3.2.1. Мировоззрение как комбинация верований

Рассматривая вопрос о смысле жизни, предварительно следует определиться со своим мировоззрением, со своим пониманием мира (п. 2.2). Ведь вопрос о смысле жизни человека напрямую связан со смыслом (или его отсутствием) существования как всего мироздания, так и его отдельных элементов.

Как известно, основное ядро всякого мировоззрения составляет одна из двух базисных философских систем: материалистическая и идеалистическая [51]. Именно их положения в контексте заявленной темы и будут рассматриваться, несмотря на общее обилие разных философских и религиозных систем и взглядов. Тем более что последние и так достаточно представлены в первом разделе книги. Напомним, что мировоззрение должно давать ориентир позиции человека по следующим фундаментальным вопросам (п. 2.2.1):

– Что есть мироздание?

– Что есть человек?

– Как человеку следует жить?

Причем осознанный ответ на третий из этих вопросов является следствием представлений о первых двух.

Попробуем разобраться в том, что составляет суть наших представлений обо всем в мире. В условиях, когда человек сохраняет свою загадку (п. 2.1.), наши воззрения на мир – это знания или только верования? И вообще, что мы достоверно знаем об этом мире?

Истина заключена в том, что лишь малая часть воззрений, и то весьма фрагментарных, получили надежное научное объяснение. Однако этих фрагментарных знаний явно недостаточно, чтобы сформировать цельное научное мировоззрение человека, об этом будет сказано ниже (п. 3.2.2, 3.2.3). «Ведь мы ничего о самих себе не знаем, что такое жизнь, чувство и мысль» (Вольтер). «Что касается рационального мышления, то мы, – по словам Василия Великого, – не можем понять даже природу муравья» [34].

Но тогда получается, что верования, собственно говоря, и составляют наши воззрения на мир, на то, каков он. Они бывают истинными, но бывают и ложными. И только в некоторых случаях, когда верования истинны и получили надежное доказательство, они образуют знание. Люди всегда искали знания как истинного объяснения всех известных им явлений (событий), стремились обнаружить основания этих явлений и их следствий.

Основания всех явлений составляют наиболее общие законы природы (из которых следуют все другие, менее общие). Попытки описать эти общие законы сводятся вместе в так называемые фундаментальные теории. Законы, на которые указывают научные теории, – это просто моменты регулярности в проявлении свойств (т. е. неких способностей и предрасположенностей) тех или иных субстанций. Следует признать, что в фундаментальных теориях не было и нет не только научных доказательств, но даже никогда не было надежных объяснений причин явлений, позволяющих сформировать подлинную картину мира. Ученые достоверно изучают только вероятность проявлений свойств и закономерностей (упорядоченностей) для конкретных объектов или субстанций, находящихся в конкретных условиях.

Если бы материальные объекты вели себя неупорядоченно, не было бы возможности предсказывать события. Но в мире имеет место порядок – система наблюдаемых закономерностей. Наблюдаемая упорядоченность мира заставляет искать первопричину этого порядка вещей.

Наука может объяснить свойства и закономерности поведения объектов, но не может объяснить, почему всякий объект обладает теми общими свойствами, которыми он обладает, не может объяснить первопричину организованного порядка мироздания. Если же допустить, что все в мире совершенно случайно, то тогда наука не в состоянии объяснить, по какому экстраординарному совпадению случайностей различные объекты, состоящие, в конечном итоге, из одних и тех же элементарных частиц, имеют совершенно различные свойства. Если у этого феномена отсутствует исходная причина (идея), то это экстраординарное совпадение случайностей слишком экстраординарно, чтобы рационально в него поверить. Например, если лягушки на земле образовались случайно, то в эту случайность труднее поверить, чем в случайность природного создания калькулятора, поскольку последний конструктивно будет намного проще этой самой лягушки. У нас нет никаких оснований предполагать, что случай мог создать такую чудесную и невероятно сложную организацию мироздания. Поэтому то, что материалистами представляется случайным совпадением, настоятельно требует своего объяснения. Без такого объяснения материализм есть не знание, а «чистой воды» особая вера. С другой стороны, сам успех науки в демонстрации того, насколько глубинно упорядочен естественный мир, дает основания считать, что у самого этого порядка есть еще более фундаментальная причина [56].

Любая научная теория зиждется на некоем наборе аксиом, принимаемых без доказательств (т. е. на веру) положений (догм). Ученые выстраивают свои версии, используя ту теорию, которая лучшим образом экстраполирует известные наблюдения. При этом они верят, что предсказания на основе такой теории, вероятно, более истинны, чем предсказания какой-либо другой теории. Начальные же условия явлений, принимаемые аксиомы и первопричина самих наблюдаемых закономерностей (регулярностей) всегда остаются вне этих теорий, хранят свою тайну. Поэтому наше мировоззрение, каким бы оно ни было (идеалистическим, материалистическим или смешанным), на самом деле всегда представляет собой комбинацию тех или иных верований, накапливаемых (приобретаемых) в процессе жизненного опыта.

В формировании мировоззрения человека все будет зависеть от того, во что он более склонен верить. Неверующих людей практически нет вообще. Одни верят в то, что душа и Творец есть, другие верят, что ни души, ни Бога не существует, и все в мире подвержено саморазвитию. Например, диалектический материализм предлагает нам верить в свойства природы также как религия предлагает верить Богу. Причём принципиально отличие этих подходов заключается лишь в том, что в первом случае истиной в последней инстанции являются труды К. Маркса, а во втором – Библия.

От того или иного настроения чувства и направления воли зависит и предрасположение человека к тому или иному мировоззрению. Поэтому, если чувства у человека имеют духовное направление, если влечение к Богу и вообще ко всему доброму и возвышенному в нём не омрачено противоположными влечениями, то такая настроенность и направление его воли располагают и ум к принятию соответствующего религиозного мировоззрения.

Та или иная вера, таким образом, является естественной частью человеческого существования. Если бы человечество имело однозначную научную картину мира, то она могла бы стать надежной базой для единственной модели мировоззрения. Иное воззрение логично было бы в таком случае считать просто незнанием. Однако такой научной картины мира нет, подробнее об этом читайте далее (п. 3.2.2, 3.2.3), и в нее при желании можно пока что только верить. Свою тайну хранит и мир, и человек в этом мире (п. 2.1).

То есть научно доказанных ответов на вопросы «что есть мироздание?» и «что есть человек?» никогда не было и ныне нет. Нет никаких оснований считать, что они могут появиться. Ответить на эти вопросы помогут только здравый смысл и логика, интуиция и совесть, принятые верования. Поэтому мировоззрение человека на самом деле представляет собой упорядоченную комбинацию его верований. Признавая (п. 2.2) то, что базовым основанием мировоззрения выступает миропонимание, следует признать и то, что оно складывается не из знаний, а из устойчивых верований. Поэтому и ведутся многовековые споры мыслителей.

Ученый не может на основе своих знаний сказать по этим вопросам больше, чем философ. Философ может понять меньше, чем поэт, а признанный писатель – меньше, чем молодой монах. Но это совсем не обязательно. В каждом случае духовное состояние человека значит больше, чем его знания, статус или профессия. Накопленные научные знания могут мешать своей навязанной авторитетностью проникнуть, погрузиться в существо этих, по сути своей метафизических, вопросов. Сознание современника с детства замусорено потоками противоречивой информации, идеологическими приоритетами, которые впоследствии часто оказываются опровергнутыми жизнью. Как ни покажется странным, но более полезным может оказаться наследие, опыт высокодуховных людей, поднявшихся над мирской суетой в интуитивном понимании существа духа, независимо от их образования или общественного положения. И, возможно, это самый верный путь поиска ответов на смысложизненные вопросы: «Что есть жизнь?» и «Что есть смерть?», «В чем смысл жизни?» и «Каков должен быть образ жизни?»

* * *

Принятие на веру тех или иных идей будет предполагать совершенно определенное толкование смысла жизни. Например, принятие на веру теории эволюции Ч. Дарвина, и, в частности, происхождения человека от обезьяны, предопределяет смысл жизни как борьбу за выживание вида (рода). Принятие на веру теории коммунизма К. Маркса предопределяет смысл жизни в том, чтобы участвовать в построении коммунизма (социальной справедливости и материального рая на земле), а главной миссией социального существования человека является борьба против класса эксплуататоров. Принятие на веру идей Ф. Ницше предполагает, что истинным смыслом жизни является реализация «воли к власти», а при принятии на веру идей 3. Фрейда – реализация первичных влечений… Философы-материалисты вообще могут прийти к выводу, что ответа на вопрос о смысле жизни как о предназначении не существует и не нужно его искать (разд. 1). Ведь у них представление о возникновении мира и человека часто сводится к необъяснимому совпадению случайностей. Случайность изначально ставит под сомнение поиск смысла жизни.

Если верить, что Творца нет, и что существует саморазвитие материи, что наука рано или поздно все разъяснит, ответы на вопрос о смысле жизни будут размыты. Ведь человеческая фантазия безгранична. Наличие множества подходов, их бездоказательность и множество ответов на этот вопрос, в которые мы должны также верить, но уже не признавая Создателя, заставят нас сомневаться в их правильности. Если человек отказался от веры в Бога, то он не захочет верить ни в идола, ни в научные мифы. Он должен достоверно знать. Но как раз знания в этих вопросах и нет! Поэтому ответ философа-материалиста никогда не будет научно убедительным. Этот ответ придется принять (или не принять) только на веру. «Убедительным» же его смогут сделать только политические силы, подконтрольные им средства массовой информации. А мода на того или иного философа-материалиста, как показала история, всегда быстро проходит. Мода проходит, а бездуховный атеизм, суть которого – отрицание религии, остается. Причем атеизм, отрицая Бога, не предлагает достоверную картину мира взамен.

Таким образом, от того или иного настроения чувства и направления воли зависит и предрасположение человека к тому или иному мировоззрению. Так, принятие на веру идеалистических идей теизма будет предполагать совершенно иное толкование смысла жизни. Признание божественной сути человека предопределяет смысл жизни как поиск дороги к Богу, как поиск Бога в себе, поиск красоты, любви и гармонии буквально во всем. Однозначный ответ на вопрос о смысле жизни в этом случае может быть определен выбранной религиозной базой.

Поэтому при рассмотрении фундаментальных оснований бытия автор предложил рассмотреть два мировоззренческих подхода: материалистический и идеалистический. Иные смешанные подходы не рассматриваются, поскольку, по большому счету, они все равно сводятся к одному из этих двух. В свою очередь, идеализм будет рассматриваться с позиций теизма (христианство, иудаизм, ислам), поскольку теизм сохраняет преобладание в палитре воззрений европейцев на мир и человека.

Вывод:

– мировоззрение человека представляет собой комбинацию его идеалистических и/или материалистических верований;

– принятая (выбранная) человеком мировоззренческая база предопределяет его ответ на вопрос о смысле жизни.

 

3.2.2. Вначале была Идея?!

Достоверная научная картина мира отсутствует. Следовательно, мир хранит свою тайну. С другой стороны, он настолько прекрасен и упорядочен, что есть все основания утверждать, что мир не просто загадка, а непрерывно совершающееся чудо. Его фундаментальные причины и свойства, глубины бытия остаются непостижимыми для ограниченного человеческого сознания, и в этом следует честно признаться. Все, что есть в этом мире, также вовлечено в стихию чудесного и поэтому бесконечно интересного для человека.

Люди с любопытством изучают это чудо – окружающий мир, пытаются научно освоить все его явления. После частичного научного отображения некоторых закономерностей, фрагментов мироздания остается неразрешимым главный мировоззренческий вопрос: «А почему, зачем это происходит и происходит именно так?» Неужели, имеющиеся законы природы, частично отраженные современными научными теориями, так всесильны, что сами являются причиной своей реализации? Или имеющиеся законы сами отражают лишь некоторые грани некой изначальной всеобщей Идеи?

* * *

Согласно общепринятым представлениям физиков и астрономов, Вселенная образовалась в результате «Большого взрыва» тела бесконечной плотности и нулевого размера. После взрыва она существует как гигантский волчок, получивший первоначальный запас энергии, а по мере ее расхода происходит общее торможение системы.

В этом подходе необъяснимо все. Кто сжал Вселенную в точку? Откуда взялась ее энергия? Какими уравнениями описать эту модель? Модель «Большого взрыва» не предполагает наличия системы управления Вселенной. В действительности мы живем в управляемой, идеально сбалансированной системе, имеющей собственную иерархическую структуру и управление на каждом уровне [40]. Вполне очевидно то, что этот бесконечно сложный и интересный мир организован упорядочение, разумно. «Все действительное разумно», – справедливо утверждал Гегель. В этом можно убедиться всякий раз, наблюдая слаженный парад планет и явлений космоса, красоту и многообразие животного и растительного миров, непостижимую функциональность работы центральной нервной системы человека и т. д., и т. п.

В мироздании каждая элементарная частичка несет информацию об очень многом, если не обо всем. Об этом догадались мудрецы еще в глубокой древности. У Демокрита, например, атом есть идея. Согласно Сенеке, «все пребывает во всем». Эти частички микромира находятся в сложном взаимодействии друг с другом. Они могут делиться до бесконечности, ибо в «малом нет наименьшего, но всегда есть меньшее» (Анаксагор).

В свою очередь, элементарные частички (не будем уточнять их волновую структуру) по сложным физическим законам структурируются в макрообъекты живой или неживой природы, которые тоже взаимно влияют друг на друга, что также частично описано наукой. В итоге, в мироздании все продумано, все взаимозависимо, взаимодействует, взаимовлияет, помнит…

Это представление вполне логично.

И та же неумолимая логика ставит перед нами другие вопросы:

– Кто (или что) и с какой целью, каким образом создал мироздание?

– Кто (или что) и как сотворил «первотолчок», приведший к его образованию?

– Почему законы природы именно таковы, каковы они есть, и не какие-нибудь иные?

– Кому (чему) нужно, чтобы все в мироздании было организованно именно так, а не иначе?

– Если мир организован разумно, то до его образования должна была быть идея (замысел) его создания?

Эти и другие вопросы подводят к необходимости рассмотреть такие понятия, как «первотолчок» и «изначальная идея».

«Первотолчок» есть сила, являющаяся начальной причиной и источником движения материи. Это явление пока что не может быть убедительно обосновано наукой. Остается принять на веру один из тезисов:

– «первотолчок» есть некое внутреннее свойство материи;

– «первотолчок» есть сила, проявленная неким творцом мироздания.

Ни один из этих двух тезисов не может быть до конца осмыслен людьми. Но может быть принят на веру. Вопрос первичности и причинности всего в мироздании как был столетия тому назад, так и ныне остается непостижимым для человеческого ума. На него нет, не было и не могло быть научных ответов. Были и есть учения, мнения, гипотезы, теории, научные мифы. Ответ же, если и может быть найден, то, скорее всего, он находится не в научной, а в духовной сфере. В настоящее время, как и ранее, подсказать его нам может только интуиция, совесть, логика, верования.

Таким образом, может быть принят на веру, как уже отмечалось, либо материалистический, либо идеалистический подход.

Материалистический подход основывается на вере в саморазвитие материи. Мир развивается не потому, что его кто-то или что-то внешне к этому побуждает, толкает, а потому, что он сам загадочным образом порождает источник своего развития. Изначальность замысла просто отрицается. Поэтому материалистические теории заводят вопрос об источнике саморазвития в абсолютный логический тупик. Этот источник остается необъяснимой загадкой. Действительно, очень трудно принять утверждение: некое загадочное внутреннее свойство (имеется в виду «первотолчок») материи загадочным образом реализовалось само по себе, поскольку оно (это свойство) как бы имелось изначально, и случайно создались другие необходимые (опять же загадочные) условия для его реализации. Поэтому философы– материалисты вынуждены старательно обходить этот вопрос стороной.

В той мере, в какой это нужно для удовлетворения своих потребностей, человек действительно способен познавать некоторые истины, характерные для окружающего его материального мира с помощью своих органов чувств и разума, осуществлять процесс научного познания. Процесс этот нужен и важен. Он бесконечен. «Каждая истина, открываемая нами, – это первый шаг к тем истинам, которые нам осталось открыть» (К. Гельвеций). Справедливо сказал и античный писатель Апулей: «То, что мы знаем, – ограничено, а что не знаем – бесконечно».

Но без ответа на вопрос об источнике развития любая материалистическая вера становится совсем уж неконкретной и малоперспективной для поиска смысла жизни человека как его высшего предназначения. Ведь вера в материализм логически подводит его сторонников к представлению о мире и человеке как необъяснимому совпадению случайностей. Случайность, как отмечалось ранее, изначально ставит под сомнение поиск смысла жизни.

Иной возможный ответ – в признании (постулировании, принятии на веру) первичности замысла (идеи) перед созданием мира – несет в себе идеалистический подход. В соответствии с этим замыслом, чтобы привести мироздание в движение, нужен был «первотолчок». Этот «первотолчок» является и первопричиной существования всего сущего. Задать закономерность совпадения «случайностей», которая и привела к образованию мироздания, мог только некий творец этого замысла и организатор «первотолчка» – Бог. Если даже поверить материалисту, что все в мире вершит разумная, всезнающая и всесильная эволюция, то и тогда, по мнению идеалиста, она и есть Бог, поскольку должна быть наделена всеми качествами Творца.

* * *

Современная наука использует, в основном, индуктивный метод, который предполагает экспериментальное изучение отдельных явлений с последующим построением той общей теории, которая связывает эти явления. Идеализму больше присущ дедуктивный метод освоения мира, при котором явление изучается в целом, без предварительного рассмотрения его частей.

Индуктивный метод изначально ограничивает представления о реальности, а его развитие породило западную техногенную цивилизацию со всеми ее достоинствами и недостатками. Так, в последнее время появляется всё больше сообщений, в которых представлены чудесные проявления влияния сознания человека на окружающий мир, ставящие современную науку в неудобное положение, когда она не может объяснить эти явления в рамках современной научной парадигмы.

С другой стороны, исследуя процесс создания нового в науке, математик Р. Пенроуз приходит к выводу, что восприятие новых научных истин выдающимися учёными происходит не в результате логической работы ума, а посредством прямого подключения к некоторому первоначально заданному источнику знаний. В этом состоит акт вдохновения, сопровождающий творческую работу в любой деятельности человека. Точка зрения Р. Пенроуза подтверждается богатым опытным материалом, накопленным восточными искателями истины в результате работы с нервными центрами (чакрами) и нервными каналами человека. Это дает основание признать существование мира высшей реальности и тонких миров, представителем которых является первичное Сверхсознание. Таким образом, есть достаточно веские основания считать, что различные уровни тонкоматериальных миров тесно связаны с сознанием человека и давно описаны в религиозных трактатах [72].

Материалистическое утверждение: бытие определяет сознание – все больше подвергается сомнению. Справедливой оказывается и обратная формула: меняя сознание, можно изменить и бытие.

* * *

Смысл жизни человека как элемента мироздания может иметь место в том случае, если существует «смысл» всего мироздания. Будет как-то совсем уж странно, если смысла в мироздании нет, а в существовании человека есть. С другой стороны, если допустить, что никакого смысла в мире нет, то как же тогда можно объяснить наблюдаемую упорядоченность, разумность организации всего мироздания?! Ведь смысл всегда есть спутник деятельности разума. На то он и разум, чтобы осмысленно подходить к деятельности. В свою очередь, признание наличия разума в мироздании влечет за собой и признание его осмысленной деятельности, предопределяющей предназначение (смысл) всех составных частей и элементов мироздания.

Поэтому представляется логичным, что осмысленная идея мироздания, как высшая истина, должна существовать, причем должна существовать вечно и независимо от нашего согласия с ней. Одновременно логически следует и признание закономерности в совпадении случайностей, образовавших этот мир и человека. По Вольтеру, «случайности не существуют, – все на этом свете либо наказание, либо награда, либо предвестие». Логика требует принять на веру существование замысла (идеи) создания мира. И носителем этой изначальной, существующей до мироздания идеи мог быть некий разум мироздания. Этот разум и принято считать Творцом. В свою очередь, если признать существование Замысла (Идеи), то следует признать и наличие смысла существования всего сущего (в т. ч. и человека), поскольку данный смысл должен быть предопределен этой Идеей. Ею же предопределена и отмеченная закономерность в совпадении случайностей, и удивительная целесообразность, и организованность всего сущего, рациональность структуры природы.

Перед тайной рациональности мироздания остается лишь благоговейно замереть: «Моя религия состоит в чувстве скромного восхищения перед безграничной разумностью, проявляющейся в мельчайших деталях той картины мира, которую мы способны частично охватить и познать нашим умом. Эта глубокая эмоциональная уверенность в высшей степени логической стройности устройства Вселенной и есть моя идея Бога» (А. Эйнштейн). Таким образом, автор общей теории относительности засвидетельствовал, что на атеизме научной картины мира не построишь [39]. Ему вторит и физик В. Гейзенберг: «Первый глоток из сосуда естественных наук порождает атеизм, но на дне сосуда нас ожидает Бог».

* * *

Многие события, описанные в Библии, подтвердились археологическими находками [44]. Поэтому атеистические высказывания по отношению к Библии среди ученых слышатся все реже. Ведь если человечество существует всего 40 тысяч лет, как оно может знать события 200-тысячелетней давности, описанные в Библии? Наука тут бессильна.

Людям не дано научно понять сложность мира, в котором они живут, расшифровать его тайну. Опираясь на позицию материализма либо идеализма, они склонны выбрать более понятное толкование. Такое, которое согласуется с очевидным логическим утверждением о том, что разумно организованный мир не может не иметь смысла, а цель человека – понять этот смысл. Не случайно в людях заложено стремление всегда и во всем искать смысл. Действительно, строительству сооружения всегда предшествует его проект, т. е. осмысленная идея. Только тогда в сооружении будут учтены и продуманы все детали. Идея же любого строения первоначально должна быть у его творца (создателя, архитектора). Иная логика не срабатывает. Приняв за постулат «идею Творца», мы сможем далее принять на веру и то, что Его изначальная осмысленная Идея, учитывающая все, в т. ч. все микроскопические детали, и Его энергия создали мироздание. Так, согласно Вольтеру, материя вселенной есть такая же принадлежность Бога, как и идеи, а идеи – такая же принадлежность Его, как и материя. Согласно Н. Кузанскому, мир есть развернутое состояние Бога, Который, в отличие от тварного мира, принципиально непознаваем. По Ксенофану (VI–V в. до н. э.) основа Бога, который везде и все объемлет, – мысль. Мысль всемогуща. Она движет миром так же, как мысль человека движет его телом. Согласно Г. Гейне, мысль – это невидимая природа, природа – видимая мысль.

Таким образом, наблюдаемая нами упорядоченность, целесообразность, разумность организации мироздания предопределяет существование Идеи до его создания. В свою очередь, идея есть свойство разума, а разум проявляет себя в идеях. И, если принимается положение о «разумности организации мироздания», то должно быть принято на веру и положение об «изначальности замысла» Богом. «Сколько бы мы не ополчались против доказательств бытия Бога, остается незыблемым, что сквозь мир и его духовную структуру просвечивает изначальная творческая мысль, наделенная созидающей силой» (Римский Папа Бенедикт XVI).

«Человеческая книга имеет вес, объём, т. е. материальную форму. Но что в ней первично? Эта материальная форма или заложенная в книге идея? Любой мыслящий человек скажет: „Чтобы написать книгу, она прежде должна сложиться в сознании человека“. Значит, первична идея. Книга же вторична, она лишь воплощённая в видимых формах идея. Когда мы читаем книгу, или смотрим на прекрасную картину, мы не видим автора книги или картины, но мы знаем, что он есть. Так же мы не видим и Творца мира, Бога. Но как не может появиться книга без писателя, так не могла возникнуть вселенная без Творца. Он скрыт от нас, но мы видим то, что Он создал. Материя вторична, она лишь воплощенная в видимых формах идея Бога» [24].

* * *

Бог, согласно теизму (христианству, иудаизму, мусульманству), сущностным образом вечно всемогущ, всеведущ и совершенно свободен, но тогда Бог – это последнее фактическое основание, которое объясняет все прочее в мироздании. Бог ответственен за существование всего, чем он не является, и за бытие его таким, каково оно есть, со всеми способностями и предрасположенностями всякого сущего. При его беспрерывном действии в каждое мгновение времени собственное существование Бога – единственное существование, которое не может быть объяснено действием Бога. Бог – необходимое бытие, существующее в силу самого себя, независимо от чего-либо. Причину своего бытия и условия Своего существования Он имеет только в Себе Самом (этот догмат есть таинство таинств, недоступных разуму человека). Таков Бог, существование которого утверждают идеалисты-теисты. Согласно их воззрению, Бог в каждое мгновение сохраняет существование материальных объектов нашей Вселенной с их способностями и предрасположенностями. Бог, таким образом, является причиной существования людей и сохраняет их существование в каждое мгновение. Он причина того, что у людей сохраняются их способности и верования. Бог также позволяет людям формировать те цели, что у них есть, но не навязывает им какого-либо выбора.

Бог, будучи всемогущим, способен создать упорядоченный мир. И у него есть веское основание сделать такой выбор. Мир, в котором есть человеческие личности, – это хороший мир. Они обладают опытом и мыслями. Они способны делать выбор, а их выбор может изменить их самих, других людей, неодушевленный мир. Бог, будучи совершенно благим, щедр. Он хочет делиться своим богатством. А обладающие телами человеческие личности в управляемой законами Вселенной представляют собой особый вид блага. Обладая телом, мы обладаем контролем над ограниченным сегментом материи, а если нам это угодно, мы может исследовать, как функционирует мир и какие телесные действия будут иметь более отдаленные последствия. Мы в состоянии быстро узнать, когда могут упасть скалы, напасть хищники, вырасти растения. Поэтому Бог позволяет нам причаститься к его творческому выбору. Мы в состоянии сделать выбор, имеющий жизненно важное значение для нас: как избежать падения скал, убежать от хищников, посеять злаки, чтобы иметь пишу. Мы в состоянии сделать выбор, имеющий жизненно важное значение для других: дать им пишу или позволить им умереть от голода. Таким образом, мы способны расширить сферу своего контроля за пределы контроля над своим телом и нашей ближайшей средой, доведя его до гораздо более объемного контроля над миром.

Подобно доброму родителю, щедрый Бог имеет основание не навязывать нам определенную фиксированную меру знания и контроля и предоставить нам возможность расширять свое знание и контроль. У Бога есть основание позволять претерпевать трудности во имя больших благ.

Так как людям предоставляются такие возможности, то у Бога есть основание сотворить мир с теми естественными законами, которые мы обнаруживаем. Поэтому существует высокая вероятность того, что Бог создаст мир, подобный нашему.

Упорядоченный мир – прекрасный мир. Красота заключена в образах порядка. Движения звезд в соответствии с регулярными законами – прекрасный танец. У Бога есть основание создать упорядоченный мир, т. к. красота – это благо. Это не зависит от того, видит ли кто-либо эту красоту. Но это тем более так, если ее когда-либо созерцал хотя бы один человек.

Аргументация в пользу бытия Бога на основе факта существования мира и его упорядоченности является философской кодификацией естественной и разумной реакции на упорядоченный мир, которая глубоко укоренена в сознании человека. Люди рассматривают понятность мира как свидетельство в пользу существования разумного и понимающего творца.

Существование, упорядоченность, тонкое и сложное устройство мира; существование обладающих сознанием людей, у которых есть ниспосланные провидением возможности формировать себя, друг друга и мир; определенные исторические свидетельства о чудесах, происшедших в связи с человеческими потребностями и молитвами, особенно о чудесах, сопровождавших основание христианства; наконец, свидетельства об опыте присутствия Бога у миллионов людей, – все это в совокупности делает гораздо более вероятным то, что есть Бог, чем то, что его нет [56].

Будучи невидимым и недоступным в Существе Своём, Бог являет Себя людям, по мере их способности к восприятию, в разного рода видимых откровениях естественного и сверхъестественного характера. Всё, что необходимо знать о Боге, и что мы можем вместить, Он открыл нам в делах Своего творения промышления через закон и пророков и через Единородного Своего Сына. Мы воспринимаем Бога не как предмет мира физического, а только как в зеркале, т. е. видим лишь отражение образа Божия в делах мира и Откровения [24]. «Бог шепчет нам голосом любви, говорит с нами в полный голос через голос совести, и кричит нам через мегафон страданий» (К. Льюис).

При этом следует иметь в виду, что знание Бога нужно отличать от знаний о Боге. Знание Бога – глубокое, внутреннее, интимно-личностное чувство, связь души с Богом. Этому чувству нельзя научить какими-то внешними средствами. Знание о Боге, напротив, даются извне, например, путем вышеприведенной аргументации.

Теизм является очень простой концепцией, которая позволяет подтвердить очень много уже сделанных наблюдений о сущности мироздания и человека. Теизм выступает в качестве простого и последнего объяснения для всего наблюдаемого.

Например, теизм убедителен и в пояснении причин зла. Существование свободы выбора человека предопределяет и существование зла. Согласно Н. Бердяеву, положительный смысл зла в том, что оно есть испытание свободы и что свобода – высшее достоинство твари, предполагает возможность зла. Райская жизнь, не знающая зла, т. е. не знающая свободы, не удовлетворяет человека, несущего в себе образ и подобие Божье. Человек хочет райской жизни, в которой свобода будет до конца испытана. По Р. Суинберну, зло и трудности необходимы отчасти для того, чтобы человеческая верность Богу и самоотдача были подлинными. Согласно А. Кураеву, если пришло несчастье, то имей мужество сказать, что это Господь тебя ставит в такие условия, и ты должен через эту боль вырасти.

Существуют много соперничающих концепций, пытающихся объяснить явления, первопричиной которых является некая случайность. Однако, в условиях, когда мир сохраняет свою загадку, эти теории являются не более чем игрой воображения (фантазией) и той же верой, но никак не знанием. На сегодняшний день, по мнению автора, лучшее объяснение мирозданию дает именно теистическая концепция, поскольку она обеспечивает внятные объяснения первопричин практически всех видимых и невидимых явлений, дает простое и последнее объяснение всего наблюдаемого. Поэтому признание бытия Бога на том основании, что чудо-мир существует, и существует упорядочение, структурно организованно, является естественной и разумной реакцией. Существование неслучайных закономерностей, неслучайных явлений и событий делает признание существования Бога более вероятным, чем его отсутствие. «Разум приходит к необходимости признать первую причину всего существующего и причину единую, которая бы ни от кого не получала бы своего бытия, а имела бы его от себя самой. Без признания её существования все явления мира, наполняющие его существа и предметы, держались бы ни на чём, были бы беспричинны. Такою первою причиною, обусловливающею всё существующее и имеющее существовать, может быть только Бог – существо премирное, имеющее независимое от мира бытиё» [24].

В свою очередь, среди теистических концепций мироздания, которые близки в своей сути с точки зрения первопричины бытия, рационально придерживаться той, которая является основанием культуры твоего народа, твоей культуры. Так же, как для восприятия и выражения мыслей проще (доступнее) пользоваться родным языком.

Логичность вышеприведенных рассуждений позволяет нам утверждать и следующее: «Если человек добросовестно ищет высший смысл, он обязательно найдет Бога». По А. Чехову: «До тех пор человек будет сбиваться с направления, искать цель, быть недовольным, пока не отыщет своего Бога». Бог и только Бог может быть источником исходной Идеи, гарантом смысла существования мира, смысла существования человека, совершенствования человеческих отношений.

В разных учениях существуют понятия, родственные исходной Идее. Например, в древнегреческом варианте Библии было написано: «В начале был Логос…» «Логос» в переводе с древнегреческого есть «идея» или «слово», в зависимости от контекста. Вспомним русский перевод Библии с греческого: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога…». Это фундаментальное толкование первопричины с учетом родственности понятий можно без изменения сути рассматривать и так: «Вначале была Идея, и Идея была у Бога…»

Вывод:

– мир хранит тайну своего образования, но очевидно, что он организован упорядоченно и разумно (осмысленно);

– признание упорядоченности и разумности организации мироздания предопределяет логичность принятия на веру первичности Идеи этой упорядоченности;

– из этого вытекает признание Бога как источника исходной Идеи. Бог выступает гарантом смысла существования мира и смысла жизни человека.

– коль это так, то в мироздании в целом, и у каждого его элемента в частности, должен иметься смысл (предназначение).

 

3.2.3. Все, включая мысли человека, имеет «полевую структуру»

Несмотря на то, что мир сохраняет тайну своего образования, в людях неистребимо стремление к его познанию. Познавая этот мир, люди стараются научно описать все его явления. Люди разработали различные теории для математического описания тех или иных процессов, фрагментов мироздания. Хотя существующие теории не всегда согласуются между собой, тем не менее, они действительно отражают некоторые объективно существующие физические законы. Но общая научная картина мира, состоящая из комбинации подобных фрагментов, по-прежнему остается нераскрытой, об этом пойдет речь ниже в теории «струн».

Ясно, что этот мир существует и развивается по какой-то определенной, заданной программе некоего Всеобщего (космического) поля, которое охватывает и пронизывает в мироздании все видимое и невидимое, все живое и неживое. Свидетельством наличия такой программы является сама возможность математического описания отдельных явлений происходящего, свидетельством реализации программы – вполне наблюдаемые процессы развития и существования всего сущего.

Человек испытывает на себе воздействия множества полей: гравитационного, электрического, электромагнитного, геомагнитного, радиационного, биологического, молекулярного и др. Назовем эти поля частными. Наверняка существуют также иные поля, которые человечество пока не открыло, но которые также воздействуют на нас.

Сама возможность описания частных полей формулами и числами, возможность представить их как информацию как бы подсказывает возможность определить Всеобщее поле, вмещающее множество частных полей, как информационное или лучше – энергоинформационное, поскольку этим полям, безусловно, присуща и энергия, которую в ряде случаев можно измерить.

Поразительно, что некоторые присущие наблюдаемым полям физические константы однозначно задают устройство нашего мира: гравитационная, магнитная, радиус боровской орбиты, постоянная Планка, скорость света, число «я» и т. п. Если их изменить хотя бы на 1 %, то мир потеряет устойчивость и порядок. Похоже, что некие изначально заданные числа участвуют в алгоритме развития и существования Вселенной, предопределяя устойчивость нашего мира.

Поразительны результаты одного научного эксперимента. Биологи, изучая развитие эмбрионов млекопитающих, пересаживали их клетки, чтобы понять, насколько каждая клетка «знает», чем ей предстоит стать. На ранних стадиях деления клеток, когда уже явно проступает формирование органов, ученые заменяли клетки ноги на клетки головы, и наоборот. Попав в новую среду, пересаженные клетки развивались, как ни в чем не бывало. Казалось, что им все равно, каким именно органом суждено стать. Эмбрион в целом развивался нормально. Получается, что клетка зародыша, находясь в материнской утробе, развивается в локальном биополе своей матери и в поле Вселенной. Эти поля, накладываясь, и определяют, какая именно клетка станет носиком, а какая пальчиком. Таким образом, получается, что некое поле (или поля) причастны к программе развития эмбриона.

Впечатляют и научные результаты исследования влияния биополя беременной женщины на окружающих. У мужчины, живущего рядом с беременной женщиной, уровень гормона пролактина постепенно растет. Он достигает максимума за три недели до родов. Пролактин, по сути, является женским гормоном, который отвечает за развитие молочных желез. Он способствует возникновению чувства заботы о новорожденном. При этом уровень мужского гормона тестостерона у мужчин в данной ситуации уменьшается на треть. Таким образом, поле беременной супруги в известной мере как бы преобразует агрессивного мужчину в заботливого папу.

Мать иногда на огромном расстоянии чувствует беду своего ребенка. Мгновенная передача такой информации, вероятно, осуществляется в некоем Всеобщем энергоинформационном поле.

Известно наличие феномена гипноза как влияния (внушения) мысленного (биоэнергетического) поля гипнотизера. Известны и народные методы лечения заговором, когда лечебный эффект достигается произнесением молитв, особых заклинаний, ритуалов и т. п.

Нельзя также отрицать наличия связи между именем человека и чертами его характера. Многократно произносимое имя как бы формирует поле влияния, корректирует характер, частично «подстраивает» человека под это поле.

Люди еще в глубокой древности заметили наличие связи между датой рождения человека и его характером. Эта связь, возможно, обусловлена влиянием полей планет и их расположением, но, возможно, эта числовая информация просто отражает влияние на человека некоего космического поля. Разные народы составляли свои гороскопы (зодиакальный, восточный, друидов и т. п.), которые в той или иной степени отражают эту связь.

Биологами доказано влияние музыки на рост растений, на удои молока коров и т. п. Очевидно также и влияние музыки (воздействие поля звуковых колебаний) на настроение, эмоции человека. Известны и военные разработки по влиянию звуков низких частот на подавление воли противника.

Известно и то, что частота звуковых колебаний при произнесении молитв всех мировых религий (7-12 герц) близка к частоте собственных колебаний земли, равной 8 герцам.

Подобных примеров влияния различных полей существует великое множество. Отсюда напрашивается логический вывод: «Все в мире находится в непосредственном или бесконечном опосредованном взаимодействии всего во всем. Это предполагает существование универсального информационного поля Вселенной, являющегося формой универсального взаимодействия и единства мира. Все в мире „помнит“ обо всем!» (С. Фишер).

Таким образом, Всеобщим энергоинформационным полем можно считать всеобщую совокупность частных полей всех видов, которые известны или нет и которые воздействуют на все существующее в этом мире, в том числе и на людей. Локальным энергоинформационным полем можно считать совокупность полей всех видов, которые известны или нет, но которые излучает какой-либо объект живой или неживой природы.

Принимая гипотезу о существовании Всеобщего поля, надо сказать, что последнее пока недоступно для измерений и расчетов. Хотя некоторые следы этого поля, проявляемые в гравитационном, радиационном, электромагнитном и других частных полях, наблюдаются, измеряются и в известной мере уже описаны соответствующими математическими зависимостями.

Существует ряд научных гипотез, попыток описания мироздания, близких к представлению о нем как о Всеобщем поле. Например, это разрабатываемая ныне «теория струн», которая должна объединить существующие знания о макро– и микромире. Теория струн – направление математической физики, изучающее динамику не точечных частиц, как большинство разделов физики, а одномерных протяжённых объектов, так называемых струн. В рамках этой теории постулируется, что все фундаментальные частицы и их фундаментальные взаимодействия возникают в результате колебаний и взаимодействий ультрамикроскопических струн, длина которых чрезвычайно мала, она составляет порядка 10-35 м, и поэтому она недоступна наблюдению в эксперименте. Язык теории струн подходит для описания как микроскопического мира (область применения квантовой механики), так и макроскопического мира (область применения общей теории относительности). К настоящему времени ученые разработали две основные частные теории для описания Вселенной – общую теорию относительности и квантовую механику. Общая теория относительности описывает гравитационное взаимодействие и крупномасштабную структуру Вселенной. Квантовая механика, наоборот, имеет дело с явлениями в крайне малых масштабах. В принципе, эти две теории, к сожалению, несовместимы – они не могут быть одновременно правильными. Поэтому в настоящее время не представляется возможным создать единую теорию, которая описывала бы всю Вселенную, одновременно в большом и малом масштабах. Ученые разделили задачу на части и построили частные теории. Каждая описывает один ограниченный класс наблюдений и делает относительно него предсказания, пренебрегая влиянием всех остальных величин.

Середина 1990-х ознаменовались бурным развитием теории «струн», и ожидалось, что в ближайшее время на основе теории струн будет сформулирована так называемая «единая теория», или «общая теория поля», поискам которой А. Эйнштейн безуспешно посвятил десятилетия. В последние годы теория «струн» столкнулась с серьёзной трудностью, суть которой состоит в том, что теория струн допускает равноправное существование огромного множества различных вселенных, а не только той, в которой мы существуем. В настоящее время ведутся поиски, пока безуспешные, адекватного математического языка для формулировки М-теории – единой фундаментальной теории.

Другая гипотеза отражена теорией физического вакуума. Она не только включает сознание в картину мира, но и указывает на определяющую роль некой Высшей реальности при рождении грубой материи из ничего. Эта теория в своём содержательном смысле не является «новой теорией», поскольку много тысяч лет назад на Востоке было известно, что все материальные вещи появились из «Великой Пустоты» – физического вакуума, как сказали бы современные физики. Теория физического вакуума, согласно мнению физика Г. Шипова, в значительной степени изменяет существующие представления о мире. Прежде всего, это касается взаимоотношения материи и сознания – одной из главных проблем философии и естествознания. Эта теория предсказывает существование тонкоматериальных миров и мира Высшей реальности, играющих существенную роль в эволюции материи, и человека в том числе, а также нахождения в природе первичных торсионных полей – идеального носителя информации, которые соответствуют различным уровням тонкоматериальных миров, тесно связанных с сознанием человека. Торсионные поля – более общие, чем гравитационные и электромагнитные поля. Проявления торсионного поля называют «тонким миром» или «пространством тонких вибраций». Согласно мнению физика А. Акимова, даже «душа человека имеет полевую торсионную природу. И жизнь после смерти есть проявление этих полевых структур. Каждая такая структура осознает себя как личность человека, хотя в действительности – это сгусток поля…»

Поскольку имеющиеся гипотезы пока научно не подтверждены, то будет логичным оставить (или принять) философскую гипотезу о существовании некоего Всеобщего энергоинформационного поля без претензий научного описания его структуры. Однако, приняв ее, далее предстоит определиться с вопросами:

– Всеобщее энергоинформационное поле, так удачно отражающее энергоинформационный обмен в мироздании, настолько всесильно, что само является причиной своей реализации?

– Это поле само отражает лишь некоторые грани некой изначальной всеобщей Идеи?

Согласно выводам подраздела 3.2.2, удивительная целесообразность, упорядоченность мироздания, а значит, и любых полей, и их взаимодействий, свидетельствует о том, что мы живем в идеально сбалансированной и разумно организованной энергоинформационной полевой структуре мироздания в соответствии с исходной Идеей. В соответствии именно с ней это поле имеет свойства: программу, память и энергию (возможно, что-то еще). С принятием этой гипотезы в нашем сознании может сложиться некий базис гипотетической картины мира. Согласно этому базису, Всеобщее поле:

– воспринимает, сохраняет и передает информацию. Оно имеет программу формирования всех процессов в мироздании;

– включает в себя все известные и неизвестные нам поля (гравитационное, магнитное, биологическое и т. п.) и явления, в той или иной степени описанные законами (гравитации, механики, квантовой физики и т. п.);

– имеет и использует энергию, необходимую для формирования, существования и развития вселенной.

Название поля, в общем-то, значения не имеет, но важно признание высокой вероятности того, что мир имеет «полевую» структуру с соответствующими свойствами, признание наличия и взаимовлияния Всеобщего и локальных полей, которое нам подсказывают интуиция и логика.

Итак, Всеобщее энергоинформационное поле и локальные поля сосуществуют и взаимодействуют. Взаимовлияют и локальные поля.

Мысль человека и поля материальных объектов взаимодействуют, влияя друг на друга. Можно считать также, что и мысль материальна, ведь она формирует некое собственное информационное поле, что влечет за собой определенные материальные последствия. Они возникают как следующие за мыслью поступки (дела), как материальное воплощение намерений человека, а также формируются реакцией окружения на это поле индивида (на его намерение), независимо от материального воплощения (поступков). Окружающий мир воспринимает информационное поле индивида, сформированное его намерением, и реагирует на него, как на полученную информацию.

В соответствии с исследованиями американского невролога Д. Диспенса, мысли человека влияют на структуру конкретных нейронных сетей головного мозга. Головной мозг человека состоит из крошечных нервных клеток, которые называются нейронами. Эти нейроны имеют отростки, которые простираются и соединяют другие нейроны в нейронные сети. Каждое место их соединения «интегрируется» в мысль или память. Все идеи, мысли и чувства, по мнению Д. Диспенса, как бы выстраиваются и объединяются в этой нейронной сети и имеют взаимосвязь. А если в чем-то постоянно мысленно упражняться, то между этими нервными клетками устанавливаются более прочные и длительные связи. Получается, что мысли человека вносят конкретные изменения в мозг человека.

Физическое здоровье индивида определяется образом (стилем) его жизни, который, в свою очередь, зависит от образа его мыслей. Врачам хорошо известно, как влияет на процесс лечения воля пациента к жизни, к выздоровлению. Не случайно, поэтому, еще со времен Сократа бытует убеждение в том, что «нельзя врачевать тело, не врачуя душу».

Душевный настрой человека (или его намерения, мысли, эмоции, аура, энергоинформационное поле) воспринимается (чувствуется, «читается») окружением и влияет на него. На настроение человека конкретно реагируют не только люди, но и домашние животные. Даже растения «чувствуют» его намерения (добрые они или нет), что уже многократно доказано биологами.

Вода – основа всего биологического мира – меняет свою информационную структуру в зависимости от наших слов и мыслей. Об этом свидетельствуют эксперименты с наблюдением формы кристаллов замороженных капель воды. До замораживания вода находилась рядом с изображением разных символов: креста, свастики, а также подвергалась воздействию музыки: рока, классики. На воду воздействовали произнесением слов и фраз, предполагающих добрые или злые намерения. Затем капельки воды, помещенные на стеклянные пластинки, замораживались. В результате наблюдалась закономерность различных форм (узоров) кристаллов льда в зависимости от предварительного информационного воздействия на воду. Похоже, вода воспринимает, сохраняет и передает информацию, даже такую, как мысль, эмоции и слово. Это явление открыто и доказано японскими исследователями [76]. Поскольку человек и его мозг имеют водную структуру, то, возможно, именно вода выполняет ключевую роль в приеме, хранении и передаче информации.

Согласно В. Вернадскому, мыслительный творческий акт человека имеет способность «зажигать» сознание, концентрировать интеллектуальную и эмоциональную энергию, создавать индивидуальные (локальные, – ред.) силовые поля пространства и времени. По мнению русского невролога В. Бехтерева, все явления мира, включая и внутренние процессы живых существ или проявления «духа», могут и должны быть рассматриваемы как производные одной мировой энергии, в которой потенциально должны содержаться как все известные нам физические энергии, так равно и материальные формы их связанного состояния и, наконец, проявления человеческого духа.

Нервно-психическая деятельность человека должна пониматься как проявление этой энергии. В. Бехтерев полагал, что совершается кругообращение энергии от человека к человеку, благодаря чему происходит не всегда уловимое, но постоянное взаимодействие между людьми и даже не между людьми только, но и между людьми и теми существами, с которыми человек вообще обращается в условиях своей жизни. Примечательно и то обстоятельство, что в религиозном представлении исхождение Святого Духа понимается как исхождение Божественной энергии [24], т. е. именно энергии, а не чего бы то ни было еще. А Святитель Григорий Палама разделяет Сущность и энергию Бога.

В соответствии с данными Института науки, техники и государственной политики в университете Махариши в 1993 г. в Вашингтоне (округ Колумбия, США) был проведен исследовательский эксперимент при поддержке полиции и ФБР В одном месте собралось 4000 добровольцев из 100 стран мира для групповой медитации в течение длительных промежутков времени. Результат данного эксперимента засвидетельствовал о 25 % снижении числа насильственных преступлений в Вашингтоне в это время. Причем этот результат прогнозировался исходя из 48 исследований, проведенных ранее в более узком масштабе. Подобные эксперименты демонстрируют факт влияния мысленной энергии людей на расстоянии.

Философ Р. Джерард выдвинул идею, основанную на геноме сознания. Он считает, и это, по его мнению, подтверждено новейшими наблюдениями ученых, что ДНК четко считывает и «понимает» содержание окружающих ее полей, в том числе информационных.

Таким образом, есть все основания признать существование связи между разумом человека и окружающим его миром. Эта связь как бы отражает взаимодействие энергоинформационных полей разума человека, других людей и природы. Ее частично отображает понятие «ноосфера» (греч. nous – разум и sphaira – шар) – сфера взаимодействия общества и природы (эта сфера обозначается также в разных источниках терминами «антропосфера», «социосфера», «биотехносфера»). Ее становление связано с развитием человеческого общества, оказывающего глубокое воздействие на природные процессы. Согласно В. Вернадскому, «в биосфере существует великая геологическая, быть может, космическая сила, планетное действие которой обычно не принимается во внимание в представлениях о космосе… Эта сила есть разум человека…»

Во Всеобщем энергоинформационном поле мысли человека (локальные поля) представляют собой своеобразный конденсат энергии, которая не только накапливается на земле, но и находится во взаимодействии с космосом.

Вывод:

– гипотеза существования Всеобщего энергоинформационного поля вполне имеет право на жизнь;

– в имеющем «полевую» структуру мироздании все взаимодействует и взаимно влияет;

– мысль материальна. Она также имеет «полевую» структуру;

– существует связь между разумом человека и окружающим его миром на уровне взаимовлияния энергоинформационных полей.

 

3.2.4. Установка: «Твори добро в мыслях, словах и делах»

Признавая взаимодействие между разумом человека и окружающей природой, нельзя не задуматься над путем достижения гармонии в собственной жизни и в обществе, над методом согласования своего поля с природными ритмами, координирования материального и духовного миров.

Для начала следует признать, что суть каждого человека отражает локальное энергоинформационное поле его мыслей, переживаний и чувств. Прав мыслитель Р. Эмерсон, утверждающий, что «человек есть то, что он думает в течение дня». Состояние же мыслей отдельного человека активно влияет на формирование психологии всего народа. Его локальное поле вносит свой вклад в развитие или подавление устремлений на позитивные перемены в экономической, политической жизни общества, в отношение к природе.

По утверждению психоаналитика К. Юнга, «лишь изменение установки отдельного человека становится началом изменения психологии нации. Великие проблемы человечества (или отдельного народа) еще никогда не решались посредством всеобщих законов, но почти всегда – посредством обновления установки отдельного человека».

Человек создан достаточно гармонично и совершенно. Но из-за внутренней нравственной дисгармонии у него нарушены информационные связи с Всеобщим полем, нарушена гармония в отношениях с природой.

Российский психолог В. Букреев, анализируя тысячелетия мировой истории, приходит к выводу, что истоки агрессии, характерной для современной цивилизации, объясняются поломкой человеческой натуры, расчеловечиванием человека. Это происходит в режиме постоянной духовной катастрофы через ряд этапов – культ, культура, цивилизация, технология. «Отныне, – отмечает Э. Фромм, – матерью человека выступает не природа, а мир техники. Мир искусственной природы, где правит бал не творческая, а репродуктивная деятельность, расщепляющая интеллект и волю, разрывающая сознание человека. А это уже форма социальной шизофрении с последующим психозом в виде ненависти, разрушающей все, в том числе и ее носителя».

В этих условиях люди теряют чувство сострадания, предпочитая агрессию. Под любовью все чаще понимают лишь сексуальные утехи. Энергоинформационное поле таких людей не излучает добро и любовь к природе, к ближнему. Такое состояние грозит опасностью и для человека, и для конкретной страны, а, может быть, и для всего человечества. Эта опасность заявляет о себе как исторический вызов, который ждет достойного ответа.

Вызов – это всегда проблемная ситуация, решение которой начинается с выдвижения дееспособной идеи. А эту идею, как правило, генерирует интеллектуальное меньшинство с надеждой, что его поймет и оценит большинство, предпочитающее жить и выстраивать свои отношения с миром на базе сложившихся стереотипов, характер которых может быть и негативным. Так, идеи, выдвинутые Моисеем, Буддой, Христом, Мухаммедом, изменили сложившиеся стереотипы миллионов своих последователей. И это изменило вектор развития цивилизаций.

«Мысленная энергия материальна, и она не исчезает бесследно. Когда группы людей начинают думать в одном направлении, их „мысленные волны“ накладываются друг на друга, и в океане энергии создаются невидимые, но реальные энергоинформационные структуры… Эти структуры начинают развиваться самостоятельно и подчиняют людей своим законам» (В. Зеланд).

Таким образом, мысли (энергоинформационные поля, установки, настрой, биополя, ауры, дух) определенного множества людей могут существенно изменить общественный вектор развития. Мысли их структурируются и обретают определенную направленность, которая материализуется некими движениями, в т. ч. и общественно-политическими. Агрессивные установки (заказчик тут не важен) провоцируют конфликты (войны, революции, перевороты, бунты, протесты и т. п.). Вспомним хотя бы выброс психической энергии в России 1917 года, в Германии в начале 30-х годов или в Югославии и СССР в 90-е годы XX века. Известно, к чему все это привело. Мысли-то материальны.

Отсюда логически вытекает, что человеческий мир может перестать быть безнадежно несправедливым и жестоким, когда люди сформируют вокруг себя благоприятное энергоинформационное поле. Когда духовность и добродетель станут приоритетом (если не для каждого, то хотя бы для большинства) и когда в людях будет воспитана потребность делиться духовными дарами. Когда будет главенствовать сострадание, а общий вектор человеческих мыслей, наконец, будет генерировать (излучать, создавать) душевные вибрации на частоте любви. Тогда и произойдет согласование материального и духовного миров, полей человеческого разума и Всеобщего энергоинформационного поля. Тогда, когда люди осознают, что благо жизни достигается не стремлением каждого к своему личному благу, а стремлением всех к всеобщему благу.

Чтобы человеку следовать по указанному пути, памятуя о материальности мысли, ему следует исключать («фильтровать») зло не только из своих поступков и высказываний, но и мыслей. Лучше следовать пословице «молчание – золото», чем говорить недоброе. Помнить, что «слово есть образ дела» (Солон), а «быть хорошим человеком – значит не только не делать несправедливости, но и не желать этого» (Демокрит). Искоренить из нашей жизни агрессию, ненависть, обиду, эгоизм, зависть, ревность, ненасытную жажду власти, денег и материальных благ – вот что совершенно необходимо. «Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхарма», – справедливо утверждал Будда. «Не делай зла, и тебя не постигнет зло», – учил и Соломон. «Не делай никому зла и ни о ком не мысли зла в сердце своем», – проповедовал пророк Моисей. «Ум, если не стяжет здравия и не соделается чуждым злобы, не может соделаться зрителем Божественного света. Зло, подобное стене, стоит пред умом и соделывает душу бесплодной… Тщетны молитвы и подвиги человека, питающего в сердце злобу на ближнего и желание мщения… Злоба злобы не уничтожает. Но если кто делает тебе зло, тому ты делай добро, чтоб добрым делом уничтожить злобу», – писал пророк Исаия.

Истина заключена в том, что зло рождает зло. Эту истину нам неоднократно подтверждала история. Особо памятен пример XX века, когда марксизм, понятый как призыв к классовой борьбе, к кровавому переделу власти, породил гитлеризм как призыв к уничтожению марксистов и еврейства. Так, одно зло планетарного масштаба породило другое.

Поэтому каждый человек должен поставить мысленную преграду (фильтр) на все свои недобрые цели и намерения. По Ж. Руссо, вся нравственность человека заключается в его намерениях. «Особенно надо заботиться о тщательном различении помыслов, как говорят святые отцы, надо делать разбор и видеть, какие из них хорошие и какие плохие. И надо отмежеваться от плохих… Ибо если мы принимаем помыслы, то они вселяются в нас и внушают нам, что они составляют нашу природу», – говорил архимандрит Сергий (Шевич).

У истинно просветленного человека как бы установлен «ментальный фильтр», не пропускающий (исключающий) не только недобрые поступки, но и слова, и цели, и даже просто помыслы (намерения).

С таким подходом можно связывать надежду на изменение этого мира к лучшему, сохранение лучшего в нас, сохранение жизни нашей и окружающей нас природы. Когда такая мировоззренческая установка станет массовой, большая часть человеческих проблем, связанных с несправедливостью, жестокостью, насилием и рукотворной экологической проблемой отомрет сама собой.

Делать добро без ожидания благодарности, желать добродетели, испытывать сострадание к ближнему – к такому подходу призывали и призывают мудрецы разных времен и народов. К этому же призывают и мировые религии.

«Делай добро и бросай его в воду», – гласит восточная пословица, призывающая не ожидать ответных действий за содеянное добро. «Добрый человек – тот, кто помнит свои грехи и забывает свое добро; злой человек – тот, кто помнит свое добро и забывает свои грехи», – сказано в Талмуде. Конфуций наставлял: «Попытайтесь быть хотя бы немного добрее, и вы увидите, что окажетесь не в состоянии совершить дурной поступок» и «если у вас есть возможность явить милосердие, не пропускайте вперед даже учителя». «Спешите делать добро», – призывал врач Ф. Гаас. В. Соловьев предлагал людям объединиться для служения добру. Сократ говорил: «Кто мудр, тот и добр». И. Гете писал: «Тот, кто добр – свободен». Цицерон возвещал: «Каждому надо оказывать добра столько, сколько, во-первых, сам можешь сделать, а затем еще сколько может принять его тот, кого любишь и кому помогаешь». И. Кант полагал, что добро, творимое человеком, – это настоящее чудо, которого нет в природе (мире необходимости). По мнению режиссера А. Тарковского, главное – потрясать души, чтобы сделать их открытыми для добра.

Согласно Ф. Ницше, когда нравственность становится почти инстинктом, тогда она, как и все привычное и естественное, связана с удовольствием и называется добродетелью. Следует научиться добродетели как искусству становиться счастливым от счастья других, учил Гельвеций. По Платону, «стараясь о счастье других, мы находим свое собственное».

«Научитесь получать радость от помощи ближним», – учат христиане. Только так, считают они, люди найдут верную дорогу к своему счастью, научатся использовать в полной мере ресурс добра, имеющийся в душах наших. «То, что принято и затем отдано людям и Богу, не исчезает, не отнимается. В мире, откуда мы пришли и куда уйдем, каждая капля здешнего добра отзывается несоизмеримо большей чашей радости. Но и каждое горе, причиненное нами, уготовляет нам грядущую горечь» (А. Кураев). По М. Жванецкому, «то, что имеет счастливый человек, им не отнято, а отдано».

Но знание о добре и делание добра – вещи, часто не совпадающие. Исключить зло, творить добро, наполнить свою душу любовью к ближнему и миру – это и есть путь к полному духовному просветлению личности. Отсюда следует необходимость наполнять человеческие души и разум добрыми помыслами и чувствами. Эти чувства должны вытеснить в человеке ложные ценности (стяжательство, амбициозность, вожделение, абсолютный приоритет собственных интересов и др.). Через осмысление и духовную работу только и может произойти замещение ложных ценностей высокоморальными ценностями, такими, как сострадание и справедливость, честность и порядочность, уважение к людям и терпимость к их слабостям и т. п.

Для реализации этой добродетели необходимо и много и мало, но, в первую очередь, – быть сознательным в своих желаниях и намерениях, требуется духовная работа, напряжение, т. е. усилие. Только личным усилием возможна корректировка своего энергоинформационного поля. Согласно Б. Паскалю, «добродетель измеряется не необыкновенными подвигами, а ее ежедневным усилием». Именно они и обеспечат духовный рост человека.

В этой связи огромное значение имеют старания монахов разных конфессий, «денно и нощно» молящихся о нас, о сохранении добра в душах наших. Ведь эти усилия увеличивают общее количество добра во вселенной, поскольку мысль, имея полевую структуру, материальна. Этот духовный труд направлен на то, чтобы изменить баланс добра и зла в пользу первого.

Всеобщее энергоинформационное поле не только структурирует материальную физико-химическую сущность всего, оно также излучает (в числе других) волны гармонии, любви и красоты. Причем эти волны нельзя измерить никакими приборами. Проявления изначальной Идеи можно почувствовать только душой, определить их можно только логическим путем.

Одновременно в мироздании присутствуют волны дисгармонии, ненависти и уродства. Добро и зло, добродетель и грех сосуществуют, наводя на мысль о реальности закона единства и борьбы противоположностей, известного еще из древнекитайских представлений сосуществования пассивного и активного начал «инь-ян». Этот закон является одним из множества составляющих законов Всеобщего поля. Сосуществование противоположностей предопределено замыслом мироздания.

Итак, мысль материальна. Она имеет полевую структуру. Поэтому для человечества и для окружающего его мира имеют значение не только поступки каждого человека, но и его мысли. Мысли человека предопределяют состояние душевного комфорта или страдания, являются источником доброжелательности или агрессии. А общество является тем, о чем думают люди, живущие в нем. Оно перестанет быть безнадежно несправедливым и жестоким только тогда, когда в сознании большинства людей будут преобладать добрые помыслы. От наших мыслей, от наших нравственных усилий зависит всеобщий баланс добра и зла. Мир изменится к лучшему, если изменится система ценностных ориентаций людей.

Вывод:

– поскольку мысль материальна, человек несет ответственность не только за свои слова и дела, но и за каждую свою мысль; он обязан формировать «ментальный фильтр» своих помыслов и целей;

– установка на добро корректирует локальное поле, что ведет к преображению личности и гармонии с окружающим миром;

– существует зависимость добра на земле от нравственных усилий людей.

 

3.2.5. Претензия человека на статус высшей ценности на Земле

Мироздание хранит свою тайну (п. 3.2.1). Загадкой для человека остаются также и вопросы собственного бытия (п. 2.1): «Откуда он?», «Какова его сущность и миссия?» Это инициировало множество версий (гипотез) мыслителей разных эпох и народов. Версии остаются бездоказательными. В них при желании можно лишь верить, а феномен человека продолжает сохранять свой секрет. Однако это не освобождает от необходимости определиться с мировоззренческим выбором по этому вопросу.

Мы с детства слышим, что человек является высшим из земных живых существ, что он – самая могущественная сила на земле.

Что же нас, слабых биологически, делает в собственных глазах высшими по сравнению с другими живыми существами и позволяет нам претендовать на особое место в мире? В чем наша исключительность? Животные ведь тоже обладают мышлением, самостоятельно принимают решения, владеют своими средствами общения.

Первое, что приходит на ум, – наличие нашей власти над ними как «меньшими братьями». Мы приручаем, используем их как пищу или биологический материал, и не только для своих потребностей, но даже для прихотей. Впрочем, такое определение – не совсем точное. Ведь, порой, и живые существа используют человека для своих нужд.

Имеется еще одно отличие людей от других существ – это предрасположенность человека к творчеству в труде и в области искусств. Хотя и этот фактор скорее условный, чем безусловный. Не всегда в распоряжении человека оказываются совершенные орудия труда, обеспечивавшие физическое превосходство над животным миром. Стоит также вспомнить, что дельфины создают свои оригинальные «мелодии», некоторые птицы могут весьма художественно украшать свои жилища лепестками цветов, обезьяны могут использовать камни или дубины для практических задач.

Наиболее убедительным отличием представляется наличие у человека совести, нравственности и духовности, способности мыслить и познавать тайны бытия, искать смысл жизни.

«Человек есть жизнь, которая осознает сама себя», – считал Э. Фромм. Согласно Л. Фейербаху, «не плоть, а дух делает человека человеком».

Как писал В. Белинский, «разница человека с животным именно в том и состоит, что он только начинается там, где животные уже заканчиваются». Действительно, только человек имеет понятие о нравственности, поскольку животным мы не приписываем безнравственных поступков: чтобы они ни делали, они всегда исполняют жестко вложенную в них генетическую программу поведения.

Это третье отличие и позволяет человеку обоснованно претендовать на абсолютное земное верховенство. Истина заключена в том, что людьми, в отличие от других живых существ, не рождаются, а становятся. Поэтому можно согласиться с мыслью о том, что только тогда становишься человеком, когда начинаешь задумываться о нравственности, о смысле своей жизни. Ведь действительно, человек является единственным существом, способным осознать свое бытие как проблему, которую он должен осмыслить и решить. Уникальность человека как живого существа заключена именно в том, что он может состояться только тогда, когда предполагает в своей жизни смысл и доволен тем, как он исполняет свое назначение. Итог человеческой жизни подводится не физиологически, а нравственно. По Ф. Искандеру, превосходящая, прочная ценность человеческой личности заключена в его нравственной, т. е. духовной силе.

Сущность человека, как отмечает Э. Фромм, заключается в противоречии между двумя конфликтующими в нем самом мирами: животным и духовным, телом и душой, ангелом и зверем. «Очевидно, что существование в человеке двух противоречащих побуждений указывает на присутствие в нем двух противоположных элементов. Как существо разумно-нравственное человек сознает общий, безусловный закон, связывающий его со всеми разумными существами, и действует на основании этого закона; как существо чувственное, напротив, он не имеет иного побуждения, кроме личного удовольствия, которое часто может идти вразрез с требованиями нравственного закона. Мы имеем здесь сопоставление двух противоположных мировых начал, отвлеченно-общего и частного. Вследствие этого человека называют микрокосмом, вселенной в малом виде» [70]. «Существенными свойствами нашего чувствующего духа является, с одной стороны, влечение и любовь к собственному благу, чувство радования или блаженства от обладания этим благом, с другой – влечение к благу других или любовь к другим» [24].

Вопрос заключается в том, как нам, социальным существам, у которых нравственное начало является неотъемлемой составляющей, научиться жить так, чтобы человек человеку был опорой, а не лютым врагом.

Далай-Лама XIV считает, что в основе человеческой природы лежит доброта. И если это действительно так, есть смысл в том, чтобы попытаться привести свою жизнь в соответствие с этим основным элементом человеческой природы. Нельзя согласиться с представлением А. Шопенгауэра о том, что, утверждая свою волю к жизни, каждый человек рассматривает всех других либо как средство, либо как препятствие на пути к цели. Нельзя потому, что подобное представление начисто исключает добродетель души, а это приводит к одностороннему, примитивному представлению о сущности человека. Он рассматривается как существо, ориентированное на осуществление только витальных потребностей. Логика такого подхода ведет к отождествлению человека и животного. Но такое тождество условно, ибо витальные (жизненные) потребности общественного человека изначально носят противоречивый характер.

Люди способны творить не только добро, но и зло, поскольку греховной является сама природа человека. Поэтому человек нуждается в обуздании, ограничении своих природных страстей. Ресурс для этого обуздания есть, т. к. человек – то единственное существо, которое способно задуматься над нравственными проблемами, осуществить самоанализ и редактировать свое поведение.

Чтобы такая «редакция» стала возможной, общество должно следовать особой морали. В ее основе должны лежать устоявшиеся моральные ценности, проверенные историческим опытом. От них зависит гармония общественной жизни. Отсутствие такой моральной среды позволяет быть и развиваться порокам (наркомания, алкоголизм, тунеядство, игромания, алчность и т. п.), ведущим к деградации личности и вырождению общества. Следовательно, важнейшей ценностью для человека, живущего в обществе, представляется сама возможность (как свобода его выбора) нравственного роста. Чтобы исключить жестокую реальность известной поговорки «человек человеку – волк», общество должно принять человека как высшую ценность. Следует признать, что каждый из нас здесь живет не один и не только для себя. Принять за аксиому то, что каждый человек уникален, интересен именно ему одному присущими качествами, необходимыми для исполнения назначения именно в его неповторимом жизненном пути. Независимо от времени, социального положения, расы или вероисповедания, подобный подход должен быть (или оставаться) главным ориентиром и для личности, и для общества.

Если он принимается, то проясняется, что нам следует жить, преумножая человеческое в человеке, становится очевидной справедливость следующих прописных истин:

– человеческая жизнь имеет основополагающую ценность; непозволительно убивать и унижать людей;

– важнейшей ценностью у человека является свобода для нравственного, духовного роста;

– следует обеспечить фактическое (а не декларативное) равенство всех граждан перед законом;

– человек – составная часть мира, поэтому следует жить в гармонии с ним, ценить и беречь окружающую природу. Забота о природе есть не только моральный вопрос, но и фактор выживания самого человека;

– образование, статус человека менее ценны, чем его нравственные, духовные качества (очевидно, например, утверждение о. Александра Ельчанинова: «чем духовнее священник, тем меньше значит его образованность»);

– человек не должен быть рабом вещей и прихотей: он может владеть всем, лишь бы ничто не владело им;

– в основе поведения человека хотелось бы видеть доброжелательность и выдержку; старание понять и простить человека всегда обязано быть прежде его осуждения. Плохих по определению людей не должно быть, но есть люди с недостойным поведением, в обществе которых другие чувствуют себя дискомфортно. «Не должно никого осуждать, ибо ты не знаешь, с какой целью они сие делают… В этом мире у нас нет стопроцентных врагов. Нет таких людей, с которыми мы были бы не согласны абсолютно во всем. Расходясь в чем-то одном, мы высказываем схожие убеждения в других вопросах» [39];

– пороки людей, а также все, противоречащее нравственности, нельзя рекламировать (т. е. развращать других) в любой форме;

– самая большая радость заключается в помощи ближним, в востребованности (нужности) для других людей, для общества, для мира.

– прежде чем абстрактно переживать о судьбе человечества, следует думать о том, что полезного ты сделал для своего народа, а прежде, чем думать о своем народе, надо реально позаботься о своих близких.

Человек есть особая форма жизни, которая сознает сама себя. Поскольку человек имеет уникальную возможность изменять окружающий его мир, то на нем лежит и уникальная ответственность за свою деятельность. Его сознание, его ценности должны ориентировать на сохранение этой жизни, а не на ее разрушение или уничтожение. Человек становится человеком только среди людей. «Бог так устроил, чтобы люди были исправляемы людьми же» (о. Иоанн Мосх). Поэтому мораль общества должна учить тому, что человек, наделенный душой и духом, есть основополагающая ценность. Эта установка проходит красной нитью как в мировоззрении личности, так и в идеологии общества.

Если такой подход не принимается, то современный человек продолжит очевидный путь разрушения не только собственной личности и общества, но и окружающего мира, до которого он только дотянется.

Вывод:

– в обществе человек, наделенный нравственной силой, является основополагающей ценностью;

– важнейшими качествами человека являются нравственность и духовность, поэтому важнейшей ценностью для человека является свобода (возможность) для нравственного и духовного роста;

– человек должен быть морально защищен от разрушения личности и вырождения.

 

3.2.6. Нравственный закон как условие поиска смысла жизни

Человек обретает собственно человеческие качества (в том числе, разговорную речь и абстрактное мышление) только вырастая в обществе, впитывая с детства культуру, правила поведения своей семьи и общества. Следует, однако, отметить, что по своим правилам живут не только люди, но и все животные, птицы и даже насекомые. Регуляция сообщества живых существ является важнейшим фактором его жизнеобеспечения. Например, сообщество пчел без регуляции, т. е. без четкого распределения их функций и границ дозволенного, не имеет никакого шанса на выживание. Но что любопытно: в случае с любым животным или насекомым регуляция как программа, мотивирующая и ограничивающая его поведение, жестко зафиксирована на генетическом уровне и дает сбои в исключительно редких случаях.

Регуляцию отношений людей выполняют мораль общества и нравственность личности, обеспечивая гуманизацию этих отношений через принятые нормы поведения, общения и взаимоотношений. В человеке внутренняя регуляция обеспечивается исключительно его нравственным воспитанием, которое никогда не бывает одинаковым или идеальным, и поэтому она нередко дает «сбои». Дело усложнено еще и тем, что мораль и нравственность, в условиях слабого влияния Церкви, выступают в качестве некоего традиционного неписаного закона, реализуя свою регулятивную функцию посредством обыденного сознания. В свою очередь, если закон четко и однозначно не прописан, то предполагаются неоднозначность, спорность его трактовки и толкования. Это приводит к постоянному нравственному нормотворчеству индивида как творца своего бытия. Отсюда и все «сбои».

Люди стремятся выстроить свои отношения без «сбоев»: понятными, гуманными и прогнозируемыми. Чтобы осуществить это сокровенное желание, следует иметь единый нравственный закон, обрести единое моральное поле становления и развития личности. Необходимость этого закона диктуется социумом, а его суть должна согласовываться с оптимальной мерой должного, доброго и справедливого. Эта мера выявляется в многообразных формах как общественной, так и личной практики. Ведь мораль общества сможет выполнять свою регулятивную, ценностно-ориентационную и социализирующую функцию, если она основана на неких постоянных, вневременных, имеющих абсолютный характер категориях. С другой стороны, нравственный закон и феномены милосердия, благотворительности, добродетели составляют нравственную сущность религии, а в нашем европейском случае, – христианства. Разрушение этой сущности неминуемо рушит и мораль общества. Следовательно, эту христианскую нравственную сущность нельзя разрушать никому, ни при каких обстоятельствах, независимо от наличия веры. Ибо, речь идет вовсе не о вере, а о том, жить ли обществу с точными установками на гуманизм или нет. Ведь история свидетельствует, что бытие общества без ветхозаветного нравственного закона строгой правды (например, в периоды революций) превращается в трагедию для народов, и чем бездуховней это бытие, тем значительнее эта трагедия. Поэтому всякие попытки отменить этот закон, либо поменять его формулировку (например, как это делали французские моралисты XVII–XVIII в.в.), прямо или косвенно будут способствовать сначала падению авторитетности религиозного нравственного закона, а затем и вообще гуманизма в обществе. В итоге получают оправдания войны и революции с массовыми убийствами и неисчислимыми страданиями миллионов людей. И в этом вся, пусть даже кому-то неудобная, правда.

Поэтому в условиях, когда нравственность не зафиксирована в людях на генетическом уровне, воспитание почитания к древнему нравственному закону религии своего народа (как в Китае, Индии, Европе в средние века) имеет первостепенное значение для общества.

Согласно мнению русского писателя С. Довлатова, жизнь есть выявление собственным опытом границ добра и зла. «Нет такой области в жизни человека, которая должна быть лишена нравственного контроля» (А. Кураев). Действительно, коснись любого серьезного вопроса человеческой жизни, мы обязательно столкнемся с необходимостью этической оценки добра и зла. В основе этой оценки лежал и лежит некий эталон. В качестве эталона выступает принятый человеком и обществом нравственный закон религии своего народа. По П. Буасту, нравственные правила указывают путь на поприще жизни и показывают подводные камни. Без подобного эталона оценка невозможна, поскольку она всегда требует своего критерия. Нравственный закон абсолютно необходим для нормального функционирования людей в обществе. Он беспристрастен по своей сути, как и законы физики или биологии. Объективен настолько, насколько вообще непредвзяты законы общественного развития.

«Отличительной чертой всякого закона является всеобщность и необходимость. Этими свойствами обладает и нравственный закон. Он всеобщ, т. к. тот самый закон, который я слышу в своей совести, слышат в себе и все другие люди: нет ни одного человека, ни одного племени или народа, который не сознавал бы, что одно нужно делать, а другого избегать. Он необходим: это значит, что он содержит непременное требование по отношению к человеку, хотящему достигнуть своей нравственной цели. Нет другого пути к этой цели, кроме пути исполнения закона» [20]Что же касается морали, то здесь следует признать, что большинство авторов употребляют термины «мораль» и «нравственность» как синонимы. Авторское понимание иное: эти понятие близкие, но отнюдь не тождественные. Мораль определяет собой должное поведение людей на основе общественного мнения, отражает нравы и несет на себе печать своей эпохи и культуры. Что касается нравственности, то она складывается на основе нравственного закона, имеющего вневременной характер. Критерием морали выступает долг на основе общественного мнения («что люди скажут!?»). Моральное поведение ориентировано на гражданскую законопослушность, нравы и обычаи конкретного общества.
.

«Религиозно-нравственный закон, не предрешая никаких форм жизни, ни семейной, ни политической, ни международной, ни экономической, требует от людей только воздержания во всех областях жизни от поступков противных этому закону, одним исполнением этого закона достигая всего того блага, которое тщетно обещают все политические, а также и социалистические учения» (Л. Толстой).

«Богоустановленный нравственный закон регулирует внутреннюю жизнь человека. Следуя его нормам, мы выстраиваем свою жизнь в соответствии с Божиим замыслом, обретая внутренний покой и радость. Закон учит нас тому, как мы должны поступать, чтобы не разрушать целостность своей жизни, не вносить дисгармонию во взаимоотношения духовного и физического начал. Если человек в своей личной, семейной, общественной, профессиональной жизни и любой другой деятельности этот закон соблюдает, то он идет верным путем, развивая и совершенствуя самого себя. Иначе говоря, когда мы поступаем против нравственного закона, то обрекаем себя на страдания, ибо разрушаем внутреннюю гармонию, которой Бог благословил человеческую природу. Для того, чтобы избежать эти страдания, чтобы достигнуть в отношениях с ближними гармонии, созидающей внутренний мир, покой, благополучие и радость, мы в общении друг с другом также должны следовать нормам нравственного закона» (Патриарх Кирилл).

Нравственный закон «не прощает» нигилистического к себе отношения. Его исполнение обязательно. Выходя из-под «опеки» морали и нравственности (игнорируя универсальные представления о добре и зле, пользе и справедливости), человек рискует утратить и саму нравственность как атрибут собственно человеческого бытия [43], как базовое основание гуманного в человеке, и, таким образом, деградирует и как личность, и как индивидуальность. Он возвращается в животное состояние, демонстрируя своими поступками наихудшую разновидность животного мира.

Совершенно очевидно, что нравственная потребность и нравственное чувство являются врожденными качествами человека, поскольку уже у детей наблюдается способность различать два главных понятия: добро и зло. Поэтому нравственный закон, обязывающий к добрым намерениям и действиям силою его собственного нравственного чувства следует признать естественным для человека.

«Очень похоже, что нравственный закон постоянно присутствует в человеке в качестве его совести. Вопрос заключается в том, насколько совесть подавлена внешними возмущениями, неразвита, или наоборот, раскрыта в полном своем развитии. Выбор человека в серьезных жизненных ситуациях – это практический результат работы этого органа души» [40]. Действительно, каждый человек знает, когда его поступки неправедны, а это означает, что нравственный закон теоретически должен быть вложен в совесть каждого человека. И от человека зависит, прислушиваться ли к голосу совести или нет.

«Совесть есть общечеловеческое явление. Голос ее слышится во всяком человеческом сердце. Но, говоря о врожденной совести, нужно иметь в виду, что она дается нам не в готовом виде, а в виде естественного нравственного чувства; из этого чувства, при участии разума и воли, путем развития, постепенно образуется естественный нравственный закон»[20]Что же касается морали, то здесь следует признать, что большинство авторов употребляют термины «мораль» и «нравственность» как синонимы. Авторское понимание иное: эти понятие близкие, но отнюдь не тождественные. Мораль определяет собой должное поведение людей на основе общественного мнения, отражает нравы и несет на себе печать своей эпохи и культуры. Что касается нравственности, то она складывается на основе нравственного закона, имеющего вневременной характер. Критерием морали выступает долг на основе общественного мнения («что люди скажут!?»). Моральное поведение ориентировано на гражданскую законопослушность, нравы и обычаи конкретного общества.
. Таким образом, совесть человека развивается должным образом только в моральной среде (культуре), только в поле нравственного закона. И на свою совесть можно полагаться, только если последняя имеет постоянную «настройку» на него, а не на что-либо еще.

Нравственный закон как способ утверждения гуманного в человеке имеет ряд свойств, среди них важнейшее – это регуляция человеческого поведения. Он существует в виде предписаний поведения, осуществляя воспитательную, ценностно-ориентирующую функцию. Нравственный закон интегрирован во все сферы общественного бытия: политическую, производственно-хозяйственную, семейно-бытовую, досуговую и т. п. Он позволяет оценивать отношение человека к действительности (каждой сфере бытия), обеспечивает регуляцию его поведения с точки зрения противостояния добра и зла и в перспективе помогает реализовать становление и развитие духовного мира человека.

Таким образом, вполне логичным будет признание каждым человеком необходимости и целесообразности нравственного закона. Признание того, что он являет собой «дисциплинарную матрицу» жизнедеятельности людей, выступая в качестве универсального эталона отношений людей в мире. Он через призму категорий добра и зла позволяет определить, «что есть зло» и «кто есть кто».

Каково же отношение к нравственному закону у нас, в Украине? Согласно мнению украинского философа Е. Головахи, в украинском обществе сохраняется феномен аномии (нарушение традиционных правил, когда людям кажется, что они живут в мире, где нет норм). «Со времени провозглашения независимости население Украины вынужденно живет в условиях общих представлений о том, что такое хорошо и что такое плохо, что в этом обществе поощряется, что осуждается и что карается. Возник феномен „аморального большинства“, когда большая часть населения считает большинство сограждан лишенным этических принципов – честности, порядочности, достоинства. Именно потому, что жить в условиях постоянного ощущения массовой аморальности нестерпимо для большинства людей, состояние аномии не может продолжаться в обществе как угодно долго», – вот что мы имеем сейчас в Украине, как справедливо считает украинский политолог Н. Панина.

В этой связи возникают вопросы:

– Только ли нравственный закон религии может обеспечить фундамент моральности власти в Украине, моральности в обществе, в бизнесе и политике, в деятельности конкретного человека?

– Может быть все-таки можно определить такой закон на основе неких общечеловеческих, либеральных, демократических ценностей?

Так называемые «общечеловеческие, либеральные, демократические ценности» трактуются политиками в их корыстных целях. Уж больно они не точны в своем практическом приложении. Средства массовой информации, внушающие эти ценности, подконтрольны тем или иным политическим силам и выполняют их волю. Так, по мнению писателя Ж. Сарамаго, существующие демократии – лишь ширмы, скрывающие реальную «экономическую власть», поскольку они руководствуются силами, которые не являются демократическими: МВФ, ВТО, НАТО и т. п. Народы лишены возможности решать, хотят они или нет, чтобы эти структуры вершили их судьбы. Поэтому нельзя возводить современную демократию в абсолютную ценность, видя, во что вырождается эта демократия в современном мире.

Таким образом, логика практического сознания подсказывает, что и человек, и общество обязательно должны принять единый нравственный закон как объективную необходимость, которая выступает духовными «скрепами» общества, обеспечивая его перспективу. Этот закон и собственная порядочность должны быть главными факторами психологической защищенности человека в социуме с его основополагающей ценностью свободы.

Свобода является благом лишь тогда, когда не приводит к распаду человеческих взаимоотношений, регулируемых, прежде всего, нравственным законом. Мало кем оспаривается то, что ключевой общественной идеей является справедливость. Справедливость заключается в умении соизмерять ценности с внутренним эталоном (по совести). Однако вопрос заключается именно в том, что мы признаем в качестве «эталона» этой справедливости. Ведь есть представления о всеобщей справедливости у Маркса, Ленина, Наполеона и Гитлера. Иные они у Будды, Конфуция, Мухаммеда и Христа. Чей эталон справедливости мы примем?

Религия теизма понимает справедливость как проекцию нравственного закона, данного Богом. Согласно теизму, Бог дал людям нравственный закон, требуя святости от разумно-свободных существ, следуя которому они действительно могли бы уподобляться Богу. На этом зиждется вся авторитетность данного закона. Этим объясняется, почему религиозный нравственный закон существует многие века, являя собой моральный стержень традиций и культуры конкретного народа.

Что касается человека, то перед ним стоит труднейшая психологическая проблема: как найти и сохранить баланс между материальными и духовными ценностями. Вера в Бога позволяет обрести психическое равновесие. Она позволяет вывести простую формулу «как следует жить», чтобы жить достойно. Эту формулу вывела народная мудрость, суть которой заключается в призыве: «Делай, что должен, и будь, что будет». И если делать все по совести, можно будет положиться на волю Господа и не волноваться, поскольку сам человек не может знать, конкретное событие в жизни к благу или нет.

В случае замены религиозного нравственного закона той или иной философской концепцией можно получить взаимоисключающие мнения, а не ответ, который подготовлен единством разума и сердца. Из-за разношерстицы сомнительных, противоречивых мнений формируется моральная разновекторность общества. Общество, игнорирующее нравственный закон, неизбежно потеряет свою стабильность, неминуемо дезорганизуется.

Одним из основных признаков политической состоятельности государства является стабильное и эффективное законодательство. Однако люди, в отсутствие нравственного закона, не смогут выполнять гражданские законы. Гражданский кодекс любой страны имеет значение в том случае, если он признается и выполняется обществом. А если не признается? Если не признается, то будет так, как считает украинский журналист А. Репа, законов бывает всегда недостаточно, если никто в Украине не склонен их соблюдать. Назначение судов – ограничивать проявления зла, а не потакать ему из корыстных побуждений. Нечистые на руки дельцы не боятся земного суда (ибо он подкупаем), а в Небесный они не верят. Это и есть основная причина всеукраинского воровского беспредела.

Любое абстрактное представление существует реально, пока оно живет в сердцах людей. Соблюдение правовых норм должно диктоваться не страхом наказания, а необходимостью. Поскольку так должно быть, так как это ради общего, в том числе и моего, блага, то этой норме необходимо и следовать. Демократическое общество выполняет гражданские законы, если они не противоречат нравственному закону совести, а этот нравственный закон с детства «впитан с молоком матери».

Благо государства и состояние правопорядка находятся в зависимости от моральных и нравственных качеств граждан. В свою очередь, благо государства выступает гарантом благополучия своих граждан. Поэтому следует максимально подчинить социально-правовые отношения нравственным началам. Идеалом должно быть тождество морали и права, морали и нравственности, права и закона.

Суд собственной совести должен быть выше светского суда, не без оснований считает украинский философ И. Кальной. С другой стороны, если неверно законодательство совести, где нет начала для суда, там нельзя ожидать и верного суда совести. Чтобы суд совести был верным, нелицемерным, надо иметь верное ее законодательство, т. е. признанный и умом и душой нравственный закон.

Чтобы уяснить справедливость этих замечаний, рассмотрим для примера некоторые ветхозаветные заповеди Моисея (так называемого закона строгой правды) и комментарии к ним:

– Не убей. Этой заповедью запрещается не только физическое убийство или отнятие жизни у ближнего каким бы то ни было образом, но и убийство духовное. Запрещается наносить вред жизни ближнего, тем самым повелевается, насколько возможно, беречь его жизнь и благосостояние.

– Не воруй. Этой заповедью запрещается кража или присвоение каким-либо образом того, что принадлежит другим. Воровство или похищение чужой вещи тайно, присвоение чего-либо чужого – хитростью или обманом. Мздоимство – взяточничество.

– Не произноси на другого ложного свидетельства. Этой заповедью запрещается ложное свидетельство на ближнего и всякая другая ложь. Под ложным свидетельством понимается ложь как на суде, так и во всяком проявлении жизни, когда на кого-то клевещут или несправедливо порицают.

– Не желай ничего, что принадлежит ближнему твоему. Эта заповедь запрещает всякую нечистую мысль против чести и собственности ближнего [36].

Эти заповеди демонстрируют уровень самодостаточности для обеспечения справедливого правосудия при условии, что основная мировоззренческая доминанта судей и конфликтующих сторон заявляет о своем почтении к этому закону строгой правды. Ведь если он впитан с молоком матери, то намеренная несправедливость становится невозможной. А поэтому суть проблемы заключается в том, как нам добиться почтения подавляющего большинства граждан к этому нравственному закону, обеспечить его дееспособность.

Людей условно можно разделить на три группы: на тех, кто имеет устойчивую склонность нарушать гражданский закон (например, воры, бандиты, насильники); на тех кто не склонен нарушать закон ни при каких обстоятельствах (честные, законопослушные граждане) и на тех (а их большинство), кто редактирует (т. е. приспосабливает) свое поведение в зависимости от общей моральной обстановки в обществе, общественного мнения, от того, как себя ведет руководство, каковы существуют примеры для подражания, оттого, какие риски и т. п. Первые две группы демонстрируют устойчивость, третья – нет. Но именно третья группа в силу своей многочисленности и определяет общее моральное состояние общества. Следовательно, от того, как воспитывается у неустойчивого большинства почтение к нравственному закону, от того, как это большинство придерживается закона строгой правды, зависят нравы и стиль жизни конкретного общества.

Наши нравы, к сожалению, демонстрируют полное пренебрежение к этим заповедям. В этом-то суть нашей проблемы. И никакой гражданский кодекс нам не поможет, ибо, как показала практика, всегда находятся обманные, обходные пути любой статьи этого кодекса.

Суд, согласно европейским нормам, априори считает обращение любого истца обоснованным и не ставит под сомнение порядочность его намерений. Однако такой подход ориентирован на определенный моральный уровень, который должен быть присущ обществу в целом. В противном случае взамен верховенства права мы неизбежно получим верховенство судьи. Поэтому коррумпированность судебной системы Украины, о которой много и небезосновательно говорят, в данном случае является не столько причиной беззакония, сколько следствием того, что в обществе разрушены устоявшиеся моральные нормы, отсутствует почтение к закону строгой правды.

Но если в стране дефицит судей, отстаивающих справедливость, то откуда же возьмутся и политики, отстаивающие интересы своего народа, государства? За редким исключением, социально активная часть общества (а это умные, грамотные и сильные люди, умеющие подчинить окружение) озабочена лишь собственным краткосрочным интересом. Таковы наши нравы. В этом-то и суть нашей беды. Следствие этой беды – повсеместные финансовые нарушения, воровство из бюджета, взятки, коррупция, уход от налогов, рейдерство, криминальные разборки и т. д.

«Нравы – это люди, – отмечал О. Бальзак, – законы – это разум страны. Нравы нередко бывают более жестоки, чем законы. Нравы, часто неразумные, берут верх над законами». С другой стороны, следует признать справедливость высказывания античного философа Менандра о том, что нравственные качества справедливого человека вполне заменяют законы.

Таким образом, можно утверждать, что беда нашего общества не столько в несовершенстве законодательства, сколько в моральном состоянии общества; в его нравах, точнее, в отсутствии нравственного закона, принятого обществом. Именно поэтому не работают и не могут работать должным образом гражданские законы.

Если нравственный закон для человека не существует, то и совесть у него молчит, поскольку последняя находится в прямой зависимости от нравственного состояния человека. А это состояние бывает и извращенным. Люди в этом случае живут ни по нравственному, ни по гражданскому закону, а «по понятиям». Ведь «понятия» всегда приходят туда, где нет действующего права. Следующий этап жизни такого общества – это беззаконие и смута. Затем – полный хаос. Самый вероятный финал такого состояния – диктатура. Неизбежность подобной цепи изменений в так называемом «демократическом» обществе подметил еще древнегреческий философ Платон.

Когда после переворота 1917 г. власть в России отделила государство от Церкви, произошло фактическое отделение от существовавшего нравственного закона, от духовности. И дело закончилось самой кровавой диктатурой, которую только видела Европа. Поэтому не случайно власть любой кровожадной диктатуры начинается с отмены существующего нравственного закона. По Ленину, «мы (большевики, – ред.) в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем». Подобное заявлял и Гитлер: «Я освобождаю вас (немцев, – ред.) от химеры, называемой совестью».

Еще раз вернемся к понятию «совесть». Согласно словарю В. Даля, совесть есть нравственное сознание, нравственное чутье или чувство в человеке; внутреннее сознание добра и зла; тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка; чувство, побуждающее к истине и добру, отвращающее ото лжи и зла; невольная любовь к добру и к истине; прирожденная правда, в различной степени развитая. Именно поэтому Аристотель называл совесть внутренним судом праведного человека. Поэтому, уводя немцев в зону жесточайшего зла, Гитлеру и понадобилось «освободить» их от совести.

Иначе говоря, совесть является духовным средоточием нравственной жизни человека. А совесть, должным образом развитая в нравственной культуре или микросреде, фактически является инструментом практического проявления нравственного закона. Без этого закона, получается, обойтись никак нельзя.

Поэтому можно утверждать, что моральную и нравственную зрелость человека, а также политическую зрелость народа отражает нравственный закон, и только он, его признание и исполнение.

* * *

Философское теоретизирование относительно общественной и индивидуальной морали, необходимости нравственного закона ведется в Европе много веков. Это обусловлено тем, что религиозный нравственный закон давно лишен своей легитимности. Он более не признается современными европейскими либеральными демократиями. Но и альтернативы ему нет. А такое положение создает проблемную ситуацию и для общества, и для человека в нем.

Один из ярких примеров нерелигиозного нравственного закона предложил И. Кант. Многие годы он был занят поисками общезначимых, необходимых, вневременных законов человеческого существования, определяющих те или иные поступки людей. В роли такого нравственного закона И. Кант формулирует так называемый «категорический императив» или правило, определяющее форму морального поступка: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой, ты, в то же время, можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом. Нравственно человек поступает лишь тогда, когда возводит в закон своих поступков долг перед человеком и человечеством, и в этом смысле ничто другое быть нравственным просто не может. По И. Канту, нравственность никак не опирается на чувство, ибо она полностью разумна: «Чистый разум сам по себе есть практический разум и дает (людям) всеобщий закон, который мы называем нравственным законом». Этот закон – суждение человеческого разума; присутствие этого нравственного закона можно ощутить в виде веления долга. Главным в этике для И. Канта был поиск всеобщей формулы нравственного поведения людей, которая исключает саму возможность безнравственных поступков, зла и несправедливостей. Все это замечательно на уровне декларации.

Но что же И. Кант нашел большее и более весомое в сравнении со старым добрым христианским законом нравственности? На самом деле его нравственный закон, по сути, очень напоминает нравственные нормы, которые, в той или иной форме, встречаются как в христианской традиции, так и у древневосточных мудрецов, и у античных греческих философов. Фактически, И. Кант не устанавливает новый закон нравственности, новую суть, а всего лишь дает новую формулу (форму) при старой сути.

И что же, народы Европы последовали его новой формуле? А может, стоило бы сохранить христианский нравственный закон, который был проверен столетиями и врос в европейскую культуру? Тем более, что он имеет искомую И. Кантом всеобщую форму.

Если традиционный нравственный закон берется под сомнение, то тем самым признается, что он не абсолютен, а в его отсутствие, следовательно, «все можно». Можно, например, придумать (каждый на свой лад) свой идеал атеистического или языческого гуманизма. Но из этого ничего хорошего не выйдет.

Уверен, что такие признанные философы и гуманисты, как И. Кант и многие другие (от французских просветителей до декабристов, а также от А. Герцена, В. Белинского, Н. Чернышевского до Л. Толстого) не представляли себе даже в самых кошмарных снах, что их гуманизм косвенно поспособствует подготовке почвы для кровавого переворота в России. Похоже, что они не понимали, к чему могут привести даже незначительные отступления от религиозного нравственного закона. Признавая гений И. Канта, гуманизм устремлений других мыслителей, тем не менее, придется констатировать:

– они невольно раскачивали лодку устоявшейся морали, что в итоге оправдало кошмары революционных переделов;

– они предложили привлекательную форму своим гуманистическим идеям. Но подняться в своем гуманизме выше учения Моисея, Христа или Будды никому не удалось. Тем более им не удалось возвести свои идеи в устойчивое многовековое, массовое признание и почитание. Их гуманистические идеи принимались рассудком, но поднимать собою энергию воли они были не в состоянии.

Следует понять и честно признать, что религия есть, прежде всего, хранительница вековечного нравственного закона, являющегося азбукой нравственности. И без следования этой азбуке – быть беде. А следовать нельзя, если ставится под сомнение необходимость и целесообразность Церкви. Речь идет не об агитации вероисповедания, а о необходимости поддержки нравственного закона и Церкви своего народа (не обязательно христианской) как его проводника. Говоря о христианском нравственном законе для европейца, подразумевается, что дело тут вовсе не в том, верующий ты или нет. Все дело в твоем и общественном признании христианского нравственного закона как некоего эталона. Ведь стремление придерживаться этого эталона означает стремление быть Человеком.

Согласно христианству, «Бог стал человеком, чтобы человек смог стать богом» (о. Афанасий Александрийский). По преданию, главная цель христианской жизни заключается в приобретении личностью ещё здесь, на земле, богоподобных духовных ценностей путем следования нравственному закону (заповедям Моисея и Христа). «Христианство предлагает человеку идеал, большего или равного которому не знала ни одна религия мира – чистая, бескорыстная любовь. Признание Христа, не отнимая ничего полезного и разумного у человека в этой жизни, в то же время даёт ему полную надежду на благобытие в вечности» [48]. Так зачем же отступать нам от этого идеала?! Как и кому он может повредить?! Тем более, что отступление от этого идеала, как наглядно продемонстрировала наша история, ведет к трагедии.

По убеждению автора книги, религиозный нравственный закон твоего народа – это спасательный круг в водовороте современного морального разложения. Уцепившись за него, общество сохраняет шанс на будущее. Бесперспективно придумывать некий новый всеобщий нерелигиозный нравственный закон. В силу своей искусственности его ожидает печальная судьба всеобщего языка эсперанто или чего-то в этом же духе. Нравственный закон обеспечивается религией своего народа, поскольку нравственность есть «грамматика» любой религии. Этот закон вписан красной нитью во всю человеческую деятельность, ибо религия во все времена являлась и является необходимым фундаментом не только мировоззрения личности, но моральных и правовых норм и законов, социальной стабильности, традиций, культуры [51]. С точки зрения писателя В. Аксенова, «общество, которое зиждется на религиозном фундаменте, всегда прочное», поскольку он основан на абсолютности нравственного закона. И в этом его сила.

* * *

Высшая идея нужна не только отдельному человеку, но и этносу, чтобы и ему иметь ориентир, цель, смысл жизни [61]. По мнению Ф. Достоевского, «без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация». Ему вторит И. Ильин, отмечая факт того, что «у каждого народа есть известная ступень духовной зрелости, на которой он осознает особенности своего национального духа и своей национальной культуры и уразумевает, что ему даны свыше Дары и что он воспринял, усвоил и воплощает их своеобразно. Тогда нация постигает свой религиозный смысл, а национальная культура утверждается на обоих (доселе неосознавшихся) религиозных корнях».

Таким образом, можно утверждать, что религия является естественным и необходимым атрибутом этничности. Целью любого этноса является создание сообщества самодостаточных, способных к самореализации (и имеющих для этого условия) индивидуумов, оберегающих свои ценности. Согласно А. Энштейну, основой всех ценностей служит нравственность. Без нее неминуемо разрушается личность, семья и государство.

Хочется надеяться, что для народов бывшего СССР период такого осмысления, наконец, наступает. И это очень важно, поскольку история СССР убедительно показала, что изменения моральных принципов, основанных на отступлении от нравственного закона своей религии, постепенно приводят к моральной и нравственной деградации людей, идеологическому и духовному кризису общества, и даже к уродливому его перерождению.

Традиционная классификация поступков на правильные и неправильные, а также обучение правильному поведению считались уделом религии. В наше время религия существенно утратила свой престиж и влияние, а достойной замены ей так и не нашлось. Необходимости вести правильный образ жизни уделяется гораздо меньше внимания, чем раньше, – справедливо считает Далай-Лама XIV. И именно этот факт является одной из острейших проблем общества, и особенно – в современной Украине.

Сегодня самыми динамично развивающимися странами мира являются Китай и Индия. «Одна из причин этого успеха в том, что подспорьем у них служат взаимодополняющие друг друга конфуцианство, буддизм и индуизм, обеспечивающие гармоничное сочетание трудолюбия, жажды знаний и усиления государственности», – считает украинский ученый Ю. Пахомов. Этот фактор объясняет основную причину, почему эти страны выдвигаются в главные политические силы планеты XXI века. «Причин для взлета лидирующих стран Азии, – согласно Ю. Пахомову, – достаточно, но вызван этот взлет в основном спецификой культуры, т. е. моральными ценностями. Философия Запада свела весь смысл деятельности человека к обогащению до бесконечности, к потребительству. Жизнь во имя денег, порождая бездуховность, разрушила в личности гармонию разума, интуиции и чувств. А это – источник стрессов, деградации, массового распада семей, личностного отчуждения и болезненного изоляционизма».

По мнению А. Солженицына, «весь „бесконечный прогресс“ оказался безумным напряженным нерассчитанным рывком человечества в тупик. Жадная цивилизация „вечного прогресса“ захлебнулась и находится при конце. И не „конвергенция“ ждет нас с западным миром, но – полное обновление и перестройка и Запада, и Востока, потому что оба в тупике». Сегодня индивидуальное потребление значительно превышает биологические потребности личности. Мера этого потребления не только никем не воспитывается, даже наоборот, потребление культивируется как показатель жизненного успеха личности, что приводит к демонстративному увеличению потребления, истощающего ограниченные ресурсы окружающего нас мира. Поэтому наш мир может измениться к лучшему только тогда, когда человек будет жить, соблюдая меру во всем, когда перестанет гнаться любой ценой за удовлетворением своих всевозрастающих потребностей (западный тупик развития) и позаботится о развитии своего духа, о гармонии природы, общества и человека.

Механическое заимствование западных форм жизнеустройства, игнорирование традиций отечественной цивилизации немедленно оборачиваются опасным хаосом, взлетом преступности и беззакония. Для возрождения отечества следует отказаться от воровской экономики и переходить к нравственной, так же, как в Китае, Индии, Корее и Японии, опираясь на свои вековые моральные ценности и устои. Иначе не обрести благосостояния социальной, духовной гармонии, не остановить депопуляции. Возрождение национального государства возможно только на основе вековых духовных, отечестволюбивых, родовых, нравственных ценностей, великой гуманистической культуры, честности и достоинства, служения народу. Традиции общинности, соборности, артельности, предприимчивости, инициативы, глубоко сидящие в душе нашего народа, должны поощряться и возрождаться, избавляя исстрадавшихся людей от анархии, преступности и коррупции [61]. «Самый радикальный протест против нынешней пошлости – это возврат к Традиции» [39].

* * *

Таким образом, каждый народ, сохраняющий и оберегающий свою страну, исторически сложившуюся культуру, институт семьи (следовательно, и перспективу самого своего существования), свою духовность, должен в первую очередь оберегать нравственный закон, которому учит своя религиозная традиция. Поэтому база мировоззрения должна быть выбрана в согласим с нравственным законом религии конкретного народа. «Человеку, в отличие от животных, как духовному, нравственному и ответственному существу, надлежит дать и нравственный ответ о том, исполнением чего была его жизнь: исполнил ли он во временной жизни Закон, без которого нельзя жить в вечности» [39].

Нравственное чувство всегда оставляет место соображению, рассуждению и решению. Требования нравственного закона исполняются человеком только тогда, когда человек признает эти требования обязательными для себя. Поэтому признание нравственного закона, уважение к нему должны воспитываться с детства и сохраняться всю жизнь. Это касается буквально каждого человека, независимо от наличия и глубины его веры. Ведь наличие веры достаточно для спасения человека – носителя этого духовного опыта, но оно недостаточно для жизни всего общества, особенно украинского, где религиозных людей подавляющее меньшинство.

Исполнение людьми нравственного закона и может стать искомым согласованием свободного человеческого разума и природных ритмов, согласованием материального и духовного миров, которое обеспечит становление и развитие подлинно гражданского общества, где будут осуществлены ключевые ценности человека: жизнь и свобода, равенство прав и надежда на справедливость.

* * *

Касаясь вопроса о смысле жизни, хотим мы того или нет, мы упираемся в тот же самый краеугольный камень, на котором держится система наших представлений о добре и зле, т. е. принятый нами нравственный закон. Он и является той отправной точкой, исходя из которой мы формируем стратегию поиска ответа на вопрос о смысле жизни. Как минимум, нравственный закон ограничивает зону этого поиска, поскольку он является тем основанием, которое позволяет осуществить «приведение всех стихий человеческого бытия, всех частных начал и сил человечества в правильное отношение к безусловному центральному началу, а через него и в нем к правильному согласному отношению их между собою; только тогда является единство, цельность и согласие в жизни и сознании человека, только тогда все его дела и страдания в большой и малой жизни превращаются из бесцельных и бессмысленных явлений в разумные, внутренне необходимые события», – писал В. Соловьев.

Нравственный закон предопределяет систему ценностей, которая позволяет осуществлять сопоставление всех наблюдаемых (ощущаемых) явлений и элементов сущего с жизнью человека и общества. В результате такого сопоставления и формируется мировоззренческая база человека, фокусируется направление поиска смысла жизни.

* * *

Особенностью современного глобализированного мира является сложность в проведении четкой границы между экономическими процессами, с одной стороны, и политическими, общественными и культурными – с другой. Экономические факторы влияют не только на политику, но и на культурную жизнь, предопределяя изменения в нравственности людей, в идеологии, в сложившихся национальных ценностях. Поэтому следует понять, надо ли придерживаться своей национальной традиции, надо ли защищаться от глобальных процессов, постепенно стирающих национальные культуры и сложившиеся моральные устои и верования.

Безусловно, каждого человека обогащает знание культур, языков, философских учений и верований других народов. Культуры вообще и идеи в частности имеют свойство взаимопроникновения (влияния) друг на друга. Вместе с тем, для глубинного проникновения в проблему смысла жизни более важным является не горизонтальное плавание по бескрайнему морю человеческой мысли, а вертикальное погружение в ее суть. Не количество знаний, а их глубина отличает мыслителей. Можно владеть многими языками, но творческие шедевры будут созданы на языке, которым мыслит писатель. Другая грамматическая структура языка, как справедливо считает современный украинский писатель А. Драгомощенко, предопределяет другую структуру мышления. А иная структура мышления – другие восприятие, высказывания, оценки.

История свидетельствует, что подлинные философские идеи рождаются в пределах своей культуры. «Философия вообще может быть познанием только своей культуры, но никак не чужой», – справедливо утверждает российский философ В. Межуев. А своей культурой может быть только своя национальная культура (а не некая общечеловеческая), поскольку «общечеловеческое не существует за пределами нации, оно внутри ее» (украинский философ С. Крымский). Поэтому мышление в идеях всегда остается прерогативой национальных мыслителей.

Очевидно, что каждый национальный язык дает все необходимое для интеллектуального и творческого развития конкретного народа. Конкретный ландшафт имеет все необходимые элементы для физического развития той или иной нации. Точно так же и каждая принятая народом религиозная нравственная традиция дает все необходимое для духовного роста конкретного человека и стабильности общества.

Вместе с тем, признаем, что на самом деле существует множество дорог к Богу, и у каждого человека она может быть своя. Предложенная книга не ставит вопрос наличия или целесообразности веры у читателя. И нет намерения вести агитацию за принятие какой-то веры. Вера как реальность – это видение индивидуумом невидимого. «Человека делают религиозным не философские убеждения, не рассудочные доказательства бытия Бога, а благодать, которая зовет и влечет душу человека к Живому Богу» [34].

Таким образом, вера – личное дело каждого человека. Но нравственный закон – общее дело всех. Этот закон дается религией конкретного народа. Поэтому предлагается честно признать социальную значимость института религии. Набожные мы люди или атеисты, все мы стараемся (даже если только делаем вид) жить по нравственным законам наших предков. «Руководствуясь этим внутренним естественным законом, человечество вырабатывало не только отдельные нравственные правила, но и создавало целое нравственное мировоззрение, вырабатывало определенные обычаи и нравы, которые есть не что иное, как неписаные законы, переходившие по преданию из поколения в поколение и становившиеся источником всех писанных законов. Эти законы служили руководством в общественной жизни и как бы несовершенны они ни были, все-таки сдерживали в человеческих обществах грубый произвол, насилие и распущенность» [20]Что же касается морали, то здесь следует признать, что большинство авторов употребляют термины «мораль» и «нравственность» как синонимы. Авторское понимание иное: эти понятие близкие, но отнюдь не тождественные. Мораль определяет собой должное поведение людей на основе общественного мнения, отражает нравы и несет на себе печать своей эпохи и культуры. Что касается нравственности, то она складывается на основе нравственного закона, имеющего вневременной характер. Критерием морали выступает долг на основе общественного мнения («что люди скажут!?»). Моральное поведение ориентировано на гражданскую законопослушность, нравы и обычаи конкретного общества.
.

* * *

Религия своего народа предлагает в нравственной и духовной сфере все необходимое. Она предлагает вполне конкретные методы (молитвы) духовного совершенства тех, кто принял веру, а вместе с ней и высшие ценности мира с ориентиром на его порядок и гармонию, на ту систему координат, которая обеспечивает оптимальное развитие общества и человека в обществе. Эти методы составляют базовое основание духовной жизни общества, обусловливают то общее, что роднит различные культуры, обеспечивает их диалог как первый шаг к доверию и согласию.

Особое значение имеет мировоззренческая функция религии. Специфически отражая действительность, она создает свою картину мироустройства и соответственно мотивирует поведение верующего, его ориентацию в мире. Религия устанавливает те нормы поведения, которые регулируют отношения верующего в семье, быту, обществе на основе разработанных религиозными институтами предписаний и систем. Еще одна важнейшая функция религии – поиск средств идейного объединения людей путем создания у них чувства единства в религиозной вере. Люди испытывают особую потребность принадлежать к той или иной группе идейных единомышленников. Людям так необходимо иметь братство «духа»! Если у них теряется центр самоидентификации, люди обретают состояние отчуждения и депрессию. Если такой центр имеется, то люди объединены, сплочены, а, следовательно, совместно сильны. Для них характерно ощущение плеча товарища, взаимовыручка и организованность.

В религиозном сознании возникла важнейшая связующая людей сила – коллективные представления. Они не выводятся из личного опыта, а вырабатываются только в совместных размышлениях и являются в истории человека первой формой общественного сознания. Религия порождает специфические для каждого народа культурные нормы и запреты, а также понятия об их нарушении (грехе). Эти нормы и запреты выступают своеобразными духовными скрепами общества, предпосылкой становления общности людей, трансформацией их в народ. Присущие каждому народу моральные (шире – культурные) ценности и выражают его идентичность, неповторимый образ.

Обретая способность «коллективно мыслить», общественный человек совершил открытие для познания мира. Он разделил мир на видимый, реальный и невидимый, «потусторонний». Это открытие религиозного сознания не теряет своего значения до наших дней. Религия соединяет людей в народ не только общими ценностями, но и ритуалами, которые связывают космологию с устройством общества. Ритуал – «символический способ социальной коммуникации», его первая функция – укрепление солидарности людей и психологическая защита общества. В ритуальном общении преодолевается одиночество людей, укрепляется чувство принадлежности к целому, через ритуал разрешается внутренний конфликт между желаниями и запретами. Антропологи считают, что в традиционных обществах, где регламент обеспечивается ритуалом, редко встречается шизофрения. Ее не без основания называют «этническим психозом западного мира».

В настоящее время возникают, как грибы после дождя, субкультуры, которые в поисках способа преодолеть отчуждение осваивают мистические культы, создают секты и коммуны, проводящие бдения и медитации (часто с применением наркотиков). Это – реакция на безрелигиозное бытие, не удовлетворяющее неосознанные духовные запросы человека [32].

Религия – это не только дорога к Богу, но, прежде всего – путь к людям. Будучи необходимым и единственно последовательным институтом воспитания нравственности, она является главным основанием культуры и традиций каждого народа. «Выньте христианство из истории Европы, буддизм из истории Азии, и вы уже не поймете ничего ни в Европе, ни в Азии», – справедливо утверждал русский философ А. Хомяков. Поэтому лучшим способом найти ответы на духовные вопросы будет обращение к божественному опыту религии своего народа, к писаниям святых отцов и к религиозным традициям. «Ищите и обрящете», – гласит библейская истина.

Совершенно очевидно, что у всех людей для духовного поиска и роста всегда имеется все. Правда только в том случае, если по-настоящему искать. В этом гармоничном мире всегда и всюду есть все для всего. Потому что «все для всего всегда» и «все находится во всем», потому что Всеобщее энергоинформационное поле охватывает и пронизывает в мироздании все видимое и невидимое, все живое и неживое.

Еще раз обратимся к мнению Б. де Анджелис. Каждый из нас является частью мироздания, составным элементом Высшего порядка. Каждый человек попадает в этот мир не случайно. Все в человеке предназначено какой-то цели, т. е. имеет Высший смысл. Смысл заложен и во всем, что окружает человека. Каждый из нас наделен своим особенным, уникальным даром, способным для того, чтобы выполнять свою особую, неповторимую миссию. И лучше всего такую Причину и суть миссии поясняет вера твоего народа [1]Отличительной чертой исследования А. Введенского является строгая логическая обработка понятий и нравственная принудительность выводов. Религиозное решение вопроса у Введенского – не предпосылка, а неизбежный итог исследования. В. В. Зеньковский справедливо замечает, что Введенский, идя «вслед за Кантом, „открывает широкий простор вере“, лишь бы она не выдавала себя за знание» [Зеньковский В. В., прот. История русской философии. Т. П. Париж, 1989, с. 225]. А. И. Введенский сознательно воздерживается от ответа на вопрос о смысле жизни, ограничиваясь доказательством тезиса, что сама его постановка возможна только в случае признания бессмертия души или продолжения личного существования за пределами земного бытия. Полнота смысла достигается только соотнесением с безусловным трансцендентным началом, подлинным Источником и Полнотой Жизни.
.

* * *

При анализе религий может возникнуть вопрос: «Если существует единый Бог, то почему же тогда Он допустил столько религий, столько разных путей его познания и почитания?» Чтобы ответить на этот вопрос, следует принять во внимание ряд положений.

Во-первых, все мировые и основные национальные религии (имеются в виду устоявшиеся в течение многих столетий, но никак не тоталитарные секты и вероучения) имеют общие принципы, которые они исповедуют. Это – милосердие, бескорыстная любовь к ближнему, десять заповедей. Эти принципы в том или ином виде присутствуют в каждом вероучении, ибо «Бог есть то, что есть общего о Боге во всех верах» (Ф. Косой). Религии имеют родственные таинства, например, омовения, освящение пищи и молитвы. Напомним, что даже частота звуковых колебаний при произнесении молитв всех мировых религий совпадает с частотой собственных колебаний земли. Эти примеры доказывают общее происхождение религий.

Во-вторых, согласно мнению российского историка В. Петровского, различия религиозных традиций исключительно целесообразны. Он справедливо считает, что религиозные обряды целесообразны применительно к географии их возникновения. Так, мусульманам предписано молиться пять раз в день, совершая перед этим омовения. Молитва – намаз – сопровождается низкими поклонами (ежедневная физическая разминка и гигиена, необходимая в условиях жаркого климата). А запрет на свинину, употребление которой в жару чревато инфекционными заболеваниями? А многоженство, жизненно необходимое воинственным арабским племенам, где большинство мужчин погибало в бесконечных стычках? И такие примеры подобной целесообразности можно обнаружить практически в каждой религиозной традиции.

И, в-третьих, мир создан с удивительным разнообразием форм всего без исключения. На земле сосуществуют разные расы и нации, разные языки и культуры. Целесообразность разнообразия форм определяется изначальным Замыслом. Это же поясняет причину разнообразия и вероисповеданий.

* * *

Признавая Бога, мы должны задуматься, как именно Его признавать. Ответ обеспечивает многовековая традиция веры каждого народа. Следует принять во внимание, что культура практически любого народа пронизана религиозной традицией. И, если не отказываться от традиций, моральных ценностей и культуры, если не предавать забвению дух народа, отказываясь от его корней, если сохранять свой самобытный этнос, то следует придерживаться именно той религиозной традиции, которая и определила современную культуру. Очевидно, что равенство религий перед законом не означает их равенство перед культурой и историей твоего народа.

История свидетельствует, что без принадлежности к культуре люди вообще не могут развиваться, ибо культура является пространством человеческой коммуникации. Одним из оснований культуры является религия. По Н. Бердяеву, «культура родилась из культа». Нравится нам или нет, но пренебрежение религиозной традицией неминуемо ведет к разрушению корня культуры со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Два последних тысячелетия развития европейской культурной традиции прошли под знаком христианской веры. Практически во всех своих проявлениях европейская культура пронизана христианскими ценностями.

Показательным в этой связи является пример известного российского актера и режиссера К. Райкина. На вопрос журналиста: «Что побудило вас креститься?», он ответил: «Мое рождение и нахождение в данной культуре». Поддержка своей родной культуры является необходимостью и для выживания этноса, и для стабильности общества. Не случайно в периоды ломки (разрушения) общества, что наблюдается в современной Украине, предметом особого пренебрежения властей всех уровней становится культура, отовсюду гонимая во всех ее проявлениях – духовных и материальных. И тоже не случайно, что вместо традиционной православной культурной традиции в Украине размножились иные религиозные направления, особенно тоталитарные секты, что лишний раз демонстрирует распад духовной сферы. Такое положение характерно и для всей Европы.

«Европа есть уникальное соединение греческой учености, римского права и христианства. Единение этих трех компонентов сделало Европу Европой, выделило ее из остального мира. Один из главных принципов европейского мышления – разделение мира на видимый и невидимый, мир идеальных сущностей и мир земных страстей и забот. Эти два мира ни в коем случае нельзя путать. И должны быть люди, осуществляющие связь между упомянутыми мирами и ведущие других за собой. Должна быть элита, нужны духовные авторитеты, на которые равнялась бы нация», – справедливо считает украинский культуролог В. Никинин, разделяющий религиозную традицию своего народа. Согласно украинскому социологу Ю. Саенко, обществу необходимы духовные пастыри, совесть социума, на примере жизни которых выстраивалась, выверялась и контролировалась бы внутренняя система норм и ценностей человека.

Удивительную историю рассказал журналист Ф. Ленуар. Она произошла несколько лет назад в Индии. Один англичанин был принят Далай-Ламой. Англичанин пребывал в безутешном горе из-за потери жены и рассказал Далай-Ламе о своих духовных сомнениях. Англичанин поведал, что открыл для себя Иисуса двадцать лет назад, и это дало ему надежду и духовный свет. Однако со временем у него возникло разочарование, поскольку он уже более не находил силы слов Христа в англиканской церкви. Он начал утолять свою глубинную духовную потребность в буддизме. Когда же англичанин закончил свое повествование, Далай-Лама оставался молчаливым. Потом он повернулся к своему секретарю и сказал что-то по-тибетски. Секретарь вышел и вернулся обратно с иконой Иисуса. Англичанин был поражен. Далай-Лама дал эту икону, говоря: «Будда – это мой путь, Иисус – это твой». Так Далай-Лама помирил человека с самим собой, со своей культурой и верой, показал самый короткий и верный путь духовного поиска [75].

Согласно писателю Г. Гессе, одна религия ничуть не хуже другой. Нет ни одной, исповедуя которую, нельзя не стать мудрецом, и нет ни одной, которую нельзя бы было превратить в бездумное идолопоклонство. «Не меняйте религию, оставайтесь в своей», – призывает Далай-Лама ХIV подтверждая тем самым великую истину – в религии своего народа каждый найдет все духовно необходимое, если только правильно будет искать.

* * *

Религия должна учить, как жить по-человечески среди людей, ибо нравственность есть «грамматика» религии. Только религия позволяет сохранять в веках неизменность нравственных принципов широких слоев населения. Религия обучает личность духовности, нравственности, помогает выстроить оптимальную модель бытия, основу которого составляет человеческое, обрести смысл жизни. Согласно русскому философу Л. Тихомирову, нравственность истекает из религии, религия истолковывает и утверждает нравственность.

Однако у многих современников возникают сомнения на этот счет в связи с тем, что отдельные священнослужители иногда ведут себя недостойно, пороча идею, которой служат. Если христианская религия так хороша, – считают они, – то почему, например, западная христианская Церковь организовала жестокие крестовые походы и костры инквизиции вопреки ясной заповеди «не убий»? Почему многие священники всем своим видом заставляют сомневаться в их воздержании от чревоугодия? Почему общество нет-нет, да и сотрясают скандалы, связанные с аморальным поведением священнослужителей тех или иных конфессий? Другими словами, возникает вопрос о непогрешимости самой Церкви.

Ответ достаточно прост. Независимо от профессии, от полученного образования, люди имеют слабости, грешат и выполняют свою работу, далеко не всегда являясь примером для подражания.

Например, можно утверждать, что медицина лечит. Но иногда врачи непреднамеренно калечат людей, совершают профессиональные ошибки, допускают брак в своей работе.

Общеобразовательная школа, безусловно, учит. Но нередко учителя совершают педагогические промахи, отторгая любовь к своему предмету.

Из этого не следует, что медицина и образование – это порочные институты. Нет, эти институты необходимы. Ошибки отдельных работников не меняют сути и необходимости этих институтов общественной жизни.

Ничто не мешает восторгаться гениальными высокодуховными произведениями А. Пушкина, Ф. Достоевского, Л. Толстого. Ничто не мешает учиться у них гуманизму, несмотря на достоверность того, что в личной жизни эти великие люди не всегда были примером для подражания.

Так и с Церковью. Являясь институтом духовности, она лечит души и учит добру. Учит жить по-человечески. Священник подготовлен профессионально для того, чтобы учить нас любви и состраданию, т. е. истинному гуманизму. Святых среди служителей культа, может быть, не так уж много. Так же, как мало гениев среди писателей или преподавателей. Но это нисколько не умаляет необходимости самого процесса нашего духовного обучения и становления, необходимости в духовных учителях.

Церковь призывает к духовному совершенствованию. Священник представляет Церковь. Мирской человек, встречаясь со священником, автоматически, на подсознании всегда сопоставляет этого священника с тем идеалом совершенства, который последний проповедует. Соответствовать же идеалу сложно, практически невозможно, к нему можно лишь стремиться (Патриарх Кирилл).

Однако, если встреча со священником разочаровывает, если священник не излучает волны любви и доброты, к чему он собственно и призван, то просто надо искать другого священника, но не хулить Церковь. Направляясь в храм, мы заходим в дом Божий, а не к служителю. «Прихожане должны ясно осознавать, что центром, вокруг которого и ради которого они собираются воедино является не священник, не та или иная храмовая святыня, не та или иная – пусть даже самая возвышенная – идея, но сам Господь и Его Жертва… Изрядная часть священников банально невежественна и косноязычна, мало что знает о своей собственной вере и еще менее способна о ней убедительно и интересно рассказывать. А из умеющих рассказывать не все живут вблизи своих же слов» [39]. Мы обучаемся учению и примеру Христа, но никак не проповедника. Священник – смертный грешный человек, и не следует ожидать от него личной непогрешимости.

Под непогрешимостью православной Церкви следует понимать непогрешимость собрания верующих всех времен и народов во главе с Иисусом Христом и под водительством святого духа. А это – совсем иное дело. Это, по сути, речь о непогрешимости Христа и его учения.

Досадно, что религиозные иерархи различных конфессий совершали и совершают действия, несовместимые с нравственным законом своей же религии. Выступая активными политическими игроками, они корыстно манипулируют сознанием верующих. То есть следует честно признать, что грешные люди часто приспосабливают любые популярные нравственные учения под свои корыстные потребности, иногда меняя суть исходного учения.

Так, Запад действительно в средние века допустил политизацию религиозности, что привело и к расколам, и к атеизму. Следует ясно понять, что церковь – это не партия, не политическая сила, что она имеет совсем другую природу. Великие религии и отдельные церкви, в отличие от политических сил, пережили не только правительства, но даже отдельные цивилизации – сколько бы их ни запрещали, ни использовали, ни дискредитировали. Поэтому ни в коем случае нельзя допускать смешивания религиозной составляющей мировоззрения с политической ролью церкви. Тем более что истинное назначение религии – указать дорогу к Богу и путь к людям.

* * *

В целом путь Европы – это путь, основу которого составляет христианская традиция. «Христианство – это весть о спасении, возможность его осуществления и благодатное средство, данное Богом для спасения» [34]. В средние века Христианство было принято подавляющим большинством европейских народов. Торжество христианской веры обеспечилось, прежде всего, исключительной привлекательностью христианских идей. Христианская вера стала утешительницей душ человеческих, давая людям надежду, любовь и прекрасные, высоко гуманистические нормы морали.

Христианство стало самой популярной, доминирующей мировоззренческой системой вплоть до XIX века. Российский философ Е. Троицкий не без основания делает вывод о том, что «христианство было столь глубоко и проникновенно воспринято Русью, что сделалось мощным фактором национальной самоидентификации. Единство народа и Веры на века стало духовной и жизненной аксиомой. Отечественная культура неотделима от веры предков». «Христианские подтексты и смыслы были даже в советской высокой культуре – в лучших книгах и фильмах той поры. Даже если в них не упоминалось имя Бога, но в них было столь доброе и глубокое видение человека, которое могло появиться только в пространстве евангельского восприятия человеческой трагедии» (А. Кураев).

На смену христианству, к сожалению, пришли материалистические воззрения. Идеологии, основанные на материалистических идеях, как показала история, всегда достаточно быстро угасают. Но, как видим, бездуховный атеизм, суть которого заключается в отрицании религии, продолжает жить. В странах бывшего СССР, как справедливо считает Е. Троицкий, «насильственный атеизм нанес тяжелейший удар по народной душе, нравственным, патриотическим ценностям, государству, в конечном счете, по семье и материальному благосостоянию». Ликвидация значительной части церковных храмов и служителей церкви, 90 лет атеистической пропаганды и коммунистический эрзац религии – вот составляющие части того физического и духовного насилия, которое испытал народ.

Несмотря на очевидный гуманизм христианства, европейское сознание интенсивно обрабатывается средствами массовой информации (СМИ) с целью окончательно разрушить эту мировоззренческую систему. И, надо отметить, что именно институт христианства старательно и последовательно разрушается, как никакая другая религия. И отнюдь не потому, что оно себя исчерпало как духовный институт. Основные причины этого разрушения следующие:

– во-первых, политическая конкуренция. По вине некоторых иерархов христианство оказалось вовлеченным еще в средние века в поле битвы за власть в Западной Европе;

– во-вторых, затяжной кризис в католической церкви, начатый также в средние века;

– в-третьих, лавинообразный рост научных открытий спровоцировал рождение веры в материализм (наукоцентризм);

– в-четвертых, религия и национальные традиции, являясь объединяющим народы фактором, мешают экспансии современного политического глобализма [51];

– в-пятых, христианство отвергается из-за его полной противоположности целям и характеру жизни языческого мира, поклоняющегося «золотому тельцу». Для мира наслаждения, богатство и слава являются существом жизни, для христианства же – это страсти, неминуемо влекущие за собой страдания, разочарования и неизбежную телесную и духовную смерть. Для язычества смысл жизни – земные блага, для христианства же – блага духовные: любовь, мир души, радость, чистота совести, великодушие, т. е. то, чем человек может владеть вечно. Наконец, для язычества сама святость христианская невыносима, она для него как укор совести [48].

Поэтому уже несколько веков ведется антихристианская идеологическая война за сознание европейца.

Самое эффективное оружие этой войны – манипуляция сознанием, которая методично проводится СМИ. «Это та технология, которая проникает в каждый дом и от которой человек, в принципе, не может укрыться», справедливо считает современный российский философ С. Кара-Мурза. Наука, по его мнению, заменила Церковь как высший авторитет, легитимирующий, освящающий и политический строй, и социальный порядок. В известной степени справедливы слова о. Фефана Затворника о том, что науки нет, а есть научники, которые вертят наукой как хотят. Наука стала инструментом господства, которое в этом типе общества основано на манипуляции сознанием. Идеология стала быстро паразитировать на науке.

Любая идеология стремится объяснить и обосновать тот социальный и политический порядок, который она защищает, через апелляцию к естественным законам. «Так устроен мир» и «такова природа человека» – вот конечные аргументы, которые безотказно действуют на обывателя.

В идеологии образ объективной, беспристрастной науки служит для того, чтобы нейтрализовать, отключить воздействие на человека моральных ценностей как чего-то неуместного в серьезном деле, сделать человека беззащитным перед доктринами, которые внедряются в его сознание.

Теоретические модели человека, которые наука предлагала идеологам, а те после обработки и упрощения внедряли их в массовое сознание, кардинальным образом меняли представление человека о самом себе и тем самым программировали его поведение [33].

Дело тут в том, что наука не есть любознательность одиночек. Наука – это социальный институт, нуждающийся в социальном признании, одобрении и финансировании. А, значит, научная субкультура должна быть на хорошем счету у базовой культуры того общества, где рождается и развивается наука. А для этого она не должна противоречить уже сложившимся центрам общественной власти (А. Кураев). Реальная власть (политическая и/или финансовая) всегда является носителем некой идеологии и поддерживает только своих сторонников. Поэтому часто ученые обречены на зависимость от тех, кто им платит. Главная проблема гуманитарных наук в том и заключается, что «научная» ложь щедро оплачивается.

На самом деле никто и ничто – ни религия, ни наука – не имеют никакого морального права манипулировать человеческим сознанием. Нельзя навязывать человеку веру в Бога, но нельзя и «прививать» в его сознание атеизм. Наука не может противоречить религии, а религия – науке, поскольку у них разные области и методы исследований. Тем более, что познаваемость мира и реальность мира не могут быть научно верифицируемы. «Библия учит нас, как взойти на небо, а не тому, как устроено небо» (Галилей). По А. Кураеву, религия отвечает на вопрос «зачем», а наука – на вопросы «почему» и «как»; религия дает ценности: ради чего человек живет, каких целей добивается, куда идет, а наука говорит, какими путями можно добраться до намеченной станции. Религия имеет объектом своего познания «душу», «дух», «Бога», не поддающиеся ни научным методам исследования, ни даже строгому научному определению, а наука исследует материальные явления окружающего нас мира. Это разные грани общего познания (метафизика и физика). Человеческое же сознание может и должно охватывать все возможные грани познания. К этому человека влечет его неистребимая естественная предрасположенность. Для полного процесса познания необходимо добиться мирного сосуществования всех форм освоения мира, не противопоставляя их, а наоборот, дополняя друг другом. Следует раз и навсегда признать, что религия и наука – не соперницы, поскольку каждая из них выполняет в пределах культуры свои специфические функции.

Наука не может ответить на извечные философские вопросы «что создало мироздание и человека?» и «есть ли Бог?». Наука не может представить (доказать, обосновать) ни достоверную картину мира, ни раскрыть духовную сущность человека, определить его назначение. Несмотря на постоянное внимание к этой проблеме и обилие точек зрения, на сегодняшний день эти вопросы остаются открытыми, и нет никаких оснований считать, что они могут быть научно решены в обозримом будущем.

Но это не мешало и не мешает спекулятивно использовать науку как политический инструмент манипуляции в борьбе против христианского нравственного закона. Делается это для того, чтобы управляемая через СМИ бездуховная материалистическая вера, или атеизм, победили религию. Поскольку политическая потенциальная опасность религии заключается в духовном сплочении народа, в национальном единении. Принципу экспансии политического глобализма – «разделяй и властвуй» – всегда мешает религия и национальные традиции. Поэтому политическая глобализация и ее прямое следствие – космополитизм – несут гибель нациям. И на этом пути ей противостоит религия, ее нравственный закон.

Кроме того, одну из проблем человечества составляют бездуховные научные исследования и разработки биологического, химического, ядерного и иного оружия массового уничтожения, эксперименты на людях, насильственное использование людей как живых доноров и т. д., и т. п. Человечество погибнет, если наука не признает нравственные нормы в качестве своего ограничителя, если наука будет оставаться бездуховной, если общество в лице государства реализует претензию на вторжение в область жизни и смерти.

Человечество должно освоить искусство синтеза науки и религии. Грядет, как считает российский физик Г. Шипов, синтез науки и религии, причем наука протягивает руку религии, ориентируясь в будущем на создание метанауки, которая объединит в себе науку, искусство и религию. Нам надо изменить наше сознание таким образом, чтобы никакие научные достижения невозможно было бы использовать против человечества. Научная картина мира нового тысячелетия должна отражать реальность более полно, включая сознание человека, чтобы помочь воспитать мышление людей таким образом, когда применение новых знаний против человечества станет просто невозможным [72].

Любая человеческая деятельность упирается в мораль и нравственность, и «если Бога нет, значит, все позволено» (Ф. Достоевский). Человеку, вооруженному знаниями и технологиями, пока удавалось балансировать между консервирующей моралью и разрушительной аморальностью и, благодаря этому, выживать. И дело тут не в самих знаниях или технологиях. Они как старые, так и новые, не несут в себе ни добра, ни зла. Все дело в моральном и духовном состоянии человека и общества.

Духовное состояние человека должно быть защищено духовным оружием от любых угроз и манипуляций его сознанием. Каждый человек должен быть подготовлен к такой защите соответствующим образом. И таковой защитой является нравственный закон. Обществу нельзя допускать размыв нравственных ценностей в потоках политической пропаганды. Либерализм без берегов ведет к вседозволенности и, как следствие, к полной обреченности перед многочисленными внешними и внутренними угрозами. Людям необходим инструмент преодоления ложных представлений о безраздельном господстве «внешних воздействий» с ложными ценностями контроля над внутренним миром человека. Таким инструментом является вера своего народа. Поэтому вместо абстрактных переживаний на тему всеобщего падения духовности каждому следует задуматься над тем, что хорошего он лично сделал для Церкви своего народа. Как только Церковь и вера ставятся под сомнение, духовный вакуум заполняется извращенными представлениями, предрассудками и псевдонаучными идеями.

Средства массой информации внушают, что многообразие религий и несовместимость их религиозных установок – главная причина раздоров и мировых конфликтов. Однако честный взгляд на новейшую историю свидетельствует об ином. Все основные мировые конфликты XX века, как-то: Первая и Вторая мировые войны, войны во Вьетнаме, Афганистане и Ираке – не имели прямого отношения к религиям. Наблюдалась борьба за мировое господство основных политических игроков военными средствами. Религиозные сражения тоже были и, наверное, будут, но чаще ведутся экономические и этнические войны. При желании люди всегда найдут повод для развязывания конфликтов из-за властных амбиций или материальных претензий.

В Европе СМИ формируют так называемый «мозаичный» тип культуры путем давления на сознание не связанных друг с другом нравственных понятий для того, чтобы манипулировать сознанием, формируя управляемого человека толпы, расщепляя его сознание. Фундаментом постмодернизма как современного этапа развития философии является тезис о том, что истина никому не известна. Поэтому и нравственный религиозный закон также не может быть истинным. Каждый сам кузнец собственной истины. Поэтому общей, единой нравственной среды не может, да и не должно быть. Цель заказчиков такого манипулирования (дирижеров политической глобализации) – разобщать народы, чтобы властвовать над ними.

По мнению архиепископа Афинского и всей Эллады Христодула, Европа, частью которой мы являемся, предала христианство, когда ее политические лидеры отказались упомянуть в европейской конституции христианство как один из источников европейской культуры. Поэтому она и столкнулась с проблемой выживания, т. к. не может решить проблему идентичности. Дехристианизированная Европа потеряла свою идентичность и придет кто-то другой, чтобы управлять ею. Историческая практика подтвердила вывод дореволюционного российского политика П. Столыпина о том, что когда народы забывают о своих национальных задачах, то они гибнут, превращаясь в удобрение, на котором вырастают и крепнут другие, более сильные народы.

Только людьми, воспитанными в духе нравственного закона, трудно манипулировать. Следовательно, каждому народу необходима собственная духовная школа – объединительница и хранительница душ, защитница от многих внутренних и внешних угроз. В нашем случае (для Руси, для Украины) такой духовной школой более тысячи лет является православная Церковь.

«Ошибочно предположение, будто бы христианское мировоззрение и жизнь составляют нечто „пережитое“, уходящее из действительности в область прошлого. Христианское мировоззрение с основанной на нем жизнью составляет, как и прежде, достояние миллионов людей. Как теперь, так и прежде, множество миллионов людей были и остаются ниже этого мировоззрения. Разница только в том, что прежде люди христианской выработки благодаря стараниям государственной политики давали тон жизни всей остальной массе мысли, а теперь – нет. Нынешнее отстранение их создано самой государственной политикой по отношению к Церкви» [58].

Для Европы древнее изречение Соломона: «… время разбрасывать камни и время собирать камни…» – актуально и сейчас. Актуально для осознания христианами необходимости сохранения «камня своей веры» – основы своих религиозных, нравственных ценностей, культуры и вековых традиций. В наши дни, как никогда прежде, важно восстановить единство разделенного Христианства на основе вероучения и церковного строя древней неразделенной апостольской Церкви, взяв за основу принцип блаженного Августина: «В главном – единство, во второстепенном свобода, и во всем – любовь». Церковь сотворил Христос, а конфессии создали люди. Христова Церковь одна, и как таинство спасения она сохраняется в истории. А конфессий много, они появляются и исчезают.

Цельность любой нации обеспечивается, в первую очередь, нравственным законом, соблюдением его требований, что и является залогом (гарантом) единения семейных, духовных и государственных ценностей. И, если во времена СССР компартия обеспечивала это единение своими средствами (в том числе многими элементами морали, заимствованными из христианства), то в настоящее время в Украине можно рассчитывать лишь на влияние православной Церкви. Тем более что «есть двухтысячелетняя инерция христианского воспитания, и она сказывается даже в тех современных людях, которые сами себя не считают связанными с религией. Но незаметно для себя самих они множеством нитей все же соединены с миром Евангелия» [39].

С другой стороны, сохранение и личная поддержка религии своего народа не подразумевает и не предполагает враждебного отношения к носителям других религий, философских воззрений и культур. Напротив, предполагается обеспечение терпимости, духовной умеренности и единства в многообразии. Нравственный закон ничего общего не имеет с религиозным фанатизмом, который угрожает взаимопониманию между людьми, между народами и культурами. Христианство никогда не отменяло национальной идеи и не подменяло ее. Поэтому необходимо прийти к правильному соотношению национальной специфики и наднационального нравственного закона, наднациональной сути христианства. Государство объединяет в себе не только представителей титульной культуры, но всегда и тех, кто себя отождествляет с другой этнической традицией. Чем, например, сильна российская культура? Тем, как считает современный украинский журналист И. Дзюба, что она никогда никого не отталкивала. Наоборот, всех, кого могла, втягивала в орбиту своих интересов: евреев, украинцев, татар, грузин, армян.

И это замечательно. Ведь мир прекрасен своим многообразием красок, форм жизни и явлений природы, рас, наций, человеческих лиц и характеров, многообразием культур, традиций и верований, философских и научных воззрений. Очевидно, нравственной является поддержка баланса многообразия в мире.

Поэтому, поддерживая свое, не следует рушить чужого. Религия каждого народа просто обязана мирно сосуществовать с другими традиционными верованиями, культурами и научными воззрениями во имя благополучия, гармонии общества и природы, человека и общества.

Вывод:

– высшая идея (смысл, цель) нужна не только человеку, но и обществу;

– зрелость личности и общества определяется тем, какое место в их жизни занимает нравственный закон, поскольку основные проблемы человека и общества образуются из-за ложных целей и ценностей, выходящих за рамки нравственного закона. Только нравственный закон сохраняет за собой статус подлинного регламента (регулятора) жизнедеятельности людей;

– культурное и нравственное состояние человека и общества предопределяют развитие (или подавление) в людях всех их потенциальных качеств, в т. ч. нравственных;

– выбор человека предопределяется оценкой добра и зла, основанием которой является его совесть;

– совесть человека развивается должным образом только в нравственной культуре, только в поле нравственного закона; развитая совесть, в свою очередь, становится инструментом практического проявления нравственного закона в человеке;

– несоблюдение нравственного закона неминуемо ведет к разрушению личности, а затем и общества. Поэтому он является важнейшей жизненной необходимостью, залогом нормального функционирования и защиты от вырождения;

– обществу необходим институт религии как хранитель и проводник этого закона, гарант его неизменности и долговечности;

– необходимо поддерживать религию своего народа как институт нравственного закона, сохранения культуры и этноса;

– религия может и должна мирно сосуществовать с другими гуманистическими воззрениями;

– научный, философский и религиозный виды познания могут и должны сосуществовать по принципу дополнительности, осуществляя процесс полного познания;

– нравственный закон предопределяет систему ценностей, которая позволяет осуществлять сопоставление всех наблюдаемых явлений с жизнью человека и общества. В результате такого сопоставления и формируется мировоззренческая база человека, фокусируется направление поиска смысла жизни.