Пока Москва жарилась в адском пекле, на побережье Северного моря хлестал дождями атлантический циклон. Даже вездесущие чайки-моевки, и те исчезли, найдя приют в укромных местечках.

Три ночи, проведенные вдали от дома, пролетели в каком-то угаре. Застолья в ночных кабаре, морские прогулки, симфонии, от которых кидает в сон, театральные представления, когда не понимаешь ни единого слова.

Кидин не впервые гостил в Гамбурге, и с каждым разом древний ганзейский город нравился ему все меньше и меньше. Туристские достопримечательности не прельщали, равно как и ночная жизнь. Скука. Ну прогулялся разок по ночному Рипперу, поглядел голых шлюх в освещенных витринах, а дальше что? Организация приятного отдыха входила в обязанности принимающей стороны. Это и классом повыше, и, главное, безопасно. Но шесть дней слишком долго, придется подсократить. В программе много ненужного. Старинные церкви, картины, всякие там аквариумы и ботанические сады — не для серьезных людей. Иван Николаевич и слыхом не слыхивал про Клопштока, но даже если бы это был его любимый поэт, то идея поехать куда-то в Альтону, чтобы постоять у могилы, никогда бы не пришла в голову бывшему философу-марксисту. И вообще Гамбург ассоциировался у него исключительно с Эрнстом Тельманом. Не из верности пролетарскому знамени, совершенно неуместной для процветающего банкира, но исключительно любопытства ради он съездил на Тарпенбекштрассе, 66, где раньше жил с женой Эльзой и дочкой Ирмой несгибаемый вождь германских коммунистов. Благо выдался свободный час между обедом и дегустацией.

«Дегустацией» Кидин называл посещение винного погребка под городской ратушей. Ратсвейнкеллер, однако, оказался совсем не похожим на подвалы Массандры или Цинандали, где Ивана Николаевича потчевали благодарные аспиранты из южных республик. У немцев и обстановка иная, и режим винопития, не как у нас. Коллекция, конечно, богатая, но пьют не то, что подсунут, а на свой вкус, как в ресторане, и закуска соответственно.

Столь тонко подмеченное различие, однако, никак не сказалось на конечном результате. Перемежая «Либраумильх», рейнское и мозельское изрядными глотками вейнбранда — местного коньяка, московский гость выпал в осадок, чем не только позабавил, но и обрадовал хозяев. Значит, понравилось, значит, доволен. О торжественном ужине в «Унионе», также намеченном по программе, не могло быть и речи.

Ивана Николаевича доставили в старый, но модернизированный по последнему слову гостиничного бизнеса «Гамбургерхоф» и бережно уложили на кровать в президентском номере. Ящик с «Либраумильх» и прочие сувениры аккуратно водрузили в стенной шкаф. Узнав, что название сладенького винца переводится на русский, как «Молоко любимой женщины», Кидин загорелся желанием позабавить Лору, но пробудившись далеко за полдень, оказался не в состоянии вспомнить, откуда взялся этот тяжеленный картонный ящик и что означает написанное на нем слово.

Поправив здоровье с помощью стакана французской минералки «Виши» и безотказного аквазельцера, Иван Николаевич напустил полную ванну и окунулся туда с головой. По сути это был настоящий бассейн из итальянского мрамора цвета хорошей буженины. Кидин решил, что непременно заведет у себя точно такой же. Мраморный пол с подогревом он соорудил еще в прошлом году, и водоем тоже был соответствующий, с тремя ступеньками, но захотелось такой, как тут — овальный. Невольно порадовался, что на Западе остается все меньше вещей, достойных подражания. Положа руку на сердце, у него было все, чего душа пожелает, кроме покоя и счастья. Кто-то здорово сказал, что пока ты голоден, хочется лишь одного — жрать, когда же есть еда, хочется женщину, когда есть и женщина, и еда — денег, но когда имеешь все, становится страшно. Страх не оставлял Иван Николаевича даже за границей. Он поражался тому как свободно и без всякой охраны разгуливают его деловые партнеры. Тот же Гюнтер Далюге, генеральный директор концерна I.G. Biotechnologie. Принимая его в Москве — ужин соорудили в казино, — Кидин места себе не находил, то и дело выбегал в холл, где дежурил Валентин со своими орлами. Смирнов лично контролировал обстановку: какая машина подруливает, кто в ней сидит, в чем одеты. Про фортели Центробанка и Минфина, постоянно менявших правила игры, и говорить не приходится. Нет более опасного занятия, чем бизнес в России. Но грех жаловаться: такой накрут, как в Москве, и не снился ни немцам, ни американцам.

Триада еда-женщина-деньги навела на грустные мысли. С женщиной обстояло как-то не очень благополучно.

Кидин включил ультрафиолетовую лампу и направил на грудь благоухающую струю фена, затем закутался в горячую белоснежную махру, посидел, подумал и решил позвонить в Москву. У него в ванной висел точно такой же, защищенный от сырости, телефон — презент Гюнтера.

Охранник доложил, что Лариса Климентьевна отъехала на дачу. Кидин тут же связался с домом на Николиной Горе, но жены не оказалось и там. Оставался единственный шанс узнать хоть что-то: позвонить Смирнову.

— Как там Лариса Климентьевна? — спросил, выслушав подробный доклад о вылазках недругов, потерпевших полное поражение.

— Одно могу сказать: жива и здорова, — ответил Валентин с заметной задержкой.

— Ты что-нибудь выяснил?

— Насчет чего?

— Ну помнишь, мы еще с тобой говорили?..

— Не подтвердилось, Иван Николаевич. Нежелательными элементами не пахнет.

— И все-таки, кто?

— Я бы сказал, по линии культурных связей, — уклончиво ответил Смирнов. — Пресса, телевидение, понимаешь, в этом значится роде.

— С чего бы это вдруг?

— Об этом, думаю, удобнее спросить тебе лично, Иван Николаевич.

— Значит, говоришь, полный порядок?

— В смысле безопасности?.. Нормалек.

От разговора остался неприятный осадок. Пора, однако, было собираться на переговоры. Зная немецкую пунктуальность, Кидин не сомневался, что машину подадут минута в минуту.

Резиденция генерального директора находилась в фешенебельном районе Бинненальстер, на берегу обширного водоема, окруженного отелями и увеселительными заведениями. Парки, тенистые набережные, где цокот копыт слышнее шуршания шин, уютные ресторанчики. Эта часть города напоминала Кидину острова в Ленинграде, в особенности Каменный, где будущий банкир проходил производственную практику на фабрике шоколада. Каналы, соединявшие реки Альстер и Билле, казалось, должны были вызвать в памяти величественные картины Венеции, если бы не это опрокинутое в светлую немочь вод небо, не эти облака, разметанные на неоглядном горизонте, и суровые тени каменных громад, и липовый цвет, томящий воспоминаниями.

В самом воздухе, знобком, сыром, ощущался неуловимо балтийский привкус. И то верно: до Куксгафена на Северном море было так же близко, как до Киля на Балтике.

В окрестностях Куксгафена находилось основное производство Биотехнологии, открывшей свое первое совместное предприятие не где-нибудь, а именно в Петербурге. Новый филиал концерн намеревался разместить уже в Подмосковье.

Кидин мог предложить под застройку неосвоенный участок в двести гектаров, расположенный вблизи Истринского водохранилища, на самой границе охранной зоны. Земля под дачи и садовые домики шла там по семьсот долларов за сотку, но весь массив обойдется намного дешевле. Арендная плата могла покрыть все издержки уже на второй год.

Пока люди Далюге изучали документацию, Кидин фактически был предоставлен собственной персоне. Культурные мероприятия обрыдли, излишества, которые он позволил себе в ратуше и на Фишмаркте — знаменитом на весь свет рыбном рынке, подрывали здоровье. Он скучал, тревожился по дому и вообще не знал, чем себя занять.

Но всему рано или поздно наступает конец. Деловая часть визита, на который Иван Николаевич возлагал большие надежды, вступила в решающую фазу.

Гюнтер самолично заехал за ним на своем «мерседесе-600 SL», и они поехали к нему в Бинненальстер, подолгу простаивая у светофоров. Дождь прекратился, и в облачных прорывах засияло умытое солнышко, вспыхивая колючими звездами в бесконечных флете — пересекавших старую часть города каналах.

У мальчишки, успевшего до блеска очистить лобовое стекло, Гюнтер купил газету.

— Дневной выпуск, — пояснил, скользнув взглядом по заголовкам.

— Есть новости? — вяло поинтересовался Кидин. По давней привычке он возил с собой миниатюрный многоволновый транзистор «Сони», по которому слушал, обычно перед тем как уснуть, радиостанцию «Свобода» и футбольные репортажи из Москвы.

— Штурм госпиталя в Буденновске, новая газовая атака на центральном вокзале в Токио, землетрясение в Греции, эпидемия в Заире, — коротко перечислил Далюге. По-русски он говорил почти без акцента, лишь изредка сбиваясь в порядке слов. — И природа, и люди сошли с ума, — покачал головой, перевернув страницу. — Боснийские сербы обстреляли конвой ООН, Иран осуществляет тайные закупки ядерных технологий, арестован наркобарон в Колумбии, в Ираке обнаружен завод по производству биологического оружия — словом, конец света. Ничего нового, и все страшно.

— Это вы верно сказали, — понимающе закивал Кидин. — Я слушал московское радио… Ни дня без убийств и взрывов. Вчера застрелили директора крупного предприятия, буквально у дверей дома. Двое киллеров, их видели люди во дворе. Преспокойно сели в машину и уехали. Как всегда никого не найдут. У вас намного больше порядка…

— В утренней почте было сообщение о каком-то сексуальном маньяке. Убивает молодых женщин и вырезает у них печень. Депутаты требуют отставки министра.

— Час от часу не легче! И откуда они берутся, эти маньяки и киллеры? Совершенно озверел народ! Порядок нужен в стране, порядок.

— Такого рода эксцессы случаются всюду. Просто раньше пресса у вас молчала, а теперь, конечно… Гласность, кажется, называется?

— Вот она у меня где, эта гласность! — Кидин провел ладонью по горлу. — Сумасшедший дом.

— Не преувеличивайте, Иван Николаевич. Все не так уж плохо. Образумится.

— Образуется.

— Совершенно правильно: образуется. Налоги на импорт надо снижать.

— Здесь я с вами полностью солидарен.

Медленно продвигаясь от светофора к светофору, Гюнтер вырулил на какую-то площадь с кирхой из бордового кирпича и свернул на бульвар, прямиком ведущий в зеленую зону. Его штаб-квартира размещалась в трехэтажном доме с зеркальными окнами, медно отблескивающими сквозь густую листву. Плющ, лоскутным ковром обвивший всю боковую стену, добирался до самой крыши, увенчанной белой тарелкой космической антенны.

В комнате для переговоров их уже дожидался Карл Зефков, владелец фабрики по производству электронной аппаратуры специального назначения. Кидин познакомился с ним в прошлый приезд и еще не успел составить определенного мнения об этом крайне замкнутом человеке с лошадиной челюстью и острым, как штефень эсминца, профилем. Сведения, которые собрал о нем Смирнов, умещались в три строки на компьютере. Доктор физики и дипломированный инженер, он поставлял изделия своей фирмы в США и Канаду. Основным его заказчиком было Центральное разведывательное управление, что, с одной стороны, настораживало, а с другой — обнадеживало, поскольку свидетельствовало о высоком классе продукции. Не осталась в стороне и Россия. В 1993 году небольшую партию товара закупила служба охраны Кремля. Смирнову удалось узнать кое-какие подробности сделки через посредника, осуществлявшего поставки, бывшего офицера госбезопасности.

Как и Далюге, Зефков был крайне заинтересован в расширении российского рынка. Таким образом, предоставлялся шанс одним выстрелом убить сразу двух зайцев.

Фамилии контрагентов — Далюге и Зефков — не говорили Кидину ровным счетом ничего. Будь на его месте человек более искушенный в вопросах истории, в частности германской, он бы наверняка обратил внимание на странную игру случая. Суть в том, что те же имена носили люди, стоявшие по разные стороны баррикад: коммунист Зефков, ближайший соратник Тельмана, и гестаповец Далюге, группенфюрер СС. Конечно, ни Гюнтер, ни Карл не имели никакого отношения к своим крайне неординарным однофамильцам, но уже само по себе подобное совпадение было по-своему примечательно. Тем более что оба предпринимателя являли разительный контраст: грузный, жизнелюбивый Гюнтер Далюге, обожавший женщин и простонародные развлечения, и сухой, аскетичный технократ Карл Зефков, из которого лишнего слова клещами не вытащишь. Бесспорно, Кидину куда больше пришелся по сердцу Гюнтер, надежный партнер, в коем, помимо прочего, он обрел родственную душу.

Переговоры, как повелось с первой встречи, проходили с глазу на глаз, без переводчика. Это ставило Кидина в несколько неравное положение, поскольку по крайней мере один из контрагентов не нуждался ни в каком переводе. О языковых навыках Зефкова судить было трудно. Временами казалось, что он понимает русскую речь, хотя изъясняется исключительно по-немецки, короткими рублеными фразами.

В проспекты, которыми Кидина снабдили по приезде, были вложены ксерокопии с переводом, безупречным, насколько он мог судить. Продукция ELTCOM — так именовалась фирма по экспорту и импорту электронной техники — определенно заслуживала внимания и имела все шансы завоевать рынок. По прибыльности соперничать с подслушивающими устройствами может только оружие. Даже наркотики пока занимают третье место. И, главное, это совершенно легальный бизнес. Любой предприниматель будет счастлив обзавестись подобной техникой.

С нее и решили начать, завершив обсуждение земельного проекта. Местоположение и арендная плата вполне устроили немцев.

— А природа, господа! — не удержался под конец Кидин. — Настоящая русская Швейцария. Превосходный лесной массив, чудесная речка, а какое водохранилище, — он даже глаза закатил, — сплошное очарование! Тут же, как говорится, не отходя от кассы, рыбалка, охота.

— Кабан? — спросил Зефков, впервые проявив интерес не только к ценам и тактико-техническим данным.

— И кабан, и лось.

— Los? — слегка дрогнув бровью, повернулся он к Гюнтеру.

— E’len, — поспешно перевел отвлекшийся было Далюге.

— Форель?

— Нет, форель, кажется, там не водится. Зато есть судак, лещ.

— Как насчет дорог, доктор Кидин? — водя пальцем по карте, осведомился Гюнтер. — Такие же, как везде?

— Не как везде, господа! Новое Рижское шоссе — автострада европейского класса. Ответвления, согласен, немного уступают по качеству, но тоже вполне привычные. В крайнем случае можно проложить свою. Обойдется недешево, но дело того стоит.

— Железнодорожную ветку от Истры тоже возможно?

— Насчет железной дороги не знаю. Надо провентилировать…

— Существенный момент, мой дорогой.

— Учту, Гюнтер, не сомневайтесь.

— У доктора Кидина есть связи в правительстве, — сказал Далюге по-немецки, наклонясь к Зефкову, и сразу же перевел для Кидина.

— Имеется заручка, имеется, — солидно кивнул Иван Николаевич. — Как вы видите свой бизнес у нас, Гюнтер?

— Совместное предприятие под патронажем вашего банка. Устраивает?

— В принципе — да, но вкладывать средства в производство в нынешних условиях нерентабельно.

— Ничего, я возьму инвестиции на себя. Когда пойдет прибыль, договоримся о процентах.

— А она пойдет?

— Не сомневаюсь. Будем продавать не только в России, но и за границей.

— Да, — с полуслова понял Кидин, — рабочая сила у нас дешевая… Какой характер вашего производства?

— По-вашему это прозвучит так, — Далюге рассмеялся, — химия — сельскому хозяйству. Гербециды, инсектециды, ростовые вещества — все такое.

— Думаю, это пойдет. Сырье наше?

— Не совсем. Для начала будем поставлять полуфабрикаты, а конечный продукт производить уже на месте.

— Бумаги подготовлены?

— Практически. Осталось внести какие-то мелочи, если мы с вами договоримся.

— Отлично. Я возьму их с собой в Москву.

Они обменялись крепким рукопожатием. Кидин даже похлопал толстяка Гюнтера по спине.

— Теперь очередь за вами, Карл, — довольный Далюге в знак дружбы поднял кулак, невольно возродив из небытия забытое ныне приветствие Рот-фронта.

— Доктор Кидин успел ознакомиться с проспектами? — спросил Зефков.

— Вполне. Перевод очень качественный, но есть вопросы.

— Пожалуйста.

— LTCM-0310 работает в любых условиях? Скажем, в сауне?

— В сауне? Экзотично. Но почему бы и нет, если там будет стоять телефон?.. Это усложненное прецизионной сборки устройство может прослушивать любые помещения, оборудованные телефонными линиями. Предела дальности не существует. Устанавливается раз и навсегда, не требует батареек и не нуждается в обслуживании.

— Это я понял: управляется автоматически.

— Так. Установка производится в течение секунд и никак не воздействует на нормальную работу телефона. Ее очень трудно обнаружить: размеры минимальные, вес всего шестьдесят граммов.

— Вы бы не смогли предоставить нам образец для испытания в рабочих условиях? — Кидин улыбкой дал понять, что шутит. Он непрочь был обзавестись такой штуковиной в сугубо личных целях.

Зефков молча вынул из кармана черную коробочку, раза в два меньше спичечной.

— Позвольте предложить вам в качестве сувенира.

— Тронут, герр Зефков, данке зеер, право, нет слов… Думаю, такая штуковина у нас пойдет.

— Цена не пугает?

— Нисколько. Это товар эксклюзивный, для людей состоятельных. Думаю, можно даже накинуть марок… сто пятьдесят.

— Все, что сверх — ваше.

— Отлично! — Кидин спрятал подарок и углубился в следующий проспект. — Перейдем к изделию LTCM-2006… Как я понял, оно крепится к оконной раме. Снаружи? Внутри?

— Безразлично. В потолке, под полом — где угодно. Обнаружить передатчик можно только визуально. Это самое совершенное устройство с использованием инфракрасного излучения. На мировом рынке нет аналогов. Невозможно перехватить и прослушать. Цена соответственно несколько выше.

— Я бы сказал: намного выше. Но кому надо, тот за деньгами не постоит. На мой взгляд, приемлемо, — Кидин благоразумно умолчал о том, что попробует для начала удвоить цену. — С остальным я разобрался своими скромными силами. Единственное, на чем позволю себе сосредоточить ваше внимание, доктор Зефков, это LTCM-0396Е. Если я правильно понял, телефон тут вовсе не обязателен?

— Совершенно точно, доктор Кидин. Эта модель представляет собой длинноволновый приемопередатчик, который вы присоединяете к обычной электросети стандартного напряжения. Он не только транслирует, но и усиливает все звуки в прослушиваемом помещении. Даже самый тихий шепот. Установить не составит труда, обнаружить — практически невозможно. Очень практичное устройство.

— И вы тоже намереваетесь организовать производство у нас? По крайней мере сборку?

— Нет, — отрезал Зефков. — Мы нуждаемся только в сети дилерских услуг.

— Тогда не знаю, чем смогу быть полезен, — Кидину не удалось скрыть разочарования. — Банку не совсем удобно брать на себя такие услуги.

— Но вы же имеете риэлтрские конторы? — вмешался Далюге. — Казино, магазины, по-моему, даже автосалон. Нет?

— Это своего рода дочерние предприятия, напрямую с банком не связанные.

— Что вам мешает роднить еще одну дочку? — с присущей ему жизнерадостностью просиял Далюге. — Или, допустим, дочка подарит вам внучку?

— Оно, конечно, — замялся Иван Николаевич, — но уж больно товар деликатный. Хлопот не оберешься. Притом у банка солидная репутация.

— Вас ли учить, дорогой Иван Николаевич? Не говорите сейчас ни да ни нет. Подсчитайте, как следует, и я уверен, что предприятие покажется вам достаточно выгодным.

— Хорошо, я подумаю. Но почему, герр Зефков, вы решили остановиться на нашей загородной природе. По-моему, вашим дилерам куда способнее будет в Москве. Я не прав?

— Вы правы.

— Тогда почему? Варум? — прорезалось еще одно немецкое слово.

— Все достаточно просто, — вмешался Далюге. — Мой друг Карл и хотел прибегнуть к помощи ваших доченек от недвижимости, — довольный собой, он вновь коротко пророкотал смехом. — Но вы обескуражили ею своим решительным отказом. Не спешите, доктор Кидин, почва для обоюдовыгодного согласия у нас есть… Что же касается истринских охотничьих заповедников, то тут интерес обоюдный. Доктор Зефков участвует в моих начинаниях, я вкладываю определенную часть средств в его предприятие. Понимаете? Не вижу, что мешает вам стать третьим участником. Как говорят англичане, нельзя класть все яйца в одну корзину. Вы ведь и сами руководствуетесь тем же принципом?.. Лишнее — как это? — лукочко не помешает.

— Лукошко, — усмехнулся Кидин, лихорадочно прикидывая все за и против.

— Лукошко, — удовлетворенно кивнул Далюге. — Благодарю. Так вот, лишнее лукошко может оказаться превосходным заделом на будущее, поскольку это связано с высокими технологиями. При вашем опыте, Иван Николаевич, при ваших высоких связях…

— Вы предлагаете мне финансовое участие?

— Я бы не стал отказываться, если бы вы захотели войти, но это не принципиальный вопрос. «Биотехнология» готова не только финансировать проект, но и обеспечить надежную гарантию. О формах, долях участия и прочем мы всегда сумеем договориться. Не первый день знаем друг друга. Не так ли? Важно принять решение, доктор Кидин, остальное приложится.

— Когда я должен дать ответ?

— Желательно до вашего отъезда, Иван Николаевич. И вот, почему. — Гюнтер обменялся с Зефковым быстрым взглядом. — Наш концерн, как вам известно, имеет интересы во многих странах. У нас появился шанс привлечь под проект помощи России весьма значительный капитал. Надеюсь, мне не надо утомлять вас детальными объяснениями?

Кидин молча кивнул. Все было предельно ясно. Речь шла о фондах, созданных специально для поддержки частного предпринимательства в России. Урвать хотя бы малую толику для себя было заманчиво.

— Теперь вы понимаете, почему мы нуждаемся в вашем сотрудничестве? — Далюге ставил вопрос ребром. — Почему из всех московских банков выбрали именно «Регент Универсал»?

— Хорошо, я согласен, но акт подписания отложим до следующего раза. Нужно изучить документы, подсчитать, как вы говорите, посоветоваться. Не я один решаю.

— Но в принципе вы?..

— За! — Иван Николаевич сановито поднял руку, как в былые дни на партсобрании, когда кафедра дружно голосовала в поддержку решений пленумов и съездов.

— Позвольте выразить наше крайнее удовлетворение, дорогой друг, — расчувствовался сентиментальный Далюге, сделав вид, что готов заключить Кидина в объятия.

— Мне говорили, что в России разрешена продажа самолетов частным лицам, — Зефков слегка повернул мефистофельский профиль в сторону Гюнтера, словно ожидал ответа от него, а не от Ивана Николаевича — аборигена загадочной славянской страны. — Это верно?

— Наш друг Карл — отличный пилот! — поспешно заявил Далюге.

— Вам нужен самолет? — не слишком удивился Кидин. — Можем устроить. Спортивный, разумеется?

— Желательно несколько, — кивнул Зефков. — Наши сотрудники увлекаются пилотированием… А дельтапланы с мотором можно приобрести?

— Были бы деньги, — дружески подмигнул Кидин.

— Деньги имеются, — Зефков достал из чемоданчика калькулятор. — Десять машин для начала. Сколько стоит один дельтаплан?

— Я не торгую самолетами, — Кидин скрыл досаду кислой улыбкой. Настоящий автомат, этот Карл. Полное отсутствие чувства юмора. — Вопрос надо сначала провентилировать.

— Провентилировать? — не понял Далюге.

— Изучить. Найти нужные контакты, договориться о ценах, лицензиях… Мало ли?

— О да! — Далюге одобрительно закивал. — Мы это вполне понимаем… На территории, которую мы предполагаем арендовать, возможно построить аэродром?.. Самый примитивный, с травяным покрытием?

— Не вижу особых препятствий. Придется, ясное дело, договариваться с инстанциями… И на местном уровне тоже… Короче, деньги решают все.

— Поближе к Москве можно устроиться? — спросил Зефков после того как Гюнтер подробно истолковал ему ситуацию. — Я бы хотел арендовать постоянный ангар хотя бы на две авиетки.

— Попробую устроить вам в самой Москве. Тушино подойдет?

— О Тушино! — расплылся в восторге Далюге. — Лжедмитрий Второй, — обнаружил он недюжинные познания, — тушинский вор и красавица-полячка.

СТРАЙБС — СВЕТЛАЯ ПОЛОСА В ТВОЕЙ ЖИЗНИ