Она нашла меня в библиотеке, и совершенно ясно, что уже успела поговорить с Эббой.

— Ну?

Я рассказал, как решил поступить. Есть у неё способность состроить мину, полную презрения и ярости. И она настолько выразительна, что на самом деле добавлять слова уже нет необходимости. Но она добавляет. Ещё как добавляет.

— У меня нет выбора, — возразил я. — Я рыцарь.

— Тебе пятьдесят шесть лет, и ты задыхаешься, поднимаясь по лестнице. А тебе предлагают сражаться с драконами.

Насчёт лестницы — наглая ложь. Это было всего лишь раз, и то на часовой башне. Семьдесят семь ступеней вверх.

— Я не хочу этого делать, — заметил я. — Последнее, будь оно проклято, чего я хочу…

— Последнее, будь оно проклято, что ты совершишь, если будешь достаточно глуп. — Она никогда не ругается, кроме тех случаев, когда отвечает мне моими же словами. — Ну задумайся хоть на минуту. Если ты погибнешь, что случится с этим местом?

— Я не собираюсь…

— Флориан слишком мал для того, чтобы управлять поместьем, — продолжала она, будто я ничего и не говорил. — Этому твоему клоуну-управляющему доверять нельзя: если над ним не стоять, он забудет, как дышать. Вдобавок ко всему существуют ещё выплаты за наследство и право опеки, это же сотни и сотни талеров, которых у нас просто-напросто нет. Значит, надо будет продавать землю, а однажды начав это делать, можно сразу грузиться на тачку и отправляться бродяжничать, потому что…

— …совершенно не собираюсь погибать, — сказал я.

— И перестань уже орать, — закричала она. — Достаточно того, что ты меня до смерти напугал. Не хватало ещё повышать на меня голос. Не знаю, почему ты так поступаешь. Ненавидишь меня или что?

Мы были в четырёх с половиной секундах от слёз, а я решительно не желал с этим разбираться.

— Хорошо, — ответил я. — Тогда скажи, что мне делать.

— А я откуда знаю? Не я же вляпалась в эти дурацкие неприятности.

Хотелось бы мне, чтобы я мог это сделать; я должен быть на это способен. В конце концов это по-рыцарски, не так ли? Подобраться с правильной стороны и прыгнуть через голову другого человека.

— Как насчёт твоего бесполезного брата? Отправь его.

Самое страшное в том, что такая мысль уже приходила мне в голову. Это было… ну, не принято, но в рамках закона, в смысле, что подобные прецеденты существовали. Конечно, мне придётся стать практически прикованным к постели какой-нибудь заразной, но благородной болезнью. Титурель младше меня на десять лет и до сих пор регулярно сражается на ристалище, однако в тот момент он находился в трёх милях от нас, в охотничьем домике, с какой-то женщиной, которую неизвестно где нашёл. И если бы я действительно заболел…

Я был ей благодарен. Если бы она не предложила, я бы, возможно, об этом задумался. А так…

— Не глупи, — сказал я. — Только подумай: если я должен буду отказаться, а Титурель и впрямь сумеет убить эту проклятую тварь. Нам ещё тут жить. Он станет невыносимым.

Она раздувала ноздри, словно, не побоюсь этого слова, одно их этих животных на букву "Д".

— Хорошо, — ответила она. — И всё-таки, неужели будет лучше, если ты погибнешь и твой ужасный брат переедет сюда и возьмёт управление поместьем в свои руки…

— Я не собираюсь погибать, — сказал я.

— Но о чём это я, ты же никогда меня не слушаешь, так что с тем же успехом я могла бы поберечь дыхание. — Она замолчала и сердито уставилась на меня. — Ну?

Иногда сложно представить, что, когда я женился на ней, она была Прекрасной Девой Ланнандэйла.

— Что ну?

— Что ты собираешься делать?