Вернувшись домой, я забежала к мистеру Контрерасу, чтобы сообщить, что буду у себя, так как скоро должна приехать Кэролайн. Беседа с Лотти помогла восстановлению моего равновесия. Я чувствовала себя настолько успокоенной, что отказалась от намеченной прогулки в пользу домашнего хозяйства.

Недожаренный цыпленок, которого я сунула в холодильник во вторник вечером, протух. Я выбросила его в мусорный бак и вымыла холодильник с содой, чтобы уничтожить запах, и вынесла старые газеты на подъездную дорожку, чтобы их забрала бригада уборщиков. Когда в начале пятого приехала Кэролайн, я заполнила квитанции и подготовила бланки к оплате налогов. При этом ощущала боль во всех своих мышцах.

Кэролайн с неуверенной улыбкой неслышно поднималась по ступенькам. Она прошла за мной в гостиную и, говоря тихо и отрывисто, отклонила мое предложение выпить чего-нибудь освежающего. Я не помнила, чтобы ей когда-нибудь было так не по себе.

— Как Луиза? — спросила я.

Она отчаянно махнула рукой:

— Похоже, положение стабилизировалось на данный момент. Но при почечной недостаточности обычно бывает подавленность. Оказывается, при диализе нет лечения, происходит только очистка организма, поэтому она всегда кошмарно себя чувствует.

— Ты говорила ей о том, что тебе звонили, будто бы Джой Пановски твой отец?

Она покачала головой:

— Я ей ничего не сказала. Ни слова о твоих поисках отца или… в общем, ни о чем, но мне пришлось сказать ей, что умерла Нэнси, — она могла бы узнать об этом по телевизору или услышать от своей сестры. Но она не может переносить ничего подобного.

Она нервно теребила бахрому подушки, лежавшей на кушетке, а потом вдруг выпалила:

— Лучше бы я никогда не просила тебя искать моего отца. Я не знаю, с чего это мне в голову взбрело, что, если ты найдешь его, это каким-то образом изменит мою жизнь. — Она коротко хохотнула. — Да что я несу? Сами поиски уже изменили мою жизнь.

— Мы можем поговорить об этом? — спокойно спросила я. — Кто-то позвонил тебе две недели назад и сказал, чтобы ты отказалась от моих услуг, да? Тогда-то ты и позвонила мне и несла неправдоподобную чепуху о том, что не хочешь, чтобы я разыскивала твоего отца.

Голова Кэролайн опустилась так низко, что я могла видеть только ее затылок в беспорядочных медных кудряшках. Я терпеливо ждала. Она не приехала бы в Лейквью, если бы не приняла решение рассказать мне правду. Теперь ей просто требовалось какое-то время, чтобы набраться смелости для последнего шага.

— Это все закладная, — наконец прошептала она, глядя в пол. — Мы арендовали год за годом. Потом, когда я начала работать, мы наконец смогли кое-что сэкономить и внести первый взнос. Мне позвонили. Мужчина. Не знаю, кто он был. Он сказал… он сказал… что рассмотрел наш заем. Он считает… он сказал мне, что они ликвидируют его, если я не заставлю тебя прекратить поиски моего отца… не остановлю тебя, чтобы ты не задавала всех этих вопросов о Ферраро и Пановски.

Наконец она подняла на меня глаза, ее веснушки резко выделялись на очень бледном лице. Она умоляюще протянула ко мне руки, и я встала с кресла, чтобы обнять ее. На несколько минут она прильнула ко мне, вся дрожа, словно была все еще маленькой Кэролайн, а я — ее взрослой защитницей от любой опасности.

— Ты звонила в банк? — спросила я немного спустя. — Они что-нибудь знают об этом?

— Я боялась, если они услышат мои вопросы, они так и сделают… ты понимаешь?

Ее голос звучал глухо, доходя из-под моей руки.

— Какой банк?

Она выпрямилась и взглянула на меня с испугом:

— Не смей говорить с ними об этом, Вик! Ты не должна!

— Может, я знаю кого-то, кто там работает, или кого-то из управления, — спокойно пояснила я. — Если я пойму, что не смогу задать несколько осторожных вопросов, обещаю не вмешиваться, чтобы не навредить. Хорошо? Как бы там ни было, держу пари, что это «Айрон-уоркерс энд Лоан», поскольку туда обращаются все местные.

Ее большие глаза обеспокоенно изучали выражение моего липа.

— Да, Вик. Но ты должна мне обещать, именно обещать, что не предпримешь ничего, чтобы рисковать нашей закладной. Если случится что-то подобное, это убьет маму. Ты же сама знаешь, что это так.

Я торжественно кивнула и дала слово. Думаю, она не преувеличивала эффект воздействия любых значительных волнений на Луизу. Пока я размышляла о бурной реакции Кэролайн на возможные угрозы в адрес ее матери, мне в голову пришла одна, еще одна мысль.

— Когда убили Нэнси, ты сказала полиции, что я знаю, почему ее убили. Зачем ты сделала это? Не потому ли, что ты действительно хотела, чтобы я не спускала глаз с тебя и Луизы?

Она покраснела.

— Да. Но это не принесло мне ничего хорошего. — Ее голос был едва слышным.

— Ты имеешь в виду, что они все же сделали это? Лишили тебя закладной?

— Хуже. Они… они каким-то образом выяснили, что я встречалась с тобой по поводу убийства. Они снова позвонили мне. По крайней мере, это был тот же самый мужчина. И он сказал, что, если я не хочу, чтобы маму лишили медицинского пособия, мне лучше сделать так, чтобы ты убралась из Южного Чикаго. Поэтому тогда я была на самом деле напугана. Я попробовала сделать так, чтобы нам с мамой было хорошо, и, когда этот мужчина позвонил снова, я сказала ему… что я не сумела остановить тебя, что ты действуешь сама по себе.

— Поэтому они решили остановить меня сами. — Во рту у меня пересохло, и мой голос прозвучал хрипло.

Она посмотрела на меня глазами, полными ужаса:

— Можешь ли ты простить меня, Вик? Когда я увидела новости, я поняла, что случилось с тобой, это доконало меня. Но если бы я опять вынуждена была сделать это, я поступила бы так же. Я не смогла бы допустить, чтобы они повредили маме. Особенно после того, что она вынесла из-за меня… после всех ее нынешних страданий…

Я встала и со злостью шагнула к окну:

— Тебе не приходило в голову, что, если бы ты рассказала мне обо всем этом, я сумела бы что-то сделать? Защитить ее и тебя. Вместо этого ты дурачила меня так, что я чуть не погибла?

— Я не думала, что ты сумела бы, — просто ответила Кэролайн. — Когда я просила тебя найти моего отца, я все еще представляла, что ты моя старшая сестра, что ты сможешь разрешить все мои проблемы. Потом я увидела, что ты не настолько сильна, как я себе представляла. Именно из-за того, что мама так больна, мне необходимо было, чтобы хоть кто-то позаботился обо мне, и я подумала, что этим человеком по-прежнему являешься ты.

Ее признание охладило мой гнев, и я, натянуто улыбнувшись, вернулась к кушетке.

— Я думаю, что ты наконец повзрослела, Кэролайн. Истина в том, что не существует больших людей, чтобы устранить все неприятности вокруг нас. Но даже если я уже не ребенок, который может скандалить, чтобы добиться своего, то я и не абсолютно недееспособна. Я полагаю, что можно уничтожить часть мусора, который собирается вокруг нас.

Она выдавила дрожащую улыбку.

— Хорошо, Вик. Я подумала, чем я смогу помочь тебе.

Я вышла в столовую и достала из бара бутылку «Бороло». Кэролайн редко пила, но крепкое вино помогло ей восстановить равновесие. Мы поболтали немного, но уже не о наших бедах, а на общие темы: действительно ли Кэролайн хотела получить квалификацию юриста, если бы перестала играть со мной в жмурки.

После двух бокалов вина обе почувствовали, что способны вернуться к обсуждению насущных проблем. Я рассказала ей о Пановски и Ферраро и противоречивых версиях их иска в адрес компании «Гумбольдт кэмикел».

— Я не знаю, какое отношение это имеет к смерти Нэнси. Или к нападению на меня. Но именно тогда, когда я узнала об этом и начала расспрашивать об этих людях, кто-то мне пригрозил.

Она выслушала подробный рассказ о моих соображениях насчет доктора Чигуэлла и его сестры, но не сумела объяснить ничего про анализы крови, которые проводил Чигуэлл у служащих «Ксерксеса».

— Я впервые слышу об этом. Ты же знаешь людей типа мамы. Если они каждый год посылали ее на диспансеризацию, то она делала это не задумываясь. Большинство заданий, которые их заставляли выполнять на работе, ничего не означали для нее, а сдача анализов была еще одной обязанностью. Я не могу поверить, что это как-то связано со смертью Нэнси.

— Хорошо. Давай попытаемся рассуждать по-другому. Почему «Ксерксес» получал свои страховки через Арта? Юршак и теперь все еще их доверенное лицо по страхованию жизни и здоровья? Почему для Нэнси это было настолько важно, что она ходила кругами вокруг этого?

Кэролайн пожала плечами:

— Арт держит цепко в своих руках множество здешних предпринимателей. Ему могли доверить их страхование в обмен на налоговые льготы или еще что-то в этом роде. Конечно, когда избрали Вашингтона, Арт был уже не настолько у дел, но он все еще может сделать многое для компании, если они делают что-то для него.

Я вытащила из-под кипы нот отчет Юршака для «Маринерз рест» и протянула его Кэролайн. Она нахмурилась, изучая его несколько минут.

— Я ничего не знаю о страховке, — наконец ответила она. — Все, что я могу сказать, так это то, что пособия маме до сих пор первоклассные. Я не слышала ни о чем подобном в других компаниях.

Ее слова дали толчок моей памяти. Кто-то что-то говорил мне о «Ксерксесе» и страховании за последние несколько недель. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что это было и когда, но не смогла сообразить.

— Все это что-то значило для Нэнси, — нетерпеливо сказала я. — Но что? Она собирала данные о состоянии здоровья и уровня смертности в любой из этих компаний? Возможно, она каким-то образом проверила точность этого отчета.

Может быть, этот отчет ничего и не значил. Но тогда почему Нэнси занималась им?

— Да. Она следила за статистикой здоровья, поскольку была директором «Службы здоровья и охраны окружающей среды».

— Так давай пойдем в ПВЮЧ и посмотрим ее документы.

Я поднялась и начала искать свои башмаки.

Кэролайн покачала головой:

— Документы Нэнси изъяты. Полиция конфисковала все, что было у нее в столе, но кто-то унес документы по здоровью до того, как за ними пришли полицейские. Мы просто предположили, что она взяла их к себе домой.

Моя ярость стремительно вернулась, приправленная разочарованием. Я была уверена, что мы наконец получим ясность в деле.

— Почему, черт возьми, ты не сказала об этом полиции две недели назад? Или мне?! Не понимаю тебя, Кэролайн! Кто бы ни убил ее, он и взял эти бумаги. Мы могли бы разыскивать только людей, связанных с этими компаниями, вместо того чтобы топтаться вокруг версий о мстительных любовниках и всей этой чепухи!

Она мгновенно пришла в раздражение:

— Я говорила тебе в тот раз, что ее убили из-за работы! Ты пребывала в своем обычном долбаном состоянии высокомерного превосходства и не обратила на мои слова никакого внимания.

— Ты сказала, что это было из-за завода по переработке, к которому это не имеет никакого отношения. Но что бы там ни было, почему ты не сказала, что исчезли ее документы?

Мы вели себя как пара шестилеток, в угрозах и оскорблениях давая выход нашей ярости, скопившейся за прошедшие недели. Я не знаю, как бы мы сумели выбраться из-под этой лавины все возраставших оскорблений, если бы нас не прервал раздавшийся дверной звонок. Оставив Кэролайн в гостиной, я метнулась ко входу.

Там стоял мистер Контрерас.

— Я не собирался помешать вам, дорогая, — извиняющимся тоном проговорил он, — но какой-то молодой парень звонит снизу уже несколько минут, а вы обе так заняты, что я подумал, возможно, вы не слышите звонка.

За мистером Контрерасом маячил молодой Арт. Его правильное утонченное лицо раскраснелось, а золотисто-каштановые волосы растрепались. Он кусал губы, сжимал и разжимал кулаки в таком смятении, что его красота куда-то испарилась. Фамильное сходство, которое я внезапно усмотрела в его обезумевшем лице, настолько поразило меня, что пересилило удивление, вызванное его появлением.

Наконец я сказала, слабея:

— Что вы делаете здесь? Где вы были? Вас направила ваша мать?

Он прочистил горло, пытаясь говорить, но, похоже, был не в состоянии выдавить ни слова.

Мистер Контрерас, памятуя о своем обещании не стоять у меня над душой, тем не менее выпалил свои обычные бесстрастные угрозы в адрес моих гостей мужского пола. Однако, возможно, он разглядел Арта и понял, что не стоит беспокоиться.

Когда старик ушел, Арт наконец сказал:

— Мне нужно поговорить с вами. Это… дела пошли хуже, чем я думал. — Его голос перешел в жалобный шепот.

Кэролайн вышла к дверям из гостиной, чтобы выяснить, что там за переполох. Я обернулась к ней и насколько могла спокойно сказала:

— Это молодой Арт Юршак, Кэролайн. Я не знаю, встречались ли вы когда-нибудь. Он сын члена городского управления. У него есть нечто конфиденциальное, о чем он хотел бы поговорить со мной. Можешь ли ты позвонить кому-нибудь из своих приятелей в ПВЮЧ и выяснить, знает ли кто-то из них что-нибудь о том отчете, которым занималась Нэнси.

Я боялась, что она начнет спорить со мной, но ей передалось мое ошеломленное состояние. Она поинтересовалась, не буду ли я возражать, если она покинет меня и молодого Арта. Я заверила ее, что все в порядке, она пошла назад в гостиную, чтобы взять пальто.

Выходя, она ненадолго задержалась в дверях, пробормотав слабым голосом:

— Я не имела в виду ничего такого, о чем говорила тогда. Я пришла сюда, чтобы восстановить хорошие отношения с тобой, а не орать по любому поводу.

Я нежно погладила ее по плечу:

— Все нормально, гремучая ты моя смесь. Все в прошлом. Я сама наговорила тебе много безумных вещей. Давай забудем это.

Кэролайн поспешно обняла меня и вышла.