Остановившись перед камерой номер восемь модуля "Ж", я просунул поднос в щель и взглянул в ясные очи Алекса Блейзека. Было четыре часа дня, и сержант Делано дал согласие, чтобы я отнес Алексу обед в камеру. Сегодня в меню был кусок мяса с картофельным пюре, овощи и молоко.

– А, "кислотный мальчик".

– Меня зовут Джо Трона.

– Да, я знаю, сын Уилла. Мне очень жаль, что так случилось. Но ему не стоило вязаться с этими тяжеловесами.

– Кто натравил на него Гэйлена?

– Вытащи меня отсюда, тогда расскажу.

– Это может сделать лишь окружной прокурор.

– Он наверняка меня выпустит, как только поговорит с Саванной и поймет, что никакого похищения не было. Это все папашины дела.

– А как насчет шантажа?

Улыбнувшись, Алекс прыжком встал с кровати и подошел к решетке. Потом оглядел дымящийся поднос с едой и забрал его.

– Эй, ведь не я избил ту дамочку до полусмерти, а он.

– Кто нанял Гэйлена?

Алекс присел на кровать, поставив поднос на колени.

– Да не пытай ты меня. Спроси лучше отца. Все это его дела.

– Но ты знал, что должно было случиться. Ты встречался с Гэйленом. Вот почему и оставил Саванну одну на Линд-стрит. Принес ее в жертву после того, как сам получил деньги. Именно поэтому и придумал запасной план встретиться с ней на углу Бич и Линкольн-стрит.

– Просто инстинкт. Когда имеешь дело с таким отцом, как Джек, многому научишься. Слушай, а как ты бреешься?

– Вот что мне пришло в голову – наверное, ты получил свои дополнительные полмиллиона именно за то, что помог заманить Уилла в ловушку. Да, ты заключил с ним сделку, но сам действовал за его спиной. И сговорился с кем-то из тех, кто желал его смерти.

Блейзек слегка покраснел и уставился в пол.

– Это свежие овощи?

– Мороженые. С чего это у тебя лицо так порозовело?

Он посмотрел на меня, и его лицо покрылось красными пятнами.

– Не тебе говорить со мной о внешности.

Я взглянул на него, но ничего не сказал.

– Ты принес мне дерьмо, а не еду, – процедил Алекс.

Я продолжал смотреть на него. Он развернулся и снова присел на кровать, положив ногу на ногу и уставившись в глухую стену.

Воспользовавшись ключом, который мне любезно дал сержант Делано, я вошел в камеру. Алекс с любопытством обернулся, и я попросил у него поднос. Он протянул его мне, и я поставил поднос на пол. Потом схватил двумя руками его за шею, развернул лицом к себе и притиснул затылком к стене. Он дернулся и застыл, касаясь пола лишь носками ботинок. Я ощущал, как его жизнь напряженно пульсировала под моими ладонями.

– Кто его навел?

Я немного опустил его, продолжая держать за шею. Алекс судорожно сглотнул и округлил от страха глаза.

– Хочешь еще повисеть? – поинтересовался я.

Он закашлялся, сплюнул и снова закашлял.

– Это была инициатива самого Гэйлена, – прохрипел он. – У меня были торговые дела кое с кем из его друзей несколько месяцев назад. И он знал, как меня разыскать. Он сказал, что ему нужно от меня – место без свидетелей, после того как стемнеет, куда он мог подъехать на машине. И предложил за это три тысячи баксов. Я прикинул, что лишние деньги на пиво не помешают. И не думал ни о какой засаде. Но что-то подсказало мне, что самому лучше туда не соваться. Боже, моя шея!

– Друзья Гэйлена? Кто именно?

– Перлита и Феликс Эскобар.

– И ты согласился выполнить то, что он просил?

– Ну да. Деньги есть деньги, разве не так? Но мне ничего не было известно о том, для чего это все затевается. И я не знал, что он собирается убрать твоего отца и попытается захватить Саванну. Если бы я был там, вероятно, он и на меня бы накатил. Но это сам Гэйлен, а не кто-нибудь. Понятия не имею, какого черта он там задумал. Он просто ввалился ко мне на склад и сказал, что ему нужно.

– Вы договорились передать ее на Линд-стрит, не так ли?

– Да, это они так решили. Мой отец и Уилл.

Продолжая держать руками за горло, я опустил Алекса вниз, опять усадив на кровать.

– Ешь свои овощи.

– Ладно.

– Тебе уже почти двадцать два года. Пора бы соображать, можно ли рисковать жизнью собственной сестры. Оставить девочку одну и без всякой защиты! Ее могли просто застрелить. Неужели непонятно?

– Она уцелела.

– Ты трус. Со всеми своими пистолетами и автоматами – трус.

– Да мне просто деньги были нужны. Мой папаша занимает сорок первое место в списке богачей Америки. Вот я и хотел этим воспользоваться.

– Ты отличный образчик скверны, захлестнувшей всю страну.

Он молча посмотрел на меня, потирая шею.

* * *

Позднее в тот же день мы вместе с Риком Берчем беседовали с Саванной. Врач сказал нам, что, проспав почти весь день, она проснулась подавленной и несобранной.

Мы втроем устроились за небольшим столиком в библиотеке детского дома в Хиллвью. Именно я предложил это место, рассчитывая, что Саванне там будет удобнее. Я рассказал ей историю об Уилле и "Шэге – последнем из бизонов прерий". Мой рассказ ее очень заинтересовал, и она спросила, какую страницу я читал, когда ко мне подсел Уилл. Я вспомнил, что это была тридцатая страница, где описывалась борьба Шэга за лидерство в стаде. Столик, за которым мы устроились, был тот же самый, что и в памятный день. Я это сразу определил, заметив полустертую букву "X", вырезанную на крышке каким-то склонным к творчеству питомцем Хиллвью. Я еще помню, как Уилл водил по ней пальцем, когда мы беседовали. Буква после стольких лет была уже еле заметна, но все-таки видна.

Мы записали наш почти часовой разговор на магнитофон. Саванна говорила быстро и описывала большие по времени и содержанию события всего несколькими отрывистыми фразами. Мы дали ей высказаться и лишь затем приступили к вопросам.

– Когда ты решилась забрать кассету и сбежать к Алексу?

– Когда увидела в газете фотографию той женщины и узнала, что она попала под машину и умерла.

– Она когда-нибудь работала у вас?

– Да, она несколько раз прибиралась в нашем доме. Я запомнила ее, потому что она была очень симпатичная, с теплой улыбкой. Однажды я поинтересовалась, почему у нее такие прекрасные блестящие волосы, и она объяснила мне, что ополаскивает их пивом.

– Кто придумал выудить у твоего отца деньги в обмен на пленку?

– Алекс. Ему всегда нужны деньги.

– Тебе эта идея показалась хорошей?

– Нет. Но я не смела отнести кассету в полицию, потому что боялась отца. И еще Алекс сказал, что если мы получим от него деньги, то отдадим часть семье этой горничной.

– Когда Алекс первый раз упомянул о деньгах, кому он позвонил насчет суммы, а также времени и места передачи?

– Вначале папе. Потом какому-то Бо. Затем Уиллу.

– Припомни поточнее, где и когда ты встречалась с Уиллом Троной?

– В Лагуна-Бич. Не могу сказать точно, но, думаю, за день-два до его гибели.

– А после этого Алекс еще звонил Уиллу по поводу организации передачи?

– Да, он звонил Уиллу. Но он говорил и со многими другими. О деньгах, местах встречи и кто будет там-то и там-то, куда собирался сам.

– Кто эти другие?

– Одного звали Дэниэл. Думаю, это был преподобный Альтер. Другого звали Джон. Один по имени Перл. И еще какая-то женщина... Донна? Или Ренэ? Что-то в этом роде.

Я отметил в блокноте: Донна или Ренэ – новая фигура в игре.

– Ты знала, что Алекс обещал отцу вернуть тебя?

– Да. Но Алекс солгал. Мы собирались взять деньги, купить небольшой дом рядом с пляжем и там жить.

– Тебе известно, сколько денег Алекс запросил вначале?

– Пятьсот тысяч долларов.

– И ты знала, что сумму потом увеличили?

– Это была идея Уилла.

– Уилл знал о пленке?

– Алекс проиграл ему эту кассету на магнитофоне. И Уилл сказал, что сумму выкупа надо удвоить. И еще сказал, чтобы Алекс забрал деньги, а меня передал ему вместе с пленкой.

– Ты хотела остаться с Уиллом?

– Уилл мне нравился, и я ему доверяла. Он обещал передать меня в Службу защиты детей, так что мне не придется бояться своего отца. И еще сказал, что нет причин отдавать пленку папе или в полицию. Он сказал, что сам со всем разберется и все снова будут счастливы.

Мне подумалось, какая замечательная возможность для шантажа Джека Блейзека подвернулась Уиллу. И каких уступок он мог бы добиться, просто держа того в страхе, что доведет содержание этой кассеты до сведения властей.

– Не могла бы ты рассказать нам, куда вы отправились с Алексом после той ночи, когда убили Уилла?

– Мы побывали в Большом Медведе, на озере Эрроу-Хед, в Империал-Бич, Джулиане, Голливуде, Санта-Монике, Санта-Барбаре, Сан-Франциско. А еще в Мендосино, Рено, Лас-Вегасе, Баллторне, Юме, Палм-Спрингс и Мехико. Потом в Зихаутанехо, Тусоне и где-то еще.

– Каждый вечер в новом месте?

– На два дня мы задержались в Лас-Вегасе, где Алекс поиграл в казино и посмотрел бой боксеров. И четыре дня провели в Мехико, потому что сильно устали. А в остальных местах только переночевали.

– И везде вы ездили на машине?

– Да, кроме Мехико и Зихаутанехо. Туда мы летали из Тихуаны самолетом. У Алекса очень быстрый "порше".

– Алекс причинял тебе когда-нибудь вред?

Саванна с большим удивлением взглянула на меня.

– Мне – вред? Да он делал все, чтобы защитить меня и сделать счастливее. В Мехико я приболела, и он всю ночь просидел со мной, меняя компрессы на лбу. По его заказу для меня принесли в номер черепаховый суп и минеральную воду. Лучшего старшего брата невозможно пожелать.

Это я тоже отметил в своем блокноте, подумав о невинности, доверии и страхе этой одиннадцатилетней девочки. И еще подумал о Саванне-шпионке.

– Саванна, а ты продолжала играть в шпионов, когда путешествовала с братом?

– Да, конечно. Я отсняла целых две кассеты. Я снимала везде, где мы занимались своими секретными делами. Алекс считал это забавным.

– И где эти пленки сейчас?

– В моем рюкзаке, вместе с камерой. Хотите их посмотреть?

– Да. Нам бы очень этого хотелось.

* * *

Один из сотрудников детского дома любезно принес нам в библиотеку видеомагнитофон и телевизор. Следующие два часа мы смотрели, как Саванна с Алексом мчатся на запад в сверкающем черном "порше", плещутся в голубых водах залива Зихаутанехо, заходят в номера гостиниц, поглощают гамбургеры, смотрят в окно, не пришел ли кто за ними, быстро упаковывают вещи и бросаются наутек. Алекс излагает свои параноидальные теории, а Саванна просто комментирует происходящее. Потом мы увидели, как Алекс раскидывает свой миллион наличными по номеру гостиницы "Венеция" в Лас-Вегасе, как на рынке в Тихуане местные жители торгуют монетами с отчеканенным на них Буддой, фигурками героев "звездных войн" в сомбреро, маленькими керамическими акулами на нитках; расписными шкатулками в ярких желто-сине-розовых тонах. Увидели мы и великолепное по красоте бурлящее океанское побережье в районе Мендосино, мост "Золотые ворота", холмы Санта-Барбары, хлопчатобумажные ткани из Юмы, большеротого барана рядом с гостиницей "Ритц-Карлтон" в Палм-Дезерт и таинственные предгорья в окрестностях Тусона.

– Почему Алекс мне позвонил? – спросил я у Саванны. – И что его толкнуло на новую сделку с отцом?

– Алексу были нужны еще деньги. И честно говоря, Джо, я уже устала путешествовать. Да, это все было неплохо, но через несколько месяцев мне идти в шестой класс. Я буду учиться на углубленных курсах математики и английского.

– Ну а почему ты выбрала именно меня? Почему бы не позвонить сразу отцу?

– О нет, Джо. Тебе я верю, поэтому и посылала эти открытки. Мне очень надо было поделиться с кем-нибудь, но я не хотела беспокоить маму своими проблемами. Она очень чувствительная. И я выбрала тебя. Алекс тоже доверял твоему отцу. С моим папой никогда нельзя иметь дело напрямую, он слишком опытный бизнесмен. И всегда останется в выигрыше, хотя вначале кажется, что у тебя больше шансов.

Я вспомнил Джека Блейзека, его двуличный характер и властолюбие.

– А как насчет матери, Саванна? Ей-то ты доверяешь?

Она посмотрела сначала на меня, потом на Рика Берча и отвела взгляд. Вздохнув, Саванна произнесла:

– Она всегда соглашается с ним, даже когда знает, что он не прав. Это один из его законов – мама во всем должна с ним соглашаться.

Я прикинул, не мог ли Джек иногда обходиться с Лорной так же, как он обращался с Лурией Блас.

– Твой отец бил когда-нибудь мать?

Саванна продолжала пристально смотреть в одно из библиотечных окон.

– Я никогда не видела, чтобы он делал это. Мама проводит много времени в постели. Я не знаю почему, но обычно это случается после их ссор. А бранятся они очень громко и при этом скверно ругаются. Как правило, это бывает, когда мама много выпьет.

– Ты замечала когда-нибудь у нее синяки или ссадины?

– Нет.

Я проследил за взглядом Саванны. Игровая площадка была заполнена детьми. Вместе с ними играли и два воспитателя.

– Саванна, ты не могла бы вспомнить точнее, с кем все-таки говорил Алекс по телефону – с Донной или Ренэ?

Она опустила веки и задумалась. Потом глубоко вдохнула и тихо проговорила:

– Нет. Какое-то вроде бы женское имя, но, может, и нет.

– Так это могла быть не Донна или Ренэ, а что-нибудь близкое по звучанию?

– Ну да. Мне не нравится, когда не могу вспомнить. Прошу прощения. Как вы думаете, я не могла бы сейчас съесть ленч и немного заняться собой? Не знаю почему, но сегодня я чувствую себя очень усталой.

* * *

Тем же вечером мы вместе с Берчем и Одеркирком подъехали к пропускному пункту перед въездом в Пеликан-Пойнт. Сзади нас сопровождала черно-белая машина из управления шерифа. Берч предъявил охраннику свой значок.

– Что вы здесь ищете?

– Тебя не касается. Открывай ворота.

Охранник ухмыльнулся, но все-таки открыл. Из громкоговорителя около вторых ворот до нас донесся голос самого Джека:

– Какого черта вам здесь надо?

Представившись, Берч ответил, что хотел бы поговорить с мистером Блейзеком.

– О чем же?

– О Лурии Блас.

После секундного замешательства Блейзек ответил:

– Ладно.

Распахнулись вторые ворота, и Берч направил свою "краун-викторию" по овальному проезду. Наконец показался и знакомый особняк.

– Глянь-ка, – произнес Одеркирк. – Настоящий дворец. Бассейн, теннисный корт, искусственный пруд и даже вертолетная площадка. Гараж на пять автомобилей и виноградник! Да, хреновая у меня работа. Я всегда это знал. Мне не по карману пригласить служанку, а этот тип избивает ее только потому, что она забеременела от него. Невольно хочется возродиться в будущей жизни вот таким засранцем.

– Тебе это вполне по силам и в нынешней жизни, – заметил Берч.

– Я последую твоему примеру.

– Посмотри на эти статуи. Вон та, справа, – копия статуи Родена.

– Может быть, и подлинник, – проговорил Одеркирк. – Если у тебя такой замок, то по карману может оказаться и не такая безделушка.

В тени за гаражом стоял огромный "бентли" размером с нефтеналивной танкер. Когда мы приблизились, шофер дремал за рулем, но, заметив нас, схватил сотовый телефон и куда-то позвонил.

– Похоже, Блейзек вызвал своего адвоката, – предположил я.

– Забавно, – сказал Берч, а затем шутливо бросил мне через плечо: – Джо, не говори ничего, если тебя об этом не спросят.

– Не буду.

Черно-белый полицейский автомобиль отъехал в сторону и припарковался в тени, напротив "бентли". Кивнув помощникам шерифа, Берч направился к дому мимо подсвеченного пруда.

Блейзек встретил нас у входной двери в джинсах, белой рубашке и теннисных туфлях. Он выглядел свежим, а глаза были ясные и абсолютно спокойные. Пожал руки Берчу и Одеркирку, а на меня взглянул с заведомой неприязнью.

Мы прошли в ту же самую ослепительную гостиную, где Блейзеки и Бо Уоррен в первый раз пытались одурачить меня тщательно продуманной ложью. Там, где в свое время сидел Бо Уоррен, теперь расположился седовласый пожилой господин в элегантном синем костюме, с безобидными, как у двухлетнего младенца, голубыми глазами.

Пружинисто поднявшись с дивана, он представился как Адам Дасслер, пожал всем нам руки и снова присел, скрестив ноги.

– Джек пригласил меня помочь разобраться в ситуации, – начал он. – Я посоветовал ему пока хранить молчание. По причине того, что сам я еще не во всем разобрался и не очень понимаю, зачем вы явились сюда все втроем. Итак, джентльмены, приступим.

Берч и Одеркирк присели на одну из кушеток кремового цвета. Я занял стул сбоку от них, положил шляпу на колено и сложил руки перед собой.

Берч наклонился слегка вперед:

– Мистер Блейзек не обвиняется ни в каком преступлении. Странно, что он пригласил адвоката.

– Это его право, – заметил Дасслер.

– Ну да, разумеется, – согласился Берч. – Я могу пригласить своего адвоката даже в автомойку, если пожелаю. Но юридический совет нужен только в случае, если тебя обвиняют.

– Мы признательны вам за разъяснение данной процедуры, – сказал Дасслер. – Итак, начнем.

– У нас есть доказательство, что восьмого июня этого года мистер Блейзек избил молодую женщину-горничную по имени Лурия Блас. У нас также есть свидетель. Перед тем как делать какие-либо выводы, мы хотели бы услышать объяснение самого мистера Блейзека. Возможно, мы видим дело совсем не так, как все обстояло в действительности.

– Ценю вашу доброту за предоставление нам такой возможности, – произнес Дасслер.

– Это безобразное по своей сути происшествие подрывает уважение к мистеру Блейзеку со стороны общества, – сказал Берч.

В комнате повисла долгая пауза.

– Мистер Блейзек, – продолжил Берч. – Мы располагаем видеопленкой, где сняты вы и мисс Блас в доме для гостей. Эту пленку сняла ваша дочь, Саванна, во время одной из игр, в которую она любила играть. Вы эту пленку видели?

– Я не советую сейчас мистеру Блейзеку отвечать на данный вопрос, – вмешался Дасслер.

– Мы просто интересуемся, видел ли он эту запись, – проговорил Одеркирк.

– Джек? – Дасслер обернулся к Блейзеку.

Тот отрицательно покачал головой.

Берч достал блокнот и ручку. Блейзек наблюдал за ним. Что-то быстро записав, Берч посмотрел на Блеска.

– Вы нанимали на работу Лурию Блас?

– Я не советую сейчас мистеру Блейзеку отвечать на данный вопрос, – опять повторил Дасслер.

– У вас была любовная связь с Лурией Блас?

– Я не советую сейчас мистеру Блейзеку отвечать на данный вопрос, – снова проговорил адвокат.

– Он слишком хорошо вам платит, чтобы непрерывно повторять одно и то же, – заметил Одеркирк.

– Дело не в этом! – возразил Дасслер. – Послушайте, господа, мой клиент готов ответить на эти и другие вопросы, но только не в данный момент. У нас с ним практически не было времени, чтобы все обсудить. Дайте нам неделю, чтобы разобраться в обстоятельствах, и после этого мы снова можем встретиться. Не вижу никаких причин, чтобы мы не смогли вместе выяснить все, что нам нужно.

Берч кивнул и встал с дивана.

– А что вы сами думаете по этому поводу, мистер Блейзек? Так и будете слушаться указаний адвоката или все-таки проясните ситуацию?

– В данное время я буду придерживаться его указаний.

– Было бы неплохо услышать все от вас. Вы хотите, чтобы мы собрали сведения у всех, кроме вас самих?

– Собирайте свою информацию где вам угодно.

– Что ж, как хотите, – резюмировал Берч.

– Убирайтесь из моего дома, вы, недоумки.

Берч и Одеркирк переглянулись.

– Мистер Блейзек, вы арестованы за оскорбление и избиение Лурии Блас. У вас есть право на адвоката, и вы можете хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано в суде против вас. Положите руки на затылок и повернитесь вокруг.

Блейзек побагровел.

– Джентльмены, джентльмены, – забормотал Дасслер. – В данный момент нет никакой необходимости заковывать моего клиента в наручники и куда-то вести. Предоставьте мистеру Блейзеку возможность добровольно явиться к вам завтра днем. Гарантирую вам, он никуда не сбежит.

– А вот я опасаюсь за его побег, – возразил Одеркирк.

– Ну ты, долбаный выродок, – прорычал Блейзек.

– Будьте благоразумны, – посоветовал ему Дасслер.

– Этот тип трахнул свою служанку, – проговорил Одеркирк, – а потом избил ее до полусмерти, когда она забеременела. Вот какой благоразумный у вас клиент, мистер Дасслер.

Берч надел на Джека наручники и повел его к машине.

– Увидимся в суде, – попрощался Одеркирк. – Наш прокурор разберется с вашим клиентом по полной программе.

* * *

Пока мы возвращались по Тихоокеанскому прибрежному шоссе, я наблюдал за вечерними полетами ястребов и приближающимися городскими огнями. Это была суббота в Ньюпорт-Бич, маленьком райском уголке, созданном для горстки людей на земле.

Я думал, как получилось, что человек, которому доступно практически все в этом мире, оказался лишенным порядочности и здравого смысла. Теперь же его семейная жизнь, репутация и бизнес будут подорваны, а возможно, и уничтожены. Немало времени ему предстоит провести в тюрьме. И все лишь из-за того, что он поставил себя выше другого человека, хотя и бедного, но человека.

Да, денег он потеряет немало – вот что вкратце можно сказать о его дальнейшей судьбе.

Повернувшись назад, я заметил, что за нами по-прежнему едет черно-белый автомобиль, в котором за защитным экраном сидят в наручниках двенадцать миллиардов долларов, а рядом с ними едут двое помощников, которые вместе зарабатывают примерно восемьдесят тысяч баксов в год. И это при условии, что они еще подрабатывают. Какая печальная участь, подумалось мне, наблюдать за крушением былой мощи. Я подсознательно испытывал симпатию к этим ребятам. Они будут лучше нас, светлее и еще покажут, как надо жить.

Мы миновали ворота с охранником, где когда-то погиб Мигель Доминго, пытавшийся защитить честь своей сестры. Женщины, которая торговала собой в обмен на горстку денег. Все, чем она могла отомстить избивавшему ее скоту, – это оцарапать его. Мачете, заостренная отвертка и ногти против богатейшего человека в округе Ориндж. Но Мигель и Лурия почти победили, подумалось мне. Это им стоило жизни, отданной борьбе, о которой они вначале и не помышляли.

Да упокоятся их души.