Четверг
Кухонные прибамбасы синьора Луиджи находились на своих местах, царил почти идеальный порядок. Я не торопясь протерла везде пыль, вымыла пять брошенных кофейных чашек с окурками, протерла зеркала, двери и подоконники. Облила бактерицидным гелем унитаз и ванну и начала мыть полы.
Вскоре появились Кьяра и Валерий. Она экипировала его в приличный камуфляж, хорошие туристские ботинки и темные очки. Похоже, что в последнее время он не пил. Лицо его посвежело и сияло довольством.
– Привет, Анютка! – крикнул он мне. – Посмотри, как я выгляжу.
– Помолодели на десять лет, – отозвалась я.
Мне было жаль Веру, но не порадоваться за ее мужа в его теперешнем состоянии было невозможно. Почему Вера со всей ее любовью и терпением не смогла сделать его счастливым?
Ну не смогла так не смогла.
Кьяра порхала как девочка. Видимо, он еще не показал ей во всей красе свою загадочную русскую душу. Маскируется пока.
В итоге я справилась всего за три с половиной часа. Кьяра расплатилась со мной. Мы обнялись.
– Желаю тебе счастья.
– И тебе, – ответила она.
– Спасибо.
Я не стала грузить счастливого человека своими горестями.
* * *
Пора было звонить Глебу. Я три раза перекрестилась и набрала его номер.
Он ответил со второго сигнала. Значит, держал трубку перед глазами.
– Приглашаю тебя пообедать, – сказала я, не дав ему выпалить все упреки и вопросы.
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Где?
Я стала думать о каком-нибудь популярном месте, где будет много его знакомых и где он не станет громко орать, когда узнает, что я уборщица, а не богачка, как он себе представляет. Когда я объявлю ему об этом, вопрос о совместной жизни тут же закроется, поэтому все объяснения по поводу его гребаного асексуализма отпадут сами собой.
– Ресторан «Москва» подойдет?
– Через тридцать минут.
– Забились.
Я мучительно подбирала слова. Вдруг он уже нашел себе домработницу?
«Москва» была наполнена ланчующимися. Из знакомых лиц был один Игорь Вдовин. Остальные – самопровозглашенный питерский бомонд. Люди известные и интересные только друг другу.
Глеб уже сидел за столиком и задумчиво смотрел на реку. Увидев меня, он тепло улыбнулся. Бедный, сейчас он услышит неприятное.
– Рад тебя видеть. Ты бледная. Здорова?
– Спасибо. Здорова.
– Что будешь есть?
– Сначала поговорим.
– Что-то случилось?
– Я слышала, ты искал домработницу на два раза в неделю. Нашел?
– Я выгнал уже человек пять. Одно агентство как-то раз прислало список профессиональных орудий уборочного труда, он мне понравился, но та девушка взяла других клиентов. В общем, нет, сейчас я сам убираюсь. А что, у тебя есть кто-то на примете?
– Есть. Я.
– Конечно, когда мы будем жить вместе, я охотно уступлю тебе эту обязанность.
– Я и есть та девушка, которая присылала тебе список.
– Не понимаю.
– Я убираю квартиры за деньги, нанимаюсь через агентство. Я этим зарабатываю себе на жизнь.
– Я понял. Ты нарочно это делаешь, чтобы досадить матери? У вас плохие отношения?
– У меня нет матери. Мои родители погибли, когда я была ребенком.
– Ну, ты же ездишь на машине, которая принадлежит Светлане Разуваевой. Разве она не твоя мать?
– Она моя давняя клиентка.
– Подожди. А откуда тогда антиквариат?
– Мне бабушка оставила очень приличное наследство: квартиру, ценную мебель, столовое серебро. Я вообще-то из дворянской семьи, да и университет с отличием окончила. Но так сложилась жизнь, что зарабатываю на хлеб себе тем, что драю толчки. Если это выражение не покажется тебе вульгарным.
Глеб молчал в полном остолбенении. Потом засмеялся. Сначала тихо, затем истерически.
– Получается, я, великий и ужасный Глеб Гостев, мечта всех женщин, метал бисер перед уборщицей… Невероятно… Дворянка, говоришь? Подоила ты меня основательно.
– Я тебя не доила. Ты сам таскал мне эти платья. Да и я каждый раз, если помнишь, предлагала тебе забрать их обратно. Разве нет?
Глеб покраснел, но молчал. Материть меня в общественном месте он постеснялся.
– Я очень качественно убираю жилье, ты не пожалеешь, что нанял меня. Я могу приходить в те часы, когда тебя нет дома. Я не стала бы обращаться к тебе. Но у меня разъехались клиенты. А из агентства меня вчера уволили. Помнишь мужика, которого я с твоей помощью не пустила в квартиру в воскресенье? Он заявил, что я у него что-то украла. Хотя на самом деле я ему просто не дала.
– Но ты же прикидывалась хрен знает кем, подыгрывала все время. Такого изощренного динамо я еще не видел…
– Я не прикидывалась. А если подыгрывала, то всего лишь из нехитрого желания продлить очарованье. И заметь, это ты отказался со мной спать, а не я с тобой. Так что я никого не динамила.
Глеб драматически сдвинул брови.
– Боже мой, я рассказал какой-то поломойке свою самую сокровенную тайну. – Лицо его было искажено гримасой досады и гнева.
– Теперь тебе придется меня убить… Я не сказала тебе правду с самого начала. Но мне не приходило в голову, что ты хоть сколько-нибудь серьезно относишься ко мне. И я понятия не имела, что ты считаешь, будто я дочь Светланы.
– Да я даже порекомендовал ее знакомым московским бизнесменам. Подумал, что если ты ее дочь и похожа на нее, то с ней можно иметь дело.
– А ты сам ее не видел?
– Не видел.
– Увидел бы – понял, что у нас с ней ничего общего.
– Я никогда тебе этого не прощу.
– Не прощай. Только возьми на работу. Мы можем вообще не видеться. Инструкции будешь оставлять в письменном виде. И я обещаю, что никому ничего не скажу.
– А Кораблева знает, что ты уборщица?
– Да.
Глеб долго молчал.
Наконец лицо его приняло обычное отстраненное и немного высокомерное выражение.
– Значит, так. Убираешь ты действительно хорошо. Я видел твою квартиру. Это правда. И если список действительно твой – тем более. Отказываться по сугубо эмоциональным причинам от такого хорошего варианта было бы глупо. Только договоримся так. Отныне мы вступаем в формальные, исключительно деловые отношения. Будешь обращаться ко мне на «вы» и по имени отчеству… Договариваться о том, чтобы не встречаться лично, мы не станем. Не следует переоценивать серьезность нашего знакомства.
– Закажи, пожалуйста, то есть закажите в интернет-магазине все по списку.
– Я уже не только заказал, но и получил.
– Отлично, когда мне выходить?
– Завтра в десять утра.
– Спасибо. До свидания.
Опять было больно, но правильно. Забудется, быльем порастет. А мальчик Костя мне поможет. Но почему-то теперь, когда Глеб был потерян навсегда, мысль о жизни с Костей не грела и не радовала. Пожалуй, я поторопилась. И вообще… Слезы потекли опять.
Впрочем, чего я хотела? Так и только так все и могло случиться. Неужели я надеялась, что Глеб захочет иметь дело с уборщицей? Смешно даже думать об этом. И чем я лучше Каролины Адамовны? Да ничем. Как не может мужчина принять шестидесятилетнюю женщину за тридцатилетнюю, так не сможет и согласиться с тем, что домработница не менее привлекательна, чем дочь и наследница преуспевающей бизнесвумен.
Я решила не позволять себе распускаться и сверилась со списком дел.
Следующим пунктом на сегодня был поход в страховое общество.
Я еще раз проверила документы. Полисы, свидетельства о смерти застрахованных. Бабушкины свидетельство о рождении и свидетельство о смерти, ее завещание, мой паспорт. Все было на месте.
Я протянула ксерокопии всех документов сидевшей в окошке девушке, она бегло просмотрела их и попросила меня подождать.
Я сидела в кресле примерно час и перебирала секунду за секундой, реплику за репликой наши разговоры с Глебом. И пришла к выводу, что он врет. Оба раза, и в «Астории», и у меня дома, он был возбужден. Он никакой не асексуал. Это он для чего-то выдумал. Долго обкатывал и доводил до совершенства свою красивую телегу про асексуальность. Но для чего? Почему все так сложно?
И вот меня пригласили в кабинет управляющего. Невысокий блондин лет сорока пяти с сытеньким брюшком вышел из-за стола, пожал мне руку и сказал, что документы, которые я предъявила, могут считаться достаточным основанием для того, чтобы я могла получить компенсацию по всем пяти полисам в размере двадцати тысяч долларов. Управляющий поздравил меня и пригласил принять участие в банкете, который состоится в день окончания рекламной акции, участником которой я стала. Он попросил меня сказать в камеру телевидения, которое будет присутствовать на этом банкете, слова благодарности в адрес страхового общества «Россия».
Я с радостью согласилась.
Деньги мне пообещали выплатить на следующий день.
Я не верила своему счастью. Я была готова не только сказать благодарственные слова, но и расцеловать управляющего.
– Мы не могли с вами раньше встречаться? – спросил он, когда я собралась уходить.
«Ну вот, и этот собирается за мной волочиться», – подумала я.
– Я вижу вас впервые, – сказала я, – но чувствую к вам такое расположение, как будто вы мой родственник.
– Вспомнил. На рекламе магазина прямо напротив окна моей кухни. Я каждое утро любуюсь вами за завтраком.
– Да. Я иногда снимаюсь в рекламе.
– Вы модель?
– Можно и так сказать.
– Я счастлив знакомством. Ждем вас на вечеринке.
Я была очень рада этим деньгам. И вдруг меня осенило. Я могла ничего не говорить Глебу, если бы сначала сходила в страховое общество.
Если бы только я дотерпела до вечера и не рассказала ему о себе, все могло оставаться как раньше.
* * *
Восемнадцать тысяч я отдам Георгию Филипповичу. У меня останется две. На эти деньги я смогу прожить четыре месяца. А если постараться, то больше. За это время я нашла бы себе работу, так или иначе. Блин, я могла ничего ему не говорить. И все было бы как раньше.
И тут я поняла, что все сложилось правильно. Мне не нужно как раньше.
Глеб с его подчиненной непонятной теории жизнью не может дать мне того, что называют простым женским счастьем. И вообще, он тоже вел себя нечестно. Завлекал меня. Дарил подарки. А потом – на тебе. Я – асексуал. Извольте нюхать.
Мне не очень хотелось на «Евгения Онегина», ничего хорошего я от него не ждала. Выйдет какой-нибудь старый толстый Ленский и станет бездарно изображать юношеские страсти.
Но я обещала подростку. Надеюсь, что мариинские солисты усыпят его без моего вмешательства.
Мы встретились около театра, Костян был без колес в надежде переночевать у меня.
– Я выпил три чашки кофе. Я ни за что не усну. Так что готовься.
– Это нечестно. Все равно что допинг у спортсменов. Тебя придется дисквалифицировать.
– Да на меня кофе не действует, если честно. Я могу хоть ведро выпить и все равно усну.
– Поверю тебе на слово.
Внутреннее убранство театра Костяну понравилось.
– Богато, – сказал он.
Никогда раньше он в театре не был.
– Неужели в школе не возили?
– Возили, но я сачковал.
* * *
Как и следовало ожидать, не успела Татьяна дописать пресловутое письмо Онегину, как Константин мирно задремал, пуская на плечо нового, купленного Светланой пиджака Missoni тонкую ниточку сонной детской слюны. Я смотрела на него и думала: «Отказать. Немедленно отказать».
Он проспал до самого антракта. Зрители разошлись по буфетам, а я все ждала, когда он проснется.
Он встрепенулся и понял, что проиграл. Посмотрел на меня растерянно.
– Все, да? Можно уходить?
– Давай досмотрим.
Посмотреть, вопреки моим опасениям, было на что. Молодые мариинские исполнители были хороши собой и пели вполне прилично. А минималистские декорации, представлявшие собой стены из некрашеного гипрока, осмысленно контрастировали с богатством и изяществом костюмов. Следовало от всей души поблагодарить Гергиева за эту совместную с французами постановку.
– Оставайся, а я пойду, – грустно объявил Костян.
В этот момент у меня завибрировал мобильник. Звуковой сигнал я отключила. Звонила Филонова.
– Янушкевич, где ты бродишь? У тебя в ванной трубочку прорвало. Соседики снизу прибегали. Приезжай скорей, надо аварийную вызывать.
– Бегу, – ответила я.
– Пока тогда, – сказала я Косте. – Мне домой надо. У меня в ванной трубу прорвало. Надо бежать аварийную вызывать.
И тут Костян широко улыбнулся, показав свои красивые зубы.
– Я работал сантехником. Могу починить. У тебя ключи разводные есть?
– Есть.
Я лично подводила воду к кухне, поэтому точно знала, что инструмент имеется.
Была вероятность, что я и сама могу справиться, но пренебречь мужской помощью я побоялась.
– Ладно, поехали. Но помни, договор дороже денег.
– Помню-помню.
Оказалось, что проржавел кусок старой трубы между входным краном и новой трубой, разводящей воду по квартире. Чтобы вода перестала течь, достаточно было просто закрутить кран. Но кусок трубы требовалось заменить.
– Хочешь, я смотаю в магазин, я знаю один, который работает до девяти, куплю кусок трубы и быстро тебе поменяю? А то ты даже душ принять не сможешь.
Я так утомилась за день, что душ мне был действительно необходим.
– Давай. – Я протянула ключи от машины. – Смотри аккуратно, чтобы гаишники не остановили, а то без доверенности и страховки тебя просто арестуют.
– Не бзди, отмажусь.
Я дала ему шутливый подзатыльник за грубое слово, и он убежал.
А сама пошла объясняться с соседями.
Я зря не поменяла трубу до самого крана в прошлый раз. Теперь рассчитывать на то, что жилищное управление примет на себя расходы по ремонту соседского санузла, было бессмысленно.
Придя к соседям, я долго делала реверансы и ласково уговаривала не сердиться. К счастью, мы были давно знакомы, их ванная, и я это знала, была не в идеальном состоянии. В конце концов мы остановились на сумме в пятьсот долларов. На чем и расстались.
Пока Костян отсутствовал, я привела в порядок ванную, все тщательно вымыла и вытерла, сбегала в придворный магазин за колбасой и пирожными. Маленькие любят сладкое.
Я заставила Костю снять все чистое и красивое, дала ему свои шорты и большую джинсовую рубашку.
Он работал быстро и умело. И уже через полчаса работа была завершена.
– Ну что, включаем?
Труба была сделана качественно. Все работало исправно.
– Молодец, теперь умойся. Ты вспотел.
– Ладно.
– Сейчас будем чай пить. Я пирожных купила.
Я пошла на кухню, и тут зазвонил телефон.
Звонил Петров.
– Знаешь, я как-то раз скачал у тебя твои очерки про уборку. Так вот, мне удалось найти здесь, в Москве, для них издателя. Заплатят деньги. Сколько, пока не знаю, веду переговоры от твоего имени. Нужно, чтобы ты приехала и снялась для иллюстраций. Книжка планируется с картинками.
– Кирилл, я не ожидала, спасибо тебе большое. Возьми с меня комиссионные. Десять процентов, как агент.
– Ну, ты не обольщайся, деньги там небольшие, тысячи две долларов, так что мелочиться не будем. Короче, ты даешь принципиальное согласие?
– Даю, конечно даю.
– Я собираюсь приехать на следующей неделе. В гости пригласишь?
– Да, заходи обязательно.
– Ну все, бывай.
Я повесила трубку сама не своя от радости. И только потом сообразила, что Петров просился в гости со смыслом. И я его пригласила. Придется как-то выпутываться.
Увлеченная этими мыслями, я не услышала звонок в дверь.
– Ань, там в дверь звонят! – кричал Костян из приоткрытой двери ванной.
Когда я вышла в прихожую, он, завернутый ниже пояса в полотенце, уже подбежал к двери и смотрел в глазок.
– Мужик какой-то, – объявил он и открыл дверь.
В раскрытую дверь вошел Глеб.
Они стояли друг напротив друга, бровь в бровь, напряженно наклонив головы, как танцоры фламенко. Прекрасные тела, точеные лица. Если бы под руками оказались ножи, бой начался бы немедленно.
Немая сцена продолжалась несколько секунд.
Я кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание.
Глеб посмотрел на меня и хрипло сказал:
– Платья давай.
Я пошла в спальню, сняла с рейлинга прекрасные наряды. Вернулась в прихожую.
Мужчины по-прежнему молчали.
Я протянула Глебу плечики.
– Может быть, я оплачу химчистку?
– Гусары денег не берут, – процедил Глеб сквозь зубы и убежал.
Тут я сообразила, что забыла отдать ему туфли Jimmy Choo. Я выдернула из шкафа коробку и побежала вслед за Глебом.
Он стоял рядом со своей машиной. Глаза были закрыты, как будто его внезапно настигла сильная головная боль.
Я снова кашлянула, он обернулся, я протянула ему коробку с туфлями. Он автоматически взял ее.
– Мне приходить завтра? – спросила я.
– Да, – ответил он как ни в чем не бывало. – Разве что-то изменилось?
И я вернулась домой.
Костян сидел на кухне грустный и полностью одетый.
– Ты из-за него вчера плакала, да? Крутой, сразу видно. Я тоже таким буду… Он к тебе мириться пришел. А тут я с голой жопой. Он, конечно, подумал, что мы с тобой…
– Ты, Костик, умен не по годам.
– Ладно, пошел я. Вернусь, когда ты его забудешь. Или остаться?
– Да иди уж.
Прощаясь, он обнял меня по-братски.
– Не грусти, старуха. Знаешь, как говорит моя сестра? «Хули нам, красивым бабам!»
– Спасибо, Костик, будь счастлив.
– Не судьба мне с тобой.
И он ушел не оглядываясь, как у них, крутых мужиков, водится.
Напиться в одиночестве было сейчас очень кстати. Я налила себе оставленного Глебом «Бордо» и включила старую «Аферу». Молодой Роберт Редфорд и взрослый Пол Ньюмен немедленно напомнили мне Костю и Глеба.
Интересно, как скоро мне удастся забыть Глеба? Может быть, ну его на фиг? Получу гонорар в издательстве. Как-нибудь обойдусь без него. Может, замутить со страховщиком? Только он наверняка женат. Или опять встречаться с Петровым? Тут никаких сюрпризов быть не может. Старый конь борозды не испортит.
Было ужасно тоскливо. Никакого просвета, никакой надежды.
И тут опять зазвонил телефон. Звонила Вера.
– Прости меня, я наорала на тебя в прошлый раз. У меня все прекрасно. Луиджи приглашает меня в Осло на несколько дней. Осмотреться и вообще. Он подал на развод.
– А ты?
– Ну, я тоже подам позже. Он согласился креститься. Мы повенчаемся.
– А римский папа ему позволит?
– А что, придется брать разрешение?
– Это надо уточнять. Может, вас и так повенчают.
– Я готова дать тебе двадцать тысяч. И процентов брать не буду.
– Спасибо, мне уже не нужно.
– Как выкрутилась?
И я рассказала ей чудесную историю своего обогащения.
– Привет от предков?
– Типа того.
– Приходи в понедельник, ладно?
– Ты будешь дома?
– Нет, Оля будет.
– Ты хочешь, чтобы я и дальше работала?
– Не знаю пока. Я, наверное, на Сережу пока компанию оставлю. Он и будет жить в квартире. Тебе с ним надо договариваться.
– О’кей.
– Пока тогда.
– Счастливо.
Теперь определенно можно было отказаться от Глеба.
* * *
Но мне было ужасно любопытно, как выглядит его квартира. Что за коллекцию обуви он собрал?
Вообще, какой он дома? Должно быть, у него чудесные домашние тапочки. Я не могла отказать своему любопытству в этой маленькой радости. Наберусь смелости и пойду. Кроме того, мне не давала покоя мысль о том, что Глеб врет про то, что он асексуал. Ужасно хотелось выяснить правду. Без этой правды нашу историю нельзя считать законченной.
Аня Янушкевич делится опытом:
В городских многоквартирных домах практично использовать для прокладки водопровода трубы из пластика. Они дешевле, прочнее и проще в работе, чем медные. Для загородных домов и дач предпочтительнее медные трубы. Их гораздо проще отогревать, если зимой водопровод прихватит морозом.