Как человек, я родилась в 1871 году в Лондоне. И увы, моя жизнь не была красивой и сказочной. Она была наполнена грязью нищеты и бедности, эта была грань района Уайтчепела. Я была проституткой, как и моя мать, как и моя бабка. Мне повезло чуть больше, чем остальным девушкам из этого района — моя мать была владелицей небольшого борделя на углу Brick Line и Fashion Street. Это было двухэтажное здание грязно-серого цвета, на первом этаже которого располагался тёмный прокуренный бар, а на втором комнаты проституток, в которых они принимали клиентов. Кем был мой отец — я не знаю, знаю, что он был богат по маминым меркам. Говорят, что до моего рождения, моя мать была очень красивой. С тонкой талией и пышными формами. Её длинные чёрный вьющиеся волосы всегда пленили клиентов, и за неё платили больше всех, кто там работал. Бабка, которая вместе с дедом устроили в этом здании бордель, не уставала нахваливать свою дочь, говоря ей, что с её красотой она далеко пойдёт. Не удивительно, что когда богач пообещал ей небо в алмазах простая неграмотная дурёха поплыла и позволила ему очень многое. А потом он исчез, оставив под девичьим сердцем своего ребёнка. Мама всегда верила, что я дочь аристократа, да и бабка не мешала её фантазиям, ведь после родов грудь мамаши стала ещё больше. Но к моим семнадцати годам, вся красота ушла — перешла ко мне. Я запомнила свою мать толстой с жидкими волосёнками, с бородавкой на носу и волосиками возле губ. Она всегда носила мушку на щеке, считая, что это делает её более сексуальной, а по-моему она вся была как старая потасканная шлюха, без мозгов и с верой, что «прекрасный принц» вернётся. Помню, что в те годы больше всего боялась, что бабка помрёт — мать была слеплена совершенно из другого теста и не смогла бы удержать бордель на плаву. Ведь главное в этом деле ладить со шлюхами, вовремя платить полиции и местной банде. Не забывать присылать девочек в нужные дни нужным людям, следить за выпивкой в баре, знать характеры людей и обладать звериным чутьём. Во времена повальной нищеты только так такие, как мы могли выжить. Мать же была просто набитой дурой, любящей поспать да выпить в баре. И сколько бы бабка не пыталась втолковать дочери, что так дело не пойдёт, та лишь огрызалась на неё, веря в свою счастливую звезду. Но я пошла в бабкину породу — все тонкости схватывала на лету, была ласковой с клиентами и если что-то случалось у девчонок — они всегда знали к кому обратиться за помощью, прежде чем идти к хозяйке. Бабка была мной довольна, она планировала удачно выдать меня замуж, возраст был подходящим, да чистоту мою блюла — клиенты у меня были только проверенные — не дай бог сифилисом заболеть или чем похуже.

Но мои звёзды сложились иначе — в нашем районе завёлся первый в истории маньяк. Ты знаешь, о ком я?

— Джек-Потрошитель, — изумлённо прошептала я, — ты жила в районе, где действовал этот маньяк?

— Не просто жила, милая, я его последняя жертва, — и она негромко рассмеялась.

— Только не говори мне, что Джек-Потрошитель — вампир! В жизни в это не поверю! — категорично заявила я, однако мои глаза выдали мой интерес.

— Не хочу тебя расстраивать, однако он и правда был вампиром. Одним из тех, про кого ничего не известно. Он пришёл в город, убил и осушил несколько женщин, оставив их тела на видном месте. Про то, что он творил с телами, ты наверняка знаешь. Однако если люди и считали его мясником, хирургом, евреем, предполагали, что он болен сифилисом и заразился от проституток, то мы, вампиры, считали, что он пришёл из тех времён и тех далей, где его поступки нельзя было назвать преступлением. Мы думали, что он когда-то был жрецом или что-то в этом роде, и убитые женщины стали его дарами богам, которым он поклонялся. Не знаю, как всё было на самом деле, единственное, что могу рассказать, так это то, как я стала вампиром.

В ту ночь я вышла из борделя, чтобы навестить одну знакомую, которая была больна, и некому было о ней позаботиться. Я была уверена, что маньяк меня не тронет, ведь он убивал только уличных девок, я же работала под крышей, и по моему виду нельзя было сказать, что я проститутка. О, как же я ошибалась! Не успев пройти и до конца улицы Fashion Street, как передо мной появился высокий мужчина в чёрном одеянии, он схватил меня, его глаза мигнули красным и вот, я уже в какой-то подворотне, прижата к стене, раздираемая невыносимой болью в шее. То, что я сделала, потом спасло мою жизнь во всех смыслах этого слова. Не знаю, почему у меня это получилось — то ли виной моя способность, то ли вампир не справился с гипнозом, однако я смогла вцепиться ему в шею да так сильно, что его кровь фонтаном брызнула мне в лицо, ослепив и дезориентировав. То, что было потом, не осталось в моей памяти. Знаю лишь, что он позволил мне пить свою кровь. Также знаю, что он спрятал моё агонизирующее тело в старой заброшенной церкви, а затем подбросил меня к дверям клана Воронов, их городской резиденции. Так я стала вампиром. И поверь мне, мои первые годы были самыми отвратительными на свете. Мой талант проснулся сразу, и тогда я не могла его контролировать — всё время с головой погружалась в чувства других, не слыша, что мне говорят. А говорили много — как только вампиры поняли, кто мой создатель, на меня обрушилась целая лавина вопросов. Из меня пытались вытащить любую информацию о том, кто он и где может находиться, но я не знала ответа. И всё, что я знала, можно было спокойно выбросить в помойку. Мой прежний мир рухнул, а новый был страшным… и с клыками. Мне помог справиться с этим сам Люциан. Не знаю, как ему это удалось, ведь я была из тех несчастных, кто не может сменить создателя. Однако ему удалось направить меня в нужное русло, и я не сошла с ума. Хоть предпосылки и были. В то время как я становилась вампиром, Джек-Потрошитель убил ещё нескольких женщин. Он пропал из города в то туманное утро, когда оставил меня в руках клана Воронов. Но он не исчез из моих мыслей. Временами я получала от него кошмарные видения убийств и жертвоприношений. Вампир говорил со мной на давно мёртвых кельтских языках, как определил Люциан. Долгие годы он преследовал мои сны, призывал меня действовать, как он. До сих пор не понятно, зачем он бросил меня, если так нуждался. В конечном счёте, как все брошенные дети, я очень рано повзрослела, и покинула клан Люциана, не смотря на его сопротивление. Моему примеру последовали и другие молодые вампиры, которые устали от притязаний своего Главы. Все хотели мирной жизни, им претила ограниченность клана Воронов. Запрет на путешествия тяготил их, и клан потерял многих. Одним из последних ушёл Маркус. Но он ушёл совсем по другим причинам. Дело в том, что Люциану не нравились желания своего слабого подопечного о медицине. Маркус чувствовал своё призвание и стремился к нему, а Люциан ограничивал вампира, мотивируя бесполезностью данного занятия. Маркус ушёл, а спустя двадцать лет стал одним из самых ярких вампиров нашего сообщества.

— А сам Люциан обладает какими-нибудь способностями? — вежливо спросила я у замолчавшей Аннет.

— Ну, разумеется, — глубоко вздохнув, ответила она, — его талант и помог ему так долго сохранять свой клан. Официально его дар — это способность вызывать у объектов безотчётный страх. И неважно жертвой будет человека, вампир или животное. Он действует на всех. Однако истинный талант Люциана, гранью которого является страх, это привязанность. Люциан способен вызывать в нас доверие к себе. И чем дольше ты живёшь с ним, чем больше он на тебя воздействует — тем сильнее его влияние. Вот так вот.

— А какой дар у Лазаря? Сегодня на мероприятии я что-то почувствовала. Какое-то непонятное влияние, блаженство во время его речи. Но мне удалось стряхнуть это чувство, и я смогла трезво оценивать то, что он говорил. В отличие от остальных в зале. Что это было? — смущённо поинтересовалась я, делая последний глоток шампанского.

— Лазарь прирождённый дипломат, — немного с грустью в голосе проговорила Аннет, — если бы он не открыл в себе этот дар, мы бы никогда не узнали о нём.

— А ты можешь рассказать и его историю? — заинтересованно спросила я, — и почему на меня не действует его талант?

— Об этом тебе лучше спросить у Маркуса. Я понятия не имею, почему дар Лазаря на тебя не подействовал. А вот историю Лазаря, я расскажу, когда мы приедем в гостиницу. Мы почти приехали, а я не люблю прерываться на полуслове, — значительно проговорила девушка, чуть поджав губы, когда машину тряхнула на колдобине.

***

— Я хотела поблагодарить тебя за твою историю, — нерешительно начала я, когда мы устроились в креслах возле неработающего камина. Сегодняшняя ночь была невыносимо жаркой. Даже меня, вампира, немного пробирала эта жара. Аннет налила нам в высокие бокалы сангрию с кусочками льда, и первый же бокал мы осушили залпом, чтобы немного прийти в себя. Нужно время, чтобы организм адаптировался и перестроился на новую температуру, а пока мы отчаянно потели.

— В своё время об этом меня попросил Себастьян, — спокойно ответила она, — он считает, что ты должна услышать истории членов нашей семьи. Так что готовься — тебя ждёт история Маркуса, самого Себастьяна и других.

Я вежливо рассмеялась, но на душе сразу стало грустно. Я было подумала, что Аннет решила немного раскрыться передо мной. Не всё же мне душу изливать на её плече. Интересно, в мире существуют ещё такие же эмоциональные вампиры, как и я? Жаль, что мне не удалось познакомиться с Вассой. Может она такая же? Хотя, на что я надеюсь, вампир не может быть милосердным, даже если это название его клана.

— Слушай, если ты не возражаешь, я сначала хотела бы принять душ и переодеться, ты как? — Аннет прервала мои тягостные мысли широкой улыбкой и дельным предложением, которого мы и последовали.

Когда мы встретились вновь, весь тот марафет, который долго творил Ромеро почил в бозе. Теперь на нас были простые чёрные платья на бретельках и мокрые после душа волосы. Однако настроение поднялось на несколько пунктов вверх, ведь весь кровавый пот сошёл с наших тел, а ароматные гели для душа открыли второе дыхание нашему настроению.

— Интересно, как долго они там будут заседать? — прикуривая, спросила я.

— О! Да они могут это делать вечно. Все политики такие, им лишь бы поговорить о проблемах, а решать их — пусть кто-нибудь другой займётся, — философски ответила девушка.

— Ты обещала рассказать про Лазаря, — напомнила я, вздохнув. Мне хотелось перемолвиться парой словечек с Себастьяном, и сейчас я гадала, когда это можно будет сделать.

— История Лазаря напоминает историю про Гадкого утёнка, только в человеческих тонах, — пространственно начала вампир.

В 1763 году в городе Сан-Марино проживал один некрасивый и толстый молодой человек. Он был третьим сыном богатого винодела, и судьба его была незавидна. Как бы он не хотел соответствовать уровню своих братьев, его тело всегда предавало его, и он никак не мог заслужить благосклонности отца. В молодости его погодки издевались над ним, часто били, а он ничего не мог с этим поделать. Так и рос, среди церковных книг, мечтая, что когда-нибудь он сам станет монахом, так как отец явно не собирался одаривать сына после своей смерти. Его не ждало ни наследство, ни любовь красивой девушки, ни карьера в политике или в военном промысле. Всё, что ему оставалось — уйти в монастырь и попытаться чего-то достичь в его стенах, так как другие дороги перед ним были закрыты.

Всё изменилось одним жарким погожим днём, когда парень сидел в оливковой роще и корпел над переводом древнегреческой книги. К нему подошла красивая молодая девушка с вполне невинным вопросом:

— Что ты делаешь в такой прекрасный день? — звонким голосом, ничуть не стесняясь, спросила она у него.

— Пытаюсь перевести книгу, — немного оробев от неожиданного появления красотки, ответил парень и тут же зажмурил глаза, решив, что перегрелся на солнце. Когда он открыл их, девушка никуда не делать, лишь рассмеялась.

Девушка была прекрасна, как иллюзорное видение, тонкая, непохожая на местных девушек. Гордая осанка, длинный с маленькой горбинкой нос, и ясные карие глаза. Густые длинные брови, чёрные волосы частично собранные сзади, обрамляющие лицо волнистые игривые пряди и широкая золотая лента. Длинное белое платье, драпированное складками, оголяющие правое плечо и кожаные сандалии. Она походила на богиню, спустившуюся с небес. И искры, мерцающие в её глазах, лишь усиливали впечатление о неземном происхождении красотки.

— И как, получается?

— Не очень, — честно ответил Лазарь, а затем и глазом моргнуть не успел, как красотка выхватила из его рук книгу и принялась вслух читать.

— Ты читаешь Гомера? — закончив отрывок, с усмешкой спросила она.

— Этой моё задание, — ошеломлённо ответил он, — ты знаешь древнегреческий?

— Я много языков знаю, — спокойно ответила она, отдавая книгу, — моё имя — Психея.

— Ты из Греции, да?

— О! Как ты угадал? — игриво усмехнувшись и поправив волосы, сказала она.

Парень не нашёл, что ответить. Ему показалось, что его язык присох к небу, и он не мог сказать ни слова. А девушку лишь забавляла ситуация, она наслаждалась неприкрытым восхищением со стороны юноши.

— Ты собираешься стать историком или философом? — наконец, спросила она, расхаживая перед ним.

— Нет, мне уготована судьба монаха, — заплетающимся языком ответил парень.

— Отказ от мирских удовольствий в пользу божественного просвещения? — удивилась Психея, — так как зовут будущего монаха?

— Моё имя Лазарь, — не зная отчего смутился парень.

— И имя подходящие, — она пристально всматривалась в лицо парня, — а ты уверен в своей судьбе? Не думаешь избрать иной путь?

— У меня нет выбора. Мой отец ясно дал понять, что на наследство мне рассчитывать не стоит, а другие варианты… я слишком плох для них, — стыдливо пряча глаза, ответил Лазарь.

— Ты трус? — прямолинейно спросила девушка, — боишься выбрать, что по душе?

— Нет! — гневно крикнул парень, на мгновение сбрасывая с себя всю робость и смущение, — я не трус, я…

— Не хочешь расстраивать семью, — проницательно заметила девушка, — значит ты преданный?

— Если я стану священником и продвинусь по этому пути, то смогу принести ощутимую пользу семье, — с достоинством протянул парень.

— А сам ты хочешь этого? — подняв голову вверх и свысока смотря на парня, спросила красавица.

— Я хочу того же, чего желают мои близкие, — с лёгкой грустью ответил он.

— Значит вот как, — она задумчиво провела рукой по лицу, а затем в мгновение ока оказалась напротив его глаз, — ты забудешь и меня, и этот разговор! — приказала девушка, а затем растаяла как дым из памяти Лазаря.

Парень не знал своей судьбы, в отличие от Психеи. Та девушка была одной из древних вампиров. И как-то раз в дни, когда войны между кланами разгорались всё жёстче и жёстче, пришла к ней вампир по имени Фея — Пифия. Она сказала — отправляйся на территорию французской оккупации, там, в оливковой роще, по твоему пути, ты встретишь того, кто закончит все войны и создаст мир в нашем мире.

Спустя сутки Лазарь вновь встретил красавицу, и эта встреча изменила его жизнь.

Перед обращением она прошептала ему на ухо:

— Теперь у тебя будет новая семья…

Так Лазарь стал членом клана Дракон. И, разумеется, его первые годы были далеки от желаний его создательницы. Всё, что делал парень, обрётший красоту и силу, иначе как кутежом назвать было нельзя. Бесконечные романтические похождения, охота, новые друзья-вампиры с которыми он зажигал дни напролёт. Бесконтрольное наслаждение, отрицание всех проблем внешнего мира, вот что делал парень. Когда Психея отчаялась найти смысл в своём ребёнка, Фея вновь навестила её:

— Найди Вассу.

Вампир, не раздумывая, отправилась в долгий и трудный путь, прихватив молодого Лазаря. Им предстояло пройти по Германским землям, через Речь Посполитую к Российскому Королевству. Эти земли принадлежали кланам Время Мёртвых и Волкам. Несколько раз их жизнь висела на волоске, однако им удалось достичь Московии и встретиться с Вассой. И жизнь Лазаря в очередной раз изменилась. На этот раз окончательно и бесповоротно. Талант Вассы — пробуждать истинную натуру. Если она этого захочет, она может вскрыть вашу душу показать, что внутри. И следом за прозрением, у Лазаря проснулся его собственный талант. Именно тогда Психея поняла, что не ошиблась.

Но до победы было ещё далеко. Долгие годы Лазарь с Психеей скитались по землям Европы, Азии, Африки, собирая сторонников даром Лазаря. Новые войны вспыхивали в этих землях, меняя культуру людей, изменяя судьбу мира. В один из дней Психея бесследно исчезла, разбив своему возлюбленному сердце. Лазарь потратил несколько лет, пытаясь найти Психею, однако она бесследно исчезла. Фея, в одну из ночей навестившая Лазаря, призналась в том, что это она виновата в пропаже Психеи. Она сказала, что если бы девушка не ушла, то рано или поздно стала бы причиной смерти Лазаря, будучи похищенной его противниками. А со смертью талантливого дипломата всё пропало бы — вернулось к тому, что было. Лазарь хорошо понимал слова долг и честь, это было заложено в его крови. И, заперев своё сердце, он вернулся к борьбе за мир. В 1817 году, спустя 54 года после своего обращения, он остановил войну и был заключён Мирный Договор. Однако Психея так и не вернулась к нему, оставаясь всё тем же иллюзорным видением, что он встретил в оливковой роще.

Аннет закончила свой рассказ и молча уставилась в чёрное окно. Она не присутствовала при этих событиях, была рождена значительно позже, поэтому для неё, как и для меня, этот рассказ был всего лишь тайной прошлого, о котором она узнала от других.

— Интересно, откуда ты узнала, о чём они говорили в роще? — с некой долей скептицизма спросила я.

— Из книг, конечно. Если хочешь, я дам тебе их почитать. История Психеи и Лазаря — каноническая в нашем сообществе. Это легенда любви и преданности. Разумеется, разговор в роще наверняка был немного другим, однако о нём рассказывал сам Лазарь, я буду верить ему. Зачем лгать? — рассудительно заметила девушка, прикуривая самокрутку.

— Теперь понятно, откуда такие мелочи в его «правильном» образе, — лукаво улыбнувшись и заслужив взрыв смеха со стороны Аннет, сказала я.

— Ну как девочки, не заскучали? — раздался тёплый голос Себастьяна от двери.

— Мы тут байки у «костра» травим, присоединишься? — иронично воскликнула Аннет, поднимая бокал сангрии.

— Нет, я вернулся, чтобы похитить Софию. Ты не против? — ответил вампир, прислонившись к косяку двери.

— Если только она не против. Ты как, София? — повернулся ко мне девушка.

— Ну, если в финале меня не ждёт тёмный подвал и цепи, я не против, — саркастически ухмыльнулась я, поднимаясь на ноги.

— Нет, откуда такие мысли? — удивлённо нахмурился вампир, освобождая проход.

— От общения с Константином. Он однажды провернул со мной подобный финт. Мне не понравилось, — подойдя к нему, ответила я, отводя взор.

— Нет, обещаю — никаких тёмных подвалов и цепей, — задумчиво протянул вампир, а затем зачем-то посмотрел в сторону Аннет. Я стояла к ней спиной, поэтому не видела выражения её лица, а когда повернулась, она уже безмятежно улыбалась.

— Так куда мы идём? — я нерешительно спросила вампира, когда мы покинули покои Аннет.

— Идём? — переспросил Себастьян, а затем ответил, рассмеявшись, — нет, мы не идём. Мы летим.

— Куда?

— В Японию.