«Лохи на пороге, что же так не прёт в последнее время? Тесло с утра пораньше наорал на меня. Подумаешь, намедни немного перебрала со спиртным. Что такого-то? Как будто он не пьёт. Ладно бы просто наорал. А то громыхал, словно гром на небе, аж башка болит. Потом послали на это долбанное задание. Сбили не тот самолёт. Потеряли водителя. Одного из лучшего. Опять Тесло громыхал. Теперь ещё упустила формулы и образцы вирусов Ашера и «Шамана-Х». Вдобавок ко всему прострелили башку и попала в плен к ужасно смердящим и мерзким людям. Им не терпится меня «полюбить». Что происходит? Старею, что ли? Или в отпуск пора?» – думала Кичи, находясь в почти бессознательном состоянии. Она была привязана к верхней балке грузовика. Вместе с ней – ещё три женщины, от восемнадцати до двадцати семи лет. Рядом сидели четыре человека. Катсу притворилась, что без сознания, но понимала окружающую обстановку. Продолжая размышлять о том, что с ней произошло, ждала, когда же её и других привезут на место.

– Хорошее мясо мы нашли, – маниакально бросил кто-то.

– О да. Особенно эта, в лоялистской форме. – В голосе человек чувствовалось безумие.

– Что в ней хорошего? Жопа если только. Грудей не видать.

– Да может, рубашка скрывает, – вмешался третий.

– Ничего, приедем – посмотрим, что там под рубашкой.

– Жду с нетерпением. – Судя по голосу, человеку не терпелось узнать получше душу своей пленницы.

Тут Катсу вспомнила издевательский стишок одного из своих сослуживцев, где была такая фраза: «Ни забот, ни хлопот – прячем душу под капот».

«Интересно, как долго они этот капот вскрывать будут?» – надменно подумала Кичи и едва не усмехнулась.

– Только не забывай – это товар для других. Они должны хорошо поработать, а то никто не заплатит ни хрена, если кто-нибудь из них бревном станет, – напомнил строго другой.

– Есть те, кому и брёвна нравятся, – оправдался тот.

– Только таких мало. А нам надо бизнес делать, – один из людей перешёл на деловой тон.

– Да это понятно, но всё же надо учитывать пожелания всех клиентов-то.

– Что-нибудь придумаем. Бревно можно сделать даже из самой заядлой шлюшки.

– Конечно.

«Лохи на пороге, кода же наконец приедем? Как же не терпится мне вскрыть пару артерий, побить несколько солнечных сплетений и посворачивать несколько суставов. Эх!» – разочарованно думала Катсу. В голову пришла другая мысль: – «С другой стороны, они везут меня в своё логово. Там ещё больше этих нелюдей. Больше артерий. Больше шей. Будет что вскрывать…» При этой мысли она слегка потеряла над собой контроль. Сердце начало бешено качать кровь, отравленную следами недавно употреблённого алкоголя, заставляло её приливать к различным частям тела. Молодая женщина буквально загорелась идеей – поскорее приехать на место и начать действовать.

Затем лоялистка снова погрузилась в свои мысли и уже не слушала своих надзирателей. В скором времени транспорт остановился.

– Ну наконец приехали.

Катсу продолжила притворяться спящей и беспомощной. Почувствовала, как её схватили за руки, отстегнули от балки. Куда-то потащили. Не сопротивлялась – нужно было понять, где находится. В следующий момент её перегнули пополам и положили на плечо. Куда-то понесли. Поняв, что всё пока в порядке, она приоткрыла глаза и стала наблюдать за происходящим. Увидела узковатую улицу, что была застроена невысокими домами в стиле Дикого Запада. Время и климат хорошо потрепали эти строения. Дерево почернело. У некоторых прохудилась крыша и стены. Где-то вдалеке располагались остатки комплекса по переработке зерна и зернохранилища. По всей видимости, это когда-то была развитая ферма, впоследствии превратившаяся в мини-город со своими заведениями.

Пройдя улицу, похитители подошли к самому широкому дому, с навечно вставшими часами. Стрелки замерли в позиции – полпервого.

– Так, давай это дерьмо в приёмную, а затем по клеткам в отстойник. В себя придут – разъясним, что к чему.

– Ага. Ничего нового. Мне бы в койку поскорее, – устало заявил один из них.

– Успокойся, ты, озабоченный, – ухмыльнулся другой.

– Я нормальный, – обиделся тот.

– Ага, как же, – усмехнулся напарник.

«Ничего, только выберусь, я вас всех пропишу в незабываемую и удобную койку. Чёрная, мягкая. Правда, придётся делить её с червями. Но ничего, в тесноте, да не в обиде», – злобно усмехнулась про себя Катсу. В голове пронеслись мысли о том, что её ведут в клетку, откуда будет проблематично сбежать.

«Собираются сунуть меня в клетку. Это не вариант. Хотя…»

Катсу сохраняла хладнокровие. Но сердце и голова требовали действий. Сердце уже качало не кровь, а кипяток. Ум готов был закипеть и кинуться в бой, но Катсу держалась. Осторожно посмотрела на людей.

Самая разная публика. Большинство – довольно хилые. Но попадались сильные, подтянутые. Вооружены преимущественно битами или самодельными дубинами. Глаза у людей разные. У кого-то по жизни злые. У кого-то, откровенно говоря, безумные. У некоторых пустые, словно души у них не было, а вместо неё – непроглядная чернь. Рассчитывать на пощаду от таких не приходится никому. Такие люди перетрут в порошок кого угодно, независимо от пола и возраста. Лица людей заляпаны какой-то дрянью. У некоторых наблюдались подозрительные прыщи. Возможно, укусы насекомых, а может, в их организме был господин всея разврата, его величество Сифилис.

Катсу потащили по тёмному коридору. Стоял прелый запах немытых человеческих тел и мочи. Кичи к этому было не привыкать – не в новинку. Благодаря некоторым заданиям она была вынуждена время от времени отказываться от благ цивилизации. В результате сией участи начинала вонять хуже мёртвого тела. Не говоря о её спутниках или пленниках, коих в своё время она брала целыми пачками. К тому же от тех, кто её тащил, пахло не лучше.

«Лохи на пороге, как же смердит. Живые смердят хуже мёртвых. Наверное, поэтому я больше предпочитаю мертвецов, чем живых, – ехидно подумала она и маниакально добавила про себя: – Блин, сейчас бы термитику, гранатки так три-четыре и запах палёного мяса. О да». Этот запах Кичи был больше по душе. Заметила, что пришли в коридор с тюремными камерами, в коих держали множество женщин самых разных возрастов. Коридор время от времени наполнялся стонами и просьбами о том, чтобы кому-то дали воды или еды. Некоторые просили, чтобы их отвели в душ, ибо они очень сильно пахли.

– Заткнись на хрен! – сказал довольно накачанный на вид мужик с полицейской дубиной. На лице у него была татуировка в виде кровавого черепа. Смотрелась она достаточно натурально и вносила небольшое смятение в несведущих людей.

«Парень, говорят, что у тех, у кого большая дубина, у тех маленькое достоинство», – смеясь про себя, подумала Кичи. Через непродолжительное время они спустились в подвал. Там тоже было достаточно темно, но просторно и сыро. Катсу заметила несколько подвешенных клеток с набитыми в них людьми женского пола. Присутствовали и парни, больше похожие на женщин. Лоялистка, смотря на это, испытывала огромное отвращение. «Фосфорчику бы сейчас и поджарить. Эх».

Тут она вспомнила популярную у лоялистов песню.

«О да. Я обожаю это дело», – в Катсу начал кипеть огонь. Ей хотелось действовать, ибо надоело притворяться беспомощной.

– Так-так. Что у нас тут? – раздался надменный женский голос.

– Оливия, я думал, вас сегодня не будет, – сказал мужской деловой голос.

– Нет. Мне раздумалось. Хочу посмотреть на пополнение.

– Старик Клентон будет смотреть?

– А куда же без меня? Я всегда и везде, – раздался хитрый старческий голосок.

«Оливия. Как же я давно не слышала этого имени. Кажется, что это было целую вечность назад. Блин». В голове Катсу будто что-то щёлкнуло. Начали всплывать разные воспоминания о былой жизни. Свидания с парнем. Родители. Детство.

Воспоминания были светлыми и ясными. Они словно начали растворять тьму, царившую в сердце и душе. Просветлять разум. Оттаивали ледяные скалы в сердце. Согревалась и наполнялась светом пустота в душе. Одновременно стало приятно и немного необычно.

«Кажется, Драконы промыли мне мозги… С другой стороны – имя Оливия Нуясиянен относится к другому человеку. Если обернуться и посмотреть – что я делала… Я и человеком быть перестала. Руки по локоть в крови. Ноги по колено. Сотни искалеченных и погубленных жизней. А от Оливии осталось… Только тело, а всё остальное…» – начала рассуждать она про себя, а затем какой-то зловещий голос внутри души перебил: «Хватит рассуждать, как ничтожество какое-то. Оливия умерла. Ещё тогда, когда тебя предали. Когда ты попала в трудовой лагерь и поняла, что ты сама по себе. Что никто тебе не поможет, всё только зависит от тебя. Хватит сопли размазывать».

Тут Нуясиянен очнулась от бреда. Осторожно, едва заметно раскрыв глаза, начала озираться по сторонам. Перед ней стояло два человека. Один бородатый, седой. Он действительно был похож на старика, но было одно но. Глаза, лоб, часть щёк выдавали в нём молодого парня. Сходство со стариком придавала ему и сморщенная сухая кожа. Только вот Катсу стало понятно – это не от старости.

Крайне сухая и сморщенная кожа – признаки ожогов от белого фосфора. Возможно, такое уродство явилось следствием другого, ещё более страшного отрицательного воздействия.

В пользу того, что человек молод, говорили и его речи. Старики рассудительные люди. Их речи достаточно неспешные, мудрые. В них нет энергии, что бьёт из молодых людей. Нуясиянен чувствовала, что с этим человеком что-то не то. Ощущала, как из него струилась молодая энергия.

– Любопытно. Хренова лоялистка. У меня с ними особые счёты. Впрочем… – начал говорить тот на повышенных тонах. Прослеживались небольшие психопатические наклонности. Парень готов был взорваться. Он ненавидел лоялистов. И на то были причины. Нет худшего врага, чем соотечественник, перешедший на сторону противника.

– Оливия, что скажешь? Дамам слово.

– Неплохо было бы снять с неё эту долбаную форму.

Два парня, что стояли позади неё, подошли к Катсу и попытались разрезать её рубашку. Ничего не вышло. Нож просто упёрся в ткань и не мог её проткнуть. Парень пытался и так, и по-другому. Запыхтел, словно паровоз. Лицо его искривилось. Безуспешно. Эффект нулевой.

– Что это за ткань? – удивился он.

«Конечно. Эту ткань и крупнокалиберные пули не берут. А вы ножичком. Ха!» – усмехнулась Нуясиянен про себя.

Тут к одному из врагов пришла резонная мысль:

– Расстёгивать пуговицы не пробовали?

«Здравая мысль, – подумала она и добавила про себя: – Может быть, быстрее дело пойдёт. Тем более программу защиты я отключила ранее – расстегивай не хочу».

– А это идея, – согласился второй и трясущимися от ломки руками начал расстёгивать пуговицы. Катсу это сильно утомило. Она уже готова была перестать притворяться, раздеться сама и заварить драку, но терпела.

Не нравилось, но терпела. По истечении продолжительного времени осталась в одной женской майке с узкими лямками и в чёрных трусах-шортах.

«Лохи на пороге. Надеюсь, дерутся они лучше, чем раздевают бабу в бессознательном состоянии». – Катсу почувствовала, как на неё пристально смотрят и оценивают. Постепенно злость внутри начала закипать.

– Хорошая фигура. Лицо. Не плохо, – оценивающе и немного со страстью в голосе промолвил мужской голос.

– Она мне тоже нравится. Давно хотела себе ручную девку. Но думаю, надо ей предоставить выбор, – воцарилась небольшая пауза Немного погодя Оливия начала говорить: «Мне остальные не нравится. Я бы оставила для клиентов. Что скажешь ты?» – Я возьму ещё вон ту.

Катсу посмотрела на Оливию исподлобья. Достаточно молодая, лет двадцати. Длинные, до попы, волосы, собранные в косу, лицо агрессивное и вечно недовольное. Худая, даже слишком. У Оливии невольно сложилось впечатление, что у женщины нет мышц, и она задалась вопросом, как это создание шевелит руками и ногами.

«Лохи на пороге. Это что, главные? Хорошая коса. Хорошо умрёт».

Краем глаза обнаружила, что у женщины и старика на поясах болтались большие ножи. Это привлекло внимание.

«Ножики. Впрочем, я знаю, что нужно делать». В голове уже назревал чёткий план побега. В душе поселилось то чувство, когда старт к действию будет вот-вот дан, но пока ты ничего не можешь сделать. В душе уже начал вращаться целый торнадо желания поскорее начать действовать. Чудовищная энергия грозила вырваться наружу, но её сдерживал разум. Он выстроил ледяную непробиваемую стену и не давал ветрам злости и желания убивать вырваться наружу и наделать откровенных глупостей.

Её потащили прочь из помещения по лестнице, протащили по коридору и снова по лестнице. Вместе с ней тащили и другую пленницу. Как она выглядела, Нуясиянен не знала. Её это не интересовало. Притащили на третий этаж – в большую комнату, добротно обставленную для заброшенного города. По стенам вокруг стояла мебель в виде многочисленных шкафов. Посреди комнаты расположился диван с небольшим столиком. На нём изящно красовались пять дорожек белого порошка, рядом стоял кальянный сосуд. Чем этот сосуд заправлен, оставалось тайной. Чуть поодаль стояла больших размеров кровать. На полу постелен паркет. На паркете разбросаны окурки и бутылки.

Катсу в очередной раз подвесили за руки. Снова вытянувшись, она стала испытывать чувство того, как её мышцы начинают растягиваться. Это было чертовски приятно. Нуясиянен невольно вспомнила то, как любила тренироваться выпутываться. Она просила, чтобы её подвесили на высоте двух метров за руки и оставили. Её задачей было выпутаться. Оливия делала это мастерски, но перед этим могла провисеть и два, и три часа, наслаждаясь своим подвешенным состоянием. Потому что было приятно испытывать растяжение в мышцах.

– Сейчас попробую привести в чувство. – С этими словами противница подошла к ней и стала бить по щекам. Катсу начала симулировать, что в больную голову снова возвращаются чувства.

– О-о-о, – болезненно протянула она и медленно открыла глаза.

– С пробуждением. Ха-ха, – надменно и маниакально сказал молодой старик. – Вы можете быть свободными, парни.

– Пошли отсюда. Сегодня будет очередная ночь страсти, – недовольно буркнул один из них.

– Идём. – После этих слов раздались торопливые шаги.

– Ну что, шлюшка. Вот ты и попалась, – начал нападать на неё злорадно старик.

– Где я? Отпустите меня, – притворно сделала испуганное лицо Нуясиянен.

– Ты не переживай. Отпустим после того, как кое-что разъясним тебе, – Клентон перешёл на спокойный холодноватый тон.

– Вы кто такие? – продолжала она изображать страх и непонимание.

– Твои хозяева. А ты вещь. – Тон снова поменялся на угрожающий.

– Что? Какого…

– Заткнись! – С этими словами старик врезал ей пощёчину. Катсу испуганно замолчала.

– Слушай сюда, девка. Ты теперь наша. Будешь делать всё, что тебе скажут. Скажут улыбаться – будешь улыбаться. Скажут толчки чистить – будешь чистить. Скажут сношаться – будешь сношаться. Поняла, тварь?

Он взял её за подбородок и сжал челюсть. Катсу испуганно закивала в знак того, что согласна. В глазах его кипела злость. Он впал в практически неконтролируемую ярость. Однако в душе Нуясиянен тоже не было штиля. Яростные и неудержимые ветра угрожающе свистели между тёмными ледяными скалами души и сердца. Практически опустошённое каменное сердце требовало крови. Тело медленно, но верно сводило судорогами – оно хотело убивать. Однако было ещё рано. Сильной волей опалённого разума она остановилась и позволяла делать с ней всё, что те захотят. В разумных пределах. В этот момент Катсу была похожа на монстра в клетке. Огромного. Яростного. Его то и дело дразнили, но он ничего сделать не мог. Ибо мешали прутья клетки.

– А если что-нибудь сделаешь не так… То будем тебя наказывать. Пустим по кругу. Засунем что-нибудь длинное и толстое, куда поудобнее… Тебе, я думаю, будет не очень приятно.

Старик погладил её по открытому животу, – он снова говорил спокойно, но угрожающе.

– Где будешь жить и что будешь носить, зависит от твоего выбора… – подключилась к разговору его спутница. До этого момента она никак себя не проявляла и стояла немного позади.

– И какой выбор? – спросила Нуясиянен, искусственно вызвав одышку и симуляцию страха.

– Чьей ты будешь. Моей или её. Что тебе больше по душе. Будут ли в тебя пихать большой и сочный или же пластиковый предмет.

– Отвяжи, и я пойду с тобой. Я люблю девушек, – сказала Катсу немного боязливым голосом. Ей было это и противно, и в то же время её злость всё компенсировала. Желание поскорее начать действовать вылилось в настоящий душевный торнадо, но этот торнадо разбивался о скалы невозможности.

– Правильный выбор, девочка. Зачем нам эти мужики? Лучше уж с нами.

Оливия подошла к ней и начала гладить по спине. Катсу испытывала редкостное отвращение. Руки женщины – липкие, холодные. Мерзкие. Пред ней стоял не человек. Это был склизкий, мерзкий монстр. Его хотелось поскорее убить.

«Ну только освободи мне руки. Узнаешь всю силу лоялистской дивизии. Я же без вазелина в жопу полезу, не задержится…»

– Будешь хорошей? – Женщина посмотрела в глаза Катсу. Та сделала щенячий взгляд. Оливия заулыбалась, а затем отвязала её руки.

Как только Кичи стала свободной – приобняла свою «хозяйку» и впилась в неё якобы влюблёнными глазами. Вмиг сосредоточилась на своих гипнотических способностях. Почувствовала, как буквально проникла в разум Оливии. Стала видеть многочисленные не самые приятные воспоминания, но не придавала этому ни малейшего значения. Немного погодя ей удалось найти небольшой столп света. Она буквально вошла в него. Оказавшись в нём, почувствовала лёгкое чувство полёта. Следом создалось такое ощущение, словно Катсу не существовало вовсе. Свои мысли, чужие – всё начало перемешиваться в голове. Однако сосредоточилась и внушила своей «хозяйке», будто Катсу целует её. И затем эмоционально расслабила. Как только это было сделано, разорвала связь. Вернулась в своё тело. Ощутив себя, посмотрела на Оливию. Та была в блаженстве и ничего не видела.

– Ну нах это, мля, – вспылил Клентон и направился к боковой двери.

«Поехали». Произнеся это про себя, Катсу приобняла Оливию. Молниеносным ловким движением правой руки выхватила у той нож и швырнула в Клентона. Нож воткнулся во вражескую шею. Тело враз обмякло. Плавно опустилось, звонко шлёпнулось вниз лицом.

Недолго думая, она взяла Оливию за косу и ловкими движениями намотала на её же шею. Затянула потуже. Та мгновенно пришла в себя. Осознала, что происходит, ибо начала задыхаться. Но было поздно.

– Кажется, в культуре БДСМ используются поводки и ошейники? Верно? – немного с издёвкой в голосе начала говорить Катсу, смотря в медленно тускнеющие глаза женщины. Пламенная смесь из ярости, отчаяния, страха постепенно угасала. Жизнь медленно покидала тело.

– Жалкое зрелище. Просто жалкое зрелище. «Верхняя» умирает от рук своего же «низа». Мир безумен, не так ли? – спросила Кичи издевательским тоном.

Женщина тем временем попыталась сделать последний вдох. Но ничего не вышло. Бросила бороться и обмякла. Смотря в стекленеющие глаза, Катсу подумала – не противники, а сумасбродные люди. Её тяготил тот факт, что всё легко удалось осуществить. Немного помолчала и снова, словно бурей, разразилась негодованием.

«Лохи на пороге! – воскликнула она про себя и добавила: – А что, ты хотела встретить тут достойного врага?» Сразу поняла – нужно как можно скорее возвращать свои вещи. Хищническим взглядом стала рыскать по всей комнате – искала какие-нибудь предметы, кои можно было бы использовать как оружие. Приметила тот же нож, воткнутый в шею старика, и длинную косу поверженной женщины.

«Длинная коса. Можно «соединить» с шеей противника. Отлично», – подумала немного зловеще. Вытащила из шеи нож, срезала косу и добавила: «Пригодится как удавка».

Посмотрела на вторую личность женского пола, что была подвешена в безсознательном состоянии.

«А с тобой что мне делать? Проснёшься, и дальше чего?» – сказала про себя. Женщина была лет двадцати четырёх. Кожа смуглая. Жёсткие волосы спрятаны в тугие косички. Внешне африканка. Одета в одни трусы чёрного цвета.

«Что же с тобой делать? Мы боролись за права таких вот, как ты. Мы хотели освободить притесняемые народы. С другой стороны, ты слаба. Я не люблю слабых. Не люблю слабости. Слабые всегда проигрывают. И если ты слаб, то и жизни не заслуживаешь. Жизнь порою бывает крайне жестокой – перемелет тебя и не подавится. Меня смололо. Вот и превратилась в монстра. Хотя как сказать», – мысли ураганными ветрами терзали её голову. Солдатское каменное, пустое сердце призывало оставить женщину здесь. Холодные скалы разума, объятые льдом, где витали сильные ледяные ветры, призывали освободить, ибо клятва есть клятва. Разум хорошо понимал, что такое предать свои идеалы. Промозглая пустота души требовала идти дальше и говорила – иди быстрее и заполучи украденные у тебя технологии. Несмотря на упрямую и бескомпромиссную борьбу трёх составляющих, разум взял верх.

– Ладно. Освобожу тебя. Клятва есть клятва. Я считаю себя лоялистом. Солдатом Драконов. Не освободить тебя – значит нарушить присягу. – С этими словами обрезала ножом верёвки и развязала женщине руки. Потрогала пульс и, убедившись, что пленница без сознания, пошла к двери.

– Я даю тебе шанс выбраться. Сильная? Проворная? Выберешься. Слабая? Немощная? Помрёшь. Такова ситуация, и в задницу без вазелина тут не полезешь, – цинично и высокомерно сказала Катсу. В последний раз осмотрелась в комнате. Поняв, что больше ничего не найдёт, подошла к двери, плавно припала к ней. Стала слушать происходящее снаружи.

– Нет! Я не буду этого делать! – раздался истошный женский крик.

– Заткнись, сука! – хлёсткий удар.

– Пшла, тварь! – прогремел на весь коридор хлопок дверью.

«Вот идиоты. Два мужика с какой-то девчонкой справится не могут», – усмехнулась про себя Катсу. Расслышала ещё один разговор.

– Вот не понимаю, на хрена этому лоху золотой револьвер.

– Ты лучше скажи, зачем наш бос в своей потайной комнате на втором этаже держит шкаф с костюмами тех, с кем он забавлялся?

– Не знаю.

Немного помолчали.

– Ты, кстати, отнёс этот чудо-костюм?

– Да. Всю одежду той кривоносой собаки отнёс. Револьвер взял какой-то прыщ жопастый. Я ещё там саблю приметил. Красотка. Жаль, не достанется мне. Находится там же, где одежда.

– Отлично.

Снова недолгое молчание.

– Ладно, пойду попробую у этого алкаша пистульку забрать. Больно она хороша.

– Ты кобуру видел?

– Реально классная. Настоящая крокодиловая кожа.

– Слушай, а эта тварь, в синей рубашке-то, вроде как лоялистка бывшая.

– Ну, форма лоялистов… Не факт, что эта форма принадлежала ей. Может, она убила лоялиста и забрала одежду.

– Может, и так, но я не о том. Говорят, лоялисты и Драконы делали кобуры и всякие ремни из кожи убитых ими противников.

– Не знаю. Может быть. У них на всё хватит ума. Они же больные на всю голову.

«Чушь полная. Не было этого. Мы не настолько двинутые, чтобы с собой носить кожу убитого противника. А вот пытка – привязать к четырём кольям сырыми ремнями и оставить сохнуть – это было. Притом кожа была человеческой».

Нуясиянен на мгновение вообразила себе этот миг. Представила хруст повреждаемых суставов, разорванных связок, крики и вопли. Всё это заставило её мгновенно очнуться, вернуться в реальность и почувствовать острое и непреодолимое желание убивать.

«Пора убивать. Только надо думать, как».

– Ладно, пойду разведу его на пистолет, – прервали мысли Оливии парни.

– Хорошо. Мне тут ещё пока торчать. Скоро смена придёт, отдохну, расслаблюсь, а то ночь не спал, – устало сказал другой голос.

– Ха-ха, извращенец, – посмеялся его напарник.

Тут Оливия услышала удаляющиеся шаги. Сам охранник ходил по коридору взад и вперёд. Она стала внимательно слушать. Человек повернулся к ней спиной и начал удаляться. Осторожно приоткрыла дверь, плавно, змеёй, проскользнула в коридор, осторожно закрыв дверь. Заметила что охранник уязвим для удара. Повёрнут спиной. Идёт спокойно и размеренно. Бдительности никакой.

Этаж тем временем хранил мертвенную тишину. Заметив шкаф, тенью проскользнула к нему. Осторожно, не спеша, приоткрыла створки. Увидела, что он пуст, и плавно просочилась в него, подобно змее. Закрывая шкаф, намеренно громко хлопнула дверцами.

– Что? – насторожился от неожиданности патрульный и стрелой понёсся на звук. В воздухе повисло тревожное ожидание и то напряжённое чувство, когда вот-вот нужно действовать. Но этот момент пока не наступил.

– Призраки давно минувших дней здесь, что ли, бродят? – бормотал парень себе под нос. Подошёл к шкафу, попытался открыть. Оливия мгновенно задрала майку, обнажив свой плоский живот.

– Вааау! Баба! – воскликнул охранник. Блеск ножевой стали. Молниеносный выпад ножа. Специфический отзвук металла, проходящего сквозь плоть. Удар пришёлся в сердце. Враг обмяк и упал в смертельные объятия Оливии, заливая её тело кровью. Та прижала охранника к себе и быстрым движением затащила в шкаф.

– Какого хрена тут происходит?! – раздалось на другом конце коридора. Послышались быстрые шаги.

«И ты тут». В одно мгновение вытащив из груди поверженного врага нож, метнула его во врага. Кровавый блеск стали. Специфический отзвук. Нож воткнулся противнику в глотку. Противник машинально схватился за нож, попытался вытащить. Не вышло. Хрипя, обмяк и повалился на спину.

В голову Оливии ударил пьянящий адреналин, однако она сохранила спокойствие и посмотрела по сторонам. Всё тихо.

«Лохи», – подумала она и снова открыла шкаф. Параллельно с этим вернула майку в нормальное положение, слегка приоткрыв свой живот. Тело противника из-за тесного пространства встало раком. Быстрым взглядом осмотрела его и, не найдя на теле ничего, кроме полицейской дубинки, взяла её и двинулась дальше. Подойдя ко второму поверженному врагу, вытащила из его горла нож и направилась к лестнице. На лестнице были слышны крики и мольбы о помощи.

– Помочь? Вам? На хрен вы нужны. Лохи на пороге.

С этими словами спустилась на второй этаж. Увидела то, как два человека в чёрном куда-то тащат молодую девчонку, лет восемнадцати. Может, немного старше. Девчонка была без одежды, брыкалась и вырывалась, но те неумолимо тащили. В определённый момент одному из них это надоело. Тогда он достал из кармана продолговатый предмет.

– Держи эту тварь, сейчас угомоню её, – злобно сказал он. Второй схватил её покрепче. Первый резким движением начал не то резать, не то колоть. Девчонка начала кричать что было мощи лёгких.

– Какая жалость, – цинично, ничего ни чувствуя, бросила себе под нос Катсу. У пленницы довольно скоро закончились силы, и она повисла, как тряпка. Мужики унесли её в одно из помещений, оставляя кровавый след. В коридоре было немноголюдно. Оливия заметила ещё троих людей, вооружённых пистолетами. Патрулировали коридор. Из боковых дверей раздавались крики боли и опошлённой страсти.

– Человек всегда будет опускаться до уровня своих низших инстинктов. Жрать и сношаться, – сказала Катсу, испытывая жуткое отвращение. Подождав, пока трое тронутся вверх по коридору, осторожно просочилась на второй этаж, пошла следом. Под ногами расстилалась грубоватая ковровая дорожка красного цвета.

«Из Каннского кинофестиваля или с премии «Оскар» стырили?» – подумала Оливия. Тем временем все трое людей продолжали идти вперёд. Расслабленно, ни о чём не подозревая. Катсу кралась за ними на полусогнутых. Ступала мягко. Взгляд приклеился к уходящим врагам, но она не забывала смотреть под ноги. В какой-то момент поняла – с дубинкой действовать не очень удобно.

Ничего более умного не смогла придумать, кроме как засунуть её за резинку трусов. Левой рукой придерживала дубинку, иначе спавшие трусы открыли бы постороннему взору доступ к вратам в мир наслаждения и страсти. Враги тем временем расслабились окончательно и пошли колонной на приличном друг от друга расстоянии.

Кичи осторожно подкралась к одному из противников. Молниеносным движением взяла его за рот. Резко повернула голову влево, параллельно перерезая глотку. Кровь залила её запястье.

«Нельзя тело оставлять», – подумала она и решилась на безумный поступок. Затащила тело в первую попавшуюся дверь, плавно открыв её собственным задом. Когда Катсу втащила тело в комнату, она окончательно перемазала правую руку в крови. Оглянулась назад. В глаза сразу бросилась огромная кровать. На ней расположились два сорокалетних человека. Между ними была женщина лет двадцати семи. В руках одного из мужчин заметила зажжённую свечу.

– Что за нахрен? – крикнул один.

– Что?!

При виде Оливии у обоих вытянулись лица. Хлёсткий замах рукой и плечом. Лезвие летящего ножа сверкнуло в полутьме. Один из мужчин не успел ничего понять. Нож воткнулся ему в солнечное сплетение и вызвал мгновенную смерть. Второй не растерялся. Оставив женщину, тут же встал в боевую стойку и приготовился к нападению.

– Лохи на пороге! Да ты боец! Хорошо, – радостно воскликнула Катсу. Достала из-за резники трусов дубинку. Стремглав понеслась на своего врага. Сделала обходной манёвр – сымитировала удар дубинкой по голове. Враг тут же попытался заблокировать, но открыл корпус. Этим она и воспользовалась. Во мгновение ока Катсу нанесла удар двумя пальцами по солнечному сплетению, вызвав мгновенную смерть. Мужик выпучил свои пустые глаза, замер с открытым ртом, словно рыба, хватающая воздух на суше. Завалился на спину.

– Готов.

Женщина, что лежала без одежды связанной, начала трепыхаться.

– Ну наконец-то! Вытащи меня отсюда. Прошу тебя, – взмолилась она.

Кичи бросила высокомерный взгляд в её сторону.

– Как только, так сразу, – сказала она холодно и безразлично.

– Ты здесь не затем, чтобы спасти нас? – удивилась пленница.

– Я здесь, чтобы спасти себя.

Катсу принялась быстрым взглядом осматривать комнату. Ничего не было, кроме большой кровати и нескольких свечей, лежащих на полу. Там же лежала одежда мучителей, что состояла из сильно поношенных штанов и футболок. Оливия нашла и пояса.

– Вот то, что мне нужно.

– Освободи! Неужели это так трудно?! – начала уже наезжать от бессильной злобы женщина.

– Может, ты заткнёшься? – брезгливо спросила Оливия. Душу и сердце то и дело терзали ветра ненависти к человеческой слабости и беспомощности.

– Собака. Просто собака! – крикнула женщина.

– Достала, – выдохнув, сказала Нуясиянен. Быстро размахнувшись, ударила по лицу женщину. Та в одно мгновение отключилась.

– Ни хрена не умеют. Элементарной самообороной не владеют, – презрительно сказала Оливия.

Взяв пояс и повязав его на свои бёдра, зацепила за него дубинку. В руки взяла окровавленный нож. Попыталась выскользнуть из комнаты. Осторожно подошла к двери и, как в прошлый раз, припала ухом к двери.

– Смотри. Кровь, – встревожился кто-то. У Кичи сложилось впечатление, что у этого человека от страха взъерошились не только волосы, но и душа.

– Вижу. След ведёт туда, – спокойно отозвался его напарник.

«Лохи на пороге. Катсу, ты лох», – разочарованно подумала она. Приготовилась к атаке. Встала слева от двери. Та отворилась и укрыла Катсу от постороннего взора. Двое мужиков вошли и тут же увидели картину, любезно предоставленную Оливией.

– Посмотри, что с клиентами, – встревожился один.

– Кривой. Мля, ты что, умер? Сколько крови-то…

Нуясиянен плавно закрыла дверь и тут же подкралась к тому, что склонился над своим другом. Тот упорно не мог поверить в то, что друг умер. Плавно засунула нож под резинку трусов. Голыми руками схватила его за голову и свернула шею. Раздался предательски громкий хруст шейных позвонков. Напарник, осматривающий клиентов, это услышал и встрепенулся, словно встревоженная стая птиц.

– А? Что?

Замешкался. Обернулся и увидел Оливию. Стремительный подкат в её исполнении. Следом молниеносное выхватывание дубинки. Хлёсткий замах. Жёсткий удар дубинкой в челюсть. Приглушённый тупой отзвук. Ошеломлённый противник рухнул на кровать. Посмотрела на него и убрала дубинку за пояс. Враг был одет в поношенный спортивный костюм. При нём были дубинка и пистолет.

– Пистолет не поможет. Слишком громкий. Придётся резать и ломать.

Тяжело вздохнув, вышла за дверь.

«Этот бордель подозрительно плохо охраняется», – подумала она, выскальзывая в коридор. Закрыв дверь, как балерина, на цыпочках, пошла вперёд.

«Проворность змеи. Хитрость лисы. Скрытность волка. Стремительность цапли. Сила льва. Ярость тигра», – вспомнила Оливия слова инструктора по ниндзюцу. Он обучал её искусству скрытности и умению наносить точные удары, вылезая из ниоткуда и уходя в пустоту. Сразу же вспомнилось высказывание из трактата «Искусство войны» Сунь Цзы – «Будь незаметным, почти бесплотным, двигайся тихо, почти беззвучно. Тогда судьба противника будет в твоих руках». Тихо пробравшись по коридору, подошла к лестнице и стала постепенно спускаться вниз. Тут же перед ней, откуда не возьмись, появился высокий человек.

– Там! Там! – от страха у человека дыбом встали волосы.

– Задница, – бросила себе под нос. Враз опёрлась на перила, поднялась на руках, будто бы отжималась на брусьях. Ноги от всей души ударили по врагу. Тот кубарем покатился вниз. Приглушённые многочисленные звуки ударов. Пленницы, содержавшиеся в клетках, начали ликовать.

– Что разорались, сучки! Убью на хрен! Заткнитесь! – начал беситься охранник на этаже.

– Лохи на пороге, – бросив себе под нос восклицание, Оливия быстро поднялась обратно – на второй этаж. Моментально спряталась позади входа на лестницу. Забралась на перила и, взяв в руки нож, приготовилась к прыжку. На лестнице послышались быстрые шаги.

Мгновения спустя показался человек. Оливия, выждав подходящий момент, обрушилась на него, словно орёл на мышь. Острый нож воткнулся в шею. Вызвал смещение позвонков, разрыв спинномозговой ткани и мгновенную смерть. Оливия, не рассчитав место удара, пробила несколько артерий. Из раны фонтаном начала хлестать кровь, забрызгивая ноги и часть живота ниндзя. Грузное тело скатилось по лестнице.

Катсу нравилось ощущение крови на коже. Это её заводило ещё больше. Хотелось убивать ещё сильнее и изощрённее. Однако в кровавом угаре были и здравые мысли – понимала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Её задачей не было убить как можно больше людей. Это не казнь и не соревнование. Ей нужно было вернуть свои вещи и выжить. Осознав, что опасность миновала, спустилась вниз и тут же вдохнула прелый запах немытых тел, мочи и прочих биологических жидкостей.

– Эй! Выпусти нас отсюда. Ну же, – взмолился кто-то.

– У того, кого ты уложила, были ключи. Чего тебе стоит? Ну? – просил её кто-то ещё.

– Это ваши проблемы – не мои. – Оливия говорила это цинично и слегка брезгливо. Ей было немного противно, и она не хотела кому-либо помогать. Ей это претило.

«Вы слабые. Поэтому я здесь, а вы за решёткой. Слабость надо уничтожать ещё в утробе. Если ты слаб, ты не достоин этой жизни. Вас всех надо бы поубивать, но времени нет», – думала про себя Оливия, смотря на полураздетых представительниц прекрасной половины человечества. Её раздражали просьбы о помощи. Смотрела в отчаянные и беспомощные глаза девиц и ненавидела это. Били неимоверные раздражение и злость. Хотелось поубивать всех и каждую, но понимала – невозможно. Это приводило её в ещё большую ярость. Разуму так и хотелось что-нибудь ударить или сломать. Нехорошая энергия то и дело циркулировала по всему телу, заставляя стискивать зубы. В жилах кипела кровь. Разумом начал овладевать кровавый угар, но были и нотки здравого смысла. Сконцентрировавшись на себе, представила, что находится не в душном помещении, насквозь провонявшем, а в коридоре дворца в японском стиле. Деревянные коричневые полы, приятные на ощупь, светлые стены и потолки. Пространство залито светом. Лёгкий сквозняк приносит запах луговых цветов и утреннюю прохладу. Она настолько это хорошо визуализировала, что её мозг действительно в это поверил. Торнадо безумства, ярости и кровавого угара постепенно начало успокаиваться. На душе и сердце воцарилась привычная для Нуясиянен нордическая ледяная погода. Бесчувственное каменное сердце объялось холодными туманами и ледяными ветрами безразличия. В чёрной кромешной пустоте, что была вместо души, дули ветра равнодушия. Холодные скалы разума оставались неизменными. Ветра, что свистели и выли между ними, стали спокойными.

Биологические запахи, ощущение каменного пола под босыми ногами – всё исчезло. Впереди увидела дверь. За ней скрывалась неизвестность. Внезапно осознала, что ей нужно немного в другую сторону. Решила вернуть своё оружие. Тут же повернула назад и пришла в себя. Хищническим взглядом стала осматривать коридор на предмет спуска вниз. Тот оказался прямо посередине. Быстро подошла к нему, не обращая внимание на мольбы об открытии решёток.

– Не выпущу я вас. Вы слабые. Вы неудачники. С лохами нечего водиться.

С этими словами спустилась в подвал с подвешенными клетками. Людей в них уже не было. Стала осматриваться по сторонам и искать вход в комнату главаря. Немного погодя обнаружила – несколько кирпичей в стене выступают наружу, образуя некое подобие мозаики.

– Любопытно. – Нуясиянен подошла к ним. Обнаружила, что кирпичи образуют некое подобие лабиринта с центром в середине. Только войдя в этот лабиринт, к центру было не попасть. Кирпичи были сдвинуты.

– Механизм из серии «в задницу без вазелина не полезешь». Надо думать.

Оливия попыталась перевернуть один из кирпичей. Вместе с ним повернулось ещё несколько. Не помогло. Правильного лабиринта всё равно не было. Попыталась покрутить другой кирпич. Точно так же, как и в первом случае, вместе с ним повернулось ещё несколько кирпичей. В этот раз тоже ничего не вышло. Выбрав центр лабиринта, попыталась подстроить под него все остальные. Так, чтобы коридоры лабиринта совпадали. Через некоторое время у неё это получилось.

Дверь начала открываться вовнутрь. Скрежет и лязганье разрезали слух, как горячий нож тёплое масло. Она не обращала на это внимания – не терпелось вернуть свою форму. Для Оливии это была не просто одежда – ценные воспоминания. Пожалуй, о лучшей части жизни Нуясиянен, как она сама думала. К тому же это была редкая технология Драконов. Она не должна попасть в чужие руки. Форма была построена на основе нанотехнологий и жидкого атома. Носящий такую одежду был защищён от любых пуль, взрывов, мог передвигаться с высокой скоростью. Костюм также наделял его сверхсилой. Мог защитить от любой агрессивной среды. В случае надобности наниты могли излечить любую рану, в том числе и смертельную. Конечно, всё это было возможно только при наличии достаточного количества нанитов.

Дверь отворилась, и перед Катсу предстало полутёмное помещение, заставленное различными стойками с оружием и манекенами с одеждой. Увидела форму и оружие некогда существовавших НАТОвских частей, в том числе и американских. Тут были хорошо знакомые образцы брони японской, китайской и корейской пехоты. Повседневная форма генералов пехоты, моряков и пилотов. Не хватало костюмов дивизии шиноби и повседневных вариантов этой одежды. На одном из манекенов она приметила свой костюм. Там же был и небольшой управляющий пульт. Подошла к этому манекену, а затем включила пульт. Тот утробным голосом заявил: «Пройдите идентификацию, приложив пальцы». На экране появилось пять точек. Оливия приложила пять пальцев.

– Уровень пройден. Приложите и держите устройство на пятнадцатисантиметровом расстоянии от глаз для прохождения второго этапа.

– Приложите фак к вашему факу для того, чтобы открыть другой фак, а затем подставьте на уровень третьего фака, чтобы получить факинговый бонус, – недовольно бросила Оливия, но опустилась на колени и подставила свои глаза на уровень экрана.

– Второй этап пройден. Приложите ухо для того, чтобы завершить идентификацию.

Нуясиянен так и сделала. Немного погодя компьютер заявил:

– Ваша идентификация завершена. Одевайтесь, Кичи Катсу-сан.

– Сан нисан. – С этими словами она сняла с манекена массивный браслет и поместила себе на руку. Активировала голосовое управление.

– Код четыре.

Как можно ближе прижалась к манекену. Рубашка вместе со штанами и сапогами плавно начали в буквальном смысле перетекать на её тело. Чувствовала жар, но он её не смущал. Через некоторое время тело покрылось серебристо-серой жидкостью, что тут же обрела привычную форму синей рубашки, чёрных штанов и лакированных сапог. Поправив воротник, продолжила копаться в своем устройстве.

– Форма одежды три. Мне надоело притворяться.

Оливия притворялась, что она всего лишь у кого-то украла эту форму. Потёртости и выцветший синий цвет были не настоящими. Всего лишь имитацией поношенности.

– Выполняю. Форма три.

Снова почувствовала жар. После этого форма перестала быть выцветшей. Рубашка стала насыщенно-синего цвета. На ней появились нашивки, погоны лейтенанта. На спине был изображён золотой извивающийся дракон. Спереди – золотой сокол в полёте. В лапах он держал человеческую черепушку.

– Так-то лучше. Комп, активировать режим очистки на первом и втором слое.

– Выпускаю наниты очистки грязи биологического и не биологического происхождения.

Почувствовала по всему телу мурашки, что были приятны. Это сыграло с ней злую шутку. Тело Оливии и ЦНС вспомнили, что они давно не испытывали плотского наслаждения, и начали заводить весь организм. Катсу почувствовала, как формируется приятный холодок, появляется нестерпимый зуд. Грудь начала наливаться кровью.

– Лохи на пороге. Комп, включить частичные блокираторы ЦНС и снять напряжение.

– Выполняю. – Практически сразу её нервы успокоились.

– Что такое не везёт и как с этим бороться, – недовольно сказала Оливия.

– Очистка завершена. Блокировка ЦНС завершена.

Нуясиянен чувствовала, что её кожа стала значительно чище. Появилось ощущение, что она вымылась в душе и только что вышла из него.

– Комп, подогнать штаны по фигуре. Сдавить бёдра, колени и голени на один размер. Рубашку подогнать по первоначальному размеру. Рукава по фигуре.

– Выполняю.

Рубашка начала уменьшаться в рукавах. Немного погодя они плавно легли на её руки.

– Выполнено, – утробным голосом заявил компьютер. Приведя свою форму в нормальный вид, Оливия стала осматривать оружие. Её интересовало, нет ли нормального холодного оружия, которое можно было бы использовать. И тут её взгляд приковало к небольшой стойке. На ней в ножнах располагались саи. Подошла поближе к ним, чтобы разглядеть получше. Саи были заточены в чёрные лакированные ножны. Рукоятки серебряные, обвитые специальной тканью, шершавой на ощупь.

– Лохи на пороге. Отличное оружие. Лучше, чем мои. – С этими словами она сняла их со стойки. Немного вытащила один из кинжалов. Лезвия в идеальном состоянии. Блестящие, ни намёка на ржавчину, и острые, как бритва. Они блестели в тусклом свете и манили Оливию, как бы говоря: «Возьми нас. Дай напиться крови». Недолго думая, убрала их в ножны и закрепила на пояснице. Продолжила осматриваться в поиске чего-нибудь полезного. В скором времени её взор упал на рычажковую винтовку позолоченного цвета. Буквально приклеился к ней. Это была винтовка Винчестер образца 1866 года, но, по всей видимости, недавнего выпуска. Блестящее, позолоченное, с цевьём и прикладом из красного дерева. Оружие словно только сошло с конвейера. Под винтовкой на стойке находился короткий чёрный дробовик системы Винчестер на восемь патронов.

– Карабин у нас на восемнадцать. Что же, неплохо, чтобы убить пару-тройку человек в громкой перестрелке, – сказала она цинично и, подойдя к стойке, взяла винтовку в руки. Винтовка оказалась немного тяжеловата для Оливии, но она ей нравилась.

– Лохи на пороге. Легендарное оружие моих предков. Сейчас изойду слюной, – пробормотала себе под нос, продолжая рассматривать и целиться из винтовки в пространство комнаты.

«Где бы для тебя патронов ещё взять?» – подумала она и стала смотреть на стойку. Потом жадно забегала взглядом по комнате. Патроны тут же нашлись. Как оказалось, они лежали внизу на небольшом постаменте. Трясущимися руками маньяка принялась заряжать винтовку. Ловкие пальцы посылали один патрон за другим в окно ствольной коробки.

– Мои пули. Только мои. – Зарядив оружие, она убрала его за спину и взяла дробовик. Тот был немного скромнее. Потресканное деревянное ложе и облупленное вороньё.

– Ничего, тоже хорошо, – с этими словами принялась заряжать и его. Несколько мгновений – и восемь дробовых патронов оказались в обойме.

– Будет чем дырок наделать в ближнем бою, – слегка одержимо сказала она. Посмотрев на манекен, где была её форма, она обнаружила недостающий элемент её обмундирования – парик Когума.

– Забыла. Когда-то всё время забывала его.

В душу и разум начали задувать лёгкие ностальгические ветры, что принесли с собой воспоминания о былом. Вспоминала то, как каждое утро в спокойной обстановке собиралась на службу. Невольно о чём-то задумывалась и потом выходила из своей квартиры, позабыв свой парик. Думы те в основном были об её подруге. За небольшое время, что отряд шиноби, следовавший в Нью-Йорк, провёл в расположении части авиаполка, Оливия сильно привязалась к ней. Спокойный и невозмутимый в любой ситуации характер. Добрый, но в то же время таинственный взгляд. Едва заметная улыбка радости на лице. Умные для своего возраста речи. Утончённые черты лица, фигура и манеры. Настоящий и верный друг. Ясу Амико всегда умела поддержать в трудную минуту. Общаться с ней было одно удовольствие. И Оливия буквально жаждала поскорее увидеться с ней и о чём-нибудь поболтать. Этакий праздник среди серых военных будней.

Если собиралась в торопливой обстановке, в состоянии объявленной боевой тревоги, то парик, как правило, так и оставался висеть на своём месте. Невольно проносились и другие моменты. Учебные тревоги. Реальные тревоги с последующей битвой с противниками. Внезапно ностальгические ветры переменились на ветры отчаяния, грусти и тоски. Они сквозили изо всех щелей. Завывали в холодных скалах разума, разбивались о сердечный камень, облепляя его тяжёлыми льдами. Свистели в чёрной пустоте души.

«Да. Весёлое было время. Хоть какие-то были идеалы, стремления. А сейчас? Какая карьера? В партизанской армии? Скатилась я до простых и банальных слов – убийства, алкоголь да деньги.

Зачем человеку деньги, если нет стремления в жизни и не на что, по сути, их тратить? Построить дом? Зачем красивый дом, если тебе некого привести туда? На вечеринки? Ночные клубы? Зачем они, если тебе это не интересно? Это отжило своё. Нужно двигаться дальше. Но куда? Непонятно. Создавать семью, как говорила Амико?.. Только не для меня это. Не для меня тихий и размеренный уют домашнего очага. Пелёнки. Распашонки. Воспитание. Я свободная птица. Что хочу, то и делаю, хоть это и утомило меня».

Внезапно завывающие ветра тоски и грусти начали прогоняться ветром перемен и надежды. Надежды на лучшую долю. Этот ветер взбодрил теплом сердце и душу. Немного согрел и разум.

«Что я несу? Мне было обещано повышение. Наши партизаны сражаются за правое дело. Как только будет установлена новая власть, я смогу дослужиться не только до старшего лейтенанта, но и до капитана или майора. Главное проявить себя. А проявлять себя я умею. Мне есть к чему стремиться».

Взбодрившись, подошла к манекену, сняла парик. Надев на голову, затянула потуже верёвку. Та удерживала немного тяжеловатый парик. Пошла на выход.

– Надо быстро вылезать, а то тут как в заднице без вазелина.

Она осторожно, но быстро вышла из комнаты. Закрыла её, поднялась по лестнице. Почувствовала, как она привлекла к себе огромное количество внимания.

– Вытащи нас! Умоляю!

– Что тебе стоит открыть клетки? Мы же тоже люди.

В душевной чёрной пустоте Катсу начал раскручиваться раскалённый вихрь ярости, жестокости и беспощадности. Враз в нём развеялись все моральные и нравственные человеческие начала. Бешено заколотилось сердце. Раскалённая кровь неистовствующими реками хлынула по венам, обильно заливая каждую клетку организма. Стучала в висках и наливала нехорошей краской молодое лицо. Сжались зубы и кулаки. Глаза налились кровью. Нервы натянулись, словно струны в рояле. Начало трясти. Однако холодные и ледяные скалы остались неизменными. Раскалённый бешеный торнадо, вырвавшийся из души и поглотивший собой сердце, в буквальном смысле разбился о ледяные скалы разума. Нуясиянен подсознательно чувствовала, что долго она не протянет – нервы не выдержат. И тогда гнев вырвется из неё, будто лава при извержении вулкана. Попыталась сохранять спокойствие – не получалось. Каменное сердце и чёрная пустая душа не терпели слабости. А слабость в огромном количестве просто выводила из равновесия. Оливия перешла на бег, в несколько шагов оказалась у дверей. И тут злость сыграла с ней злую шутку.

Открыла дверь. Сразу почувствовала сильный удар по голове. Перед глазами поплыло, но сознание не потеряла. Расплывающимся зрением увидела огромного полуголого амбала. Статридцатикилограммовая гора мышц, переполненная яростью.

– Сука, откуда ты взялась?!

– Лохи на пороге. Мясо. Надо разделать, – усмехнулась наёмница и выхватила саи. Встала в боевую стойку.

– Давай… Мясцо, нападай, – дерзко и вызывающе бросила она. Внезапно почувствовала, что ноги стали ватными и еле её держали. Но она стояла и не подавала виду. Головная боль постепенно отступала.

– Тебе конец! – с рёвом разъярённого минотавра амбал побежал на наёмницу. Попытался схватить. Нуясиянен резко прижалась к стене. Не рассчитала и сильно приложилась затылком. Острая, невыносимая боль прокатилась в голове. Создалось такое впечатление, что глаза сейчас вылетят из глазниц. Поняв, что не время болеть, резко отлипла от стенки. В последний момент выполнила подкат и проскочила между ног бешеного человека.

Сильный глухой удар. Амбал, не рассчитав силы, воткнулся лбом в стену. Оливия, оказавшись у того за спиной, собрала силы и ударила здоровяка в спину, воткнув оба сая. Лезвия вошли настолько глубоко, что Нуясиянен повисла на них. Тот начал ворочаться, пытаться как-то скинуть Оливию, но саи надёжно застряли у него в спине. Мышцы были настолько массивными, что лезвия саев не дошли до органов. Создавалось впечатление, что вместо мышц – гранит. Недолго думая, попыталась вытащить один нож и снова воткнуть. Из раны хлынула ядовито-зелёная вперемешку с красной кровь.

«Генномодифицированный человек. Не простая банда…» – подумала Оливия. Амбал заревел, подобно разъярённому, раненному медведю.

«Гад!» – подумала она. Ударилась пятками о стену. Почувствовала, что сейчас бугай приложит её о стену и раздавит. Молниеносно воткнула нож в позвоночный столб – он был отчётливо виден между массивными мышцами. Вытащила второй сай и воткнула его немного выше. Громила застыл на короткое время. Сильный, звучный грохот. Амбал повалился на живот. Нуясиянен осталась на своих ногах. Почувствовала, что её начинает тошнить, зарождается головокружение. Ноги стали отниматься.

– Комп, срочно лечение. Запустить наниты в черепную коробку и произвести лечение повреждений, – отдала она команду своему компьютеру и пошла вперёд. Немного пройдя, почувствовала на себе капли дождя. Слабые мелкие капли смочили ссохшуюся землю. Через мгновение дождь усилился. В один миг Оливия стала мокрой с головы до ног. Прохладная влага придала сил. Стала одолевать слабость. В какой-то момент Нуясиянен забылась, где находится. Усталость так валила с ног, что хотелось лечь. В следующий момент она получила по голове чем-то тяжёлым и потеряла сознание.

Очнулась Нуясиянен закованной в колодки. Оружия при ней не было. Однако она тут же его увидела. Его забрали и держали в руках три высоких худощавых человека, одетых в байкерские костюмы.

– Ты только посмотри, какая проворная. Перебить столько народу, – вздохнул один из них. – Перебила профессионально. Судя по твоей гимнастёрке, ты принадлежала к авиационному полку и, если не ошибаюсь, ещё и была шиноби. Такой универсальный специалист.

Глаза застилал дождь, и она не видела лиц людей. Но голос узнала. Это был один из её бывших сослуживцев. Теперь он стал на сторону противников.

– Старший лейтенант Хью Стюарт?

– Именно он, Оливия Нуясиянен. Надо же, как нас жизнь раскидала. Думал, тебя расстреляли, но нет. Знаешь, надо тебе спасибо сказать. Ты убила главаря нашей шайки и теперь всем заправляю я. Ты пришла как раз кстати. – Хью говорил спокойным, хитрым голосом.

– Эй, главарь, я дам тебе минуту на то, чтобы ты освободил меня, и я посчитаю это недоразумением. Если же нет, то извини, полезу в задницу без вазелина. Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять – я говорю правду, – надменно и жёстко заявила Нуясиянен.

– Оливия, даже закованная в колодки и обездвиженная, ты всё равно пытаешься хамить. Язык у тебя острый, а характер такой же стальной, как и был. Ты не меняешься, это радует. Однако если будешь продолжать в том же духе… я раньше времени тебе язычок укорочу. А этого не хотелось бы.

– Что же ты от меня хочешь? – сквозь зубы спросила Оливия. Она злилась на себя. В каменном сердце и ледяном разуме не укладывалось, как она, хорошо обученный боец, могла так попасться. Это позор. Позор учителям, да и самой себе. Она, профессиональный шпион, разведчик, диверсант – и попалась, как новичок. Это профессиональное фиаско. Сердце готово было проломить рёбра. Раскалённая кровь бешено растекалась по сосудам, едва не разрывая их. Нервы натянулись до предела. В душе начал раскручиваться торнадо ярости, безумства и жестокости. Тянуло поскорее вырваться и поправить случившееся. Сердце вторило душе – нужно действовать. Только разум оставался неизменным. Он в очередной раз холодными скалами встал на пути к действу и заявил: жди подходящего момента.

– Мне нужна правая рука. Мы хорошо знаем друг друга. Почему бы нам с тобой не составить этакий тандем и не править кланом?

– Править кланом узурпаторов и сумасбродов? – злобно спросила она.

– Эй! Ты, сука! – Оливия услышала щелчок кнута, почувствовала резкий удар. Однако боли не было. Нанитовая ткань полностью поглотила удар.

– Джимми, угомонись. Она всё равно ничего не почувствует. Эта рубашка из нанитов и жидкого атома. Технология Сацумы. Добротная вещь. Правда, добротная вещь. У меня она тоже есть. Но никто не знает, и ладно.

С этими словами парень подошёл к ней поближе. Оливия рассмотрела его своими ненавидящими, залитыми кровью глазами. На вид – человек лет восемнадцати, но на самом деле – двадцать три. Лицо немного измождённое. Узковатый подбородок, широковатый лоб. Причёска – чуб на правый глаз. Похож на мальчика-певца. Этакий кумир для подростков. В глазах кипели злость, коварство и хитрость.

– Помнишь, что нам говорили? Кто не нужен, тот будет уничтожен. Откажешься от моего предложения – и будешь не нужна. Поняла, к чему клоню?

Он говорил злобно, немного маниакально. В глазах грозовой молнией сверкала ярость, озаряя тёмные уголки души.

– Я-то помню. Освободи меня. У тебя десять секунд. – Оливия готова была взорваться от ярости. Вихрь огненных эмоций разбушевался не на шутку, но разум по-прежнему оставался при своём.

– Ты согласна? – спокойно спросил он.

– Да, – сквозь зубы процедила Оливия.

– Хорошо.

Нуясиянен краем глаза заметила кобуру, где томился золотой револьвер.

– Ты забрал мою вещь. Этот пистолет принадлежит мне.

– Тебе, только ты его недостойна.

Оливию это окончательно вывело из себя. Очередной сильный порыв злого и яростного ветра атаковал разум. В какой-то момент почувствовала во всём теле сильный, необузданный прилив энергии. Энергия поднималась от её стоп и расползалась по всему телу. Разум наконец сдался и дал сигнал всему телу действовать.

Чувствуя огромный прилив сил, сосредоточилась на своих возможностях. Визуализировала небольшое синее поле, исходящее от неё. Пару мгновений – и оно действительно стало исходить от Оливии. Поле ширилось, разрывая со звонким звуком и треском колодки. Как только остатки колодок разлетелись в разные стороны и оказались на земле, Нуясиянен встала во весь рост. Поглядела на тех, кто держал оружие.

Хью не растерялся. Одержимым голосом произнёс:

– Стреляйте в неё нахрен!

Наёмница враз сузила поле. Оно приобрело её очертания. Приготовилась. Многочисленные выстрелы озарили всю округу. Стреляли из автоматов и пистолетов-пулемётов. Оливия чувствовала то, как приятные мурашки, похожие на электрические разряды, текли по спине и доставали до самого мозга. Это придавало ей сил, однако она понимала – это ненадолго. Тем временем пули, попадающие в поле, просто застревали. Патроны у противников закончились. Они начали перезаряжаться. В этот самый момент Оливия деактивировала поле. Силой мысли направила пули во врагов. Девятиграммовые снаряды с безумной скоростью полетели в них. Тишина озарилась несколькими криками и воплями боли.

Противников оказалось около двадцати человек, не считая Хью. На ногах осталось стоять пятеро. Они в ужасе выпучили глаза, не до конца понимая, с чем они столкнулись. В глазах застыл первобытный ужас. Словно у пещерного человека, вылезшего из пещеры и впервые увидевшего молнию, падающую с неба, и впервые услышавшего раскаты грома. Ужас сковал их. Прирастил к земле. Заставил дрожать и трепетать. В глазах застыли страх, трепет и ужас. Оливия, видя полное смятение противников, почувствовала прилив адреналина. В разум лёгким поветрием закралось желание убивать.

В какой-то момент враги очнулись от произошедшего, начали лихорадочно перезаряжать оружие. Попытались снова открыть огонь. Шум дождя нарушил гром пяти одиночных выстрелов. Пятеро людей один за другим упали в грязь.

Оливия, не растерявшись, тут же сбила того, у кого были саи. Повалив его, она выхватила из ножен клинки и мигом вонзила во вражьи глаза. Мерзкий глухой звук. Лезвия проткнули голову до затылка, вызвав мгновенную смерть. В одно мгновение ока подбежала ко второму. Враг попытался нанести удар прикладом. В последний момент Оливия заметила, что он в бронежилете. Лейтенант резко бросилась на колени, молниеносно нанесла удар в подмышечную впадину. Левой рукой воткнула нож в другую подмышку. Начала прорезать, двигая ножи влево и вправо. Лезвия были настолько остры, что она не слышала характерного мерзкого звука разрывающихся мышц. Клинки прошли сквозь кости и крепкие мышцы, словно через масло. Парень и не понял произошедшего. Из его рта хлынула кровь. Враг затрясся и упал на землю.

Оставшийся в живых человек попытался выстрелить из дробовика, но Оливия была проворнее. Заметила на нём лёгкий бронежилет. Хлёсткий размах. Жёсткий, сильный и молниеносный удар. Лезвие вошло по самую рукоять. В броню вошли даже два боковых клинка. Нуясиянен, почувствовав то, как энергия начинает толкать её вперёд, воткнула врагу нож в правый бок. Изо рта противника полился обильный поток крови. Красный солёный поток омыл голову и лицо Оливии. Пропитал волосы. Попав в глаза, вызвал жжение. Но она не обратила на это внимания.

Вытащила саи из умирающего тела. Со всей силы вонзила острые кинжалы в грудь умирающего противника. На этот раз успех был неполным. Саи прошили бронежилет, но воткнулись не так глубоко, как хотелось бы. Дошли только до грудины. Несмотря на это, первых двух ударов хватило, чтобы убить противника. Он немного постоял и, обмякнув, упал лицом в грязь.

Хью тем временем отошёл от Оливии на десять шагов. Бывший сослуживец был настроен решительно.

«Лучший стрелок в роте. Способен попасть в человеческий глаз из пистолета на расстоянии семидесяти шести ярдов. Между нами одиннадцать. Бросаться на него с ножом бессмысленно», – трезво подумала Оливия.

– Лейтенант Нуясиянен! Стой на месте. Это приказ.

– О да? – дерзко спросила она и сделала небольшой шаг.

– Ты знаешь, что я старше тебя по званию. Тебе известно – я лучший стрелок своей роты и один из лучших стрелков своей дивизии. Пятый из семнадцати. Не советую тебе приближаться и шутить. Ты хочешь убить меня. У тебя есть на это право. Только убьёшь меня или умрёшь сама по моим правилам. Я знаю, кто твои предки. Твои корни уходят к одному из бандитов банды знаменитого Джесси Джеймса. Эти люди пожили хорошую жизнь, насыщенную женщинами. Так вот, одна такая женщина и родила твою прапрапрабабку.

– Не надо мне тут заливать про то, что я происхожу едва ли не от шлюхи и бандита из банды Джеймса, – усмехнулась она.

– Держи свою пушку. Я был не прав по поводу того, что ты недостойна этого оружия, – с этими словами Хью швырнул ей револьвер. Она виртуозно поймала оружие и пристегнула кобуру к своему бедру.

– Я достану посмотреть, есть ли там патроны.

– Достань. Но оружие заряжено.

Мгновением позже Оливия поняла, что Хью хочет стреляться. В очередной раз в душу закрался ветер перемен. Он прогнал вихрь ярости и жестокости, оставив привычную чёрную пустоту внутри. Разум похолодел. Пришло осознание того, что происходит. Страх начал поддувать из глубин души холодным и липким сквозняком. Смерть не пугала ниндзя. Пугало то, что она не убьёт Хью. В глубине души она была согласна на ничью. Такое могло быть. Противники были абсолютно идентичны по своему мастерству.

– Стреляем по счёту десять. Готовность тридцать секунд. Я засекаю. Да, и второе условие. Верх брони нужно снять.

С этими словами он приказал компьютеру преобразовать рубашку в некое подобие пояса. Сам остался в простой майке-тельняшке.

– Хорошо. Комп, убрать первый слой защиты. Преобразовать его в пояс, – спокойно сказала Оливия.

– Выполняю, – молвил компьютер утробным электронным голосом. Рубашка в то же мгновение в буквальном смысле начала стекать вниз. Несколько мгновений спустя преобразовалась в синий пояс. Катсу осталась в чёрной майке, что тут же промокла насквозь. Ощущение было не из приятных, но наёмница не замечала этого.

– Готово, – отрапортовал компьютер.

– Начнём? – спросила она у Хью. В душе воцарилось некое умиротворение. В конечном итоге она нашла достойного противника. В него можно было не только стрелять, как в мишень, но и отхватить пулю.

– Да, – хладнокровно ответил он. Оливия чувствовала своим загадочным женским чутьём, что он её немного побаивается. Побаивается отхватить пулю. Это позволяло немного поднять планку своего самомнения. Но разум упорно твердил: «Он может убить тебя». Это напрягало. Несмотря на это, сердце и душа были спокойны. Голова холодна, как лёд, а рука тверда, словно гранит. В голове мысль только о смерти – готова расстаться со своей жизнью. Такой и нужно выходить на дуэль. Учёба у шиноби заставила её сознание поверить в то, что не нужно бояться смерти. Нужно просто принять её как должное, а сражаться на поле боя, ища смерти и ничего более. Заставили понять и принять фразу «Тот, кто хочет спасти свою жизнь, потеряет её. Тот, кто готов отдать свою жизнь, сохранит её».

– Хорошо, – спокойно сказала Оливия. Стала всматриваться во врага сквозь дождь. Концентрировалась на нём, сверля взглядом. Тот делал то же самое. От этого обоим было не по себе. Через непродолжительное время Хью отмерил тридцать секунд. Начал считать с ноля до десяти. Плавно и размеренно. Рука Оливии порывалась выхватить пистолет.

Мгновения счёта стали вечностью. В воздухе повисло сильное напряжение. Казалось, время замедлилось. Кроме того, складывалось ощущение, будто замедлились капли дождя. Медленно падали с неба. Не спеша стекали со лба, ресниц, губ и носа. Нуясиянен старалась не дышать резко, дабы капли не затягивало в нос. Катсу держала руку возле своего кольта, поигрывая пальцами и запястьем. Внутри окончательно наступило спокойствие, ибо она вспомнила фразу из трактата «Искусство Войны» Сунь Цзы: «Возможность избежать поражения – в наших руках, однако возможность победить врага нам предоставляет сам враг». Волнение из-за того, что она может не убить своего соперника, отступило на второй план. Сердце начало биться немного интенсивнее. Стук его отдавался в ушах. Забурлила энергия. Появилось нетерпение, начало пожирать её. Хотелось выхватить револьвер и выстрелить, однако пока не могла.

Как только Хью досчитал до десяти, он начал выхватывать свой револьвер. Оливия тут же выхватила свой золотой кольт. Взвела курок, нажала на спуск. В это самое время то же самое сделал и Хью. На всю округу прозвучали два последовательных выстрела. Через пару мгновений Оливия почувствовала острую проникающую боль в груди. В глазах потемнело. Силы покинули её. Она упала в грязь на спину.