Сквозь медленно уплывающий сон, мне послышался грохот и звон разбитой посуды.

– Даниэль? – спросонья, мой голос прозвучал хрипло.

Приподнявшись над подушкой, я посмотрела в сторону приоткрытой двери.

– Даниэль, у тебя всё в порядке? – вновь позвала его я, на этот раз более громким голосом.

Не дождавшись ответа, я уткнулась в подушку, чувствуя приятный аромат одеколона Даниэля. С привкусом мяты и карамели. Поэтому, когда я услышала резкий стон, то при попытке быстро выбраться из постели, рухнула на пол. Недовольно поморщившись, я выбралась из одеяла и босиком устремилась на кухню, откуда доносились странные звуки.

То, что предстало передо мной, на мгновение парализовало мою волю и заставило испуганно прикрыть глаза.

Всё повторилось.

– Только не ты, только не ты, Даниэль, – сипло шептали мои губы, пока я медленно оседала на ещё не заляпанный кровью пол.

Передо мной лежал Даниэль, его тело медленно подергивалось в конвульсиях, а на дне его расширенных глаз плескался страх. Я ничем не могла ему помочь – процесс уже начался, скоро он потеряет сознание от боли.

– Со-фи-я, – на грани слышимости, хрипло и задушено прозвучал голос Даниэля.

– Прости, пожалуйста, проси, но я ничем не могу тебе помочь, – прошептала я, ладонью размазывая невесть откуда взявшиеся слезы, – пожалуйста, Даниэль, – я опустилась на пол и медленно подползла к нему, чтобы хотя бы дотронуться до его руки, хотя бы вновь прикоснуться к такому живому человеческому телу, прежде чем вечность заберет его.

Ну, вот что мне делать, как помочь?

Мысли в панике метались в голове, никак не желая сосредоточиться на главном – Даниэль уже превращается.

– Я сейчас вернусь, – крикнула я, вскакивая на ноги и вылетая из кухни.

– Где телефон, где же этот проклятый телефон, когда он так нужен! – бормотала я, роясь в своей сумочке.

Так, номер Константина, нажать, господи, пусть он возьмёт трубку!

– Да, София, что-то случилось? – раздался вальяжный голос Константина.

– Да, черт возьми, случилось! Даниэль… он превращается! – в панике прокричала я, возвращаясь в кухню.

– Ну, передай ему мои поздравления.

– Ты не понял, он превращается прямо сейчас! Что мне делать? – в состоянии, близком к истерике воскликнула я, прислоняясь к стене и неотрывно смотря на парня. Выглядел он так себе – из ушей, из носа, изо рта – текла кровь. Я слышала, как внутри тела парня начинаются какие-то непонятные мне изменения – были слышны странные похрустывания, бульканья и скрипы.

– Прости, а что ты хочешь сделать? – не понял меня Константин.

– Как ему помочь? Ему же больно!

– Никак, и я вообще удивлен тем, что задаешь мне подобный вопрос. Мальчик скоро отключится, и дальше всё будет происходить без его участия.

– И никак нельзя отменить превращение или хотя бы снять боль? – дрогнувшим голосом спросила я.

– Да что за непонятная истерика, а София? – наконец, не выдержал вампир, – ты знакома с этим парнем всего ничего, а уже так переживаешь. Радоваться надо – мальчик всё-таки станет вампиром. София, ты же сама проходила через это и что, есть какие-то неприятные последствия?

– Да, есть, я стала вампиром, – ядовито ответила я.

– Опять ты за старое, я думал, мы уже прошли через эту стадию. А теперь послушай меня внимательно – сейчас ты соберешь свои вещи, ведь, как я понимаю, ты у него? И свалишь из его квартиры, в любой момент может заявиться его создатель – и сейчас не самое лучшее время для вашего знакомства. Находится рядом с мальчиков во время превращения бесполезная трата времени, он не сможет не оценить, ни как-то почувствовать твоё присутствие. И в момент пробуждения, новообращённый вампир может на тебя напасть, ведь ты посторонний вампир, не родной и по твоим жилам течет кровь. Так что уходи оттуда, – резюмировал он.

– И всё? Больше ты ничего не хочешь мне сказать? – потерянно спросила я.

– Черт, София, я тебе простым языком говорю, что нужно делать, а ты не случаешь. Мне кажется, ты позвонила, потому что не смогла справиться с эмоциями от превращения парня, ведь так? Я тебе дал четкое указание, что делать – выполняй, – устало проговорил Константин, – всё, как приедешь домой – отзвонись. Пока.

И он просто повесил трубу. С минуту я простояла, смотря на погасший экран, после чего посмотрела на Даниэля. Без изменений, только глаза закрыл. Дыхание всё такое же прерывистое, да и кровь перестала течь так быстро.

Глубоко вздохнув, я постаралась собраться с мыслями. Первое, что мне нужно сделать, так это одеться. А то тут хожу, в чем мать родила. Потом покурить и точно решить, что мне делать.

Собрав разбросанную по спальне одежду, я подивилась отсутствию блузки и порванной юбки. Потом вспомнила, как в порыве танца снимала с себя одежду. Вот странно, ведь я даже не пила, откуда такая страстность? Я буквально потерялась в тех эмоциях, что царили на площади.

В результате, блузку я так и не нашла, только юбку, валяющуюся под кресло и собравшую на себе тонну пыли. К сожалению, мы с Даниэлем были разной комплектации, чтобы я могла что-то позаимствовать из его одежды, так что я скрепя сердце всё-таки надели грязную юбку.

Вернувшись на кухню, я убедилась, что за время моего отсутствия здесь ничего не изменилось. Да и не должно – процесс то долгий, не одну неделю займет. Подойдя к парню, я присела на корточки и ласково провела рукой по его спутанным волосам, после чего наклонилась и нежно поцеловала его в губы. Привкус кровь разбудил во мне аппетит, и я почувствовала, как у меня медленно выползают клыки. Нужно сдержаться, позже я найду время, чтобы перекусить. А пока нужно решить, что мне делать дальше.

И, похоже, решение я уже приняла, просто пока не могу признать его. Как я могу вот так взять и бросить Даниэля в такой момент? Оставить его одного, на полу, в луже крови? Его как минимум нужно перенести в кровать… нет, так будет только хуже… может в ванную? А вообще человека можно трогать в такой момент или лучше не стоит? Столько вопросов! И ни одного ответа.

Похоже, придется оставить всё, как есть.

Вновь наклонившись к Даниэлю, я прошептала прямо ему в ухо, в надежде, что он услышит меня:

– Я обязательно вернусь, слышишь? Дождись меня, милый!

И вот опять я угнала его старенькую машину и поставила её перед входом в свой дом. Словно бы и не было этого сумасшедшего дня и ночи. Будто бы дождь не барабанил по вискам, не вызывал эту безумную дрожь на сердце. Теперь всё будет иначе – когда мы встретимся вновь… если мы встретимся вновь, я же не знаю, что сделает его создатель, когда парень обратиться. То он уже будет вампиром. Самым настоящим, без той придури, которую привили мне охотники. Я так и смогла убедить его в правильности своих слов. А может, этого и не нужно было делать? Может, стоило самой попытаться принять Константина и других вампиров? В сущности, я пока не встретила ни одного представителя теневого мира, кто бы разделял мою позицию. Но почему так тяжело это принять? Словно бы я предаю свои идеалы… саму себя.

С такими душевными терзаниями, я сидела на веранде дома и пила горький кофе, отрешенно рассматривая небо, видневшееся сквозь просветы плюща, которым была увита веранда.

Но в тоже время в моей голове обитали и другие мысли. Например, о вчерашней ночи. Как так получилось, что я потеряла невинность в объятьях парня, с которым знакома меньше месяца? Наши встречи можно пересчитать по пальцам одной руки и все они заканчивались не слишком удачно. Словно бы моё проклятье, в которое я уже уверилась, действует и на него, только не в полную силу. В конце концов, сегодня утром он прекратил быть спящей куклой и стал… как же это я называла?... мертвой бабочкой. Самое то название для вампиров.

Но всё равно, это было слишком хорошо. Слишком ирреально, чтобы быть правдой. И луна, и звезды, и дождь, и ветер, и шум прибоя, рокот грома, мокрый песок, который удивительным образом – не мешает…

Я тихонько покраснела, вспоминая ночь. И как быстро прошел день! Мгновение, в котором я танцевала, танцевала и танцевала. Мне хотелось обнять весь мир и дотронуться до невидимой за пеленой облаков луны. Знаете, я не слишком удачный танцор, в детстве я была весьма неуклюжей. Но вчера, когда Даниэлю удалось побороть мою излишнюю скромность – это стало не важно. Удивительно, как вампирская сущность способна изменить твоё тело. Ты не двигаешься – ты летишь на одном месте. И этот полет может быть вечным, ведь усталость приходит гораздо, гораздо позднее.

Закрыв глаза, я расслабленно откинулась в плетеном кресле, осторожно водя подушечками пальцев по своим плечам. Я вспоминала ласку Даниэля.

Неожиданный рокот машины вспугнул меня, и я резко выпрямилась в кресле, открыв глаза.

Кто это может быть?

Показавшаяся из-за поворота машина, дала ответ на мой вопрос. И правда, кто ещё это может быть, кроме моего создателя и его верного гуля?

– Ты же говорил, что уедешь на пару дней? – встречая их, с порога спросила я.

– Твои обстоятельства изменились. И тебе здравствуй, – кивнул он, – собирай свои вещи и побыстрее. Мы возвращаемся на Мадагаскар.

– Что? – удивленно воскликнула я, – но так нельзя, здесь же Даниэль! Почему я должна куда-то уезжать?

– Именно потому, что здесь Даниэль превращается в вампира. Никогда нельзя с уверенностью сказать, когда это произойдет. И я не хочу, что в этот момент мы были в городе.

– Почему? – тихо спросила я, догадываясь, что он скажет.

– Ты забыла, каким было твое пробуждение? – он улыбнулся кончиками губ, – первое, что ты сделала – напала на человека и убила его. Как ты думаешь, Даниэль поступит иначе?

– Если я буду рядом и проконтролирую…

– Я, кажется, тебе уже говорил об этом – ты не справишься с вампиром в невменяемом состоянии. Просто тогда ты станешь жертвой.

– Он убьет меня? – дрогнувшим голосом переспросила я.

– Тут много вариантов развития событий. В конце концов, ты вампир женского пола… так что есть из чего выбрать, – задумался он, – ил совместить…

– Не надо так. Даниэль…

– Даниэль в это время будет в отключке, – резонно заметил вампир, – а перед тобой будет новорожденный вампир в состоянии зверя с единственной целью – утолить голод. И не важно, каким способом. Единственный, кто может быть рядом – создатель вампир и только он может справиться с новорождённым. И я запрещаю тебе в это лезть. Видят боги, я и так был с тобой слишком мягок, но если ты ослушаешься и этого приказа – посажу на цепь, – процедил он под конец, видя, как медленно вытягивается моё лицо от его слов.

– На цепь значит? – холодно пробормотала я, – и почему я не удивляюсь?

– Это была первая причина, почему нам нужно покинуть город. Вторая опять же связана с Даниэлем. Я не знаю, кто его создатель и, соответственно, как вампир будет воспитывать парня. Поэтому я не знаю, позволит ли вампир убить человека или предложит свою кровь или ещё что-то сделает, но вероятность, что в городе появится труп с характерными для охотников следами преступления… мне продолжать?

– Они до сих пор нас преследуют? – кровь отхлынула от лица после этих слов. Неужели для охотников нет сроков давности?

– И будут преследовать до тех пор, пока мы не разделимся. Но можешь быть спокойна – уже не так, как раньше. Горячие следы имеют тенденцию остывать, что собственно и происходит. Но из этого не следует, что мы должны находиться рядом с вампирами, ведущими активный образ жизни. Есть риск нарваться.

– И когда же мы вернемся сюда? – хриплым голосом спросила я, предчувствуя неприятный ответ.

– Может быть, мы вообще сюда не вернемся. Этот дом я снял на полгода, постоит пустым оставшееся время, что делать, – и он озабоченно пожал плечами.

– Почему?

– Планы меняются, малышка. Иди, собирайся, у нас самолет через два часа.

– Возражения не принимаются? – я предприняла последнюю попытку договориться.

– Даже не смей об этом думать, – пригрозил Константин, – иначе сама знаешь, что будет.

Понуро кивнув, я развернулась и поплелась в дом. Вещей у меня было не много, на сбор хватит и пятнадцати минут. Другое было жалко – машину. Вот её мне бросать совершенно не хотелось, а вернуть владельцу не предоставлялось возможности, так как Константин ясно дал понять, что времени мало. Наскоро покидав вещи в объёмистую сумку, я застелила постель и протерла пыль. Не знаю, вернусь ли я сюда ещё раз или же моя комната достанется кому-нибудь другому. И вообще, что будет с домом – приберут его или нет, но после себя я должна оставить чистоту и порядок. Окинув комнату прощальным взглядом, я забрала из вазы засушенную фиолетовую розу и спустилась вниз, где меня уже ждал Константин.

– Так быстро? Не ожидал, женщины обычно более медлительны.

– Мы прямо сейчас выезжаем? – пропустив его колкость мимо ушей, спросила я.

– Подожди, Принц проверяет комнаты и выключает электричество и воду. Ещё минут пятнадцать у нас есть, – ответил он, доставая сигарету, – кофе предложить не могу, сама понимаешь почему.

– Что мы будем делать на Мадагаскаре? – спросила я через минуту, убедившись, что Константин не собирается самостоятельно поднимать эту тему.

– Займемся твоим обучением, чем же ещё, – пожав плечами, сказал он, поднимаясь с кресла, – ты до сих пор многое не знаешь и не умеешь.

– Так почему ты меня не учишь толком? Всё время в отъездах, а если и приезжаешь, то только подкалываешь меня и смеешься. Ты не рассказываешь мне о мире, в который я попала, не говоришь о нашей истории. Большую часть того, что я знаю, смешно сказать, получила от охотников! Почему так? И если ты не собираешься обучать меня, то почему ты, отводя столько времени поиску мне нового «создателя», до сих пор не нашел его?

– Столько вопрос на пятнадцать минут, – невесело усмехнулся он, – пожалуй, я пока отвечу только на один – последний. Дело в том, моя дорогая, что твоя способность оказалась слишком специфической и не всякому полезной. И не все готовы платить за тебя столько, сколько я хочу. Соответственно, мне приходится много времени тратить на анализ кредитоспособности покупателей, прежде чем сообщать им о твоих талантах.

– А снизить цену не, никак? – язвительно поинтересовалась я.

– С учетом того, сколько я уже на тебя потратил? – иронично улыбнулся он, – не, никак.

– Тогда, может быть, ты мне скажешь, зачем мы приехали сюда? Этот город не слишком похож на деловой центр вампиров.

– Позже София, такие вопросы требуют развернутого ответа, который я не могу тебе сейчас дать. Слышишь? К нам идет Принц, так что докуривай свою сигарету и пошли.

– Опять ты уходишь от ответа, – грустно резюмировала я, поднимаясь с дивана и туша сигарету.

– Ничего, скоро и ты научишься этому незамысловатому фокусу, – улыбнулся он, выходя из комнаты в коридор.

С лестницы быстро спускался Принц, его лицо по-прежнему было спокойным и невозмутимым. Увидев, что мы вышли ему навстречу, он почтительно поклонился Константину и вежливо доложил, что дом готов к закрытию.

– Отлично! – воскликнул вампир, быстро глянув на часы, – мы успеваем на наш рейс.

– Знаешь, после нашего длительного заметания следов, я поражена твоим словам. Обычно мы приезжаем заранее часа за три до посадки – пока пройдешь все службы, пока отстоишь все очереди… осталось чуть больше часа до начала посадки, а мы до сих пор не уехали. В каком месте мы успеваем? – немного удивленным голосом спросила я, выходя следом во двор.

– Дорогая, обычно мы летали бизнес-классом или эконом. Сейчас ты попадешь в самолет, являющийся полностью вип-классом. Ты будешь приятно удивлена, – ласково ответил он, забираясь на заднее сидение своей машины. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Ну, что же, надеюсь, что ты прав, – кивнула я, доставая очередную сигарету.

Меня не покидало ощущение, что всё, что сейчас происходит – неправильно. Господи, да о чем я думаю, ведь в данный момент на полу своей собственной кухни лежит близкий мне человек, он без сознания, и я даже представить себе не могу, что сейчас твориться с его телом. И как после этого я могу думать о всяких мелочах? Почему держу в руках эту дурацкую засушливую розу и думаю, какой путь она проделала, прежде чем я её нашла в ящике комода?

Раздраженно сжав её в руках, я открыла форточку и выбросила розу на проезжую часть. На вопросительно лицо Константина, я только покачала головой и отвернулась, в сторону окна. Мне не хотелось сейчас с ним говорить, раз он не желает обсуждать серьезные темы. Единственное, чего я хотела, так это оказаться рядом с Даниэлем и держать его за руку.

С этими мыслями, я незаметно заснула и проспала всю дорогу до аэропорта без сновидений. Меня разбудил Константин, тронув за плечо.

– Мы уже приехали? – сонно спросила я, вытирая глазки. Вот, кстати, ещё один маленький минус бытия вампиров – иногда сончики бывают красного цвета, что смотрится весьма пугающе на белом лице.

– У тебя ещё здесь осталось, – и вампир пальцем аккуратно вытер с моей щеки кровь.

– Ммм… спасибо, – мне стало немного неуютно, из-за чего я быстро вылезла из машины. Прямо в жаркие объятия яркого солнца. Мне пришлось срочно зажмуриться и отвернуться, так как глазам моментально стало больно. С запозданием, я вспомнила, что и крем забыла нанести, а нам предстоит лететь в самолете.

– Держи, – и моей руки коснулась теплая дужка от очков, – быстро выхватив их из рук Константина, я надела очки на себя и открыла глаза.

– Ещё раз, спасибо, – кивнула я, смутившись.

– О, не нужно так смущаться, я понимаю – тебе этим утром было как-то не до того, – усмехнулся вампир.

В это время Принц доставал из машины наши вещи, после чего мы отправились к стойке регистрации.

Уже в самолете я с запозданием вспомнила, что свой телефон оставила у Даниэля, так что теперь я не смогу позвонить ему и сказать где. Конечно, за время, пока он будет превращаться, ситуация может и измениться, но судя по решительному лицу Константина – вряд ли. К тому же, может вернуться создатель парня, и увезти его из города… и тогда прости, прощай, что тоже не добавляло оптимизму. И вот что теперь с этим делать?

Я огорченно вздохнула и поудобнее устроилась в кресле. Всё-таки салон первого класса – крутая штука, все вокруг такие вежливые. Нет орущих детей и толстых противных теток, сидящих рядом с проходом. А какое обслуживание! В конце крыла есть даже специальная, маленькая комнатка для курящих. И ещё, мне кажется или в соседнем ряду, возле окна сидит подозрительно знакомое лицо по одному очень любимому фильму... Интересно, что он делал в славном городе Фару?

В конечном счете, мне надоело пялиться на знаменитость и я отвернулась к окну, чтобы ещё немного поспать. После всех событий, произошедших за последние несколько дней, было неудивительно, что меня всё время клонило ко сну. Мне опять разбудил Константин, сообщив, что самолет идет на посадку, нам предстояло сделать две пересадки, чтобы добраться до столицы Мадагаскара, что не сильно добавляло мне хорошего настроения. Так что, когда мы прилетели, я была не в самом радужном расположении духа и единственное, о чем я могла думать – так поскорее добраться до душа и чашки нормального кофе, желательно с интересной и толстой книжкой. Но это всего лишь мечты-мечты… душ в доме оказался ржавый, и от него ощутимо пахло тиной. В конце концов, мы же на Мадагаскаре и давненько здесь не были. Чтобы вода хоть немного стала чище, должно пройти какое-то время. И хорошо, что я вампир, а значит всяких бактерий и прочей мерзости могу не бояться. Приятной новостью оказалось, что когда я спустилась вниз, переодевшись в чистое и высушив феном волосы, то меня уже дожидалась большая чашка кофе и новая пепельница. Из минусов – к чашке прилагалась компания в лице Константина. Он с серьезным выражением лица читал газету на незнакомом мне языке и пил, кажется, бренди.

– Спасибо за кофе, – деликатно оторвала я его от чтения.

– Не мне, а Принцу, – поднимая глаза над страницами, ответил он.

– За совместное кофепитие тоже спасибо ему говорить? – не удержалась я, присаживаясь напротив вампира.

– Уже мне.

– Хочешь ответить мне на вопросы, которые я задала перед отлетом? – спросила я, – если нет, то нам не о чем говорить.

– Для начала, я хотел бы самому задать тебе несколько вопросов.

– Например, каких?

– Что ты делала у Даниэля дома? – в лоб спросил он.

– А ты хочешь поиграть в «Яго»? – съязвила я.

– Значит вот как, – задумчиво протянул он, – моим советам не следуешь, плохо…

– Каким советам? Твои слова о возвышенной и низменной вампирской любви? – усмехнулась я, – это не слишком отличается от того, что говорят люди. Мне нравится Даниэль, и я не понимаю, почему ты то за, чтобы я с ним общалась, то против, потом опять за, а потом снова против! Мне кажется или я чего-то не понимаю в наших с ним отношениях?

– Мне не нравится отсутствие реакции его создателя на ваши отношения, – спокойно ответил он, – и, пожалуйста, без истерик, хорошо?

– Да я спокойна, как удав, – раздраженно бросила я, – а что не так с его создателем?

– Я разрешил тебе сказать, как меня зовут Даниэлю только потому, что хотел бы пообщаться с его создателем. Я думал, что он выйдет на контакт, что было бы разумно, учитывая, что ты общаешься с его сыном, но он этого не сделал, что странно.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты сам говорил, что создатели спящих кукол предпочитают не разглашать своё имя до обращения ребенка, или я не права?

– Лишь относительно. Так было раньше, сейчас ситуация немного иная. По крайне мере среди вампиров. Мальчик не обладает никакими интересными талантами и для меня он бесполезен. К тому же он уже занят.

– Если я не ошибаюсь, чтобы это определить, тебе нужно быть рядом с объектом. Когда это произошло? Я знаю, что ты приказывал Принцу следить за мной, но не думала, что ты и сам этим занимаешься!

– Мне просто нужно было увидеть твоего нового мальчика. Интересно, какой типаж тебе нравится, – неожиданно я почувствовала, что Константин мне врет. Или не говорит всей правды, уклоняется от неё, стараясь застигнуть меня врасплох последними словами. Интересно, если он не встречался лично с Даниэлем и не наблюдал за ним со стороны, то, как же он узнал, что парень не обладает никакими способностями?

– А с каких это пор тебя волнуют такие вещи? – настороженно спросила я, выдыхая дым прямо ему в лицо.

– Ты же моя дочь, я должен знать тебя лучше всех остальных, – недовольно поморщившись, ответил он, – и пока мне это удается.

– Рада за тебя, – холодно ответила я, откидываясь на диване, – а теперь ты можешь мне сказать, что мы будем здесь делать?

– О, это совсем просто. Сейчас у меня образовалось немного свободного времени, которое я потрачу на твоё обучение. На твоё физическое обучение.

– Что? – не поняла я.

– Как боец – ты мертвец, и прости, что в рифму.

– Не правда, я же уделала того… метаморфа, – мои слова всколыхнули горькие воспоминания о том дне. Интересно, почему я поверила Константину на счет новой семьи, заботы и любви? Какая блажь ударила мне в голову? И чтобы было, если бы я всё-таки не пошла бы с ним? Силой потащил, да в цепи заковал, или же попробовал бы уговорить по-другому?

– Это был всего лишь молодой и беззащитный метаморф, – растроганно сказал он, – он даже не знал полностью о своих возможностях. Милый, сумасшедший мальчик, интересный в виду отсутствия других представителей его вида.

– Ладно-ладно, я поняла, ты захотел меня чему-то новому научить, что же, хорошо. Я готова, когда начнем? – устало махнув рукой, сказала я.

– Завтра с рассветом и начнем, – благодушно кивнул он, – а теперь, если ты не против, я тебя покину.

– Подожди, ты же говорил, что сначала я отвечу на твои вопросы, а потом ты ответишь на мои! – запротестовала я.

– Но я же не сказал, когда это будет. Просто добавь их в свою копилку вопросов, вот и всё, – негромко рассмеялся он, направляясь к выходу, – а пока, София, ложись спать. Чувствую, ты ещё долго будешь мозги себе вскрывать, пытаясь определить, в каком месте я тебе соврал. Что приятно, ведь это значит, что какие-то способности вампира просыпаются в тебе.

– Так что ты скрыл от меня, Константин?

– Спокойной ночи, моя малышка, сладких снов. И не забудь – рисовать лучше наяву, а не во сне. Там ты должна отдыхать.

– Пока-пока! – ушла я от ответа.

Он печально вздохнул, стоя в дверях, а затем вышел, оставив меня в долгожданном одиночестве.

Быстро докурив сигарету и допив кофе, я решила немного прогулять перед сном и подумать. И не о том, что скрывает от меня Константин, а о вещах гораздо более серьезных, чем, кажется на первый взгляд.

Самая важная из них – моя чувствительность, вернее её постепенное угасание.

Выбравшись из дома, я прямиком направилась в джунгли. Что может быть лучше, чем прогулка в полной темноте в неизведанных джунглях? Только прогулка в полной темноте, совершаемая вампиром, который прекрасно всё видит и может любую тварь уничтожить ещё на излете.

А, казалось бы, прошло совсем немного времени с тех пор, как я была человеком. Каких-то несчастных девять месяцев! А ведь изменения произошли кардинальные, просто я не давала себе о них думать. Права была Ангел, когда говорила, что я как страус прячу голову в песок и притворяюсь, что я всё ещё человек, просто немного больна. Можно подумать, что вампиризм это болезнь! Даже с учетом паразита плохо смахивает на правду. Слишком много всего я успела увидеть за прошедшее время. И встреча с Кроносом, колдуном, самое наглядное подтверждение, что я никогда не стану прежней. Да и нужно ли это мне? Что хорошего было в моей человечности? Я была слабой, беспомощной девочкой, которую любой слишком сильный ветер мог сбросить с крыши. Любая болячка могла меня убить, я могла умереть от рака, от шальной пули или от лап какого-нибудь маньяка. А могла дожить до глубокой старости и превратиться в маразматичку старуху со склерозом и артритом. Разве это хорошо? С другой стороны моя смерть тогда носила бы естественный характер, например смерть во сне не самый худший выбор. Теперь же его у меня нет. Когда придет старуха с косой, она будет в компании какого-нибудь охотника или же природной катастрофы или ещё чем-нибудь таким. В любом случае смерть будет насильственной.

Глубоко вздохнув, я присмотрелась к окружающей обстановке и заприметила высокое дерево с прочными ветвями. После чего, разбежавшись, запрыгнула на нижний сук, и как кошка забралась наверх, в удобную развилку, где и устроилась. С тех пор, как я стала вампиром, появилась любовь ко всяким деревьям, мне нравится сидеть на них. Может быть, это инстинкт из прошлого паразита? Может быть, раньше вампиры так и охотились? Черт, ну, почему Константин вообще ничего мне не рассказывает! Я даже не знаю, от кого произошли вампиры! Всё, как в теории Дарвина с небольшими отклонениями или же есть другие варианты? Казалось бы, чего проще рассказать мне об этом. Ведь нет никаких объективных причин, чтобы скрывать от меня такую информацию, она не навредит и не поможет мне. Так почему он молчит?

Я раздраженно фыркнула и вновь закурила. Но самое главное, что меня беспокоило, это эмоции. Со мной за последнее время, да что там, за последние девять месяцев произошло столько всего, но при этом я себя чувствую слишком спокойной и расслабленной. Я столько раз видела смерть, столько горя и боли, но при этом моя эмоциональность, как у чайника на плите – нулевая. Почему так? И если в первые месяцы, пока я была у охотников, моя чувствительность была в относительной норме, любое даже незначительно событие могло меня привести в состояние истерики, то сейчас… я вновь собственными руками убила человека. Непросто человека, а маленькую девочку. Я видела, как на моих глазах Влад свернул шею Алисе, а потом я сама убила его. Меня бил Константин, сажал на цепь, я тонула, на моих глазах погиб в огне человек, а мой… друг, Даниэль, стал превращаться в вампира, испытывая при этом адскую боль, так почему, черт возьми, я ничего не чувствую? Почему всё это словно бы не со мной происходит?

Отбросив сигарету, я нервно обхватила себя руками и принялась растирать плечи.

Знаете, на что похожи мои эмоции? Сейчас расскажу, это похоже на то, словно ты участвуешь в морском сражении и выпал за борт. Ты находишься под водой, тебе плохо слышно, что твориться над ней. Звуки разрываемых снарядов, крики и беспорядочная стрельба – всё это там, вне воды. А ты медленно уходишь на дно, всё, что ты видишь – лишь яркие вспышки, ты ничего не чувствуешь и очень скоро тебе становится всё равно – дно приближается, а вместе с ним и твоя смерть. Вот на что это похоже, быть вампиром. И я не знаю, как этого избежать. Как не превратиться в равнодушного монстра. Где искать ответ на мой вопрос?

Утром меня разбудил Принц, он осторожно коснулся моего плеча и тихо произнес:

– Госпожа, рассвет за окном. Пора вставать.

Сонно проворчав что-то неразборчиво, я открыла глаза и уставилась на него.

– Который час?

– Полчетвертого, госпожа София.

– И ты это называешь рассветом? – недовольно проворчала я, переворачиваясь на другой бок, – солнце даже и не думает вставать!

– Это обманчивое впечатление, госпожа. В джунглях светлеет очень быстро, – вежливо ответил он, отходя от моей кровати и раздвигая шторы. – Внизу вас ждет горячий кофе и ваши любимые сигареты.

– А где Константин? – поинтересовалась я, с неохотой выбираясь из кровати. Вчера я очень долго просидела в джунглях, размышляя о своей сущности, и, в результате, спала всего полтора часа. Конечно, для человека это очень мало времени, чтобы выспаться. Впрочем, как и для вампира, но сейчас я чувствовала лишь легкий дискомфорт, который быстро развеется вместе с чашкой кофе.

– Он уже ждет вас на месте. У вас есть пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок и дойти до него. Так же он просил предупредить, что его такое маленькое количество времени не его прихоть, а необходимость – солнце будет мешать вашим тренировкам.

– Тогда, может, имело смысл организовать всё вечером? – проворчала я, и, кстати, а где он сейчас находится?

– Я вас провожу. А что касается его планов и времени, то он меня в них не посвящал, – ответил гуль, – а сейчас я вас покину, чтобы вы могли спокойно переодеться. Буду ждать вас внизу.

– Пока-пока! – и я вяло помахала ему ручкой, выбирая в своем маленьком гардеробе подходящую одежду. Похоже, придется надеть штаны цвета хаки, и белую футболку. А, собственно, больше ничего подходящего в моем гардеробе и не было. Эти постоянные переезды и почти годовое отсутствие собственного жилья сократили количество моих вещей практически до нуля. Смешно сказать, но в случае чего я без зазрения совести брошу всё и уйду в чем есть. А вот когда я только попала к охотникам, мне очень не хватало того, что осталось дома. Например, моей любимой игрушки – плюшевого зайца с оторванным ухом и ласковым прозвищем – Конфетка. Эту игрушку подарили моей маме, когда я только-только появилась на свет, она прожила со мной всё моё детство, была не раз штопана и стирана. Мой отец всё порывался её выбросить, но мне всегда удавалось если не слезами, то уговорами убедить этого не делать. А ещё мне не хватало моей любимой резинки для волос и красивой расчески, обожаемых сапожек с очень удобным каблуком, моей мягкой постели со стеганым одеялом и внешнего жесткого диска, на котором была практически вся моя жизнь. А самое странное из того, что мне не хватало – расположение кровати, кухни, стола. Я так привыкла к своей квартире, что очень долго не могла сориентироваться в новых местах обитания. Меня это раздражало, а потом, незаметно отпустило, теперь я стала очень легкой, как перышко. Меня может подхватить любая волна перемен и унести куда угодно. У меня больше ничего не осталось. Ни семьи, ни близких, ни собственного дома. Даже одежды по-настоящему своей не осталось, никаких мелочей, ничего. Если я умру, то не оставлю после себя ничего. И знаете – меня это почему-то не пугает, а наоборот – заставляет чувствовать себя свободной. И очень одинокой.

– Я должна стрелять из этого по бутылкам? – с иронией в голосе, спросила я.

Принц привел меня на широкую поляну в километре от дома. Судя по всему, раньше эта поляна долгое время была заброшена и её уверенно поглощали джунгли. Потом пришли Константин и Принц и вновь расчистили её. На разном расстоянии от центра на столах, бревнах, каких-то досках были размещены пустые бутылки из-под виски, бренди, джина. Так же в отдалении, скрытый среди деревьев был старый сарайчик, из которого вышел Константин, неся в руках несколько винтовок, пистолетов и коробок с патронами. Увидев нас, он чуть ускорил шаг, на ходу приветственно кивая. А когда подошел ко мне, протянул пистолет.

– А что тебя смущает? – спокойно спросил он.

– Ну, не знаю. Например, то, что я никогда не стреляла из оружия. Или…

– Я думал, охотники учили тебя, разве нет? – нахмурившись, спросил он.

– Охотник учил меня, как избежать ран, как уклонять от пуль, немного холодного оружия. Я до сир пор уверена, что он «учил» меня с целью вымести свою злость за потерю дочери. Уж больно ему нравилось ранить меня.

– И ты их защищала! – с укором, проворчал вампир, после чего отвернулся в сторону джунглей, – София, я понимаю, что ты не хочешь этому учиться. Взяв в руки пистолет, будь готов, что он рано или поздно выстрелит. Но вот в нашем случае он выстрелит, неважно умеешь ты с ним обращаться или нет. Разница в том, в какую сторону будет направлен ствол. Это просто, малышка, очень просто. Здесь вопрос стоит не в твоем миролюбии, а в твоем желании жить.

– Я хочу жить, – несмело и как-то по-детски, ответила я.

Так прошла первая половина дня. Константин не напирал на меня, не давил и не давал волю своей агрессии. Тихим и спокойным голос, он объяснял, как правильно держать рукоять пистолета в руках, как дышать, а лучше, как не дышать. Что нужно целить чуть ниже, чем видит глаз. А также как правильно перезаряжать пистолет и ставить его на предохранитель. В конце занятия, когда солнце поднялось достаточно высоко, чтобы начать слепить глаза, Константин приказал мне выстрелить в него.

– Что? – ошеломленно спросила я, от неожиданности делая шаг назад, – зачем?

– Что ты, это самая главная часть наших занятий. Умение видеть в перспективе, а также способность выстрелить в своего создателя.

После его слов возможность сделать это резко уменьшилась. Я словно почувствовала, как на моих запястьях появились тяжеленые гири, мешающие поднять пистолет.

– Я не смогу это сделать, – тихо ответила я, смотря в землю, – и ты знаешь, почему.

– Вот именно. Теперь твоя задача побороть эту связь. Чем быстрее ты это сделаешь, тем сильнее ты станешь. И тем скорее твоя связь с будущим создателем оборвется.

– Зачем тебе это? Зачем учить меня такому? – недоуменно спросила я, – ведь ты же понимаешь, что я попытаюсь обратить эти возможности против тебя!

– Скажем так, у меня есть свои причины учить тебя подобному, – Константин задумчиво провел рукой по своим волосам, а потом отошел от меня, – давай, пробуй. Это сложно, но однажды у тебя уже получилось!

– Тогда я просто поборола твой приказ! – смущенно проговорила я, перезаряжая ствол и поднимая пистолет. Сейчас будет самое сложное – нажать на курок.

Дунув на мешающую прядку волос, я поудобнее перехватила ствол и нацелилась на Константина. Господи, да он в своем уме? Я не могу выстрелить в него! И не из-за мифической связи создатель-птенец, а просто, потому что не могу стрелять в человека, черт вампира!

– Что такое? – видя мои колебания, спросил он, – я вижу, ты даже не пытаешься!

– Я не могу стрелять в тебя! – раздраженно крикнула я, – просто не могу.

– Эти ограничения только в твоей голове и нигде больше, – терпеливо ответил он, пристально смотря мне в глаза, – ты отрубила голову метаморфу, без колебаний, без сожалений, без раздумий. Сейчас тебе даже не нужно прикладывать тех усилий, просто нажми на курок.

– Я пытаюсь! – фыркнула я в ответ, чувствуя, как внутри меня нарастает волна отрицания, упругая стена, мешающая мне выстрелить. О да, это уже не мои колебания, это действие связи. Я не могу выстрелить, пока не разорву его власть надо мной. Если я правильно понимаю действие связи, то единственное, что мешает мне освободиться – моя уверенность, что он сильнее. Уверенность, что я слишком слаба, чтобы жить. Как только мне удастся победить себя, тогда и связь разорвётся.

А в результате, я в изнеможении выпустила всю обойму в сторону, даже не задев Константина.

– Завтра попробуем ещё раз, – бесстрастно сказал Константин. Черт, да он даже не дрогнул, когда прозвучали выстрелы. Неужели он так уверен в том, что я не смогу в него попасть?

– Знаешь, я по прежнему не чувствую, что эти уроки мне нужны, – немного смущенно пробормотала я, отдавая пистолет, возникшему из ниоткуда, Принцу.

– В любом случае хуже от этих знаний не будет, – кивком головы указав мне следовать за ним, ответил Константин, – есть многое, что ты должна знать, София. Некоторое знание однажды спасет тебе жизнь.

Мы прошли мимо поместья в полном молчании. Казалось, что Константин никак не может решить, о чем рассказать мне в первую очередь, настолько напряженным было его лицо. Мы вышли на старую проселочную дорогу, над которой поднимался легкий рассветный туман. Где-то в гуще деревьев пели тропические птицы, а вдалеке было слышно кваканье жаб. Атмосфера этого места, этот жар, просыпающийся вместе с солнцем, оглушал, лишал способности ясно мыслить и вместе с этим давал удивительное ощущение покоя. Казалось, что кровь, текущая по жилам природы гуще, слаще, чем где-бы то ни было. Но вместе с этим она имела привкус гнили, так как любое мертвое иль живое здесь разлагается со скоростью, невозможной в более холодных широтах.

– София, я хочу рассказать тебе историю нашей семьи, – в вязкой тишине раздался тягучий, задумчивый голос Константина, – я хочу рассказать тебе о тех временах, когда вампиры не были едины. Когда людей было слишком мало и они были осторожны. В те времена они знали о нашем существовании и всеми силами пытались защититься от нас. В теневом мире тех лет не было мира, вампиры были разделены на кланы, а оборотни на стаи. Суккубы объединялись с инкубами друг против друга, метаморфы рождались, взрослели и сходили с ума от жажды, порождаемой частыми превращениями. Демоны завладевали телами людей и творили кровь ради крови. Маленький народец, будоражил умы ирландцев, забирая младенцев и пожирая их плоть. Русалки, сирены… те времена были полны ужаса и страха, но также великой магии, творимой колдунами и ведьмами. Времена нашего величия и нашего падения в неизвестность, во мрак.

– А ты сам жил в те времена? – тихо спросила я, чувствуя, как волшебство его слов порождает передо мной картины прошлого, окрашенные в красный цвет.

– Нет, я родился уже после заключения мирного договора. После великого объединения теневого мира. Многие, в том числе и я, жалеют о прошлом, но с радостью смотрят в будущее. Та война, начавшаяся ещё во времена рассвета Римской империи, была нашей погибелью. За всё время, пока она длилась, мы получили три предупреждения, каждое из которых могло обернуться гибелью всей цивилизации.

– Что за предупреждения?

– Чума, София, чума. Её сотворили ведьмы, поклоняющиеся Сатурну, Кроносу, богу времени.

– Кронос, – тихо прошептала я, касаясь подушечками пальцев своих губ. Кронос был колдуном, интересно, он как-то связан с этими ведьмами?

– Первое предупреждение мы получили в 540 году, когда основная борьба располагалась на территории Средиземного моря большей частью в Романии. Тогда посланницы ведьм принесли нам белых голубок в знак прошения о мире. Они говорили о войне, которая будет длиться не одно тысячелетие и которая приведет к концу цивилизации и гибели большинства сверхъестественных видов, – на этом месте Константин замолчал и достал из кармана сигареты и зажигалку.

– А что было дальше? – наконец, спросила я, – предводители кланов не вняли словам посланниц?

– Даже более того, они убили девушек, прежде надругавшись над ними, и отправили головы их жрицам. На следующий год над Романией разразилась эпидемия чумы, длившаяся больше полувека и опустошившая почти все страны Средиземноморья. Тогда, вампиры, чувствуя приближающийся голод, устремились в Европу, за ними последовали и остальные. На долгие годы Средиземноморье был населено только людьми. Оказавшись в Европе, вампиры первое время пытались жить мирно. Многие мелкие кланы объединялись с более крупными, тогда же вампиры предприняли первую попытку захвата власти среди людей. Пользуясь своими способностями, мы проникали в высшие слои человеческих государств. Аккуратно и осторожно, вампиры поделили Европу на зоны своего влияния, а кланов стало восемь. Некоторые, из которых были мультикланами, так как к ним присоединились представители других видов.

– Как они назывались?

– Самый могущественный клан, к которому мы принадлежим, был назван «Primum Sanguine» в переводе с латинского «Первая кровь» и располагался на территории современной Испании и Португалии и часть королевства Франции. Согласись это приличная территория. В состав нашего клана входили несколько стай оборотней, семьи инкубов и суккубов, колдуны и ведьмы, провидцы и разные представители демонов.

– Извини, что перебиваю, но ты только послушай, что говоришь! Знаешь, я не слишком религиозна и не обладаю должным фанатизмом, но твои слова о прошлом «нашего» клана… я чувствую себя каким-то новоявленным монстром, представителем тьмы! – нервно воскликнула я и всплеснула руками, – я просто не могу почувствовать себя частью этой истории!

– София, я говорю тебе правду. Сильную правду о нашем прошлом…

– А как в эту правду вмещается то, что ты собираешься продать меня? Может мой будущий «хозяин» будет принадлежать другому клану, тогда что?

– Кланов больше нет, и никогда не будет. Если история приведет к новой войне – возникнут новые кланы, не имеющие никакого отношения к прошлым. А теперь дай мне договорить. Я не хочу углублять в подробности каждого клана, об этом ты сможешь прочитать в книгах, которые хранятся в моем поместье, но основы ты должна услышать от меня лично. Пойми, это очень важно для тебя.

– В каком месте? – иронично спросила я, – какое мне дело до событий тысячелетней давности?

– Это поможет тебе в современном мире. Также ты узнаешь, как окончилась война, как возник Великий Совет Теневого Мира. А также поймешь причины, почему вампиры не правят миром в открытую.

– И, слава богу, – сквозь зубы пробормотала я.

– Так ты будешь слушать?

– Продолжай! – взмахнула я рукой.

– Бессменным главой клана был вампир по имени Ромул, его советники – Грациан и Октавия. До сегодняшних дней дожила лишь последняя, Ромула скосила серая тоска, а Грациан умер от руки охотника.

– Что такое серая тоска? – тут же насторожилась я.

– Усталость от жизни. Чаще всего ею заболевают самые сильные из нас. Те, кто прошли сквозь тысячелетие, кто пережил близких, кто пережил свою эпоху так далеко, что никто уже не помнит о стране твоего рождения. Болезнь протекает медленно и в душевном плане мучительно, так как вампир не может избавиться от депрессии – его не прельщают чудеса жизни, ничто уже не способно удивить его. Кровь перестает быть такой яркой и сладкой и утекает сквозь пальцы. Чувства притупляются, оставляя лишь бесконечный холод и тьму. В конечном счете, вампир полностью лишается контакта с внешним миром и в результате его убивают. Или же он сам молит о смерти.

– Звучит как-то очень страшно, – испуганно прошептала я, – откуда ты знаешь, что чувствует вампир, пораженный этой болезнью?

– Мой создатель умер от этой болезни, – отстраненно ответил он, – и как я уже говорил, этой болезнью болеют лишь сильнейшие из нас. Редкий случай, когда от неё умирает слабый.

– Почему так?

– Всё дело в силе, как ты знаешь, с годами вампир становиться сильнее. А если он изначально одарен каким-нибудь талантом, можешь себе представить, насколько сильным он станет спустя тысячелетие? Такая сила приводит к отсутствию врагов и скуке. Смерть от них ускользает, становится невообразимо далекой. И тогда приходит тоска.

– То есть эта болезнь не имеет под собой физическую основу, она более духовного плана?

– И да, и нет, – задумчиво молвил Константин, – серая тоска лишь проявление смертности в природе. Ничто не вечно, запомните мои слова, София. Наше счастье и отличие от людей в том, что у нас есть возможность выбора, когда умереть. И если мы будем осторожны, то этот выбор произойдет многие столетия спустя, тогда как люди вынуждены умирать в расцвете духовных лет, заключенными в дряхлые тела.

– «Благословенны буде» – прошептала я цитату из Библии.

Тем временем, мы, увлеченные беседой, сделали круг вокруг поместья и вернулись к главному входу. На пороге нас уже ожидал Принц с неизменным каменным выражением лица.

– Господин, госпожа. Я приготовил для вас прохладительные напитки и закуски на верхней веранде, – почтительно проговорил он, чуть наклонившись.

– О, Принц! Ты как всегда читаешь мои мысли. Я как раз думал, что было бы неплохо чего-нибудь выпить, – рассмеялся Константин, – а также немного отвлечься от грустных тем.

– О да, – мрачно пробормотала я, проходя в дом следом за Константином.

Когда мы оказались на веранде и воздали должное вкусной клюквенной настойке с мелкими крошками льда, а также засушенными дольками апельсина и киви, Константин решил продолжить свой рассказ о прошлом вампиров. Но перед этим он раскурил свою ореховую трубку с золотистой монограммой своих инициалов.

– Итак, на чем я остановился.

– Ты рассказывал о серой тоске, а до этого о советниках главы нашего клана, – напомнила я.

– Отлично. Думаю, что ты больше не хочешь слышать о тоске, не так ли?

– Это правда.

– Тогда вернемся к нашему клану. Я не хочу подробно описывать историю захвата власти в странах, завоевание новой территории и потери старой, наше продвижение на север…

– Так, я поняла, что ты хочешь всё описать кратко, – мне пришлось перебить его, так как я почувствовала, как он, не смотря на то, что говорил, собирается в очередной раз уйти в никому не нужные дебри, – давай ты просто кратко перечислишь мне основные кланы, их видных представителей, а затем мы вернемся к чуме.

– Хорошо, но только если ты не будешь меня всё время перебивать, – легко согласился он, чуть качнув головой, – позже я тебе дам соответственные книги про наш клан и некоторые про другие. К сожалению, не смотря на то, что кланов больше нет, многие старые вампиры отказываются делиться историей и секретами своих семей.

– Я их понимаю. Всё-таки это история их жизни, тайна, секрет. Вероятно, раньше они оберегали её от других и не смогли смириться с тем, что тайны больше нет.

– Да, наверное. Так вот, я дам тебе эти книги, а потом ты мне расскажешь, что подчерпнула в них, скажешь, какой клан сильным, а какой нет. И ответишь ещё на ряд вопросов. Это будет что-то вроде экзамена для тебя по истории.

– Школу вроде бы я уже закончила, – тихонько пробормотала я, – к тому же стала вампиром…

– Учиться никогда не поздно, моя малышка, – рассмеялся вампир, услышав мои причитания.

– Черт, ты можешь мне объяснить, почему ты всё время называешь меня малышкой? – взбеленилась я, – раздражает ведь! Я уже давно не ребенок, а ты не моя матушка!

– Во-первых, по меркам вампиров ты даже не ребенок, а младенец. Во-вторых, когда я тебя встретил, то увидел в тебе прелестную малышку. И в-третьих, мне нравится, когда ты злишься. Тогда ты становишь немного похожей на ведьму, в метафорическом смысле этого слова, – рассмеялся он, вновь проводя рукой по волосам.

– Есть шанс, что ты прекратишь так меня называть? – устало спросила, чувствуя, как раздражение сходит на нет. Глупо дарить вампиру удовольствие созерцать меня взбешённой.

-Когда-нибудь ты и сама не заметишь, как я перестану это делать, – немного печально ответил он. После чего встряхнулся и более бодрым голосом сказал, – а теперь вернемся к нашей беседе.

– Герб нашего клана – красная роза на белом фоне.

– В высшей степени оригинально, – рассмеялась я.

– А что тут такого? – удивился вампир, – нам не было нужды привлекать к себе внимание. Главное, чтобы мы сами знали свою силу, а потрясать в воздухе страшными словами и гербами – ниже нашего достоинства. Однако продолжим, девизом была фраза – «Auguror nec me fallit augurium, historias tuas immortales futuras» в переводе с латинского – «Предвещаю, не ложно моё предсказание, твоя история будет бессмертна». Думаю, нет нужды объяснять, почему у нас был такой девиз?

– Девиз о всесилии клана и о его бессмертии. Однако ложное предсказание получилось, – натянуто улыбнулась я.

– Это как посмотреть. Говорят, что не все в кланах согласились на мир, некоторые просто ушли в подполье и до сих пор стараются расшатать власть, чтобы вернуть былое. Но это только слухи, не подтвержденные фактами.

– Понятно.

– Следующий клан – «Misericordia pastores» – Милосердие пастухов.

– Что это за клан с таким названием? – удивилась я.

– О, эти ребята тебе бы понравились. Пожалуй, единственный клан из всех, кто немного разделял твою точку зрения.

– Серьезно?

– Да, только немного на иной лад, – кивнул он, делая глоток клюковки, – этот клан считал, что задача вампиров охранять и направлять людей, защищать и подчинять их. Располагался этот клан на территории современного Российского королевства (да-да, именно так! В моем мире у нас в стране не демократия, а абсолютная монархия). Его основательницей и единственной хозяйкой была девушка по имени Васса, она до сих пор обитает там же со своими последователями. После того, как кланы были расформированы, она организовала что-то вроде партии и продолжила продвигать свои идеи в массы. Девиз её клана – «Caritas humani generis» – «Милосердие к роду человеческому». Герб – две белые голубки в полете на голубом фоне, а между ними пальмовая ветвь. Вампиры этого клана никогда не убивали людей, если была такая возможность. Именно поэтому этот клан был самый малочисленный, но в силу своих убеждений не представлявший угрозу для остальных, поэтому их никто не трогал, так время от времени причиняли вред, но лишь, чтобы поиздеваться над ними.

– Весело, однако, – печально пробормотала я, доставая из вазочки дольку апельсина.

Тем временем день окончательно вступил в свои права, и мир преобразился, стал ярким, насыщенным. Пение птиц разнообразилось криками проснувшихся животных. В гуще листвы деревьев, я увидела несколько мартышек, ловко прыгающих с ветки на ветку. Хотела бы я к ним присоединиться – всё так просто – прыгаешь и прыгаешь, хочешь поесть – сорвал банан с ветки, раздобыл орехов… нет никаких мыслей, никаких страхов, порожденных воспаленным разумом. Всё просто и понятно.

– Эй, София, ты тут? – помахал передо мной рукой Константин, – не пропадай, мне ещё многое, что я хотел бы тебе рассказать, а времени мало.

– То есть как мало? – непонимающе посмотрела на него, – мы же здесь как минимум на несколько недель?

– Планы немного изменились. Ты да, останешься здесь на две недели, а вот мне скоро придется уехать.

– Почему ты мне об этом говоришь только сейчас?

– А что, я должен перед тобой всё время отчитываться? – иронично усмехнулся он, – ты моя дочь, а не наоборот. Я могу вообще ничего не говорить тебе.

– Ладно, я поняла, – мне пришлось прервать его уничижительную речь, чтобы снова не закипеть и не наделать глупостей.

– Вижу, что ты действительно начала что-то понимать, – мягко улыбнулся он, – однако, вернемся к истории кланов. Следующий клан, носил гордое название – «Вороны»( с ударением на последний слог), его предводителем был вампир Люциан, а располагался клан на территории современной Германии. Вороны были нашими самыми лютыми врагами. По силе они практически ни в чем не уступали нам. Главная причина, почему наш клан был самым могущественным… это я и такие вампиры, как я.

– Твоя способность? – быстро смекнула я.

– Да, София. История моей способности уходит в века. Пожалуй, я единственный вампир из всех, чья способность защищала лучше иных щитов. Ни один клан не пойдет на убийство такого, как я. Похищение, шантаж, насилие… всё, что угодно, кроме смерти. В нашем клане такая способность создавала семью внутри семьи. У меня была сестра и брат, которые также могли находить особенных. Но даже среди них я был особенным, так как мог не только найти людей со способностями, но и определить, чем они особенны. Мой создатель говорил, что такие, как я редки ещё больше, чем сама способность, – после этих слов вампир не надолго замолчал, вспоминая что-то из далекого прошлого. Прежде чем продолжить, он сделал очередной глоток клюковки, после чего погасил трубку и взял со стола сигареты, – помню, как он жалел, что нашел меня в конце войны. Родись я на пару столетий раньше, то исход войны был бы другим. Ещё я хотел бы сказать тебе о традиции моей семьи. Традиции, по которой ты никогда не станешь настоящей дочерью мне.

– Да ты что?! – со смешанными чувствами, воскликнула я, – и что это за традиция?

– Не заводить детей, если ты не обладаешь способностью отдать их. А если эта способность есть – то ребенка нужно передать как можно скорее. Единственный, кто может назвать тебя отцом – ребенок, обладающий такой же способностью, как и твоя. Никаких исключений.

– Успокаивает, – немного грустным голосом, пробормотала я.

– Не слышу радости в твоем голосе? – лукаво усмехнулся вампир.

– Тебе показалось, – грубо ответила я, закуривая очередную сигарету. Не знаю, почему я почувствовала легкую грусть из-за его слов. Наверное, всё дело в том, что я, после смерти родителей, мечтала о семье. О преемственности поколений, о причастности к чему-то большему. В конце концов, именно это обещал мне Константин тогда, в лесу. И пускай, я не чувствую к нему ничего кроме ненависти и раздражения, но мне было обидно сознавать, что он, в какой-то степени, обманул меня! Он обещал мне семью, обещал близость и доверие, а всё, что я до сих пор от него слышала – это подозрительность и отчужденность в отношении друг друга.

– Сама решишь, показалось мне или нет, – вновь усмехнулся он, видя моё смущение, – а теперь вернемся к нашей теме.

– Полностью поддерживаю! – согласилась я уйти от неприятной темы.

– Итак, четвертый клан – «Mortuus Tempus» – в переводе – Время мертвых.

– А почему все названия кланов на латинском языке?

– Не перебивай меня, – нахмурился вампир, – а на латинском потому, что история возникновения кланов вампиров напрямую связана с развитием римской империи, в те времена латынь являлась международным языком, позднее на этом языке люди культуры записывали свои мысли и изречения. Золотая латынь, классическая латынь – в противовес другим, романским языкам. Думаю, не стоит дальше объяснять, почему названия кланов наравне с названиями медицинских и научных терминов продолжили именоваться на латыни?

– Думаю, я позже прочитаю об этом в интернете, – смущенно пробормотала я, так как мне от его слов не стало яснее.

– Вернемся к клану мертвых. Этот клан являлся религиозным, был полностью поглощён идеей об отсутствии души у вампиров и их принадлежности к дьяволу.

– А как дела обстоят на самом деле? – поинтересовалась я.

– София, – возмущенно воскликнул вампир, – я, конечно, понимаю твой интерес к подобной теме, и похвально то, что ты так любознательна, однако твоё поведение вышло за все разумные пределы. Урок окончен, – закончил он резко, поднялся и вышел с веранды.

Подсознательно я понимала, что нужно быть благодарной за то, что он не вспылил в своей обычной манере, но всё равно было немного обидно за прерванный рассказ. Он не так много поведал мне об истории моего нового вида, но эти знания слишком полезны для меня, чтобы вот так просто их лишиться. Наверное, действительно в следующий раз, если он, конечно, будет, вести себя по тише и внимательно слушать, что он говорит. А вопросы оставить напоследок.

Так как делать мне здесь, в сущности, было нечего, то я решила ещё немного времени посидеть на веранде, понаблюдать за природой и насладиться тишиной и покоем. С такими мыслями, я достала из пачки последнюю сигарету и закурила.

Но недолго длилось моё уединение, через десять минут после ухода Константина, на веранду вышел Принц, неся в руках внушительную стопку книг.

– Домашнее задание, – сгружая книги на стол, вежливо сказал Принц.

– Это до какого я должна прочитать? – тут же схватив верхнюю книжку и принявшись её листать, поинтересовалась я.

– До завтра.

– Что? – ошеломленно воскликнула я, отрываясь от «Религиозное бытие вампира и прообраз Зверя в библейской мифологии».

– Константин просил передать, что этих книг хватит вам на то, что бы завтра не задавать вопросов, – чуть поклонившись, ответил Принц и вошел обратно в дом, оставив меня наедине с некоторым чувством изумления.

Интересно, если это домашнее задание, то будет ли его проверка? Или это всего лишь шутка, чтобы я не задавала больше вопросов и не встревала в рассказ Константина?

А книжки оказались интересными и очень даже подробными. И если сначала я немного нервничала из-за обозначенных сроков, то спустя три книжки поняла – вампир всегда будет отличником. Скорость чтения увеличилась в разы, правда всё равно сложно сказать, стала ли я читать быстрее, чем когда была у охотников. Опять же память, пролистывая страницу за страницей, я не читала текст, а буквально проглатывала его. Пролистав книгу, замирала, переваривая информацию. Пока мне не попадался учебник по физике или химии, так что я не могла сказать, влияют ли мои способности на понимание научных текстов или нет. Но информацию я запоминала очень хорошо. Теперь пришло время передохнуть и всё обмозговать.

Новый день начался, как вчерашний. Учтивый Принц разбудил меня на рассвете. Аккуратно поставив поднос с чашкой горячего шоколада и вазочкой с сухофруктами, он вежливо сообщил, что Константин ждет меня на прежнем месте. Вяло махнув рукой, я приподнялась над постелью и взяла чашку с подноса.

– Он не говорил, чем мы сегодня будем заниматься?

– Сказал, что это будет для вас сюрпризом, госпожа, – отстранено ответил Принц, наблюдая за тем, как я пью шоколад.

– Тоже хочешь?

– Нет, спасибо.

– Тогда, можно я побуду в одиночестве? Это утро не создано для компании, – немножко обидевшись, попросила я. И почему я ему не нравлюсь?

– Как вам будет угодно, – Принц вежливо поклонился и покинул комнату.

Пришло время выбирать из постели. Наскоро почистив зубы и приняв легкий душ, я быстро оделась и покинула комнату. Знаете, что самое поразительное в моем нынешнем существовании? Легкость! Думаю, что если сейчас Константин скажет, что нам нужно срочно вылетать в Антарктиду – я, не задумываясь, пойду собирать вещи. Нужно прочитать скучные книжки, под завязку забитые формулами? Не проблема, только скажите, зачем это нужно. Вставать в половину четвертого утра? Господи, я же вампир! Могу вообще не спать сутками и чувствовать себя превосходно. Наверное, именно поэтому вампиры такие чувствительные. Нет нужды отвлекаться на мелочи, нет элементарной лени, выращенной из-за тяжести, которую таскает на себе человечество. Бессмертие дарует легкость и простоту. Когда ты знаешь, что можешь слетать в Париж в любой момент, когда понимаешь, что твоя жизнь бесконечна, и нет нужды никуда спешить… тогда ты начинаешь жить по-настоящему. Тогда в голове рождаются сотни идей, и ты просто забываешь о лени. Фантастическая легкость бытия.

Мою философию перебил легкий смех, раздавшийся из гостиной с первого этажа. Я недоуменно прислушалась. Смех был женским. Быстро спустившись по лестнице, я прошла в гостиную.

На диванчиках расположилась небольшая компания людей. Они весело смеялись, осуждая что-то на незнакомом мне языке, и играли в карты. На столике стояло несколько початых бутылок дешевых вин, а пепельница была полна окурков. Видно, что они сидели здесь давно.

– Простите, пожалуйста, но кто вы такие? – вежливо поинтересовалась я, остановившись в дверях и не проходя внутрь.

Ответом мне был очередной взрыв смеха. Они даже не посмотрели в мою сторону. Словно меня и не было.

– Эй! – взмахнула я руками, – ау!

Сразу стало ясно, что эти люди под гипнозом, осталось выяснить, зачем они здесь.

– Принц! – громко крикнула я, – Константин!

На мой крик в дверях напротив появился Принц. Он внимательно осмотрел людей, прежде чем перевел свой взгляд в мою сторону.

– Да, госпожа?

– Что они здесь делают?

– Это еда, – равнодушно пожав плечами, ответил он.

– Очень подробный ответ, спасибо! – язвительно воскликнула я, – ещё раз повторяю свой вопрос, что они здесь делают?

– Вчера вечером, мы с Константином съездили за едой в город. Дело в том, что сегодняшняя тренировка может быть… не совсем безопасной. Поэтому он заблаговременно озаботился пропитанием.

– Как мило с его стороны, – сухо пробормотала я и, не прощаясь, покинула комнату.

Свежий воздух и первая сигарета за сегодняшний день, помогли мне немного прийти в

себя. Интересно, он серьезно считает, что я к таким вещам буду относиться спокойно? Что эти люди в гостиной ничего для меня не значат и что они … еда? Это очередная проверка? Может мне стоит провести параллели с бутербродами во время гольфа или школьной столовкой на перемене? Выкурив сигарету за одну затяжку, я бросила её на землю, резко затушила и направилась в сторону леса. Нужно поговорить с Константином.

– Ты сегодня злая, есть причины? – немного рассеяно поинтересовался Константин, даже не поворачиваясь ко мне лицом.

– Знаешь, ты дал мне для этого повод.

– Какой я оказывается плохой, – сухо рассмеялся он и повернулся ко мне лицом. В его руках оказался простой одноручный меч с рукояткой, обтянутой кожей. – Позволь напомнить тебе, дорогая, что время, когда ты не пила человеческую кровь давно прошли. И сегодня изменилась лишь дислокация обеда. Так будет проще, чем, если ты будешь искать пищу в городе с ярко горящими глазами и торчащими клыками.

– Зачем здесь меч? – не слушая, что он говорит, поинтересовалась я. Только сейчас до меня дошло, что вампир не стал бы приводить в дом посторонних, если бы причины не было. Чего он хочет?

– Затем, дорогая, что пришло время научить тебя чувствовать настоящую боль.

– Мне казалось, что ты уже показал мне это, – недоверчиво ответила я, на всякий случай, делая небольшой шаг назад.

– О! А вот и Принц, – воскликнул он.

Быстро обернувшись, я увидела Принца, несущего в руках небольшой ящичек. Он опустил его на землю возле нас, поклонился и ушел.

– Что в ящике?

– Для начала, София, я хотел бы спросить тебя, что ты знаешь о серебре.

– В фильмах вампиры и оборотни бояться его, – легко ответила я, после чего нахмурилась, наблюдая, как Константин открывает ящик и достает небольшую бутылку. – Надеюсь, ты не скажешь мне, что это правда. Я тебе не поверю, так как уже носила серебряные украшения.

– Ты знаешь, что у некоторых людей есть аллергия на серебро? На золото, на медь… но чтобы появилась реакция, они должны носить этот металл какое-то время.

– Я долго носила серебро.

– Не перебивай, – раздраженно воскликнул вампир. Он открыл бутылку и начал аккуратно переливать её содержимое на свой меч.

– Так что ты хочешь сказать?

– Наша аллергия появляется только в том случае, если серебро попадает в нашу кровь. Тебе об этом разве не говорили охотники?

– Что-то не припоминаю, – хмуро ответила я, – послушай, я надеюсь, что ты не планируешь проткнуть меня этой штукой? Потому что я с этим не согласна! И буду защищаться!

– Хорошо, – хитро улыбнулся он, – но вернемся к теории. Если расплавить серебро и влить его в вампира, то он потеряет сознание, которое приведет к продолжительной коме. Лечение – кровопускание с последующим переливанием. А дальше проще – чем меньше серебра в растворе, тем меньше последствий для вампира. Кстати, ты помнишь, когда тебя похитили охотники?

– Как такое можно забыть, – грустно ответила я, делая ещё один маленький шажок назад, параллельно осматривая окрестности, и планируя в какую сторону бежать.

– Тогда они использовали серебро. Как ты помнишь, когда ты проснулась, тебе делали переливание, – он криво улыбнулся и поднялся с колен, – а теперь вернемся к нашим баранам. Концентрация серебра в этой бутылке невысока, как раз, чтобы причинить тебе боль, но без серьезных последствий для организма. А люди в нашей гостиной полностью сведут на нет влияние серебра по окончанию урока.

– Я не бу…крх, – каркнула я, чувствуя, как меч пронзает мой живот.

Вампир не стал ждать, когда я побегу или соглашусь. Он отвлек внимание и нанес удар. Не вынимая меч из моего живота, он обхватил второй рукой мою спину и с силой надавил так, что я как будто бы сама напоролась на меч.

– Чувствую это, – хрипло прошептал он мне в ухо, – ты чувствуешь, София? Моя малышка должна познать эту боль и принять её. Только так она поймет себя, только так.

Последние слова вампира прозвучали словно сквозь стекло – глухо и очень тихо. Первые секунды боли не было. Ничего не было, даже понимания происходящего. Просто посторонний предмет в моем животе. Что-то касается моих внутренностей, не более. Такое призрачное состояние длилось не дольше мгновение, но если бы я была в бою и была воином – мне хватило бы этого времени, что бы что-нибудь сделать. А так я бессмысленно смотрела на вампира, не понимая, что происходит.

Боль пришла мгновенно. Не постепенно нарастая, не коля в разных местах – она не была ни колючей, не шершавой, не острой – она была, как огонь. И повсюду. Её раскаленные языки коснулись моей кожи, вызывая нестерпимое жжение. А самое сильное чувство расположилось, разумеется, в области моего живота.

– Знаешь, что самое поганое в серебре? – почти нежно прошептал вампир, – это то, что оно препятствует регенерации. Если я не вытащу меч из твоего тела – ты просто истечешь кровью. О! Не волнуйся, это не смертельно… но очень неприятно. Самое противное, что ты не сможешь тогда позаботиться о себе. Как думаешь, тебе понравится если я буду кормить тебя с ложечки кровью новорожденных младенцев? Знаешь, их кровь самая сладкая и полезная на свете. Как варенье для простуженного ребенка.

– Ублюдок, – резко прохрипела я и, собравшись с силами, оттолкнула его.

Вампир позволил мне это сделать и, отпустив рукоятку меча, отошел в сторону, с интересом наблюдая за моими действиями.

От усталости и тяжести, я как подкошенная рухнула на землю. Из-за этого перед глазами закружился калейдоскоп красок и цветов. Не было сил сопротивляться боли, она стала для меня тихой гаванью, в которой исчезли мысли. Только красный цвет, пульсирующий в просыпающемся мире. Пульсирующий?

– А-аа! – пронзительно закричала я, подаваясь вперед, следом за вытаскиваемом из меня мечом.

– Ццц, – огорченно цокнул вампир, опуская на землю окровавленный меч, – я думал, что тебе хватит сил достать меч без моей помощи.

Не обращая на него внимания, я свернулась клубочком и осторожно прижала руки к животу.

– София, скажи что-нибудь, – немного равнодушно проговорил вампир, доставая из ящика тряпку и начиная вытирать меч, – но, не дождавшись от меня ответа, продолжил, – не вынуждай меня.

– Иди… к … черту, – с трудом выплевывая из себя слова, прохрипела я, разворачиваясь к нему спиной.

– Ах так, – рассерженно воскликнул он, отбрасывая меч с тряпкой и приближаясь ко мне, – жалеешь себя? Думаешь, что умираешь? – он рывком поднял меня на ноги и задрал майку, обнажая мой живот. – Смотри, София! Смотри внимательно! Что ты видишь?

Превозмогая жгучий зуд, разбуженный резкими движениями, я скосила взгляд в сторону раны и удивленно округлила глаза. Так как раны почти не было. Только темная корка свернувшейся крови, которую если ковырнуть, то пойдет свежая. Так бывает, когда после ранения прошло уже несколько часов или даже дней. На секунду мне вспомнились тренировки с Кофом. Воспоминания оказались на удивление живыми, хоть я старалась об этом не думать. Интересно, в чем разница между Кофом и Константином? Почему тогда, когда Коф стрелял в меня, я не испытывала боли? Такой боли, возникающей не из-за раны, а из-за самого факта ранения. Разница в серебре? Помниться Коф стрелял в меня, наносили порезы, один раз пырнул меня в руку, но тогда всё это воспринималось как-то отстранено, хоть тогда я так и не считала. Что же изменилось? Почему всё такое острое, как бритва?

– Если бы рана была нанесена обычным мечом, без серебра – ты бы уже была здорова, – продолжил свою мысль Константин, – и это следствие твоего питания.

– Мне всё равно, – вяло пробормотала я, освобождаясь от рук Константина и устало прислоняясь к стоящему неподалеку дереву.

– Ты что, думаешь, что всё? Урок окончен? – рассмеялся вампир, видя мою усталость, – мы только начали!

После этих слов, он резво подобрал меч с земли и вновь сполоснул его в жидкости из бутылки.

– Продолжим?

-Нет-нет-нет, – испуганно шептали мои губы, когда я отскочила от дерева, в которое со свистом влетел меч вампира.

– Молодец! – рассмеялся вампир, кидая в меня кинжал, – быстро учишься.

Кинжал угодил мне прямо в сердце и над поляной пронесся душераздирающий вой.

-Ну, тихо-тихо, – шептал вампир, рукой придерживая кинжал в моем сердце, – на нем не было серебра, это просто красивая железка, ничего страшного…

– Пусти, мне очень больно, – хрипло бормотала я, непослушными пальцами касаясь рук Константина. Параллельно я чувствовала, как на руках появляются царапины от соприкосновения с кинжалом, но никак не могла остановиться.

Вся боль, пронзившая меня в первые мгновения, постепенно сходила на нет, оставляя после себя выжженную пустыню холода. Моё тело постепенно немело, сковывалось, скручивалось, лишь пальцы, эти вялые, тонкие линии пытались сопротивляться, вырваться из этой бесконечности.

– Ты чувствуешь это, София? Чувствуешь холод, моя малышка? – сквозь снежную призму долетал до меня голос вампира, – борись с ним, покори его, в твоей душе царит только пламя, бушующее, как только что проснувшийся вулкан! Ты молодой вампир, моя дорогая, кинжал в твоем сердце лишь щепка. Он не должен сломить тебя.

– Отпусти, – мысли неповоротливо скользили в моей голове, растягиваясь, каждое слово превращалось в бессмысленный, труднопроизносимый набор букв. Я почувствовала, что холод не так ужи плох, он легкий, чистый, волшебный.

– Придется тебе помочь, – расстроенно пробормотал вампир и резко повернул рукоять.

От новой боли моё тело выгнулось, а в голове словно взорвались тысячи звезд, но с моих губ сорвался лишь тихий, слабый стон.

– Борись, черт возьми! – рассерженно крикнул вампиры, доставая из меня кинжал и вновь вонзая его в моё тело, – ты не слабачка, ты вампир! Ты сильная, давай же, просыпайся, ничтожество!

Его слова не задели меня, моё сознание было слишком далеко от реальности, чтобы я могла это понять. Но тот костер, кометой пролетевший над безжизненной пустыней холода, начал расти, и тело стало подниматься с земли.

– Вот…– довольно прошептал вампир, – вот моя девочка, моя маленькая малышка! Правильно, вставай, поднимайся с этой стылой земли!

Слабыми пальцами я оттолкнула вампира от себя и осторожно наклонилась вперед. Неожиданно моё горло сильно сдавило, и я резко закашлялась, чувствуя, как от этого кинжал больно царапает мне кости изнутри. Во рту появился привкус крови, и я сплюнула на землю кровавую слюну с черными комочками. Она пульсировала, мягко светилась.

– Что это такое? – с трудом произнесла я первые слова после своей смерти. Никто не выживет после попадания кинжала в сердце. Никто не сможет говорит с такой раной. Смерть мгновенна… и я умерла.

– Ты никогда не задумывалась, почему у вампира светятся глаза? Молчи-молчи! Я не собираюсь требовать от тебя слишком многого. Глаза у вампира светятся из-за нашего с тобой паразита. Всё просто – так устроено его тело, и когда он не получает длительное время крови – пульсация увеличивается. Как ты уже знаешь, сам паразит очень и очень маленький, поэтому не удивительно, что он обитает и в наших глазах тоже. После обращения цвет глаз у вампира не меняется, только глубина и яркость, последнее именно из-за паразита. В сытом состоянии он продолжает пульсировать, просто не так сильно, – немного помолчав, вампир продолжил, – нам всегда было сложно научиться контролировать свет наших глаз. Сама об этом знаешь. Ведь на самом деле мы просто заставляем маленьких паразитов покинуть наши глаза. Всего лишь контроль над телом, недоступный пониманию смертных. Не вытаскивай кинжал! – резко прикрикнул на меня вампир, увидев, что я делаю, – урок ещё не окончен. Ты же не хочешь узнать о чудесах регенерации… скажем глаз?

– Нет, – испуганно ответила я, отдергивая руки от рукоятки, – мне плохо…

– Так ты становишься сильнее, – немного равнодушно ответил вампир и отвернулся.

Он хотел продемонстрировать мне своё доверие, из-за чего я недовольно скривилась и осторожно дотронулась до кинжала. Очень хотелось его вытащить. Моё тело ещё не успело оправиться после воздействия серебра, я до сих пор чувствовала маленькие уколы под кожей по всему телу. Они не стали слабее, но на фоне более сильной боли затерялись, вплоть до того момента, как я о них подумала. Этот зуд особенно сильно чувствовался на сгибе рук и ног, а также в области шеи, между пальцев, в паху, и вокруг глаз. Чисто машинально я стала чесать руки, стараясь унять действие яда, но не преуспела.

– Не чеши, не поможет, – услышав мои действия, прокомментировал их вампир, – серебро само выйдет вместе с мочой. Тебе просто нужно поесть и подождать немного.

– Но мне плохо! – воскликнула я, – у меня в сердце торчит нож! А в крови серебро! Ты слышишь меня, мне очень плохо!

– Привыкай к этому чувству, – рассмеялся вампир и обернулся, – кинжал будет в твоем теле до окончания урока. Только после этого я разрешу тебе его вытащить и поесть.

– Так чему такому особенному ты собираешься меня учить, что ради этого я должна истекать кровью с ножом в своем теле? – ядовито прошипела я, поднимаясь на ноги.

– А ты разве истекаешь кровью? – мягко спросил Константин и кивком головы указал на мою грудь.

В замешательстве я опустила глаза и приложила руку к ране. Разумеется, она сразу испачкалась в крови, но когда я бережно раздвинула края майки, то удивленно воскликнула. Рана осталась на месте, было бы странно, если бы её не было. Но её края уже затягивались коричневой коркой. И кровь из-под неё не текла.

– Стоп-стоп-стоп, – глухо шептали мои губы, пока я в прострации смотрела на себя, – так не бывает, нет-нет-нет. Просто не бывает. Человек не может говорить с такой раной на теле. Человек не может дышать с пробитой грудной клеткой. Человек не может жить без сердца. Не может, не может, не может.

Моя голова отлетела в сторону от сильного удара ладони по щеке. Такой удар сравним с ожогом, и я инстинктивно приложила руку к щеке.

– За что? – воскликнула я, уставившись на создателя.

– Не сходи с ума, дорогая. Безумный вампир – мертвый вампир. Мне не нужна твоя смерть, – холодно проговорил он, пристально изучая моё лицо. – А теперь скажи мне, София, чего ты ещё ожидала? Чего ты хотела? Тебе столько раз говорили, что ты больше не человек, почему ты не слушала? Почему мне потребовалось резать тебя, бить, давать серебро, чтобы ты хоть что-то стала понимать? Просишь рациональности? Марш в институт изучать биологию и добро пожаловать в команду Маркуса. Они больше ста лет бьются над тем, кто же мы такие. Каких-то успехов они конечно добились, но не много. Почему вампир живет без сердца? Он не живет – в данный момент твоё тело бешено регенерируется, используя подкожный жир, забирая энергию у мышц. Вампир, который был сильно ранен и долгое время не питался… ты смотрела старые фильмы про нас? Вот так мы выглядим, когда нет пищи. Сейчас вокруг ножа вырастает новое сердце, которое будет резаться при каждом биении, при каждом твоём шаге. Рана от кинжала скоро зарастёт, если ты не будешь двигаться. Когда это происходит любое твоё движение – боль. Если сейчас будешь двигаться – будет боль. Инородный объект в теле. Некоторые законы на нас действуют, – вампир сжал губы в тонкую линию и отошел от меня, затем продолжил говорить, – а вот если ты будешь носить кинжал в теле месяцами, то со временем, вокруг него, как внутри, так и снаружи образуется неизвестный по составу слой, схожий с кожей. Тогда при движении боли не будет, как и при биении. А спустя год плюс минус пару месяцев, рукоять упадет на землю – этот слой уничтожит лезвие. Ты слышишь меня, София? Понимаешь ли ты, что я тебе говорю?

– Я не хочу этого, – хрипло пробормотала я, – и никогда не захотела бы. Быть монстром? Не человеком? Изгоем… эта регенерация, эти способности, эта жизнь… так не должно быть, это противоестественно. Ненормально. Такое ощущение, будто бы вся моя нынешняя жизнь – фальшивка, мираж, иллюзия. Я так не могу, – и я резко выдернула кинжал из груди и отбросила его в сторону, – не злись, пожалуйста! – пробормотала я, видя, как сузились глаза вампира, – я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, не собираюсь медленно умирать заживо. Я буду пытать жить, улыбаться, изучать что-то новое… но в тот день, когда ты дал мне свою кровь – ты убил меня. И теперь продолжаешь убивать меня вновь и вновь.

– София, я не смогу убедить тебя в обратном, – вампир никак не отреагировал на мои действия, полностью сосредоточившись на том, что я говорю. – Я лишь пытаюсь заставить тебя думать. Анализировать жизнь. И последнее – я хочу, чтобы ты хотя бы на миг отринула человека внутри себя и увидела вампира. Не противоестественное существо, а цельный вид, шагающий сквозь человеческие века навстречу будущему. Вот, что я прошу тебя сделать – увидеть нас такими, какими мы есть. И пойми – люди не венец природы, каким бы самомнением они не обладали, они всего лишь один из разумных видов на планете, вот и всё. Самое смешное, что вся сила человека в том, что они очень быстро размножаются, вот и всё.

– Не надо об этом говорить, – недовольно прервала его я и протестующе подняла указательный палец, – вероятно, когда ты также посмотрел на происходящее с другой стороны, но потом забыл вернуться назад. И теперь судишь с высоты высокомерия вампиров, а не людей. Но неужели ты думаешь, что именно вы венец эволюции?

– Не вы, а мы. И нет, я так не думаю, – покачал головой вампир, подбирая с земли кинжал и подходя к ящику, – эх, София, будь у нас побольше времени, мы бы смогли прийти к согласию, но пока, всё, что мы имеем – пустые разговоры, не приводящие ни к чему хорошему. Хотя я рад, ты оказалась достаточно сильной, чтобы отстаивать свои убеждения, это заслуживает похвалы, – на мгновение он обернулся ко мне лицом и улыбнулся, – но с другой стороны, как было бы проще, если бы ты была чуть слабее, чем сейчас. Спящая кукла, следовало ожидать, что с тобой будет не так просто.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла я, подходя к вампиру, – спящие куклы как-то отличаются от других вампиров? Кстати, спасибо, что напомнил, я хотела у тебя кое-что спросить.

– О чем?

– Зачем вы создаете спящих кукол? Прости, но те доводы, которые я слышала раньше, выглядят не убедительно. Если вы не хотите таскать рядом с собой человеческого ребенка и ждать пока он созреет – оставьте его в безопасном месте и вернитесь, когда он вырастет. Если всё это проделать со спящей куклой, то по сути эффект будет тот же, правда вы к тому же не будете знать, станет ли он вампиром или нет. Наша кровь не даст ребенку шанса выжить после аварии, не спасет от лап насильников и убийц, а даже наоборот – создаст лишние проблемы. Например, касательно обращения – как можно предсказать, где это произойдет? А быть уверенным в том, что рядом никого не будет? Два недели – процесс длиться две недели! Вероятность быть обнаруженным за это время невероятно высока! Смысл, где смысл? Ведь если делать из человека спящую куклу ради способностей, то какая горечь появиться у вампира, если превращение не произойдет? Ответь, пожалуйста, на мои вопросы!

– Ты опять смотришь не под тем углом, дорогая. И ты просто пока ещё не видела других молодых вампиров, Даниэль не в счет – он был ещё человеком и спящей куклой. А теперь слушай, вот ответы на твои вопросы: Первое, молодой вампир сразу после обращения неуправляем. Он одержим жаждой крови и плотских удовольствий. Наслаждения… они живут ради этого! Лишь спустя годы они начинают чувствовать скуку и усталость. Так они становятся вампирами – до этого момента они были теми самыми монстрами, о которых ты думаешь. Одержимые жаждой. Причина – слишком мало времени паразит провел в организме, он ещё не успел адаптироваться, поэтому стремиться взять всё по максимуму. Отличие спящей куклы – паразит очень долго развивался в твоем теле. Он был готов к обращению, и после него не стал одержимым. Спящая кукла очень быстро адаптируется к своему новому состоянию. Вспомни, сколько всего у тебя было откатов? Два? Три? Будет ещё один в течение года, а потом всё, и в тоже время у обычного вампира откатов бывает штук десять, а то и двадцать. Чувствуешь разницу? Дальше больше, психология спящей куклы быстро подстраивается под новую реальность. Твое поведение, скорее исключение, другие спящие куклы быстро принимают новую философию жизни и разделяют её всем сердцем. Каждый из вас ждал этого всю жизнь, вернее с того момента, как вы выпили кровь вампира. Это мучительное ожидание изменений, эта тяжесть человеческого бытия. Вы чувствуете себя лишними, начинаете ненавидеть людей – становитесь отшельниками, мизантропами, одиночками. Вас поглощают идеи массовых убийств, расстрелов, геноцида. Разве ты никогда не чувствовала этого? Внутреннего презрения к людям?

– Нет, – прошептала я, чуть прикрыв глаза, чувствуя скрытую ложь в своих словах.

– Отрицаешь? – грустно усмехнулся вампир, – понимаю, сейчас, когда ты уже выстроила свою линию поведения, трудно признать мою правоту. Моей самой большой ошибкой в отношении тебя – то, что я не забрал тебя сразу. То, что я не отследил переезд твоих родителей в город охотников. Если бы я был рядом с тобой в момент твоего превращения – твоя жизнь и твоё мировоззрение сложилось бы иначе. Сегодня ты бы с радостью сама всадила бы себе кинжал в сердце. Выпила бы серебро, чтобы ощутить себя целиком. Мне не пришлось бы тебя мучить – ты сама бы начала свою охоту на людей, не забивая голову всякими глупостями. Ты была бы настоящим вампиром. Фрида была права, говоря, что ты стала слабой. А теперь мне приходится раз за разом шокировать тебя, чтобы ты менялась, адаптировалась, становилась вампиром. Ты даже не представляешь себе, насколько пуста твоя нынешняя жизнь. Твои отношения с Даниэлем – пустышка, фикция. Твои причитания, твоя боль по поводу его превращения – смешны. Ты наоборот должна радоваться этому, а не страдать. Откройся этому миру, София, прекрати играть роль маленького серого человечка и взгляни на мир широко открытыми глазами. Почувствую природу, бегущую по венам людей! Это твоя жизнь! – жарко закончил он.

– А может меня устраивает быть маленьким и серым человечком? Может мне нравилось сидеть в своей крохотной норе и ничего не видеть и не слышать? Я не хочу быть такой, как ты, жить на острие ножа и быть готовым в любой момент сдохнуть! – закричала я, с силой ударяя кулаком по стоящему рядом со мной дереву, – я просто хочу жить! Не хочу быть вампиром, не хочу вечной жизни, не хочу пить людскую кровь! Я не хочу видеть этот чертов мир, эти проклятые пирамиды и Эйфелеву башню, не хочу прыгать с парашютом и бродить по джунглям! Меня устраивала моя серая и скучная жизнь! Я хотела дожить её такой, какой она была, и сдохнуть ко всем чертям от рака легких! Я курила по две пачки в день ради этого! – резко заткнувшись, я перевела взгляд на разгорающийся рассвет, окрашивающий темно-зеленые листья деревьев в пронзительно салатовый цвет, – меня не устраивает этот мир, в котором столько страданий…

И опять я не уследила, как он это сделал – вонзил в меня кинжал. Опять в сердце, но без моих криков, лишь сдавленное шипение вырвалось из моих губ. Правой рукой я оперлась на Константина и наклонилась к его уху.

– Зачем ты это делаешь? – выплевывая кровь прямо на его шею и волосы, спросила я.

– Я хочу, чтобы ты стала сильной. Мне всё равно, что ты говоришь. Мне плевать на твои слова об усталости и лени. Это слабость человека, но не молодого вампира. И я исправлю тебя, починю, прежде чем отдать другому вампиру, – угрюмо ответил мне вампир и с силой повернул нож в ране, – а сейчас мы возвращаемся к нашему вчерашнему уроку.

И он вложил мне в руку пистолет.

 – Стреляй в меня, София, я хочу, чтобы ты это сделала сейчас, пока ты ещё чувствуешь боль в своем сердце, – он резко оттолкнул меня и слегка похлопал себя по груди, – давай, я хочу почувствовать твою боль. Ведь ты же этого хочешь? Давай, дорогая, освободи свою боль, преврати её в ледяную ярость и направь против меня! Ведь именно я всадил в тебя кинжал, а до этого отравленный меч! Накажи меня, покажи свою силу! – садистское возбуждение расцветало в его глазах, пальцы лихорадочно выводили мишень на своей груди, он хотел этого, искренне и страстно, подчиняя меня своей воли.

Поднимая пистолет и направляя его в сторону Константина, меня терзала лишь одна мысль – его слова, что это приказ или просьба? Если я попаду в него, будет ли это моей заслугой или же безвольным подчинением его слов? Тогда же мне пришла в голову мысль, что это тоже урок, урок, посвященный понимаю связи между отцом и ребенком. По силам ли мне выполнить этот урок? Сплюнув на землю очередной сгусток крови, я прицелилась.

– Давай, София, стреляй. Просто нажми на курок, – прошептал он, широко разведя руки в приглашающем жесте.

И я нажала на курок.