Об авторе

Маргарет Парджетер начала писать в ранней юности. Но в те годы ферму ее отца еще не оснастили водопроводом и носить воду из колодца было обязанностью Маргарет. Впрочем, не единственной. Так что на столь несерьезные вещи, как литературные опыты, времени у нее почти не оставалось.

— Изредка мне удавалось кое-что посылать в редакции, но мне все возвращали, — рассказывает писательница. — И вдруг одну из моих повестей приняло издательство «Тампсенз».

Миссис Парджетер была счастлива в браке. Недавно она овдовела и теперь живет с двумя сыновьями и внуком. Она любит прогулки, работу в саду. И по-прежнему много пишет. Для публикации «Недоразумения», первого своего большого романа, она выбрала серию «Скарлет». Поклонницы этой серии теперь наверняка будут ждать новых публикаций ее романтической прозы.

 

Глава 1

За шестьдесят миль до Лондона Бретт Дикин сдался: снег валил сплошной стеной. Конечно, разумнее было бы отложить поездку до утра, ведь когда он выезжал, снег уже шел. Но тогда ему показалось невероятным, что в ноябре такой сильный снегопад может быть продолжительным.

Бретт разозлился на собственную ошибку и съехал с трассы на первом же попавшемся выезде. Эта сельская местность была ему знакома, и потому, вопреки прескверной погоде, он без труда нашел, как добраться до ближайшей деревушки и припарковать машину у небольшого отеля.

Там Бретт договорился о комнате, она оказалась чистой и вполне пристойной, хотя, конечно, не столь великолепной, к каким он привык. Поужинал он поздно, сидеть в полупустом баре не стал, а тотчас же пошел спать.

На комоде лежало несколько журналов, и один он небрежно перелистал. Журнал вышел в начале года. Бретт хотел было положить его назад, но тут заметил фотографию внизу страницы. Это был снимок Клео, дочери сэра Рональда и леди Делрой из Констеда. Надпись под фото гласила, что Клео, к счастью, снова может ходить, а ведь год назад она попала в очень серьезную автомобильную катастрофу с тяжелейшими последствиями.

Не закрывая журнала, Бретт упорно рассматривал фотоснимок. Рот у него напрягся, глаза сузились, но ничего не выражали. Вдруг, словно осознав свое поведение, он быстро отбросил охватившие его мысли и положил журнал на комод. Раньше Бретт никогда и ничего о Клео Делрой не слышал. Но эта фотография напомнила ему о несчастье, выпавшем на долю другой девушки, попавшей в автомобильную аварию, в которой частично мог быть виноват и он. Вспомнилось ему и крушение самолета, когда погибла его мать. Ей уже ничем нельзя было помочь. А вот облегчить участь Мартин, оставшейся инвалидом после той автокатастрофы, Бретт пытался изо всех сил. Однако что бы он ни предпринимал, стараясь хоть как-то пригасить чувство вины перед этими двумя женщинами, оно не слабело. Сейчас, стоя в этой комнате, Бретт мучительно думал: найдет ли он хоть что-нибудь, чтобы сознание вины больше не терзало его?

— Ты уверен, что мы больше ничего не можем сделать? — загробным голосом спросила своего отца Миранда Феррис.

— Абсолютно уверен. — Ни тон, ни бледное лицо Гэри Ферриса никаких сомнений в его уверенности не оставляли. — Неужели ты думаешь, будто я не пытался найти выход? Будь хоть крохотная возможность сохранить фирму, разве я бы ее продал?

— Думаю, нет. — Миранда нахмурилась, стараясь не показывать отцу свое замешательство.

После успешно прошедшей операции она вернулась домой такой счастливой, а отец, оказывается, практически разорился. Пять лет назад, когда она попала в аварию, в ее жизни рухнули все главные опоры. Сейчас, похоже, снова происходит то же самое, только по-другому. Миранда сосредоточенно смотрела на отца, и в ее серых глазах появились слезы.

— Ты сказал, что и дом тоже надо будет продать?

— Боюсь, что да. — Отец тяжело вздохнул. — Дом составляет часть сделки.

— А может, этот мистер Дикин разрешит тебе его оставить? Или сдаст нам дом в аренду?

Гэри покачал головой.

— Таких людей, как Бретт Дикин, не интересуют личные обстоятельства его жертв. Конечно, — мрачно добавил Феррис, — надо отдать ему должное. Не забери завод Дикин, это сделал бы кто-нибудь другой. А он к тому же не очень-то занизил цену.

Теперь Миранда не скрывала гнева.

— Уверена, его больше всего интересует, как он выглядит в глазах общественности. Уступка тебе наверняка была рассчитана на то, чтобы произвести хорошее впечатление. Когда речь идет о бизнесе, Дикин никаких сантиментов себе не позволяет.

— Ты что-нибудь о нем слышала? — удивился отец.

— Ты, папа, забываешь, что последние годы, кроме работы над диссертацией, мне ничего другого не оставалось, как читать и смотреть телевизор. Новости бизнеса бывают иногда весьма забавными. Как я понимаю, это у меня в крови: бизнес всегда мне очень интересен.

— Извини, девочка, — с чувством произнес Гэри, — я не хотел быть бестактным.

— Да, я знаю! — поспешила заверить его Миранда. — И отнюдь не критикую твой выбор покупателя. Наверное, для здоровья экономики такие Бретты Дикины в этом мире необходимы. Просто мне иногда кажется, что они заходят слишком далеко. Ну скажи, что бы изменилось, если бы у него не было еще одного дома?

— Но разве я тебе не говорил? — Голос отца посуровел. — Это часть сделки.

— Тебе вовсе ни к чему было спешить с решением, — сказала Миранда.

— Извини, любовь моя, — уныло повторил Гэри, — я согласен, этого можно было избежать, но в последнее время я так нервничал…

— Не стоит об этом говорить, дорогой. Больше терпения надо проявлять мне.

Видеть изможденное лицо отца было выше ее сил. Последний раз они встречались четыре месяца назад. Тогда Миранда уезжала в Швейцарию, и отец выглядел счастливым и полным надежд. Сейчас же перед ней стоял сломанный жизнью старик.

— Как бы мне хотелось что-нибудь сделать, — нервно прошептала Миранда. — Если бы ты после аварии не потратил на меня столько денег, у тебя, может быть, хватило бы средств избежать такой переделки.

— Да я не так уж много на тебя и потратил, — возразил отец. — Больше всего меня подкосил экономический спад. Ты здесь вовсе ни при чем.

Миранда не стала возражать отцу, хотя и не вполне с ним соглашалась. После той автомобильной катастрофы врачи боялись, что она вообще никогда не сможет ходить. Гэри решил сделать для дочери все возможное. Потратил кучу денег, чтобы переделать дом так, чтобы в нем ей было удобно. Привезли разные приспособления, установили лифты, в которые можно было въезжать на ее дорогих инвалидных креслах, переоборудовали спальню и ванную комнату. В их старом милом доме многие комнаты первого этажа были расположены на разных уровнях. Феррис пригласил мастеров, переходы сгладили, и Миранда снова могла передвигаться по всему дому.

Для девушки наняли медсестру, автомобиль с шофером был в полном ее распоряжении. Отец отвез дочь в Европу и устроил для нее великолепные каникулы. Из-за постоянно возникавших непредвиденных расходов эта поездка оказалась отнюдь не дешевой. Сверх того, надо было платить различным специалистам за особые курсы лечения и за несколько операций. Ни одна из них успеха не принесла, кроме самой последней, в швейцарской клинике. Тамошние врачи совершили чудо, Миранда снова стала ходить.

В Швейцарии она устроилась жить неподалеку от клиники, чтобы быть под постоянным наблюдением до тех пор, пока врачи не убедятся, что она почти поправилась. После смерти матери Миранды хозяйство в доме взялась вести Элис, сестра Гэри. Девочка тогда была совсем крохой. И теперь тетя осталась с племянницей в Швейцарии. Кроме нее и отца о месте пребывания Миранды не знал никто. Выдержав столько оказавшихся абсолютно бесполезными операций, Миранда согласилась и на эту последнюю только при одном условии — отец пообещал по-прежнему всем говорить, что она на каникулах, чтобы по возвращении добросердечные друзья и соседи не беспокоили ее знаками сочувствия.

Миранда была потрясена, когда поняла, что может отказаться от инвалидного кресла, отказаться навсегда. Домой она вернулась в отличном настроении, но все ее блаженные ожидания рухнули под гнетом печальных новостей, которые так неохотно поведал ей отец.

Глаза девушки застилали слезы. Она смотрела то на отца, то на тетю, которая все это время молчала.

— Если бы нам удалось остаться жить здесь, я бы не переживала потерю завода так остро.

Гэри поднял голову и повернулся лицом к дочери.

— Я просил Дикина сдать мне наш дом в аренду, но он отказал.

В первый раз заговорила Элис. Ей было шестьдесят, всего на пару лет моложе брата, но силы воли и твердости характера у нее, похоже, было гораздо больше. Она фактически вела весь дом в имении брата, и эту роль никому уступать добровольно не собиралась. Брата она любила, хотя отлично видела его слабости. И причина банкротства Гэри была отнюдь не в том, сколько он потратил на лечение дочери. Виной всему были его карточные долги, о которых не ведала Миранда, и игра на бирже, в чем он совершенно ничего не смыслил. Разумеется, урон их семье и дому уже был нанесен, но Элис надеялась, что пережитая потеря почти всего состояния его хоть чему-то научит. А пока она твердо решила не отступать без борьбы и не расставаться с домом, которому посвятила столько лет своей жизни.

Элис говорила резко, но спокойно, обращаясь только к брату:

— Если бы мистер Дикин считал, что девочка по-прежнему инвалид, он бы принял это во внимание? Ты говорил, — добавила она, когда отец и дочь удивленно уставились на нее, — что он должен приехать сегодня…

Гэри в недоумении нахмурился.

— Боюсь, я не очень тебя понимаю, сестра. Ведь Миранда, слава Богу, больше не инвалид.

— Но вполне может инвалидом притвориться, — раздраженно возразила брату Элис. — Разве не ясно?

Только тут Гэри все понял. С видом человека, хватающегося за соломинку, он воскликнул:

— Черт побери, Элис! Это похоже на безумие, но ведь может сработать! А что нам терять? После этого единственного визита вряд ли Дикин еще сюда приедет. Однажды, насколько я помню, когда он начал какой-то свой новый бизнес, он пробыл на месте ровно столько, сколько нужно было, чтобы все наладить. Да и вообще, большую часть времени он теперь проводит за границей, оставляя вместо себя хорошего менеджера. Так что наш обман ему, скорее всего, не суждено обнаружить. С другой стороны, даже у таких жестоких людей, как Дикин, всегда есть в душе какое-нибудь слабое местечко. Так что есть надежда, что, увидев Миранду в инвалидном кресле, он, может быть, свое решение и переменит.

Во время разговора отца с теткой Миранда будто онемела. И вдруг обрела дар речи. Девушка в ярости вскочила и тут же опять удивилась чуду — она снова на ногах!

— Вы что, оба ума лишились?! — закричала она. — Папа, — взмолилась Миранда, — я понимаю, что потерять фирму — для тебя ужасный удар и что ты сам не свой. Если бы не это, ты бы сразу отклонил предложение Элис.

— Я потерял фирму, — возразил Гэри, — потому что ни один человек, кого я просил о помощи, мне не помог. Все они оказались друзьями лишь до первой беды. Я получил тяжелый урок, но зато понял: большинство людей интересуют лишь их собственные дела. Так почему же я должен быть другим?

— Ерунда! — оборвала его Миранда. — Не хочу показаться безучастной, папочка, но, когда люди отказываются помогать, для этого обычно бывают веские причины. В твоем случае у них, вероятно, не было достаточно свободных средств, чтобы тебе помочь. — Отец по-прежнему хмурился. — К тому же, если мистер Дикин и разрешит нам тут остаться, то, скорее всего, заломит за аренду огромные деньги. Да и содержать такой дом, как наш, очень дорого.

— У меня, тем не менее, на это еще деньги останутся. Мы жили бы расчетливо, ты нашла работу… — робко добавил он. — Если бы Дикин почувствовал к нам сострадание, он, возможно, вообще не стал бы брать с нас деньги за аренду.

Не веря своим ушам, Миранда хотела было спросить, куда делась отцовская гордость, но тут зазвонил телефон. Гэри бросился в кабинет, чтобы снять трубку. Миранда с укором взглянула на Элис.

— Что на тебя нашло, тетя? Как ты могла такое даже подумать? Зачем ты забиваешь ему голову глупыми идеями, которые, ты же сама понимаешь, никогда не сработают? Он — человек сломленный и в таком отчаянии, что готов на все. Но ведь ты-то должна соображать что к чему!

— А почему ты так уверена, что ничего из этого не выйдет? — Племянница еще ни разу не слышала, чтобы ее тетка говорила так резко, и глаза у нее были холодными как никогда. — Ты, по крайней мере, могла бы попробовать. И хоть твой отец это отрицает, — сурово продолжала Элис, полагая, что в сложившихся обстоятельствах можно чуточку погрешить против истины, — он бы не оказался в таких тисках, как теперь, если бы не ты. Видишь ли, дорогая, — голос тетки смягчился, потому что Миранда заметно побледнела, — мне вовсе не так уж приятно об этом говорить, но разве ты сама не считаешь, что твой долг сейчас — помочь ему. И сохранить за нами дом! А если ты этого не сделаешь, то разве когда-нибудь себя простишь?

— Сейчас пока мне нечего себе прощать, ~ резко возразила Миранда. — И не стоит мне напоминать о том, сколько для меня сделал папа. Разве я виновата, что он потратил больше, чем мог себе позволить? Если он мне ничего не говорил, как я могла бы об этом знать? Конечно же, раз ему нужна моя помощь, я бы очень хотела помочь. Просто твой замысел кажется мне абсурдным, только и всего. К тому же дела обстоят совсем не так, будто нам вовсе некуда деться. Ведь у нас еще есть квартира в Лондоне, верно?

— И что же мы станем делать в крохотной убогой квартирке в Лондоне? — рассердилась Элис.

— Но ведь другие же как-то живут, — оптимистично сказала Миранда, хотя в душе у нее и тени оптимизма не было.

— К городской жизни никто из нас не привык, — возразила Элис. — Мы и недели там не продержимся, — явно преувеличивала она. — И даже если это удастся тебе и мне, твой отец такой жизни не выдержит. Она его просто убьет.

Миранда беспомощно стиснула руки. Как неприятно видеть отца таким сломленным! Как неприятно читать в глазах тети откровенное осуждение! Она не привыкла к обвинениям, после аварии все относились к ней очень бережно. Возникшее сейчас ощущение, что тобой недовольны дорогие тебе люди, было новым и неприятным. Миранда чувствовала себя неуверенно, ей вдруг показалось: нет ничего важнее, чем увидеть, как отец и Элис снова ей улыбаются.

Когда Гэри вернулся, Миранда глубоко вздохнула и взволнованно спросила:

— Скажи, папа, в котором часу приедет мистер Дикин?

— После обеда. — Феррис с грустью взглянул на дочь. — Поэтому мне и пришлось так сразу выложить тебе все плохие новости. Я-то надеялся, что у меня в запасе будет еще хотя бы пара дней… Когда Дикин звонил вчера вечером, я сказал, что утром меня не будет дома. Я, правда, не говорил, что еду в аэропорт встречать тебя.

— Так что времени по-настоящему обдумать предложение Элис у нас нет, верно?

Гэри просунул два дрожащих пальца под ворот рубашки, как будто тот его душил.

— Послушай, любовь моя…

По голосу брата Элис заподозрила, что он собирается посоветовать дочери забыть их предыдущий разговор, и резко сказала:

— А о чем думаешь ты, Миранда? Пока еще мистер Дикин ничего про наш дом окончательно не решил, так, Гэри? — Тот кивнул. — Он вполне может разрешить нам тут остаться хотя бы на некоторое время. И никакого обмана не будет, если мы станем хорошо платить ему за дом.

Миранда нахмурилась, ей по-прежнему было не по себе.

— Нет, все равно будет нечестно, если он пойдет на это из-за моего притворства.

— Чушь! — мгновенно возразила Элис, воинственно откинув свою седую голову. — Пусть мы и поступим не совсем честно, однако скажи: разве такие, как Бретт Дикин, могли бы добиться того, чего добились, если бы сами никогда не прибегали к обману? — Гэри попытался было прервать сестру, но Элис это проигнорировала. — Возможно, тебе даже не придется с ним разговаривать.

— Это верно, — тихо пробормотал Гэри, уступая предупреждающему взгляду сестры.

Миранда не очень понимала, почему в ней так настойчиво заговорила совесть. А может, это просто отчаянное чувство самосохранения? Что ей известно про Бретта Дикина? Какой он? И как себя поведет, узнав, что его обманули, если когда-нибудь все всплывет? Миранда попыталась отбросить свои опасения. Но, тем не менее, сказала:

— Если мистер Дикин действительно согласится оставить нас здесь, а потом узнает, что я могу ходить, он может так рассердиться, что просто нас выгонит. А это, согласитесь, еще хуже, чем с достоинством уехать сразу.

— Твоему отцу нужно только место, чтобы дышать, и ничего больше, — быстро вставила Элис.

Феррис в знак согласия кивнул.

— У нас будет время подыскать для себя коттедж. Но маловероятно, что Дикин вообще о чем-нибудь догадается — ведь его здесь не будет.

— Мы всегда сможем сказать, — сообразила Элис, — что тебя прооперировали после того, как он тебя встретил. Хотя я больше склонна согласиться с Гэри — если Дикин пойдет на то, чтобы мы остались в нашем доме, он, скорее всего, сразу же уедет и совсем про нас забудет.

Девушка вздохнула. Она понимала, что больше не в силах возражать, что и впрямь может вернуть счастье и отцу, и тете. Ведь хоть эту малость можно для них сделать! К тому же, честно говоря, ей и самой было больно при мысли, что придется уехать из этого дома, который перейдет к кому-то постороннему. Лечась в Швейцарии после аварии, Миранда твердо решила, что по приезде домой обязательно найдет для себя работу и отдельную квартиру. Но тогда она и подумать не могла, что у них больше никогда не будет их Уэлл Хауса и что возвращаться ей будет некуда.

— Ты действительно считаешь, папа, что мне больше пары минут общаться с этим человеком не придется?

— Скорее всего, он даже вообще не захочет с тобой разговаривать, — сухо сказал Гэри. — Думаю, вряд ли ему понравится тратить время на беседу с молодой женщиной, прикованной к инвалидному креслу. Но если ты все-таки решишь последовать совету Элис, то разумнее всего, чтобы он тебя увидел именно в этом кресле.

— Сколько ему лет? — вдруг проявила любопытство Миранда. — Ты нам ровным счетом ничего о нем не сказал.

— Где-то под сорок, по-видимому. Может, и меньше. Хотя вряд ли, потому что такого успеха, какого добился он, раньше не добиваются. Внешне он вполне очарователен, однако, скорее всего, на самом деле не такой мягкий и доброжелательный, каким кажется, что, похоже, про него известно всем, — его манера делать все по-своему. И обычно ему это удается.

— Звучит интересно, — повела плечами Миранда, пытаясь скрыть непреходящее ощущение неловкости. — С нетерпением буду его ждать.

— Значит, ты согласна, да? — с явным облегчением спросила Элис.

Миранда чуть помедлила, но потом кивнула.

— Вы вынуждаете меня согласиться. Но я никогда вам не прощу, если придется пойти на большой обман.

Элис пропустила эти слова мимо ушей, хотя чуточку вспыхнула. Быстро придя в себя, она встала и благодарно коснулась руки племянницы.

— Пойду что-нибудь приготовлю, ведь у нас теперь нет повара. А ты бы лучше поднялась наверх и привела себя в порядок. У тебя костюм немного помялся. Мистер Дикин уже скоро приедет.

Поднявшись к себе, Миранда устало опустилась на кровать. От операции она уже вполне оправилась, однако еще не успела накопить достаточно энергии, а разговор с Элис и отцом, похоже, поглотил последний остаток сил.

Хотя тетя напомнила, что Бретт Дикин может прибыть с минуты на минуту, Миранда решила прежде выведать у отца обо всем, что произошло за время ее отсутствия. Пока она болела, у Гэри выработалась привычка оберегать ее от всех бед, и, возможно, сестре он рассказал куда больше, чем дочери. А может быть, Элис о многом догадалась сама?

Как бы там ни было, Миранда больше не хотела оставаться в неведении. Однако беседа с отцом почти ничего ей не дала. Оказалось, что фирма прогорала быстрее, чем зарабатывались новые деньги, и, кроме фирмы, ничего продать было нельзя. Именно поэтому Гэри ни разу к дочери в Швейцарию не приехал. До самой последней минуты он не терял надежды на спасение.

Бедный папа, подумала Миранда, как жаль, что меня не было с ним рядом. Вынести весь удар в одиночку оказалось для него тяжким бременем.

Выздоравливая, Миранда решила, что будет работать в их фамильной фирме, чтобы продолжить семейное дело, когда отец уйдет на пенсию. Теперь же, оказывается, ей надо самой позаботиться о том, как встать на ноги. К такому испытанию Миранда была не готова.

Вглядываясь в знакомые предметы спальни, она поняла, как все здесь ей дорого и как именно этого ей не хватало, пока она была далеко. Прекрасно быть сейчас дома — и страшно даже от одной мысли, что, может быть, очень скоро придется уехать отсюда навсегда. Миранда закрыла лицо руками, чтобы больше ни на что не смотреть, боясь, что не выдержит и предстанет перед мистером Дикином с заплаканными глазами и горящими щеками.

Усталость не проходила. После аварии Миранду до сих пор утомляли поездки. Борясь с желанием уснуть, Миранда заставила себя встать с постели и начала раздеваться, рассеянно сбрасывая одежду на пол. Она начисто забыла, что у нее больше нет горничной и поднимать вещи некому. И только осознав это, подняла с пола костюм и бросила его на стул.

Почему же, забеспокоилась Миранда, у нее все еще такая слабость? Увидев в зеркале свое бледное лицо, девушка с иронией решила, что обмануть Бретта Дикина будет, вероятно, нетрудно. И впервые подумала, что в замысле Элис присутствует здравый смысл. Если даже один короткий авиаперелет смог так ее утомить, где же взять силы, чтобы найти работу и самой зарабатывать на жизнь? Врачи в Швейцарии предупреждали: надо набраться терпения, а на это нужно время. Но ни они, ни сама Миранда тогда не понимали, что именно времени-то у нее и не будет.

Вместо снятого костюма она выбрала платье из тончайшей голубой шерсти. Внимательно разглядела обилие дорогих туалетов, висевших в ее огромном шкафу. Определенно надо научиться обходиться без них. И уж следующее купленное ею платье, мрачно подумала Миранда, не будет своей изысканностью напоминать, что ей по карману любой наряд.

Когда все было готово, Миранда прошла в комнату в конце коридора, ведущего на лестницу. Как сказал отец, там он сложил все ее инвалидные кресла, пока они вдвоем не решат, что с ними делать. Разглядывая выбранное кресло, Миранда удивилась, что оно воспринимается как старый и верный друг. Будто оно из другой жизни, пусть несовершенной, но очень надежной. Миранда села в кресло и мгновенно перенеслась в тот мир, который знала с девятнадцати лет. Если бы только тогда она смирилась и осталась в этом кресле до конца своих дней, отказалась бы от больших затрат отца на ее лечение, вне сомнения Гэри ни за что не был бы в таком ужасном положении, как сейчас. Хотя сам он все это отрицает.

Миранда постаралась избавиться от подобных мыслей и поспешила проехать на кресле в коридор, оттуда к лифту и в холл. Специально остановившись у телевизора, она его включила. Особого интереса ни к одной из программ у нее не было, но Миранда надеялась поймать хоть что-нибудь, что поможет отвлечься. Отец снова говорил по телефону.

Неожиданно она вдруг ощутила досаду и боль из-за того, что теперь ей все безразлично. Она была готова возненавидеть этого Бретта Дикина, еще даже его не увидев. Наверняка Элис права, намекая, что подобные ему люди редко бывают достойными. Наверное, когда у отца с Дикином дело дошло до условий сделки, Гэри не смог за себя постоять. Подобная ситуация конечно же Дикина вполне устраивала. И уж если удастся такого человека одурачить, может быть, лучшего он и не заслуживает?

 

Глава 2

— Можно войти?

Миранда настолько углубилась в свои грустные мысли, что внезапно раздавшийся незнакомый голос заставил ее вздрогнуть. Она так резко развернулась в кресле, чтобы взглянуть, кто же вошел, что совсем позабыла о предательской влаге на глазах.

Вошедший мужчина заметил это и нахмурился. И хотя он не произнес ни слова, было видно, что он удивлен.

— Кто вы? — спросил он, и его темные брови сошлись на переносице. Вошедший во все глаза смотрел на девушку, которая тоже внимательно следила за ним.

Вопреки нарочито медленному взгляду незнакомца, устремленному на нее, у Миранды было странное ощущение, что, несмотря на тщетные усилия это скрыть, он был явно ошарашен. Словно она напомнила ему о чем-то или о ком-то, о чем или о ком ему вовсе не хотелось вспоминать.

Воспользовавшись его кратким замешательством, чем бы оно там ни было вызвано, Миранда тайком стерла со щек слезы и повнимательнее оглядела вошедшего. Если это Бретт Дикин — а кто же еще? — то впечатление он производил хорошее: крепко скроенная фигура, явно спортивен и силен. Если бы не жесткое выражение лица, можно было бы сказать, что он даже красив.

Да, личность он, вне сомнения, очень сильная, подумала Миранда. Было в этом человеке что-то еще, от чего по спине девушки пробежала дрожь. Но сказать, что же это такое, она сразу не могла.

Глубокие синие глаза смотрели на Миранду в упор. Вошедший осторожно повторил свой вопрос. Будто ответ мог иметь для него большое значение.

— Меня зовут Миранда Феррис, — поспешила представиться она.

— Дочь Гэри?

Миранда нахмурилась.

— Вы разве не знали, что у него есть дочь?

— Не знал, — все еще хмурясь, ответил вошедший, — он никогда ничего о вас не говорил.

— Возможно, не считал нужным. А вы, — спросила Миранда, хотя и так все поняла, — вы — мистер Дикин?

— Бретт Дикин. Вы правы.

Никаких извинений. Серые глаза Миранды не скрывали враждебности.

— Отец вас ждет, — сказала она, — разве не он вам открыл?

— На мой стук никто не ответил, и потому я просто вошел, — рассеянно произнес Бретт и вернулся к тому, что его явно удивило: — Мы с вашим отцом последние несколько месяцев видимся довольно часто, а он мне о вас ни разу ничего не говорил. Это странно, особенно если учесть, что у вас, очевидно, не все в порядке со здоровьем.

От такой прямоты Миранда вспыхнула. Да, Дикин не из тех, кто станет церемониться, просто чтобы не обидеть кого-то.

— Скорее всего папа полагал, что, упомяни он об этом, вы бы решили, что он хочет вызвать у вас жалость… или добиться большей снисходительности при сделке.

— Больше снисходительности при сделке? — Глаза у Дикина стали жесткими. Чуть помедлив, он сказал: — Все равно мне кажется странным, что Гэри мне об этом ничего не говорил.

Почему он не переменил тему? И не перестает таращиться на нее во все глаза? Какой интерес может вызвать у Дикина девица в инвалидном кресле? Вспомнились именно эти слова отца, но теперь в них можно было усомниться.

— А что бы изменило, если бы отец вам обо мне рассказал? — холодно спросила Миранда.

— Возможно, ничего, — согласился Дикин. И вдруг, наклонившись поближе, резко спросил: — Как давно вы в таком состоянии?

Миранде никогда не нравилось обсуждать свою инвалидность с посторонними. Даже теперь, когда она окончательно выздоровела и на ее длинных, стройных ногах не осталось и следа от прежних повреждений. Тем не менее ей, как и раньше, очень не хотелось об этом говорить. Миранда молчала. Дикин вернул ее в реальность, крепко сжав ей плечи и заставив взглянуть ему в лицо. Он настойчиво повторил вопрос.

— Как давно вы в таком состоянии, Миранда?

От того, как он произнес ее им, у нее перехватило дыхание. Цепкие пальцы Бретта не причиняли ей боли, но от них по всему ее телу пробежал огонь.

— Пять лет. — Она старалась не выдать внезапно сбившегося дыхания. — Я ехала в машине в гололед. Она закрутилась, вылетела через парапет и перевернулась.

Дикин резко выпрямился, выпустил плечи Миранды, отошел к окну. Комната была большая. И хотя Бретт находился от Миранды на достаточном расстоянии, она все же заметила, как напряглось его крепкое тело. Что же его беспокоило? Что заставляет так волноваться при виде человека в инвалидном кресле? Ведь тысячи людей вынуждены проводить так всю свою жизнь!

Теперь Миранда с явным одобрением оценила сумасшедший план тетки. Вполне вероятно, что все может сработать даже гораздо лучше, чем они, все трое, рассчитывали.

— Я тогда могла разбиться насмерть, — совсем прозаически добавила Миранда. Что-то в застывшей высокой фигуре Бретта Дикина вызывало у нее чувство неловкости.

Тот обернулся и подошел к девушке.

— Разве того, что случилось с вами, мало? Быть прикованной к инвалидному креслу, не в силах сделать ни шагу! Сколько же вам было лет?

— Когда это случилось? — Миранде было по-прежнему трудно смотреть в эти блестящие синие глаза. Непонятно почему, но они вызывали у нее в душе нечто такое, что она пока не могла выразить словами. — Девятнадцать. Но, как ни странно, я потом привыкла к своему положению.

Удивительно, но она и впрямь потом привыкла к тому, что оказалась инвалидом. Если честно, то разве тогда ей было не лучше, нежели сейчас? Теперь, без этого кресла, без внимания, которое оно ей гарантировало со стороны всех, кто ее любит, Миранда чувствовала себя до странности ранимой и беззащитной. Но у Бретта слова Миранды вызвали сомнения.

— Возможно, вы к своему состоянию и привыкли, но нравиться оно вам не может. Никак не может, раз нельзя жить нормальной жизнью. Никаких приятелей, никаких вечеринок…

— На вечеринках я иногда бываю, — сказала Миранда.

— Как наблюдатель! — Бретт схватил небольшой стул и уселся напротив девушки. Их глаза оказались почти на одном уровне. — Это, пожалуй, еще хуже, чем не ходить на них вовсе.

— В чем-то вы правы. — От того, что Дикин сидит так близко, и от его догадки сердце у Миранды вдруг застучало быстрее. — Но мне всегда казалось, что бывать на вечеринках все же лучше, чем сидеть дома и жалеть себя. — Она решила переменить тему: — Не знаю, куда делся отец. Может, дать ему знать, что вы здесь?

— Не беспокойтесь, — сказал Бретт, — я не спешу.

Да, но сама-то она спешила избавиться от него! Миранде было очень не по себе под пристальными взглядами Бретта, и она напомнила:

— Теперь ведь это ваш дом, мистер Дикин, и вам вовсе нет нужды ждать моего отца. Вы могли бы уже и сами осмотреть свой дом.

— А куда вы денетесь, когда уедете отсюда?

— У нас в Лондоне есть небольшая квартира.

— Квартира? — Темные глаза мрачно уставились на инвалидное кресло. — На первом этаже?

— На третьем, — коротко ответила Миранда. Хоть бы он прекратил свои вопросы!

— А там есть лифт?

Вопрос прозвучал так, будто Дикин спрашивает о чем-то, что ему очень не нравится. Миранда неохотно покачала головой. Бретт коротко поинтересовался:

— Как же вы в нее попадаете?

— Я там после аварии еще ни разу не была, — поведала Миранда. — Папа туда ездит, только когда у него в городе дела. Правда, место там очень милое. Не сомневаюсь, несколько ступенек для меня проблемы не составят, надо только привыкнуть.

И в этот момент появился Феррис. Еще ни разу в жизни Миранда никому так не радовалась, как своему отцу именно сейчас. Увидев Бретта Дикина, болтающего с Мирандой, Гэри Феррис поспешил извиниться:

— Простите меня, Дикин. Не слышал, как вы подъехали. Эти проклятые телефоны!..

— Я пока тут познакомился с Мирандой. — Бретт медленно встал и протянул Гэри руку. — Дверь была открытой, я и вошел. Надеюсь, Миранда не обиделась на мое вторжение.

— Не сомневаюсь! Она вам рассказала про аварию?

— Очень вкратце. Но почему вы об этом молчали?

— Знаете, я не раз порывался вам рассказать. Но говорить о дочери я очень люблю, вот и боялся: стоит только начать, и я уже не остановлюсь. И потом, я никак не мог себе представить, что вы с ней когда-нибудь встретитесь.

Бретт Дикин нахмурился.

— Все равно было бы лучше, если бы я знал.

Гэри кивнул в знак согласия.

— Надеюсь, Миранда не будет без нас скучать, пока я все вам покажу.

— А она не могла бы пойти с нами?

Хотя по форме Бретт задал вопрос, Миранда восприняла его скорее как просьбу. Видимо, то же самое подумал и Гэри, потому что возражать не стал. Однако вскоре выяснилось, что каким-то странным образом весь интерес Дикина к дому был сосредоточен на Миранде.

Она чувствовала себя все более неловко, потому что целый час Бретт заставлял Гэри Ферриса показывать все приспособления, облегчающие ей передвижение по дому в кресле. А тот, как ребенок, хвастался всем, что сделал в доме ради своей любимой доченьки.

Время шло, и напряжение Миранды все возрастало. Она вдруг ощутила странную легкость в голове. Казалось, девушка вот-вот упадет в обморок. Миранда не видела, что Бретт Дикин ни на минуту не спускает с нее глаз, одновременно озабоченных и задумчивых.

Гэри показывал Бретту сад, они двигались по специально выровненным тропинкам. Дикин попросил остановиться.

— Мне кажется, ваша дочь уже устала за этот день, — сказал он и покатил кресло Миранды назад в дом.

— Не хотите глоток чего-нибудь на дорожку? — неловко спросил Феррис в гостиной. Он выглядел слегка смущенным, будто только сейчас понял, как далеко завел его энтузиазм.

— Я как раз приготовила чай. — В дверях возникла Элис.

Миранда надеялась, что Дикин от предложения откажется, но он не отказался. Улыбаясь, Бретт заявил, что сейчас ничего лучшего, чем чашка чаю, и быть не может.

— На чай у меня редко хватает времени.

Миранда попыталась извиниться и скрыться у себя в комнате, но Бретт ее планы расстроил.

— У вас усталый вид, — сказал он, снял с ее плеч легкую шаль, которую она набросила перед выходом в сад, и накрыл ею ноги девушки.

Когда руки Бретта коснулись ее шеи, Миранда вздрогнула, как и в тот, первый раз.

Странно, почему он так на меня действует? — спросила она себя. Ведь Дикин ей совсем не понравился, хотя и не вызвал особой неприязни.

— Вам, пожалуй, тоже стоит выпить горячего чаю, — тихо посоветовал он. Темные глаза смотрели на Миранду с нескрываемым состраданием. — Не надо было вам выходить в сад. Да и в доме тоже достаточно прохладно. — Бретт мрачно взглянул на Гэри. — Нельзя включить отопление?

— У нас мало топлива. — Гэри смущенно кашлянул. — Им всегда занимался наш садовник. Боюсь, что после его ухода я совсем об этом позабыл.

Элис, разливавшая чай, красноречиво вздохнула.

— Раз уж мы уезжаем, нет смысла возобновлять запас топлива.

Ситуация была не из приятных, но обсуждать ее публично никак не следовало. Поэтому Миранда поспешно сказала:

— Мистера Дикина наши проблемы не интересуют, Элис. У него наверняка хватает своих. А если холодно, можно ведь затопить камин.

Бретт Дикин, похоже привыкший все брать в свои руки, тут же извлек зажигалку и, быстро наклонившись, поджег сухие дрова в камине. Там сразу же запрыгали яркие язычки пламени. Даже огонь подчиняется ему беспрекословно, подумала Миранда.

Вскоре все наслаждались чаем и теплом. Миранда замечала, что Бретт время от времени изучающе ее разглядывает, отчего девушке становилось не по себе. Она потягивала чай и жевала довольно-таки черствый кекс, но не очень-то осознавала, что делает. Наконец Миранда с явным облегчением услышала вопрос отца.

— Вы возвращаетесь в Лондон сегодня вечером?

— Нет, Феррис, — спокойно ответил Бретт. — Нам, как вы знаете, надо еще многое решить. А когда мы обо всем договоримся, я думаю привезти сюда нового управляющего. К тому же у меня кое-какие другие дела в Бирмингеме, и, пока я тут, мне надо заняться ими. А еще, если не возражаете, я рассчитываю до вашего отъезда побольше времени уделить имуществу в этом доме.

На миг наступила неловкая тишина. Три пары глаз напряженно уставились на Дикина. Миранда крепко сжала кулачки. Ее охватило чувство, словно она попала в ловушку. Если Бретт Дикин собирается всюду совать свой нос еще несколько дней, что же делать ей?

Феррис перехватил взгляд дочери, недвусмысленно взывающий о помощи, и попытался исправить положение.

— Мой дорогой, — воскликнул он, — дом теперь ваш, и вы, разумеется, властны делать тут все что угодно. Только я не уверен, что мы сможем проявить достойное вас гостеприимство. К сожалению, слуг у нас больше нет. Бедняжке Элис приходится и все делать по дому, и помогать племяннице.

— А разве у Миранды нет медсестры? — вежливо осведомился Бретт.

— Медсестра была, и отличная. — Гэри вздохнул.

— И где же она теперь?

— Ухаживает за кем-то другим. Ушла месяц назад.

— Ничего страшного, мистер Дикин, — быстро заступилась за отца Миранда. Ей не понравилось, как осуждающе Бретт посмотрел на него. — Ведь нам все равно пришлось бы всех отпустить. Взять их в Лондон мы бы не могли. Там у нас только три небольших спальни.

— Я спрашивал о вашей медсестре, а не про весь персонал. — Бретт перевел взгляд на Элис. — Да и нет нужды отягощать мисс Феррис. Меня вполне устраивает гостиница. — Он назвал пятизвездный отель, расположенный в двенадцати милях от их поместья. — А если я и захочу заехать к вам или остаться у вас на обед, я сделаю все, чтобы вы на это не потратились. А теперь, что вы скажете, если я приглашу всех троих сегодня на ужин в Рутеридж, а? Надеюсь, Миранда хоть иногда выезжает в рестораны?

Не дав Элис ответить, Миранда воскликнула:

— Сегодня вечером мне не хочется выходить, мистер Дикин.

— Не глупите! — Бретт отмахнулся от ее отказа. — Вы ведь сами мне сказали, что иногда выезжаете и что для вас лучше общаться с людьми, чем замыкаться от всего мира.

А может, этот Бретт Дикин хорошо разбирается в проблемах инвалидов? — подумала Миранда. Говорит он как настоящий специалист. Она молча посмотрела на отца и Элис. Если они сейчас же что-нибудь не предпримут, ситуация совсем выйдет из-под контроля.

— Пожалуйста, зовите меня Бреттом, — продолжал Дикин. Миранда покачала головой. — Вам не нравится мое имя?

В отчаянии она взглянула на отца, моля Бога, чтобы Гэри придумал какой-нибудь предлог и отказался. Разве он не понимает, что если Бретт останется где-то неподалеку, то сможет без труда, даже случайно, выяснить, что Миранда вовсе не инвалид. И потом, сколько же ей, Миранде, предстоит притворяться, что она совсем не может ходить?

— Видите ли, мистер Дикин, — к ужасу девушки, начала Элис, — Миранда у нас склонна к чрезмерной чувствительности. Нисколько не сомневаюсь, она не хочет быть неблагодарной. Но, выезжая на люди, хотя она сама это отрицает, Миранда становится очень напряженной. Ей кажется, что все на нее смотрят… ну вы понимаете, что я имею в виду. — И словно кроме нее и Дикина в комнате никого не было, Элис добавила: — Ведь это вполне объяснимо — Миранда не может двигаться, как большинство остальных.

— Это я понимаю. Но ведь вся сложность только в транспорте, верно?

— Нет, дело не в транспорте. У Миранды есть специально приспособленный автомобиль. Правда, его придется продать вместе с другими вещами…

— Беда в том, — вмешался Гэри, почувствовав почву под ногами, — что ни Элис, ни я водить его не умеем. Да у нас в том и нужда не возникала, пока у Миранды был свой шофер.

С минуту Бретт Дикин размышлял, не сводя глаз с напрягшегося лица Миранды.

— Ну, хорошо, — сказал он, — отложим нашу поездку. Я позвоню вам завтра. Надеюсь, Миранда не будет такой уставшей, и мы сможем поехать на моей машине.

— Да не могу я этого сделать! — почти кричала Миранда час спустя. Звук мотора удаляющейся машины еще больше сгустил нависшую в комнате мрачную тишину. — Это безумие! Ни на секунду не поверю, что он собирается позволить нам сохранить дом.

— Миранда, любовь моя… — начал Гэри.

— Не говори мне о своей любви! — рассердилась дочь. — Ты сказал: Дикин пробудет здесь всего пару минут, тебе даже не придется с ним разговаривать. А теперь, папочка, тебе надо будет сказать ему правду. Я слишком взрослая, чтобы участвовать в таких играх. — Серые глаза Миранды зло сверкали. — Кажется, я сейчас же отправлюсь в Лондон, есть поезд в восемь. А когда Дикин придет сюда утром — или когда ему вздумается, — можешь сказать, что интригу с инвалидным креслом затеяла я. Пусть это будет моя вина.

— Ну как я ему такое скажу? — грустно промямлил Феррис. — Я еще не решил с ним все дела, а Дикин не из тех, кому подобная шутка придется по душе. Да и не поверит он, что ты все придумала сама.

— Тогда скажи, что за мной приехали и я у друзей, — раздраженно предложила Миранда. — И не надо будет ни в чем признаваться.

— Похоже, ты никак не поймешь главного. — Вид у Гэри был почти испуганный. — Он говорит, будто его интересует наш дом, но я полагаю — на самом-то деле его интересуешь ты… Считай, что это моя интуиция, если хочешь, — среагировал отец на нескрываемое удивление Миранды. — Почему-то я уверен: Дикину хочется в чем-то тебе признаться. По-видимому, ему кажется, что таким образом он поможет тебе. А если он вернется сюда завтра и тебя не будет… — Феррис развел руками. — Просто не знаю, что он предпримет.

Миранда хорошо знала своего отца. Он слишком уж быстро ухватился за идею Элис. Наверное, считал, что, если удастся сохранить дом, это как-то поможет ему справиться и с другими проблемами. Ей стало жаль его, вопреки голосу инстинкта, твердившему, что жалеть не надо. Миранда вздохнула.

— Мне, папочка, очень не нравится быть козлом отпущения, но ты столько для меня сделал, что я тебя не предам. Я останусь. Но что скажут люди, если, пока Дикин здесь, я буду прикована к инвалидному креслу, а потом, как только он уедет, вдруг снова начну ходить?

— Придется тебе на несколько недель уехать в Лондон. — Элис уже все продумала. — Мы сделаем вид, что ты вернулась в Швейцарию на новую операцию. Да, пара недель в Лондоне доставит тебе удовольствие. Если же мистер Дикин не разрешит нам здесь остаться, мы сразу же присоединимся к тебе.

Миранда на ее слова не среагировала.

— А доктор Ричардсон? — вспомнила она про семейного врача, наблюдавшего их около семи лет. — Он приедет и увидит, что я снова в инвалидном кресле? Что он тогда подумает? Что он на это скажет? — резко добавила она.

— Он в отпуске, — заторопился Феррис. — А его партнерам я скажу, что ты здорова и тебе никого из врачей до его возвращения видеть не надо. Дикин пробудет тут какую-то пару дней. Если нам повезет, он даст нам «добро» на аренду дома и уедет.

— А если нет? — Миранда сбросила с колен шаль, которой заботливо накрыл ее Дикин. — Даже подумать об этом страшно! Я уезжаю.

Миранда слишком резко поднялась, а поскольку до этого она очень долго сидела, у нее закружилась голова, да так, что перед глазами комната завертелась колесом. Девушка попыталась сохранить равновесие, но почувствовала, что падает. Ее сковал настоящий страх, словно она погрузилась в дико давящую темноту. Внезапно в дверях появился мужчина, который успел ее подхватить до того, как она рухнула к его ногам.

Когда она пришла в себя, то увидела у своей постели Элис. Миранда, как в тумане, взглянула на тетю, не в силах вспомнить, как попала к себе в спальню.

— Что произошло? — прошептала она.

— Ты упала в обморок, — сообщила Элис своим обычным деловым тоном.

— В обморок?

— Сегодня у тебя был длинный день. — Элис полагала, что это все должно объяснить. — А когда ты попробовала встать, сил на это не хватило, и ты упала.

— А как я оказалась тут? Ведь ни папа, ни ты меня сюда бы не донесли.

Элис улыбнулась.

— К счастью, мистер Дикин забыл у нас свой портфель. Сказал, что не стал бы приносить его в дом, но важные документы он никогда не оставляет в машине. Он подоспел как раз вовремя и отнес тебя наверх. Хотел вызвать врача, но мы убедили его, что не надо.

Миранда вся напряглась:

— И где же он сейчас?

— Сидит внизу в гостиной с твоим отцом. Об отъезде в Лондон не желает и слышать, пока тебе не станет лучше.

 

Глава 3

Миранда медленно осмысливала слова тетки. Значит, Бретт Дикин вернулся, увидел, как она упала, и отнес ее наверх. Испытываемая ею неловкость вдруг сменилась чувством облегчения.

— Значит, ему известно, что я могу ходить. — По крайней мере, одной проблемой меньше. — И что же он сказал?

— Мне кажется, он решил, что ты лишь попыталась пойти. Ты упала как раз тогда, когда мистер Дикин вошел. Я сразу же поняла, что Гэри просто не знает, что сказать, и потому побыстрее объяснила, что ты иногда пытаешься начать ходить. Что и случилось на этот раз. Ведь не могла же я сказать ему правду, верно?

— Было бы куда лучше! — резко произнесла племянница. — А еще что ты ему сказала?

— Только то, что ты очень нервничаешь из-за дома. Но я поняла, что он винит во всем себя. Дикин сильно побледнел и велел нам тебя не трогать. Просто удивительно, откуда он мог знать, как тебя надо поднять — точно так, как это делала твоя медсестра.

Миранда похолодела и вздрогнула от мысли, что на миг оказалась в объятиях Бретта Дикина.

— И он действительно поверил, что я упала в обморок из-за дома?

Элис вынуждена была признаться:

— Мне пришлось чуточку сгустить краски. Когда он принес тебя наверх, я сказала, что Гэри отослал тебя за границу, а сам пытался спасти фирму. И что мы с тобой вернулись сегодня и узнали обо всем только теперь. Я сказала, что и сама поездка, и скверные новости наверняка оказались выше твоих сил, но посылать за твоим врачом нет необходимости. Он согласился со мной.

— Но когда Дикин как следует все обдумает, разве у него не возникнет подозрение, что я не совсем такая, какой хочу казаться?

— Ты не права, — горячо возразила Элис. — Я уверена, что-то в тебе произвело на Дикина огромное впечатление.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я для него привлекательна? — упрекнула тетку Миранда.

— А почему бы и нет? — изумилась та. — Ты достаточно хороша, а фигура у тебя просто безупречна. К тому же Дикин не женат.

Миранда мрачно взглянула на тетю. Неужели Элис и вправду взбрело в голову думать именно в этом направлении? Бретт Дикин ни в коем случае не допустит, чтобы его холостяцкий статус изменился из-за девицы, которую считает инвалидом. В этом Миранда не сомневалась. Да ей этого вовсе и не хотелось, даже если такое было возможно. После аварии она никогда о замужестве серьезно не думала, хотя знала, что инвалиды тоже создают семьи. Будучи столько времени прикована к инвалидному креслу, она свои естественные инстинкты просто не замечала, и теперь вроде бы их у нее вообще не осталось.

— Женат Бретт Дикин или нет, нас это абсолютно не касается, верно? — Миранда спустила ноги с постели, вдруг решив, что не должна находиться именно там, куда ее поместил Дикин. — Тебе, пожалуй, надо спуститься в гостиную, — снова обратилась она к Элис, — и сказать Бретту, что я вполне оправилась или хотя бы что мне стало лучше. Может, тогда он уйдет и оставит нас в покое.

— Но ведь твой отец и его проблемы… — хитро не закончила свою мысль Элис.

Миранда проглотила готовые было сорваться слова упрека. К чему злиться? Разве отец и тетя не отдавали ей себя столько лет подряд? Разве после аварии они не ухаживали за ней, совершенно забывая о себе? Разве не от них получила она такое внимание, такую любовь, какие никогда не дал бы ей никто другой?

— Хорошо, Элис, — грустно сказала Миранда, — ты победила. Но снова видеть сегодня Бретта Дикина я отказываюсь. Боюсь, на это меня уже не хватит.

На следующий день Миранда и Элис завтракали вдвоем. Гэри, по словам тети, договорился с Дикином встретиться в Бирмингеме сразу после девяти и потому уехал из дома рано утром.

— Мне надо еще кое-что тебе сообщить, — небрежно сказала Элис. — До самой последней минуты перед отъездом Дикин все время говорил о тебе. — Миранда отломила кусочек тоста и вопросительно взглянула на Элис. — Он расспрашивал про твою аварию, как ты выкарабкалась, как тебя лечили и так далее. Мы с Гэри едва успевали ему отвечать. Похоже, он знает о подобных авариях гораздо больше, чем можно было бы предположить. А это значит, — Элис нахмурилась, — нам придется быть особенно осторожными.

— Что ожидать от таких, как Бретт Дикин, мы могли бы знать и раньше, — жестко заметила Миранда. — Именно такие, как он, считают, что им надо знать все обо всем.

— Но я и не предполагала, что ему захочется так много знать о тебе лично.

Миранда пожала плечами.

— Я тебе уже говорила: возможно, у него своеобразный мрачный ум. И когда он вернется, чтобы меня куда-нибудь повезти, боюсь, его ждут короткие ответы, если вдруг он начнет задавать много вопросов.

— Уверена, тебя он расспрашивать не будет.

— Похоже, погода сегодня получше. — Миранда взглянула в окно. — Как хочется побегать! Ты представляешь, сколько времени прошло с тех пор, как я это делала? А мне надо притворяться калекой…

— Так ведь всего день или два.

— Ладно, Бог с тобой. Когда папа собирался вернуться?

— Он об этом не говорил.

— Мне так его жалко. — Миранда вздохнула. — Как бы хотелось ему помочь!

— Мне тоже!

— А ты никогда не думала о работе в нашей фирме? — вдруг полюбопытствовала Миранда.

— Пожалуй, нет, — призналась Элис. И ни словом не обмолвилась о том, сколько сил она потратила много лет назад, уговаривая брата не продавать фирму. Хорошо, что Миранда ничего не знает. Потому что иначе вскрылось бы слишком много неприятного о ее любимом папочке.

Миранда надеялась, что Бретт — именно так она уже называла его в своих мыслях — не вернется, оставив свою идею посещения ресторана в ее обществе. А он приехал. Миранда в это время находилась наверху и услышала, как он о чем-то разговаривает с Элис.

Неслышно ругаясь, она схватила плащ, въехала в лифт и спустилась. Бретт стоял к ней спиной и заметил не сразу. На нем были джинсы и обычный пиджак. Еще до того, как он обернулся, Миранда ощутила его мужественную привлекательность. Но не это ее занимало. Гораздо больше тревожила мысль: под каким предлогом, извинившись, отказаться от поездки с ним? И придумала: поздоровавшись, она сказала, что утром никак не могла вызвать специальную машину, которую всегда заказывает для нее отец.

Бретт Дикин лишь улыбнулся. Сказав два-три прощальных слова Элис, он взял Миранду на руки и понес на улицу, где бережно, но решительно посадил ее в большой, с просторным салоном «мерседес». В процессе этой «операции» Миранда отчаянно пыталась дышать спокойно.

— Вы всегда так себя ведете? — наконец обрела она голос.

— Только когда уверен, что прав. — Перед тем как сесть рядом, Бретт пристегнул Миранду ремнем.

— Но ведь вы могли сделать мне больно.

Девушка почему-то никак не могла успокоиться. Может, из-за того, что Бретт так близко? Она даже испугалась этих эмоций.

Уголки рта Бретта дрогнули.

— Я поднял вас очень бережно и никак не мог сделать вам больно. Перестаньте вести себя как избалованный ребенок.

Его замечание задело Миранду, и она холодно произнесла:

— Я никогда балованным ребенком не была.

— Тогда приношу свои извинения. — Дикин засмеялся.

Миранда сдалась. Бретт ее просто поддразнивает. Разумеется, некоторые инвалиды действительно капризничают, им даже нравится, когда вокруг них все суетятся, а сами себе они никогда помочь и не пытаются. Однако большинство калек, которых знала Миранда, отчаянно боролись с бедой, чтобы, насколько возможно, ни от кого не зависеть. И некоторые этого добивались.

Постепенно Миранда успокоилась. Бретт Дикин выехал с дороги, ведущей к поместью, на шоссе.

— Вам не холодно? Я уже включил обогреватель.

— Нет, не холодно. — Миранда спокойно встретила взгляд Бретта, но все-таки не сдержалась: — Я просто не привыкла к такому обращению.

— Я считал, мы это уже обсудили.

— Да-да, знаю, — неохотно согласилась Миранда, — извините.

Уголками глаз Миранда наблюдала, как Дикин ведет машину. Ведет хорошо, одобрила она. Уверенно и ровно, без ненужного риска. Удивительно, но рядом с ним Миранда чувствовала себя совершенно в безопасности.

Они проехали пригород Бирмингема. Миранда решила кое-что спросить о делах отца, сам Гэри не очень-то хотел отвечать на вопросы дочери. Правда, не знала, с чего начать. Словно прочитав ее мысли, Бретт спросил:

— Что на сей раз, Миранда?

Миранда удивилась его проницательности, но сумела ответить сдержанно:

— Я все думаю, почему такому человеку, как вы, захотелось купить фирму отца. В ее нынешнем состоянии она мало привлекательна.

— Согласен, но потенциал у нее есть. И потом, теперь ведь модно покупать как можно больше, верно?

— По-моему, это просто безжалостно — рваться за чем-то таким, на что другой наверняка потратил немало лет жизни.

Губы Дикина скривились.

— Вы, должен сказать, ставите все с ног на голову. Среди многих фирм, которые я приобрел, ни одна не была объектом чьей-то особой привязанности. Потому они и пришли в упадок.

Миранда прикусила губу. Если ей хочется узнать, почему фирма отца обанкротилась, надо, наверное, спрашивать об этом как-то по-другому. Но не успела она заговорить, как Бретт продолжил:

— Я никоим образом не воспользовался бедой вашего отца, Миранда. Напротив, надеюсь ему помочь, хотя кое о чем мы пока еще не договорились.

— И потому вы меня сейчас выволокли в свет? Проявляете обо мне заботу и все такое прочее, чтобы отец не передумал?

Бретт рассмеялся.

— Ошибаетесь. Фирма вашего отца продается уже много месяцев. И я оказался единственным покупателем, готовым дать почти ту сумму, которую он запросил.

— Но, если по существу, ведь это дело стоящее?

— В принципе да, — согласился Дикин. — Но Гэри сам мне сказал, что фирма хиреет уже много лет. Это подтвердил просмотр документации моими бухгалтерами. Думаю, мистер Феррис хочет от этой фирмы избавиться. Тогда он сможет уйти на отдых и проводить больше времени с вами.

Пока Миранда молча переваривала услышанное, Бретт затормозил у входа в большой отель.

— Где мы?

Миранда постаралась отбросить тревоги об отце и огляделась. Отель показался ей знакомым. Невероятно, что Бретт заехал так далеко.

— «Маленький Бентон», — услышала она. — Вы здесь раньше бывали?

— Однажды и очень давно. Почему мы остановились?

Бретт помолчал, держа руку на дверце машины.

— Мы здесь пообедаем. Все оговорено. Вам надо лишь чуточку подождать, пока я привезу инвалидное кресло. Они здесь держат их для таких гостей, как вы. — Он вышел из машины и наклонился к Миранде: — Если вам понадобится привести себя в порядок или… еще что-нибудь, здесь на этот счет все продумано. Я сам мог бы помочь, — он усмехнулся, — только боюсь, меня выгонят вон!

Когда Дикин скрылся за входной дверью, она не сдержала улыбки — в чувстве юмора ему не откажешь! Вчера, во время его визита, ей показалось, что он тугодум.

При других обстоятельствах этот их обед с Бреттом даже доставил бы ей удовольствие. Дикин умел так толково все организовать, что Миранда ни на минуту не испытала никакого смущения. К тому же Дикин был прекрасным собеседником, а сама Миранда обладала острым и живым умом, который всегда был в отличной форме. И все-таки иногда ее посещало беспокойство: почему такой человек, как Бретт Дикин, предпочитает проводить столько времени с молодой дамой, которую считает инвалидом?

По дороге домой Миранда молила Бога, чтобы, как только они приедут, Бретт сказал отцу, что дом может оставаться за ними. И что после покупки фирмы сам Дикин сразу же вернется в Нью-Йорк или куда там еще, где он проводит большую часть своего времени. При мысли, что она его больше не увидит, Миранде становилось чуть грустно. Но она понимала, что при новых встречах с Бреттом ей придется опять и опять притворяться беспомощной. Нет, такое притворство — выше ее сил!

Когда они приехали в поместье, Бретт перенес Миранду в холл. Потом сообщил сияющим Гэри и Элис, что, возможно, появится у них завтра к вечеру, если не возражает Миранда. И снова ее куда-нибудь повезет. Услыхав слова Бретта, Миранда от отчаяния готова была закричать…

По другую сторону Бирмингема, в приятной местности, стояло небольшое современное бунгало. Взад и вперед по его комнатам нервно ходила Ив Мартин. Сейчас, когда отца рядом не было, она передвигалась без палки. Отец уехал на целый день. Ив осталась наедине со своими мыслями. А мысли были невеселыми.

Накануне вечером к ней пришел Бретт. Прежде он надолго не пропадал, а на этот раз Ив уже несколько месяцев его не видела. За годы после аварии, в которую она попала, они с Бреттом так близкими друзьями и не стали. Порой Ив надеялась, что будет иначе, но все ее ухищрения ни к чему не привели.

Мысли Ив вернулись к тому вечеру, когда они в офисе отмечали Рождество. Было это много лет тому назад. Дикин только что купил их крупную электронную фирму. Ив было предложено остаться в прежней должности личной секретарши. Она пришла в восторг, увидев в директорском кресле вместо престарелого Хью Крэмпа страшно привлекательного молодого холостяка. Ив пыталась скрывать, что Бретт Дикин ей очень нравится. Впрочем, это ничуть не мешало ей мечтать о нем и строить на этот счет всяческие планы. Две ее подружки, тоже секретарши, вышли замуж за своих боссов. Почему же не попытаться и мне? — задала она себе вопрос. Прошло немало времени, пока Ив поняла, что у Бретта Дикина против ее шарма такой же иммунитет, какой был до него у Хью Крэмпа.

Но Ив не сдалась. Бретту звонила уйма женщин, но ни одного серьезного, опасного для своего замысла звонка она не выявила. Как многим мужчинам, отдающим себя работе, ему, наверное, требуется некий толчок, чтобы он осознал, что ему нужна жена и что она, Ив, отнюдь не часть служебной мебели. Все взвесив, Ив начала разрабатывать по-настоящему серьезные планы.

В тот рождественский вечер она сделала вид, что забыла об очень важных бумагах, которые Бретт Дикин должен был обязательно просмотреть. К счастью, он отнесся к этому спокойно. Так укрепились ее подозрения, что офисные вечеринки мистер Дикин не очень-то любит. Работу с документами они закончили довольно поздно. Не изменяя присущим ему отличным манерам, Бретт предложил проводить Ив туда, где веселились сотрудники. Ив начала возражать, но он настоял на своем. Их появление, равно как и нарочито плохо скрытая соблазнительная улыбка на лице Ив, произвели на всех именно то впечатление, на которое она рассчитывала. Если, конечно, судить по удивленному выражению на многих лицах и задумчивым взглядам окружающих.

Бретт Дикин не проявил недовольства, когда она стала к нему прижиматься, а потом, немного выпив, победно просунула руку ему под локоть. Но если бы она увидела все со стороны, то не смогла бы не заметить, как чуточку сузились глаза Бретта. Но Ив пребывала в счастливом неведении, тем более что Бретт Дикин поначалу не сделал никаких попыток от нее освободиться. Но это случилось через пару минут, когда на них неуклюже наскочил Дэн Гринли, руководитель отдела обработки данных. Он зацепил бокал, который держала Ив, вино пролилось.

— Ничего страшного, — мягко отклонил извинения Дэна Бретт. — Платье мисс Мартин не пострадало. Но, похоже, вам следует пройти с нею к бару и вновь наполнить ее бокал. А я пока поброжу вокруг.

Не успела Ив опомниться, как Гринли уже вел ее сквозь толпу. Дикин же, как она заметила, через несколько минут погрузился в разговор с блондинкой из бухгалтерии. Ив сухо подумала: вот тебе и «побродить вокруг».

Тем не менее Ив решила, что этот случай — всего лишь досадная заминка. Она знала, что нравится Дэну Гринли. И хотя Ив он совершенно не интересовал, она решила использовать его, чтобы вызвать ревность у босса. Если он увидит, что ею интересуются другие мужчины, это, может быть, заставит его призадуматься.

Вечеринка свелась к небольшой выпивке, обычному «трепу» и затянуться не могла. Еще до ее окончания Ив спросила Дэна, отвезет ли он ее домой. Дэн немало выпил, но так бывало всегда и ничуть не мешало ему вести машину. Правда, потом он одумался и предложил взять такси. Но Ив лишь рассмеялась в ответ.

После катастрофы Дэн сразу же скончался и не мог опровергнуть ее слова. Вот она и сказала Бретту, что умоляла Дэна за руль не садиться, но он ее и слушать не стал, и добавила, будто между прочим: если бы Бретт, хотел он того или нет, не свел ее и Дэна вместе, она к Гринли и близко бы не подошла.

Сама Ив не очень пострадала. Но поскольку полученные травмы гарантировали ей внимание Дикина, она всячески демонстрировала их серьезность. Большую часть времени она проводила в инвалидном кресле, которое ей привез Бретт. Когда тот настоял на приглашении специалистов, у Ив хватило хитрости убедить их, что она страдает от своего рода послестрессового паралича.

Бретт оплатил расходы на пластическую хирургию, успешно ликвидировавшую последствия ушибов и ожогов на плечах и руках Ив. Однако ей удалось убедить его, что авария совершенно потрясла ее как физически, так и морально, и в таком состоянии она больше не в силах работать. В общем, Бретт стал выплачивать Ив систематическое пособие, изрядно превышавшее ее секретарскую зарплату. Каждый год он это пособие увеличивал, так же как и щедрые выплаты отцу Ив за уход за нею.

Иногда Джон Мартин сердился на дочь, говоря, что она просто злоупотребляет добротой своего бывшего босса. Та резко обрывала отца — пусть не лезет в ее дела! Она была уверена: если и дальше все время твердить, что в аварии виноват Бретт, то в конце концов он сделает ей предложение. Эта уверенность окрепла, когда Бретт познакомил с Ив свою сестру, и та с тех пор время от времени ей звонит.

Однако, когда Дикин уехал из Бирмингема, а потом и из Лондона и большую часть времени стал проводить за границей, надежды на скорое замужество начали таять. Но Ив не собиралась падать духом.

Пока Бретт находился в отъезде, Ив наслаждалась полной свободой, которую обрела теперь. Она абсолютно ни от кого не зависела в финансовом отношении и ей не надо было ходить на работу. Правда, после той вечеринки, когда по чистой случайности Бретт поехал вслед за Ив и помогал извлечь ее из-под обломков машины Дэна, прошло восемь лет. А ведь она моложе не становится.

Вчера Бретт повез ее ужинать в ресторан. Он терпеливо ждал, пока Ив нарочито долго ковыляла, опираясь на палку. Именно тогда-то она решила: надо немедленно что-то предпринять. Ив начала уверять Бретта, что с ужасом думает о том времени, когда рядом с ней не будет отца. Однако на это Бретт откликнулся лишь непонятной улыбкой. Его странное молчание вызвало у Ив настоящую тревогу.

 

Глава 4

Когда на следующий день Бретт Дикин приехал в Уэлл Хаус, его ожидало все семейство Феррисов. Он слегка удивился, почему в гостиной столь напряженная атмосфера. Однако особенно об этом не стал задумываться, полагая, что причина всему — ситуация с фирмой. А в этом Феррис должен был винить лишь самого себя. Дикину было жаль Миранду, но не ее отца.

Бретт поздоровался и без всякой преамбулы сообщил, что заказал столик в том же отеле, где они обедали накануне. Он, похоже, не замечал любопытства Гэри, который никак не мог понять, почему это Дикин проявляет такой интерес к его дочери-калеке. Попросив Элис чем-нибудь укрыть Миранду, Бретт подхватил ее на руки, и через пару минут они уехали.

Миранда решила, что чем меньше будет говорить, тем скорее разрешится эта нелепая шарада. Бретт устанет зря тратить и время, и свою жалость на какую-то там неблагодарную девицу-инвалида. А первой вздохнет с облегчением она сама. Если же этого не случится, ей придется куда больше высказать отцу и Элис, чем они услышали от нее сегодня. А сказала она им немало!

Пожалуй, общее напряжение сказывалось и на Бретте, подумала Миранда. Он почти не говорил за обедом, да и ел без аппетита. Как и она сама. Слава Богу, в ресторане не было никого из знакомых, хотя это уже роли не играло. Главная задача — избавиться от Бретта Дикина, причем так, чтобы не обидеть отца и Элис. Если бы только знать, как это сделать!

Дикин размышлял о словах Ив Мартин, сказанных ею накануне. Обычно Бретт пропускал мимо ушей ее шитые белыми нитками намеки. Он отлично понимал, что Ив вообразила себе, будто влюблена в него и готова завтра же выйти за него замуж, если он того хочет. Но у Бретта совершенно определенно такого намерения не было.

Однако Миранда Феррис вызывала у него совсем другие чувства. Он изучал ее в течение всего ужина — как знаток, рассматривающий картину. Тонкие, почти классические черты лица. Лицо обрамляют светло-русые волосы, отсвечивающие при каждом движении Миранды, как тяжелый сверкающий шелк. Она очень красивая. И даже в скромной повседневной одежде выделялась бы в любой толпе. Если бы могла ходить.

Как только он ее увидел, то сразу же понял: в его жизни эта девушка будет иметь особое значение. Что она каким-то образом сумеет изгнать те привидения, которые так давно не дают ему покоя. Он верил, что когда-нибудь это произойдет, но как — не знал. Теперь все ясно: он женится на Миранде! Брак даст ему возможность тратить на нее и время и деньги. Делать все, чтобы она снова смогла ходить. И это служение заставит наконец исчезнуть постоянно терзающего его душу злого духа.

Миранда чувствовала состояние Бретта, но не знала причины. После кофе она заторопилась домой. Больше она общества Дикина не выдержит.

Для ноября ночь была прекрасной, ничего похожего на скверную погоду в начале недели. Вроде бы никогда и не было того снегопада, который обрушился на Бретта, когда он ехал сюда из Лондона. Слегка подмораживало. В свете луны деревья и трава прямо-таки искрились.

За несколько миль до Уэлл Хауса Бретт остановил машину.

— Я хочу с вами поговорить, — сказал он.

Миранда нахмурилась.

— Вы могли говорить весь вечер.

— То, что я хочу сказать, не тема для ресторанного разговора.

Глаза Бретта как магнит приковал ее взгляд. Миранда вздохнула.

— О чем же пойдет речь? О моем отце? О его фирме?

— Возможно, и об этом.

— Вы не хотите ее покупать?

— Я этого не говорил. Но заберу я ее из рук Гэри или нет, может целиком зависеть от вас.

— От меня? — удивилась Миранда. — Каким образом?

— Это я и пытаюсь вам сказать. Я хочу помочь…

Миранда резко его прервала:

— Вы бы помогли, купив завод и разрешив отцу сохранить за собой дом. Я молода и могу приспособиться, но папа — нет.

— Миранда, — Бретт наклонился и убрал с ее гладкого лба прядку шелковистых волос — Пожалуйста, помолчите и дайте мне договорить. Я прошу вас выйти за меня замуж.

— Замуж за вас? — оторопела Миранда.

Бретт кивнул.

— Что вас так удивляет?

Девушка не верила своим ушам. Нельзя и подумать, что такому, как Бретт Дикин, может взбрести в голову жениться на калеке, прикованной к инвалидному креслу. Ведь он-то считает, что она действительно калека.

— Такие шутки мне не нравятся, — сказала Миранда.

— Это вовсе не шутка, — серьезно произнес Бретт.

— Значит, вы решили жениться на калеке?! — съехидничала Миранда. — Не потрудитесь ли объяснить мне, как вам вдруг взбрела в голову столь сумасшедшая идея?

Бретт чуть улыбнулся ее тону, но лицо его по-прежнему выражало решительность.

— Давайте просто скажем так: мне хотелось бы иметь право о вас заботиться.

— Но ведь мы с вами только-только познакомились, — воскликнула Миранда. — Однако не это главное. Не верю, что вам хочется связать себя с такой, как я.

Бретт засмеялся.

— Вы себя явно недооцениваете. Неужели вы и впрямь могли подумать, что я бы женился на вас, если бы мне этого не хотелось? Если вы хоть на минуту перестанете искать какие-то особые причины моего предложения, я вам расскажу, что у меня на душе.

— Мне все равно, что у вас на душе, — отрезала Миранда. — Когда люди женятся, то обычно потому, что они друг друга любят. У нас для этого просто не было времени. Так что вам не стоит продолжать этот разговор. Должна сказать, что я не вышла бы за вас, даже окажись вы последним мужчиной на Земле.

Он долго молчал, изучая ее лицо.

— А теперь шутки в сторону, — наконец сказал Бретт. — Может быть, вы вспомните, что у вашего отца есть фирма. Ему нужно ее продать и получить при этом больше реальной цены, чтобы расплатиться с долгами. Если вы не выйдете за меня замуж, я эту фирму не куплю. Все очень просто.

— А если я выйду?

— Тогда я дам ему все, что он за нее просит.

— И дом?

— И дом тоже. И надежный доход, чтобы жить.

На сколько еще душ в Бирмингеме у меня хватит денег? — с издевкой спросил себя Бретт. Но что значат деньги, если они смогут избавить меня от вечных терзаний совести?

— А что же от всего этого будете иметь вы? — Миранда не отводила серых глаз от темно-синих глаз Бретта. — Вы женитесь на женщине, которая по-настоящему не сможет быть женой. Никогда не сможет иметь детей.

Вопреки надеждам девушки, Бретта это не остановило.

— Об этом я стану думать, когда будет нужно.

Миранда вздрогнула. Бретт не понимает, что она не может выйти за него замуж, даже если бы и хотела. А ее вопрос так и остался без ответа. Бретт сказал, что брак даст ему право о ней заботиться. Но вряд ли истинная причина в этом.

Допустим, ради отца она согласится, а что он скажет, когда узнает, что она уже здорова? Миранда впала в отчаяние. Надо побыстрее попасть домой и предупредить родных, что она скажет Дикину всю правду, какие бы ни были последствия. Миранда сделала бы это прямо сейчас, но она понимала, что обязана хотя бы предупредить сначала отца и тетю. Какое бы будущее ни приготовила для них судьба, хуже, чем сейчас, не будет, решила Миранда, мрачно глядя на Бретта.

Бретт же подумал, что она устала, и сжалился:

— Послушайте, Миранда. Наверное, вы в вашем положении не очень задумывались о замужестве. Я дам вам несколько дней обо всем подумать. Обещаю только одно, — улыбнулся Бретт, ничуть не сомневаясь, что в конце концов добьется своего, — приняв мое предложение, вы об этом никогда не пожалеете.

Привезя Миранду домой, Бретт недолго поговорил с Гэри и Элис и откланялся. Он радовался — прошедший вечер был более чем удачным.

На середине пути Бретт обратил внимание на металлический блеск на полу перед сиденьем, на котором сидела Миранда. Там лежала полураскрытая вечерняя сумочка.

Чертыхаясь про себя, Бретт поднял ее. Пожалуй, надо отвезти сумочку хозяйке, пока та не начала беспокоиться. Она может подумать, что забыла сумочку в ресторане. Бретт бездумно разглядывал сумочку. Красивая, как и ее владелица. Дорогая, но не броская. Видно, что принадлежит женщине с отменным вкусом.

Он развернул машину и поехал обратно. Однако с шоссе сворачивать не стал: дорога к Уэлл Хаусу была не слишком удобной, от нанесенной листвы довольно скользкой. К дому Феррисов он пошел пешком — не стоило рисковать, да и расстояние небольшое. Шел Дикин быстро и через пару минут оказался уже у парадного подъезда.

Колокольчика на двери не было, только старомодный молоток, от которого мало пользы. Бретт постучал дважды, но никто не вышел. Он вспомнил, что в первый его приезд сюда стука тоже не услышали. В тот раз он просто вошел. Но сейчас дверь оказалась запертой.

Бретт нахмурился и нетерпеливо шагнул прочь. Подходя к дому, он заметил, что наверху, в спальнях, и в гостиной горит свет. Еще не было одиннадцати, так что Миранда, возможно, пока спать не легла. Бретт обогнул дом, держась от него на расстоянии нескольких ярдов. Шторы в гостиной не были задернуты. Миранда действительно была там, как и Гэри. Тот вдруг засмеялся и поцеловал дочь в щеку, будто с чем-то ее поздравляя. Холодная ярость охватила Дикина: несчастная калека стояла на ногах безо всякой посторонней помощи. Когда отец ее отпустил, она улыбнулась, быстро прошла к дверям, ведущим на веранду. Очевидно, хотела вдохнуть свежего воздуха. Бретт поспешил скрыться в тени деревьев и весь похолодел, когда Миранда скользнула мимо него.

Миранда выдержала еще одно сражение с родными. Они наконец согласились с ней. Пусть Бретт сделал ей предложение, но ведь ни о каком замужестве не может быть и речи. Значит, придется сказать ему правду. Даже Элис признала, что ничего другого теперь им не остается. Миранда даже не стала скрывать, что теперь вздохнет с облегчением.

Элис, правда, была явно расстроена. Гэри же после ухода сестры удивил дочь — засмеялся, поцеловал ее и беспечно заявил, что все как-нибудь разрешится само собой. В конце концов, Бретт Дикин не единственный на свете покупатель. Миранда ничего ему не ответила, только кивнула и сказала, что хочет немного пройтись по воздуху перед сном. Отец уселся перед телевизором, заявив, что будет ее ждать.

Наконец-то все решилось. Утром она свяжется с Бреттом, попросит приехать к ним. И признается, что она не инвалид и может нормально ходить. Она расскажет, как они пытались его обмануть и как все безнадежно запуталось. И ему больше не надо будет делать из себя великомученика, жениться на ней и покупать фирму Феррисов. Конечно, Бретт придет в ярость. Что ж, ей придется это пережить.

Что же касается их фамильного дела, скорее всего отец был прав — кто-нибудь их фирму в конце концов купит. А до того что-нибудь непременно поможет им продержаться. Даже если и этого не случится, решила Миранда, все равно такого ужаса, как в последние дни, больше уже не будет.

Миранда шла по саду. Она не столько хотела подышать свежим воздухом, сколько попробовать хоть на время забыть о Дикине. Но вдруг, ни с того ни с сего, Миранда вслух произнесла его фамилию, да еще прибавила перед нею слово «миссис». Ради всего святого, одернула она себя, сейчас же опомнись! Бретта ты после завтрашнего дня никогда не увидишь и, разумеется, никогда не станешь его женой.

Если бы эти мысли можно было бы назвать вновь обретенным оптимизмом, то он бы чуточку уменьшился, знай она, что Бретт Дикин стоит сейчас совсем близко, всего в нескольких ярдах от нее. Он хорошо расслышал, что произнесла Миранда, и челюсть у него свело от ярости. Значит, ее протесты были чистым притворством, чтобы только разжечь его аппетит. Тоже мне, миссис Бретт Дикин! Наверняка за час до этого Миранда и вся ее поганая семейка судили-рядили, как потратить его миллионы. Ну уж нет!

В Англии погода нередко бывает капризной и переменчивой. Потеплело, зато поднялся ветер, темные тучи вдруг закрыли небо, которое всего несколько минут назад было усеяно яркими звездами. Теперь Бретт мог спокойно идти за Мирандой, не боясь, что она его увидит. В другой ситуации Миранда, возможно, почувствовала бы его присутствие. Но в данный момент она с головой погрузилась в свои раздумья. Чтобы больше не мучиться догадками, как она будет жить, не видя Бретта, Миранда побежала трусцой. Ей такие упражнения очень нравились еще до аварии. Сейчас же придется начинать все сначала, но осторожно. И хотя до прежней формы было еще далеко, девушке удалось пробежать десяток-другой ярдов довольно быстро.

Бретт не отставал. Стиснув зубы, он отметил, как умело Миранда бегает, ее легкая фигурка будто бы летит наперегонки с ветром. Она переоделась в джинсы и белую куртку с капюшоном, из-под него выбивались локоны. Бретт больше не стал скрываться в тени деревьев. Его сжигала лютая ярость. Теперь ему хотелось лишь одного — взглянуть Миранде в лицо. Никогда еще никто так его не одурачивал. Она за это заплатит!

Миранда вдруг услышала позади себя шаги и обернулась.

— Бретт! — воскликнула она хрипло. Хорошо еще, что она вообще не лишилась голоса. — Что вы тут делаете?

— Привет, Миранда. — Тон Бретта напоминал сталь, обернутую шелком. — Вам не кажется, что этот вопрос должен задать вам я?

Миранда не стала делать вид, что ничего не понимает.

— Я знаю, вы наверняка очень на меня рассердитесь. Но мы собирались все вам рассказать.

— Когда? — Бретт не скрывал презрения. — После свадьбы?

— Нет, завтра утром. — Горящие глаза Дикина жгли, как угли, на лице отразилось сомнение. — Честное слово!

— И вы думаете, я вам поверю?

Чтобы дать себе время хоть чуточку прийти в себя, Миранда спросила:

— Зачем вы вернулись и тайком шли за мной?

— Вы забыли кое-что у меня в машине. Я боялся, вы станете из-за этого нервничать. — Он почти швырнул Миранде ее сумочку.

— Право, не стоило беспокоиться…

— Не будем говорить об этом. Вам, наверное, и в голову не пришло, что если бы я только после свадьбы узнал правду, то мог бы запросто вас убить!

Даже при слабом свете выглянувшей из-за туч луны лицо Бретта казалось каменным, глаза сверкали огнем. Миранда по-настоящему испугалась. Убивают и за менее страшные преступления, чем то, что совершила она. Нет, все-таки ей стоит попробовать поговорить с ним.

— Я все могу объяснить. — Миранда заставляла себя говорить как можно мягче. — Вы только успокойтесь и выслушайте меня…

 

Глава 5

От предложения Миранды Бретт рассвирепел еще больше.

— Сомневаюсь, чтобы вы что-нибудь могли мне объяснить, — рявкнул он.

Такой холодной злости Миранда еще никогда не видела и совсем сникла.

— Можно я присяду? — спросила она, нащупывая садовую скамейку, потому что у нее вдруг подкосились ноги.

— Устали? — Миранда рухнула на скамейку. — Ничего удивительного, если принять во внимание, сколько энергии вы потратили на свой обман. У вас еще остались силы придумать какое-то оправдание своему поведению? Если остались, готов вас выслушать.

Сердце у Миранды упало — презрительный тон Бретта вызвал обиду. Дикин сел рядом. Миранде стало еще хуже: близкое соседство агрессивного мужского тела ощущалось так сильно, что она подумала: лучше бы уж я осталась стоять.

— Ну так что? — прервал ее молчание Бретт. — Не знаете, с чего начать? Может быть, объясните, зачем вам, чтобы выйти за меня замуж, понадобилось прибегнуть к обману?

Миранде никак не удавалось собраться с мыслями. Она инстинктивно чувствовала, что за злостью Бретта кроется что-то такое, чего она не знает и не понимает.

— По-видимому, вы забыли — я никогда не обещала выйти за вас замуж. Мне вообще непонятно, почему вы сделали мне предложение.

— Вы должны были это знать — потому что считал вас калекой.

— Однако вы этого не говорили…

— Значит, у вас плохо с памятью, — сказал Бретт. — Разве я не сказал, что хочу жениться, чтобы иметь возможность заботиться о вас?

— Сказали, но ведь это могло означать что угодно.

— Послушайте, — резко прервал ее Бретт, — давайте забудем о моих мотивах. Их, как мне кажется, я уже объяснил. Сменим тему. Объясните мне свои.

Миранда сжала руки. Бретт ждет от нее полной откровенности. Надо убедить его, что она собиралась все честно рассказать завтра же утром. Но сейчас вряд ли это удастся сделать.

— Вы хотите, чтобы я начала с самого начала?

— Я знаю, вы попали в аварию. — Дикин не стал говорить, что все проверил в старой газете. — Меня интересует другое — сколько времени вы уже можете ходить? Много лет?

— Нет! — покачала головой Миранда. Скрывать от него правду бессмысленно. На нее по-прежнему действовал резкий голос Бретта и его близкое горячее дыхание. Но Миранда заставила себя говорить. Вкратце рассказала про аварию, потом про Швейцарию.

— Мне сделали столько операций! И все неудачные. Удалась лишь последняя. Мы с тетей Элис вернулись из Швейцарии только позавчера.

— Но почему вы притворились, что еще не выздоровели?

Миранда взглянула на Бретта. Щеки у нее пылали. Она опустила глаза. Она и не думала, что это признание будет столь трудным!

— Мне пришло в голову, что если вы поверите, что я калека, то позволите нам сохранить за собою дом. Или хотя бы сдадите его нам в аренду.

— И чья же это была идея? Вряд ли ваша. Это придумала Элис, да?

Глаза у Бретта зло сверкали. Миранда, чувствуя себя предательницей, кивнула.

— Но только Элис не хотела ничего плохого. Она очень переживает за папу. Она боится, что если придется уехать из Уэлл Хауса, это его убьет.

— Замечательный план, только у него тысяча недостатков, — презрительно изрек Бретт. — Их не заметит разве что идиот.

Миранда вспыхнула, но в темноте ночи Бретт этого не заметил.

— Папа подумал, что вы у нас пробудете несколько минут. Я имею в виду, когда вы приехали осмотреть дом.

Бретт засмеялся, его смех резанул Миранде уши, как наждачная бумага.

— Выходит, я вставил палку в колеса при первом своем появлении? Когда проявил чрезмерную вежливость?

Миранда пожала плечами, но промолчала. К чему отрицать то, что и так ясно? Похоже, безразличие Миранды или то, что Бретт истолковал как безразличие, разозлило его еще больше. Он схватил ее и резко повернул лицом к себе.

— Пожалуйста, смотрите на меня, пока я с вами говорю.

Миранда вздрогнула, как в тот раз, когда Бретт впервые коснулся ее. Стало вдруг жарко, перехватило дыхание. Она не могла взглянуть ему в глаза.

Бретт чуть успокоился. По крайней мере, хоть на короткое время он ее себе подчинил.

— Ну а вчера, когда мы с вами ездили в ресторан, разве нельзя было вчера же рассказать об «изумительном» плане вашей тетки?

— Элис еще вчера считала, что ее план вполне может удастся, — тихо сказала Миранда.

— Ладно. А сегодня вечером, когда я сделал вам предложение? Какое оправдание вы найдете? Почему скрыли от меня правду даже тогда?

Миранда закрыла глаза. Пальцы Бретта крепко сжимали ей плечи, ощущение жара стало еще сильнее. Господи, хоть бы он поскорее разжал пальцы! Но Миранда боялась шевельнуться, чтобы Бретт не разозлился еще больше.

— Этому нет оправдания, — только и сказала она, — то есть такого, которое бы вас, мистер Дикин, устроило. Я понимаю, следовало все сказать сразу же, как только вы сделали мне предложение. Я бы так и поступила, если бы не считала, что обязана обо всем предупредить Элис и папу.

— Зачем?

Вопрос был задан очень резким тоном. Миранда с трудом заставила себя продолжать:

— Я не знала, как вы прореагируете. Видите ли, у папы больное сердце. Я боялась, что вы можете не сдержаться и будете с ним резки, станете обвинять его. А это могло бы оказаться для папы фатальным.

— Разумеется, вам и в голову не пришло, что сердечный приступ может быть у меня?

— У вас? — Вот уж чего никак нельзя себе представить! Скорее всего Бретт Дикин был из тех крепышей, которые ни разу не болеют за всю жизнь. Пожалуй, ему пришлось бы даже посмотреть в словаре, что значит этот самый «сердечный приступ».

— Что бы вы там ни думали, Бретт, но и папа, и Элис очень много сделали для меня. После аварии они оба проявляли ко мне доброту и терпение. Боюсь, вы мало знаете об инвалидах. А если бы знали, то поняли бы, сколько им нужно заботы, времени и внимания.

Бретт внимательно на нее посмотрел:

— Разве вчера вы не говорили, что вам это не нужно?

— Некоторые могут обходиться и без такой заботы, но большинство из нас так не могут. По крайней мере, в самом начале.

— А лично вы когда-нибудь смогли бы справиться сами?

— Если бы моя последняя операция не удалась, именно так я и собиралась жить.

— Получается, что вы и не намеревались выходить замуж за меня. — Бретт не скрывал издевки. — Просто хотели до того, как все рассказать мне, предупредить Элис и Гэри? И что же они вам сказали?

— Что не остается ничего другого, как выложить вам всю правду.

— Так ведь это всего лишь ваши слова. — В лунном свете глаза Бретта сверкнули зло и насмешливо. — Возможно, куда ближе к истине будет сказать, что вы намеревались все потихоньку уладить.

— Уладить? — как попугай, повторила Миранда вопрос Бретта. И вдруг от злости к ней вернулись силы, и она оттолкнула его от себя. Но встать на ноги сил пока не хватало. — Да вы с ума сошли! — выдохнула Миранда. — У вас нет никаких доказательств…

— У меня их больше, чем вы думаете, — резко возразил Бретт. — С полдороги я вернулся…

— Мы машины не слышали.

— Потому что от шоссе я шел пешком. Здесь недалеко.

— Но зачем?

— Я уже говорил — отдать вам сумочку. Когда на мой стук никто не ответил, я обошел дом. — Бретт помолчал, будто хотел, чтобы до Миранды дошел смысл всех его слов. — В гостиной горел свет, и я решил, что, если вы еще не спите, я вас там увижу. А после постучусь снова. Но то, что я увидел…

Миранда похолодела, сама не зная почему.

— Но ведь там были только папа и я.

— И вы оба смеялись.

Неужели это выглядело так? Миранда покачала головой, пытаясь вспомнить.

— Папа…

— Совершенно очевидно, поздравлял вас по поводу вашей предстоящей удачи. Я имею в виду замужество. Умная дочка превзошла все ожидания семьи. Богатенький зять, пожизненный доход…

С минуту Миранда молча смотрела на Дикина. Потом заговорила:

— Извините меня. Я понимаю, как все это выглядело, и не виню вас за то, что вы подумали о нас самое плохое. Могу только повторить то, что уже сказала: я собиралась рассказать вам правду завтра же утром. Я не имею ни малейшего намерения выходить за вас замуж. А насчет папы вы ошибаетесь. В тот момент он просто пытался уверить меня, что кто-нибудь обязательно появится и купит нашу фирму.

— Я вам не верю. — Бретт был резок. — Думаю, вы бы преспокойно вышли за меня замуж. Не упустили бы ни единого пенни, который смогли бы заполучить. Вы меня здорово одурачили, верно?

Вдруг Миранду от этих гадких слов прорвало, и она ответила не менее резко:

— Можете поздравить себя с тем, что легко спаслись. Даже если для этого пришлось пошпионить.

Бретт прищурился. Неужели Миранда думает, что он вот так ее отпустит? Он планировал на ней жениться и тем самым помочь и ей, и ее отцу. Дикину действительно было ее жалко, он ей сочувствовал. Она же в ответ лгала да еще рассчитывала, что уйдет безнаказанной. Ну что ж, сейчас ей предстоит узнать, что далеко не все сходит с рук. Он все равно на ней женится. Ни на ком другом он жениться не думает. Потом год или два будет к ней безразличен — и разведется. Возможно, это будет стоить немалых денег — хорошие юристы недешевы. Но когда Миранда лишится того статуса, который обретет, став его женой, а заодно и роскошной жизни, к которой быстро привыкнет, вот тогда она пожалеет обо всем по-настоящему!

— Я по-прежнему хочу на вас жениться, только уже с открытыми глазами.

Миранда затаила дыхание. Не может же Бретт заставить ее делать все, что ему захочется! Однако что-то подсказывало ей, что все будет как раз наоборот. Испугавшись, будто над нею нависло что-то очень страшное, девушка прошептала:

— Вы сказали, что хотите иметь право обо мне заботиться. Но теперь-то вам этого больше не хочется?

— А почему бы и нет? — Дикин повел плечами. — Мне нужна жена. Полагаю, жены могут быть весьма полезны. К тому же, несмотря ни на что, мне по-прежнему хочется на вас жениться.

— Но почему именно на мне?

— У вас в голосе сплошное отчаяние.

— Мне не хотелось показывать вам свое отчаяние. — Миранда пыталась взглядом выразить, насколько важны ее слова. — Но я не могу выйти за вас замуж.

Бретт сверкнул глазами.

— Вы считаете, что я непривлекателен физически?

— Я вас не люблю, — уклонилась от ответа Миранда.

— Любовь здесь ни при чем. В наш век и в наши дни она вообще редко что-то значит.

Миранде эта мысль не понравилась.

— Но так быть не должно!

— Не будьте столь наивной, Миранда. Существуют совсем другие понятия, более удобные, нежели мифическая любовь.

— Не понимаю…

— Ну например, секс. Если людей устраивает эта сторона, можно избежать обид.

Миранда нахмурилась. Или Бретт нарочно ее шокирует, или это и есть его истинный взгляд на жизнь. Хмурясь еще больше, она во все глаза смотрела на Дикина. Он, не скрывая издевки, не отводил своих глаз.

— Это самое абсурдное из всего, что мне доводилось слышать! — воскликнула Миранда. — Пожалуй, продолжать дальше вам незачем. Лучше уходите сейчас же.

— И не подумаю! — Бретт покачал головой. — Никуда я не уйду, пока мы все не решили.

— Выйти за вас замуж я никогда не соглашусь, если вы это имеете в виду. Сколько раз надо об этом говорить?

Бретт и бровью не повел.

— Не стоит ли вам лучше подумать всерьез, от чего вы отказываетесь? Условия мои те же, о которых я говорил после ужина. Я по-прежнему гарантирую безбедную жизнь, а вашему отцу и тете крышу над головой. А что есть у вас? Фирма, которую, если я постараюсь, ваш отец никогда не сможет продать. Можно даже устроить ему тюремный срок, если он так и не выплатит свои безумные долги. Ну как, продолжать?

Миранда возразила с большей убежденностью, чем чувствовала на самом деле:

— Я найду работу.

— Что касается долга вашего отца, ваши заработки не оплатят и сотой его доли.

Миранда подавила рыдания. К сожалению, все, что говорит Бретт, — правда. У нее нет ни навыка трудиться, ни опыта работы. При нынешнем состоянии рынка труда могут уйти месяцы, пока она найдет кого-нибудь, кто захочет дать ей работу. А чтобы дослужиться до приличной зарплаты, уйдет еще больше времени. Завод Феррисов заложен и перезаложен, так что продать его отнюдь не просто. Уэлл Хаус и лондонская квартира пойдут в счет покрытия долгов. Так что в результате они останутся ни с чем. Даже подумать страшно, что будет с отцом и Элис, если это случится! Жизнь, полная нужды, без единого пенни на черный день. Обрекая близких на подобное будущее, сможет ли она жить спокойно? Миранда с горечью взглянула на Бретта.

— Похоже, у меня нет выбора. Правда, не знаю, что от этого получите вы. Свадьба по расчету, сожительство без любви…

— Поживем — увидим.

— И что же мы увидим?

— Возможно, то, что из нашего брака сделаем сами, — загадочно произнес Бретт.

— Не понимаю…

— Наверное, в этой ситуации мне лучше не вдаваться в объяснения, а просто все показать.

Не успела Миранда опомниться, как оказалась в объятиях Бретта. Сначала его губы слегка прикасались к ее губам. Сердце Миранды бешено стучало. И вдруг между ними пробежала жаркая волна, губы Бретта стали настойчивее. Руки его сжали Миранду еще крепче. Она и не пыталась сопротивляться, ощутив, что в ней осталась только одна покорность.

Никогда никто ее раньше так не целовал, даже в годы до аварии, которые помнились сейчас довольно смутно. Миранда не понимала, что с нею происходит. Все мысли словно вылетели из головы. Но в тот самый миг, когда кровь в ней вот-вот могла опасно воспламениться, Бретт так же внезапно, как обнял, резко отстранил Миранду от себя. Не обращая внимания на ее полуобморочное состояние, он твердо произнес:

— Возможно, это докажет вам, что единственное, необходимое для вас и меня, — это обыкновенная свадьба. Но я вас, Миранда, не тороплю. Вам еще до многого надо дорасти. А мне никогда не нравилось иметь в постели дело с женщиной, не желающей близости по доброй воле.

Миранда изо всех сил старалась не разозлиться — слова Бретта были открытым оскорблением.

— Выходить за вас замуж я не желаю, — сквозь зубы сказала она.

— Я предлагаю не такую уж скверную сделку.

— Вам этого не добиться!

— А я думаю по-другому.

Почему он так настаивает? Миранда надеялась, что Бретт передумает, но он, похоже, и не собирается этого делать. Взгляд девушки заскользил по саду, но она ничего не видела — даже фонтана, у которого, бывало, частенько сидела в летние дни. Весь ее мир менялся с такой скоростью, что ей просто было не угнаться за ним. Многие годы Миранда целиком полагалась не на себя, а лишь на других. А теперь, выходит, рассчитывать надо только на себя. Будто ее вдруг из спокойной, надежной гавани вытолкнули в бурное море, и неизвестно — выплывет она или нет.

Бретт внимательно следил за тем, как меняется выражение лица девушки.

— Не сомневаюсь, с замужеством вы справитесь куда лучше, чем с работой. Внешний мир может оказаться для вас мало симпатичным, а ведь вы привыкли, чтобы вам все передавали готовеньким? Разве не так? А если вы выйдете за меня, у вас будет все, что необходимо для спокойной жизни. Вы будете жить в своем ритме…

— В моем ритме?

В синих глазах Дикина мелькнуло нетерпение.

— Я имею в виду, в ритме нормальной жизни. Вы научитесь, как можно стать абсолютно мобильной после стольких лет в инвалидном кресле. Научитесь, как снова стать значимой частью взрослого мира. Ну что, продолжать?

Миранда покачала головой. Больше ей ничего слушать не хотелось. Бретт говорил о совершенно очевидных вещах, не упоминая о том, о чем, по ее мнению, ей действительно надо было бы беспокоиться. Бретт Дикин из тех, кто нравится женщинам. Миранда замечала, как они смотрят на Бретта, и ей льстило, что такой мужчина может стать ее мужем. Но мысли о тех требованиях, которые он сможет ей предъявить, пусть даже и не сразу, не давали покоя. Сколько времени она сможет ему отказывать, если он захочет реализовать свои законные права? До сих пор кровь еще бурлила в ее жилах, а на устах горело прикосновение его губ. Однако сама мысль, что она будет принадлежать ему, не любя, была Миранде отвратительна.

С тоскою вспомнилась ей та наивная юная девушка, какой она была до аварии. Тогда она над сексом лишь смеялась, ничего фактически о нем не зная. Само собой подразумевалось, что однажды ей придется с этим столкнуться. Но у Миранды было столько других интересов, что о сексе и думать было некогда.

— Пожалуй, я пойду, пока отец не стал меня разыскивать, — быстро произнесла Миранда, пытаясь прервать ход своих грустных мыслей.

— Я пойду с вами. — Бретт вскочил на ноги. — Гэри, наверное, удивится, что я здесь. Но, думаю, мне стоит его сегодня вечером повидать и сказать ему, что в конце концов вы решили выйти за меня замуж.

— Он на это никогда не согласится! — горячо заявила Миранда.

Бретт сухо рассмеялся. Миранда чуть покачнулась, Бретт помог ей устоять на ногах.

— Я думаю, что он воспримет все спокойно. Особенно когда я расскажу обо всех условиях. Как только Гэри поймет, насколько он будет богат, он, можете мне поверить, тут же забудет о неприятном факте моего открытия вашего фальшивого нездоровья. Вот увидите, ваш отец будет просто в восторге!

К величайшему удивлению Миранды, именно так Гэри Феррис и среагировал.

 

Глава 6

Ив Мартин была потрясена. Накануне вечером заехал Бретт Дикин с сообщением, что женится. Попросил его поздравить и пожелать всего хорошего. Ив была так ошеломлена, что поначалу не могла и слова вымолвить. Смотрела на Бретта во все глаза и молчала. А как же я?! — захотелось ей крикнуть ему в лицо. Как быть со всеми теми годами, когда я все ждала, что ты сделаешь мне предложение?!

Остановил ее инстинкт самосохранения, который всегда помогал. Она вовремя поняла, что, высказав Бретту такие обвинения, может его больше никогда не увидеть. Выжди, убеждал Ив внутренний голос. Возможно, ситуация обернется лучше, чем ты думаешь. Словно молния, ее сознание осветила мысль: ну сколько в наши дни длятся браки? Если Бретту его брак надоест и он подаст на развод, он ведь может в конце концов вернуться к ней, к Ив…

А она сама тем временем будет делать все возможное, чтобы его супружество расстроить. Ив знала: многого можно добиться, если постараться хорошенько. Например, использовать Габи, сестру Бретта. По нескольким вскользь брошенным ею по телефону словам Ив знала, что та готова возненавидеть любую женщину, на которой женится ее брат, единственной наследницей которого она считала себя.

Понимая, что Бретт ждет от нее каких-то слов, Ив все же обрела дар речи и пожелала ему и его невесте всяческого счастья.

— Эта девушка живет в Бирмингеме? — спросила она. И очень удивилась, услышав утвердительный ответ, потому что всегда думала, что невесту Бретт привезет из Нью-Йорка, где он пребывал большую часть года.

— Ее фамилия Феррис, — сказал Бретт. И добавил, что свадьба будет очень скромной. Ив поняла это как намек, что она приглашения не получит.

На вопрос, куда послать свадебный подарок, Бретт ответил, что если уж ей действительно так хочется что-нибудь им подарить, то пусть лучше подержит подарок у себя до их новой встречи. Ив спросила, когда же эта встреча произойдет. А Бретт лишь засмеялся и сказал, что пока не имеет об этом ни малейшего представления. Скорее всего, после рождественских и новогодних праздников.

Бретт пробыл у нее долго. Он заверил Ив, что его женитьба никоим образом не повлияет на получаемое Ив пособие, равно как и на выплату денег ее отцу, который за ней ухаживает. Но при одной мысли, что все было бы по-другому, если бы Бретт женился на ней, а не на этой девице, настроение Ив стало просто убийственным.

Ив едва дождалась прихода отца и кинулась к нему с жалобами. Но помощи от него, конечно, ждать не приходилось. Он знает некоего Гэри Ферриса, но они лишь едва знакомы и видятся редко. Правда, на прошлой неделе случайно встретились. Дочь у Ферриса есть, но она калека и сейчас на каникулах в Швейцарии вместе с теткой. Гэри об этом упомянул мельком, пояснив, что в данный момент он вынужден вести хозяйство сам, без женщин.

— Феррис в Бирмингеме довольно распространенная фамилия. Наверное, существует немало Феррисов, у которых есть дочери. Но откуда мне знать, на какой из них женится Бретт Дикин? Почему ты его сама не спросила?

И правда, почему? — разозлилась на себя Ив, застенчивостью не отличавшаяся.

Утром следующего дня, все хорошенько продумав, Ив уже знала, что ей предпринять. Она позвонит Габи в Штаты и сделает вид, что в восторге от сообщения Бретта. Потом скажет, что Бретт очень спешил и она не сумела его как следует поздравить. Может быть, Габи не сочтет за труд сделать это за нее?

Если Габи уже знает о свадьбе брата, ей известно и на ком он женится. Значит, Ив сможет получить столь необходимую ей для дальнейших интриг информацию. Но скорее всего, Бретт сестре о свадьбе пока ничего не сказал. Вот тогда Габи придет в ярость и Ив заполучит ценную союзницу в кознях против этого брака.

Ив едва дождалась, пока ушел отец. Она несколько раз позвонила в Нью-Йорк, но у Габи телефон не отвечал. Только автоответчик, как всегда, просил оставить сообщение. Черт побери, может, Габи уже отправилась в Бирмингем?

Собравшись было снова набрать нью-йоркский номер, Ив вдруг услыхала скрежет шин на дорожке у дома. Ив удивилась, увидев незнакомую машину и выходящего из нее отца, которому помогал незнакомый мужчина. Она забеспокоилась и бросилась открывать.

— Что случилось? — воскликнула она, увидев, что отец тяжело опирается на плечо незнакомца. — Ты попал в аварию?

— Не совсем, — грустно улыбнулся Джон Мартин. — Небольшая заварушка, только и всего.

— На вашем месте, мисс Мартин, я бы поскорее ввел отца в дом, — спокойно посоветовал незнакомец. — Ничего страшного не случилось, но ему лучше присесть.

Ив пропустила мужчин в дом и прошла за ними в гостиную. Отец с облегчением опустился в свое любимое кресло.

— Ну так что же случилось? — На сей раз более спокойно, но твердо спросила она.

Незнакомец лишь взглянул на Ив и резко спросил:

— У вас бренди найдется?

Открыв дверцу бара, стоящего на другом конце комнаты, она услышала голос отца:

— Мне любезно предложили что-нибудь выпить прямо там, на площадке, но я решил подождать до дома.

На площадке? Широко раскрытыми глазами Ив уставилась на отца. И вдруг сообразила: Джон Мартин ездил в Тоурли, на стройплощадку нового жилого квартала, о котором он твердит ей уже вечность. Джон рассказывает о нем взахлеб, восхищается строителями. Отцу никогда не нравилось их бунгало, в котором они поселились после аварии. Его для них купил Бретт. Правда, не отдал им во владение, просто они ничего за жилье не платили и срок аренды оговорен не был. Ив знала, что отцу хотелось бы остаться в их двухэтажном доме, который он построил для своей покойной жены, матери Ив. Теперь не было и дня, чтобы старик не говорил: раз Ив стало настолько лучше, надо подыскать жилье поменьше, где ему не придется так уставать от работы по дому и в саду.

— Я тебя просила не ездить в Тоурли, — подавая отцу бренди, сухо сказала Ив. Незнакомец от бренди отказался. — Так что же случилось? Если, — съехидничала Ив, — ты вообще собираешься мне что-нибудь рассказать.

Вместо отца заговорил незнакомец.

— На его пути оказалась открытая яма. Рабочие там подсоединяли водопроводную трубу, а потом ушли на обед. Яму они прикрыли щитом, но мальчишки стащили покрытие, а заодно и написанное предупреждение. И ваш отец в эту яму провалился.

— Конечно, надо было быть повнимательней, — повинился Джон, уже подкрепившийся бренди. — Вот теперь у меня что-то с лодыжкой… А потом Саймон любезно предложил подвезти меня домой.

— Саймон? — Ив взглянула на незнакомца.

— Саймон Уэнтворт, — чуть поклонился тот с еле заметной улыбкой. — Я как раз был на площадке.

— Мистер Уэнтворт — архитектор, отвечает за строительство, — сказал Джон.

Все ясно. Джон Мартин сам работал архитектором. А после ее аварии решил пораньше выйти на пенсию. Однако до сих пор, как говорится, по-прежнему лез на строительстве во все дырки. Ив без особой охоты молча пожала протянутую ей руку Саймона и обратилась к отцу:

— Разве я не говорила тебе, что в твоем возрасте на стройплощадках надо вести себя осторожно?

Джон тоскливо вздохнул.

— Знаешь, эти новые дома в Тоурли очень милы. Прекрасно отделаны, у каждого свой участок земли…

— Все, что нам надо, у нас есть здесь, — твердо произнесла Ив, давая понять, что, по ее мнению, вопрос исчерпан.

— Конечно, — смиренно согласился отец. — Кстати, я уже чувствую себя лучше, честное слово! И на редкость проголодался. Может, Саймон не возражает разделить с нами ланч?

— Конечно, конечно! Правда, днем мы обычно едим лишь сандвичи, а мистер Уэнтворт, наверное, привык к чему-нибудь более существенному.

— Ошибаетесь, мисс Мартин, — улыбнулся тот. — Я и сам днем обычно довольствуюсь сандвичем.

Бросив на гостя открыто враждебный взгляд, Ив пошла на кухню. Неужели этот мужлан Уэнтворт так глуп, что не понимает намеков? Раздражение усилилось, когда Саймон вдруг тоже появился на кухне. Ну почему бы ему вежливо не раскланяться вместо того, чтобы так явно затягивать свой визит?

— Простите, мисс Мартин. — Саймон открыто встретил осуждающий взгляд Ив. — Ваш отец мне только что сказал, что вы — инвалид. Я могу вам чем-нибудь помочь?

Разумеется, можете, зло подумала Ив, если сейчас же уберетесь отсюда. Вслух же она сухо сказала:

— Нет, спасибо.

Словно не слыша ее слов, Саймон взял чайник и начал его наполнять.

— Инвалидом вы не выглядите.

— Внешний вид порой бывает обманчив.

— Конечно, конечно! — Уэнтворт включил чайник, потом посмотрел, как Ив достает из холодильника ветчину и начинает резать хлеб для бутербродов.

Щеки у Ив горели, а руки под внимательным взглядом Саймона вдруг стали неуклюжими. Боже, до чего же противно, что этот тип так легко вогнал ее в краску! Ив разозлилась еще больше, когда Уэнтворт напрямик спросил ее:

— В чем проявляется ваша инвалидность?

— Этого я бы обсуждать не хотела.

Саймон лишь повел плечами.

— Я вижу, у вас есть инвалидное кресло.

Он что, никогда не отстанет?

— Я им пользуюсь, когда езжу в местные магазины.

— Для чего?

— У меня быстро устают ноги. — Ив снова смерила Уэнтворта ледяным взглядом.

— И помогает вам только отец? И никакого мужа для удобства? Или вы просто не носите обручального кольца?

— Я не замужем, — сквозь зубы прошипела Ив.

— А вполне могли бы быть. — Саймон по-прежнему внимательно ее изучал. — Вы очень привлекательны. — Ив это было не интересно. Единственный мужчина, за которого ей когда-либо хотелось выйти замуж, — Бретт Дикин. Больше ее никто не интересует. — Вы работали до аварии?

— Работала. — Ив злил этот бесконечный поток назойливых вопросов. — Я с отличием окончила курсы секретарей. А потом два года работала личной секретаршей у одного крупного фирмача. Он продал фирму и порекомендовал меня тому, кто ее купил. Я там проработала до самой аварии.

— И никогда не думали туда вернуться?

— О нет! — Ив уже почти кричала. — Да и кому я там была бы нужна?

— Если вы хорошая секретарша, — ответил Уэнтворт, — я бы мог в любой день найти вам место. Наша фирма нанимает немало людей с ограниченными физическими возможностями.

— Меня это не интересует. — Ив начала укладывать бутерброды на блюдо. Поставила тарелки, чашки, добавила маринованных огурчиков и горчицу. — Мне и тут есть чем заняться.

Саймон кивнул и взял поднос.

— Я отнесу, — сказал он, — а потом вернусь за чаем и молоком.

Ив проводила его взглядом. Высок ростом, наконец-то заметила она. Лет сорока или чуть больше. Внешность заурядная, особенно по сравнению с таким экземпляром, как Бретт. Но на всякий случай все-таки следует прибрать этого Саймона к рукам. Когда Уэнтворт вернется за молоком, она попросит его сказать Джону, чтобы тот держался подальше от стройки. И непременно скажет, что ему лучше вообще избегать встреч с отцом. А если Саймон обидится, то, возможно, это и к лучшему. С меня более чем достаточно и отца, сказала себе Ив, не хватало еще Саймона с его расспросами!

Она почувствовала было какое-то облегчение от принятого решения, но вдруг весь этот план показался ей не таким уж умным. Несколько месяцев тому назад, до того как отец обнаружил стройку, он большую часть времени торчал дома. Если стройку посещать ему будет нельзя, он снова станет редко выходить из дома. Значит, уйдут дни — и очень важные дни! — пока она улучит момент позвонить Габи. Отец знал, что они перезваниваются, но прежде это были обычные разговоры. Второго телефона в доме нет, единственный аппарат стоит в холле. И если отцу доведется услышать, какие вопросы она задает Габи о женитьбе Бретта, он не преминет как-то связаться с Дикином и его обо всем предупредить. В последнее время Джон Мартин все чаще ворчит, что приходится жить на деньги Бретта. Ив рассвирепела, когда отец сказал, что лично ему эти деньги не нужны. Но Бретт регулярно их высылал, и Джон стал отдавать разные суммы на благотворительные цели. По его мнению, то же самое приличествовало делать и Ив.

В общем, ясно: при разговоре с Габи о Бретте отца в доме быть не должно. И единственный надежный способ добиться этого — отнестись более лояльно к Саймону Уэнтворту. Пусть Джон изредка ходит на стройку, а Саймон там за ним присматривает. Нельзя допустить, чтобы хоть что-то помешало бы ей расстроить брак Бретта. А лучше — добиться, чтобы этого брака не было вообще!

 

Глава 7

Миранда вышла замуж за Бретта. Молодожены вылетели в Нью-Йорк для встречи с сестрой Бретта, которая, сославшись на недомогание, не приехала на их свадьбу. Потом планировалась поездка на Багамы, где у Бретта был собственный остров. По его словам, он плавает туда из Нью-Йорка на своей яхте.

То, что она вышла замуж за человека богатого, Миранда знала. Но об истинных размерах его огромного богатства она не имела ни малейшего представления.

Молодожены были пока еще в буквальном смысле слова мало знакомы друг с другом, и замужество еще не стало более приемлемым для Миранды, чем тогда, когда Бретт сделал ей предложение. В силу обстоятельств она была вынуждена дать согласие, и ощущение, что она попала в ловушку, сохранилось у Миранды до сих пор.

Нет, Бретт Дикин выполнил все, что обещал сделать для Феррисов. Гэри и Элис уже пожинали дары его щедрости. Все долги отца были оплачены, Уэлл Хаус по-прежнему принадлежит ему. К тому же и брат, и сестра получают хорошее пособие. Им так хорошо, что, пожалуй, о Миранде и вспоминать не хочется. А вот она по обоим очень скучала.

«Конкорд», на котором они путешествовали, приблизился к аэропорту Кеннеди. Миранда взглянула на сидящего рядом мужа. Тот только что пристегнул ее ремень и налаживал свой. Улыбался Бретт редко и почти не проявлял особого к ней внимания. Все точно так же, как и в первую их встречу. А может, доброты в нем и нет совсем, она все просто себе вообразила?

Разговаривал Бретт с нею довольно резко. Зато последние несколько дней, что они проводят вместе, он подолгу молча за ней наблюдает. Стоит ей споткнуться, а это подчас бывает, как Бретт тотчас оказывается рядом. Однако никакой нежности она с его стороны при этом ни разу не ощутила. Иногда, если рядом были посторонние, Бретт ее целовал — для видимости, по ее мнению, не больше того.

Миранду все больше мучил вопрос: почему он на ней женился? И чем больше она об этом думала, тем меньше понимала. Первое его брачное предложение, вне сомнения, было как-то связано с ее инвалидностью. Но зачем ему понадобилось жениться на ней после того, как обнаружился ее обман, оставалось для нее загадкой.

Бретту удалось убедить Гэри и Элис, что в основе его желания жениться на Миранде — любовь с первого взгляда. Сама Миранда о подобных эмоциях знала мало, но подозревала, что Бретт ни разу в жизни ни в кого влюблен не был. Даже поразительно, как гладко удалось ему обойти истинные факты, при этом не повергая ни отца, ни тетю в смущение. Миранда ужасно боялась того, что могло случиться с ее родными, если она откажет Бретту. И потому была вынуждена сделать вид, что самое для нее важное — провести остаток жизни именно с этим человеком.

Они тихо отпраздновали свадьбу в Лондоне и остались там на ночь, после чего Гэри и Элис вернулись в Бирмингем. Бретт заказал для жены и для себя отличные номера люкс в одном из самых престижных отелей. У Миранды была отдельная комната. Бретт пожелал ей спокойной ночи и закрыл дверь в свою комнату. Миранда с облегчением вздохнула, но почувствовала себя очень одинокой. Глаза Бретта небрежно скользнули по ней безо всякого выражения. И все же в них мелькнуло нечто такое, от чего Миранда вздрогнула. Словно от взгляда пантеры, лежащей в засаде, какую она видела в одном из фильмов про джунгли, что обожал смотреть по телевидению Гэри. Миранда помнила, что Бретт обещал больше ее не трогать. Интересно, как долго можно будет ему доверять? И доверится ли она ему до конца вообще когда-нибудь?

— Мы остановимся у твоей сестры? — спросила Миранда, когда они вышли из аэропорта. Их встретил один из водителей Бретта. Бретт назвал шофера Кливом и наскоро представил его жене. И хотя шофер уважительно дотронулся до фуражки и взглянул на Миранду с явным любопытством, особого удивления на его лице она не заметила.

— Мы увидели объявление о вашей женитьбе в сегодняшнем номере «Нью-Йорк таймс», сэр, — с улыбкой сообщил Клив.

— Остановимся ли мы у Габи? — Бретт нахмурился. — Разумеется, нет!

— Я подумала… раз она вдова, — промямлила Миранда, — то вы с нею, возможно, живете вместе.

— О, это было бы ужасно! — Бретт сухо рассмеялся. — Меньше всего на свете мне хотелось бы жить под одной крышей со своей сестрой.

Бедная Габи, инстинктивно пожалела незнакомую женщину Миранда.

— Значит, вы живете близко друг от друга?

— В Нью-Йорке отовсюду можно быстро добраться до другого места.

Миранда нахмурилась. Ни на первый, ни на второй ее вопрос Бретт не ответил. Она взглянула на безразличное лицо своего законного супруга. Его полное холода общение с ней доставляло мало приятного. И все же, надо признать, Миранде нравилось, что Бретт собирается установить между ними некую дистанцию. Это… как бы ее защищает. От чего? Миранда уставилась на свои руки, щеки пылали. Она не смогла бы объяснить, почему интимная сторона супружества вызывает у нее такой страх, но это было именно так. Безо всяких причин. Любовного опыта у нее не было — возможно, в этом-то и есть истинная причина? Если бы она переспала с теми ребятами, которым она нравилась, то, возможно, сейчас ей не было бы страшно при одной мысли, что Бретт потребует осуществления своих супружеских прав.

И вдруг Миранда поняла: она просто не сможет воспринять ласки Бретта, если у того совсем нет к ней любви. А пока что ничего похожего на любовь он не проявлял. С той самой ночи, две недели назад, когда Бретт почти что силой заставил ее принять его предложение, он свел их отношения к почти чисто деловым. Брачный контракт не содержал даже малейшего намека на самый незначительный интерес Бретта к ее особе. Договор между Гэри Феррисом и его сестрой, с одной стороны, и Бреттом Дикином — с другой, оговаривал: столько времени, сколько Миранда будет его женой, брату и сестре обеспечивается достойное материальное обеспечение. Если же он прерывает их супружество сам, обеспечение сохраняется, но если это сделает она, ни Элис, ни Гэри больше не получат ничего. Именно эта часть договора напугала Миранду. Уж не собирается ли Бретт терзать ее либо физически, либо морально, пока она сама в отчаянии не захочет от него уйти?

Миранда очень неохотно подписала брачный контракт, с трудом подавив свои страхи. Ей очень хотелось разорвать его на мелкие кусочки. Особенно после ироничного взгляда Бретта — он, возможно, за эту пассивность просто ее презирает. Не надо ей было ставить на карту свою независимость ради привычки к благополучию, не надо было поддаваться мысли, что иначе ни отец, ни тетка просто не выживут. Сколько людей существует на жалкие гроши! Нужно было тогда же прямо сказать Бретту, что ему надлежит сделать с его амбициозным брачным контрактом. А теперь, как и всегда с мыслями, пришедшими в голову после, уже слишком поздно.

Никогда прежде Миранда в Нью-Йорке не бывала. Ей город казался лабиринтом улиц, по которым бешено мчатся автомобили. А по сторонам этих улиц вздымаются высоченные дома. Миранда увидела Статую Свободы — дар народа Франции Соединенным Штатам в знак дружбы между двумя нациями. Она во все глаза смотрела в окно машины, отвлекаясь от мыслей о Бретте. Да, подумала Миранда, Нью-Йорк может одновременно и напугать, и очаровать.

Наконец машина остановилась. Бретт дал несколько коротких инструкций шоферу, а потом помог ей выйти.

— Приехали, — сказал он.

Из лифта они вышли, похоже, на сотом этаже. Бретт нажал кнопку звонка на потертой двери. Открыла молодая женщина, почти нагая, как показалось Миранде. На девице была юбочка, едва прикрывавшая бедра, и топик, прикрывавший еще меньше, а на лице — толстый слой макияжа.

— О, Бретт! — завизжала она и повисла на его плечах.

— Габи! — явно не разделяя энтузиазма сестры, Бретт буквально стряхнул ее с себя. — Что, черт побери, тут происходит? — требовательно спросил он, прислушиваясь к шуму за дверями.

— А как по-твоему? — поправляя тяжелую золотую сережку, захохотала Габи.

— Я считал, ты болеешь.

— Болела, но поправилась, — неодобрительный тон брата вызвал у Габи лишь издевку. — Меня пришли навестить друзья, и сама собой получилась вечеринка… ты ведь знаешь, как это бывает?

Миранда поняла, что перед нею сестра Бретта, и вздохнула с облегчением. Судя по выражению лица Бретта, тот весьма сомневался в правдивости ее истории о сильном недомогании, помешавшем ей приехать на их свадьбу. А сейчас было ясно одно — она слишком много выпила. Однако Бретт решил быть дипломатичным и принять объяснение сестры.

— Я привез жену, Габи, чтобы познакомить вас, поскольку на свадьбу к нам ты приехать не потрудилась.

Словно до этой минуты она Миранду вообще не замечала, Габи медленно повернулась к ней. Смотрела долго и отнюдь не дружелюбно.

— Так, значит, это и есть моя невестка? — презрительно обратилась она к брату. — Выглядит довольно мило, но, чтобы подцепить тебя, одного этого мало, верно, мой дорогой? Удивительно, как это ей удалось. Особенно если вспомнить бессчетное количество других девиц, которые этого сделать не сумели и до сих пор не возьмут в толк, почему.

Миранда похолодела — замечания Габи были весьма далеки даже от намека на дружелюбие. Но Миранда вспомнила, сколько эта женщина, должно быть, выпила, и улыбнулась. Рука Бретта сжала ее талию — его терпение явно имело пределы.

— Я тебя предупреждал, Габи, — сказал он.

Габи снова хихикнула, но тон Бретта заставил ее попридержать язык.

— Извини, дорогой, это все мой злой язык, ты же знаешь, мне не всегда удается быть тактичной. Но, — она вновь повернулась к Миранде, на сей раз с большим вниманием во взгляде, — она ведь такая юная, правда? Уж не соблазняешь ли ты малолетних?

— Этого мы обсуждать не будем, — оборвал сестру Бретт. — Попрощайся по-человечески, Габи, и мы с Мирандой откланяемся. Приедем к тебе в другой раз, когда ты будешь… не так занята.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я пьяна? — Бретт промолчал. — Или дело в моих друзьях? Тебе они никогда не нравились…

— Не нравились, особенно те, с которыми ты подружилась после смерти Эда.

Боясь, что Габи обидится, Миранда быстро сказала:

— Нам ведь не обязательно спешить, Бретт. Может быть, Габи хочется, чтобы мы на пару минут задержались?

Похоже, ее слова лишь подлили масла в огонь. Габи не приняла протянутую ей Мирандой оливковую ветвь и лишь усмехнулась.

— Так, значит, ты, милочка, умеешь разговаривать? Да еще с таким ангельским британским акцентом!

— Ты сама наполовину англичанка… — не успел Бретт докончить фразу, как в дверях возник мужчина.

Чуть дотронувшись до плеча Габи, мужчина кивнул Бретту, словно был с ним знаком. Потом повернулся к Миранде. В глазах его засветился явно живой интерес.

— Привет! — воскликнул он. — Я раньше вас не видел, душечка, иначе непременно бы запомнил. Но разве вы к нам не зайдете? Я, если хотите, приготовлю вам что-нибудь выпить. Это будет куда лучше, чем торчать в дверях.

Улыбка у этого человека была хорошая, добрая. Миранда тоже улыбнулась. Она и не подозревала, что, когда улыбается, то становится настолько красивой, что люди чуть не слепнут. Серые глаза ее при этом залучились, а прозрачная кожа порозовела. Мужчина глубоко вздохнул, поглощая взглядом улыбку Миранды, ее светлые волосы и тонкие черты лица.

— Меня зовут Эдриан Нортон, — представился он, поскольку ни брат, ни сестра этого, вероятно, делать не собирались.

— Зря теряете время, Нортон. — Бретт оттеснил Миранду в сторону так резко, что она даже рта раскрыть не успела. — Миранда — моя жена.

И через плечо сухо добавил для Габи:

— Я тебе как-нибудь позвоню, когда ты будешь потрезвее.

В машине Миранда потерла помятую Бреттом руку. Она старалась подавить раздражение. Бретт выглядел мрачнее тучи.

— Что случилось, Бретт? Тебя беспокоит сестра?

Бретт велел шоферу ехать и повернулся к жене.

— Габи стала такой после того, как в авиакатастрофе погибли ее муж и сын. Это было пять лет назад.

У Миранды глаза наполнились ужасом.

— И сын тоже?!

— Да. Разве я тебе не рассказывал?

— Только про мужа.

— Да, это была трагедия. Но, на мой взгляд, ей пора бы уже ее пережить.

— А она все еще страдает?

— Не очень-то, похоже. В последнее время она либо нездорова, либо пьяна, либо ведет себя, как сука.

— А раньше такого не было?

— Насколько я помню, не было, но теперь я в этом начинаю сомневаться.

Миранда вздохнула.

— Потерять мужа и ребенка наверняка ужасно для кого угодно, Бретт. Мы бы могли остаться у нее подольше. — Миранда не стала задумываться, хотелось ли этого самой Габи или нет. — Во всяком случае, у нее, по-видимому, уйма добрых друзей, — продолжала она, не услышав от Бретта ни слова в ответ. — Эдриан Нортон произвел на меня приятное впечатление.

— Он, как правило, такой же пьяный, как и она.

Разве Эдриан был пьяным? Резкий тон Бретта ее насторожил.

— Похоже, он тебя знает.

— Он мне не друг, если ты хочешь знать именно это. — Взгляд Бретта был мрачным. — И, пожалуйста, запомни: он не тот человек, с которым мне хотелось бы видеть свою жену!

Если бы их супружество было нормальным, Миранда могла бы подумать, что в Бретте заговорила ревность. Но она знала, что ревности в нем нет ни капли, и потому отвергла эту мысль. Просто Бретту хочется, чтобы его жена была выше всяческих упреков. Надо воспринимать его слова как предупреждение против любого, кого он знает как записного донжуана.

В другой ситуации она бы сказала Бретту, что вполне в состоянии сама выбрать себе друзей. Но сейчас, после всей сегодняшней суматохи, она так устала, что спорить уже не могла.

— Знаешь, меня ведь не очень-то этот мистер Нортон интересует. И у меня есть какое-то чутье. Папа часто брал меня с собой и до, и после аварии, и я встречала уйму самых разных людей.

— Но, разумеется, тех, с кем можно иметь дело.

Миранда лишь сухо кивнула…

На сей раз машина остановилась перед большим домом. Бретт назвал этот район Верхним Истсайдом. У Миранды перехватило дух, когда муж ввел ее внутрь и она впервые увидела, как здесь все значительно и солидно. Из центра холла вверх вела широкая лестница, а по обеим ее сторонам тянулись анфилады комнат, просторных и элегантно обставленных. По сравнению с этим зданием их Уэлл Хаус должен восприниматься как нечто заурядно провинциальное, подумала Миранда.

Слуга, проводивший их в дом, закрыл на ними дверь. Появилась женщина. Бретт представил ее как миссис Фрэнк, свою экономку. Ясно, что Бретт позвонил сюда заранее и всех предупредил об их приезде. Миранду познакомили с другими слугами, все желали молодоженам добра и счастья. И все же она почувствовала облегчение, когда, поблагодарив всех, Бретт сообщил, что они поднимутся в его личные апартаменты.

Это была гостиная с двумя спальнями. Мужская спальня была огромной, с кроватью королевских габаритов посередине. Бретт с явным удовольствием наблюдал за смутившейся Мирандой и провел ее в комнату поменьше. Шелковым голосом он сообщил, что эта спальня — ее, хотя бы на первое время. Багаж Миранды уже стоял у кровати. Она очень обрадовалась, что у нее отдельная спальня, и даже не задумалась, что заключается в этом сообщении Бретта — забота или угроза. Муж холодно проинформировал, что ужин будет в полвосьмого. Так что остается еще час, добавил он, чтобы принять ванну и переодеться.

В качестве туалета к ужину Миранда выбрала коротенькое малиновое платьице. Шелковая ткань мягко переливалась и очень шла к бледному личику Миранды. Она выглядела удивительно привлекательно. Перед тем как выйти, Миранда разглядела себя в зеркале. Проведя в инвалидном кресле долгое время, она почти позабыла, как выглядит вне этого сооружения.

Бретта в гостиной не было. Он ждал ее внизу, в холле, с кем-то разговаривая. Миранда вспомнила: это Хэррис, дворецкий. Увидев, что она приближается к ним, Бретт отошел от дворецкого и направился навстречу. Миранда еще была на последней ступеньке, когда он наклонился и поцеловал ее.

Поцелуй был привычно холодноватым, но даже такие ничего не выражающие поцелуи всегда учащали у Миранды пульс и заставляли ее краснеть. Бретт наверняка это всегда замечал. На сей раз он, не скрывая издевки, сказал:

— Тебя так волнует никчемный формальный поцелуй? А что же будет, если я вложу в него истинную страсть?

Дворецкий объявил, что ужин готов, выручив Миранду, — отвечать Бретту не потребовалось. Во время трапезы дворецкий обслуживал молодоженов в элегантно обставленной столовой. Хорошо, что Бретт больше не терзает ее своими колкостями. А еще лучше ей самой потерять к нему всякий интерес. Странно, но почему-то за последние две недели все ее попытки в этом отношении оказывались безрезультатными.

За едой Миранда все время исподтишка наблюдала за Бреттом. Когда их взоры встретились, щеки у нее мгновенно вспыхнули. Не будь ее муж одним из самых красивых среди известных ей мужчин, насколько легче было бы ей против него обороняться!

Когда они выпили кофе, Миранда отважилась спросить Бретта, не возражает ли тот, если она сразу же пойдет спать. Бретт с полным безразличием сказал, что она может делать все, что ей угодно.

— Ты устала? — только и спросил он.

Миранда неохотно кивнула. Интересно, что лучше — молчаливая ложь или признание вслух? По правде говоря, как она себя в действительности чувствует, Миранда не могла определить. Она не знала, с чем связан тревожный жар в душе и теле. Ясно, что это как-то связано с Бреттом… От Бретта не скрылось возбуждение жены.

— Тебе скоро станет лучше — сразу же, как приедем на остров. Там начнется наш медовый месяц.

Станет лучше? Хорошо бы. Миранда пожелала мужу спокойной ночи. Его ответа она не расслышала, потому что вдруг раздался телефонный звонок. Бретт погрузился в кресло и заговорил по телефону. Миранда направилась к двери. Бретт воскликнул:

— Здравствуй, Ив, не ожидал, что ты так скоро позвонишь…

Ночь прошла беспокойно. Миранде приснилось, что некая Ив победоносно уводит от нее Бретта. Настроение стало еще мрачнее, когда наутро, одевшись и спустившись вниз, она узнала, что Бретт ушел. Правда, сразу же вспомнила, что накануне Бретт упоминал, что, кроме визита к Габи, ему надо сделать несколько дел, раз уж он в Нью-Йорке.

— Мистер Дикин планирует вернуться домой только вечером, мадам, — сообщил дворецкий, сопровождая Миранду в столовую к завтраку. — Он просил передать, чтобы вы без него из дома не выходили.

— Почему? — спросила Миранда. — Разве это опасно?

— Да нет, конечно. — Хэррис налил ей чаю, который она за завтраком предпочла кофе. — Но ведь вам здесь все незнакомо, вы можете заблудиться.

— У меня, между прочим, есть язык, — как можно мягче сообщила Миранда.

— Иногда этого недостаточно, мадам.

Миранда принялась за чай и теплый тост, сказав, что не голодна. Если Бретт запретил ей выходить из дому, чем же, по его мнению, она весь день станет заниматься? Вряд ли Хэррис попытается — в физическом смысле — помешать ей самостоятельно выйти из дома. Однако он вполне может пойти за ней следом. А это еще хуже, чем оставаться в доме.

Чтобы убить время, Миранда после завтрака вернулась к себе в комнату и начала перебирать свои туалеты. Все уже было распаковано, развешено и разложено. Горничная, по-видимому, была очень квалифицированной. Она то и дело, что раздражало Миранду, появлялась и спрашивала, не требуется ли мадам ее помощь. Миранда заподозрила, что девица действует по инструкциям Хэрриса, чтобы присмотреть, не отправится ли она на прогулку. В конце концов Миранда сказала, что в случае надобности ей позвонит.

Однако через полчаса Джил вернулась и сообщила, что пришла миссис Морли, сестра мистера Дикина.

— Мистер Хэррис не знает, захотите ли вы ее видеть, мадам. Но он пригласил ее в библиотеку.

Миранда засомневалась. Зачем приехала Габи, непонятно. Разве что извиниться за свое поведение накануне. Нельзя ее не принять, чтобы не разжигать вражды. У Бретта с сестрой отношения не очень хороши. Но, учитывая, через что бедной женщине пришлось пройти, в таких отношениях он, вероятно, виноват не меньше Габи. Ладить с ним отнюдь не просто. У Бретта нет ни малейшей терпимости к человеческим слабостям. За исключением — она вспомнила об Ив — своих собственных слабостей.

Сказав Джил, что она спустится вслед за ней, Миранда пошла в библиотеку. Ее опередил дворецкий — он очень на этом настаивал, — объявивший о визите миссис Морли. Когда Габи повернула к ней голову, Миранда поздоровалась и вежливо добавила:

— Приятно видеть вас снова.

Габи откинула голову и засмеялась. Хэррис, явно в смущении, закрыл дверь.

— Ведь вы же так не думаете, Миранда! К чему затруднять себя, притворяясь?

Миранда нахмурилась.

— Тогда почему вы затруднили себя этим визитом?

Габи пожала плечами.

— Ну, я знала, что Бретта дома не будет. Когда я в последний раз досадила своему братцу, он пригрозил мне, что запретит приезжать на Льюк. Как и многое другое.

Сбивчивое объяснение Габи мало что объяснило Миранде.

— Сегодня вы себя чувствуете лучше?

— Вы хотите сказать — протрезвела ли я? — с небрежной самоиронией уточнила Габи. — Я в полном порядке, хотите верьте, хотите нет. Наверное, мне лучше быть в таком состоянии все время, пока Бретт в Нью-Йорке.

Миранда с любопытством взглянула на нее. Пусть Габи доводится Бретту родной сестрой, но они так непохожи! Даже внешне. Габи тоже была темноволосой, ей тоже за тридцать. Но на этом сходство и кончается. У Габи нет ничего от притягательности Бретта. Она, конечно же, привлекательна, но для женщины ее лет на лице у нее слишком много… следов времени.

— Бретт и сам любит выпить, — сказала Габи, хотя ни разу не видела Бретта крепко выпившим. — Правда, в умеренных дозах. Женщин же он любит куда больше.

— Женщин?

Габи сделала вид, что не замечает округлившихся глаз Миранды.

— Да вы, наверняка, заметили, сколько их у него в одном только Бирмингеме. Наш папочка родом из этого города, как вы, наверное, знаете. А Бретту до сих пор нравятся тамошние женщины. Одну из них, например, зовут Ив. Вы что, о ней никогда не слыхали?

Миранда слыхала, и не далее как вчера вечером. Но Габи она об этом говорить не собиралась.

— Я не знаю, Габи, на что вы намекаете, но было бы наивно с моей стороны думать, что я — единственная женщина, которую Бретт встретил за всю свою жизнь.

Габи задумчиво уставилась на невестку.

— Скажу вам только одно, — помолчав, произнесла она. — Вы — единственная… такая женщина. Подобных у него не было. Не знаю, где и как он вас нашел. Это мне еще предстоит выяснить. А вы подождите до тех пор, пока не пробудете с ним пару дней на острове. Он очень скоро выбьет из вас это ваше превосходство…

Щеки Миранды запылали. Ну, с нее хватит!

— Не знаю, в чем истинная причина вашего приезда, Габи… — начала было Миранда.

— О боги! Извините, Миранда! — прервала ее Габи. — Опять я за свое. Хотела быть как можно вежливее, извиниться за вчерашний вечер, пригласить вас на ланч. Только теперь, — Габи застонала и драматически взмахнула руками, — вы уж вряд ли захотите со мной куда-нибудь ехать!

Миранда прикусила губу, чтобы сразу же не согласиться. Может, Габи просто не в силах, думала Миранда, отказаться от своих ядовитых стрел и злых насмешек при разговорах с другими людьми? Наверное, ее душевные раны от потери мужа и сына куда более серьезны, чем считает Бретт. Но все равно, перспектива провести последующие несколько часов в обществе Габи далеко не самая привлекательная. Ну а что мне делать до вечера? — спросила себя Миранда. К тому же, если она откажется от ланча с золовкой, отношения между ними вряд ли улучшатся.

— Если вы считаете, что никаких разногласий у нас не будет, — постаравшись улыбнуться, произнесла Миранда (Габи по-прежнему смотрела на нее с явным раскаянием), — я бы с удовольствием пошла с вами на ланч. Это, — не желая создать впечатление, будто готова на что угодно, добавила Миранда, — поможет мне скоротать время до возвращения Бретта.

 

Глава 8

Хэррис был явно не в восторге, видя, как Миранда собирается поехать с Габи. Но ничего не сказал и проводил их к вызванному им же такси.

— Хэррис никогда ко мне не благоволил, — пожаловалась Габи, после того как проинструктировала шофера. — Вам с ним тоже придется быть осторожной, Миранда, иначе он по всякому поводу будет бегать к Бретту.

Миранда не ответила. Воцарившееся молчание было мрачным и тягостным. Но лучше уж такое молчание, чем колючие замечания Габи. Они молчали до самого ресторана, где Габи, по ее словам, заранее заказала столик.

Вне сомнения, завсегдатаями этого ресторана были богачи и знаменитости. Некоторые из них явно позировали, на лицах блуждали небрежные улыбки — так, на всякий случай, для фотографов.

Миранда не понимала, почему ей тут так неуютно. К ее удивлению, Габи остановилась перед одним из фотографов и вступила с ним в разговор.

— Привет, Дейв, — сказала она. — Думаю, вы еще с моей невесткой не встречались. Миранда, жена моего брата. — Не успела Миранда опомниться, как Габи выставила ее вперед. — Они женаты всего два дня.

— Читал об этом в газетах, но не предполагал, что встречу вас так скоро. — Дейв засмеялся и поднял фотоаппарат. Миранда не успела отвернуться. Вспышка ослепила ее. — Благодарю вас, миссис Морли, — сказал фотограф им вслед. — Фотография за мной.

— О чем, черт побери, вы думали? — нахмурилась Миранда, когда они прошли внутрь зала. — Мне реклама не нужна, и, боюсь, Бретту это не понравится.

— Успокойтесь, душечка, — повела плечами Габи. — Даже если и не понравится, он про это быстро забудет. Я просто не смогла удержаться. Вы теперь супруга Бретта Дикина, и фотокамеры скоро станут неотъемлемой частью вашей каждодневной жизни. Так что лучше сразу же к ним привыкнуть.

— Но незачем поощрять фоторепортеров!

— А тогда они будут вести себя еще хуже.

Безразличное замечание Габи настроения у Миранды не подняло. Ей стало еще больше не по себе, когда оказалось, что за столиком, на который им указали, сидит мужчина, накануне вечером разговаривавший с Мирандой в дверях квартиры Габи. Совершенно очевидно — он и Габи заранее обо всем договорились.

Глядя на мужчину, вставшего навстречу подошедшим дамам, Миранда пожалела, что не осталась дома. Однако, наверное, разумнее воспринимать все, как есть, и проявить максимум самообладания. Правда, она как бы не заметила, что Эдриан Нортон протянул ей руку, села за столик и холодно взглянула на Габи.

— Вы не говорили, что мы будем не одни.

— Если бы я сказала, вы бы могли не поехать. — Габи небрежно приподняла бровь. — Эдриан абсолютно безвреден, смею вас заверить. Хотя Бретт его недолюбливает.

Нортон сардонически улыбнулся.

— Лучше сказать — не удостаивает доверия. Но поскольку сейчас здесь вашего супруга нет, Миранда, мне ни к чему беспокоиться о том, что он обо мне думает. Я попросил Габи привезти вас, чтобы еще раз изучить ваше, такое красивое, такое очаровательное личико. Провести время за обедом с золовкой и приятелем уж никак нельзя назвать преступлением для одинокой новобрачной, согласитесь.

— А я вовсе не одинокая новобрачная! — резко произнесла Миранда. — Я знала, что у Бретта здесь, в Нью-Йорке, до поездки на Багамы будут дела.

— Дела? — Габи хихикнула. — Интересно, на скольких из них надеты юбки?

Миранда вспыхнула. Потом побледнела, потому что сходная мысль пришла в голову и ей самой. Но она не успела ничего сказать — первым заговорил Эдриан.

— У Габи в последнее время появился весьма своеобразный юмор, Миранда. На вашем месте я бы просто не обращал на нее внимания.

Уже было решив проигнорировать его совет, Миранда напомнила себе: поведение золовки, возможно, как-то соотносится с ее трагедией. Но при всем при том перед тем, как куда-нибудь с ней снова поехать, надо будет как следует подумать. И Миранда равнодушно кивнула Эдриану, ничего не сказав Габи.

Золовка же, видно, твердо вознамерилась затеять какую-то бузу. Хотя бы для того, чтобы развеять свою непреходящую скуку.

— Скажите мне, — ровным голосом обратилась она к Миранде, — каким образом вы познакомились с моим братом? На каком-нибудь общественном мероприятии, да?

С настороженностью Миранда подумала, насколько откровенно она может обо всем рассказать. На сей раз Нортон проявлял не меньше любопытства, чем Габи, и на помощь Миранде не спешил.

— Мы познакомились, когда Бретт купил у моего отца его предприятие, — без особого рвения сказала она.

— А заодно и вас?

— Назовите это так, если хотите, — спокойно ответила Миранда.

Алые губы Габи скривились в едкой усмешке.

— На мой взгляд, надолго интереса брата к английской провинциальной школьнице не хватит.

— Не слишком ли ты далеко заходишь, Габи? — нахмурился Эдриан.

Нарисованные брови Габи взметнулись вверх.

— Ты же видел, с какими женщинами он обычно появляется в свете. Даже у меня от них перехватывает дух.

— Иногда, — вежливо вставила слово Миранда, — провинциалочек-школьниц просто недооценивают.

Восприняла ли Габи эти слова как своего рода предостережение или еще по какой-то причине, но она замолкла. Миранда была благодарна Эдриану, когда тот заговорил о чем-то другом. Впоследствии она никак не могла вспомнить, что она ела. А вот то, что с каждой минутой ей все больше становилось не по себе, запомнила хорошо. Миранда не стала скрывать облегчения, когда пришла пора уходить. Все остальные мысли подавила одна: наконец-то можно вернуться домой!

Миранда позабыла, что ноги иногда еще предают ее. Она вдруг совершенно неожиданно споткнулась и непременно упала бы, если бы не Эдриан, успевший ее подхватить. При этом околачивавшиеся у выхода фоторепортеры тотчас же нацелили на нее свою аппаратуру. Эдриан прижал Миранду к себе в попытке огородить ее от особенно назойливых папарацци.

— Все нормально, дорогая? — мягко спросил он, усадив Миранду в такси.

Пытаясь восстановить дыхание, Миранда с горечью взглянула на Нортона. Перед тем как они вышли из ресторана, Габи вдруг вспомнила, что договорилась с парикмахершей, и попросила Эдриана отвезти Миранду домой. А после этого все завертелось с такой быстротой, что Миранда даже не успела ему сказать, что провожать ее не надо. Ей даже думать не хотелось о том, что скажет и что сделает Бретт, когда об этом узнает.

Нортон вел себя так, будто ему было за что-то стыдно. До самого дома Дикина он не проронил ни единого слова. А в конце пути озадачил Миранду, спросив, не согласится ли она вновь отобедать с ним завтра.

— Габи знать об этом незачем, а я обещаю вести себя прилично, — заверил он Миранду.

— Извините, но я не смогу, — решительно покачала головой Миранда.

— А может, подумаете? — настаивал Эдриан. — Я вам позвоню.

— Пожалуй, не стоит, — ответила Миранда. — Я не передумаю, а ваш звонок может не понравиться Бретту.

— Разве ему это обязательно знать?

— До свидания, мистер Нортон, — намеренно резко попрощалась Миранда. И выскочила из такси. Эдриан даже не успел опомниться, как за ней хлопнула дверца машины.

Всю вторую половину дня Миранда никак не могла успокоиться. Ее охватила такая тревога, такие скверные предчувствия после этого обеда с Габи и Эдрианом, что она едва справлялась с собой. Присев на кровать чуть передохнуть, она вдруг провалилась в сон. А проснулась уже после шести. Рядом стояла Джил с подносом в руках. На лице горничной читалась тревога.

— Я уж собиралась будить вас, мадам.

— О! — Миранда резко села. На ней было то же платье, что и утром, теперь совсем мятое.

— Даже не заметила, как заснула, — услышала Миранда свой голос.

Джил улыбнулась:

— Мистер Хэррис послал меня узнать, не подать ли вам чай.

Миранда вспыхнула. Похоже, что горничная относится к ее внезапной сонливости, как к чему-то вполне естественному для новобрачной в медовый месяц, особенно при таком муже, как Бретт.

— Мистер Дикин дома? — быстро спросила она. В апартаментах было тихо. Наверное, Бретт приехал, переоделся и уже ждет ее внизу.

— Нет, он еще не вернулся, мадам, — сообщила Джил. — Я слышала, он только что звонил и сказал, что задерживается и чтобы его к ужину не ждали.

Чуть разочарованно, но с явным облегчением Миранда вздохнула. Если Бретт задерживается, значит, приедет уставшим. А к завтрашнему дню у него уже пропадет всяческий интерес к тому, чем она сегодня занималась.

— Если мистера Дикина не будет, — осторожно сказала она Джил, — я поем здесь, наверху.

Джил с готовностью сообщила, что ужин принесут туда, куда прикажет мадам. Подав хозяйке поднос с чаем, молоком и кексом, она вскоре за ним вернулась. Миранда ее поблагодарила и сказала, что, пожалуй, больше ей сегодня не нужно.

Бретта все не было, хотя уже наступил вечер. Миранда решила принять душ, вымыть голову. Только она закончила все процедуры и надела на себя тоненький халат, как услышала шум в спальне. Миранда подумала, что это за чем-нибудь вернулась горничная, и, потуже затянув поясок, вышла из комнаты. Оказалось, что это Бретт. Лицо у него было очень злым.

— Бретт, — почти прошептала Миранда, — что-нибудь случилось?

— Случилось? И ты еще спрашиваешь! — резанул Бретт, с нескрываемым презрением размахивая газетой. — На сей раз ты воистину превзошла себя. Наплевала на мой совет!..

Миранда широко распахнутыми глазами смотрела на газету, которую Бретт швырнул на кресло. На фотографии она красовалась в объятиях Эдриана Нортона. Крупно набранный текст рядом с фото гласил: «СУПРУГА МИСТЕРА ДИКИНА ОТЛИЧНО ПРОВОДИТ ВРЕМЯ В ОЖИДАНИИ МУЖА, КОТОРЫЙ ЗАВЕРШАЕТ СВОИ ДЕЛА В НЬЮ-ЙОРКЕ ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ МОЛОДОЖЕНОВ НА МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ. ИЛИ ИХ МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ УЖЕ ОКОНЧИЛСЯ?»

— Это… это какая-то ошибка! — похолодев, крикнула Миранда. Она к Эдриану никогда не прижималась, никогда на него не смотрела с такой теплотой.

— Потрясающе, не правда ли?

Миранда изо всех сил старалась не лишиться рассудка, но все мысли пошли вразброд.

— Габи… — начала было Миранда.

— Пожалуйста, не примешивай сюда Габи, — чуть ли не заорал Бретт. — Речь идет о Нортоне. Разве я не говорил: держись от него как можно дальше?!

— На самом деле все было совсем не так…

— Факты говорят за себя. Ты меня обманула, когда мы встретились в первый раз. Но позволь тебе сказать: если ты полагаешь, что сможешь провести меня еще раз, то глубоко ошибаешься.

— Бретт, — сказала Миранда, — ты мысленно создаешь ситуацию, которой на самом деле не существует. Я всего лишь с ним отобедала… — Она собиралась сказать: — «…и мы были не одни», но муж не дал ей закончить.

— Замолчи! — сказал, как отрезал, он.

— Прошу тебя! — взмолилась Миранда. — Ты должен меня выслушать!

— И услышать еще одну ложь? Мы уже поговорили достаточно! — Бретт, не замечая протестов жены, притянул Миранду к себе. — Никто теперь не удивится, если наш медовый месяц закончится, не успев начаться.

Миранда вся напряглась в ожидании, что Бретт станет ее трясти или даже ударит. А он вдруг начал ее целовать. Его наказующий рот не давал ей возможности дышать. Он кусал ей губы! Бретт сжал ее так крепко, что надежды вырваться не было.

В ночь, когда она согласилась выйти за него замуж, он тоже ее целовал. И тоже был зол. Но в самих его поцелуях злости в ту ночь не было. Он и других женщин целует так? Или приберег такое общение для неверной жены?

До сих пор Миранда предпочитала считать, что никаких чувств к Бретту она не испытывает. Когда он ее поцеловал в первый раз, она заметила, что пульс у нее зачастил как бешеный и что-то неведомое пронзило насквозь все ее существо. Но тогда она предпочла отнести эти ощущения на счет некоторой к нему симпатии, не больше.

Поцелуи Бретта не прекращались, и Миранду снова захлестнули те же ощущения. Когда руки мужа начали ее ласкать, по всему ее телу пробежала жаркая волна, возникло яростное желание прижаться к Бретту, не сопротивляться, вернуть ему поцелуи… Но тут муж поднял голову и мрачно изрек:

— Мне надо было это сделать два дня назад.

С этими словами он подхватил ее на руки и понес к себе в спальню.

— Что ты делаешь? — закричала Миранда.

Бретт остановился перед постелью и почти швырнул на нее жену.

— То, что должен был сделать в нашу свадебную ночь! — Он начал раздеваться. — И не притворяйся, — срывая с себя рубашку, прорычал он, — что ты этого не ожидала. Я вижу, как ты реагируешь. — Миранда подняла на мужа глаза. Он все еще был в ярости. Она почти физически ощущала силу этой злости. — Ты меня одурачила! — Бретт снова обжег Миранду негодующим взглядом. — Интересно, со сколькими мужиками ты переспала до своей аварии?

— Ни с одним.

Бретт отнесся к ее словам, как к очередной лжи.

— Видно, я очень разочаровал тебя в свадебную ночь. Мне следовало послушать твоих врачей, которые сказали, что ничто не должно помешать тебе вести нормальную жизнь. И, — добавил он, — хотя это специально не оговаривалось, сюда наверняка входит и секс.

— Ты консультировался с моими врачами! — Миранда так и вспыхнула от возмущения.

— Не беспокойся, всего один-единственный вопрос. Они, по-видимому, посчитали его вполне логичным в данных обстоятельствах, — сказал Бретт. — Я не интересовался всей твоей историей болезни. Да они бы мне ее не дали — врачебная тайна…

— Ты выслушал врачей, так выслушай сейчас меня.

— Я чертовски устал от пустых разговоров.

— Согласись: если невесте очень хочется прогуляться с другим мужчиной на следующий же день после свадьбы, то к какой категории эту дамочку можно отнести? Могу я спросить, куда же вы поехали после того, как ушли из ресторана?

— Ни…никуда! — несмотря на все усилия быть спокойной, голос у Миранды сорвался. — Мы тотчас вернулись…

— Вот как? — с иронией изрек Бретт. И начал стаскивать с Миранды халат. — Если ты не можешь обойтись без мужчины и пяти минут, мы что-нибудь придумаем, не возражаешь? Я не могу допустить, чтобы ты снова сорвалась.

Он отшвырнул ее халат и пригвоздил ее к постели. Глаза его не отрывались от обнаженного тела жены.

— Умоляю, — взмолилась Миранда, — отпусти меня!

Бретт не обратил на ее мольбу ни малейшего внимания.

— Ты очень красивая, — мрачно произнес он. — Слишком красивая! Больше я тебя игнорировать не могу и твердо намерен сейчас тебя приласкать.

— Нет!

Да, у Бретта есть на нее права, она это знает. Но нельзя допустить, чтобы их супружество приобретало такие дикие формы!

— Прекрати сопротивляться!

Словно не замечая, что она вся дрожит, он поднял ее лицо так, чтобы его губы слились с ее ртом. Предательское сердце снова заколотилось у нее в груди. Конечно, будь их отношения другими, ее попытки защититься от Бретта давно бы прекратились. Но в данной ситуации Миранда все-таки смогла решительно сказать:

— Если ты меня сейчас не отпустишь, я тебя возненавижу.

— И будешь первой женщиной, которая меня ненавидит. — Бретт усмехнулся.

Разозлившись, что он еще смеет хвалиться своими похождениями, Миранда закричала:

— Мне кажется, я тебя уже ненавижу!

— Тогда мне вообще терять нечего. — Бретт захохотал. И снова поцеловал ее в губы. А потом стал целовать ей груди…

Сопротивление ее иссякло. Может, оставался какой-то намек на шепот. Но когда она почувствовала его губы на своем обнаженном теле, исчезли и эти последние капли сопротивления.

— Ты ведь хочешь меня, да? — услышала она.

Она смогла лишь кивнуть. В ней бурлили эмоции и ощущения, о каких она никогда прежде и не подозревала. Миранда не думала, что такое вообще возможно, но Бретт все время подбрасывал ей новые доказательства: очень даже возможно! Он лежал рядом, взяв ее в плен руками и ногами. А ей больше не хотелось от него бежать. К своему удивлению, Миранда увидела, что ее руки тоже обвиваются вокруг тела Бретта. И пусть, кивая ему в знак согласия, она еще не осознавала, что именно навлекает на себя, ей стало ясно: неизбежного не избежать. Она стала возвращать Бретту поцелуи со страстью, которую не пыталась больше скрывать.

Внезапно между ними вспыхнуло нечто безумно прекрасное. И Бретт, словно подгоняемый этим безумным ощущением, быстро раздвинул ей ноги и проник в нее. Миранда почувствовала, что от его вторжения вот-вот потеряет сознание. Но Бретт ее не пощадил, даже когда она попыталась его оттолкнуть. И подавил ее крики поцелуями.

К удивлению Миранды, ощущение шока тут же прошло. У нее перехватило дыхание от внезапно охватившего ее всю жара. Если бы Бретт сейчас вдруг остановился, она бы сама стала умолять его продолжить. Волны тепла пронизали ее насквозь, омывая каждую клеточку тела. Им нельзя было сопротивляться. Они влекли Миранду в какой-то неведомый ей мир, обещая невероятное наслаждение, — надо только туда добраться. Ей, к сожалению, никак не удавалось туда попасть!

Бретт, видно, достиг этого мира раньше нее. И свалился без сил. Через пару минут он шевельнулся и отодвинулся. Миранде очень хотелось выразить свой протест, свое разочарование. Но, возможно, я ожидала слишком многого, сказала она себе. В прострации она взглянула на Бретта. Он уже сидел на краю постели, запустив пальцы в темную шевелюру. Такой железной выдержке можно лишь позавидовать! Получил то, что хотел, и сейчас думает о чем-то другом.

— Я сейчас пойду к себе в комнату, — произнесла Миранда. — Если ты со всем покончил.

Бретт резко к ней повернулся, ничуть не смущаясь своей наготы.

— С тобой все в порядке? — вдруг проявил он заботливость.

— Что, тебя бы сильно обеспокоило, если бы я чувствовала себя скверно? — холодно спросила Миранда.

Господи, как же она себя ненавидит за то, что просто не в силах отвести от него глаз! Будто она — ребенок, а он — ее новая игрушка. Только Бретт Дикин — игрушка очень опасная. Пока она не сотворила какой-нибудь отчаянной глупости и не выставила себя в самом дурацком свете, надо немедленно бежать.

— Ты не передашь мне мое белье? Чтобы я могла вернуться к себе, — скороговоркой выпалила Миранда.

Глаза у Бретта потемнели. Миранда подсознательно заговорила приказным тоном.

— Я бы предпочел, чтобы ты умоляла разрешить тебе остаться. Но времени на это нет, — повел плечами Бретт, — у нас меньше часа. Мы уезжаем. А у меня еще много дел.

— Не понимаю, — нахмурилась Миранда, чувствуя себя чуть лучше после того, что ей удалось одеться хотя бы наполовину. — Куда же мы едем?

— В свадебное путешествие, — коротко проинформировал ее Бретт. — По крайней мере, я еду на Багамы, и все, естественно, ожидают, что я возьму с собой свою жену. Вряд ли наше путешествие будет походить на обычный медовый месяц, не дам гарантий, что ты будешь в восторге. Но одно обещаю твердо: к тому времени, как мы вернемся, у Нортона к тебе пропадет всякий интерес. Как и у тебя к нему.

 

Глава 9

Значит, Бретт до сих пор верит во всю эту белиберду, которую журналисты навертели на совершенно безобидный ланч? Миранда уже открыла рот, чтобы снова попытаться объяснить, что же было на самом деле, но вдруг остановилась. Возможно, на взгляд постороннего наблюдателя, она себя в то утро вела не столь уж невинно? И в неправильно сложившемся у прессы впечатлении есть доля и ее вины? Кроме того, у Миранды было жуткое предчувствие, что если она во всей этой истории обвинит Габи, а Бретт, конечно же, той позвонит, золовка наверняка станет все отрицать. Разумеется, у нее хватит ума подтвердить, что она действительно пригласила невестку на обед. Но за то, что к ним присоединился Эдриан Нортон, она никакой ответственности на себя брать не станет. А Бретт больше ни у кого не будет проверять, лжет его жена или говорит правду. С горечью Миранда только сейчас поняла, как ее использовали, чтобы создать гадкую ситуацию. И сделала это женщина, которая позволила своей житейской трагедии довести себя до такого психического состояния, что теперь для нее единственная радость — разрушать счастье других людей. Миранда прикусила губу: ей нужны более веские доказательства, нежели просто слова.

— А нельзя нам провести медовый месяц здесь? — спросила Миранда, быстро решив, что в данной ситуации разумнее уйти подальше от темы ее встречи с Нортоном.

Бретт ее предложение тут же отверг.

— Никоим образом, — резко ответил он, взял свою разбросанную одежду и по пути в ванную добавил: — У тебя есть час на то, чтобы собраться и присоединиться ко мне внизу. Иначе я пришлю за тобой Хэрриса.

Они летели на частном самолете в Нассау, знаменитый курорт и столицу Содружества Багамских Островов. Большую часть полета Миранда спала. Бретт, поболтав с пилотом и другими членами экипажа, сидел возле жены и не спускал с нее глаз. Когда она заснула, он расслабился и погрузился в бесчисленные документы, поступившие из разных уголков его непрерывно разрастающейся бизнес-империи.

В Нассау они пересели на местный чартерный рейс до острова, который был целью их путешествия. В свете зарождающегося дня Миранда ощутила прилив энергии, а заодно и интерес к острову Бретта. Она много слышала о Багамах от своих друзей, бывавших там. Но тогда, в дни болезни, она воспринимала все лишь как некую сказку, потому что в реальности подобное путешествие было для нее недоступным.

Калейдоскоп прекрасных пейзажей очаровал ее, Миранда окончательно проснулась и широко распахнутыми глазами смотрела в иллюминатор. Под крыльями самолета простирались просторы синей, зеленоватой и аквамариновой воды. В них были вкраплены зеленые острова в окаймлении белых пляжей. Сквозь воду виднелись силуэты хребтов, глубоких впадин, каналов. Зрелище очаровывало.

Любопытство взяло верх, и Миранда стала расспрашивать об увиденном Бретта. Он объяснил, что в Багамский архипелаг входят сотни островов, но заселены лишь немногие.

— Здесь была колония, но в 1973 году страна получила независимость, — сказал он. — Процентов пятьдесят всего населения живет на острове Нью-Провиденс. В Нассау заседает национальный парламент, работает правительство. Там же находится и огромный кусок международного финансового пирога. А на многих островах можно вообще почти никого не встретить. Как и на моем острове. И повсюду удивительно красиво.

— Как ты стал его владельцем? — полюбопытствовала Миранда.

Бретт сухо улыбнулся, правильно прочтя мысли жены.

— По-твоему, очевидно, я мало подхожу для жизни на уединенном острове, так ведь?

Да, Бретту, наверное, больше пристало находиться на каком-нибудь популярном курорте, где много людей, столь же богатых, как он. Разве Габи не описала подобных людей, точнее — женщин, с которыми его обычно видят в свете? Интересно, сколько времени Бретт вытерпит общество человека — в данном случае собственной жены, — полностью противоположного его обычному окружению?

— Я об этом не думала, — только и сказала Миранда. — А теперь, когда ты сам об этом упомянул…

— Сначала я не мог представить себя на Льюке, так называется мой остров. А потом очень его полюбил. Остров составлял часть сделки, — пояснил Бретт, опередив вопрос жены: если, мол, у него было такое ощущение, зачем же он совершил эту покупку? — Один человек должен был вернуть мне долг, и стоимость острова пошла в покрытие части этого долга.

— Остров большой?

Бретт улыбнулся прямо в сгоравшие от любопытства глаза Миранды.

— Думаю, достаточно большой. Там живет довольно много людей. Но не столько, что ты сможешь не замечать меня.

Миранда вспыхнула, потом побледнела. Что он хочет этим сказать? С момента вылета из Нью-Йорка она перебросилась с мужем едва ли парой слов, но вовсе не потому, что не хотела его замечать. По-видимому, ему непонятно, что Миранде нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к тому, что между ними произошло. Как бы защищаясь, она сказала:

— Я и не думала тебя игнорировать. Но, согласись, что у нас с тобой мало общего. Я имею в виду, что нам не о чем говорить.

— Ах, значит, у нас мало общего!

— А разве не так? — Миранда не отвела глаза. — Ты принудил меня выйти за тебя замуж…

— Нет, подожди-ка! — прервал ее Бретт. — Я предоставил тебе возможность выбора. А это, по моему мнению, совсем не то же, что принуждение.

— Но ведь ты знал, что я попала в ловушку!

— Возможно, — коротко ответил Бретт.

Первоначально он намеревался жениться на Миранде, чтобы попытаться избавить себя от чувств, которые так его терзали. Когда же обнаружилось, что она — не калека, он твердо решил жениться на ней в отместку. А это, как он начал теперь понимать, оказывается просто впустую потраченным временем. Пока она потребует развода, пройдет несколько лет. А эти годы можно было бы использовать на то, чтобы другим способом избавиться от комплекса вины перед покойной матерью и перед Ив Мартин.

— Послушай, Миранда, — продолжил Бретт. — Нравится ли это тебе или нет, но мы с тобою пробудем вместе на Льюке несколько недель. Так что неплохо было бы научиться выносить присутствие друг друга. А в конце концов, — он преднамеренно сделал паузу, — мы, может быть, научимся чему-нибудь получше, ты не думаешь?

— Я бы на это не слишком рассчитывала. — Миранда сама не знала, зачем притворяется, что предложение Бретта ей не по душе, ведь на самом-то деле она с ним была согласна. — Как я только что сказала, у нас с тобой мало общего.

— Может быть, куда больше, чем ты думаешь, — со значением заметил Бретт. Щеки у Миранды загорелись. — Попробуй отвергнуть меня на Льюке, и ты об этом пожалеешь.

После этого разговор между ними свелся к вежливому обмену общими фразами. Миранда снова уставилась в иллюминатор. Лучше уж взирать на потрясающие виды моря, нежели встречать ледяной блеск синих глаз Бретта.

Они приближались к острову. Миранда удивилась, что он такой большой, а еще количеству домов на нем. Бретт сказал, что в основном там живут семьи служащих, работающих на него. Чем они занимаются, он не сообщил.

Пилот искусно посадил самолет на широкой посадочной полосе. Пассажиры сошли, а летчик, забрав двух-трех новых, взлетел и направился назад, в Нассау. Миранда видела, как самолет превращается в крохотную точку на ясном голубом небе. В глазах у нее отразилось волнение. Она не ведала, что выглядит в эту минуту так, будто прощается с последним звеном, связывающим ее с цивилизацией. Бретт мрачно смотрел на жену.

— Мне бы хотелось, Миранда, чтобы ты не так уж явно демонстрировала свое желание поскорее вернуться назад. Уверяю тебя, это произойдет. А пока постарайся держать свои чувства при себе.

Подошел автобус. Бретт попросил водителя сесть сзади и сам повел машину по весьма неплохой дороге.

— Как с этого острова выбираются? — спросила Миранда. Она чувствовала, что сидящий позади нее юноша, которого Бретт представил как Джеймса Хэмильтона, разглядывает ее с откровенным любопытством. — Полагаю, у тебя есть самолет. А другие что, пользуются лодками?

— Я держу самолет там, позади, в ангаре, — сказал Бретт, — и обычно использую его для перелетов над островом. Но, бывает, вылетаю на нем и в Нассау. А другие действительно используют лодки.

Сердце у Миранды екнуло. Она кивнула. Вряд ли можно было более наглядно показать, что без посторонней помощи никакой возможности бежать с этого острова у нее нет.

Они проехали около полутора-двух миль, и перед Мирандой возникла большая, привлекательной архитектуры вилла в окружении пышной растительности. Перед виллой — Миранда разглядела это потом, когда Бретт повел ее осмотреть поместье, — находился плавательный бассейн посреди хорошо подстриженного, совершенно английского на вид газона. За ним простирался пляж, а дальше — море. Зрелище было просто великолепным, у Миранды даже дух захватило. Она совсем позабыла о муже, глядя на эту красоту.

— Впечатляет, да? — Бретт с явным удовольствием наблюдал за воодушевлением на лице жены.

— Просто восхитительно! — Миранда вздохнула. — Но как это все выглядит во время шторма?

— Весьма впечатляюще! Особенно если сам попадаешь в этот шторм.

Миранда кивнула. Сзади подошла женщина.

— Здравствуйте, — поприветствовала она молодоженов. — Я разгрузила ваш багаж, мистер Бретт. Этот ни на что не годный Джеймс только что его доставил. Рада снова видеть вас здесь.

Бретт засмеялся и обнял женщину.

— Как приятно сюда вернуться, Линда! Это моя супруга, ее зовут Миранда. Она уже держит меня в руках. Так что, не сомневаюсь, вы между собой хорошо поладите. — И добавил для Миранды: — Линда — просто сокровище, а не экономка. Даже не знаю, что бы я без нее делал.

— Да то же самое, что и всегда, я думаю, мистер Бретт. — Широкая улыбка осветила лицо Линды, когда она, не скрывая удовольствия, пожала Миранде руку. — Не думала, что доживу до того дня, когда мистер Бретт привезет на остров жену, да еще такую красавицу. Я почти всякую надежду потеряла, что он вообще когда-нибудь женится.

Бретт задумчиво изрек:

— Когда я позвонил и сообщил, что приеду с женой, вы, Линда, ничего мне не сказали. Но у меня сложилось впечатление, будто вы уже знали о моей свадьбе.

— Это все ваша сестра, мистер Бретт, — ответила Линда. — Она сюда на пару дней заезжала и только недавно уехала. Да вы, наверное, об этом знаете. Она-то мне все и сказала.

Миранда увидела, что Бретт нахмурился.

— Когда Габи была здесь? — резко спросил он.

— На прошлой неделе. — Линда повела плечами. — С нею были ее друзья. Раньше я их не видела.

— Вам они не понравились?

— Ну, нравятся или не нравятся мне гости вашей семьи, мистер Бретт, это дело меня не касается.

— О них мы с вами поговорим потом, — сказал Бретт и взял Миранду за руку. — А сейчас мы пойдем устраиваться. В котором часу обед?

— Да когда вам будет угодно, мистер Бретт, — суетилась вокруг молодоженов Линда. — К ужину тоже все готово, как и ваши комнаты, сэр.

Миранда сожалела, что Линда исчезла на кухне: в присутствии этой женщины ей было спокойно. Она нервно разглядывала апартаменты, в которые ввел ее Бретт. Спальня была большой, рядом — вместительная гардеробная, за ней — ванная, а рядом еще комната, похожая на душевую. Никаких ковров, только толстые плетеные половики. Вообще все убранство выглядело спартанским. Впрочем, это понятно: при таком климате, как на Багамах, все другое было бы просто непрактичным. Как отличается здешняя погода от нью-йоркской! Когда они уезжали, там шел мокрый снег, а на Льюке сияет солнце и воздух тропический, горячий.

Здесь личные апартаменты хозяина не столь велики, как в нью-йоркском доме Бретта. Интересно, позволит ли он ей спать в гардеробной?

Словно догадавшись о ходе ее мыслей, Бретт сказал, закрывая за собой дверь:

— До того, как ты снова начнешь вбивать себе в голову идею об отдельных комнатах, позволь сказать тебе кое-что. С этого момента и впредь ты будешь спать вместе со мной, Миранда. Гардеробной буду пользоваться я, если ты вдруг устанешь от моего общества.

Миранда сглотнула комок в горле, стараясь оставаться спокойной. Слова мужа ее возмутили. Он смотрел на нее так, что Миранде стало почти страшно. Или она боится того, что он может заставить ее испытать? После близости с ним Миранда пыталась себе доказать, что она возненавидела мужа. Но эти попытки были тщетными. Но как унизительно думать, что, если Бретт снова попытается ею овладеть, сил сопротивляться ему у нее скорее всего не найдется.

Стараясь предотвратить нечто подобное, Миранда холодно сказала:

— А мне кажется, Бретт, что идея о раздельных комнатах не так уж плоха. По крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем друг друга получше…

— Нет, не кажется! — почти рявкнул Бретт. — Мы это уже пробовали раньше, и ничего не сработало, согласись.

Наверное, до него все-таки можно достучаться, как-то убедить, что она не собирается его больше обманывать, что ей нужна только небольшая пауза, отсрочка. Но ведь она уже об этом говорила…

Бретт, будто догадавшись о ее раздумьях, сжал жену в объятиях. Только бы он не услышал, как бешено заколотилось у нее сердце! С опозданием Миранда все же попыталась оттолкнуть мужа от себя. Однако в его железных тисках ей не удалось и шевельнуться. Когда же она подняла голову, пытаясь хоть что-то сказать, единственной реакцией Бретта был его поцелуй.

Миранда закрыла глаза, а Бретт все сильнее прижимал ее к себе. В его опытных руках она замерла, словно потерявшая дар речи пленница. Одна рука Бретта оказалась у нее на талии, другая — на затылке. Кожа явственно ощущала прикосновение его пальцев, даже сквозь платье. И, уже не пытаясь оттолкнуть Бретта, Миранда изо всех сил прижалась к нему.

Бретт продолжал ее целовать, потом все-таки отпустил.

— Если бы сейчас нас не ждала к обеду Линда, я действовал бы определеннее и — до конца.

Щеки Миранды запылали от смущения. Она едва расслышала собственный голос:

— Спасибо, большей определенности не требуется. Но если бы ты дал мне минутку, я бы с удовольствием сполоснула лицо и руки.

Последовал небрежный кивок в знак согласия.

— А после обеда можешь отдохнуть, — сказал он. — Ничем не надо злоупотреблять.

Миранда прошла в ванную. Через плечо взглянув на мужа, она с удивлением уловила в его глазах тень беспокойства. Она, правда, тут же исчезла, но она была, Миранда не ошиблась. Почему у нее складывается впечатление, что Бретт нарочно ее за что-то карает? И почему он при этом смотрит на нее вот так, как сейчас, — с беспокойством?

Обед был легким, но изысканным. Бретт испарился сразу же после кофе, сказав, что ему необходимо с кем-то встретиться. С кем конкретно предстояла встреча и в чем ее цель, сказано не было. А Миранда спрашивать не стала, она уже усвоила, что Бретту не нравится, когда ему задают вопросы. В конце концов, встречаться он мог с кем-то из своих сотрудников.

Предложение Миранды помочь убрать со стола Линду удивило и озадачило. Она начала было возражать, но потом сдалась:

— Ну, коли вам и впрямь этого хочется. Но в будущем — только если рядом не будет мистера Бретта, иначе он рассердится.

Предоставьте мистера Бретта мне, — с большей уверенностью, чем она на самом деле чувствовала, произнесла Миранда. — В домашние дела мужчинам вмешиваться не стоит, — продолжила она. — Правда, с тех пор, как я делала нечто подобное, прошло столько времени, что я не могу твердо обещать быть вам хорошей помощницей.

Линда взглянула на нее с нескрываемым удивлением, и Миранда ей вкратце рассказала про аварию. Она не собиралась об этом упоминать, но Линда проявила к ней такую почти материнскую заботу, что вызвала у Миранды симпатию и доверие.

— Важно лишь, что сейчас вы здоровы, — весело завершила тему Линда. — С тех самых пор, как я узнала мистера Бретта, мне хотелось, чтобы он женился. Но только не на одной из тех, кого он привозил сюда. Но даже в самых своих смелых мечтах я не надеялась, что он найдет такую славную девушку, как вы.

Слова экономки были Миранде очень приятны. Но лучше бы ей не слышать про тех женщин, которых Бретт приглашал на свой остров. Видимо, их было достаточно много. Неужели они спали в той же самой постели, которую Бретт собирается разделить с нею, Мирандой? Вряд ли она сможет там спокойно заснуть, зная, что постель еще хранит отпечатки других женских тел?

Миранда вздохнула и, вытирая последние тарелки, изо всех сил постаралась об этом не думать.

— Вы уже давно живете здесь, на Льюке? — спросила она у Линды, вешая на гвоздик полотенце.

— Я тут родилась и надеюсь, что здесь и умру, — сказала Линда. — Я работаю у мистера Бретта уже десять лет. Лучшего человека, по моему мнению, нет. А вот про его сестру я такого сказать не могу. Было время, мне она нравилась. А сейчас я просто и не знаю…

Бретта не было до глубокого вечера. Ну и что из того? В конце концов, нормального брака он никогда Миранде не обещал, они не любят друг друга. Хотя Миранда в глубине души надеялась на перемены к лучшему, мало похоже, что это случится здесь и сейчас.

Чтобы как-то убить время, Миранда в сопровождении Линды отправилась изучать бунгало. Оно было просторным, рассчитанным на прием большого количества гостей. Особенно Миранде понравилось убранство гостиной. Стены ее были окрашены в мягкие тона, кресла удобны, а через широкие окна открывались фантастические виды на вечно меняющее свой цвет море. Восхитил Миранду и бассейн — своими размерами и аквамариновой глубиной его воды. Под нависающими кронами деревьев тянулись ряды кабинок для переодевания.

Совершенно очевидно, что и дом, и вся территория вокруг были тщательно спланированы. Интересно, так было и при бывшем владельце острова или это все организовал Бретт? Надо не забыть спросить его об этом.

Миранда с удовольствием окунулась бы в бассейн прямо сейчас, но постеснялась надеть крохотный купальник-бикини, который, наряду с другими вещами, Бретт купил для нее в Нью-Йорке. Впрочем, покупки делал не сам Дикин — он поручил это приятелю, и тот приобрел для Миранды гардероб, по его мнению, подходящий для багамского климата. Если честно, все вещицы были красивы, но, приглядевшись к ним повнимательней, она вдруг засомневалась: не чересчур ли они… неосновательны?

Будь ей лет девятнадцать, все эти вещи наверняка привели бы Миранду в восторг. Что же со мной сделали годы! — горько усмехнулась она. Неужели они заморозили все то молодое, задорное, что во мне было? Ведь мне всего двадцать четыре года! За пять лет, проведенных в инвалидном кресле, я стала серьезнее и вдумчивей, но куда делась импульсивная, чуточку бесшабашная девчонка, какой я была раньше? Может быть, те несколько недель, которые они с Бреттом пробудут на Льюке, помогут ей вернуть хоть что-то из утраченного? Не надо, чтобы вернулось все, усмехнулась про себя Миранда. Но как хотелось бы вновь обрести веру в будущее, в возможность счастья!.. Тут ей вспомнилось одно нравоучение покойной бабушки. Она не раз в разговорах с внучкой повторяла старую истину: убедись, что тебе действительно хочется того, чего ты жаждешь, потому что твое желание может исполниться.

 

Глава 10

Бретт все задерживался. Миранда, уже начавшая нервничать, спросила Линду, не знает ли та, где он может быть. Линда ответила, что в другом конце острова есть большая ферма и, приезжая, мистер Бретт всегда занимается там разными возникшими в его отсутствие проблемами. Объяснение экономки не показалось Миранде убедительным. А может, эта «ферма» на самом деле — женщина? На таком обособленном частном острове, как Льюк, у Бретта может быть настоящий гарем! И никто ничего об этом мог не знать.

Устыдившись своих гадких подозрений, Миранда отправилась готовиться к ужину. Но если Бретт будет часто отсутствовать, от подобных мыслей можно сойти с ума! Она вздохнула с облегчением, когда Бретт наконец появился.

— Извини, что опоздал, — не вдаваясь в объяснения, сказал он и исчез в гардеробной.

Миранда решила, что муж собирается переодеться к ужину, и очень удивилась, когда меньше через минуту он вернулся. На нем был лишь короткий халат. Не глядя на жену, Бретт прошел в душевую и не закрыл за собою дверь. Миранда, сидевшая перед туалетным столиком, хорошо видела в зеркале, как он снял халат и нагишом шагнул под душ. Она поспешно отвела глаза, но поздно — по всему телу уже пробежала горячая волна. Это напомнило Миранде, как Бретт овладел ею в Нью-Йорке. Тогда она испытала ощущения, очень похожие на те, что охватили ее сейчас…

Только бы Бретт не догадался о ее чувствах! Миранда поскорее вышла из спальни и стала ждать мужа в гостиной.

За ужином Бретт сосредоточенно наблюдал за женой. О сцене с душем он не сказал ни слова, равно как и о возможном замешательстве Миранды при виде его наготы. Возможно, ему настолько привычно появляться перед женщинами голым, что он уже позабыл смысл этого слова.

Миранда смотрела на него исподтишка, лишь иногда задерживая взгляд. На Бретте были кремовые брюки и белая рубашка с распахнутым воротом, открывавшая крепкие мышцы покрытой волосками груди. Отведя глаза, Миранда постаралась не думать о своих ощущениях в те минуты, когда муж прижимал ее к этой широкой груди.

После ужина Миранда спросила, не прогуляться ли им вдоль берега, ей, мол, хочется увидеть остров при лунном свете. Но куда больше Миранде хотелось еще раз попытаться убедить мужа в своей невиновности в происшествии за обедом с Габи и Нортоном.

Похоже, Бретт отнесся к ее естественной просьбе весьма неоднозначно.

— Тебе хочется моего общества? — удивился он. Его синие глаза ехидно блестели. — Пока что интереса ко мне я с твоей стороны не замечал. Или есть иные, особые причины?

Миранда вспыхнула, но на удочку не попалась.

— А разве нужны особые причины? — спросила она. — Просто я подумала, что тебе будет приятно пройтись после ужина, только и всего. Я вполне могу пойти и одна.

Бретт засмеялся.

— И подвергнуться риску, что тебя стащит какой-нибудь заблудившийся пират?

— Не будь смешным! — С этими словами Миранда вскочила на ноги и пошла к дверям. Бретт догнал жену, взглянул на ее молодое вспыхнувшее румянцем лицо, и одна бровь у него иронично поползла вверх.

— Нетрудно заметить, что ты давно не общаешься с людьми. Взрываешься без малейшего повода и очаровательно при этом краснеешь.

Миранда ужасно разозлилась за это упоминание о пылающих щеках. Но, похоже, Бретт сделал ей комплимент, так что можно его простить. Особенно с учетом того, как бережно он взял ее под руку, выходя из дома.

— Ты сегодня просто обворожительна. А это платьице из тех, которые куплены в Нью-Йорке? Очень соблазнительно, очень!

Миранда прикусила губу и посмотрела на платье, стараясь не замечать насмешливого взгляда Бретта. Одеваясь, она была настолько занята мыслями о том, где же может быть Бретт, что взяла первое попавшееся под руку платье — оно было белое, с узкими бретельками. Не разглядела его Миранда и перед тем, как спуститься к ужину: вид Бретта под душем начисто изгнал у нее из головы все прочие мысли.

— Жаль, что у меня нет здесь моих собственных туалетов, — сказала она.

— Их уже отправили из Англии. Однако для местного климата они могут не подойти.

— Но ведь у меня были и летние вещи. Если бы наша свадьба не проходила в такой спешке, я смогла бы все разумно рассортировать.

Бретт лишь повел плечами, словно ему эта тема была совсем не интересна. Выйдя из дома, оба погрузились в молчание, нарушить которое Миранда долго не решалась. На пляж ритмично накатывали невысокие волны. Не в силах преодолеть желание пройтись босиком, Миранда сняла сандалии и пошла по кромке прибоя. Вода ласково омыла ее нагие ноги.

— Ты не присоединишься ко мне? — спросила она Бретта.

Бретт серьезно взглянул на улыбающуюся жену и покачал головой.

— Я всегда боялся моря. В детстве краб откусил мне большой палец на ноге. С тех пор и боюсь.

Миранда хихикнула: не принимать же слова мужа всерьез!

— А я и не заметила…

— Возможно, ты больше внимания уделяла другим частям моего тела?

— Бретт!

— Ну ладно, ладно! — все так же серьезно продолжил он. — Ты абсолютно права. Суд постановил, чтобы краб вернул палец на место.

Миранда снова захихикала, потом стала серьезной.

— Если ты ждешь, что я поверю твоим россказням, Бретт, почему же не хочешь поверить моим, тем более что они — правдивы?

— Ты снова за свое?

— Пойми, я считаю это просто необходимым. — Миранда умоляюще взглянула на мужа. — Не знаю, почему ты на мне женился, Бретт, но мне бы очень не хотелось думать, что со времени нашей свадьбы сделала что-то такое, что ухудшило наши и без того натянутые отношения. Именно поэтому и пыталась тебя убедить: я ни слова не солгала тебе про ланч с Габи!

— Ты еще раньше солгала, выдав себя за калеку, — отрезал Бретт.

— Я… сделать это было отнюдь не просто, — возразила Миранда. — Ты не знаешь и половины всего, Бретт. Конечно, выходить замуж за тебя мне не следовало. Но я полна решимости выполнить все условия брачного контракта, и обещаю: больше никакой лжи не будет. Если мы не можем друг другу доверять, что же у нас остается? И прежде всего я хотела бы разъяснить недоразумение по поводу Эдриана Нортона.

Бретт резко остановился, словно прирос к песку пляжа. Ласковые волны, плещущиеся у их ног, резко контрастировали с жестким выражением его лица. Миранде даже показалось, что муж ее сейчас ударит. Но он, помолчав, сказал срывающимся от гнева голосом:

— Продолжай.

— Габи приехала в твое отсутствие с извинениями за свое поведение накануне. Потом пригласила меня на ланч. Я не хотела идти. Хотя бы потому, что чувствовала усталость — видно, еще сказывалась разница во времени.

— Так зачем же ты пошла?

— Ну, во-первых, Габи — твоя сестра, и я уже знала, что она пережила. Кроме того, мне не хотелось, чтобы она подумала, будто мы с ней никогда не сможем подружиться. И когда она сказала, что уже заказала для нас столик в одном очень известном ресторане, лишь бы доставить удовольствие мне, я не смогла ей отказать.

— Прошу тебя, продолжай, — уже помягче сказал Бретт, когда Миранда прервала свою исповедь.

— При входе в ресторан толпились фоторепортеры. Габи заговорила с одним из них, Дейвом, так вроде она его назвала, сообщила ему, что я твоя жена. Он сказал, что читал в газете объявление о свадьбе, но никак не ожидал меня так скоро увидеть. И начал нас снимать…

Глаза Бретта сузились.

— Какого черта Габи себя так вела?

— Думаю, ей, как и мне, не очень все это понравилось.

— Не понравилось? — Бретт зло засмеялся.

У Миранды перехватило дух, она уже жалела, что затеяла этот разговор.

— Мне вообще не нравится, когда репортеры нацеливают на меня фотокамеры. Но, с другой стороны, шум поднимать вроде бы было не из-за чего. А за столиком нас, явно по предварительной договоренности с Габи, ждал Нортон. Но я не хотела уходить демонстративно.

— Наверное, тебе все-таки было приятно в их обществе, да?

— Вовсе нет, — коротко ответила Миранда. — Поведение Габи особой радости у меня не вызвало, и, хотя Нортон вел себя вполне прилично, мне было неуютно.

— О чем же Габи говорила?

Почему Миранде показалось, что Бретт чего-то опасается? Она пыталась в слабом лунном свете прочитать выражение его глаз. Сказать ему или не надо? А почему, собственно, надо молчать?

— Ну, о твоих женщинах, например.

— О моих женщинах — вообще? Или о какой-нибудь в частности?

— Единственной, кого Габи упомянула по имени, была та, что позвонила тебе в нашу первую ночь в Нью-Йорке. Кажется, ее зовут Ив?

Бретт довольно долго молчал, глядя в встревоженные глаза жены.

— Мне уже за тридцать, Миранда, далеко за тридцать! Не стану отрицать, у меня в жизни было немало женщин. Если мужчина не женат и богат, этого трудно избежать. Для некоторых женщин даже брак мужчины — не помеха. Так что не жди, что Ив и другие сразу же перестанут мне звонить только потому, что я теперь женат. Тебе же следует учесть вот что: если ты и впредь станешь слушать сплетни моей сестры, то в своих переживаниях должна будешь винить только себя.

Миранда неуверенно взглянула на мужа. Это предупреждение, что у него нет намерений менять свой образ жизни и что ей лучше смотреть на все сквозь пальцы? Или же, наоборот, Бретт хочет ее заверить, что теперь, став женатым человеком, он будет хранить ей верность? Но Миранда не успела что-либо выяснить — Бретту не терпелось дослушать рассказ жены до конца.

— Вы заканчивали ланч, — напомнил он. — А потом?..

— Да-да, я продолжу. Габи вспомнила, что должна идти к парикмахеру, и попросила Нортона отвезти меня домой. Я сказала, что прекрасно доберусь сама, мы с ним даже поспорили, выходя из ресторана. И тут я споткнулась, Нортон поддержал меня. Кто-то из этих наглых папарацци совершенно неожиданно щелкнул камерой. Не успела я сообразить, что происходит, как Нортон уже запихнул меня в такси и вскочил туда следом.

— Он доехал с тобой до самого дома и ты пригласила его зайти?

— Нет! Если не веришь, спроси у Хэрриса. Я едва этого Нортона знаю и, вне сомнения, больше не желаю его видеть.

Несколько минут Бретт молчал, внимательно наблюдая за Мирандой. Она спокойно выдержала его взгляд. Воздух наполняли запахи трав и соленый аромат моря. Миранду окатила волна сожаления. Господи, как здесь было бы прекрасно, если бы Бретт ее любил!..

Не успели ее мысли свернуть на опасную дорожку, как Бретт их прервал:

— Я верю тебе, Миранда…

— Веришь?

Бретт проигнорировал ее восклицание.

— Но ведь я предупреждал тебя о… характере своей сестры. Ты бы могла связаться со мной, когда она тебя пригласила на ланч, и спросить моего совета. На будущее запомни это.

— Я приняла предложение Габи лишь потому, что считала его совершенно безобидным, — возразила Миранда. — Да, я колебалась, но уж никак не думала, что поступаю неправильно.

— Разумеется, если единственным мотивом твоего решения было просто пойти с людьми на обед.

Разве обязательно говорить с нею столь надменно? Миранда посмотрела на мужа с осуждением:

— А какой же еще мог быть у меня мотив?

— Например, богатый любовник. Кто-нибудь для забавы, пока муж занят делами.

— Ты ведь знаешь, ничего подобного я не ищу!

— Разве?

— Нет! Конечно, доказать тебе, что это правда, я не могу…

— А я не могу доказать обратное! Так что заключим перемирие.

— Как тебе будет угодно.

Миранда так устала от ворчания мужа, что с радостью приняла протянутую им оливковую ветвь.

Бретт, похоже, решил, что обсуждать ее злополучный обед с Габи и дальше — просто бессмысленно. Он повернул назад, к дому, Миранда последовала за ним. Ну почему он всегда подчеркивает, что она слишком молода и наивна? Ей ведь уже двадцать четыре, не так-то и мало! Получается, что, вопреки ее желанию серьезно воспринимать жизнь, она теперь куда менее прочно стоит на земле, чем тогда, в восемнадцать.

Миранде не дано было знать, что в глазах человека, идущего сейчас с ней рядом, она выглядит ни на месяц не старше восемнадцати. Бретт уже в который раз задавал себе все тот же вопрос: понимал ли он, что делает, решив жениться на этой девушке? Вообще-то Бретт Дикин ошибался редко — такую роскошь он себе не разрешал. Но вот теперь он начал подумывать, что Миранда — самая большая в его жизни ошибка.

Надо признать, он нашел в Миранде, когда впервые овладел ею, нечто такое, чего не встречал ни у кого до нее. Но ведь огонь, испепелявший его до такой степени, что он потерял над собою контроль, мог быть вызван гневом, злостью, да чем угодно! Теперь тот эпизод настолько затемнен в его сознании разными обстоятельствами, что ясных воспоминаний о нем не осталось. В общем, он будет спать в комнате для гостей. До тех пор, пока не разберется в своих мыслях.

Миранде было трудновато поспевать за Бреттом. Да еще платье на ветру так облепляло ее тело, что приходилось то и дело останавливаться и одергивать его. В конце концов она была вынуждена подобрать подол выше колен, чтобы оно не мешало идти побыстрее. Услыхав у себя за спиной ее торопливые шаги, Бретт резко остановился.

— Что случилось? — спросил он и протянул руки, чтобы ее удержать.

— Ничего! — выдохнула Миранда. Сердце ее бешено колотилось. Когда Бретт до нее дотрагивался, она вновь и вновь испытывала такое чувство, будто борется с тем, с чем на самом деле бороться не хочется. — Я… я просто хотела тебя догнать.

— Извини, — бросил Бретт, смерив ее взглядом.

Сейчас Миранда походила на сбитого с толку растерянного ребенка, однако ее облепленное белым платьем тело наглядно доказывало: перед ним взрослая женщина. Словно подсознательно почувствовав опасность, она постаралась легонько оттолкнуть Бретта. Но он ее не отпустил, еще крепче обвил руками и поцеловал в губы. Миранду вновь обожгло пламя, жар которого она уже не раз испытывала в объятиях Бретта.

Одна его рука безжалостно сжимала ее талию, второй он начал стягивать с ее плеч бретельки, а губы опускались все ниже, вызывая у Миранды полное смятение чувств. Желание близости с Бреттом подавило все мысли. Миранде казалось, что вот-вот умрет от страсти, но она лишь все теснее прижималась к Бретту и с жаром возвращала ему поцелуи.

Тело Бретта напряглось — все и везде, она это ощущала. Пусть его желание — чисто физическое, но Миранда знала: если он сейчас захочет ею овладеть, она будет от этого только счастлива. Ей хотелось, чтобы он положил ее на песок и овладел ею прямо здесь и сейчас. Она почему-то была уверена, что на сей раз не разочаруется.

Бретт поднял голову, и на его лице явственно отразилась происходившая в нем борьба с самим собой. Наверное, он ее отвергнет? Но разве она сама не продемонстрировала ему свои чувства? И тут Миранда чуть не вскрикнула от облегчения: муж подхватил ее на руки и быстро понес в дом. Однако, похоже, его страсть быстро выветрилась: войдя в личные апартаменты, Бретт не очень-то нежно бросил ее на постель. И сразу же пошел к двери.

— Извини, что я тебя целовал, — бросил он через плечо. — Этого больше не будет.

— Бретт! — заплакала Миранда, вдруг осознав, что он уходит. — Я не хотела… я не возражаю, когда ты меня целуешь…

— Но ведь брачным контрактом это не предусмотрено, — ответил муж, задержавшись в дверях.

— Разве? Не помню. Но ведь это не важно?

— Напротив, очень важно! Утром ты, возможно, будешь радоваться тому, что я решил придержаться буквы контракта.

 

Глава 11

Опершись на локоть, Миранда смотрела вслед Бретту, закрывавшему за собой дверь. Как надо понимать его слова о том, что поцелуи не входят в их брачный контракт? Такое ведь и не должно упоминаться в подобных документах!..

Все, что она помнила из этого контракта, сводилось к одному: она ничего не получит при разводе, если уйдет от Бретта сама. Элис и Гэри, кстати, уже получали обещанные им пособия. Об этом ей сказал отец, когда она позвонила ему из Нью-Йорка…

Похоже, Бретт с ней вообще разговаривает только для того, чтобы окончательно ее запутать. Ну и черт с ним! К ней возвращался обычный для прежних времен задор. Если он только посмеет снова к ней приблизиться, она скажет, что ему следует сделать с его проклятыми поцелуями!

В последующие дни Миранда видела Бретта редко. А если они и встречались, он, казалось, преднамеренно держится от нее на расстоянии. По словам Линды, Дикин много времени проводил на плантации сахарного тростника. Когда же Миранда попыталась заговорить о полевых работах, Бретт проявил какую-то странную сдержанность. Как-то раз она попросила мужа взять ее с собой. Он отказался. И заявил, что, по его мнению, в поле нет ничего для нее интересного, а сама она будет там для всех лишь обузой. Отпор, естественно, только возбудил в ней решимость попасть на плантацию. Но, когда Миранда попыталась пойти за Бреттом, ее сандалеты через несколько сотен ярдов чуть не развалились. А более крепкой обуви не нашлось, хотя Миранда перерыла весь багаж, который для нее упаковала Джил.

Ежедневно Бретт часами сидел у себя в офисе. Это была специально оборудованная комната, откуда по телефону, факсу или через Интернет он мог быстро связаться с любой точкой на земном шаре. Иногда появлялись сотрудники каких-то его компаний, и тогда он просиживал с ними весь день в огромной гостиной, используемой, как выяснилось, не только для отдыха. Туда же Линда подавала ланч и ужин. Миранда этих людей видела редко. Они уезжали так же незаметно, как приезжали.

Миранде вспомнились слова Бретта, предупредившего ее: если она отвергнет его на Льюке, то очень об этом пожалеет. Но разве не он сам ее отвергает?

Правда, несчастной Миранда себя не чувствовала. Она много плавала, бродила по пляжам или просто загорала на солнышке. Линда ее отчаянно баловала. Очень редко разрешала что-либо делать и все время приносила в патио дивные прохладительные напитки. Время от времени, когда Миранде удавалось Линду уговорить, она приносила что-нибудь также для себя, садилась и рассказывала о жизни на Багамах. Но почему-то избегала говорить о Льюке.

В общем, Миранда жила как в прекрасном сне. И это не замедлило сказаться — она вдруг расцвела. Еще недавно походившая на привлекательного подростка, Миранда превратилась в настоящую женщину. Упругая загорелая кожа, прекрасные пышные волосы, налитая силой стройная фигурка… Бретт с трудом отводил от жены глаза. Но приписывал это отсутствию на Льюке других женщин.

Миранда удивилась, узнав, что на остров регулярно приезжает врач. Бретт настоял, чтобы она записалась на очередной прием. Она возражала, но Бретт был очень упрям.

Врача звали Луи Митфорд. На вопрос Миранды этот молодцеватый на вид мужчина ответил, что обычно посещает Льюк, чтобы осматривать местное население. Как позже она выяснила, его услуги оплачивает Бретт. От него Луи узнал, что раньше Миранда не могла ходить, что ей сделали несколько операций. Однако после осмотра доктор объявил, что миссис Дикин женщина на редкость здоровая. Доктор заговорил с ней о контроле за беременностью. По его словам, Бретт считает, что после того, что ей пришлось перенести, с этим пока стоит повременить. Разъяренная Миранда чуть было не рассказала милому врачу об особо эффективном методе предупреждения беременности, к которому прибегает ее супруг.

Два дня перед Рождеством муж провел в Нью-Йорке. Сказал, что визит чисто деловой, но вернулся с уймой подарков — для нее, для своих служащих, для друзей — владельцев другого острова, куда собирался отправиться с Мирандой на рождественские праздники.

Миранда посетовала: она и не предполагала, что их медовый месяц так затянется, и теперь ей нечего ему подарить. Бретт засмеялся и ответил, что, мол, пусть она не беспокоится, подарит ему что-нибудь, когда они вернутся в Нью-Йорк. А для Миранды это было не одно и то же, хотя она пыталась себя убедить, что это ничего не значит.

Друзья Бретта, Лайза и Билл Гордоны, были семьей бизнесмена из Лос-Анджелеса, которая когда-то жила в Нью-Йорке. Они извинились перед Мирандой за то, что нарушили ее уединение в медовый месяц. Но очень уж им хотелось повидаться с Бреттом. К сожалению, сами они должны уехать на следующий день.

— Надеюсь, милая, вы не сердитесь? Лайза Гордон тепло улыбнулась. — Когда мы жили в Нью-Йорке, то встречались с Бреттом очень часто. А как переехали — почти совсем не видимся.

Молодая жена Бретта им явно понравилась. Ей они тоже показались очень симпатичными. Было и еще несколько гостей. Но поскольку они с Бреттом приехали всего на один день, у Миранды не было ни времени, ни возможности узнать их получше. Большинство женщин оказались старыми приятельницами Бретта и все время с ним слегка флиртовали; их мужья, по-видимому, воспринимали это вполне терпимо.

Господи, быть бы хоть наполовину такой красивой, такой умной, такой раскованной, как они! — думала Миранда, наблюдая, как весел с ними Бретт.

Они собирались вернуться на Льюк в тот же день, попозже вечером. Но погода вдруг испортилась. Правда, по радио было предупреждение, но никто не ожидал, что погода изменится столь резко. Бретт сказал, что воспользоваться самолетом сейчас слишком рискованно.

— Такое на Багамах иногда случается, — пояснил он. — Конечно, столь разрушительных ураганов, как на Карибских островах, здесь не бывает, но шторм есть шторм. Будь я один, может, и рискнул бы лететь на Льюк. Но не с тобой.

— Что же нам делать?

— Останемся тут и вернемся на Льюк завтра, — ответил муж. — К утру шторм кончится. Почти гарантирую.

Миранде было трудно в это поверить: океан бушевал вовсю, свирепствовал ветер. Впрочем, никого, кроме нее, шторм не испугал. Билл Гордон, как и Бретт, заверил Миранду, что к рассвету все стихнет.

О том, где они будут спать, Миранда не задумывалась до тех пор, пока кто-то не сказал, что попозже заглянет к ним. Куда? Дом казался ей недостаточно большим, чтобы в нем разместилась почти дюжина семейных пар.

— У Гордонов есть еще несколько бунгало для гостей, — пояснил Бретт. — Нам отвели самое удаленное от дома бунгало, только оно оказалось свободным. Когда Лайза и Билл нас пригласили, я сказал, что мы не останемся на ночь.

В бунгало наверняка одна спальня. Миранда взглянула на мужа. Сколько ей еще придется выносить неудобства из-за необходимости ночных предосторожностей? Снова как в Лондоне, Нью-Йорке… Правда, на Льюке Бретт демонстративно ее игнорировал и спал отдельно. А что будет нынче ночью?

Миранда спросила с деланным безразличием:

— Ты наверняка проведешь эту ночь с Биллом за разговорами и выпивкой?

— И не подумаю! — иронично ответил Бретт. — Мы уже и без того выпили предостаточно. Единственное, о чем я сейчас мечтаю, — улечься спать.

— А может, самолет?..

Бретт засмеялся.

— Уж не предлагаешь ли ты мне спать в самолете? Он благополучно стоит в ангаре у Билла, и няньки, чтобы за ним приглядывать, не требуется.

Щеки Миранды вспыхнули: Бретт, конечно, прочитал главный ее вопрос между строк. А он уже прощался с Биллом и Лайзой. Крепко взяв жену за руку, он потянул ее к остальным гостям, которые уже направлялись к своим бунгало. Шли быстро, и вскоре Бретт захлопнул дверь отведенного им домика.

— Лайза сказала, что в одном из ящиков гардероба всегда лежит свежая ночная рубашка на тот случай, если таковая тебе понадобится, — сказал Бретт, все еще держа ее за руку.

— Конечно, понадобится, что за вопрос, — резко возразила Миранда. — Или большинство твоих женщин спали нагишом?

— Что значит «твоих женщин»?

— Ладно, забудем про это!

— О'кей, — согласился Бретт, глядя на жену. — Но забудем не только про это, но и все остальное. Хотя бы на время.

Миранда нахмурилась, заметив, как смотрит на нее муж. Ее платье, влажное от сильных брызг прибоя, облепило тело, отчетливо подчеркивая каждый изгиб. А ей и переодеться не во что!

— Тебе не кажется, что это хорошая мысль? — настаивал Бретт.

Голос его звучал как-то странно. От выпивки? Но Миранда не видела, чтобы он пил слишком много. Или причина его возбуждения все-таки в ней?

— Это как посмотреть, — осторожно ответила она.

Бретт засмеялся и прижал ее к себе, словно решив, что отвечать действием легче, чем словами. И начал ее целовать. Мелькнула мысль: опять будет целовать, а потом уйдет. Тем не менее Миранда прижалась к мужу и ответила на его поцелуи.

Она не вняла внутреннему голосу, вопрошавшему: «Где же твоя гордость?» Когда Бретт овладел ею в Нью-Йорке, в Миранде боролись радость и сомнения. Она считала, что такой близости между ними быть не должно, раз нет любви. Теперь же, хоть и знала, что Бретт ее не любит, она, к своему огромному удивлению, обнаружила, что любит его, любит настолько сильно, что все сомнения относительно их близости исчезли.

Тело Миранды рвалось к Бретту, противиться этому желанию было невозможно. И когда он, сняв с себя и с жены мокрую одежду, перенес ее на постель, она не попыталась его остановить. Ее руки обвили шею мужа, а он ласкал ее — властно, почти грубо. Когда же его губы припали к ее груди, Миранду окончательно поглотил огонь страсти.

Бретт вошел в нее так нетерпеливо, что она вновь почувствовала боль и дискомфорт. Но в отличие от первой близости, ее собственная страсть сегодня рвалась навстречу его страсти. Бретт почувствовал это и застонал от наслаждения.

Вокруг Миранды все закружилось, растворяясь в бесконечности мироздания и поднимая ее на какую-то недосягаемую высоту.

Она услышала, что в слезах молит мужа не останавливаться. Он не остановился и повел ее на недосягаемую вершину, которой оба достигли в один и тот же миг…

Голова у Миранды кружилась. Ей не верилось, что такое действительно возможно. И лишь пробегающая по всему ее телу дрожь удовлетворения напомнили: то было не сном.

— Ты… удивлена? — мягко спросил Бретт, читая мысли, так откровенно отражающиеся на живом личике Миранды.

— Да.

— На этот раз было лучше?

Миранда почувствовала новую волну охватившего ее желания. Наверное, нельзя проявлять такую жадность, промелькнуло в ее сознании. Но Бретт снова стал ласкать ее, его рука скользнула вниз. Почувствовав тепло и влагу ждущего его лона, он мягко погрузился в него… Кульминация была еще сильнее, чем в первый раз.

— Ну, а теперь ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил Бретт. Опершись на локоть, он смотрел на жену в ожидании.

— Сейчас было еще лучше, — медленно призналась Миранда.

Бретт улыбнулся.

— И больше энтузиазма в твоем теле.

— Ну, извини! — Глаза у Миранды зло сверкнули. — Мне никто не говорил…

— Потому что у тебя не было любовника. Разве тебе никогда не хотелось его иметь?

— Наверное, хотелось, — призналась Миранда. — До аварии, помнится, я нередко думала о том, что все это означает.

— Теперь знаешь?

— Думаю, да.

— Интересно, сколько должно пройти времени, чтобы ты это знала наверняка?

— Я не могу говорить на эту тему так же легко, как ты.

Бретт снова засмеялся.

— Сможешь, дай только время. Ну а сейчас, почему бы нам не оставить наши препирательства и не принять душ?

— Ты хочешь сказать?..

— Конечно, вместе.

Они вернулись на Льюк рано утром. После обеда установилась чудесная погода, и Бретт сказал, что прогулка на яхте — лучшее времяпрепровождение.

Миранда с радостью согласилась.

— Только, боюсь, у меня может начаться морская болезнь.

Бретт рассмеялся и ответил, что такое с ней вряд ли случится да и пробудут они в море совсем недолго.

Он шли вдоль берега примерно милю и оказались в маленькой гавани, где на легкой волне покачивалось небольшое судно. На берегу стояло несколько довольно вместительных домов. Возле них играли дети.

— Отцы трудятся на плантации, матери хлопочут по хозяйству, — пояснил Бретт. Он подтянул к мосткам лодку, которая была явно подготовлена для него заранее, и помог Миранде в нее сойти. — Разочарована?

— О, нисколько! — ответила Миранда. — Мне такое судно куда ближе, чем та большая океанская яхта, о которой ты как-то упоминал в Нью-Йорке.

— Она сейчас выставлена на продажу.

— Почему? — Миранда удивленно взглянула на мужа. Тот ловко лавировал, почти против ветра направляя яхту в открытое море.

— А тебе хотелось бы, чтобы я ее сохранил?

Миранда сжала припухшие после ночи любви губы. Что за привычка — отвечать вопросом на вопрос?

— Надеюсь, твое решение продать яхту никакого отношения ко мне не имеет?

— Просто я ею мало пользовался. — Бретт пожал плечами. — Куда больше энтузиазма к ней проявляет Габи.

— Ей нравятся морские прогулки?

— Да, если можно целый день валяться в шезлонге и пить джин. Но дело не в Габи. Та яхта слишком большая. Как и все, чем я владею, — резко добавил Бретт.

Миранда взглянула на жесткий профиль мужа.

— Мне казалось, что большинство промышленных магнатов и банкиров считают, что все большое — весьма впечатляет.

— Когда-то и я так думал, — признался Бретт, — а теперь я в этом не уверен.

— Как-то мой отец сказал, — вспомнила Миранда, — что если дела и дальше пойдут так, как сейчас, большая часть мирового бизнеса перейдет во владение горстки людей.

— Возможно, он прав, — мрачно согласился Бретт, будто и сам не одобрял подобную возможность. — Человек легко может оказаться в подчинении у своего богатства и чересчур обрасти вещами, которые ему на самом деле не очень-то нужны.

Сердце Миранды дрогнуло. Похоже, Бретт хочет избавиться от ненужного. А что, если вслед за яхтой настанет очередь его жены? И сколько времени пройдет до того, как Бретт потребует развода? Сейчас, когда она поняла, что любит мужа, развода ей хотелось меньше всего.

Бретт сосредоточил все свое внимание на управлении яхтой, и Миранда могла беспрепятственно его изучать. Стало жарко, он снял рубашку. Она видела, как напрягаются крепкие мышцы на его руках и плечах. Сейчас ей уже было дано осознать: он не просто мужествен, он очень по-мужски сексуален. Прошлой ночью он управлял ею так же, как сейчас — этой лодкой. А вдруг он действительно разведется с нею и будет ласкать какую-то другую женщину? Мысль об этом вызвала у Миранды такую боль, что она была вынуждена отвернуться, дабы Бретт, не дай Бог, ничего не прочитал на ее лице.

 

Глава 12

День был прекрасен. На синем небе сияло солнце, ветерок навевал прохладу. Миранда дышала полной грудью, радуясь соленому привкусу свежего воздуха. Она ощущала, как он понемногу выдувает из ее души мучительное напряжение.

Яхта приблизилась к крохотному песчаному островку, окруженному отмелью. Бретт бросил якорь.

— Здесь мы можем поплавать.

— У нас ничего с собой нет для купания, — сказала Миранда, когда они дошли до серебряного пляжа.

— А ничего и не нужно. Здесь нас никто не увидит. — Бретт улыбнулся. — Ты, конечно, можешь плавать в шортах и майке, потом все быстро высохнет.

Миранда вспыхнула и отвернулась от снимавшего джинсы мужа. А когда она, так и не услыхав даже всплеска, посмотрела в его сторону, Бретта нигде видно не было. Ее охватила тревога. Поспешно сбросив одежду, она бросилась в воду вслед за мужем.

Бретт просто подстроил ей ловушку, как она потом поняла. Не успела Миранда, задержав дыхание, поискать Бретта, как он тут же схватил ее сзади, крепко прижал к себе и оттолкнулся от дна. Вокруг засверкала поверхность моря. Ощущение было невероятным. Миранду снова охватило почти такое же блаженство, как предшествующей ночью.

— Ты уж извини, — поддразнил Бретт, когда они отдышались.

— Я подумала, ты попал в беду, стукнулся о скалу, или еще что-то случилось.

— Иногда такое бывает, — загадочно согласился муж. И, будто бы оправдываясь, положил жену на песок и начал осыпать ее ласками.

Сердце у Миранды замерло, а потом бешено заколотилось, когда губы Бретта прикоснулись к ее губам. Тело его так напряглось, что не оставалось никаких сомнений в том, как он желает близости. Бретт положил руку ей на грудь, и розовые соски немедленно ожили. Миранда невольно вскрикнула.

— Ты меня хочешь?

Ну как можно это отрицать, когда каждая клеточка ее тела так жаждет Бретта! Миранда закрыла глаза и кивнула, ощущая набегающую все сильнее страсть. И больше уже не чувствовала ничего, пока не достигла тех горных высот, на которые несколько раз поднималась прошедшей ночью…

Остаток дня они провели в постели на яхте. Койка была узкая, но Миранде было все равно. Бретт то ласкал жену, то поддразнивал, а потом стал учить, как доставлять удовольствие ему. Но ни разу за все это время, как позже вспоминала Миранда, муж не сказал ей о любви…

Когда они уже покидали островок, Миранда сказала, что очень жалеет, что так мало на нем повидала. Бретт со смехом признался, что, хоть и бывал здесь неоднократно, тоже мало что на нем видел. Миранда сразу же подумала о женщинах, которых Бретт привозил сюда.

На следующее утро на Льюк прибыли двое мужчин. Бретт закрылся с ними в офисе, и они просидели там весь день. Линда подала им туда легкий ланч. Уехали они к вечеру.

— Кто это был? — полюбопытствовала Миранда, когда они с мужем сели ужинать. — Мне казалось, в рождественскую неделю никто не работает.

— Директора, — безразлично сообщил Бретт. Он выглядел усталым, морщинки на лбу и у глаз стали заметнее.

Миранда потянулась за ломтиком восхитительно пышного, с хрустящей корочкой хлеба Линды, который та пекла каждый день.

— Сколько же у тебя директоров?

— Тебе действительно интересно?

— А разве жену это не должно интересовать? — ответила Миранда. — Кстати, ты бы мог их мне представить.

— У нас же медовый месяц. Они повидать тебя и не рассчитывали.

— Уж не стесняешься ли ты меня?

Бретт нетерпеливо нахмурился.

— Почему я должен тебя стесняться?

— Я ведь была калекой. Иногда я думаю: ты про это когда-нибудь забываешь?

Синие глаза Бретта засверкали — так бывало всегда, когда он сердился.

— Перестань нести чепуху! Вспомни: я сделал тебе предложение, полагая, что ты останешься калекой на всю жизнь.

Пришлось Миранде сделать вид, что она разглядывает курицу под соусом кэрри, приготовленную для них Линдой. Почему Бретт говорит так, будто бы она его в чем-то обманула?

— И все-таки, думаю, калеки ты мог бы стесняться, — упрямо вернулась она к прежней теме.

Бретт стукнул кулаком по столу. Такого Миранда еще не видела.

— Не знаю, почему возник этот разговор. Ты молода, красива и сексуально весьма привлекательна. Но будь по-прежнему калекой, — а ты отнюдь не калека! — я был бы уверен, что ты меня никогда ни в чем не предашь.

— Извини, Бретт, но ты должен знать: я тебя и теперь не предам. Зря я затеяла этот разговор. Просто ты целый день работал, а мне даже занять себя было нечем.

— Используй вечер на полную катушку. — Глаза мужа опять смеялись. — Да и целая ночь у нас впереди.

Миранда пропустила эти слова мимо ушей, хотя и вспыхнула.

— Жаль, что для меня не находится тут дела. Ведь у меня степень бакалавра, если ты не знаешь.

— Не хочу, чтобы ты занималась карьерой, — отрезал Бретт. — Мне нравится, что ты для меня всегда доступна.

Щеки Миранды заалели еще сильнее. Глаза Бретта мягко обволокли ее, безошибочно подчеркивая смысл сказанных им слов. Но и на сей раз Миранда отказалась отклоняться от темы.

— Я бы очень хотела помогать физически увечным людям. Можно сделать для них куда больше, чем это обычно себе представляют. Даже подарок, несколько недорогих безделушек могут намного облегчить им жизнь.

— У тебя было не просто множество приспособлений и безделушек, Миранда. У тебя их был целый арсенал, — мягко сказал Бретт. — И по большей части, очень дорогих.

— Мой отец слишком много делал, чтобы облегчить жизнь всего лишь мне одной. — Серые глаза Миранды выразили сожаление. — Теперь я это понимаю.

— Тебе незачем себя за это корить.

— Я знаю, — быстро ответила Миранда. — Гэри поступил так, как поступил бы на его месте любой отец, если ему это по карману. И я этого забыть не могу. Вернувшись домой из Швейцарии, я собиралась наслаждаться жизнью. Чувствуя себя… как бы это сказать… целой, испытывала решимость позабыть, что была некоторое время другой. Оказывается, такое не забывается. — Миранда нахмурилась. — Я не допущу, чтобы это ощущение стало у меня навязчивой идеей, но обязательно найду способ помочь физически ущербным людям, какой я сама когда-то была.

— Увидим. — Бретт нахмурился. — Ты должна дать себе еще какое-то время на реабилитацию.

Линда подала кофе, пожелала спокойной ночи и ушла домой. Проведя сегодня большую часть времени на воде и возле моря, Миранда не хотела больше выходить из дома. Она выбрала книгу и села читать. Бретт перелистывал деловые бумаги.

Около одиннадцати Миранда сдалась и заявила, что отправляется спать.

— Моя книга, наверное, не так интересна, как твои бумаги, — сказала она.

Бретт взглянул на нее и резко вскочил. Разбросав бумаги с небрежностью, явно не соответствующей их значимости, он схватил жену в объятия. Лицо у него было серьезным, но глаза ярко блестели, когда он прошептал:

— А я все думал: сколько же еще времени ты меня заставишь ждать?

В ту ночь его ласки достигли небывалой, неведомой еще Миранде силы. Она лишь успела подумать, что родилась на свет, чтобы принадлежать именно этому мужчине. Только он один способен заставить ее испытывать такой экстаз. А Бретт уносил ее все выше и выше, и каждый дюйм этого восхождения они проходили вместе.

В последующие дни Бретт неоднократно овладевал Мирандой, и не только ночью. Они плавали на яхте, Бретт бросал якорь у какого-нибудь островка или на отмели, и они проводили многие часы в крохотной каютке, упиваясь интимными ласками. Миранда всегда охотно отправлялась в эти походы. Близость Бретта стала для нее чем-то похожим на наркотик, она жаждала ее вновь и вновь. И продолжала надеяться, что у него появится к ней не только чисто физическое влечение, но и настоящая любовь. Как у нее — к нему.

Дни пролетали быстро. Миранда не могла вспомнить, когда в ее жизни время неслось так стремительно. Она вовсе не была уверена, что хочет жить на Льюке постоянно. Но если они застрянут здесь на несколько месяцев, жаловаться она не станет. С каждым днем Миранда становилась все крепче и теперь очень редко уставала. Возвратившаяся энергия молодости и здоровья прибавила краски ее щекам и блеска глазам. Она часто смеялась. И всегда была готова ответить на поцелуи Бретта. Здоровый вид хозяйки отметила даже Линда, добавив: вот что, мол, значит для молодой женщины замужество.

Однако к Миранде в моменты дурных предчувствий возвращались сомнения в том, что ее брак был удачным. Ведь Бретт иногда вообще не проявлял к ней никаких чувств, даже дружеских. А порой отодвигал ее от себя на такое расстояние, что Миранда просто пугалась.

Но по-настоящему Миранда встревожилась, вдруг почувствовав, что серьезно заболела. Сначала Миранда решила, будто съела что-то не то за обедом. Правда, Линде она ничего не сказала, боясь, что та примет это за критику ее стряпни. Но, подумав, Миранда вспомнила, что почувствовала себя неважно еще утром, как только встала.

Это случилось в тот день, когда к ним приехала Габи.

Один из сотрудников Бретта, работающий неподалеку от аэропорта, привез золовку и ее друга. Миранда так и не поняла, кто удивился больше — она или Бретт.

— Приветик! — закричала Габи. — Удивлены, да? — И не успели они ответить, как она представила стоящего рядом мужчину: — Клем Уокер, из Техаса.

Бретт был вежлив, но не более.

— Почему ты не предупредила о своем приезде? — спросил он сестру, пожав Клему руку.

Прямого ответа Габи не дала. Она сказала только:

— Тебя не было несколько недель, и я стала беспокоиться.

— Беспокоиться?

Брови у Бретта столь явно полезли на лоб, что Габи это явно не понравилось. Она решила тоже ему досадить:

— Правда, не так сильно, как несколько твоих подружек.

Никого по имени Габи не упомянула, но Миранда не сомневалась, что среди обеспокоенных «подружек» была и таинственная Ив. От этой мысли ее недомогание усилилось, она побледнела.

— Ну, хватит! — рявкнул Бретт. — Я вообще против того, чтобы ты приезжала сюда, ты вечно накликаешь беду. А сейчас тем более: у меня, знаешь ли, медовый месяц.

Клем Уокер холодно взглянул на Габи:

— Приглашая меня сюда, ты ничего об этом не сказала.

— Разве? — Габи невинно раскрыла глаза. — Но ведь они женаты уже несколько недель, так что медовый месяц уже закончился. Познакомься, Клем, это моя невестка Миранда. — Тот вежливо поклонился. А Габи добавила: — Клем у себя в Техасе разводит лошадей, он очень знаменит.

— Габи, прекрати! — попытался прервать ее Уокер. Он был высок ростом и обладал весьма мужественной внешностью. — Полагаю, нам надо немедленно вернуться в Нассау.

— А я не хочу, — мрачно сказала Габи.

Миранда заметила, что золовка смотрит на своего приятеля неуверенно и словно ищет его одобрения. И из женской солидарности кинулась защищать Габи.

— Я бы хотела, чтобы вы остались, — сказала она. — Мы с Бреттом, — Миранда заставила себя улыбнуться, — на сегодняшний день уже можем считаться супружеской парой со стажем, так что общество нам будет только приятно.

— Говори только за себя, — сквозь зубы проворчал Бретт.

Миранда прикусила губу. Да, она повела себя слишком импульсивно. Бретт явно сердится, а это, разумеется, только усилит напряжение между ними.

Габи поддержка Миранды тоже, похоже, не понравилась, глаза ее с ехидцей сузились. Тем не менее, взглянув на брата, она изрекла:

— Твоя жена, братец, от меня избавляться как будто не хочет.

Вошла Линда. Увидев, кто приехал, она воскликнула, пользуясь привилегией старой служанки:

— Надеюсь, вы приехали сюда не для того, чтобы воду мутить, мисс Габи!

— Я буду кроткой, как овечка, — возразила та, оглядев недоверчиво взирающих на нее собеседников. — Ну почему все думают обо мне самое скверное?

— Потому что только это мы от тебя в последнее время и видим, — сухо заметил Бретт.

— Так вы остаетесь? — спросила Линда.

Габи резко ответила, что остается. Линда лишь пожала своими пышными плечами и удалилась, сказав, что пойдет готовить комнаты для гостей. Миранда воспользовалась поводом сбежать и пошла помогать ей. И пожалела об этом, когда, взглянув на нее, Линда сказала:

— Вы как-то скисли, дорогая. Это на вас так подействовал приезд Габи?

Миранда покачала головой.

— Да вроде бы нет.

— Нельзя допускать, чтобы она вас огорчала. После смерти мужа она так изменилась… Кстати, джентльмен, который сегодня с ней, выглядит гораздо приятней, чем все те, кого она сюда привозила в последние годы. Будем уповать на Господа в надежде, что этот ухажер повлияет на нее в хорошую сторону.

— Да она мне, в общем-то, и не мешает. — Миранда встряхнула простыню и протянула один ее край Линде. — И не ее вина, что я выгляжу — как вы сказали? — скисшей. Я еще до ее приезда неважно себя чувствовала. Думаю, перегрелась на солнышке.

Смерив Миранду быстрым взглядом, Линда произнесла загадочную фразу:

— В данный момент вас ничто не должно огорчать.

Отпустив Линду заниматься ужином, Миранда заканчивала последние приготовления в гостевой комнате. Вошла Габи. Ее нарисованные карандашом бровки удивленно взметнулись вверх, когда она увидела, как Миранда поправляет шелковое покрывало.

— Разве Бретт разрешает тебе этим заниматься? А где же все помощницы Линды?

— Думаю, они сегодня пораньше ушли домой. — Миранда лучезарно улыбнулась золовке. — А в разрешении Бретта нет нужды. Мне нравится помогать Линде, хотя она редко на это соглашается.

Габи пожала плечами.

— Я считала, что домовитые жены канули в прошлое. Моя мать — она представляла американскую половину нашей семьи, как Бретт уже, наверное, говорил, — проводила большую часть времени с любовниками. Я ее не винила, поскольку папа и Бретт постоянно находились в Англии. Они делали деньги, и это их интересовало куда больше, нежели все остальное, включая семью.

Миранда нахмурилась. Бретт упоминал, что его отец основал многие компании из тех, которыми Бретт руководит сегодня. Но муж никогда не говорил о том, что его отец не обращал никакого внимания на свою жену. Конечно, Миранду это не касается, но ведь яблоко от яблони недалеко падает…

— Вы с Бреттом, наверное, шикарно проводите здесь время. Скажи-ка, — с иронией добавила Габи, — ты еще не забеременела?

— Нет, что ты! — воскликнула Миранда, покраснев. — Мы с Бреттом пока даже вопроса о детях не обсуждали.

Впрочем, не совсем так. Миранда почувствовала укол совести, вспомнив, зачем муж направлял ее к доктору Луи.

 

Глава 13

В ноябре, когда Ив Мартин так и не смогла связаться с сестрой Бретта Дикина, она не знала, что делать. Без помощи Габи было просто невозможно помешать его свадьбе. Поговорить с ней Ив смогла только после свадьбы, на которую, кстати говоря, Габи не приехала.

Она сказала Ив, что ничего про Миранду Феррис не знает, кроме того, что ее отец вроде владеет фабрикой, а живут они под Бирмингемом. Габи буквально кипела. Она не имела ни малейшего представления о том, почему Бретт женился именно на этой девушке. Она всегда считала, что Бретт влюблен в Ив, иначе зачем бы он ее навещал, был к ней так привязан и никогда не думал жениться на ком-либо другом? Может, женитьба на Миранде Феррис — часть сделки, заключенной Бреттом с ее отцом? Ведь если Бретта действительно что-то интересует, он всегда идет напролом. Ради достижения главной цели он мог согласиться и на женитьбу.

— Ну, это слишком расчетливо даже для наших дней и нашего века, — сказала Ив.

— Может, ты и права, — проворчала Габи. — Но не сомневаюсь: в этом деле есть что-то тайное.

Перед тем как повесить трубку, Габи сказала, что будет очень благодарна, если Ив побольше узнает о Миранде Феррис и сообщит ей.

Ив Мартин, далеко не дура, рассуждала следующим образом. Если она поможет Габи избавиться от невестки, это вряд ли приблизит ее к желанной цели. Все, что Габи говорила, восхваляя Ив как куда более подходящую Бретту жену, она наверняка скоро забудет. Значит, надо сделать так, чтобы Габи завязла в этой истории как можно глубже. Тогда у нее не останется выбора: или помочь Ив завладеть «рукой и сердцем» Бретта, или тому станет все известно об интригах его сестры.

В телефонной книге Бирмингема значилось несколько фирм, принадлежащих людям с фамилией Феррис. Ив с трудом удалось выяснить, что дочь на выданье была лишь у одного из них, да и та — калека. (Помнится, отец что-то Ив об этом говорил.) Но ведь Бретт женился не на калеке! В общем, когда она перезвонила Габи через пару дней, ее информация была крайне скудна.

Зато Габи ее порадовала. Бретт с женой прибыли в Нью-Йорк, и Габи удалось вставить первую палку в колесо их брака. Собиралась она и дальше действовать подобным образом. А еще Габи дала Ив личный телефон Бретта и предложила под каким-нибудь предлогом позвонить ему прямо домой.

Ив не преминула этим воспользоваться. Когда Бретт спросил, откуда у нее номер его домашнего телефона, она сказала, что он сам дал ей его много лет назад, но она им никогда раньше не пользовалась. Ив не знала, поверил ли ей Бретт, но, во всяком случае, он не рассердился.

С тех пор Габи позвонила Ив еще раз и сообщила, что брат увез жену на Багамы, где они проведут медовый месяц. Больше звонков не было.

Ив старалась не думать о Бретте и его жене, загорающих на Багамах. Но ее захлестывала жалость к себе: все складывается против нее. А тут еще этот Саймон Уэнтворт все время торчит у них в доме. Его настойчивость ей чертовски надоела.

— Почему вы не хотите пойти со мной как-нибудь в ресторан? — спрашивал Саймон. Или в другой раз: — Почему бы нам не отправиться за город? Я знаю один потрясающий паб, где чудесно готовят…

Вот-вот, ехидно думала Ив, придем в паб, и ты будешь рыться в карманах в поисках последнего пенни, чтобы расплатиться за ланч. Когда отец как-то намекнул, что она нравится Саймону, Ив лишь зло рассмеялась.

Однажды, перебирая городские справочники, открытые для всеобщего доступа, Ив вдруг совершенно случайно выяснила, кто такой Саймон Уэнтворт. Он оказался главой старой, весьма респектабельной и хорошо известной архитектурной фирмы. Эта фирма осуществляла в городе немало крупных проектов. И тут Ив осенило: Саймон наверняка водит знакомство с людьми, имеющими вес в обществе, он должен знать Ферриса, которого она тщетно пытается разыскать.

Ив со свойственной ей хитростью стала постепенно менять стиль своего поведения с Саймоном. Когда он в очередной раз пригласил ее в ресторан, она сделала вид, что смутилась: мол, ей очень хочется с ним пойти, но как он будет себя чувствовать рядом с калекой?

— Вас беспокоит именно это? — засмеялся Уэнтворт и в ответ на ее кивок нетерпеливо продолжил: — Вы слишком чувствительны, Ив. Порой вы, забывшись, вообще почти не хромаете. Я уверен — это, скорей всего, просто привычка. И если вы только предоставите мне возможность, я помогу вам напрочь забыть о своей хромоте.

Ив продолжила свою игру. Сначала она сделала вид, что быстро устает, и поэтому они ходили только в тихие места. Но приближалось Рождество, и Ив согласилась пойти с Саймоном на одно из самых многолюдных в городе праздничных мероприятий. И наконец, всякий раз говоря, что Саймон творит чудеса, вообще перестала возражать против любых его инициатив.

Сказать, что она тяготится обществом Уэнтворта, значило бы покривить душой. Когда Ив забывала о Бретте, ей было вовсе не трудно уделять внимание другим мужчинам. Она даже позволила Саймону себя поцеловать. И он, совсем воспрянув духом, стал это делать все чаще и чаще. И все же в подсознании Ив царил Бретт. Она столько лет была полна решимости стать его женой, что в другой роли пока себя просто не видела.

Саймон рассказал Ив о себе. Ему было сорок четыре года. В сорок лет он овдовел. Саймон прямо не говорил, что его брак не был счастливым, но у Ив сложилось именно такое впечатление — она умела, что называется, читать между строк. Когда Ив спросила, почему Саймон, совладелец крупной архитектурной корпорации, сам возглавляет небольшую строительную фирму, тот ответил: так он чувствует себя прочно стоящим на земле обеими ногами. И добавил:

— Я люблю наблюдать, как пустошь превращается в дома, где будут жить люди, где сложатся новые семьи, где появятся дети.

Слова Саймона Уэнтворта произвели на Ив большое впечатление. Но, подумала она, ей нужен не Саймон, а его контакты. Контакты с людьми, которые, без сомнения, помогут выйти на отца Миранды Феррис.

Вскоре она действительно воочию увидела Гэри Ферриса и кое-что разузнала о нем и его дочери. Дело было так. Вечеринку с коктейлем, на которой они с Уэнтвортом тогда присутствовали, устроил один из городских магнатов. Саймон представил ее нескольким людям, явно весьма значительным особам. Ив порадовалась: не зря она так тщательно занималась сегодня своей внешностью. На ней было черное, не очень длинное, элегантное платье. За него она заплатила почти все деньги, которые получила по последнему чеку Бретта. Прическа была отменная, макияж — безупречен.

— Мне кажется, я в вас влюбляюсь, — сказал Саймон, когда они на миг остались одни.

Ив не поняла, отчего ее сердце вдруг заколотилось.

— Может, вы немного увлеклись вот этим? — поддразнила она Саймона, указывая на бокал с аперитивом в его руке.

Он лишь покачал головой.

— Разве вы не заметили, что весь вечер у меня в руках этот, единственный бокал? Мне ведь еще надо отвезти вас домой.

Вдруг, непонятно почему, его слова напомнили Ив о другой ночи, много лет назад, когда она настаивала, чтобы подвыпивший Дэн Гринли отвез ее домой. Она смогла лишь кивнуть Саймону и чуть улыбнуться. Потом извинилась и поспешила удалиться, чтобы подправить макияж. В туалетной комнате Ив задержалась, пытаясь избавиться от призрака Дэна Гринли, что ей почти удалось.

Когда она вернулась в зал, Саймон был занят беседой с окружившей его группой людей. Освободившись на время от внимания Саймона, Ив стала в сторонку. И услышала разговор двух мужчин.

— Привет, Гэри! Давненько тебя не видел. По меньшей мере с тех пор, как ты продал фирму. Все еще живешь в южной части города?

— Ага. Эдгбастен, Суттонский тракт.

— Да, помню твою большую виллу. Она называется Уэлл Хаус, если не ошибаюсь? Не надумал перебраться в дом поменьше, раз уж ты ушел на отдых?

— Нет нужды, — пробормотал Феррис, — особенно после замужества Миранды…

— Да-да, я об этом позабыл. Она ведь вышла за Бретта Дикина, да? После того, как он купил у тебя фирму.

У Ив перехватило дыхание. Нельзя пропустить ни единого слова! Очень жаль, что Феррис лишь кивнул и сказал, что хочет кое-кого повидать, перед тем как уйти. Не успела Ив отправиться за ним вслед, как он растворился в толпе гостей. Однако на его месте тотчас же возникла стройная блондинка средних лет.

— Я видела, вы только что разговаривали с Гэри Феррисом, — сказала она, с любопытством глядя на мужчину, от которого только что отошел Феррис. — Он не помог вам разгадать загадку удивительного выздоровления Миранды? Сегодня она передвигается в инвалидном кресле, а чуть ли не на следующий день выходит из храма после венчания с одним из самых богатых и притягательных холостяков всей Англии!

— Я думаю, старина Гэри эту тему не обсуждает. — Мужчина засмеялся, и они с блондинкой направились к одному из подносов с напитками.

Впервые за время расследований у Ив появились сведения, которые могли действительно быть полезными. Но надо все хорошенько обдумать. В ее голове прочно угнездились и название виллы Гэри Ферриса, и район, в котором он живет.

Теперь можно было возвращаться к Уэнтворту. Ив чуть не сразила беднягу Саймона своей лучезарной улыбкой. И конечно, ни слова не сказала о том, что, если все пойдет так, как она планирует, он ей больше будет вообще не нужен.

Через два дня Ив приехала в Уэлл Хаус. Она сама вела маленькую машину, которую ей купил Бретт. О своем приезде хозяев она не предупредила. Ив давно поняла: фактор неожиданности дорогого стоит.

После того приема, куда ее привел Саймон, она еще кое-что выяснила. Свою весьма крупную фирму Феррис был вынужден продать из-за долгов. Эти долги были связаны в основном с огромными карточными проигрышами и пущенным на самотек бизнесом. Оставалось прояснить лишь загадку женитьбы Бретта Дикина, на что Ив и надеялась, отправляясь к Феррисам. А потом Габи как можно лучше использует информацию. Ив рассмеялась, выходя из своей маленькой машины: возможно, слова «как можно лучше» не совсем подходят к данной ситуации?

В дверях появилась горничная. Ив спросила, можно ли видеть мистера Ферриса.

— Он только что куда-то ушел, мисс, — сказала девица. — А экономка заболела, и мисс Феррис пришлось везти ее в больницу. Меня зовут Хильда, между прочим. Вы договорились о визите заранее?

— Нет. — Эта девица напомнила Ив о какой-то героине из какой-то телевизионной комедии. Она тепло улыбнулась. — Я знаю, мистер Феррис меня бы принял, будь он дома. Когда он вернется?

— Он ушел ненадолго, только чтобы отправить письма.

— Может быть, я могу подождать?

Ив уже прошла в дом, а Хильда все никак не могла взять в толк, как ей поступить.

— Вы лучше пройдите в кабинет, мисс, — сказала наконец горничная. — Миссис Феллоуз, наша экономка, сказала, что спустит с меня шкуру, если я не приберусь в гостиной до одиннадцати.

В кабинете Ив с любопытством огляделась. Книжные полки, два кресла и старинный дубовый письменный стол. На нем — конверт с заморской маркой. Она приблизилась к столу. Адрес напечатан на машинке, отправитель не указан. Но интуиция безошибочно подсказала Ив, от кого письмо. Оглянувшись через плечо на закрытую дверь, Ив взяла письмо и вытащила из распечатанного конверта листок. Интуиция ее не подвела — письмо было от Бретта.

Глаза Ив быстро побежали по строчкам, схватывая самое главное. Он надеется, что Гэри и Элис — наверное, сестра Ферриса — в добром здравии. Деньги, вложенные в письмо, будут для них не лишними в преддверии наступающей зимы. Эта дополнительная сумма никак не отразится на их обычном содержании. Миранда чувствует себя хорошо. Они все еще наслаждаются медовым месяцем…

Услышав снаружи шум открываемой двери машины, Ив вложила письмо в конверт и вернула его на прежнее место. Когда минуту спустя Гэри Феррис открыл дверь в кабинет, Ив стояла у окна и смотрела на улицу.

— Прошу прощения, — сухо произнес Феррис. — Мне кажется, я вас не знаю. Но, может, должен знать?

— Нет, не должны. — Ив, улыбаясь, пересекла комнату и протянула Феррису руку. — Меня зовут Лиз Телфер, — представилась она, заранее решив, что лучше назваться вымышленным именем. Феррис без особого энтузиазма пожал ей руку. — Надеюсь, вы простите мое присутствие здесь, но ваша горничная и слышать не хотела, чтобы я ждала на улице.

— Я пока еще не понимаю…

— О, простите! — Ив опять очаровательно улыбнулась. — Я зашла к вам без какой-то особой цели. Просто потому, что вы — отец девушки, которая вышла замуж за Бретта Дикина.

— Вы — знакомая Бретта?

— Старинный друг, — уточнила Ив. — Я не смогла приехать на свадьбу. А поскольку Бретта и его жены в городе нет, решила нанести визит вам.

— Очень мило с вашей стороны, мисс Телфер, — сказал Гэри. Вид у него был несколько растерянный.

— Видите ли, — продолжала Ив, — я, как и ваша дочь, калека. И очень бы хотела узнать, как она набралась смелости выйти замуж? — Ив остановилась, изображая едва сдерживаемое волнение. — Это отнюдь не праздный вопрос, мистер Феррис. Я, видите ли, тоже собираюсь замуж. Но сомневаюсь: а честно ли это по отношению к тому, кто сделал мне предложение?..

— Надо было видеть его лицо! — несколько дней спустя смеялась Ив в трубку телефона. Она звонила Габи. Как всегда, дозвонилась не сразу — той не было дома. Но, может, это и к лучшему. Как раз сегодня Уэнтворт увез ее отца на целый день, и можно было говорить с Габи без помех. — Я ему сказала, что Бретт — мой старинный друг. И это правда. Что я очень рада его женитьбе на такой девушке, как мисс Феррис. А вот это уже совсем не так! Потом я сказала: все, мол, в Бирмингеме удивляются, откуда у Миранды взялась смелость выйти замуж, раз она калека.

— Эй, подожди минутку, — прервала ее Габи. — Миранда вовсе не калека. Или это не так?

— Судя по тому, что я слышала, она была калекой, — с энтузиазмом сообщила Ив. — Но по выражению лица ее папаши я поняла: Феррисы что-то скрывают.

— Миранда — калека… — повторила Габи. — Вот это для меня ново!

— О, чуть не забыла! — врала дальше Ив. — В ожидании Ферриса — он вышел отправить письма — я одним глазком глянула в письмо, которое увидела на письменном столе.

— Вот так-так, Ив! Ты считаешь, это хорошо?

Черт, когда Габи перестанет твердить эти свои «вот так-так»?

— Разве для того, что может расстроить безумную женитьбу Бретта, не годится все что угодно?

— Да, наверное, ты права.

— Ну так вот, это было письмо от твоего брата. Из него мне стало ясно, что Бретт фактически их всех содержит. Да и как же иначе! Гэри Феррис не только обанкротился к тому времени, когда Бретт купил его фирму, но и был по уши в долгах.

— Что, Феррис сам сказал тебе о своем банкротстве? Обычно мужчины в таких вещах не признаются.

— О, об этом я узнала не от Ферриса. — Ив гордо засмеялась. — Я ведь девочка умная, не так ли? Есть тут некий Саймон Уэнтворт. Он от меня без ума. Я сама к нему никаких чувств не питаю, но использую его на всю катушку. Короче, он брал меня с собой на разные приемы, там-то я и почерпнула нужную информацию. И теперь ты можешь применить ее к делу. Габи, ты меня слушаешь?

— Разумеется! Слушаю, слушаю! — отозвалась Габи. — Поразмыслю, что можно сделать…

Габи говорит как-то странно, подумала Ив. Но ведь она часто разговаривает так.

— Я и дальше буду делать все, что смогу, — сказала Ив. — Мы с тобою должны положить конец нелепому браку Бретта.

Ив повесила трубку. Она вся горела от ощущения близкой победы. Воспользовавшись полученной информацией, Габи придумает что-нибудь, чтобы добиться разрыва Бретта с женой. Ив рассмеялась, обернулась… и увидела в дверях высокую фигуру.

— Саймон! — выдохнула Ив, окаменев от холодного осуждающего выражения его лица. О Боже, что он успел услышать? — Что вы здесь делаете?

— Я вернулся за картой, которая понадобилась вашему отцу. — Голос у Саймона был такой же ледяной, как и взгляд. — Он сказал, где ее взять, и дал ключ на случай, если вас не будет дома.

— Вы сейчас уходите? — спросила Ив. Может, Саймон был так занят поисками карты, что не подслушал ее разговор с Габи?

— Да, ухожу. — Саймон прошел мимо Ив к двери. — И уже больше не вернусь. Я благодарен судьбе, что у меня открылись глаза, пока еще не стало слишком поздно. Вы ведь никогда не задумывались о нашем общем будущем. Разве не так, Ив?

 

Глава 14

Когда Миранда сказала, что они с Бреттом даже не обсуждали вопрос о детях, Габи удивилась.

— Я считала, что для него это будет приоритетом номер один, — небрежно бросила Габи. — Он всегда очень любил детей и баловал моего сына, пока тот был жив.

Миранда поняла намек Габи, что Бретт женился только ради сына и наследника. Но ничего не сказала: ей стало жалко Габи, на лице которой отразилась боль, а по щекам золовки побежали слезы.

— Черт возьми, — пробормотала Габи, — опять я за свое!

— Может быть, лучше дать себе волю и выплакаться?

— Если бы каждый раз, когда мне дают этот совет, к нему добавляли доллар, я бы стала миллиардершей. — Опустившись на край постели, Габи закрыла лицо руками. — Извини, Миранда, ты со мной так добра, хотя я скверно веду себя с тобой. Мне не хотелось, чтобы Бретт женился. Я была убеждена, что, если у Бретта будут дети, моя потеря станет еще горше. Вот и старалась избавиться от тебя. Радовалась, что втравила тебя в гадкую историю с Эдрианом Нортоном, что выставила тебя в скверном свете перед Бреттом. Только встретив Клема, я увидела, во что себя превратила.

— Габи, ты слишком строга к себе. Но скажи: почему вы с Бреттом не ладите?

— Знаешь, сколько себя помню, я всегда завидовала тому, что ему все всегда удается. Не то что мне. Даже мое замужество оказалось несчастным. Нет, с Эдом все было в порядке, только я быстро потеряла к нему интерес.

— А Клем? — спросила Миранда. — Может быть, попробуешь еще раз, а?

— Не уверена, — ответила Габи. — Мне кажется, он хочет на мне жениться, и потому считает нужным познакомиться с моей семьей. Но меня привело на Льюк не это, а угрызения совести, — призналась Габи. — Бретт не привез тебя обратно в Нью-Йорк, и мне показалось, что я разрушила ваш брак.

— Не говори глупости. — Миранда не стала говорить, что вовсе не зло, причиненное Габи, могло разрушить ее брак, так было предопределено с самого начала. — Мне здесь очень нравится, и, когда Бретт предложил остаться тут подольше, я с радостью согласилась.

— Тем не менее, — сказала Габи, — я должна с ним поговорить. На душе станет легче, если я признаюсь в своих грехах.

Миранда ушла, а Габи все так и сидела на краешке кровати. Она обдумывала то, что только что сказала невестке. Не станет она ничего говорить об Ив и Бретту, обидевшему ее своей реакцией на визит Клема. Признается лишь в том, что спровоцировала Миранду на тот обед с Нортоном, уж и такого ее великодушия предостаточно! В конце концов, Бретт тоже ей очень многого не рассказал. Например, что Миранда — калека. Сейчас с ней, возможно, все в порядке, но ведь так было не всегда. Ив Мартин насобирала много тому доказательств в стремлении разрушить женитьбу Бретта.

Габи не очень-то верила, что сможет добиться чего-нибудь в этом отношении. Она не любила вспоминать, что сама подстрекала Ив к этому. Да и вообще, познакомившись с Клемом, Габи на многое стала смотреть по-другому. И когда Ив звонила ей в последний раз, она была очень осторожна.

После того звонка от Ив ничего слышно не было. Ее молчание Габи нервировало, хотя в глубине души она надеялась, что больше Ив вообще звонить не будет. Теперь, влюбившись в Клема, Габи очень хотела, чтобы все осталось позади. Пусть Миранда и не совсем та невестка, которую она желала бы иметь, но она наверняка лучше, чем многие из тех женщин, с которыми Бретт водил знакомство. К тому же, если Габи выйдет замуж за Клема и поселится в Техасе, видеться они станут очень редко. А с миллионами Клема деньги брата уже не будут иметь для нее никакого значения.

Из головы Миранды не шли слова Габи о ее возможной беременности. Это было бы прекрасно, если бы она была уверена в прочности своего брака. Поначалу Бретт сделал ей предложение, потому что хотел ей помочь справиться с недугом. А увидев, что помощи ей не требуется, он воспользовался другим мотивом: брак как средство наказания за обман. Поскольку Бретт ее не любит, такое объяснение его поступков кажется ей вполне вероятным.

При подобных обстоятельствах иметь ребенка Миранда не хотела. Как же неосторожно она себя вела! Ведь Бретт сказал доктору Митфорду, что обзаводиться детьми они сразу не собираются. Во всяком случае до тех пор, пока здоровье Миранды полностью не восстановится. Какое же она проявила легкомыслие, проигнорировав советы врача! Возможно, успокаивала себя Миранда, никакой беременности вовсе и нет. Может, она съела что-то несвежее — отсюда и тошнота. Завтра все пройдет и она посмеется над своими страхами.

Миранда присоединилась к Габи и Клему. Потом появился Бретт. Он мельком упомянул, что беседовал с сестрой. А о чем они говорили, Миранда узнала только тогда, когда вместе с мужем удалилась в спальню.

— Извини меня, дорогая, — отрывисто сказал он. Миранда сидела перед туалетным столиком, расчесывая волосы. — Похоже, я был не прав в отношении того, что произошло в Нью-Йорке.

— Ты имеешь в виду Эдриана Нортона? Мне казалось, я все объяснила…

Бретт стал снимать рубашку.

— Да я тебе поверил. Ну… — признался он, — почти поверил.

Миранда положила щетку на стол. Пальцы у нее чуть дрожали. Бретт продолжал раздеваться, ничуть ее не стесняясь.

— Но теперь-то ты все знаешь? — спросила она. — После разговора с Габи?

Бретт подошел поближе, надевая халат. Он немного смутился, когда Миранда взглянула на его отражение в зеркале и при этом вспыхнула.

— Она признала, что вела себя недостойно, — ответил он. — Но у меня нет уверенности, что тебя не потянуло к Нортону.

— Боюсь, тебе придется просто мне поверить, — вдруг рассердилась Миранда.

Губы Бретта сжались. Миранда с горечью взглянула на мужа. Да, Бретт презирает женщин, и делать исключение для жены не собирается.

— Сейчас Габи выглядит куда более счастливой. — Миранда попыталась переменить тему. — Я рада, что она приехала извиниться.

На Бретта эти слова не произвели особого впечатления.

— Ты не знаешь мою сестру так, как я, — сказал он. А потом, будто ему, как и жене, хотелось забыть эпизод в Нью-Йорке, он добавил: — Что ты думаешь о Клеме Уокере?

— Мне он кажется милым, симпатичным человеком.

— Тебе все мужчины кажутся милыми.

Миранда пожала плечами.

— Габи со мной говорила перед ужином. Похоже, Клем поможет ей вернуть нормальные жизненные ориентиры.

— Разумнее, конечно, было бы подождать, пока уляжется новизна их отношений. Тогда можно будет поверить в реальность перемен к лучшему, — сухо предупредил Бретт. — Уокер показался мне лучшим из всех, с кем она встречалась в последнее время. Но поживем — увидим.

— Однако Габи действительно кто-то нужен.

— А разве это не нужно нам всем?

Миранда вздрогнула, когда Бретт опустил ей руки на плечи. В его взгляде она увидела бескомпромиссную мужскую решимость. В последнее время Бретт ее часто отвергал, но сегодня, она это знала точно, он останется с нею на ночь.

— Бретт, — прошептала Миранда, положив ладони на руки мужа, — тебе всегда надо вести себя так, будто бы мы ведем друг против друга войну?

Бретт промолчал. Он наклонился к ее груди, одновременно спуская с плеч ночную рубашку. Миранда вздрогнула.

— Я сделал тебе больно?

— Нет, — ответила Миранда. Как объяснить мужу свои чувства? Все было бы по-другому, люби ее Бретт так же, как она его. — Всякий раз, когда ты ко мне прикасаешься, что-то происходит в моей душе… и теле.

— И во мне тоже, — сказал Бретт. И стал ее целовать. А потом подхватил на руки и понес на кровать.

С широко открытыми глазами Миранда лежала рядом со спящим мужем. Щеки пылали. Губы и руки Бретта пробуждали в ней такой огонь, что она оказалась в ловушке. Бретт был любовником очень щедрым, но требовательным. Пассивность партнерши его не устраивала. А Миранда и не была пассивной.

Какой пустой была бы ее жизнь без Бретта! Она вспомнила взгляд мужа, несшего ее в постель. В этом взгляде было и желание, и самоотречение. Если муж презирает себя за свое стремление к близости с ней, то сколько придется ждать, пока он переборет себя!..

Миранда вздохнула — тяжелая рука Бретта, лежавшая на ней, придавила ее сильнее. Даже спящий, Бретт способен заставить ее сердце неистово колотиться. Миранда прижалась к мужу. Для нее никогда никакого другого мужчины не будет. Как же больно думать, что Бретт, возможно, уйдет от нее, даже не обернувшись!

На следующее утро Миранда снова вспомнила, как наблюдала за Бреттом на пляже. Поплавав вместе со всеми, она сидела на берегу, остальные еще были в воде. Наконец Клем и Бретт вышли на берег и направились к Миранде. Оба были высокие и хорошо сложены. Но Клем Уокер был очень спокоен, даже медлителен. А Бретт так и излучал энергию. И Миранда знала, насколько она подвластна этой энергии.

Бретт явно менял свое отношение к Клему. Как оказалось, между мужчинами было немало общего. Миранда очень надеялась, что они подружатся. Первые признаки этого уже были заметны. Бретт часто смеялся, он отложил прилет на остров одного из своих сотрудников и пригласил всю компанию сделать вылазку на соседний остров, где на ужин можно получить удивительные блюда из морских продуктов. Утром Миранда чувствовала себя не слишком бодрой, ей хотелось остаться дома. Но от приглашения Бретта она и не подумала отказаться.

Поездкой Миранда осталась очень довольна. Высадившись из самолета, они увидели, что их уже ждет машина, и сразу же поехали в ресторан на вершине горы. Место было обворожительное. Высоко над морем, откуда открывалась дивная панорама. Кухня тоже была выше всяких похвал. Миранда совсем позабыла о своей утренней сонливости.

Габи была любезна и кротка со всеми, хотя порой в ее словах проскальзывало что-то беспокойное. С Бреттом в открытую они больше не переругивались. Миранда решила, что лучшего варианта, чем Клем Уокер, для Габи и пожелать нельзя.

Бретт несколько раз приглашал жену танцевать. Он прижимал ее к себе так крепко, что она еле дышала. Миранда надеялась, что при неярком свете танцплощадки этого никто не заметит. Но ирония во взгляде мужа явно демонстрировала, что лично ему на всех наплевать. Один раз Бретт прикоснулся губами к оголенному плечу жены, и ее тут же окатила волна восторга. Она даже подумала, что Бретт не может не догадаться, насколько она в него влюблена.

Чувствовала себя Миранда очень хорошо и пришла к выводу, что тошнота накануне никак не связана с беременностью. Единственное, что ей нужно, это не слишком увлекаться острой кухней Линды.

Домой они вернулись почти на рассвете. Миранда только-только заснула, как ее разбудила Линда с чашкой чая в руке. Бретта не было. Но воспоминание о его ласках после того, как они вернулись, было настолько сильным, что Миранда могла почти воочию себе представить, что он все еще рядом. Место Бретта подле нее было холодным, но в этом не было ничего необычного — он часто вставал рано, чтобы поработать с бумагами.

Миранда села в постели.

— Как хорошо! — прошептала она и добавила, ни к селу ни к городу, потому что Линда как-то замешкалась: — Мы вернулись поздно.

— Мисс Габи сегодня уезжает в Нью-Йорк. Вы об этом знали? — резко спросила Линда.

— Сегодня? — Миранда от неожиданности чуть не пролила чай. — Она говорила, что надолго не задержится, но уехать так скоро! Я была уверена, что их отношения с Бреттом налаживаются.

— Я только что упаковала ее вещи, — через плечо бросила Линда и вышла.

Миранда озадаченно посмотрела ей вслед. Почему у нее такое чувство, будто кроме новости о немедленном отъезде Габи Линда хотела ей сказать что-то еще? Лучше встать и посмотреть самой, что творится вокруг.

Тут в комнату вошел Бретт. Вид у него усталый, подумала Миранда. Интересно, где же он был? И тут же перестала об этом думать, потому что Бретт сказал:

— Габи и Уокер уезжают после завтрака. И я вместе с ними. Вернусь через пару недель.

Возможно, именно это и хотела сказать ей Линда. Миранда похолодела от одной мысли, что она останется тут без Бретта. Слова «пара недель» прозвучали для нее как приговор к пожизненному сроку.

— А я не могла бы поехать с тобой?

Бретт заколебался: глаза жены просто умоляли его. Однако взгляд его остался жестким.

— Тебе будет скучно, да и я без тебя управлюсь побыстрее.

— Однако, — возразила Миранда, — разве нам не пора вернуться в Нью-Йорк и зажить обычной жизнью? На Льюке прекрасно, но я никогда не думала остаться здесь навсегда.

— Тебе в Нью-Йорке нечем будет заняться.

— Я найду, что мне делать. Я тебе ведь говорила, что собираюсь работать в благотворительных организациях.

— Чтобы выбиваться из сил?

— Пойми же меня наконец! — возразила Миранда. — Я ведь не смогу сидеть сложа руки и ничего не делать. Но обещаю тебе, что не переусердствую.

— Возможно, в следующий раз, — почти сдался Бретт. — Сейчас ты к возвращению в город еще не готова. А я обещал твоему отцу, что буду о тебе хорошенько заботиться.

Миранда вскипела. Оправдания, причем не слишком убедительные. Она ему не нужна. Если бы Бретт ее любил, так легко жену от себя не отпустил бы. В последнее время настроение мужа постоянно менялось — от сдержанной теплоты до ледяной холодности. Сомнений в том, что победит в конечном счете, у Миранды не было.

Собрав всю оставшуюся у нее твердость, Миранда жестко произнесла:

— Извини, Бретт, если тебе кажется, что я зря поднимаю шум. Поезжай в Нью-Йорк. Оставайся там столько, сколько тебе хочется. Возможно, побыть какое-то время врозь нам обоим будет полезно. Наша свадьба свершилась в такой спешке, что сейчас настало время подумать.

Бретт побледнел, глаза его сверкнули.

— Ты что, хочешь уйти?

Миранда вздохнула. Она запуталась, чувствовала себя несчастной и просто не знала, как ему ответить. И решила промолчать — пусть Бретт думает так, как ему хочется.

Бретт мрачно смотрел на жену. Она облокотилась на белые подушки, над которыми привлекательно сверкали ее шелковистые волосы. Да, черт побери, она очень красива! Нет, решил Бретт, пора уезжать. Ничего не получилось так, как он планировал. Женитьба не помогла, наоборот — все осложнила. А ему давно пора сосредоточиться на бизнесе, вместо того чтобы впустую растрачивать драгоценное время здесь, на Льюке. К тому же Миранда стала оказывать на него слишком большое влияние. В общем, пришла пора прислушаться к внутреннему голосу, к чувству самосохранения. А они предупреждали его — пора уезжать.

— Поскольку ты ничего не опровергаешь, — хрипло сказал Бретт, — я могу предположить, что твой ответ на мой вопрос будет утвердительным?

— Не знаю, Бретт. — Миранда удрученно взглянула на мужа. — Нам придется об этом поговорить как-нибудь в другой раз.

Бретт разозлился. Он никак не ожидал, что Миранда возьмет инициативу на себя.

— Значит, этот разговор состоится после моего возвращения, — мрачно произнес он. И отодвинулся от жены.

По словам Габи, она огорчилась, что Миранда не едет с ними. А свой столь неожиданно скорый отъезд объяснила очень просто:

— Клему необходимо срочно вернуться в Техас, — сказала она. — А мне надо ехать с ним.

Когда все трое отправились к взлетной полосе, Миранда пожалела, что у нее все складывалось куда сложнее, чем у Габи. И хотя ее губы все еще ощущали горячий прощальный поцелуй Бретта, она чувствовала себя глубоко несчастной.

 

Глава 15

Первые два дня без Бретта тянулись мучительно медленно. Еще недавно Миранда не поверила бы, что может так по кому-то тосковать.

После приезда в Штаты Миранда постоянно поддерживала переписку с отцом и тетей. Она по ним очень скучала, но никогда так не терзалась без них, как без Бретта.

Тоска по мужу доходила до почти физической боли, такая ранимость огорчала ее. Конечно, будь она в Нью-Йорке, непременно нашла бы себе дело, которое помогло бы ей избавиться от навязчивых мыслей о муже.

— Он вернется, мисс Миранда, — как-то утром сказала Линда, застав Миранду в глубоком унынии. — Он там долго не задержится, вот увидите.

— Прошло уже две недели, а от него ни слуху ни духу.

— Он связывался со своим управляющим плантациями, — сообщила Линда. — Уверена, с мистером Бреттом все в порядке, он не задержится ни на один день дольше, чем надо.

— Наверное, он очень занят, — согласилась Миранда.

— Бизнесу такие люди, как мистер Бретт, необходимы, — пожала плечами Линда. — Мой муж точно такой же, когда наступает время сбора сахарного тростника. Он обо всем забывает. А у мистера Бретта дел куда больше, чем несколько полей сахарного тростника! Но поверьте моему слову, скоро он будет дома.

Но оказалось, что Линда ошиблась. Бретт позвонил в конце следующей недели и сказал, что не знает, когда вернется. Сейчас его офис в Нью-Йорке очень занят переговорами о приобретении их фирмой одного крупного европейского предприятия. Дело очень серьезное и уезжать не время. Потом Бретт вежливо поинтересовался ее здоровьем, коротко коснулся еще каких-то проблем и повесил трубку. У Миранды не было возможности что-то сказать мужу.

Миранда долго молча смотрела на умолкший телефон. До звонка Бретта она думала, что ей сразу станет легче, как только он позвонит. Легче не стало. Да еще эта чертова не проходящая тошнота! У нее вдруг возникло желание рассказать мужу, что она себя почти ежедневно чувствует больной и боится, не связано ли это с ее прежней инвалидностью. Но Бретт так быстро повесил трубку!..

Разговор с Бреттом принес ей разочарование. Но еще хуже стало у нее на душе, когда позвонила какая-то женщина, назвавшая себя Марсией Остин.

— Вы меня не знаете, — промурлыкала Марсия, — но Бретт знает.

— Понятно, — сказала Миранда, хотя еще ничего не поняла.

— Я решила, что вы не рассердитесь, если я позвоню, — продолжила Марсия. — Мне не хотелось беспокоить вас на Льюке, но, думаю, позвонить вам я обязана…

— О чем вы хотите поговорить со мной, мисс Остин? — прервала ее Миранда. — Вы друг Бретта?

— Ну, можно сказать и так, — засмеялась Марсия. — Я удовлетворяю его запросы. Особенно ночные, знаете ли. Он, похоже, жалеет, что женился. А вчера сказал, что намеревается подать на развод. И колеблется он только из-за того, что вы раньше были калекой, верно? Вот я и решила, что просто обязана попросить вас заверить Бретта, что вы здоровы и можете обойтись без него. Тогда для вас обоих все стало бы намного проще.

Миранда поняла, что трубка выпала у нее из рук, только когда услышала, как та стукнулась о пол. Бретт и другая женщина! Которая спала с ним скорее всего в той же постели, где Бретт ласкал ее, Миранду! Вдруг ее ужасно затошнило. Миранда еле добежала до ванной, даже не заметив в холле Линду.

— Миранда, душенька! — воскликнула экономка. Она быстро поняла, что происходит, и бросилась поддерживать Миранду.

Так скверно Миранда себя никогда не чувствовала за все годы после аварии. Благодаря умелым действиям Линды ей стало полегче, но дрожь во всем теле не прекращалась.

— Отчего это случилось, душенька? — спросила Линда, отирая влажным полотенцем пот с лица Миранды. — После завтрака вы выглядели совсем молодцом.

— Я не очень понимаю, в чем дело, — сказала Миранда.

Ну как поведать Линде о телефонном звонке Марсии Остин! Если Линда об этом узнает, она может рассказать Бретту. И тот просто рассвирепеет.

— Вас беспокоит какое-то прежнее недомогание?

Миранда лишь покачала головой. Она пыталась себя убедить, что это могут быть какие-то незамеченные последствия аварии, но в глубине души Миранда знала, что причину следует искать в другом.

— Тогда все объясняется очень просто! — радостно воскликнула Линда. — Мистер Бретт вознесется до небес! Именно так! — Она внимательно взглянула на Миранду, и улыбка исчезла с ее губ. — Но ведь вы, душенька, понимаете, что с вами? Понимаете, да?

Сначала Миранда замотала головой, а потом кивнула: запираться, особенно перед Линдой, бесполезно. У той были и дети, и внуки.

— Сколько вы уже об этом знаете? — мягко спросила Линда, помогая Миранде подняться.

— Я не знала, вернее — была не уверена. Видите ли, у меня не было прежде ни с кем… никаких отношений… — Голос Миранды понизился до шепота. — Надо было бы спросить у вас…

— Конечно, надо было, душенька. Но я и сама догадалась. — Линда благодушно улыбнулась. — Вы, детка, так и не поняли, почему я все время не свожу с вас глаз? Мистеру Бретту вы уже сказали?

— Нет! — Миранда вспыхнула, потом побледнела. Ну как можно что-то рассказывать Бретту, если он связан с другой женщиной и собирается подать на развод? — У меня пока не было такой возможности. К тому же я не знала наверняка. Я хочу сказать, что еще не была у врача…

— Думаю, диагноз дока Митфорда не будет отличаться от моего, — только и сказала Линда. — Но я твердо считаю, что вам надо как можно быстрее позвонить мистеру Бретту. Может быть, прямо сегодня же вечером? Не сомневаюсь, как я уже сказала, он будет просто в восторге.

Миранду охватила паника. Ведь ее сообщение Бретт наверняка воспримет как смертный приговор всем его планам. Он хочет жениться на Марсии Остин. Или на таинственной Ив? Возможно, Бретт никак не решится сделать выбор, с горечью подумала Миранда. Но, вне сомнения, ему совершенно не нужен ребенок от другой женщины.

— Я подожду, пока он приедет сюда, — быстро сказала Миранда. — Иначе это может оторвать его от дел. Он недавно звонил, — объяснила она, увидев, что Линда нахмурилась, — у него в самом разгаре одна важная сделка…

— Не представляю себе, что вообще может быть более важным для отца, чем сообщение об ожидаемом ребенке.

— Все-таки я подожду.

— Но не стоит ждать слишком долго! — Линде решение Миранды явно не понравилось. — Я была бы куда спокойнее, если бы мистер Бретт был здесь. В такой период, как сейчас у вас, любой женщине надо, чтобы муж находился рядом.

— Зачем? — спросила Миранда, изо всех сил стараясь изобразить недоумение. — Разве вокруг меня мало заботливых людей? Здесь вы, и вся ваша семья, и все охранники, скрывающиеся чуть ли не за каждым кустом!

— Вы их видели? — Линда улыбнулась. — Им было велено держаться подальше от вас.

Миранда засмеялась.

— Некоторые из них такие огромные, что это невозможно чисто физически. Содержать их наверняка стоит дорого, а нужды в них нет.

— Нет, вы не правы. Они могут очень даже понадобиться в наше время, — мрачно сказала Линда. — Мистер Бретт не из тех, кто станет рисковать. А когда узнает о малыше, станет еще более бдительным. Правда, я думаю, он тогда сразу же отвезет вас в Нью-Йорк под наблюдение самых лучших врачей!

Теперь, когда Миранда узнала о существовании Марсии Остин, она бы предпочла остаться тут, с Линдой. Но Бретт на это, конечно, не пойдет. Услышав о ее беременности, он, возможно, просто отправит Миранду в Англию. А если Бретт действительно хочет жениться на Марсии Остин, он, возможно, потребует, чтобы Миранда сделала аборт. На это она ни за что не согласится.

Официального подтверждения беременности у нее не было, доктора Митфорда на острове ожидали через неделю-другую. Но если в своем суждении Миранда еще могла сомневаться, оценка Линдой ее состояния наверняка безошибочна. Впервые она осознала реальность того, что у нее под сердцем ребенок Бретта. Она помыслить не может, чтобы этого ребенка потерять. Вот и надо сделать все возможное, чтобы Бретта на острове не было подольше. А потом уже будет слишком поздно предпринять что-нибудь такое, что помешает ребенку родиться на свет Божий.

С такими мыслями Миранда и разговаривала с Бреттом, когда он позвонил через пару дней и сообщил, что собирается ее навестить. Миранда ответила, что она потерпит, потому что знает, как он занят.

— Я занят всегда, — довольно резко ответил Бретт, словно нежелание Миранды видеть мужа его рассердило. — Нам надо поговорить, Миранда.

— О разводе? — Слова выскочили сами по себе, она даже не успела хорошенько подумать. — Ты об этом как-то упоминал.

— Разве?

Почему Бретт так удивлен?

— Я просто подумала, — холодно произнесла Миранда, — что тебе нет нужды приезжать только за тем, чтобы сказать мне об этом.

— Я все равно еду.

А на мой вопрос он так и не ответил, удрученно подумала Миранда, потому что муж положил трубку.

Бретт прилетел через неделю. И застал Миранду врасплох. Она уже начала было думать, что Бретт изменил свое решение и не приедет совсем. Уже далеко за полдень она искупалась в бассейне и сидела в шезлонге, высушивая волосы на солнце. И вдруг подняла голову и увидела, как к ней по траве направляется Бретт.

— Бретт? — выдохнула она.

— Он самый! — иронически подтвердил Бретт. Он не сводил с жены глаз. — Хоть ты и смотришь на меня, как на привидение.

С минуту в голове у нее не было ни единой здравой мысли. А если о чем-то и подумалось, то лишь о том, что Бретт здорово осунулся, на лице прибавилось морщинок. Работа и женщины — слишком много и того, и другого, горько подумала она.

— Ты меня напугал, — резко сказала Миранда. — Сказал, что приедешь, но это было целую неделю назад. Я уж решила, что ты передумал.

Бретт раздраженно провел рукой по своей темной шевелюре:

— Если бы я назвал точную дату, это что-то бы изменило?

Теперь, когда муж стоял рядом, Миранде еще больше не хотелось, чтобы он узнал о ребенке. Она немного прибавила в весе, а у Бретта глаза куда острее, чем у многих. Миранда нервно огляделась, ища, что можно было бы на себя накинуть. К сожалению, и полотенце, и плед были за пределами досягаемости.

Бретт проследил за взглядом жены, поднял плед и протянул ей:

— Ты его ищешь?

— Его, — подтвердила Миранда.

Она взяла у мужа плед и поспешила накинуть его на голые плечи. И только после этого поднялась. Разглядывая лицо жены, Бретт нахмурился.

— Надеюсь, ты не думала, что я накинусь на тебя, как сексуальный маньяк? Я еще не успел дойти до такого состояния.

Миранда взглянула на него, не скрывая протеста:

— А с чего бы тебе впасть в такое состояние, скажи мне?

Глаза Бретта сузились.

— Что это значит?

Миранда облизнула вдруг пересохшие губы. Слава Богу, Бретт больше внимания обращает не на то, как она выглядит, а на то, что она говорит. Ей хотелось, чтобы муж ее обнял, но она никоим образом своего желания не выкажет. После всего того, что ей наговорила Марсия Остин!

— Может быть, ты не был так уж одинок в Нью-Йорке.

После продолжительной паузы Бретт спросил:

— Что, Габи опять принялась за свое?

— Я ничего не слышала о Габи с того самого дня, как она уехала. А ты?

Бретт безразлично кивнул, не отводя от жены глаз.

— Она в Техасе. С Клемом. Готовится к свадьбе.

— Прекрасно! — невольно воскликнула Миранда. — Не сомневаюсь, с Клемом она будет счастлива.

— Он постарается.

— А мы можем поехать к ним на свадьбу? — на минуту Миранда позабыла о Марсии.

— Тебе так хочется уехать с острова?

Вопрос мужа застал ее врасплох.

— Наверное, время пришло…

— Значит, ты считаешь, будто я держу тебя здесь, чтобы иметь возможность проводить время в Нью-Йорке с другими женщинами?

Миранде очень хотелось прямо ответить на его вопрос. Но не хватило смелости.

— Я лишь считаю, — сказала она, — что пробыла на Льюке уже вполне достаточно.

Бретт нахмурился. Глаза его задержались на Миранде. Он вдруг заметил, что она явно расцвела, вся так и пышет здоровьем. Но почему-то не скрывает своей враждебности к нему.

— Возможно, ты и устала от пребывания на Льюке. Но по всему видно, что оно пошло тебе на пользу. Ты выглядишь прекрасно, и мне кажется, — добавил муж, снова с удовольствием оглядывая Миранду с ног до головы, — что кое в каких местах ты даже чуточку поправилась.

Миранда вспыхнула.

— Я слишком много сижу, задрав кверху ноги, — быстро сказала она. — Я тебе и раньше говорила: мне нужно чем-нибудь заняться.

Бретт смотрел на ее губы, вспоминая, что чувствовал, когда их целовал. Потом смерил взглядом все это женское тело, вспомнив и другие свои ощущения. Румянец окрасил его лицо, он засунул руки в карманы и отвернулся. Сердце у Миранды непонятно почему пустилось в галоп. А Бретт сухо произнес:

— Почему бы нам не пройти в дом? Странно, что Линда до сих пор не вышла поздороваться со мной.

Миранда опустила голову в ореоле сияющих на солнце волос. Линда, наверное, хочет дать Миранде время рассказать мужу о ребенке. А она все еще не придумала, как это сделать.

В конце концов ей вовсе не пришлось ничего ему говорить. Они направились к дому. Вдруг Миранда споткнулась. Бретт тут же протянул к ней руки, чтобы поддержать. И Миранда догадалась, что говорить ему вовсе ни о чем не нужно. Потому что Бретт уже сам все знает. Взглянув на жену, он не смог согнать весьма красноречивое выражение со своего лица.

— Миранда!

Если бы Бретт выругался самым скверным образом, и тогда его злость не проявлялась бы столь очевидно. Глаза у него сверкнули, а руки сжали Миранду с такой силой, что ей стало больно. Она вдруг поняла, где находится и что происходит.

— Как давно ты об этом знаешь?

Миранда удрученно отодвинулась от мужа. У нее не хватило смелости блефовать и дальше. Будь она одета, Бретт ни о чем не догадался бы. Ну почему она ничего не сказала ему по телефону? Если бы не звонок этой Марсии Остин! Если бы… Миранда глубоко вздохнула и прервала эту цепочку из «если бы». Нечего притворяться.

Стараясь не замечать сердитый взгляд Бретта, Миранда неуверенно сказала:

— Неделю или две. До того у меня не было уверенности, потому что к врачу я не ходила. Но Линда мне сказала…

— А ты не подумала сказать об этом мне?

— Я не знала, будет ли тебе это интересно.

— Мой собственный ребенок, а ты сомневаешься, что мне будет интересно!

— Бретт, прошу тебя!

Миранда прежде и не предполагала, что синие глаза Бретта могут быть такими холодными. Она не замечала, что в ее собственных глазах стоят слезы. Бретт же это увидел и замолчал.

— Странно, что мне ничего не сказала Линда. — Он явно смягчил уже готовые было сорваться с губ резкие слова. — Я дал ей особое распоряжение. Ты его отменила?

Бретт снова сжал руку жены, словно подчеркивая значимость сказанного. Миранда взволнованно сказала:

— Она мне ни словом не обмолвилась о том, что связывается с тобой. Правда, она настаивала, чтобы я тебе все сообщила. И я пообещала ей, что так и сделаю. В конце концов, я так и хотела поступить.

— В конце концов?

— Да! — повысила голос Миранда. Ее взбесил сухой тон мужа. Почему он так с ней разговаривает? Словно во всем виновата она, а не он сам! — Когда ты звонил из Нью-Йорка, — заявила Миранда, — я хотела тебе все сказать. По крайней мере, что я себя плохо чувствую. Но ты мне такой возможности не дал.

Бретт пропустил ее слова мимо ушей:

— А к Луи Митфорду ты не ходила?

— Его не будет здесь еще неделю.

— Да, я знаю, но ты могла его вызвать.

— Зачем? Чтобы избавиться от ребенка?

Сначала Бретт нахмурился, а потом вдруг так помрачнел, что Миранда вздрогнула.

— Если бы ты от него избавилась, тебе бы пришлось очень и очень об этом пожалеть.

Миранда ужасно возмутилась:

— Я никогда и не думала избавляться от ребенка, но полагала, что это нужно тебе. Я имею в виду… — Миранда суть поколебалась, а потом нетерпеливо выпалила: — Это ведь неминуемо расстроит твои планы, верно?

— Что? Какие планы?

Миранда тяжело вздохнула. Никогда она еще не видела Бретта в такой ярости. Господи, как хорошо, что как раз в этот момент вошла Линда.

— Мистер Бретт! — воскликнула Линда. — Я так рада вас видеть!

Тот натянуто улыбнулся, отпустил Миранду и положил руку Линде на плечо.

— Вы думаете, мне надо было приехать раньше?

Линда немного задержалась с ответом.

— Ну, — сказала она, — мы вас уже давно ждем.

— Мне кажется, Миранда надеялась, что я вообще не появлюсь. Никогда.

Быстро переведя взгляд с мужа на жену, Линда решила, что разумнее в их пикировку не вмешиваться.

— Вы, наверное, хотите чего-нибудь перекусить, мистер Бретт? — спросила она, будто не слыхав его слов.

— Пожалуй, я бы чего-нибудь выпил.

Линда сделала вид, что не замечает горького выражения его лица, но Миранда вздрогнула. Ей опять ужасно не хотелось оставаться с Бреттом наедине. Он начнет упрекать ее в том, что она не рассказала ему о ребенке. А еще хуже будет, когда он потребует развода. И предложит ей уехать домой к отцу и тете Элис. Правда, Миранда ни на минуту не сомневалась, что материально Бретт ее поддержит, пока она как-то не устроится сама. Но какая компенсация может облегчить боль ее утраты?

Миранда даже думать об этом не могла. Она направилась к дому, прошла в гостиную. Линда в полном замешательстве неотступно следовала за нею.

— Думаю, вы сами себе приготовите что-нибудь выпить, — сказала Линда, — А я займусь ужином. Приготовлю что-нибудь особенное, — решительно добавила она, — вам ведь есть что отметить.

Бретт закрыл на ней дверь и направился к бару, налил себе изрядную порцию виски. Миранде хотелось, чтобы у мужа появились хоть какие-то признаки успокоения. Но его широкие плечи по-прежнему были очень напряжены. Миранда быстро выдохнула, охватив взглядом крепкие бедра Бретта. И вздрогнула от острого чувства телесной тоски. Она даже застеснялась — как ей не стыдно, голова занята подобными мыслями в столь неподходящее время!

Если бы Бретт ее обнял, стал ее ласкать, Миранда простила бы ему все. Всех его женщин и то, что он не обращает внимания на нее саму. Бретт обернулся к ней, и брови его поднялись в молчаливом одобрении. Миранда испугалась, что Бретт прочтет ее мысли, и отвела глаза.

Бретт ничего не сказал, лишь спросил, не хочется ли ей выпить.

— Нет, спасибо, — ответила Миранда.

— Это из-за твоего… состояния? Или просто еще слишком ранний час?

Миранда не стала скрывать горечи:

— Не много же тебе понадобилось времени, чтобы забыть, что я вообще редко пью.

Бретт мрачно ее разглядывал. А потом вернулся к теме, которую, как она надеялась, он уже оставил.

— Не могла бы ты мне объяснить, — тихо спросил он, — что имела в виду, сказав, что расстраиваешь мои планы?

 

Глава 16

Миранда прикусила губу. Она решила, что больше на эту тему говорить не будет. Ведь умудряются некоторые женщины вообще не замечать измен своих мужей? Если это удается другим, почему же так не может вести себя и она? Неужели она и вправду хочет лишить своего ребенка отца?

Вдруг она поняла, что думает не столько о ребенке, сколько о себе самой. Она готова на все, чтобы удержать Бретта. Но ведь Марсия Остин говорила о разводе и новой женитьбе Бретта. А ведь это куда хуже, чем просто внебрачная интрижка на стороне. Может быть, Бретту действительно нужен развод, но он решил отложить его до рождения ребенка? Как же ей прожить все эти месяцы в полном неведении? Это просто невозможно, призналась она себе.

— Ты сам должен знать!

— Если бы я знал, зачем бы спрашивал?

Миранда не могла выдержать его тяжелый взгляд и неловко села в ближайшее кресло. С этого места сквозь широкие, доходящие до пола, створчатые окна был виден безмятежный океан. Он был синий-синий. Сквозь пальмы на пляже пробирался, легко шепча, вечерний бриз. Жаль, что нельзя найти такую же мягкость в поведении Бретта. Сейчас он казался старше и жестче по сравнению с тем, каким был до отъезда. Украдкой взглянув на мужа, Миранда подумала, что он очень напряжен. Вряд ли Марсия Остин приносит ему счастье. Если только это не влияние мелких проблем, почти неотделимых от подобных отношений. Бретт раньше женат не был, и его, вероятно, очень раздражает контраст между прежней, холостой жизнью и нынешней, в официальном браке.

Миранда подняла подбородок и вдруг взглянула на мужа:

— Ведь у тебя роман с некоей Марсией Остин, разве не так? Я понимаю, что в наши дни такие вещи настолько обыденны, что ты можешь надо мною просто посмеяться…

Ну вот, все сказано! Миранда почувствовала облегчение. Бретт во все глаза смотрел на нее. Но по выражению его лица нельзя было понять, что он думает. И по голосу тоже:

— Кто тебе рассказал про Марсию?

Миранда покачала головой. Она надеялась, что он станет все отрицать. Нельзя, чтобы он думал, что это как-то связано с Габи. А как сказать правду?

— Это не Габи. — Миранда надеялась, что Бретт на этом успокоится, но не тут-то было.

— Значит, Нортон?

— Нет…

Бретт нахмурился и принялся ходить по комнате взад и вперед. Потом снова остановился возле жены и мрачно сказал:

— Больше ты в Нью-Йорке никого не знаешь, Миранда, так что давай начистоту. Если только ты ничего не выдумываешь!

— Каким образом? — Миранде не понравился блеск глаз Бретта. Возможно, он впал в ярость оттого, что его разоблачили? Конечно, к такому человеку, как Бретт Дикин, это не очень подходит, но все же…

— Мне сюда позвонила твоя подруга, — после недолгой паузы сказала Миранда. — Она сообщила, что тебе нужен развод, чтобы жениться на ней. А еще она попросила, чтобы я не создавала для тебя сложностей. Видимо, ей показалось, что я к этому склонна.

Бретт несколько секунд холодно наблюдал за женой, словно ожидал продолжения.

— Это все?

— Разве мало?

— Более чем достаточно!

— Мне было нелегко сказать тебе даже это. Наверное, так же нелегко было и мисс Остин. Уверена, ей было очень не по себе.

Бретт хрипло рассмеялся:

— Я бы на твоем месте опустил слово «мисс». Марсия не является таковой уже много лет. Она только что развелась с третьим мужем.

— И ты собираешься стать четвертым?

— Миранда! — отрезал Бретт. — Неужели ты действительно считаешь, что я бы позволил какой-то там женщине вести такие разговоры вместо меня? Если мне понадобится развод, я вполне в состоянии попросить его сам.

Как ни старалась Миранда, голос у нее дрожал, но она продолжала:

— Мы ведь с тобой не были врагами, Бретт, пока ты был тут. Я решила, что, может быть, тебе не хотелось меня обижать и ты попросил Марсию…

— Сделать за меня грязную работу?

— Что-то в этом роде…

Бретт стиснул зубы, от презрения в его голосе Миранда вздрогнула.

— Поразительно, как же мало у тебя ко мне доверия. Наверное, потому-то ты мне и не сказала о моем сыне?

Самый тон Бретта привел Миранду в ужас — ей показалось, что внезапная заинтересованность сыном в Бретте больше, чем в ней самой. Раньше, из-за Марсии Остин, она боялась, что муж будет настаивать на аборте. А теперь Миранда боялась, что если только это будет не девочка, а сын, муж сразу заберет себе ребенка, как только тот появится на свет, а потом подаст на развод.

— Разве тебе не кажется, что эта причина достаточно веская? — спросила Миранда. — И что же я могу думать, когда ты неделями оставляешь меня одну?

— Всего не полных три недели, — ответил Бретт. — И только потому, как ты сама знаешь, что у меня были неотложные дела в Нью-Йорке. Мы ведь оба решили, что нам нужно время все обдумать, разве не так?

— Но не столько же!

— Это было сделано ради тебя, — ответил Бретт. — Я хотел дать тебе возможность все четко обдумать насчет нашего супружества. Но без секса, который, как ты считаешь, все портит. Признайся, секс тебе нравится ничуть не меньше, чем мне. Но не могу с тобой не согласиться: брак на одном сексе не держится.

Миранда была не столь уж наивной и понимала, что имеет в виду Бретт. И хотя ее тело предательски сгорало от реакции на слова мужа, щеки невольно вспыхнули от обиды.

— У меня никогда не было ощущения, что ты хочешь сохранить наше супружество, — резко произнесла она. — Разве, уезжая, ты не планировал положить всему конец?

Бретт пожал плечами. Опять проявилась его привычка игнорировать те вопросы, на которые ему отвечать не хочется.

— Что бы я там ни планировал, — сказал он, — ребенок все смешал. Мне надо было догадаться, что может произойти, — добавил он. — Слишком много моря и солнца, и нечем себя занять. Смертельное сочетание! А кроме того, — усмехнулся Бретт, — слишком много у нас было наполненных сексом бессонных ночей.

И дней, невольно вспомнила Миранда, дней на борту лодки или на берегу необитаемого островка. Как бы обороняясь, она поплотнее завернулась в плед.

— Как ты намереваешься поступить с малышом? — взволнованно спросила она. — Если он не нужен тебе, то мне необходим.

— Я намереваюсь отвезти тебя в Нью-Йорк, — снова не дал прямого ответа на ее вопрос Бретт.

— Я бы скорее осталась с Линдой, — быстро произнесла Миранда.

— Невозможно, — потерял терпение Бретт. — Срок не более двух месяцев. Я хочу, чтобы ты была там, где бы я все время на спускал с тебя глаз.

— До самых родов?

— Как тебе будет угодно.

Больше распространяться на эту тему он не будет. Когда он женился на Миранде, у него было намерение через год-другой с ней развестись. Но ребенок полностью спутал его карты. Да, ехидно напомнил себе Бретт, ведь ты женился, чтобы разрешить кое-какие проблемы. А поскольку ничего не разрешилось, ты позволяешь себе злиться.

— Ну а что потом? — настаивала Миранда, не желая отступать.

Женщины хотят, чтобы сработало все, до последней мелочи. Наверное, потому-то Бретт так ценил свою свободу. Женщины требуют гарантий, а их он сейчас дать не готов.

— Ты что, забыл о мисс Остин? — Миранда упрямо сжала губы. — Или, наоборот, торопишься отвезти меня в Нью-Йорк, чтобы быть с ней?

— Мне необходимо находиться в Нью-Йорке. Ты это знаешь. — Тон у него был такой, словно он что-то втолковывал на редкость глупому ребенку. — Мои дела, а я подразумеваю только дела, касающиеся бизнеса, — сурово уточнил он, — сами не делаются. Даже очень хорошими сотрудниками необходимо руководить и принимать окончательные решения. Я могу переложить на чужие плечи многое, но не все. Что же касается Марсии Остин, — продолжал Бретт, — предоставь это мне. Могу тебя заверить, что больше она тебя не побеспокоит.

Тут Бретт заявил, что больше ни о чем слышать не желает и собирается в душ. Миранде пришлось с этим смириться.

Через два дня они вылетели в Нассау, а оттуда в Нью-Йорк. Они бы уехали и раньше, но Бретт настоял, чтобы Миранда показалась врачу и тот подтвердил, что ей по силам перелет. Доктор Митфорд задержался на другом острове, где случилась авиакатастрофа. Вернувшись, он сразу же осмотрел Миранду и сказал Бретту, что его жена в отличном состоянии. На следующее же утро супруги Дикин улетели. Миранда попрощалась с Линдой и со всеми остальными знакомыми на Льюке, с кем она подружилась в отсутствие Бретта. Она старалась казаться веселой, но на сердце было тяжело: кто знает, разрешит ли ей Бретт вернуться сюда когда-нибудь.

Путешествие прошло без приключений. Как только они приехали домой, Бретт настоял, чтобы Миранда тут же пошла отдыхать. Отослав Хэрриса и вечно суетящуюся Джил, Бретт сам провел жену наверх.

— Если меня возле тебя не будет, — сказала он, когда они поднялись в комнаты, — ты наверняка что-нибудь забудешь.

Миранда вздохнула. Может, он решил не тревожить зря свою совесть и лично убедиться, что с Мирандой никогда ничего не случится, пока она носит в себе его сына и наследника? Ведь любить-то он ее не любит! Пусть он даже и намекнул, что никаких далеко идущих планов на Марсию Остин у него нет, но существует уйма других женщин…

Миранда рассеянно села на постель и сбросила туфли. Все так же не обращая внимания на то, что делает, она начала снимать плащ. Видя, что ей трудно, Бретт поспешил на помощь.

— Спасибо, — вежливо проговорила Миранда, пытаясь не подать и вида, что даже легкое прикосновение Бретта заставило ее задрожать. В те два последние дня на Льюке муж ни разу к ней не прикоснулся. Но разве с первого момента их замужества Бретт не подчеркивал, как мог, свою преднамеренную отстраненность от жены? Тем не менее, когда Бретту снова хотелось ее ласк, Миранда никогда не могла ему отказать. Ее снедала тоска по объятиям Бретта, она подавляла гордость Миранды, отнимала остатки сил, припасенные для того, чтобы сказать мужу «нет».

Бретт не только снял с жены плащ, но и помог расстегнуть молнию на ее платье. Против собственной воли он был очарован видом Миранды. На ней было коротенькое шелковое платьице. Длинные ноги и по-прежнему стройная фигурка приковали внимание Бретта.

— Ты прекрасна, — сказал он, опускаясь рядом на шелковые простыни и властно привлекая жену к себе.

Миранда закрыла глаза, когда муж снял с нее тонкое белье. Слегка набухшие груди жены сами просились в его ладони, а рот нежно раскрылся, отвечая на призыв губ мужа.

— Повернись, — хрипло сказал Бретт.

Миранда не сопротивлялась. Все кончилось через пару минут, но страсть Бретта была настолько велика, что он перевернул ее на спину и вновь овладел ею.

Спустя какое-то время Миранда услышала, что Бретт просит прощения:

— Извини, дорогая, это больше не повторится. Правда, я никогда не мог устоять против красивой женщины.

Миранда надеялась, что между ними опять все в порядке, но, видно, ошиблась. Бретт просто поддался временной слабости и сказал ей об этом безо всяких угрызений совести. Или же он считает, что в ее теперешнем положении слишком много секса вредно?

— Я не считаю, что мы сделали что-то плохое.

— Быть неразумным — хуже всего. Ты много лет лечилась от последствий автоаварии. И пока мы не знаем, достаточно ли окрепла.

— Я была вполне здорова на острове. Доктор Луи…

— Ну да! Луи отличный врач, но тебе надо обратиться к специалисту.

Миранда нахмурилась. Почему у нее такое чувство, что Бретт все время ищет себе оправдание?

— А если специалист, к которому я обращусь, скажет, что все в порядке?

— Поживем — увидим, — только и ответил Бретт. Он взял пиджак, небрежно набросил его на широкие плечи. — На твоем месте я бы немного отдохнул. — И закрыл за собой дверь.

Миранде отдыхать не хотелось. Но она почувствовала себя такой несчастной после ухода Бретта, что от грусти заснула. А когда проснулась, уже горел свет и возле постели стояла Джил.

— Где Бретт?

— Одевается к ужину, мадам, — Джил улыбнулась. — Как хорошо, что вы снова дома. Как вы себя чувствуете? У меня не было возможности спросить вас об этом внизу.

— Прекрасно, — Миранда натянуто улыбнулась, потому что вспомнила Линду, которая вела себя почти по-матерински. Впрочем, матери своей Миранда не помнила. Тетя Элис была к ней всегда добра, но только материнскими качествами явно не обладала.

Джил вела себя заботливо и очень дружелюбно. Она будет весьма полезна в предстоящие недели. Застегивая халатик, Миранда вдруг проглотила слюну и быстро поднесла руку ко рту. Джил сразу же среагировала:

— С вами все в порядке, мадам? Я уже налила вам ванну. Но может, надо еще что-нибудь?

— Нет, спасибо, — покачала головой Миранда. — Меня было затошнило, но уже все прошло.

— Затошнило?

Миранда пожала плечами. Наверное, Джил можно все сказать, решила она. Свою тайну ей все равно долго сохранять не удастся.

— У меня будет ребенок, — сказала Миранда. — Поэтому я чувствую себя не слишком хорошо, особенно по утрам. Но сейчас мне намного лучше.

— Господи, как здорово! — воскликнула Джил. Она вся раскраснелась. — Мистер Дикин наверняка в восторге!

Ну почему все думают, что Бретт в восторге?

Джил поинтересовалась, кого она ожидает — девочку или мальчика и когда родится малыш. Потом Миранда приняла ванну. Джил, все еще сияя, отправилась принести платье для ужина.

Бретт может обрадоваться малышу только в том случае, если будет мальчик, наследник. Но сможет ли он дать сыну больше любви, чем его матери?

Прилетела из Техаса Габи. Она вся была занята планами по поводу своей предстоящей свадьбы и рассыпалась в поздравлениях по поводу малыша.

— Бретт мне все сказал, когда я ему позвонила. Сначала я думала, что такое известие меня огорчит. После потери моего сынишки… Но оказалось, я рада за тебя и Бретта. Возможно, это как-то связано с моей любовью к Клему? Я снова поверила в будущее…

Миранда согласилась.

— Как я понимаю, — поспешила высказаться Габи в своей обычной манере, — между тобой и Бреттом все опять хорошо? Пойми меня правильно, он никогда ничего такого не говорил, но в тот день, когда мы уезжали с острова, был явно не в себе.

— Это было так давно, — нахмурилась Миранда. — Я сейчас точно не помню, но, мне кажется, его внезапный отъезд в Нью-Йорк был больше связан с делами, нежели со мной.

Габи кивнула.

— Вспомнила, Бретт и впрямь сказал, что предстоят серьезные дела и он хочет заняться ими лично.

Например, мисс Остин? — подумала Миранда, но говорить об этом с Габи, естественно, не стала.

— Когда ваша с Клемом свадьба?

Габи восторженно хлопнула в ладоши.

— Свадьба будет через две недели. Знаешь, Миранда, Клем — просто чудо! Он меня любит, хотя я стерва и все такое прочее. Клянется, что кроме меня ему никто не нужен. Мы собираемся пожениться там, в Техасе.

— И большая будет свадьба?

— Не очень. Только несколько родственников Клема, которые живут по соседству. Ну и, конечно, ты с Бреттом.

— А как же все твои здешние друзья? Разве они не обидятся?

— Вполне возможно, — пожала плечами Габи. — Именно поэтому Клем и настаивает, чтобы мы устроили для них предсвадебную вечеринку. Все расходы на нее Бретт хочет взять на себя. Он считает себя главой семьи и настаивает на том, что это — его долг. А пока что они с Клемом из-за этого спорят.

Через пару дней с вечеринкой все было улажено: договорились на следующую неделю. И несмотря на то что в приглашениях говорилось о вечеринке-экспромте, безо всяких формальностей, все равно мало кто отказался. Было ясно, что друзья Габи быстро смекнули, в чем дело, и никто не захотел упустить такой шанс.

Миранда старалась не обижаться на Бретта, даже когда ему явно не хотелось говорить об этой вечеринке, не то что позволить ей как-нибудь помочь. Мол, обо всем уже позаботились. Единственное, чего Бретт хотел от Миранды, — это чтобы она расслабилась и как следует отдохнула. Подчиниться такому приказу оказалось очень трудно. Миранда просто не могла весь день сидеть и ничего не делать.

После той торопливой близости, что была между ними в день их возвращения в Нью-Йорк, муж к ней ни разу не подошел. И делать вид, что ее это устраивает, Миранда не могла. Бретт ни разу не присоединился к жене, когда она уходила ночью в спальню. Ничего не изменилось и после того, как она побывала у специалиста и тот сказал, что Миранда абсолютно здорова. У нее не было никаких причин подозревать, что Бретт встречается с другими женщинами. Но не все же время он работает, тем более что и по вечерам редко бывает дома. После свадьбы Габи, сказал Бретт, они смогут устроить несколько приемов, и она познакомится кое с кем из его друзей. Кроме этой уступки, больше ничего добиться от Бретта Миранда не сумела.

 

Глава 17

Миранда решила, что на вечеринке у Габи ей надо выглядеть так, чтобы Бретт мог гордиться женой. И вообще надо постараться покончить с натянутой ситуацией, которая сложилась между нею и мужем. Тем более что в последние дни она пару раз уловила в глазах мужа какое-то новое выражение, что придало ей оптимизма. Возможно, Бретт ее по-настоящему не любит, но какое-то доброе чувство к ней все же питает.

Пока еще просторные одеяния для будущих мам Миранде носить было не надо, и она купила себе прекрасное новое платье. Но надо что-то еще придумать, сказала себе Миранда, она должна выглядеть и эффектно, и притягательно.

Когда Миранда сказала, что хочет пойти за покупками в сопровождении Джил, Бретт не стал возражать. Только настоял, чтобы она поехала в одной из его машин и постоянно держала связь с водителем. Тот отвезет их на Пятую авеню, так и пестревшую дорогими бутиками. В нескольких из них у Дикина был открыт счет. Он дал жене список этих магазинов и предложил начать с них. Там достаточно назвать его имя — и ей будет уделено максимальное внимание. Миранда возразила: на счете, который Бретт открыл на ее имя в банке, денег более чем достаточно. Муж пожал плечами — те деньги так, на карманные расходы.

Поначалу Миранду раздражало, что машина ждет их у дверей каждого магазина. Она считала, что смогла бы побродить по Нью-Йорку самостоятельно. Но, видно, для этого пока еще не настало время. Истинную независимость, даже в мелочах, за одну ночь не обретешь.

Она порадовалась тому, что ее сопровождает Джил. Та была на десять лет старше Миранды, прожила всю жизнь в Нью-Йорке и знала городские магазины как свои пять пальцев. С помощью Джил Миранде удалось найти себе и прекрасные платья, и очень подходящие к ним аксессуары. А еще Джил порекомендовала хозяйке отличную парикмахерскую.

За время пребывания на Льюке волосы у Миранды отросли, пора было привести их в порядок. Ей нравились современные короткие стрижки. Парикмахер сказал, что Миранде такой стиль очень пойдет. Он восхитился ее густыми волосами и заявил, что давно не видел такой здоровой шевелюры! Миранда не без основания подумала, что лесть, вероятно, входит в список очень дорогих парикмахерских услуг.

Поскольку до вечеринки остались считанные дни, Миранда решила сделать и массаж лица. После процедуры она с приятным удивлением разглядывала себя в одном из зеркал салона: кожа и прежде почти безупречная, стала еще более шелковистой и нежной.

В тот вечер Миранда выглядела очень привлекательно. Безупречная кожа, нежный румянец, прекрасные волосы, платье сидит как перчатка — никаких признаков беременности! Именно так должна выглядеть жена Бретта Дикина.

Она постучала в спальню Бретта, чтобы узнать, готов ли он, и увидеть его реакцию на результат ее усилий. Однако вместо ожидаемых ею комплиментов встретила явное неодобрение.

— Тебе что-то не нравится в моем облике?

— Ты выглядишь просто ужасно. Вырез платья слишком глубок, даже груди видны. Нет нужды напрягать воображение.

Обескураженная Миранда не стала спорить.

— Пойду переоденусь.

— Времени нет, — возразил Бретт. — Мы и так опаздываем.

— Меня за это винить нельзя. Ты сам поздно вернулся.

— Никто тебя и не винит. — Бретт потянул ее из комнаты. — Я был занят.

Вечер, на который Миранда возлагала столько надежд, начался скверно и, похоже, был обречен на столь же скверное продолжение. Они действительно опоздали, за что Габи отругала их, не стесняясь присутствия других гостей. Бретт тут же тряхнул головой и отошел, оставив Миранду успокаивать взволнованную золовку.

— Извини, — неуверенно сказала она Габи. — Бретта задержали дела. Он очень старался приехать домой пораньше, но не получилось. — Миранда не была уверена в достоверности своих слов.

Габи сердито пожала плечами, следя глазами за высокой фигурой брата, ловко лавировавшего по гостиной в толпе гостей. Миранда увидела, как к Бретту подошла высокая, стройная дама и взяла его под руку. Что-то в ее манерах заставило Миранду напрячься. В ответ на улыбку Бретта дама привстала на цыпочки и поцеловала его.

— С кем это флиртует твой брат? — спросила Миранда у Габи.

— Марсия Остин, — Габи сделала вид, что не заметила, как дрогнуло лицо Миранды, — его старая приятельница.

— И ты ее пригласила? — Миранда не скрывала своего возмущения. Да, Габи изменилась не слишком сильно! Наверняка ведь знает, что Марсия пыталась расстроить женитьбу Бретта, и все-таки пригласила ее на вечеринку.

— А почему бы и нет? — Габи с вызовом взглянула на невестку, но тут же отвела глаза. — Мы с ней знакомы много лет. Как же было ее не позвать, скажи? Она из хорошей семьи — с большими деньгами. Если бы Бретт на ней женился, это был бы очень выгодный брак.

Миранда поспешно отошла от Габи, боясь сорваться и наговорить такого, о чем потом пожалеет. Бретт отрицал, что у него серьезные планы относительно Марсии Остин, но он явно к ней что-то испытывает.

Огорченная и сердитая, не видя ничего вокруг, Миранда споткнулась. Подхватил ее… Эдриан Нортон, совсем как тогда в ресторане.

— Вот мы и встретились снова, — с улыбкой произнес он. — Почему Дикин не подле вас? Он что, не видит, что вы — самая очаровательная из присутствующих дам? Я на месте Бретта ни на миг не выпускал бы вас из виду.

— Мистер Нортон!..

— А почему не Эдриан?

— Хорошо, Эдриан…

— Вы что-то начали говорить, я перебил, извините.

— Хотела напомнить вам, что я замужем. И отношусь к своему браку абсолютно серьезно.

— Ну, не будем спорить. — Нортон улыбнулся. — Во время нашей первой встречи я вел себя несколько… навязчиво. Но сейчас желаю только одного — выказать вам свое восхищение!

Миранде, конечно, не хотелось хоть как-то проявить то, насколько ее ранит поведение Бретта. Вечеринку устраивала Габи. Это ее первый выход в свет с мужем, а он ее просто игнорирует. Миранда ожидала, что Бретт представит ее обществу, что хоть какое-то время будет рядом с нею. И ведь наверняка знает, что многие, подобно Нортону, это отлично видят. И, конечно, все думают, что она даже в первые месяцы замужества не способна удержать мужа возле себя!

Между тем Эдриан Нортон продолжал:

— Я очень удивился, узнав, что после медового месяца Дикин вернулся в Нью-Йорк один, без вас.

Миранда даже вздрогнула, настолько слова Нортона совпали с ее тайными опасениями.

— Бретту иногда приходилось ездить в Нью-Йорк по делам. Однако вы, похоже, очень внимательно следили за нашей жизнью.

Эдриан не стал отрицать:

— Да, и до сих пор, должен вам признаться, продолжаю следить. — На его лице промелькнуло чувство горечи. — Я дошел до такого состояния, что не могу уснуть при мысли о вас.

— Признайтесь, Нортон, сна у вас наверняка нет по более серьезным причинам. — Миранда заставила себя улыбнуться.

Тот покачал головой.

— Сначала я старался, чтобы так оно и было. Но в вас есть что-то такое, чего я не в силах забыть.

— Вам не кажется, что наш разговор выходит из рамок обычной светской беседы?

— Что поделать, так мне диктуют мои чувства к вам.

Вздохнув, Миранда снова взглянула на Бретта. Рядом с ним по-прежнему стояла Марсия Остин, оба оживленно болтали с другими гостями. Господи, ну почему восхищение со стороны одного мужчины оставляет ее совершенно холодной, а даже за намек на внимание другого она готова душу продать?

— Я влюблена в своего мужа, Эдриан, — сказала Миранда.

Не обращая внимания на возражения Габи, Бретт увез Миранду домой сразу же после полуночи. Клем тоже попытался их задержать:

— Еще ведь совсем рано, дружище!

Бретт мрачно взглянул на него.

— Если Габи когда-нибудь окажется в положении Миранды, ты, я надеюсь, тоже будешь о ней заботиться.

Миранда не смогла удержаться и резко сказала, как только они вошли в свой дом:

— К чему все это притворство после того, что ты на весь вечер оставил меня без внимания?

— С этим, как я заметил, прекрасно справился Нортон. — Бретт довольно зло рассмеялся.

— Большую часть времени я провела с твоей сестрой и Клемом, — Миранда ни словом не обмолвилась о том, какие шпильки Габи ей пришлось выслушивать по поводу того, что Бретт не обращает на нее внимания, — Они представили меня многим своим и твоим друзьям. Клем наверняка полагал, что это должен был сделать ты. Но ты так увлекся беседой с Марсией Остин, что позабыл про все на свете.

— Не забыл.

Эта короткая реплика была произнесена так едко, что Миранда осеклась и не проронила ни слова до самого ужина. Лишь когда они оказались вдвоем в спальне, она не выдержала:

— Ты сказал, чтобы я предоставила тебе самому разбираться с Марсией Остин. Сегодня я воочию увидела, что ты имел в виду.

Снимая пиджак, Бретт сказал:

— Тебе надо радоваться, что есть женщины, которые отвлекают меня от тебя во время твоей беременности.

Черт возьми, как он спокойно говорит, когда она вся сгорает от напряжения!

— Мне надоело, что ты вечно ссылаешься на мое состояние, как на оправдание своих поступков!

— Замолчи! — оборвал ее Бретт.

Сбросив лишь туфли, Миранда свалилась на постель. Она молчала, надеясь, что Бретт уйдет. И очень испугалась, увидев его сидящим рядом и протягивающим к ней руки для объятия.

Ею овладела ярость — так вести себя после полного пренебрежения ею в течение всей вечеринки у Габи! Неужели он надеется поцелуем снять обиду и боль с ее души?

— Отпусти меня… — жестко начала Миранда, но Бретт подавил ее слова поцелуем.

Миранду охватило отчаяние. Но одновременно с ним на нее нахлынули другие чувства, и желание сопротивляться мужу тут же пропало. Ее губы сами собой раскрылись, а руки обвились вокруг шеи Бретта. Не прошло и минуты, как Бретт ловко снял одежду и с себя, и с жены. И вот уже Миранда прижимается к нему, с радостью ощущая каждую пядь его возбужденного страстью тела.

Она тоже вся растворилась в страсти. Руки Бретта касались ее грудей, потом он ласкал их губами. Оба сгорали от нетерпения, потом Миранду поглотило жаркое пламя, и Бретт вознес ее к самым звездам. И опустил на землю. И снова — к звездам… Миранда хотела сказать, как она его любит. Попросить прощения за то, что раздражала его на вечеринке. Но вслед за последним взлетом и падением она провалилась в сон. А когда проснулась, Бретта уже не было рядом.

Получив сообщение о серьезной болезни отца, Миранда ни о чем, кроме поездки в Англию, думать не могла. И бросилась звонить Бретту в офис. Дозвонилась не сразу, да еще секретарша долго выясняла, сможет ли муж уделить ей несколько минут.

— Ничего не предпринимай, пока я не вернусь домой. Сейчас я говорить не могу, обсудим все вечером.

Что тут обсуждать? — удивилась Миранда. У нее болен отец, она ему нужна. Все очень просто. Никаких препятствий для ее отъезда не существует. По дому у Миранды дел нет, у Бретта ведь целая армия слуг. Чем занять пустоту своих дней, она не знает. А Бретт бывает дома так редко!..

Ну вот, хоть сегодня муж появился дома достаточно рано. Но поговорить с ним об отце Миранда смогла только после ужина.

— Гэри заболел, похоже, это инфаркт. — Голос Миранды дрогнул. — Папа… в отделении интенсивной терапии.

Бретт спокойно добавил себе в кофе бренди и холодно сказал:

— Ты напрасно беспокоишься. Он сам говорил: сердце у него в довольно приличном состоянии. Возможно, уже завтра он поправится.

— Голос у тети был очень взволнованный, — сказала Миранда. — А она не из тех, кто впадает в панику и поднимает шум по пустякам.

— В больницу ты звонила?

— Звонила. — Тут Миранда подумала, что лучше бы это вместо нее сделал Бретт. Ему, наверное, медики сообщили бы куда больше, чем ей, дочери. — Мне сказали, что состояние его удовлетворительное.

— Вот видишь!

В серых глазах Миранды появились слезы.

— Все равно мне надо ехать, Бретт. Папа столько сделал для меня!

— Ты его дочь.

— Сколько родителей не сделали бы для своих детей и половины того, что он сделал во время моей болезни. Если я не поеду, а ему станет хуже, никогда себя не прощу! К тому же, — шепотом закончила Миранда, — я ведь очень люблю папу.

— Это мило! — с иронией сказал Бретт. — Я имею в виду, для него.

Миранда вздохнула. Она уже была обижена, и больше обидеть ее он уже не мог.

— Ты бы не хотел поехать со мной?

— Нет, не хотел бы. Кстати, ты не забыла про свадьбу Габи? Думаю, если уж тебе приспичило отправиться в Англию, поедешь чуть позже. Мы должны быть в Техасе в конце недели, а к понедельнику уже вернемся.

Миранда в отчаянии смотрела на Бретта. Ей очень хотелось добиться согласия мужа на ее поездку к отцу, но, похоже, он давать его не собирается. Почему он так не хочет, чтобы она ехала в Англию?

— Извини, Бретт, — сказала Миранда, — боюсь, я буду вынуждена свадьбу Габи пропустить. Тебе придется ехать к ним одному. Уверена, Габи не очень огорчится, что ты приехал без меня. Утром я позвоню в аэропорт, откажусь от билета в Техас и закажу другой, в Англию.

— И сколько же ты предполагаешь там пробыть?

— Вероятно, недели две, максимум три. — Миранда пока еще об этом не думала. — Все будет зависеть от состояния папы.

— Ладно! Но я тебя отпущу только в том случае, если ты возьмешь с собой медсестру.

— Медсестру?

— Чему тут удивляться? Ты не забыла, что прежде всего следует думать о будущем ребенке? А твой гинеколог находит у тебя склонность к депрессии. В общем, я не хочу, чтобы ты подвергала себя ненужному риску.

— Всего несколько часов в самолете, где так хорошо обслуживают пассажиров. Какой в этом риск? — Про себя Миранда подумала, что Бретт печется о своем наследнике, а вовсе не о жене. — Нет, никого с собой я брать не буду, — заупрямилась она. Хотела добавить: если не можешь сопровождать меня сам, никого другого мне не нужно. Но, разумеется, промолчала.

Бретт, к удивлению Миранды, больше не настаивал на своем.

— Предоставь все дела с отлетом мне.

— Спасибо. — Миранда знала, что, если муж употребит свое влияние, она будет в Англии уже на следующий же день. — Ты меня проводишь?

— Это сделает Хэррис.

 

Глава 18

Миранда вылетела в Бирмингем на следующее утро. К ее удивлению, Бретт все уладил сам, не перепоручая ничего слугам или сотрудникам. Правда, обида на то, что не захотел ее сопровождать, совсем не прошла. Ведь она уже поняла, что своими разбросанными по всему миру офисами и предприятиями муж может управлять из Англии с не меньшим успехом, чем из Штатов.

Элис при встрече с племянницей чуть не разрыдалась. Такой Миранда ее никогда не видела.

— Дорогая, я так рада тебя видеть! Ты не сообщила точное время прилета, и я…

— Как папа? — взволнованно перебила ее Миранда, поцеловав тетку, — Я так за него волнуюсь!

— Медленно, но поправляется. Он даже воспрянул духом, услышав от меня, что ты приезжаешь. Час назад звонил Бретт, хотел узнать, как ты долетела. Но прежде он дозвонился в больницу и договорился, чтобы Гэри перевели в отдельную палату. Они думают сделать это завтра или послезавтра, закончив курс интенсивной терапии.

— Что же, по-твоему, спровоцировало новый приступ? — спросила Миранда. Элис усадила племянницу в кресло подле камина, принесла сандвичи и чай. — Его ничего в последнее время не расстраивало?

— Насколько я знаю, нет. У меня такое чувство… — она нахмурилась. — Похоже, что-то все время не дает ему покоя.

— Что же? — Миранда сделала глоток горячего чаю, потом отставила чашку и протянула руки к камину. — Бретт мне сказал, что дает папе достаточно денег.

— Да, это так, — согласилась Элис, — Гэри ему очень благодарен. Нет, я уверена, дело совсем в другом.

— Может быть, папу беспокоило, что я долго не приезжаю?

— Он, конечно, по тебе скучал, — тепло улыбнулась Элис. — И я тоже. Но Гэри не забывал, что у тебя медовый месяц. Он чрезвычайно радовался твоим звонкам и звонкам Бретта, который неизменно говорил, что ты великолепно выглядишь.

Миранда нахмурилась. Бретт ей ни разу не сказал, что созванивается с ее отцом. Интересно, почему?

— Боюсь, — сказала она Элис, — мы с тобой можем вечно вот так искать причины его волнений, но правильного ответа не найдем. У большинства людей, мне кажется, что-то тяготит душу, а другим это может показаться ничего не значащими мелочами. — Миранда замолчала, потом нетерпеливо спросила: — Бретт рассказал тебе про ребенка?

— Рассказал. — Элис с любовью взглянула на племянницу. — Я до смерти хотела с тобой об этом поговорить, но не решалась. Видишь ли, Бретт почему-то подумал, — правда, я считала, что он ошибается, — будто ты сама не захочешь нам об этом сообщить из опасения взволновать Гэри. И если ты действительно промолчишь, он просил меня присмотреть за тем, чтобы ты не перегружалась.

Миранда выразила удивление:

— Чем же мне тут перегружаться, если у вас есть и экономка, и другие слуги.

— Да, и Бретт об этом знает, потому что платит им зарплату. Просто он, как всякий любящий муж, хочет быть уверен, что за тобой будет надлежащий уход. Ну, а я, — тетя улыбнулась, — просто в восторге от того, что у тебя будет ребенок. И Гэри страшно обрадуется, когда ты ему об этом скажешь.

— Я сделаю это завтра, — пообещала Миранда. — Сегодня, наверное, идти к нему уже слишком поздно?

— Да, ведь уж скоро полночь. Но он знает, что ты сегодня приезжаешь, а это уже почти встреча. — Они помолчали. Потом Элис сказала: — Я никогда не пыталась заменить тебе мать, Миранда, и ты, наверное, могла порой подумать, что я тебя не очень люблю. Мне нравилось ухаживать за домом, за тобой, за Гэри, но я не позволяла себе слишком уж привязываться ко всем вам. Помнила: если Гэри снова женится, все это у меня могут забрать. Вот и упустила, видно, самое важное.

— Уверена, что лучше тебя за нами присматривать никто бы не сумел! — сказала Миранда. Признание, так трудно давшееся тете, ее растрогало. — Ты посвятила мне и папе свои лучшие годы, и я никогда не сомневалась в твоей любви к нам.

— Спасибо, родная. — Элис улыбнулась. — Надеюсь, ты позволишь мне быть бабушкой твоему малышу? Если рядом с вами нет твоей дорогой мамочки и матери Бретта…

Войдя в свою старую спальню, Миранда почувствовала, что на душе стало немного полегче. На мгновение ей показалось, что она вообще никуда не уезжала. Столько с этим местом связано воспоминаний!

Однако спалось ей плохо. Мешали мысли об отце, о Бретте, о тете Элис, которую Миранда считала суховатой. Нет, нельзя плохо думать о людях, упрекала она себя, даже если тебе кажется, что ты все про них знаешь. Ну вот почему Бретт промолчал о том, что все время поддерживает связь с Гэри? А что же так беспокоит папу? Не в его характере нервничать по пустякам. Возможно, он расскажет ей об этом, когда они увидятся, и Миранда поможет ему справиться с этой проблемой. Вот только с решением собственных проблем у нее плохо получается…

Когда тетя и племянница приехали в больницу, Гэри, к их огромному облегчению, уже перевели из отделения интенсивной терапии в палату, заказанную для него Бреттом. Отец выглядел бледным и усталым, но его лечащий врач сказал, что он уже вне опасности и быстро пошел на поправку.

Отец, подумала Миранда, выглядит сейчас лет на десять старше, чем когда они виделись в последний раз. Но она сумела весело улыбнуться и крепко обняла отца. С момента ее появления на свет он целиком посвятил себя дочери. А потом отпустил ее, испытывая счастье при мысли, что счастлива она сама. Не хочется верить, что это хоть как-то связано с деньгами, которые дает Бретт. Нет, лучше так не думать!

Как и предсказывала Элис, Гэри пришел в восторг при новости о малыше.

— Внук, — медленно произнес он и, к удивлению Миранды, заплакал. — Как жаль, что я ничего не смогу ему оставить. Впрочем, денег у Бретта достаточно…

— А может, будет не мальчик, а девочка, — с легкой иронией проговорила Миранда.

— Пусть будет внучка. — Гэри весело улыбнулся, а потом задумчиво поднял кустистые брови. — Знаешь, я думаю, что девочка даже лучше! Она, возможно, будет больше любить своего старого деда.

— Ну а я буду просто ждать. Посмотрим! Кто бы ни родился, я уже готова любить малыша, — мудро решила Элис.

Навещала отца Миранда ежедневно и подолгу оставалась у него. Элис была этому рада, но волновалась, что племянница мало отдыхает и недостаточно двигается. Все с облегчением вздохнули, когда через неделю Гэри, при условии его полного послушания и обещании не перенапрягаться, разрешили вернуться домой.

— Что это они там себе надумали? — притворно ворчал он. — Какое перенапряжение? Бретт столько для нас делает, что мне нет нужды палец о палец ударить.

Миранда тоже удивлялась тому, как много Бретт делает для ее родных. О ежемесячных чеках, посылаемых Бреттом, она знала и раньше, а вот о деньгах на дополнительные расходы и представления не имела.

Она полагала, что будет ужасно тосковать по Бретту. Так было на Льюке, когда он уезжал по делам. Миранда и сейчас тосковала. Но на сей раз, призналась она себе, его отсутствие принесло даже некоторое облегчение. Этому способствовала и спокойная атмосфера Уэлл Хауса, тишина их сада, по дорожкам которого ей по-прежнему нравилось бродить. Постепенно в душе Миранды воцарился покой.

Вот только надо выяснить у Гэри, что его беспокоит. Однако, когда она попыталась тактично хоть что-нибудь вытянуть из отца, тот закрылся наглухо:

— У тебя слишком богатое воображение, милая. Ну что может меня волновать?

Миранда чуть пожала плечами.

— Должна же быть какая-то причина твоего сердечного приступа?

— Наверное, я слишком много ел.

— Папа! — возмутилась Миранда. — Я говорю серьезно.

— Хорошо, давай серьезно, — проворчал Гэри. — Ем я, конечно, не слишком много. Зато много двигаюсь — играю в гольф, как ты знаешь. Бываю в свете, иногда прихватив с собой Элис. Пропускаю стаканчик вина, но очень редко. Я отказался от всего, что, по мнению твоей тетки, может повредить моему здоровью. Немногие монахи могут похвастаться такой размеренной жизнью, как моя.

Миранда кивнула. Она была не очень-то удовлетворена результатами своих расспросов, но приставать к отцу больше не стала. Что бы его ни беспокоило, это, скорее всего, не очень серьезно. Иначе бы он не держал все в себе.

Бретт звонил ежедневно. Зачем — Миранда не знала: разговоры были короткими. Потом она решила, что он просто ее проверяет, а скорее всего, даже не ее, а состояние будущего сына и наследника.

— Он тебя, должно быть, очень любит, — поддразнивала тетя, решившая по этим постоянным звонкам, что Миранде достался преданный муж. — Знаешь, даже я — в моем-то возрасте! — очень тебе завидую.

Ох, если бы она только знала!

Так прошли две недели.

— Надеюсь, Бретт не потребует твоего слишком скорого возвращения, — сказала Элис. — Гэри ведет себя куда спокойнее, если может с тобой поговорить. Когда он снова начнет выходить, это будет не столь важно. Так что я очень надеюсь, что твой муж все поймет и подождет, пока отец окончательно встанет на ноги.

Однако Бретт понимать это не захотел.

— Двух недель более чем достаточно. Я не хочу, чтобы ты продолжала путешествовать при таком сроке беременности.

— Еще нет и трех месяцев! — возразила Миранда. — И какое же это «путешествие» — жить в родительском доме. — Она чуть поколебалась, а потом решительно добавила: — Я подумала, что если пробуду здесь чуть подольше, то Элис и папа смогут приехать со мной и пожить несколько недель на Льюке…

— Нет! — отрезал Бретт. — Их я привезу позднее, вместе с медперсоналом, если будет нужно. Тогда подумаем и о Льюке. А пока что я уже заказал для тебя билет на следующую среду, на утро. Так что готовься.

Бретт, пожалуйста! — хотелось крикнуть Миранде, но заговорила она совершенно спокойно:

— Позволь мне остаться хотя бы на пару дней. Папа действительно еще очень болен.

— Нет! — снова решительно заявил Бретт. — Не спорь со мной. Я хочу, чтобы ты немедленно была здесь.

В голосе мужа не прозвучало ни малейшего намека на нежность. У Миранды вдруг так упало настроение, что ей все стало абсолютно безразлично.

Два дня она не решалась сообщить родным о своем предстоящем отъезде. Но время шло, и в конце концов ей пришлось это сделать. Вопреки ее ожиданиям, отец не удивился и не очень, похоже, огорчился. Ей даже показалось, что он почувствовал при этом сообщении некоторое облегчение.

— Говоришь, в среду? Это лишний раз показывает, как он тебя любит.

Миранда улыбнулась — пусть отец думает, что так оно и есть. Когда же она пообещала, что вскоре снова приедет его навестить, он сказал, что с этим нет нужды спешить.

— Теперь твое место — возле мужа. А то недолго и до беды. Ведь оставь мужчину надолго одного, и он может пуститься в загул. Я не имею в виду конкретно Бретта, но…

Слушая отца, Миранда нахмурилась. Может, он прознал что-то об амурных похождениях Бретта? Спрашивать об этом бесполезно — Гэри сделает наивные глаза и, даже если что-нибудь знает, станет все отрицать. У мужчин есть такая корпоративная привычка — поддерживать и прикрывать друг друга. Как у диких зверей, которые часто подвергаются опасности.

— Поведение Бретта меня не волнует. — Миранда говорила беспечно, хотя на душе у нее было тяжело. — Меня волнуешь ты.

— Пора перестать волноваться, я уже на пути к полному выздоровлению.

— Если бы Бретт так меня не торопил, я смогла бы увезти вас с собой.

— Это тоже не повод для переживаний. Возвращайся домой, а через некоторое время мы с Элис появимся у тебя. Как только я окончательно поправлюсь.

— Обещаешь?

— Твердо обещаю! Муж по тебе скучает, хочет, чтобы ты была подле него. Не стоит его разочаровывать.

Провожать себя в аэропорт отцу и Элис Миранда запретила.

— Не стоит зря рисковать, — сказала она Гэри. — Ты давно не выходил из дому, можешь простудиться. — А Элис напомнила: — Я не забыла, как на тебя действуют аэропорты с их суетой.

— Будь осторожна, детка. Как хорошо, что Бретт встретит тебя в аэропорту! — И Элис поцеловала племянницу на прощание.

Приедет ли Бретт ее встретить? — спрашивала себя Миранда. Или хотя бы вернется сегодня домой раньше обычного? Вряд ли. Пошлет в аэропорт Хэрриса и передаст через него, что надеется успеть к ужину. Вот и вся встреча после разлуки.

Отогнав эти грустные мысли, Миранда задумалась о том, что вообще ждет ее в Нью-Йорке. Она так и не смогла полюбить огромный дом Бретта, почему-то напоминавший ей музей. Как хорошо ей было бы в жилье поменьше, в обычной квартире. Жить вдвоем с мужем, без постоянного пригляда многочисленных слуг. Она охотно все бы делала для Бретта сама. Например, варила обед… Правда, пока максимум на что она способна — это сварить яйцо. Но ведь можно научиться, верно?

Однако мечты — они и есть мечты, давно пора понять. Дом принадлежал семье Дикин уже не одно поколение. Бретт привык к нему и переезжать явно не собирается…

Желая отвлечься, Миранда заговорила с водителем, тот поддержал разговор. Потом она винила себя в том, что произошло. Не отвлеки она шофера, он бы раньше заметил странный маневр обогнавшего их фургона. Большая грязно-синего цвета машина въехала передними колесами на тротуар и полностью перегородила узкую в этом месте дорогу. Водителю Миранды пришлось ударить по тормозам, ее резко бросило вперед. Хорошо еще, что она была пристегнута! Однако ремень безопасности больно врезался в тело, она в страхе схватилась за живот.

Дальше события развивались молниеносно. Дверь машины распахнулась настежь, с нее сорвали ремень, вытащили из машины, бросили на дорогу, стянули веревкой руки, завязали глаза. Она подумала: а где же водитель? И услышала, что ему приказывают оставаться на месте, если он хочет сохранить жизнь. Похоже, водитель ослушался, потому что тут же раздался стон и звук упавшего тела. А потом ее подняли, затолкали в фургон, дверцы захлопнулись, заурчал мотор — и Миранду куда-то повезли. Она поняла, что это похищение, хотела закричать, но ей тут же чем-то заткнули рот.

— Будешь молчать, ничего страшного с тобой не случится, — прозвучал тот же голос, что угрожал водителю.

Да, эти люди не шутят! Похищение наверняка хорошо спланировано. Они знали, что Миранда утром поедет в аэропорт. Водитель в этом явно не замешан, и его сопротивление — не инсценировка. Машину прислали из принадлежавшего Бретту бирмингемского офиса. Шофер, крепкий мужчина средних лет, совмещает, похоже, функции водителя и охранника. Ему хорошо платят и рисковать работой из-за какой-то криминальной аферы он никогда бы не стал.

Зачем ее похитили? И почему именно сейчас? Да, Бретт — миллионер, но ведь ее отец до разорения тоже был весьма состоятельным… Конечно, в Штатах похищения случаются чаще, чем в Англии…

Сначала фургон мчался на большой скорости. Потом машина пошла медленнее, но началась тряска. Миранду так и бросало из стороны в сторону. Если бы не беременность, она, может, и попыталась сопротивляться, но сейчас думала только о малыше. О Бретте Миранде думать не хотелось. Потому что она стала бы обвинять его в случившемся. Поехал бы с женой навестить ее больного отца — все было бы в порядке. Нет, такие мысли сейчас бесполезны. Уж лучше молиться, чтобы Бретт поскорее помог ей.

 

Глава 19

Наконец фургон остановился.

— Приехали, — проинформировал ее знакомый голос. — Ведите себя тихо и делайте все, что вам велят.

А что мне еще остается? — горько подумала Миранда. С каждой минутой она все яснее понимала опасность своего положения. К первому голосу присоединился еще один:

— Мы закрыли ворота гаража, как только въехали в него. Уверен, нас никто не видел.

— Это точно?

— Точнее не бывает! — Третий голос — значит, бандитов трое. — Нам повезло — в соседнем особнячке пусто, а старик Макбрайд в доме напротив слепой и глухой. А может, уже и помер.

Миранду вывели из фургона и почти внесли в дом. Потом проволокли еще через одну дверь, очень скрипучую. Свели по нескольким ступенькам и посадили на что-то вроде скамейки. Было холодно, сильно пахло сыростью.

— Пока ваш муж, миссис Дикин, не передаст нам выкуп, вам придется оставаться здесь. Конечно, тут не райское местечко, но зато его никто и никогда не найдет. Так что надежда на спасение у вас одна — на то, что мистер Дикин согласится дать выкуп за свою жену. Мы с ним свяжемся. — Он развязал Миранде руки и сказал, направляясь к двери: — Остальное сделаете сами, когда мы уйдем.

Как только за ними захлопнулась дверь, она стянула с глаз повязку, сняла ленту скотча с губ, которые пришлось помассировать для восстановления способности говорить. Хотя с кем ей тут разговаривать.

Она находилась в сыром подвале. Из дальнего угла доносились звуки падающих капель. Судя по каменным стенам и полу, дом старый. Свет, слабый и тусклый, — только из маленького зарешеченного оконца под потолком. Миранду охватил озноб. Сколько же, по мнению ее похитителей, она сможет прожить в таком месте?

О похитителях она может судить только по их голосам. Похоже, молодые люди, лет тридцати — тридцати пяти. Хотя, конечно, впечатление может быть обманчивым. Правильная речь — как у людей, получивших кое-какое образование. Интонации весьма решительные, так что лучше воспринимать похитителей всерьез.

Миранда взглянула на часы: восемь сорок пять. Значит, от того места, где ее захватили, до этого дома примерно двадцать минут езды. Но это мало о чем говорит, горько подумала она, хорошо бы еще знать, в какую сторону оттуда помчался фургон.

От холода и горьких мыслей ее трясло все сильнее, но она заставила себя обдумывать свое отчаянное положение. Водитель уже наверняка оправился от полученного удара и поднял тревогу. Скоро ее начнет искать полиция, а Бретт будет обо всем поставлен в известность и тотчас же бросится сюда. Хотя бы ради спасения своего наследника, горько подумала Миранда. Главное, чтобы ее вызволили раньше, чем о похищении узнает отец. Если с ним случится новый сердечный приступ, она себя никогда не простит.

Бретт был в шоке, когда секретарша соединила его со Смитом, начальником службы охраны английского филиала, и тот рассказал о случившемся. Бретта охватила дикая ярость! Он поручил отвезти Миранду в аэропорт своему главному в Англии секьюрити, а тот допустил такое! Бретт сдержал себя с большим трудом.

Смит сказал, что сообщил в полицию, как только пришел в себя после удара по голове.

— Мне очень жаль, сэр, — повторял он. — Мы ехали не спеша, когда этот фургон возник на нашем пути словно из ниоткуда и перекрыл дорогу. Мне пришлось очень резко нажать на тормоза. Но отъехать я не успел, они оказались быстрее меня. Я еще выруливал, а они уже распахнули дверцу и наставили на меня револьвер со словами: «Одно движение, и ты покойник!»

— И вы этого движения не сделали, так?

— Сделал, босс, ведь сзади сидела миссис Дикин. Я уже понял, что им нужна она!

— И тогда они вас ударили?

— Да, сэр.

— Вы хоть успели на них взглянуть?

— Успел, босс, но они были в матерчатых масках с прорезями для глаз. По голосам и фигурам можно предположить, что это люди молодые.

— Что-нибудь еще?

— Больше ничего, сэр. Когда я пришел в себя, их и след простыл. А к моему плащу была прикреплена записка, которую я вам уже прочитал.

— И никто не пришел вам на помощь?

— Никто, босс, — снова сказал Смит. — Только одна старушка, которая помогла мне встать и разрешила от нее позвонить. Остальные, если кто и видел, наверное, слишком испугались. Конечно, разумнее было бы взять с собой еще несколько человек охраны, но ведь в Бирмингеме похищений почти не бывает!

— Записка при вас? — спросил Бретт.

— В полиции, у меня копия.

— Полиция уже ищет?

— Об этом не беспокойтесь, мистер Дикин. Они обыщут каждую яму, каждую канаву. Мне кажется, с вами хочет поговорить кто-то из полицейского начальства.

— Передайте, что я вылетаю на «Конкорде» через пару часов, и мы обо всем поговорим на месте. А пока, Смит, если вы пришли в себя, действуйте параллельно с полицией. Если моя жена вскоре не найдется, некоторым не сносить головы. Молитесь, чтобы уцелела ваша.

Когда Бретт положил трубку, у него было такое чувство, будто его здорово стукнули под дых. Им владела лишь одна мысль — побыстрее добраться до жены. Она почувствует, что он рядом. А если у нее есть доступ к радио или телевидению, то даже сможет его увидеть или услышать.

Самолет летел уже больше часа, а Бретт все никак не мог расслабиться. Он убеждал себя, что принимает все меры, что полиция в Бирмингеме хорошо подготовлена и оснащена всем необходимым. Но есть преступления, которые очень трудно раскрыть. Похитители могли так упрятать Миранду, что ее никто никогда не найдет.

В Бирмингеме есть много подобных мест — заброшенные здания, годами ждущие сноса, корпуса давным-давно остановленных фабрик, железнодорожные тупики, подземные каналы для сточных вод… Там даже абсолютно здоровые люди могут заболеть, если задержатся надолго. А Миранда ведь еще и беременна!

Ему виделась несчастная Миранда, одна-одинешенька, и никого вокруг. И вдруг он понял: не дай Бог с малышом что-то случится, но главное для него — спасти Миранду! Ради этого он готов немедленно выплатить похитителям запрошенную ими сумму… Тут он призадумался: почему только двести тысяч? В Бирмингеме — и не только там — все знают, что для Бретта Дикина это капля в море. Почему не запросили пару миллионов? Похоже, Миранду похитили не профессионалы, а любители, решившие начать с малого. Но такие новички могут оказаться куда опаснее, чем матерые профессионалы.

Он, конечно, выплатит столько, сколько они требуют. Но это никак не гарантирует освобождение Миранды и ее безопасность. Похитители обычно ставят условие, чтобы выкуп доставили на оговоренное место до освобождения похищенного. И жив ли он к моменту выкупа, чаще всего вообще неизвестно. Да и место, где держат заложника, похититель может назвать неверно. Хотя бы для того, чтобы выиграть время и получше скрыться. Если пострадавших все-таки находили, они нередко уже были в таком состоянии после перенесенных страданий, после многих дней холода, голода и страха, что выздоравливали далеко не все из них…

Бретт Дикин молился очень редко. Сейчас он смиренно просил Бога, чтобы с Мирандой все обошлось.

Ив Мартин услышала о похищении по радио, а в вечерней газете прочла: «Похитили Миранду Дикин, супругу видного англо-американского бизнесмена. Полиция просит всех, кому что-то известно по этому делу, незамедлительно дать любые сведения независимо от важности информации».

Были еще подробности, но Ив не обратила на них внимания. А зачем мне все это? — спросила она себя. Бретт перевернул мою жизнь — сначала дал понять, что любит, потом исчез и женился на другой! Причем на какой-то дурехе, которая позволила себя похитить. И если ему сейчас плохо, разве он этого не заслужил?

Бретт Дикин, который так много значил для Ив когда-то, теперь стал для нее пустым местом. Она перестала принимать от него помощь, и можно было надеяться, что судьба даст ей за это своего рода вознаграждение. Не тут-то было, Ив получала от жизни удар за ударом.

С Рождества, когда Саймон Уэнтворт подслушал ее разговор с Габи, она видела его всего один раз, на похоронах отца. С нею Саймон даже не заговорил. И сразу же после панихиды поторопился уехать.

Некоторые люди, наверное, никогда не вспоминают о боли, причиненной ими другому человеку. Ладно, она действительно говорила по телефону о Саймоне в пренебрежительном тоне. Но разве одна фраза — ну, может, две-три — оправдывает столь резкий разрыв отношений? Ив предпочитала не думать о сути сказанного ею и о том, что никому не нравится, когда из него делают дурака.

Свое прошлое в лице Бретта Дикина Ив решила оставить позади. Но сначала надо было как-то отомстить Бретту за все, что он сделал. Или за то, что, как ей казалось, он сделал. В полной уверенности, что ей это под силу, и будучи убеждена, что в уходе из ее жизни Саймона тоже виноват Бретт, Ив приступила к делу.

Для начала она согласилась с отцом, что бунгало, в котором они живут, для них слишком велико. И предложила вернуть его Бретту, а для себя купить что-нибудь поменьше. Джон Мартин не верил своим ушам. До этого Ив отвергала все его предложения о переезде. А теперь сама предлагает?

— Да, теперь я решительно «за», — сказала Ив. — Если, конечно, мы можем себе это позволить.

— Разумеется, можем, — ответил отец. — У меня сохранились все деньги, вырученные за дом, который я продал после твоей аварии. На огромный особняк не хватит, но на маленький — вполне достаточно.

Найти такой дом оказалось делом нетрудным. Через пару недель они переехали в скромный двухэтажный особнячок: Ив сказала, что теперь легко справляется со ступеньками. Джон Мартин не стал говорить дочери, что новое жилище пришлось сразу же заложить — сбережений на полную оплату покупки все-таки не хватило.

Устроившись, Ив отправила ликующее послание Бретту на адрес его нью-йоркского офиса, где, она точно это знала, письмо его найдет. Она писала, что ключи от бунгало оставила у агента, что теперь ей больше не нужны ни его дом, ни его пособие. Она предпочитает быть независимой и, хотя здоровьем не блещет, попробует найти работу.

Письмо доставило ей огромное удовольствие, будто она стояла перед Бреттом и все это высказала ему в лицо. У нее даже и мысли не было, что это письмо может его нисколько не тронуть. Напротив, Ив была уверена, что сожалению Бретта не будет границ.

Но вскоре эйфория прошла. Новый дом ее раздражал, она привыкла к простору бунгало. И пособия Бретта ей недоставало куда больше, чем она поначалу думала. Не хватало и машины, которую она тоже вернула Бретту. Отец разрешил ей пользоваться своей, но ведь чужая машина — далеко не то же, что своя. Джон каждую неделю давал дочери деньги, однако суммы эти были куда меньше того, что она получала от Бретта. Заметив ее недовольство, отец был вынужден напомнить, что теперь все счета они оплачивают сами, что надо хоть сколько-нибудь откладывать на возможный ремонт, да и повседневные расходы — на хозяйство, еду, газеты — тоже не маленькие. Если бы Ив удалось найти работу, сказал он как-то, было бы, конечно, полегче.

Хотя Бретту Ив написала, что собирается искать работу, такого намерения у нее и в помине не было. За последние годы она совсем обленилась, и ее страшила мысль о том, что утром придется вставать и идти на службу. Снова в ход пошли кредитные карточки. Оплачивая эти ее траты в конце каждого месяца, отец ворчал, но Ив была уверена, что у него немало денег припрятано.

Ив понимала, что отцу любопытно, отчего дочь больше не выходит в свет с Саймоном Уэнтвортом, отчего тот вообще перестал к ним заходить. Но Ив отказывалась говорить на эту тему. Разумеется, Джон не дурак, у него наверняка возникли на этот счет кое-какие подозрения, однако Ив надеялась, что до истинной причины отец никогда не додумается.

Не знала она тогда, что жить отцу осталось совсем недолго. Однажды Джон не принес дочери, как он это обычно делал, утреннюю чашечку чаю. Ив заглянула к нему в комнату и увидела, что отец крепко спит. Через час она наведалась вновь, попыталась разбудить и только тут поняла, что отец умер. Ив вызвала врача, но тому осталось только констатировать смерть Джона Мартина.

Наверное, впервые за всю свою эгоистичную жизнь Ив почувствовала глубокое раскаяние.

— Я должна была зайти к тебе час назад, — рыдала она, — тогда, может, спасла бы тебе жизнь! Я думала, ты спишь, и не хотела тебя тревожить…

Доктор прервал ее истерику, стараясь говорить как можно мягче:

— Ничего бы не изменилось, моя дорогая. Ваш папа умер несколько часов назад, где-то около полуночи, так что винить вам себя не в чем. — Врач взглянул на бледное, удрученное лицо девушки и поспешил увести ее в гостиную. — Будет вскрытие, Ив, — продолжил он, предварительно заставив ее выпить немного бренди, — и мы, возможно, получим ответы на многие вопросы. Я пользовал вашего отца много лет, и у меня никогда не возникало сомнений в его крепком здоровье. Как-то он пожаловался на боли в спине. Я порекомендовал ему поменьше возиться в саду. А давление у него было нормальное, и сердце для его возраста тоже в порядке.

Вскрытие лишь подтвердило все то, что сказал доктор, но причин смерти не выявило. Скорее всего, Джон мирно скончался во время сна. Что ж, это иногда случается с пожилыми людьми.

Похороны отца, на которых появился Саймон Уэнтворт, стали для нее еще одним испытанием. Сначала Ив решила, что тот приехал ее утешить. Возможно, он заодно и попросит прощения за свое резкое поведение при их последней встрече. Священник вел службу, а она стала быстро соображать, что сказать Саймону. Не ждет же он, что она примет его обратно с распростертыми объятиями! Ив не знала, что и подумать, когда Саймон ушел, отдав последний долг Джону Мартину и даже не попытавшись заделать брешь между собой и его дочерью.

Но и это был не последний удар. Когда зачитали завещание отца, оказалось, что он оставил дочери жалкие крохи, а дом заложен. Джон Мартин уже давно отказался брать деньги у Бретта, и к своей пенсии ему приходилось постоянно добавлять деньги из сбережений, чтобы покрыть текущие расходы. К своему ужасу, Ив поняла, что осталась без единого пенни. Да еще долги по закладной!

Ив во всем винила отца, напрочь забыв о его доброте, о его заботе. От дома ей придется избавиться немедленно и снять самую скромную квартирку, а то и комнатушку. Поскольку Ив была здорова, никаких льгот по инвалидности ей не получить. Самое большее, на что можно рассчитывать, — это пособие по безработице, пока ее не возьмут на службу. От этих мыслей Ив просто тошнило.

С работой Ив повезло. С помощью отличных рекомендаций от ее последних нанимателей место она нашла уже через неделю. Правда, работа была временной и с небольшой зарплатой.

Удалось Ив и быстро продать дом. Его купила соседка, дочь которой вместе с семьей решила вернуться в Англию из Гонконга и хотела жить отдельно от родителей.

— А куда, дорогая, едете вы? — спросила та у Ив. — Так жалко вашего бедного папу!..

— Попытаюсь найти квартиру.

Соседка оживилась.

— Знаете, — воскликнула она, — у нас есть небольшая квартира, мы готовили ее для дочери. Но ей она не подойдет — слишком маленькая. Только кухонька, гостиная и спальня, а у меня уже третий внук родился. Поскольку она в дальнем районе, то стоит дешево. Но вам, наверное, нужно что-то получше?

Пару недель назад Ив подобную квартиру и взглядом бы не удостоила. А теперь… теперь ей вряд ли найти для себя что-либо лучше и — по средствам.

Ей очень недоставало отца. Тосковала она и по Саймону, забыть которого вопреки всем своим стараниям не могла. Даже после того, как увидела его на фото в обществе очаровательной молодой женщины. Фотография была напечатана в той же самой газете, в которой Ив прочитала о похищении жены Бретта. Подпись под снимком гласила: «Скоро ли помолвка?».

Бросив газету в корзину для мусора, Ив зло подумала, что мужчины не стоят ни минуты затраченного на них времени. И решила: она сосредоточится только на том, чтобы снова обрести прежние деловые качества и найти для себя службу получше.

 

Глава 20

По прибытии в Бирмингем Бретт Дикин немедленно связался с полицией. Его в городе хорошо знали и уважали как бизнесмена мирового уровня, который не забывает, что родился здесь, хоть и живет теперь в Нью-Йорке. Бретт делал щедрые взносы на различные городские нужды.

Миссис Дикин усиленно ищут, сказали Бретту. А похитители пока не сообщали, как они собираются забрать выкуп и освободить пленницу. Полиция тем временем тщательно прочесывала город. Поиски машины ничего не дали, что неудивительно — регистрационный номер ведь неизвестен. К тому же, сказали в полиции, весьма вероятно, что похитители от фургона уже избавились.

Из полиции Бретт поехал в Уэлл Хаус. Он позвонил туда сразу же, как только узнал о похищении Миранды, и поговорил с Элис. Та была в шоке, но вызвалась сама все сообщить брату. Уж лучше Гэри услышит страшную новость от нее, чем из средств массовой информации или от знакомых, которые, она не сомневалась, будут к ним приходить с выражением своего сочувствия.

В Уэлл Хаус Бретта вез другой охранник, Смит еще не совсем оправился после перенесенного удара по голове. Бретт был в мрачном настроении. Полицейские обещали постоянно держать с ним связь, но от самостоятельных попыток что-то предпринять просили воздержаться.

— Бретт, если вы согласны отдать выкуп, держите его наготове, — сказал старший инспектор, хорошо знавший Дикина. — Но как только они выйдут прямо на вас, немедленно звоните нам. Эти люди, судя по тому, как они обошлись со Смитом, очень опасны. Так что не разыгрывайте героя и не пытайтесь расправиться с ними в одиночку.

Еще никогда не было у Бретта такого чувства полного бессилия. Совет полицейских, конечно, разумен, но не может же он сидеть и ничего не делать! В таком огромном городе, как Бирмингем, искать спрятанного человека — все равно что иголку в стоге сена. К тому же, предположили в полиции, Миранды может в Бирмингеме не быть вообще. Но из Великобритании ее увезти не могли — во всех аэропортах и морских портах сразу же была объявлена тревога. В одном полиция была уверена: если похитителям отчаянно нужны деньги, вестей от них долго ждать не придется. Бретт на это тоже очень надеялся.

В сотый раз он ругал себя за то, что настоял, чтобы Миранда возвращалась в Нью-Йорк, когда она так хотела еще остаться. И за то, что не поехал за нею и лично не привез в Нью-Йорк. Все другие мысли он гнал от себя, иначе можно было просто сойти с ума. А голова у него должна быть свежей, чтобы не упустить ни малейшей возможности помочь жене.

Когда Бретт постучал, дверь открыла Элис. Несколько минут они поговорили в холле, а потом пошли к Гэри.

— Я позвонила его врачу. Тот тоже сказал, чтобы я все рассказала брату. Если бы он ничего не знал до приезда полиции, шок бы был куда тяжелее. — Элис заплакала.

— Я постараюсь его успокоить. — Бретт положил руку ей на плечо. — Хотя какое уж тут спокойствие…

— Какие-нибудь новости есть? — спросила Элис, узнав, откуда прибыл Бретт.

— Полиция делает все возможное, однако результатов нет. Я хотел принять участие в поисках, но они и слышать об этом не желают, говорят, что я им только помешаю. Сказали только, чтобы я был там, где меня легко найти…

— Наверное, разумнее внять их совету, хоть вам это и тяжело, — сказала Элис. — У полиции ведь есть свои особые источники информации, по крайней мере, так пишут в детективных романах. Я уверена, Бретт, что Миранду скоро найдут. — Правда, в душе у Элис оптимизма было гораздо меньше, чем в ее словах.

— Она хотела остаться тут подольше. Мне надо было ей разрешить, — пробормотал Бретт.

— Мы всегда себя обвиняем, когда происходят подобные вещи. Гэри только этим и занимается все утро. Но вряд ли самобичевание поможет.

Элис провела Бретта в гостиную, где перед камином, не отводя взгляда от огня, сидел Гэри. Безо всякого вступления он сказал:

— Элис и я, мы оба хотели поехать в аэропорт ее проводить, но она и слышать об этом не желала. Мол, я не совсем здоров, а Элис терпеть не может суеты аэропортов. Господи, зачем мы ее послушались! Будь мы с нею, ничего бы этого не случилось!

— Даже если бы вы и поехали, это вряд ли что-то изменило. — Бретт присел рядом с Гэри. — А вот будь в машине я, молодой еще мужчина, в дополнение к охраннику Смиту, сомневаюсь, что они решились бы напасть.

— Не сомневаюсь, Бретт прав, — решительно сказала Элис брату. — Ни ты, ни я ничем помочь нашей девочке не могли. А если бы ты снова оказался в больнице? А так ты, по крайней мере, будешь тут, когда она вернется домой.

Бретт лишь кивнул в знак согласия.

— Элис сказала, что к вам приезжала полиция, — сказал он Гэри.

— Да, еще утром. — Феррис выпрямился, и лицо его чуточку просветлело. — Лео Спанкльхерст — мой старый приятель. Если Миранду можно найти, он ее найдет.

— Вы смогли им чем-нибудь помочь?

— Боюсь, что нет, — неуверенно ответил тесть. — Они задали уйму вопросов, но, наверное, я мало им сказал такого, что помогло бы в поисках.

— А какие вопросы?

— Ну, какие… Сколько она пробыла здесь? Был ли это ее обычный визит? В какое точно время она уехала? Скольким еще людям, кроме нас, было известно, что Миранда возвращается в Нью-Йорк именно сегодня утром?..

— А скольким людям было известно, что Миранда уезжает сегодня утром?

Элис покачала головой.

— Не думаю, что таких много. Наша горничная Хильда заболела гриппом, а мисс Феллоуз, экономка, никому ничего бы не сказала. Конечно, остается еще шофер, но вы говорите, что он еще и секьюрити, а они не болтливы.

— Смит работает у меня уже много лет. Он надежный человек. — Бретт помолчал. Ему пришла в голову другая идея. — А Миранда, когда была у вас, много выходила, встречалась с друзьями и так далее?

— Нет, — твердо ответила Элис, — Только собиралась, если бы осталась подольше. А так она большую часть времени провела с отцом и со мною.

— А в ее комнате ничего нет? Я имею в виду, никакого намека на то, что она с кем-либо говорила?

— Если что-нибудь и было, это, я уверена, забрала полиция. Они все как сквозь сито просеяли, но ничего важного не нашли.

И все же от кого-то, рассуждал Бретт, похитители получили информацию.

Гэри что-то бормотал себе под нос о том, как ужасно сознавать свою бесполезность. Элис предложила Бретту остановиться у них.

— Нам было бы намного легче, — сказала она. — А то чувствуем себя совсем отрезанными от мира. Сидим и ждем, когда зазвонит телефон. И с ужасом берем трубку: вдруг плохие новости?

Гэри подкрепил просьбу сестры:

— Даже если вы будете здесь не все время, это нам поможет.

Бретт предполагал остановиться в отеле. Но, увидев, с каким облегчением вздохнул тесть при его появлении, решил, что уйти от стариков было бы жестоко.

— Конечно, я останусь у вас. — Бретт взглянул на часы. — Думаю, будет мало пользы, если я стану бродить в темноте по улицам.

— Мы так боимся, что Миранда может потерять малыша! — Элис налила всем бренди. Вошедшая экономка сообщила, что ужин будет через полчаса. — Я молюсь, чтобы ее поскорее нашли в целости и сохранности.

От ее слов по спине Бретта забегали мурашки.

— Сохранить беременность очень важно, но жизнь Миранды важнее, — хрипло произнес он.

В одиннадцать часов Бретт, который так и не смог успокоиться, попросил у Элис ключи и несколько часов гонял на машине по городу. Он понимал, что такие попытки искать Миранду — пустая трата времени, но сдался только около пяти часов утра и вернулся в Уэлл Хаус. Приготовив кофе, он принял душ и пошел в комнату Миранды. Еще до выхода из дома он, с разрешения Гэри, обшарил там все, но ничего не нашел. Сейчас Бретт решил просто посидеть на кровати жены. А устроившись там, начал вспоминать о годах, проведенных ею в инвалидном кресле, о пережитых тогда страданиях.

Когда больше не стало сил терпеть, Бретт поднялся и тихо, чтобы никого не потревожить, прошел в комнату, где Миранда держала инвалидные кресла. За ужином Элис ему рассказала, что Миранда отдала два кресла какому-то благотворительному обществу, а третье оставила, его надо было сначала починить. Этим она собиралась заняться в свой следующий приезд.

Бретт сам не знал, почему ему захотелось увидеть это кресло именно сейчас. Оно стояло напротив окна. Наверное, Миранда сидела в нем, глядя в окно на сад, в котором играла, будучи ребенком. А может, сидя тут, она мечтала, что ее собственный ребенок тоже будет тут когда-нибудь играть?

Он медленно подошел к креслу и… вдруг увидел крохотный смятый клочок бумаги, лежавший рядом с ним. Бретт наклонился и поднял бумажку. Ее можно было даже не заметить. Потом он решил, что ему что-то подсказал инстинкт. Короткая запись для памяти: «Позвонить Пэм, — прочел он, — сказать, что приехать на вечеринку не смогу, потому что утром уезжаю».

Бретт не был уверен в том, что записку написала сама Миранда, потому что не очень хорошо знал ее почерк. А вдруг он ошибается? Ведь это мог написать кто-то совсем другой, например, те, кто забрал два других кресла. Все равно, решил он, надо показать записку Элис и Гэри. Хотя вряд ли они уже встали, на часах — половина седьмого.

Но Элис уже накрывала к завтраку. Как всегда безупречно одетая, она была очень бледна. Так же, как и накануне.

— Не могла уснуть, — призналась Элис. — Я слышала, как вы вошли. Думаю, нет смысла спрашивать, нашли ли вы какие-то следы. — Бретт покачал головой. — А вам удалось хоть немного вздремнуть?

— Даже не пытался. Рад, что вы встали, хочу вам кое-то показать. — Он расправил записку на столе. — Я нашел ее в комнате, где Миранда хранит свои инвалидные кресла. Сам не знаю, зачем я туда пошел. Посмотрите, это написала она? Если так, то кто такая Пэм?

Элис быстро взглянула на Бретта, потом на клочок бумаги, потом снова на Бретта. Нацепила очки и стала внимательно изучать записку.

— Да, это почерк Миранды, — сказала она. — А Пэм… — Элис задумалась, — скорее всего, Памела Брент-Нордон, когда-то они очень дружили. Хотя что-то не припомню, чтобы они в последнее время встречались.

Бретт предположил:

— Возможно, это было написано много лет назад. Просто Миранда нашла бумажку в каком-нибудь ящике и хотела выбросить. Тем не менее я бы хотел поговорить с этой Памелой. Вы не знаете номер ее телефона?

— Так сразу не вспомню. Но наверняка он записан в телефонной книжке, что лежит в кабинете. Там у Миранды номера всех ее друзей. У Памелы, мне помнится, своя квартира…

К счастью, номер телефона мисс Брент-Нордон был найден, и Бретт сразу же набрал его. Соединили быстро, но никто долго не отвечал. Бретт уже собрался положить трубку, как вдруг хриплый со сна женский голос на другом конце провода ворчливо произнес:

— Вам известно, который сейчас час? Какого черта!..

— Меня зовут Бретт Дикин. Я муж Миранды Феррис.

— О Боже! — воскликнула Памела. — Простите, ваш звонок меня разбудил, и я еще не совсем проснулась. Бедная Миранда! Ее уже нашли?

— Нет, — коротко ответил Бретт. — Но я только что нашел запись, сделанную ее почерком. Она напоминает себе, что должна позвонить вам и сказать, что не сможет приехать на вечеринку. Конечно, запись могла быть сделана давно, вот я и хотел проверить. Вам это о чем-нибудь говорит?

— Да-да, конечно, — ответила Памела. — Несколько дней назад я встретила Миранду в городе. Она ходила по магазинам, хотела что-то купить отцу и тете, мне кажется, и очень торопилась. Я вспомнила про свою вечеринку, пригласила ее, она обещала прийти. Я огорчилась, когда она позвонила и сообщила, что не придет, потому что на следующее утро возвращается в Нью-Йорк.

— Вы говорили кому-нибудь из своих гостей, почему она не придет? — спросил Бретт.

Памела замялась.

— Думаю, многим, — призналась она. — Ее ведь знает уйма людей.

— Вы не вспомните, мисс Брент-Нордон, кому именно вы об этом сказали?

— Ну, вы ведь знаете, как это бывает. Скажешь кому-нибудь одному, а он — другому. Правда, гостей у меня было не очень-то много, в последнее время папа настаивает, чтобы я сократила расходы. Так что в тот вечер меня посетило не больше двадцати человек, ну от силы тридцать…

Не успела она спросить, почему это так важно, как Бретт ее поблагодарил и повесил трубку. И тут же позвонил в полицию.

 

Глава 21

Спала Миранда плохо. Она совсем окоченела и долго не могла заснуть. На ней было теплое пальто, но скоро оказалось, что и оно не спасает от холода и подвальной сырости. Проснувшись, она вся дрожала и только молила Бога о помощи.

Дверь ее тюрьмы открылась только после полудня. Вошел один из ее похитителей. На нем, как и вчера, была маска.

— Я принес вам чай и суп, — сказал он. — У нас самих еды немного.

— Почему вы держите меня здесь?! — сразу же закричала Миранда. — Меня скоро найдет полиция! И где тогда окажетесь вы?

— Не найдет вас полиция — у них нет ни малейшей наводки! — Похититель поставил на скамейку поднос. — И муж тоже не найдет, — угрожающе добавил он, — пока не выплатит столько, сколько мы требуем.

— Вам нужны деньги?

— Не будьте наивной! Или вы думаете, что мы вас держим здесь ради собственного удовольствия?

— Мой муж в Америке!

— Он там долго не пробудет.

— С чего вы решили?

— Вы же его жена, так? — Парень шаркнул ногой по каменному полу. — Он стремглав бросится сюда, когда услышит, что с вами случилось.

— В этом нельзя быть уверенным.

— Но ведь женаты-то вы всего несколько месяцев, — ответил парень, — так нам сказали ваши друзья… Будь вы женаты много лет, он мог бы и обрадоваться. Но от молодого мужа такого вряд ли можно ждать…

Как же мало они знают!

— Сколько вы у него запросили? — безразлично спросила Миранда.

— Всего лишь пару сотен тысяч. И не говорите, что это слишком много. Мы знаем, что он купается в деньгах.

Миранда на секунду задумалась.

— А если он согласится отдать выкуп, как вы его получите?

— Все не так просто… — Парень замялся. — Фрэнк еще не решил, как к этому лучше всего подступиться…

— Фрэнк?

Парень быстро произнес:

— Это не настоящее имя. В таких играх настоящими именами не пользуются.

Игрой все это Миранде не казалось. Действуют они, похоже, как кучка любителей, но от этого не менее, а может, и более опасны, чем опытные преступники.

— Послушайте, — предложила Миранда, — почему бы вам меня не отпустить? Я прослежу, чтобы вам заплатили ту сумму, которую вы требуете, и никто вас преследовать не будет.

— Ха! — издевательски захохотал парень. — Вы считаете, что полиция это запросто проглотит?

— Вам есть смысл над этим задуматься. Вы бы могли… — Она отчаянно искала подходящий план. — Вы бы могли меня освободить и на время исчезнуть. А потом муж заплатит вам.

— Вы это гарантируете?

— Да.

— Не посоветовавшись с мужем?

— Я уверена, Бретт сделает все, что нужно!

— Может, тогда нам увеличить сумму выкупа?

Миранда без сил опустилась на скамью и оперлась спиной на влажную стену. Если мнение сидящего напротив нее парня чего-нибудь стоит, большого прогресса она не добилась. Он явно смеется над ней, ожидая, что же она еще предложит. Пожалуй, лучше помолчать, если ничего толкового в голову не приходит. Напоследок она уныло сказала:

— Вам лучше поспешить с решением. Потому что я, наверное, умру, если проторчу еще немного в этом холоде.

— Это было бы очень печально, — с иронией произнес парень.

— Не могли бы вы принести сюда какой-нибудь обогреватель? Пусть даже самый маленький.

— Нет у нас обогревателя. Мы ведь не миллионеры, как ваш муж. — И он вышел, захлопнув за собой дверь.

Однако, к удивлению Миранды, парень вернулся примерно через час с каким-то допотопным устройством. Пока его не было, Миранда проглотила теплые суп и чай, но почти совсем не согрелась. Похититель поставил устройство на пол и стал его… разжигать.

— Этот обогреватель работает на парафине, — сказал он. — Хорошо, что нашелся именно такой. Потому что обогреватели, которые работают на газе или электричестве, включить здесь невозможно.

Маленький обогреватель, как и подозревала Миранда, оказался слишком слабым. Света он давал не больше, чем две-три свечки, а тепла и того меньше.

После того посещения парень за весь день зашел еще только один раз и опять принес Миранде немного супа и кружку чаю.

Заснула она незадолго до рассвета, а когда проснулась, было семь утра. Миранда чувствовала себя абсолютно больной. Может, ей так плохо от чада? Хоть обогреватель, похоже, давно уже не горел, гарь в воздухе стояла ужасная. Никакой вентиляции в подвале не было, и подобный чад тут сокрушительно подействовал бы на кого угодно, а не только на беременную женщину.

Парень появился лишь после девяти и принес только кружку чаю. Миранда пожаловалась, что обогреватель не работает. Он сказал, что подумает, как исправить положение, но ничего не пообещал. Зато шепотом сообщил: его друзьям не понравилось, что он купил обогреватель. Они и сейчас это обсуждают.

Через тяжелую дверь до Миранды доносились громкие голоса. Наверху, похоже, из-за чего-то действительно ссорились. Она опасалась, что парафиновой заправки ей больше не принесут. И потому выпила чай только после того, как обогрела руки о горячую кружку. От чуть теплого чая ей лучше не стало.

Чтобы согреться, Миранда стала как заведенная ходить взад и вперед по своему узилищу. Но, к несчастью, поскользнулась и тяжело свалилась на каменный пол. Превозмогая боль, Миранда поднялась и села на скамью. Теплее не стало, а ногу она, похоже, подвернула.

После полудня у Миранды появилось такое ощущение, что она может вот-вот потерять ребенка. Ей необходима срочная помощь, иначе будет слишком поздно. Живот болел, ей вдруг стало жарко.

Отбросив с лица волосы, Миранда с трудом встала на ноги, подошла к двери и начала в нее барабанить. Рукам было больно, но она продолжала стучать. Если бы только ее похитители знали, что с ней происходит, то бы немедленно пришли ей на помощь. Как же иначе? Они бы ее выпустили, а она пообещала никому про них ничего не рассказывать и сделать все, чтобы Бретт заплатил им требуемый выкуп. Все, что угодно, за шанс спасти малыша!

Миранда еще минут десять стучала и наконец сдалась. Она очень ослабела, ноги подгибались, пришлось сесть. Потом дверь открылась и вошел тот же парень.

— Послушайте, — резко сказал он, — если вы опять начнете стучать, нам придется вас связать. Мы не можем рисковать.

— Я нездорова, — сказала Миранда.

— Это всего лишь простуда. — Парень пожал плечами. — Я принесу парафин.

— Это мне не поможет. Я теряю ребенка.

— Чего? Вы шутите! — воскликнул он. — Просто дурачите меня!

— Очень бы этого хотелось! — горько сказала Миранда.

— О Боже! — закричал парень. — С моей кузиной такое было. Чуть не умерла… — Он помолчал. — Почему вы ничего не сказали раньше? Почему никто не упоминал, что вы беременны?

— Не понимаю, что это значит — никто не упоминал. Я никому, кроме членов моей семьи, ничего и не говорила. Но я говорю правду. Еще месяц назад это подтвердил мой врач в Нью-Йорке.

В глазах парня сомнение сменилось ужасом.

— Пойду скажу остальным. — Он бросился к двери.

В спешке парень забыл закрыть дверь на ключ, даже просто ее не прикрыл. Но теперь, когда можно было бы попытаться бежать, на Миранду накатила такая боль, что она просто не могла двинуться с места. Сверху доносились громкие голоса. А потом вдруг наступила тишина, еще более угрожающая, дверь распахнулась и снова появился все тот же парень.

— Послушайте, — выдохнул он. — Ребята в ужасе. Мы не хотим, чтобы нас обвинили в убийстве… Ну, если у вас будет выкидыш и вы из-за него тут умрете. Я сейчас позвоню в полицию и исчезну. Я только хотел сказать — это они мне велели, — что если вы все врете, то лучше поберегитесь, когда они с вами встретятся.

Последние слова Миранда пропустила мимо ушей. Но все остальное, что сказал парень, принесло облегчение, ей даже захотелось его поблагодарить. Но боль в животе была едва выносима, она просто не могла говорить. Стены чулана стали словно надвигаться на нее, свет померк. Миранда погружалась в бессознательное состояние.

А потом послышался вой сирен, скрип шин, громкие мужские голоса, которые выкрикивали ее имя, спрашивали, где она находится. Но она не успела ответить, окончательно потеряв сознание.

Придя в себя, Миранда постепенно осознала, что вокруг все изменилось, что стало тепло, что она в удобной постели. Боли уже не было, но все тело ныло. Она боялась открыть глаза и увидеть, что все это — сон и она по-прежнему в чулане. И тут к Миранде вернулось чувство страшной потери, потери ребенка.

— О, только не это! — прошептала она.

От ужаса глаза ее раскрылись, и она увидела, что рядом на стуле сидит Бретт и внимательно на нее смотрит.

— Все… в порядке? — спросила она, хотя уже знала, что это не так.

Бретт резко проглотил комок в горле.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Они пытались его спасти, но не смогли.

— Они?

— И полиция, и врачи «скорой помощи». Но было слишком поздно. Главное — спасли тебя. У нас может быть другой ребенок, а другой Миранды быть не может!

Это что, надо считать утешением? От отчаяния Миранда чуть истерически не расхохоталась. Сколько раз за время своего короткого бурного замужества она задавала себе вопрос: нужна ли она Бретту? Сейчас она молча глядела на мужа. Его темно-синие глаза, не отрываясь, смотрели на нее. Он был бледен и сильно осунулся. Но это естественно, наверняка с момента ее исчезновения он почти не спал. И потеря ребенка — для него тоже тяжкий удар, невзирая на слова, что все поправимо.

— Миранда… — начал он, сжав ее руку. — Любимая…

— Сколько времени я здесь? — спросила она, не слыша его.

Бретт ровным голосом сказал:

— Со вчерашнего дня. А сейчас не разговаривай. Я все скажу потом. Попробуй отдохнуть.

Миранда хотела закричать, что не может отдыхать, но вместо этого погрузилась в какие-то мягкие тени, среди которых могла скорбеть о своем потерянном малыше.

Когда она снова проснулась, Бретт все еще сидел рядом. Муж чуть улыбнулся ее вопросу, почему он не работает.

— По вполне, думаю, понятным причинам. А ты проспала еще почти сутки. Здешний персонал уже воспринимает меня как явление постоянное.

Миранда оглядывала комнату.

— Я в больнице?

— А где же еще? — Словно в подтверждение своих слов, он нажал на звонок. Почти тут же вошел врач и две сестры. Они наклонились над Мирандой. Как только они появились, Бретт встал и вышел, сказав, что скоро вернется. Жаль, что он ушел! Ей хотелось его о многом спросить. Например, про отца. Знает ли Гэри, что ее похищали, и если да — то как он это пережил? Как ни странно, но отношение Бретта к ее похищению Миранду почему-то не волновало.

Врач представился:

— Я доктор Левис, гинеколог, миссис Дикин. Ваш муж позвонил, как только вы проснулись, по моей просьбе. Хотелось бы задать несколько вопросов, если вам не тяжело говорить.

Миранде не очень хотелось разговаривать, но она кивнула.

— У полиции тоже имеются вопросы, — сказал врач. — Я должен быть уверен, что у вас есть на это силы. — Он быстро ее осмотрел и сел рядом на край кровати. — Мистер Дикин уже сказал вам про ребенка? Мы старались его спасти. К сожалению, не смогли. Мне очень жаль. Но вы поправляетесь быстро, и нет никаких сомнений, что у вас может быть другой ребенок. То есть в свое время, разумеется. — Он помолчал, потом продолжил: — Из вашей истории болезни мы знаем, как хорошо вы восстановились после аварии, которая в юности приковала вас к инвалидному креслу.

— Мне не хотелось бы утомлять вас, миссис Дикин, но кое-что я еще должен спросить, — сказал доктор. — Что еще, кроме тех диких условий, в которых вас держали похитители, могло спровоцировать выкидыш? Как вы себя чувствовали в то утро, когда отправились в аэропорт?

Миранда ответила, что чувствовала себя хорошо.

— Похитители не били меня и не пытались насиловать. Я ужасно этого боялась, но их, по-видимому, интересовал только выкуп. Да, вот еще что — я упала на каменный пол подвала, — вспомнила Миранда. — Там почти нет света, а пол сырой и скользкий…

— Да, — сказал доктор, — наверное, в этом-то и кроется причина. Вам было больно?

— Очень. — Миранду передернуло. — Очень больно. Похоже, мои стражи решили, что я умираю.

Доктор нахмурился. Он редко встречал женщин такой красоты и такой силы духа. Даже подумать страшно о том, что с ней могло случиться!

Убедившись, что Миранда сможет с ними разговаривать, доктор разрешил полицейским войти. Старшего инспектора Спанкльхерста она знала как приятеля отца, с ним были два детектива рангом пониже и одна полицейская дама. Прежде всего старший инспектор выразил надежду, что Миранде лучше. Потом посочувствовал ее беде и сказал:

— Мы не хотим утомлять вас, миссис Дикин, однако следствию важно внести ясность в один вопрос. Но для начала скажу: основная заслуга в том, что нам удалось вас найти, принадлежит вашему мужу. Он увидел то, чего не заметили мои люди. — Спанкльхерст смерил сердитым взглядом сержанта. Тот явно уже это слышал и понимал, что слышит не в последний раз. — На следующее после вашего исчезновения утро мистер Дикин позвонил нам и передал единственную реальную улику в этом деле. Подробности он расскажет вам сам. А мы благодаря этой улике вышли на след и через несколько часов поймали похитителей. Двоих взяли недалеко от дома, где вас держали, а третьего — буквально в дверях этого дома.

Миранда нахмурилась.

— Тот, который выходил из дома, собирался сообщить вам, где я и что я больна. Значит, он не успел позвонить?

— Не успел, — ответил старший инспектор, — ведь мы уже мчались к месту вашего заточения.

— Понятно, — сказала Миранда, хотя пока ничего не понимала. — А этот молодой человек, — продолжила она, — был довольно добр ко мне. Что с ним теперь будет?

Старший инспектор ответил не сразу.

— Похищение — тяжкое правонарушение, Миранда. И нам нужно знать: есть ли в данном конкретном случае что-нибудь отягощающее вину похитителей. Например, как они обращались с вами после того, как посадили в подвал?

Миранда понимала, что Спанкльхерст старается избегать неделикатных вопросов. Она вспомнила, что дочери инспектора примерно столько же лет, сколько ей.

— Насиловать меня никто не пытался, если вы имеете в виду именно это, — сказала она и вдруг ощутила страшную усталость. После того как меня поместили в подвал, я видела только одного из них, и он вел себя прилично. Даже сочувствовал мне.

— А поесть вам давали?

— Чай и суп. — Она скорчила гримаску, вспомнив неприятный вкус того и другого. — Когда я пожаловалась, что мне холодно, они принесли обогреватель, но тепла он давал мало, да и топливо скоро кончилось. Если бы там было тепло, то, невзирая на страх, я бы справилась.

— Это весьма сомнительно, Миранда. — Инспектор нахмурился. — Одна только неизвестность того, что с человеком может дальше случиться, наносит огромный вред. А теперь вспомните: похитители что-нибудь говорили о том, зачем им понадобились деньги? Или какие у них дальнейшие планы?

— Понятия не имею. — Миранда покачала головой. Ей было очень неуютно под устремленными на нее взглядами сразу нескольких пар глаз. — Они ничего об этом не говорили. Но у меня сложилось впечатление, что они не законченные преступники и деньги им нужны для того, чтобы выпутаться из какой-то беды.

— Это кое-что значит, — пробормотал сержант, хотя не объяснил почему.

— Закоренелые преступники, — продолжила Миранда, — не пришли бы в такой ужас, узнав, что я теряю ребенка. Тот парень, который за мною смотрел, сказал, что его сестра чуть не умерла от выкидыша. Похоже, он убедил остальных, что такое может случиться и со мной, если мне немедленно не оказать помощь.

— И тогда, — сказал инспектор, — двое убежали, а третий бросился звонить нам…

— Да, — кивнула Миранда. — Именно так.

 

Глава 22

Бретт рассказал Миранде о той роли, которую играл в ее освобождении, не по своей воле. Он просто дал слово полицейским, что расскажет ей все сам. Миранда же особого любопытства к этой теме не проявляла. То, что, узнав о ее похищении, он сразу же бросился в Англию, прежнюю Миранду привело бы в восхищение, а нынешняя отнеслась к этому почти равнодушно. Словно потеря ребенка унесла и всю ее любовь к Бретту. Но из вежливости она задавала ему вопросы, например: «Почему ты сразу же отправился меня искать, а не доверился полиции?»

— Как же было не ехать? — удивился Бретт.

— Может, просто испугался того, что скажут люди, если не поедешь? — уточнила Миранда, сама поражаясь холодному, враждебному тону своего вопроса.

— Миранда, ну что ты говоришь? — Он уже было собрался сказать о своих чувствах к ней, но решил повременить: ее настрой к подобным признаниям не располагал.

— Извини, — быстро проговорила она, не желая раздражать его. — Рассказывай с того момента, как ты сюда приехал, хорошо?

Бретт помедлил.

— Думаю, что полиция преувеличивает помощь, которую я им оказал. Просто я нашел твою помятую запись: позвонить Памеле Брент-Нордон и сообщить, что не сможешь быть у нее в гостях, потому что на следующий день возвращаешься в Нью-Йорк.

— Но ведь я ей не сообщала, каким маршрутом мы поедем. Я и сама этого не знала.

— Похитители наверняка следовали за тобой от Уэлл Хауса, или же им просто повезло, и они сразу догадались о правильном маршруте.

— А эту записку, где, ты говоришь, ее нашел?

— Она лежала в комнате, где ты держишь свои инвалидные кресла. Но я ничего там специально не искал.

— А что ты там делал?

— Не мог заснуть, вот и бродил по дому… Полицейские, очевидно, не заметили этого клочка бумаги.

— Я столкнулась с Памелой в городе и неопределенно пообещала, что появлюсь у нее на вечеринке. Идти мне не хотелось, и, как только появилась подходящая отговорка, я решила ей позвонить с извинениями. Вот и записала это для памяти.

— Бумажку ты обронила, садясь в свое инвалидное кресло. Ты меня спросила, зачем я пошел в эту комнату. А я могу задать тот же вопрос тебе?

— Да так, воспоминания… — Миранда устало пожала плечами. — Сидела и думала: а не была ли я в то время, несмотря на все невзгоды, счастливей, чем теперь?

— Воспоминания нередко искажают картины прошлого… — довольно резко начал Бретт, но сдержался. Надо дать ей время прийти в себя.

— Возможно, ты прав, — равнодушно сказала Миранда. — А бумажку я действительно могла там обронить… — Тут она на секунду задумалась и в полном недоумении взглянула на Бретта:

— Но ведь ты не думаешь, что Памела как-то была связана с моим похищением?

Бретт покачал головой.

— Абсолютно уверен, что преднамеренности в ее действиях не было. Она просто рассказала о содержании разговора с тобой своим гостям.

Миранда нахмурилась.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что похитители были среди гостей Памелы?

— Полицейские составили со слов мисс Брент-Нордон список ее гостей, и среди них оказались двое из трех твоих похитителей.

— Не может быть! Я знаю, Пэм способна слегка удариться в загул, — сказала Миранда, — но чтобы она связалась с преступниками!..

— А она и не связывалась, — пояснил Бретт. — Просто пригласила на вечеринку молодого человека, которого, как и тебя, встретила совершенно случайно. Как она сказала в полиции, они не виделись несколько лет. Он пожаловался, что родители его выгнали из дому, она его пожалела. Полицейские, со свойственным им особым нюхом, отправились по этому следу.

— И?.. — Миранда выжидательно взглянула на мужа.

— Так вот. Его отец, как оказалось, весьма богатый предприниматель, некто Ричард Браун, действительно прогнал из дому своего сына Джеймса. После окончания университета тот отказался войти в семейное дело и якобы стал искать для себя другую работу. Года два околачивался без дела, все больше привыкал к гулянкам, выпивкам, а в последнее время — и к наркотикам. Родители не выдержали и велели убираться ему на все четыре стороны.

— Значит, они не знали, где он обретается?

— Родители смогли сообщить полицейским лишь одно: у них есть основания считать, что он живет где-то на северной окраине города, в заброшенном доме, причем в весьма скверной компании. Они только выразили надежду, что к твоему похищению он отношения не имеет.

— И как же его нашли, — спросила Миранда, — если у родителей не было адреса их сына?

— Через его сестру, — объяснил Бретт. — Брауны дали полиции ее адрес, хотя были убеждены, что ей известно о нем не больше, чем им самим. К сожалению, прошло почти два часа, пока ее разыскали, потому что ее не было дома. Она сначала отмалчивалась и, только узнав, в чем может быть замешан ее брат, как говорят полицейские, «раскололась». Оказалось, брат недавно связывался с нею и сообщил, что попал в большую беду. Ему постоянно были нужны немалые деньги на наркотики. А поскольку щедрые подачки отца кончились, он увяз в долгах, причем занял деньги у весьма скверных людей. Он и те двое, что решились вместе с ним на похищение, были вынуждены распространять наркотики. Осознав, что их ждет за это, попытались «завязать», но те, кому все трое были должны кучу денег, не позволили. Или платите долги, или прощайтесь с жизнью.

— А сестра ему не могла дать денег? — спросила Миранда.

— Нет, сейчас денег сестра ему дать не могла. Она работала в фирме отца, он был щедр к дочери. Но недавно девушка провела за границей весьма экстравагантный отдых и теперь не знала, как дотянуть до зарплаты. Тем не менее он оставил ей координаты своего убежища на случай, если она достанет для него денег. Так у полицейских оказался адрес этой троицы. Логично было предположить, что эти гангстеры-любители и тебя держат там.

— И тем не менее те двое, которых я часто слышала, но не видела, чуть не убежали.

— Ты их вспугнула, сообщив Джеймсу о своей беременности.

Миранда как-то даже грустно сказала:

— Так это был Джеймс? А они даже не подождали его, бедняжку…

Лицо Бретта побелело от злости:

— «Бедняжка» Джеймс?! Тебя похитили по его инициативе! И ты могла умереть в этом гнусном подвале…

— Ты прав, Бретт, — задумчиво сказала Миранда. — Просто я подумала о том, что из-за меня много людей, включая тебя, попало в большую беду.

Бретт уже овладел собой.

— Виноват я, Миранда. Заставил тебя побыстрее возвращаться домой, а сам за тобой не приехал. Поверь, в будущем все будет по-другому.

— Я пока и не готова думать о нашем будущем, Бретт. Дело не только в потере ребенка, хотя это тяжкий удар для нас обоих. Само наше супружество… — Она искала точные слова, чтобы объяснить свои чувства. — Согласись, мы совершили ошибку, и время нам это неопровержимо доказало. Пора признать это и начать все сначала…

— Разве я не говорю о том же? — Бретт нахмурился. — Мы начнем все по-новому.

— Я имею в виду совсем не то, что ты. В реальной жизни латание дыр не приводит ни к чему хорошему. Думаю, нам надо расстаться, пока мы не возненавидели друг друга.

Бретт побледнел.

— Если ты меня выслушаешь, я все объясню…

— Я не хочу никаких объяснений, — прервала его Миранда. Что бы Бретт сейчас ни сказал, все равно ведь ничего не изменится. В ее глазах мелькнула злая ирония. — У тебя для развлечения будут другие женщины. К твоим услугам все — или почти все — красавицы современного мира. Ив, Марсия и другие помогут тебе наполнить жизнью твой огромный пустой дом.

— При чем тут мой дом?

От резкости его голоса Миранда даже вздрогнула.

— Не стану отрицать, я никогда себя уютно в нем не чувствовала. Но с ним я бы примирилась, если бы против нашего совместного будущего не было столько… всего другого. Например, наши отношения.

— Я смогу это изменить, — поспешил заверить ее Бретт.

— Боюсь, сейчас — не сможешь, — ровным голосом сказала Миранда.

Бретт смотрел на нее почти с отчаянием. Ни разу в жизни он не чувствовал такой пустоты, такого бессилия. Когда он услышал о том, что Миранду похитили, у него внезапно открылись глаза на то, что она для него на самом деле значит. Он никогда прежде ни в кого не был влюблен и был потрясен глубиной своих чувств к Миранде. Она стала для него единственной, той, с кем он хотел бы провести всю жизнь, все предначертанные ему годы. А сейчас он просто не мог отвести от нее глаз и с огромным трудом подавил в себе порыв заключить жену в объятия. Но он понимал, что теперь это невозможно, что надо дать ей время. Однако поверить, что он может ее потерять, — уже почти потерял! — Бретт просто не мог.

— Миранда, — тихо проговорил он, — скажи, чего же ты хочешь…

— Возвращайся в Америку и дай мне развод. — В ее голосе звучала такая решимость, что Бретт побледнел. — Для себя после развода я не хочу ничего — у меня неплохое образование, я молода и смогу заработать на жизнь. Но мой отец и Элис…

— Ни слова больше, — перебил ее Бретт, представляя, как он рвет их свадебный контракт. — Уверен, ты поступаешь опрометчиво. Но, что бы ни случилось, для них ничего не изменится. Я буду, как и прежде, давать деньги на их содержание. И тебе тоже, даже если ты найдешь работу.

— Бретт, пожалуйста! Я не хочу…

— Замолчи, Миранда! — Бретт не был уверен, что не совершает ошибку, отпуская ее, пусть даже на такое короткое время, и поэтому почти кричал. — Если ты решила избавиться от меня, это мое последнее слово!

Возвращаясь в Уэлл Хаус, Дикин решил, что останется в Англии до тех пор, пока Миранду не выпишут из больницы. Элис и Гэри часто навещали Миранду и, хотя и переживали из-за ребенка, были очень рады, что она вне опасности и у нее все налаживается. Во всяком случае, Феррис так думал, пока Бретт Дикин не сообщил ему о ее решении развестись.

— Надеюсь, конечно, что до этого не дойдет, что она передумает, когда окончательно придет в себя, — закончил Бретт.

Гэри был потрясен. Когда Бретт сказал, что хочет поговорить с ним наедине, он и представить себе не мог, о чем пойдет разговор.

— Но почему, Бретт? В чем причина? Все из-за того, что ей пришлось пережить? Или есть что-то еще? Может, она узнала, что ты завел другую женщину?

Прежде Бретт не потерпел бы такого вопроса. Но не может ли это быть ключом к разгадке? С тех пор, как они поженились, он только однажды переспал с другой женщиной. Почувствовал, что слишком увлекся Мирандой, и пытался — довольно неудачно — доказать себе, что она не так уж много для него значит. А узнав, что жена беременна, он больше не назначил ни одного свидания.

— Дочь что-то говорила вам?

— Нет-нет, ничего, абсолютно ничего! — пробормотал Гэри, уже жалея о своих словах. — Просто, — неуверенно продолжил он, не зная, должен ли это говорить, — кое-что однажды произошло…

— Что же? — поторопил его Бретт.

— Видно, лучше мне все тебе рассказать. Но если тебе покажется, что я делаю из мухи слона…

— Гэри! Избавь меня от банальностей. Рассказывай, что произошло.

— Это случилось через несколько недель после вашей свадьбы с Мирандой, где-то сразу после Рождества. Какая-то женщина хотела видеть меня. Меня не было дома, но Хильда, служанка, разрешила ей войти, даже провела в мой кабинет. И у меня есть все основания думать, что она там шарила по столу. Когда я вернулся, она представилась как Лиз Телфер, твоя давняя и хорошая знакомая. Последние слова она особо подчеркнула. Сказала, что была приглашена на вашу свадьбу, но не смогла прийти и теперь явилась, чтобы извиниться за свое отсутствие.

— Я даже не могу припомнить, когда у меня в последний раз было в Бирмингеме свидание с дамой. Как, ты сказал, звали ту женщину?

Гэри повторил имя визитерши.

— Знаешь, Бретт, я, конечно, не строгий пуританин, чтобы меня волновала мысль о том, что у мужчины есть любовница. Но вот Миранда… Женщины не столь легко относятся к подобным вещам.

— Как она выглядела?

— Высокая брюнетка, слегка прихрамывает.

— Как она добралась сюда? — резко спросил Бретт.

— На машине, — ответил Гэри. — И Хильда записала ее номер, потому что они с подругой соревнуются, кто сможет собрать больше номеров старых мини-авто. Не знаю зачем, но я взял у нее этот номер, он все еще у меня. Если ты хочешь взглянуть.

Но в этом не было нужды. Марки машины и описания женщины, посетившей Ферриса, было достаточно, чтобы Бретт убедился — это могла быть только Ив.

— Думаю, я знаю ее, Гэри. Придется мне поговорить с ней.

Однако увидев, что вопрос все еще занозой сидит в мозгу тестя, Бретт решил рассказать ему вкратце о своих отношениях с Лиз Телфер, она же Ив Мартин. Он многое опустил, но и сказанное убедило Гэри, что между посетившей его женщиной и Бреттом не было ничего даже отдаленно похожего на сексуальные отношения.

Поиски Ив отняли у Дикина больше времени, чем он предполагал. В бунгало, которое он когда-то купил специально для нее, естественно, не поехал, вовремя вспомнив, что Ив от дома отказалась. Объехав несколько фирм по продаже недвижимости, Бретт получил адрес дома, приобретенного Джоном Мартином. Но и там ему сообщили, что она здесь больше не живет. Однако открывшая ему молодая женщина отвела его в соседний дом к своей матери. Та назвала адрес мисс Мартин и сообщила, что она была вынуждена подыскать жилье поменьше после смерти отца.

Бретт был огорчен и удивлен внезапной кончиной Джона Мартина. Но куда больше его поразила произошедшая с Ив перемена. Она только что вернулась с работы и выглядела очень утомленной и бледной. И была так худа, что Бретт с трудом узнал ее. Она пригласила его войти и даже не извинилась за запущенность своего убогого жилья. Просто пояснила, что после смерти отца ей приходится на всем экономить.

Когда Бретт обвинил ее в попытке разрушить его семью, она и не пыталась этого отрицать. Казалось, жизненные силы почти совсем покинули ее. Однако она заверила Бретта, что не имеет никакого отношения к похищению Миранды, рада, что та нашлась, и сожалеет о потере ребенка.

Ив не упомянула о Габи. Какой смысл, думала она, придя немного в себя после неожиданного появления Бретта Дикина, наживать новые неприятности и подставлять Габи? Она рассказала Бретту, как притворялась хромой. Как надеялась, что он женится на ней. И как, обозлившись на него за то, что он женился на другой, наделала всяких глупостей вроде того звонка в Нью-Йорк или визита к отцу Миранды.

Она говорила и говорила, боясь упустить что-то важное. Наконец Бретт остановил ее. Даже если Ив все эти годы обманывала его, не сам ли он допустил это? Не использовал ли он ее так же, как она его, не отдавая себе в этом отчета? Может быть, она помогала ему избавиться от постоянного чувства вины перед своей погибшей матерью?

В течение нескольких секунд наступившей в разговоре короткой паузы он вспомнил тот день, когда отец отказался прервать важные деловые переговоры и поскорее вернуться домой. Его жена, Джулия, тогда позвонила из Нью-Йорка и очень просила об этом мужа.

Бретт, в двадцать три года, такой же деловой, как его отец, даже не попытался уговорить его уступить матери. Та в раздражении и обиде отправилась в путешествие одна, попала в аварию, была серьезно ранена и вскоре умерла. Даже когда врачи сказали, что если бы она выжила, то навсегда осталась бы калекой, Бретт не почувствовал облегчения. Останься мать жива, он помогал бы ей, окружил ее заботой — и смог бы хоть частично искупить свою вину.

Только теперь Бретт понял, что именно поэтому, когда Ив покалечилась в аварии, в которой была отчасти и его вина, он решил помогать ей во всем. Это давало ему надежду хоть частично освободиться от чувства вины перед матерью. Он вскоре понял, что Ив пострадала не так сильно, как она утверждает, но гнал от себя эти мысли. Однако в борьбе с демонами угрызений совести покровительство «бедняжке Ив» не очень ему помогало.

Когда в его жизни появилась Миранда, Бретт убедил себя, что, женившись на ней и помогая ей выздороветь, он сможет наконец покончить с призраками прошлого. Теперь-то Бретт знал, что обманывал себя: он просто влюбился в Миранду с первого взгляда. Но тогда осознать этого он не успел. Когда выяснилось, что она даже слегка не хромает, Бретт был вне себя и использовал ее обман как еще один повод для женитьбы на ней. Брак как способ мести — что может быть нелепее!..

Заметив, что Ив неуверенно и тревожно смотрит на него, Бретт решительно сказал:

— Все в порядке, Ив. Возможно, я не меньше тебя виноват в том, что произошло. Давно должен был выяснить некоторые вещи. А теперь, думаю, нам не стоит заниматься этим. Однако обещай мне, что никогда больше не окажешься рядом с кем-то из членов моей семьи.

— Обещаю, Бретт.

После этого Дикин поспешил уйти. Ему было больно смотреть на Ив. Она лишилась отца и вообще настрадалась достаточно. Ни к чему сыпать ей соль на раны. Она и так жестоко расплачивается за свои ошибки в прошлом и, судя по ее виду, вряд ли лелеет какие-то надежды на будущее.

Бретт и не предполагал, что, думая так об Ив Мартин, он вновь ошибается. Именно сегодня после службы она столкнулась на улице не с кем иным, как с Саймоном Уэнтвортом.

— Ив, вот так встреча! — воскликнул тот, остановившись и прощаясь со своим спутником, в котором Ив узнала главу той компании, в которой она сейчас работала.

— Привет, Саймон, — бросила Ив, провожая взглядом уходящего мужчину. — Как дела?

— Предпочитаю вообще не отвечать на этот вопрос. — Она уже хотела пройти мимо, но Саймон задержал ее за руку. Его быстрый взгляд отметил ее напряженное лицо и тоненькую фигурку. — Ты похудела.

Ив пожала плечами и сделала безуспешную попытку освободить запястье от его пальцев, которые, казалось, считали удары ее предательски забившегося сердца.

— Я сейчас работаю, — ответила она, стараясь говорить как можно беззаботнее. — Может быть, в этом все дело.

С минуту он молча смотрел на нее, почти такой же бледный, как она. Потом, глубоко вздохнув, произнес:

— Так не годится, Ив. Я должен снова увидеть тебя. Сейчас говорить не время и не место. Давай увидимся сегодня вечером.

— Где и когда? — с готовностью отозвалась она, но, когда он предложил встретиться в половине восьмого в тихом, но дорогом ресторане, все-таки выдернула свою руку. — Что ж, может, я и приду, но ничего не обещаю, — выпалила Ив, теша свою гордость, и поспешила затеряться в толпе.

Проводив Бретта Дикина в ненастный мартовский вечер и немного придя в себя после его неожиданного визита, Ив, к своему удивлению, обрела покой. Впервые за много недель она не чувствовала себя несчастной и обездоленной. Она вдруг поверила, что готова начать все сначала — на новом месте или с новым мужчиной. Ив не знала, будет ли это Саймон или кто-то еще, но она никогда больше не проявит такого эгоизма, как раньше. Может быть, ей придется так же откровенно поговорить с Саймоном Уэнтвортом, как она говорила с Бреттом Дикином. И он тогда тоже может захотеть все забыть, и на сердце будет легче, и мир будет казаться ярче…

Размышляя таким образом и прислушиваясь к шуму дождя за окном, Ив решила не оставаться дома сегодня вечером. Если даже ничего путного не выйдет из ее встречи с Саймоном, может ли ей стать хуже, чем сейчас? Она приняла ванну, тщательно причесалась, сделала легкий макияж, оделась…

Судьба предоставила ей еще один шанс. Разве можно хотя бы не попытаться использовать его?

 

Глава 23

Никогда еще время не тянулось для Миранды так медленно. Ей казалось, что прошло четыре года, а не четыре месяца с тех пор, как Бретт улетел в Нью-Йорк. Она пыталась убедить себя, что именно этого и хотела, но… Оказалось не так-то просто снова начинать жить без него. Бретт обещал, что Миранда получит развод к осени: раньше он будет слишком загружен неотложными делами, чтобы заниматься разводом.

После пережитого Миранда медленно, очень медленно приходила в себя. Физически она была в прекрасной форме, но порой еще впадала в депрессивное состояние, а по ночам ее продолжали посещать кошмары. В такие ночи она просыпалась в холодном поту, уверенная, что кричала во сне. В первые ночи после возвращения из больницы крики Миранды будили Бретта, спавшего в соседней комнате, и он бросался к ней, успокаивал и оставался подле нее, пока она не засыпала. Постепенно самые страшные кошмары ушли из ее снов, и Миранда надеялась, что со временем исчезнут все.

Психиатр, которого она иногда посещала, во многом помог ей. По его словам, кроме непосредственных причин кошмаров — похищения, потери ребенка, могут быть и другие, порождающие глубоко запрятанные различные страхи. Например, слишком скоропалительный брак сразу же после той операции, которая вернула ей способность ходить.

Миранда не сказала врачу, что с ее браком покончено. Некоторые темы она не могла обсуждать ни с кем. Известий от Бретта она не получала со времени его отъезда. Прощаясь, он спросил, не изменила ли она своего решения развестись, поскольку у нее было время подумать. Но когда она отрицательно покачала головой, не стал спорить.

Часто Миранда думала, что хорошо было бы поговорить с Линдой, которая, она была убеждена, принесла бы ей больше пользы, чем целая дюжина психиатров. Подумав о Линде, Миранда вспоминала об островах в окружении бесконечной лазурной глади океана, о солнечных днях, когда Бретт катал ее на яхте, о чарующе теплых вечерах, когда ей казалось, что их брак все же имеет шансы на успех.

Элис часто заводила с ней беседы о воссоединении с Бреттом.

— Мы не пытаемся избавиться от тебя, дорогая, — говорила она. — Но Бретт Дикин все еще твой муж, и мы оба — твой отец и я — очень хотим, чтобы ты попыталась вернуться к нему. Потеря ребенка — страшный удар, но у тебя могут быть еще дети. Нет, я не могу смотреть спокойно, как разваливается твой брак!

В очередной раз выслушав теткины сентенции, Миранда раздраженно сказала:

— Мой брак уже развалился, тетя Элис. Не заставляй меня все время повторять тебе это. — И, заходя дальше, чем обычно, добавила: — Я больше не люблю Бретта и не думаю, что он любит меня.

— Откуда ты знаешь, что не любит?

— А что заставляет тебя думать, что любит?

— Ты не видела его, когда тебя похитили, а я видела, — ответила Элис. — Он был в страшном напряжении, но действовал удивительно быстро и решительно. Полиция просто не могла избавиться от него. Не забывай, что благодаря его находке тебя вытащили из того ужасного подвала!

— Думаю, он чувствовал ответственность за случившееся.

— Что ж, может быть, это и так, — неохотно согласилась Элис. — Но одно лишь чувство ответственности редко заводит мужчину так далеко, как это произошло с Бреттом. Должна заметить, — продолжила она, — раньше у меня были сомнения относительно вашего брака, но теперь они рассеялись. Именно поэтому я считаю, что ты должна по крайней мере увидеться с ним.

Миранда содрогнулась: вернуться в тот огромный пустой дом в Нью-Йорке? А Бретт будет отсутствовать целыми днями, да еще и почти каждый вечер? Обходиться почти исключительно обществом Джил? Нет, ни за что!

— Я собираюсь пойти на какие-нибудь курсы и найти работу. Только после этого я подумаю о том, чтобы повидаться с Бреттом.

Отвечая тетке, Миранда подумала, что задолго до этого срока они с Бреттом оформят развод и что он, возможно, снова женится. И спросила себя: почему мысль о женитьбе Бретта на другой женщине не причиняет ей и малейшей боли?

Поскольку занятия на большинстве заинтересовавших Миранду курсов начинались осенью, она решила потратить оставшееся время на то, чтобы окончательно прийти в норму. Вскоре она легко пробегала трусцой несколько миль по утрам, посещала бассейн, играла в теннис и даже вела умеренную светскую жизнь. Но не получала от всего этого никакого удовольствия. Не улучшила ситуацию даже поездка на отдых с отцом и Элис. Она вернулась полной сил, но в душе по-прежнему царило безразличие ко всему на свете.

Звонок Габи удивил Миранду. Она не общалась с золовкой с тех пор, как та вышла замуж за Клема, и не имела ни малейшего представления, что ей может быть нужно. Габи даже не попыталась связаться с ней после похищения и потери ребенка. У нее не хватало сострадания даже на то, чтобы послать Миранде короткое письмо.

После лаконичного приветствия Габи сказала:

— Мне надо поговорить с тобой. Ты одна?

— Да, — ответила Миранда, она действительно была одна.

— Речь пойдет о Бретте. Ты не получала известий от него?

— Нет, не получала. Уже несколько месяцев.

— Интересно, почему…

— Габи! — воскликнула Миранда, уже начиная чувствовать раздражение, — Ты же знаешь, что между нами все кончено. Мы оформляем развод.

— Бретт ничего такого не говорил.

— Может, у него просто не было случая — если ты все еще живешь в Техасе с Клемом.

— О да! — воскликнула Габи. — Ты не представляешь, как мне хорошо. Клем любит меня, а я так просто схожу от него с ума!

Миранда судорожно сжала телефонную трубку. Разговор с Габи — как соль на открытую рану! И сама удивилась этой мысли — ведь ее душевные раны из-за Бретта давно затянулись!

— Пожалуйста, говори по существу, Габи. Ты сказала, что хочешь поговорить со мной о Бретте. Я сообщила о том, что происходит между нами, теперь ты знаешь о нашем разводе. Может быть, этого достаточно для удовлетворения твоего любопытства?

— Нет, — почти прокричала Габи, — дело не в том. Просто мне нелегко говорить с тобой, потому что я не знаю, как ты отнесешься к моим словам.

— Откуда мне знать, как я к ним отнесусь, пока не услышу, в чем дело.

— Дело в том, что Бретт… — Габи запнулась. — Бретт ужасно болен…

Гладкий лоб Миранды перерезала морщинка, она остановившимся взглядом уставилась в окно. Малиновка уселась на карниз и заглядывала через стекло в кабинет. В другое время ее позабавило бы нахальное поведение птицы, но сейчас… Бретт заболел? Он всегда отличался великолепным здоровьем, и вдруг оно подвело его?

— Он что, прикован к постели? — Миранда подумала, что такой вопрос задала бы деловитая Элис.

— Нет, Бретт все еще работает. Но он так сильно исхудал и вообще выглядит ужасно. Не думаю, что он долго протянет.

— С ним было все в порядке еще недавно, в марте.

— Некоторые болезни убивают человека за какие-то несколько недель.

— Он что, страдает от болей?

— Думаю — очень, хотя и не жалуется.

— Разве это не глупо?

Габи помолчала, словно не находя ответа.

— Ты как-то странно реагируешь, Миранда. Словно речь идет о постороннем человеке, но Бретт пока еще твой муж.

— Это долгая история, Габи. — Миранда вздохнула. — Мы с Бреттом расстались. Я, конечно, ему сочувствую, но теперь его здоровье и даже жизнь — не мое дело.

— Не могу поверить этому! Ведь ты была безумно в него влюблена!

— Это осталось в прошлом.

— Ну ладно, возможно, так бывает. Но даже если ты разлюбила его, может быть, ты все-таки заставишь себя приехать и повидать его? Хотя бы ради твоей прошлой любви.

Малиновка улетела, пока Миранда обдумывала слова Габи.

— Думаешь, ему поможет встреча со мной?

— Кто знает…

— Может, я просто позвоню ему? — спросила Миранда. — Это избавит его от лишней нервотрепки, если он не хочет видеть меня.

— А он спросит, от кого ты узнала о его болезни, и никогда не простит мне!

Чувствуя себя загнанной в угол, Миранда пробормотала:

— Ну, единственное, что я могу обещать, — это подумать.

— Господи Всеблагой! — зло воскликнула Габи. — Человек умирает, а его жена говорит, что подумает о том, чтобы его навестить! — И, презрительно фыркнув, она бросила трубку.

Миранда решила не рассказывать отцу и Элис о разговоре с Габи, поскольку ехать в Нью-Йорк не собиралась. Ей хватило пяти секунд после разговора с золовкой, чтобы принять такое решение. Раздраженно отбросив волосы с разгоряченного лица, она вышла в сад.

Отец сидел у пруда в тени ивы, прячась от жаркого солнца позднего утра, и читал утренние газеты. Когда дочь села рядом, он улыбнулся, произнес несколько слов и вновь раскрыл свою любимую «Таймс».

Со времени ее спасения от похитителей Гэри сделался восторженным поклонником Бретта. Узнай он о болезни зятя, тут же наверняка бросится ему звонить, даже если она попросит отца не делать этого. Она будет виновата, пусть даже косвенно, в том, что у Габи возникнут неприятности в отношениях с братом. Нет, я правильно решила ничего никому не говорить.

Почему я словно оцепенела? — думала Миранда. Почему не испытываю жалости к Бретту? Почему у меня такое чувство, словно это не имеет ко мне никакого отношения? Она покачала головой: ответить хотя бы на один из собственных вопросов было выше ее сил. Гэри, обычно не очень наблюдательный, заметил что-то в поведении дочери и спросил, не случилось ли чего.

— Все в порядке, — быстро сказала Миранда, стараясь успокоить отца. — Вот сижу и думаю, что надо помочь Бернарду привести в порядок клумбу после ночного дождя и ветра.

— Ведь ты собиралась сегодня поехать за покупками?

— Может быть, позже, — ответила Миранда и вдруг поняла, что никуда не поедет. Во всяком случае, до тех пор, пока окончательно не выбросит звонок Габи из головы.

Несмотря на всю свою решимость забыть, Миранда, отправляясь поздно вечером в постель, все еще думала о Бретте. Он болен, это печально, но чем визит бывшей жены может помочь ему? Тем более — нелюбимой бывшей жены. Разве он ей когда-нибудь говорил, что любит? Никогда — ни слова, ни намека. Она ему совершенно не нужна, так что ее неожиданный визит в Нью-Йорк не принесет никакой пользы. Нет, решила Миранда, даже и думать об этом не стоит.

Проснулась она вся в холодном поту от привидевшегося кошмара. А она-то думала, что избавилась от них! Немного заполночь, машинально отметила Миранда, бросив взгляд на часы. Она приняла душ, чтобы немного успокоиться, и, сменив пижаму, снова нырнула в постель, но заснуть не могла — страшные сцены кошмара снова и снова всплывали в ее памяти.

Она видела себя в подвале, сообщающей похитителю, что у нее вот-вот будет выкидыш. И он вместе с сообщниками решает запереть ее и бежать. Вполне возможно, что им это могло удастся. А если бы их все же поймали, то, не исключено, лишь тогда, когда для нее было бы уже слишком поздно. Правда, ее тюремщик — в реальности, а не в кошмаре — обещал сообщить полиции, где она содержится. Но он мог и передумать. Или решить сделать это лишь после того, как окажется вне пределов страны. Или, наконец, второпях дать не слишком точные сведения. Значит, если бы не ее запись относительно звонка подруге, обнаруженная Бреттом, Миранду могли бы найти только через несколько дней. Одним словом, именно Бретт — пусть даже он действовал только из чувства долга или беспокоясь об общественном мнении, спас ей жизнь. А теперь, когда его жизнь в опасности, она отказывается навестить его. Нет, так поступить она не может!

Опасаясь, что решимость покинет ее, Миранда уже на следующий день заказала билет и сообщила Элис и отцу о своих намерениях. Она ничего не сказала им о болезни Бретта и о том, что собирается повидаться с ним. А вдруг он откажется от встречи с ней? Она сослалась на кое-какие дела в Нью-Йорке и попросила родных не звонить Бретту. И не сообщать, где она, даже в том случае, если он сам позвонит в ее отсутствие. Она никогда не простит им, если они не выполнят ее просьбы.

Миранда забронировала для себя номер в отеле, который ей очень рекомендовали друзья. Это был дорогой отель, в самом центре Нью-Йорка. Но я ведь не собираюсь надолго там задерживаться, сказала Миранде себе. Зато в таком отеле она будет чувствовать себя в безопасности.

Был поздний вечер, когда она добралась до отеля и заказала легкий ужин в номер. Разглядывая свое утомленное лицо в одном из зеркал ванной комнаты, Миранда решила, что, отоспавшись за ночь, она легче составит план действий. Хотя в самолете Миранда только об этом и думала, но так и не решила, как станет действовать.

 

Глава 24

На следующее утро завтракая чашкой кофе с ломтиком тоста, Миранда все еще продолжала раздумывать. В особняк Бретта она не пойдет. Если Бретт там, он, возможно, даже не позволит ей войти. Подобного унижения она не стерпит! Идея попытаться перехватить Бретта у входа в дом после работы тоже малопривлекательна. Это может произойти и в пять часов, но ведь зачастую он не возвращался до позднего вечера.

В общем, не оставалось ничего другого, как идти в офис его фирмы. Она не забыла прихватить пропуск туда, который Бретт выдал ей. Правда, его уже могли аннулировать. Но другого шанса увидеть Бретта без предварительного уведомления у нее нет.

Для визита она выбрала джинсы и спортивную блузку, наложила легкий макияж, уложила волосы так, как ее однажды научил манхэттенский парикмахер.

Разглядывая себя в зеркале перед уходом, Миранда видела стройную, холеную, молодую и достаточно красивую женщину, вслед которой будут оборачиваться многие мужчины. А вот Бретт — вряд ли. Если он редко замечал, как она выглядит, когда был здоровым, то еще меньше вероятности, что он обратит внимание на ее внешность, будучи больным.

Нью-Йорк в это утро, как и всегда, прямо-таки кипел от переизбытка машин и людей. Когда Миранда впервые попала сюда, она подумала, что никогда не будет принята этим городом и никогда не сможет принять его. Но сейчас она обнаружила, что испытывает приятное чувство возвращения, встречи с чем-то близким. И когда Миранда вышла из такси возле офиса Бретта, она была почти спокойна.

Ее пропуск не вызвал у швейцара никаких вопросов.

— Входите, миссис Дикин, — произнес он. — Если желаете, я могу проводить вас.

— Нет, спасибо. — Она подарила швейцару ослепительную улыбку. — Я справлюсь сама.

Когда она вошла в приемную, несмотря на ранний час, рабочий день был уже в разгаре. Телефоны звонили, экраны компьютеров светились, факсы урчали. Мисс Макгрейн, личный секретарь Бретта, давала инструкции целой свите сотрудников, одновременно просматривая почту.

— О, миссис Дикин! — воскликнула Джин Макгрейн, увидев входящую Миранду. — Линдгерн только что сообщил мне, но я не успела доложить вашему супругу…

Что конечно же означало, что она просто уклонилась от этой процедуры. Миранда не была уверена, что Джин Макгрейн действительно ее не любит, но что не одобряет — это уж точно.

Встретив взгляд холодных глаз Макгрейн не менее холодом взглядом, Миранда спросила:

— Мой муж на месте?

— Да, но он занят и у него намечен ряд деловых встреч на остаток дня. Но я могу пойти спросить…

— Пожалуйста, не затрудняйте себя. Я просто войду сама.

— Но я не знаю… — начала было секретарша, но Миранда уже толкнула дверь, вошла и увидела Бретта. Он стоял у окна спиной к ней.

— В чем дело, Джин? Разве я не сказал тебе…

— Бретт… — обрела голос Миранда.

Тот еще секунду-другую стоял недвижно, а потом с приглушенным восклицанием, почти стоном обернулся к ней.

— Миранда? — сказал он. Его глаза глядели на нее с худого, изможденного лица вопросительно, недоверчиво, удивленно…

Миранда никак не могла справиться с собой. Габи сказала правду — он болен, и болен тяжело, может быть, неизлечимо. Господи! — взмолилась она. Господи, пожалуйста, только не это!

— Бретт, Габи сказала мне, и я должна была прийти… — Голос ее оборвался под его пристальным взглядом.

— Что Габи сказала тебе?

— Сказала, что ты болен… Неизлечимой болезнью. Я сначала не поверила, ведь ты всегда выглядел таким здоровым.

— Так. — Бретт горько рассмеялся. — И что же убедило тебя?

— Не могло же это быть предлогом для нашего примирения?

— Но ты все же решила проверить ее слова, так? А может, жалость привела тебя сюда? Или, напротив, интерес к возможному наследству?

Он присел на край стола и принялся изучать ее своими холодными синими глазами. Если бы только она могла сказать, что любит его!

— Можешь думать все что угодно о том, что привело меня сюда, — сказала Миранда, слегка приподняв подбородок. — Но уж никак не меркантильные причины. Разве я не говорила тебе, что, пройдя обучение и начав работать, не возьму у тебя ни фартинга?

— Тогда что же? — настаивал он.

— Возможно, совесть.

— Не могла бы ты говорить более конкретно?

Он играет со мной как кошка с мышкой! Глаза Миранды сверкнули, но, вовремя вспомнив, что он болен, она усмирила свой гнев и сказала:

— Я подумала, что могу как-то помочь тебе.

— Другими словами, ты пожалела меня. Вот уж без чего я вполне могу обойтись, так это без жалости ко мне.

— Бретт, такой разговор мне не по силам. Но прежде чем уйти, я хочу сказать еще кое-что: я тебя люблю.

Почти задохнувшись от этих слов, Миранда стремительно двинулась к двери. Но Бретт остановил ее, схватив за руку.

— Скажи это снова! — потребовал он.

Готовая отказать, Миранда почувствовала себя такой разбитой, что ей уже казалось не важным, что она говорила или делала.

— Хорошо. — Она попыталась посмотреть на него смело, ей это не удалось. — Если хочешь всю правду и ничего кроме правды, ты, так и быть, получишь ее. Когда Габи сказала мне, что ты умираешь, я не почувствовала ни-че-го. И в самолете я ничего не чувствовала. Так было до тех пор, пока не увидела тебя.

Бретт молчал, не сводя с нее глаз.

— Я должна идти, Бретт, — сказала она, осознавая, что именно должна, если не желает выказать себя еще большей дурой, чем до сих пор.

— Нет! — Голос Бретта казался таким же жестким, как гнев в его глазах. — Ты пойдешь кое-куда со мной, Миранда.

— Куда? — Она не хотела никуда с ним идти, во всяком случае теперь. Ей надо вернуться в отель, собраться и заставить себя смириться с тем, что она, возможно, никогда больше его не увидит.

— Это займет немного времени.

Он стремительно и властно вывел ее из кабинета и почти протащил через приемную. Миранда слышала взволнованный голос Макгрейн, напоминающий боссу о деловых встречах, и его приказ отменить их.

В автомобиле она снова спросила, куда он ее везет, но в ответ услышала, что она, мол, скоро сама увидит. Бретт по-прежнему крепко держал ее за руку, будто опасаясь, что она убежит. А потом автомобиль подъехал к большому многоквартирному дому, который, если судить по внешнему виду, был одним из самых роскошных в городе.

— Что здесь? — робко спросила Миранда, выходя из машины.

— Помолчи, — сказал Бретт сухо, быстро провел ее в здание, затем в лифт, который доставил их на один из верхних этажей.

Он выпустил ее руку только после того, как за ними захлопнулась дверь квартиры. Миранда осмотрелась, пытаясь восстановить душевное равновесие.

— Бретт, что мы здесь делаем? — снова спросила она.

— Я тут живу. — Мягко взяв Миранду под руку, Бретт ввел ее в просторную гостиную. Она почувствовала себя совершенно сбитой с толку.

— А как же твой дом?

— Он продан.

— Продан? — Миранда не могла сдержать изумление в голосе. — Да, но ведь это дом твоих предков, ты любил его.

— Я никогда его не любил.

— Возможно, ты хотел удостовериться, что он окажется в хороших руках, когда ты…

— Когда я уйду? — подсказал Бретт. — Смерть. Она каждый день приходит к миллионам людей, а мы так неохотно говорим о ней. Почему?

— Возможно, потому, что она… — Миранда замялась, — так необратима?

— Допустим… — Бретт последовал за Мирандой, которая отошла к окну и теперь рассеянно смотрела в него ничего не видящими глазами. — Я надеюсь, что не умру… во всяком случае, в ближайшее время. Но это зависит от тебя.

— От меня? — Миранда быстро повернулась к нему лицом. — Что я могу сделать для этого?

Бретт пристально посмотрел в ее озадаченные глаза, прежде чем ответить:

— Мне нужно многое тебе объяснить. Это потребует времени, так что пойдем присядем.

У Миранды не было никакого желания присаживаться. Он ведь уже дал ей ясно понять, что не хочет ни ее любви, ни сочувствия, так что же еще обсуждать? Но она не возразила, когда он устроил ее на софе и, убедившись, что ей удобно, сел рядом.

— Миранда, — сказал он, не отводя своих беспощадных глаз от ее лица, — прежде чем вернуться к началу, я хочу, чтобы ты знала: я вовсе не умираю.

Миранда посмотрела на него с недоверием.

— Но Габи сказала, что ты тяжело болен и не сможешь поправиться.

Бретт пожал плечами:

— Боюсь, это всего лишь сердце.

Всего лишь сердце! Миранда сникла.

— Могут ли твои врачи сделать что-нибудь для тебя? — спросила она. — Когда у отца был сердечный приступ, его доктор очень помог ему.

Потрясенный выражением заботы на ее лице, Бретт сказал как можно спокойнее:

— Миранда, единственное лечение, в котором я нуждаюсь, — это ты… Если, конечно, сможешь меня простить. — Заметив ее смятение, он продолжил, прежде чем она успела что-либо сказать: — То, от чего страдает мое сердце, давным-давно известно людям как неразделенная любовь. Это и есть моя смертельная болезнь. К сожалению, до тех пор пока тебя не похитили и ты не потеряла ребенка, я не осознавал, как сильно люблю тебя. Сексуальное влечение — да, это я был готов признать. Но не любовь.

Миранда была ошеломлена. Это невозможно, предостерегала она себя, этого просто не может быть!

— Почему ты не сказал, что любишь меня, еще тогда, в Англии? — спросила она осторожно.

— Думал, что правда открылась мне слишком поздно, — сказал он. — И все равно хотел признаться, как только к тебе вернется сознание. Однако ты в первых же словах потребовала развода. Еще некоторое время я надеялся, что ты вернешься ко мне. Но этого не произошло, и я понял, что потерял тебя, потерял безвозвратно. А Габи, видя мои страдания, решила, что я неизлечимо болен.

— Хорошо, что она позвонила. Но скажи: почему ты не сказал о своей любви сразу, как только увидел меня сегодня?

Бретт заглянул в ее серые глаза, где все еще оставалась тень сомнения.

— Я подумал, что ты явилась только из жалости ко мне. А когда ты сказала, что любишь меня, я сначала не поверил. Но твои слова все же дали мне шанс поправить отношения между нами, и я использовал его. Отчасти поэтому я привез тебя сюда.

— Отчасти?

— Да, есть и другая причина. Когда ты сказала, что любишь меня, я почувствовал такое непреодолимое желание, что даже не решился поцеловать тебя. Я ведь знал, что после этого остановиться мне уже не удастся. Шесть месяцев воздержания делают что-то невообразимое с мужским аппетитом, моя дорогая. — И добавил чуть капризно: — Надеюсь, с твоим — тоже?

— А как насчет страстного желания поцеловать меня? — прошептала Миранда — Ты все еще испытываешь его?

— Конечно, дорогая, но я должен тебе еще многое объяснить.

— А объяснения не могут подождать?

Искорки света запрыгали в его глазах.

— Наверное, нет.

— Бретт!.. — прошептала она умоляюще.

С едва сдерживаемым стоном он притянул ее к себе, она обвила руки вокруг его шеи, губы их встретились. Пылкое влечение, страсть снова вошли в их жизнь. Миранда ощутила это так естественно, будто между ними никогда ничего не менялось. Но тут же пришло понимание: взаимное признание в любви внесло новое измерение в их отношения.

Она лишь краем сознания ощущала, что Бретт несет ее в спальню, что ее одежда оказалась быстро снятой, что постель мягко приняла их. Только огонь, свет и страсть. Ей не нужны были предварительные любовные ласки. Она открылась ему навстречу, он вошел в нее, и она закричала…

Они занимались любовью снова и снова — голод после стольких месяцев монашеской жизни было нелегко утолить. Даже спустя несколько часов, когда они лежали обнаженные на измятых простынях и пили шампанское, они все еще не были пресыщены друг другом.

Бретт первым вернулся к реальности. Он должен был рассказать все, это уже нельзя было больше откладывать.

— Миранда, — сказал он, ставя пустой бокал и откидываясь на спину, — я говорил тебе прежде, что должен попытаться объяснить, почему женился на тебе. Полагаю, что наилучший способ сделать это — начать с самого начала.

 

Глава 25

Миранда изменила положение, чтобы посмотреть на любимого, и ее сердце снова быстро забилось: вид его сухого, мускулистого тела совершенных пропорций не позволял ей думать ни о чем другом, кроме их любви — той, которая сейчас хотела дать прошлому уйти, исчезнуть без слов, но когда сказала об этом Бретту, тот только отрицательно помотал головой.

— Нет, ты должна это знать. Хотя, конечно, мужчине в моем возрасте нелегко признаваться в том, как он неразумно потворствовал своим заблуждениям.

Миранда, нахмурив брови, надела рубашку. Не потому, что замерзла, и не из ложной скромности. Она поняла, насколько Бретт сейчас серьезен, его ничто не должно отвлекать. То, что он собирается ей сказать, явно очень важно для него. И если она не станет слушать сейчас, то, вероятно, больше этого уже никогда не услышит. И, приняв решение, Миранда с подобающей моменту серьезностью сказала:

— Продолжай, Бретт, я слушаю.

— Как ты знаешь, Миранда, мой отец англичанин, а мать американка. Полагаю, они планировали как-то распределять время поровну между Англией и Штатами. Главные интересы бизнеса моего отца были связаны с Бирмингемом и Лондоном. У него был офис и в Нью-Йорке, но это была не та штаб-квартира, которую имею сейчас я. Он просто хотел, чтобы моя мать могла проводить некоторое время здесь, на ее родине.

По тем же причинам он предложил мне учиться в Гарварде, а потом присоединиться к нему в лондонском офисе, мозговом центре его бизнеса. Он был блестящим человеком, Миранда, и мне было предопределено идти по его стопам. К тому моменту мои родители проводили уже большую часть времени раздельно, я редко видел свою мать и, боюсь, не часто вспоминал о ней.

И вот однажды раздался звонок из Нью-Йорка. Она просила отца побыстрее приехать и отправиться вместе с ней в круиз на яхте друзей. Когда он сказал, что мы работаем над важной сделкой и не сможем приехать немедленно, она ответила, что в таком случае поедет одна. Не в круиз, конечно, ей стыдно перед друзьями, что муж так ею пренебрегает, а просто на какой-нибудь карибский курорт.

Я присутствовал при разговоре и видел, что отец колеблется. Но когда он, повесив трубку, спросил, как ему поступить, я посоветовал не обращать внимания на женские капризы. Дело, мол, прежде всего, а я один могу не справиться.

— Что же случилось потом? — поторопила мужа Миранда, когда он сделал паузу. Бретт мрачно улыбнулся.

— Самое плохое, что могло быть. Самолет, на котором она летела, потерпел аварию при взлете. Никто не погиб, но много пассажиров серьезно пострадали. В том числе и моя мать.

— Значит, твоя мама осталась жива?

— Мать умерла неделю спустя. В утешение нам — слабое утешение! — врачи повторяли, что если бы она выжила, то на всю жизнь осталась бы калекой, инвалидом. Мой отец, конечно, во всем винил себя. И это сознание вины убило его пятью годами позже.

— А ты? — неуверенно спросила Миранда. — Тоже обвинял себя?

— Да, обвинял. Я мог бы убедить отца поехать с ней в круиз и доверить мне ведение дальнейших переговоров. И мама была бы жива до сих пор. А может, и отец.

Короче говоря, Миранда, с тех пор я начал придавать больше значения милосердию, подсознательно стремясь избавиться от того, что считал своей заслуженной карой. Когда несколько лет спустя секретарша моего офиса в Бирмингеме попала в аварию и симулировала инвалидность — об этом я расскажу тебе позднее, — сначала я всячески помогал ей — выплачивал пенсион и деньги ее отцу за уход за дочерью, предоставил им просторный дом без всякой арендной платы. А Ив Мартин решила, что в один прекрасный день я женюсь на ней.

— А ты не давал ей таких надежд? — спросила Миранда.

— Нет, мой интерес к Ив никогда не имел романтического оттенка, и ее надежды никак породить не мог. Я и не предполагал, что она такие надежды лелеет, и понял это лишь по ее реакции, когда сообщил, что собираюсь жениться на тебе. Она даже пыталась как-то повлиять на наш брак — позвонила тебе в Нью-Йорк, стремясь что-то выведать посетила твоего отца. Я повидался с ней и не думаю, что мы услышим о ней снова.

— Надеюсь, ты не был слишком суров с ней?

Бретт сухо улыбнулся.

— Нет, конечно. Ведь в том, что произошло, есть и моя вина. А сейчас, как я выяснил, у нее все в порядке. Она выходит замуж за одного из преуспевающих бирмингемских архитекторов. О подробностях я не расспрашивал.

Миранду тоже не интересовали подробности жизни Ив Мартин. Она была занята формулированием самого важного для нее вопроса.

— Так почему же ты женился на мне? Из жалости? Или все-таки желал отомстить за мой обман?

Бретт секунду-другую колебался, прежде чем ответить.

— Поначалу я полагал, что, если женюсь на тебе и помогу снова обрести здоровье, это даст весомые результаты в моей борьбе с неизбывным чувством вины в смерти матери. Когда же я обнаружил, что ты вовсе не инвалид, мной действительно овладела жажда мести: ты разрушила мои последние надежды обрести душевный покой, и я решил наказать тебя, приучив сначала к роскошной жизни, а затем разведясь. Но наказал я себя самого. Я не сразу понял, что влюбился в тебя, был уверен, что это лишь сильное физическое влечение. Как последний дурак, я отказывался признать правду. Прозрение пришло ко мне — или почти пришло — с известием, что ты беременна.

— Но, Бретт, почему ты не попытался объясниться со мной?

— Я не смог, Миранда. — Его голос был полон самоиронии. — Я не смог ничего объяснить даже самому себе. Сидел за рабочим столом и беспрестанно размышлял о том, что, черт подери, со мною происходит. Понимание пришло только после твоего похищения.

— Но почему даже тогда ты ничего не сказал мне?

— Хотел, но не нашел подходящих слов.

Миранда печально кивнула.

— Возможно, в этом больше моей вины, чем твоей. Проснувшись в госпитале, я решила, что разлюбила тебя. На Льюке я поняла, что привлекаю тебя только физически. Мне хотелось большего, сама-то я любила тебя беззаветно. Но считала: в конкуренции с Марсией и всеми другими твоими женщинами у меня нет шанса. Потеря ребенка — твоего ребенка! — окончательно поставила крест на моих надеждах и, как я думала, на моем чувстве к тебе. Я действительно обрадовалась, когда ты принял мое решение о разводе и отправился в Нью-Йорк… Послушай, Бретт, — прервала себя Миранда. — Почему Габи сказала мне то, что, как она наверняка знала, было неправдой?

Бретт улыбнулся.

— Может быть, она полагала, что это правда, по крайней мере, в некотором смысле… Знаешь, на прошлой неделе она неожиданно заявилась ко мне. — Бретт поморщился. — Я почти прикончил бутылку виски и был изрядно пьян, так что не помню всех деталей нашего разговора. Она в какой-то связи упомянула мать, но я попросил ее замолчать. Это, мол, слишком больная тема: смерть мамы, мое чувство вины, а в результате — мой несчастный брак…

И тут Габи воскликнула на свой изящный манер: «Черт возьми, Бретт, я и понятия не имела о твоих страданиях. Иначе давно сказала бы тебе правду». «Какую правду?» — пробормотал я. «А вот какую: наша дорогая мамочка укатила на курорт с неким адвокатом, с которым имела связь уже несколько лет…»

— Я не знал, что и думать, — продолжал Бретт. — Я был шокирован услышанным, но все же спросил, почему она позволила отцу думать, что мать встретила смерть по его вине.

— И что она ответила? — спросила Миранда.

— Она изумилась: а почему, собственно, она обязана была это сделать? У отца никогда не находилось для дочери ни времени, ни теплого внимания. Она ненавидела любовника матери, но та, по крайней мере, всегда была рядом.

— Но Габи ведь могла уберечь и отца, и тебя от душевных страданий, — жестко заметила Миранда.

Бретт утвердительно кивнул.

— Подозреваю, что моя дорогая сестрица таким способом хотела расквитаться с нами за то, что мы пренебрегали ею. Но теперь она решила рассказать мне правду.

— Ты полагаешь, что и этот рассказ Габи, и ее звонок мне — попытка помочь нам начать все сначала?

— Думаю, именно так. В тот вечер я, хотя и был пьян, но, вероятно, действительно выглядел умирающим. Из-за страха потерять тебя.

— Ну хорошо, Бретт, а почему, собственно, ты решил продать свой дом?

— Да я и не продавал его. Я просто отдал его Габи. Она всегда считала, что Джулия не должна была оставлять дом мне, что он должен перейти к ней. Я никогда не любил этот дом, но жил в нем в память о матери, в смерти которой винил себя. Ну а после рассказа Габи я подумал о долгих годах, отягощенных надуманной виной, и решил избавиться от этого дома.

— А что Габи собирается делать с ним?

— Полагаю, продаст, у нее сейчас все интересы связаны с Техасом. Кстати, нам надо заехать и посмотреть, как Джил пакует твои вещи. Я собирался отправить их тебе в Англию.

— А эта квартира? Мы будем жить здесь?

— Только до тех пор, пока не найдем что-нибудь подходящее, — сказал Бретт. — Это служебная квартира. Мне надо только позвонить, и все — от чая и тостов до обеда по полной программе — будет немедленно доставлено. Меня это устраивало, да и не мог я заниматься поисками квартиры для себя одного.

— Меня бы устроило что-то не чересчур большое, — сказала Миранда.

— Меня тоже, — согласился Бретт. — Думаю, судьбою нам действительно предначертано быть вместе, дорогая. Даже если путь к нашему общему берегу был таким… трудным. Я столько думал о тебе и нашем потерянном ребенке. Я хотел горевать вместе с тобой. Но ты не разрешила мне быть рядом.

Глаза Миранды затуманились, она мягко коснулась его лица.

— Я была опустошена, как скорлупа съеденного ореха. Я потеряла все и считала, что навсегда…

Бретт с трудом проглотил подкативший к горлу ком.

— Я увезу тебя на Льюк, любовь моя. Но прежде чем начать там второй медовый месяц, мы попросим Линду сплести венок и бросим его в океан, на волнах которого был зачат наш ребенок.

— Может быть, он вернется к нам в виде еще одного малыша?

— Еще нескольких, уверен, — поддразнил Бретт, улыбаясь. — Я хочу компенсировать тебе всю ту боль, которую причинил.

Руки Миранды обвились вокруг его шеи.

— Всю оставшуюся жизнь мы будем возмещать это друг другу, — чуть слышно выдохнула она.

— Да будет так.