Разобраться!
Фонем, вы помните, 39. А букв у нас 33. Казалось бы, каждая фонема достойна, чтобы ее изобразить особой буквой. И значит, букв тоже должно быть 39.
А у нас нехватка. Но ведь такую большую нехватку мы бы, наверное, заметили. Еще бы! Нет букв для многих фонем. Неужели некоторые фонемы так и гуляют, не одетые в буквы? И в письме мы их никак не обозначаем? Это неудобство… Ведь мы бы заметили… А мы такой нехватки как будто и не ощущаем.
И как же мы ухитряемся 33 буквами передавать 39 фонем? Тут какой-то секрет.
Разгадаем его!
С серьгой
Давайте поиграем в значки. У нас есть 20 квадратных значков и 2 кружка, вот они:
Из этих значков можно составлять цепочки, например такую:
Или такую:
Заметили? После квадрата — кружок, после кружка — квадрат.
Рисовать эти значки долго. Нельзя ли их упростить, ну, например, заменить буквами. Сколько потребуется букв? Два кружка плюс двадцать квадратов — двадцать две буквы. Как будто выйдет неплохо: если = б, = а, = т, = у, = г, = к, то верхняя строка батугак. Оказывается, эти строчки даже читать можно.
Но мы хотим как можно экономнее обозначить наши квадраты-кружки; не много ли 24 буквы? Нельзя ли поменьше?
Вы видите, что верхние квадраты от нижних отличаются серьгой:
И таких пар — десять. А мы схитрим! Мы серьгу, которая принадлежит квадрату, будем подвешивать соседу-кружку! Вместо:
напишем
Не все ли равно? Знак говорит: передо мной квадрат с серьгой; я серьгу показываю вместо квадрата, он мне доверил эту работу. Но помните: серьга-то на самом деле — у квадрата, который передо мной…
Помним, коллега кружок!
Что же мы выиграли? Теперь не надо квадратов с серьгой. Вместо двадцати их будет десять. Все — без серьги. А число кружков придется удвоить: вместо набора , употреблять набор 10 + 4 = 14. Не 22, а только 14. Выгода. Значительная выгода!
Пятнадцатый знак
Но как быть, если ряд кончается квадратом с серьгой — кружку-соседу серьгу не передашь, соседа нет! Придется добавить еще знак:
Вместо:
напишем
Четырнадцать плюс один — всего пятнадцать. Все равно меньше, чем 22.
Кстати, это позволит в цепочках ставить два квадрата подряд:
Переносим все серьги на соседа справа:
В русском языке есть твердые согласные и есть мягкие. Вот они, напишем их друг над другом:
п б ф в м т д с з н л р
пь бь фь вь мь ть дь сь зь нь ль рь
Мягкие согласные часто встречаются в речи, например, даем фонетическую транскрипцию:
[льубльу гульать в льэсу…]
Люблю гулять в лесу…
Можно было бы для каждого мягкого согласного придумать особую букву:
љубљу гуљать в љэсу…
Мы использовали букву љ для передачи мягких звуков. Кстати, в сербском письме на самом деле есть буквы љ и њ:
љубитель,
љубомора,
љута зима,
њух
њива.
Слова эти значат: «любитель», «ревность», «сильный мороз», «нюх», «нива».
У нас особых букв для мягких согласных нет. Значит, нет и для твердых. В одном только случае у нас парные согласные мягкий и твердый, — каждый имеет свои собственные буквы: Ш и Щ.
А могли бы мы придумать для каждой мягкой согласной фонемы особую букву! Например, так:
Каждая буква — с приделанным к ней мягким знаком, как будто с серьгой…
Но сложные получились бы буквы. Да и много их. А нельзя ли проще? Сказано: «как будто с серьгой»… Постойте-ка! А что если серьгу передать соседу? Сделать так, чтобы гласная буква показывала мягкость предыдущего согласного? Co значками-то у нас это получилось!
Мы придумали букву Я
Помните — кружки-то мы удвоили? Не удвоить ли нам букву А… Пусть будет А и . Вместо будем писать , вместо , вместо
Но фигура у буквы куда как сложна… Нельзя ли попроще? Например: Я. Очень подойдет. Будем писать так:
[тьа] = TЯ,
[дьа] = ДЯ,
[льа] = ЛЯ…
И так далее.
Вот мы с вами придумали букву Я. Неважно, что она издавна живет в русской азбуке. Мы ее все-таки сами придумали, то есть поняли, почему с ней хорошо, а без нее хуже.
Буква Я будет у нас обозначать фонему <а> и мягкость предшествующей согласной фонемы.
Про Эмиля Золя
Есть французский писатель: Emile Zola. Его полюбили читатели России. Стали выходить его романы в русских переводах, на обложках написано: Эмиль Зола. Один и тот же французский — по-русски обозначен то как мягкий (Эмиль), то как твердый (Зола). Буква А показывает его твердое произношение.
Но французский звук не твердый и не мягкий.
Русский согласный [л] (твердый) произносится так: передняя часть языка прикасается к верхним зубам, задняя его часть Немного приподнимается к нёбу.
Русский согласный [ль] (мягкий) произносится по-другому: язык тоже передней своей частью прикасается к зубам, к верхним, но к нёбу приподнимается его передняя часть. Получается тот звук, который мы произносим в словах Ляля, пилю, июль.
Французский согласный (его буква I) не твердый и не мягкий. Язык тоже прикасается к верхним зубам, но ни передняя, ни задняя часть языка к нёбу не приподняты. Ровно лежит язык.
Вот и решай, как по-русски представить такой звук…
Haм он все-таки знаком. Когда поем, задумавшись или от хорошего настроения, то иногда выводим: «Ля-ля-ля-ля»… И здесь-то обычно произносим такой согласный: [l], не твердый и не мягкий.
Многие из нас по телефону говорят «алло!» — тоже с таким согласным. Нельзя произносить это междометие так же, как начало слова Алёна. (Но можно говорить алло с твердым [л], это тоже верно, есть и такая традиция в русском культурном языке.)
Итак, французский звук не похож на русский. А если французская фамилия вошла в русскую речь? Я люблю романы Золя… или Зола?
Вначале заменили [l] твердым [л]. Говорили: Зо[л]а. Так было в начале нашего века. Но потом пришли к выводу, что французский [l] больше похож на русский мягкий согласный [ль]. И стали говорить: Зо[ль]а.
И сразу же буква А — долой из этого слова! Бегом! Не по нраву ей стоять после согласного, который явно и несомненно мягкий. Место буквы А заняла — заметьте, по праву — буква Я. Стали писать: Золя. Так и сейчас пишут.
Буква Л передает мягкий согласный [ль]. Тоже нет совпадения с французским [l], но сходства больше.
Вот видите: если нужно указать мягкость предшествующего согласного, нужна буква Я. Если впереди твердый согласный — на посту А.
Тютелька в тютельку
И еще будем так писать:
[тьу] = ТЮ,
[дьу] = ДЮ,
[льу] = ЛЮ…
И так далее.
Здесь буква У — кружок без серьги. Буква Ю — ее сестра, сережки носит. Можно так ее изобразить:
Но сложно. Нет уж, пусть будет, как принято: Ю.
Жил был Рютютю. Пошел он в лес и там гуляет. Пришла пора его домой звать. Брат ему кричит:
— Рютютю-у-у-у!
Тот не слышит, гуляет себе.
— Рютю-у-у-у… — снова кричит ему брат, так громко, что на все слово дыхания не хватило.
Рютютю в лесу грибы собирает, увлекся, не слышит.
— Рю-у-у-у… — снова завел было его брат, но крика у него хватило только на первый слог…
Что же кричит брат громко-протяжно? Гласный [у]. Длительно он его произносит, чтобы звук был слышнее. И тут-то стало заметно, что буква Ю передает звук [у].
Почему же пишется Рютютю, а не Рутуту? Только потому, что согласные в имени Рютютю — мягкие, и их мягкость надо обозначить.
Мягкий согласный [рь] + [у] — это буквенно равно РЮ. И так же: [ть] + [у] = ТЮ. А если протяжно сказать, то ведь не букву Ю тянешь — тянешь гласный [у], букву нельзя тянуть, разве вот так (см. картинку).
Неплохой лисенок
Произнесите: лись… Потом: О! — громко. Потом — нак… У вас получился вполне хороший лисенок. Быстро — одну за другой, все три части: лисенок стал совсем хорош. Особенно, если последний слог у вас — с гласным [ъ]: [льисьонък]. Он же — ЛИСЕНОК.
Значит, буква E показывает сочетание: мягкий согласный + [о]. Несомненно, так:
[тьо] = TE,
[сьо] = CE,
[льо] = ЛЕ…
Пёс, нёс, вёз, тёс; произнесите протяжно. Что слышится? То-то. А вы не верили.
Ленивая буква
А теперь так: дан отрезок [эс]. Что надо прибавить, чтобы получились слова: вес, лес, бес? Согласные [в], [л], [б], отвечаете вы. И неверно: [в] + [эс] будет «вэс», [л] + [эс] будет «лэс»… И слов-то таких нет.
Надо в начале слова добавить мягкие согласные: [вь] + [эс] как раз будет вес, [ль] + [эс] — получается лес.
Итак:
[ть + э] = ТЕ,
[сь + э] = CE,
[ль + э] = ЛE…
И так далее…
Теперь сравним:
Волк, как известно, сер.
Ноги на стол не кладите, сэр.
В этой щуке целый метр.
Благодарю вас за консультацию, мэтр.
Вывеска: «Палата мер и весов».
Мэр города был учтив и любезен.
Не Мэри ли там — целый вечер танцует?
Да мы и не мерили эти платья.
Сравнивая слова сер и сэр, метр и мэтр, мер и мэр, Мэри ли и мерили, вы убедитесь, что буква E после согласного показывает мягкость этого согласного, а буква Э — его твердость.
Впрочем, буква Э с ленцой. Послушайте, как вы произносите слова (я, естественно, полагаю, что вы их произносите литературно): кафе, кашне, туннель, отель, партер, тезисы, дельта, шоссе, пирожное безе. Пишется буква Е, но согласные твердые. В транскрипции: [партэ́р]. Буква Э просто не вышла на работу. Буква E на нее ворчит: «Экая лентяйка… Приходится из-за нее перерабатывать…»
Такие написания часто отражают колебания в самом произношении — говорят и [тэмп], и [тьэмп], а пишут только темп.
Слегка осуждая букву Э за лень, будем считаться с этой особенностью русского письма.
Это вам не удастся
Быстро произнесите после твердого согласного [т] гласный [и]. Например, начните: цвет… и без паузы прибавьте [и]. Это вам не удастся. Вы будете произносить либо цветы — после твердого [т] у вас пойдет гласный [ы], либо цвети — после мягкого [ть] вы произнесете [и].
В русском языке сочетание твердый согласный + [и] не существует. И нет у нас навыка произносить такое сочетание. Каждый, кто изучал английский, или французский, или немецкий язык, помнит, как трудно было усвоить произношение твердых согласных перед [и] — распространенное сочетание в этих языках.
Значит, буква Ы (и звук [ы]) говорят: передо мной согласный твердый! А буква И, если стоит после согласного, восклицает: передо мной — мягкий!
Итак: есть два ряда букв:
А О У Э Ы
Я E Ю E И
Верхние — без серьги: они годятся для указания, что согласный перед гласным — твердый. Нижние — с серьгой: они указывают, что согласный перед гласным — мягкий.
Слева направо и справа налево
Написано: том. Прочтите справа налево, получится мот. Te же буквы, но в другом порядке. И те же звуки, но последовательность иная.
Еще: сядут. Прочли? Теперь справа налево: «тудяс»… Te же буквы, но в ином порядке. А звуки? Te же звуки? Нет, не те же…
Транскрипция откроет вот что:
сядут = [сьа́дут],
«тудяс» = [тудьа́с].
Читаем первый ряд — буква Я сообщает о мягкости [сь], С перед Я. Читаем второй ряд — буква Я сообщает о мягкости [дь], Д перед Я. Вот как: буквы место свое меняют, а звуки не только место — и сами меняются. Такие уж это буквы — Я и компания. Всегда-то им дело до предшествующего согласного. Когда они пишутся в середине слова.
Еще одна нужная буква
Знаем, как обозначать мягкие согласные перед гласными. А в конце слова как? Или когда мягкий согласный идет перед согласным?
Вспомним наши квадраты и кружки с серьгами. Там мы ввели знак , помните? И здесь надо ввести что-нибудь похожее. По работе похожее, а не по начертанию, не по «фигуре».
Давайте изобретем мягкий знак. Он работает, как . Будем писать: коня, коню, конем, о коне, кони… Согласный [нь] перед гласными. А в именительном падеже? На конце слова? Конь. А перед согласным? Коньки.
Все! Действует Ь правильно, хорошо. Теперь можем мягкие согласные изображать буквами в любой части слова.
Таинственная незнакомка
Кто-то позвонил. Дверь отворилась, и в нее выглянула пригожая, миловидная буква (не скажу — какая, догадайтесь сами).
— Здесь живет такая-то буква?
— Да.
— Не могли бы вы сейчас поработать?
— А как?
— Постоять в начале слова. Слово-то, понимаете, начинается, и надо, значит, в самом его начале постоять, посмотреть, чтобы предыдущее слово на него не наскочило…
— В начале слова не работаю.
— А тогда вот: место есть — между согласной буквой и буквой А, надо там поместиться и, значит…
— Простите, в таких местах не бываю.
— Вот оно как! А если две согласные буквы, между ними постоите? Чтобы они не ушиблись друг о друга?
— Какие это буквы, будьте добры?..
— Первая — Н, а за ней — Ч.
— Нет, туда не пойду.
— А после Ч? Перед Т?
— Если в глаголе — тогда с удовольствием.
— Нет, в существительном.
— Ничем вам не могу помочь.
Дверь захлопнулась.
Какая это была буква? И как понять: в глаголе ей можно, а в существительном — не хочет?
Николай Феофанович Яковлев (1892–1974)
Кажется, чего лучше: один звук передается одной буквой, сочетание двух звуков — сочетанием двух букв. Вот так:
[к у к у р у́ з а]
К У К У Р У З А
Долгое время считали, что это недостаток русского письма: буквы не прямо передают звуковую, точнее, фонемную суть нашего языка. Письмо сеет заблуждения, порождает иллюзии. Даны буквосочетания: TA и ТЯ. Различие — в согласных, а буквы сочиняют, будто оно в гласных.
Н. Ф. Яковлев первый понял, что «непрямая» передача фонем средствами русского письма — не порок, а достоинство.
Он вывел формулу построения алфавита. Формулу наиболее удобного алфавита. Чтобы для каждого языка строить наиболее удобное письмо.
Суть его открытия можно попросту изложить так: если есть две группы знаков, то можно, слегка увеличив одну группу, сильно сократить другую. Формула Н. Ф. Яковлева показывает, когда это выгодно.
В 20-х, в 30-х годах стали создаваться письменности для народов Советского Союза. Большинство их не имело своего письма. «Стали создаваться» — это легко сказать, не сами же собой они появились! Их создавали ученые, общественные деятели, учителя — просветители народов! И шла напряженная борьба. Выдвигались разные идеи, предложения. Опять стали раздаваться голоса: каждому звуку — особую букву.
Здесь-то и оказалось, что ученый Яковлев в то же время и мудрый, терпеливый просветитель: он доказывал, что можно, следуя его формуле, создавать наиболее совершенные письменности. И сторонники иных мнений соглашались с ним, убежденные его доводами.
Особенно большую роль сыграла формула Яковлева в 30-е годы, когда письменности стали создаваться на основе русской азбуки. Русское-то письмо полностью отвечает формуле Яковлева. Сама формула как раз и строилась на основе русского письма.
Что же, механически применять эту формулу к разным языкам? Нет, нужно понимать их своеобразие. Сама формула этого требует. Каждый язык имеет свою, особую систему фонем. И формулу к нему надо применять с толком, после исследований. Такую работу и проделали советские ученые. Первым среди них был Н. Ф. Яковлев, тончайший знаток многих языков.
Одинокие
Некоторые звуки живут парами:
[д] — [дь],
[з] — [зь].
Твердый и мягкий звук вместе — пара; они всем друг на друга похожи, и только одна у них разница: один — твердый, другой — мягкий…
А есть звуки-одиночки, без пары. Например, согласный <ч> — бобыль, он всегда мягкий, твердой пары ему нет. И в транскрипции он должен обозначаться так: [ч—].
Какие же звуки одиноки?
[чь] — всегда мягкий,
[ш̅ь] — всегда мягкий (на письме изображается буквой щ),
[ж] — всегда твердый,
[ш] — всегда твердый.
У первых мягкость, у последних твердость — неразличительный признак. Не надо различать [чь] и [ч] по мягкости-твердости. Твердого [ч] нет.
Сказано — нет у нас мягкого [ш], а как же: сидишь, молчишь, удишь? Пишется мягкий знак, но мягкости согласному [ш] он не прибавляет. Нет ее. Хорошо рифмуются, точно совпадают: сидишь — камыш, мышь — крепыш… Звуки в конце одинаковы. Здесь мягкий знак — грамматический советник. Не более.
У меня пропала собака. Я написал объявление о розыске. Перечислил приметы собаки. Надо ли упоминать такую: четыре ноги, впереди голова? Нет, это не отличительный признак. У всякой собаки четыре ноги и впереди голова. Собака с четырьмя ногами не противопоставлена собаке с тремя. Эти признаки не помогут найти собаку.
Итак, у согласных-одиночек не надо указывать твердость или мягкость. Какую же гласную букву писать после них: А или Я, О или Е, У или Ю, Э или Е, Ы или И?
Да ту писать букву, которая употребляется в начале слова, для одной гласной фонемы, без всякой предшествующей согласной! Согласного впереди нет — нет и указания на него.
Арбуз. Начальная буква указывает только [а] — и больше ничего. Согласного перед [а] нет. Не может быть и указания на него.
Осень. Утро. Иглы. Все эти буквы употребляются в начале слова и показывают только гласный. Их и надо употреблять после Ч, Щ, Ж, Ш — пусть и здесь не указывают ничего, кроме гласного.
Буква Ы в начале слова не употребляется в русских словах. Она бывает только после согласных и непременно говорит об их твердости. После Ч, Щ, Ж, Ш она не нужна: нет надобности в этцх лишних сведениях. Она говорит о твердости предшествующих согласных — а нам эта излишняя болтливость ни к чему.
А буквы Я, Ю, Е? Ведь и они бывают в начале слова: яма, юг, ёж, ель… Бывают. Но показывают не один только гласный. Они еще и согласный в себе затаили. Об этом вот-вот у нас речь пойдет, минуту терпения…
Значит, после Ч, Щ, Ж, Ш желанные буквы: А, У, О, И…
Вы думаете: и еще Э? Нет. Снова ленится. После этих букв работает буква Е.
Полупшённый чуть-чуть изменился…
Полупшённый возмущается:
— Ваше заявление безответственно! Как это нет буквы Ы в начале слов? А вот вам: Ырбыр. Ылла-атак. Ыхарс-цуу. Ылле-ут… И много других…
— Это откуда же такие слова? — удивляюсь я. — Что-то я не знаю таких слов!
— А вы знайте! Вы их покрепче запомните! Я вас в среду спрошу. Вот он — списочек. Подучите.
— Зачем же мне их, Иван Семеныч, учить? Это редкие слова. Вы сами-то, Иван Семеныч, их употребляете? Например: Ылле-ут. Что это значит?
— Да уж значит! — хитро мне подмигнул Полупшённый. — Я это слово часто употребляю. Я к свояченице в Ылле-ут езжу. Хорошая женщина! Пироги, понимаешь, печет — объядение!
Среди общеупотребительных русских слов нет таких, чтобы начинались на Ы. Все слова, которые разыскал Иван Семенович, — имена собственные, притом редкие. Они — не указ для общеупотребительных слов.
Вы заметили? До сих пор было так: я говорю Ивану Семеновичу «вы», он мне — «ты». И вовсе он меня не старше (да и будь он старше — все равно: зачем же тыкать, слыша обращение на вы?). Просто он не привык следить за своей речью. Как сказалось, так и ладно. Но по мере того, как человек становится культурней, он все более и более требователен к речи, в первую очередь — к своей. И он начинает замечать, как ему говорят и как он говорит.
Раньше, например, Иван Семенович десятки раз слышал: Мори́с Торе́з, но сам продолжал говорить: «Я тут живу, где Мо́рис — То́рез — институт…» И хоть поправляй его; хоть нет — никакого толку. А теперь, слышу, говорит: «Я живу рядом с Институтом Мори́са Торе́за…» (Я боюсь, как бы он теперь не засушил свою речь, не стала бы она канцелярски-серой. Ну, посмотрим.)
Молодец, Иван Семеныч! Улучшается.
Буквы — молодцы
Итак, буквы А, У, О, Э, Ы показывают: определенные гласные и твердость согласных перед ними. Так — в середине слова. После парных согласных.
И эти же гласные в начале слова показывают только гласный. И так же ведут себя после непарных согласных. Хорошо ли?
Очень хорошо. Если рабочий овладел двумя специальностями, его хвалят и ставят в пример. Он умеет и то, и другое. Так и буквы А, У, О, Э, Ы — они умеют работать и после парных согласных (здесь у них одна работа), и в начале слова (у них другая работа). Молодчаги!
В неуказанном месте
Мы поняли, зачем буквы Я, Ю, Е, Е, И. Они — для обозначения мягкости согласных.
Но вот какая странность — эти буквы пишутся и после гласных. Батарея, июнь, поёт, уехал, стоит. Здесь-то они не для мягкости предшествующих согласных. Нет предшествующих согласных!
Видно, здесь они заняты каким-то другим делом. Ay, гласные, вы что здесь делаете? Хитро улыбаются и молчат. Ладно, разгадаем…
Таинственное похищение
Перед нами ряд однокоренных слов, все они — глаголы или образованы от глаголов: мойся, мой окна, мойка, мойте, посудомойная машина, посудомойка… Сравнив эти слова, мы видим, что корень у них -мой-. Именно эти три буквы неизменно стоят в каждом слове.
Еще слова того же корня: моясь, моя окна, моют, моющийся, моюсь… Перед буквами Я, Ю корень стал другим, укоротился: Й нет. Осталось только MO-. Где Ё?
Строй, стройте, стройка, стройконтора, Днепрострой, строю, строят, Днепростроя, Днепрострою, строящий, строя… Перед буквами Я, Ю снова Й в прятки играет.
Здесь какая-то закономерность. Одно с другим связано: когда появляются буквы Я, Ю — перед ними И исчезает. Не иначе, как именно Я, Ю его и похищают.
Следственная гипотеза
Еще пример: герой, геройский, геройствовать… Корень — герой-. И опять Й перед гласными Я, Ю исчезает: героя, герою…
А что, если здесь считать буквы Я, Ю «составными»: в них спрятан [й] или [j] (мы будем считать [й] и [j] равными друг другу) и есть что-то еще. Тогда получится:
герой
герой + ■
герой + ●
Значками ■ и ● мы намекаем на какие-то звуки, спрятанные в буквах Я и Ю. Тогда Я = й + ■, Ю = й + ●. Подумаем, какие это могут быть звуки.
Сравним слово герой со словом рак (оба — существительные мужского рода):
рак
рак + а
рак + у
Te же падежи, что и у слова герой, героя, герою. Окончания такие: никакого нет («нулевое»): рак; -а: рака; -у: раку… Возникает предположение, «следственная гипотеза»: может быть, ■ =а, ● = у! Тогда:
герой
герой + а,
герой + у…
— совсем, как в формах рак, рака, раку. И выйдет, что рак и герой — слова, которые склоняются совсем одинаково.
Простая улика
Чтобы подтвердить следственную гипотезу, нам надо найти улику. Надежную, неопровержимую…
Произнесите: героя… — и протяните последний звук. Протяжно его пропойте. Что слышится? Гласный [а].
Пойте: герою… Последний звук, растянутый пением: [у]. Хорошее, ясное [у]. Вот вам и улика. Самая доказательная.
А что перед гласными [а], [у]? Тоже можно протянуть. Получится звук: [й-й-й-й-й]… Чуть меньше энергии при его произношении — это почти гласный. И тогда для него подходит изображение в фонетической транскрипции: [й]. Он поет, как и положено гласному. А произнесете с большей энергией — он жужжит, явно — согласный. Тогда для него обычно используют другой знак, йот: [j]. Мы не будем вдаваться в эти произносительные тонкости. Букву будем называть «и краткое», звук (и более, и менее энергичный) — «йот».
Потаенные двоегласные
М. В. Ломоносов писал: «Е в един произносится, как у немцев je в jeder, ю в юношестве, как ju в Jugend, я в яблоко, как ja в Jahr, имеют силу совершенных двоегласных». Наблюдение верное. Нелегко, наверное, было прийти к такому выводу первый раз.
М. В. Ломоносов называет «потаенными двоегласными», потому что сочетания двух гласных й + а, й + у (и так далее) скрыто буквами Я, Ю (и так далее).
Приставка-сорока
Говорят, сорока — коварная птица. Запрячется какой-нибудь зверь, так что охотники его наверняка не найдут. А сорока скачет над логовом, стрекочет, выдает спрятавшегося беднягу. Не знаю, зачем она так делает.
В роли такой приставки выступает приставка о- (об-). (Это два вида одной приставки.) Кажется, уж до чего хитро запрятался йот в буквы Я или Ю, а сорока… то есть приставка — ан его и выдала.
Сравним:
об арбузе — о горохе,
об укропе — о дыне,
об изюме — о лимоне,
об орехах — о севере,
об эскимо — о винограде.
Заметили, в чем закономерность? Перед гласным — приставка об-. Перед согласным — приставка о-. Посмотрим, как будет себя вести приставка о- — об- перед словами: яблоко, юг, ёлка, ель…
Прикинули? Убедились, что в ход идет приставка о-?
О чем же это говорит? О том, что слова яблоко, юг, ёлка, ель начинаются согласным. Да, именно этим самым: йотом.
Приставка не позволила йоту спрятаться.
Неудачное возражение
Иногда говорят: значит, буква все-таки не совсем фонемна. Смотрите, Я передает сразу сочетание [й + а]. И другие буквы есть — сразу несколько единиц в одной горсти зажали…
Верно: есть буквы, которые сразу передают… две… или два… в том-то и дело: передают две фонемы? Тогда они создают фонемное письмо. Или два звука? Тогда они антифонемны. Мы видели, что единицы, скрывающиеся за буквой, — фонемы. Пишем: я́сно. Пишем: ясне́е. Подумайте: если бы наше письмо не было фонемным, могли бы мы писать яснее с буквой Я? Звуков [й + а] здесь нет.
Это разные вопросы: какие единицы передаются письмом? И: сколько единиц передается «в один прием»? Если буква может передавать две фонемы, письмо от этого не перестает быть фонемным.
На кусте орешника иногда растут орехи-двойняшки. Одна скорлупа, а в ней два ядрышка. Орех это или не орех?
Конечно, орех.
Полупшённый и арбуз
Иван Семенович говорит:
— А все-таки с этим не согласен. Шутка сказать: букву дают одну, и за нее отдай два звука. Или эти… две фонемы. Вот было со' мной: взвесили арбуз и говорят — он стоит два рубля. Арбуз один, а рубля за него отдавай два! Куда годится? Я бился-бился, разъяснял: если арбуз один, то пусть и рубль один. Так на так… Не поняли. Не дали мне арбуза. Если такую тактику проводить и с буквами… Не хочу.
— Иван Семеныч, вам же за одну букву дают два звука… Два арбуза за рубль.
— Не хочу. Все равно обман.
Хочет он, Полупшённый, чтобы каждый звук выражался отдельно, ходил в собственном своем буквенном мундире. Тогда слово являющийся надо было бы писать так: ЙАВЛЬАЙУЩИЙСЬА. Здесь не используются буквы Я, Ю (и так далее), заподозренные в качестве «орехов-двойняшек». Но слово получилось очень длинное. Не слово, а товарный поезд. Обычная орфограмма являющийся не такая длинная.
У нас две выгоды от наших букв: во-первых, вместо 39 управились с 33 знаками. Помните — серьгу перенесли на кружки? Чем короче набор знаков, тем удобнее письмо; конечно, при условии, что все фонемы нашли свое отдельное выражение.
Во-вторых, сумели несколько фонем пачкой передавать. Ну, не большой пачкой, а по две. И слова вышли не такие длинные.
Неплохое у нас письмо…
Иван Семенович почесал кончик носа и говорит:
— А зачем ты меня зовешь: Семеныч? И пишешь? Тоже для краткости? Или почему? Я-то ведь Семенович.
— Так принято в литературной речи произносить отчества: Семеныч, Михалыч, Викторыч… Это не обидно. Наоборот, не принято говорить по буквам: Семенович, Викторович… Режет ухо.
— У всех режет?
— Всем режет. Всем культурным людям.
— Гм. И мне немножко режет. То-то я чувствую: режет. А пишешь так зачем?
— Чтобы подчеркнуть: мы с вами говорим по-дружески, не официально, по душам.
— Это мне нравится. И дальше пишите так: Семеныч. Но время от времени объясняйте, что это по-дружески. Не обижай!
Обидеть Ивана Семеновича! Да ни за что!
Улеглось
— Все-таки осталась неясность, — говорит Иван Семенович.— С этими буквами, Я и другими. Как-то они по совместительству: и там, и тут. То мягкость показывают, то йот. Сбивчиво получается. Ты скажи просто, чтобы в голове все легко утряхнулось.
— Иван Семеныч!
— А как надо?
— Чтобы все в голове улеглось. Чтобы было понятно.
— Вот-вот. Именно так. Вы поняли. И я прошу вас: сделайте так, чтобы все в голове у меня улеглось, чтобы все легло и, понимаешь, просто.
— Может, табличку дать?
— Давайте. Я люблю таблички.
И я сделал такую табличку:
Если йот находится: | То он обозначается буквами: | Пример |
А. После гласного, перед гласным. | Я и др. | МоЯ. МоЮ. |
Б. В начале слова. | Яблоко. Юг. | |
В. После гласного, перед согласным. | Й | СтоЙте. МоЙка. |
Г. На конце слова. | СтоЙ. МаЙ. | |
Д. После согласного перед гласным. | ЪЯ | ПодЪЕхатъ. |
ЬЯ и др. | ПодЬЯчий. |
— Тут не все понятно. Например, что обозначает: Я и др. Это я, Полупшённый?
— Нет. Это буквы Я, Ю, Е, Е, И — вся их группа.
— А когда йот находится после согласного и перед согласным?
— С йотом такого не бывает…
— Привереда этот йот! Не идет туда, где тесно, — между согласными. Ну, а когда же Я и другие обозначают мягкость?
— Если написаны после согласных букв. Вот вам еще табличка:
Буквы Я, Ю, Е, Е, И | |
После гласных букв, после Ь, Ъ, в начале слова обозначают йот. | После согласных букв обозначают мягкость согласных. |
— Можно еще проще, Иван Семеныч: слева написать — вместо длинного перечисления — просто: не после букв согласных.
— И как же выйдет?
— Вот как:
Буквы Я, Ю, Е, Е, И | |
Не после согласных букв обозначают йот. | После согласных букв обозначают мягкость согласных. |
— Ну, как, Иван Семеныч? Утряхнулось?
— Представьте, как будто улеглось.
Прощание с читателем
Окончилось наше путешествие в русское письмо, дорогой читатель. И. С. Полупшённый шлет вам привет. Он теперь с большим удовольствием, чем раньше, употребляет буквы. Он понял, что русское письмо обладает огромным достоинством: оно целостно, оно построено на едином основании… На каком? Если вы внимательно прочли книгу, вы поняли — на каком.