Судьбы «Лейфорс» и коммандос, базировавшихся в 1941 г. в Соединенном Королевстве, сложились по-разному. Необходимо вспомнить, что объединенные отряды № 7, 8, 11 и взвод из отряда № 3 под руководством подполковника Боба Лейкока отправили на Ближний Восток для соединения с трсхсоттысячной британской армией под командованием генерала сэра Арчибальда Уэйвелла. Несмотря на успехи в Западной пустыне и пленение 100 000 итальянцев, Черчилль неоднократно критиковал явное нежелание Уэйвелла атаковать на других фронтах.
Уэйвслл отвечал, что уже связан задачей захватить итальянские Додеканезские острова и спланировать наступление на немецкую базу, расположенную на острове Родос, в начале следующего года. Высадка в Триполи 14 февраля 1941 г. немецкого Африканского корпуса генерала Эрвина Роммеля посеяла новые семена сомнения: смогут ли британские войска сохранить господство на Ближнем Востоке. Роммель получил приказ спасти войска Муссолини, потерпевшие серию унизительных поражений, и предотвратить вторжение британцев в Ливию. Переброска эскадрилий Люфтваффе на поддержку Африканского корпуса бросила вызов британским ВВС, эффективно контролировавшим воздух над ареной военных действий.
Хотя говорили, что Уэйвелл сам запросил «Лейфорс», однако, в свете некоторых свидетельств очевидцев, этот факт теперь вызывает сомнения. Безусловно, Уэйвелл поддерживал коммандос, уже доказавших свою эффективность в регионе, однако он использовал их далеко не в тех боевых действиях, для которых они формировались, то есть не как диверсионные части. Посылал ли ему кто-нибудь экземпляр учебника коммандос?
Результаты действий ближневосточных коммандос разочаровывали не менее, чем действия их коллег, оставшихся в Соединенном Королевстве. Три отряда коммандос, № 50, 51 и 52, были сформированы, по большей части, из опытных солдат регулярной армии, уже служивших в пустыне. Их долго не вводили в бой, а затем использовали в Судане, Эритрее и Абиссинии в составе более крупных соединений. Отряд № 50, размещенный на Крите в оборонительных целях, страдал от нехватки транспорта и необходимого вооружения. Если вспомнить, что коммандос формировали исключительно для десантно-диверсионных операций, то видно, что их использовали далеко не по назначению.
Однако необходимо отдать должное дальновидности Уэйвелла. Именно он дал разрешение на создание нового соединения, которое в конечном счете было признано одним из первых и самых успешных в истории частей особого назначения, — пустынной группы дальнего действия ПГДД (Long Range Desert Group, LRDG). Группа была сформирована по инициативе военного инженера Первой мировой войны, а теперь майора, Артура Багнолда, одним из первых ратовавшего за мобильность воинских частей, базирующихся в пустыне. Багнолд доказал свою точку зрения еще в конце двадцатых годов. Служа в инженерных частях, он водил форд марки «Т» по пескам в то время, когда, по общему мнению, моторизованные войска можно было использовать лишь на дорогах. Багнолд вспоминал:
«Итак, когда разразилась война (в июне 1940 г.), я собрался с духом, составил докладную записку и попросил приятеля положить ее на стол командующему. Через полчаса за мной прислали. Уэйвелл был один… сидел в кресле. Он сказал: «Расскажите мне об этом…»
Я объяснил, что нам следовало бы иметь мобильные разведывательные подразделения… способные проникать в западные пустынные районы Египта… Не подумав, я сказал «пиратство в горной пустыне». — Вы будете готовы через шесть недель? — спросил Уэйвелл. — Да… при условии… — Знаю, знаю… будет противодействие, затягивание. Уэйвелл позвонил в колокольчик и продиктовал вошедшему генерал-лейтенанту: «…Любые требования, любые просьбы майора Багнолда должны выполняться немедленно и без вопросов». Записка была отпечатана и подписана Уэйвеллом».
ПГДД была сформирована, и через год, после нескольких успешных рейдов, Уэйвелл послал в Лондон следующую депешу:
«Я хотел бы воспользоваться возможностью обратить ваше внимание на маленькую группу людей, которые в течение прошедшего года оказали армии не бросающуюся в глаза, но бесценную услугу: на Пустынную группу дальнего действия. Она была сформирована майором (теперь полковником) Багнолдом для рекогносцировки огромной Ливийской пустыни на западной границе Египта и Судана. Маленькими колоннами группа проникла почти во все части Ливийской пустыни — пространства, по размерам сравнимого с Индией. Патрули не только доставали массу информации, но и нападали на вражеские укрепления, захватывали военнослужащих, транспорт и находящиеся на аэродромах самолеты на 800 миль в глубь вражеской территории. Они защитили Египет и Судан от налетов и заставили врага, в предчувствии их действий, сковать значительные силы в обороне отдаленных постов. Участвуя в рейдах по обширным районам неизведанной пустыни, люди успешно переносили огромные физические нагрузки и высокие летние температуры, что было достигнуто тщательной организацией и очень высоким уровнем всей операции».
Хотя и не признанная подразделением коммандос, ПГДД была вдохновителем рейдов по пустыне и на сотни миль в тыл врага. Именно эту модель Дэвид Стерлинг, которому в ближайшем будущем предстояло сражаться в регионе в составе «Лейфорс», подхватит и модифицирует для своего САС. Фактически эта группа была единственной эффективной силой, действующей во вражеском тылу до прибытия «Лейфорс», ожидаемого с огромной надеждой. К сожалению, надеждам не суждено было оправдаться.
«Лейфорс» покинул Шотландию на кораблях под усиленной охраной 31 января 1941 года. Конвой сразу же направился в Северную Атлантику, чтобы оказаться вне досягаемости бомбардировщиков дальнего действия. Еще до того, как конвой повернул на юг, на него обрушилась вся мощь бушующего Атлантического океана. 11 марта после утомительного путешествия вокруг мыса Доброй Надежды «Лейфорс» прибыл в Александрию. В отряде находился младший капрал Джеймс Шервуд:
«Перед отправлением Лейкок произнес воодушевляющую речь… мы сразу попали в девятибалльный шторм, прочувствовав всю его мощь на корабле водоизмещением в 10 000 тонн. На шлюпбалках болтались десантные катера, а людям приходилось довольствоваться подвесными койками, прикрепленными к грузовым фиксаторам. Все это было сделано кустарно, как и туалеты: просто длинные ряды досок с дырами, под которыми струилась вода. Сидеть приходилось лицом друг к другу, очень примитивно, зато компанейски. В бурном море всем было так плохо, что уже не имело значения, с кем и в каких условиях ты разделял свое несчастье.
Конвой шел довольно быстро, хотя нам потребовалось недель пять, чтобы обогнуть мыс Доброй Надежды и добраться до Суэца, где на нас тут же набросились миллионы мух. Вначале мы базировались в Генейфе на берегу Большого Горького озера. Дряхлые палатки, очень простое снаряжение, никаких удобств, ни душа, ничего подобного. Через пару дней налетела песчаная буря, продлившаяся около 24 часов. Мы задыхались, ветер срывал палатки, засыпая песком нас и наше снаряжение. Все, что нам оставалось, — просто не высовывать головы из-под одеял.
Так мы провели около недели, без энтузиазма маршируя по пескам. Затем двое из нас во главе с Роджером Кортни двинулись на военно-морскую базу в Кабрит на другом конце озера. Там к нам присоединился капитан-лейтенант Найджел Уилмотт».
Найджел Клогстоун Уилмотт, тридцатилетний старший штурман военно-морского флота, разрабатывал планы морского десанта на Родос. Как ветеран прошлогоднего поражения при Нарвике, когда британцы понесли большие потери на скалах и отмелях норвежского побережья, Уилмотт прекрасно понимал, что многие корабельные штурманы, в недалеком прошлом гражданские лица, в лучшем случае, имели любительский опыт навигации. Уилмотт выдвинул серьезные аргументы в пользу предварительной рекогносцировки острова, Лейкок согласился и дал ему в помощники Кортни. Под покровом темноты Уилмотту и Кортни предстояло на подводной лодке «Триумф» добраться до места милях в двух от Родоса, а затем на байдарках подгрести к острову. Оснащенные автоматами, пистолетами-пулеметами Томпсона, ручными гранатами и термосом кофе с коньяком, они должны были разведать возможные места высадки на Родос для «Лейфорс» и следовавших за ним основных сил. Джеймс Шервуд получил задание оказывать поддержку двум разведчикам:
«После нескольких ночей скучных пробежек и учений мы отправились в путь и пару дней добирались до прибрежных вод Родоса. Я никогда в жизни не бывал на подводной лодке, и мне было очень интересно. Подлодки всегда казались мне довольно романтичными, но теперь я понял, что это не так. Я не должен был высаживаться на берег. В мои обязанности входило поддерживать обе байдарки в рабочем состоянии, присутствовать на корпусе лодки при их спуске на воду и возвращении. Когда пришло время отправляться в разведку, было темно, хоть глаза выколи. Во время спуска с подлодки разведчики сидели в байдарке, а когда байдарка оказалась в море, начали грести. С виду простое дело, но в действительности далеко не так».
Кортни и Уилмотт скользили под безлунным небом в поисках подходящих мест высадки для «Лейфорс», отмечая жирным карандашом на грифельной доске такие данные, как глубины прибрежных вод и расположение скал. Наконец Уилмотт отправился на берег. Огибая вражеские караулы, он составлял карту территории и дорог. Уилмотту удалось добраться до «Отеля роз», штаб-квартиры немецко-итальянских войск. Он ползал по лужайке в 60 метрах от отеля, пытаясь получить представление о вражеском контингенте. На следующую ночь он и Кортни провели разведку побережья к югу от города Родос, и на этот раз Уилмотт перерезал колючую проволоку, чтобы попасть к основному шоссе.
В третью ночь они проводили рекогносцировку берега через перископ «Триумфа», а в четвертую и последнюю снова отправились на остров. Кортни поплыл к берегу, а Уилмотт в байдарке направился вдоль берега, затем он должен был вернуться и подобрать Кортни, найдя его по тусклому световому сигналу карманного фонарика. Однако Кортни попал в беду, причем в тройную. В воде у него начались сильные судороги, и когда он корчился на берегу от боли, то привлек внимание брехливой собаки, и, в довершение, у него сломался фонарик. Уилмотту все же удалось найти Кортни и забрать его всего за несколько минут до появления вражеского патруля. Если бы Кортни схватили, то без сомнения пристрелили бы на месте. Эта разведка была первой такого рода, и за нее обоих разведчиков наградили орденами: Уилмотт получил «За боевые заслуги», а Кортни — «Военный крест». Тщательное составление карт потенциальных мест высадки десанта позднее станет одной из важнейших задач самой секретной структуры — лоцманских отрядов Объединенных операций, КОПП (Combined Operations Pilotage Parties, COPP), созданной на более поздней стадии войны для помощи крупным силам вторжения и возглавленной самим Уилмоттом. Структура была настолько засекречена, что о ее существовании стало известно лишь через двенадцать лет после окончания войны.
Однако в данном случае вся опасная работа, выполненная Кортни и Уилмоттом, оказалась бесполезной. Десант на Родос был отменен, хотя «Лейфорс» уже подготовился к рейду. Африканскому корпусу Роммеля удалось оттеснить Уэйвелла за порт Тобрук, а Гитлер тем временем приказал начать вторжение в Грецию, и немецкие войска вот-вот должны были высадиться на Крите и Родосе. Уэйвелл начал обращаться с «Лейфорс» так же, как с ближневосточными коммандос. Рейды постоянно назначались и затем отменялись; разочарование переросло в гнев; воцарились смятение и хаос. Использование не по назначению, плохое планирование и чистое невезение положили начало уничтожению, а последующие события потрясли всю структуру коммандос, включая и тех, кто в то время находился в Британии. Джеймс Шервуд кипел от злости даже спустя полвека:
«Очень скоро десантники «Лейфорс» обнаружили, что на самом деле никому не нужны, причем узнали это от самого генерала Уэйвелла, который вроде бы и не рад был тому, что под его командованием оказалось подразделение коммандос. Уэйвелл выразился очень вежливо: «Я не знаю, почему вас сюда прислали». Очень обидно, ведь в его распоряжении были три полностью укомплектованных отряда коммандос: добровольцев, сильных духом и жаждавших действий. Мы были неприятно поражены и разочарованы, тем более что уже провели разведку Родоса. И вот, вместо радушного приема, сам командующий говорит нам, что не знает, почему мы здесь. А немцы в это время буквально стучались в парадную дверь.
Шокирующий результат: «Лейфорс» был частично расформирован и рассеян по Средиземноморью. Кое-кого послали в Тобрук, затем на Крит. Отряд № 11 понес значительные потери в боях против вишистов в южном Ливане, за границей территории, тогда называвшейся Палестиной. Такова история расформирования трех отрядов «Лейфорс», их возрождения в различных формах или возвращения в часть парней, не сумевших найти себе применения. Оказавшийся не у дел, Дэвид Стерлинг создал из остатков «Лейфорс» САС, а Роджер Кортни, благодаря лишь собственному упорству, сумел отвоевать нишу для СБС».
Краткий отчет Шервуда несколько уводит нас в будущее. Странное нежелание использовать «Лейфорс» для операций, к которым их готовили, причем в обстоятельствах, словно взывающих к их применению, было очевидно с самого начала. В новом наступлении Роммель отвоевал большую часть территорий, захваченных Уэйвеллом у итальянцев. 11 апреля «Лейфорс» поручили провести детальную рекогносцировку береговой линии Западной пустыни силами десанта из 200 человек. Отряд № 7 поднялся на «Гленгайл», но едва коммандос успели отплыть, как приказ изменился: теперь они должны были пощипать немцев в Бардии и заливе Бомба. Затем рейд в Бомбу был отменен, и коммандос отправились в 250-мильное плавание вдоль побережья. Конвой состоял из корабля коммандос, сопровождающего крейсера ПВО и трех австралийских эсминцев. В этой дорогостоящей операции Лейкок надеялся показать своих людей с самой лучшей стороны.
Ночью 20 апреля, как только конвой прибыл в намеченный для рейда район, планы снова начали рушиться. Байдарочная команда (folboat team) Роджера Кортни должна была прибыть заранее на подводной лодке «Триумф», чтобы обеспечить навигационные ориентиры, однако подлодке, по ошибке атакованной британскими самолетами, пришлось круто развернуться, и байдарки Кортни были повреждены. Тем временем на «Гленгайле» заело механизмы, и спуск десантно-высадочных судов затянулся на два часа. Как ни странно, враг не появился. Данные разведки оказались далекими от действительности. Десантники разбились на три группы, каждая со своей целью, однако большинства хранилищ, намеченных к взрывам, вообще не существовало, другие же не представляли никакого интереса. Фактически удалось лишь взорвать мост и поджечь принадлежавшую итальянцам свалку шин. Затем десанту пришлось вернуться, чтобы конвой смог отплыть до рассвета.
При отходе случайным выстрелом своего же патрульного был смертельно ранен офицер. Одно подразделение перепутало место сбора, и 67 человек были схвачены немцами. Одно из десантных судов оказалось поврежденным, и «Гленгайл» ушел без него. Десантникам все же удалось выйти в море и через три дня добраться до Тобрука. Первый рейд коммандос можно назвать комедией ошибок, и самой глупой была их отправка в Бардию на такое короткое время, что они практически ничего не успели сделать. Далее они не раз попадали в подобные ситуации: готовились к рейдам, которые в итоге отменялись или приносили очень малую пользу. Чарльз Мессенджер в своем блестящем отчете отметил, что когда во время падения Греции и Крита «Гленгайл» был передан регулярным войскам, на одной из палуб нашли надпись: «Никогда за всю историю человечества столь малое не было испорчено столь многими».
Мессенджер говорил, что по возвращении с Ближнего Востока сам Лейкок в одной из своих лекций подтвердил это мнение: «Я думаю, большинство из нас представляло, что условия на Ближнем Востоке будут сильно отличаться от старой практики, что больше не придется работать до седьмого пота ради операций, которым не суждено состояться. Могу заверить вас… если только это возможно, что было еще хуже».
Умирание «Лейфорс» как боевой единицы с собственным командованием началось в конце апреля с падением Греции, когда союзникам после жестоких боев, в которых были разбиты австралийские и новозеландские части, пришлось отступить. К тому времени расшифровки «Энигмы» раскрыли немецкий план грандиозного вторжения на стратегически важный остров Крит.
Черчилль приказал Уэйвеллу послать подкрепления и орудия, однако командующий телеграфировал, что может выделить только шесть танков, шестнадцать легких танков и восемнадцать зенитных орудий, хотя после падения Греции союзный контингент на острове, укомплектованный британцами, австралийцами и новозеландцами под командованием генерала Бернарда Фрейберга, был доведен до 30 000 человек. Черчилль, благодаря расшифровкам «Энигмы», видевший немецкий приказ, явно сомневался, что британцы располагают достаточной для сражения огневой мощью: Фрейбергу отчаянно не хватало тяжелого вооружения, в большинстве своем брошенного при отступлении из Греции. Худшие опасения Черчилля оправдались утром 20 мая, когда, как предсказывала «Энигма», в воздухе загрохотали немецкие пикирующие бомбардировщики и штурмовики, интенсивно обстреливая позиции союзных войск. Волна за волной следовали воздушные налеты и высадки десанта. Самолеты Ю-52 тянули огромные планеры ДФС-230, набитые войсками, грузовиками и орудиями. Совершенно неожиданно началось самое крупное в военной истории воздушное вторжение.
К вечеру на остров были высажены и сброшены 5000 немецких десантников и началось сражение, на тот момент собравшее больше всего жертв. За несколько часов численность немецких парашютных и горных войск достигла 22 040 человек. Немецкий десант встретил яростное сопротивление союзных войск, чьи силы немецкая разведка явно недооценила, и все же Фрейбергу с самого начала крайне не хватало тяжелой артиллерии, а самое страшное — практически не было поддержки с воздуха, и массированные бомбардировки немцев безостановочно продолжались пять дней.
Отряды коммандос № 7 и ближневосточных коммандос № 50, теперь соответственно батальоны «А» и «D», попали в этот смерч около полуночи 26 мая. Ими командовали сам Боб Лейкок и — в качестве офицера разведки — очень раздражительный капитан морской пехоты Ивлин Во. Коммандос отплыли из Александрии на трех эсминцах и направились к месту высадки недалеко от Селино Кастелли. Штормовое море, однако, не позволило воспользоваться катерами для доставки коммандос на берег, и капитан ВМС, опасаясь, что его корабли пустят ко дну, решил вернуться в Александрию. Коммандос доставили в Суда Бей две ночи спустя на минном тральщике, бросившем якорь так близко к берегу, как только было возможно. Еще до завершения маневра от берега к кораблю рванулись всевозможные маленькие суденышки. Какой-то заляпанный грязью морской офицер, поднявшись на борт, выкрикнул: «Там кровавый хаос. Армия отступает по всему фронту. Мы эвакуируемся». — Ну, огромное спасибо за информацию, — сказал случайно услышавший это Фредди Грэм. — Мы как раз туда собираемся».
Коммандос явно еще могли пригодиться в кипевшем вокруг сражении. Как после войны отметил Фрейберг в письме к Черчиллю: «Мы были разбиты, но лишь после самого жестокого в той войне сражения. В районе Суда Бей осталось больше 4000 немецких могил и, думаю, столько же наших, большинство погибло под 500-фунтовыми бомбами». Коммандос должны были прикрыть отход войск к местам эвакуации, и им пришлось быстро выдвигаться на свои позиции под непрерывным воздушным и артиллерийским обстрелом. Батальон «D» разместился на гребне горы в шести милях к востоку от места высадки и на следующее утро передвинулся на двенадцать миль к югу, посчитав новую позицию более выгодной для прикрытия отступающих войск. В то же время батальон «А», занявший позиции пехоты вместе с двумя танками из 7-го батальона Королевского танкового полка и отрядом новозеландцев, отражал упорное наступление немцев. Теперь они сами, будучи отрезанными от места эвакуации в двенадцати милях за ними, оказались в опасной ситуации. Батальон «А» был рассеян, и Лейкок начал медленный отход, правда, только после того, как обеспечил путь к отступлению сотням солдат союзных сил.
Батальону «D», находившемуся высоко на горе, вскоре предстояло столкнуться с быстро приближающимися механизированными немецкими частями. Танкисты явно заметили позицию батальона «D» и обрушили на них тяжелые снаряды. Коммандос пришлось отойти, и тут началось настоящее светопреставление. Появились пикирующие бомбардировщики «Штука», и над британскими войсками зажегся осветительный снаряд. Повсюду падали люди, многие искали укрытия. Затем батальону «D» пришлось выдержать лобовую атаку двух батальонов немецкой 5-й горно-стрелковой дивизии. Сражение кипело в течение часа, затем немцы отступили, чтобы дождаться подкрепления. И опять с помощью 2/8-го австралийского пехотного батальона их удалось задержать. Батальон «D» потерял 18 человек.
Отход войск продолжался, и батальон «D» сам начал потихоньку отступать к берегу. Фрейберг эвакуировался днем 29 мая, оставив приказ войскам сдаться, чтобы избежать дальнейших потерь. К тому времени стало ясно, что военно-морской флот, также потерявший много людей и кораблей, больше не мог выдерживать сокрушительный обстрел. Приказ о капитуляции был продиктован старшему офицеру штаба бригады Фредди Грэму генералом Уэстоном. Покидая остров, Уэстон приказал Лейкоку, Грэму и Во подняться на последний катер. Они подчинились, бросив на произвол судьбы большую часть своих уцелевших солдат. Вместе с тысячами других военнопленных оставшимся на острове коммандос предстояло просидеть в немецких концлагерях следующие четыре года. Видя, как отплывают последние лодки, британские солдаты от негодования, стыда и гнева разбивали свое оружие. Цена поражения оказалась высокой: 4000 союзных военнослужащих было убито, 2500 ранено и более 11 000 попало в плен.
Из двух полных батальонов «Лейфорс», отправившихся на Крит, вернулись лишь 23 офицера и 156 рядовых и сержантов. Пока остатки двух батальонов плыли назад, третий — батальон «Си», бывший отряд коммандос № 11, по приказу Уэйвелла оборонял Палестину. Черчилля предупреждали, что французы-вишисты разрешили немцам пользоваться своими аэродромами и средствами технического обслуживания самолетов в Сирии и что ожидается полномасштабное вторжение. Уэйвелл был слишком занят на Крите, чтобы беспокоиться о Палестине, так что батальон «С» был предоставлен самому себе. Прибывшие на «Гленгайле» коммандос должны были помочь 7-й австралийской дивизии, сражавшейся с алжирскими частями французов. Капитан счел море слишком бурным для высадки, хотя солдаты готовы были рискнуть ради того, чтобы захватить врага врасплох.
Им не позволили это сделать, и в конце концов враг узнал об их появлении и подготовился. По пути на позиции коммандос пришлось провести несколько боев. Прибрежная дорога на подступах к Бейруту была хорошо укреплена, особенно на реке Литани. Согласно приказу, батальон «С» должен был захватить и удержать все переправы через реки для наступающих войск союзников. Однако еще до их появления самый важный мост был взорван. Батальон «С» провел пару ночей, окруженный во много раз превосходящими силами врага, казалось, перекрывшими все дороги.
К исходу первой ночи батальон потерял четверть своего состава. Их спасло то, что на следующий день австралийские саперы смогли навести понтонный мост, и с новым наступлением захваченная накануне в плен часть батальона «С» обнаружила, что ситуация кардинально изменилась: теперь те, кто захватил их в плен, сдавались в плен им. Изрядно потрепанный батальон отозвали на Кипр в гарнизон, что никому не доставило удовольствия.
Еще большее потрясение вызвали новости о том, что в начале августа «Лейфорс» подлежит окончательному расформированию, так как Уэйвелл считает его слишком дорогостоящим, а военно-морской флот, теряя корабли, все неохотнее соглашается на десантные операции. После нанесения коммандос смертельного удара Уэйвелл был переведен в Индию, а на его место был назначен генерал сэр Клод Окинлек, оказавшийся спасителем, по меньшей мере, некоторых безработных коммандос.
В это время Дэвид Стерлинг, повредивший спину при первом прыжке с парашютом (неправильно раскрылся купол), лежал в госпитале. Там он размышлял над тяжелым положением «Лейфорс», лейтенантом которого он еще оставался, и рассматривал возможности объединения коммандос с Пустынной группой дальнего действия и СБС Роджера Кортни, в данный момент проводившей диверсии и разведку за линией фронта. Добавить сюда прыжки с парашютом — новое дело в британской армии, и вот вам задатки новых десантно-диверсионных частей. Стерлинг задумывал нечто еще более грандиозное и, неподвижно лежа на спине, записывал свои предложения, которые, как только выздоровел, отослал Окинлеку. Идея понравилась не только командующему, но и Уинстону Черчиллю. Премьер-министра не пришлось долго убеждать. Во время визита в Северную Африку Черчилль вызвал Стерлинга к себе.
В результате появилась команда единомышленников, куда вошли тактический гений капитан Пэдди Мейн, ирландский регбист с международной известностью, и лейтенант Джок Льюис, который по чистой случайности оказался на дороге в тот момент, когда с грузовика свалилась куча парашютов, предназначенных для Индии. Новое подразделение прыгало с самолетов, быстро передвигалось на грузовиках, танках и любом имевшемся в наличии транспорте, бросалось в бой впереди основных частей и наводило ужас на противника. Это были все те же коммандос, однако под другим названием и более универсальные. Так родился САС, в июле 1941 года получивший базу в Кабрите около Суэцкого канала. Первоначально они претенциозно назывались «Отряд «L» бригады Специальной авиадесантной службы», явно надеясь заставить немцев поверить в то, что у Британии появилась новая воздушно-десантная бригада.
Однако «Лейфорс», не имевший должного снаряжения и покровительства командования, хотя и был разрушен, еще не умер. Черчилль этого не допустил бы. Лейкок в июле вернулся в Англию, чтобы пожаловаться на то, как обращаются с его подразделением. Он пытался убедить Военное министерство не расформировывать, а возродить «Лейфорс». Рандолф Черчилль, несомненно, держал отца в курсе событий, так как Уинстон Черчилль, казалось, не прочь был согласиться. 13 июля 1941 года он написал генералу Исмею: «Я хочу, чтобы коммандос на Ближнем Востоке были воссозданы как можно скорее… с ближневосточными коммандос действительно дурно обращались и недооценивали столь важное подразделение».
Когда Лейкок вернулся, ему практически нечем было командовать. Его люди погибли, попали в плен, вернулись в свои части либо вступили добровольцами в такие подразделения, как Пустынная группа дальнего действия. Кроме отряда «Ь» (САС под командованием Стерлинга), остались лишь: штаб-квартира и учебно-запасная рота в Генейфе, 3-я рота, собранная из остатков «Лейфорс» — 53 человека из полутора тысяч полных энтузиазма и надежд десантников, отплывших из Глазго десятью месяцами ранее, а также 51 человек из 4-й и 5-й рот плюс 6-я рота, она же СБС Роджера Кортни.
Все эти изменения происходили, когда Окинлек планировал так долго откладываемую операцию «Крестоносец», новое наступление 8-й армии с целью вернуть территории, захваченные корпусом Роммеля. Эта операция, на которой Черчилль настаивал с августа, должна была начаться в ночь с 17 на 18 ноября 1941 года. В ходе операции предполагалось вернуть Тобрук и Киренаику. Коммандос предстояло провести отвлекающий рейд: дерзкий, а по мнению некоторых, безумный маневр. Они должны были проникнуть глубоко в тыл противника и устроить хаос накануне операции «Крестоносец»:
1) убить самого Роммеля на его вилле, предположительно в Беда Лит-тория в 190 милях за линией фронта; 2) напасть на немецкий штаб, находившийся там же, взорвать телеграфные и телефонные объекты в том же районе; 3) взорвать итальянский штаб в Кирене и итальянский разведывательный центр в Аполлонии; 4) в ту же ночь провести вспомогательную отвлекающую операцию, атаковав силами отряда «L» Дэвида Стерлинга пять вражеских взлетно-посадочных полос между Газалой и Тмими — историческое событие — первый рейд в истории неоперившегося САС. Боб.
Лейкок должен был координировать эти операции, хотя его больше всего волновал рейд коммандос, как наиболее опасный. Этим рейдом командовал подполковник Джефри Кейс, сын адмирала сэра Роджера Кейса, командующего Объединенными операциями в Лондоне.
Коммандос должны были высадиться с подводных лодок в районе, уже обследованном командой СБС, включавшей лейтенанта Инглза и капрала Северна. За пару ночей до рейда подлодка «Торбей» доставила разведчиков в указанный район, затем они добрались до берега в байдарке и провели детальную разведку побережья. Там они также встретились с офицером британской разведки капитаном Джоком Хазелденом, загримированным под араба, который должен был подать сигнал к высадке десанта коммандос ночью 15 ноября. После полуночи десантники вышли в море на подводных лодках «Талисман» и «Торбей». Погода испортилась, но, несмотря на бурное море, приказ не был отменен. Пересадкой тяжело вооруженных десантников с корпуса подлодки в крохотные десантно-высадочные байдарки и шлюпки руководили люди из СБС и, как они и предсказывали, в подобных условиях процесс грозил затянуться навечно. Основная часть десанта, 36 человек, находилась на «Торбее». Вместо намеченных девяноста минут их пересадка заняла семь часов, и уже казалось невозможным десантировать оставшихся восемнадцать человек с «Талисмана», хотя Лейкок с шестью подчиненными все же в конце концов добрался до берега. Он решил остаться на месте сбора с резервом боеприпасов, назначив командиром боевой группы Кейса.
Существовала еще одна проблема: сомнения в местонахождении Роммеля. Теперь предполагалось, что он находится в Сиди-Рафа, а не в Беда Литтория. Прибывшие с Хазелденом два араба подтвердили это, и Лейкок изменил направление атаки. Сократившаяся группа начала 18-мильный марш по вражеской территории в проливной дождь и грозу. Во время высадки все промокли до нитки, так что грязь и скользкие камни лишь усугубляли их мучения. На рассвете Кейс приказал своим людям укрыться в пещере. Там они провели весь день и снова отправились в путь с наступлением темноты, добравшись до цели в ночь с 16 на 17 ноября.
Итак, в 23.30 десантники прибыли к дому, где, как они предполагали, находился Роммель. Кейс расставил своих людей на ключевые позиции: трое должны были вывести из строя электрическую силовую установку, пятеро, рассредоточившись вокруг дома, — прикрыть все выходы, двое остались у соседнего отеля, чтобы никого оттуда не выпустить, а остальные прикрывали дорогу по обе стороны от дома Роммеля. К полуночи, проведя разведку, все заняли свои места. Не сумев войти в дом с заднего входа, как планировалось, Джефри Кейс и его отряд нагло подошли к тяжелой парадной двери и постучались. Капитан Кемпбелл, бегло говоривший по-немецки, потребовал впустить их, и в конце концов часовой открыл дверь. Кейс тут же набросился на него, но часовой, схватившись за дуло пистолета-пулемета Кейса, отступил к стене, так что Кейс не мог выхватить нож. Ни Кемпбелл, ни сержант Терри не могли подобраться достаточно близко, чтобы, как их учили, перерезать немцу горло. Понимая, что бесшумно избавиться от часового не удастся, Кемпбелл пристрелил его из револьвера.
Шум выстрела встревожил остальных немцев. Двоих, выскочивших на лестницу, Терри расстрелял из пистолета-пулемета. Из холла вело несколько дверей. Кейс осторожно приоткрыл первую: комната оказалась пустой. Открыв вторую дверь, из-за которой не раздавалось ни звука, Кейс увидел с десяток немецких солдат в стальных касках и, несколько раз выстрелив из револьвера, захлопнул дверь. Кемпбелл сказал, что бросит гранату, и выдернул чеку. Когда Кейс вторично открывал дверь, в него впились полдюжины пуль, и он упал, смертельно раненный, как раз в тот момент, когда Кемпбелл швырнул гранату. Взрывом гранаты убило всех немцев, остававшихся в живых после выстрелов Кейса. Терри и Кемпбелл вынесли Кейса на улицу, и через несколько минут он умер.
Кемпбелл вернулся собрать своих людей и получил пулю в ногу, в кость, от нервного десантника, принявшего его за немца. Кемпбелла отнесли в безопасное место. Страдая от сильной боли, он приказал своим людям забросать оставшимися гранатами окна здания и немедленно отойти. Кемпбелл понимал, какую обузу он представляет, и велел бросить его.
Всего 18 человек вернулись на место сбора, где полковник Лейкок, коротая утомительные часы ожидания, читал найденный на подлодке и промокший при высадке экземпляр детской книжки «Ветер в ивах». Все направились к тому месту, где спрятали лодки, предварительно посигналив в море. Словно в сказке, «Талисман» поднялся из воды и подошел поближе к берегу, однако отряд Лейкока обнаружил, что лодки исчезли — все до единой. Правда, даже если бы они и нашли лодки, море было слишком бурным, чтобы ими воспользоваться. Лейтенант (впоследствии майор) Томми Лангтон, воевавший затем в СБС, так описывает последовательность событий:
«Мы с облегчением увидели на берегу условленный сигнал, однако из-за высоких волн не смогли спустить байдарку (folboat). Капитан (подводной лодки) решил послать лейтенанта Инглза и капрала Северна с едой и водой в запасной резиновой лодке, однако лодку смыло до того, как экипаж успел погрузиться в нее. Впоследствии десантники на берегу просигналили, что нашли эту лодку. Они не знали, что произошло с их собственными лодками. Капитан подводной лодки сигналами предложил десантникам попытаться на рассвете вплавь добраться до подлодки, находившейся в восьмистах метрах от берега. Однако среди них было достаточно людей, которые не смогли бы преодолеть такое расстояние, и тех, кто вообще не умел плавать».
Предложение было отклонено: десантники решили спасаться всем вместе или никому. Даже в темноте подводная лодка находилась в опасности и, не видя никаких возможностей спасти людей, капитан решил отойти в море и просигналил, что вернется на следующий день после наступления темноты. Лангтон продолжает:
«Мы снова ушли в море… и приблизились к берегу на следующую ночь вскоре после наступления темноты. Море было гораздо спокойнее… но на этот раз мы с разочарованием не дождались никакого сигнала с берега. Подождав немного, капитан решил послать меня и капрала Фриберри на разведку. Берег был пустынным… затем на склоне горы появился огонек оговоренного цвета, но опознавательный сигнал был неправильным, что вызвало у нас подозрение. Мы прошли немного дальше и заметили какое-то движение. Вскоре послышался крик, однако мы ничего не обнаружили, а, поскольку довольно далеко отошли от нашей лодки и нас могли от нее отрезать, я решил немедленно вернуться и ждать».
Лангтон и Фриберри прождали несколько минут, но больше ничего не увидели и решили грести на своей folboat вдоль берега в направлении огонька. Лангтон включил фонарик, услышал крик, но не увидел ответного сигнала. Они снова высадились и в смятении обнаружили, что потеряли весло. Затем Лангтон заметил в кустах огонек сигареты и понял, что там враги. Британцы забрались обратно в лодку и повернули к субмарине, непростая задача с одним веслом и выполненная лишь благодаря необыкновенной силе стокилограммового капрала Фриберри.
Только позже прояснились все обстоятельства. На уцелевших десантников напали немцы; некоторых убили, других, пытавшихся добраться до британских оборонительных рубежей, взяли в плен, и как минимум пятеро были убиты арабами. Только двоим удалось добраться до базы в Александрии: подполковнику Лейкоку и сержанту Терри. Они добрались до своих в Рождество после поразительного пешего похода по вражеской территории и пустыне. Наверное, первое, что сказал Терри: «Слава богу, я больше ни слова не услышу о мистере Жабе». Лейкок явно развеивал скуку, читая вслух отрывки из «Ветра в ивах».
Джефри Кейс был посмертно награжден высшим военным орденом «Крест Виктории» за личную храбрость и командование отрядом. Десант понес большие потери, правда, не по своей вине. Катастрофическая разведка и весь рейд продемонстрировали, что еще многое предстоит сделать, дабы довести подготовку десантников до необходимого уровня, хотя даже самые яростные критики признали, что исход этой важной миссии был предрешен трагическим стечением обстоятельств. Людей бросили на произвол судьбы. Впоследствии стало ясно, что ценность намеченных целей была сильно преувеличена. Намеченные здания были всего лишь складами, а атакованный дом никогда не использовался Роммелем. Он всего лишь раз появлялся на вилле в Беда Литтория, первоначальной цели рейда. По иронии судьбы, Роммеля вообще не было в то время в Северной Африке. Он проводил уикенд в Риме.
Второй отвлекающий маневр, назначенный на ночь начала операции «Крестоносец», был не более успешным, хотя больше десантников осталось в живых. Плохая погода, сильные ветры и песчаные бури едва ли способствовали успешному парашютному десанту, однако, посовещавшись со своими людьми, Стерлинг решил начать операцию. Десантникам, разделившимся на пять групп, предстояло спрыгнуть с бомбардировщика как можно ближе к намеченным взлетно-посадочным полосам и взорвать их, затем отступить туда, где их должен был ждать транспорт Пустынной группы дальнего действия. Каждая группа имела 60 зажигательных и разрывных бомб. Приближаясь к намеченному району, самолету пришлось лавировать, чтобы избежать огня вражеских зениток, поэтому при ветре скоростью 45 миль в час парашютисты приземлились в пустыне далеко в стороне от цели. Только дней через десять уцелевшие десантники начали возвращаться, 22 из 60 добрались до патрулей, выполнив задачу наполовину. Стерлинг злился на самого себя и клялся, что подобная глупость никогда больше не повторится. В следующий раз, обещал он, не будет упущено ни одной детали. САС развивались, однако «Лейфорс», как и всем ближневосточным коммандос, явно пришел конец. Они выстрадали всю тяжесть ухудшения ситуации в Северной Африке и Средиземноморье. Их швыряли из одной операции в другую, в высшем командовании у них было мало друзей, которые могли бы заступиться за них и использовать по назначению; боевые возможности коммандос недооценивались их командирами.
После катастрофы рейда, целью которого был Роммель, энтузиазм пошел на убыль. Хотя, ради умиротворения Черчилля, название «ближневосточные коммандос» сохранилось, люди растворились в войсках, отражавших наступление Африканского корпуса Роммеля. Дэвид Стерлинг тем временем расширял САС, используя многих уцелевших коммандос из «Лейфорс». Когда Черчилль посетил Ближний Восток с кратким визитом, Стерлинг обратился с просьбой передать ему руководство всеми десантными операциями в регионе, кроме операций Пустынной группы дальнего действия. Черчиллю понравился замысел, и он согласился.
План предполагал объединение с СБС, все еще находившейся, к огорчению некоторых ее людей, на Ближнем Востоке. Стерлинг переименовал СБС в Специальную лодочную роту (Спешиэл Боут Сквадрон) (Special Boat Squadron) САС и назначил командиром лейтенанта (лорда) Джорджа Джеллико из бывшего 8-го отряда коммандос. Новое подразделение провело несколько важных и дерзких операций на Ближнем Востоке и Средиземноморье, а его основатель, Роджер Кортни, вернулся в Англию, чтобы успеть сформировать СБС Mk II к началу операции «Торч» («Факел»), десанту в Северную Африку, уже запланированному на осень 1942 года. Тем временем САС, как целое, отправился в собственное путешествие в историю, продолжавшееся еще долго после того, как на следующий год Стерлинг был предан, схвачен и провел остаток войны в плену.
Боб Лейкок был повышен в звании до бригадира и возглавил Бригаду специального назначения (Десантно-диверсионной бригадой) Ближневосточного командования, сменив отозванного в Лондон Чарльза Хейдена. Перемены происходили стремительно. Шестидесятисемилетний Роджер Кейс явно устал и скорбел о смерти своего сына Джефри. Он взрастил «Объединенные операции», но теперь ему нашли замену, и Хейдена назначили заместителем нового командующего.