— Коньяк? Шампанское? Вино?

Приятный голос миловидной стюардессы заставил Шейлу повернуть голову и слабо улыбнуться.

— Нет, спасибо, — чуть слышно произнесла она и снова уставилась в черноту ночи за иллюминатором. Там, в темноте, ей хотелось затеряться, спрятаться со своим внутренним мраком, овладевшим ею с того дня, когда пришло известие о гибели мужа…

В тот жаркий душный день Шейла Гартнер, в замужестве Шейла Кевин Чандлер, впервые исполнила шестую сонату Скрябина в благотворительном концерте, который устроила корпорация «Рамада» в музыкальном центре Лос-Анджелеса. Успех был большой, а главное — она сама чувствовала: получилось! Как и всем участникам концерта, перед уходом ей вручили фирменный подарок корпорации. Уже в дверях ее догнал рассыльный, чтобы передать большой букет бархатистых темно-красных роз. Кто-то за ее спиной негромко произнес:

— О, вы уже обзавелись поклонником!

Услышав нотку зависти в голосе произнесшего эти слова, Шейла смутилась, так как успела заметить среди цветов позолоченную визитную карточку. Не оборачиваясь она быстро вышла из современного здания музыкального центра и направилась к автостоянке. Только в машине она позволила себе взять в руки визитную карточку, на которой размашистым почерком было написано одно слово: «Поздравляю!». Цветы прислал ей глава корпорации «Рамада» Грег Чандлер.

Ироническая усмешка скривила пухлые губы Шейлы. Вот уж не знала, что брат ее мужа разбирается в музыке настолько, чтобы оценить исполнение. Она не слишком симпатизировала ему с первой встречи, когда Кевин привел ее в свой дом, чтобы познакомить с матерью и Грегом. Старший брат держался, на ее взгляд, слишком самоуверенно, даже высокомерно. Он действительно был интересным внешне, наверняка имел успех у женщин, но до сих пор не женился. С братом обращался снисходительно, что не могло не возмущать Шейлу. Когда позже она поделилась своими наблюдениями с Кевином, он улыбнулся и сказал, что ей это только показалось, что на самом деле Грег замечательный брат и любящий сын.

— К тому же он невероятно застенчив, потому до сих пор и не женился, — добавил он. — Только это строго между нами, Шейла.

Сидя в машине, Шейла думала о муже. Как ей повезло, что она встретила именно Кевина. Во время первого свидания она сразу ощутила родство их душ. Художник и архитектор, он тонко чувствовал музыку. А как быстро научился он приноравливаться к переменам в ее настроении! Умение понять, почувствовать друг друга стало основой их счастливого союза. Жаль только, что много времени приходится жить в разлуке. То ее гастроли, то деловые поездки мужа, связанные со строительством сооружений по его проектам. А кроме того, мальчишеское, по ее мнению, увлечение альпинизмом…

Шейла вздохнула и включила двигатель. Радостное возбуждение сменилось грустью, причин для которой было более чем достаточно. Во-первых, Кевин не присутствовал на ее первом публичном исполнении шестой сонаты Скрябина. Во-вторых, с гор он спустится не раньше чем через неделю, а там вскоре и ей отправляться в гастрольное турне по Европе. Окончательного согласия она, правда, еще не дала, можно, в конце концов, отказаться… Но для нее как пианистки такая поездка очень важна. Однако соблазн остаться с мужем дома тоже велик. Ей нравилось проводить с ним вечера в домашней обстановке. Она любила готовить для него, исполнять его любимые музыкальные произведения, сидя за беккеровским роялем, который подарили его родные на их свадьбу. Даже просто молчать или читать вместе, уютно прижавшись к мужу на диване, доставляло ей тихое удовольствие. Кое-кому Кевин мог показаться скучным и необщительным. Шейла знала, что это не так. Просто ее муж не жаловал светские вечеринки, на которых говорится много пустых и не всегда искренних слов. Он считал, что человеческая жизнь слишком короткая, чтобы тратить отпущенное Богом время на пустяки. Лишенная суетного тщеславия, Шейла была с ним полностью согласна. В разлуке она тосковала по теплу его сильного тела, будившего в ней чувственность. Его ласки были так нежны и эротичны, что при одном воспоминании о них у нее начинал плыть в голове туман и она погружалась в состояние блаженства… Визг тормозов заставил ее очнуться от приятных воспоминаний.

— Спаси и сохрани! — воскликнула Шейла, выравнивая машину, а со всех сторон звучали тревожные гудки.

На лбу выступили холодные капли при мысли, что она могла стать виновником аварии на скоростном шоссе. Чтобы немного успокоиться, Шейла съехала на обочину и медленно откинулась назад. Нелепо было бы погибнуть или стать инвалидом в неполных двадцать четыре года, думала она, откинув голову на сиденье. Ведь она еще почти ничего не успела сделать в жизни. Ее исполнительское мастерство только набирает силу. В Штаты она приехала из Англии, где родилась и выросла. Если бы не встреча с Кевином, она ни за что не согласилась бы здесь жить. Хотя бы потому, что там остались ее родители. Узнав, что ей предложили совершить гастрольное турне по Европе, отец разволновался, спросил, означает ли это, что она будет выступать в Лондоне… Нет, не может она обмануть его надежду послушать игру дочери в самом престижном концертном зале Лондона, ведь он так всегда гордился ею, верил в ее успех!

Солнце клонилось к закату, а духота не проходила. Казалось, природа замерла в ожидании какого-то катаклизма. Над западным горизонтом небо изменило свой привычный синий цвет на багрово-лиловый. Наверное, ночью будет гроза, рассеянно подумала Шейла и взглянула на часы. До дома ехать еще не меньше двадцати минут, надо торопиться, чтобы успеть к восьми часам. Так у них было заведено с мужем. Тот, кто на время разлуки оставался в Лос-Анджелесе, должен был в этот час находиться дома возле телефона. Конечно, сегодня Кевин никак не сможет ей позвонить, в горах нет телефонных будок. И зачем его с друзьями понесло на Тибет? Шейла вспомнила последний разговор с мужем перед отъездом и улыбнулась. Впервые он шепотом на ухо признался ей, что хотел бы иметь от нее ребенка.

— Девочку или мальчика? — спросила она лукаво.

— Неважно. Главное, что это будет наш ребенок, — ответил Кевин, поцеловал ее в последний раз и ушел…

Шейле пришлось зажать себе рот кулаком, чтобы не разрыдаться на весь салон самолета. Дальше вспоминать не было сил. Взяв себя в руки, она порылась в сумочке и достала упаковку лекарства, которым снабдил ее после похорон мужа психиатр.

— Лечит не только время, но и глубокий полноценный сон, — важно произнес врач, когда Шейла попыталась отказаться от приема снотворных пилюль. Теперь эти пилюли стали для нее спасательным кругом в океане горя и жгучего стыда. Шейла попросила воды у стюардессы, выпила таблетку и откинула спинку кресла, готовясь заснуть. Стоило ей закрыть глаза, как вновь черный бархат ночи стали разрывать сполохи молний, а ее одежду принялись срывать чужие мужские руки. Молнии по рисунку напоминали гигантский разветвленный корень, свет от них падал на лицо мужчины, искаженное страстью. Шейла вздрогнула всем телом, однако через минуту погрузилась в спасительный сон без сновидений. Только по щеке скатилась запоздалая слеза.

 

1

Грег Чандлер не сразу нашел нужный ему маленький дом, затерявшийся среди современных зданий на окраине мегаполиса. Мавританский стиль старого особняка наводил на мысль, что его строили еще в далекие времена испанского правления, а значит, ему около двухсот лет. Он и не подозревал, что такие дома еще сохранились в Лос-Анджелесе. Возможно, второго такого и вовсе нет, думал он, разглядывая особняк через окно машины.

Думай, не думай, а вылезать на жару из машины с кондиционером все равно надо. Разумеется, его медлительность объяснялась не страхом перед калифорнийской жарой. Праведный гнев, которым он подогревал себя всю дорогу, куда-то улетучился. На его месте возникли неуверенность и страх. Страх? — удивился Грег. Разве можно его чем-то испугать после всего, что пришлось пережить за последние годы? Но то был настоящий страх. Он боялся снова встретиться с женщиной, роковым образом изменившей его жизнь и, скорее всего, даже не подозревавшей об этом. Впрочем, сейчас у него настолько важное дело, что все остальное не имеет значения. Он обязан убедить Шейлу вернуть ему ребенка!

Грег быстро вышел из машины. Двери подъезда оказались не запертыми. Из сумрачного холла цокольного этажа резная деревянная лестница привела его на площадку первого этажа. Справа и слева находились двери. Возле одной была прибита медная табличка. Подойдя ближе, Грег прочитал: «Шейла Чандлер. Учительница музыки». Помедлив еще, он позволил в дверь. Вначале послышались голоса, потом легкие шаги в прихожей. Дверь распахнулась, перед ним стояла… она.

Узнать ее было совсем не трудно. Все те же большие синие глаза, затененные густыми черными ресницами, все тот же капризный рот — верхняя губа слегка вздернута, видны два передних зуба, нижняя, более пухлая, выдается вперед, как и овальный подбородок. И все-таки она изменилась, округлилась, стала еще более женственной, что естественно после рождения ребенка. Сердце Грега сжалось от внезапной боли.

— Ты? — медленно произнесла Шейла, с удивлением разглядывая его.

Потом в ее глазах появилось странное выражение, то ли ненависти, то ли страха, он не успел даже разобраться какое, как оно быстро сменилось вежливым холодным интересом.

— Что привело тебя ко мне?

— Дело, которое касается нас обоих. Очень важное дело, — сказал Грег, догадавшись, что Шейла не горит желанием пригласить его в квартиру. — Я могу войти?

Она молча отступила в сторону, но при этом смотрела не на него, а в другую сторону. Проследив за ее взглядом, он увидел юную китаянку, шедшую по коридору с маленькой девочкой на руках. Сердце у него опять болезненно сжалось, когда они скрылись за дверью одной из комнат.

Шейла проводила Грега в гостиную. Оглядевшись, он заметил в дальнем конце комнаты рояль, тот самый, что покупал на свадьбу своего брата. Нет, об этом не стоит сейчас вспоминать, одернул себя Грег и посмотрел на Шейлу. При дневном свете стало заметно, что прошедшие четыре года не прошли для нее бесследно. Уже наметились первые морщинки возле глаз и в уголках по-прежнему соблазнительного рта. Рыжевато-каштановые волосы не обрамляли больше крутыми завитками удлиненное лицо, а были стянуты на затылке в пышный пучок. Шейла сделала жест рукой, приглашая его сесть, и сама села на приличном от него расстоянии.

Молчание затягивалось.

— Ты хотел поговорить о чем-то важном, — ровным голосом напомнила она.

— Да, но не знаю, с чего начать, — признался Грег.

— Начни сначала, — насмешливо посоветовала Шейла, пристально глядя на него.

Грег невольно покраснел под ее взглядом, однако насмешливый тон вызвал у него желание заставить страдать эту красивую, полную жизни женщину.

— Речь пойдет о ребенке, которого ты считаешь своим. — Он заметил, как изменилось лицо Шейлы. — Так случилось, что ты с моей женой рожала в одной клинике почти день в день. Фамилии у вас одинаковые, обе родили девочек. Как могло случиться, что их перепутали, никто сейчас не может ответить. Но факт остается фактом, тебе при выписке отдали нашу с Джессикой дочь. — Он помолчал и добавил негромко: — А мы все эти годы воспитывали, как я понимаю, племянницу.

Но Шейла уже не слушала его, заявление Грега вызвало в ней бурю протеста. Из-за этого человека она потеряла самоуважение! Ради дочери, ради своей очаровательной дочурки Алины отказалась от призвания пианистки, и теперь этот человек со своей женой собираются отнять у нее самое дорогое, что еще осталось у нее? Как посмел он явиться к ней?!

— Если это шутка, то мне, уверяю тебя, не смешно. К тому же шутка слишком жестокая. — Шейла жестом потребовала, чтобы он ее не перебивал. — Но ты ведь обожаешь жестокие шутки, не так ли? Можешь не отвечать, в любом случае я не верю в твою выдумку. Алина моя дочь, только моя, и тебе не отнять последнее, что еще осталось у меня… — Подступившие рыдания сдавили горло, и она вынуждена была замолчать, чтобы не сорваться в банальную истерику.

— Прости меня, Шейла, что вынужден был причинить тебе боль. — Голос его звучал почти нежно. — Понимаю, что ты сейчас испытываешь. Для меня это такое же потрясение, как и для тебя. Узнать на четвертом году жизни, что ребенок не твой…

Шейле хотелось возразить, сказать, что ничегошеньки он не понимает и положение у них разное, только она боялась, что, начав говорить, скажет слишком много, а это, как она инстинктивно догадывалась, было не в ее интересах. Надо успокоиться и подумать над тем, что сказал ей Грег, решила она, разглядывая человека, который второй раз в жизни является к ней вестником несчастья. Его вкрадчивый голос она ненавидела с той грозовой ночи, когда он сообщил ей о гибели Кевина и попытался по-своему ее утешить. В определенном смысле это ему удалось, но никогда он об этом не узнает. Так она решила, когда вернулась из Европы на шестом месяце беременности, позвонила в особняк Чандлеров и узнала, что Грег женился.

— Не надейся, что я поверю в твою выдумку. В той клинике, где я рожала, не путают детей. Или ты считаешь, что я бы не смогла узнать собственного ребенка?

Грег беспомощно пожал плечами.

— Я ничего не выдумал, мне позвонили из клиники, когда в связи с какой-то проверкой обнаружили ошибку. Я бы не приехал сюда, если бы они меня в этом не убедили. Если ты полагаешь, что мне было легко в это поверить, то, уверяю, ты ошибаешься. — В голосе Грега слышались душевная усталость и неподдельное страдание.

Это заставило Шейлу внимательно вглядеться в его лицо. Впервые она обнаружила, что внешне он похож на Кевина. Прическа другая, но тот же цвет волос, разрез глаз, только у Кевина были зеленовато-серые глаза, а у Грега темно-карие. Грег шире в плечах, но почти такого же роста, как Кевин. Сколько ему лет, она точно вспомнить не могла. Помнила только, что разница в возрасте была у них с Кевином небольшая. Мужу было двадцать восемь, когда он погиб. Значит, Грегу сейчас тридцать четыре или тридцать пять. Тогда откуда эта седая прядь в его темных волосах? Ведь у него все благополучно сложилось. Не то что у них с Кевином… На глазах Шейлы выступили невольные слезы, и она опустила ресницы. Он мечтал о ребенке, и Алина родилась похожей на него… Задумавшись, она не заметила, что Грег пересел в кресло рядом с ней.

— Выслушай меня, пожалуйста, Шейла. Когда позвонили из клиники, я, как и ты, тоже не хотел верить. Можно сказать, до последнего момента, пока не увидел в коридоре твоей квартиры свою дочь…

— Не трать напрасно время, — перебила его Шейла. — Алина моя дочь, и я никому ее не отдам. Запомни! Никогда! — Увидев страдальческую гримасу на лице Грега, она решительно свела брови. — Возможно, твоего ребенка и подменили в клинике, но почему ты уверен, что это непременно моя Алина? — Грег молчал, глядя ей в глаза, что вызвало у Шейлы негодование. — Кто внушил тебе бредовую мысль, что ты можешь явиться ко мне без приглашения и потребовать у меня дочь?! — Она старалась говорить спокойно, только голос невольно срывался на крик, потому что ее охватила паника. — Ты сам так решил? Или в клинике решили, что легче всего забрать ребенка у меня, потому что я не так богата, как ты?! Что не смогу защитить свои права?! — Теперь она дрожала всем телом.

Грег попытался успокоить ее, положив руку на плечо, но Шейла резко сбросила ее, встала с кресла и отошла к окну, обхватив себя руками, чтобы унять дрожь. Он тоже встал, засунул руки в карманы брюк, но не решился последовать за нею.

— Нет, Шейла, меньше всего мне хотелось бы разлучать тебя с Алиной. Все началось с того, что я привел Холли делать ей прививки. Сделав анализ крови, в клинике обнаружили, что он не совпадает с результатами анализа крови, сделанного сразу после рождения моей дочери. Было проведено внутреннее расследование, в результате которого стало ясно, что произошла путаница. Детскую сестру, предположительно, ввели в заблуждение одинаковые фамилии младенцев. Возможно, она была чем-то взволнована или торопилась… — Он помолчал. — Но даже без анализов и расследований через три года мне стало ясно, что Холли не наша с Джессикой дочь. До последнего времени я и не подозревал, что ты рожала в той же клинике, что и моя жена. Когда мне сказали, что мою дочь перепутали с дочерью моего брата, я был сильно удивлен. Хотя… что тут удивительного… — Грег смущенно развел руками, но тут же снова засунул их в карманы брюк. — Можно только радоваться, что Кевин оставил свой след на земле не только в виде сооружений. Правда, Холли похожа исключительно на тебя.

Шейла повернула к нему голову, глаза ее широко раскрылись. Грег стоял, задумчиво глядя в пол, на гy6ax его бродила нежная улыбка.

— В клинике провели анализ на ДНК? — спросила Шейла и затаила дыхание.

— Пока нет, — осторожно сказал Грег. — Но, если ты настаиваешь…

В его голосе Шейле почудилась скрытая угроза. Может, он сомневается, что ее ребенок от Кевина? Она быстро отвела взгляд и теперь видела перед собой только рояль. Почему он открыт? — тупо подумала она, чтобы не думать о той катастрофе, которая накатила на нее. Из детской послышался плач Алины. Шейла инстинктивно поспешила к двери, но плач прекратился, и она застыла возле двери, не зная, как вести себя дальше. Убедительный рассказ Грега посеял в ее душе смятение, она почти поверила ему.

— Можно мне взглянуть на нее? — робко спросил он.

— Нет! — Ответ прозвучал слишком резко. — Только не сейчас, — добавила Шейла мягче. — Ее спать укладывают.

— Понимаю, — пробормотал Грег, расхаживая по комнате.

Шейла поняла, что и он пребывает в состоянии крайнего напряжения и тоже не знает, как себя вести. Прижавшись к стене возле двери, она следила за его передвижениями.

Интересно, помнит ли он ту ночь, когда она, потрясенная горем, позволила увлечь себя в бездну мгновенно вспыхнувшей страсти, потеряв при этом чувство собственного достоинства? Прошло больше четырех лет, за эти годы ей все-таки удалось восстановить уважение к себе. Та ночь осталась в прошлом и в ее снах. Не думала она, что Грег Чандлер снова вторгнется в ее жизнь, чтобы напомнить о пережитом унижении.

— Если хочешь, я найму тебе хорошего адвоката, — предложил он, остановившись перед ней.

Шейла уловила запах его лосьона. Она помнила этот запах до сих пор. За столько лет не сменить лосьон! Удивительное постоянство во вкусах. Его высокая крупная фигура почти нависала над ней, вынуждая ее почувствовать собственную хрупкость и беззащитность.

— А себе? — с вызовом спросила она.

Грег безразлично пожал плечами.

— Мне адвокат не нужен.

Шейла вспомнила, что у него юридическое образование.

— Не нужен мне никакой адвокат. Я хочу одного… — она сделала паузу, — чтобы ты ушел.

— Не уверен, что тебе стоит сейчас оставаться одной, — сказал он с озабоченным видом.

— Я не одна, у меня есть дочь. — Шейла гордо подняла голову. — Плевать мне, правду ты рассказал или нет, с Алиной я все равно не расстанусь!

Грег стиснул зубы и прищурил глаза, вглядываясь в лицо Шейлы.

— Не воображай, что мне будет легко расстаться с Холли, — сказал он, помолчав. — Только думать нам надо не о своих чувствах, а о детях, которые ни в чем не провинились. Да, мы с тобой тоже не виноваты в этой путанице, и нужно время, чтобы осмыслить и свыкнуться с тем, что произошло. Сделать вид, что ничего не произошло, мы не можем. Поэтому я бы предпочел вернуться к более конструктивному разговору завтра.

Шейла вдруг осознала, что, начиная с этого дня, не в ее власти запретить ему приходить сюда и видеться с Алиной, которая, вопреки ее самовнушению, была маленькой копией Грега. Ею снова овладела паника. Встречи с мужчиной, который однажды уже ворвался как ураган в ее жизнь, заставил пережить приступ физической страсти, таили в себе очевидную для нее опасность. Он, конечно, забыл, но как быть ей, если даже сейчас при одном воспоминании о той встрече в ее теле начинается бурная реакция. Наверное, панический страх отразился в ее взгляде, потому что Грег склонил набок голову и сказал:

— Тебе нечего бояться, Шейла, все будет хорошо, если мы станем действовать с тобой в согласии. — Взгляд его невольно скользнул по длинной шее к ложбинке в узком вырезе платья, по округлостям груди. — Надеюсь, ты сумеешь справиться с этим потрясением и не наделаешь снова каких-нибудь глупостей, — мрачно добавил он, не поднимая глаз.

Грег повернулся, чтобы уйти, и успел заметить, как Шейла медленно кивнула, хотя взгляд при этом у нее был отсутствующий. С тревожным чувством недовольства собой он покидал ее квартиру.

Последняя фраза Грега только усилила внутреннюю панику Шейлы. Что он имел в виду? О каких прежних глупостях хотел ей напомнить, если речь идет всего лишь о том, чтобы забрать у нее Алину? Мысль о дочери заставила Шейлу превозмочь напавшее на нее оцепенение и поспешить в детскую.

Девочка крепко спала, лежа на спине и раскинув пухлые ручонки; темные локоны обрамляли ее свежее румяное личико, от густой бахромы длинных ресниц ложились тени. Любимая мягкая игрушка Алины, лохматая белая собака с черным носом была у девочки под боком, из-под одеяла высовывалась голенькая ножка с перламутровыми ноготками и розовой пяточкой. Шейла обожала целовать их, когда делала ей массаж после купания. Осторожно, чтобы не разбудить дочь, она вынула игрушку из кроватки и прикрыла одеялом обнажившуюся ножку. Господи, разве сможет она расстаться со своим сокровищем?! И что скажут родители, когда узнают, что их любимая внучка вовсе и не внучка им? Об этом даже думать было невыносимо. Хорошо еще, что они живут далеко. Но, кроме них, ей даже не с кем посоветоваться. Правда, три года назад она подружилась с матерью одной из своих учениц. Фэй Миллер была на пять лет старше, разведенная, одна воспитывала дочь и сына. У Фэй было больше опыта, и она часто помогала Шейле в трудных ситуациях практическими советами и моральной поддержкой. Можно было бы ей рассказать о том, что случилось, только вряд ли она поймет весь ужас происшедшего, если не узнает всей правды.

Шейла увидела, как затрепетали длинные ресницы дочери, вспорхнули вверх и открылись темно-карие глаза. Увидев мать, девочка сонно улыбнулась и потянулась к ней ручками. Глубокая нежность охватила Шейлу, когда она прижала к себе теплое тело дочери в длинной ночной рубашке. Алина лепетала, целовала мать, смеялась, не замечая, что мать взволнована. Шейла смотрела на дочь, а видела перед собой исполненное мрачной решимости лицо Грега Чандлера.

На следующий день она воспользовалась услугами приходящей няни, чтобы уйти из дома, пока не приехал, как обещал, Грег. По телефону Шейла предупредила Фэй, что приедет заниматься с Энн, ее дочерью, у них дома.

— У тебя что-то случилось? — озабоченно спросила Фэй.

— Н-нет, — ответила Шейла.

— Не слышу уверенности в твоем голосе, — отреагировала Фэй, которой, похоже, никогда не изменял жизнерадостный оптимизм. — Ладно, приезжай, буду рада тебя видеть. Если захочешь, то расскажешь, что там у тебя «не случилось». — В трубке послышался добрый смех, который всегда действовал на Шейлу как лучшее успокоительное средство.

В прихожей она подобрала у двери конверт с адресом той клиники, в которой, по странной иронии судьбы, ей довелось родить дочъ почти в одно время с женой Грега. О содержании письма Шейла уже знала, но все-таки было бы неплохо самой наведаться туда. Спускаясь по лестнице, она рассчитала по времени свои дела на день, перед выходом из подъезда поправила на себе джинсовый костюм с короткими рукавами, достала из сумочки темные очки. Рука с очками повисла в воздухе, когда из солнечного света перед ней возникла фигура Грега Чандлера.

— Доброе утро! — приветствовал он замершую на месте и онемевшую от неожиданности Шейлу. — Ты уходишь?

Сегодня Грег был одет не так официально, как накануне. Шейла автоматически отметила, что в полуспортивном костюме он выглядит значительно моложе, но тут же подумала, что снова оказалась в глупом положении. У этого человека просто какой-то дар загонять ее в трудные ситуации. В его присутствии она всегда начинает терять уверенность в себе, подчиняясь силе магнетического воздействия, исходящего от него. И почему она должна отчитываться перед ним? И какая бесцеремонность! Воспитанные люди предупреждают о своем приходе по телефону.

— Сегодня пришло письмо из клиники, я собиралась поехать туда.

— Тогда садись в машину, поедем вместе, — категорическим тоном произнес Грег.

— Я поеду в клинику позже, — быстро сказала Шейла в надежде, что избавится от него. — Через двадцать минут я даю урок.

Казалось, ничто не могло смутить Грега Чандлера.

— Хорошо, я отвезу тебя на урок и заеду позже. Через сколько? Час, полтора?

— Нет-нет! — испуганно воскликнула Шейла. — Не стоит беспокоиться из-за меня. Я чудесно доберусь на такси. Будет лучше, если я поеду в клинику одна.

— Шейла, я беспокоюсь о тебе. Ты не должна чувствовать себя одинокой. Я просто не имею права допустить этого, — мягко возразил он.

Когда-то Шейла уже слышала эти слова от него. Но сейчас у него совсем другая цель — заполучить своего ребенка. Расценив ее молчание как согласие, Грег бережно взял Шейлу под локоть и свел по ступенькам, словно больную, к стоявшей рядом машине. За рулем сидел водитель, и Шейла оказалась рядом с Грегом на заднем сиденье.

— Скажи водителю, куда ехать.

Шейла назвала адрес Фэй Миллер и через десять минут уже выходила из машины возле красивого современного дома.

— Сейчас девять часов, — сказал Грег, — приеду за тобой в одиннадцать.

Шейла успела только раскрыть рот, чтобы возразить, как машина тронулась с места.

Два часа в доме Фэй пролетели незаметно. Из всех своих учениц Шейла выделяла дочку подруги за ее необыкновенную музыкальность. Игра Энн доставляла ей удовольствие, она была уверена, что у этой юной пианистки блестящее будущее. Если, конечно, на ее пути не встретится какой-нибудь мужчина вроде Грега Чандлера, которому будет наплевать на ее талант. С Фэй она поговорить не успела, но, когда раздался звонок в дверь и на пороге появился Грег, поймала ее взгляд, в котором были и вопрос и добрая насмешка. Шейла порозовела от смущения, прощаясь с подругой, и шепнула:

— Потом все объясню. — Ей было неприятно, что Фэй превратно истолкует появление Грега, и она решила, что в ближайшие дни все ей расскажет. Ну, может, не совсем все…

— Значит, из-за рождения дочери тебе пришлось отказаться от концертной деятельности? — спросил Грег.

Соболезнующая интонация вызвала у Шейлы раздражение.

— Всему свое время. Лучше уйти со сцены, чем пережить фиаско. Тем более что преподавательская деятельность дает мне удовлетворение.

— Но не дает прежних денег, — пробормотал Грег. — Ты не должна была забывать, что у тебя есть родные люди в этом городе. Остаться одной с ребенком на руках… Ты даже не воспользовалась деньгами Кевина, на которые имела полное право, как его вдова и мать его ребенка.

Шейла затаила дыхание. Значит, он уверен, что больше трех лет считал своей дочь брата! Она тихо перевела дыхание. Впрочем, пусть лучше думает, что Алина его племянница. Господи! Опять все перепутала! Племянницей он считает Холли, напомнила себе Шейла. Если в клинике подтвердят его рассказ, придется отдать ему Алину! Но стоило ей об этом подумать, как в ней рождался гневный протест.

— Деньги не самое главное в жизни, — неожиданно для себя сказала она с презрением.

Шейла искоса взглянула на озадаченное лицо Грега, и ей стало стыдно за свою несдержанность. Деньгами Кевина она тогда не воспользовалась не из презрения к семейству Чандлеров. Просто сочла, что в сложившейся ситуации не имеет на них права. Родителей она не стала посвящать в свои финансовые проблемы, которые возникли значительно позже. Роды в первоклассной клинике, приданое для Алины, сопутствующие расходы — все это за полтора года основательно истощило ее банковский счет. Слава Богу, ей удалось набрать учеников, и нужда им с дочерью не грозила.

— Прости, ничего личного, — пробормотала Шейла, стараясь не смотреть на Грега, молча сидевшего рядом.

— Я так и понял, — откликнулся он. — Не могу забыть твое последнее выступление в Лос-Анджелесе, — помолчав, сказал он. — Ты тогда впервые исполнила на публике Шестую сонату Скрябина. Кевин перед отъездом рассказал мне, что ты готовишь к этому концерту. — Грег снова замолчал.

Молчала и Шейла. Напоминание о муже заставило ее отвернуться к окну, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Жгучие слезы горя и стыда. Все эти годы она старалась не думать о той ночи, внушила себе и родителям, что Алина дочь Кевина… А теперь ей придется сказать им, что в клинике перепутали детей, что Алину заберут у нее… Она всхлипнула, не в силах сдержать слезы.

— Ты плачешь? — забеспокоился Грег и попытался заглянуть ей в лицо. — Тебе плохо?

— Нет, мне чертовски хорошо! — воскликнула со злостью Шейла, борясь с рыданиями.

— Конечно, понимаю. — Грег отвернулся и приоткрыл окно, голос его прозвучал глухо на фоне ворвавшегося в салон уличного шума. — Глупо было спрашивать.

Шейле удалось наконец взять себя в руки.

— Извини, что сорвалась, — сказала она, глядя на его затылок, над которым смешно торчала прядь волос, поднятая движением встречного воздуха.

— Знаешь, мне всегда казалось, что тебе идет синий цвет, потому что у тебя синие глаза и темно-рыжие волосы, — вдруг сказал Грег. — А на том концерте ты была в бархатном платье винного или вишневого цвета, не знаю точно, как такой цвет называется. Я понял, что этой твой цвет и Скрябин твой композитор. — Он помолчал. — Жаль, что ты больше не выступаешь.

Шейла напряженно слушала его, вспоминая, как они с Кевином приезжали по праздникам ужинать с его матерью и братом. Каждый раз Грег пристально, тогда ей казалось придирчиво, рассматривал ее так, словно видел в первый раз. Ей никогда не приходило в голову, что она может нравиться ему. Его разглядывание воспринималось ею как нечто обидное, даже унизительное. Кроме Кевина, мужчины ее не интересовали, она жила музыкой, фоном для которой служила защищенная от невзгод тихая семейная жизнь. Конечно, в отсутствие детей их нельзя было назвать в полном смысле семьей. Теперь она понимала, что это был удобный союз двух родственных душ, в котором каждый из двоих мог жить собственной жизнью. Но та жизнь ушла в прошлое, и сейчас рядом с ней мужчина, от близости которого ее бросает в дрожь…

— Приехали, — прервал ее размышления Грег Чандлер.

Такое случалось в романах, в кинофильмах, но Шейла и представить себе не могла, что может стать жертвой подобного трагического недоразумения. Заведующая клиникой почти в точности повторила рассказ Грега. Сомнений больше не оставалось. Три с половиной года она заботилась о чужой дочери, настоящие родители которой Грег и Джессика Чандлер! Алина не ее дочь! Шейла произносила про себя эту фразу, но мозг отказывался воспринимать ее смысл. В полной прострации она вышла из кабинета и с невидящим взглядом направилась вниз по лестнице. Ей хотелось остаться одной, спрятаться где-нибудь, чтобы попытаться восстановить душевное равновесие. Шейла вспомнила сочувственное выражение в глазах заведующей, когда та посоветовала ей прибегнуть к услугам адвоката. Понадобятся деньги… Внизу ее догнал Грег.

— Думаю, нет необходимости обращаться к адвокатам, — сказал он, ведя Шейлу к своей машине, — мы сами разберемся. В конце концов, мы не чужие люди.

Лучше на твоем месте оказался бы совершенно чужой мне человек! — мысленно воскликнула Шейла, покорно направляясь к его машине.

— Если только ты не хочешь получить компенсацию за причиненный моральный ущерб, — продолжил Грег, взяв ее за локоть.

О чем он говорит? Какими деньгами можно вернуть себе мир счастья и душевного покоя, созданный ею после того, как рухнул прежний?! За что ее жестоко преследует слепая судьба? От жалости к себе на глаза Шейлы снова навернулись слезы, и она поспешила скрыть их за темными очками.

— Пойдем куда-нибудь посидим. Здесь неподалеку есть хорошее кафе. Тебе обязательно надо выпить воды или сока, сегодня очень жарко, — мягко сказал Грег.

 

2

— Как ты? — Грег исподлобья смотрел на Шейлу; за стеклами темных очков, которые она не сняла в помещении, он не мог видеть ее глаз. Чтобы нарушить долгое молчание, которое начинало действовать ему на нервы, он спросил: — Что тебе взять? Немного коньяку?

Шейла отрицательно качнула головой. Напавшее на нее оцепенение парализовало даже ее способность говорить.

Сдержав раздражение, Грег резко поднялся с места и подошел к стойке бара. Необходимо было снять напряжение, в котором он пребывал все последнее время.

— Виски, два сока манго и две чашки кофе, — сказал он бармену.

Получив заказ, он принес его на подносе к столику в самом темном углу, куда пересела Шейла. Время ланча еще не наступило, и большинство столиков было свободно. Слава Богу, сняла очки, подумал Грег, составляя с подноса стаканы и чашки.

— Не могу поверить, что это случилось со мной, — сказала Шейла, словно оправдываясь. — Всегда считала такие вещи писательской фантазией.

— Самый большой фантазер на свете Господин Случай, — мрачно сказал Грег и влил в себя порцию виски.

Шейла смотрела на его руку. О Греге как о человеке она, можно сказать, почти ничего не знала, а вот как могут ласкать его сильные руки, какая страсть таится в его крупном теле, помнила слишком хорошо. Случай, всего лишь, Господин Случай… В горле Шейлы пересохло. Она потянулась к стакану с соком и с жадностью осушила его. Ставя стакан на стол, она встретилась глазами с Грегом.

— Почему ты уехала на следующий день после похорон Кевина? — неожиданно спросил он.

Шейла вспыхнула и быстро отвела глаза. Зачем ему понадобилось говорить об этом, если у них и так много проблем?

— У меня был контракт на гастроли в Европе, — как можно небрежнее ответила она. — Я подписала его еще до… — она замялась, — того, как уехал Кевин, — солгала Шейла и покраснела еще сильнее. Зачем ей понадобилось лгать, если этому человеку и тогда и сейчас было плевать на ее чувства? Будь она ему небезразлична, он бы не поступил с ней так жестоко в ту ночь.

— Ты могла бы позвонить, попрощаться если не со мной, то хотя бы с матерью. Твой отъезд причинил ей дополнительное страдание после похорон младшего сына.

После похорон мужа Шейла улетала в таком состоянии, что мысли о страданиях матери Кевина даже не посещали ее. Теперь, в преддверии разлуки с маленькой дочерью, она догадывалась, что могла испытывать мать, потерявшая сына. Чувство вины на минуту охватило ее, но, вспомнив о том, что произошло между нею и Грегом в ту роковую ночь, она быстро справилась с ним.

— Я не хотела причинять ей дополнительные страдания, — сухо сказала Шейла. — Но и позвонить в ваш дом не могла. Надеюсь, ты понимаешь почему.

— Разумеется, я виноват. Но я звонил тебе после похорон, искал, чтобы выпросить у тебя прощение. И не только для этого…

Шейла горько усмехнулась. Для чего еще? Если сразу после той ночи он женился на какой-то Джессике? Иначе как бы они могли родить в одно и то же время?

— Какое это имеет теперь значение? — сказала она, равнодушно пожав плечами. — Не понимаю, зачем тебе нужно было разыскивать меня, — с легким раздражением добавила она.

— Ты забыла, что между нами была близость…

— Близость у меня была с Кевином! — резко произнесла Шейла, не дав ему договорить. — А между нами произошел всего лишь половой акт, совершенный — по крайней мере с моей стороны — почти в невменяемом состоянии. — Шейлу возмутило лицемерие Грега. Зачем создавать романтический ореол вокруг вспышки животной страсти, овладевшей ими тогда. Ей даже стыдно было вспоминать об этом. Изменить любимому Кевину сразу после его гибели! Возможно, в те минуты он был еще жив под толстым слоем снега, сошедшего лавиной с далеких от Калифорнии гор! Ведь такие случаи бывали, она знала об этом из рассказов его друзей-альпинистов. — Вероятно, в ту же ночь ты переспал еще и с Джессикой. Признайся, ты женился на ней, когда она сообщила тебе о своей беременности?

Грег бросил взгляд на соседний столик, за который сели две девушки в фирменных платьях супермаркета, находившегося по соседству, и промолчал, помешивая ложечкой кофе в чашке.

— Шейла, ты намекаешь на странное совпадение, что ты и Джессика родили почти в один и тот же день? — Он смотрел на нее, прищурив глаза в ожидании ответа.

Долго ждать ему не пришлось. На этот случай у Шейлы был хорошо затверженный ответ:

— Кевин мечтал о ребенке, и мы сделали его, — дрожащим голосом сказала Шейла, не глядя на Грега. — Жаль, что не довелось ему… — Она замолчала, не в силах продолжать.

Несколько секунд Грег смотрел на склоненное лицо женщины, чей образ долгие годы не давал ему покоя, потом встал и пошел к стойке бара, чтобы взять ей еще сока. Даже после женитьбы на Джессике этот образ посещал его во сне. Пусть Шейла хранит верность своему мужу после его смерти, он, как старший брат, обязан позаботиться о ней и о девочках. Согласится ли она? Как бы Шейла ни презирала деньги, ей придется задуматься о будущем благополучии дочери, решил он, возвращаясь со стаканом к столику.

Шейла с благодарностью подняла на него глаза, всегда напоминавшие Грегу два синих лесных озера, как ни банально было это сравнение. Кажется, лед тронулся, мелькнуло в его голове. С невольной нежностью смотрел он на не тронутое загаром лицо Шейлы, сейчас оно было уже не таким трагическим, как в клинике. Неторопливо поглощая маленькими глотками холодный сок, она явно предалась размышлениям, словно его и не было рядом.

— О чем задумалась? — спросил Грег негромко.

— Думаю, что скажут мои родители, когда узнают, — ответила Шейла без тени враждебности.

— Когда узнают, что их внучка моя дочь? — уточнил Грег.

— Твоя с Джессикой дочь, — жестко поправила его Шейла.

— Да, конечно, — торопливо сказал он со странным блеском в глазах.

Впервые Шейле пришло в голову, что Грег, должно быть, очень любит свою жену, судя по его увлажнившимся глазам. Она никогда не видела этой женщины, не испытывала к ней до этого момента никаких чувств. Но сейчас готова была возненавидеть ее. За что? Ну, хотя бы за то, что та смеет претендовать на Алину. А как же Холли? Моя родная дочь, для которой в первые годы ее жизни Джессика была матерью? Наверное, жене Грега сейчас тоже нелегко.

— Да, твоим родителям будет трудно смириться с этим, моя мать до сих пор упорствует, не желая признавать очевидный факт.

Господи, она опять забыла о чувствах этой благородной леди. Анжелика Чандлер осталась в памяти Шейлы до того сдержанной дамой, что казалась почти бесчувственной. В их доме всегда царил почти музейный порядок. Приходя с мужем в этот дом, Шейла всегда ощущала себя скованной, словно на приеме у английской королевы.

— А родители Джессики? Как они восприняли новость?

— Их уже нет на свете, — помрачнев, сказал Грег. — Иногда я думал, какой матерью была бы Джессика…

Надо было выразить сочувствие, и Шейла выдавила из себя неопределенный звук. Потом до нее дошло, что Грег сказал о жене в прошедшем времени.

— Ты сказал «была бы»? — произнесла Шейла и насторожилась.

— Да, Джессика умерла во время родов. — Грег с мрачным видом кивнул, подтверждая худшие опасения Шейлы.

— Господи! Бедная Джессика! — воскликнула она в порыве сострадания. — Прости, Грег, я не знала, что тебе пришлось пережить такое горе.

Так вот когда появилась седая прядь в его черных волосах! Возможно, и детей перепутали с самого начала, когда наверняка персонал престижной клиники пребывал в потрясении от смерти пациентки.

— Ей делали кесарево сечение. Хотели облегчить нагрузку на сердце и почки. Но сердце Джессики не вынесло наркоза. Этого никто не мог предвидеть. — Грег замолчал. — Теперь меня беспокоит собственная мать. Она всю душу вложила в Холли. Не знаю, что с ней будет, когда… — Он снова замолчал, не докончив фразы.

Слабое утешение, что, кроме тебя, страдает кто-то еще, и все-таки Шейла больше не чувствовала себя единственной жертвой Господина Случая.

— А ты? — с некоторым вызовом спросила она.

— Что я? — Он махнул рукой. — Для меня важно только, чтобы дети не страдали по вине взрослых. Наши переживания, наши желания не должны отразиться на их благополучии.

Только как это сделать? — думала Шейла, рассеянно поглядывая на Грега. Разница в их материальном положении слишком велика, чтобы обеспечить обеим девочкам равное благополучие в будущем. Ей еще не приходилось задумываться о будущем Алины…

— Я мог бы забрать Алину…

Шейла вскочила со стула, глаза ее сверкали гневом. Только сейчас она поняла, к чему склонял ее Грег, заговорив о материальном благополучии девочек. Лишить ее дочери?! Этого она не допустит. Не помня себя от ярости, она выбежала из кафе, расталкивая входящих посетителей. Панический страх овладел ею. Как она могла так надолго оставить свою маленькую дочь? Прижать ее тельце к себе и больше не спускать с нее глаз! Кто знает, на что способен Грег? Может, после смерти жены у него не совсем в порядке психика? Добежав до пересечения улиц, она остановилась, чтобы перевести дыхание и поймать такси. Лихорадочно перебрав в уме все способы, как обезопасить Алину от претензий ее родного отца, Шейла не смогла ничего придумать. Как бы она ни поступила, у Грега найдется возможность отыскать их даже в таком большом городе, как Лос-Анджелес. Такси все не показывалось, и она уже готова была стонать в отчаянии, когда на ее плечо опустилась тяжелая мужская рука. Шейла чуть не вскрикнула от неожиданности.

— Успокойся, это всего лишь я, — сухо сказал Грег и повернул ее к себе лицом. — Пойдем, я отвезу тебя домой, моя машина стоит за углом.

— Ничего, я могу добраться на такси, — растерянно пробормотала Шейла и пошла рядом, увлекаемая его рукой, которой он придержи вал ее за плечо. За время своего недолгого замужества ей не приходилось сталкиваться с проявлениями мужской воли, Кевин всегда уступал ей. Сила, исходящая от Грега, завораживала ее, словно кролика взгляд удава. От бессилия у нее потекли слезы из глаз. — Ты не можешь забрать у меня Алину, я не смогу жить без нее, — повторяла Шейла сквозь слезы, пока они шли к машине.

— С чего ты взяла, будто я силой собираюсь отнимать у тебя Алину? — удивился Грег. — Неужели до тебя не доходит, что я, отец, хочу наконец познакомиться с родной дочерью?! — Голос его дрогнул.

Шейлу поразило неподдельное волнение, прозвучавшее в голосе Грега, и она подняла к нему заплаканное лицо. Странно было видеть растерянность в глазах такого сильного волевого человека, как Грег.

Всю дорогу до дома Шейлы они промолчали. Только увидев бегущую ей навстречу по коридору смеющуюся Алину, Шейла вздохнула с облегчением. Темные кудри ее разлетались на бегу, глазенки горели. Глупо, что я поддалась панике в кафе, подумала Шейла. Увидев незнакомого человека, девочка остановилась в нерешительности. Но не испугалась, только перестала смеяться и с самым серьезным видом начала разглядывать незнакомца. В бледно-розовом платье с оборками Алина была бы похожа на красивую куклу, если бы не странная для ребенка серьезность в ее глазах.

— Значит, вот ты какая, Алина, — выдохнул Грег, опускаясь перед ней на корточки.

Шейла переводила взгляд с девочки на Грега. Сейчас их сходство было для нее более очевидным, чем накануне. Алина робко улыбнулась, потом вдруг смутилась, подбежала к матери и спряталась за нее.

— Можешь не прятаться, Алина, все в порядке, — нежно заверила ее Шейла, и девочка высунулась, чтобы еще раз взглянуть на великана, явившегося в их дом. Карие глаза ее теперь смеялись. — Лучше поздоровайся с дядей Грегом, — сказала Шейла, метнув на него настороженный взгляд.

Грег ничем не выдал своего недовольства.

— Она, верно, еще не умеет говорить, — сказал он, чтобы поддразнить девочку.

— Добрый день! — весело крикнула Алина с таким раскатистым «р», что Шейла и Грег засмеялись. — Я еще стишок знаю! «Шалтай-Болтай», — объявила она и, не дожидаясь приглашения, детской скороговоркой прочитала стихотворение с такой уморительной жестикуляцией, что у взрослых от смеха слезы выступили на глазах. — Пойдем, я покажу тебе свои игрушки. — С этими словами Алина решительно взяла Грега за руку и повела по коридору.

Снова Шейла увидела в его глазах растерянность и… нежность, когда Грег обернулся, словно извинялся перед ней за что-то.

— Знаешь, Алина на удивление общительный ребенок, — сказал он, дождавшись, пока Шейла накормила девочку, уложила спать после обеда и пришла к нему в гостиную. — Холли совсем другая по характеру, тихая, сдержанная, — задумчиво произнес он после паузы.

Шейла подумала, что в атмосфере дома Чандлеров ребенок и не мог вырасти другим. Мысль о том, что Холли, ее родная дочь, росла с чужими ей по духу людьми, заставила ее сердце сжаться от сострадания. Но все равно я не могу расстаться с Алиной, в которой заключался смысл моей жизни на протяжении последних лет! — мысленно воскликнула Шейла, настороженно поглядывая на Грега.

— Играешь? — спросил он, подходя к роялю.

Шейла молча кивнула. Грег тоже помолчал, нервно барабаня пальцами по полированной крышке.

— Теперь нам надо подумать, как организовать твою встречу с Холли, — произнес он с озабоченным видом и стал, как и накануне, расхаживать по комнате, засунув руки в карманы светлых брюк. — Может быть, завтра я смогу…

— Нет! — Увидев недоумение в глазах Грега, Шейла замолчала и после паузы продолжила: — Я… не готова… пока. Понимаешь, я не знаю, как отреагирует на мое появление Холли, — сказала она, пытаясь объяснить не столько Грегу, сколько самой себе свой страх перед встречей с трехлетней девочкой. Безмерная усталость навалилась на нее, она побледнела и почти рухнула на диван, закрыв глаза.

В ту же секунду рядом с ней оказался Грег и привлек ее к себе. Шейла опомниться не успела, как ее щека оказалась прижатой к его груди и она отчетливо различила гулкий стук его сердца. Робко приподняв вверх лицо, Шейла встретилась глазами с Грегом и не уклонилась, когда его губы слегка коснулись ее полураскрытых губ. Было ли в этом касании всего лишь желание освободить ее от страхов, Шейла подумать не успела. Сладкая боль пронзила ее тело с такой силой, что, обхватив рукой шею Грега, она притянула к себе его голову и сама поцеловала его. Дыхание Грега стало тяжелым, рука требовательно скользнула по ее телу, вырвав у Шейлы гортанный звук. Их поцелуй становился все более глубоким, и неизвестно, как далеко бы они зашли, если бы Грег мягко не отстранился от нее.

— Нет, Шейла, так мы еще больше запутаемся, — твердо сказал он.

Она уронила руки на колени и застыла в смущении, не смея поднять на него глаза. У нее не было такой уверенности, как у него. Напротив, близость с Грегом, возможно, вернула бы ей уверенность в себе. Заговорить об этом Шейла конечно же не могла, не могла сказать ему, что исходящая от него сила поможет ей справиться со своими страхами.

— Полагаю, будет лучше, если я уйду и оставлю тебя в покое. День сегодня был не из легких, — сказал Грег, поднимаясь с дивана, — для каждого из нас. Потребуется время, чтобы осмыслить произошедшее и подумать о наименее болезненном выходе из ситуации. — Он медлил, дожидаясь ответа Шейлы. Она молчала, прижав ладони к коленям, и не смотрела на него. — Не возражаешь, если я загляну к Алине?

Не поднимая глаз, Шейла кивнула. В ее ли власти запретить ему видеть родную дочь, дитя их любви с Джессикой, подумала она с болью в сердце.

Грег вышел в коридор, тихонько приоткрыл дверь детской. Несколько минут он пристально смотрел на спящую в кроватке дочь. Алина шевельнулась во сне, и Грег поспешил выйти.

— Она спит, — сообщил он Шейле, вернувшись в гостиную. Было заметно, что Грег с трудом сдерживает радостное волнение. — Знаешь, я подумал, что теперь ты можешь позвонить родителям. Пришло время рассказать им.

Шейла проводила его до двери и прошла в кухню, чтобы приготовить себе чай, а малышке творожную запеканку. Но руки ее вдруг опустились, и, закрыв ладонями горящее от стыда лицо, она села на стул. Почему она всегда так глупо ведет себя с Грегом? Почему не может забыть, что физическая близость, поцелуи, объятия, вся эта любовная атрибутика значат для мужчин так мало, что не доминируют над их рассудком. Грег не хочет скандала, добиваясь своей цели, а потому проявляет к ней участие. Всего лишь участие. Возможно, и за ту грозовую ночь любви вина лежит исключительно на ней одной. Она сама тогда спровоцировала его на близость, потому и старалась не вспоминать о нем все четыре года. Ее поведение сегодня лишь доказывает, что даже в годы замужества она была неравнодушна к старшему брату Кевина, придавая слишком большое значение тому, как Грег смотрит на нее при встречах. Если бы кто-нибудь тогда сказал ей об этом, Шейла искренне стала бы отрицать. Теперь, возвращаясь памятью в прошлое, она поняла, почему испытывала раздражение в его присутствии. Грег привлекал ее своей мужской сексапильностью, просто она не хотела в этом признаться даже самой себе, ведь она была женой его брата. Ее любовь к мужу была лишь слабым отголоском той страсти, которую пробуждал в ней Грег. И в ту грозовую ночь эта страсть вырвалась из-под спуда понятий о супружеском долге, стоило Грегу обнять ее, чтобы утешить. Конечно, гибель Кевина потрясла ее, ей казалось, что мир, в котором она чувствовала себя так уютно, рухнул в одночасье. Рухнули заодно и сдерживающие барьеры. Излившаяся страсть, словно горящий поток лавы, унесла в небытие обломки ее прошлой жизни.

Испугавшись того, что натворила, Шейла воспользовалась предложением о гастрольном турне по Европе и просто-напросто сбежала. Ее концерты в столицах Франции, Австрии, Италии, ФРГ проходили с потрясающим успехом. Никогда до этого музыка, которую она исполняла, не звучала с такой силой проникновенности, вовлекая слушателей в процесс сопереживания. После концертов к ней подходили женщины со слезами на глазах, взволнованные мужчины. Они говорили какие-то слова, благодарили. Шейла улыбалась, произносила дежурные фразы и торопилась уехать, чтобы закрыться в номере отеля. Первые два месяца круг ее общения был ограничен.

Только приехав к родителям в Англию, Шейла обнаружила, что носит в себе ребенка Грега.

Беременность вернула ее к реальности. Из-за Карибского кризиса ее гастроли в России были отменены, что сократило срок ее пребывания в Европе. Посвящать родителей в свои дела Шейла не торопилась, срок беременности не превышал трех месяцев, и чувствовала она себя замечательно. Душа ее стремилась в Лос-Анджелес, ведь там находился отец ее будущего ребенка! Обратный путь на самолете был окрашен совсем другим настроением. Воображение Шейлы рисовало ей картины первой ветречи с Грегом Чандлером. За время полета она успела продумать свое поведение с ним до мелочей. В почте, которая скопилась в ее отсутствие, Шейла увидела красивый фирменный конверт, а в нем — приглашение на церемонию бракосочетания Грега Чандлера и Джессики Уильямс!

Эта новость отрезвила Шейлу, окончательно вернув ее из мира романтических музыкальных грез на грешную землю. Ей потребовалось мужество, чтобы сохранить ребенка, ложь, чтобы заверить родителей и друзей, что она носит в себе долгожданного ребенка Кевина, и терпение. Много терпения. Шейла понимала, что закрывает себе дорогу в большую музыку, только не называла этот поступок самоотверженным, как ее друзья и коллеги. Ради будущего ребенка она готова была на все! Кто же мог знать, что после четырех лет трудной, но счастливой жизни на нее свалится новое испытание?!

 

3

Самыми любимыми часами Шейлы было время после завтрака и прогулки с Алиной. В те дни, когда не было уроков, она садилась за рояль и, пока девочка возилась с игрушками на широком диване, исполняла для нее короткие пьесы из детского альбома Чайковского и «Времена года». Здесь, в Калифорнии, смена времен года выражалась только в большем количестве осадков в зимние месяцы. И Шейла с ностальгическим чувством вспоминала лондонскую осень. К трем годам девочка стала проявлять интерес к тому, что исполняла мать. Последним увлечением Алины стали мазурки Шопена, под них она самозабвенно танцевала. Шейла с улыбкой любовалась врожденной грацией дочери.

Алина не родная дочь! Пальцы Шейлы замерли на клавишах. Привыкнуть к этой мысли было невозможно.

Прошло несколько дней, в течение которых Грег не звонил и не появлялся. Там, в доме Чандлеров, живет ее родная дочь. Сможет ли она узнать ее, если видела всего несколько минут, пока мужеподобная акушерка показывала ей новорожденную девочку? Дальше неизвестность и вопросы, вопросы… Кого она кормила в клинике грудью, Алину или Холли? Почему материнский инстинкт не подсказал ей, что девочку подменили?

Как ни стремилась Шейла увидеть Холли, сильнее был страх, что собственный ребенок не примет ее. И как бы ни обхаживал ее Грег, с Алиной она расстаться не сможет!

— Алина наша кровиночка! Я не верю! — запричитала мать, когда Шейла рассказала ей по телефону о случившемся. — Ради всего святого, не отдавай ее! — Сюзанн Гартнер заплакала. — Тебе нужна моя помощь, я приеду к тебе, если ты не возражаешь.

Шейла хотела сказать, что эмоциями делу не поможешь, что ей хватает своих эмоций в избытке, но удержалась.

— Мама, ты сейчас больше нужна отцу. Как он себя чувствует? — спросила она. Ее отец весной перенес инсульт, отошел от дел, родители продали лондонскую квартиру и переехали в загородный дом.

— Он стал ходить, но пока с тростью, — сообщила мать. — Он рвет из рук трубку, хочет сам поговорить с тобой.

В представлении Шейлы Арнольд Гартнер был самым надежным человеком на свете. Он тоже был потрясен сообщением дочери, наверняка расстроился, но заговорил спокойно и рассудительно.

— Шейла, моя дорогая девочка, тебе сейчас нелегко, понимаю, — успокаивающим тоном проговорил отец. — Но ты представь, что Грег и его жена, выходившие Холли с первых дней ее рождения, страдают сейчас так же, как и ты. Они тоже не хотят с ней расставаться. Эти люди тебе, слава Богу, не совсем чужие. Возможно, вы договоритесь о взаимных визитах. Я уверен, что выход всегда найдется, даже в самых сложных ситуациях. Надо только не принимать поспешных решений. Ты согласна?

— Да. Только я не сказала, что жена Грега умерла родами. Для него Алина не просто дочь, а живое воплощение памяти о той, которую он любил, — страдальческим голосом сказала Шейла, комок в горле мешал ей говорить. — Понимаешь? — почти шепотом произнесла она. Долгое молчание на другом конце провода подсказало ей, отец все понял.

Она словно видела в тот момент родное лицо в обрамлении седых волос. Размышления над сложной ситуацией, в которой оказалась его дочь, заставили отца сдвинуть лохматые брови, при этом две глубокие складки образовались над переносицей. Как ей хотелось сейчас прижаться к его плечу!

— Я видел Грега только на твоей свадьбе с Кевином, но у меня осталось от него хорошее впечатление. По-моему, он человек разумный, а значит, понимает, что ты должна чувствовать сейчас. Уверен, он найдет выход из положения.

Сидя за роялем, Шейла повторяла про себя слова отца. Грег может возникнуть в любой момент. Что предложит он ей? Внутреннее беспокойство заставило ее встать. Надо поговорить с Фэй, вспыхнуло в ее голове. Набрав номер телефона подруги, Шейла попросила ее встретиться в детском парке, куда они обе водили своих детей на прогулку.

— Алину возьмешь с собой? — только и спросила Фэй, уловив настроение Шейлы. Она отличалась способностью мгновенно принимать решения, не задавая лишних вопросов.

— Конечно, няня придет не раньше полудня, — ответила Шейла.

— Тогда я возьму Боба, чтобы Алине было веселее, пока мы с тобой будем разговаривать. Хорошо? — спросила Фэй.

— Спасибо тебе, — взволнованно сказала Шейла, положила трубку и стала собирать Алину на прогулку.

Девочка пришла в восторг, узнав, что будет гулять с Бобом, и сама выбрала по этому случаю платье, хотя Шейла собиралась одеть ее в легкий комбинезон, чтобы удобней было кататься с горки. Кокетство девочки в столь раннем возрасте впервые обратило на себя ее внимание. Вероятно, ее мать была большой кокеткой, подумала Шейла и удивилась. Значит, она уже способна думать об Алине как о чужой дочери! В потрясении от такой перемены в себе, Шейла взяла девочку на руки и прижала к себе знакомое до боли тельце. Нет, больше никогда не допустит она таких мыслей!

Боб был старше Алины на два года, ему пошел шестой год. Фэй и Шейла некоторое время молча наблюдали, как он серьезно выполняет наказ матери позаботиться о своей младшей подружке.

— Ты хотела о чем-то поговорить, — напомнила ей Фэй.

— Да, мне нужен твой совет. Для этого мне надо рассказать тебе правду о происхождении Алины. Сделать это нелегко, — призналась Шейла.

Опуская подробности, она рассказала Фэй о случившейся в ее жизни грозовой ночи любви, о той лжи, к которой ей пришлось прибегнуть, чтобы оградить себя и дочь от досужих домыслов, и о том возмездии, которое настигло ее меньше недели назад. Она замолчала, не смея поднять глаз на подругу.

— Бедняжка! — воскликнула Фэй, обнимая Шейлу. — Представляю, каково тебе сейчас! — Слезы сочувствия навернулись на ее глаза. — Что я могу тебе посоветовать? История с подменой детей выглядит просто невероятно, надо советоваться со специалистами по детской психике. Конечно, тебе тяжело, Грегу, наверное, тоже, но в первую очередь надо думать о девочках. — Она помолчала. — Значит, Грег не знает, что приходится твоей дочери отцом, — задумчиво произнесла Фэй. — Не хочешь ему сказать?

Шейла отрицательно мотнула головой.

— Ладно, как хочешь, — не стала спорить Фэй. — Знаешь, интуиция мне подсказывает, что Грег найдет безболезненный выход из положения, который тебя устроит, — сказала она после некоторого раздумья и посмотрела на подругу. В глазах ее светилось доброе лукавство.

— Ты так думаешь? — пробормотала Шейла смущенно. Ее лицо порозовело.

После разговора с подругой Шейле стало немножко легче. А поскольку дни шли и от Грега не поступало никаких сигналов, она почти совсем успокоилась. Через две недели он возник на пороге с вопросом:

— Ты готова? — Взгляд Грега скользнул по ее фигуре в шелковом голубом халате.

— К чему? — растерянно глядя на него сонными глазами, спросила Шейла. — Сейчас нет еще восьми…

— Я только хотел узнать, готова ли ты к встрече с Холли, — сказал он. — Когда мне лучше приехать за тобой?

— Если у тебя нет других дел, можешь подождать меня в гостиной. Я сварю тебе кофе, вызову по телефону няню и пойду в душ. Как только приедет Кэтлин, я буду готова ехать с тобой, — спокойно разъяснила Шейла.

Грега явно снедало непонятное беспокойство.

— Пожалуй, будет лучше, если я приеду за тобой к десяти часам, — с недовольным видом сказал он и ушел.

Шейла не знала, что и думать о столь раннем визите Грега. Похоже, они поменялись ролями. Закрыв дверь, она подошла к телефону в прихожей, чтобы попросить Кэтлин приехать к половине десятого. Та удивилась нарушению привычного распорядка, но приехать согласилась.

Препоручив заботы об Алине приехавшей няне, Шейла начала собираться. Предстоящая встреча с родной дочерью не могла оставить ее абсолютно спокойной, но теперь в ней не было того панического страха, что прежде.

Едва успела знакомая машина притормозить у ее подъезда, как Шейла спустилась вниз. Грег в элегантном сером костюме выглядел сейчас как обычно собранным, не то что два часа назад.

— Нервничаешь? — спросил он, шагнув навстречу, и взял ее за руку.

— Как и ты, наверное, — дружелюбно сказала Шейла. Пока что ее больше нервировала близость Грега. — Может, нам пора ехать?

Шейла хорошо помнила современный особняк Чандлеров, расположенный по соседству с национальным заповедником, протянувшимся вдоль подножия гор Санта-Моника к западу от парка Гриффит в Лос-Анджелесе до границы графства Вентура. Близость к океану круглый год обеспечивала его обитателей целебным воздухом. Даже в самые засушливые летние месяцы здесь легко дышалось. Особняк был такой большой, что при первом знакомстве поразил ее воображение. Анжелика Чандлер была уверена, что после свадьбы они с Кевином будут жить здесь. Но Шейла отказалась принять ее предложение, сославшись на то, что ей часто придется ездить в центр Лос-Анджелеса, чтобы принимать участие в событиях музыкальной жизни, не говоря уже о собственных выступлениях. Кевин поддержал ее, и они приобрели квартиру в городе.

Возможно, Анжелика до сих пор хранит обиду на нее за этот отказ, подумала Шейла, когда лимузин Грега свернул с подъездной аллеи к главному подъезду особняка.

— Да, в помощь матери я нанял постоянную няню. Лола живет у нас четвертый год… — торопливо сказал Грег, перед тем как открыть дверцу.

Что-то в его тоне насторожило Шейлу, она ждала продолжения, но его не последовало. Следом за Грегом она вошла в прохладный холл, где их уже ждали. Леди Чандлер совсем не изменилась, отметила Шейла, если не считать новой прически да краски для волос. Прежде она предпочитала высокие пучки и голубую гамму, теперь у нее коротко постриженные рыжеватые волосы. Шейла поздоровалась со старым дворецким и в тот же момент поймала на себе пристальный взгляд высокой блондинки. Но рассмотреть ее не успела, так как оказалась в объятиях миссис Чандлер.

— Дорогая Шейла, я понимаю, как тебе было нелегко воспитывать одной нашу девочку! — воскликнула Анжелика со слезами на глазах. — Для меня было двойным потрясением узнать, что у меня есть вторая внучка, которую перепутали с дочерью Грега и Джессики. — Она отстранилась, продолжая держать Шейлу за руки. — Надеюсь, теперь мы сможем чаще видеться, — закончила она с натянутой улыбкой.

Возможно, в другое время Шейла испытала бы сочувствие к матери Грега, но только не в тот момент, когда все ее мысли были направлены на Холли.

— Я могу пройти в детскую? — спросила она, не скрывая нетерпения. И стала соображать, где в этом большом доме могла находиться детская комната.

— Я провожу тебя, — сказал Грег, но зазвонил телефон и он снял трубку.

Шейла подумала, что предпочла бы встретиться с дочерью без свидетелей, хотя она понимала, что этого делать нельзя. Сравнительно недавно по совету Фэй она обзавелась книгами по детской психологии, написанными общедоступным языком специально для родителей. Поэтому ей оставалось только ждать, пока Грег закончит разговор. Анжелика предложила пройти в большую гостиную, где на памяти Шейлы устраивались большие приемы.

— Здесь все по-другому, — не сдержавшись, сказала она, когда увидела, что современный дизайн гостиной сменился убранством с претензией на античность. По углам стояли копии древних скульптур, в простенках — подобия больших амфор на нелепых подставках. Да и все остальное в этой комнате показалось Шейле до того нелепым, что у нее широко раскрылись глаза и она вопросительно посмотрела на Анжелику.

— Да, — кивнула та, — Джессика заменила всю обстановку в этой части дома по своему вкусу.

Какой кошмар! — мысленно воскликнула Шейла и подумала, что, судя по кислому выражению Анжелики, она тоже не была в восторге от вкуса своей невестки. Неужели Грег одобрял перемены, которые внесла в этот красивый дом его жена? Если он любил ее, то вероятней всего — да. Или уступал, как уступал ей во всем Кевин?

— Грегу было нелегко… — Анжелика замялась на секунду, — пережить смерть матери Холли. Я хотела сказать… — Она не закончила фразы, окончательно смешавшись. — Прости, Шейла, новость о том, что девочек при рождении перепутали, меня потрясла. Я до сих пор не могу к этому привыкнуть.

— Я тоже, — сказала Шейла, желая напомнить, что не только Анжелике сейчас нелегко.

— Конечно, я понимаю. — Анжелика смотрела на Шейлу умоляющим взглядом, словно хотела сказать: не забирай у меня Холли! — Знаешь, Холли очень нервная и замкнутая девочка, она никогда не играла с другими детьми. Кроме этого дома и людей, живущих в нем, она никого до сих пор не знает. Согласись, что с этим придется считаться.

— Насколько я понимаю, речь не идет сейчас о том, чтобы поменяться детьми, — твердо заверила ее Шейла.

— Разумеется, нет, — поддержал ее Грег, входя в гостиную и ободряюще улыбаясь матери. — Пошли? — обратился он к Шейле, протягивая ей руку.

Она ощутила в нем перемену. Похоже, их приезд сюда наполнил его решимостью. Что задумал Грег? — размышляла она, следуя за ним по лестнице на второй этаж. Он продолжал крепко держать ее за руку, ведя по длинному коридору. Сердце Шейлы отчаянно забилось, когда они остановились и Грег открыл дверь в светлую комнату. Ее обстановка мало чем отличалась от детской комнаты Алины. Такие же веселенькие обои, на зеленом ковре разбросаны игрушки… Вещи, конечно, более дорогие… Шейла поискала глазами девочку, но комната была пуста. Из смежной комнаты вышла красивая смуглая девушках вьющимися волосами, аккуратно стянутыми на затылке в хвост.

— Доброе утро, мистер Чандлер! Доброе утро, мэм, — с улыбкой произнесла девушка с заметным акцентом. — Холли умывается после завтрака. Девочка становится самостоятельной, — с непонятной грустью добавила она.

— Этому можно только радоваться, Лола, — сказал Грег. — Ты можешь идти, у тебя наверняка много дел. Я позову тебя, если будешь нужна. Шейле показалось, что Грег слишком строго разговаривает с девушкой, смотревшей на него преданными глазами.

— Долорес приехала из Испании вместе с родителями, ей шестнадцать лет, — пояснил Грег, когда девушка закрыла за собой дверь. — Мы зовем ее Лолой, так она сама пожелала, да и Холли проще с ней общаться. За три года ей удалось овладеть английским языком. Через два года собирается поступать в университет. Думаю, к тому времени она избавится от акцента. Ее отец работает в нашей корпорации, он и попросил меня взять дочь няней в наш дом. Здесь она заполняет пробелы в своем образовании, одновременно зарабатывая деньги на учебу в университете. Хорошая девушка… и любит Холли, — добавил он, избегая внимательного взгляда Шейлы.

Ей пришло в голову, что Грег не случайно говорил с Долорес таким суровым тоном, за этим что-то скрывается, но в этот момент ее внимание целиком сосредоточилось на худенькой девочке, незаметно вошедшей в комнату. Ростом она выше Алины, сразу отметила Шейла. Лицо девочки засияло при виде Грега, она протянула к нему руки.

— Папа!

Грег бережно поднял ее.

— Доброе утро, Холли! Я хочу познакомить тебя с Шейлой. — Девочка на секунду спрятала лицо у него на шее, потом скосила глаза в сторону незнакомки. — Протяни руку Шейле, — попросил Грег, ставя девочку на пол. — Шейла, познакомься с Холли.

Шейла смотрела во все глаза на девочку, не в силах пошевелиться. Она хорошо помнила свои детские фотографии, большего сходства невозможно было даже представить!

— Здравствуй, малышка, — выдавила из себя Шейла, приседая на корточки перед Холли. Ей хотелось сказать «моя дочь», но приходилось осторожно выбирать слова.

Холли, как будто почувствовав ее состояние, окончательно перестала смущаться, улыбнулась, взяла ее за руку своими маленькими ручонками.

— Хочешь посмотреть кукольный домик? Мне папа подалил на день лождения, — сказала Холли.

Шейла тихонько засмеялась — Холли не научилась еще выговаривать букву «р»! Грег даже смеяться не мог, глядя на их лица. Потрясение он пережил гораздо раньше, когда его мать впервые заметила, что Холли не похожа ни на кого из членов семьи Чандлеров. Тогда в сформировавшемся детском личике он узнал Шейлу, но не решился сказать об этом даже своей матери и, только выждав несколько месяцев, стал осторожно наводить справки в клинике, где рожала Джессика. Каково же было его потрясение, когда он узнал, что в той же клинике, почти день в день Шейла родила ребенка, и тоже девочку!

Холли выпустила руку Шейлы, и поспешила к большому кукольному домику, занимавшему весь угол комнаты возле окна.

— Она так похожа на меня, — тихо произнесла Шейла, поднявшись с корточек. Сквозь пелену слез, наполнивших ее глаза, она продолжала смотреть на дочь.

— Держи себя в руках, — предупредил ее Грег, взял за локоть и подвел ближе к Холли. Малышка успела снять крышу дома, чтобы продемонстрировать его внутреннее убранство. — Покажи, кого ты поселила в доме, — попросил он Холли.

Девочка охотно стала называть по очереди всех жителей маленького дома, доставая их из внутренних покоев. Кукольного папу она вручила Грегу, кукольную маму Шейле. Щеки Холли порозовели, она явно радовалась, что ей уделяют внимание. Шейла вспомнила слова Анжелики о том, что Холли не играет с детьми, живет здесь изолированно от всего мира. Бедная девочка, ей скучно здесь, поняла она. Если б можно было забрать ее к себе, мелькнула у нее мысль, вот было бы хорошо двум девочкам расти вместе! Мысль, конечно, безумная — Чандлеры не согласятся отдать обеих девочек ей. Шейла понимала это, но другие варианты были, на ее взгляд, еще более безумными. В какой-то момент Шейла не сдержалась, опустилась на колени, крепко прижала к себе худенькое тельце Холли и поцеловала в щечку. Наверное, она сделала это слишком порывисто, потому что девочка заплакала от испуга. Грег подхватил ее на руки, прижал к себе, бормоча:

— Тебе нечего бояться, Холли, Шейла любит тебя и не причинит тебе зла. — Он повернул девочку лицом к Шейле. — Смотри, она тоже плачет из-за тебя.

Шейла старалась улыбнуться сквозь слезы, но дрожащие губы ее не слушались. Грег понял, что пора звать на помощь посредника в лице Долорес.

— Ай-ай-ай, такая большая девочка — и плачет! — с насмешливой укоризной произнес он, не конкретизируя, кого имеет в виду. Весело улыбаясь, он переводил взгляд с Холли на Шейлу до тех пор, пока они не улыбнулись ему в ответ. — Боюсь, тебе снова придется умыться, сказал он, подтолкнув Холли к ванной комнате, и, приоткрыв дверь в коридор, позвал Долорес.

Девушка появилась в ту же секунду, словно никуда не отлучалась из коридора. Грег посоветовал ей вывести Холли на прогулку, после чего увел Шейлу из детской комнаты.

— Почему бы нам вместе не пойти гулять с Холли? — спросила Шейла, душа ее рвалась назад к дочери.

— Потому что нам необходимо поговорить с глазу на глаз, — строго сказал Грег.

Его мрачный вид не предвещал ничего хорошего, и Шейла не решилась настаивать на своем желании.

— Полагаю, у тебя не осталось никаких сомнений в том, что детей перепутали, — начал он после того, как они вошли в маленькую гостиную на том же этаже. — Присаживайся, — пригласил он Шейлу сесть за круглый стол. — Теперь ты убедилась, что Холли твоя дочь. Моя дочь, Алина, живет с тобой.

Категоричный тон Грега вызвал у Шейлы внутренний протест. Она еще была под впечатлением от встречи с дочерью, и говорить с ней сейчас в таком тоне было жестокостью с его стороны. Ее влажные глаза умоляюще смотрели на Грега, она попыталась сказать ему об этом, но в горле стоял комок.

— Что я предлагаю, — деловым тоном продолжал он, не желая считаться с переживаниями Шейлы. — Вы с Алиной переезжаете сюда на какое-то время, так сказать на переходный период, необходимый для того, чтобы дочь привыкла ко мне. У тебя будет возможность поближе узнать Холли. Когда девочки привыкнут, мы скажем им, кто есть кто, и будем решать дальше.

— Мне с Алиной переехать в твой дом? — недоверчиво переспросила Шейла, вспомнив, как ей всегда было неуютно в этом доме. Она оглядела знакомую некогда гостиную. Похоже, что и в этой комнате все преобразования осуществлялись по чудовищному вкусу жены Грега. Раньше особняк был похож на дворцовый музей, а теперь на музей в захолустном городке, где вместо подлинных ценностей хранятся подделки. Шейла поморщилась. Конечно, уход за Алиной здесь будет лучше, чем в их маленькой квартире, и ей не придется больше давать уроки музыки… Зато не будет общения с Фэй! На таком расстоянии от ее дома вряд ли доведется им часто видеться. А у кого будет брать уроки музыки Энн? При этой мысли Шейла почувствовала укол ревности. Да и к Бобу она привязалась…

Грег заметил ее гримасу, но истолковал по-своему.

— Я не собираюсь тебя домогаться, если ты подумала об этом. Будешь жить в комнатах западного крыла дома, которые занимал Кевин до того, как женился. — Он прищурил глаза. — Там все осталось без изменений.

Шейла подумала, что таким образом Грег определил ее место в доме. Вдова брата, родившая от него ребенка уже после его смерти, переезжает к его родным. Для друзей и дальних родственников ситуация будет выглядеть вполне логичной, или, как говорят в их окружении, приличной. Бедная учительница музыки, одинокая мать принята в лоно семьи Чандлер… Какой достойный поступок! Все это за секунды пронеслось в голове Шейлы. Хорошо, но вот закончился переходный период, и что потом?

— И что будет потом? — спросила она вслух. — Полагаешь, я смогу расстаться с Алиной, а ты взамен отдашь мне Холли? — Словно детьми можно меняться, как куклами, мысленно добавила Шейла, хотя могла бы сказать это вслух. А заодно спросить, как он намерен поступить с ней. Потеряв налаженные связи, благодаря которым зарабатывала себе на жизнь, давая уроки музыки, в каком положении она окажется потом, когда ей придется покинуть этот дом?

— Мы не можем решать все проблемы одновременно, — сказал Грег. — На данный момент у тебя есть другое предложение? Нет? Тогда я позвоню, чтобы организовать перевозку вещей, необходимых тебе и Алине на первое время. — Он подошел к столику с телефоном и поднял трубку.

— Как, прямо сейчас? Сегодня? — Шейла вскочила с места и растерянно смотрела на Грега.

— Я думал, чем скорее вы переедете, тем лучше будет для всех. Ты так не считаешь?

Шейле нечего было возразить ему на это, и она согласилась переехать… через неделю.

 

4

— Святой Патрик! Вот это темпы! — воскликнула Фэй, узнав об этой новости. Она примчалась к Шейле по ее просьбе и привела с собой детей. Подруги устроили на кухне своего рода прощальное чаепитие, усадив Энн в гостиной за рояль, а Боба запустив в детскую к Алине. — Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. — Она с явным сомнением покачала головой.

— Увы, нет, — призналась, вздохнув, Шейла. — Но другого выхода из сложившейся ситуации нет, поверь мне. Главное, чтобы детям было хорошо.

— А тебе каково там будет? — Фэй сочувственно смотрела на подругу, но Шейла, в мыслях и чувствах которой царил сумбур, отвела взгляд. — Постой, — нахмурилась Фэй, — не ты ли сама говорила, что Грег действует на тебя неотразимо. Не боишься снова оказаться в сомнительном положении?

— От тебя ничего не скроешь, — смущенно улыбнулась Шейла. — Некогда мне было разбираться в своих чувствах, все произошло так быстро. Решение принял Грег, мне оставалось только согласиться. Ничего лучшего сама я придумать не смогла. — Шейла помолчала. — Ты права, я боюсь самой себя. Зато Грег, словно предвидя твое беспокойство, заверил, что делать из меня любовницу не собирается. — Она поморщилась, вспомнив, какое лицо было при этом у Грега.

Насмешливый огонек сверкнул в зеленых глазах Фэй, она снова недоверчиво покачала головой и в знак утешения быстро пожала руку Шейлы. Обе замолчали, прислушиваясь к звукам рояля из гостиной и к веселому смеху Алины и Боба из детской. Волна признательности подруге за умение создать теплую атмосферу доброты и понимания поднялась в Шейле. К ней примешивалась грусть в преддверии скорой разлуки, но думать о будущем не хотелось. Она растворилась в мире звуков, слушая «Грезы» Шумана. Что за прелесть эта юная пианистка! — подумала Шейла. Когда-нибудь имя Энн Миллер получит широкую известность.

Шейла отказалась поселиться в просторных апартаментах, которые занимал до свадьбы Кевин, мотивируя тем, что не может находиться ночью в таком отдалении от девочек.

— Алина часто просыпается, в такие минуты она привыкла видеть у своей кроватки только меня. Увидев незнакомое лицо, она может испугаться спросонок, — доказывала она Грегу.

Проблема состояла в том, что все помещения, находившиеся по обе стороны от детских комнат — игровой и спальни, были уже заняты. Комнату с левой стороны занимала няня Лола. С правой стороны располагались кабинет, гостиная и спальня Грега. Оставалась небольшая комната для прислуги, расположенная напротив. В данный момент она пустовала, и Шейла настояла — к великому смущению Грега и леди Чандлер, — чтобы ей позволили ее занять. Спешно стали менять мебель в комнате, хотя, с точки зрения Шейлы, в этом не было никакой необходимости. Главное, что при комнате была отдельная туалетная и душ. Но, несмотря на протесты Шейлы, Анжелика распорядилась, чтобы ей поставили удобную кровать, изящный кофейный столик, небольшой комод и тумбочку возле кровати. Шкаф оставили прежний. Больше в эту комнату ничего не влезало, но рядом находилась малая гостиная, которую тоже предоставили в полное распоряжение Шейлы. Снова взглянув на изуродованный облик этой некогда очень уютной комнаты, Шейла хотела отказаться, но передумала. В голове у нее созрел план, как под удобным предлогом избавиться от всей мишуры, которой заполнила ее покойная жена Грега.

К всеобщей радости обитателей дома, девочки быстро подружились. Разумеется, заводилой стала более общительная Алина. Даже юная няня Лола, которая приняла их появление в доме без восторга, призналась во время ланча, что Холли еще никогда так не веселилась, как в обществе Алины.

Грег еще днем уехал на деловую встречу. Леди Чандлер, взволнованная переменами в доме, сновала между кухней и столовой, терроризируя нервными распоряжениями прислугу, занятую подготовкой к ужину, и свою компаньонку Бетти. Лола присматривала за детьми. Шейла разложила в комнате свои вещи, заглянула в детскую, но, увидев настороженный взгляд черных глаз Лолы, тихонько закрыла дверь и спустилась в сад.

Здесь, как и во всем доме, царил образцовый порядок. Каждый кусочек земли был ухожен, в симметричных цветочных клумбах не было видно ни одного сорняка, газоны безукоризненно ровные, самшитовые кусты подстрижены в форме чередующихся шаров и конусов. Бездушное совершенство, подумала Шейла и вспомнила свой маленький садик за домом, где вперемешку цвели кактусы, розы, лилии, азалии, радуя глаз пестротою красок и художественным беспорядком. Боковая тропинка привела ее к буйно цветущим кустам олеандра, за которыми она обнаружила явно старинную чугунную скамейку, на которую решила присесть. Здесь в зарослях уже воцарились сумерки. Она не сразу заметила выкрашенную под бронзу гипсовую скульптуру обнаженной женщины на невысоком пьедестале. Подделка была столь грубой, что вызвала в Шейле отвращение. Она резко поднялась, чтобы уйти, когда услышала голос Грега:

— Вот где ты прячешься!

— Я не пряталась, — вспыхнув, возразила Шейла и повернулась к нему, чувствуя, как слабеют колени. — Просто захотелось побыть несколько минут в уединении.

— Извини, что нарушил его, — смешался Грег.

— Что делать! — кротко произнесла Шейла, ведь она была гостьей в его доме.

— Предпочитаешь, чтобы я ушел? — В его голосе слышалась неуверенность.

— Полагаю, ты поступишь так, как сочтешь нужным, — с вызовом ответила Шейла.

— Иными словами, ты пытаешься обвинить меня, что я все делаю, исходя только из личных побуждений? — озадаченно спросил Грег.

— А разве нет? — с насмешливой улыбкой ответила Шейла. Не прошло и месяца, как Грег снова вторгся в ее жизнь, а она уже полностью подчиняется решениям, которые принимает он.

— Не удивлюсь, если услышу, что во всем виноват я, — задумчиво произнес Грег и сдержанно улыбнулся. — Видимо, есть в моем характере что-то, из-за чего такие обвинения преследуют меня с самого детства.

— Может, пора исправляться с чьей-то помощью? — неожиданно для себя озвучила Шейла свои мысли.

— Если я правильно понял, ты предлагаешь мне свою помощь, не так ли, Шейла? — Грег с улыбкой окинул ее хрупкую фигуру в светлом платье.

Шейла покраснела до корней волос. Правда, в саду стемнело настолько, что Грег вряд ли это заметил.

— Ничего я не предлагаю, — резко возразила она. Снова с его подачи она выставила себя в невыгодном свете. И, судя по всему, доставила ему этим удовольствие. Так мне и надо, подумала Шейла, впредь не буду столь самонадеянна. И тут же, бросив насмешливый взгляд на скульптуру, сказала: — Потрясающее великолепие!

Грег бросил косой взгляд на скульптуру.

— Да, она великолепна, — обронил он с мрачным видом.

— Где ты ее раздобыл?

Он исподлобья смотрел на Шейлу, словно сомневался, стоит ли ей отвечать.

— Этим занималась Джессика. Когда мы поженились, она развила бурную деятельность, стремясь внести свою лепту в благоустройство дома и сада. Кажется, она выписывала все из Италии. Эти преобразования так потрясли мать, что ей пришлось уехать к брату во Флориду. — Он пожал плечами. — У каждого свой вкус, — печально произнес он.

В сгустившейся темноте невозможно было разобрать выражение лица Грега. Шейла подумала, что с ее стороны было бестактно напоминать ему о покойной жене. Наверняка он сильно любил ее, если до сих пор мирится со всем уродством, которое Джессика сотворила в доме и в саду.

— Как странно, что я поселилась в этом доме, — сказала Шейла, чтобы отвлечь Грега от печальных мыслей. — В свое время, когда Анжелика предложила нам с Кевином жить здесь, я отказалась. И вот! Ирония судьбы, ты не находишь?

День погас окончательно, на темно-синем небе замерцали блестки звезд. В ночном воздухе повеяло прохладой, и Шейла обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Да, жестокую шутку сыграла с ней судьба, думала она.

— Судьба любит подшучивать над людьми, — согласился Грег. — Но, думаю, она просто воздает им по заслугам, — добавил он, помолчав, и вдруг резко повернулся к ней. — Шейла, у меня не было намерения затащить тебя в постель в ту ночь. Поверь, я шел к тебе только с одной мыслью — поддержать тебя в твоем горе, чтобы ты не чувствовала себя одинокой. То, что произошло между нами, явилось для меня самого неожиданностью. — Слова давались Грегу с трудом. — Если бы я знал, что ты носишь в себе ребенка брата, возможно, этого и не случилось бы. — Он помолчал, пытаясь в темноте разглядеть лицо Шейлы. — Понимаю, ты никогда мне этого не простишь. Да я и сам себе этого простить не могу.

Она выслушала его слова как приговор, кусая губы от внезапной боли в сердце. За кого Грег принимает ее? Разве в том, что произошло между ними в ту грозовую ночь, участвовали не двое?

— Я виноват и в том, что…

— Пожалуйста, замолчи! — с горечью воскликнула Шейла. — Ты ничего не понимаешь! — Она осеклась, услышав шаги на тропинке, обернулась и увидела Бетти.

— Леди Чандлер приглашает вас ужинать, — сообщила блондинка хорошо поставленным голосом.

Шейла быстрым шагом направилась к дому, не оглянувшись на Грега. Он сказал что-то Бетти, та тихо засмеялась, и они не спеша последовали за ней. Шейла почувствовала, что ненавидит их обоих! Ненавидит этот чопорный дом, разлинованный сад! Зачем она согласилась приехать сюда?! Эмоции душили ее во время ужина. Кусок застревал в горле, говорить было трудно, на все вопросы отвечала коротко. Чтобы снять напряжение, возникшее за столом из-за ее поведения, Грег сказал, что день был для всех длинным и тяжелым.

— Лично я собираюсь пораньше лечь спать сегодня, — с улыбкой сообщил он за десертом.

Не поднимая глаз, Шейла почувствовала, что взгляды всех, кто сидел за столом, прикованы к ней. Надо было что-то сказать.

— Извините, я устала и, боюсь, немного не в форме, — пробормотала она перед тем, как встать из-за стола. — Пойду проверить, как спят девочки. Спасибо за ужин и всем спокойной ночи. — Шейле пришлось сдержаться, чтобы не выбежать из столовой.

Ну не вписывается она в атмосферу дома Чандлеров! Шейла думала об этом, с трудом поднимаясь по лестнице. Физическая и душевная усталость навалились на нее. Вид спящих детей подействовал на нее умиротворяюще. Вот о ком надо думать в первую очередь, с упреком сказала себе Шейла. Войдя в свою комнату, она быстро умылась и легла, чтобы спокойно разобраться в своих чувствах. Но стоило ей закрыть глаза, как она тут же провалилась в глубокий сон.

Непросто было Шейле превозмочь молчаливое сопротивление Лолы и утвердить свое право заниматься девочками. Когда юная няня поняла, что Шейла не собирается диктовать ей свою волю в уходе за детьми, она даже была рада ее помощи. Ведь нянчить двоих детей ей еще не приходилось. Они вместе водили детей на прогулку, подменяя друг друга. У Лолы теперь оставалось больше времени на чтение необходимой литературы. Прошло несколько дней, и она даже стала обращаться к Шейле за помощью в постижении английской грамматики. И, когда дети днем засыпали, Шейла охотно занималась с Лолой, работая над ее произношением, поясняя трудные места в учебниках.

Войдя в ритм жизни нового дома, Шейла немного успокоилась. Благодаря ее присутствию вздохнула с облегчением и Анжелика. Теперь она снова могла посещать дважды в неделю кружок любителей творчества Шекспира и даже навещать своих приятельниц, живущих в Санта-Монике. Грег вскоре уехал по делам в Вашингтон. Хозяйство в доме вела Бетти. Шейла сразу почувствовала, что эта довольно красивая молодая женщина невзлюбила ее.

В то утро все было как обычно. Шейла рассеянно читала книгу, периодически посматривая, как Алина и Холли справляются с новым конструктором. Холли более усидчивая, отметила про себя Шейла. Алина же то и дело подбегала к окну, долго смотрела на капли дождя, стекавшие по стеклу. Время от времени она звала Холли посмотреть то на птицу, усевшуюся на верхушку пальмы, то на белку, пробежавшую по стволу высокой пинии. Вот непоседа, ласково подумала Шейла. Приглядываясь к ней, она больше находила в ней сходства с Грегом, чем с Джессикой, чей художественный фотопортрет висел в большой гостиной. И сходства не только внешнего, у них намечалось много общего в характере.

Предупредив Лолу в соседней комнате, что пойдет звонить, Шейла спустилась в большую гостиную. В отсутствие леди Чандлер и Грега она чувствовала себя более раскованно. Можно было неторопливо поговорить с Фэй, обсудить проблемы детей, пошутить и посмеяться. Прошло не больше двадцати минут, когда сверху донесся детский плач. Шейла наспех попрощалась с подругой и бегом поднялась по лестнице. За дверью детской слышался срывающийся голос Лолы и громкий плач детей.

— Что случилось? — спросила Шейла, войдя в детскую.

Большие глаза Лолы теперь казались еще больше. Девушка, чуть не плача, обвела рукой стены игровой комнаты. Светлые обои внизу были сплошь исчерканы цветными фломастерами.

— Откуда у них фломастеры?

— Я дала им, чтобы рисовали в альбоме. Холли очень любит рисовать, — дрожащим голосом сообщила Лола. — Кто же знал, что им захочется пачкать стены? Миссис Чандлер будет недовольна!

— Ничего страшного, — громко сказала Шейла, сдерживая улыбку. Она сразу догадалась, кто зачинщик. У Алины в детской комнате она заклеила свободный простенок белыми обоями, чтобы девочка рисовала на них, когда ей захочется. — Мы все исправим, — успокаивала она Лолу, — если купим другие обои и заклеим испачканные места.

— Миссис Чандлер будет недовольна, — повторила девушка с таким страхом в голосе, что девочки заплакали еще громче.

Пришлось Шейле взять обеих на руки.

— Лола, перестань пугать детей! Обещаю тебе все уладить с миссис Чандлер!

— Что у вас происходит? — спросил Грег, стоя в дверном приеме.

Он заметил, что Шейле тяжело держать двух девочек, подошел и взял из ее рук Алину, которая сразу замолчала. Но тут громче заплакала Холли. Шейла смущенно смотрела на Грега, пытаясь удержать сопротивлявшуюся девочку в своих руках.

— Давай вторую, — сказал, засмеявшись, Грег. Он поцеловал мокрые щеки детей.

Тогда девочки обхватили его за шею с двух сторон, и вскоре их мордашки расплылись в довольных улыбках.

Глядя на эту троицу, Шейла не смогла сдержать улыбки. Сердце в груди наполнилось нежностью.

— Грег, объясни Лоле, что испорченные обои еще не конец света и что Анжелика не будет на нее сердиться из-за такого пустяка, — попросила она, сама, впрочем, в этом не уверенная.

— А что, неплохо рисуют, — сказал Грег, опускаясь на корточки и ставя девочек на пол. — Вот эту птичку кто нарисовал? — спросил он, поглядывая, то на Холли, то на Алину.

— Я! — воскликнула, вздернув подбородок, Алина.

— Нет, я! — с отчаянием в голосе пропищала Холли, уголки ее рта опустились — она явно собиралась снова зареветь.

Шейла поспешила к ней на помощь. Хорошо зная способности Алины, она быстро разобралась в настенных рисунках.

— Вот эту красивую птичку с зеленой головкой нарисовала Холли, — сказала она и почувствовала, что Холли прижимается к ней. Шейла обняла ее. — А вот эту с красной головкой — наверное, это попугай — нарисовала ты, Алина. Обе птички красивые, но разные, — завершила она свое исследование.

— Ты разобралась прямо как специалист по наскальным рисункам, — пошутил Грег, помогая ей встать. — С таким талантом разрешать конфликты ты могла бы работать в Совете Безопасности ООН.

За разговором они совсем забыли о присутствии Лолы. Грег по-прежнему держал Шейлу за руку, вторую его руку захватила Алина. Холли пыталась ее оттолкнуть, чтобы тоже завладеть его рукой. Весело смеясь, Шейла сгребла девочек в охапку, поставила их между собой и Грегом, потом взяла его за руки. Алина и Холли оказались в кольце их рук.

— Ах попались, птички, стой, не уйти из сети, не расстанусь с вами я ни за что на свете! — пропела Шейла тоненьким голоском. В эту игру она играла дома с Алиной, когда девочка была чем-нибудь огорчена. Пришлось, правда, немного изменить текст песенки.

— Я птичка! Я птичка! — закричала Алина и замахала ручками.

Глядя на нее, включилась в игру и Холли.

Шейла поймала на себе обожающий взгляд Грега и отвернулась, смутившись. Только сейчас она вспомнила про Лолу. У девушки был растерянный вид, она явно не знала, как себя вести в этой ситуации.

— Иди с нами играть, круг будет больше, — предложила Шейла. Не дожидаясь ответа Лолы, Шейла притянула ее за руку. Со стороны могло показаться, что взрослые получают от игры не меньше удовольствия, чем дети. Шейла пожалела, что Анжелика с Бетти не видят их. — А теперь, летите, птенчики, летите! — воскликнула Шейла и разорвала круг. Дети забегали по комнате, продолжая размахивать ручонками.

— Представляешь, я устал, а им хоть бы хны! Вот что значит старость, — с наигранной грустью произнес Грег.

— Вы совсем не старый! — эмоционально возразила Лола, глядя на него восторженными глазами.

Похоже, Грег в этом доме окружен любовью всех женщин, подумала Шейла. И что в нем такого привлекательного?! Она хмыкнула про себя, осознавая, что хитрит сама с собой. Он и впрямь по-мужски неотразим, к нему хотелось прижаться. А для женщины это самое главное качество в мужчине.

— Как полагаешь, Грег, дорого обойдутся новые обои на эти стены? — спросила Шейла, скосив глаза на Лолу.

Грег принял серьезный вид, сдвинул брови, словно был удручен будущими тратами, погладил подбородок, чтобы скрыть улыбку. И, бросив суровый взгляд на Лолу, изрек:

— Думаю, они влетят нам в копеечку.

— Простите меня, мистер Чандлер, это все моя вина! Я недоглядела! — быстро заговорила Лола. От волнения у нее усилился акцент.

— Милая девочка, мы пошутили, — испугавшись ее отчаяния, признался Грег. — Завтра мы с Шейлой поедем в магазин и купим новые обои. А сейчас умой детей, их пора кормить, — строго напомнил он Лоле и обратился к Шейле. — Кстати, я вспомнил, что Алина в своей детской рисовала на стене. Что, если закрепить на стене альбом? Изрисованные листы можно было бы вырывать или переворачивать. Как ты думаешь? — Он положил ей на плечо руку и вывел из детской комнаты в коридор.

В жесте Грега была такая дружеская доверительность, что Шейла неосознанно прижалась к его груди спиной, почувствовала тепло его тела, и у нее слегка закружилась голова. Она бы могла так прижиматься к нему до скончания века. Грег заглянул ей в лицо. Шейла затаила дыхание.

— Знаешь, мне кажется, ты засиделась в стенах этого дома. Нельзя, чтобы ты стала затворницей. Не возражаешь, если мы отправимся сегодня с тобой поужинать в один из наших отелей? Возник неплохой проект по его реконструкции, я хотел бы посоветоваться с тобой.

В отель? Шейла готова была сразу отказаться, но, услышав последнюю фразу, кивнула. Грег улыбнулся.

— Значит, договорились. Форма одежды обычная для ужина. Выезжаем в семь часов. — Грег кивнул ей и скрылся в своей комнате.

Ближе к вечеру Шейла пожалела, что согласилась поехать с Грегом. Перебирая свой небольшой гардероб, она обнаружила, что у нее нет даже «обычного для ужина» платья. В доме она спускалась к ужину в синем костюме, в котором раньше выезжала на уроки музыки. Было еще длинное платье из темно-красного бархата, которое она сохранила как память о своей концертной деятельности. Только странно было надевать его для посещения отеля. Ничего не оставалось, как снова облачиться в синий костюм. С другой стороны, она была рада выбраться на люди. Почти месяц она не выходила за пределы сада вокруг дома. Почему Грегу вдруг захотелось посоветоваться с нею? Неужели ему больше не с кем посоветоваться? Шейле трудно было поверить, что у такого мужчины, как Грег, нет любовницы. Возможно, ему неловко, что, живя с ним под одной крышей, все свое время она тратит на детей, словно вторая няня? Это было ее желание — проводить с детьми как можно больше времени. Она приехала сюда не развлекаться, в конце концов. К тому же в Санта-Монике у нее не было ни друзей, ни знакомых.

Чтобы снять нервное напряжение, Шейла приняла ванну. В последний момент ей пришла идея заменить жакет от костюма на свободную блузу из серебристой ткани, подарок Фэй к ее дню рождения. Капнув чуточку своих любимых духов на распущенные волосы, Шейла подкрасила губы розовой помадой с перламутровым блеском и спустилась вниз. Грег ждал ее возле машины.

— Ты потрясающе выглядишь, — шепнул он, усаживая ее на заднее сиденье лимузина.

Дежурный комплимент подействовал на Шейлу. Сердце забилось чаще, она почувствовала, как кровь приливает к щекам, и отвернулась к раскрытому окну, подставив пылающее лицо встречному ветру. Лучше было не смотреть на Грега. Он выглядел элегантным до умопомрачения в белых брюках и синем блейзере. Воротник голубой рубашки оттенял его смуглое лицо с орлиным носом.

— Идем, я познакомлю тебя со своими коллегами, — сказал Грег, предложив ей согнутую в локте руку, когда они вошли в холл гостиницы.

Очутившись в залитом ярким светом зале, Шейла вновь пережила забытое чувство мгновенного страха, когда выходишь на сцену и оказываешься под прицелом взглядов публики. Люди в зале расступались при их приближении, им улыбались, раскланивались. Шейла вспомнила, как она проходила через зал после своего концерта в Париже. Тогда тоже перед ней расступались, улыбались и кланялись. Сейчас, конечно, приветствуют Грега, а на нее смотрят мужчины с любопытством, женщины с завистью. Еще бы! Идти под руку с таким элегантным и богатым красавцем! Она бы и сама позавидовала себе, если бы не знала, что является всего лишь частью антуража.

— Расслабься, — шепнул ей Грег. — У тебя нет причин нервничать. Представь, что ты находишься у себя дома, а все эти люди пришли, чтобы выслушать твои пожелания и броситься их немедленно исполнять. — Одновременно Грег улыбался и кивал своей красивой головой налево и направо.

Шейла пригляделась к лицам собравшихся здесь людей, и ей стало смешно из-за того, что сказал Грег. Тихий смех вырвался у нее, когда она представила, как бегут врассыпную эти солидные люди, торопясь исполнить ее пожелания. Но в данный момент она могла только пожелать, чтобы все исчезли, оставив ее наедине с Грегом.

— Так-то лучше, — заметил Грег, услышав ее смех.

Прием оказался совсем не таким скучным, как она ожидала. Некоторые выступления специалистов, работавших в фирме «Рамада», показались ей даже интересными. Поражала и демократичность общения во время обсуждения нового проекта. Никто никому не затыкал рот только потому, что занимал более высокое положение. Во время дискуссии было много шуток и смеха. Хорошему настроению способствовало изобилие спиртного в буфете, а также холодных и горячих закусок. Возле стойки бара она познакомилась с женатой парой молодых специалистов, приехавших работать в Южную Калифорнию из Англии. Они рассказали, что их привлекли сюда не только хорошие заработки, но и любовь к серфингу. Шейла так увлеклась разговором, что не заметила, как почти все разошлись и к ним подошел Грег.

— Мои земляки, — сказала Шейла, представляя ему супружескую пару. — Стив и Стелла Бартон увлекаются серфингом и туризмом.

— Приятно видеть ваши молодые лица, — искренне сказал Грег, целуя Стелле руку. — Меня заинтересовали ваши предложения, Бартон, — обратился он к Стиву. — Если будет желание, мы могли бы обсудить их подробнее у меня дома. В любой из удобных для вас выходных дней. Позвоните. — Он протянул молодому специалисту свою визитную карточку.

Золотистый цвет карточки напомнил Шейле тот день, когда ей вручили букет темно-красных роз у выхода из музыкального центра Лос-Анджелеса. Как давно все это было, думала она, рассеянно прощаясь с Бартонами, творческий взлет, смерть Кевина, взрыв страсти. Что у нее осталось? Только дочь! Нет, две дочери! Господи, как она могла так надолго их оставить?!

— Грег, едем скорее домой! — потребовала Шейла, садясь в лимузин.

Он сел рядом и широко улыбнулся, но Шейла не заметила его улыбки в темноте салона.

— Майкл, гони машину к дому! — сказал Грег.

 

5

— Ты заметила, как на тебя заглядывались мужчины? — спросил Грег.

— Нет, — ответила Шейла равнодушно, думая о своем.

— А я думал, что заметила. Ты была так возбуждена всеобщим вниманием. От мужских комплиментов твое лицо сияло как серебряный доллар.

Шейла попыталась рассмотреть лицо Грега в темноте. Наверное, он просто насмехается, принимает ее за легкомысленную тщеславную дурочку. Он и прежде был невысокого мнения о ней. Иначе не случилось бы той грозовой ночи в ее жизни.

— Я не настолько глупа и неопытна, чтобы сиять от мужских комплиментов, — с жаром возразила Шейла. — Думаю, они предназначались в большей степени тебе, поскольку ты босс. Им ведь неизвестно, в каких мы отношениях, — добавила она насмешливо.

Грег оставил ее последнее замечание без комментариев.

— Любой женщине, какой бы умной она ни была, необходимо мужское внимание, — рассудительно сказал он. — Прости, что надолго приходилось оставлять тебя в одиночестве сегодня вечером.

— Не вижу оснований для извинений, — сказала Шейла, — мы шли на деловую встречу, а не на вечеринку. Это ты меня прости, что не успела поблагодарить тебя за подаренный вечер. Мне было интересно послушать. По-моему, в твоей фирме работает много интересных людей.

— Стараюсь, — ответил Грег на комплимент Шейлы. — Рад, что тебя заинтересовала моя работа. И все-таки я намерен возместить тебе недостаток своего внимания. — Он повернулся к ней, провел ладонью по ее густым волосам, большим пальцем погладил щеку.

Сердце Шейлы тревожно забилось, угрожая выйти из-под контроля.

— Не надо, Грег, — шепотом предупредила его она. — Что это на тебя нашло?

Кожаное сиденье скрипнуло под тяжестью его тела. Он склонил к ней голову.

— Думаю, это просто необходимо, — выдохнул он и прижался к ее лицу.

Его большие губы мягко захватили нижнюю губу Шейлы, потом он обвел языком ее капризный рот, проник внутрь, и Шейла задохнулась от жаркого прилива страсти, вызванного глубоким поцелуем Грега. Желанным было его тело, давившее на нее в темноте салона. Не сознавая, что делает, она обхватила его за шею и прижалась к нему грудью. От запаха мужского тела, смешанного с запахом лосьона, кружилась голова. Она утратила представление о месте и времени, одержимая единственным желанием — продлить это прекрасное состояние.

Грег поднял голову. Их тяжелое дыхание заполнило салон. Затылок Шейлы покоился в его большой ладони.

— Ты прекрасная соблазнительница, — шепнул Грег и стал покрывать быстрыми поцелуями ее глаза, подбородок, губы, прежде чем прильнуть к вырезу блузы.

В темноте замкнутого пространства Шейла чувствовала себя защищенной, пока до ее слуха не дошел ровный шум двигателя машины. Она едва успела сдержать стон, когда губами Грег захватил вместе с тканью затвердевший сосок ее груди. В памяти всплыло воспоминание о жарких объятиях Грега в ту ночь, когда они занимались любовью под раскаты грома и вспышки молний. Шейла замерла, и Грег мгновенно почувствовал в ней эту перемену.

— О ком ты сейчас вспомнила? — требовательно спросил он. — О своем любимом Кевине?

Шейла с удивлением посмотрела на него. Грег ревнует ее к покойному мужу? Невероятно! После ночи страстной любви с Грегом воспоминания о ласках мужа растаяли как утренний туман.

— О чем ты? — вырвалось у нее.

— О том, что только мне дано пробудить в тебе настоящее желание. Это со мной ты всегда хотела оказаться в постели, а не с Кевином!

Именно потому, что это было ее самой постыдной тайной, Шейла отпрянула от него в ужасе.

— Нет! — воскликнула она, забыв об ушах водителя.

Ладонь Грега на мгновение закрыла ей рот.

— Нет? Да ты даже себя обмануть не можешь, — прошептал он, снова прижимая ее к себе. Шейла уловила в голосе Грега насмешку и попыталась избежать его поцелуев, отвернув голову. — Ты только посмотри, как ты хочешь меня. — Он снова захватил губами ее набухший сосок. — Ты ведь изнемогаешь от желания. — Он провел языком по ложбинке между грудями.

— Ты ведешь себя как самоуверенный самец, — процедила сквозь зубы Шейла, пытаясь высвободиться из его объятий, одновременно превозмогая собственную слабость. Но Грег тут же закрыл ей рот грубым поцелуем, словно хотел наказать ее за эти слова. Стыдно было признаться, но Шейла понимала, что становится заложницей физиологической потребности своего тела, и прекратила сопротивление.

К счастью, лимузин уже проехал через чугунные ворота и остановился возле подъезда особняка. Опустив глаза, Шейла приняла руку Грега, чтобы выйти из машины. Она с трудом держалась на ногах, но, сохраняя внешнее достоинство, быстро прошла через вестибюль к лестнице. Слава Богу, час был поздний и никто, кроме дворецкого, не видел ее. Оказавшись в своей маленькой комнате, она закрыла дверь и рухнула ничком на кровать.

Шум стиральной машины всегда действовал на нее успокаивающе, вспомнила Шейла и после завтрака спустилась в подвал, чтобы постирать одежду девочек. Едва она успела заложить вещи, насыпать порошок и включить машину, как перед ней выросла фигура Грега. Шейла вскрикнула от испуга. Меньше всего ей хотелось сейчас видеть его. Она была уверена, что его уже нет в доме.

— Где она?

— О ком ты говоришь? — в полном недоумении спросила Шейла, не выпуская из рук пустой корзины для грязного белья.

Грег вырвал у нее корзину и швырнул в угол.

— Женщина, прислуга, которая стирает в этом доме грязное белье! Кто тебя заставил работать здесь прачкой?

— Никто, я сама сюда пришла. — Шейла заметила, что голос ее дрожит. Вот и успокоила себе нервы, подумала она, и ей стало смешно.

— Придется поговорить с Бетти, — угрожающим тоном произнес Грег. — В ее обязанности входит следить за порядком в доме.

— Зачем кого-то винить за мой поступок? Мне захотелось самой выстирать детские вещи, что в этом криминального? — уже насмешливо спросила Шейла.

Глядя на нее, Грег начал потихоньку приходить в себя.

— Извини, Шейла, я немного погорячился, но прошу запомнить: в этом доме у каждого есть свои обязанности. Стирка не входит в число твоих обязанностей.

— А что входит в число моих обязанностей? — спросила Шейла уже серьезно, прищурив синие глаза и выставив вперед подбородок.

Грег уловил вызов в ее голосе, но заговорил спокойно, словно не заметил его.

— У тебя обязанности матери, — выделяя каждое слово, произнес он, словно разговаривал с тупым учеником. — И сейчас мы везем девочек в Диснейленд. У тебя полчаса на сборы.

— Разве ты сегодня не работаешь? — удивилась Шейла.

— Опомнись, сегодня суббота! Имею я право на отдых? И вообще я должен больше времени проводить с детьми.

Шейла отметила, что с недавних пор Грег перестал разделять девочек на свою дочь и ее дочь, тем более что постоянно путался в определениях. Невозможно за короткий период привыкнуть к мысли, что девочка, которую ты растил больше трех лет, не твоя дочь.

— Надо заранее предупреждать, — с невозмутимым видом сказала Шейла и выключила стиральную машину. — Через полчаса буду готова. — Она убрала со лба выбившуюся прядь волос.

Он хмурил брови, но уголки губ его подрагивали, как будто пытался сдержать улыбку.

— Имей в виду, Шейла, прислуге в доме хорошо платят. Если ты и впредь будешь заниматься хозяйственными делами, получится, что я напрасно им плачу так много. Ты же не хочешь, чтобы я убавил им жалованье?

— Нет, не хочу, — согласилась Шейла. — А ты не забыл предупредить Лолу, что мы везем детей в Диснейленд? Их ведь тоже надо приготовить к поездке.

Грег хлопнул себя по лбу.

— Спасибо, что напомнила! — Он быстрыми шагами направился к лестнице.

Шейла тихо засмеялась, глядя ему вслед. Грег в роли отца ей очень нравился.

За годы, прожитые в Южной Калифорнии, Шейла ни разу не была в Диснейленде, волшебном мире детства. Оказалось, что Грег тоже здесь не был. Надо было видеть потрясенные лица девочек, их сияющие глаза, когда они вступили на территорию самого счастливого для детей места на земле через ворота замка Спящей Красавицы. Холли была немного напугана появлением огромных мягких игрушек, которые приветствовали новых гостей. Алина быстрее включилась в игру. Но вскоре обе девочки уже весело танцевали в компании с великанами под музыку, льющуюся из громкоговорителей. Шейле и Грегу пришлось их уговаривать посетить аттракционы для самых маленьких.

Радостный визг детей, доверенных опытным служителям, ласкал слух стоявших за оградой родителей. Рука Грега лежала у нее на талии, отчего Шейла чувствовала себя вдвойне счастливой. Для окружающих они были родителями двух прелестных девочек в ярких летних комбинезончиках. Посетив несколько аттракционов, они выбрали самое нарядное кафе, чтобы покормить детей. Уставшие от впечатлений, девочки стали засыпать после еды прямо в креслах.

— Наверное, я поторопился с поездкой в Диснейленд, — смущенно признался Грег, — они еще маленькие.

— Ничего страшного, — успокоила его Шейла. — Возьмем их на руки, нас же двое.

В машине девочек усадили в их креслица на заднем сиденье и они проспали всю дорогу до дома. Здесь их осторожно перенесли в кроватки. Но предосторожности были ни к чему. Даже спустя час после возвращения Шейла, зайдя в детскую спальню, обнаружила, что девочки продолжают спать. Здесь уже находились няня Лола, Анжелика и Грег.

— Шейла, ты уверена, что с ними ничего не случилось в парке? Может, их покусала сонная муха? — вопрошала Анжелика, сурово поглядывая на нее.

— Никто их не покусал, мама! — с легким раздражением ответил за Шейлу Грег. — В конце концов, это была моя идея свозить детей туда.

Шейла давно догадалась, что мать Грега не в восторге от ее длительного пребывания в доме. Но если Анжелика Чандлер умела скрывать свое недовольство, то Бетти себя этим не утруждала. Долгое время Шейле и в голову не приходило задуматься над ее демонстративным недоброжелательством. Она была уверена, что Бетти такая же наемная прислуга, как горничные, няня и дворецкий. Из случайного разговора с Лолой она узнала, что Бетти — дочь любимой подруги Анжелики. Подруга не была столь же богата, принимая во внимание склонность ее покойного супруга к азартным играм, и Анжелика ей покровительствовала. Узнала Шейла и то, что мать Грега вроде бы прочила Бетти в жены своему сыну.

Странно, что здесь ее сейчас нет, подумала Шейла, когда из кроватки справа, где спала Алина, послышалось сонное «мамуля». Едва она успела поцеловать румяную щечку дочери Грега и Джессики, как из второй кроватки тоже послышалось «мамуля». Холли впервые назвала ее вслух матерью! До глубины души взволнованная этим событием, Шейла склонилась над второй девочкой, поцеловала ее и, взяв за протянутые ручки, потянула к себе. Теплое со сна маленькое тельце прижалось к ее груди. Шейла вспомнила, что, кроме нее и детей, в комнате находятся и другие. Она обернулась, но увидела только Грега. Он держал на руках Алину и почему-то смутился под взглядом Шейлы. А потом нахмурился и негромко позвал няню. Лола тотчас вошла в комнату, забрала у него Алину и улыбнулась.

— Они спали как ангелы! — восторженно произнесла девушка. — Я сейчас их умою и одену, вы можете идти, мэм.

Шейла неохотно передала ей Холли.

— Я могу тебе помочь, — сказала она, но не успела услышать ответ. Грег решительно взял ее за руку и вывел в коридор.

— Это ее работа, — напомнил он ей. — Тебе что, больше нечем заняться? — спросил Грег, увидев ее огорченное лицо.

— Чем, например? — с вызовом спросила Шейла, глядя на него исподлобья.

— Почему ты перестала играть на рояле?

— У меня нет здесь рояля.

— Рояль есть, нужно только вызвать настройщика.

— Я не видела в доме рояля, — упорствовала Шейла.

— Рояль стоит в гостиной того крыла, где жил Кевин. Ты его не видела, потому что ни разу туда не зашла. Боишься воспоминаний? — Грег смотрел на Шейлу с насмешливой злостью.

Почему он злится? — удивилась она и только потом сообразила. Грег, видимо, полагал, что до свадьбы они с Кевином уединялись в его спальне, чтобы заняться любовью. Как странно, им никогда не приходило в голову ни уединяться, ни заниматься любовью в этом доме. В ее отношениях с Кевином было больше духовности, чем физиологии.

— Значит, Кевин играл на рояле? — задумчиво спросила Шейла.

— И очень неплохо, — сказал Грег. — В нашей семье все получили начальное музыкальное образование.

— Значит, и ты учился играть на рояле? — еще больше удивилась Шейла.

— Я не был лучшим учеником в классе, — с улыбкой признался Грег. — Но мне сумели привить любовь к хорошей музыке.

Так вот почему он тогда приехал на концерт и поздравил меня с успехом, подумала Шейла. Она вдруг поняла, чего ей не хватало в этом доме. Музыки! Пальцы ее истосковались по клавишам рояля.

— Буду тебе признательна, если у меня появится возможность играть.

— Завтра я вызову грузчиков, чтобы перенести рояль в гостиную рядом с твоей комнатой.

— Он туда не влезет, гостиная вся заставлена итальянскими подделками, — вырвалось у Шейлы.

Насмешливый огонек сверкнул в глазах Грега. Такое впечатление, что я его чем-то порадовала, мелькнуло в голове Шейлы, испуганной тем, что не сдержалась.

— Мы перенесем их в другое место, — сдержанно сказал он. — Будут еще пожелания? — Он сурово сжимал губы, но глаза у него смеялись. Шейла недоверчиво косилась на него, стараясь держаться подальше от его рук. Но не учла их длину. Грег протянул руку и, легко касаясь, провел по ее распущенным волосам. У Шейлы озноб пробежал по спине.

— Мне нравится, как твои рыжие волосы вспыхивают на солнце, — тихо сказал он. — Не надо меня бояться, поверь, я не сексуальный маньяк.

Шейла хотела возразить, что у нее не рыжие волосы, а каштановые, ну, может, чуточку рыжеватые, потом решила, что это глупо. Давно известно, что мужчины видят женщин совсем не такими, какие они есть на самом деле.

— Я не боюсь, — с достоинством произнесла она.

— Правда? — Грег взглянул на часы. — Жаль, что мне пора идти.

— Ты не останешься ужинать? — спросила Шейла.

— Не могу заставлять себя ждать, — ответил Грег, поправляя узел дорогого модного галстука. — Если честно, я и так опоздал. Из-за тебя, — добавил он.

— Нехорошо опаздывать на свидание с женщиной, — сказала Шейла, только сейчас обратив внимание на шикарный вечерний костюм Грега.

— Ревность? — вкрадчиво спросил он. — Неужели ты думаешь, что я стал бы так себя вести с тобой вчера вечером, если бы сегодня собирался пойти на свидание с женщиной. Нет, у меня встреча с друзьями. Раз в месяц мы собираемся вчетвером в местном клубе, ужинаем, пьем, играем в карты. Там будут только мужчины, уверяю тебя.

Четыре года назад ты собирался жениться на Джессике, что не помешало тебе переспать со мной, с горечью подумала Шейла, но промолчала.

— Не скучай без меня, — весело произнес Грег, сжав ей локоть, и пошел по коридору к лестнице.

Двойственное чувство испытывала Шейла, провожая взглядом удалявшуюся статную фигуру Грега. Знаки внимания с его стороны трогали ее и настораживали одновременно. Себя она просто готова была высечь. Надо же было так глупо радоваться, что Грег отправился не на свидание с женщиной!

На следующий день из маленькой гостиной вынесли все громоздкие декоративные вещи, сняли ковер, под которым оказался великолепный дубовый паркет. С помощью горничных Шейла сменила тяжелые гардины на полупрозрачные легкие шторы. Она не поленилась утром съездить в магазин, чтобы выбрать их по своему вкусу. Грузчики перенесли рояль, а вскоре прибыл и настройщик. В освободившемся пространстве зазвучал рояль! Шейла с нетерпением ждала, когда закончится дневной сон девочек, чтобы порадовать их музыкой. Но в тот день ей так и не пришлось сесть за рояль. Она и не подозревала, что перестановка рояля может вызвать столько негативных эмоций у двух обитательниц дома. Первые признаки надвигающегося скандала можно было ощутить во время ланча. Грег был в отъезде, и за столом сидели Анжелика, Бетти и Шейла. Чуть позже к ним присоединилась Лола, после того как уложила девочек. По совету Шейлы ее стали приглашать за семейный стол.

— Лоле необходимо слушать правильную английскую речь, иначе она никогда не избавится от акцента, — сказала она как-то Грегу.

Но в этот день главная носительница литературного английского языка, леди Чандлер, была необычайно молчалива. Молчала и Бетти, которая вообще не отличалась многословием. Настроение у Шейлы было хорошее. Возможно, поэтому тон, каким Анжелика высказала ей свое крайнее недовольство по поводу перестановок в доме без ее на то согласия, не задел ее.

— Разве Грег не поставил вас в известность? — удивилась Шейла. — Это ведь была его идея!

— Сомневаюсь, — сухо сказала леди Чандлер, с показным раздражением отодвинула от себя недопитую чашку, поднялась и с видом оскорбленного достоинства удалилась из столовой.

— Господи, в чем я-то виновата? — вслух воскликнула Шейла, не ожидавшая такой реакции от Анжелики. Ведь ей тоже не нравились декоративные изыски покойной жены Грега.

Лола поспешила допить чай и молча выскользнула из комнаты. Шейла осталась наедине с Бетти.

— Бестактно распоряжаться в чужом доме, — изрекла компаньонка своим хорошо поставленным голосом.

— Я не распоряжаюсь в этом доме, — мирно возразила Шейла, пожав плечами. Настроение было испорчено.

— Вас пустили сюда из милости! А вы злоупотребили добросердечностью леди Чандлер!

— По-моему, не вам об этом говорить! — вырвалось у Шейлы.

Впервые она увидела, как холодную бледность лица Бетти залила краска.

— Я слышала, что вы английская интриганка, приехавшая сюда на поиски богатого мужа, но теперь сама в этом убедилась! — прошипела она, выйдя из себя от негодования.

— Бетти, я уезжаю. — Анжелика стояла в дверях столовой, натягивая белые перчатки. — К ужину меня не ждите! — Голос ее драматически дрогнул. — Передайте Грегу, что я хотела бы с ним поговорить. — С этими словами леди Чандлер окончательно покинула столовую.

Бетти окинула Шейлу презрительным взглядом. Чтобы не продолжать бессмысленную перепалку с ней, Шейла предпочла тоже уйти. Она поднялась наверх, заглянула в детскую спальню. Все здесь дышало спокойствием, а в ее душе бушевал ураган чувств. Сильное желание собрать вещи, схватить в охапку дочь и сбежать из этого великолепного дома охватило Шейлу, когда она закрылась в своей комнате. Дочь? Которая из двух девочек ее дочь? Холли, которую она вынашивала девять месяцев и родила, или Алина, которую выхаживала с пеленок? Шейла стонала в отчаянии, ходила по комнате, как тигрица в клетке, но не могла ни на что решиться. Она всегда знала, что рано или поздно ей придется покинуть этот дом. Он действительно ей чужой. Но как поступить с детьми? Если бы не сегодняшний взрыв недоброжелательства леди Чандлер и откровенной ненависти Бетти, она бы не стала сейчас думать об этом. Как бы ни решился вопрос с детьми, все равно будет больно! Она предвидела это и гнала от себя эти мысли.

Стук в дверь заставил Шейлу застыть на месте. Пусть только вздумает еще раз оскорбить меня, мелькнуло в ее голове, я покажу ей, кто здесь интриганка. Шейла сжала кулаки в полной уверенности, что это Бетти, и громко сказала:

— Войдите!

— Почему ты не играешь? — весело спросил, входя в комнату, Грег. — Девочки уже проснулись. — Он увидел лицо Шейлы, ее сжатые кулаки. — Господи, что с тобой? Ты сейчас похожа на разгневанную тигрицу перед прыжком. — Он улыбнулся. — Знаешь, а такой ты мне нравишься еще больше.

Шейла почувствовала, что еще немного — и слезы брызнут из глаз.

— Пойду посмотрю, как там девочки, — пробормотала она, опустила голову и попыталась выйти из комнаты.

Грег загородил ей дорогу. Комната была настолько маленькой, что не было возможности обойти его ни с какой стороны. Чтобы сохранить дистанцию, Шейла остановилась.

— Тебя кто-то расстроил, — догадался он. — Кто этот человек? — В его голосе сохранялись радостные интонации.

— Я хочу сейчас же покинуть этот дом, забрав Алину, — неожиданно для себя твердо произнесла Шейла и сразу поняла, что приняла верное решение. Они вернутся в свою скромную квартиру, где им было хорошо, и будут жить дальше, словно ничего не произошло.

— Алину ты не заберешь, — спокойно возразил Грег, — и сама никуда не поедешь.

— Алина моя дочь, — твердо повторила Шейла, — и я не намерена оставаться в доме, где меня оскорбляют.

— Алина не твоя дочь, и тебе это известно.

— Я ее вырастила, она моя! Если потребуется, я буду доказывать свое право в суде!

— Шейла!

— Нет такого закона, по которому ты сможешь отнять ее у меня! — кричала Шейла, дрожа всем телом. Слезы текли по ее лицу, она их не замечала.

— Шейла! Шейла! — напрасно взывал к ней Грег.

— Суд решит в мою пользу, когда узнает всю правду… — От волнения у нее перехватило горло, и она замолчала.

— Шейла, послушай меня. Есть более разумное решение, чем таскать друг друга по судам. Пока нам с тобой это удавалось, ведь правда? — Он говорил тем спокойным, рассудительным тоном, который действовал на нее безотказно. — А тот, кто посмел тебя оскорбить, вскоре пожалеет об этом.

И, хотя Шейла понимала, что Грег всего-навсего хочет успокоить ее, она действительно сумела взять себя в руки.

— Что ты имеешь в виду? — почти спокойно спросила она, подняла голову и устремила на него настороженный взгляд.

Грег набрал полную грудь воздуха, это было заметно по его белой рубашке, пуговицы которой едва не оторвались от натяжения. Настороженность в глазах Шейлы сменилась испугом. Что еще он задумал?

— По-моему, нам следует пожениться, — наконец сказал Грег.

— Что? — шепотом переспросила Шейла. Ее синие глаза распахнулись так широко, что стали видны белки.

— Нам следует пожениться, — будничным голосом повторил Грег, словно говорил о погоде.

Такого решения их проблем с детьми Шейла не ожидала. Ей хотелось сказать, что брак без любви не выход из положения. Но если брак фиктивный, о котором, видимо, и идет речь, то, возможно, он прав, думала Шейла. Правда, она не представляла, как живут мужчина и женщина в фиктивном браке. Учитывая их с Грегом физическое притяжение, сможет ли она устоять? Тогда, значит, секс без любви? Уголки ее рта скорбно опустились.

— Не знаю, — растерянно произнесла она. — Боюсь, я не готова к такому замужеству.

— Можно подумать, кто-нибудь бывает к этому готов!

Интересно, как долго ухаживал он за Джессикой, прежде чем женился на ней? — думала Шейла, глядя на Грега. Любил ли он ее или тоже принимал разумное решение?

— Мы слишком разные люди, — неуверенно заговорила Шейла. — У нас ничего не получится.

— Мы постараемся. Вдруг получится?

Грег смотрел на нее такими глазами, что Шейле вдруг захотелось принять его предложение. Господи, он просто гипнотизирует ее как удав кролика!

— Мы не можем пожениться, потому что ты не… — Она замолчала. Почему он? Разве она его любит? — Я хотела сказать: потому что я не люблю тебя! — вырвалось у нее.

Грег сжал зубы. Кому из мужчин нравится слушать такие слова от женщины? Но заставить Грега Чандлера отказаться от намеченного им плана действий еще никому не удавалось.

 

6

— Я не прошу твоей любви. По всему миру люди ежедневно вступают в брак из расчета, а не по любви. Наш союз не будет браком по расчету. — Он задумался, глядя Шейле в глаза, горевшие тревожным ожиданием. — Я бы предпочел назвать его целесообразным! — Грег незаметно перевел дыхание.

Целесообразный… Значит, их женитьба будет лишь средством для достижения чьих-то целей, подумала Шейла. А что ей хотелось бы услышать? Заверений в супружеской верности до гробовой доски?

— Разумеется, я не Кевин и не могу обещать тебе такой же тихой семейной жизни, какая была у тебя с ним. — Грег недобро усмехнулся. — Но если я что-то обещаю, то можешь быть уверена, я выполню свое обещание. А я обещаю, что все твои пожелания будут полностью удовлетворены. — Он поджал губы и смерил Шейлу взглядом.

Господи, подумала она, во что же превратится ее жизнь? Секс без любви, полное отсутствие духовного общения. Нет, она не может согласиться на этот брак, просто не имеет права обрекать себя на муки одиночества рядом с ним. Он сделал ей предложение только с одной целью — не дать ей уйти из дома с его родной дочерью. Ради этой цели он готов пойти на такую крайнюю меру, как жениться на ней.

— В семейной жизни секс не самое главное, — заметила Шейла с достоинством. Она поняла, на что намекал Грег, когда говорил о ее тихой семейной жизни с Кевином.

— Не спорю, — ответил он, пожимая плечами. — Но неплохая основа для создания семьи, если у тебя на руках две девочки, которые отчаянно нуждаются в отце и матери.

— Ненадежная основа, — категорично возразила Шейла, чувствуя, что Грег психологически давит на нее, упомянув о детях.

— Ты так считаешь? — Он сделал шаг к ней и попытался положить руку ей на талию.

Догадавшись о его намерении, Шейла отступила и уперлась в деревянную спинку кровати. Дальше отступать было некуда.

— Нет, Грег, пожалуйста, не делай этого, — торопливо заговорила Шейла, выставив вперед руки, чтобы остановить его.

Не знала она, что Грега ничем не остановишь, если он на что-то решился. Через секунду ее рот был запечатан поцелуем, от которого в теле началась такая бурная реакция, что все мысли мгновенно улетучились из ее головы. Из его груди вырвался стон, похожий на рык, он прижал к себе Шейлу и вместе с нею рухнул на кровать. Она даже не подумала о сопротивлении, оказавшись под тяжестью желанного мужского тела. Грег быстро справился с пуговицами ее блузки. Шейла задохнулась от восторга, когда его рука легла ей на грудь. Поглаживая мгновенно затвердевший сосок, он целовал ее шею, потом заглянул в синие глаза, затуманенные желанием.

— Скажи, как ты хочешь, — хрипло спросил он, приподнимая ее плечи, чтобы снять блузку и лифчик.

Шейла зажмурилась, не было сил вынести его горящие глаза. Но и с закрытыми глазами она ощущала их жар на своем обнаженном торсе.

— Взгляни на меня, — потребовал он.

Шейла послушалась, слегка приподняв ресницы.

— Посмотри, твои груди доверчиво лежат в моих ладонях. — Большими пальцами он дразнил ее соски, пристально вглядываясь в лицо Шейлы. Она сдерживалась из последних сил, чтобы не застонать. Рука Грега скользнула под ее юбку. — Здесь? — спросил он. Пальцы его пробрались во влажную промежность, доводя ее до экстаза.

Шейле было уже безразлично, что подумает он, она извивалась под его руками, стремясь слиться с его телом, и стонала. Она жаждала его как спасителя от этой сладостной пытки. Как можно было дурачить себя мыслями, что их встреча в ту грозовую ночь была случайной? Все эти годы она подсознательно ждала только его!

— Грег, пожалуйста, — жалобно всхлипнув, взмолилась Шейла, пытаясь притянуть его к себе, прижаться к нему, кожей ощутить жар его тела.

Он замер на секунду, перевел дыхание и убрал руки.

— Нет, Шейла. Любовью мы должны заниматься в моей постели. Боюсь, дорогая, что, пока ты не станешь моей женой, об этом и думать не стоит.

— Это шантаж! — воскликнула Шейла.

— Боюсь, дорогая, что ты права, — кротко согласился Грег.

— Ты мерзавец! — Она вложила в это ругательство всю боль неудовлетворенного желания. — Четыре года назад тебя не волновало, в чьей кровати ты занимаешься любовью! Откуда взялась такая щепетильность?

Тень скользнула по лицу Грега, напоминание о той ночи явно его не обрадовало. Он увел взгляд из-под яростного синего света ее глаз. Потом тяжело вздохнул и улыбнулся ей.

— Да, конечно. Но ведь с годами люди меняются, не так ли?

— Меняются? — с едкой иронией произнесла Шейла, лихорадочно натягивая блузку, чтобы прикрыть наготу, и спустила ноги с кровати. Теперь они сидели рядом, но лучше бы ей оказаться за тысячи километров от него!

Вот уж кто не изменился, думала она, так это Грег. Мужчина, который привык получать то, что ему нужно, не считаясь ни с кем и ни с чем. В ту ночь он просто поддался вспыхнувшей животной страсти. Тогда она не была ему нужна, и он сразу забыл о ее существовании. Теперь ситуация изменилась, она ему нужна только потому, что родила Холли, что угрожала забрать его родную дочь Алину. Как может она выйти замуж за человека, чьи поступки определяются сиюминутными желаниями? Шейла не сомневалась, что теперь он хочет ее не меньше, чем она его. Но где гарантия, что ему не встретится другая и их брак потеряет для него «целесообразность»?

— У тебя есть другой мужчина? — спросил Грег, следивший за сменой мыслей в ее голове по выразительному бледному лицу.

— Полагаешь, я бы стала так вести себя с тобой, если бы у меня был другой мужчина? — возмутилась Шейла и покраснела.

— Значит, между нами никто не стоит, — сказал он. — Есть только ты, я и две девочки, Алина и Холли. Так стоит ли вспоминать прошлое или гадать о будущем? Речь идет о том, чтобы детство обеих девочек не было по возможности ничем омрачено. Это мое главное желание и, надеюсь, твое тоже. — Он поднялся с кровати. — Подумай об этом. Да, думаю, что тебе стоит сменить на время обстановку.

Шейла решила, что Грег потребует ее отъезда из особняка, и вопросительно смотрела на него.

— Мне надо поработать над новым проектом недели две. С этой целью я собираюсь перебраться в маленький коттедж на побережье. Если хочешь, могу взять с собой тебя и детей.

Шейла вздохнула с облегчением. Идея расстаться на время с неприятной атмосферой в этом шикарном особняке грела ее. Каждый из них будет занят своим делом: она детьми, он работой.

— Есть ли там условия для детей? — поинтересовалась она.

— Об этом даже не беспокойся. Коттедж не такой уж маленький, чтобы там не поместились двое детей с няней и мы с тобой. — Он заметил беспокойный взгляд Шейлы. — Не волнуйся, у всех будут отдельные комнаты. Я позвоню сегодня миссис Джонсон, она присматривает за коттеджем, чтобы они с мужем приготовили все необходимое к нашему приезду.

— Чудесно, — сказала Шейла. — Но зачем отрывать от занятий Лолу. Я сама управлюсь с детьми.

— Если тебе так хочется, я не возражаю. Лоле я оплачу эти дни как отпуск.

На следующий день они покинули особняк, выехав рано утром, чтобы ко времени ланча успеть добраться до коттеджа. Грег сам вел машину. Из-за детей им приходилось делать остановки возле небольших кафе, где можно было сводить детей в туалет, умыть и напоить соком.

— Поскольку ты предпочитаешь быть независимой, — сказал он, — в твоем распоряжении будет четырехместная машина. Она стоит в гараже рядом с коттеджем. Джонсоны пользуются ею, когда нужно съездить за покупками по моей просьбе. Так что на время нашего пребывания там она твоя.

— Тебя раздражает мой независимый характер? — поинтересовалась Шейла, разглядывая за окном автомобиля незнакомые места.

— Нисколько. — Взгляд Грега, брошенный искоса, задержался на округлых коленях Шейлы. Она была в майке без рукавов и в шортах. В таком наряде она выглядела моложе своих лет, и это почему-то тревожило его. — Я сам человек независимый и уважаю эту черту характера в других.

По-видимому, Джессика тоже вела себя независимо, вряд ли Грег выбрал бы себе в жены безропотную мышку, подумала Шейла. Вероятно, его уважение к независимости жены помешало ему воспрепятствовать переделкам в особняке, которые она предприняла, видимо, сразу после свадьбы. Бедная леди Чандлер, что ей тогда пришлось пережить! — мысленно посочувствовала Анжелике Шейла.

Она оглянулась на детей. Девочки, закрепленные для безопасности в специальных детских креслах, спокойно играли на заднем сиденье в куклы. У них была бы замечательная семья, мелькнуло в голове Шейлы. Она уже не представляла, как можно расстаться с одной из них. Замужество дало бы ей возможность со временем вернуться к любимой профессии пианистки, не говоря уже о материальном положении. Совсем необязательно жить вместе с его матерью в особняке, они могли бы поселиться в Лос-Анджелесе. Пусть Анжелика одна наслаждается обществом стервозной Бетти, мстительно подумала Шейла. Если захочет, будет приезжать в гости, чтобы повидать внучек. Может, и хорошо, что ни она, ни Грег никогда не узнают, что у девочек один отец.

Шейла бросила на Грега вопросительный взгляд. Неужели он так и не догадывается? Нет-нет, нельзя об этом думать. Но, если она выйдет за него, то придется устраивать приемы, учитывая его положение, вдруг сообразила Шейла. А у нее нет опыта. В своем доме они с Кевином приемов не устраивали, да и в других домах редко появлялись. Ни у него, ни у нее не было желания вести светскую жизнь. Каждый из них был занят своими профессиональными делами.

— Тебе нравится вести светскую жизнь? — спросила она у Грега.

— Вести светскую жизнь? — озадаченно переспросил он, не отрывая взгляда от дороги. — Почему ты спросила? Ты жаждешь окунуться в светскую жизнь?

— Нет, я просто так спросила, — ответила Шейла, недовольная собой.

— Никогда не задумывался над этим, — сказал Грег, продолжая тему. — Мне приходится бывать на разных приемах. Положение обязывает, — пояснил он и пожал плечами. — Не помню, чтобы получал от них какое-то удовольствие. — Он помолчал. — По-моему, ты тоже для такой жизни не годишься.

Шейла восприняла его слова как комплимент. Значит, у них есть общее в характерах, обрадовалась Шейла и сразу одернула себя. Ведь она не собирается выходить за него, так чему радоваться? Услышав смех девочек, Шейла обернулась. Приятно было видеть, что девочки подружились, что им хорошо.

— Скоро приедем, — сообщил Грег. — Осталось только переехать через ту речку — и мы на месте.

Шейла посмотрела вперед, увидела мост через реку, а за ним раскинувшийся на берегу океана небольшой поселок из красивых домов. Судя по разнообразию их архитектурного облика, они строились здесь в разные годы и владельцы этих домов были людьми состоятельными.

— С кем ты сюда приезжал? — неожиданно для себя спросила Шейла. Бестактность вопроса была очевидной для нее.

— С отцом, — ответил Грег совершенно спокойно. — Точнее, он сюда привез меня и Кевина. Мы выходили рано утром в залив на моторной лодке и ловили рыбу. Мне было тогда лет двенадцать.

Шейле было приятно, что Грег рассказал ей об этом, но представить его ребенком, как ни старалась, она не смогла. Вот Кевина могла. Наверное, потому, что в нем сохранялось много мальчишеского. Хотя бы его увлечение горами, путешествиями…

— Это была наша последняя поездка с отцом на школьных каникулах. Через год он умер и наша жизнь сильно изменилась. В первую очередь моя жизнь, поскольку я был старшим братом.

— Прости, что вызвала тяжелые воспоминания, — забормотала Шейла.

— Ничего страшного, все это случилось давно, — успокоил ее Грег.

— Я слышала, он начинал с верхолаза-монтажника, потом создал свою строительную фирму. Это правда?

— Слышала ты от Кевина, и это правда. Они с матерью и познакомились во время строительства твоего нелюбимого особняка.

— Нет, почему ты так решил? — запротестовала Шейла.

— Собственно, заказали этот особняк ее родители. Узнав, что их дочь влюбилась в какого-то прораба, так они называли владельца строительной фирмы Стивена Чандлера, родители Анжелики решили порвать с ним контракт. Формальным поводом были незначительные отклонения от сметы проекта. Фирме грозили большие убытки. Анжелика пошла на хитрость. Сказала родителям, что порвала со Стивеном. А когда строительство было закончено, вышла за него замуж вопреки родительской воле.

— Романтическая история! Не знала, что Анжелика в молодости была способна на такие подвиги во имя любви.

— Ты плохо ее знаешь, — заметил Грег. — После смерти отца она пожертвовала всем ради меня и Кевина. Продала строительную фирму и особняк, чтобы дать нам хорошее образование.

— А как же?.. — растеряно заговорила Шейла.

— Как все вернулось в нашу семью? Это длинная история. Если коротко, то я поклялся матери, что все верну ей, и сделал это. — Грег самодовольно улыбнулся.

Теперь Шейле многое в Греге стало понятней. Странно, что Кевин не рассказывал ей об этом. Вероятно, Грегу приходилось много работать, чтобы достичь нынешнего положения. Но какую надо было иметь волю! Она с восторгом посмотрела на него.

— Вот и добрались. — Грег выключил двигатель, потянулся всем телом и обернулся к девочкам. — Вы не устали? Шейла, они уснули! Ну-ка, сони, просыпайтесь! — Он вышел сам, помог выйти Шейле, и вдвоем они понесли сонных детей в дом.

Коттедж действительно выглядел не маленьким. В основном за счет пристроенных флигелей. Полуденное солнце заливало белоснежное строение, декорированное, словно колоннами, вьющимися кустами роз. Соцветия мелких махровых розочек, похожих на чайно-гибридный сорт, придавали дому праздничный вид. Вокруг дома расстилался большой газон с купами деревьев и кустами по краям. Замечательная площадка для детских игр, подумала Шейла, следуя по тропинке за Грегом. У входа их встречала миссис Джонсон, женщина средних лет. Ее доброе лицо с ямочками на щеках осветилось радостной улыбкой, когда она увидела двух девочек. Алина и Холли оживились на руках отца и теперь с интересом поглядывали по сторонам.

— Какое счастье, — воскликнула, поздоровавшись, миссис Джонсон, — иметь двух дочерей! Одна похожа на папу, другая на маму. В доме все готово. Если что-нибудь понадобится, позвоните. — Она помахала девочкам рукой на прощание и ушла.

С первого взгляда коттедж покорил Шейлу. Каменный коттедж изнутри был отделан светлыми породами дерева, создававшего специфический запах в комнатах. Ей нравилось все — простая обстановка, занавески на окнах, приглушавшие яркость солнечного света, но не мешавшие проникновению аромата роз, камины. Шейла быстро огляделась и прошла на кухню. Здесь все было продумано до мелочей, более того, в холодильнике стояли приготовленные для ланча блюда, которые оставалось только разогреть.

С лужайки послышался детский смех. Шейла выглянула в окно и увидела, что Грег играет с детьми в догонялки. А что, если устроить пикник? Найти толстое покрывало не составило труда. Шейла вынесла его на лужайку, расстелила в тени, попросила Грега умыть девочек с дороги, а сама тем временем расставила на покрывале все необходимое для ланча.

— Ура! Пикник! — воскликнул Грег, выводя посвежевших после мытья детей на лужайку.

Алина и Холли весело подхватили его «ура».

— Холли! Ты научилась выговаривать букву «р», — заметила Шейла. — Поздравляю тебя, малышка!

Грег подхватил Холли и поднял ее над головой.

— Мы все тебя поздравляем! — торжественно произнес он и поспешил опустить Холли на землю, потому что Алина уже требовательно теребила его за брюки, чтобы на нее тоже обратили внимание.

Чтобы доказать свое превосходство, она стала раскатисто произносить букву «р». Холли вторила ей до тех пор, пока и у нее не получилось такого же раскатистого «р».

— Кончаем рычать и переходим к еде, — объявил Грег, с интересом наблюдавший за девочками. — Я голоден как волк, я зубами щелк да щелк! — Девочки завизжали от восторга.

Наконец все успокоились и принялись за еду. Отсутствием аппетита никто не страдал. Когда все наелись, Шейла унесла в дом посуду, а Грег с довольным вздохом разлегся на покрывале в тени деревьев. Девочки немного повозились, а потом прикорнули рядом с ним и заснули.

Когда Шейла снова вышла к ним, на лужайке царила сонная тишина. Слышалось только жужжание шмеля, заблудившегося среди роз.

Шейла присела на краешек покрывала и поджала ноги. Тоненькие лучики солнца пробивались сквозь крону дерева, ласкали ее лицо и руки. Прикрыв глаза, Шейла смотрела на спящего Грега и думала о том, как легко справляется он с обязанностями отца, как привязалась к нему Алина. Вспомнила о своих отношениях с отцом. Почему считается, что мальчикам непременно нужна поддержка отца? Девочкам она нужна не меньше. Она легла на покрывало и закинула руки за голову. Мысли лениво текли в голове. А ведь если бы не эта путаница, она, скорее всего, так и прожила бы всю жизнь без мужа, лишив свою дочь возможности обрести отца. Разумеется, она старалась бы дать ей все, на что способна мать. Любовь и теплый дом. Только вряд ли сумела бы заменить отца.

Грег сделал ей предложение, он поступил так, защищая интересы обеих девочек. А она? Ведет себя как эгоистка, не желая выходить замуж без любви. Но в доме, где нет любви между родителями, дети плохо себя чувствуют. Она знает множество подобных примеров. Это сейчас Алина и Холли маленькие, а через два года начнут все замечать. Да, между ней и Грегом существует физическое влечение, но как долго оно продлится? Воспоминание о руках Грега на ее теле вызвало у Шейлы блаженную улыбку на губах. Истома овладела ею, и она уснула.

Весь день Грег занимался с детьми, а Шейла хлопотала по дому. Девочки, не проводившие раньше столько времени на воздухе, задолго до своего часа стали клевать носиками. Пришлось их срочно кормить и укладывать спать. Перед сном Грег пообещал им, что утром они отправятся на пляж и увидят океан. Когда Алина и Холли крепко заснули, Грег с Шейлой спустились в гостиную.

Здесь горел камин. Зимой ночи на побережье были прохладными, в гостиной же было тепло, аромат розы сменился запахом лаванды. Шейла устроилась с ногами на диване среди декоративных подушек.

— Тебе сегодня не удалось поработать, — сказала она.

— Начну с завтрашнего дня, — ответил Грег. — Провожу тебя с детьми на пляж и сяду работать. Тебе здесь нравится?

— Очень, — искренне призналась Шейла и подумала, насколько изменилось ее восприятие Грега всего за один день.

За время пути она узнала много нового о нем. И перемена обстановки сыграла в этом не последнюю роль. В коттедже Грег выглядел домашним и… родным. Слово выскочило из подсознания. Раньше оно Шейле не приходило в голову. Родным для нее всегда оставался Кевин, а Грег воспринимался ею как чужой, но притягательный. Притягательный, но чужой, мысленно повторила она, поглядывая на Грега. Нет, он уже не казался ей чужим. Возможно, для этого он и привез ее сюда. Сейчас они и впрямь, напоминали семейную пару с двумя детьми.

Грег с довольным видом ходил по комнате, засунув руки в карманы коротких брюк, и смотрел за окна. Шейла откровенно любовалась им.

— Коттедж я выкупил всего три года назад, — сказал он. — Раньше не удавалось.

Какое счастье, что здесь не успела похозяйничать Джессика, подумала Шейла и тут же устыдилась своих мыслей. Нельзя плохо думать о покойниках, напомнила она себе.

— Я восстановил по памяти, как здесь было при отце. Наверное, я не все запомнил. — Он любовно провел по деревянной обшивке стены. — Здесь у меня появилась возможность уединиться.

Шейла смотрела на седую прядь в его слегка растрепанных волосах и думала о страданиях Грега после смерти жены. Он любил ее и продолжает любить до сих пор. Она вспомнила, как жадно разглядывал он Алину во время первой встречи, вероятно пытался увидеть в ее лице сходство с безвременно скончавшейся Джессикой. Шейле захотелось плакать. Сославшись на усталость, она встала с дивана, чтобы подняться в отведенную для нее спальню рядом с детской, и пожелала Грегу спокойной ночи. Он спокойно пожелал ей того же и угрюмо посмотрел вслед.

Ночью прошел дождь, а утром снова засияло солнце, обещая жаркий день. На пляже было довольно много народу. Он пестрел разноцветными зонтами от солнца, полосатыми лежаками, красочно разукрашенными палатками, торговавшими минеральной водой, соками, орешками, фруктами, мороженым. Надежды Шейлы, что здесь она окажется в полном уединении с детьми, развеялись. Можно было не тащить сюда толстое покрывало и складной тент от солнца. Купающихся она не увидела, зато было много любителей сёрфинга. Ей ужасно захотелось нырнуть в набегавшие волны, но с кем оставить девочек?

— Будем загорать в тенечке, — сообщила она Алине и Холли, раздевая их до трусиков. — Ложитесь на покрывало и принимайте морские ванны. — Она быстро расстегнула большие перламутровые пуговицы своего длинного платья без рукавов и, оставшись в красном бикини, подставила тело ветру, налетавшему с океана. Во время сильных порывов долетала водяная пыль, оседая на коже белесым налетом соли. Закрыв глаза, Шейла наслаждалась давно забытым ощущением. Пока она наслаждалась, Алина и Холли, которым надоело лежать, успели найти себе компанию. По соседству от них мальчики-близнецы лет четырех и девочка постарше перебрасывали большой надувной мяч с красными и синими полосками, который и привлек внимание Алины и Холли.

— Девочки, вернитесь, — позвала их Шейла.

— Пусть играют вместе, — предложила загорелая женщина, которая сидела в красном пластиковом кресле под зонтом и вязала.

Вероятно, их няня, догадалась Шейла.

— Боюсь, они нарушат ваше спокойствие, — сказала Шейла и попыталась увести девочек под свой тент на покрывало.

— Ничего страшного, дети для того и созданы, чтобы не дать взрослым погрязнуть в спокойствии, — заявила женщина. — Мне иногда кажется, что до появления внуков я и не знала, что такое настоящее счастье.

— Так вы бабушка? — крайне удивилась Шейла. На вид женщине было не больше тридцати пяти лет. — Не может быть!

— Почему не может? Кстати, меня зовут Соня. А вас?

— Шейла.

— Так вот, Шейла, я родила дочь без мужа, когда мне было всего восемнадцать. К счастью, мои родители проявили мудрость, дочку мою взялись воспитывать сами, а меня отправили учиться. И я пропустила материнские радости. Дочка последовала по моим стопам и тоже родила дочь, которой уже пришлось заниматься мне. Через два года она благополучно вышла замуж за отца девочки, а потом у них родились вот эти близнецы. — Она показала спицами на мальчиков. — Вот так я и стала многодетной бабушкой в сорок лет. Вы не представляете, сколько радости я получаю от них!

Шейла вспомнила, что больше недели не звонила своим родителям. Вот с кем ей нужно посоветоваться, рассказав о предложении, которое сделал ей Грег. А как было бы замечательно, если бы они смогли приехать сюда, думала она, глядя, как льнут к Соне ее внуки. Если бы не состояние здоровья отца, они могли бы прилететь сюда. В коттедже комнат хватает. Она приложила ко лбу ладонь и посмотрела вдаль, туда, где заканчивался пляж и высились грозными стражами скалы. Даже отсюда было видно, как бьются об их подножия волны и в рассыпающихся пенистых брызгах вспыхивают на солнце радуги. «Океан — это загадочный древний мир, существовавший задолго до появления на земле первых людей», — вспомнила Шейла слова Грега, сказанные им девочкам за завтраком. Грозный непостижимый океан. Шейла пыталась проникнуть взглядом за бескрайний горизонт. Нигде не доводилось ей видеть такого простора, если не считать неба. Две стихии сливались на горизонте, притягивая к себе и пугая.

Вот так и любовь манит нас и пугает своей непостижимостью, подумала Шейла и вернулась мыслями на грешную землю, услышав крик Холли.

— Что? Доченька, что с тобой? — Шейла схватила на руки девочку, которая терла кулачками глаза.

— Наверное, песок в глазки попал, — забеспокоилась Соня. — Надо срочно промыть. У вас есть обычная вода в бутылке?

— Да, спасибо. — Шейла пошла к своему тенту. Одной рукой она несла Холли, а второй вела за собой Алину, которая упиралась, не желая расставаться с новыми друзьями. — Алина, у Холли болят глазки! Ты должна пожалеть ее. Завтра мы снова придем на пляж и ты увидишь своих друзей.

 

7

— Сегодня воскресенье и очень жарко, — сказал Грег во время завтрака, — на пляже будет слишком людно. Я попросил миссис Джонсон присмотреть за детьми до ланча. А мы с тобой можем отправиться на экскурсию. Прошло полторы недели, а ты еще нигде не была, кроме пляжа. Нам с тобой положен выходной. Ты любишь фотографировать?

— Фотографировала, когда еще училась в школе, — ответила Шейла смущенно. Ее растрогала заботливость Грега.

— Мы проедем на машине вдоль побережья к дальним скалам. Оттуда открываются потрясающие виды, которые так и просятся на пленку.

Фотоаппарат оказался простым в обращении. Шейла увлеклась поисками необычных ракурсов, без конца щелкала затвором, прыгая с камня на камень.

— Осторожнее! — предупредил ее снизу Грег. В этот момент он стоял на двух камнях, широко расставив ноги, и балансировал руками. — Не все камни здесь устойчивые, можно здорово навернуться.

Шейла поймала его напряженное лицо в объектив и щелкнула.

— Ах ты бессовестная хитрюга! — крикнул он, поднимаясь к ней. — Не переводи пленку на меня! Надо еще сфотографировать, когда доберемся на вершину, бьющиеся о скалы волны и пейзажи в долине.

Но Шейла вошла во вкус и продолжала делать кадр за кадром, направив объектив на Грега. И только когда он приблизился к ней с угрожающим лицом, хихикнула и быстро полезла выше. Далеко уйти ей не удалось. Левая босоножка застряла между камнями, она упала и вскрикнула, но не от боли. Сильные руки Грега обхватили ее за талию и легко приподняли над камнями. Нога осталась целой и невредимой, только руки получили легкие царапины при падении.

— Попалась? — засмеялся Грег после того, как проверил ее ногу и осмотрел царапины. Держа Шейлу за талию, он загляделся на ее раскрасневшееся лицо, прикрытое от солнца полями соломенной шляпы. — Ты загорела, — сказал он, переводя взгляд на вырез в ее майке. — Тебе идет загар, — добавил он.

Шейла затаила дыхание, когда он прижал ее к себе.

— Фотоаппарат, — выдохнула она, чувствуя, как в ней поднимается волна желания.

— Что с ним могло случиться? — спросил Грег, выпуская Шейлу из рук. — С ним все в порядке. Но все равно тебя следует наказать, как наглого папарацци!

Не успела Шейла опомниться, как ее бедра оказались прижатыми к бедрам Грега, а рот закрыт его жарким поцелуем. Она сразу обмякла в его руках, всем телом прильнув к нему. Как она хотела его! Желание, которое вызывал в ней Грег, поражало ее своей силой. Он возвышался над ней, суровый как скала, восхождение на которую требовало от нее жертвы. Руки Грега ласкали ее тело. Тяжело дыша, он принялся, словно в лихорадке, целовать шею, грудь, видневшуюся в глубоком вырезе майки. Потом он внезапно замер, уткнувшись лбом в ее волосы.

— Я опять веду себя глупо, — пробормотал он, пытаясь отстранить Шейлу, что было нелегко сделать. — Никаких глупостей, пока ты не согласишься выйти за меня замуж. — Он сел на камень.

Шейла перевела дыхание, но голова плыла, ноги не держали. Пришлось последовать примеру Грега и сесть рядом. Значит, он продолжает стоять на своем, подумала она. Возможно, Грег прав, им выпал второй шанс в жизни создать семью? С Кевином семьи не получилось, не было и страсти. Зато была настоящая любовь, в понимании Шейлы. С Грегом она имеет двоих детей, взаимную страсть, но нет любви.

— Вторая попытка? — неловко засмеявшись, спросила Шейла.

— Неважно какая! Ты знаешь, о чем я говорю, — сказал Грег с некоторым раздражением в голосе. — Мы решаем таким образом жизненно важную проблему. У нас двое детей, и мы должны определиться, как жить дальше. На нас лежит огромная ответственность. — Он помолчал. — Разлучить девочек уже невозможно. Надеюсь, ты и сама это хорошо понимаешь. Есть только один-единственный выход, Шейла.

Шейла поняла только одно из его слов: Грег теперь не намерен отдавать ей ни Алину, поскольку она рождена его любимой женой, ни Холли, которую любит, как свою родную дочь, больше трех лет, и не может с ней расстаться.

— Хочешь лишить меня и Алины и Холли, не так ли? — произнесла она вслух, не решаясь взглянуть на него.

— Нет, — сказал Грег, — именно этого я хочу избежать.

— Но ты попытаешься сделать это. Если я… если я не соглашусь принять твое предложение. Ты ведь к этому ведешь?

Наступила мертвая тишина. Шейла бросила косой взгляд на Грега. Его лицо словно окаменело. Потом он резко поднялся и отряхнул брюки.

— Не знаю. — Он смотрел на Шейлу сверху вниз с нескрываемым презрением. — Да и кто может знать, куда заведет нас твое бессмысленное упрямство?

В последующие дни барьер, который разделял Шейлу и Грега, только вырос. Похоже, идея Грега оказалась несостоятельной. Ни уединение с детьми, ни прогулки вдвоем, ни красоты окружающей природы никак не отразились на отношении к нему Шейлы. Напряжение усугублялось не только ее нежеланием связать свою жизнь с Грегом, но и возросшим взаимным влечением. Если в большом особняке было легко разминуться, то здесь, в коттедже, им приходилось почти постоянно бывать вместе. Но стоило им оказаться в одной комнате, как вокруг них возникало электрическое поле, словно перед грозой. Долго продержаться в таком состоянии было трудно. Грег под разными предлогами старался чаще уезжать. Иногда в таких случаях Шейла оставляла детей на миссис Джонсон и уезжала в противоположную сторону, как правило в соседний поселок, и делала небольшие покупки. Благо миссис Джонсон всегда радостно соглашалась взять к себе двух очаровательных девчушек. Во время одной из таких поездок Шейла нашла фотостудию, где согласились быстро проявить отснятую на прогулке с Грегом пленку и напечатать фотографии. Фотографии, как ни странно, получились замечательными. Сидя в машине, она разложила их на сиденье, отобрала те, на которых был снят Грег, и долго всматривалась в суровые черты его лица. Особенно привлекательным показался ей профиль Грега крупным планом на фоне скал, озаренных солнцем. Эту фотографию она спрятала себе в сумочку, остальные вложила в фирменный конверт и, вернувшись в коттедж, положила на столик в гостиной вместе с пленкой.

После ланча Шейла, как всегда, уложила детей спать. Грег скрылся в своей комнате, чтобы поработать. Вымыв посуду, Шейла отправилась посидеть в небольшом садике за домом, где в окружении цветущих азалий стояла деревянная скамья. Здесь она вынула фотографию Грега. В его лице помимо суровости определенно было что-то страдальческое. Эти глубокие складки возле рта, задумчивый взгляд, устремленный вдаль… Она вздохнула — страдал он не из-за нее и никогда не будет. Зато эти сладострастные губы могли бы подарить ей райское наслаждение, как дарили уже не раз. Что еще остается на ее долю? Суровость Грега?

— Интересно, что ты во мне пытаешься разглядеть? — услышала Шейла голос Грега и вздрогнула от неожиданности. Он смотрел на свою фотографию из-за ее плеча.

Как он нашел ее и почему она не услышала его шагов? Прятать фотографию было поздно.

— Знаешь, на этой фотографии ты напоминаешь мне Бетховена, — солгала Шейла.

— Не вижу никакого сходства, — пожал плечами Грег.

— Естественно! — оживилась Шейла. — Все знают портрет Бетховена в старости, когда он уже был знаменитым и глухим.

— А ты видела его в молодости? — насмешливо спросил Грег.

— Ну… возможно, мне только показалось, что ты похож на него, — пробормотала Шейла, упорно глядя на цветы.

— Не понимаю, откуда в тебе склонность к мазохизму? — Грег задумчиво смотрел на нее.

— Начинаем все сначала? — устало спросила Шейла.

— Тебя хлебом не корми, только дай пострадать. Может, тебе нравится роль неудачницы? Ты так легко рассталась с карьерой пианистки! Я знаю, что тебе прочили большой успех, но ты предпочла все бросить. Только не говори, что сделала это из-за дочери. У тебя была возможность вызвать сюда родителей и вернуться к концертной деятельности. Разве я не прав?

— Решил заняться психоанализом? — попыталась улыбнуться Шейла, но улыбка не вышла. Слова Грега поразили ее. Она никогда не задумывалась, как ее оценивают со стороны. Ей казалось, что она поступила правильно, когда пожертвовала карьерой ради Алины. И несчастной она себя не считала! — Зачем ты мне все это говоришь? — спросила она с каким-то злым отчаянием.

— Складывается впечатление, что ты просто боишься выйти за рамки своих представлений. Ложные они или нет, не мне судить. Но ты боишься нового, боишься даже себя.

— Неправда! — воскликнула Шейла, возмущенная нелепостью его обвинений.

— Правда, Шейла, что ты большая трусиха! Истинная страсть тебя пугала всегда, и это мешало тебе в твоем творчестве. Я не пропустил ни одного твоего концерта в Лос-Анджелесе. Стоило тебе совершить прорыв — и ты сразу сбегала, пряталась. От кого? Да от самой себя! Так случилось четыре года назад, этому я свидетель. Возможно, с тобой случалось такое и раньше, я не знаю. Я еще многого о тебе не знаю. Ты как закрытый ларчик, ключ от которого находится внутри. В одном я уверен, поскольку заметил это давно. В тебе много страсти, которую ты подавляла на протяжении всей своей жизни.

Шейла поняла, о каком бегстве говорил Грег. В горле стоял ком, сердце рвалось на части. Он несправедлив к ней! В ту ночь, когда была зачата Холли, он просто воспользовался ее состоянием! Не посчитался с ее переживаниями из-за потери Кевина! Стыд преследовал ее во время гастролей по Европе! Она страдала! Как смеет он сейчас говорить ей такие слова!

— Судя по твоему лицу, ты правильно поняла меня. В горе ты потеряла контроль над живущей в тебе страстью, и она вырвалась наружу при первом удобном случае. Судя по заметкам о твоих выступлениях в европейских столицах, та ночь пошла тебе на пользу.

— Хватит! Замолчи! — крикнула Шейла.

— Рождение дочери снова позволило тебе укрыться в маленький тесный мирок, где вместо живого покладистого Кевина стоял его портрет. И ты жила воспоминаниями о нем. Надеешься прожить так остаток своей жизни?

— Тебя моя жизнь не касается! — отрезала Шейла в запальчивости. Как же не касается, если в его власти лишить ее дочери? Действительно, ей никогда не было свойственно потакать своим страстям. И она гордилась этим как добродетелью, потому что так ее воспитывали. — Ты лучше в своей жизни разберись, Грег. Страстная ночь, проведенная со мной, не помешала тебе вскоре жениться на Джессике. Никто не знал ни о твоей измене невесте, ни о моей измене покойному мужу. Думаешь, мне было легко?

— Я понимаю, что тебе было нелегко растить вашу с Кевином дочь одной. Тебе не повезло. Но ты могла обратиться к нам с матерью за помощью и поддержкой. У тебя было это право, но ты им не воспользовалась. Почему? Сгорала со стыда? — насмешливо произнес Грег.

— Представь себе, да! — резко сказала Шейла, покраснев.

— Сейчас у меня есть возможность загладить свою вину перед тобой. Но ты отказываешь мне! Пеняй на себя! — Лицо его ожесточилось. Грег отвернулся и пошел к дому.

Шейла смотрела ему вслед со смешанным чувством изумления и досады. Впервые он заговорил о себе, а не о детях.

После этого разговора все стало еще хуже. Правда, Грег закончил свою часть работы над проектом и теперь отлучался из дома на весь день. К тому же заболела Холли. Утром с ней было все в порядке, а после дневного сна девочка стала капризничать. Шейла решила, что причина в погоде. День выдался душным и жарким. Она стала чаще поить детей соком. Она разрывалась между домашними хлопотами и детьми, и все-таки ей не хотелось звать на помощь миссис Джонсон. Та жаловалась на сердце с утра. Вечером по-прежнему было нечем дышать. Шейла искупала детей, уложила их пораньше спать, потом сама приняла ванну. Стемнело, а Грега все не было. Оставив ужин для него на плите, она решила не дожидаться его.

Большое окно в ее спальне было распахнуто. Шейла в тоненькой ночной рубашке лежала поверх покрывала, пытаясь читать. В комнате не было и намека на движение воздуха, одуряюще пахло розами, парило, как обычно парит перед грозой. Тело покрылось потом. Шейла сняла промокшую рубашку, завернулась в простыню и попыталась уснуть. Лежа в темноте, она прислушивалась, не подъезжает ли к дому машина. Но вокруг царила тревожная тишина, лишь со стороны океана доносился приглушенный шум волн. Под этот шум она и уснула.

Разбудил ее мощный раскат грома. Комната озарилась вспышкой молнии, в окно хлестал дождь. Шейла подбежала закрыть окно и услышала детский плач, доносившийся из соседней комнаты. Накинув халат на голое тело, она босиком выбежала из спальни в коридор. Теперь отчетливо слышался плач уже двоих детей. Должно быть, испугались грозы, подумала Шейла и открыла дверь в детскую спальню. Вспышка молнии высветила две кроватки, а между ними высокую фигуру Грега в темном халате. Вид его мрачной фигуры заставил Шейлу помедлить. Потом она бросилась к окну, закрыла его и задернула шторы.

— Видимо, девочки проснулись, когда началась гроза, — пробормотала Шейла и обернулась.

Грег уже включил ночник и теперь держал на руках Холли. Шейла взяла ее ручку и поцеловала. Девочка смотрела то на нее, то на Грега.

— Все хорошо, малышка, — почти одновременно с Грегом произнесла Шейла.

Холли перестала всхлипывать, доверчиво прижалась щекой к шее Грега и закрыла глаза.

Шейла подошла к Алине. Та сразу перестала плакать. Как можно будет объяснить детям произошедшую с ними путаницу? — задумалась Шейла. Например, Алине, что я не родная мать? Нет, невозможно. Она склонилась над Алиной, прикрыла ее легким одеялом, взяла за руку.

Девочка окончательно успокоилась, закрыла глаза, и вскоре послышалось ее ровное легкое дыхание. Гроза быстро удалялась, раскаты грома становились тише, только дождь барабанил в оконное стекло. Неожиданно Холли снова начала хныкать. Грег попытался ее укачать, расхаживая по комнате, но хныканье перешло в громкий плач.

— Дай ее мне, — нетерпеливо сказала Шейла и протянула руки, чтобы взять дочь.

В тот момент, когда Грег передавал ей Холли, полы халата разъехались, обнажив одну грудь Шейлы. Поправить халат она не успела, частично наготу прикрыла головка Холли. Девочка положила свою ручонку ей на грудь и быстро перестала плакать. Шейла не решалась взглянуть на стоящего рядом Грега.

— Похоже, у Холли температура, — хрипло сказал он.

Шейла склонила голову и коснулась губами лба девочки.

— Лоб влажный, но температуры, по-моему, нет. Она и днем капризничала без видимой причины, — шепотом ответила Шейла. Приступ материнской нежности охватил ее с такой силой, что даже говорить было трудно. В первый раз до нее дошло, что не Алина, а Холли была зачата в грозовую ночь. И ей выпала судьба расти без матери больше трех лет. Сейчас ее ручонка лежала на груди родной матери. Разве можно сетовать на судьбу, если та подарила ей эти минуты, думала Шейла, наслаждаясь близостью дочери. Расстаться с ней? Да ни за что!

Грег молча взял ее за плечи, усадил в кресло и обложил со всех сторон подушками. Но не ушел, а продолжал стоять рядом, положив руку на спинку кресла.

— Только не рассчитывай, что я расстанусь с ней, Шейла, — тихо сказал он, склонив голову к ее уху. Казалось, он обладает даром угадывать ее мысли. — Она была со мной с первых дней своего рождения. Я проводил с ней бессонные ночи, заполненные раздумьями и чувством вины. Да, я обвинял себя в том, что девочка лишилась материнского тепла и нежности, — пояснил он, отвечая на вопрос в поднятых к нему глазах Шейлы.

Почему он винит себя в смерти Джессики? Шейла недоумевала, но ей не хотелось вступать в разговор. Всем существом своим она была сейчас с дочерью, которую выносила в себе и родила. Сейчас, как никогда до этой ночи, она ощущала свою глубинную связь с Холли. Потом задумалась над словами Грега. Свою горечь от потери жены он мог перенести на ее девочку. Возможно, его переживания могли отразиться на ее дочери. Поэтому та росла тихой и замкнутой девочкой. В их особняке, где витал дух покойной Джессики.

— Она умерла не по твоей вине, — прошептала Шейла.

— Конечно, не по моей, — вздохнул Грег. — Разумом понимаешь, но легче от этого не становится. Не дай Бог кому-нибудь пережить тот кошмар, который пришлось пережить мне в первый год жизни Холли. — Он помолчал. — Ты ведь наверняка считаешь, что страдание только твоя прерогатива. Попытайся представить себе мои чувства. Я потерял жену, потом узнал, что ребенка, которому она подарила жизнь, отдали другой женщине. А Холли, которую я считал родной дочерью, придется вернуть тебе. — Он замолчал, созерцая восхитительную картину матери с младенцем у обнаженной груди.

Боль, прозвучавшая в голосе Грега, пробилась наконец к оттаявшему сердцу Шейлы. Гроза прошла, в окружавшем их мире воцарились тишина и покой. Она вздохнула, и вздох этот был словно всхлип ребенка после долгого плача. На душу ее снизошел покой и благодать, словно ангел распростер свои крылья над ее головой. Шейла подняла к Грегу просветленное лицо.

— Холли твоя дочь, Грег, — прошептала она и улыбнулась.

Невыносимо было видеть его потрясенное лицо, и Шейла поспешила опустить голову, не зная, что последует за этим. Молчание, казалось, затянулось до бесконечности.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, — осторожно прошептал он.

— Отец Холли ты, а не Кевин. У нас не могло быть детей, мы предохранялись. Я была занята своей карьерой пианистки, он был увлечен работой и альпинизмом. Только перед самым отъездом он впервые сказал мне, что хотел бы ребенка. В его отсутствие я перестала принимать таблетки. Так и случилось, что в результате нашей с тобой близости родилась Холли.

— И родилась почти день в день с Алиной, потому что Джессике делали кесарево сечение по медицинским показаниям, — вслух произнес растерянный Грег. — Холли старше Алины на полтора месяца, — сообразил он. — Ведь Алина не была доношена.

— Сколько невероятных совпадений!

— Почему ты сразу не сообщила мне, что забеременела? — с непонятным надрывом в голосе спросил Грег.

— Было слишком поздно. Я сама узнала об этом несколько месяцев спустя. К тому времени ты был уже женат.

— Почему не сказала, когда я пришел к тебе? — Грег нагнулся к ней так низко, что можно было видеть его волосатую грудь под халатом. — Почему молчала до сих пор? Почему?

— Не знаю, — растерялась Шейла. От запаха его тела голова у нее закружилась. — Возможно, испугалась.

— Чего ты испугалась? — Грег говорил с ней в таком тоне, словно она совершила по отношению к нему предательство.

— После твоего заявления о подмене детей все так запуталось. Не знаю, чего я боялась. Всего боялась: потерять Алину… и Холли.

— А теперь не боишься?

Она не ответила, размышляя над тем, что признанием только ослабила свою позицию. Теперь у Грега как отца есть законные права на обеих девочек. Он может больше не добиваться ее согласия на брак. С его деньгами ему достаточно нанять хорошего адвоката, чтобы лишить ее права воспитывать дочь.

— Мог бы и сам догадаться, — пробормотал Грег. — Жаль, что ты не сказала мне об этом раньше.

— Что бы это изменило? — спросила Шейла с горькой усмешкой.

— Да, конечно… — Грег вяло взмахнул рукой и спрятал ее в карман халата. — Зато у меня появилось больше оснований сделать то, чего не сделал в свое время, — произнес он загадочную фразу.

— Что ты собираешься сделать? — дрогнувшим голосом спросила Шейла, ожидая услышать самое худшее.

— Я женюсь на тебе, — ответил Грег, словно это само собой разумелось.

Шейла вздохнула с облегчением. Почему она до сих пор считала, что, дав согласие, принесет себя в жертву? Разве не Грег приносит в жертву свою свободу, делая ей предложение?

— Ты считаешь правильным поступком жениться без любви?

Шейла не видела, как застыло лицо Грега в страдальческой гримасе. Он молчал так долго, что в ее душу стала закрадываться тревога. Лучше бы ей не затрагивать эту тему, подумала она.

— Уверен, что обоюдная любовь к детям вполне компенсирует недостаток романтичности в наших отношениях. Или, как ты выражаешься, любви, — ровным голосом произнес Грег, не понимая, что его слова больно ранят сердце Шейлы. — У такого брака, в конце концов, есть свои преимущества, — добавил он.

— Какие же? — нашла в себе силы спросить Шейла.

— Отсутствие разочарований, например, если один из супругов вдруг разлюбит. Нет любви, нет и страданий.

Шейле пришло в голову, что, возможно, Джессика вышла за Грега не по любви, а по расчету. И он страдал от сознания этого, потому что сам любил ее. Уж слишком эмоционально произнес он последнюю фразу. Холли закашляла во сне, и все посторонние мысли моментально вылетели из головы Шейлы. Она склонила голову и прислушалась к дыханию ребенка. Холли дышала ровно, без хрипов. Шейла успокоилась. Не нужно было мучить себя так долго, судьба ее была решена еще той грозовой ночью, когда было зачато ее милое дитя.

Она подняла глаза на Грега, в них светилась материнская любовь.

— Ты прав, у нас действительно нет другого выхода, — тихо произнесла Шейла.

По взаимному пожеланию бракосочетание Шейлы и Грега прошло тихо и незаметно в первую субботу декабря. Свидетелем со стороны Шейлы согласилась быть Фэй Миллер, которая приехала к ним с детьми в особняк погостить несколько дней. Со стороны Грега свидетелем стал Стив Бартон и его жена Стелла. Они не давали объявления в прессу, чтобы избежать ненужных пересудов. Дав согласие Грегу, Шейла сразу после возвращения в особняк позвонила родителям. Мать, как всегда, слишком разволновалась, чтобы с ней можно было нормально разговаривать. Зато ее мудрый отец отнесся к сообщению с юмором.

— Тебе даже фамилию менять не надо, — сказал он мягко. — Я рад за тебя, дочка. Ты просто обязана быть счастливой. Уверен, что Грег будет хорошим отцом обеим девочкам, а тебе любящим супругом.

Шейла чуть не закричала в трубку, что вот этого от Грега ждать не приходится, но сумела вовремя сдержаться.

После церемонии в местной церкви был устроен праздничный обед в столовой особняка.

— Похоже, Грег торопился зарегистрировать с тобой брак, опасаясь, что ты можешь снова сбежать, — смеясь заметила в разговоре с ней Фэй. — Ну и правильно. Пора узаконить свои отношения, — серьезно добавила она.

Шейла вопросительно уставилась на подругу.

— Почему ты так смотришь на меня? В конце концов, он отец твоей дочери.

Шейле оставалось только кивнуть.

— Но с тех пор между нами ничего не было, — поспешила она заверить свою подругу.

— Об этом и говорить мне было не обязательно. Я хорошо тебя знаю. Ты не из тех женщин, которые готовы пойти на что угодно, лишь бы захомутать мужика.

— Грег сделал мне предложение до того, как узнал, что Холли его дочь, — сочла нужным сказать подруге Шейла.

— Интересно, почему меня это не удивляет? — весело сказала Фэй. — Нужно быть слепым, чтобы не заметить, какими глазами он на тебя смотрит.

Шейла улучила момент, чтобы незаметно бросить взгляд в сторону Грега. Он стоял в центре гостиной, куда все перешли из столовой после праздничного обеда, и разговаривал с матерью. Рядом с Анжеликой стояла Бетти, мужественно скрывавшая глубокое разочарование из-за скоропалительной женитьбы Грега на «английской интриганке». Мина оскорбленной добродетели на ее лице не мешала ей пожирать глазами статную фигуру Грега в легком сером костюме строгого покроя и в белой рубашке с высоким воротничком. Галстуку он предпочел темно-синюю бабочку в цвет ее нового платья, которое Шейла приобрела для брачной церемонии по его настоянию.

— Повезло тебе, девочка, — сказала Фэй, проследив за взглядом Шейлы, и вздохнула. — Теперь очередь за тобой, только ты можешь сделать его счастливым, — шепнула она, целуя на прощание подругу.

Ее слова еще звучали в голове Шейлы, когда она садилась на заднее сиденье лимузина рядом с мужем. В последние дни перед свадьбой у них было столько дел, что не оставалось времени поговорить. Теперь впереди был короткий медовый месяц…

— Вот мы и одни, — сказал Грег, беря Шейлу за руку. — Надеюсь, сегодняшний день не был для тебя слишком трагичным? — полушутливо спросил он.

Шейла укоризненно посмотрела на него и улыбнулась.

— Жаль, что родители не смогли приехать, — пролепетала она.

— Я звонил твоим родителям, приглашал их на свадьбу, — сказал Грег, — но состояние здоровья твоего отца пока не позволяет ему совершить многочасовой перелет. Мы договорились, что, как только ему станет лучше, они прилетят к нам.

Шейлу растрогало заботливое внимание Грега. Она ничего не знала о его разговоре с ее родителями. Тихо поблагодарив его, она опустила глаза на широкое обручальное кольцо с вкраплениями небольших бриллиантов. Он предоставил ей выбрать, где они проведут медовый месяц. Она выбрала коттедж на побережье, чем удивила Грега.

— Если ты беспокоишься о детях, то напрасно. За ними будут хорошо присматривать, — уверял он ее. — Мы могли бы отправиться на Гавайские или Багамские острова. Ты ведь там никогда не была.

Разлука с детьми так пугала Шейлу, что она все-таки настояла на коттедже. Если что-то случится с детьми, они смогут быстро вернуться.

— Ты самая непритязательная невеста, — сказал тогда Грег.

— Поэтому ты и женишься на мне?

Грег ничего не ответил, только поцеловал ее в щеку и умчался по своим делам. Сейчас, когда лимузин уносил их к побережью, Шейла снова задумалась над этим вопросом. Почему Грег все-таки женился на ней? Неужели только ради благополучия и душевного здоровья детей? Или потому, что знал: в постели ему с ней будет хорошо? Ведь такой мужчина, как Грег, не свяжет себя с женщиной брачными узами, если не питает к ней хоть какое-то чувство, подумала с надеждой Шейла.

 

8

— Ты уверен, что с детьми ничего не случится в наше отсутствие? — решилась спросить Шейла с видимым беспокойством, чтобы подавить в себе волнение другого рода. — Алина не привыкла оставаться так долго без меня. Вдруг она станет капризничать и требовать меня?

— Мама сразу нам позвонит, если такое случится. Расслабься и отдыхай. — Грег снисходительно улыбнулся.

Шейла ответила ему робкой улыбкой.

— Извини, ничего не могу с собой поделать. — Она пожала плечами. — Так сказать, материнский инстинкт в действии. Бывало, уйду на урок, оставив Алину с няней или у Фэй, а мыслями все равно уношусь к ней. Как она там? Гадаешь всю дорогу, пока не вернешься и не возьмешь ее на руки.

— Ничего, я справлюсь с этим, — многообещающе сказал Грег с таким обольстительным видом, что у Шейлы пробежал по спине озноб от предвкушения.

В коттедж они добрались, когда солнце уже скрывалось за прибрежными скалами. Последние лучи освещали только окна второго этажа, где находились спальные комнаты. Когда лимузин высадил их и уехал, Грег и Шейла почувствовали себя в царстве тишины, где умолкли даже птицы в преддверии ночи. Пролет летучей мыши над головой напугал Шейлу своей внезапностью, и она поспешила к дому.

— Нет-нет, подожди! — Грег подхватил ее на руки и перенес через порог.

Шейле вдруг стало легко и весело, она засмеялась и обвила его шею руками. В секунду исчезли все сомнения и напряжение. Стало понятно, почему он не сделал этого, когда они вернулись после церемонии в особняк. В том доме он жил с Джессикой, а этот дом принадлежит только им.

— Отпусти меня, — прошептала Шейла, продолжая тихо смеяться от странного смущения и удовольствия, когда Грег внес ее в дом. — Вдруг миссис Джонсон здесь.

— Миссис Джонсон разумная женщина и не поступила бы столь неосторожно.

Захлопнув ногой за собой дверь, он поцеловал ее долгим поцелуем и прижал к себе, сокрушив накрахмаленную торжественность ее наряда. Перед отъездом Шейла сменила синее шелковое платье на простенький наряд из белой блузки с большим отложным воротником и юбки в сборку из цветастого шифона. Открытую шею и грудь прикрывал шифоновый платок.

— Моя прекрасная пейзанка, — шепнул Грег, сел на диван в гостиной и посадил Шейлу к себе на колени. — Тебе этот наряд идет еще больше, чем синее дорогое платье. — Глаза его сияли лихорадочным восторгом, от которого щемило сердце.

Я люблю его, вдруг подумала Шейла. Люблю! Я действительно люблю его! Потрясенная этим открытием, она встала.

— Куда ты собралась? — схватил ее за руку Грег.

— Здесь записка, — не оборачиваясь к нему, дабы скрыть волнение, сказала Шейла. — На каминной полке. Наверное, миссис Джонсон оставила.

— Успеем прочитать, — сказал Грег охрипшим голосом. — Иди ко мне.

Он потянул ее к себе за руку, а Шейла попыталась высвободиться.

— Думаю, мне стоит принять душ, — пробормотала она неуверенно.

— И душ потом, — ответил Грег с нетерпением в голосе, не выпуская ее руки. В глазах его горело желание, которое возбуждало Шейлу и отпугивало. — Мы вместе примем душ. Но вначале, моя дорогая жена, то, что мы и так слишком долго откладывали, — сказал он, шагнул к ней и положил на хрупкие плечи свои большие руки. — Ты знаешь, что у тебя взгляд опытной соблазнительницы? Что твои пухлые губы, особенно нижняя, так и просятся на поцелуй? При этом в тебе столько детской невинности, словно ты и замужем никогда не была. — Он говорил и нежно прикасался губами к ее глазам, губам. — И, если мне не мерещится, я вижу в твоих синих глазах страх. Ты боишься меня?

Его вопрос вызвал у Шейлы короткий нервный смех.

— Почему я должна тебя бояться?

— Вот именно, почему? — Глазами он уже раздевал ее. — Ты ведь просто создана для любви. Но, успев стать отцом нашей дочери, я не успел стать тебе настоящим любовником. Ты не находишь, что это упущение, которое нужно исправить?

Интересно, подумала Шейла, а кто неоднократно повторял, что надо подождать до свадьбы? Возможно, Грег был прав, теперь они целиком предоставлены друг другу, им не надо прятать свои отношения от посторонних глаз, куда-то бежать, заниматься делами. Можно расслабиться и неторопливо заняться любовью.

— Ты пугаешь меня, — бесхитростно призналась она. — Ты такой опытный, а я уже забыла, как это бывает. Вдруг я обману твои ожидания?

Грег взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал.

— Глупенькая, почему ты решила, что я жду от тебя чего-то особенного? Ведь мы говорим о взаимном удовольствии. У тебя был опыт… близких отношений, с другим мужчиной. — Грег осторожно выбирал слова, понимая, что затронул не совсем соответствующую моменту тему.

Шейла прерывисто вздохнула, словно сожалея о чем-то.

— То были совсем другие отношения, — сказала она, потупив взгляд. — А потом вообще никаких отношений не было. — Шейла покраснела.

— Ты хочешь сказать, — медленно произнес Грег, — что после той ночи у тебя никого не было?

Шейла молчала. Разве можно словами описать ему свое потрясение после их близости? А позже, когда эта ночь стала понемногу забываться, пока не отошла в прошлое, ей было не до знакомств с мужчинами. Лишь странное стечение обстоятельств привело к тому, что единственный в ее жизни любовник стал теперь ее мужем.

— Не надо сокрушаться по этому поводу, дорогая. Конечно, в ту ночь я был слишком потрясен случившимся, чтобы оказаться на высоте как любовник. Разумеется, такой опыт мог надолго отбить у тебя охоту.

Наверное, он шутит, подумала Шейла и взглянула на него с улыбкой.

— Что будем делать? — лукаво спросила она. Обволакивающим взглядом он смотрел на ее шею, на выступающие в открытом воротнике полушария груди.

— А что бы ты хотела? — тихо спросил Грег.

Шейла приподнялась на цыпочки, холодными от волнения пальцами коснулась складок возле его рта, словно желала разгладить их. Потом обвела его чувственные губы, обняла за шею и поцеловала. Грег не мешал ей. Шейла расстегнула на нем рубашку и приложила ладони к его груди, зарываясь пальцами в колечки темных волос. Она почувствовала, как напряглось его тело. Его тепло согревало ладони, вливалось в нее, словно хмельной напиток. От этого кружилась голова, тяжелело собственное тело, накопившее столько нерастраченной нежности, что перехватывало горло. Внезапно Грег застонал и, потеряв контроль, прижал ее к себе с какой-то исступленной силой.

— Если бы ты знала, как долго я ждал тебя! — выдохнул он, утыкаясь лицом в ее волосы. — Стоило мне увидеть тебя в тот день, когда я пришел сообщить тебе об Алине, как мной овладело единственное желание — оказаться с тобой в постели. Я мечтал о том, чтобы ты вновь рыдала от желания, как это случилось в нашу первую ночь. Ты ведь помнишь?

Разве могла Шейла забыть, что тогда случилось с ней? Но каждый раз она сгорала со стыда и гнала это воспоминание прочь. Ей казалось кощунственным, что сразу после сообщения о смерти мужа она предалась греху, изменив памяти Кевина. Она вела себя тогда бесстыдно, словно тигрица во время случки! Но сейчас ей не хотелось вспоминать об этом. Теперь она жена, женщина, которая обязана любить и ублажать своего нового мужа. Сегодня она дала обещание сделать его счастливым.

Шейла отстранилась от Грега и медленно начала расстегивать блузку. Его взгляд сосредоточился на ее полной груди, едва прикрытой кружевным лифчиком. Бросив блузку на пол, Шейла все так же неторопливо стянула вниз широкую легкую юбку, пока она не легла к ее ногам. Переступив, она стояла перед ним в трусиках и лифчике. Это белье она сама купила в дорогом магазине, готовясь к свадьбе.

Грег, похоже, потерял дар речи, зато глаза красноречиво говорили, что ему нравится смотреть на нее.

— Так, так, — шутливо пробормотал он наконец. — За внешней невинностью скрывалась опытная соблазнительница, умеющая завести мужчину. Какие еще сюрпризы меня ожидают?

Шейла покраснела от удовольствия, которое доставил ей произведенный эффект, и улыбнулась с торжествующим видом. В это мгновение она осознала сексуальную привлекательность своей женственности, которая давала ей власть над мужчиной.

— Ты прекрасна, — прошептал Грег и протянул к ней руки.

Шейла легко вздохнула, закрыла глаза и шагнула к нему в объятия. Град жарких поцелуев омыл ее тело. В доме было тихо, а в ней звучала негромкая незнакомая — или забытая — мелодия.

— Желанная моя, — шептал Грег. Сняв с нее лифчик, он приподнял на ладонях ее груди с темными бутонами сосков, чтобы припасть к ним губами.

Музыка в Шейле зазвучала громче, тело обретало невиданную легкость. Наверное, поэтому Грегу не составило труда поднять ее на руки, чтобы отнести в спальню на второй этаж. Шейла напряженно прислушивалась к себе, не замечая его тяжелого дыхания. Мелодия как будто умолкла на момент, когда Грег внес ее в свою просторную спальню и положил на широкую кровать. Здесь было теплее, пахло нагревшимся на солнце деревом, розами, лавандой. Шейла заметила, что дрожит, пока Грег раздевался. Новый град его поцелуев, когда он лег рядом, руки, заскользившие по ее телу, вернули ей ощущение блаженства, и мелодия зазвучала снова. Согретое ласками, пело ее тело. Пело вопреки всем сомнениям, которые на время притаились в ее голове. Шейла успела подумать, что на этот раз все по-другому, чем в ту памятную ночь. Может, причина в том, что теперь я его жена? Но раньше она считала, что такая страсть возникает исключительно между любовниками. Ну и пусть, решила она, буду его любовницей, ведь это так прекрасно! Она задохнулась от наслаждения, которое доставляли ей искусные руки Грега. Последние мысли улетучились, осталась только музыка, звучавшая все громче. Желание нарастало, требуя выхода. Шейла стонала, умоляла освободить ее от этого мучительного желания. Грег сам был на пределе, когда накрыл Шейлу своим телом. Их крики прозвучали одновременно в заключительном аккорде гимна торжеству слившихся тел. Обессиленные, потные, они заснули в объятиях друг друга.

Шейла проснулась от щекочущего ноздри аромата кофе и с удивлением обнаружила, что проспала до утра. Подбежав к окну, распахнутому настежь, она выглянула наружу. Небо слепило синевой. Радость пела в ее легком теле, от которого еще пахло Грегом. Только сейчас осознав свою наготу, Шейла устремилась в душ. Новизна ощущений возбуждала ее. Под струями воды она вдруг запела песню, которую сочинила в шестнадцать лет. Простенький мотив с наивными словами. И не услышала, как вошел Грег.

— Не знал, что ты еще и петь умеешь, — сказал он.

Шейла выглянула из-за занавески. На Греге был уже знакомый темный халат, волосы были мокрые, значит, он успел принять душ.

— Кто-то мне обещал принять душ вместе, — сказала Шейла, осмелев, и покраснела. Раньше она бы и поверить не могла, что способна так разговаривать с мужчиной. Но ведь Грег ее муж, оправдывалась она перед собой.

— Ты так сладко спала, что я решил тебя не будить. А теперь я хочу завтракать. И если ты готова составить мне компанию, то я готов помочь тебе. — Он сдвинул в сторону занавеску и с довольным видом оглядел Шейлу. — Выключи воду, — попросил он.

Вести себя естественно под его взглядом в голом виде потребовало некоторых усилий от нее. Зато наградой ей стала любовная игра под названием «Я тебя вытираю досуха».

— Давай остановимся, иначе мы умрем с голоду, — пробормотал Грег. — Мы ничего не если с тобой почти целые сутки. — Увидев затуманенные глаза Шейлы, добавил: — Всего лишь маленький перерыв.

Он закутал ее в халат, поцеловал в нос и приказал:

— Отправляйся в постель, я принесу завтрак.

От большого подноса, который Грег водрузил на кресло возле кровати, исходили одуряющие ароматы, вызвавшие у Шейлы зверский аппетит. Со времени детских болезней она не завтракала в постели. Подложив под спины подушки, Шейла с Грегом поглощали салаты из овощей, омлет с шампиньонами, пышные оладьи с вишневым джемом.

— Спасибо миссис Джонсон. Затратив столько энергии сегодня ночью, мы могли бы не дожить до ланча. — Он засмеялся, взглянув на смущенное лицо Шейлы.

Странно, подумала она, после такой интимной близости не утратить способности смущаться.

— Миссис Джонсон на кухне?! — спросила она, чувствуя себя неловко. Валяться в постели, пока эта милая женщина готовит ей завтрак внизу.

— Шутишь? — сказал Грег, удивленно глядя на жену. — Она все приготовила для нас еще вчера. Помнишь записку на каминной полке? Мне оставалось только разогреть все. Завтра она будет звонить нам, чтобы узнать, не нужно ли нам чего-нибудь еще.

— В холодильнике что-нибудь осталось? — спросила Шейла с озабоченным видом.

— Холодильник забит, — лаконично сообщил Грег.

— Миссис Джонсон удивительно добрая женщина. — Шейла успокоилась. — А кофе кто сварил? — спросила она с улыбкой, поднимая чашечку из тонкого фарфора, чтобы насладиться ароматом ее содержимого.

— Лучше меня кофе никто не варит, — с гордым видом сказал Грег. — Я изучил все рецепты приготовления кофе. Нравится?

— Восхитительно! — сказала Шейла, сделав первый глоток. — Ты ничего не добавлял? Я имею в виду какой-нибудь алкоголь. У кофе приятный вкус. Я бы сказала, опьяняющий, — томно произнесла она.

Услышав намек в ее словах, Грег заглянул ей в глаза. Ему показалось, что под сенью густых черных ресниц появилась колдовская пьяная косинка.

— Ты уверен, что больше ничего не хочешь? — спросила Шейла, глядя на поднос, где оставались оладьи, джем и ветчина.

— Я бы так не сказал. — Грег переставил поднос на кресло и снова обернулся к Шейле. — А ты уверена, что твое опьянение от кофе? — спросил он, снимая с нее халат. Тело Шейлы вздрогнуло от его прикосновения, как от разряда электрического тока. — Мм, — промычал Грег, зарыв лицо между ее набухших грудей, — наверное, ты пропитана алкоголем, от тебя исходит опьяняющий запах. — Он приподнял голову и посмотрел на нее снизу вверх.

Губы Шейлы раскрылись, глаза стали косить еще сильнее, дыхание участилось. Такой соблазнительной Грег даже представить себе не мог скромницу Шейлу. Она уже была готова принять его, в чем он убедился, проведя рукой по ее телу. Оно мгновенно отозвалось на его ласку. Грегу доставляло удовольствие наблюдать за Шейлой в состоянии любовного транса, чтобы потом, насладившись этим сполна, утолить собственный голод…

Весь день он не выпускал ее из постели, отметив, что Шейла на удивление быстро усваивает преподанные им уроки любовных игр. Часы показывали шесть, когда они решились наконец покинуть спальню.

— Ты способная ученица, — заметил он в кухне.

Шейла чуть не уронила чашки, когда услышала его замечание.

— Не надо краснеть, — сказал Грег, заметив, как вспыхнуло лицо Шейлы. — Нет ничего стыдного в том, чтобы мужчина и женщина доставляли друг другу наслаждение. Это естественно и полезно для здоровья. Счастливые люди — это здоровые люди. — Он забрал у нее из рук чашки. — Хватит возиться с посудой. Примем душ, и я повезу тебя ужинать в ресторан.

Шейла не решилась сказать, что все хорошо в меру. Бедра, ноги, руки болели, как после тяжелой изнурительной работы. Ей даже ходить было трудно. Грег сам догадался об этом уже в ресторане, когда Шейла сморщилась, сев на стул.

— Кажется, с любовью получился небольшой перебор, — с нежной насмешкой произнес он. — Не следовало мне так усердствовать с преподаванием. — Грег засмеялся, но в глазах его светилось сострадание. — Ничего, до завтрашнего утра все пройдет.

Шейла промолчала, бросила на него укоризненный взгляд и стала разглядывать зал. Ресторан находился на другом краю поселка и, судя по интерьеру, был построен давно. Почти все столики были заняты. Видимо, это место привлекало местных жителей, потому что туристов среди посетителей она не приметила. Хорошо, что Грег не позволил ей надеть вечернее платье. Как глупо сейчас она бы выглядела среди людей в обычных платьях и костюмах. Короткая джинсовая юбка, свободная блуза с длинными рукавами, туфли на среднем каблуке — в этой одежде она чувствовала себя куда комфортней, чем в длинном вечернем платье. И хорошо, что их посадили в самый дальний угол зала. Не хотелось демонстрировать свои зацелованные губы. Шейла незаметно провела пальцем по губам, было больно. Эта боль отозвалась сладкой дрожью в глубине ее тела. Она не смогла сдержать улыбки. Официант принес меню и зажег свечу в центре стола. Язычок пламени отразился в ее глазах, когда она снова повернула голову к Грегу.

— Два больших куска настоящего мяса, — заказывал он, — жареная картошка, много разных овощей, молодое красное вино. Десерт будешь? — спросил он у Шейлы.

Она отрицательно покачала головой.

— Напрасно, здесь потрясающий яблочный пирог. Пальчики оближешь. Принесите мне двойную порцию вместе с кофе. — Грег вернул меню официанту. Когда тот ушел, он повернулся к Шейле и, уткнувшись подбородком в ладони, сказал: — Мне следовало оставить тебя сегодня в покое, только это было не в моих силах. Я слишком долго ждал тебя.

Голос Грега тоже отозвался в ее теле сладостной болью. Разве можно так сильно хотеть мужчину, чтобы после целого дня, проведенного в постели, возбуждаться от звука его голоса? — подумала Шейла, теряясь под пристальным взглядом его темных глаз.

Если бы за ними кто-нибудь наблюдал, то, наверное, был бы удивлен, почему люди с такой торопливостью ужинают вечером в воскресенье.

— Пошли отсюда, — сказал Грег и, не дожидаясь десерта, положил на стол деньги, взял Шейлу за руку и вывел из ресторана.

Обратно Грег вел машину на огромной скорости. Если бы не мастерство вождения, доведенное до автоматизма, не миновать бы им аварии на дороге. Казалось, темнота закручивалась в спираль за окнами машины, а внутри сгущалось поле взаимного притяжения между мужчиной и женщиной. Внезапно Грег свернул машину на обочину и заглушил мотор. Без единого слова он перенес Шейлу на заднее сиденье, чтобы овладеть ею с той страстью, которая заставила ее рыдать от восторга.

Наверное, мы сошли с ума, подумала Шейла, когда желание снова захлестнуло ее, стоило Грегу положить ей руку на талию. Они шли через лужайку перед домом, преобразившимся в лунном свете. Не отпуская ее, Грег пытался открыть дверь, но руки дрожали. Когда наконец дверь открылась, он пропустил ее вперед только для того, чтобы через секунду привлечь к себе. Прижимаясь к нему спиной, Шейла ощущала силу его желания. Грег целовал ее шею сзади, с жадностью покусывая, словно готов был съесть. Шейла застонала, почувствовав на груди его руки.

— О Господи! — воскликнул Грег. — Я так хочу тебя, Шейла! — Он развернул ее к себе и буквально вонзился ей в рот, стараясь языком проникнуть как можно глубже.

Так не бывает, твердила себе Шейла в любовном чаду. Если не любит, то почему так хочет меня? Ноги ее слабели, она почти теряла сознание от возбуждения.

— Нет! Сейчас! Здесь! — произнесла она, когда Грег попытался увести ее на второй этаж.

Им хватило сил добраться до гостиной. Здесь Грег посадил ее на стол и стал торопливо раздевать. Шейла мешала ему, потому что решила впервые сама раздеть его. Сплетались их руки, сливались в поцелуе смеющиеся губы.

— Ты маленькая ведьма, Шейла, — шептал Грег, запуская руки в ее распущенные волосы. — Если бы ты видела, как вспыхивают зеленым светом твои глаза в темноте. — Он целовал ее глаза, вдыхал запах ее духов и пьянел от желания, какого еще ни с кем не испытывал. — Мучительница моя! — простонал Грег, когда маленькие ручки Шейлы коснулись его возбужденной плоти. — Тебе не будет больно? — заботливо спросил он, не в силах больше терпеть.

— Какое это имеет значение? — срывающимся голосом сказала Шейла, помогая ему. Если это вакханалия, значит, я вакханка, успела подумать она прежде, чем испытать новое наслаждение.

Луна, много повидавшая на земле, освещала их обнаженные тела с высокомерной снисходительностью небесного светила. Ночь длилась, в тишине дома слышалось тяжелое дыхание, прерываемое шепотом и стонами двух любовников.

Шейла никогда не чувствовала себя такой счастливой. Грег увлек ее изобретательностью в любовных играх. Она и не представляла, что в супружеской жизни таится столько возможностей для веселья. Вся прошлая жизнь по сравнению с этой вдруг показалась ей пресной и скучной. Чувство к Грегу захватило ее с такой силой, что, когда позвонила миссис Джонсон, Шейла восприняла ее звонок как нежелательное вторжение в их личную жизнь. Разговаривая с ней, Грег лукаво поглядывал на жену. Казалось, он догадался, о чем она подумала.

Миссис Джонсон принесла им поздние фрукты из своего сада. Уловив легкую гримасу недовольства на лице Шейлы, Грег все-таки пригласил добрую хранительницу их дома составить им компанию за чаем. За столом она поинтересовалась, что им приготовить на следующий день. Грег отвечал, благодарил, а Шейла думала: скорее бы она ушла. Когда же миссис Джонсон обратилась к ней с вопросом, какие цветы она предпочитает в саду за домом, Шейла покраснела до корней волос, как девочка, застигнутая врасплох вопросом взрослой женщины.

— У вас чудесный вкус, — вмешался Грег, чтобы не дать затянуться паузе и отвлечь внимание миссис Джонсон от Шейлы. — Мы полностью на него полагаемся. — Он перехватил благодарный взгляд Шейлы. — Тем более что моя жена совсем не разбирается в цветах, — добавил он с вредной улыбкой, адресованной Шейле.

Шейла сверкнула в его сторону глазами, но промолчала, хотя заявление Грега возмутило ее до глубины души. Она не разбирается в цветах?! Позже, когда они бегали по пляжу, играя с волнами, как дети, ей удалось отомстить ему. Из-за кустов неожиданно выскочила с лаем собака, Шейла сделала вид, что испугалась, и толкнула Грега. Потеряв на секунду равновесие, он не успел убежать от волны, и та накрыла его с головой. Шейла веселилась на безопасном расстоянии, глядя на Грега в прилипшей к телу мокрой одежде. Пока он выбирался на сухое место, с него стекала вода. Зрелище было уморительное, и Шейла откровенно хохотала над ним.

— Тебе это кажется смешным? Искупать меня в океане в декабре месяце? — Он с угрожающим видом направился к ней.

Шейла взвизгнула и пустилась наутек. Грегу не понадобилось много времени, чтобы догнать ее. Он схватил ее за ноги с таким расчетом, чтобы она свалилась на песок.

— Получай, — произнес он с угрозой и придавил ее сверху мокрым телом.

Вымокли оба и побежали к дому, чтобы скинуть с себя мокрую одежду. Позже, отдыхая в объятиях мужа, Шейла в который раз удивлялась изобретательности Грега в любовных развлечениях. Наверное, у него было много женщин, подумала она, но ревновать не было сил.

 

9

Теперь каждый день Грег увозил ее куда-нибудь на машине, выбирая разные маршруты, чтобы познакомить с наиболее значительными достопримечательностями Южной Калифорнии. Шейла понимала, что таким образом он пытается отвлечь ее, потому что на пятый день их медового месяца беспокойство о детях стало оттеснять в ней влечение к мужу на второй план. Улучив момент, она сама позвонила в особняк, но трубку взяла Бетти, а с ней говорить о детях не хотелось. Тогда Шейла попросила Грега позвонить домой. Он отказался, заявив, что в этом нет необходимости, однако Шейла сумела настоять на своем.

— Все в порядке, — сообщил он ей после звонка, — девочки здоровы и передают тебе привет.

Спокойствия Шейлы хватило на несколько дней. За это время они посетили несколько курортных мест, играли в казино, танцевали, ужинали в ресторанах, покупали игрушки для детей и сувениры в местных магазинах. Потом возвращались домой, делились впечатлениями, рассматривали покупки, немного читали. А ночью занимались любовью.

Вот и кончился наш медовый месяц, думала Шейла, сидя на диване в гостиной, поджав ноги. В руках у нее был последний роман известного автора любовных романов, бестселлер месяца. История чужой любви не увлекала ее, она смотрела на Грега, который задремал после ланча в противоположном углу дивана. С вечера, а прошло уже двенадцать часов, они еще ни разу не занялись любовью. Так и должно быть, семейная жизнь не может быть сплошным развлечением. У жены есть и другие обязанности. Шейла вспомнила, что Грегу нравится яблочный пирог. Она не забыла тот безумный вечер, когда они покинули ресторан ради удовлетворения другого голода. Грег тогда пожертвовал десертом, вспомнила она и улыбнулась. Все необходимое для пирога было куплено ею заранее. Шейла тихо встала с дивана, чтобы не потревожить сон мужа, и пошла на кухню.

— Тебе не подложено заниматься домашними делами, — сказал Грег, возникнув за ее спиной, когда она ставила пирог в духовку. — У тебя медовый месяц. — Он обхватил двумя руками стан Шейлы и поцеловал ее в шею. Он заметил, что Шейла снова забрала свои чудесные волосы наверх. — У тебя на шее очаровательные пушистые завитки. — Он подул на них. — Что творим, над чем мучаемся? — спросил он.

— Никаких мучений, я люблю испечь что-нибудь вкусненькое к чаю, — весело сказала Шейла, повернув к нему лицо.

— У тебя щека в муке и нос. — Грег тихо засмеялся и чмокнул ее в испачканную щеку. — Мм, — замычал он, принюхиваясь, — пахнет действительно вкусно.

Уже через час они сидели за столом, пили чай и ели еще теплый пирог.

— На ужин будут омары, — сообщила Грегу Шейла, проглотив кусок пирога. — В магазин поселка завезли свежий улов. Не пробовал блюдо из омаров под названием «Кардинал»?

Грег смотрел на нее с улыбкой, отрицательно качая головой.

Шейла с воодушевлением стала рассказывать, как готовится блюдо, чтобы подразнить гурмана-мужа.

— Чистишь омары, отвариваешь их с приправами, сливаешь воду, посыпаешь тертым пармезаном и ставишь в духовку. Думаю, тебе понравится. Да, будет еще суп из моллюсков.

— Звучит заманчиво. В ресторан не пойдем, как я понял. — Грег с довольным видом откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Он был необыкновенно привлекателен в спортивной белой рубашке с воротником апаш, из которого выбивались курчавые темные волосы на груди. Белый цвет оттенял его смуглую кожу. Шейла не могла оторвать взгляд от его мужественного лица с орлиным носом и тяжелой челюстью. За дни, проведенные в коттедже, разгладились скорбные складки возле рта, посвежел цвет лица. Наверное, он давно не отдыхал, подумала Шейла с женской заботливостью. Грег открыл глаза и успел перехватить ее взгляд. Темные глаза смотрели на нее нежно и чуточку насмешливо.

Скажи, что ты меня любишь, мысленно просила Шейла, не отводя взгляда. Я знаю, ты любишь меня! Пожалуйста, скажи мне об этом!

Она вздрогнула, когда зазвонил телефон, разрушивший тишину в доме. Грег легко поднялся и провел рукой по ее голове, прежде чем подойти к столику, на котором стоял аппарат.

— Грег Чандлер слушает, — произнес он деловым тоном, прозвучавшим резким диссонансом с романтическим настроем, в котором пребывала Шейла. — О Господи! — воскликнул он через две минуты.

Шейла вскочила с места.

— Что? Алина? Холли? Что случилось? — Она в панике смотрела на Грега.

Он провел рукой по ее щеке, чтобы успокоить.

— С девочками ничего не случилось, не волнуйся, — сказал он, отодвинув на момент трубку.

Шейла не могла успокоиться и нетерпеливо ждала, когда закончится разговор.

— В особняке побывали грабители, — мрачно сказал Грег, положив трубку.

— Какой ужас! — воскликнула Шейла, одновременно испытывая сочувствие к матери Грега и, к своему стыду, облегчение. Главное, девочки здоровы. — Унесли что-нибудь ценное?

— В основном итальянские копии. — Грег пожал плечами. — Еще картину Клода Моне, приобретенную мной на аукционе в Лондоне, старинное серебро, золотые украшения матери.

Шейла смотрела на спокойное лицо Грега, широко раскрыв глаза. Масштабы кражи потрясли ее.

— Не конец света, — сказал он ей. — Я позабочусь, чтобы грабителей поймали. Но нам придется вернуться домой. — Он посмотрел на часы. — Если ты не передумала насчет ужина, то давай поедим немного раньше обычного. Не прощу себе, если не попробую сегодня твоего «Кардинала».

Прощальный ужин при свечах, подумала Шейла. Медовый месяц и в самом деле закончился.

Единственное утешение, что дети не пострадали, вновь и вновь повторяла про себя Шейла, слушая вместе с Грегом рассказ Анжелики. Мать Грега была на прогулке с девочками, когда грабители забрались в дом. Очевидно, им был хорошо известен распорядок дня в доме, потому что в это время прислуга обычно собиралась на ланч в кухне. К счастью, горничная миссис Чандлер вспомнила, что забыла закрыть окно в спальне хозяйки и не включила отопление. Здесь девушка обнаружила постороннего мужчину и успела закричать так громко, что грабитель выпрыгнул из раскрытого настежь окна. Второй грабитель, находившийся в соседней комнате, предпочел спуститься по лестнице и выбежать из подъезда. Дворецкий, вышедший на крик горничной из кухни, успел его разглядеть, поскольку он был без маски.

— Мы должны благодарить Мейбл за ее забывчивость, — с грустной улыбкой сказала мать Грега. — В противном случае наши потери были бы значительно больше. Дворецкий сразу вызвал полицию и дал им описание одного из грабителей. Второй грабитель, приземлившись, попал одной ногой в стекло теплицы с орхидеями. Мейбл сказала, что он хромал, убегая из сада. Полицейские нашли следы крови возле теплицы и на траве.

— Надеюсь, полиция сможет поймать их по горячим следам, — заметил Грег. — Утром я заеду в управление.

Шейла оставила Грега в кабинете разговаривать с матерью и поспешила наверх. Мысль о состоянии девочек тревожила ее всю дорогу. На площадке второго этажа она увидела Лолу. Девушка разговаривала с полицейским в форме. Она вежливо поздоровалась с Шейлой, но радости от встречи не проявила. С тех пор как Шейла вышла замуж за Грега, в их отношениях произошли перемены. Лола как будто увеличила дистанцию, разделяющую их. Шейле было жаль прежних, доверительных отношений, холодность Лолы ее огорчала. Присутствие полицейского вносило некоторый дискомфорт в атмосферу дома, зато с ним будет спокойнее, подумала она.

Девочки давно спали, так как они с Грегом добрались до особняка к десяти вечера. Взглянув на детские личики, Шейла поняла, что безумно соскучилась. Хотелось расцеловать обеих, прижать их к себе. Придется подождать до утра, вздохнула она и спустилась вниз. Дверь кабинета была приоткрыта, и был слышен голос Анжелики.

— …Не понимаю, Грег, почему тебя так расстроила пропажа кольца? — спрашивала она. — Хорошо, тогда скажи в управлении, что тебя не беспокоит пропажа картины Моне! Тебя не волнует пропажа моих дорогих украшений! Черт с ним, с этим старинным серебром! Главное, чтобы отыскали обручальное кольцо твоей жены! — Несмотря на сарказм, было понятно, что леди Чандлер глубоко задета.

Кольцо жены? Шейла машинально взглянула на свой палец. Обручальное кольцо с мелкими бриллиантами, которое Грег надел ей на палец около двух недель назад, было на месте. Она задумчиво покрутила его. Непритязательная жена, вспомнила она слова Грега. Пожалуй, верно. После гибели Кевина у нее оставались два подаренных им кольца. Дорогое кольцо с большим сапфиром пришлось продать, когда родилась Алина. Тоненькое обручальное кольцо она сохранила как память о муже. Еще у нее было старинное серебряное колечко с бирюзой, подарок родителей на совершеннолетие. Его Шейла хранила в шкатулке с другими украшениями — цепочками, браслетами, брошками.

— Мама! — с болью в голосе воскликнул Грег. — Как ты не понимаешь, что это обручальное кольцо — все, что мне осталось от Джессики! Оставалось, — мрачно поправился он. — Неужели так трудно понять меня?!

Шейла замерла, почувствовав, как ледяные пальцы сжали ее сердце.

— Было бы нетрудно, если бы я могла понять и другое! Ты не советовался со мной, когда скоропалительно женился во второй раз. И на ком? На иностранке, которой удалось с помощью интриг женить на себе моего младшего сына! Ты забыл, как страдал с нею Кевин? Что с тобой произошло? Тебе не свойственно совершать опрометчивые поступки. Вспомни, как долго ты не решался жениться на Джессике, а ее ты знал много лет.

Слушать все это было невыносимо. Шейла испугалась, что ее могут обнаружить и решить, что она специально подслушивает, но, услышав голос Грега, задержалась.

— Можешь не сомневаться, мама, я все продумал, прежде чем жениться. У нас просто не было другого выхода, ты это понимала не хуже меня. Девочки нуждались в матери! Алину растила Шейла, а Холли ее родная дочь.

— Возможно, Холли действительно дочь Кевина, только я в этом не уверена. Я, конечно, привязалась к девочке. Но теперь вижу, что на Кевина она не похожа.

— Какое это имеет значение?! — повысил голос Грег. — Похожа, не похожа! Полагаю, я не обязан кому бы то ни было отчитываться в мотивации своих поступков! Даже тебе, мама, — тише сказал Грег.

— Я думаю о тебе, Грег. Единственное мое желание, чтобы ты был счастлив. Не хочу потерять и тебя. — Голос Анжелики дрогнул.

— Ты напрасно беспокоишься, — мягко сказал Грег. — Шейла не интриганка. Она хорошая мать и, надеюсь, со временем станет мне подходящей женой.

Почему ты не скажешь матери, что любишь меня? — мысленно вопрошала мужа Шейла. Да потому, что он до сих пор любит свою покойную жену и тебе никогда не завоевать его сердца, ответил ей внутренний голос.

— Ты всегда был упрямым и самоуверенным, — с горечью произнесла Анжелика. — В бизнесе тебе просто везло. Но второй брак самая большая глупость в твоей жизни, помяни мое слово. — Голос леди Чандлер стал громче, видимо она направлялась к выходу из кабинета.

Шейла стыдливо поспешила уйти, прошла через кухню и вышла в сад. Ночной воздух остудил ее горевшие щеки. Значит, ей надлежит всего лишь стать подходящей женой Грегу! Чем-то вроде суррогата обожаемой жены Джессики? Как те римские копии античных предметов, которыми его покойная жена наводнила особняк? Шейла вспомнила, что их украли грабители, и засмеялась. Смех был похож на истерику. Надо успокоиться, приказала себе Шейла. При свете круглого фонаря над дверью в кухню она стала ходить между клумбами, обхватив себя руками, чтобы согреться. В конце концов, Грег предложил ей брак по расчету, а не по любви. Она согласилась, тогда почему она так взволнована? И тут в памяти всплыли слова Анжелики о страданиях Кевина. Кевин страдал? — удивилась Шейла. Отчего? Она попыталась вспомнить, как они жили несколько лет. С ее точки зрения, в полном согласии… Две родственные души. И вдруг все поняла! Слова Грега обидели ее потому, что в их отношениях было то, чего не было у нее с Кевином. Возможно ли? Она растерялась. Кевин страдал, потому что любил ее. А она? Любила, конечно, по-своему… Неужели безответная любовь к Грегу дарована ей как возмездие за страдания Кевина?! Шейла застыла на месте от этой мысли. В этот момент из темноты вынырнул мужчина большого роста и направился к ней.

— Кто вы? — испуганно крикнула Шейла, только сейчас вспомнив о грабителях.

— Полицейский, мэм, — ответил великан густым басом. — Делаю обход.

— Спокойного вам дежурства, — пожелала ему Шейла и вошла в дом.

Она не сразу заметила, что по лицу ее текут слезы. Хорошо, что никто не попался ей в холле и на лестнице, пока она добралась до своей комнаты. Здесь она рухнула на кровать, чтобы выплакаться. Потом вспомнила, что теперь она жена Грега и ее место рядом с ним. Сполоснув лицо, Шейла открыла дверь и столкнулась с мужем.

— Вот ты где! — удивился он. — А я тебя ищу по всему дому.

— Решил, что меня тоже украли? — пошутила она с вымученной улыбкой.

— А что ты здесь искала? Все твои вещи в наших комнатах, — сдвинув брови, сказал Грег. Он обратил внимание, что Шейла даже не переоделась после приезда.

— Я заходила посмотреть на девочек, а потом на секунду по привычке зашла сюда, — объяснила Шейла.

— Отвыкай, — строго сказал Грег, взял ее за руку и быстро увел в свою, а ныне их общую спальню.

Шейла с интересом оглядывала спальню Грега, куда ей не приходило в голову заглянуть во время экскурсии по дому сразу после приезда с Алиной. Но Грег не дал ей время на это. Закрыв дверь, он подошел и обнял ее. Она ощутила его дыхание на своей шее и задохнулась, когда его ладонь скользнула под блузку и легла ей на грудь. Слезы опять навернулись на глаза.

— Что случилось? — спросил Грег насмешливо, заглянув ей в лицо. — Может, ты оплакиваешь свою келью и односпальную кровать? Хочешь обратно в свою комнату?

— А как бы ты поступил, если бы я захотела туда вернуться? — спросила Шейла, стараясь не выдать горечи, переполнявшей ей душу.

— Ты шутишь? — Вглядываясь в ее лицо, Грег ловил ускользающий взгляд Шейлы. — Я тебя никуда не отпущу, — серьезно сказал он. — А сбежишь, притащу волоком, — с шутливой угрозой добавил он, — обратно на место. — Грег нежно привлек ее к себе.

Голова Шейлы легла на его широкую грудь, от которой исходил возбуждающий запах мужского тела, и она старалась не дышать. Мысль наказать свое тело за предательскую слабость пришла ей в голову. Она попыталась освободиться, но Грег только крепче прижал ее к себе.

— И где же в этом доме мое место, Грег? Под тобой? — вызывающе спросила Шейла, злясь главным образом на себя.

Мелькнувшее в глазах Грега замешательство сменилось серьезной озабоченностью.

— Если память мне не изменяет, не далее чем прошлой ночью это место устраивало ваше женское величество, — медленно произнес он, убрав от Шейлы руки и с холодным интересом глядя на нее. Потом взгляд его смягчился. — Что на тебя нашло? Я чем-нибудь обидел тебя и не заметил?

— Я устала, — раздраженно буркнула Шейла и отвернулась. — Согласись, день выдался для всех тяжелым. — Лучше нагрубить, решила она, чем признаться, что слышала его разговор с матерью, из которого стало ясно, что Грег по-прежнему любит свою первую жену.

— Да, день выдался тяжелым, — с мрачной задумчивостью согласился он.

Шейла искоса взглянула на него. Лицо Грега состарилось прямо на глазах. Возле рта снова появились глубокие складки. Очевидно, сегодняшнее волнение не прошло для него даром. Всю дорогу он гнал машину без остановки. Но, скорее всего, причина в том, что пропало кольцо Джессики, символ его любви к ней.

— У меня голова разболелась. Не возражаешь, если мы сразу ляжем… и, я хочу сказать, сразу заснем?

Грег недоверчиво посмотрел на нее, потом насмешливо ухмыльнулся.

— Думаешь, у нас получится?

— Да, — решительно сказала Шейла, — лично я собираюсь сегодня заснуть сразу.

— Тогда мне лучше оставить тебя в одиночестве, пока ты не заснешь. А я взгляну на детей и пойду к себе в кабинет.

Шейла успела заметить в его взгляде боль обиды, когда он покидал спальню. Как можно на меня обижаться, если сам он любит другую, возмущалась она про себя. В постели Шейла долго ворочалась, размышляя над тем, что узнала. К тому же за укороченный медовый месяц она привыкла засыпать в объятиях Грега, утомленная его ласками. Зачем она сама себя наказывает, добавляя к душевным страданиям еще и телесные муки? Шейла прислушалась, не возвращается ли Грег, но услышала только тихие шаги полицейского, дежурившего в особняке. Наконец усталость после насыщенного событиями дня взяла свое и она заснула.

Проснувшись утром, она поняла, что муж так и не возвращался ночью в их семейную спальню, его половина постели осталась несмятой. Панический страх сменился в ее сердце ожесточением, потом робкой попыткой наладить с ним прежние отношения. После завтрака Шейла зашла к нему в кабинет, ведя за руки Алину и Холли, чтобы поздороваться. Грег не выходил даже к завтраку, еду приносили ему на подносе туда.

— Мы идем гулять, — бодрым голосом сообщила Шейла. — Не хочешь пойти с нами?

— Хочу, но нет времени. — Грег поднял девочек на руки, поцеловал их и вернул Шейле. — Не уходите далеко, чтобы вы постоянно были на глазах у полицейского, который дежурит снаружи. Пока неизвестны организаторы ограбления. Возможно, поблизости еще находятся сообщники тех, кто залез вчера в дом. Не стоит рисковать. — Грег улыбнулся девочкам и помахал им рукой.

Кроме детей Шейле нечем было заняться, но из детской ее вытесняла няня. Она разобрала свои вещи, побродила по дому, в котором царила атмосфера осажденной крепости. Прислуга нервничала, прошел слух, что в доме работает человек, который был пособником грабителей. Сама обстановка только усиливала нарастающее в Шейле чувство постороннего, никому не нужного человека. От сознания, что в этом особняке Грег был счастлив со своей первой женой, ей хотелось кричать. Она вспомнила, что Грег ни слова не сказал ей о кольце Джессики, когда перечислял похищенные вещи. Значит, та женщина по-прежнему живет в его сердце и боль утраты не прошла, если он не смог сказать ей о пропаже кольце, с горечью думала Шейла. Зайдя в малую гостиную, она открыла крышку рояля и коснулась пальцами клавиш. Как давно я не садилась за рояль, подумала Шейла. Только музыка могла бы сейчас ей помочь. Шопен часто приходил ей на помощь в тяжелые минуты. Его ноктюрны, словно по волшебству, смывали боль с ее души, возвращая гармонию. Представив себе, что в стенах особняка зазвучит его музыка, Шейла содрогнулась, ощутив в этом какое-то кощунство по отношению к покойнице, чей дух еще витает здесь. Она вздохнула и закрыла крышку рояля.

После ланча, когда дети спали, Грег нарушил свое затворничество, разыскал Шейлу и пригласил ее прокатиться. По дороге они заехали в небольшой отель, где заказали чай. Напряжение, возникшее между ними со вчерашнего вечера, становилось все невыносимее, и Шейла решилась.

— Ты не сказал, что среди украденных вещей было кольцо Джессики, — сказала она, подняв на него глаза.

— Кто тебе сказал? — резко спросил Грег.

Шейле послышались в его голосе обвинительные нотки!'

— Во всяком случае, не ты, — в тон ему ответила она.

— Не сказал, — признался Грег, — потому что счел это неуместным. — Кто сказал тебе о кольце? — повторил он вопрос.

Шейла молчала, вспомнилось известное: неведение — одна из форм счастья. Она вздохнула, теперь уже ничего нельзя изменить. Грег ждет ее ответа.

— Никто мне не говорил. Я была невольной свидетельницей вашего разговора вчера вечером.

— Моего разговора с матерью в кабинете? — Он вопросительно смотрел на Шейлу.

Она кивнула.

— И где ты находилась в это время?

— За дверью. Я хотела войти, но услышала слова твоей матери… — Шейла запнулась.

— Почему же не вошла? — с нажимом на «не» спросил Грег.

— Мне показалось это неуместным, — пролепетала Шейла, неосознанно повторив ответ Грега на ее вопрос.

— А подслушивать за дверью уместно? — Грег с укоризной покачал головой.

— У меня и в мыслях этого не было! — возмутилась Шейла.

— Тогда почему ты не дала знать о своем присутствии?! — выйдя из себя, настойчиво вопрошал Грег. — В конце концов, ты моя жена, Шейла!

— Подходящая жена, — повторила Шейла его слова с долей сарказма, — понимаю. Твои слова произвели на меня впечатление.

Он бросил на нее понимающий взгляд, но раздражение было слишком велико.

— Господи! Ну подумаешь! Мало ли что скажешь, когда терпение на исходе!

— И ты назвал меня подходящей женой, других слов для меня у тебя не нашлось! — Голос ее срывался, ее душила горькая обида. Она глубокий вздохнула, чтобы успокоиться. — Но я даже рада, что таким образом ты указал мне на место, которое я занимаю в чужом доме, — тихо добавила Шейла, думая не столько про дом, сколько про закрытое для нее сердце Грега.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Из-за каких-то неосторожных слов ты вчера отвернулась от меня! Или решила наказать меня за то, что я не сказал тебе о кольце Джессики?

Шейла ответила не сразу.

— Все вместе напомнило мне о том, о чем я на время забыла. Глупо с моей стороны, конечно. И не надо больше об этом. Я все понимаю.

— Нет, я так не думаю, Шейла. Все, что ты услышала из моего разговора с матерью, не имеет ничего общего с тем, что я чувствую к тебе. К нашим с тобой отношениям, понимаешь?

Шейла молчала.

— Не могу поверить, что ты с такой серьезностью отнеслась к моим словам, сказанным в разговоре с матерью. В котором ты, кстати, не принимала участия, а слушала его за дверью.

Шейла упорно молчала.

— Послушай, дорогая, не позволяй такому жалкому чувству, как ревность, встать между нами!

— Жалкое чувство?! А если даже стены особняка кричат мне, что я здесь непрошеный гость? Если я слышу в свой адрес только такие слова, как интриганка, иностранка… И это в доме, который мне положено считать своим!

— Прости, об этом я не подумал, — тихо произнес Грег. За столиком установилось молчание. — Да, я был женат, — заговорил он еще тише, — и ты знала об этом, когда согласилась стать моей женой. Прошлого мы с тобой изменить не можем. Оно есть и у тебя и у меня. Что было, то было. Но мы не можем позволить, чтобы подозрительность и ревность разрушили наш брак. Неужели то, что возникло между нами, не имеет для тебя никакого значения? Господи, до тебя мне не довелось встретить женщину, которая вызывала бы у меня такое огромное желание! Разве тебе это ни о чем не говорит?

Как ты можешь так говорить, с досадой подумала Шейла, словно между тобой и Джессикой не возникало подобной страсти? Но ей-то нужна не только физическая страсть, она хотела любви! Той любви, которая звучала в голосе Грега, когда он говорил о Джессике в кабинете матери. Без такой любви она чувствовала себя обездоленной, несчастной.

— Желание — это еще не все, что нужно женщине, — тихо сказала Шейла. — Я надеялась, что между нами возникнет более глубокое чувство. Этого не произошло.

— Кажется, в коттедже тебя это не беспокоило. — Грег усмехнулся.

Шейла покраснела от напоминания. Не дождавшись от нее слов, Грег продолжил:

— Тебе нечего сказать? Тогда скажу я, и тебе, дорогая, придется выслушать правду. У нашего союза много недостатков, только не надо проклинать и отбрасывать то, что он нам дал. Можешь сколько угодно обманывать себя, но меня ты не обманешь. Тебе нравится заниматься со мною любовью, Шейла!

— Заткнись! — попыталась остановить его Шейла.

— Ты так меня хочешь, что все остальное для тебя отступает на задний план.

— Неправда!

— Тогда почему ты согласилась выйти за меня? Ведь я тебе никогда не нравился! После той ночи ты просто возненавидела меня, даже сомневаться не приходится!

Зачем он заговорил об этом?! — в отчаянии подумала Шейла. Теперь она вспомнила, что вынудило Грега добиваться у нее согласия на брак. Ее ошибка в том, что она позволила себе забыться и размечталась о настоящей любви. Но ведь он ясно говорил ей тогда, что предлагает брак по расчету.

— Ты сам знаешь почему, — ровным голосом произнесла она. — Ради наших девочек. Чтобы не травмировать их. Я ведь хорошая мать… — Шейла почувствовала, как опустела ее душа, и засомневалась в последних словах. Нужна ли детям такая мать?

— Я рад, что ты вспомнила об этом, — сухо сказал Грег. — И раз уж мы поженились, постараемся вести себя достойно, как муж и жена.

 

10

После этого разговора семейная жизнь Грега и Шейлы превратилась в супружескую рутину. Проходили недели, но ничего не менялось.

Они добросовестно занимались любовью по ночам, но не было того веселья и теплоты, которые наполняли их в первые дни после свадьбы, проведенные в коттедже. И, если порой посреди белого дня Шейла вспоминала о том, как вела себя ночью в постели с Грегом, щеки у нее заливались краской стыда. Разве можно так низко пасть, вопрошала она себя, чтобы позволить мужчине так властвовать над ее телом? Мужчине, который не любит ее и наверняка не питает к ней уважения? Мужчине, с которым у нее нет ничего общего, кроме этой пагубной страсти?

Нет, возражала себе Шейла, я люблю его! Очень люблю! Грег прав, но только отчасти! Действительно, он не нравился ей когда-то, потому что она не знала его так, как узнала спустя годы. Она не виновата, что Кевин почти ничего не рассказывал о своем старшем брате. На долгие годы у нее сложилось о нем ложное представление. А той ночью… Воспоминание об охватившей их страсти в ту грозовую ночь смешивало все мысли в ее голове.

Звонок отца как-то утром принес ей долгожданную новость: родители собираются прилететь к ним на неделю погостить. Шейла готова была прыгать от радости, ей сейчас особенно не хватало спокойной мудрости отца!

— Папа забронировал авиабилеты на пятницу, — сообщила она вечером Грегу. — Надо приготовить для них комнату и встретить в аэропорту. Мне предупредить Анжелику?

— Предоставь это мне, — коротко сказал Грег.

Позже выяснилось, что Грег позаботился о том, чтобы ее родители летели первым классом, и сам оплатил разницу.

— Никогда еще не летала с таким комфортом! — воскликнула Сюзанн Гартнер, когда Грег с Шейлой встретили их в международном аэропорту Лос-Анджелеса. — Арнольд ни разу не пожаловался на головную боль. Не знаю, как и благодарить вас, Грег!

Шейла тем временем уже обнимала отца, смеясь и плача. По голосу матери было понятно, что зять очаровал ее с первой минуты.

— Сюзанн права, — сказал Арнольд, пожимая руку Грега, — благодаря вашей заботе мы долетели без потерь. Конечно, мы доставили вам массу хлопот своим прилетом сюда. Уж очень хотелось повидать вас.

Шейлу всегда удивляла способность отца посмеяться над собой. Трость, на которую он опирался при ходьбе, и бледное лицо свидетельствовали о том, какой тяжелой была болезнь. Сердце Шейлы сжималось от боли за отца. Арнольд Гартнер в ее представлении, сохранившемся с детства, был самым великим оптимистом в мире, самым независимым, он всегда служил им с матерью надежной опорой. Видеть его слабым было просто невыносимо!

— Такие хлопоты нам в радость, мистер Гартнер, — сказал Грег и широко улыбнулся. — Мы вас заждались.

— Если не трудно, зовите меня просто Арнольд, — с милой улыбкой сказал отец Шейлы, — а мою жену просто Сюзанн.

Он склонился, чтобы взять чемодан, но Грег опередил его.

— Берегите силы, Арнольд. Они вам еще пригодятся. Шейла составила для вас культурную программу на все время вашего пребывания здесь. Такую насыщенную, что вам будет некогда передохнуть. — Он засмеялся и обнял жену за талию. — Верно, дорогая?

Шейла благодарно взглянула на него. Подскочивший носильщик забрал оба чемодана, и Грег, взяв под руку Сюзанн, неторопливо повел всех к стоянке, где их дожидался лимузин с водителем. Шейла заметила, какое впечатление громадный белый лимузин произвел на мать. Отец, опираясь второй рукой на плечо дочери, шепнул ей:

— Не переживай, еще неделя — и я смогу ходить без этой подпорки. — Он поднял трость, как шпагу, и сделал несколько выпадов. — Ну как я? — спросил он с шутливым задором.

— Ты как всегда молодец, папка! — Шейла на секунду прижалась щекой к его руке.

— Не такой уж молодец, если вспомнить, сколько досталось твоей матери за последние четыре месяца. — Он вздохнул. — Сюзанн держалась как стоик, выхаживая меня. Она так рвалась к тебе, а из-за меня не смогла прилететь даже на вашу свадьбу.

Вот всегда он так, подумала Шейла, смеется над собой, а о жене говорит с уважением и восторгом.

— Наверное, в семье так и должно быть, — сказала она вслух и поймала на себе внимательный отцовский взгляд.

— А как поживает наша девочка? — спросила Сюзанн в машине, когда они уже выехали на шоссе. — Я хотела спросить, как поживают Алина и Холли, — поправилась она, смутившись от допущенной бестактности.

Ее волнение можно было понять. Ведь ей предстоит в первый раз увидеть Холли, свою родную внучку.

— Не успела еще привыкнуть к мысли, что теперь у меня две внучки, — объяснила Сюзанн. Лицо ее светилось.

Шейла посмотрела на нее и вспомнила, что такое же выражение было на лице Сони, в сорок с небольшим ставшей бабушкой.

— Не могу дождаться, когда увижу их! — говорила Сюзанн. — Я очень рада, что все обернулось таким чудесным образом, — доверительно призналась она Грегу и посмотрела в сторону дочери с одобрением.

Да, Грег умеет обольщать женщин любого возраста, снова подумала Шейла, если, конечно, это входит в его планы. Помнится, мать не была в восторге от ее второго замужества, когда они разговаривали по телефону. Шейла сидела у окна и напряженно прислушивалась, о чем разговаривает Грег с отцом. Сюзанн в это время начала рассказывать дочери, как вкусно их кормили во время полета. Щебетанье матери заглушало голоса мужчин. Сюзанн вдруг прижалась к дочери и спросила у нее шепотом:

— Как ведет себя Грег?

— Оснований для жалоб нет, — тихо ответила Шейла и в этот момент почувствовала на себе загадочный взгляд мужа.

Так ей и не удалось выяснить, о чем Грег Чандлер и Арнольд Гартнер проговорили всю дорогу.

Если встречу с Анжеликой нельзя было назвать сердечной в полном смысле этого слова, то встреча с внучками принесла много радости. Холли уже настолько привыкла во всем подражать Алине, что не задумываясь бросилась в объятия незнакомых пожилых людей. И хотя тут же насупилась, когда Сюзанн обняла ее, добрые улыбки взрослых, заразительный смех сестры и новые игрушки, прибывшие из Англии, помогли Холли преодолеть природную застенчивость. После ланча Сюзанн уже не делала никаких различий между девочками, обе стали для нее «нашими внученьками».

Интересно, какое лицо будет у матери, когда ей станет известно, что у Алины и Холли один отец, мелькнуло в голове Шейлы. Перевозбудившихся детей Лола увела спать, а взрослые перешли в гостиную пить кофе с коньяком и разговаривать.

— Представляю, что вам пришлось пережить, — говорила Сюзанн, обращаясь к Грегу и Анжелике, — когда узнали, что Холли вам не родная…

— Мама, — перебила ее Шейла, — извини, что напоминаю, но папе надо принять лекарство и прилечь. — Боковым зрением она заметила, как выпрямился в кресле отец. — Пока дети спят, я охотно помогу тебе разобрать вещи. — Она обернулась к Анжелике, чтобы извиниться за прерванную беседу.

— Не надо извиняться, Шейла, — сказала миссис Чандлер и обратилась к ее родителям: — Сюзанн, Арнольд, вы так давно не виделись с дочерью. Думаю, вам есть о чем поговорить, а мне пора на заседание в женском клубе. — Она поднялась, давая пример остальным. — Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь. Встретимся за ужином. — Она подошла к Шейле и ласково прикоснулась к ее руке ладонью. — Если родителям что-то понадобится, скажи мне, хорошо?

Шейла растерялась от такой перемены в поведении Анжелики. Всего месяц назад из подслушанного разговора в кабинете она узнала, как относится мать Грега к ней и к поспешной женитьбе своего сына. И вдруг она обрела в ее лице союзника! Благодарно взглянув на нее, Шейла улыбнулась и глаза ее увлажнились от волнения. Анжелика благосклонно кивнула всем и вышла из гостиной.

Грег в этот момент стоял у камина и пристально смотрел на жену.

— Я прошу вас задержаться немного, — сказал он, обращаясь к ее родителям. — Нам с Шейлой надо вам кое-что сообщить.

Шейла догадалась, о чем пойдет речь, и внутренне замерла. К чему такая спешка? Нужно было постепенно подготовить мать и отца. И вообще, было бы лучше, если бы она сама все рассказала в отсутствие Грега. Краска стыда залила ей лицо.

— Грег хочет вам сказать, что Холли его дочь! — выпалила Шейла.

Сюзанн улыбалась и кивала, она явно ничего не поняла, догадалась Шейла. Отец, кажется, понял, судя по складке между сдвинутыми бровями, но сохранил внешнее спокойствие.

Грег подошел ближе к жене.

— Шейла пытается вам сказать, Сюзанн, что Холли наша общая дочь. Я родной отец Холли. — В последней фразе каждое слово Грег произнес отдельно.

В ошеломлении от новости Сюзанн переводила испуганный взгляд с Грега на Шейлу, потом снова на Грега.

— Хотите сказать, что вы были вместе…

— Да, — подтвердил Грег, разрешив последние сомнения тещи.

— Но как? Когда? — Она не могла понять, как столь важное событие в жизни дочери прошло мимо нее.

— Когда? Могу сказать, — ответил, сдерживая улыбку, Грег. — Сейчас Холли три года и семь месяцев. Значит, это произошло четыре с половиной года назад.

— Шейла! Почему ты обманула нас? — спросила Сюзанн с болью в голосе.

Шейла стояла посреди гостиной, опустив голову. Потому что мне было стыдно, хотела она ответить.

— Простите меня, — тихо произнесла она, ненавидя себя за то, что скрыла от родителей правду.

— Не стоит давить на дочь, Сюзанн, — вмешался Арнольд. — Думаю, у нее были на это серьезные причины. — Отец подмигнул дочери, чтобы подбодрить ее.

— Могу вас утешить только тем, что мне Шейла тоже не сказала, — снова обратился к родителям Грег. — У нее была серьезная причина скрывать настоящего отца ребенка. К тому времени, когда Шейла узнала о своей беременности, я был женат, — признался он.

— Теперь мне все понятно. — Арнольд задумчиво покачал седой головой. — Узнаю свою дочь, — с оттенком гордости произнес он.

— О том, что моя жена умерла во время родов, думаю, вам известно, — добавил Грег с каменным лицом.

Арнольд поднялся с кресла, подошел к Грегу и протянул ему руку.

— Я счастлив, что у меня появился такой сын, как ты, — сказал он, разрядив напряженную атмосферу в комнате.

Почти вся культурная программа, составленная Шейлой, оказалась ненужной. За месяц, который родители провели у них в гостях, ей удалось свозить их только в два музея. Все время Сюзанн и Арнольд предпочитали проводить со своими внучками, балуя их разными подарками. Один раз Сюзанн побывала с Анжеликой в ее клубе почитателей Шекспира. И еще раз проехалась с дочерью по магазинам. Вечером все собирались за ужином как одна семья.

Грег знал, что Арнольд интересуется современной архитектурой, и решил познакомить его со своим проектом нового центра отдыха и развлечений. Он серьезно выслушивал предложения тестя, его замечания, делал пометки. Шейла наблюдала за ними, всем сердцем радуясь, что между двумя самыми дорогими для нее мужчинами возникло взаимное уважение. Она заметила, насколько лучше стал выглядеть отец к концу месяца, уверенней стала его походка. В доме он вообще передвигался без трости. Иногда они вдвоем уединялись в саду после ланча.

— Постарайся не быть максималисткой в своих отношениях с мужем, — посоветовал Арнольд дочери во время, одной из прогулок. — Если постоянно требовать от других больше, чем от себя, то вечно будешь ходить в обиженных. Во всем необходимо соблюдать меру. Не забывай об этом, Шейла.

Наверное, Грег ему что-то рассказал, с укором в адрес мужа подумала Шейла. Потом она вспомнила, что ей никогда не удавалось обмануть отца. По каким-то признакам он всегда догадывался, что дочери плохо. Наверное, и сейчас он заподозрил, что в ее отношениях с Грегом не все в порядке.

На следующее утро Шейла с мужем проводила родителей в аэропорт. Расставание с ними было для нее тяжелым испытанием, поэтому обратно они ехали в молчании. В доме было непривычно тихо, так как Анжелика с Бетти повезли детей в зоопарк. Шейла места себе не находила из-за охватившего ее чувства потери. Бесцельно заглядывая в пустые комнаты второго этажа, она открыла дверь малой гостиной и замерла. На рояле стоял букет из чайных роз, под вазой лежала записка. В волнении Шейла развернула листок и прочитала: «Музыка не только утешает и окрыляет, но «прокладывает выход из вероятья в правоту». Папа! Шейла села к роялю и открыла его. Она не успела подумать, как из-под пальцев полились звуки ноктюрна Шопена, который любил слушать дома в ее исполнении отец.

Шейла не услышала, как открылась дверь и вошел Грег. Когда замер последний звук, она почувствовала его ладонь на своем плече, вздрогнула и подняла к нему лицо.

— Ты уезжаешь? — Она вспомнила, что муж собирался на какую-то деловую встречу. — Я хотела поблагодарить тебя за прием, который ты устроил моим родителям. Ты был с ними таким доброжелательным.

В его темных глазах мелькнуло удивление.

— У тебя очень милые родители. Мне не пришлось напрягаться, чтобы вести себя с ними доброжелательно. — Он заметил ее увлажнившиеся глаза. — Иди ко мне, — сказал он нежно.

За время пребывания в доме родителей они ни разу не занимались любовью. Грег подал ей руку и сразу привлек к себе. Ей казалось, что никогда еще поцелуи Грега не дарили ей столько нежности, как сейчас. Обнимая друг друга за талию, они вышли из гостиной. Шейла ног под собой не чуяла, преодолевая расстояние между гостиной и спальней.

— Ты не опоздаешь на встречу? — почему-то шепотом спросила Шейла, пока Грег раздевал ее. После коттеджа им никогда не приходило в голову заняться любовью в дневное время. Она попыталась расстегнуть на нем рубашку.

— Нет, — ответил тоже шепотом Грег, склонил к ней голову и стал целовать ее обнаженное тело, доводя до экстаза.

Шейлу возбуждало даже прикосновение его волос к бедрам, когда он зарылся лицом в самое интимное место. Гортанный звук вырвался из ее горла, когда тело содрогнулось от пронзительного наслаждения. Свет вспыхнул и погас, чтобы снова забрезжить под прикрытыми веками. Грег накрыл ее покрывалом, встал с постели и надел пиджак.

— Мне пора идти, — сказал он. — Да, сразу после встречи я улетаю.

— Улетаешь? Далеко? — Шейла распахнула глаза.

— Всего лишь в Нью-Йорк.

Ей хотелось попросить Грега взять ее с собой, они так давно не устраивали себе праздника вдвоем. И в Нью-Йорке она давно не была. Но Грег сам бы предложил ей лететь с ним, если бы хотел.

— Надолго? — как можно безразличней спросила Шейла.

Грег пожал плечами.

— Не знаю, как получится. Возможно, на месяц. У тебя будет достаточно времени, чтобы насладиться своим любимым делом.

— Каким делом? — удивленно спросила Шейла. Может, ему не понравилось, что сегодня она села за рояль?

— Игрой в дочки-матери. Это единственное, что тебя привлекает в нашем браке, не так ли?

— Грег, я не понимаю тебя, — растерянно, сказала Шейла.

— Неважно, — сказал Грег и подошел к окну.

Шейла услышала, как подъехала машина. Наверное, дети вернулись из зоопарка, подумала она.

— Будь здорова, — тихо произнес Грег, склонившись над ней, чтобы поцеловать в лоб.

Шейла была настолько заинтригована его поведением, что не успела ничего сказать, как муж покинул спальню, оставив после себя лишь запах одеколона. Передвигаясь, словно под гипнозом, она потащилась в душ, чтобы освободиться от непонятной тяжести, навалившейся на нее.

Мысли о Греге, близость с которым каждый раз приносила ей огромное наслаждение, с новой силой стали мучить ее после его отъезда. Он не любит и никогда не полюбит меня! Эта мысль давила на нее, изматывала душу и тело. Занятия с детьми уже не приносили ей в таком состоянии прежней радости. Казалось, жизнь замерла в ней. Даже музыка не приносила облегчения. Теперь Шейла каждый день проводила за роялем все свободное время, не замечая, что играет почти механически. Снова и снова мысленно возвращалась она к тем дням, которые провела с Грегом в коттедже. Если они заключили брак по расчету, то почему им было так хорошо вдвоем? Не нужно было ничего выяснять, все было понятно без слов. Она вспомнила лицо Грега, когда он надевал ей кольцо на палец… Шейла машинально взглянула на руки, лежавшие на клавишах, не увидела кольца и похолодела. Потерять обручальное кольцо — это плохая примета. Пыталась успокоиться. Кольцо наверняка лежит на стеклянной полочке в ванной комнате. Она всегда там оставляла кольцо, чуть великоватое для ее тонкого пальца. Впрочем, в том состоянии, в котором пребывает, она могла положить кольцо куда угодно. Паника нарастала, и Шейла сорвалась с места.

На полочке в ванной комнате кольца не оказалось! Думай, думай! — твердила себе Шейла. Когда ты видела кольцо в последний раз? Господи! Неужели рано утром того дня, когда они с Грегом провожали ее родителей?! А потом? Она играла в гостиной. Было ли на ней кольцо? Шейла с отчаянием поняла, что не может вспомнить! Потом с ней простился Грег, она пошла в душ… Нет, кольца она не снимала. И раз его нет в спальне, значит, она могла потерять его в лимузине, который арендовал Грег специально к приезду родителей, либо в аэропорту.

Шейла поверить не могла, что стала такой рассеянной. Ведь она дорожила этим символом союза с Грегом! Возможно, кольцо так и валяется до сих пор в машине? Прошло несколько дней, водитель наверняка с тех пор мыл машину. Он мог найти кольцо и спокойно положить в карман, не веря в свою удачу.

Рыдания подступили к горлу. Шейла бросилась на постель и дала волю слезам. Почему на нее сразу все обрушилось? Грег ее не любит! Он уехал на долгий срок, даже не предложив ей поехать с ним! А теперь еще пропало кольцо!

Следующие два дня Шейла провела в нервном напряжении, когда любой пустяк приобретал несоразмерное значение. Ей стало казаться, что Бетти злобно ухмыляется, поглядывая на нее за ужином. Анжелика нарочно спрашивает, не звонил ли Грег. А Грег звонил только для того, чтобы узнать, здоровы ли дети. Казалось, весь мир объединился в заговоре против нее. Шейла чувствовала, что заболевает и нет больше сил превозмогать нарастающую апатию. После бессонных ночей она испытывала по утрам тошнотворную слабость. Мысли о крушении ее брака с Грегом непрестанно крутились в голове.

Интересно, где он сейчас? — думала Шейла, сидя за роялем. Во время последнего разговора Грег упомянул, между прочим, что на обратном пути, возможно, заедет к своему другу в Бостон. Кто этот друг, он не сказал. Может, он и не друг вовсе, а подружка. Среди мужчин однолюбы редкое явление, думала Шейла, задумавшись о свойствах страсти. Грег был обручен с Джессикой, что не помешало ему переспать с ней. Она заиграла «Аппассионату» Бетховена, чтобы избавиться от этих мыслей. Сложное произведение поглотило ее целиком. Лицо Шейлы побледнело, на лбу выступили капли пота, когда смолк последний аккорд. В исполнение она вложила всю страсть души. Обессилев, она откинула назад голову. И всюду страсти роковые… Без страсти не рождается музыка, не появляются на свет дети. В памяти снова возникла та давняя ночь, искаженное страстью лицо Грега. А в ушах еще звучал его холодный голос, так глубоко ранивший ее. Как может сочетаться страсть мужа в постели с таким холодным равнодушием к ней, к ее чувствам? Нет, ей никогда не понять Грега! Конечно, он может позволить себе отсутствовать сколько угодно. «Она хорошая мать и подходящая жена!» Шейла скривила губы в горькой усмешке. Куда она денется?

Но даже сейчас, окажись Грег рядом, ему достаточно только дотронуться до нее, чтобы исчезли все горькие мысли и она с готовностью отдалась ему. Желание близости с Грегом было сильнее всех ее рассуждений. Шейла залилась краской стыда, но губы ее тронула улыбка. Нет, решила она, нельзя плыть по течению, надо действовать. Она жена Грега Чандлера и будет бороться, чтобы сохранить их союз. «Гартнеры никогда не сдаются!» — вспомнила она фразу отца. Были в ее жизни и другие, более тяжелые периоды. Достаточно вспомнить, каково ей было, когда беременной она вернулась в Лос-Анджелес и узнала, что Грег женился. Больше она его никому не уступит! А кольцо?

Жалко его, конечно, но ведь это всего лишь вещь, которую можно заменить другой, успокоила себя она.

С этого дня Шейла стала лучше спать, нормально питаться, и сразу пропали слабость и тошнота. Она стала замечать, что Анжелика поглядывает на нее с доброй озабоченностью. Когда однажды Шейла собралась съездить в город за новыми нотами, свекровь вызвалась поехать с ней.

— Грег не говорил, когда собирается вернуться домой? — спросила она в кафе, куда они зашли выпить кофе, побродив по магазинам.

— Определенной даты он не называл, — ответила Шейла. — Сказал, что заедет к своему другу в Бостон после завершения дел в Нью-Йорке.

— Я рада, что сегодня ты лучше выглядишь. В последнее время у тебя был измученный вид. — Анжелика внимательно смотрела на невестку. — Я уж начала беспокоиться, не заболела ли ты.

Шейла благодарно ей улыбнулась.

— Плохо спала, — объяснила она, — не могу найти кольцо. Знаю, что положила его на полочку в ванной, как обычно перед душем, — солгала Шейла, — но его там не оказалось.

— Найдется, — беспечно сказала леди Чандлер, — куда оно могло деться из дому. Шайку грабителей, орудовавших на побережье, задержали. Вряд ли нам грозит новое нашествие. — Она улыбнулась Шейле и помолчала, хотя взгляд ее сохранял озабоченность. — У вас с Грегом все в порядке? — наконец решилась спросить Анжелика.

Шейла с трудом проглотила кусок пирожного и кивнула.

— Да, конечно, — сказала она, избегая прямого взгляда.

— Вы не ссорились? — допытывалась Анжелика.

Нет, мы не ссорились, хотелось ответить Шейле, просто ваш сын меня не любит. Он продолжает любить свою первую жену, и для меня нет места в его сердце!

— Нет, меня сильно огорчила пропажа кольца.

— Шейла, дорогая, прости, что пристаю с расспросами. Если ты не говорила Грегу, мы можем купить точно такое же и он ничего не узнает.

Шейла нервно засмеялась. Странно, что это предлагает мне мать Грега, которая выступала против нашего брака, подумала она. Словно угадав ее мысли, Анжелика сказала:

— Меня беспокоило, что вы так быстро поженились. Боялась, что вы вступили в этот союз только ради детей. И ты, и Грег, по-моему, заслуживаете счастья в семейной жизни. Только на заботе о детях семьи не создашь. — Она допила кофе и промокнула губы. — Со временем я убедилась, что ты не только хорошая мать девочкам, но и хорошая жена моему сыну.

Слезы выступили на глазах Шейлы, и она опустила ресницы.

В течение последующих дней Шейла развернула бурную деятельность с определенной целью: восстановить былые связи в музыкальном мире. Она вступила в местный женский клуб и познакомилась с организаторами музыкальных вечеров. Оказалось, что некоторые из них до сих пор помнят выступления пианистки Шейлы Гартнер. Приходилось много разъезжать, выполняя разные поручения клуба. Шейла уставала, но это была здоровая усталость, которая позволяла ей быстрее засыпать вечером.

Вернувшись однажды к ланчу, Шейла услышала плач Алины, доносившийся из сада. Наступала весна, появились первые цветы, кусты и фруктовые деревья покрылись бутонами. Шейла глубоко вдохнула живительный воздух, направляясь в глубь сада, откуда доносился плач.

— Что случилось? — весело спросила она, когда из-за кустов олеандра появилась Лола, тащившая за руку упиравшуюся Алину. — Иди ко мне, малышка, — позвала, присев, Шейла.

Девочка подбежала к ней и крепко обхватила за шею.

— Посмотрите, что нашла Алина за кустами! — Лола держала в руках грязную сумку на длинном ремне. — Представляете?! Она копалась в ней. — Она бросала сердитые взгляды на девочку, которая старалась покрепче прижаться к матери.

— Подожди, Лола. Как она могла в ней копаться, если даже молния не расстегнута! Дай мне сумку. — Шейла посадила на руку дочь, а второй взяла сумку. — Тяжелая, — задумчиво произнесла она. В сумке что-то звякнуло. — А где Холли? — оглянулась Шейла.

— Я здесь, — послышался тихий голос. Холли стояла рядом, с интересом разглядывая сумку в руке матери.

— Пошли в дом, — сказала Шейла, спуская на землю Алину. — Там разберемся, что скрывается в этой сумке. — У нее появилось предположение, каким образом в кустах сада очутилась эта сумка.

Девочки побежали вперед, чтобы рассказать бабушке о своей находке. Когда все собрались в гостиной, Шейла сняла со стола шелковую скатерть, постелила газеты и выложила на них содержимое сумки. Здесь было старинное серебро и множество золотых украшений, среди которых Шейла узнала свой подарок мужу на свадьбу — заколку для галстука и запонки с аметистом. Видимо, убегая, один из грабителей, тот, кто повредил ногу при падении, забросил сумку в кусты, намереваясь вернуться за ней позже. Как хорошо, что в саду дежурил полицейский, подумала Шейла. Она заглянула в сумку и в самом углу за подкладкой нашла кольцо. О том, что именно про это кольцо говорил в кабинете Грег, она догадалась сразу. Обручальное кольцо Джессики! Очередная насмешка судьбы: свое обручальное кольцо она потеряла, зато нашла кольцо первой жены Грега!

— Жаль, что картина Моне была не у этого грабителя, — сказала Шейла, чтобы скрыть разочарование. Она держала кольцо на ладони, разглядывая его. Широкое кольцо из темного золота было массивным. На внутренней стороне легко было прочитать одно слово: «Верность».

— Не переживай, — с понимающей улыбкой сказала леди Чандлер. — Все возвращается. Лично я верю в судьбу.

У каждого своя судьба, мысленно ответила ей Шейла. С тех пор как она вновь встретила Грега, ее судьба то и дело подает ей знаки, что у нет права любить этого человека. Он принадлежал другой женщине. С живой Джессикой она могла бы еще вступить в борьбу, но как бороться с той, которой больше нет на свете?

 

11

Ближе к вечеру позвонил Грег. Шейла сообщила ему радостную новость.

— Представляешь, Алина обнаружила в кустах грязную сумку, а в ней оказались почти все украденные драгоценности, включая кольцо твоей жены. — На секунду она замолчала. — Лола наказала ее за то, что она дотрагивалась до грязного предмета, — неловко добавила она.

Грег ответил не сразу.

— Объясни, пожалуйста, Лоле, что наказывать ребенка за любознательность нельзя. Дети не виноваты, что в мире много грязи всякого рода. А грязь с детских рук легко смывается водой и мылом. Надеюсь, мать довольна, что к ней вернулись похищенные драгоценности. Кстати, хочу тебе напомнить, что мою жену зовут Шейла.

Связь между ними прервалась. Может, и к лучшему. Она готова была уже ответить ему, что чувствует себя брошенной женой. Он даже не сообщил, откуда звонит и когда вернется. Час был ранний, дети еще спали. Только на кухне уже готовили первый завтрак. Спустившись вниз, Шейла просмотрела почту и нашла конверт, адресованный ей. В конверте было письмо с просьбой выступить на благотворительном концерте в конце марта. Она снова будет выступать в музыкальном центре Лос-Анджелеса! Интересно, как отнесется к этому Грег? — первым делом подумала она. И сразу обругала себя за это. Нельзя быть настолько глупой, чтобы постоянно соизмерять свою жизнь с мнением мужа. Если бы она хоть чуточку меньше любила его!

Окрыленная первым успехом своей деятельности, Шейла пошла на кухню за чашкой кофе. Теперь надо было еще больше времени проводить за роялем, чтобы успеть подготовиться к концерту. В ее распоряжении оставалось всего две недели.

В пятницу ей пришлось съездить в город. Для выступления хотелось купить новое платье, к тому же она давно не видела Фэй и ее детей. Накупив подарки для детей, Шейла вошла в дом подруги, где радостно принимала объятия и поцелуи. Фэй порадовалась за нее, узнав, что скоро сможет услышать ее игру.

— У меня тоже для тебя есть новость, не знаю, правда, хорошая или плохая, — сообщила она. — Представляешь, Мэрфи, мой бывший муж, решил вернуться в семью. Пять лет были в разводе, а теперь он меня обхаживает, как не обхаживал в молодости. — Фэй засмеялась.

— В молодости, — недовольно фыркнула Шейла. — Тебе всего тридцать пять лет, а ты как будто записала себя в старухи! Пусть обхаживает подольше. А то, когда поженитесь…

— Э, да у тебя глаза погрустнели. Что-нибудь не ладится с Грегом? — спросила Фэй, как всегда моментально забыв о своих проблемах.

Подруге Шейла наконец смогла высказать все, что наболело.

— Значит, ваши отношения изменились после того, как ты подслушала разговор Грега с матерью? — задумчиво спросила Фэй.

— Да, — сказала Шейла, хлопая ресницами. — Лучше бы мне не слышать всего этого! — с досадой воскликнула она.

— Вот именно, — согласилась Фэй. — Знаешь, что-то в твоем рассказе о Греге, по-моему, не вяжется с его характером. Я, конечно, многого не знаю, тебе виднее. Только сомневаюсь, что Грег тебя не любит. Может, ты просто вбила себе это в голову?

— Знаешь, — вдруг вспомнила Шейла, — Грег еще до свадьбы обозвал меня мазохисткой. Он тогда злился на меня за то, что я отказывалась стать его женой.

— Какой ужас! Ты действительно мазохистка? — насмешливо спросила Фэй.

— Да нет! — хихикнула Шейла. — Он имел в виду, что меня хлебом не корми, только дай пострадать. Ну что-то в этом роде. Точных слов я не помню.

— Сейчас ты не похожа на несчастную, могу тебя заверить. — Фэй разлила кофе и поставила на стол тарелку с бутербродами. — Если честно, я беспокоилась бы больше за Грега. Твое поведение могло глубоко ранить его, если я вообще что-нибудь понимаю в мужской психологии.

На обратном пути слова подруги всплыли в голове Шейлы. Доехав до развилки шоссе, она притормозила. Если поехать налево, то за пятнадцать минут можно добраться до коттеджа. Ей мучительно захотелось еще раз войти в дом, где они были счастливы с Грегом.

Белый кирпичный дом заливало послеполуденное солнце. Вокруг все дышало свежестью наступившей весны. На солнечной стороне распускались первые бутоны вьющихся роз, зеленела молодая трава лужайки перед домом. В кронах деревьев слышалось птичье многоголосье. Странное чувство наполнило Шейлу, словно она вернулась в родные места. Она машинально толкнула дверь в полной уверенности, что дом заперт. Но дверь легко распахнулась перед ней, словно ее тут ждали. Удивленная недосмотром миссис Джонсон, Шейла прошла через маленькую прихожую в гостиную и пожалела, что приехала. Воспоминания обступили ее со всех сторон, причиняя невыносимую боль. Она обратила внимание, что на диване лежит развернутая газета, а на журнальном столике стоит немытая чашка из-под кофе. Наверное, они так торопились уехать из-за кражи в особняке, что не успели прибрать за собой. Неужели миссис Джонсон не заглядывала в дом с тех пор? И входная дверь почему-то не заперта…

Шейла взяла грязную чашку и отнесла на кухню. Потом сложила газету и взглянула на число. Газета была сегодняшней! Кто-то живет в их доме, подумала Шейла испуганно и прислушалась. Работал включенный холодильник, но наверху было тихо.

— Эй! — робко позвала она. — Есть здесь кто-нибудь? — В ответ тишина.

Взяв себя в руки, она решила вскипятить чайник. Пока он нагревался, Шейла обследовала содержимое холодильника и хлебницы. В холодильнике лежали продукты: ветчина, яйца, масло, несколько салатов и фрукты, в хлебнице — рогалики к завтраку. Все, что предпочитал обычно Грег. Везде она находила следы его пребывания, даже запах его любимого одеколона витал в комнате.

— Грег! — крикнула Шейла изо всех сил в тишину дома.

— Шейла? — услышала она за спиной и обернулась на его голос. Грег спускался по лестнице, протирая глаза, словно только что проснулся. Он был не брит, волосы взлохмачены; кроме спортивных трусов, на нем не было одежды. Похоже, появление Шейлы потрясло его не меньше, чем ее появление Грега.

— Как ты здесь оказался? — спросила Шейла, обретая дар речи.

— То же самое я хотел спросить у тебя, — недовольно, как ей показалось, сказал Грег.

— Я ездила в город навестить Фэй, — залепетала она, — а на обратном пути решила заехать… сюда. — Шейла замолчала, прикусив губу. — Я думала, ты еще в Бостоне.

— Прилетел поздно и решил переночевать здесь. Похоже, я проспал больше двенадцати часов.

— Почему ты приехал сюда?

— А почему ты приехала сюда?

Шейла растерялась. Как ему объяснить, что сюда ее привели воспоминания о самых счастливых днях в ее жизни?..

— Я уже сказала тебе. Оказалась неподалеку, захотелось выпить чашечку чая.

— И больше ничего? — Грег усмехнулся.

— Немного передохнуть. А заодно проверить, все ли здесь в порядке.

— Вот и я поступил так же.

Он лжет! — осенило Шейлу. Наверное, ему просто не хотелось возвращаться к ней. Комок подступил к горлу. Но нельзя предаваться отчаянию, надо бороться за свое счастье! — сказала она себе.

— Девочки соскучились по тебе, — дрогнувшим голосом сказала Шейла.

— Я тоже по ним скучал. — Грег внимательно разглядывал жену.

Надо понимать, что без нее он не скучал.

— Ты неважно выглядишь, — заметил он. То же самое могла сказать ему Шейла, заметив тени под его глазами.

— Мне приходится много разъезжать, заниматься общественными делами. Я теперь член местного женского клуба.

— Поздравляю, — сказал Грег с иронией. — Значит, дети стали меньше видеть тебя, — добавил он, покачав головой.

— Ты недоволен?

Грег промолчал, только пожал плечами.

— Ты рад, что нашлись семейные драгоценности? — спросила Шейла, чтобы сменить тему.

— В восторге! — Грег произнес это с нарочитым преувеличением, что вызвало сомнение в его искренности.

— Будешь пить чай? — Шейла настолько была растеряна, что не знала, о чем еще говорить с мужем.

— Спасибо, — произнес Грег не сразу, словно колебался. — В холодильнике найдешь еду, если проголодалась, а в хлебнице — рогалики. — Пойду оденусь. — Он скрылся наверху.

Пока Грег одевался, Шейла успела приготовить омлет с ветчиной, подогреть чайник и накрыть стол. Грег спустился в джинсах и майке. Все время он молчал, чем нервировал Шейлу. И когда заговорил, она вздрогнула.

— А где твое обручальное кольцо? — спросил он вкрадчивым голосом. — Потеряла? Или выбросила его за ненадобностью?

В его тоне было столько жестокости, что у Шейлы слезы навернулись на глаза. Почему он так разговаривает со мной? Она опустила голову, чтобы скрыть слезы.

— Не знаю. Не могу вспомнить, где могла его потерять.

— Почему не сказала мне, когда я звонил?

— Что изменилось бы, если бы я тебе сказала? Его пропажу я обнаружила после твоего отъезда. И с тех пор не теряла надежды его найти. Мне очень не хотелось, чтобы ты обвинил меня в небрежном отношении к твоему… — Она запнулась, потому что к горлу подступали рыдания.

— Ничего страшного не случилось, правда? Мы ведь можем поехать в магазин и купить другое кольцо, — флегматично заявил Грег.

Как ты можешь так спокойно говорить?! — мысленно воскликнула она. Если бы ты знал, как много значило то кольцо для меня!

— С тобой все в порядке? — спросил Грег.

— Разумеется, со мной все в порядке, — сдавленным голосом произнесла Шейла.

— Ты так долго молчала.

— Если ты закончил, я отнесу посуду на кухню, — пробормотала Шейла, желая только одного — немного побыть одной, чтобы справиться с душившими ее эмоциями.

— А где моя газета? — спросил Грег.

Шейла пришла в ужас, вспомнив, что машинально выбросила газету в бак для мусора. Не говоря ни слова, она поспешила на кухню. Грег последовал за ней и стоял сзади, пока она выуживала из бака его газету. Дрожащими руками Шейла протянула ему газету. В этот момент ее нервное состояние достигло критической точки, слезы полились из глаз, и остановить их не было никакой возможности.

— Господи, Шейла, что с тобой? — Грег вырвал из ее рук газету и отшвырнул в сторону. — Ради всего святого, скажи, что случилось?

Он попытался положить ей на плечо руку, но Шейла отшатнулась от него. Слепая от слез, она ухватилась за кухонный стол, плечи ее вздрагивали от сдерживаемых рыданий.

— Шейла, скажи, что случилось, — спрашивал он, не решаясь дотронуться до нее. Не получив ответа, Грег обхватил жену руками за плечи, оторвал от стола, за который она цеплялась, и повернул к себе. — Ну, пожалуйста, дорогая, поделись со мной, — взволнованно произнес он, прижав ее к себе.

Теплое чувство блаженства постепенно разлилось по всему телу Шейлы. Она так сильно любила мужа, что готова была поверить в его искреннюю озабоченность.

— Я беременна, — чуть слышно произнесла она.

Повисла долгая мучительная пауза. От напряжения Шейла даже плакать перестала, открыла глаза и подняла их на него. Грег словно закаменел от такой новости. Взглядом он обвел ее осунувшееся лицо, следы слез на щеках, несчастные синие глаза, выжидательно смотревшие на него.

— Понимаю, — обронил он.

Нет, не понимаешь, думала Шейла в глубоком отчаянии, не понимаешь, как сильно я люблю тебя!

— Прости что так случилось, — лепетала Шейла, — но не надейся, что заставишь меня избавиться от ребенка! Я сохраню его даже против твоего желания! — Она вырвалась из его объятий и подошла к окну.

Грег пошел за ней, с бережной твердостью заставил повернуться к нему и спросил:

— С чего ты взяла, что я буду против ребенка?

— Потому что этот ребенок еще больше свяжет нас.

— То есть привяжет ко мне тебя, — сказал Грег с насмешливой улыбкой.

— Речь не обо мне, а о тебе! — бросила ему в лицо Шейла, шмыгнула носом и полезла в карман за платком. — Я хочу ребенка, потому что хочу остаться твоей женой. — Она шарила по карманам. — Да куда же девался этот платок?! — с раздражением воскликнула Шейла.

— Возьми мой. — Грег протянул ей платок.

Платок был такой большой, что можно было спрятать в нем лицо. Шейла воспользовалась этим, чтобы немного успокоиться. Тем временем Грег снова полез в карман, достал из кармана кольцо и надел ей на палец.

— Мое кольцо! — удивленно воскликнула Шейла, подняв лицо от платка. Заплаканные глаза ее засияли сквозь слезы. — Где ты его нашел? — Она вопросительно посмотрела на Грега и снова перевела взгляд на кольцо.

— На полу за передним сиденьем лимузина, в котором мы отвозили твоих родителей в аэропорт. Ты, видимо, обронила его, когда выходила из машины.

— Я так и думала, но не надеялась получить его обратно. Значит, я нашла твое кольцо, а ты мое.

— Мое кольцо? — с недоумением спросил Грег, взглянув на свой палец с кольцом, которое Шейла надела ему в день их свадьбы.

— Я хотела сказать, кольцо Джессики, — уточнила Шейла. — Обручальное кольцо, которое ты подарил своей первой жене и которое было похищено грабителями. Ты еще так переживал из-за него. А я расстроилась, что ты не сказал мне об этом. — Она пожала плечами и опустила ресницы. — Считай, что я уже примирилась с этим.

— С чем ты примирилась? — удивленно посмотрел на нее Грег.

— С тем, что ты по-прежнему любишь ее, а я всего лишь хорошая мать и подходящая жена.

— Шейла…

— У меня было достаточно времени на размышления, пока ты отсутствовал, — торопливо заговорила Шейла, не слушая его. — В конце концов, ты предложил мне брак по расчету. Так уж сложились обстоятельства, которые навязали меня тебе. Не было другого выхода, я понимаю…

— Шейла, ты ничего не понимаешь! — выкрикнул Грег, заставив ее замолчать. — Господи, помоги мне! Я был уверен, что ты все поняла, но я ошибался. Пожалуй, мне пора во всем признаться.

Признаться? Заинтригованная таким заявлением, Шейла направилась следом за Грегом в гостиную.

— Садись, — попросил он и стал ходить по комнате.

Шейла присела на край дивана и с тревожным ожиданием стала следить за ним взглядом.

— Знаешь, иногда мне казалось, что Господь наказывает меня за то, что я женился на одной, а любил другую. — Он помолчал. — Джессику я знал с детства. Родители нас пытались сосватать, когда мы выросли. Я уже был обручен, когда Кевин женился на тебе. С момента нашего знакомства я понял, что не могу жениться на Джессике, потому что не люблю ее. Только увидев тебя, понял я, что такое настоящая любовь. Но ты была женой моего брата. Временами я почти ненавидел тебя, таким сильным было мое чувство.

— Грег! — шепотом воскликнула Шейла.

Нетерпеливым жестом руки он попросил ее не перебивать.

— Под разными предлогами я откладывал свадьбу с Джессикой. Потом неожиданно погиб Кевин. Сердце мое было исполнено сострадания, когда я приехал к тебе в тот вечер. Клянусь, я не собирался тебе говорить о своей любви. Все, что тогда произошло между нами, явилось для меня не меньшим потрясением, чем для тебя. На следующий день я отправился к Джессике, чтобы во всем ей признаться. Она выслушала меня довольно спокойно и согласилась, что наш брак невозможен. Но попросила какое-то время скрывать это решение от наших родителей.

— Господи! Господи! — бормотала Шейла, уткнувшись в ладони, ей страшно было взглянуть на Грега.

— Я позвонил тебе, никто не отвечал. Стал разыскивать, но сумел только узнать, что ты уехала с гастролями в Европу. На исходе месяца я понял, что из-за своего поведения в ту ночь я окончательно пал в твоих глазах. Ведь ты и раньше мне давала понять, что я тебе не нравлюсь. Однажды я пришел к Джессике в таком состоянии, что теперь уже она продемонстрировала мне свое сострадание. В результате той близости и появилась на свет Алина. Когда выяснилось, что Джессика забеременела, мы поженились. Все остальное ты знаешь.

Невероятно, думала Шейла. Выходит, Грег никогда не любил Джессику. И, если бы она тогда не улетела в Европу, все могло бы сложиться по-другому. Нет, тогда не могло бы, возразила себе Шейла, вспомнив свое тогдашнее состояние, стыд, который сжигал ее до того момента, пока она не узнала о своей беременности. Это Судьба вмешалась! Смерть Джессики, путаница с их детьми…

— Когда она умерла, я решил, что достаточно наказан за свое безумное чувство к тебе. Оказалось, недостаточно. Выяснилось, что Холли не моя родная дочь, а плод любви твоей и Кевина. Я думал, что сойду с ума, не верил, провел целое расследование в клинике, пока не убедился окончательно. Трудно было мне решиться приехать к тебе. Стоило мне увидеть тебя, как сразу вспыхнуло желание схватить тебя в объятия, прижать к себе и больше никогда не выпускать. Но мысль, что тебе ненавистна моя близость, долго не давала покоя. Что бы ни говорила мать, я был уверен, что ты хранишь Кевина в своем сердце и никогда меня не полюбишь!

Вскрикнув от радости, Шейла сорвалась с дивана и повисла у него на шее.

— То же самое я думала о тебе с Джессикой! — сказала она. — Но прежде мне пришлось разобраться со своими чувствами. Довольно долго я и не подозревала, что люблю именно тебя. Не случись той воистину грозовой ночи, мы могли бы не встретиться. Похоже, я, как и твоя мать, тоже начинаю верить в Судьбу. Но почему ты не сказал мне о своей любви, когда делал мне предложение?

— Прости, что я использовал наших девочек для того, чтобы вынудить тебя дать согласие. Я очень боялся снова потерять тебя. Не решался сказать о своей любви, не хотел рисковать. В тот момент ты не была к этому готова. Но теперь ты веришь, что я люблю тебя? — спросил он и склонился к лицу Шейлы.

— Какой же я была глупой, — успела прошептать она прежде, чем Грег закрыл ей рот долгим поцелуем.

Зал музыкального центра Лос-Анджелеса был переполнен. Благотворительный концерт подходил к концу, и завершало его выступление пианистки Шейлы Гартнер. Она уже сыграла любимые ноктюрны Шопена, на бис исполнила «Арабеску» Дебюсси. Слушатели аплодировали, не желая отпускать ее. Шейла растерянно смотрела в зал. На нее было устремлено множество глаз, и среди них глаза самого любимого человека, ее мужа. Она отыскала их взглядом. Грег сидел между матерью и Фэй. Они тоже хлопали, растроганно улыбались ей, в их глазах, как у детей перед Рождеством, светилось ожидание чуда. Шейла задумалась и вернулась к роялю. Аплодисменты стихли.

О чем еще она могла поведать своим слушателям после того, как поделилась всем, что пережила за последние годы? Закончился еще один этап ее жизни. Ей тридцать лет, она мать двоих детей и носит в себе третьего. Она любит и любима. Впереди целая жизнь. Ждет ли ее безмятежное спокойствие в семейной жизни? Или судьба готовит новые сюрпризы? Как бы там ни было, жизнь продолжается. Шейла подняла руки, пальцы ее коснулись клавиш, и зазвучала «Прелюдия» Рахманинова.

Когда музыка смолкла, зал разразился овацией. Шейла встала и на секунду оперлась на рояль, сильно закружилась голова. Наверное, только Грег заметил в этот момент бледность одухотворенного лица Шейлы, на котором выделялись синие глаза.

Грег не мог оторвать взгляд от хрупкой фигуры в длинном серебристом платье. Неужели эта женщина моя жена? — спросил он себя и покраснел, потому что не мог сдержать глупой самодовольной улыбки. Он не сразу понял, что Анжелика похлопывает его по рукаву, пытаясь привлечь к себе внимание. Грег склонил к ней голову, чтобы расслышать за шумом аплодисментов, о чем говорит ему мать.

— Извини, Грег, мне не терпится сказать тебе, что Шейла не только хорошая мать и жена, она великолепная пианистка.

— Спасибо, мама! — Он посмотрел на Фэй. Та улыбалась и радостно кивала ему. — Спасибо, — сказал он ей и окончательно смутился. Такое впечатление, что успех Шейлы — это моя заслуга, подумал Грег. А может, и вправду моя?

— Ступай к ней, — сказала ему мать, — ты ей нужен сейчас. А я отвезу Фэй, если она не возражает. — Анжелика признательно улыбнулась подруге Шейлы.

Забрав у служителя свой букет, Грег пошел искать жену. Шейла сидела в комнате отдыха. Он успокоился, когда увидел, что неестественная бледность ее лица сменилась нормальным цветом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, вручая букет и целуя ей руку.

— Выхожу из невесомости, — засмеялась Шейла, вдыхая запах роз.

— Отвезти тебя домой? — спросил Грег. — Или в коттедж? — Он лукаво улыбнулся.

— Я устала, мне надо прийти в себя. — Шейла подарила ему обожающий взгляд, словно извинялась за отказ провести с ним ночь в коттедже. — Поедем домой, — попросила она, — но по дороге заедем на кладбище.

— На кладбище? — Грег нахмурился. — В такой день?

— Понимаешь, мне кажется, мы должны именно в этот день навестить могилы Кевина и Джессики. Ну, вроде как отдать им долг. — Она внимательно смотрела на Грега. — И попросить прощения, — добавила она.

Грег заикнулся, чтобы возразить, но, подумав, медленно кивнул. Шейла выбрала из множества подаренных ей цветов красные розы и белые лилии. Обняв жену за талию, Грег повел ее к выходу.