Снова самолет, снова высота, снова облака и мысли, летящие подобно ветру. Они стелятся по земле легким шлейфом, не отпускают от неё, словно мечтая вернуться.

Эмма откинулась в кресле и закрыла глаза. Она позволила мыслям управлять ею, дала им свободу и растворилась в этом хаотичном потоке. Эмма дышала медленно, спокойно, расслабленное тело стало воздушным и ей казалось, что она сама уже парит над землей рядом с самолетом. Эмма представила, как облетает его и разглядывает пассажиров в иллюминаторах.

Вот она сама, а рядом сидит Вивиен. Она читает и, судя по улыбке, это не научная литература. Волосы девушки падают на глаза, и она то и дело заправляет их обратно за уши. Вивиен очень довольна тем, что Лилиан уговорила Ричарда провести эти каникулы вместе в Испании. И, хотя в её планах было собрать компанию по больше, миссис Сион все равно дала добро.

Что ж, полетели дальше. Места в самолете располагались по три сидения в ряду. Поэтому, чтобы кому-то не пришлось скучать, они разделились на пары. Вивиен, уставшая от нескончаемых шуток брата, села вместе с ней, не оставив ему никакого выбора. Однако, он совершенно не возражал и с удовольствием разделил места с Лилиан позади них.

Заглянув в окошко, Эмма улыбнулась. Лилиан дремала, склонив голову на грудь парня, и тот старался не шевелиться, дабы не потревожить девушку. Интересно, когда он почувствует, что рука, которой он обнимает её, затекла? Интересно, о чем он сейчас думает? А она? Что ей снится? Эмма еще немного задержалась у этого окна и полетела дальше. Когда же ей надоело кружить вокруг крылатой машины, она решила, что сейчас, неплохо бы было вернуться в академию и посмотреть, как дела у Феликса. Её друг, а вернее — её парень: так звучало намного приятнее, — был очень расстроен из-за того, что Эмма отказалась лететь с ним во Францию в дом его родителей. Она уже была знакома с миссис Штандаль, но видеть отца ей еще не довелось.

Миссис Штандаль, в этом году, начала преподавать в академии французский язык. Вивиен утверждала, что она — прекрасный специалист, и учиться у неё — одно удовольствие. Но сама Эмма не могла это оценить, а Вив и так была полиглотом. Что для нее еще один язык? Она их словно семечки щелкала — поистине великолепный дар! Эмма же знала всего три, и то, в разной степени.

Первым и родным для неё был польский. Она родилась в Польше и владела им в совершенстве. Вторым был русский и третий — английский. И, если знание первого было следствием опять-таки родственных связей — её мама имела русские корни, а дед до сих пор жил в России, то второй язык она учила по веянию времени, так как он был наиболее востребованным в Европе. Поэтому, Эмма часто смотрела новые зарубежные фильмы в оригинале. Это помогало погружаться в англоязычную среду и легче усваивать разговорную речь.

Три языка, для неё это было много. Когда же она узнала, что её новая подруга владеет в совершенстве аж шестнадцатью, Эмма испытала некое подобие зависти. Но, будучи человеком разумным, она понимала, что каждому свое, к тому же она сама имела немало талантов. Правда, умение стрелять и ездить верхом не произвели впечатление на мать Феликса. Впрочем, как и то, что она любила физику. Оказывается, миссис Штандаль не одобряла выбор сына, сделанный в пользу этого факультета. И, как казалось Эмме, она не особо радовалась выбору сына относительно его девушки. Но, не смотря на все эти внутренние убеждения и неподтвержденные догадки, миссис Штандаль пригласила её в гости на каникулы, и Эмма была рада, что успела дать обещание поехать с Лилиан.

В передней части самолета располагалась зона повышенного комфорта. Говоря коммерческим языком — первый класс. Сами они летели в третьем, что нисколько не мешало друзьям наслаждаться полетом. В конце концов, от Мюнхена до Мадрида на самолете рукой подать! Но, вип-места на то и существуют, чтобы перевозить вип-персон: людей важных и денежных, людей, которые ценят комфорт, людей, которые сидят в шикарнейшем кресле с фужером чего-то алкогольного в руках, и разговаривают с кем-то, сидящим напротив и вдруг, поворачивая голову, смотрят прямо сквозь тебя своими черными, как самая темная ночь, глазами…

«Артур, — Эмма вздрогнула». Выпустив воздух, медленно, через нос, она выпрямила спину и расправила плечи. Проследив взглядом за стюардессой прошедшей во второй класс, она усмехнулась самой себе. Ну что это за навязчивые мысли? Теперь вот он уже и мерещится ей. «Пора завязывать с фантазиями! — решила Эмма и встряхнулась».

— Задремала? — спросила её Вивиен.

За время полета они так и не говорили. «Наверное, сейчас она жалеет, что села рядом с такой занудой, — подумала Эмма».

— Надоело читать! — призналась она, убирая книгу в сумочку. — Интересно, о чем ты вздыхаешь?

— Уже соскучилась, — ответила Эмма, и отчасти это было правдой, — по…

— По Феликсу? — она понимающе улыбнулась.

— Нет,

— Нет?

— То есть да! Скучаю, конечно, только я имела в виду маму и Кари.

Вивиен откинулась в кресло, как сделала это Эмма некоторое время назад, и закрыла глаза.

— А ты, скучаешь?

— Да, — тихо ответила она, — очень.

— По Максу? — лукаво улыбнулась Эмма.

Вивиен открыла глаза и уставилась на неё в немом удивлении.

— Это что, ревность? — подыграла она и шлепнула Эмму по колену. — Вот Штандаль-то узнает!

— Просто пытаюсь тебя развлечь! — Вивиен получила ответный шлепок. — И, все-таки, по кому ты скучаешь? Ты одна в нашей компании, об интересах которой нам ничего не известно.

— Скучаю я по маме, — очередной шлепок пришелся Эмме по плечу. — И, хотя это не важно, я не одна такая: Лилиан тоже никто не нравится!

Эмма рассмеялась, когда возникшая над головой рука ударила Вивиен газетой по макушке.

— Если вы продолжите в том же духе, — раздался следом голос Ричарда, — то в Мадрид прилетите в синяках!

Он вернул газету хихикающей соседке, а сам расслабился в уютном кресле. Остаток полета прошел в духе вечера юмора. Ричард оказался хорошим учеником главного джоинмейкера академии — Эмиля Радуги. После серии его выступлений девушки, и некоторые, сидящие неподалеку, пассажиры, уже не могли остановить приступы смеха, а к моменту посадки мышцы живота ныли как после хорошей тренировки.

Первое, что необходимо было сделать по прилету в Мадрид, чтобы развеять образ Джессики душившей её на расстоянии — это звонок в ректорат. Сообщив Соболеву об их прилете, она старалась как можно скорее закончить разговор. От девушки не укрылся интерес ректора к тому, насколько благополучно прошел перелет мисс Брейн и близнецов Сион. Ничто не могло переубедить её в том, что Ричард был упомянут им лишь для порядка. Эмма попросила передать матери, что у неё все хорошо, и с облегчением повесила трубку.

С тех пор, как месяц назад, она и Альгадо стали свидетелями одного разоблачающего разговора, Эмма разделила мнение парня о причастности Соболева к событиям, в которые они оба оказались втянуты. Они нашли своего общего врага, и теперь еще крепче связаны друг с другом. Разница была лишь в том, что ему, как и шести её друзьям это было начертано на роду, а точнее на коже. Ей же «повезло» ввязаться во все это самой! Эмма убрала карту в сумку. Затем, взяв Лилиан под руку, она направилась к отделению выдачи багажа, продолжая свои умозаключения и терзания. Кто был виноват — не имело особого значения. В любом случае, она чувствовала себя загнанной в клетку. И, было ли это ощущение следствием открытой ими тайны, или же из-за того, что её опять пришлось терпеть присутствие «золотого хама» академии рядом с собой — так Эмма, в который раз, перефразировала прозвище данное Альгадо, — лучше она себя все равно не чувствовала.

Очередь на получение багажа казалась огромной, но уменьшалась на удивление быстро. Продвигаясь вдоль установленного барьера, определяющего границы зоны, девушки шутили над Ричардом, который даже здесь не расставался со своим блокнотом. Узнав, что старший из близнецов Сион сочиняет стихи, Эмма и Лилиан насели на него с просьбами прочитать что-либо из его творчества, но парень наотрез отказался. Эмма любила стихи, а Лилиан просто съедало любопытство. Вивиен же признала, что у брата действительно есть талант, чем приятно удивила его, однако он все равно не подпускал девушек к заветному блокноту.

Оставив заботы о творчестве Ричарда подругам, Эмма принялась изучать пассажиров самолета, на котором они прилетели в Испанию. При этом она обратила внимание, что Лилиан внимательно разглядывает что-то впереди очереди. Не долго думая, она проследила за её взглядом и застыла как вкопанная. За пару человек до выдачи она увидела мужчину. Высокий, он провел рукой по темно-каштановым волосам и поправил свой дорогой костюм. То, что он — дорогой, она догадалась, потому что узнала его хозяина.

— О, Господи! — воскликнула Лилиан и стала пробираться сквозь возмущающуюся шеренгу людей.

По дороге, Эмма только и успевала раздавать «Простите» и «Извините» то направо, то налево.

— Куда ты тянешь меня, Лилиан? — возмущенно шипела она на подругу.

— А то ты не видишь!

Еще пять человек, и они оказались рядом с ним.

— Мистер Шорс! — громко позвала Брейн.

Подобрав свои возмущения, Эмма решила, что пробраться к ней в комнату и придушить чертовку подушкой среди ночи будет вполне гуманно. Мужчина обернулся, и да — это был Артур Шорс.

— Мисс Керн, мисс Брейн, — с удивление произнес он, переводя взгляд от одной к другой, — Что вы здесь делаете?

— Прилетели на каникулы, — ответила Лилиан. — Хочу показать друзьям мой родной город!

Эмма смотрела на мужчину, он же внимательно выслушав ответ её подруги, снова задал вопрос:

— Вы здесь вдвоем? Одни?

— Мы совершеннолетние, — заметила девушка. — К тому же, вон там нас ждут близнецы Сион. — Она указала на машущих им Ричарда и Вивиен. — Так что — нет, мы не одни.

— А вы здесь по делу? — решилась спросить Эмма.

— И да, и нет.

Сотрудник аэропорта, подошедший к ним, попросил не задерживать очередь.

— Perdonen, ¡nos vamos ya [Простите, мы уже уходим]! — быстро сказала девушка, но Эмма ничего не поняла.

— Bueno español, la señorita[Хороший испанский, сеньорита]! — улыбнулся мужчина.

— Где вы остановитесь? — спросил декан, вынимая записную книжку. — Тридцать первого числа у меня свободный день и я с удовольствием посмотрел бы город, мисс Брейн.

Эмма стояла и молча слушала, как та диктует адрес дома, в котором они сняли квартиру. Вернее, это сделала мать девушки, но к чему ему эти подробности? Записав все, мужчина убрал книжку в карман пиджака, улыбнулся им и пошел получать свой багаж. И, все, о чем она думала на пути обратно — «лишь бы он не потерял свой блокнот!»

Отстояв очередь и забрав багаж, друзья поймали такси. Их квартира находилась в доме расположенном в пятнадцати минутах езды от аэропорта. Однако, на дорогах были пробки и время пути удвоилось. Добравшись, наконец, и получив ключи от хозяйки прямо в руки, они зашли в холл. Аллилуйя!

В квартире было чисто и уютно. Здесь не было ничего лишнего, однако, мебель из красного дерева и ремонт с элементами того же материала вызывали чувства повышенного комфорта. Все было выполнено в приглушенных тонах и, куда бы Эмма ни посмотрела, её глаза отдыхали то на мягком узоре обоев, то на небольших картинах, развешанных на стенах комнат, то на домашних цветах, которые по её мнению и делали дом уютным и живым.

— Расходимся! — скомандовала Лилиан и прошмыгнула в первую попавшуюся комнату.

В квартире их было четыре, плюс большая гостиная и крошечная кухонька. Места в ней было ровно на столько, чтобы двое могли приготовить обед, или ужин, или завтрак — не важно, главное — поесть вчетвером здесь представлялось весьма и весьма сложным. Но выходом стала гостиная. У большого дивана стоял удобный, длинный стол, покрытый кофейной скатертью и клеенкой поверх неё. Это было весьма предусмотрительно для квартиры, которая сдавалась приезжим.

Покончив с разбором вещей, коих было не так уж много, друзья выпили чаю и разошлись по своим комнатам. Время было позднее, а завтра им предстояла экскурсия в дом Лилиан, которую она запланировала на девять утра. В ответ на коллективный вопрос: «почему так рано?», друзья получили развернутый алгоритм передвижения на весь день. И, судя по тому, что большинство пунктов в нем занимал шопинг, прогулка по городским достопримечательностям переносилась как минимум на следующий день.

Переборов возмущение, Вив Сион все же смирилась с таким положением вещей. Надо сказать, что в этом ей помог один из пунктов расписания под названием «книжный магазин». Услышав это, она одобрительно кивнула и расслабилась. Еще в тот день, когда все члены созвездия сидели у Эммы и строили теории относительно тех фактов, которые им удалось узнать, они решили, что во время каникул обязательно пополнят свои информационные ресурсы.

Вопросов была масса: природные татуировки-родинки, секты использующие ритуалы с применением человеческой крови, особенности затмений, исторические факты и легенды о сокровищах разных народов и их символика — можно было продолжать перечисление, но Эмма больше не могла думать. Все выглядело так, словно они играют в игру, очень реалистичную, но все же — игру. Вот только одна Эмма знала, к чему приводят подобные игры. Знала бы и Ганна Эстер, если бы её не убили первой.

Лежа в кровати, Эмма внезапно подумала о том, как долго тянется вся эта история с поиском кровавых сокровищ. Да, именно кровавых! Она была убеждена, что Эстер все же не первая, кто стал жертвой этой лихорадки. Лилиан говорила, что знак проявлялся на женщинах её семьи не в одном поколении. Сколько человек пострадало тогда? Она очень хотела понять и разобраться во всем: Что это? Во что они все вязались? Есть ли ритуал? Как он может помочь открыть тайник с золотом, или что там спрятано? Что он собой представляет, и проводили ли его когда-нибудь? Что стало с другими поколениями «ключей» и придется ли им умереть?

Одно она знала наверняка: эти родинки — знаки в виде восьмиконечной звезды нечто нереальное, выходящее за грани нормального мира. Это было загадочно, таинственно, и пусть это прозвучит глупо, но она была убеждена, что замешены здесь вовсе не гены, отвечающие за распределение пигментных пятен на теле родственников. Интуиция подсказывала ей, что они прикоснулись к чему-то новому, и в тоже время до боли знакомому. К чему-то, не отвечающему законам физики, не относящемуся к любым другим научным категориям. То, что она чувствовала, не было известно, не было изучено, классифицировано и принято как данность современным обществом. Но это было, и оно находилось на уровне подсознания, которое кричало изо всех сил… Это было волшебство.

Эти фантазии расслабили её, и незаметно для самой себя она потеряла угасающую грань между бодрствованием и сном. Она начала подниматься в мир грез. «Послезавтра, — мелькало в голове девушки, перед тем, как сон полностью покрыл мягкой пеленой её оголенные мысли».

* * *

Вопрос о том, нужен ли будильник, отпал сам по себе.

Поднявшись в семь утра, Лилиан разбудила друзей громкой музыкой и энергичными толчками-рывками за ноги. Покончив с бутербродами и взяв банковские карты, наличку, наменянную в аэропорту и пару бутылок с водой, они вызвали такси и спустились вниз.

— Я же говорила — понадобятся очки!

Эмма кивнула Лилиан и отвернулась. Она сидела спереди у окна, остальные расположились на заднем сидении. Опущенный козырек не сильно помогал от яркого Мадридского солнца: погода стояла ясная и, не смотря на то, что на дворе было конец октября, термометр все еще показывал не менее двадцати градусов тепла. Сощурив глаза до двух тонких щелочек, Эмма разглядывала город.

Мадрид — столица и крупнейший город Испании, он по праву считается экономическим, политическим и культурным центром страны. Население чуть более трех миллионов жителей, увеличивается каждый год в основном за счет эмигрантов. Через город течет небольшая река с красивым названием «Мансанарес». Может быть, поэтому арабы называли этот город водным источником?

Машина завернула на одну тихую улочку, по обеим сторонам которой росли высокие, густые деревья. Они стояли сплошной стеной, загораживая дома, поэтому друзья не сразу заметили, что дом, у которого они остановились и несколько соседних были полностью разрушены.

Ступив на асфальтированную дорогу, Лилиан застыла: она смотрела на развалины дома, не отрывая глаз. Водитель что-то спросил её на испанском, и она кивнула. Затем она сказала ему о чем-то еще, и он тоже кивнул в ответ.

— А вот и мой дом, — грустно проговорила девушка.

Здание, некогда имевшее два этажа, сейчас было разрушено до половины первого. Выбитые окна, стены — все поросло плющом.

Эмма обернулась и взяла подругу за руку.

— Ты в порядке? — спросила она.

Лилиан улыбнулась, но выглядело это так вымученно, что лишь подтвердило ясное — она определенно не была в порядке.

— А привидений здесь нет? — спросила Вивиен, озираясь по сторонам.

Что-то незримое, вроде духа разрушенного замка, витало над развалинами. Взявшийся откуда-то ветер, растрепал её волосы, и она усиленно заправляла их за уши.

— Немного жутковато, вам не кажется?

— Единственное привидение здесь — это призрак моего детства! — ответила Лилиан и развернулась обратно к машине. — Пойдемте ребята! Хороший шопинг успокоит мои нервы и поможет забыть о том, что кусочек моей жизни превратили в руины.

— Куда? — спросил водитель, когда за последним из них захлопнулась дверь.

— На Гран-Виа, — ответила Лилиан. — В самый большой торговый комплекс города.

— Их там несколько, сеньорита, — отозвался мужчина. — Вам в который?

— На ваш выбор, — ответила она и облокотилась на Ричарда. — Я убедилась, что уже не знаю этот город.

Водитель развернул автомобиль на повороте и поехал обратно в центр. Когда же он заглушил мотор, и друзья вышли на улицу, перед ними уже не было ни развалин, ни старых улиц. С другой стороны дороги над друзьями нависало широченное семиэтажное здание, сплошь покрытое стеклом. Вывески пестрели рекламными лозунгами, зазывающими покупателей в различные отделы. Главные двери не успевали закрываться, потому что люди шли в обе стороны нескончаемым потоком.

— Муравейник! — выдохнул Ричард, приближаясь к зданию по пешеходному переходу.

— И в нем, я надеюсь, — добавила Лилиан. — Мы сможем выбрать платье для новогодней ночи.

Пройдя вертушку, они ступили в обитель роскоши и совершенства. Шикарный ремонт, фонтаны, множество мини-кафе, зоны отдыха и даже мини-площадки для детей с услугами няни. Глаза разбегались и, решив составить план действий, друзья присели в кафе у входа. Но Лилиан сразу же отвергла идею о перекусе. Мисс Брейн была убеждена, что заниматься шопингом нужно на пустой желудок.

Первым общим и весьма неожиданным решением компании стало приобретение пейджеров для всех членов «Созвездия». И, не смотря на уверения Эммы в том, что пронести их в поместье им не удастся, спустя полчаса друзья вышли из дверей салона, неся в руках по небольшому пакету. На поясе Ричарда красовался новенький миниатюрный пейджер, который практически сливался с коричневым ремнем брюк. И парень был весьма доволен, ровно до тех пор, пока Лилиан не сорвала его и не швырнула обратно в пакет.

Следуя кивку подруги, Эмма повернула и увидела, как по эскалатору спускается Артур. Заметив друзей, Шорс помахал и направился в их сторону. То, как он шел: его уверенная, легкая походка, взгляд и улыбка заставили Эмму пожалеть о том, что она вообще приехала в Испанию! Тем временем декан подошел к ним и поздоровался. Он объяснил, что в этом комплексе находится главный офис компании, которая готова купить программу Демиена.

— Требуются лишь незначительные доработки, — закончил он. — А так, договор уже у нас в кармане.

— Отлично! — сказала Лилиан. — Значит, вы сейчас свободны?

— Лил! — строго остановила Эмма, но та не обращала внимания.

— В принципе, да, — ответил он не глядя на Эмму. — Мне только нужно зайти в один книжный магазин…

— Мы с вами! — оживленно заявила Вивиен.

— Что же, тогда пойдем? — спросил мужчина.

Он указал направление, и они двинулись к экскаваторам. Идя позади всех, Эмма потянула подругу к себе.

— Тебе не жить, ты знаешь?

— Знаю! — так же тихо ответила Лилиан, подхватывая её под руку. — Июнь — месяц «икс»…

— Не смешно! — сказала Эмма.

Они только что ступили на движущуюся лестницу, уносящую их вверх. Книжный, расположенный на четвертом, занимал две пятых общей площади этажа. Он был гигантских размеров и пах, как ни странно — книгами. Пройдя ряды магазинов, среди которых Лилиан подметила несколько салонов вечерних платьев, они подошли к его дверям.

— Встречаемся на выходе через минут сорок — час, — предложил Артур и «нырнул» в отдел физики и точных наук.

Проследив за ним взглядом, Лилиан спросила:

— Может быть ну её — эту коммерческую библиотеку? Пойдем и выберем себе платья!

И, хотя Эмме действительно хотелось порыться в книгах по физике, она кивнула. Схватив Вивиен и предупредив Ричарда о том, что они будут на этаже, Лилиан, с улыбкой на лице, выражающей полное облегчение, вывела подруг из обители знаний.

Перемерив большую часть моделей в одном и втором салоне, девушки вошли в третий — последний в этом ряду и принялись ходить меж вешалок и манекенов. Лилиан, взгляд которой был наметан сотнями часов, проведенными ею за шопингом, быстро набрала вешалок и отправилась в примерочную. Все платья смотрелись на девушке хорошо, но Лилиан никак не могла решить: что же ей нужно, поэтому кручение верчение у зеркала продолжалось.

Эмма последний раз окинула зеркало критическим взглядом и, вздохнув, вышла в зал. Она подошла к большому зеркалу, у которого стояли подруги, и повертелась вокруг. Лилиан подошла сзади и тоже оглядела её.

— Мило! — заключила она. — Тебе идет этот цвет, Эмма! И фасон удачный!

Вивиен тоже подошла ближе и кивнула. Бирюза — любимый цвет её матери, шел женщине куда больше, чем самой Эмме. Но и она выглядела в нем свежо и даже интересно. Оно было довольно коротким и заканчивалось колокольчиком, когда Эмма кружилась, подол красиво разлетался в стороны. Зона бюста, оформленная в широкие бретели, переходила в глубокий вырез — как и всегда, она знала, что следует подчеркнуть.

— Можно было сделать немного короче! — заметила Лилиан, приподняв подол.

Продавщица, наблюдавшая за подругами, сказала, что у них есть сотрудник, который укоротит его за пять минут. Эмма поблагодарила её на английском и пригрозила подруге кулаком. Вивиен рассмеялась.

— Не нужно короче! — повторила Эмма, спускаясь со ступеней. — Мне и так нравится.

— Возьмешь его? — спросила Лилиан, проходя в соседнюю кабинку. — Оно тебе очень хорошо.

— Да, наверное, — ответила Эмма, переодеваясь.

Она повестила платье на вешалку и взяла ту, что висела рядом.

— Только я хочу померить еще одно.

Эмма провела рукой по ткани и не смогла точно определить, из какого оно материала. Ткань была легкой как облако, и в то же время ровно ложилась по телу девушки. Эмма вышла в зал и подруги ахнули. Она поднялась на ступеньки и посмотрела на себя в большое зеркало. Пепельный, сиренево-бордовый оттенок при свете ламп переливался то в одну, то в другую сторону, когда она шла, и создавалось впечатление, что он тоже движется вместе с ней. Фасон прекрасно подчеркивал её фигуру, обегая все необходимы точки и линии, спадая вниз к ногам легким облаком ровной материи. Улыбнувшись, Эмма развернулась и выставила ножку вперед. Длинный, чуть ли не от начала бедра, разрез обнажил белую кожу.

— Не мешало бы загореть! — заметила Лилиан.

— Да ну тебя! — Эмма развернулась обратно к зеркалу.

— Это идет тебе куда больше первого. Я думаю, что именно его ты и должна купить, Эмма.

«Купить… — Эмма вздохнула». Мать дала ей не мало денег в дорогу, да и Сэм тоже сделал свой вклад, но, не смотря на это, их все равно не хватало. Платье стоило в пять с половиной раз больше, чем у неё было.

— Нет, — Эмма покачала головой. — Я куплю первое.

— Почему бы тебе не купить это? — спросила Вивиен. — Оно же прекрасно!

Она стояла почти у входа и разглядывала аксессуары. На открытой витрине лежали украшения, дорогая бижутерия.

— Знаю, — ответила Эмма, поправляя бретели. — Но оно ужасно дорого стоит, девочки.

— Так это не проблема! — заявила Лилиан и подошла, чтобы посмотреть ценник. — Ого! — выдохнула она, рассмотрев цифру. — Оно что, из золота?

— Вот и я о том же, — вздохнула Эмма.

— Что, сильно дорогое? Не возьмешь? — спросила Вивиен, примеряя браслет с рубиновыми камнями.

В этот момент Эмма бросила взгляд на подругу, стоящую в дверях и краем глаза заметила высокую фигуру мужчины снаружи. Темные волосы, дорогой костюм: на секунду ей привиделось, что там, за узорной витриной стоит Артур. И, резко обернувшись, она чуть не свалилась со ступенек. Но, когда Эмма спустилась и подошла к двери, там были лишь другие, незнакомые ей люди.

— Что случилось? — спросила Вивиен.

— Ничего, — ответила Эмма и направилась в раздевалку. — Ничего, просто решила глянуть на украшения, Вив.

Расплатившись на кассе, Эмма снова вздохнула и подумала, что за последние несколько дней она только и делает, что постоянно вздыхает. Покупка платья, которое стоило значительно дешевле, все равно подрезало её бюджет на две трети.

Когда подруги вернулись к книжному, Ричард и Артур уже ждали их у дверей. Эмма немного смутила мысль о том, что ей показалось там, у зеркала. И, поэтому, на вопрос мужчины о том, удачно ли прошел их шопинг, она лишь слабо кивнула. Тем временем Лилиан позвала их продолжить поиски. Живот жалобно завыл и скрутился в бараний рог. Эмма поняла — она не выдержит еще одного марафона. Можно было использовать аутотренинг, но от этой мысли её скрутило еще больше.

— Боже, — произнесла она. — Как же я голодна!

— В общем так! — Лилиан схватила близнецов Сион под руки. — А Эмма спускается в то кафе у выхода, где мы сидели. Кушай и дожидайся нас там, хорошо?

Эмма кивнула.

— Вы с нами, мистер Шорс? — спросил Ричард. — Боюсь, я не выберусь оттуда живым.

Девушки рассмеялись.

— Извините, Ричард! — Артур улыбался. — Но я тоже проголодался и, пожалуй, составлю компанию мисс Керн. Вы ведь не знаете испанский? — спросил он у неё.

— Не знаю, — подтвердила Эмма и испытала облегчение. — «Теперь не нужно переживать, что напутаешь с иностранным меню».

— Ну, вот и прекрасно! — сказала Лилиан, увлекая друзей за собой. — Увидимся через час, или полтора, или два.

— Прощайте, — с несчастным видом произнес Ричард, перед тем, как скрыться в дверях очередного бутика.

— Пойдем? — предложил Артур.

Вместе они двинулись в сторону спуска. Проходя мимо знакомой витрины, Эмма немного сбавила шаг и грустно улыбнулась манекену, на котором было надето понравившееся ей платье. Она никогда не покупала таких дорогих вещей, и никогда не сожалела, что не может купить их. Никогда, до сегодняшнего дня, потому что сегодня, одев его, она почувствовала что-то. Платье будто говорило ей, что оно сшито специально для Эммы. И еще, в тот момент, она вдруг увидела, как танцует в нем в бальной зале академии. На голове её была небольшая тиара. Но, этим мечтам не суждено было воплотиться в реальность и, отвернувшись, она пошла дальше.

Они спустились на первый этаж и вошли в кафе. Как только они заняли места, около них материализовалась миловидная девушка-официант. Она положила на стол меню — по одному перед каждым, — и заговорила на таком скоростном испанском, что даже владеющий им Артур попросил её «придержать коней».

Он спросил что-то и девушка, наклонившись так, что оба они легко могли видеть её прелести, стала указывать на страницы его меню, видимо расписывая блюда. По крайней мере, так показалось самой Эмме. Решив опустить эти любезности, она уткнулась в свое меню и с радостью обнаружила, что оно дублировано на английский.

Из большого многообразия блюд ей хотелось съесть сразу все, но это было: «а» — невозможно, и «б» — невежливо. Поговорку про голодные глаза, не дающие покоя желудку, она выучила еще в детстве, когда открывая холодильник, по полчаса не могла выбрать, что же ей съесть. Поэтому, когда Артур предложил довериться его вкусу, она с радостью захлопнула кожаную книжку и отложила её в сторону. Получив заказ, официантка поспешила удалиться. Однако, перед этим, она что-то шепнула ему на ухо, от чего Артур расплылся в довольной улыбке и одобрительно кивнул.

Эмма очень старалась ничем не выдать себя, но взыгравшее любопытство оказалось сильнее:

— Интересно, что она вам сказала? — вопрос прозвучал более чем безобидно, ведь она же не знала языка.

И все же, Эмма пожалела, что задала его, потому что на лице молодого декана появилась до боли знакомая усмешка.

«Боже! — подумала Эмма. — Ну, какого черта они так похожи?». Её мысли прервал голос Артура, который достал из дипломата небольшой файл, с лежащими в нем скрепленными альбомными листами.

— Официант сказала, что моя девушка прекрасно выглядит.

— Что? — воскликнула Эмма, вскинув ладони на стол.

Она вспомнила, что он не ответил ей ничего, только улыбнулся и кивнул. «О боже, он что, подтвердил, что она его девушка? — всполошилось сознание».

— Почему вы не сказали ей, что это не так?

— Что именно? — спросил Артур.

Его безмятежная улыбка вовсе не успокоила её. Он что, издевается? И, пока она соображала, что ответить, он продолжал:

— По-моему, вы неплохо дополняете мою элегантность и, — он не смог договорить, потому что не смог сдержать смеха, увидев её ошарашенное выражение лица. — И, я шучу, конечно! Это была шутка, Эмма.

Девушка облегченно вздохнула, а он вдруг стал серьезен.

— Но вы, действительно, очаровательны! — сказал Артур после небольшой паузы и, не дав ей опомниться, мужчина положил перед ней файл, который только что достал.

Он предложил ей взглянуть и, взяв листки в руки, она прочла:

— Договор номер сто семьдесят один от тридцатого октября две тысячи одиннадцатого года, «об авторских правах», — на втором было написано — договор «о праве реализации аттестационной программы в высших учебных заведениях». — Это…

Она с вопросом посмотрела на мужчину.

— Да, — ответил он. — Это договора на программу, разработанную моим племянником. Она поможет вам перейти на мой факультет.

Эмма была рада, но то, что в исполнении её мечты поучаствует Альгадо, было удивительно и не совсем приятно.

— Ты не рада, — спросил Артур, словно читал её мысли.

— Нет, что вы! — она улыбнулась. — Просто, ваш племянник… Мы с ним, как бы это сказать, не очень ладим между собой. — Эмма подняла взгляд на Артура. — Боюсь, он будет против.

— Эмма, — Артур пододвинулся ближе к столу. — Я не удивлен, что у вас с Демиеном плохие отношения. Мои с ним тоже не в лучшем состоянии. Я даже готов признать, что он невыносим, но это никак не повлияет на твою экзаменацию.

Эмма неуверенно кивнула.

— Поверь мне! — мягко добавил он, накрыв её руку своей ладонью.

В это время принесли заказ. Попробовав, Эмма не пожалела, что доверилась ему: блюдо из говядины было великолепно, и, сказав об этом мужчине, она больше не отрывалась от тарелки. Возможно, дело было и в том, что она вот уже несколько часов безумно хотела есть. Но это не помешало ей насладиться обедом, размышляя о возможностях и вероятностях. Когда же она, наконец, почувствовала приятную тяжесть в своем желудке, она решила спросить о том, что казалось ей интересным.

— Не хочу показаться нетактичной, — начала она, — но, почему у вас с племянником, — называть его Альгадо в разговоре с Артуром, она не хотела, — такие натянутые отношения? Вы же родственники!

Артур оторвался от еды, и во взгляде его появилась усмешка.

— В том-то и дело, — объяснил он. — Мы родственники… Я и мой двоюродный брат — отец Демиена, — всегда были близки. Мои родители погибли, когда я был совсем маленьким и Диего заменил мне отца. Он заботился обо мне задолго до рождения собственного сына, и продолжает делать это, по сей день.

— Он что, ревнует? — спросила Эмма, не предполагая, что попала в точку.

— Безумно, — ответил Артур. — Когда дело касается его отца, Демиен может быть крайне эгоистичным.

— Крайне? — переспросила Эмма. — Да его эгоизмом можно Евразию затопить!

— Возможно, — улыбнулся Артур, — но он — мой племянник, и я стараюсь помогать ему. Кроме того, — заметил мужчина, убирая договора на место, — мне приятно, что его ум и талант могут помочь кому-то еще, кроме него самого.

Эмма согласно кивнула. Слушая мужчину, она сделала вывод, что в их семье его племянник скорее похож на свою родную тетку, нежели на отца, восхищение которым Артура было очевидно. То, что и как он говорил о своем брате, еще больше укрепило её доверие к Диего Альгадо, возникшее в тот вечер, когда ей довелось стать свидетельницей двух разоблачающих разговоров. Возможно, им стоит поговорить с ним обо всех своих догадках. И, кто знает, может быть, он сможет защитить её друзей?

Она просто размышляла. Находясь рядом с Артуром, Эмма старалась не думать о нем, но это было легко, когда он был где-то там, а сейчас, видя декана перед собой, было крайне сложно добиться подобного эффекта.

— Посмотрите вот на это, — он протянул ей книгу. — Это новое издание, почитайте раздел «Физика конденсированного состояния вещества».

Эмма взяла книгу и открыла содержание. Зазвонил мобильник и Артур полез в карман пиджака. От неё не укрылось, как изменился его взгляд, когда мужчина узнал номер. И, нажав на кнопку, он холодно сказал:

— Слушаю.

Эмма сделала вид, что изучает книгу.

— Обедаю, а что?

Эмм бросила взгляд на его лицо и увидела, как еле уловимое выражение злости на нем сменилось едким раздражением.

— Уже? — переспросил Артур, кидая взгляд на девушку. — Нет, не надо! Я поднимусь в офис, — он нажал «отбой». — Эмма, мне нужно вернуться в офис, чтобы подписать еще кое-какие бумаги, — сказал Артур, кладя под тарелку пачку банкнот. — Если вернется официантка, закажите себе десерт.

С этими словами он поднялся и вышел из кафе. Официантка так и не появилась, но это её не волновало. Погрузившись в свою стихию, Эмма листала хрустящие страницы и, вместе со свежей информацией, вдыхая с них аромат свеж напечатанных строк. Читая о характере сердечных импульсов человека, она отвлеклась. Почему-то именно сейчас вспомнился Феликс. Сердце ускорило бег, и Эмма почувствовала, что улыбается: она скучала по нему, и это немного успокоило её встревоженную совесть. Эмма продолжила читать, пока не вернулся Артур, а следом за ним в кафе вошли и её друзья.

Посидев с ними еще немного, он ушел, сославшись на необходимость уладить кое-что еще в этой поездке. На вопрос, увидят ли они его завтра на их экскурсии, Шорс ответил, что пока не уверен. Поэтому он записал номер телефона их квартиры и обещал предупредить вечером, а после этого — пожелал им весело провести остаток дня и откланялся.

Вечером он так и не позвонил, и Эмме захотелось прибить саму себя, когда она поняла, что сожалеет об этом.