I
– Дешевая обувь, кому дешевая обувь? – как-будто издалека донесся голос проходящего мимо человека.
Это был уже не молодой, но не так чтоб уж и старый мужчина. Лет сорока – сорокапяти.
– Наверно мой ровесник, – подумал Анатолий, и отложил в сторону недочитанное письмо.
– Очень недорого. За пару гривен отдам. Возьмите себе или детям, – сказал, обращаясь к Анатолию продавец.
И заметив его отсутствующий взгляд, совсем уж безнадежно добавил:
– Хорошая обувь. Не пожалеете. В доказательство потряс висящими на длинных шнурках кроссовками.
– Спасибо, не нужно, – произнес пришедший в себя Анатолий.
– И детей у меня нет, – добавил уже мысленно.
Мужчина как-то обмяк, неловко повернулся, ударившись о спинку сиденья, и извиняясь, пошел дальше.
– Дешевая обувь, кому дешевая обувь?
Немногочисленные пассажиры электрички, следующей в областной центр, как-то разом заинтересовались пейзажем за окном. Даже группка играющих в карты, отставила игру, тоже устремив свой взгляд в окно, созерцая свежевспаханное поле.
Девочка, лет трех, потянулась к красивым кроссовкам, но тут же получила по рукам от покрасневшей мамаши.
– Дешевая обувь, кому дешевая обувь?
Анатолий окинул взглядом салон вагона: грязный пол, яичная скорлупа под сиденьями, обрывки газет, усталые лица пассажиров. Почти у каждого набор сумок. Кто запихал под сиденье пустые, направляясь за товаром, а кто, с опаской оглядываясь, поглядывал на загруженные мясом, творогом и другой крестьянской снедью, завидуя более объемистым соседа. Всюду запах лука, чеснока, прокисшего молока и еще бог знает чего.
А за окном мелькали деревья, телеграфные столбы, полосы лесопосадки, частые переезды с полуразвалившимися – полуразворованными будками дежурных. Нескончаемые вереницы проводов, то резко вздымавшихся вверх, то также внезапно опадавших вниз.
От мелькания за окном устали глаза. Анатолий снова взял в руки отложенное письмо. Прежде чем продолжить чтение посмотрел наверх, туда где на полке лежал букет: аккуратно завернутые в целлофан, перевязанные розовой лентой розы. Красные розы. Семь красных полураспустившихся бутонов. Поздние розы. Наверно последние в этом году.
II
– Здравствуйте Толя!
Извините за задержку с ответом. Приболела мать. Лекарств никаких нет. Денег тоже. Уже пол года не платят зарплату. Ездила к деду Василю в соседнее село. За травами.
Из сельсовета пришел наряд на уголь. Не возьмешь в срок – другие разберут. А тут еще хозяйство – все на мне. Словом закрутилась. Вы уж не взыщите.
У меня все по-прежнему: работаю в школе – проверка тетрадок, контрольные работы, кружок домоводства, внеклассные чтения. По теперешним временам работы не так уж и много – детей на все село и сотни не насчитаешь, а школьников всего то 58 человек. И это во всех классах вместе взятых. Когда начинала работать, было 75. В первый класс в этом году никто не пришел.
Ну да ладно, что это я на Вас тоску навеваю.
– Вы пишите что приедете в город утренней электричкой и будете ожидать меня у центрального входа вокзала с букетом красных роз. Я все поняла. Свою фотографию вы выслали, и я вас узнаю. Хочу вам сделать комплимент – на ней вы очень симпатичный молодой человек. Правда вы писали, что фотография немного устарела, но что значит для мужчины год-два?
– Год, два, – подумал Анатолий, – если бы так. Обманул я тебя девчушка. Десять – пятнадцать. Приблизительно столько лет назад сфотографировал меня друг. И было мне тогда лет двадцать пять. Или даже больше. Не помню!
Обманул я и себя. Обманул нечаянно. Хотелось быть обманутым вот так с надеждой на счастливый конец. С надеждой что вот кому-нибудь, вот тебе например милая девчушка, я буду нужен. А может все еще образуется? Ты не посмотришь на мой возраст. На мои морщины, сутуловатую спину, почти седые волосы. На мой не слишком шикарный наряд? Ведь ты тоже одинока! И фото что ты прислала, снято несколько лет назад. Ты пишешь что за это время ты повзрослела, стала более солидной. Вот и хорошо. Значит мы подойдем друг – другу!
Если бы так все и было. Если бы так. Иначе зачем дальше жить? Отец умер уже давно. В последнее время жил с матерью. Пухом ей земля! Не стало ее. Все хлопотала, искала до последнего дня мне невесту. Да не сложилось. Частые командировки, нерешительность и стеснительность и что греха таить – застолья с друзьями, как то отодвигали на второй план устройство личной жизни. Рядом была мать – тихая, добрая, нежная. Все понимающая мать. Безотказная и всепрощающая. Бывало посмотрит на меня с тоской и укоризной, мол что ж ты сынок так и не определился в жизни, и тихо уйдет к себе в комнату.
И вот ее не стало. И сразу стало ясно, что, в сущности, ты никому не нужен! На работе ты просто экспедитор, не станет тебя – возьмут другого. Вон сколько беззаботных! Друзья? Ну что друзья? Отдашь богу душу, помянут за, столом и все. Ни сестер, ни братьев, никого. Один во всем мире, в пустой квартире.
А тут газета. Случайно купил ради телевизионной программы. И объявление: «Молодая женщина познакомится с мужчиной без вредных привычек для создания семьи». И все – ни слова больше. Много разных объявлений было рядом, на этой же странице. Но почему-то именно это, простенькое, без всяких там «пышных блондинок», «привлекательных брюнеток», «жильем и материально обеспеченных», привлекло его внимание. Коротенькое и простенькое. Написанное без особенных претензий к будущему жениху, мужу. Объявление, написанное в газету, как обращение в последнюю инстанцию за помощью. И неважно от кого эта помощь придет. Лишь бы пришла!
– Не курю. В азартные игры не играю. Наркотиков не употребляю. Выпиваю только иногда. Никаких вредных привычек. Кроме одной – прожитые годы! – подумал Анатолий.
Эх, скинуть бы лет 15!
III
Интересно как он выглядит в действительности. Высокий? Или среднего роста. Ну не карлик, это точно. Карлики на фотографиях выходят толстые. Даже дети. И все как-то старо выглядят. А тут – симпатичное лицо. Даже можно сказать красивое. Ну есть немного залысины и нос крупноватый, но для мужчины это ничего.
Прическа красивая, волосы ровно расчесаны. Рубашка белая и галстук. Следит за собой. Наверно военный. Или нет – инженер. Военные носят короткие прически. Да, точно инженер, потому что долго живет в одном городе. И работает не в шарашке где-то. Там за собой не следят. В солидной организации. Много разъезжает. Наверно железнодорожник.
Нужно было бы и мне одеться понаряднее. Хотя нет – все помялось бы в автобусе. И испачкалось. Хорошо хоть курточка из плащевой ткани, иначе бы вот этот дядька с соловыми глазками, что так и зыркает на меня, вконец испачкал бы своими грязными сумками.
А может, стоило Люду взять с собой. Нет! Начала бы советы разные давать, комментарии отпускать. А вдруг Толя мне очень понравится, а она отобьет! Нет, и в коем случае. Сама приму решение. Вот познакомимся, повстречаемся, а потом и Люде покажу.
А что мы сегодня будем делать? День большой. Жалко дождик моросит. Придется посидеть где – то в кафе. Денег мало. Ну, Толя мужчина – угостит чашечкой кофе. А потом пройдемся по городу. Давно не была на Приморском бульваре. Говорят там все изменилось. Красиво стало. Будем идти и разговаривать. Долго – долго. Я буду слушать – слушать. А потом расскажу о себе. О своем детстве, о папе, о маме. О хороших людях, которые меня окружают. О том, как хорошо у нас весной. Почки набрякают, листочки распускаются, в воздухе запах сирени. Синички поют – Весна-Весна-Весна. И хочется петь и идти, идти, идти. Просто так – в никуда. Дышать весной.
А потом пойдем в кино. Или даже в оперный театр. И будем слушать «Орфея и Эвридику». В антракте купим мороженое. В шоколаде, с орешками. У нас никогда такое не продают. Везде будет свет, зеркала, свисающие люстры. Вокруг нас будут ходить элегантные мужчины и нарядные женщины в красивых платьях. В красивых платьях. Нет, в оперный театр мы не пойдем. У меня нет красивого платья!
Пойдем в кино! Будем смотреть фильм о любви. Большой и прекрасной. Длиной на всю жизнь. Где мир добра и большого – большого счастья. Такой, какой и у нас с Анатолием будет.
– Девушка, вы что выходить не собираетесь! Уже приехали. Привоз! Проснитесь!
– Ах, да. Извините. Я сейчас.
IV
Поезд начал замедлять ход. Вокруг засуетились. Анатолий выглянул в окно.
– Подъезжаем, – мелькнуло в голове, – хоть бы цветы не примяли в этой суматохе.
Анатолий снял букет с полки. Положил его на колени и, не вставая со скамейки, стал терпеливо ждать, когда пассажиры наконец-то определятся в узком проходе между сиденьями со своими сумками и мешками.
– Пусть выйдут все, – решил он для себя, – торопиться некуда. Наоборот, глядишь, когда вся эта толпа попрет на выход, и не узнаешь Таису.
Таиса. Почему не Галя, Ира или Наташа? Так всех называют в селах и небольших поселках. Наверно родители Таи тоже учителями были. Или, по крайней мере, знакомы с историей. Таис Афинская! А может просто любили читать книги. Наверно. Иначе Таиса не стала бы учительницей.
Как то оно сейчас будет. Никогда так не волновался. И назад бы, да нет пути – понравилась она мне. Нужно было взять с собой Сергея. Поддержал бы. Совет дал. Хотя нет. Зачем мне его советы. Или не дай бог, я в ее глазах выглядел бы хуже Сергея. Ну в смысле внешности. Нет, все правильно! Решение приму я. И Таиса!
– Пожалуй, пора, – подумал Анатолий и решительно направился к выходу. У выхода опять остановился.
Робкое солнышко выглянуло из-за тучки. Блестели маленькие лужицы в небольших ямках на асфальте перрона. Из вагонов почти все вышли.
Пора!
Эх, как тяжелы эти сто метров до вокзала. И пролететь бы это расстояние вмиг, чтоб все враз бы и закончилось. Чтоб сразу стать перед ней, лицом к лицу. И не думать ни о чем. Положиться на судьбу. Что будет, то и будет. От нее – судьбы, не уйдешь. Она нам предопределена. И что должно случиться, от того не уйдешь. А может она предназначена мне судьбой? И поэтому я до сих пор не женат!
– Ноги! Ноги! Посторонись!
Это носильщик с тележкой. Не испачкал бы. Надо перейти ближе к краю платформы. Скорей бы вокзал.
Но идти быстро не хотелось. Да и нельзя было. Вся платформа была заставлена сумками, ящиками, тележками. Вышедшие пассажиры с трудом пробирались между ними. Из – за скученности, впереди было видно только спины, заменяющие одна – другую.
Вход в вокзал возник неожиданно. Толпа людей, что вышла с электрички, повернула вправо, и сразу показались входные двери.
Анатолий остановился. Осмотрелся вокруг.
Пусто! Никого! Никого у входа, среди женщин, и девушек, хоть как – то напоминающих Таю. Не приехала! Передумала! Опоздать не могла – ее автобус на час раньше прибывает. Что тут идти от Привоза. Или, может, опоздала? Будильник не прозвенел, опоздала на автобус, автобус поломался в пути. Ведь всякое бывает. Или все – таки передумала. Наверно передумала. Да и понять ее можно. Какой – то мужчина по переписке. Может аферист, может бомж с высшим образованием, или пропойца. Да мало ли кто мог писать ей. Она девушка молодая, красивая. Уедет со своего села, где и парней достойных нет, и сразу найдет свою пару. Ну и правильно! А он больше не будет никого искать. Зачем? Наверно ему так и суждено остаться одному. Заведет себе собаку. Будет за ней ухаживать, кормить, на прогулку выводить. И долгими вечерами лежа вместе на широкой кровати в теплой квартире каждого согреет мысль, что у него преданный друг.
– Анатолий, это Вы?
Сзади раздался тоненький голосок.
– Какой Анатолий. Кто вы? – промелькнуло в голове.
Он повернулся и непонимающим взглядом уперся в фигурку совсем молодой девушки в плащевой курточке с сумочкой в руке.
– Вы Анатолий! – полуутвердительно, полувопросительно произнесла девушка.
И только тут до него дошло, что это ОНА! Она – его Тая! Она его уже второй раз окликает, ан он стоит как чурбан, весь поглощенный своими никому не нужными мыслями, и не окликается.
– Я Анатолий, да. А вы… Тая?
– Да.
– Женщина – ну какая же ты женщина, промелькнуло в голове. Девчушка. Так бы и писала в письме. И я бы с тобой и не переписывался. Тебе б молодого красивого парня, чтоб носил тебя на руках, читал стихи о любви, песни пел с тобой и кучей ваших маленьких детей. А ты… связалась с каким-то Анатолием. Со стариком. Ну может подержанным мужчиной. Эх! Не судьба.
Все это мгновенно пронеслось. А дальше неловкость и чувство вины, за то, что задурманил девчушке голову, парализовали его, лишили дара речи.
– Я Тая!
– Вы писали мне. Я приехала.
– Почему Вы молчите.
– Извините! Я не ожидал. То есть я вас ждал, и хотел, чтобы вы приехали. Но я думал… А вы такая молодая… и красивая.
Она покраснела и опустила глаза.
– Это вам!
– Ой, спасибо. Мне никогда не дарили роз. Это поздние розы, да? У меня мама их раньше выращивала, а папа утром срезал цветок и ставил в вазочку на моем столе. Сейчас папы нет, а мама розы не выращивает, болеет.
Он старался поймать ее взгляд, чтобы найти подтверждение своим нерадостным мыслям. А она то краснела, то бледнела. Быстро смотрела ему в лицо и сразу отводила глаза.
– Ну он совсем не старый. Ну не высокий и морщины на лице. Немного сутулый. Вид немного усталый. Волосы почти седые. Но у него такое доброе лицо и светлая улыбка. Он письма писал такие добрые. Он хороший человек. И цветы – такие красивые. Букет поздних роз.
Они так и стояли у входа в вокзал, переминаясь с ноги на ногу. Немного говорила она, не смея заглянуть ему в глаза. Немного говорил он, стараясь поймать ее взгляд. И каждый старался принять решение. Свое судьбоносное решение. И каждый боялся ошибиться. Время шло, подошла новая электричка и толпа входящих – выходящих пассажиров оттеснила их к колонне с часами. А они все не могли решиться. На что – то важное для каждого. На всю жизнь.
V
– Анатолий! А, давайте пойдем в кафе, выпьем чашечку кофе. А потом пойдем на Приморский бульвар. Я там давно не была. А потом в кино и в оперный театр.