Как, не привлекая внимания, попасть на закрытую от посторонних территорию? Было время, когда ведьма всласть порассуждала бы на эту тему.

В запретные комнаты дорога шла через сектор, обустроенный специально для колдунов. Задачка не из легких, учитывая, что туда не пускают никого, кроме обладателей Искры. Значит, надо либо самой быстро переквалифицироваться в мага, либо отыскать безумца, что ее туда проведет.

Есть ли тут авантюристы, наслаждающиеся легкой формой шизофрении, с суицидальными наклонностями (желательно, но необязательно) и заранее написанным завещанием (всегда держать при себе)? Подходите, спешите, а не то успеете! Ась? Нет никого… Наверно, стесняются. А действовать надо.

То, что там находятся именно лаборатории, где инкантаторы работают над чем-то важным, ведьма не сомневалась. Сейчас они боялись Матиса Срывателя Оков, но он уже давно одной ногой стоит в могиле. Сдерживающий фактор с его смертью исчезнет, и настанет хаос. Люди будут растеряны, беспомощны. Чем не прекрасная возможность?

У Совета Власти, в отличие от простых смертных, было много времени продумать план мести и начать его исполнять. Возможно, именно в запретных комнатах происходила подготовка к перевороту. А значит, следовало как можно скорее проникнуть в замыслы магов, дабы Нуар перестал третировать ее бедненький мозг нотациями.

Из двери, ведущей как раз во владения хозяев Убежища, вышел невысокий мужчина с затравленным взглядом и недельной щетиной на впалых щеках. Выглядел он невыспавшимся, злым. Прищурившись, Сантера разглядела то, что окончательно ее убедило, – это не инкантатор.

На человеческом лице, словно сквозь восковую маску, сверкали злые звериные глаза. Ранее упомянутый добродушной поварихой грызень. Их еще частенько называли перекидышами и полуночниками. Премилые твари, обреченные каждую ночь обращаться в зверя, что ближе им по духу.

Полуночники, знакомые всем чудовища из детства: «Спи, иначе придет серый волк и тебя скушает!» Но все не так уж просто, как казалось на первый взгляд.

В фольклоре многих миров насчитывалось неимоверное количество ошибок.

Грызней принято считать кровожадными существами, охотно списывая на серые шкуры все грешки других нелюдей, даже не догадываясь, сколь мучительна подобная участь. Каждую ночь забывать себя, становиться хищником, одержимым одними лишь инстинктами. И каждый раз утром просыпаться с мыслью: «Убил или обошлось?»

Было ли это проклятием, как говорили легенды, или чем-то другим, более научно обоснованным – никто не знал. Но одни жертвы грызней погибали сразу, а другие становились им подобными. И в глазах толпы это выглядело равнозначным предательству своего вида.

Таких оборотней легко вычислить. Странные глаза яркого цвета или с неправильной формой зрачка, когда они в человеческой форме, и обычные человечьи – на свирепой звериной морде.

Вторым признаком являлась нездоровая патологическая страсть к серебру. В любой своей форме перекидыши не могли удержаться от искушения украсть или подобрать серебряную вещицу. Чем частенько пользовались охотники, разбрасывая в лесу драгоценные приманки.

И вот удача – дешевая безделица, посеребренная вилка прямо под рукой! Сантера, конечно, не охотница, но рискнуть стоило.

Грузный, мрачный, как туча, мужчина спустился по шаткой лестнице, пересек шумный зал и зашел в коридор, ведущий к столовой для простых жителей Убежища.

– Эй, красавчик, куда торопишься? Давай развлечемся! – Она ловко преградила ему дорогу, одаривая самой обольстительной из своих улыбок. Грызень замер, моргнул, словно только что ее заметил, и невнятно произнес:

– Проваливай. Не до тебя сейчас.

– Ах, не злись! Поверь, у меня есть что показать… Тебе понравится.

Сантера отступила назад, так чтобы никто не видел, и легким движением руки задрала подол платья, демонстрируя стройную ногу.

Он хотел толкнуть навязчивую незнакомку и пройти дальше, но невольно зацепился взглядом за манящий блеск драгоценного металла, засунутого за резинку чулка. И застыл, мигом вспотев, часто и взволнованно задышал. Потешное зрелище.

– Будем друзьями, хорошо? – скорее для себя сказала ведьма. Ее собеседник уже ничего не слышал, – он превратился в жалкую дворовую псину, перед которой помахали куском сочного мяса. Того гляди слюна на подбородок закапает.

– Идем, нам нужно поговорить. Но не здесь.

Сантера взяла вилку в руку, взмахнула ею и толкнула дверь одного из рабочих помещений. На счастье, совершенно пустого. Грызень зашел следом – осторожно, медленно и, пожалуй, даже неохотно.

Наверняка гадает, что с ним сейчас сделают, но убежать при всем желании не может – серебро крепче любого капкана его за яйца держит.

Усевшись на стол, нога на ногу, она недолго разглядывала его, томила ожиданием, догадываясь, какое впечатление производит. Дразнясь, поигрывала столовым прибором, выводя острыми зубцами различные узоры в воздухе.

– Ты не инкантатор.

Скорее утверждение, а не вопрос. Мужчина силой воли оторвался от «дирижерской палочки» и посмотрел на ведьму:

– Пра-авильно. Еще вопросы?

– Ты не одна из господ. Тогда откуда у тебя серебро? Кто тебе его дал?

– А вот это мимо. Ты бы мог спросить, кто я или что мне от тебя надо? Но нет, так нет. – Пожав плечами, она тихо добавила: – Есть предложение. Сделаешь все правильно, получишь награду.

Грызень закусил губу, отвернулся, дернулся и вновь впился взглядом в желанное сокровище.

Серебро – металл мертвецов. Проклятый металл. Еще древние сравнивали его с луной, как золото – с солнцем. Но если солнце светило для живых, то луна дарила свое холодное свечение всякой нечисти. Поэтому Сантера не сомневалась – он не откажет. Не сможет, не захочет, как не захочет человек перестать жить под ярким огненным светилом. Это будет равноценно отречению от своей истинной сущности.

– Что ты от меня хочешь? – наконец выдавил он, с каждой секундой выглядя все болезненней и хуже.

– Для начала скажи, кому ты служишь?

– Господину Гюставу.

– Чем занимается твой господин?

– Сейчас он занят разработкой особого зелья, позволяющего залечивать любые раны. Пока безуспешно.

– Ты знаешь, что инкантаторы делают в так называемых запретных комнатах? Твой господин водил тебя туда?

Грызень насторожился, верхняя губа его сморщилась, обнажая желтоватые зубы, но один короткий взмах волшебной вилочки – и все прошло. Видимый лишь одному оборотню поводок воли держал крепко.

– Никому не дозволено туда входить. Там инкантаторы занимаются наиболее опасными видами «творений».

– Это я уже слышала. Если ты знаешь, что там делают, то и подробности должны быть! Вспоминай, может, твой хозяин случайно упоминал что-нибудь. Любую мелочь. – Сантера понимала, что сильно рискует, расспрашивая одного из прихвостней мага. И готова была пойти на этот самый риск, только бы появились результаты.

Все ради Безликого мира.

– Хозяева молчат. Нас их дела не касаются.

– Ты огорчаешь меня. Напрасно.

Нежное звучание чуть опечаленного голоса ненадолго вывело его из плена мертвого серебряного сияния.

– Кто ты? И почему спрашиваешь… Нет. Не хочу знать. Отдай мне эту вещьи уходи. Никто не узнает о твоих вопросах. Прошу, – тоскливо, тихо, безвольно. Казалось, он сам не верил в подобный исход.

– Уйду. Конечно же уйду, у меня ведь тоже есть дела. Но, может, ты хотя бы постараешься мне помочь? Я не так терпелива, как кажется.

– Внизу много людей. Я уверен. – Грызень облизал пересохшие губы. – Об этом не говорят; никто не знает, зачем и почему их там держат. Однажды я слышал, как поздно ночью они стонут и плачут, и их голоса сливаются в один ужасный звук отчаяния. Даже будучи зверем, я понял – в тех комнатах заперто зло.

– Вижу, ты в душе поэт.

– Я не лгу! Не знаю, зачем тебе знать тайны наших хозяев, но ты погибнешь, как и остальные любопытные! Инкантаторы не прощают предателей!

– Это мы еще посмотрим, – безмятежно заметила Сантера. – Последний вопрос, и ты свободен. Как мне проскользнуть незаметной в запретные комнаты?

– Никак.

– Тc-с. Ладно, перефразирую для недогадливых: там есть ловушки или охранная магия?

– Без Знака тебя растерзают тени, когда попытаешься пройти по коридору, ведущему вниз. Он служит защитой и одновременно ключом к запретным комнатам. Ты и шагу не сможешь пройти без него.

Этого следовало ожидать. Всего лишь частично заколдованная территория, через которую можно пройти с защитным артефактом. Ничего нового, в Улксине, городе смерти, было так же.

– Молодец – заслужил, – довольно похвалила Сантера, кидая грызню вилку. Он рухнул на колени, у самого пола подхватил и прижал ее к губам, как величайшее сокровище в своей жизни.

Его неуклюжие действия не могли не вызвать пренебрежительную усмешку. Но ведьма сдержалась, – следует прощать другим мелкие слабости, чтобы тебе прощали крупные.

– Меня зовут Лиз. Я охраняю портал в Пьете. Захочешь получить еще серебра, много-много больше, – принеси мне Знак своего господина. Эй, ты слышишь меня?

Грызень продолжал разглядывать лихорадочным радостным взором безыскусную гравировку по краю вилки, баюкал ее в ладонях, едва слышно бормотал слова нежности. Когда Сантера приблизилась вплотную, мужчина оскалился и зарычал. Потом, разом поникнув, выдавил:

– Меня называют Клодом. И я запомню твои слова. Слова безумицы.

Он быстро встал и поспешил к выходу, пряча награду за пазухой. Наверняка отнесет к себе в берлогу и будет днями и ночами любоваться, как ненормальная гигантская сорока.

– Ты ведь не будешь столь глуп, чтобы рассказывать кому-нибудь о нашем разговоре? Предателей здесь не прощают. – Ведьма повторила его собственные слова.

Грызень не ответил, лишь сильнее помрачнел, прижимая руку к груди.

Когда дверь за его спиной захлопнулась, Сантера устало улыбнулась. Неудивительно, что инкантаторы строго-настрого запретили остальным жителям Убежища держать при себе безделицы из серебра.

Первая часть плана частично выполнена. Если этот Клод не дурак, он смолчит, а страсть к проклятому металлу заставит его и дальше плясать под ведьмину дудку. Оставалось лишь добыть еще подачек.

Все выходило слишком уж легко. Словно не грызень, а она сама совала голову в запретный капкан. Возможно, так оно и было.

Как ранее упоминалось, старая Пьета была беспокойным местечком. За несколько недель осторожность при прогулке вдоль нежилых кварталов, избегание темных подворотен и больших шумных компаний входили в привычку.

К великому сожалению многих горожан, в эту часть города редко заходили законники. Зато всякая шваль охотно стягивалась со всех концов побережья, обживаясь в дешевых и грязных общагах, которыми был полон промышленный район.

С центрального порта Пьеты, носившего гордое название «Ro’ckazis», что значит – победа людей, частенько прибывали моряки, изголодавшиеся по дешевой любви и горькому хшану .

Кое-кто из морских волков даже приносил с собой запрещенные или облагаемые пошлиной товары, желая сбыть их по дешевке. Нужные люди конечно же тут же находились; начинались торги, плавно перетекающие в разборки; шум, крики, пока кто-нибудь не уходил к себе с прилично пополневшим кошельком, а остальные с дырой в брюхе.

Хотя уйти – это уже роскошь. В старой Пьете виновные обычно пропадали. К чему королям подпольного мира трупы и шумиха?

И вот сейчас особенности этого города как никогда подходили для решения проблем с Нуаром. Он хотел знать о планах обеих сторон? Он их получит.

Сантера изящным движением поправила шляпку-кокетку и направилась по слабо освещенной фонарями улице к памятнику Кнеза Матиса, Срывателя Оков – единственной сохранившейся здесь достопримечательности.

Негусто нынче с романтиками большой дороги – два часа она изображала из себя невинную жертву, ожидающую своего грабителя, но безрезультатно. Холодно, аж зубы стучат. Да что там стучат, дерзко выстукивают барабанную дробь военного марша. Из-за ненавистной погоды Сантера постоянно чувствовала себя вялой, сонной и злой. И только последнее придавало ей сил для борьбы.

Остановившись у бронзового великана, задрав голову, сощурилась, стараясь разглядеть в полумраке черты Кнеза.

Кнез… а ведь она уже слышала это где-то в другом мире. Может, Нуар и прав в своих запутанных теориях.

Памятник изображал высокого, широкоплечего молодца с густыми усами и угнетающим взглядом. Одет по-военному: в шипницу и тяжелый длинный плащ. В руках меч-бастард, под тяжелыми сапогами крохотные извивающиеся существа – все Иные их мира.

Неизвестный искусник проделал кропотливую работу, передавая бездушной материи суровость мужественных черт. Он вырезал на безымянном пальце правителя аккуратный перстень – орлиные крылья на печатке, казалось, ловили воздушные потоки, ожидая своего часа, чтобы воспарить в мрачную высь. Даже если образ Кнеза был сильно преувеличен, – а в этом не стоило сомневаться, – впечатление производил сильное.

Сейчас же он, наверное, больше походил на рассыпающуюся развалину, чем на отважного героя. Время неумолимо над всеми, кто ищет его милости, и – вот странно! – обходит стороной лишь дураков. Воистину они излюбленные творения шат-А-хемма.

– Не хочет ли милая девушка развлечься в обществе достойных… ик… господ?

Прозвучавшие слова сладчайшим медом проникли в уши. Сантера шустро развернулась на каблуках, одернула бархатный черный жакет, вышитый бисером, и ненароком коснулась рукава, – там притаился изящный стилет, найденный среди остальных вещей.

В руках умеющего и карандаш станет серьезным оружием, тревожиться было не о чем.

Тем более что стоящие перед ней «достойные» господа никак не могли похвастаться трезвым взглядом на мир. Один напился до того, что глаза его стали смотреть в разные стороны, как бы пытаясь охватить всю картину в целом, включая то, что находится у него за спиной. Оставшиеся двое весело хрюкали, опираясь плечами.

Нет, не то. Не подходят. Сантера досадливо наморщила нос, приосанилась и цыкнула на пьяниц:

– Пш-шли прочь, псы смердящие. Прочь, пока ребра целы!

– У-у, грубиянка! Мы со всей душой, а она… – Тот, что говорил без запинки, потряс кулаком в другую от ведьмы сторону. – Тоже мне, фря сыскалась! Мы себе… ик… лучше найдем!

После чего последовал меткий плевок в колено правителя двух берегов и защитника всех людей.

Проводив компанию собутыльников взглядом, девушка отправилась к домам увеселений, уютно устроившимся в стороне от остального города. Вокруг них всегда собирались разные темные личности.

Тут как на охоте – главное, выследить добычу послабее, отбить от стада и… а там уже зависит от фантазии хищника и уровня симпатичности жертвы. Сантере требовалась наводка.

Все чаще мелькали заливисто хохочущие девицы, тискающие их небритые мужчины в неопрятной одежде фабричных рабочих. В мусорных кучах кто-то безмятежно почивал. Звучала музыка, стук кружек, пошлые песни, исполняемые дублеными глотками представителей местной фауны…

Из темной ниши на дорогу выполз ароматный пожилой субъект с маслеными узкими глазками. И заговорщицким тоном предложил, прижимая ладонь к губам:

– Госпожа хочет увидеть цветные картинки? Всего три лонга, и вы ощутите непередаваемое счастье.

– Госпожа хочет, – молвила Сантера, склоняя голову. Подходил, определенно подходил.

– Идемте. Я покажу вам свой товар. Мне его доставляет один знакомый капитан торгового судна с необжитых островов. Местные дикари меняют чудесный порошок на ткани и бусины. Прибыльное дельце.

– Да как скажешь.

Она зашла сквозь пролом, отодвинув дырявый занавес. Кроме них никого – вдвойне удача! И вдвойне глупость с его стороны.

Ну кто в здравом уме станет предлагать подобную дрянь богато одетой девушке, в одиночестве гуляющей по опасному кварталу? Разве что жадность в очередной раз задушила зачатки разума.

– Вот она – смешная пыль. – Из кучи тряпок появилась деревянная шкатулка. – Не сочтите за неучтивость, но могу я увидеть деньги?

Сохраняя безучастное выражение на лице, Сантера встряхнула кистью. Острый, как бритва опытного карманника клинок выпорхнул под его волосатый кадык.

– Этого достаточно или добавить?

Среагировал он моментально, правда, на свой манер:

– Что вы хотите? Вас послал чудак Ву? Я ничего не знаю, я простой продавец чая, меня нельзя…

– Помолчи, – посоветовала ведьма. – Я говорю – ты слушаешь. Мне нужен опытный человек, способный сделать качественные поддельные бумаги в короткий срок. Ты знаешь такого?

– Да что вы такое говорите, добрая госпожа?! Как можно, я лишь торгую…

– Я знаю, чем ты торгуешь. Так или иначе, ты отдаешь кому-то часть выручки, чтобы тебя прикрывали от чистопородных и не дергали местные. Кто в этом городе греет руки? Мне нужно имя и место, где я смогу с ним встретиться!

– Эй, старик, помощь нужна? – В проеме мелькнула кучерявая рябая рожа.

Торговец Смешной пылью неистово замотал головой.

Сантера удивленно хмыкнула.

Рябой детина, такой же грязный, как и окружающая обстановка, втиснулся в помещение с низким потолком и демонстративно хрустнул кулаками:

– Нехорошо обижать беззащитных прохожих. Беги, пока цела, кура.

– Приходят, обзываются, мешают. А ведь я только и хочу, чтобы все всегда было по-моему, – пробормотала черноволосая авантюристка, отталкивая от себя торговца на тюки с тканями.

Недовольный неучтивым поведением защитник вознамерился выгнать ее силой. Скорчил страшную морду, сжал пудовый кулак, но, не успев сделать и шага, запнулся о выбоину в дощатом полу. Чем она тут же не преминула воспользоваться.

Подскочив, быстро ударила развернутой стопой под колено, а раскрытыми ладонями хлестанула парня по ушам, да так, что у него закатились глаза и кровь закапала из носа.

– Так на чем мы остановились? – спросила Сантера, не успело еще тело пострадавшего рухнуть, унося за собой часть непроданного товара.

– Вам нужен старина Половинчатый Хуп. Да-да! Точно! Именно он поможет в вашей щекотливой ситуации!.. Я буду защищаться, не подходите!

Стоило ей приблизиться, как этот тип с сальными глазками начал размахивать ногой и истошно вопить.

– Не буду я тебя трогать. Лучше скажи, где мне его найти?

– О, это очень просто! Для этого всего лишь следует прийти к богу!

Старая полуразвалившаяся храмина Матха-бога, высокими шпилями двух своих башен пронзала белесый смог, пригнанный ветром с промышленных зон. Небо здесь частенько раскрашивалось в два цвета: темно-синий и желтовато-белый. Просто некоторые фабрики работали круглосуточно.

Обитель довольно молодой, но уже оставшейся в полном одиночестве религии выглядела неважно. Все, кто хотел пройти очищение благовонной водой, ездили в новую Пьету – там по указу Матиса для этих дел отстроили роскошный дворец.

Сюда же ходили бедняки, чей вид недопустим на пороге новой дорогой храмины. За невысокой проржавевшей оградкой располагалось место для Прощания. Глубокая яма, куда люди бросали ненужные, но дорогие вещи, чтобы немного облегчить свой путь в бренном мире. Даже сейчас, когда над головой виднелся огрызок слабой луны, там толпились несколько темных фигур. Хотя Сантера не могла поручиться, что они пришли искупать свои грехи.

Потрескавшаяся дверь храмины была приоткрыта, изнутри доносились тихие, полные грусти голоса поющих. Но ей не сюда.

Обойдя мрачное здание, девушка уверенным шагом направилась к пустующему двору. Здесь обычно собирались скорбящие по умершим, когда тело следовало предать огню. Перед десятком скамей возвышалась покрытая сажей, черная, как ее волосы, печь. Неплотно прикрытая решетчатая дверца заунывно скрипела; ветер проникал внутрь могучей конструкции, гулял там, врезаясь в пропитанные жиром стены, и казалось, что печь тяжело вздыхает.

Приметив небольшую дверцу с обратной стороны храмины, Сантера решительно постучалась. Ей ответили не сразу.

– Чего надо? Поздно уже, проваливай домой!

– Я пришла к богу.

– Бога нет дома, – хмыкнули из-за двери. Но все же что-то клацнуло и появился просвет, в котором удобно расположился бугристый нос, кусок щеки и выпуклый карий глаз. – А если и есть, какой прок тебя пускать? Покажи денежку.

Сантера послушно кинула мелкую монету в щель.

– Жадина. Дай больше!

– Боюсь, Хупу не понравится, что к его гостям так неучтиво относятся. Он может обидеться, и всерьез.

– Сразу надо говорить, госпожа. Сразу! А то ведь и отравленную иглу под ребро заработать можно. Кто ж его знает, какие люди тут по округе шастают. А если чистопородные нагрянут?

Дверь распахнулась, и паренек с жирной блестящей кожей пропустил ее внутрь.

Снизу доносился шум. Спускаясь по крутой винтовой лестнице, ведьма все четче ощущала запах спирта и разврата, поднимавшегося со дна веселого местечка под названием «Босая рыба» – логова, созданного для мошенников и воров самим Хупом Ферго. Иначе – Половинчатым Хупом.

В большом зале играл оркестр. Нагие танцовщицы с медной кожей и пепельными волосами отплясывали замысловатый страстный танец на украшенной цветами сцене. Браслеты на их ногах мелодично позвякивали в такт тяжелым ударам об пол. Вокруг беспорядочно стояли столики, сновали гости Хупа и прислуживающий персонал.

За большим прямоугольным столом играли в «силки» . Несколько человек, азартно прикрикивая, гоняли несчастного круглого зверька-квори двумя лопатками, пытаясь выгнать его за пределы вражеского поля и удержать в своем. Когда в очередной раз зверек нырял в специальную лузу, все огорченно стонали и начинали заново.

Сам хозяин удобно расположился в дальнем углу, за перегородкой, среди красивых девушек, облачение которых состояло из прозрачной кисеи и большого количества косметики. Пол вокруг роскошного ложа был заставлен полупустыми бутылками и конфетными фантиками.

– Неужели нам необходим закон? Сами подумайте, мои милые девочки! Зачем раз за разом усмирять свои страсти, поддаваясь этой моде на законопослушный образ жизни? Кто может утверждать, что дурно, а что угодно нашему грозному божеству? Словно все те скучные правила не придумали сами люди, дабы возвыситься над глупцами и научиться ими управлять!

Говорил, разумеется, сам Хуп Ферго. Этот некогда красивый человек, чей возраст еще не переступил грань, отделяющую молодость от зрелости, лежал на горе подушек, сжимая испачканными шоколадом пальцами волосы одной из своих полураздетых фавориток. Остальные веером расположились в ногах, преданно ловя каждое его слово и изредка бросаемые лонги.

Половинчатым его прозвали недаром, – часть лица юноши украшал бугристый шрам, от носа осталась изуродованная половинка с узкой, плохо сросшейся ноздрей. Поговаривали, что, будучи подростком, Хуп за какое-то прегрешение попал в лапы тайной полиции Кнеза, и они над ним славно потрудились.

Сантера остановилась в паре шагов, заинтересованно прислушалась. Хозяин «Босой рыбы» закинул очередную сласть в рот и продолжил:

– Быть может, Матх и сам не прочь утолить жажду добрым вином, а зуд в чреслах – упругой женской плотью? Вы думали о том, куда попадете после смерти, а, девочки? Вам обещают вечную агонию, море пыток… Забвение! Но разве суть женщины не в том, чтобы удовлетворять потребности мужчины?

Фаворитки подобострастно кивали, алчно разглядывая драгоценные перстни на его грязных пальцах. Сейчас каждая из них мечтала лишь о том, когда Хуп наконец замолкнет и займется ими вплотную. Иначе подарков им не видать.

Но Хуп не замолкал.

– А если так, то в чем же грех? Подумаешь, осчастливила не одного, а многих! И в этом я вижу паскудную фальшь нашего больного общества! Вы, мои труженицы, так стараетесь, работаете не покладая рук, – а в ответ презрение. И нам не легче, верите? Каждый толстосум, чья филейная часть не влезает в карету, считает своим долгом орать: «Воровство – самый страшный грех!» А деньги, деньги-то, тьфу! – ерундовина! Жалеть о них не стоит. И Матх говорит о том же. А это значит, девочки, что мы с вами к нему ближе всех.

– Истинно сказывают: «Кто есть красноречив, тот род ведет от ядовитых гадов». Язык твой острее моего клинка, благородный Хуп, – негромко сказала Сантера, отодвигая невесомый полог.

Хозяин заведения лениво посмотрел в ее сторону. Ведьма улыбнулась и слегка склонила голову в поклоне.

– А ты вообще кто? – Он недовольно сполз с подушек, благоухающих духами, расталкивая фавориток. – Хочешь присоединиться? Мои девочки освободят тебе место. А если нет, – то прочь с глаз! Я не намерен тратить время на бесполезное знакомство.

– Если ты выслушаешь меня, оно таковым не будет. И ты, и я останемся довольны. В ином случае, уверяю, ты пожалеешь, что не сдох тогда во время пыток.

Прозвучало вызывающе, но с такими, как Половинчатый, по-другому нельзя. Они уважают лишь грубую силу, чтобы там ни говорили.

Хозяин «Босой рыбы» помрачнел, оттолкнул лезущую успокаивать его девицу и щелкнул перстнями. Тотчас за спиной Сантеры возникли трое крайне мрачных субъектов с бычьими шеями. Похоже, таких где-то активно штампуют и распродают. Куда ни плюнь, везде одни и те же красные рожи!

– Убрать мерзавку с глаз моих, – процедил Хуп. – И чтобы я ее здесь больше не видел, ясно?

– А можно мы с ней… – обрадовались охранники.

– Можно!

– Только осторожно, – вставила Сантера. Ее начало забавлять отношение к собственной персоне. Недооценивают, что ли?

– Да откуда ты такая невоспитанная взялась? – возмутился Половинчатый, поворачиваясь к ней.

– Из мамы. Наверно. Утверждать не стану, а то мало ли…

– Э, малявка, пошли на выход. Там о манерах поговоришь, – вызвался первый доброволец на экзекуцию, кладя мощную лапу ведьме на плечо.

Уголки ее полных губ тут же гадливо опустились вниз.

– Не смей меня трогать, грязная свинья, – прошипела она, напрягаясь всем телом.

– Что ты сказала?! Ах ты б… – не успев досказать крепкое словцо, охранник подавился воздухом. Нечеловечески твердый локоть врезался ему в солнечное сплетение.

Двое других тотчас, не раздумывая, кинулись в бой, стараясь взять юркую девушку в клещи. Здоровенный бугай, отличавшийся от собрата лишь наличием сережки в виде клыка, украшавшей потное ухо, схватил ее за локоть.

К его величайшему удивлению, бесовка странно изогнулась в спине, стала падать, а вот нога ее, одетая в изящный сапожок, наоборот, взвилась вверх, устремляясь к лицу третьего охранника.

Но Хупа Ферго не зря уважали все, включая бывалых воров, – он прекрасно разбирался в людях и не скупился, когда дело касалось защиты его особы. Нанятые молодцы знали свое дело.

Удар ведьмы ушел в пустоту, а она сама, сделав колесо, упала в лапы другого противника – того, которому врезала под дых.

– Вот мы и встретились снова, – глухо просипел прислужник Половинчатого: мышцы на плечах вздулись от натуги, желая раздавить виновницу переполоха. Сантера почувствовала, как трещат ее ребра.

«Только бы одежду не порвал», – мелькнуло в панике.

Похоже, требовалось кончать этот спектакль.

Она нанесла несколько точных и быстрых ударов ему по голени. Когда хватка несколько ослабла, змеей скользнула по мускулистому торсу, умостившись на плечах громилы. Ноги ее стали кольцом, сдавившим толстую шею, тело устремилось вниз. И несчастный охранник, потеряв опору, полетел в зал, сбив по дороге с ног товарища и снеся вместе с ним расписанную пышнохвостыми птицами перегородку.

Девицы, стайкой пугливых грызунов окружив Хупа, визжали. Разномастная публика повернулась на шум; чья-то скрипка взяла пронзительно высокую ноту, и оркестр пугливо замолк. Сам же хозяин «Босоногой рыбы» с острым молчаливым интересом наблюдал за развернувшейся дракой.

Тем временем Сантера вооружилась стулом, который тотчас в мелкие щепки разбила о голову последнего противника. С ближайших столов стали вставать гости заведения. Схватив бутылку с высоким горлышком и залпом отпив, ведьма сунула руку в карман. Пальцы нащупали гладкую холодную поверхность коробочки Шаткуна . Выудив ее наружу, надавила на углубление на блестящем корпусе. С тихим щелчком откинулась крышечка.

– Не стоит… – крикнул кто-то, но так и не успел сказать, чего не стоило делать. Сантера поднесла коробочку к губам и выпустила мощную струю огня в сторону зрителей. Толпа ахнула и испуганно отхлынула.

В полной тишине раздались жидкие хлопки. То аплодировал Хуп Ферго, владелец увеселительного заведения «Босая рыба»:

– Превосходно, воистину превосходно.

Сантера театрально поклонилась.

А он развел руками и обратился к притихшим гостям:

– Прошу прощения за это маленькое недоразумение. Всем вина за мой счет! Продолжайте веселиться, пить, играть и любить моих девочек! А вы двое, – Хуп повернулся к своим подчиненным, – приберитесь здесь, и прочь с глаз. Вы опозорились!

Двое более-менее стоящих на ногах подхватили третьего, получившего удар стулом, и, едва сдерживая гнев, коротко поклонились.

– Прошу следовать за мной. – Хуп развернулся на носках и направился к комнатам уединения, находящимся за овальной сценой.

Что ж, спектакль удался! Теперь ведьму воспринимали всерьез.

Со всех сторон доносились стоны и крики наслаждения. Один раз в коридор выбежала нагая девица, за ней последовал хохочущий нетрезвый мужчина со шрамами на лице. Увидев молодого хозяина, парочка едва не протрезвела. Пробормотав слова уважения, они скрылись в соседней комнате, откуда сразу донесся шум и треск разрываемой ткани.

Хуп привел Сантеру в тесную комнату и запер за собой дверь. Усевшись на роскошный ковер из шкуры неизвестного карманницеживотного, первым начал разговор:

– Что привело прекрасную леди в обитель изощренных удовольствий и заставило столь нагло оскорбить ее хозяина? Я уж не говорю про испорченную мебель, разбитые вазы и растревоженных посетителей, которые приходят сюда за усладой после тяжелых трудовых будней.

– Не сомневаюсь, что и из этого ты извлечешь выгоду. Ведь я не причинила вреда твоим псам – хотя могла. А привела меня сюда крайняя нужда.

Галантно опустившись на пол перед низким столиком, Сантера скинула примявшуюся шляпку, позволяя растрепавшимся волосам тяжелой блестящей волной рассыпаться по плечам.

– Я знаю, что ты самый ловкий и хитрый мошенник в этом городе. Мне же нужны бумаги, удостоверяющие мою личность. Мы можем помочь друг другу.

– К какому сроку требуются фальшивки?

– К завтрашнему утру.

– Ты смеешься надо мной, незнакомка?! – подскочил Хуп. – Это невозможно! Не важно, какие требуются бумаги, – подделка займет как минимум неделю! Надо ведь достать образец, сверяясь по нему, подделать подписи, сделать дубликат печатей и…

– Уверена, что у тебя в помощниках найдутся и не такие ловкачи. – Она склонилась над столом, приблизив к нему лицо. Перешла на интимный полушепот: – И ты, и они не останутся внакладе, обещаю.

– Возможно, что и найдутся. Но чем ты сможешь меня порадовать? Поверь, я не куплюсь на твое хорошенькое личико, незнакомка. В моей постели бывали и графини и грот-баронессы, я пресытился вашей недолговечной красотой.

– А как насчет красоты вечной и неизменной? – Меж тонких пальцев ведьмы, сверкая гранями, возник крупный рубин. Возник и тут же исчез.

– Этого мало.

Конечно, он врал. Денег, полученных с продажи драгоценного камня, хватило бы на восстановление десятка таких заведений с нуля. Но у ведьмы не было никакого желания торговаться из-за безвкусных камушков, которые люди почему-то стали считать ценными.

Жестом фокусника высыпала на лакированную поверхность стола горсть бриллиантов размером с горошину. Холодными искрами они разлетелись во все стороны, разбрасывая цветные блики.

– Хватит? – вежливо поинтересовалась Сантера. В зелени глаз плескалась надменная издевка.

Половинчатый нервно провел рукой по изуродованному лицу:

– Очень хочется спросить твое имя, незнакомка, но это будет прямым нарушением главного правила всех воров. А я чту кодекс Тени и Ножа . Говори, что тебе нужно, и, клянусь своей репутацией, ты получишь желаемое в срок.

– Для начала мне необходимо…