Капсула двигалась привычным маршрутом. Лёня сидел, как обычно, с улыбкой, закрыв глаза.
«Задаст ли босс ему пару вопросов об утреннем инциденте? Наверное, задаст. Устроит ли расследование? Пусть устраивает», – думал Лёня.
Тут его обожгло с макушки до пят. В суматохе он забыл перепрятать блокиратор, он был также прилеплен за ухом. Но вдруг одна из микрокамер его заметит?
«Кошмар, – подумал Лёня. – Сам себя в петлю пихаю. Будут скоро мои атомы обогащать биоэнергосферу лепра. И не только мои».
Он поднял руку и поправил волосы за правым ухом. Сердце его учащённо билось. Он постарался начать думать о другом, чтобы успокоиться. Почему-то вспомнил босса на поле для минигольфа. Как он ловко не мог попасть ни в одну лунку, при этом сосредоточенно пыхтя, собирал глаза к носу, вжимая большой круглый живот, мешающий прицелиться лучше. Тогда каким-то чудом Лёня умудрился проиграть ему. Ничего более умного не придумав, он зашвырнул свою клюшку в озеро. После получил выговор от службы чистоты и благоустройства и благодарность от шефа. А Джеф стоял всю игру, недоумевая, ковыряясь в носу, так и не поняв, что же случилось с его мастерством. Лёне стало даже смешно, и он как будто забыл об утреннем инциденте.
Доставив сына и жену, капсула двинулась к Департаменту слежения. Утреннее движение было обычным, размеренным, без превышения скорости. В нужный момент на перекрёстке капсула останавливалась сама, пропуская поток слева или справа. Никаких светофоров или регулировщиков. Никаких аварий. Подъехав к месту работы, Лёня вышел из аппарата. Капсула удалилась восвояси. Он поднял руки вверх, потягиваясь после езды. Затем положил ладошки на затылок и чуть покрутился влево, вправо, успел отлепить блокиратор и запихать его в боковой карман униформы. Прошёл идентификацию, поднялся на эскалаторе, вошёл в свой кабинет. Джефа ещё не было, зато вместо него в кресле вальяжно полулежал босс.
Лёня вошёл, как ни в чём не бывало. Босс даже не поднял на него своих глаз. Лишь хрипло произнёс:
– Как ты?
– Доброе утро!! – ответил ему Лёня.
Босс решил всё же приподнять свои отяжелевшие веки и одарил Лёню безразличным взглядом. Тот стоял перед ним и смотрел прямо в его красноватое, одрябшее лицо. Повисла пауза.
– Всё ясно, – вдруг как-то устало произнёс босс.
Он попытался вылезти из почти поглотившего его кресла. Лёня протянул ему руку и с трудом вызволил его оттуда. Тяжело дыша, босс ещё раз заглянул в глаза Леонида и вышел из кабинета. Лёня проводил его взглядом, подумав при этом, что старику скорей всего глубоко плевать на его домашние дела. Если бы не акцентированный сигнал сверху, он бы и не узнал о ЧП.
«Если делу действительно не дадут ход, значит, есть шанс изменить жизнь людей в лепрах к лучшему», – подумал Лёня. В кабинет с пакетом печенья радостно ввалился Джеф. Также он на бегу пожал Лёне руку, жуя, пробормотал «пвывэт» и плюхнулся в кресло. Лицо его, как всегда, было довольным и плюс сегодня усеяно крошками. Провизией он запасся впрок на весь день патрулирования.
– Ух, люблю я эти дальние поездки, – также невнятно проговорил он, подмигивая правым глазом Леониду.
Лёня прищурился, чуть подался вперёд в надежде понять, что означает подмигивание Джефа. Неужели он что-то знает? Но вдруг подмигивания прекратились. Джеф глубоко вздохнул, опустил глаза вниз и расстегнул свой ремень, пытаясь освободить надувшийся живот.
– Ты бы хоть для зерна место оставил, – пошутил Лёня.
Джеф как-то заинтересованно посмотрел на него, но затем погрустнел, видимо вспомнив о невозможности порчи или использования в своих целях продовольственного ресурса. Лёня тоже уселся в кресло и стал ждать. Они сидели так около пяти минут. Джеф пел свои дурацкие песенки на испанском языке. Лёня смотрел в прозрачный потолок, над которым кружила летающая камера. Как будто не хватало своих вездесущих.
– Ну всё, Джефри. Поехали, хватит болдеть! – скомандовал Лёня, поняв, что сегодня его пронесло, и это придало ему дополнительную уверенность в своих намерениях. Джеф закончил свой концерт. Встал, застегнул ремень. Схватил пакет с печеньем и в полной готовности с крошками на пухлом лице уставился на Лёню. Лёня тоже вскочил с кресла, и они направились к эскалатору.
На своей служебной капсуле они добрались до прозрачного куполообразного вокзала, за которым просматривался магнитопоезд. Он не имел вагонов, был в длину метров двести и был сделан из каучуковой стали: сверхпрочный, эластичный. Он как змея мог свернуться в калач, а пассажиры ничего не заметят. Движение осуществляется за счёт магнитных полей, с бешеной скоростью.
Лёня и Джеф вышли из капсулы. Быстро прошли небольшую площадь перед вокзалом и очутились внутри купола. Люди в спецодеждах вереницей друг за другом входили в него со стороны перрона.
«Начали демонтаж горного хребта» – решил Лёня. «Специалисты, муравьеподобные».
Других людей на вокзале не было. Какую функцию выполнял купол, трудно было объяснить. Внутри него никто никогда не задерживался, так как в лепрах всё было расписано поминутно. Но издалека он выглядел эффектно. Кусочек бесполезного сюрреализма почти столетней давности.
Выйдя с вокзала, Лёня и Джеф прошли метров десять по перрону и вошли в открытый люк поезда. Людей в нём было немного. Ряды кресел (по паре с двух сторон), разделённые проходом, убегали влево и вправо. Лёня с Джефом уселись в ближайшие.
Кресла почти полностью поглотили их тела, зафиксировав в наиболее удобном и безопасном положении. Верхняя половина поезда была полностью прозрачной, но разглядеть что-либо во время путешествия было довольно проблематично, так как скорость развивалась огромная. С началом движения вокруг каждого пассажира образовывалось защитное поле, которое оберегало его от перегрузок во время всего пути. Плавно закрылись люки, поезд сдвинулся с места. Вскоре ничего не оставалось, как закрыть глаза и полностью довериться машине.
Через десять минут Лёня с Джефом уже были на окраине лепра. Постепенно замедляясь, поезд прекратил движение, защитное поле исчезло. Кресла ослабили свою стальную хватку. Можно было выбираться на свободу. На небольшом перроне их ждала капсула. Точно такая-же, что они оставили в городе.
Лёня и Джеф погрузились в неё и двинулись к полю, а поезд отправился обратно. Благополучно добравшись до места патрулирования, Лёня остановил машину. Откинулся верх аппарата, и друзья встали, наслаждаясь лёгким ветерком, только что запущенным на станции, который ласково волновал море ржаного поля. Вдали виднелись громадные несущие фермы куполов. От полимерной сферы отражался свет, тут же улавливаемый находящимися напротив многоэтажными ярусами солнечных батарей. Зарево стояло такое, что можно было решить, будто весь горизонт был объят всепоглощающим пламенем.
– Ну и ну! – произнёс Джеф.
Они патрулировали поле уже в сотый раз, но контрасты продолжали удивлять и восхищать, как в первый. Особенно они восхищались, глядя на конструкции, подобравшись к ним поближе, не нарушая стометровой запретной зоны. Мега-столбы, исчезающие в небе, соединённые эйфелевыми связями. Титаны, вот уже почти век держащие небесную твердь, за которой мир таинственный, неведомый. Лишь из фильмов нынешнему поколению можно было составить некую картину былой Земли и её обитателей.
«Но так ли на ней всё сейчас?» – думал Леонид. Закончив традиционное созерцание, Лёня и Джеф катались по кругу. Поле занимало около двухсот гектар. Патрулирование походило на простую прогулку, ничего из ряда вон выходящее здесь произойти, конечно, не могло. Проделав несколько кругов, они подъехали к опорным столбам, держащим солнечные батареи. Лёня нажал сенсорную кнопку на панели капсулы. В задней её части открылся лючёк, за которым находился аккумулятор. Капсула была готова к приёму энерготоплива. Пару секунд система батареи выясняла количество необходимой энергии. Затем послышался щелчок. В стекломагнезитовой опоре появилось отверстие, через которое электрозаряд в виде направленного плазменного луча стал плавно поступать в аккумулятор капсулы.
– Ну и нам что ли подкрепиться? – весело заявил Джеф, шаря под собой. Пару печений уже валялись у него под ногами, и он их почти растоптал. Но основная масса всё же была цела, и Джеф её всё таки вытянул из под сиденья, куда запихал своими неугомонными ногами, отстукивая ритмы во время поездки.
– Ох ты и грязнуля! – качая головой, упрекнул его Лёня. Джеф с виноватым, по-детски наивным лицом стал торопливо собирать остатки печенья с пола, дуть на них и отправлять себе в рот.
Сначала Лёня начал недоумённо хохотать, но вдруг ему в голову пришла идея. Он достал из кармана блокиратор и направил правую руку прямо в рот Джефа, при этом сокрушаясь о его здоровье и об отсутствии каких-либо этических и моральных норм у него. Делая вид, что он пытается вытащить печенье из его рта, Лёня забросил ему свою таблетку. Затем он вышел из капсулы, зашёл со стороны Джефа и вытащил его наружу.
– Перестань Джеф! – чуть повысив голос, произнёс Лёня, глядя в его виноватые глаза. Затем он подошёл к противоположной опоре батареи и нажал на одну из сенсорных кнопок. Открылся лючок. В небольшом проёме стояла чашка горячего шоколада. Лёня вручил её Джефу и даже помог ему запить его печенье. Сделав несколько глотков, Джеф стал делать вид, что не может отдышаться, будто бежал на время. Он набирал полную грудь воздуха и надувал щёки, затем с шумом выдыхал обратно. Лёня смотрел на него, и ему вдруг стало страшно. Он подумал, что проглотив его таблетку, Джеф окончательно свихнулся. У Джефри не было никого. Родители ушли, а жениться он не сподобился, как в прочем большинство жителей лепров. Если разобраться, Лёня для него был самым близким человеком.
– Джеф, хватит! Перестань!! – закричал Лёня. Он схватил с сиденья пакет с печеньем и вручил Джефу, чтобы отвлечь его. Джеф опустил глаза в пакет, скривил губы, затем как-то странно посмотрел на Лёню.
«О Боже, – подумал Лёня. – Неужели уже подействовало?» Джеф подошёл к капсуле. Поставил пакет обратно. Нажал кнопку на панели. Под напором направленных струй воздуха полы мигом очистились. Некоторое время он стоял молча, глядя куда-то вдаль. Потом повернулся к Лёне и тихо произнёс:
– Я вспомнил колыбельную, которую пела мне мама.
Он стал петь песню на испанском языке. Пел тихо, но при этом брал довольно высокие ноты. Сначала потупившись, он глядел себе под ноги. Глаза его наполнялись слезами. Затем он поднял голову вверх и слёзы, стекая по щекам, капали на униформу. Лёня первый раз в жизни видел Джефа таким. Песня закончилась. Джеф упал на колени и уткнулся головой в землю. Закрылся руками и продолжил плакать.
«Что я наделал?!» – подумал Лёня. Он не стал поднимать Джефа, понимая, что это первая встреча его с самим собой. Посмотрел по сторонам, опасаясь летающих камер. Не обнаружив их вблизи, Лёня подошёл к Джефу и опустился рядом, положив правую руку на его голову. Джеф перестал всхлипывать. Глубоко вздохнул и вернулся в прежнее положение. На мокром от слёз лице были прилипшие частицы земли. Лёня стал стряхивать их. Джеф встал на ноги. Отряхнулся и, всхлипывая, произнёс, глядя себе под ноги:
– Ну давай чаю попьём что ли!
Лёня подбежал к опоре, чтобы взять два стакана чая. Нажал нужные кнопки. Створки раздвинулись, на небольшом подносе стояло два стакана с красноватой жидкостью. Лёня взял чай, повернулся, чтобы направиться обратно, и обомлел. Джеф медленно шёл по полю, ломая и топча колосья, в сторону запретной зоны. От неожиданности Лёня выронил стаканы. Три летающие камеры уже кружили над Джефом.
– Джефри!! – закричал Лёня. – Что с тобой? Вернись!! Что ты делаешь??
Джеф молча продвигался вперёд, не обращая внимания на крик.
– Джеф, стой!! Тебя уберут!! Дже-е-е-еф!! – уже до предела напрягая свои связки, орал Лёня.
Камеры, как хищные птицы, опускались всё ниже, делая круги над Джефом. Лёне ничего не оставалось, как кинуться за ним вслед. Услышав за собой погоню, Джеф с шага перешёл на бег. Лёня бежал за ним, понимая, что вот-вот их отключат, и его таблетки будут бессильны. Голова наливалась свинцом, боль в ушах всё усиливалась. Первым упал Джеф. Лёня подбежал к нему. Из его ушей текла кровь. Она начинала сочиться и из Лёниных ушей. В голове в ускоренном темпе начали мелькать картинки прошлого. В глазах темнело, подступала тошнота. Камеры опустились так низко, что будь у них когтистые лапы, они бы вцепились в Лёнину голову. Он уже ничего не видел. Нащупал сонную артерию Джефа, он был жив. Через секунду Лёня потерял сознание.