Процесс стабилизации, наступающий вслед за войнами, на этот раз сильно отличался от обычного. После окончания Второй мировой войны коммандос морской пехоты практически не вылезали из боевых действий. Это ясно видно из предыдущих глав: Палестина, Малайя, Гонконг, Корея, Суэц, Борнео и Ближний Восток, и наконец Фолкленды. Коммандос воевали два с половиной десятилетия. После активных военных действий, губительных для любого военного формирования, необходим период восстановления. Даже для опытного солдата ужасы войны не проходят бесследно. Однако, несмотря на сокращение британских военных обязательств перед бывшими колониями и протекторатами, тяжкое бремя не ослабевало до конца восьмидесятых.
В Северной Ирландии постоянно требовалось в среднем 16000 человек, и коммандос несли там службу наряду с британскими армейскими соединениями. Длительность командировок варьировалась от шести месяцев до двух лет, и коммандос были надолго оторваны от своих семей. Холодная война также требовала присутствия британских войск в составе контингента НАТО в традиционных буферных зонах Европы, где существовала угроза безопасности странам — членам НАТО. Дополнительную угрозу представляли взрывоопасные страны и террористические группы, образовавшиеся после ухода европейских войск из бывших колоний, особенно на Ближнем Востоке. Опасность, возникшая в начале семидесятых, усилилась в последующие десятилетия, когда государства с нестабильными режимами стали создавать современные боевые арсеналы, включая огромные запасы химического и бактериологического оружия. К концу девяностых не менее 21 страны обладали оружием массового уничтожения, а некоторые из них разрабатывали ядерное оружие.
Как боевому авангарду Королевской морской пехоты, 3-й бригаде коммандос пришлось включить в подготовку много новых дисциплин. Уже на ранней стадии они стали группой специалистов НАТО, постоянно готовой к любому развитию событий. В такой ситуации они постоянно должны были находиться под рукой. Признанная лучшим десантным соединением в Европе, 3-я бригада коммандос стала главным элементом в защите как национальных, так и европейских интересов.
Сфера применения морских пехотинцев и СБС расширялась и на внутреннем фронте. Морская пехота первоначально создавалась для защиты кораблей, и в этой роли стала еще более необходимой, особенно после террористических атак на пассажирские суда в семидесятые годы. В тот период было проведено не менее трех операций, в которых морские пехотинцы и СБС отражали нападение террористов на лучший британский пассажирский лайнер «Куин Элизабет II». Опыт коммандос морской пехоты стал особенно необходимым, когда увеличилось число нефтяных и газовых сооружений в морских водах Соединенного Королевства. Для защиты от террористов отдаленных от берега объектов, а также ядерных заводов, электростанций, других элементов инфраструктуры страны и тоннеля под Ла-Маншем требовались постоянные десантные формирования.
Непрекращающиея атаки на Британию Ирландской Республиканской Армии, увеличение числа политических и религиозных экстремистских группировок усиливали необходимость Десантного прикрытия британского побережья. Морские пехотинцы постоянно находились в состоянии боевой готовности. Чтобы удовлетворять возрастающим требованиям, система подготовки коммандос, разработанная в начале семидесятых, нуждалась в постоянном усовершенствовании. «Рота Комаччио», названная так в честь сражения в Италии, и СБС постоянно были готовы к немедленным действиям в случае угрозы терактов. Соответственно разрабатывались закодированные операции для всей бригады коммандос. В таких условиях необходимо было точное знание о расположении и внутреннем устройстве уязвимых объектов. Система подготовки и планы все время совершенствовались и испытывались в тактических учениях.
В начале девяностых годов организованная преступность приобрела необыкновенный размах: контрабандная торговля наркотиками, оружием и людьми велась на всех морях, и здесь невозможно было обойтись без коммандос, особенно без СБС. Пока Королевская морская пехота оставалась неотъемлемым компонентом планов обороны государства, 3-я бригада коммандос стала рассматриваться, как элита британских десантных войск, и не будет преувеличением сказать, что многие армейские формирования завидовали ее положению.
С падением Берлинской стены и реальным окончанием Холодной войны необходимость в специалистах по национальной обороне сохранилась, хотя сразу после краха коммунизма многие политики впали в эйфорию и решили, что при новом мировом порядке можно уменьшить военные расходы. Сокращение британской военной структуры было предопределено в вызвавшем полемику документе «Варианты перемен» (Options for Change). Позже заговорили и о сокращении численности войск в Северной Ирландии, хотя очень скоро надежды на мирное урегулирование конфликта угасли. С выводом советских войск из Европы и Балкан появились новые проблемы: гражданские войны в бывшей Югославии и беспорядки в России.
Несмотря на все это, сокращение затронуло многие британские формирования, даже давно и преданно служивших Британии гурков, чье положение ухудшилось в связи с уходом Британии из Гонконга. Общий численный состав морской пехоты наметили свести к 7000, однако коммандос практически сохранили личный состав — около 5000 человек, включая части материально-технического и медицинского обеспечения — как примерно и планировалось Уинстоном Черчиллем в 1940 году: хорошо оснащенное формирование с высокой квалификацией в самых разных отраслях, готовое моментально отправиться в любую точку земли.
3-я бригада коммандос полностью соответствовала предъявляемым требованиям, и ее первоклассных специалистов, как и парашютистов, не могло заменить ни одно другое формирование. В непрерывно меняющихся условиях, несмотря на постоянную боевую работу, главным делом коммандос оставались постоянные тренировки.
Как их предшественники во Второй мировой войне, коммандос могли воевать и на передовой, но когда в 1990 году началась война в Персидском заливе, они не понадобились, исключая лишь СБС, приписанную к группе особого назначения. Мэтыо Которн, молодой офицер 45-го отряда коммандос, вспоминал, что как раз тогда его часть собиралась в шестимесячную командировку в Северную Ирландию, в так называемый «бандитский район» графства Южный Арма:
«Мы следили за развитием войны с безусловным интересом, хотя и несколько отстраненно, поскольку вряд ли нас отозвали бы из боевой командировки и перебросили в Залив. Единственное, где мы могли бы пригодиться при освобождении Кувейта, так это в уличных боях в плотно застроенных районах. Главная причина, почему нас не могли бросить на иракские оборонительные укрепления, заключалась в том, что мы обычно тащим все снаряжение на собственной спине, а ни один пехотинец не может нести больше суточного запаса воды. Это означает пополнение запасов каждые 24 часа, а мы не видели такой возможности.
Многие парни были разочарованы и говорили: «О боже, на следующие 20 лет все эти армейские станут невыносимыми, будут хвастаться полной грудью медалей, а мы упустили шанс». Однако присутствовало и некоторое облегчение; не потому, что мы не хотели воевать, а просто не хотели отправляться туда прямо из Ирландии. Это было бы очень тяжело, особенно для женатых парней и их семей. Поэтому, я думаю, мы больше притворялись разочарованными, когда узнали, что не отправляемся в Залив.
Все закончилось как раз перед нашим возвращением домой, и мы находились в шестинедельном отпуске, положенном после Ирландии. Странные вещи вспоминаешь в кризисные моменты. Жена была на работе. Я посмотрел телевизионный сериал «Соседи» и от нечего делать стал переключать каналы. По Би-Би-Си-2 как раз передавали выступление министра обороны, мистера Тома Кинга, в Палате общин. Он произнес роковые слова: «…и часть, которую я решил использовать — 3-я бригада коммандос морской пехоты». Это был первый намек на то, что нас пошлют в Ирак».
Бригаду коммандос задействовали сразу после Войны в Заливе. Пока международная коалиция изгоняла войска Саддама Хусейна из Кувейта, на севере Ирака разворачивалась человеческая трагедия невообразимых масштабов: Хусейн повернул свою армию против курдов, проживавших на севере страны. Джордж Буш, президент США, в то время игравший в гольф в Майами, высокомерно отказался вовлечь свои войска в конфликт, который он назвал гражданской войной. На самом деле, это было продолжение геноцида курдского населения. В 1988 году иракский лидер истребил тысячи курдов химическим оружием, и, боясь повторения, они начали покидать свои дома. Курды направились к турецкой границе, где были остановлены, и на восток к Ирану, не ожидавшему появления огромных людских толп у своих границ. Через несколько дней на горных склонах скопилось два миллиона мужчин, женщин и детей без еды, воды и какого-либо убежища.
Через неделю их положение стало безнадежным. По всему миру телеканалы показывали страдания курдов, вызванные жестокостью Саддама Хусейна и безразличием Запада, в особенности Буша, который мог, но не захотел предотвратить кризис. Британскому премьер-министру Джону Мейджору не оставалось ничего, кроме как разработать план по созданию «зоны безопасности» для курдов, заставив Саддама оставить их в покое за 36-й параллелью. Мейджор также призвал своих европейских коллег и американцев присоединиться к Британии и послать войска в Ирак до ввода войск ООН. Буш неохотно согласился, а впоследствии пытался приписать идею себе.
45-й отряд коммандос, отдыхавший в Британии после вертолетного патрулирования над Южным Арма, был отозван из отпуска для немедленной отправки в Ирак в составе 3-й бригады. Пока другие британские соединения, находившиеся в составе сил коалиции, выводились из Южного Ирака, десантникам предстояло защищать как курдов, так и представителей международных гуманитарных организаций. Под флагом ООН вместе с контингентами других стран коммандос вытеснили иракцев за «линию, проведенную на песке» в 20 милях к югу от города Закхо. Согласно приказу, любой иракский самолет, залетевший в зону безопасности, следовало сбивать, а наземные войска вытеснять за 36-ю параллель. Вспоминает Мэтью Которн:
«В действительности мы не предполагали, что станем защищать курдов. Мы думали, что должны прикрыть вывод войск на юге по окончании главных сражений. Однако нельзя отрицать: действительно возникла необходимость в формировании, которое может быстро развернуться и действовать в самых жутких условиях. Телевидение всего мира показывало замерзающих, голодающих, умирающих от дизентерии курдов, дерущихся за крохотные пакеты с едой. Необходимо было что-то делать, и делать срочно. Мы были под рукой и думаю, что и с политической точки зрения мы были самыми подходящими людьми.
Мы срочно сделали прививки, собрали специальное снаряжение, боеприпасы и защитные костюмы на случай, если Саддаму Хусейну придет в голову применить ядерное, бактериологическое или химическое оружие. Все это потребовало времени, а Королевские ВВС очень придирчиво следили за размещением нашего груза, чем вызвали дополнительную задержку. Нас перебросили из базы Королевской морской пехоты «Кондор», расположенной на восточном побережье Шотландии, на базу Королевских ВВС «Лукас», с которой мы перелетали на самолете VС-10 в южную Турцию. Оттуда американскими и британскими «Чинуками» нас с самым необходимым снаряжением доставили на намеченные позиции».
Район предстоящих действий разделили на два: северный и южный. Северную полосу, где в горах были рассыпаны жалкие лагеря беженцев, назвали «район Объединенного оперативного соединения Альфа». Южная, «Объединенного оперативного соединения Браво», покрывала курдские города и деревни, покинутые местным населением, спасающимся от иракских солдат и тайной полиции. Главных задач было две. Первая — обеспечивать голодающие толпы пищей, водой, убежищами и вторая — создать в покинутых городах такие условия, чтобы курды захотели вернуться. Первая часть была серьезным испытанием даже для самых опытных международных гуманитарных агентств; вторая требовала большой осторожности. Снова послушаем Мэтью Которна:
«45-й отряд коммандос разместился вокруг маленькой школы в крохотной деревушке, создав базу для патрулирования региона в южном направлении к Дахуку. Обстановка была типичной для Ближнего Востока: низкие грязные здания из бетона, снующие машины — от развалюх до вполне приличных, и гражданское население в длинных одеждах, занятое повседневными делами: они носили воду, стирали одежду и тому подобное. Когда мы появились, было довольно пустынно, поскольку население бежало в горы. Если раньше там жило 30 000—40 000 человек, то вначале было не больше 2000–3000, но постепенно люди начали возвращаться.
Когда мы имели дело с иракцами, это было настоящее боевое патрулирование, но когда вокруг были курды, речь шла о завоевании душ и сердец. Очень часто за нашими парнями, патрулирующими улицу, увязывались два-три подростка. У нас появлялась возможность просто поговорить с местными, успокоить их, поиграть с мальчишками, а не бряцать оружием. Мы должны были ободрить курдов, чтобы способами тайного сообщения они передали тем, кто находился в горах, что обстановка безопасная и можно возвращаться. Это все, что мы могли сделать, чтобы они спустились с гор.
Другие части 3-й бригады коммандос поднимались в горы, чтобы убедить беженцев вернуться в свои дома и помочь гуманитарным организациям. С иракцами же мы не церемонились, особенно когда в районе появлялись войска. Нам не разрешали называть их «противниками», поскольку официально мы находились в состоянии мира. Мы не имели права называть курдов партизанами или борцами за свободу; просто вооруженные курды. Приказы варьировались. Иногда нам просто говорили: «Идите, прогуляйтесь по городу, покажитесь, а если увидите агентов тайной полиции, остановите и потрясите как следует». Давали и особые инструкции: например пойти в дом тайной полиции, постучать в дверь и спросить, когда они уезжают. Если в следующий раз они все еще будут на месте, мы должны приказать им уйти и оказать давление. Однажды в Амадье (рядом с турецкой границей) мы посадили их в грузовик и вывезли в Дахук. Оказалось, что такие действия идут вразрез с политикой коалиции на высшем уровне. Коалиция и Военный координационный комитет, в который входили представители обеих сторон, договорились никого не выселять насильно, что иракцев вполне устраивало. Поэтому, когда коммандос собирали этих людей и вывозили, начинались неприятности. Иракцы жаловались, и нам попадало. Унизительно, потому что даже командир бригады точно не знал, как войскам обходиться с иракцами, которые не желали подчиняться.
Местные курды легко опознавали агентов тайной полиции, хотя очень часто и мы выделяли их. Они обычно были хорошо одеты, носили американские темные очки, курили американские сигареты, водили хорошие машины и вели себя надменно. В одном городишке, где мы довольно прилично ладили с иракскими военными, стоявшими на контрольно-пропускном пункте, вдруг объявился некий баасист, государственный чиновник. Он выглядел так, словно сошел с киноэкрана: черные брюки и черная рубашка, белый пиджак. Отвратительный тип, и иракские солдаты его явно боялись. Когда он спросил наши имена, мы, естественно, не представились, а все, что мы говорили, он записывал в маленькую книжечку, демонстрируя, что он — часть государственной машины подавления».
Шли дни, некоторые из оставшихся иракских частей даже не слышали о достигнутых в Багдаде соглашениях, не знали, что должны освободить курдские территории, но тут, как вспоминал Которн, пришел приказ о «выселении». В одном соседнем городе рота иракцев с двумя танками упорно стояла на контрольно-пропускном пункте и не давала покоя проходящим курдам. Патруль Которна, предупрежденный о возможной стычке, подъехал к ним на грузовике и связался по рации со штабом, чтобы, в случае необходимости, вызвать поддержку с воздуха. Затем десантники двинулись к посту «с некоторой тревогой и опасениями». Однако до перестрелки дело не дошло. Которн в конце концов поговорил с командиром иракской роты, который заявил, что понятия не имеет о решении насчет 36-й параллели и ждет приказа. «Я объяснил, что нам хотелось бы их больше не видеть. Часов через шесть появилась остальная часть 45-го отряда, и на следующий день иракцы ушли».
Только один раз части Которна пришлось открыть огонь. Это случилось во дворце, которым, как считалось, иногда пользовался Саддам Хусейн. За дворцом наблюдали две недели. Иногда оттуда выскакивали иракские солдаты и стреляли из винтовок в направлении наблюдательного поста 45-го отряда с расстояния примерно в 600 метров. Затем раздался более мощный залп, и командир наблюдательного поста приказал своим людям ответить. С поста выпустили 438 патронов, и двое иракцев упали. Их втащили во дворец, и больше никто не стрелял. Коммандос сталкивались и с другими проблемами. Вдоль дорог, особенно ведущих к оставленным иракцами позициям, было много минных полей. В основном это были очень опасные противопехотные мины, снабженные проволокой, прикрепленной к пяти усикам. Активированная мина выскакивала из оболочки до уровня пояса с губительными последствиями для жертвы. Хотя никто из десантников не пострадал, погибло не менее восьми представителей гуманитарной миссии.
Коммандос не просто убеждали курдов вернуться в деревни, но и играли важную роль в снабжении беженцев едой, палатками, топливом и медикаментами. Тем временем курдские лидеры пытались узнать, какие действия предпринимаются для изгнания тайной полиции и как долго еще защитники останутся с ними. Велись также щекотливые переговоры о создании курдских административных структур, чтобы войска ООН ушли как можно скорее. Последние уже готовились. Американцы заявили, что хотят вывести свои части к концу июня, а 45-й отряд коммандос готов был вернуться в Британию в любую минуту. 40-й отряд, до этого эвакуировавший курдов с гор в предгорья и долины, занял позиции 45-го отряда и, в свою очередь, ушел с остатками бригады. Их сменили гуманитарные организации и войска ООН. Однако в конце концов весь район был занят армией Саддама Хусейна, жестоко расправившейся и с шиитами, укрывавшимися в болотах на юге страны. Единственно, чего добились британские и американские войска, так это освободили горы от замерзавших там двух миллионов курдов и лишили телезрителей захватывающего зрелища.
Одной из причин столь быстрого вывода войск была угроза, возникшая в других регионах. Коммандос еще возвращались домой, когда разразился кризис в Югославии, где крах коммунизма положил начало гражданской войне. Союз несовместимых народов, принужденных к сожительству после окончания Первой мировой войны, рухнул и взорвался кровопролитными сражениями, не затихавшими до конца века. Война между Хорватией и Словенией на северо-востоке страны положила начало войне по всему региону. Британские, американские и европейские войска сначала вмешались под знаменем ООН в боснийскую войну, а затем при поддержке НАТО пытались прекратить этнические чистки в Косово. Как и многие другие формирования, наземные, морские и воздушные, 3-я бригада коммандос предоставила группы специалистов и личный состав для преодоления кризиса.
Кроме выполнения боевых задач, десантники не прекращали учений и продолжали патрулирование в Северной Ирландии. С 1968 по 1998 год в Северной Ирландии было убито 448 и ранено 5544 британских военнослужащих; в их числе были и морские пехотинцы. Исполнение долга в Северной Ирландии стало частью посвящения в коммандос для многих молодых офицеров и рядовых. Там они приобретали свой первый боевой опыт. Перед вами записки младшего офицера из 40-го отряда коммандос:
«Я оказался в западном Белфасте с 40-м отрядом коммандос более чем через 20 лет после появления здесь первых войск. Обстановка совершенно другая, но сразу поражают живописные пейзажи, необычные звуки и ароматы, типичные для Северной Ирландии. Некоторые приехали сюда во второй или в третий раз, но большинство — новички, которые никогда не забудут это первое боевое задание. Мы помогаем королевским констеблям Ольстера (северо-ирландской полиции) наводить порядок в районах западного Белфаста: Фолз Роуд (Fals Road), Торф Лодж (Turf Lodge), Андерсонстауне (Andersonstown) и в хорошо укрепленном Сектариэн Дивайд (Sectarian Divide) вдоль Шанкилл (Shankill). Это трудная и часто неблагодарная во всех отношениях задача. К тому же очень сложно объяснить нашим любимым, чем же мы в действительности занимаемся в шестимесячной командировке. Патрулирование здесь негативно сказывается на парнях, поскольку они все время ждут, что что-то случится. Вспомогательные части пытаются поддержать их боевой дух, удовлетворяют их волчьи аппетиты, обеспечивают связь и стараются, чтобы в жалкие часы отдыха хватало телевизоров.
Жизнь однообразная. Дни тянутся, похожие один на другой. Недели превращаются в календарные строчки. Мы разбросаны по трем районам, включая старую фабрику Норт Ховард Стрит Милл, обломок ушедшей эпохи промышленного расцвета западного Белфаста. Мы любовно называем ее Милл. Если бы не британская армия, этот разрушающийся памятник «Тревожным годам», как и многие другие вокруг, стоял бы заброшенным в ожидании смерти и возможной реинкарнации. В Милл уютно. Из-за ежедневной уборки в затхлом воздухе царит острый запах моющих средств. Жизнь в Милл немного похожа на морскую. Жилые помещения и кабинеты выходят в длинные коридоры, и легко представить, что ты на большом корабле. Окна так высоко, что выглянуть можно, только забравшись на лестницу. Из-за недостатка естественного света теряешь ощущение времени, а топят так, что жарко и влажно, будто в субтропиках — резкий контраст с морозами на улице.
Люди и машины снуют туда-сюда в любое время дня и ночи, шум двигателей сменяется грохотом и скрежетом инструментов, так как в ветшающем здании непрерывно что-то ремонтируется. Только за воротами Милл или полицейского участка окунаешься в реальную жизнь западного Белфаста. Многие урбанистические монстры предыдущих десятилетий уступили место довольно милым микрорайонам, просторно застроенным кирпичными коттеджами, однако огромное количество бытового мусора портит впечатление, а поначалу даже вызывает тревогу. Когда вспоминаешь, что нельзя судить о книге по обложке, жизнь кажется почти нормальной, и, во многом, так оно и есть. А потом с ревом проносится колонна серых бронированных полицейских «Лендроверов», или среди женщин с колясками появляются солдаты в полевой форме, касках и с винтовками, и впечатление «нормальности» исчезает.
Идешь дальше и видишь тяжелые запертые ворота, перегораживающие оживленную улицу, и стену высотой с соседний дом. Это — «Линия мира», разделяющая католиков и протестантов. Жители западного Белфаста по-разному реагируют, когда видят британского морского пехотинца. Начитавшись инструкций, ожидаешь враждебности, но в действительности все не так плохо. Молодежь, конечно, может разразиться ругательствами, но большинство людей просто смотрит сквозь тебя.
По ночам чувствуешь на себе пронзительные взгляды, где-то дрогнет занавеска в окне, но люди всех возрастов говорят более свободно и даже могут пожелать тебе удачи. Ты хватаешься за сочувствие, как за соломинку, ибо вполне возможно, что завтра ты для них снова перестанешь существовать. Жители западного Белфаста очень гордятся своей историей и свою верность короне или движению «За объединенную Ирландию» демонстрируют огромными цветными надписями, ловко разрисовывая торцы длинных рядов домов, стоящих вплотную друг к другу. Некоторые стены размалевывают свежими новостями, и неважно, согласие ли это с мирными усилиями или клятвы никогда не сдаваться Югу.
На базе в Милл люди спят, холят стертые ноги, тренируются в гимнастическом зале или готовятся к новым инцидентам. Снова взойдет солнце над нашим маленьким районом этого большого и многоликого города и начнется новый день. Для некоторых рассвет означает конец 14-часовой вахты и возможность поспать. Даже если ты безразлично относился к Северной Ирландии, ты не забудешь Белфаст, хотя, возможно, и останешься в некотором недоумении. Ты навсегда сохранишь воспоминания о хороших днях, плохих днях, людях… и, самое главное, о дружбе между морскими пехотинцами».
Последняя фраза часто повторяется повсюду. Коммандос оставили далеко позади дни эксцентричных лорда Ловата, Джэка Черчилля и остальных бойцов старых бригад, однако дух коммандос сохранился, и недаром страничка морских пехотинцев в Интернете начинается словами: «Уникальный esprit du corps (корпоративный дух) коммандос возник из их моральных целей… слово «коммандос» родилось в Бурской войне, когда каждый коммандо был маленькой самостоятельной боевой частью, совершающей эффективные атаки на врага — британцев».
Именно с этого мы и начали…