ЕСЛИ Б ВЫ ЗНАЛИ, ребята, до чего я рассеян!
Я чуть-чуть не спросил вас:
— Вы когда-нибудь думали, о чем говорят синие глаза, когда в них заглянешь?
Ах, до чего я рассеян! Забыл такую простую вещь, забыл, что только папы (и чтобы никого не обижать, еще мамы) думают, о чем говорят синие глаза, когда в них заглянешь. Признайте, я ужасно рассеян! Вы же — не папы!
Только я знаю (и чтобы никого не обижать, другие тоже), что говорят синие глаза, когда в них заглянешь. А я, дорогие мои, слишком давно вас знаю, слишком большой ваш друг, чтобы не поделиться какой-нибудь тайной. Тем более, что (пусть это останется между нами) никакой тайны и нет…
Поэтому я не стану скрывать, что говорят мне синие глаза моих сыновей.
Если им весело, они говорят:
— Папа, оставь сказки, пойдем с нами на озеро, возьмем лодку, приставим к глазам кулаки, будто у нас подзорные трубы, а каштаны — будто трубки, и будем громко петь песню, про которую мама говорит: готова поклясться, что это самая шумная песня на свете.
Если синие глаза хитро прищурятся, они говорят:
— Папа, у тебя была чернильница…
— Она и сейчас есть.
— Нет, папа, была… И немного разбилась.
— Да, мы ей только чуть-чуть помогли…
Если, прикрывшись ладошкой, как козырьком, синие газа задерживают серьезный взгляд на строительных лесах, на работающем каменщике, они говорят:
— Папа, мы прежде и прежде всего станем каменщиками. Знаешь, почему?
— Нет.
— Чтобы бабушка к высоте привыкала. Когда она увидит, что мы не падаем с лесов, то не будет сердиться, что мы хотим стать летчиками… Ведь оттуда до неба уже недалеко.
Если…
О, как много могут сказать синие глаза, когда в них заглянешь!
Ночью, когда они закрыты, можно подумать, что синие глаза не говорят ничего (или, чтобы никого не обижать, почти ничего). Но мне кажется, именно тогда они говорят больше, чем когда-либо.
И, если хотите знать, вот что сказали мне нынче ночью смеженные сном синие глаза:
— На этой огромной и щедрой земле на солнце смотрят миллионы синих глаз, миллионы мальчиков и девочек. Чтобы все они росли большие и здоровые (так, чтоб я, приложив ухо к земле, не услышал ни одного чихания даже на Северном полюсе!), чтобы они стали каменщиками и летчиками, нужно, чтобы все, кто понимает, о чем говорят синие глаза, если в них заглянуть, подали друг другу руки и чтобы никогда-никогда гром пушек и грохот бомб не заглушали ни звона разбитой по ошибке чернильницы; ни звуков бесподобной песни «Гром и молния!»; ни стука каменщика в окошко неба; ни стрекота кузнечика авторучки, сплетающей на бумаге сказки про мальчиков с синими глазами.
Это значит, дорогие мои ребята, что всегда должен быть мир.
Потому что (или это только мне так видится?) у мира глаза тоже синие…
