Четверг, 21 сентября 2006 года

Мы с Питером не стали обсуждать мой поспешный уход из ресторана или какие-то иные обстоятельства вечера. С одной стороны, я испытывала разочарование оттого, что инцидент тщательно замалчивается, в конце концов мы оба сделали весьма значительные признания, а я считаю — то, что произносится в гневе, в шутку или когда ты пьян, часто оказывается наиболее правдивым.

Проклятая Роуз!

Питер приехал домой минут через сорок после моего возвращения. Я притворилась, будто сплю, он притворился, будто поверил в это. На следующее утро мы осторожно обходили бочком друг друга. Мы принимали душ, одевались и ели завтрак так, словно были противниками на начальной стадии игры в шахматы. Мы уклонялись, кружились и тщательно избегали искреннего контакта.

И все же нет ничего лучше, чем большое количество работы, кульминацией которой стало сражение за Нью-Йорк, и тогда домашние проблемы ушли куда-то на задний план. Мы с Миком работаем вместе, разрабатывая план действий для нового бизнеса. Многонациональная компания, основанная в Нью-Йорке, ищет партнеров, способных умножить страховые суммы пенсионного фонда своих служащих. Речь идет об огромных деньгах, и это прямое предложение. Откровенно говоря, я считаю, что мы чрезвычайно компетентная и квалифицированная команда, любой из нас может справиться с этим делом. В действительности первоначально этот бизнес-план принадлежал Мику, затем Ралф обнаружил, что клиент внес уточнения, что предпочитает «этический подход к бизнесу».

— Кто бы возражал? — колко бросила я.

Но я понимаю, что это сообщение доводится до моего сведения только потому, что «этический подход к бизнесу», грубо говоря, означает, что заказчик хочет видеть различия внутри европейской команды менеджеров. Подобного рода вещи часто заставляют компании использовать меньшинства на не слишком ответственных постах. В штате «Гордон Уэбстер Хэндл» нет чернокожей лесбиянки-инвалида (наиболее предпочтительный выбор для этического подхода), так что наибольшее различие, которое они смогли раздобыть, чтобы приложить к белому мужчине англиканского вероисповедания, была я. По крайней мере, мне приходится сесть для того, чтобы пописать.

— Мы не стали бы беспокоить тебя, но тот парнишка, чинк , из команды Эда уже работает над каким-то большим проектом.

— Ты имеешь в виду Рэла? Он из Малайзии, — пояснила я. Всегда знала, что Сити нельзя назвать подходящим местом с точки зрения политической корректности; меня шокировало открытие, что и с географической точки зрения — тоже.

Я согласилась помочь. Долгие часы работы в офисе или длительное молчание дома — не слишком трудно сделать выбор. Мик вел переговоры с клиентом, я же оперировала цифрами. Как я и предполагала, этот проект предоставил мне благовидный предлог избегать времени купания Ориол и угрюмого молчания Питера (просто поразительно, сколько может человек просматривать одни и те же комбинации цифр!). К тому же, задерживаясь на работе допоздна, я пришла к выводу, что Мик очень забавный (это я знала и раньше) и довольно внимательный (неожиданно!). Он никогда не забывал заказать для меня вегетарианскую пиццу, так как ближайшая служба доставки предлагает только три вида пиццы, в двух из которых основным продуктом является салями, а я ненавижу салями всеми силами души. К тому же он умный. Может, он и не лидер, но вполне может держаться наравне; многим мужчинам, с которыми мне довелось работать, это не удавалось. Порой он проявлял особый блеск, и это не могло не волновать. Когда мы представили отчет о своей деятельности Ралфу, он просиял и заявил: «Вы составили прекрасную команду, возможно лучшую в «Гордон Уэбстер Хэндл». Если клиент не предоставит нам это дело, значит, он просто сумасшедший».

Мы оба воспринимали предстоящую поездку в Нью-Йорк как развлечение. Мик мечтал о посещении баров со стриптизом, а я — о номерах с прекрасным обслуживанием и о походе в «Блумингсдейл». Можно будет позволить себе и лишний коктейль. Мы с Миком сможем забежать в виски-бар шикарного отеля «W», и мне только что рассказали об изумительной закусочной в деловой части города, которая называется «Новель». Туда все ходят. Существует даже список ожидающих очереди, чтобы туда попасть, но у меня никогда не было проблем с подобными списками. А потом мы сможем пойти в бар «Сена», его недавно отремонтировали… Я оборвала поток мыслей.

Куда меня заведут эти мысли? Я не невинная девушка и знаю, на какую станцию привезет меня этот поезд. Сначала ты восхищаешься его костюмом, затем его улыбкой и чувством юмора, потом его вниманием и вспышками блестящего ума. А следующий шаг — ширинки расстегнуты, а с люстр свешивается кружевное белье. Я сделала глубокий вздох. События развиваются слишком быстро, к тому же в опасном направлении. Лишь несколько недель назад я смотрела на Мика всего лишь как на офисного Казанову и не более как на клише, не представляющее собой реального интереса. Украдкой я посмотрела на Мика — высокий, темноволосый, красивый, что не может не бросаться в глаза. Это именно мужская красота. Я не поклонница женоподобной красоты. Но он же не Питер. Ни в малой степени. Не мой муж. Я не должна об этом забывать.

Да, нам хорошо вместе. Мы команда. Коллеги. Вот и все. Споры, добродушное подшучивание, вечерние разговоры о политике, барах и машинах не имеют большого значения. Мик открыто проявлял радость по поводу моего привлечения к участию в его проекте, несмотря на то что это неминуемо приводило к разделению напополам причитающихся ему премиальных, но это ничего не значит. Он деловой человек и знает, что половина суммы лучше, чем ничего. А такой результат вполне мог последовать, если бы «Гордон Уэбстер Хэндл» не откликнулся на требование об «этическом подходе». Так что он видел смысл в присутствии женщины на борту. Как же именно он сказал? «Всегда найдется место для очаровательной маленькой леди». Едва ли стоит обращать внимание на это замечание с легким намеком на флирт, таков его стиль. И все же я благодарна ему за то, что он не отнесся с негодованием к моему присутствию и не пытался сделать так, чтобы я почувствовала себя неуютно, как довольно часто делают другие маклеры. Он даже сообщил Ралфу о том, что я привнесла совершенно новый взгляд на содержание деловых бумаг, которым предстоит выиграть. Он может быть совершенно очаровательным. Стоп.

Питер, Питер, Питер — просто повторяй его имя, говорила я себе, пристегиваясь и пытаясь расслабиться в сиденье самолета.

— Что-нибудь выпить, мадам? — Улыбающаяся стюардесса предлагает поднос с аккуратно выстроенными в ряд, словно солдатики, бокалами с шампанским и свежеотжатым апельсиновым соком.

Мик тянется через меня, берет два бокала с шампанским и предлагает один из них мне, стюардесса проходит дальше.

— Я хотела взять апельсиновый сок, — холодно говорю я. Питер.

— Почему? Это же бесплатно. И это шампанское. Зачем тебе пить апельсиновый сок? — резонно спрашивает он.

Питер.

— Я на работе. Это же наши рабочие часы.

Мик с отвращением фыркает и осушает оба бокала шампанского. Я с изумлением смотрю на него.

— Что? Это крошечные бокальчики. Ты же не захотела. Сама так сказала.

Порой я забываю о том, что Мик мой ровесник. Он выглядит и ведет себя, как будто он значительно моложе. Интересно, со стороны видно, что мы ровесники? Как жаль, что я не могу отбросить навязчивые мысли о возрасте, это просто недостойно.

— Дайте, пожалуйста, воды, — прошу я стюардессу. Мик показывает на найденный в самолете журнал.

— Я читаю о нью-йоркских спа — мне кажется, это мошенничество, — говорит он.

По правде говоря, я прочитала о таком лечении с интересом и решила, что дышать чистым кислородом — именно то, что нужно для моей кожи, чтобы бороться против увядания и плохого цвета лица, и пожала плечами.

— Но, Люси, тебе не нужна подобная чепуха, — говорит Мик, отдавая мне журнал. — Ты и так очень красивая.

Это явное доказательство того, что в небе человек испытывает более сильные эмоции, в том числе и сексуальные. Мне кажется, что полет высвобождает определенные эндорфины, те, что возникают, когда вы едите шоколад, делаете упражнения или занимаетесь сексом. Не могу припомнить точное обоснование этой теории. Но, полагаю, она объясняет, почему огромное количество людей вступает в клуб «Майл-Хай».

Так что все дело, наверное, в высоте, не так ли? Вот почему тот момент, когда Мик сказал, что я очень красивая, показался мне таким захватывающим. Во всем виновата высота. Я беру у него шампанское, и мы чокаемся. Он смотрит на меня с лучезарной улыбкой. Я никогда не принадлежала к тому типу женщин, которые испытывают иллюзии по поводу мужчин. Я всегда чувствую, когда они действительно хотят меня или всего лишь не прочь. В прошлом большинство мужчин принадлежало к первой категории; только некоторые скромники понимали, что я не принадлежу к их кругу, и перемещались во вторую категорию, поскольку быть моим другом или даже просто знакомым неплохой утешительный приз. Но с тех пор как я вышла замуж и стала матерью со всеми вытекающими отсюда последствиями, прочитывать желание в глазах мужчин становится все более и более сомнительным и рискованным процессом. Может, я и ошибаюсь, но, если нет, все больше и больше мужчин, с которыми я знакома, переходят в категорию Б. Интересно, к какой категории можно отнести Мика?