О прибытии двоюродной прабабушки мастер ветров узнал, лишь когда, вернувшись после лекций домой, обнаружил дворецкого в состоянии тихого ступора.

Дворецкий занимал эту должность уже более двух лет. До того как неожиданно для себя самого Одрик оказался в услужении у мага, жизнь его была весьма разнообразна, богата нестандартными (мягко говоря) ситуациями и приучила ничему не удивляться. Основное качество, за которое его ценил работодатель, — это способность невозмутимо встречать любых гостей — от представителя гильдии наёмных убийц до раздражённого демона, и при необходимости выставлять их за дверь.

Вот почему, увидев Одрика стоящим в вестибюле с таким видом, как будто мыслей в его голове слишком много и все они разбегаются в разные стороны, Тэйон Алория ощутил прикосновение смутного ещё предчувствия. Стремительно, но без лишней суеты подлетел к глядящему в никуда полуорку, заставил кресло приподняться, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Бросил резко:

— Докладывай.

Всё-таки десятки лет службы горным рейнджером не прошли даром. Одрик вздрогнул, выпрямился. И с явным облегчением отрапортовал:

— Там… — кивнул в сторону лестницы, ведущей в малую гостиную. — Я вошёл, а там — она. Просто стоит у камина и смотрит на пламя.

Сердце Тэйона пропустило один удар. Но в голосе, когда он задал вопрос, не отразилось ничего:

— Кто — она?

— Она… Адмирал д’Алория.

Сердце мага обречённо трепыхнулось и остановилось окончательно. А когда снова забилось, то, казалось, весь город должен был услышать этот оглушительный стук.

Ибо дела в этом городе обещали вскоре принять совершенно непредсказуемый оборот.

Пальцы Тэйона дёрнулись на широком подлокотнике, кресло развернулось в сторону указанной двери.

— Ужин не подавайте, пока я не прикажу, — бросил он через плечо. — Никому ни слова. Защиту поднять до уровня «осада».

Маг был уже у лестницы, когда дворецкий пролаял совершенно неприемлемое «Айе, лэрд!» Тэйон его не услышал.

Летающее кресло стремительно пронеслось над ступенями. Одно из преимуществ такого способа передвижения заключалось в его полной бесшумности. Поэтому, когда дверь, повинуясь неслышному приказу, отворилась и Тэйон влетел в затемнённую гостиную, он остался незамеченным.

Это действительно была она. Легендарная двоюродная прабабушка, великий адмирал Таш д’Алория. После трёхлетней исследовательской экспедиции, когда никто уже и не чаял вновь увидеть сгинувшую флотилию, адмирал была здесь. И ей и в голову не пришло предупредить о своём приезде.

Тэйон застыл возле двери.

Он мог определить, в каком она настроении, уже по звуку, с которым каблуки впечатывались в деревянный пол. Сейчас в этом не было необходимости. Бессильная, на грани слёз, ярость читалась в каждом движении, в каждом жесте. Точно запертый в клетку зверь, металась от стены к стене гибкая стремительная фигура.

Холодный гнев. Где-то глубоко внутри — страх. И тщательно скрываемое ото всех ощущение беспомощности.

Плохо. Раньше он уже это видел: комнату, пламя, отчаянные метания пойманного существа. И ничем хорошим такие сцены не заканчивались.

Тэйон тихо позвал:

— Таш.

Она застыла спиной к нему, тяжёлая коса, в которую были вплетены острые лезвия, глухо ударила по закованному в эльфийские доспехи плечу.

Медленно повернулась. Багровое пламя бросало отсветы на резкие черты, на смуглую, безупречно гладкую кожу. Она была на добрую сотню лет старше, но на вид вполне могла бы быть его дочерью

— Мой господин.

Двумя стремительными шагами адмирал д’Алория пересекла разделявшее их пространство, опустилась перед его креслом на колени. Это был архаичный, давным-давно вышедший из употребления даже в Халиссе жест клановой покорности. Тэйон молча положил руку на склонённую голову и едва подавил дрожь, привычно ощутив ладонью стянутые в косу тяжёлые жёсткие волосы.

Помимо всего прочего, Таш Алория была его женой. Вот уже тридцать восемь лет.

Тэйон отнял руку и каким-то образом смог не утонуть в бездонных глубинах раскосых угольно-чёрных глаз.

— Моя лэри, что произошло? — Его голос был ровным, успокаивающим обещанием поддержки. Затем в голову пришла другая мысль: мастер ветров ничего не слышал о возвращении её флотилии, а он позаботился о том, чтобы быть в курсе подобных новостей. Означает ли это, что все люди, находившиеся под её командованием, погибли? Такая потеря могла бы выбить из колеи даже всегда собранную, всегда знающую, что делать, и повидавшую, казалось, все возможные катастрофы адмирала д’Алорию. Тэйону трудно было представить, что бы ещё могло… — Ваши корабли?..

— Флотилия — то, во что она теперь превратилась, — в порядке. Они сейчас уже в Ладакхе и войдут в Океанию меньше чем через десятидневье. Я просто приказала Динорэ создать для меня личный портал для возвращения домой, как только мы оказались достаточно близко для перемещения одного человека.

Динорэ ди Акшэ была магистром вод, флотским магом и личным другом адмирала. Координаты не стали бы проблемой — склочная старушенция часто бывала в гостях в этом доме. И, пожалуй, была достаточно сильна, чтобы создать столь дальний, непрямой портал. Но почему? Тэйон неплохо знал свою супругу и не питал особых иллюзий по поводу того, на каком месте в её системе приоритетов стоит его душевное спокойствие. Таш ни за что не бросила бы своих людей просто из прихоти. Адмирал д’Алория вызывала в подчинённых абсолютную преданность именно потому, что сама была безоговорочно верна долгу.

Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы заставить её появиться здесь таким образом.

— Рассказывайте.

Он опустил летающее кресло, так что теперь оно покачивалось над самым полом. Таш по-прежнему стояла на коленях, но теперь выпрямилась, откинув голову и странным образом положив руки на бёдра. Голос женщины был спокоен, сух и сообщал факты, как будто произносился очередной доклад на заседании штаба.

— Предполагалось, что из так называемой экспедиции могут вернуться не все. Это не стало бы новостью ни для кого из нас, и меньше всего — для меня. Корринские порталы знамениты именно тем, что определённый процент проходящих сквозь них уже никогда и никому не доставляет неприятностей. Идея собрать все горячие головы на флоте и в Академии и приказать им отправиться исследовать столь печально известный феномен, была, мягко говоря, прозрачна. Однако Сергарр дал слово. И сумел заставить нас поверить. — Она помолчала. И с меланхоличной задумчивостью добавила: — Почему-то даже я не ожидала, что проход прямо над нашими головами «схлопнут» не враги, а союзники. Или теперь уже надо говорить «правители»?

Тэйон сжал зубы. Ему так и не удалось доказать, что то «самопроизвольное свёртывание магических полей» было и в самом деле запланированным саботажем, а не космической случайностью. Таш, конечно, знала точно. Три года назад, после захвата города драгами, когда магистр воздуха ди Алория лежал в коме после чудовищной магической бойни, учинённой Сергарром, адмиралу д’Алория предложили выбор. Либо она поведёт фанатично преданные ей эскадры в исследовательскую экспедицию, достаточно длительную, чтобы охладить «излишне горячие головы»… либо же возглавит их по дороге на эшафот. Адмирал выбрала первое. И сгинула вместе со своими людьми, не оставив и следа.

По крайней мере, так все думали.

— Это почти забавно, то, как поменялись роли. Сергарр честно выполнил все пункты соглашения, да ему и не было бы никакой выгоды от нашей смерти, — продолжила она всё тем же отстранённым, чуть ироничным голосом. — Всё равно захватчики, достигнув своей цели, не собирались задерживаться в Лаэссэ дольше необходимого. Но вот кому-то из наших так называемых «сограждан» явно приглянулась идея разом избавиться от внушительного количества политических соперников. Теперь уже ничего нельзя доказать, но Динорэ клянётся: портал взорвал лаэссэйский маг. Очень компетентный лаэссэйский маг.

«Итак, кто-то уже тогда сделал первый ход в грызне за престол, которая началась после ухода захватчиков», — Тэйон в этом уже не сомневался. Чуть шевельнул рукой, приказывая ей продолжать.

— Кем бы ни были эти быстро сориентировавшиеся энтузиасты, им, перед тем как предпринимать столь решительные шаги, следовало внимательнее изучить списки изгнанных. Динорэ решила присоединиться к нам в последний момент, и только потому, что её действительно интересовал корринский феномен. Думаю, знай заговорщики, что в экспедицию отправляется лучший в Академии специалист по порталам, они не стали бы использовать в качестве орудия политического покушения телепортационные поля. Магистр ди Акшэ восприняла всё происходящее как грандиозный магический эксперимент. Потребовалось три года блужданий по разным морям и разным мирам, но в конечном итоге она смогла использовать собранную при свёртывании корринского прохода информацию, чтобы найти точку соприкосновения и отыскать для нас путь на Ладакх.

А Ладакх находился всего лишь в двух порталах от Лаэссэ. Тэйон кивнул, ощущая, как его губ коснулся бледный призрак улыбки. Если кто и мог совершить подобное, то только седовласая и вечно всем недовольная ди Акшэ.

— Так что, вместо того чтобы сгинуть в неизвестности, экспедиция вернулась с оглушительной победой. Мы обнаружили совершенно новую цепь миров, связанных водными порталами. Новые маршруты, новые тайны, новые богатства. Грандиозные возможности для торговли. Это величайшее открытие за последние полтысячелетия, за него купеческие касты простят аристократии все прегрешения со времён Ночи Поющих Кинжалов. Зная, что захватчики уже ушли из города, я решила, что, имея на руках такой роскошный козырь, могу смело возвращаться. Кто бы ни пытался нас убить, он будет кричать громче всех, чествуя новых героев! — Впервые за всё время повествования в голосе адмирала прорезались нотки искреннего чувства. И чувством этим было отвращение к собственной глупости.

— Что произошло?

— Первым, кого мы встретили в водах Ладакхского внутреннего моря, была лаэссэйская патрульная эскадра. Под предводительством молодого нахала, позже оказавшегося двоюродным племянником лэрда ди Шеноэ.

— Так, — сказал Тэйон.

Кое-что начало проясняться. Шеноэ издревле были стражами юго-западного предела. Того самого, откуда открывались морские пути в Океанию, а значит, и к наиболее востребованным торговым маршрутам. В том числе и к тому, который только что открыла Таш.

Шеноэ были богаты, многочисленны и могущественны. Отпрыски этого рода славились феноменальными способностями к магии воды и отнюдь не брезговали боевыми искусствами. И, что тревожило ещё больше, не чурались связей с купеческими династиями. Флот Лаэссэ, как торговый, так и военный, ди Шеноэ считали чуть ли не своей частной собственностью — и не без оснований.

Ну а глава рода, адмирал лэрд Pay ди Шеноэ, считался одним из основных (не говоря уже о том, что одним из самых толковых) претендентов на заманчиво пустующий трон великого города. Что автоматически делало его и одним из претендентов на должность интригана, пытавшегося под шумок избавиться от легендарной и непокорной госпожи адмирала Таш д’Алория, а также всех тех отчаянных идеалистов, которых она притягивала, как магнит.

— Вряд ли ди Шеноэ были рады видеть Вас, — мрачно предположил Тэйон. По крайней мере, сообщать радостные новости кому бы то ни было Pay точно не спешил.

— Най! — Ярость плеснула в глубине её чёрных глаз, и почему-то это показалось особенно противоестественным по сравнению с совершенно спокойным, даже умиротворённым лицом. — Напротив. Они были крайне рады появлению флотилии. А ещё больше — тем открытиям, которые мы привезли. Так рады, что даже я заподозрила неладное. И приказала своим людям проверить, какие сообщения будут посылать маги Шеноэ в столицу.

Адмирал вдруг порывистым и в то же время плавным движением вскочила на ноги, переполнявшая её кипучая, отчаянная энергия требовала выхода — хотя бы в движении. Начала мерить комнату резкими и одновременно очень сосредоточенными шагами.

— Оказалось, страж юго-запада и не думал извещать Совет о сделанных открытиях. Он собирается продать новую цепь порталов Кейлонгу.

Магистр воздуха медленно кивнул, поглощённый своими мыслями настолько, что даже не стал уточнять, как это её магам удалось перехватить по определению неуловимые магические послания. Кусочки головоломки ложились на место, разрозненные факты складывались наконец в единую картину.

— Не знаю, что безмозглый er-iss рассчитывает получить взамен…

— Ну это-то как раз понятно, — пробормотал Тэйон. — Да Ваше появление для него точно положительный ответ на все молитвы!

— …но он собирается заключить договор, по которому империя Кей получит свободный доступ в Ладакх через Океанию. Шеноэ контролируют все военные силы Лаэссэ в этом регионе, они вполне могут приказать эскадрам отойти, открывая порталы. Быть может, у стража предела и нет юридического права заключить подобное соглашение на бумаге, но, похоже, есть все возможности осуществить его на практике. И это — прямое предательство интересов Лаэссэ. Корона не имеет права допустить… — Она замолкла.

— Только вот Корона сейчас не в той ситуации, чтобы чего-нибудь «не допускать», — подсказал Тэйон.

— Единственные, кто может помешать Шеноэ, — это другие дома. Которые фактически бессильны на море… — Она вновь замолкла. И вновь Тэйон закончил недосказанную мысль:

— …но вполне способны призвать предателей к ответу, пока те ещё на суше. Благо, сам Pay сейчас в городе.

Но для того чтобы начать действовать, остальные группировки должны знать, что происходит. Если бы кто-нибудь, достойный доверия, сообщил им… То они либо воспользовались бы предлогом устранить конкурентов Шеноэ…

Либо устранили бы посланника, принёсшего столь важные вести, под шумок присоединились бы к захвату трона и попытались бы урвать свою долю власти. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. Ничего удивительного, что Таш, совершенно не знавшая текущего политического расклада, прежде всего пришла к нему.

— В любом случае равновесие будет нарушено, — медленно и очень тихо сказал мастер ветров. — К кому бы Вы сейчас ни пошли… Вы фактически принесёте ему корону. На янтарном блюде с золотой каймой. Никто из них, — полный презрения жест в сторону занавешенных плотными шторами окон, — не упустит подобного шанса.

Тишина повисла в жарко натопленной комнате, тяжёлая и душная, и чем-то неуловимо уродливая.

— Тэй…

Маг всё-таки вздрогнул. Прошло… много времени с тех пор, как она его так называла.

Адмирал д’Алория стояла выпрямившись, вскинув голову, стиснув кулаки, закованная в узкий корсет своих доспехов и своей гордости. Шарсу — женщина-сокол. Яркое пламя очага пылало за её спиной, бросая багровые блики на тёмно-змейные волосы, на рукояти старинных мечей, на изношенную в долгом походе одежду. Глаза были звёздной тьмой на смуглом, лишённом возраста лице.

— Тэй, там десятки миров. Там царства, там города, там люди и нелюди. С которыми я провела три года, с которыми прошла сквозь ад, делила смех и слёзы. Они сражались рядом со мной. Они умирали, чтобы мы смогли вернуться. Я рассказывала им о Лаэссэ, великом городе, полном красоты и магии. О торговых караванах, о купеческих гильдиях, о наших школах и университетах. Теперь я наконец вернулась. И вместо торговых кораблей на них обрушится… Кейлонг.

Тэйон почувствовал, как уголок его рта против воли дёрнулся не то в усмешке, не то в гримасе боли. «Кейлонг. Моя любимая полуночная империя. Ну куда же без неё?» Перенаселённая, нетерпимая, зацикленная на идее собственного расового превосходства… Очаровательное место. С очаровательными обитателями. «Как, во имя северных ветров, ди Шеноэ собирается контролировать этих фанатиков, после того как их армия посадит его на трон?»

— Тэй…

Протокол, протокол… Маг закрыл глаза. Это короткое слово было самым близким к мольбе, да что там, просто к просьбе, чем любое слышанное от неё за тридцать восемь лет.

Магистр Алория мысленно пробежался по списку тех, кто мог бы положить планам Pay ди Шеноэ конец. Или, учитывая специфику сегодняшней политической ситуации, положить конец самому стражу ди Шеноэ. Город походил на котёл с взрыв-варевом, который забыли на огне. Как только хрупкое равновесие партий и контрпартий окажется нарушено, начнётся бойня. Первыми полетят головы наследных принцесс — у четырнадцатилетней девчонки будет мало шансов выстоять в начавшейся резне и ещё меньше — спасти шестилетних сестёр. Потом начнётся охота за всеми, в ком течёт хоть капля крови Нарунгов…

Какие ещё силы, помимо «благородных» и «купеческих» домов, есть в Лаэссэ? Армия, точнее, её остатки, под контролем стражей пределов. Королевская гвардия перебита во время штурма. Городская стража? Даже не смешно. Академия? Исключено. Во-первых, высшие маги традиционно аполитичны (хотя это правило можно назвать скорее излишне оптимистичным пожеланием). А во-вторых, Тэйон скорее сам утопит свою жену, чем позволит ей посадить на трон ди Эверо!

Он подходит к проблеме не с той стороны. Вопрос должен звучать не «кто?», а «как?».

— Моя лэри, ди Шеноэ уже заключил сделку с империей Кей?

Адмирал чуть слышно фыркнула.

— Он заключает эту сделку сегодня. Сейчас! Страж юго-западного предела даёт в своём городском дворце большой приём, на который приглашена уполномоченный посол империи. По моим сведениям, они планируют сегодня подписать все документы.

Тэйон продолжал размышлять. Ди Шеноэ не сможет контролировать императора… но ведь и император не может быть уверен в ди Шеноэ! Разумеется, если Pay нацепит корону, подписанные им «документы» приобретут силу закона. Но до тех пор это будут всего лишь бумажки, в лучшем случае уличающие стража предела в предательстве, но не имеющие никакой иной юридической силы. Кейлонгцы не могут не осознавать этого. А если ещё их в этом «осознании» подтолкнуть…

Таш медленно улыбнулась, видя, что глаза мага заблестели. Совсем по-мальчишески.

— Моя лэри, — выражение лица мастера ветров было… отсутствующим, — что Вы можете сказать о менталитете кейлонгцев?

— Преданные. Сосредоточенные на цели. Фантастически работоспособные. Очень одухотворённые. Очень набожные. — Она нахмурилась, пытаясь не впасть в заученные штампы, а сформулировать свои собственные, полученные при личном общении впечатления. — Они не доверяют магии. Считают, что магия ведёт к психической неустойчивости, а потому все, кто практикуют её, должны быть либо убиты, либо «выжжены» ещё в детстве. С точки зрения кейлонгцев, это милосердие.

— И здесь они, вполне возможно, правы, — позволил себе чуть улыбнуться Тэйон. Если брать в качестве примера некоторых из знакомых ему магов… Или хотя бы его самого…

— Их убеждённость в собственной правоте пугает. И эта убеждённость ведёт к глубокому недоверию ко всему, что связано с Лаэссэ. С их точки зрения все жители вечного города психически нездоровы, абсолютно ненадёжны и просто опасны. В том числе и те, кто, как я, родился далеко отсюда и полностью лишён магических способностей.

«Вот именно», — подумал Тэйон. Теперь, когда он знал «как?», ответ на вопрос «кто?» пришёл сам собой. Пальцы легли на панель управления, и кресло, бесшумно развернувшись, устремилось к кристаллу, установленному точно в центре низкого круглого столика. Несколько секунд Тэйон колебался. А потом выпустил тонкую струйку магической энергии, активируя связь и помещая себя в фокус. Просвистел короткую последовательность нот, которой был закодирован точно такой же кристалл, расположенный в отдельном алькове в «Разудалом адепте» — традиционном месте отдохновения бравых студиозусов славной лаэссэйской магической Академии.

Кристалл вспыхнул бледно-голубым сиянием, в воздухе поплыл знак «Никого нет дома». Тэйон нахмурился, отправил по каналу волну энергии, которая смела жалкую блокировку и установила связь с таверной напрямую, минуя кристалл-приёмник. Воздух над столом уплотнился, превращаясь в нахмуренное лицо хозяина заведения.

— Кого там… — резко оборвав себя, хозяин вдруг побледнел, глаза его сошлись на переносице. — Магистр ди Алория… Ч-чем могу быть вам полезен?

— Лорд ди Крий у вас?

— Э-э-э…

— Попросите его подойти на минутку к кристаллу. Вежливо.

— Да, магистр.

Маг откинулся в кресле, сплетя пальцы домиком и терпеливо ожидая.

— Этот почтенный человек, похоже, неплохо знает Вас, мой господин, — раздался из-за плеча голос Таш. В интонации не было вопроса, но Тэйон всё равно ответил. Сдержанно:

— На прошлой неделе я заходил в его почтенное заведение, чтобы извлечь оттуда трёх своих припозднившихся студентов.

— Айе, — больше она ничего не сказала.

Через несколько секунд над кристаллом появилось ещё одно изображение. Маг воздуха спиной почувствовал, как в лёгком изумлении приподнялись брови Таш. Даже следы продолжавшегося явно не первый день «веселья» не могли скрыть высокомерной лепки аристократического лица. Чёрные волосы были забраны в хвост, стальные глаза смотрели ясно и хищно. Мятый воротник студенческой робы был белым, что означало принадлежность к факультету духа, кафедре целителей, однако сам бравый студиозус явно давно перерос возраст, в котором принято протирать штанами школьную скамью. Над плечом (весьма накачанным и явно предполагающим иные занятия помимо изучения древних манускриптов) поднималась рукоять меча.

Тэйон в последний раз взвесил все «за» и «против». Он не доверял этому человеку, хотя тот являлся его учеником и обязан был, не задавая вопросов, выполнить любой приказ мастера. Стоит ли сразу же вовлекать в игру такие силы?

Хотя… эти силы сами себя привлекли как минимум три года назад. И, в отличие от всех остальных, которые будут участвовать в начинающейся партии, они уже делом доказали, что не желают забираться на трон Нарунгов.

Маг воздуха начал без предисловий:

— Рек, кто из моей любимой банды прогульщиков сейчас с вами?

Целитель даже глазом не моргнул:

— Урр, Варлоу, Маньяк и ди Руж. Ну и Шаниль, разумеется.

— Сойдёт. Хватайте их всех и портируйтесь к резиденции ди Шеноэ. Встретимся через пять минут на парадной лестнице. — Раньше не получится. Ему ещё надо заскочить в лабораторию, посмотреть, есть ли там что-нибудь из быстродействующей отравы, которой принято развлекаться в среде современной «янтарной» молодёжи…

Врачеватель с мечом в ответ на столь неожиданные инструкции лишь слегка приподнял брови. Тэйон улыбнулся. Тоже слегка:

— Поторопитесь, пожалуйста. Мы должны успеть осчастливить своим присутствием один занятный дипломатический приём…

В ворохе бумаг на столе Тэйон нашёл свёрнутое в трубочку и запечатанное знаком огня приглашение посетить резиденцию ди Шеноэ. Полученное ещё в прошлом сезоне, оно так и осталось валяться, позабытое и ненужное. Подобные свитки ему периодически отправляли многие, желавшие заручиться поддержкой одного из самых могущественных магов в городе. К счастью, не все догадывались дезактивировать пропуск, после того как приглашения оказывались проигнорированы.

Магистр Алория рассмотрел на свет содержание одной из бутылочек, во множестве раскиданных у него на коленях. Тэйон отнюдь не считал себя утончённым знатоком языка ароматов, максимум, на что хватало его способностей, — уловить по изменению запаха смену эмоций находящегося рядом человека. Конечно, у представителей тотемных кланов обоняние развито довольно неплохо, но соколу трудно тягаться в этом с теми же волками. Сам мастер ветров из всех органов чувств ориентировался прежде всего на кинестетику. Малейшие изменения в составе, температуре и вибрации соприкасающегося с кожей воздуха считывались им как книга. Движения, изменения позы, мимика говорили о собеседнике больше, чем глубинное сканирование мыслей. Однако при этом маг отнюдь не склонен был недооценивать ту роль, которую во взаимодействии людей играли запахи.

Вот почему он испытал настоящий шок, оказавшись в рамках совершенно тупой в отношении ароматов лаэссэйской культуры. Создавалось впечатление, что обитатели вечного города, вовсю пользовавшиеся благовониями и различными видами магических курений, совершенно не понимали, что из всех органов чувств обоняние наиболее тесно связано с эмоциями. Запах влиял на мнения, мысли, поведение собеседника, и как этого можно было не учитывать, оставалось для магистра загадкой.

Что, впрочем, отнюдь не мешало ему использовать их близорукость к своей выгоде.

Маг откупорил пузырёк, провёл над ним ладонью по направлению к себе. Пахло сладким и гнойным. Ну уж нет, пить он эту дрянь точно не будет, даже ради самой благородной цели.

Не скрывая гримасы отвращения, Тэйон вылил вонючую гадость себе на воротник и на волосы. Даже от запаха его повело, кресло пару раз неуверенно качнулось в разные стороны, но голова тут же прояснилась. Одурманить мага было куда сложнее, чем обычного человека, а он выбрал жутко вонючее, но довольно слабо действующее средство.

Маг подлетел к камину, остановился опасно близко от ярко пылающего огня. Не оборачиваясь, бросил безмолвно наблюдавшей за этими приготовлениями Таш:

— Где-нибудь через полчаса вызовите городскую гвардию и магов магистрата и направьте их к резиденции ди Шеноэ. — Помолчав, спросил: — Моя лэри, страж юго-запада имеет отношение к попытке уничтожить Вашу экспедицию?

— У нас нет доказательств.

Тэйон молчал. Он спросил не об этом.

— Порталы дестабилизировал более умелый маг. Но Pay отдал приказ. Или как минимум дал своё молчаливое согласие.

Магистр, не оборачиваясь, кивнул. А потом просто швырнул свиток в огонь.

Печать полыхнула алым. Пламя возникло мгновенно, поглотило плотную бумагу, переметнулось к руке мага, охватило всю его фигуру. Перед глазами на мгновение мелькнула бушующая стихия, заполнила весь мир… а потом исчезла так же внезапно, как и появилась.

Маг огляделся. Вестибюль главной резиденции Шеноэ, ярко освещённый волшебными шарами, сиял зеркалами, золотом и бирюзой. Широкая мраморная лестница взбегала на второй этаж, откуда доносилась приглушённая музыка. Высокое и тяжёлое даже на вид кресло Тэйона парило у самых ступеней, а откуда-то справа уже спешили ливрейные слуги. Маг напряжённо взглянул назад. Сам он прошёл по приглашению, но остальные… Дом был защищён от телепортации и магического вторжения, в службе безопасности сегодня наверняка дежурит кто-нибудь весьма и весьма толковый…

Магистр воздуха поднял сжатый кулак… и резко раскрыл его, выпуская принесённое из дома глушащее заклинание. В следующий момент магические щиты, защищавшие замок от проникновения снаружи, но плохо приспособленные к атакам изнутри, с жалобным стоном опали, пропуская внутрь непрошеных гостей.

Что-то громыхнуло. Звякнуло. Вздрогнуло. Высокая двустворчатая дверь вдруг распахнулась, и с улицы дохнуло холодом и сыростью.

Тэйон заставил кресло шарахнуться в сторону, будто испугавшись звука, и «совершенно случайно» сбил с ног уже успевшего схватиться за амулет лакея. Кольцо со знаком ветра на его пальце болезненно кольнуло руку, и ещё несколько людей в цветах Шеноэ осели на пол, вдыхая ставший вдруг отравленным для них воздух.

— Бар-рраааа! — пьяно заревела появившаяся в дверном проёме огромная фигура в двурогом шлеме, живописно сползшем на ухо. — Бла-ар-ррродного вера Бьор-рраа вздумали не пустить!

Уррик вер Бьор — Уррик из клана медведя, известный всей Халиссе как Хитрый Урр, ввалился в вестибюль, неуклюже нашаривая рукоять фамильного боевого топора. Тщетно. Топор висел с другого бока.

Тэйон демонстративно отвернулся, не замечая халиссийца. Урр не менее демонстративно отказывался замечать покачивающегося в кресле мага. Для своих соотечественников Тэйон вер Алория — Тэйон из клана сокола — был мёртв. Но Урр по крайней мере никогда не пытался привести это убеждение в соответствие с действительностью, чего нельзя было сказать о некоторых других халиссийцах. Включая собственных сыновей Тэйона.

Вслед за разбушевавшимся медведем в дверь нервной гурьбой ввалились остальные незваные гости. Ди Крий, встретившись глазами с мастером ветров, утвердительно прищурился. Значит, об охранниках, стороживших вход, можно пока не беспокоиться. Ну что ж…

Резко развернув своё кресло, Тэйон взлетел вверх по лестнице. Остальные не отставали. Так просто, так обманчиво просто. Но на висках магистра выступил пот, а перед взором поплыли сменяющие друг друга схемы и образы стихийных заклинаний. Тот, кто настраивал защиту резиденции, неплохо знал своё дело, однако был прежде всего чародеем, и лишь потом — специалистом по безопасности…

Как всегда, в ответ на высшую магию голова закружилась дурманом, который не могло в нём вызвать ни одно химическое средство. А вот это совсем некстати…

Мажордом, стоявший у входа в зал, бросил взгляд на спешно вытащенную из пивной компанию и потянулся к броши, через которую мог подать сигнал тревоги. Но сделать это ему не дали.

Вер ди Лэроэ, бессовестно молодой маг земли в ранге адепта, известный в узком кругу как Бешеный Варлоу, сгрёб беднягу за ливрею, поднял в воздух и немного потряс.

— Ты почему… ик!… о нас не дока… дола… до-кла-ды-ва-ешь?

Почтенный глашатай в перерывах между встряхиваниями умудрился выдавить что-то про охрану и про приглашения.

— Приглашения? — неожиданно членораздельно (и гулко) взревел возмущённый ди Лэроэ. — Какие ещё приглашения? Мне? Мне, наследнику северного предела? Мне не прислали приглашения?

Не услышать этого вопля за дверью не могли.

— Парни, они нас не пригласили!

— Вот крысы!

— Непорядок…

— А мы сами себя… ик!.. пригласим!

Несчастного мажордома «уронили» на пол. Охранники в ливреях Шеноэ даже не успели повернуться на шум, Рек ди Крий выключил их практически мгновенно одним странноватым сонным заклинанием. От студента факультета духа точно отхлынула волна, неощутимым цунами окатив весь Дом, сковывая, как-то связывая текущие сквозь стены защитные арканы. Мастер ветров вновь встретился взглядом с целителем, и его пробрала дрожь, когда облачённый в белое «студиозус» вдруг усмехнулся. Жёстко, знающе, как-то невыразимо устало. Но сейчас не время было разбираться с тайнами неуправляемого ученика.

А потом они нырнули в волны музыки, духов, начищенного паркета и мягко горящих магических свечей. Повинуясь короткому рубящему жесту ди Крия, «пьяные» маги подозрительно чётко и бесшумно рассыпались в стороны, сливаясь с толпой гостей.

С этой минуты Тэйон уже ничего не мог изменить. Теперь всё случится так, как случится. Ребята сделают всё возможное (пожалуй, и невозможное тоже), чтобы нашуметь, отвлечь внимание охраны. Ему же оставалось лишь постараться справиться со своей ролью. То есть, с одной стороны, привлечь внимание, а с другой — казаться не опасным, а всего лишь нелепым. Не такая простая задача, если ты занимаешь пост мастера ветров всего города…

Магистр Алория направил кресло в глубь бального зала к внутренним покоям, где должен был находиться хозяин и его «особые» гости из империи Кей. Траектория движения массивного летающего объекта была… гм, неровной. Пьяные зигзаги, которые маг выписывал среди недоумённо взирающих на него танцующих, то и дело заканчивались столкновением с какой-нибудь особенно пышно разодетой дамой, или со спешащим к месту действия охранником, или со столиком, уставленным бокалами. Со стороны казалось, что обкурившийся до розовых клыкозавров маг полностью потерял контроль над собственным средством передвижения. На деле же ему ещё никогда не приходилось управлять креслом с такой филигранной точностью.

— Прошу прощения, — заплетающимся языком бормотал Тэйон, обдавая перегаром адепта ди Луэн (приторно-елейного шарлатана из водных) и даже не пытаясь подавить похожую на оскал торжествующую улыбку. — Извиняюсь. Ой, простите. Вам больно?

Натянутое, точно струна гитары, напряжение постепенно отпускало. Тринадцать проклятых, он начинал получать от происходящего искреннее удовольствие! Презрительное отвращение, которое магистр воздуха испытывал, глядя на то, что лаэссэйская знать творила со своим городом, наконец-то нашло активное проявление. Как и тихая ярость, вызванная мыслью о том, что кто-то из этих слизняков пытался убить Таш. Самовлюблённые твари, недостойные подметать палубу, на которую ступает нога старейшины клана Алория.

Магистр припечатал кого-то своей маленькой летающей крепостью, на мгновение прижав к стене и почти расплющив. В душе поселилось отчаянное и мрачное веселье.

«Ты таки не в себе, Алория, — критично подумал маг, резко поворачивая кресло так, что набалдашник на спинке вписался точно в зубы схватившемуся за меч франту. — Но это, пожалуй, к лучшему».

Откуда-то справа (кажется, из запертого будуара) послышался приглушённый женский вскрик, возмущённый мужской голос, звон обнажённой стали. Затем что-то громыхнуло. Похоже, не один он развлекался от души.

С хищной улыбкой, искривившей всегда такие невозмутимые черты, Тэйон на бреющем полёте ворвался в следующее помещение. Закрутил кресло спиралью, сшибая колонны и кадки с какими-то растениями, ловя удушающей петлёй двух магов Шэноэ, попытавшихся было начать плести против него сдерживающие заклинания. Присутствующие вообще не почуяли магии… Целенаправленно ломанулся в сторону лестницы, ведущей во внутренние покои. На ступенях стояло несколько человек в характерно скроенных кейлонгских халатах. Ни госпожи посла, ни адмирала ди Шеноэ не было видно. Ну что ж, если Тэйон не мог найти их, оставалось только сделать так, чтобы они сами нашли его.

Маг резко взлетел вверх, нависнув над отшатнувшимися и схватившимися за оружие кэйлонгцами, затем медленно и плавно опустился до их уровня. Заставил кресло совершить волнообразное движение, напоминающее издевательский поклон.

— Господа! Какая… — пауза, — неожиданность. Признаюсь, не ожидал встретить подобное… — ещё более красноречивая пауза, — общество в резиденции лаэссэйского мага в восьмом поколении. С каких это пор невежественных варваров стали приглашать в приличные дома?

Тишина растеклась по залу, точно её выплеснули со всего размаха, как ледяную воду. Грубо, но допустимо на официальном приёме появиться в нетрезвом виде и отдавить кому-то ногу. Однако есть вещи, говорить о которых вслух не принято, вне зависимости от того, в каком состоянии ты находишься.

Кейлонгцы застыли в напружиненных, готовых в любой момент взорваться насилием позах. На атакующего василиска они смотрели бы с большей благожелательностью, чем на зависшего в воздухе магистра магии.

Тэйон качнул кресло вперёд, надвигаясь на дипломатов и давая им возможность ощутить исходящий от него гнилостный аромат. И поспешил развить мысль на случай, если кто-то не уловил смысл уже озвученных тезисов. Повысил голос, обращаясь ко всей аудитории:

— Какую пакость наши дорогие фанатики приготовили на этот раз? И кто их сюда пустил? Пусть убираются в свой грязный угол и там возводят баррикады на пути цивилизации! Нечего пачкать великий город своим варварством и ничем не прикрытой ксенофобией!

Мага и самого несколько коробило от грязи, которую он изливал на побледневших дипломатов. Не потому, что он был груб, а потому, что нёс откровенную чушь. В настоящий момент гораздо большее отвращение у Тэйона вызывали лаэссэйцы, собравшиеся вокруг, в заинтересованном молчании наблюдая за безобразной сценой. Хоть бы кто-нибудь попытался вмешаться…

У большинства рафинированных аристократов на лицах читалась брезгливость. Но под ней легко угадывалось одобрение. Привыкшие считать себя центром вселенной обитатели великого города были, вообще-то, согласны со всем, что он тут нёс. И кейлонгцы не могли этого не ощутить.

Теперь они были уже просто обязаны ответить. Хотя бы для того, чтобы сохранить уважение к себе в своих собственных глазах.

— Вы можете называть нас варварами, господа, — высокий, яростный и спокойный кейлонгский воин печатал слова, как пощёчины. — Но даже последний смерд в нашей варварской империи не позволил бы себе явиться на официальный приём в подобном состоянии!

Тэйон пьяно ухмыльнулся и вскинул руку, словно собираясь швырнуть заклинание. Кейлонгцы благоразумно шарахнулись назад. В воздухе запела извлечённая из ножен сталь.

— Что здесь происходит?!

А вот и главные действующие лица. Точно по расписанию.

Седовласый, но всё ещё статный адмирал лэрд Pay ди Шеноэ спускался по лестнице, и с каждым шагом его лицо всё больше наливалось бешенством. Страж предела мог говорить что угодно, но он с первого же взгляда прекрасно понял, что именно здесь происходит.

Лицо легко ступавшей следом за ним женщины, облачённой в причудливый официальный кейлонгский халат, казалось застывшей ледяной маской. Госпожа посол явно услышала более чем достаточно.

Тэйон резко поднял кресло, чтобы смотреть на них обоих сверху вниз.

— Ди Шеноэ, такого я, признаться, от вас не ожидал! Спутаться с этими лишёнными магии животными? Не вы ли недавно говорили, что проклятые долгоживущие твари годятся только на то, чтобы сидеть в своей вонючей дыре и плодить себе подобных? И что мы видим? Какое непостоянство в столь благонадёжном человеке! — Он заложил спираль над головами обескураженных зрителей.

У госпожи посла в ответ на подобные оскорбления не дрогнул ни один мускул, но Тэйону всё равно было противно. Воспитание, вколоченное в детстве, восставало против откровенного хамства по отношению к старейшим. И в то же время что-то в глубине его души точно сорвалось с цепи, отбросив все нормы и правила, откровенно наслаждаясь моментом свободы.

Что касается Pay, он понял только одно: Алория всё известно, и прямо сейчас, при всех этих людях, магистр воздуха собирается обвинить его в предательстве. Страж предела не мог допустить подобного.

И без оглядки на последствия устремился в заботливо расставленную ловушку.

— Вы ответите за свои оскорбления! — Тяжёлая, обшитая металлическими пластинами перчатка полетела в лицо Тэйону прежде, чем маг успел сказать что-нибудь ещё.

Магистр воздуха с подозрительной ловкостью сманеврировал, перехватив символ вызова в полёте. Холодно и трезво бросил:

— Как вам будет угодно. В качестве вызванного, он имел право определять время, место и оружие. Чем и не замедлил воспользоваться: — Здесь. Сейчас. Кодекс битвы.

Заинтригованные зрители брызнули в разные стороны, освобождая место.

Кодекс битвы означал, что противники могут использовать всё, что находится в их распоряжении в данный момент. Любое оружие, любые трюки. Запрещённых приёмов не было. Двое входили в круг, и один из них вполне мог никогда не выйти.

Тэйон на мгновение встретился взглядом с глубокими, прекрасно скрывающими эмоции глазами кейлонгской посланницы. И чуть улыбнулся. Понимает ли страж предела, что прерывать переговоры на высшем уровне, чтобы устроить спонтанную магическую дуэль, отнюдь не лучший способ заслужить доверие кейлонгцев? Ведь его семья уже не первое поколение имеет дело с этими людьми…

Но Pay ди Шеноэ даже не взглянул на посланцев империи, застывших, разрывающихся между страхом и отвращением. Имперцы сомкнули круг, заслоняя собой госпожу посла, и настороженно обшаривали взглядами помещение, будто они вдруг, без всякого предупреждения, оказались осаждёнными сотнями смертельно ядовитых змей.

Все присутствующие в зале лаэссэйцы в данный момент являли собой ожившую аллегорию того, как пагубно стихийная магия влияет на психическую устойчивость человека.

Гости, ожидавшие попасть на очередной изматывающе изысканный приём, а вместо этого ставшие свидетелями столь великолепной сцены, оживлённо перешёптывались. Шансы казались примерно равными. Мастер ветров Алория был, вне всякого сомнения, одним из сильнейших магов в городе. Адмирал лэрд ди Шеноэ, несмотря на наследственность и на великолепное образование, ему и в подмётки не годился. Даже то, что Pay находился в сердце собственных владений, не помогло бы: во время дуэли все «внешние» влияния отсекались. Биться приходилось лишь тем, что удалось пронести с собой в круг. При использовании кодекса воли или кодекса искусства, когда в ход шла чистая магия, у стража предела не было бы ни малейшего шанса.

Но вызванный выбрал кодекс битвы. А значит, дозволяется использовать и холодную сталь, и физическую силу, и воинскую выучку. Что может помешать опытному вояке, за спиной у которого были как дуэли, так и реальные схватки не на жизнь, а на смерть, просто выхватить меч и изрезать пьяного нахала на мелкие полосочки? Ни у кого здесь не было никаких иллюзий по поводу воинских способностей Тэйона Алория. И меньше всех — у самого Тэйона.

«Только посмей, — с потрясшей его самого яростью подумал волшебник, встречаясь глазами с адмиралом ди Шеноэ. — Только посмей сказать, что, оставаясь в кресле, я получаю преимущество. Только попробуй».

Страж предела отвёл глаза. Ему необходимо было выиграть эту дуэль. Но не ценой публичного отказа от своей чести.

Тэйон отлетел на противоположную сторону зала. Завис в локте над полом, сделал нетерпеливый знак, сигнализируя, что он готов. Адмирал ди Шеноэ встал напротив, и противники развернули руки ладонями друг к другу, потянулись к островку бушующей безмятежности, где жила их стихийная магия. Одновременно начали творить заклинание круга. Одновременно — заговорили, произнося древние слова…

Сине-зелёная полоса воды вспыхнула за спиной Шеноэ, небесно-голубая полоса воздуха заструилась за спиной Алория, сияние начало расширяться, стремясь к совершенной форме, охватывая обоих магов идеальной, непроницаемой окружностью их силы…

— …во имя Договора, закрепившего рождение великого города, да выйдет победителем сильнейший! — хором закончили старинную литанию, отдающую их судьбы на суд стихий. С этого момента возможно было всё.

Битвы магов, как и любые другие битвы, могут быть необычайно зрелищны в исполнении дилетантов или шарлатанов, пытающихся потешить публику. Но когда за дело берутся профессионалы, бьющиеся за собственные жизни, сражение обычно заканчивается, не успев толком начаться. Первый же пропущенный удар становится решающим.

Голоса противников не успели затихнуть, как страж предела нырнул в сторону, уходя с траектории, по которой рванулась выпущенная магистром воздушная стрела, и резким движением запястья отправляя в полёт спрятанный в рукаве нож. Другая его рука скользнула к шее, сжимая древний семейный артефакт, пробуждая переполнявшую его силу…

…Тело лэрда адмирала Pay ди Шеноэ мягко опустилось на пол. Голова стража откатилась в сторону, отсечённая коротким заклинанием, которое предательски вспыхнуло под его ищущими пальцами и раскалённым серпом резануло беззащитную плоть. Сине-зелено-голубоватое сияние вокруг противников медленно гасло. Дуэль ведь уже закончена.

Крови почти не было.

Тишина.

Тэйон опустил руку, из которой выпустил заранее подготовленную ауру, изменившую саму природу воздуха внутри круга. При соприкосновении с активизирующимся в водном артефакте заклинанием искривлённое воздушное пространство мгновенно вступало с ним в сложную реакцию. В результате магия взаимно нейтрализовалась, и лишь мощный энергетический импульс выпадал в качестве своеобразного «осадка» на того, кому не повезло оказаться к источнику реакции слишком близко.

Магистр Алория задумчиво вынул из воздуха метательный нож, зависший в двух ладонях от его лица. На этот раз защиты, встроенные в кресло, справились, но, право же, ему надо быть более осторожным. Если бы оружие оказалось должным образом заклято…

Он задумчиво подбросил нож, восхищаясь прекрасным качеством металла и безупречной балансировкой. Потом не без сожаления уронил произведение кузнечного искусства рядом с обезглавленным телом его хозяина. Никогда нельзя брать чужие вещи, тем более такие старые и принадлежащие таким выдающимся семействам. Мало ли какая магия окажется вплетена в их основу. А на этом клинке, ко всему прочему, был выгравирован герб Шеноэ.

Приподняв кресло, Тэйон грациозно развернулся и окинул погруженных в гробовое молчание зрителей ироничным взглядом.

— Есть ещё желающие сразиться? Нет? — Он был почти разочарован, когда желающих не обнаружилось. — Ловите свой шанс. Когда ещё у меня появится такое задиристое настроение…

В соседнем зале послышались яростные проклятия, двери резко распахнулись, и на паркет выкатился взревевший, точно медведь, Урр, отмахивающийся от полудюжины поочерёдно наскакивающих на него кадетов. Кажется, магистр Алория был не единственным, кто ввязался в дуэль.

Тэйон поймал себя на том, что с интересом следит за представлением. С таким ему сталкиваться ещё не доводилось.

Из поколения в поколение в горных кланах Халиссы разрабатывались и шлифовались навыки ведения боя. В каждом семействе бережно хранились секреты уникального, присущего лишь этому роду стиля. Постепенно магические и боевые приёмы слились в единое целое, создавая узоры так называемых «халиссийских плясок». Они бывали разными: от классических тотемных боевых школ до причудливых стилей, предназначенных для работы с конкретным, передающимся от родителей к детям оружием.

Одним из самых распространённых (и ставящих иностранцев в тупик) стилей была «пьяная пляска». Движения, жесты, даже мимика говорили о том, что человек совершенно не владеет ни телом своим, ни сознанием. И в то же время мастер такого боя с необъяснимой ловкостью избегал ударов и благодаря каким-то случайным на вид совпадениям раскидывал своих противников в разные стороны.

Не было способа разозлить врага сильнее, чем начать танцевать с ним «пьяную». Тэйон и сам в молодости баловался такими шутками, работая с длинным прямым мечом или же боевым посохом. Но никогда раньше ему не доводилось видеть «пьяного медведя, пляшущего с топором».

Теперь увидел. И понял, что будет холить и лелеять воспоминания об этом зрелище, как об одном из самых удивительных.

Вер Бьор был неподражаем. Его шатало из стороны в сторону — причём именно в ту сторону, с которой пытался наскочить очередной противник. Он неожиданно наклонялся, чтобы поднять уроненный на пол мех с вином, — и именно в этот момент над его макушкой проносился вражеский меч. Он махал топором, точно не мог справиться с тяжёлой, выпрыгивающей из рук огромной штуковиной и при этом умудрялся не только отбить все выпады, но и не покалечить ни себя, ни остальных.

Наседавшие на неуклюжего медведя дворовые шавки разлетались в разные стороны, как игрушечные шары. А Урр ревел что-то про кончившееся у него вино.

Тэйон искренне восхитился таким артистизмом. Конечно, с более серьёзным противником… Встряхнувшись, магистр выпустил поисковый импульс.

Эмоции наблюдавших за его дуэлью зрителей были на грани. Неожиданно жёсткий конец забавного представления и запах жареного мяса, растекавшийся по помещению, выбили из колеи даже отнюдь не склонных к излишней щепетильности лаэссэйцев. Что же до эмоций, доносящихся из остальных залов дворца, то тут преобладала в основном растерянность.

В резиденции резвились шестеро казавшихся не вполне вменяемыми магов. Гости не знали, пристало ли им сдержанно возмущаться, пытаться остановить хулиганов или просто присоединиться к забаве. Сложные правила магического этикета в таких случаях предписывали демонстративно не обращать на происходящее внимания, тем более что до сих пор никому никакого вреда не причинили.

Хозяин дома лежал на полу, голова его закатилась в угол. Домочадцы в состоянии некоторого ступора — мстить нельзя, ведь дуэль была честной, а тут ещё вопрос наследования встаёт во весь свой проблематичный рост. Наверное, всё бы ещё обошлось, не попытайся младшие Шеноэ и их вассалы начать действовать слишком резко. То ли они хотели выслужиться и в смутное время занять в доме позицию лидера, то ли кто-то захлебнулся от ярости, но хаотичные попытки организовать достойный отпор хулиганам вдруг разом прекратились, а в воздухе повисло всё накаляющееся ожидание. Точно морская волна, отхлынувшая от берега в преддверии цунами. Тэйон чувствовал, как напряглись гости, вскидывая защитные щиты, призывая свои стихии.

Магистр воздуха покосился в сторону кэйлонгской делегации — всё ещё занимавшей круговую оборону у подножия лестницы. Состояние, близкое к контролируемой панике. Хорошо.

Осталось добавить последние штрихи.

Урр размашистым жестом занёс топор над головой. Топор, разумеется, перевесил, потянув искренне удивлённого этим медведя назад, заставляя его сделать три торопливых шага (и уводя из-под очередной атаки). В конце концов вер Бьор как-то извернулся, умудрившись не упасть, зато со всей дури всадить магическое оружие в изящную колонну, подпирающую галерею. Колонна выдержала.

А вот Шеноэ — нет.

Тэйон едва успел вскинуть щит, который отвёл удар от Урра. Короткое, почти «сырое» заклинание, скорее похожее на примитивный удар тараном, должно было даже для истинного вера закончиться серьёзным сотрясением мозга, но, отражённое в сторону, оно ударило по злосчастной колоннаде. Галерея зашаталась. Гости, наблюдавшие за дуэлью и последующим представлением с безопасной высоты, закричали, пытаясь сохранить равновесие и не упасть на головы тем, кто наблюдал за всем снизу.

Это стало последней каплей. Грохотом океанского прибоя взвилась вызванная Шеноэ сила воды, и Тэйон вплёл в неё своё заклинание, основанное на окутавшем его запахе. Совсем не сложное, но настолько выбивающееся из лаэссэйской традиции — вообще из любой магической традиции, если на то пошло — что магистр был спокоен: его не смогут нейтрализовать вовремя.

Мастер ветров не понял, кто из гостей первым плюнул на приличия и воспользовался магией, чтобы замедлить своё падение. Не заметил он также, кто именно первый в сердцах швырнул то ли в вер Бьора, то ли в застывшего на лестнице мага Шеноэ пульсаром. Магистр Алория был слишком занят, изменяя траекторию этого пульсара и перенацеливая его в высокую причёску статной дамы, чьё шикарное платье было украшено брошью выпускницы Академии (факультет огня). Пульсар попал в причёску. Причёска встала дыбом. Дама издала вопль искреннего возмущения, на мгновение перекрывший остальной шум в рушащемся зале. Пламя на всех магических свечах во дворце вдруг взвилось на высоту человеческого роста, жутко полыхнув и обдав случившихся рядом гостей страхом и жаром. Стихия огня столкнулась со стихией вод…

После этого остановить надвигающийся хаос было уже невозможно.

Не все жители Лаэссэ были магами. Отнюдь. Более того, даже не все представители знати в обязательном порядке владели магией. Но изначально великий город основали именно одарённые. Как и принято во всех мирах, они передавали свою власть детям, и полученные в наследство магические способности давно стали восприниматься как некое дополнение к фамильным владениям. «Мне от папы достался замок, меч, старые враги да способность взглядом плавить камни».

После нескольких тысяч лет перемешивания различных народов даже самые самоотверженные герольды не могли сказать, какая кровь в ком течёт и какие способности могут вдруг пробудиться в самых, казалось бы, неожиданных носителях. Но и сегодня древние аристократические роды гордились «чистыми и мощными магическими дарами». По крайней мере, они больше всех остальных уделяли внимание тренировке своих способностей. И потому если перед родовым именем лаэссэйца стояла приставка «ди», то можно было быть почти уверенным: помимо длиннющей родословной он или она могут похвастаться и некоторыми неординарными талантами.

Сегодня на приёме в резиденции стража юго-запада собрались сливки общества. Почти все они гордо носили древние имена, достаточно громкие, чтобы быть узнаваемыми даже без обязательного «ди». Недостатка в различного рода магической силе у них не было. Недостатка в энтузиазме, с которым все вдруг одновременно начали её применять, — тоже.

Дворец рода Шеноэ вздрогнул.

Вода в заливе неподалёку от дворца Шеноэ потемнела и забурлила в гневных волнах.

Из окон дворца рода Шеноэ повалил дым. И мохнатые молнии. И ошалевшие гости.

Защищённый от случайных ударов энергетическими щитами своего кресла, магистр Алория подобно тарану пробился к решительно продвигающейся к выходу кэйлонгской делегации. И постарался по мере сил прикрыть госпожу посла и её эскорт от наиболее экстремальных из летающих в воздухе чар, при этом не особенно утруждая себя блокировкой всякой мелочи вроде небольших пульсаров или заклинаний-щекотунчиков. Он хотел, чтобы у имперских гостей остались о прошедшем вечере достаточно яркие впечатления.

На полпути к выходу Тэйон на мгновение замер, найдя глазами ди Крия, с какой-то затаённой, глубинной яростью громившего зеркала в парадной галерее. Мечущаяся фигура в водовороте сверкающих осколков расплылась, и магистр Алория соскользнул в спонтанный транс, мгновенное озарение магического видения, когда реальное зрение покидало его, чтобы смениться интуитивными образами стихийных измерений.

Взвихрились брызгами эмоции, не имевшие отношения ни к этому месту, ни к этому времени. Сознание ученика предстало оплавленными осколками. Точно объёмный витраж, по которому ударили одним из тех легендарных таолинских мечей: целостность уже нарушена, вспороты многоцветные стёкла волшебной сталью, и по узору пролёг всё расширяющийся тёмный провал. Но всё ещё можно угадать волшебный рисунок, свет всё ещё пронзает не успевшие упасть стёкла, сплетаясь в безначальный и бесконечный образ, который и был разумом целителя. Оплавленные брызги, причудливая вязь перламутровых бликов… Магистр Алория тряхнул головой, прогоняя непрошеное наваждение и вновь возвращая себе обычное, человеческое зрение.

Шаниль, миниатюрная преподавательница-фейш с кафедры ясновидящих, стояла у входа в галерею, и на её всегда отрешённом лице можно было прочесть глубокую обеспокоенность. Тэйон продолжил своё движение, отложив мельком замеченную картину для более позднего анализа.

Он благополучно довёл кейлонгцев до дверей и со спокойной улыбкой выполнившего свой долг человека наблюдал, как они спешно (крайне спешно!) покидают переливающийся разноцветными вспышками дворец.

Когда через несколько минут прибыл внушительный отряд городской стражи, усиленный спешно разбуженными мастерами из Академии, магистр без всяких проволочек признал себя зачинщиком, поспешил сдаться властям и распустил заклятие, окутавшее всю резиденцию сладковатым и гнилостным запахом. А затем ему осталось лишь наблюдать, как высокопоставленные и довольно могущественные персоны, самозабвенно устроившие коллективную дуэль, пытались разобраться, зачем им это было нужно и стоит ли продолжать. В конце концов на наиболее отчаянных забияк бесцеремонно нацепили шеренизовые оковы и длинной цепочкой направили к порталам, ведущим прямо в камеры находящегося на другом конце города тюремного блока.

Перед тем как направить своё кресло в тёмный проём перехода, мастер ветров Тэйон Алория почему-то обернулся. И увидел высокую фигуру Таш, стоявшей посреди руин бального зала и бездонными звёздными глазами оглядывавшей учинённый её двоюродным правнуком разгром.