Духовный мир первобытных людей

Древние люди…

Какими они были? Не в смысле того, во что одевались и чем питались. Это и так понятно.

Но каким был их внутренний, душевный, духовный мир? Верили ли они в Бога, молились ли? Или, как говорили атеисты в советское время, они были безрелигиозны?

Об этом мы и поговорим в настоящем разделе книги.

Человек был религиозен всегда

В 1995 году в Москве вышла книга Андрея Зубова «История религий». Эта книга, подготовленная к изданию Отделом религиозного образования и катехизациии Московской Патриархии, представляет собою явление уникальное.

Впервые в книге собраны научные данные о религиозности древних людей.

Вывод православного автора: даже самый первый человек был религиозен. Это была не обезьяна, это был Человек, любимое Божие создание.

Подробнее об этом мы поговорим ниже, однако сначала скажу несколько слов.

Вполне объяснимо, что в светских безрели-гиозных или даже тенденциозно безбожных сочинениях проводится мысль о безрелигиозности древних людей и сами они презрительно называются человекообразными обезьянами. Но я не могу понять, почему и верующие авторы в своих работах с радостью пользуются этими выводами и называют, например, питекантропов обезьянами.

Может быть, это важно для того, чтобы отстоять тезис о семи тысячах лет, прошедших со дня миротворения?..

Но зачем? Иудейские толкователи, приплюсовав один к другому возраст первых людей, получили цифру в несколько тысяч лет. Адам прожил 930 лет. Плюс его сын Сиф прожил 912 лет…

Отсюда иудейские комментаторы начали свое счисление времени сотворения мира. Этому счислению, например, следует Талмуд. Иудейская хронология была популярна в древности в Палестине, но она была лишь одним из вариантов.

Почему это счисление как нечто «особо православное» принимают современные христиане?

Не пойму логики: игнорируя данные науки, искусственно выдумывая хронологию Земли, точнее, следуя иудейской хронологии, христиане зачисляют в разряд животных первобытных людей. Людей, которые, пусть по-своему, верили в Бога и поклонялись Ему, которые строили жилища, охотились и производили товары… Может быть, именно среди них были прекрасные, смуглые Адам и Ева. С поражающей самоувереннностью апологеты такого взгляда (сам читал во многих православных книгах) зачисляют, например, неандертальцев в разряд потомков Каина – каинитов. Еще проще с людьми, жившими до неандертальцев. Все они – обезьяны.

Все должно быть направлено на борьбу с эволюцией. Почему? Разве не мог Бог, да, именно Бог, а не слепая природа, вложить в мироздание и в живую клетку энергию развития? Мог. Но в некоторых благочестивых кругах считается «несовременным» придерживаться эволюционизма. А что современно? Современно повторять научно безграмотные заявления западных протестантов, которые себя называют учеными-креационистами. Креацио — от лат. творение. Но любой христианин, даже признающий эволюцию, верит, что мир создал Бог. И именно Бог вложил в мироздание законы природы, которые действуют и поныне. И не кто иной, как Бог, воззовет в Судный День мир к новой жизни и преобразит, претворит Вселенную.

Это аксиомы религиозной веры. Поэтому корректно говорить, что все христиане, верящие в Творца Вселенной, – креационисты. И тем не менее на тех, кто считает, что созданная Богом Вселенная под Его заботливым попечением начала развиваться в соответствии с вложенными в нее законами, некоторые современные христиане смотрят косо.

Говорить о том, что мир развивался эволюционно, что человек до того, как Бог вдохнул в него энергию бессмертного духа, был подобен обезьяне, – значит рисковать быть зачисленным в разряд модернистов. Наверное, православнее переиздавать книги протестанта С. Головина, который борется с эволюцией, что и делают и по сию пору некоторые авторитетные православные издательства.

Книга А. Зубова, ставшая смысловым ядром нижеследующего очерка, показывает, что верить в эволюцию для православного христианина возможно.

А то, что книга эта получила самую высокую санкцию, что она была издана Отделом религиозного образования и катехизациии Московской Патриархии, дает нам право говорить о том, что Православная Церковь стоит на принципах современной науки. Мы не выдумываем собственных фактов, но с благодарностью пользуемся научными исследованиями и даем им христианскую оценку.

Первые находки…

В 1856 году близ впадения реки Дюссель в Рейн в долине Неандер были обнаружены странные человеческие кости. Многочисленные ученые объявили их останками доисторического человека, переходного звена от обезьяны к человеку. В 1861 году эти останки назвали гомо неандерталенсис. Однако уже в 1872 году берлинский ученый, всемирный авторитет в патологоанатомии Рудольф Вирхов объявил, что речь идет о скелете обычного человека, лишь страдавшего с детства рахитом, а под старость мучившегося от подагры; наложившиеся друг на друга болезни деформировали скелет. Имя Вирхова на время угасило споры, но в 1887 году в пещере Лек-о-Рош (Бельгия) ученые Марсель де Пюид, Жан Фрепон и Макс Лоэст обнаружили останки двух людей безусловно «неандертальского» типа. Скелетам сопутствовали грубые каменные орудия и кости ныне вымерших в Европе животных: мамонтов, шерстистых носорогов, пещерных медведей. К началу XX века в ученом мире практически стало признанным положение о том, что много десятков тысяч лет назад в Европе жили люди, отличающиеся рядом черт от современных людей.

Другой ученый (Эжен Дюбуа) в 1891–1892 годах на острове Ява также находит останки ископаемого человека. Через два года он публикует научный труд под названием: «Питекантроп прямоходящий, человекоподобная переходная форма с острова Ява». Последующая за Дюбуа экспедиция датирует слой почвы, в котором были обнаружены кости питекантропа, в 500–600 тыс. лет.

Находки следуют одна за другой. В 1908 году швейцарец Отто Гаузер находит в долине реки Везеры (Южная Франция) первое неандертальское погребение. На сегодняшний день известно более сотни таких погребений. Погребения убедительно доказали, что неандертальцы тоже были людьми, так как они хоронили своих умерших в особых местах. Ныне совершенно ясно установлено, что неандерталец – действительно человек, отличавшийся от современного рядом признаков, но уже имевший систему религиозных представлений.

В конце 20-х годов XX века на Яве были обнаружены останки еще нескольких питекантропов, исследование которых подтвердило гипотезу о том, что питекантроп был не обезьяной, но человеком (во всяком случае, это явствует из его анатомических особенностей), хотя большинство антропологов относят питекантропов к подсемейству людей, но к иному, чем неандерталец или современный человек, роду.

Тогда же, в 20-х годах XX века, в Китае молодой ученый Пэй Вэньчжун открыл ископаемые останки другого древнего человека. Найдены были и пещеры, где жили эти люди. Оказалось, что синантроп («китайский человек» – так назвали находку) знал огонь и активно им пользовался. В пещерах найден многометровый слой золы и следы приготовленного на пламени мяса животных. Однако он еще более отличался от современного человека и даже от неандертальца. Ныне его предпочитают называть не обезьяночеловеком, но человеком прямоходящим (гомо эректус). Считается, что он жил по всему миру 6–1,2 млн лет назад.

Современной палеонтологии известны находки и еще более архаичного человека, т. н. гомохабилис («человек умелый»), обитавшего в Африке 2,5–1,5 млн. лет назад. Этот человек уже изготавливал однотипные орудия из камня, костей животных, дерева, строил круглые хижины. Рост этих людей составлял 120–150 см, масса его была около 50 кг. Стопа этого древнего обитателя Земли свидетельствует о прямохождении, а кисть руки – о сильной и точной хватке.

Но наиболее древними представителями человеческого рода многие исследователи считают австралопитеков, так называемых южных обезьян. Они жили в Африке около 4 млн лет назад.

Вот о том, обезьяны австралопитеки или люди, еще можно спорить. Точно известно, что австралопитеки изготавливали простые каменные орудия, активно пользовались орудиями из подправленной резцом кости и дерева, ходили на задних конечностях, сохраняя вертикальное положение тела. Значит, это люди?

Другие же говорят, что это просто самая высокоразвитая обезьяна. Многие ученые считают, что от австралопитека произошли известные сегодня человекообразные обезьяны – гориллы и шимпанзе, которые носят на себе следы явного вырождения и деградации древнего австралопитека.

Как мы можем узнать, о чем думал, о чем мечтал, во что верил древний человек, если сегодня нам доступны лишь некоторые следы материальной культуры, оставшейся после него?.. Ни документов, ни надписей от того времени не сохранилось… Однако нам может помочь исследование сегодняшних примитивных племен, живущих в Австралии, Африке. Эти племена, не знающие ни гончарного искусства, ни выплавки металла, не знающие земледелия и скотоводства, являют нам уровень жителей верхнепалеолитического времени. Ряд ученых предполагают, что современные примитивные племена даже менее развиты, чем древние, ибо те шли наперекор природе, «приручали» огонь, учились обрабатывать землю и одомашнивали животных, а многие племена нынешних аборигенов не только не делают этого, но даже игнорируют пришельцев из цивилизации, приносящих им элементы более развитой культуры.

Палеонтология не знает, почему вдруг из животного мира выделился род человека. Обычно это связывают с резким похолоданием на Земле, случившимся около 3,5 млн лет назад. Тогда тропические леса сменились в Африке засухоустойчивой саванной, и некоторые высшие обезьяны, приспосабливаясь к жизни в высокой густой траве, встали на задние конечности. Но эта гипотеза ничего не объясняет. Почему у других животных в результате смены климата утончалось обоняние, развивались способности к быстрому бегу, у жирафа вытягивалась шея – а человек пошел по иному пути – по пути увеличения мозга, отказываясь от быстроты, силы, острых клыков и зубов? В случае с человеком произошло нечто прямо противоположное тому, что произошло с животными. Не человек стал приспосабливаться к среде, но он стал среду приспосабливать к себе.

Можно даже сказать и другое. Когда мы говорим о развитии человека, мы забываем, что это «развитие» с нашей точки зрения, с точки же зрения природной – это деградация. Деградация потому, что, с точки зрения естественной, человек становится все менее приспособленным для жизни в дикой природе. Но вдруг оказывается, что эта деградация становится новым и уникальным направлением развития, ибо теперь человек начинает развиваться так, что он может все больше и больше пренебрегать природой, диктовать ей свои условия. Вдруг он начинает изменять среду своего обитания, делать ее для себя все более удобной и комфортной.

Чтобы просто жить в джунглях, интеллекта не нужно, но чтобы построить шалаш, разжечь огонь или обтесать зубило, безусловно, нужен творческий интеллект, и если это есть, мы смело можем сказать, что перед нами человек.

Ученые говорят, что первые каменные орудия изготавливал уже австралопитек и произошло это примерно 2,5 млн лет назад. Напомним, что прямохождение насчитывает 4 млн лет. И вот здесь важно сделать одно существенное утверждение.

Не следует думать, будто примитивность первых орудий человека свидетельствует о примитивности его разумности. На протяжении всей истории мы видим совершенствование технического уровня человека, скажем так, совершенствование «средств подчинения внешнего мира человеку» (А. Зубов). И здесь, конечно, некое поступательное движение заметно. Неандерталец примитивней земледельца неолита, тот примитивней афинянина эпохи Перикла, а афинянин примитивней европейца XX века. Однако эта линия поступательного совершенствования не параллельна духовному развитию человека. Верхнепалеолитическая живопись нисколько не примитивней современной живописи – и по духовному смыслу, вложенному в рисунок, и по символике, и пр. Так же и роспись керамики, которой 6 тысяч лет, не уступает современным образцам. Техника, мастерство рисунка – да, подчас уступает современным, но не смысл, не насыщенность информацией или эмоциями. Так же Псалмы Давида или «Песнь песней», философия Платона и Аристотеля, статуи Фидия, умозрения Упанишад не только не уступают современным произведениям любовной поэзии, философии или скульптуры, но превосходят их… И это потому, что область культурного, то есть сфера проявлений человеческого духа, не развивается, а пребывает. И время от времени то здесь, то там достигает исчерпывающего самовыражения в красоте и гармонии. Отсюда можно заключить, что человеческий дух – не нечто эволюционирующее вместе со средой, но нечто постоянное, пребывающее в человеке одинаково во все времена его существования. «Именно поэтому разумность культуры можно выводить из уровня цивилизационного развития общества не в большей степени, чем духовную красоту человека из его способности собрать телевизор или построить прочный каменный дом» (А. Зубов).

Так же, как и современный человек, древний человек ставил перед собой вопросы: откуда он, зачем живет, как жить в единстве с вечностью…

Безусловно, изучение религии древних народов требует огромного труда. Если это трудно сделать даже на материале исчезнувших, но оставивших нам источники цивилизаций, то тем более это сложно сделать, когда о народе мы знаем мало, когда все, что нам осталось, – это пепел костра, кости, черепки… На основании этого некоторые ученые предположили, что древнейший человек был безрелигиозен. Но это поспешный и совершенно непрофессиональный вывод, простительный только тем, кто науку подчинял идеологии (например, атеистической). Современные ученые считают, что древний человек был религиозен!

Все время от появления первых каменных орудий и до выхода на сцену мироздания homo sapiens, «человека разумного», принято называть нижним древним каменным веком, или нижним палеолитом.

Наиболее полные комплексы, связанные с человеком нижнего палеолита, обнаружены в Африке в Олдувайском ущелье. Стоянка эта датируется 1,9 млн лет назад. Здесь обнаружены остатки круглой хижины (круг из камней и многочисленные останки съеденных животных внутри круга). Вероятно, хижина была похожа на шатер. На ветки наваливалась солома или хворост. Там же, на стоянке, обнаружены метательные каменные шары, орудия из камня. Места стоянок были выбраны очень удобно. Рядом было озеро со свежим притоком воды, водилось много животных. Поразительно, но оказалось, что найденные орудия, сделанные из вулканической лавы, изготавливались не в Олдувае, но в горах, километрах в 15 от поселения, и затем приносились в ущелье, что может свидетельствовать о навыке обмена товарами. Олдувайские жители, безусловно, были разумными существами, но прямых доказательств религиозности этих людей нет. Однако ученых, занимавшихся раскопками, привлек один факт. Из найденных костных останков более всего обнаруженно черепов или их фрагментов. Но где другие части скелетов?.. И почему черепа найдены на стоянке? Маловероятно, что древние люди бросали умерших сородичей в двух шагах от жилищ. Это вызвало бы болезни, посещение стоянок нежелательными хищными животными… Значит, скорее всего, черепа были принесены на стоянку. Они сохранялись как некие реликвии. Но если это так, то какие-то религиозные представления этим людям свойственны были.

Замечательные находки были сделаны в 1927–1937 годах, в пятидесяти километрах от Пекина, в известковых пещерах. Скорее всего, обитатели пещер жили в одну из межледниковых эпох – около 500 тыс. лет назад, но, может быть, и позже, около 360 тыс. лет назад. В пещерах были найдены остатки пиршественной трапезы, кости многих животных: слонов, носорогов, оленей, дикобразов. Недалеко от пещер были обнаружены и захоронения самих синантропов. Всего обнаружили останки 40 особей. Исследование черепов показало, что объем мозга синантропа достигал 1075 кубических сантиметров (у человека из Олдувая – 725 куб. см., у современного человека – 1400). Точные исследования последних лет показали, что в мозгу этих синантропов были развиты так называемые поля Рока и Вернике, центры, контролирующие речевую деятельность (над этими полями в черепе современного человека есть выпуклости. Такие же выпуклости есть и на обнаруженных черепах синантропов). Значит, эти древние люди уже не ограничивались рычанием и нечленораздельными звуками – они говорили. Кроме того, обитатели пещер (пещеры Чжоукоудянские) изготавливали орудия из прочнейшего кварца, делали чаши из черепов копытных.

Но была и еще одна находка-открытие, которая потрясла археологов. В одной из пещер толщина слоя золы достигала шести метров. А это значит, что люди того времени владели огнем. Они его добывали, берегли и не боялись… Огня не боялись уже полмиллиона лет назад, а ряд находок кострищ датируется учеными и миллионом и даже более лет. В Кении обнаружен участок обугленного костром грунта, которому 2,5 млн лет. Если датировка кострища верна, то возможно, что его огонь согревал австралопитека и нам по-новому следует взглянуть на сознание и этого древнего существа.

Согреваемый огнем, заботящийся об огне древний человек, безусловно, не мог не думать о чем-то более возвышенном, чем прожаренный кусок мяса. Может быть, огонь воспринимался как божество или часть божества. Во всяком случае, многие примитивные народы считают так и поныне.

Ученых ожидало и еще одно замечательное открытие, позволяющее заглянуть в мир древних синантропов. Так, большая часть обнаруженных останков синантропов находилась в кострище. И это были не какие-то кости, но преимущественно черепа или части черепов и всего несколько длинных костей конечностей. Как они могли попасть в костер? Европейские ученые, предполагающие в древнем человеке преимущественное большинство звериных, до-человеческих инстинктов, сразу объявили находку свидетельством каннибализма древних людей. Китайский ученый Пэй Вэньчжун справедливо возразил: почему же тогда практически нет иных костей, более «аппетитных»?.. Кроме того, не удалось найти двух верхних позвонков, которыми череп крепится к позвоночнику. У человека, голову которого отрубают сразу после смерти, эти позвонки обязательно должны сохраниться с головой. Отсутствие этих позвонков позволяет сделать предположение, что черепа были принесены и положены в костер после разложения тел, после естественного отделения головы от тела. Кроме того, почти у всех черепов было искусственно расширено затылочное отверстие, а найденные длинные кости конечностей всегда были расколоты. Некоторые антропологи предположили, что синантропы были если не людоедами, то мозгоедами. Однако столь же вероятно, что мозг изымался у умершего в процессе погребения. И сегодня во многих примитивных племенах существует культура вторичных погребений. Так, например, на Адаманских островах вначале тело почившего предается земле, потом могилу разрывают и достают кости. Кости везут в поселение, где их встречают плакальщицы. Череп и нижняя челюсть обмазываются белой и красной глиной, а затем подвешиваются на плетеной веревке. На этой веревке их и носят родственники. Родители носят черепа детей, женщины – детей и мужей, часто братьев и сестер. Поскольку у адаманцев собственность ценится мало, черепа часто дарят, дают поносить другим соплеменникам. Часто в поселении уже никто не знает, чья это голова или кость. Везде в деревне валяются черепа и кости.

Нечто похожее существовало и на древнем Кавказе. Там после смерти тело подвешивали на дерево, его съедали птицы. Затем кости собирали и клали в ритуальный склеп, через дырку, символизирующую женские детородные органы. Отверстие затыкали пробкой – символом фаллоса. Этот обряд означал, что смерть есть лишь зачатие в новую жизнь.

Сторонникам наличия каннибализма у древних синантропов следует вспомнить, что мозг – не самое аппетитное лакомство для людоеда, мягкие ткани гораздо вкуснее. К тому же ученые, обнаружившие черепа синантропов, обратили внимание, что вокруг водилось множество животных, так что убивать и есть своих соплеменников не было никакой нужды.

Наконец, если согласиться с тем, что синантропы поедали мозг сородичей, то логично предположить, что делали они это не из-за голода или звериных инстинктов, а в качестве ритуала. Костный и головной мозг, с их точки зрения, мог содержать какую-то частицу личности и силы умершего, которая должна была остаться в племени, перейдя в потомков таким вот способом.

Подобные действия известны у множества народов. Геродот в своей «Истории» сообщает о погребальных обычаях народа исседонов, обитавших к востоку от Каспийского моря. «Когда умирает чей-нибудь отец, все родственники пригоняют скот, закалывают его и мясо разрубают на куски. Затем разрезают на части и тело покойного отца того, к кому они пришли. Потом все мясо смешивают и устраивают пиршество. С черепа покойника снимают кожу, вычищают его изнутри, затем покрывают позолотой и хранят как священный кумир. Этому кумиру ежегодно приносят обильные жертвы».

Следует помнить, что каннибализм характерен не для отсталых, но для достаточно развитых племен, где он служит не для утоления голода, но в ритуальных целях. Это было убедительно доказано в фундаментальном исследовании вопроса о каннибализме – труде Эдварда Вольхарда (1939 г.). Труд этого ученого развенчал миф, что первоначальные люди были людоедами. Оказалось, что людоедство – скорее наследие «цивилизации», чем отсталости. Так что даже если и допустить каннибализм у синантропов, то он свидетельствует все же не об отсталости этих существ, но о зачатках религиозности у них.

Возвращаясь к синантропам, вероятнее всего, следует реконструировать их погребальные обряды следующим образом.

Тело после разложения мягких тканей или один череп приносили в пещеру, где жили сородичи умершего. Мозг или изымался сразу после смерти и вкушался, или уже после эксгумации тела изымался и сжигался в огне. Предполагая, что мозг – вместилище ума, личности, его могли возвращать в огне костра Солнцу. Череп же хранился как какая-то часть личности. Может быть, череп закапывали в золу под очаг, где готовилась пища. Таким образом, по мысли древних людей, мертвый мог участвовать в трапезах живых, продолжать жить не только небесной, но и родовой, племенной жизнью.

Для нижнего палеолита характерны небольшие стоянки, скорее всего, семей (патриарх, его жены, его взрослые сыновья с детьми, 10–20 человек). Домыслы о беспорядочных половых отношениях (промискуитете) в древних обществах ничем не подтверждаются. И совершенно очевидно, что стадом пещерный человек не жил, он жил большими семьями.

Однако не будем слишком иделизировать нижнепалеолитического человека.

Впервые описавший австралопитека йоханнесбургский профессор анатомии Раймонд Дарт обнаружил среди разбитых черепов и костей животных разбитые черепа и самих австралопитеков. Всего он обнаружил шесть черепов; четыре имели сквозные пробоины впереди, остальные два – в области левой височной кости. Дарт предположил, что здесь имело место преднамеренное убийство. Обезьяна почти никогда не убивает сородича, тем более с помощью подручных средств. Трагедия, разыгравшаяся около 2 млн лет назад в Трансваале, говорит о появлении у древних людей и еще одного чисто человеческого качества: сознательного зла. Осознанное зло, например желание убить, говорит о способности человека подчинять себя волевым импульсам и превращать их в цепочку направленных действий.

Здесь необходимо рассказать и о других находках стоянок древних людей, уже на территории бывшего Советского Союза. Это находки на территории современной Грузии, Армении, Азербайджана, одним словом – на Кавказе. Раскопки в ряде пещер Кавказа были предприняты уже в 20-м столетии, и особенно в 50-е—80-е годы. В ходе исследования в ряде пещер были обнаружены следы жительства людей, многочисленные следы материальной культуры. Датировка этих древних насельников Земли разнится. Самые ранние археологически подтвержденные гипотезы о существовании людей в тех местах датируются второй половиной кромера (600 тыс. лет назад). Уже не поддается сомнению датировка стоянок и поселений древних людей в миндельском (500 тыс. лет назад), миндельрисском уровнях (350 тыс. лет назад). В ряде пещер найдены слои жизни людей, возраст которых превышает 600 тыс. лет. В одной из пещер (Арзыхская пещера) в 1968 году был найден фрагмент челюсти древнего человека, находящегося на «пранеандертальском» уровне. Этот тип очень схож с пранеандертальцами Мауэр и питекантропом из Араго. Полученного материала (это кости съеденных животных, примитивные каменные орудия труда) слишком мало не только для того, чтобы составить себе представление о религиозной жизни тех людей, но и вообще об их быте. Однако что-то все же удалось расшифровать, приблизив нас если не к духовной жизни, то хотя бы к быту людей той эпохи. Так, на основе обнаруженных многочисленных изделий из камня стало понятно, что древние люди пользовались такими изделиями не по глупости и неразвитости, но оттого, что техника обработки камня у них достигла высочайшего уровня и больше им ничего не требовалось (охота в то время тоже не представляла труда ввиду многочисленности животных). Как отмечает палеонтолог В.Е. Щелинский, каменные орудия того времени характеризуют удивительно широкий спектр производственных функций. Этим орудиями резали и рубили мясо, обрабатывали дерево и кость рубкой, обтеской, раскалыванием, пробиванием, долблением, расклиниванием, разбиванием, резанием, скоблением, сверлением и пр. Теми же орудиями выделывали и сшивали шкуры животных, применяя при этом скобление и прокалывание отверстий, обрабатывали камень разбиванием, расщеплением, ретушированием. Орудия того времени, замечает исследователь, отнюдь не примитивные поли-функциональные инструменты (многофункциональные), они изготавливались осознанно и целенаправленно для выполнения конкретных производственных функций. Известно, что свои орудия жители Кавказа экспортировали на расстояние до 100 км и так же издалека импортировали.

Примерно 200 тыс. лет назад в мире начали происходить длительные похолодания климата, вызвавшие разрастание ледяных шапок вокруг полюсов. Также появились мощные ледники в средних широтах, в горах. Ландшафт полярной пустыни и тундры стал характерен для большей части Европы. Уровень моря резко понизился, и многие острова, например Великобритания и Ирландия, соединились с материком. В эпохи потеплений лед отступал на север, и Европа покрывалась пышными лесами. Однако вновь приходил холод и изгонял теплолюбивых животных в Африку. Тогда (в науке этот период носит название среднего и позднего ледникового периода – плейстоцена) главными животными Европы становились обросшие густой шерстью мамонты, носороги, мускусные быки, северные олени, пещерные медведи и львы, обычные и альпийские волки.

В эту суровую эпоху жил в Европе и человек. Это был неандерталец. Примечательно, что еще до оледенения, 350–250 тыс. лет назад, в Евразии жили люди, почти не отличимые от современных. Их черепа обнаружены в Сваскомбе (Англия), Штейнгейме (Германия), в Китае, даже в Африке. Но оледенение вызвало исчезновение этих людей, и на Земле в то время жил только примитивный человек, неандерталец. Эти люди обитали в Европе, на Кавказе, в Северной Африке и на Переднем Востоке, вплоть до Тян-Шаня и Иранского нагорья. В иных частях мира их останки не обнаружены. Современные палеонтологи склонны считать, что вид или подвид неандертальца произошел от древнего гомо сапиенс. Одни ученые считают, что неандертальцы вымерли около 30 тыс. лет назад, другие – что они слились с основной ветвью гомо сапиенс и являются одними из предков современного человека. В любом случае неандерталец – это человек, но другого вида, нежели человек современный.

Неандертальские погребения

И ростом, и весом неандерталец был похож на современного человека. Однако он обладал более массивным скелетом, развитой мускулатурой, крупными суставами рук и ног. У него была мускулистая шея. Объем мозга тоже превышал мозг современного человека: 1500 куб. см. против 1400 современного. Левая лобная часть у него была развита лучше правой, что говорит о лучшем, по сравнению с левой, развитии правой руки. У него также был развит язык и речь.

Столь много об анатомии неандертальца мы знаем благодаря его традиции предавать своих соплеменников погребению. Если более древние люди хранили черепа своих умерших, то неандерталец хоронил соплеменников в специальных могилах, предавая покойного земле раз и навсегда.

Подобное погребение нашел Отто Гаузер в 1908 году. Это был юноша (по месту находки, Ле-Мустье, он получил название «мустьерский юноша»). Он лежал на правом боку. Правая рука была подложена под голову, ноги – согнуты в коленях. Безусловно, умершему пытались придать положение тела, характерное для спящего. У головы его были положены кремниевые орудия и жареные куски мяса (от них остались обгоревшие кости).

Когда некоторые ученые оспаривают действительность погребений у неандертальца, ссылаются на то, что если захоронения и предпринимались, то только в гигиенических целях. На это можно возразить, что от трупа можно было избавиться проще, чем копать для него могилу, например бросить в лесу на съедение зверям и птицам, или сбросить в расселину скалы. Во-вторых, тонкий слой земли, покрывавший умершего, не изолировал совершенно от запаха тления. В-третьих, неандертальцы почти никогда не жили там, где они хоронили своих покойников. Часто вскоре после похорон они переселялись, бросая уютные и обжитые пещеры. И, в-четвертых, их погребения – не просто закопанные трупы, но продуманный и довольно сложный ритуал, который убеждает именно в преднамеренности захоронения.

Поза сна – поза покоя, и можно с большой долей вероятности предположить, что, придавая своим близким покойникам такую позу, неандертальцы на символическом языке хотели сказать, что он проснется, что, сколь долгой смерть ни будет, умерший воспрянет к новой жизни. О вере в то, что умерший вновь вернется к жизни, говорят и орудия труда, и куски жареного мяса.

Но где будет жить умерший, по неандертальским представлениям?.. Определенно сказать об этом почти ничего нельзя, но на основе сравнения многих элементов захоронений предположить все же можно. Люди не были наивны, они знали, что тело умершего истлевает, превращается в прах. Значит, человеку в его нынешнем состоянии эти предметы и орудия не нужны.

А кому нужны? Душе почившего. После смерти тело истлевает, а душа уходит в иной мир. Душа может затем являться во снах, в контакт с ней могут вступать шаманы. И вот душе-то и нужны орудия труда и питание в ином мире, Но не сами эти предметы, а «души» предметов. Когда многие тысячелетия спустя люди научились выращивать зерно и делать предметы из глины, они клали в могилы своих соплеменников эти предметы, но предварительно их специально разбивали, а зерно обжаривали, считая, что «мертвое» зерно и разбитые сосуды окажутся духовно с душой их умершего на том свете.

Характерно, что и у головы обнаруженного юноши были положены куски необработанного камня. Зачем?.. Может быть, чтобы на том свете умерший работал. Но есть и другая гипотеза. Кремень в палеолите служил для высекания огня. В камне как бы покоится, таится, спит огонь. Может быть, древние люди этим хотели сказать, что и в человеке спит, таится энергия жизни.

После находки 1908 года было обнаружено много неандертальских погребений. На горе Кармил в пещере Эс-Сукхул было обнаружено погребение десяти человек. Все они были положены в эмбриональной позе, имитирующей положение плода в утробе матери, и все они лежали в круглых или овальных могилах, что предположительно могло означать материнскую утробу, беременную умершим, призванным родиться к новой жизни. Примечательно, что неандертальцы не делали различия между взрослыми и детьми. В 1925 году в Крыму, в гроте Киик-Коба, было найдено погребение неандертальской женщины, рядом с которой с соблюдением всех правил ритуала был похоронен годовалый ребенок. В Ла Феррасе (Франция) была найдена могила, в которой среди других детей был похоронен выкидыш 6–7 месяцев беременности. В этом же погребении рядом с детьми лежали взрослые орудия труда. Видимо, неандертальцы считали, что в том мире дети станут взрослыми.

Интересное погребение нашел на Тянь-Шане в июне 1938 года русский ученый Алексей Окладников. Это было погребение мальчика 8~9 лет, вокруг могилы которого остриями вниз были врыты рога козла киика, являющегося до сих пор любимым объектом охоты местных жителей. Для чего были вкопаны рога?.. Естественно, не для охраны от диких зверей. Скорее всего, рога, как было почти везде на Ближнем Востоке, символизировали могущество. С этим мы встречаемся и в Библии. Господь повелел Моисею сделать рога на жертвеннике: И сделай роги на четырех углах его (жертвенника), так, чтобы роги выходили из него; и обложи его медью (Исх. 27,2).

Возможно, более 100 тыс. лет назад тянь-шаньские неандертальцы хотели сказать нечто похожее: маленькому ребенку предстоит восстать из мертвых и обрести божественную силу и бессмертие. Забегая вперед, скажем, что и в более поздних погребениях, уже кроманьонцев (40–10 тыс. лет назад), рога присутствуют очень часто, причем присутствуют не только в могилах мужчин, что могло бы как-то быть связано с охотничьими ритуалами, но и в могилах женщин (грот Сен-Жермен ля Ривьер и др.). В погребениях этого времени обычно встречаются рога оленей. А в пещере Кафзех, на финикийском побережье Средиземного моря, была обнаружена могила тринадцатилетнего подростка. Он лежал лицом к небу; на скрещенные руки ему бережно положили рога лани.

Не всегда, но много чаще, чем это мог позволить простой случай, неандертальцы ориентировали своих умерших головой к западу, а это значит, что символика умирающего и воскресающего солнца была им известна. Рядом с погребениями неандертальцев часто находят остатки костра. Может быть, на нем приносились заупокойные жертвы, а может быть, пламя было той дорогой, по которой уходила душа умершего на небеса?.. И сегодня, например, у многих современных народов Севера рядом с покойником обязательно разводится огонь, так как у этих народов считается, что потрескивающее в огне дерево передает «своим» языком божеству просьбы людей. И вообще, треск горящего дерева воспринимался часто как способ установления контакта с потусторонним миром. Это своего рода беседа человека с иным миром.

Мы можем также предположить, что при неандертальских погребениях имели место поминальные трапезы. Так, погребение в Ля-Ша-пелль-о-Сен находится в маленькой, с низеньким потолком пещере, не пригодной для жилья, но там был обнаружен толстый слой золы и останки множества съеденных животных. Видимо, неоднократно приходили сюда соплеменники помянуть трапезой своего почившего родственника.

В горах Загроса (Иран) в пещере Шанидар очень сухой горный климат сохранил уникальный штрих неандертальского погребения. Когда французский палеоботаник Арнет Леруа-Гуран решил исследовать почву, взятую из пещеры вместе со скелетом, оказалось, что в почве такое количество пыльцы растений, которое превосходило всякую случайность. Вместе с комочками пыльцы от цветов были обнаружены и сохранившиеся цветы. Ученые сделали вывод, что тело почившего мужчины буквально завалили цветами. Кроме того, обнаружилось, что погребенный лежал на подстилке из сосновых веток и цветов. Сегодня мы привыкли к тому, что погребальные церемонии сопровождаются цветами. Цветы – символ жизни, победы красоты над тленом, бессмыслицей, а также символ красоты, появляющейся из земли. Еще многие десятки тысяч лет назад об этом знали и провожали в далекий путь своих близких цветами. Такой же смысл имеет ель, зеленый цвет которой и зимой, и летом показывает противостояние смерти, вечную и непобедимую для смерти жизнь. Цветы, кроме того, по тщательном исследовании оказались лекарственными. Может быть, древний человек положил их, как врачество от смерти?.. Или он хотел сказать, что смерть подобна болезни, и, как всякая болезнь, она исцелима воскресением из мертвых?..

Медвежий культ неандертальца

В 1917–1923 годах палеонтологи Эмиль Бахлер и Ниигг исследовали высокогорную пещеру в восточной части Швейцарских Альп. Расположенная на высоте 2500 метров над уровнем моря и 1400 метров над ложем долины, эта пещера называлась у местных жителей Драконовой, и туда почти никто никогда не ходил. Но около 100 тыс. лет назад здесь жили неандертальцы. Они жили в пещере. Первому залу, холодному и ветреному, они предпочитали второй, теплый, но совершенно темный. Тут они жгли свои костры, совершали трапезы. В культурном слое были найдены каменные орудия мустьерского времени. Но самое интересное было впереди. В полной темноте, при свете ламп ученые увидели стенку высотой 80 см, сложенную из необработанных известняковых плит. Стенка отстояла от стены пещеры сантиметров на сорок. И все это пространство было заполнено… костями громадного пещерного медведя. Это не был склад мяса, впоследствии истлевшего. Кости лежали очень плотно и тесно, и это дало ученым право говорить, что они встретились с таинственным хранилищем костей. Медвежьи черепа были ориентированы в одном направлении, мордами к выходу, у них имелись верхние позвонки, а это доказывало, что головы были отсечены от недавно убитых животных. Также в пещере было обнаружено еще несколько известняковых «шкафов», в которых тоже хранились черепа медведей. В одном случае через глазницу и скулу черепа медведя были продеты бедренные кости другого медведя. Характерно, что кости других животных в пещере были обнаружены в гораздо меньшем количестве, и они были беспорядочно разбросаны по полу пещеры, что показывало, что это остатки трапезы. Вскоре аналогичные медвежьи пещеры были обнаружены и в других местах – в Австрии, Германии, Швейцарии. Кое-где медвежьи головы были «воздвигнуты» на постаменты, на отдельные высокие камни.

В Зальцзофене в 1950 году была обнаружена медвежья кость, обработанная в виде мужского фаллоса. Это первый в мире пример фаллической символики. В настоящее время памятники неандертальского поклонения медведю обнаружены на пространствах от испанских Пиренеев до нашего Кавказа.

Возникает вопрос: зачем охотиться и убивать страшного по своей силе и агрессии медведя, если можно охотиться на безобидных оленей, а с помощью ям ловить даже мамонтов и носорогов?.. («Кухонные отбросы» неандертальцев показывают, что они предпочитали питаться безобидными грызунами или копытными). Судя по всему, заставить охотиться на медведя древних людей могли только очень серьезные обстоятельства. Возможно, гигантские пещерные медведи были частью культа древних неандертальцев. Эти культы были развиты по всему древнему миру и даже сохранились у некоторых народов вплоть до XX века.

Что же за религиозные представления были связаны с медведем?.. И тут напрашивается невольная аналогия. Неандертальцы так же обращались с черепами медведей, как раньше синантропы – с черепами предков. Кроме того, именно во время поклонения медведю культ почитания черепов предков сменяется традицией захоронений мустьерского типа. Существует предположение, что медведь являет собой символ могущественного Бога и, кроме того, символ предка и именно он становится связующим звеном между миром живых и миром мертвых. Вкушая плоть медведя, неандертальцы как бы причащались его силы и могущества, соединялись с Богом и, одновременно, устанавливали контакт с предком. Поэтому и кости священного медведя не съедают как попало, но складируют в специальных шкафчиках, возносят на каменное основание как объект поклонения.

В большинстве пещер, где совершали поклонение медведю, – не жили. Эти пещеры служили своего рода храмами.

Особое, благоговейное отношение к медведю сохранялось долгое время в Европе. Глиняные фигурки из глины были обнаружены и в неолитических погребениях Японии. А у многих примитивных языческих народов (например, народов Севера: чукчей, коряков, ненцев, эвенков) культ медведя сохранился и до XX века, существует и поныне. Наше имя «медведь» («поедатель меда») также является следствием табуирования (то есть запрета на произнесение) на подлинное имя этого животного. Табуирование видим и в других языках: нем. ваг, англ, веаг («бурый»), грен, арктос, лат. урсус, древнеинд. ркса, по признаку «всклокоченности», «лохматости».

Безобидная, но тем не менее присущая детям всего мира любовь к плюшевому мишке – возможно, тоже отзвук древнего культа животного, что-то коренящееся в нашем глубоком подсознании.

В книге сербского автора, протоиерея Стефана Ляшевского «Опыт согласования современных научных данных с библейским повествованием в свете новейших археологических раскопок и исследований» мы читаем:

«Кто же такие неандертальцы по Богооткровенному учению? Это потомки Каина – каиниты, потерявшие красоту первозданного человека. И сказал [Господь] (Каину); что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле (Быт. 4, 10–12).

Это, – замечает прот. Стефан Ляшевский, – в точности сбылось: потомки Каина перестали возделывать землю и были скитальцами на земле, избороздив весь север Евразийского континента. Скитаясь по дебрям земли, добывая пропитание охотой примитивными способами, без должного оружия, они одичали, в них развилась звериная сила, и, конечно, с нашей точки зрения, они представляются людьми низшего развития».

Конечно, подобные умозаключения сербского автора – плод его фантазии.

Ничто не дает нам права объявлять неандертальцев каинитами. Неандертальцы жили не после людей современного типа, а до них, хотя известно, что кроманьонцы появились во времена неандертальцев и их сменили.

Исследования неандертальских погребений, мест их стоянок убеждают, что неандертальцы были полноценными людьми с системой нравственных представлений.

Неандертальцы бережно и заботливо относились к своим сородичам, о чем свидетельствует хотя бы забота о мертвом теле. Пренебрежение к почившему – свидетельство этической скудости. Этого у наших предков не было. Скелет того человека, который дал название неандертальцу и был найден в долине Неандер, носит на себе печать многих ранений и болезней. Но тем не менее человек все это залечил и дожил примерно до 50 лет, возраст немалый для того времени. На Кармиле найден скелет с ранением острым пикообразным предметом, пробившим тазовую кость (может быть, рана нанесена рогом хищного животного). Такое ранение надолго оставляет человека неподвижным. И все же раненый выжил, кость срослась. Кто-то носил ему еду, убирал за ним отходы, возможно, лечил лекарственным травами, одним словом, о нем заботились.

Пожалуй, самым ярким свидетельством гуманности неандертальцев является «старец» из Шанидара. Слепой с детских лет, с ампутированной по плечо правой рукой, много болевший, он, безусловно, был обузой для своего племени. И, однако, дожил почти до 60 лет.

Но это не значит, что неандерталец был идеальным и во всем положительным дикарем. Известны убедительные факты нанесения ран, убийства человека человеком и даже поедания сородичей (Крапинская стоянка). Но эти факты лишь подтверждают, что наши предки были полноценными людьми, с присущими всякому человеку возможностями выбора между добром и злом.

Верования кроманьонцев

Примерно 75–35 тыс. лет назад в Евразии происходят принципиальные изменения. Некоторое потепление сменяется мощным похолоданием. Это последнее, четвертое по счету, оледенение носит название «вюрмское». Большая часть Евразии превратилась в непригодный для жизни людей ледник. Лед полностью покрыл Скандинавию, лед затопил всю Северную Россию. Ландшафты Германии, Франции, берегов Дуная и Днепра превратились в тундру.

С этим новым похолоданием связано исчезновение неандертальцев. Их становится все меньше и меньше, и около 35 тыс. лет назад они вовсе исчезают. Отныне в Евразии безраздельно царствует гомо сапиенс. Этого человека верхнего палеолита именуют кроманьонцем, по первой научно описанной находке его останков близ деревни Лез-Эйзи (Франция), в гроте Кро-Маньон, в 1886 году. Эти люди практически ничем не отличаются от современных.

Материальная культура развита у них много сильнее, чем у неандертальцев. Каменные орудия намного разнообразней и лучше отшлифованы, кроме того, теперь используются в деле кость и дерево. Кроманьонцы жили в землянках и домиках шатрового типа, которые делались, скорее всего, из шкур убитых животных. Они были непревзойденными охотниками. Считают, что именно им принадлежит честь создания стрел, гарпуна, острог для битья рыбы.

Но, пожалуй, самым главным их достижением было то, что эти люди стали рисовать и ваять. Причем многие из обнаруженных сегодня произведений искусств кроманьонца поражают мастерством и умелостью. Это важно и с той стороны, что благодаря рисункам мы гораздо больше можем узнать о жизни этих людей, чем о жизни неандертальца по обнаруженным костям и погребениям.

По особенностям памятников материальной культуры верхний палеолит обычно подразделяют на несколько временных периодов:

65—35 тыс. лет до Р.Х. – поздний мустье;

35—25 тыс. лет до Р.Х. – ориньяк (граветта);

25—20 тыс. лет до Р.Х. – солютр;

20—10 тыс. лет до Р.Х. – мадлена.

Если о продуманном и сложном ритуале погребений можно говорить уже в эпоху неандертальца, то кроманьонцы доводят этот ритуал до вершины мастерства. Умерших они хоронят, как правило, в дорогих кожаных одеждах (от истлевшей одежды остались нашитые на нее раковины), снабжают оружием и утварью, пищей и предметами таинственного, скорее всего, культового назначения. Уж на что не жалели древние охотники времени и средств, так это на погребения своих близких и соплеменников. Классическим примером считается ориньякское захоронение, найденное в конце XIX века в Брно (Моравия). Высокий и ладно скроенный мужчина лет 40–50 был положен в сравнительно глубокую могилу – около 120 см, дно которой посыпали красной охрой. У головы покойного нашли около 600 раковин трубчатого моллюска, что позволяет говорить об истлевшем богатом головном уборе. В могилу также были положены мужская фигурка из мамонтовой кости, два каменных кольца и множество дисков из камня и мамонтовой кости. Сверху тело опять посыпали охрой, покрыли лопатками мамонта и предали земле.

Охра, которая часто используется кроманьонцем, вероятно, символизирует кровь, жизнь. Мужская фигурка, по всей видимости, изображала модель человека, по которой когда-то должно восстановиться тело.

Таинственные кольца, которые постоянно встречаются в кроманьонских погребениях, возможно, символизируют вульву, органы самой матери-земли. Множество каменных дисков, найденных в погребениях, можно считать символами солнца, которое, поднимаясь из-за горизонта, ежедневно побеждает тьму, смерть.

Так хоронили и женщин, и детей, подобных погребений найдено множество. Иногда тело предавали огню и лишь после сожжения предавали земле. Огонь, вероятно, считался божественной стихией, он – отблеск солнца.

Многочисленные раковины своим видом напоминают мужские и женские половые органы, и их постоянное использование в погребальной символике, скорее всего, указывает на то, что смерть – это не конец всего, но лишь зачатие в иную жизнь, некогда почивший заново родится. Например, в кроманьонском погребении Ложери-Басс (Франция) раковины лежал парами у лба, рук и ног и по четыре – у локтей и колен умершего, что должно было символизировать возрождение из лона земли всех членов умершего и в конечном итоге всего тела.

Но не все погребения имеют такой торжественный характер. Иногда люди погребались без всяких даров. Лицом вниз под грудой тяжелых камней лежат расчлененные тела. Видимо, в отношении некоторых своих умерших кроманьонцы опасались, что те выйдут из могилы и будут им вредить. Чаще всего это погребения женщин.

Есть предположение, что так погребали женщин, умерших при родах. Возможно, древние люди боялись, что в плод или саму женщину войдет нечистый дух, который побудит тело прервать свой сон до всеобщего воскресения. Но, может быть, это были колдуньи…

И еще: скорее всего, кроманьонцы знали, что воскресение произойдет не скоро, но когда-то в будущем. Опыт показывал им, что тела погребенных и одежды истлевают. Но кроманьонцы все же продолжали хоронить своих умерших долгие тысячелетия, сопровождая похороны сложным ритуалом, несомненно, надеясь, что когда-то этот смертный сон прервется.

Контакт с душами умерших

Хотя тела соплеменников истлевали в земле, их души и их сила не покидали живых, но присутствовали с племенем. О чем думали древние верхнепалеолитические охотники, провожая соплеменников в иной мир, мы можем попытаться догадаться на основе некоторых весьма странных находок.

В Ла-Рош (Дордонь) в мадленском слое был найден овальный предмет из рога северного оленя длиной около 16 см. На него был нанесен орнамент с трехчастной символикой, а на одном из концов просверлено отверстие. Его истертый край свидетельствует, что предмет носили на шнурке.

Очень похожие предметы, только сделанные из дерева, до сих пор употребляются австралийскими племенами. Эти предметы, именуемые «ревунами», используются для общения с умершими предками. В ревущих звуках этого рога аборигены слышат голос умерших предков. На ревуне из Ла-Рош сохранились следы охры, что еще более подтверждает гипотезу о связи этого предмета с культом мертвых.

Ученые обнаружили и еще следы странного обряда, существовавшего во времена солютра (25–20 тыс. лет до Р.Х.) и позже, во времена мадлена (20–10 тыс. лет до Р.Х.). Во Франции в Грот де Плакар были найдены верхи черепных коробок с явными следами того, что головы были отсечены от тел, вычищены и распилены, а затем превращены в чаши для питья. Однако гипотеза о людоедстве и практическом использовании черепов была отвергнута. Все четыре чаши лежали рядом, рядом же аккуратно были положены две длинные человеческие берцовые кости. В одной из чаш сохранилась охра. Безусловно, что мы столкнулись с каким-то таинственным культом, связанным с почитанием умерших. Позже такие черепа были найдены по всему миру.

Чтобы понять, что же за культ отправляли древние кроманьонцы, вспомним схожие моменты во всем мире. Очень многие примитивные народы в Австралии, Африке носят с собой черепа родственников или соплеменников, чтобы иметь с умершим контакт. Они хранят эти черепа, пьют из них. Плутарх сообщает, что тевтоны делали чаши из черепов убитых врагов, отличавшихся особенной храбростью, чтобы приобщиться к их мужеству и силе.

Находки убедительно свидетельствуют о вере древних людей в то, что с умершим сохраняется какая-то связь, что их соплеменники и родственники не исчезли, не прекратили существование, но перешли в какое-то иное качество бытия.

Древнейшая иконография

Верхнепалеолитическая живопись была открыта в 1879 году маленькой дочерью испанского дворянина Марчеллино де Сатуоло. Отец взял дочь посмотреть на случайно найденную им за несколько лет до этого во время псовой охоты пещеру. Девочка бежала в восторге за отцом, идущим впереди со светильником, и вдруг закричала: «Папа! Папа! Быки!» Скоро весь культурный мир заговорил о наскальных изображениях, тем более что открытия делались одно за другим.

Изображения, оставленные нам пещерным человеком, поражают мастерством и тщательностью. Даже сегодня нам, имея перед собой массу фотографических изображений животных, множество киноматериалов и изображений, нелегко по памяти воспроизвести животное во всей его силе, мощи и динамизме. Однако представим себе древнего мастера, который был вынужден освещать свою мастерскую факелом и рисовать по памяти. Как пишет искусствовед Элла Лаевская: «Художники до тонкости знают свои “модели” – как налита мощью фигура бизона из Фон де Гом, как сильно и грациозно поднята голова оленя с разветвляющимися рогами из Ляско, как точно изображены кони из Но, как бы двигающие ноздрями, принюхивающиеся…»

Древние художники, по признанию современных искусствоведов, совсем не были примитивными творцами. Они были мастерами в подлинном смысле этого слова. Самая ранняя из ныне известных пещерных росписей, обнаруженная в 1994 году в местечке Шове (Франция), датируется 30 тыс. лет до Р.Х., то есть ей 32 тыс. лет. За период от 30 до 10 тысячелетия до Р.Х. древним человеком были освоены все основные принципы изобразительного творчества – в ансамбле и в отдельных его компонентах, в композиции и в декоре.

«Создание священного пространства “храма”; канон развернутой на плоскости фигуры; фризовое и геральдическое построение сцены; соотношение вещи и ее воплощения; взаимодействие формы предмета и изображения. К чему бы мы ни прикоснулись, все имеет свои пост-типы, пост-образы, все получает развитие в последующей многотысячелетней истории искусства человечества» (Э. Лаевская). Как писал еще в 1914 году Николай Рерих, провидя интуицией художника то, к чему придет современная наука: «Понимать каменный век как дикую некультурность – будет ошибкой неосведомленности… В дошедших до нас страницах истории камня нет примитивности. В них чувствуем особую, слишком далекую от нас культуру. Настолько далекую, что с трудом удается мыслить о ней иным путем, кроме уже избитой дороги – сравнения с дикарями. Человек каменного века родил начала всех блестящих культур; он мог сделать это».

Настенная живопись убеждает нас в том, что кроманьонец, который жил 30 тыс. лет до Р.Х., был подобен нам; его душа умела восхищаться, размышлять, изобретать новые художественные решения, человек тех дней был и религиозен. Палеолитический художник не просто так, для красоты, изображал стада бизонов, оленей, мамонтов. Здесь что-то иное, какая-то тайна.

С самых первых дней после обнаружения наскальных рисунков ученые задумались о том, для чего создавались прекрасные картины на стенах и сводах пещер.

«Гипотез высказано много. Одни выдвигали тезис об “искусстве для искусства”. Первобытному человеку, мол, просто доставляло удовольствие рисовать мамонтов и оленей. Другие приписывали петроглифам (наскальным рисункам. – К.П.) мемориальное значение: в них якобы увековечены выдающиеся события в жизни людей, например, удачные охоты. Третьи утверждают, что лошади и бизоны на стенах пиренейских гротов – это мишени и наглядные пособия для обучения юношества метанию копья. Прежде чем попытаться ответить на поставленный вопрос, надо определить, о каком времени мы говорим. Самые поздние рисунки действительно могли сделать для развлечения, от скуки, в подражание ранним композициям наблюдавшие за стадом пастухи. Этнографы и археологи сталкивались с этим в Сибири, Таджикистане, Азербайджане. Сомнительно, однако, что подобное чувство руководило кроманьонцами двадцать тысяч лет назад. Сейчас мы читаем сказки для забавы, а ведь в них сохранились отголоски священных племенных мифов и преданий…Некогда французский исследователь палеолита А. Бегуен удачно возражал против догадок такого рода, приглашая их авторов поползать вместе с ним по темным сырым закоулкам пещер, где таятся древнейшие произведения живописи и графики» (А. Формозов).

Для чего древний автор создавал свои рисунки?

Прежде всего изумленные исследователи обратили внимание, что древний автор чаще всего изображал сцены охоты. Быки, мамонты, олени – все они были поражены копьями или стрелами. К концу 30-х годов XX века возобладала точка зрения, что мы имеем дело с симпатической магией. Поражая животное на рисунке, древний охотник таким образом добивался расположения богов и духов к его охоте.

Этнография подтверждала подобные предположения. У многих народов и примитивных племен и по сей день существуют охотничьи магические обряды. Рисуя на песке животное и затем протыкая его копьем, его символически «убивают». Затем все отправляются на охоту – и удача обеспечена. После охоты изображение зверя стирают.

Однако при внимательном исследовании проблемы сразу возникают вопросы.

– Большинство животных на фресках все же остаются непораженными. Часто древний художник изображает беременных самок, брачные игры животных (правда, всегда изображает стыдливо, избегая физиологических подробностей – что может являться примером и нам, «просвещенным» людям III тысячелетия по Р.Х.).

– Изображения делаются на века, прочнейшими красками, тщательно и аккуратно, и стирать их после охоты никто не собирается. У тех же современных австралийских аборигенов после охоты нужно обязательно уничтожить изображение, так как, если оно остается, оно мешает возрождению животного в новом теле.

– Современные охотники, совершая магический обряд, стремятся хронологически приблизить обряд к самой охоте. Так, чаще всего совершают ритуальное убийство рисунка на рассвете того дня, когда и произойдет реальная охота. Но совсем не так поступали охотники 25–35 тыс. лет назад. Они кропотливо вырисовывали свои картины, совершенно не ориентируясь на практические нужды племени.

Исследователи говорят, что некоторые гигантские композиции создавались годами.

– Наконец, самая важная особенность наскальных рисунков. Древние художники были совершенно лишены честолюбия, так как рисовали почти всегда там, где никакие следы жительства кроманьонцев обнаружены не были. Эти рисунки создавались не для зрителя!

Напротив, они делались в самых труднодоступных уголках пещер.

«В пещеру Фон де Гом попадают с огромными трудностями, протиснувшись через маленькую щель – “Рубикон”. В Ла-Мут подобное отверстие пришлось расширить, и все же проникнуть вглубь можно лишь по-пластунски. В Нио зал с росписями удален от входа на целых полмили. В Тюк д'Одубер, чтобы увидеть барельефы из глины, надо проплыть по подземной реке, подняться по узкой трубе на второй этаж и, согнувшись, пройти по нему изрядное расстояние до последнего зала. Вход в Пиндаль расположен на отвесной скальной стене, в Пасьегу спускаются по карстовому колодцу, в Кабрере проползают по запутанным коридорам, образующим настоящий лабиринт. То же и в нашей стране. Панно с мамонтами находится в абсолютной тьме на втором этаже Каповой пещеры, куда нужно влезать по расщелине среди опасных для жизни трещин и провалов. В Суратысае в Киргизии изображения выбиты на обрывистой круче. Вскарабкаться на нее археологам помогали альпинисты. Иначе, как на животе, не пробраться в основной грот Каменной могилы…» (А. Формозов).

Если вспомнить об известной французской пещере Ляско, то и в ней путь к живописным сокровищам идет через вертикальную шахту глубиной почти шесть метров. Попасть в эту шахту и выбраться из нее можно только с помощью веревочной лестницы.

Древние художники часто поступали и еще радикальней. После выполнения рисунка вход в пещеру они попросту замуровывали.

Все это наводит на мысль, что рисунки имели не утилитарное, а священное значение. Эти рисунки предназначены не кроманьонскому зрителю, они свидетельствуют о чем-то другом.

Так что это?..

Это изображение древнего космоса древнего мира кроманьонца. В центре, в основе всего, – животное; оно задает тон всему остальному. Чаще это пара животных – самец и самка, что указывает на обряд – но не истребления жизни, а на ее размножение. Иногда животное поражено, иногда оно беременно. На стенах пещер встречаются изображения вульвы или отверстий, напоминающих ее. Эти отверстия иногда естественного происхождения, иногда сделаны оружием. Следовательно, в сознании кроманьонца «рана и вульва тождественны, а убиение-смерть и зачатие-жизнь, охота и половой акт сливаются в единый цикл умирания и возрождения природных сил» (Э. Лаевская). Важно напомнить, что пещера вообще в сознании древних людей символизировала чрево. Исследователи также обратили внимание на то, что в самой узкой и глубокой пещере Ляско на стенах присутствует красная охра. Жители древнего палеолита окрашивали в красный цвет расщелины, провалы, трещины земли. Как считают многие крупные специалисты по древним религиям, эти провалы и трещины символизировали женские половые органы. Таким образом, древний человек символически указывал на то, что эти трещины земли являются рождающими каналами утробы Земли, откуда и мы все появились. Одним словом, залы пещер с росписью, с многочисленными стадами животных символизируют чрево Богини Матери, наполненное жизнью в ее разнообразных проявлениях. (Жирным выделены выводы специалистов.)

Современные ученые (А. Леруа-Гуран, А. Ламинг-Эмперер и др.) отмечают, что наскальные рисунки ни в коем случае не следует рассматривать как отдельные картины или фрески. Если мы хотим выявить максимум смысла в древних рисунках, то мы должны каждое изображение рассматривать в контексте изображений, помещенных рядом. И когда мы, пользуясь таким методом, подходим к изучению древних пещер-святилищ, мы достигаем удивительных результатов. Прежде всего, исследователи обратили внимание, что во всех пещерах (не будем забывать, что часто это целая анфилада пещер) существуют зоны, в которых и предпочитали работать древние художники. Излюбленными местами были:

1) вход (первое появление изображений);

2) повороты, переходы, сужения между подземными залами;

3) вход в уголки алькового типа и т. п.;

4) последнее (заключительное) место изображения;

5) центральная часть стены в залах или при расширении;

6) периферия той же стены;

7) пространство в уголках алькового типа.

Исследования, проведенные в 63 пещерах,

показывают, что рисунки располагаются особым образом. Знаки «мужского типа» (удлиненные предметы, фаллические символы и пр.) распределяются таким образом, что 61 % их приходится на зоны 1–4 и 6; а 31 % – на зоны 5,7. Знаков «женского типа» (овальные формы, прямоугольники, домики и т. д.) в тех же зонах встречаются соответственно 9 % и 91 %. Таким образом, расположение мужских и женских символов выступает в качестве взаимодополнения.

Еще одна важная особенность распределения состоит в том, что женские знаки расположены главным образом в наиболее сакрализованных местах святилища (центральная часть зала, альков), тогда как мужские знаки – в менее сакральных, периферийных местах или в переходах.

Кроме того, при внимательном исследовании оказалось, что древнему художнику было не все равно, где какое животное изображать. Каждое животное в соответствии со смыслом, который вкладывался в образ животного, в пещерном искусстве имело свою роль. Так, чаще всего в пещерах изображались лошадь (313 раз из 986 изображений животных в пещерах Франции и Испании), затем (209) – бизон. Далее идет мамонт (79), каменный козел (78), бык (71), благородный олень (68), лань (64), северный олень (36), медведь (24), кошка (23), рыбы (7), птицы (5).

Оказалось, что 96 % изображений зубров, 94 % – бизонов и 88 % – лошадей находятся в самых сакральных (женских) зонах. Кроме того, именно в самых сакральных «женских» зонах изображаются силуэты или фигуры кроманьонских женщин (100 %). Периферийные же залы (мужские) обычно представлены менее сильными животными и мужчинами. Все это позволяет выделить основную идею жителей верхнего палеолита, «концептуальное ядро мировоззрения людей древнего каменного века – плодородие, имеющее своим источником отношение женского и мужского начал» (В. Топоров).

Итак, для древнего человека пещеры – это вход в чрево Богини Матери, это святилище плодородия, святилище жизни. «Кроманьонское искусство – не отстраненное воспроизведение действительности. Здесь творится реальность космического равновесия – реальность зарождения, размножения, убиения зверя. Она сопровождается словом, музыкой, пением, танцем – всем арсеналом мистериального магического действа» (Э. Лаевская). В создании этих ритуальных полотен – икон того времени – могло принимать участие или, во всяком случае, символически выражать свое участие в работе мастера все племя. Так, на стене найденной в 1994 году во Франции пещеры Шове были обнаружены два цветных пятна. С помощью сканера и компьютера удалось расшифровать, что это… отпечатки ладоней. На одном пятне – 48 отпечатков подростков или женщин, на другом – 92 отпечатка мужчин (или одного мужчины). Видимо, здесь мы встречаемся с неким ритуалом, участвовать в котором, через приложение своих ладоней к рисунку, должно было все племя…

Бог кроманьонца

В культах кроманьонцев большое место занимает мамонт. Умерших хоронили обычно под лопатками мамонтов. В 1935 году на Десне ученый К. Поликарпович обнаружил древнее святилище, состоящее из 30 черепов мамонта и десятка бивней, уложенных кругом двух землянок. Там же были ревуны (о ревунах говорилось выше), которые позволяют предположить, что святилище было связано с культом мертвых.

Зачем древнему охотнику рискованный и сложный труд охоты на мамонта?.. С изобретением остроги, копья, мощного лука добыча стала легкой и доступной, тогда как для охоты на мамонта следовало очень и очень рисковать. Много мяса? Но не будем забывать, что древние люди жили не многочисленными ордами, но группами по 6 – 12 человек. Кроме того, так много мяса могло быстро испортиться (если дело происходило не зимой) или привлечь внимание хищников тундры.

Скорее всего, мамонтов убивали ради религиозных целей. Их убивали регулярно и методично, так, что исследователи даже называют кроманьонцев «охотниками на мамонтов», тогда как неандертальцев – «охотниками на медведей». Скорее всего, мощь мамонта для древнего охотника символизировала мощь Бога, так же, как для неандертальца символом мощи был пещерный медведь. Общение с мамонтами в жертвоприношении, присутствие их костей, видимо, символизировало присутствие божества. Мог ли древний охотник лучше выразить идею божественного всемогущества, чем связав ее с самым могущественным животным – мамонтом?.. Иногда, что интересно, культы мамонта и пещерного медведя сосуществуют в одной и той же общине.

Выше говорилось о культе пещерного медведя в жизни неандертальца. Л. Зотз в 30-х годах ушедшего столетия обнаружил уникальные свидетельства развитого медвежьего культа и в культурном слое эпохи кроманьонца. Эти памятники принадлежат раннеориньякской эпохе (около 30–35 тыс. лет назад). В одной из пещер в Силезии он нашел специально захороненную голову молодого (2–3 года) пещерного медведя вместе с костями бурого медведя. Археолог обратил внимание, что зубы пещерного медведя были тщательно спилены незадолго до его гибели, так как дентин на спилах не успел восстановиться полностью. Что это?.. Какой ритуал мог сопровождать убитого молодого медведя со спиленными зубами?.. И вдруг этнографы заметили потрясшую их параллель с магическими ритуалами современных нам айнов. Праздники, в которых участвует медведь, сохранились у многих народов Сибири, у айнов же культ медведя достиг наибольшего развития и завершенности.

И на этом медвежьем празднике также выступает медведь со спиленными зубами. Смысл праздника таков: айны отсылают душу медведя в иной мир, в мир духов («страна камуев») к верховному божеству – хозяину зверей. Дело в том, что айны считали, будто все звери ведут в небесном мире образ жизни, идентичный нашему, и все они там имеют человеческий вид. Иногда духи посещают нас, нашу землю и суть, и когда мы на них охотимся, они с радостью отдают свою плоть нам в дар, а сами уходят опять на небо. Цель праздника – ритуально отправить в мир духов, к верховному божеству специально выращенного медведя. Также во время этого обряда все жители деревни вступали в контакт с миром духов – причащались плоти медведя, то есть ритуально его поедали. Возможно, что древние неандертальцы точно таким же образом пытались вступить в контакт с потусторонним миром.

Два слова скажу о современном медвежьем празднике айнов. Это интересно с той точки зрения, что поможет нам лучше понимать и обряды древних охотников.

В лесу находили медвежонка и вскармливали его в домашних условиях. Эта обязанность лежала на женщине, которая должна была считать медвежонка своим сыном и всецело себя ему посвящать. Женщина кормила его грудью, играла с ним, как с младенцем. Когда медвежонок становился старше, его сажали в клетку, которая называлась – «дом божества» («камуй сэт»). Медвежонка кормили тем же, что ели и сами, и он считался полноправным членом семьи. В 2–3 года медведю подпиливали клыки, чтобы во время ритуала медвежьего праздника он не мог никого укусить.

В канун праздника устраивали пляски, обильную трапезу. Всем, однако, строжайше предписывалось сохранять ритуальную чистоту, в частности, запрещалось вступать в сексуальные отношения. Непосредственно в день праздника (он назывался «день выведения божества») айны сходились к клетке со зверем и оплакивали его. Затем к клетке, окруженной рыдающими людьми, подходил старейший мужчина деревни и обращался к медведю с извинительной речью. После этого на медведя набрасывали ременные петли и выводили на специальную площадку. Гости и селяне в это время выпускали по медведю тупые стрелы, на древке которых были имена предков. После трогательной прощальной сцены, когда старейшина селения испрашивал прощения у «божественного внука» и просил передавать привет божеству на небесах, медведя убивали. Чаще всего стрелой, изредка ножом, в сердце. На острове Хоккайдо, однако, до недавнего времени сохранялся обычай убивать медведя, сдавливая его шею между двумя бревнами. Таким образом предотвращалось пролитие крови, в которой, по представлению многих народов, находится душа.

Человечество взрослеет…

Приблизительно 12–10 тыс. до н. э. происходит переход от древнего каменного века к среднему каменному веку. Возникают первые крупные земледельческие поселки, на новый уровень выходит и культура, и религия древнего человека. Начинается то восхождение вверх, которое приводит к современной нам цивилизации, с полетами в космос, с компьютерами и развитой религией. Почему это случилось, почему вдруг пробудился человек, живущий в ритуализированном магическом мире, сказать сложно, далее гипотез дело не идет. Говорят о всемирном потопе, об изменении наклона земной оси, о возможном столкновении Земли с небесным телом – астероидом или кометой, о появлении Гольфстрима, согревшего Европу.

Одним словом, некий катаклизм вдруг пробуждает человечество к развитию, стремительному и яркому развитию.

На протяжении примерно трех тысячелетий мы видим падение численности населения, регресс в каменной индустрии и в художественном творчестве, и все это несмотря на улучшение климата на Земле, несмотря на потепление. Лишь в VIII–VII тысячелетиях до Рождества Христова начинается постепенное оживление жизни, но не на Западе, а на Переднем Востоке. Здесь, недалеко от библейского Арарата, который остается в памяти людей как место пристанища спасшихся после всемирного потопа, появляются крупные раннеземледельческие поселки, такие как Чатал-Хююк, Хаджилар, Джан Хасан.

Ближний Восток не входит в число центров изобразительной культуры древнего человечества, хотя там тоже обнаружены памятники культуры эпохи неандертальцев и кроманьонцев. Однако антропологическое сопоставление останков древних кроманьонцев тех мест и жителей первых земледельческих поселений позволяет сделать вывод, что основатели первых городов и обнесенных стенами поселений на Ближнем Востоке – прямые потомки создателей пещерной цивилизации.

Здесь и происходит великий перелом в жизни и укладе древнего человека. И эта первая известная нам культура нового типа называется натуфийской.

Являясь преемниками кроманьонцев, нату-фийцы поначалу ведут образ жизни, схожий с предками. Они селятся в пещерах или на площадках перед ними. Они хранят черепа предков и врагов, пользуются каменными орудиями и живут охотой.

Но они же начинают заниматься земледелием, и в долине Иордана появляются первые оседлые поселки с жилищами, слепленными из глины. Одним из таких поселков является легендарный Иерихон. (Иерихон – самый древний город на Земле из известных, его возраст – 10–12 тыс. лет.) Можно сказать, что натуфийцы создали новый опыт жизни, научились развитому земледелию и градостроительству.

В Малой Азии, в поселениях, возникших на Анатолийском плато, сформировался новый уникальный опыт художественного и религиозного творчества.

Появляются первые дома – глиняные, появляется посуда, украшенная искусным орнаментом, появляются дома-святилища, в которых главенствуют те же темы, что и в религиозном искусстве кроманьонцев. Это культ плодородия, культ богини-матери. Появляются все новые и новые религиозные представления.

Эти представления о Боге (и богах), о сотворении мира и жизни первобытного человека, о праведности и грехе, о страдании и счастье, достигшие своего расцвета в ближневосточных мифах и легендах, станут той культурной почвой, на которую падут семена Божественного Откровения.

Человечество стояло на пороге совершенно новой эры. Начиналась история. И случилось это, как справедливо утверждает в своей книге «История начинается в Шумере» С. Крамер, в Древней Месопотамии. Потому что именно там возникла письменность. А история начинается там и тогда, где и когда появляется письменность.

 

Древнемесопотамская космогония

Мы неоднократно упоминали, что священный библейский автор пользовался мифами, представлениями своего времени и своей культуры. Какими именно мифами и представлениями? Не является ли библейский рассказ только в большей или меньшей степени удачным переложением более древних ближневосточных мифов?

Я решил коснуться этого вопроса в книге, потому что, выступая в разных аудиториях, преимущественно светских, слышу то и дело заявления подобного рода.

Исследование вопроса предпринято современным востоковедом Елизаветой Пархоменко.

Она рассмотрела известные шумерские и аккадские тексты, посвященные теме возникновения мироздания, и прокомментировала их.

Забегая вперед и предвосхищая выводы, которые сделаете и вы, дорогой читатель, скажу, что вавилонское, в каких-то моментах похожее на библейское, сказание тем не менее принципиальным образом отличается от него. Творение мироздания не из ничего, а из первозданного хаоса (хотя Библия указывает, что сначала Бог сотворил первовещество, которое затем начало упорядочиваться – в начале сотворил Бог небо и землю…); откровенное многобожие, в котором постоянное соперничество и вражда богов; большое значение, придававшееся в Древней Месопотамии небесным светилам и звездам, чего Библия не просто откровенно избегает, но от чего даже достаточно прозрачно дистанцируется, – таковы основные и наиболее очевидные из множества отличий.

Основные трудности работы

Прежде всего следует сказать, что все исследователи древнемесопотамских космологических и космогонических представлений сталкивались с традиционной для изучения шумеро-аккадской культуры трудностью. С глубокой древности северными соседями шумеров были восточные семиты – аккадцы. Во второй половине III тысячелетия до н. э. аккадцы утверждаются и в Южной Месопотамии, видимым знаком чего стало объединение Саргоном Аккадским всего Двуречья в единое царство.

Во II тысячелетии до н. э. шумерское население полностью растворяется среди пришлого народа, и с этого времени история Месопотамии – уже история семитских народов. Это, однако, не значит, что одна культура полностью исчезает, а на ее место приходит другая. С древности северные обитатели Двуречья находились под сильным шумерским влиянием, во время длительного процесса ассимиляции шумерского населения аккадскому последние восприняли высокоразвитую культуру шумеров. В результате южная, шумерская, и северная, семитская, культуры образовали единство, из которого далеко не всегда возможно вычленить сугубо северные или, наоборот, южные традиции. Шумерская культурная традиция проникла в самую глубь, составила основу культуры аккадской. Так, мы не знаем ни одного раннего чисто семитского культа на территории Месопотамии, а все аккадские божества либо шумерского происхождения, либо издревле были отождествлены с шумерскими. В то же время в большинстве случаев все же можно различить, где шумерские, а где семитские корни того или иного явления. Поэтому ученые, которые рассматривали древнемесопотамские космогонические представления, не пытаясь разделить аккадскую космогонию от шумерской, что и невозможно, в то же время отмечали определенные новые элементы, принесенные семитским населением.

Во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что, хотя вавилонский эпос «Энума элиш» по-новому представлял происхождение мироздания, в его основе по-прежнему лежали шумерские космогонические концепции. Как пишет проф. В.К. Афанасьева: «Разработки собственных космогонических представлений по сравнению с шумерской космогонией в поэме не обнаруживается, да это, судя по всему, и не слишком интересовало создателей поэмы».

В этой работе мы будем рассматривать космологические и космогонические мифы не в соответствии со временем их написания (сначала шумерские, затем аккадские), но, используя весь материал, постараемся рассмотреть шумерские космогонические представления (которые в основных чертах остались неизменными и в ассиро-вавилонской мифологии) и увидеть (где это возможно) то новое, что привнесло сюда семитское население.

В древнемесопотамских мифах, касающихся происхождения мира, можно выделить несколько уровней творения:

– возникновение Вселенной;

– обустройство мироздания.

– сотворение человека.

В данной работе мы рассмотрим первые два уровня творения.

Непосредственно космогонические шумерские мифы нам неизвестны. Нет такого шумерского произведения, в котором так же полно и обстоятельно, как в вавилонской поэме «Энума элиш», рассказывалось бы о происхождении и устройстве Вселенной. Представления шумеров о мироздании разбросаны по самым разным мифам в виде прологов-запевок, а также фрагментами содержатся во многих этиологических мифах или диалогах-спорах. Чтобы составить себе картину шумерских представлений о мироздании, необходимо выделить фрагменты, касающиеся данной темы, из источников и сопоставить их друг с другом. Здесь можно вспомнить миф о мотыге и топоре, в котором упоминается, что землю от небес отделил Энлиль, миф о Лахар и Ашнан, в котором описывается еще слитное состояние земли и небес, миф «Энки и Нинхурсаг», рассказывающий о первозданном Рае на острове Дильмун, и другие. Особое место занимает сказание «Гильгамеш, Энкиду и подземный мир» – единственный известный шумерский текст, более или менее подробно останавливающийся на устройстве мира.

От старовавилонского времени мы вообще почти не имеем мифологических текстов. Основные источники по аккадской мифологии относятся ко п – I тысячелетиям до н. э. Тут основным источником для нас является большая, специально посвященная космогонии поэма-эпос «Энума элиш» (наиболее ранняя версия поэмы датируется началом X века до н. э.).

Возникновение Вселенной. Разделение земли и небес

Ни в одном месопотамском мифе о творении мы не найдем концепции творения «из ничего». Происхождение мира древним обитателям Двуречья представлялось скорее как наведение порядка из первоначального состояния хаоса или, по крайней мере, как усовершенствование, упорядочивание существующих элементов. Считается, что в истории человечества можно проследить два взгляда на возникновение жизни: первый основой бытия полагает абсолютный покой, второй, наоборот, – огненное движение. Шумеры по крайней мере на полторы тысячи лет раньше Парменида видели основу, первопричину бытия как состояние абсолютного покоя. Первичными элементами в ранней шумерской космогонической концепции обычно выступают земля, или земля и небо, или вода. Это могут быть:

• an-ki, неотделимое единство «неба и земли», которое затем разделяется на две части, образуя, таким образом, ныне существующую Вселенную. Древние шумеры не знали понятий «космос», «Вселенная». Всю совокупность мироздания они и называли как раз термином «ан-ки», «небо-земля». Считалось, что изначально, до разделения, небо и земля находились в слитном состоянии, были единым телом. Некоторые ученые предполагают, что подобное представление могло родиться из созерцания неба и земли, сливающихся на горизонте, которое приводило наблюдателя к мысли, что перед ним начало пространства. Интересно, что, по мнению Г. Комороци, наиболее ранняя концепция разделения неба и земли на две части не подразумевала разделение с помощью внешней силы, божественного вмешательства. Она представляла происхождение мира в его изначальных формах, как самодвижение первоэлементов. Эта идея не была полностью забыта, и позже во многих космогонических текстах говорится о происхождении мироздания, а не о его создании. Но существует также группа шумерских текстов, в которых небо от земли отделяет Энлиль. Возможно, этот мотив не является древним, а появляется как попытка новой интерпретации и связан с особым расцветом Ниппура в конце III тысячелетия до нашей эры. В «Сказании о Гильгамеше, Энкиду и подземном мире» мы видим следы этого представления о самоотделении неба от земли, хотя тут же говорится и о каком-то участии Энлиля:

Позже, в «Энума элиш», развитие Вселенной представлено в двух актах: сначала как происхождение, генезис мироздания (двойственность Аншар и Кишар), а затем как творение мира (разделение тела богини-матери Тиамат на две части, небо и землю).

• uras, «земля», или urns, «богиня Ураш», которая становится матерью богов, а также дает жизнь всему тому, что является необходимыми составляющими Вселенной: планетам, животным.

• nammu, «водная глубь», или nammu, «богиня Намму», которая рождает небо и землю.

• du-ku, «священный холм», гора, в основании которой Ки – земля, вершина которой, Ан, – небо. От их союза рождается Энлиль, он отделяет небо от земли и создает мироздание в виде «ан-ки», разделенных воздухом. Этот холм – место зарождения жизни, место обитания первых богов, а потом и место создания человека. Нужно отметить также еще один интересный момент. Уже в аккадскую эпоху мы встречаемся с понятием dur dari (другие варианты – duri dari, или dur dar), что обычно переводят как «вечное время», но более точное значение этого корня – «продолжительный», «длительный», то есть промежуток времени. Обычно в текстах это понятие относится к будущему, но с середины II тысячелетия до н. э. оно появляется в списке имен богов как прародитель Энлиля, то есть тоже становится божеством и первоэлементом. Позже среди божеств низшего ранга мы встречаем пары богов, олицетворяющие похожие понятия: alma и alama или halma и halama (явно западносемитского происхождения). Все это указывает на степень развития абстрактного мышления и открытость для чужеземных влияний.

Во многих мифах можно встретить описания только сотворенной Вселенной. Однако для месопотамских космогонических текстов характерны своеобразные апофатические описания первоначального состояния мира типа: «Там лев не бьет. Волк ягненка не рвет…». На первый взгляд может показаться, что в этих описаниях отражается взгляд древних жителей Двуречья на первоначальное состояние мира как на «золотой век». Но на самом деле они не идеализировали те далекие времена, и эти описания говорят не о том, как было хорошо, но, скорее, просто о том, что это было время, когда то-то и то-то еще не существовало. В ряду этих описаний можно привести и более явные примеры:

Овец не было, ягнята не множились.

Или:

В этом же ряду стоит и фрагмент «Энума элиш», рассказывающий о первичном состоянии мира:

Ничто в этих описаниях не говорит о счастливом существовании, это просто констатация отсутствия тех или иных элементов мироздания; таким образом, первобытная эра – это небытие, несуществование современных условий.

Эпос «Энума элиш»

На вавилонском эпосе о творении – «Энума элиш» – надо остановиться отдельно, так как, хотя в основе его, как уже говорилось, лежат традиционные шумерские представления о возникновении мира, в этом эпосе содержится и ряд новых положений. Во-первых, это представление о последовательных поколениях богов, из которых каждое следующее превосходит предыдущее, во-вторых – теомахия, борьба богов, в-третьих – унифицирование многих функций различных божеств в образе Мардука.

Собственно месопотамская космогония теомахии не знала, и, хотя в ней тоже присутствует мотив борьбы богов, это борьба совсем иного плана, несоизмеримая с той, которая присутствует в «Энума элиш». В шумерских мифах часто появляется мотив состязания богов, но обычно все это в совершенно мирной форме (сказание об Энки и Нинмах, сказание о Ашнан и Лахар). В конце III–II тысячелетий до н. э. в космогонических мифах появляется мотив «забастовки» богов (например, сказание об Атрахасисе). Однако принципы деления богов на тех, кто недоволен, и тех, против кого это недовольство направлено, далеки от принципов «Энума элиш»: если там это принадлежность к младшему или старшему поколению богов, то здесь такими принципами может быть названа, скорее, принадлежность к определенной социальной категории. Что касается теомахии, то В.Г. Ламберт и уже окончательно Т. Якобсен показали, что этот мотив чужд собственно месопотамской космогонии и попал сюда из Угаритской мифологии. Рассмотрим основные положения Т. Якобсена, изложенные им в статье «Битва между Мардуком и Тиамат». В основе его работы лежит исследование происхождения и смысла личных имен двух сражающихся сил – Мардука и Тиамат.

В случае с Тиамат у исследователей не возникает особых сложностей. Тиамат – персонифицированный образ моря, и аккадское ti’amtum, позже tamtum – обычное слово для моря. То, что Тиамат всегда отождествлялась с морем, видно и из того, что некоторые переписчики «Энума элиш» заменяли форму Tiamat нормальной формой слова «море» tamtum. Это было бы невозможно, если бы переписчики и читатели не были уверены в тождественности этих понятий.

Сложнее с именем Мардука.

Самое раннее слоговое написание мы имеем от старовавилонского периода, оно дает форму marutuk. Таким образом, мы имеем дело с шумерским именем, состоящим из двух компонентов. Первый компонент, AMAR, с чтением mar переводится как «сын», мы это знаем из лексических текстов. Второй компонент, utuk (вышел из utu-(a)k), – это слово ud (возможны варианты d и t) плюс не выписанный полностью родительный падеж (для шумерского языка это обычное явление). Это слово имеет несколько значений, оно может переводиться как «солнце», «день», «буря». На материале эпоса Т. Якобсен показал, что в данном случае используется именно значение «буря». Хотя в тексте появляются сравнения Мардука с солнцем:

Такие сравнения часто применялись к новорожденным. Гораздо больше описаний, свидетельствующих о Мардуке как властителе атмосферных явлений, таких как молнии и буря:

И после сотворения современного мира из тела Тиамат Мардук оставляет область атмосферных явлений за собой:

Таким образом, битва, описанная в поэме, – битва между воплощениями грозы и моря. Встает вопрос: откуда в Месопотамии мог появиться такой мотив? Море здесь далеко на юге, оно не было одним из наиболее важных и знакомых составляющих в жизни местного населения. Но трудно предположить, чтобы миф возник, не имея под собой никакого реального опыта. Зато подобные мифы хорошо известны в западной части Ближнего Востока, в частности, в Древнем Угарите (миф о Баале и Иамму). Здесь сама естественная среда – зрелище Средиземного моря во время бури – вызывает образ глобального сражения богов. Т. Якобсен, а вместе с ним большинство современных ученых утверждают, что этот сюжет пришел в месопотамскую мифологию с берегов Средиземного моря.

Что касается времени заимствования, то этот мотив мог быть принесен аккадцами из своего предыдущего места обитания, мог появиться в начале периода Исин-Ларса, сам же Т. Якобсен придерживался мнения, что этот сюжет принесли амореи, основавшие Первую Династию Вавилона.

Теперь можно перейти к рассмотрению следующего вопроса. Если одна мифологическая система принимает в себя какой-либо элемент другой мифологии, то это происходит не случайно. В одной из своих статей Б. Ландсбергер писал, что влияние мифологии одних народов на мифологию других может быть самым разным: оно может стать стимулом к движению в новом направлении или, наоборот, привести к противостоянию, результатом которого будет усиление национальных идей. Вот и в нашем случае, раз в месопотамскую мифологическую систему так естественно влились элементы иной системы, значит, почва для такого заимствования была готова. Поэтому, отвечая на вопрос, почему в месопотамском эпосе появляется чуждый этой мифологии мотив борьбы поколений, необходимо помнить, что основная цель эпоса – возвеличить Мардука, показать законность его главенствующего положения в пантеоне. Именно в этом контексте становится понятным, почему так последовательно проводится идея поколений, каждое следующее из которых могущественнее предыдущего:

Все это должно было приводить читателя к осознанию того, что Мардук – прямой и законный наследник древних шумерских божеств, которые представлены в поэме старшим поколением богов. Но на каком основании, с точки зрения создателей (создателя) эпоса, Мардук и молодое поколение богов получает право убить своих родителей? Тиамат – главный противник Мардука – в поэме не выступает как персонификация абсолютного зла, да и вообще зло – не объективное понятие, особенно когда мы говорим о древности. Поступки Тиамат представлены даже в какой-то мере сочувственно в тексте: хотя молодые боги совершенно лишили покоя своих родителей, Тиамат терпит:

И соглашается она на уничтожение только после того, как ее другие дети укоряют ее в не любви к ним:

Какие черты создатели эпоса считают достойными уничтожения в Тиамат и оправдывающими ее уничтожение в Мардуке? Тиамат – воплощение инерции, бездействия, недвижности, Мардук и молодые боги – символизируют, наоборот, деятельность, движение. Тиамат воплощает принцип анархии, хаоса, Мардук выступает в роли упорядочивающего начала.

Власть Тиамат основана просто на том, что она изначально существующая, все породившая богиня. Мардук же законно избран на Совете богов как сильнейший. Таким образом, Мардук, в отличие от Тиамат, – воплощение не только силы, но и законности, и порядка. Эта разница между ними подчеркивается даже в выборе Мардуком оружия для борьбы с Тиамат. Мардук сражается на колеснице, которая во времена написания поэмы была атрибутом царской власти. В качестве оружия в тексте встречаются лук, булава и сеть. Известно, что лук и булава действительно могли использоваться в сражении, однако сети использовали только для охоты на диких зверей и никогда в бою. Это значит, что Тиамат сравнивается с обезумевшим от ярости животным, а сражение с ней больше похоже на охоту, на поимку дикого зверя.

После победы над Тиамат Мардук из ее тела создает уже нынешнюю Вселенную. И тут первобытные боги выступают как первоматерия для сотворения мира. В этом смысле, хотя три бога старшего поколения убиты, ничто в них не уничтожено до конца: Апсу становится местом пребывания Энки, из тела Тиамат образуется мир, из крови Кингу создается человечество.

Создавая современный мир, Мардук рассекает тело Тиамат. Одной половиной он «покрывает» небо, делает «запоры» и приставляет сюда стражей, которые должны следить, чтобы воды не просочились. Вторая (это не сказано, но подразумевается) становится землей.

Затем Мардук переходит к устроению мироздания и начинает с создания мест обитания главных богов.

Устройство мироздания

Как уже упоминалось, представление о шумерской космогонии складывается у нас в результате сопоставления фрагментов самых различных мифов. Конечно, эти тексты не такие подробные и ясные, как нам бы хотелось, однако и в них вырисовывается вполне определенная картина устройства мироздания. Особенно важен для нас здесь текст «Гильгамеш, Энкиду и подземный мир», так как это единственный известный нам текст, касающийся устройства мира в целом, на всех уровнях бытия, а не только его отдельных проявлений.

Впервые ученые познакомились со сказанием о Гильгамеше, Энкиду и подземном мире, вернее, со второй половиной сказания в виде 12-й таблички эпоса о Гильгамеше. Сразу у исследователей возникло подозрение, что текст был просто механически добавлен к 11 табличкам эпоса, представляющим собой единое целое (не было даже никакой сюжетной связи: согласно 7-й таблице эпоса, Энкиду умирает, а в 12-й он вдруг снова оказывается живым и умирает другой смертью). Только когда сам текст сказания «Энкиду, Гильгамеш и подземный мир» был восстановлен и переведен, стало окончательно ясно, что 12-я таблица – часть шумерского сказания, присоединенного к аккадскому эпосу о Гильгамеше, скорее всего, в I тысячелетии до н. э.

А тот факт, что текст был присоединен к эпосу без всяких исправлений, несмотря на сюжетную неувязку, подчеркивает, насколько он виделся важным и даже священным людям того времени.

Как показала проф. В.К. Афанасьева в статье «Сказание о Гильгамеше, Энкиду и подземном царстве», текст делится на три части: первая посвящена делам небесным, вторая – земным, а третья – жизни подземного мира. Первая часть текста после рассказа о том, как возник мир, переходит к описанию следующих событий: на берегу Евфрата растет дерево хулуппу, тут Энки стремительно проплывает в свои владения – глубины Мирового океана – и дерево едва не погибает. Дерево спасает Инанна, она пересаживает его в свой сад и мечтает сделать из него священное ложе и священный трон. Дерево выросло, но в нем завелись «змея, не знающая заклятья», Лилит и Анзуд с птенцом. Инанна обращается за помощью к богу Уту, но тот не отвечает на ее просьбы.

Дела земные – история дерева хулуппу: Инанна обращается за помощью к Гильгамешу, тот убивает змею, а Лилит и Анзуд уходят сами. Гильгамеш срубает дерево, ствол отдает Инанне, а из корней делает пукку и микку – волшебный барабан и палочки, с которыми связаны таинственные события. Эти предметы причиняют неприятности жителям Урука и по проклятию женского населения проваливаются в подземный мир. Гильгамеш пытается их достать, но не может. Свою помощь ему предлагает его слуга Энкиду. Гильгамеш наставляет Энкиду в том, как себя вести, чтобы потом вернуться на землю: постараться остаться незамеченным и, главное, не уподобляться умершим.

И наконец, дела подземного мира – Энкиду нарушает все указания Гильгамеша и остается в подземном мире. Гильгамеш умоляет о встрече с другом. По приказанию Энки, Уту открывает дыру в подземном мире, и Гильгамеш задает духу Энкиду вопросы о порядках иного мира и участи умерших людей. К сожалению, эта часть текста сохранилась хуже всего.

Сейчас в сказании нас главным образом интересует устроение небесного и подземного миров.

Дела небесные. Устроение небесного и земного миров

Поскольку среди шумерских текстов нет такого полного, специально посвященного космогонии мифа, как «Энума элиш», мы не всегда можем говорить о последовательности создания тех или иных элементов мира, тем более что по большей части это мифы этиологические, задача которых – просто объяснить существование конкретного явления. Древние жители Двуречья представляли себе Вселенную как «космическое государство», и, соответственно, устройство мироздания казалось им подобным устройству государства. Рассмотрим наиболее важные для нас мифы.

Энки организует мировое хозяйство

Миф (текст его сильно поврежден) рассказывает об устроении природной экономики Месопотамии и описывает установление всех основных функций в экономической жизни Месопотамии.

Энки обходит свою территорию. Он заполняет чистой водой реки Тигр и Евфрат, наполняет их рыбой, наделяет зарослями тростника и назначает божественных надзирателей над всем этим. Затем Энки упорядочивает работу моря и опять назначает управляющего им, потом переходит к ветрам, приносящим дожди, и сельскому хозяйству. Энки прокладывает борозды, заставляет зерно расти, выстраивает для его хранения амбары. После этого переходит к устройству города: назначает бога, ответственного за изготовление кирпичей, закладывает фундаменты, строит стены и назначает бога, который будет следить за такого рода работами. Потом организует жизнь степи и определяет бога – надзирателя за ней, строит загоны для домашних животных и отдает попечение о них в руки бога Думузи.

Сказание об Энки и Нинхурсаг

Миф затрагивает несколько интересных для нашей работы моментов. Во-первых, в нем говорится об устроении на острове Дильмун центра торговли и культуры. Во-вторых, рассказывается о происхождении божеств – покровителей важных отраслей хозяйства и культуры (а значит, и о происхождении самих отраслей), как богини льноводчества и ткачества Утту, богини пива Нинкаси, «отца растений» Аба-У и других. И, в-третьих, самое главное, что, по мнению В.К. Афанасьевой, через все повествование проходит мотив упорядочивания процесса рождения: в начале сказания создается впечатление, что боги не имеют представления о парной половой жизни и рождение происходит безболезненно; заканчивается же миф тем, что Энки с помощью Нинхурсаг разрешается от бремени и на свет появляются парные существа, видимо, способные нормально вступать в брак. Вообще через все сказание проходит мотив, особенно отчетливо звучащий во введении, о неосознавании и, следовательно, очевидно, о несуществовании определенных явлений и затем об их возникновении или, скорее, оформлении.

Сказание о подвигах бога Нинурты

Очень сложный, имеющий несколько противоположных интерпретаций текст. Это этиологический миф о происхождении камней и определении их роли в мироздании. По мнению В.К. Афанасьевой, сказание соединяет в себе несколько тем – это идея борьбы стихий, оледенения, смещения мира и коррекции Нинуртой земной оси, роли каменной природы в мироздании.

Существует также целый ряд памятников, написанных в жанре диалога-спора: «Мотыга и Плуг», «Лето и Зима», «Серебро и Медь», «Дерево и Тростник», «Птица и Рыба» и др. Традиционно композиция этого жанра включает в себя космогоническое введение, сам диалог-спор и приговор-решение. Эта серия мифов непосредственно касается устроения важных аспектов мироздания, заканчивается каждый подобный миф определением места в мире участникам спора. Очень хорошо это видно на примере диалога-спора Ашнан-Зерна и Лахар-Овцы. Начинается миф описанием первозданного мира, еще не благоустроенного и не приспособленного для жизни:

Затем рассказывается о сотворении Овцы и Зерна:

и об определении их «человечеству для поддержания жизни»:

Заканчивается миф уже окончательным оформлением места в мире Зерну и Овце:

Другой шумерский текст, «Инанна и Энки», рассказывает о том, как Инанна отправляется к Энки с намерением заполучить находящиеся у него ме (в переводе В. К. Афанасьевой – «сути». Сильно опьяневший Энки дарит ме Инанне, и та увозит их из Эреду в Урук. Далее идет рассказ о том, как Энки пытается вернуть ме, но тут, видимо, появляется еще один божественный персонаж и выносит решение относительно местопребывания ме, однако сказать, каково это решение и были ли возвращены ме в Эреду, невозможно: конец текста сильно разрушен.

Ме, вокруг которых развивается сюжет этого текста, – чрезвычайно важный элемент шумерского мироустройства. Видимо, первоначально ме представлялись как некий мистический принцип, заключенный в каждой вещи, как сама сущность предмета. Позднее ме стали воспринимать уже отдельно от самого видимого явления, как некий принцип, управляющий данным предметом или явлением. Этими ме обладали боги, но даже боги не властны были что-либо изменять в них, более того, концепция ме распространялась и на богов. Концепция ме включала в себя как все проявления цивилизации, так и отдельные аспекты человеческой деятельности. В мифе «Инанна и Энки» содержится очень важное для нас перечисление ме, увезенных Инанной. Эти ме касаются всех основных элементов космогонии, в том числе это ме таких важных социально-культурных явлений, как «божественность», «царственность», «корона», «враждебность», «мирность», «правда», «писцовство», «кузнечество» и т. д. Перенесение же ме из Эреду в Урук, из древнейшего культурного центра в другой древний город, символизировало утверждение и последнего как центра культуры.

Теперь рассмотрим, как видится устроение мира создателю (создателям) вавилонского эпоса «Энума элиш».

Четвертая таблица эпоса рассказывает о том, что Мардук устроил «стоянки богам великим» Вот как описываются первые шаги Мардука по устроению мира:

Из первых строк мы можем составить представление о том, с чего Мардук начал устроение вселенной. Собственно, он начинает с создания календаря (надзор за календарем считался в Месопотамии делом священным, это была одна из обязанностей царя). В тексте говорится об установлении: знаков Зодиака и их соответствия небесным светилам, течения года и порядка смены месяцев в соответствии с изменениями луны (календарь у вавилонян был лунно-солнечным), порядка смены дня и ночи. Отдельно отмечается, что «закрепил он стоянку Небру, дабы центр указать всем звездам». По представлению вавилонян, планета Небру (Юпитер) была планетой Мардука и центром Вселенной, она держала перекрестье небес и земли. Затем описывается, как Мардук создает на Земле современные природные условия:

Возможно, что далее говорится о создании твердой почвы: «Он прах закрепил внутри Тиамат», но вообще смысл этой строки неясен.

И наконец, как необходимый элемент мироздания, Мардук устанавливает ритуалы и обряды. Важно также, что Мардук в этой таблице распределяет некоторые важные обязанности: Эйе поручает управлять мирозданием, а Ану вручает Таблицы судеб (в какой-то мере они соответствуют шумерским ме).

Затем он назначил свои ритуалы, установил свои обряды.

Таблицы судеб в аккадском понимании определяли движение мира и мировых событий, их обладатель получал мировое господство.

По поздним памятникам (в основном уже I тысячелетия) ученые реконструируют общую картину космологических воззрений вавилонян, хотя сами вавилоняне, возможно, и не пытались обобщить и унифицировать свои представление о Вселенной. Вся Вселенная, с их точки зрения, плавает в Мировом океане, Земля подобна огромному перевернутому челну, а небо – твердому куполу. Небо и Земля неразрывно связаны друг с другом: чтобы укрепить Землю, ее крепко привязали веревками к небу и закрепили колышками. Эти веревки – Млечный путь. Строение земного мира как бы отражает строение небесного. Верхний мир состоит из семи небес. «Нижнее небо» – видимое людьми, на нем расположены звезды; «среднее небо» – принадлежащее игигам; «верхнее небо Ану» – сделанное из различных пород камня; так, камнем «нижнего неба» была синяя яшма. Над этими тремя небесами помещались еще четыре небесных свода. Вавилоняне представляли себе небо прикрепленным к небесному океану колышками и защищенному от воды крепостным валом.

Внешняя сторона неба («внутренность небес») была тем местом, куда скрывались луна – Син и солнце – Шамаш во время их отсутствия на небосводе. На востоке и на западе находились, запертые на замок, соответственно, «гора восхода» и «гора заката». Каждое утро Шамаш открывал «гору восхода» и появлялся на небосводе, а вечером через «гору заката» уходил во «внутренность небес». У каждой звезды на небе было свое неизменное место. Звезды – прообразы всего существующего на Земле, вообще земной мир – отражение небесного, земная география – отражение небесной. Земля тоже разделена на несколько ярусов. По одним воззрениям, существует семь земель, но об их строении мы не знаем. По другим – Земля состоит из: верхней части, принадлежащей Энлилю, в которой живут люди, средней части – подземного океана пресных вод, владений Эйи и нижней части – подземного царства, принадлежащего аннунакам. Символом устройства мироздания на Земле был храм Энлиля – Экур и одна из его центральных частей – Дуранки, что переводится как «связь небес и земли».

Прежде чем перейти к рассмотрению устройства подземного мира, необходимо вернуться к еще одному шумерскому мифу. И этот миф я специально помещаю несколько отдельно от остальных описаний устроения мира небесного.

Сказание об Энлиле и Нинлиль

Миф рассказывает о рождении и появлении на небосводе бога луны Нанны (аккадского Сина). В шумерском пантеоне бог луны Нанна считался главным астральным божеством, а бог солнца, Уту, – его помощником. Этот очень интересный и загадочный миф касается не только Нанны и небесного мира, но по ходу сюжета затрагивает и дела подземного мира. Миф говорит о взаимосвязи небесного и подземного миров, о законах их взаимоотношений и поэтому может служить завершением рассказа о делах небесных и началом повествования о делах подземного мира.

Миф этот рассказывает о том, как Энлиль силой овладевает молодой богиней Нинлиль. Собрание богов изгоняет Энлиля из Ниппура, и он направляется в Кур – подземный мир. Но Нинлиль, беременная богом Наиной, следует за Энлилем. В этом случае Нанна должен был бы родиться в нижнем мире и вместо того, чтобы обитать на небе, остаться там. Чтобы не допустить этого, Энлиль под видом других низших божеств также зачинает богов, каждый раз произнося таинственные слова:

И Нинлиль рождает богов подземного мира, которые остаются там вместо нее, – Энлиля и Нанну.

Таким образом, помимо объяснения факта существования на небе луны – бога Сина, миф содержит очень важное указание на определенные законы мироздания, в соответствии с которыми должно сохраняться равновесие между миром живых и миром мертвых. С такой же идеей обязательности гармонии между мирами мы встречаемся и в других мифах, связанных с проникновением в подземное царство. Шумерский текст о нисхождении Инанны в подземный мир, в котором вместо нее в преисподней вынуждены пребывать Думузи и Гештинанна, однозначно показывает незыблемость этого закона равновесия. В аккадском мифе о нисхождении Иштар в преисподнюю богиня угрожает нарушить это равновесие:

Этот же мотив звучит в поэме о Нергале и Эрешкигаль.

Дела подземного мира. Устройство подземного царства

В шумерском языке мы встречаем несколько слов для обозначения подземного мира: Кур, Кигаль, Эден, Иригаль, Арали и вторичное название – кур-ну-ги, то есть «страна без возврата»; в аккадском это – эрцету и церу. Все, что мы знаем о подземном царстве, мы в основном знаем из мифов, связанных с культом плодородия, но это достаточно скудные сведения. О местонахождении «страны без возврата» мы не находим четкого представления, известно только, что туда спускаются, а иногда и проваливаются. В подземном мире находится река. Она служит окончательной границей, разделяющей мир живых и мир мертвых, через реку переправляет специальный перевозчик. Чтобы попасть в преисподнюю, нужно пройти через семь ворот, у которых приходящего встречает привратник Нети. Владычица подземного царства – Эришкигаль, судьи – боги-ануннаки. Имена мертвых заносит в специальную таблицу писец подземного мира – Гештинанна (аккад. Белетцери). В целом жизнь подземного мира – безрадостное существование. Несколько облегчается участь людей, правильно похороненных, павших в бою, оставивших большое потомство. Но представления о суде, основанном на правилах морали, не встречается.

Итак, об устроении, порядках и законах подземного мира мы имеем, к сожалению, крайне мало сведений. Отчасти эти пробелы восполняются третьей частью «Сказания о Гильгамеше, Энкиду и подземном царстве», конец которой как раз и посвящен законам подземного мира. К сожалению, именно эта часть сказания более всего повреждена, однако В.К. Афанасьева выявляет в своей статье «Сказание о Гильгамеше…» три основные группы идей в структуре рассказа.

Роль потомства в загробной жизни человека

Гильгамеш спрашивает Энкиду об участи человека, не имевшего детей, имевшего одного, двух и так до семи сыновей, а также о людях, умерших, не успев узнать любви и произвести на свет потомства: дворцовом евнухе, нерожавшей женщине, молодом человеке и юной девушке. Из ответов Энкиду мы видим, что положение в том мире человека, имеющего много сыновей, несравнимо лучше участи человека бездетного:

– Того, кто наследника не имеет, видел?

– Да, видел.

– Каково ему там?

– Хлеб, кирпичу, разбитому ветром, подобный, он ест.

– Того, у кого семь сыновей, видел?

– Да, видел.

– Каково ему там?

– Словно друг богов, сидит в кресле, музыкой танцев наслаждается.

Особенности смерти человека и их влияние на загробную участь умершего

Здесь разбирается несколько вариантов участь человека, павшего в битве, участь людей, умерших от несчастного случая, участь нерожденных или мертворожденных младенцев, участь сгоревшего в огне. Интересно, что тот, чье тело сгорело в огне, вообще не имеет духа-призрака, что особенно примечательно в контексте традиционных представлений о бродящих призраках. Особенно резко выделяется среди обычных описаний унылого существования за гробом описание участи мертворожденных младенцев и тех, кто умер в расцвете лет (они чем-то отличаются от юношей и девушек, о которых говорилось выше, хотя бы потому, что те перечислены в контексте бесплодия). Последние две категории умерших удостаиваются весьма завидной участи:

– Того, кто в расцвете умер, ты видел?

– Да, видел.

– Каково ему там?

– Там, где ложе богов, и он лежит там.

– Моих младенцев мертворожденных, кто себя не знает, видел?

– Да, видел.

– Каково им там?

– Вокруг столов из злата и серебра, где мед и прекрасные сливки, резвятся.

Размышляя над этими строками сказания, В.К. Афанасьева пишет: «…какая глубокая мифологема, и сколько ощущений, чаяний за ней, и какая могучая концепция, пусть не сформулированная теоретически, но выраженная интуицией поэта, позволяющей закончить произведение именно этими положениями!».

Участь конкретных людей

Здесь Гильгамеш спрашивает о судьбе своих родителей, шумерийцах, аккадцах и т. д. Тут, видимо, играет ведущую роль этический мотив, так как спрашивается о судьбе тех, кто не чтил отца и матери, кто был проклят отцом или матерью, кто клялся ложной клятвой, кто нарушил клятву. Несмотря на то что текст сильно разрушен, мы можем сказать, что участь таких людей, скорее всего, была очень тяжелой.

В третьей части «Сказания о Гильгамеше, Энкиду и подземном мире» важна также и тема смерти от нарушения запретов и тема удерживания Куром попавшего туда. Но эти темы достаточно традиционны и встречаются и в других текстах, касающихся подземного мира.

Вот так, достаточно схематично, может быть представлено устроение подземного мира.

 

Заключение

Древние жители Месопотамии не обладали, конечно, современными научными знаниями о космосе. Однако внимательное исследование окружающего мира не было безрезультатным. Мы можем только удивляться их знаниям о звездном небе, солнце, лунных циклах. Но, основываясь на повседневном опыте, они и Вселенную представляли себе наподобие земного мира. В книге Т. Якобсена «Сокровища тьмы» название каждой главы так и начинается словами: «метафора такого-то тысячелетия». Космос виделся им хорошо устроенным государством, в котором каждое живое существо или предмет занимает определенное место. Человек тоже имеет свое место в этом вселенском государстве. Исходя из понимания устроения космоса и своего места в нем, древний житель Месопотамии и строил свою повседневную жизнь.