Иногда мне снятся маковые поля, устилающие склоны холмов. Они превращаются в пламя, вспыхивающее на человеческом лице, и я понимаю, что это мое лицо. Но часто это просто цветы – яркие, хрупкие и гордые.

Мне нередко снятся восхитительно красивые лица. А одно лицо возникает снова и снова. Оно необыкновенно изящно, с очень четкими чертами и карими глазами – насмешливыми, а иногда извергающими молнии. Кожа оттенка влажной бронзы и милый аккуратный ротик. Когда я вижу это лицо, мое сердце всегда бьется сильнее.

Иногда во сне я вижу лицо мужское, в нем выделяется мощная линия подбородка, полубаки вдоль щек и жадный блеск в глазах. Мужчина пытается мне что-то объяснить, но не может подобрать слова. Он снова и снова повторяет одну и ту же фразу: "Думаю, тебе надо знать... Думаю, тебе надо знать... Думаю, тебе надо знать..." И когда это лицо является мне во сне, я отвечаю ему одно и то же: "Знаю, знаю, знаю". Мужчина откидывает голову назад и критически оглядывает меня, оценивая мои способности.

И мне снится женщина, наполненная "тайной". У нее миловидное лицо, но она всегда отворачивается, и мне никак не удается поймать ее взгляд. И в конце концов ее лицо превращается в размытое пятно, которое медленно растворяется в воздухе.

* * *

Крещение на меня больше не действует, тяга к этому обряду у меня ослабла, зато появилось страстное желание побыть в водном потоке. Я пытался удовлетворить эту тягу на пляже, но там слишком людно. Однажды я устроился в канаве на нашей улице, когда один из соседей слишком обильно полил свою лужайку и мимо меня неожиданно потекла темная струя воды. Мне удалось испытать чувство полного очищения, но все-таки поток должен быть мощнее. Поэтому для этой цели я выбрал реку, где водятся лягушки, черепахи, мелкая серебристая рыбешка и все виды прибрежных птиц, как экзотических, так и обычных. Эта река течет недалеко от моего дома и не пересыхает все лето. Если встать ровно посередине, когда с каждой стороны до берега остается по одному ярду, то ощущаешь мощную струю воды.

Конечно, можно найти воды и побольше – например, мощную, шириной в милю, полосу прибоя с быстрыми водоворотами и пенистыми волнами. А моя речка всего несколько дюймов глубиной. Но когда закроешь глаза и мысленно освободишь свое сердце от шрамов и скверны, водные струи быстро уносят весь этот мусор прочь.

Я составил список самых больших рек США и собираюсь погрузиться в воды каждой из них, пока не умру. В своем синем блокноте я составил расписание, по которому за пятьдесят лет мне предстоит побывать на берегах тридцати одной реки. А начать я хочу с Колорадо, куда из нашего округа довольно удобно добираться. Например, до ее южного участка, если ехать вдоль границы штатов Калифорния и Аризона. Затем Сакраменто, Колумбия, Миссисипи и так далее. Когда-нибудь к старости доберусь и до Гудзона. Интересно, а если погрузиться в воду на кресле-каталке для стариков, эффект будет таким же? А может, лучше, лежа на берегу, погрузить в воду ногу или руку?

* * *

Неделю спустя Саванну отпустили к матери, и я несколько раз в день разговаривал с ней по телефону. Саванна, похоже, уже вполне окрепла. Она поведала мне, что на остаток лета они с матерью собираются перебраться жить в Аспен. Один раз я навестил их в Пеликан-Пойнт. Лорна выглядела оживленной и трезвой, а Саванна заметно поправилась. Я удивился, когда Лорна протянула мне чек на сто тысяч долларов, сказав, что ей известно о том, что мне предложил ее муж, если Саванна целой и невредимой вернется домой. Я взял этот чек.

Алекса выпустили в обмен на те показания, которые он дал против Джека. Фил Дент посчитал, что адвокаты Алекса в суде легко опровергнут обвинение в похищении сестры, как только заслушают объяснения Саванны, что та убежала к брату по собственному желанию и он ее не удерживал. И Алекс сразу куда-то исчез.

Джек Блейзек находился в тюрьме, разумеется в спецмодуле "Ж", в ожидании обвинений в избиении Лурии Блас и организации убийства Уилла Троны при отягчающих обстоятельствах. Мелисса из лаборатории криминалистики, сопоставив образцы тканей из-под ногтей Лурии Блас с анализом его крови, установила, что они принадлежат мистеру Блейзеку. Именно это заключение и станет решающим аргументом обвинения, даже если суд не примет в качестве доказательства видеопленку, снятую Саванной.

Когда после смерти Гэйлена обыскали его машину, Рик Берч обнаружил там тридцать пять тысяч баксов наличными, спрятанные рядом с запасным колесом. Полагаю, именно с помощью этих денег Джек Блейзек изменил план избиения Уилла на его убийство. Даже у такого головореза, как Гэйлен, имелась своя шкала ценностей. Думаю, этот гонорар Джону вручил Бо Уоррен непосредственно перед передачей Саванны. Возможно, даже той самой ночью на автостоянке рядом с клубом "Бамбук-33". Надеюсь, Уоррен прольет свет на это обстоятельство, когда Дент начнет затягивать узел на его шее. В любом случае Блейзеку от этого не полегчает.

Старый Карл Рупаски поселился в том же блоке "Ж" – его обвиняют в организации заговора с целью убийства Уилла, а также в насильственном похищении и попытке убийства Бриджит Андерсен и меня. А вот Бо Уоррена посадили в модуль "Е", поскольку посчитали, что он еще не удостоился чести быть помещенным в блок "Ж". Однако обвинения ему предъявлены те же, что и Рупаски. Его поселили в двадцать четвертой камере, между отъявленным белым киллером, который любит громко распевать песни, и болтливым вооруженным грабителем. Мои друзья рассказывают, как достается бедняге Уоррену от его веселых соседей, на что мы, собственно, и рассчитывали. Охранники говорят, что такой ненависти к тюрьме, как у него, они еще здесь не встречали.

Чтобы привлечь к ответственности этих трех заговорщиков, мы используем показания Миллбро. Разумеется, сами они дружно указывают на него, нашего перепуганного доносчика, и на уже беззащитного Джона Гэйлена. Их адвокаты постоянно выступают с заявлениями в средствах массовой информации. По их мнению, Миллбро скоро будет арестован. Но это забота Дента, лично мне все равно. Миллбро просто трус, он уже сдался, полностью подавлен, а этого вполне достаточно. Он и вправду был мальчиком на побегушках, а не каким-то зловещим заговорщиком. Он удачно сыграл роль нашей отмычки.

Бернадетт Ли, Перлита Эскобар и Дел Причард тоже сотрудничают с нами – каждый из своих шкурных интересов.

Пока нигде не упоминается о причастности к этим делам преподобного Дэниэла Альтера. Остается только ждать, не разнюхают ли что-нибудь по этому поводу журналисты. В последнее время его проповеди утратили былую страстность, сменившись призывами к смирению, а также мольбами об искуплении и всепрощении. К обряду искупления, смысл которого мало кто понимает, Дэниэл добавил специальный сбор пожертвований для семьи Лурии Блас и Мигеля Доминго. Я хотел внести в этот фонд те самые сто тысяч, но Джун назвала это глупостью. Вместе мы помогаем Энрике Доминго, младшему брату Лурии. Мы пригласили его на ленч а когда прощались, то подарили ему рюкзак, набитый множеством всяких полезных вещей. А чтобы его не остановили на улице и не пристали с расспросами, я сунул в кармашек рюкзака свою визитную карточку и визитку адвоката Мэри-Энн. Но пока Энрике не позвонил.

Зато меня удивил звонок от Дженнифер Авилы. Она рассказала, что Перлита ее просто использовала. Как она объяснила, Перлита очень разозлилась на Уилла из-за отказа помочь ее арестованному брату. И это после того, как она подсказала Уиллу наведаться в "Ритц-Карлтон", где он застал Саванну и Алекса. "Сделаю что смогу, но превратить уголь в бриллиант не в моих силах". В тот вечер Дженнифер позвонила Перлите из ИАКФ и подтвердила, что Уилл находится у них. Она думала, что просто дает этой бандитке еще один шанс встретиться и переговорить с Уиллом по поводу судьбы Феликса. Позднее Перлита и вправду позвонила Уиллу – по номеру, который ей сообщила Дженнифер, – чтобы уточнить для Гэйлена, что Трона действительно едет забирать Саванну в условленное место. Дженнифер предположила, что разъяренная Перлита согласилась прикончить Ике Као, чтобы помочь Гэйлену, хотя наверняка сделала это не бесплатно – мне припомнились наличные, найденные в машине Гэйлена. Дженнифер призналась мне, что догадалась обо всем лишь много позднее. И сказала, что никогда до этого не слышала имени Гэйлена. Я ей верил. Она слишком гордая, чтобы просить у меня прощения за собственную глупость, но ее подавленного тона для меня было вполне достаточно.

Дженнифер ответила мне на вопрос, на который, как мне казалось, никто не смог бы ответить. Я сам неоднократно размышлял над ним, но не знал, у кого еще спросить. Пожалуй, из всех жителей земли Дженнифер была единственной, кто мог рассказать мне об Уилле что-либо неизвестное.

– Почему он никогда ничего не рассказывал мне об этом деле? – спросил я.

– Потому что ему было стыдно, – ответила она. – Ведь он использовал эту девочку, чтобы добраться до ее отца. Уилл постоянно сомневался, имеет он на это право или нет. И он менял свое мнение по этому вопросу. Уилл догадывался, что ты о нем подумаешь, когда все узнаешь. С самого начала я предлагала ему передать Саванну в Детский попечительский совет. Но Уилл решил использовать этот шанс, чтобы раздавить Блейзека. Он сам себя за это ненавидел, но упорно шел к цели выбранным путем. Он говорил мне, что не хочет тебя в это вмешивать, поэтому до самого конца и молчал. Уилл надеялся, что все обойдется. Но ты был с ним той ночью и мог видеть, как геройски он себя вел.

– За двадцать лет Уилл ни разу не спросил, что я о нем думаю, – сказал я.

– Он обожал тебя, Джо. Думаю, он любил тебя даже больше собственных детей, хотя ты был всего лишь приемным сыном.

* * *

На основании экспертного заключения доктора Зуссмана сержант Делано отстранил меня от дежурства в мужской тюрьме и блоке "Ж". Слишком много было возможностей для конфликтов, поскольку несколько заключенных проходили по делу об убийстве Уилла. Меня перевели на работу в другое отделение, расположенное за городом, так что появилась отличная возможность отдохнуть. Я скучаю по службе, по дисциплине и бывшим коллегам из охраны.

На прошлой неделе в камере Сэмми провели внезапный "шмон" и нашли миниатюрный самодельный пистолет, сделанный из шариковой ручки, алюминиевой банки из-под пепси-колы и пружины, выломанной из крысоловки. Вместо бойка он приспособил кусок проволоки из дужки своих очков, а соединил все вместе с помощью набора мини-отверток для ремонта очков. Остатки крысоловки так и не нашли. Вероятно, Сэмми разломал ее на куски и спустил в унитаз. Никто так и не понял, где Сэмми ее раздобыл. Может, тем же путем, что и щипцы для собачьих когтей, из которых, как я теперь понимаю, он хотел взять тугую пружину. Пистолет был снабжен магазином с патронами 22-го калибра и представлял весьма грозную опасность. Сержант Делано распорядился о начале срочного расследования по поводу того, как Сэмми удалось раздобыть боеприпасы фабричного изготовления в усиленно охраняемом блоке "Ж". Пистолет был настолько мал, что его было легко спрятать в складках одежды и на теле или засунуть между двумя слоями подошвы кроссовок.

Через день после этого удалось перехватить записку от Сэмми, предназначенную Бернадетт, в которой излагался план побега. Предполагалось, что Сэмми, чтобы попасть в медицинский изолятор, изобразит судороги. А попав туда, он собирался застрелить охранника из своего самодельного пистолета, переодеться врачом и встретиться с Бернадетт на автостоянке. В записке Сэмми выражал надежду, что дежурным охранником буду не я. За все это Сэмми набавят срок, хотя за убийство Денниса Франклина ему уже светит "вышка".

И все-таки мне скучно без него. Так же как без Чапина Фортнелла, Франклина Дилси, Великана Майка Стейча и других убийц, насильников и просто общественно опасных обитателей блока "Ж". Я скучаю по скрытому внутреннему напряжению в общей столовой, по строю заключенных, стоящих в ожидании начала кормежки, – руки в карманы, не разговаривать, слева направо садись. Как бы то ни было, а я жил всем этим.

Не хватает мне роликовой тележки и долгих часов, проведенных в техническом туннеле за прослушиванием зековских планов, желаний и мечтаний. Джун сказала, что свежий сельский воздух пойдет мне на пользу. Может, и так – я верю всему, что она говорит, но все-таки надеюсь на возвращение. Мне остался еще год службы в тюрьме – не важно, в какое место меня направят, но зато появится законное право перейти в патрульную службу. Полицейский патруль. Я стану настоящим копом.

* * *

Я долго раздумывал, рассказывать ли матери о Шарлотте Уомпл. Имею ли я право печалить ее и без того разбитое сердце? Или лучше промолчать и медленно травить ее ядом лжи? Сможет ли Мэри-Энн прийти в себя и окрепнуть после известия о том, что во мне течет кровь ее мужа, Уилла – независимо от способа, каким она туда попала?

Однажды воскресным вечером, сидя под тентом около бассейна у нас дома на тастинских холмах, я решился обо всем ей рассказать.

Когда я закончил, Мэри-Энн продолжала сидеть, потягивая коктейль и посматривая на зеленые, подернутые дымкой холмы.

– Так, так, Джо. Даже не знаю, что сказать, – произнесла она.

– Не надо ничего говорить.

– Уилл, Уилл, Уилл. Одна бесконечная ложь.

– Теперь она закончилась. Я тебя люблю. И всегда буду любить. Ты – моя мать.

Мы встали, и она обняла меня – крепко и долго, а я обнял ее. С помощью этого объятия мы о многом сообщили друг другу. По поводу предательства, молчания, секретов, боли и силы воли, всепрощения и любви. Но главным образом – любви.

* * *

В свое первое совместное путешествие мы с Джун отправились в конце июля. Это было на выходные – две ночи в городке Баллхэд, расположенном на правом берегу Колорадо. В гостинице я заказал номер с окнами, выходящими на речную долину, и верандой, спускающейся прямо к величественной реке.

Свое путешествие мы начали от дома Джун субботним утром в девять часов. Я вел свой "мустанг", поскольку власти округа забрали у меня машину Уилла. Мне было жаль с ней расставаться, потому что это был отличный автомобиль, тем более Уилла. "Мустанг" немного шумный, тяжеловат в управлении, и уже после часа езды не мешает слегка передохнуть. Мы останавливались и занимались любовью в Риверсайд, Барстоу и Нидлсе, который в этот день оказался самым жарким местом во всей Америке – сорок пять градусов по Цельсию. В Риверсайд мы вкусно и плотно позавтракали. В Барстоу перекусили гамбургерами с имбирным пивом, а в Нидлсе купили упаковку пива, которое выпили по дороге. В результате четырехчасовой путь занял девять часов.

Баллхэд оказался не столь привлекательным, как рассказывалось в путеводителе, но зато он располагался на берегу Колорадо, а в нашем просторном номере было прохладно и тихо. Внизу по реке сновали катера с водными лыжниками и скутеры, которыми, похоже, управляли пьяные самоубийцы. Но к вечеру эта компания исчезла, и мы любовались темным потоком, плавно текущим в сторону Мексиканского залива.

Ночью мы зашли в реку по колено, чувствуя непреодолимый мощный поток, несущийся мимо нас. Я взял Джун за руку, закрыл глаза и постарался мысленно сбросить в реку все дурное, что накопилось у меня в душе и от чего я хотел избавиться. Вначале я представил лица убитых мною людей – они скрылись в речной глубине. Затем я ощутил материнскую боль, и ее тоже смыла речная волна. Я вызвал образ Уилла со всеми его секретами и всех, кто ненавидел его, соперников и злопыхателей – моя душа исторгла их всех и отправила в реку. Потом вообразил собственное лицо и Тора – их тоже унес быстрый поток. Все исторгнутое моей душой река уносила дальше и дальше от меня, но я понимал, что оно еще вернется. Такие важные вещи всегда возвращаются, несмотря на всю их мерзость и твое нежелание снова впускать их в свою душу. Река не может удерживать их вечно. Она словно берет их на временное хранение, чтобы потом возвратить хозяину.

Я обнял Джун, думая о непостижимой "тайне", которой она вся была пронизана. Я размышлял о женщинах, в которых замечал эту "тайну", понимая, что сотканы они не только из добродетелей, но и из пороков, а все-таки главная их черта – неотразимость. Женщины способны довести мужчин до позора, а могут вознести их к вершинам любви.

– О чем ты думаешь? – поинтересовалась Джун.

– О тебе.

– Приятные мысли?

– Очень.

Я мог бы попытаться объяснить, как велика и могущественна ее "тайна", притягивающая меня к ней, и как легко от этого поглупеть и мне, и любому из нас. Но я сын своего отца, поэтому следую его советам.

Больше я ей ничего не сказал. Я обнимал Джун, наблюдая за переливчатой черно-серебристой речной гладью, уносящей все грехи и секреты, смех и свет.

"Рот на замке, глаза открыты".

* * *

"Береги друзей, используй врагов".

Кто следовал в жизни этому принципу? Каждый.

Что бы вы сказали, имея такое лицо, как у меня, руки, обагренные кровью, и сердце, способное пламенно любить и люто ненавидеть? И что бы посоветовали другим?