Вернувшись домой, Мерси снова включила телевизор и отправилась за виски. На кухне тягостные раздумья о Джерри с еще большей силой обрушились на нее. А потом в голове навязчиво закрутилась мысль о шести жертвах Похитителя Сумочек. Теперь Мерси уже не могла контролировать себя. Брюки, пропитанные кровью полицейского, лежали в корзине в ванной комнате, и Мерси чувствовала сладковатый запах смерти. Она пыталась думать о другом, о чем-нибудь смешном и веселом, но тщетно. "Раз ты такая сильная, то почему не спасла его?" Часы пробили полночь, и Мерси стало еще хуже. Она хлебнула виски и с трудом проглотила: в горле стоял ком. "Только не сорвись! Держи себя в руках!"

Мерси села на диван рядом с напарником и вдохнула аромат апельсинов. Не помогло.

Хесс смотрел на экран, и синий свет отражался у него на лице. Мерси вдруг поняла, что ему нехорошо. Он был бледнее, чем обычно, и с усилием двигал глазами, словно стараясь проснуться.

– Хесс?

– Да?

– В чем дело?

– Неважно себя чувствую, кажется, сейчас потеряю сознание.

Одной рукой он держался за спинку дивана, а другой будто хватался за воздух. Его тело резко дернулось, а потом задрожало. Лицо стало белее мела.

– Наверное, просто устал. – Голос его был совсем больным, надтреснутым и хриплым.

– Не двигайся! Ты не просто устал.

Мерси склонилась к напарнику и внимательно посмотрела на него.

– Открой глаза! – уверенно и спокойно сказала она.

Хесс смущенно повиновался.

– Дыши медленно и глубоко!

Тим вздохнул. Затем еще раз.

– Сколько пальцев? – Мерси выставила три пальца, и Хесс безошибочно сосчитал их.

– Как странно, – сказал он. Его голова запрокинулась, а затем вернулась на место.

– Что ты чувствуешь?

– Будто чья-то огромная рука потянула меня назад и не дала упасть.

– Продолжай глубоко дышать. Все хорошо, Тим.

Мерси поняла, что держится за ноги Хесса, и слегка отстранилась, продолжая внимательно смотреть на его лицо. Он еще не пришел в себя, нет, не совсем.

– Вроде бы у меня осталась банка куриного супа...

– Нет, спасибо, я просто посижу пару минут. Все в порядке.

Но бледность не сходила с его щек, он дышал часто и тяжело. Мерси чувствовала запах у него изо рта, и, как ей показалось, он не отдавал раковым заболеванием, химическими препаратами или облучением. Это был обычный запах пожилого мужчины – живого человека.

– Сними куртку, – потребовала она.

Хесс наклонился вперед, но руки его не двигались, и Мерси помогла ему вытащить их из рукавов. Ощутив жар его отяжелевшего тела, она положила руки ему на плечи.

– Теперь откинься назад.

– О, мама дорогая!

– Тим, краска потихоньку приливает к лицу.

– А как я выглядел?

– Сначала ты был белым, потом словно серебристым, а теперь появился персиковый оттенок, а щеки порозовели. И на лбу больше нет испарины, и зрачки уже нормального размера. Ты как?

– Мне лучше. Правда, Мерси.

– Сиди спокойно. Сейчас я ослаблю галстук.

– Тяни за один конец.

– Понятно. – Мерси не очень-то умела обращаться с мужскими галстуками.

В конце концов ей удалось освободить шею напарника от шелковой "удавки" и расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Тим попытался сделать это сам, но она решительно отстранила его одеревеневшие, неловкие пальцы.

Мерси положила руки ему на лицо и легко нажала пальцами на кожу. "Я хочу, чтобы тебе было хорошо". Вдруг она ощутила легкое жжение в ладонях, словно от них по всему телу прошел заряд энергии. Сначала ей показалось, что силу излучает Хесс, но потом Мерси поняла – дело в ней самой.

Мощь. Воля.

– Можно потрогать твои волосы? – спросила Мерси, удивившись своим словам. Ей давно хотелось сделать это, и она не жалела, что проговорилась.

– Зачем?

– Не знаю. Мне кажется, у тебя прекрасные волосы, и я хотела бы их потрогать.

– Голове всегда жарко...

– Я помассирую.

– Ладно.

Мерси погрузила пальцы в седеющие волосы и начала массировать кожу, двигаясь ото лба к затылку. Хесс закрыл глаза.

Как и ожидала Мерси, его волосы были жесткими, но податливыми, густыми и мягкими, колючими и нежными.

– Хесс, они потрясающие!

– Спасибо.

Она снова провела пальцами по волосам, остановившись на белоснежной пряди на лбу. Как хорошо!

Здесь волосы оказались самыми шелковистыми, как Мерси и предполагала. Прядь напоминала ей изогнутую пенистую волну, падающую на песчаный берег.

Мерси поднесла пальцы к глазам и увидела то, что очень огорчило ее: несколько волосков осталось у нее в руках. Они выпадали! Она мягко потрепала волосы напарника, и ее худшие подозрения оправдались – словно сбегая от Хесса, они липли к ее пальцам в поисках спасения.

– Очень приятно, – сказал Хесс.

Мерси водила пальцами по уменьшающейся на глазах шевелюре Тима и не знала, что делать. Волосы падали ему на уши, на плечи и на руки, словно их под корень отрезал парикмахер.

"Нет! Если я направлю на них всю мою волю, они не выпадут!" Мерси напряглась, закрыла глаза и сфокусировала внимание на голове Хесса.

Она слегка нажала на кожу ногтями, постепенно впиваясь глубже. Мерси открыла глаза в надежде, что волосы перестанут сыпаться, но здесь она была бессильна. Хесс постанывал от удовольствия. Мерси посмотрела на него и печально улыбнулась. Расслабившись, Хесс прислонился к спинке дивана, и Мерси придвинулась ближе. В ее сердце снова поселилась боль бессилия. "И все же кое-что я могу сделать! – Мерси уже не хотелось отстраняться от лейтенанта Тимоти Хесса. – Сейчас моя воля не подведет. Я возьму его целиком, с его возрастом и усталостью, с его болезнью и мечтами. Я верну его к жизни, освобожу от страданий, изменю его. Изгоню смерть и вдохну силу".

– Мерси...

– Не открывай глаза.

– Они выпадают, да?

– Да. – Мерси протянула руку и выключила лампу. – Иди за мной.

* * *

В четыре часа утра Хесса разбудили кошки, визжавшие во дворе. Мерси еще спала, глубоко дыша.

Тим лежал в постели и вспоминал прошлое: как ходил на рыбалку с дядей, как пек блины с отцом по воскресеньям, как собирались складки у матери на блузке, как смотрела на него Барбара после венчания... Тим думал о своей первой собаке и о войне в Корее. Он сам не знал, почему все эти образы, словно выстраиваясь в ряд, всплывали в его памяти.

Хесс положил руку на спину Мерси. Несколько часов назад он стоял у зеркала в ванной и смотрел на свою голову с новой "прической". Мерси гладила его волосы, и они, будто повинуясь ее движениям, падали Хессу на лицо. А потом они вместе приняли душ и смыли остатки шевелюры шампунем.

Хесс чувствовал себя довольно странно. Обнаженный и мокрый, абсолютно лысый и чертовски усталый, он смотрел, как молодая энергичная Мерси раздевалась под большим мохнатым полотенцем. Привлекательная напарница, занимавшаяся с ним любовью, вдохнула в него жизнь. Хесс видел ее упругое тело, темные родинки на смуглой коже, влажные локоны на плечах... Они стояли, обнявшись, в душной ванной комнате, и Мерси улыбалась отражению Тима в зеркале. А он ощущал через полотенце жар ее кожи. Затем они вместе смыли ресницы и брови с лица Хесса. Без волос, бровей и ресниц он напоминал гигантского младенца.

Несмотря на это, Тим был по-настоящему счастлив, потому что оказался здесь, в этом мире, радовался, что продолжает жить и чувствовать. Хесс испытывал огромную признательность за подаренный ему новый день, который наступил для него благодаря Мерси.

Хесс встал и прошелся по теплому старому дому, глядя из окон на темный двор и безлунное небо, усыпанное звездами. Половицы скрипели под ногами, а тиканье часов в гостиной доносилось до него легким эхом.

Тим присел и задумался, как бы получше использовать остаток жизни. Его не посетила ни одна стоящая идея, но сама мысль о правильном расходовании времени показалась Хессу непривычной и очень ценной. "Проживи как следует!"

Тим сварил кофе и взял с собой в спальню. Он стоял возле кровати и смотрел на спящую Мерси. На ее волосы упала ночная тень, а лицо в темноте казалось бледно-бежевым. Изгиб бедра четко прорисовывался под тонкой простыней. "Интересно, что было бы, встреть я ее сорок лет назад?"

Хесс вышел в кухню, включил свет, достал блокнот и написал Мерси письмо, в котором попытался выразить то, что чувствовал в половине пятого утра в ее доме посреди апельсиновой рощи. Хессу казалось, что все его письма были понятными и скучными. "Ничего страшного. Я не хочу развлекать или интриговать ее, а просто хочу сказать, как много она для меня значит. Пусть Мерси знает, что это она вдохновила меня написать ей письмо. И я действительно благодарен Мерси за все".

Вышло следующее:

Дорогая Мерси!

Жаль, что мы не встретились в молодости. Правда, тебя еще тогда не было на свете, а я, вероятно, оказался бы полным идиотом и не оценил бы наши отношения по достоинству. Сейчас я счастлив, так как благословлен годами, обстоятельствами и тобой.

Искренне твой,

Тим X.

Он оставил листок на кухонном столе вместе с одним из снимков, сделанных Хортом. На фотографии напарники стояли рядом.

Ровно через минуту, уже одетый, Хесс снова смотрел на Мерси. Волосы падали ей на лицо, она тихонько посапывала. Простыня наполовину закрывала спину.

Хесс захлопнул за собой дверь и пошел к машине. Коты помахивали хвостами. Через час должно было встать солнце, и Тим в очередной раз заметил, что на улице темнее всего именно перед рассветом.