Глава 28. Новая встреча.

После лихого захвата крепости наступило неожиданное затишье. Копейская рота к уже имеющемуся на левом предплечье знаку победы над конницей получила в послужной список еще один нифриловый знак, рисунок взломанной надвратной башни, а Васина десятка кроме этого отдельно была отмечена почетным знаком прорыва, таким удостаивалось подразделение, прорвавшееся в опорное укрепление и обеспечившее проход основных сил.

Теперь они довольно далеко продвинулись на юг и вторую неделю стояли постоем в благостной деревне, совсем нетронутой войной. Освободившись после порядкового сбора десятников, на котором Куч даже не пытался сдерживать зевоту, Вася решил срезать путь через колосящиеся поля. Снегом здесь и не пахло, а местные крестьяне еще только приступали к уборке урожая. Он подивился, какое крупное здесь урождается зерно, недаром подкняжичи так рубятся за эти земли.

Где искать свое отделение, Вася не сомневался ни на миг. Кроме почетного знака на предплечье они получили еще и неплохую денежную награду, поднявшую, кстати, настроение Мышонка, ибо мародерство, заключившееся в обыске убитого защитника крепости, принесло ему ровно полкопейки. Толкнув, ставшую за неделю хорошо знакомой, дверь таверны, он убедился, что вся его боевая десятка доблестно уничтожает щи с калачами.

Парни вмиг распознали по его виду, что настроение у него хорошее, и тревожных вестей у него нет, и грянули «Ой, по что же ты, Васек, нас покинул, не ходил бы ты, Васек, во дружину». Вася немного смутился и невольно заозирался, нет ли здесь кого из начальства. Панибратство в роте не поощрялось, и ему не хотелось оправдываться и в случае чего доказывать, что когда надо, бойцы слушаются его безоговорочно.

Беспокоился он напрасно. Не только никакого начальства, но и вообще из роты кроме его ребят никого не было. Был только один еще посетитель, примостившийся у стойки, явно проезжий, он сидел, склонившись над кружкой. Его лицо было прикрыто капюшоном походной накидки, и Васю это слегка насторожило, он даже подумал, что стоило бы расспросить у своих, давно ли он тут сидит, как одинокий посетитель, видимо почувствовав его взгляд, обернулся.

Княжну Вася узнал сразу, хотя видел ее всего однажды несколько месяцев назад. В тот раз из-за короткой стрижки и походной одежды он тоже поначалу принял ее за паренька.

— Не ожидал вас здесь увидеть.

— Да уж. Встреча действительно неожиданная, — она улыбнулась, а Вася отметил про себя, что собой владеет она хорошо. От него не ускользнула напряженная спина и выражение испуга, когда она только поворачивала к нему голову, — Насколько я помню, мы так и не познакомились?

Вася не нашелся, что ответить, и только пожал плечами. С его представлениями о военной службе знакомство с княжной вообще никак не вязалось.

— Меня зовут Ольха, — представилась она.

— Василий.

— Очень приятно, Василий, — сказала она, и не удержавшись от колкости, добавила, — Если я не ошиблась, баллада, которую запели те бойцы с вашим приходом, посвящена вам?

— Та-а. Это Акима у нас вспоминает песни со Старшей Сестры, — отмахнулся Вася, и по-крестьянски без околичностей сразу перешел к делу, — Послушайте, Ольха, я ведь вижу, вы обеспокоены. Можете не сомневаться, мы с парнями сделаем все что сможем…

Она выдохнула облегченно, и улыбнулась еще раз, только на этот раз улыбка вышла у нее немного грустной:

— Тогда, может быть пригласите меня за ваш стол?

Вася подал знак ребятам сдвинуться, что, впрочем, не помешало им допеть строчку: «В серой вольнице клыки чай найдутся, без тебя ее полки обойдутся».

— Обождите с пением. Знакомьтесь, княжна Ольха.

— Ой, да ладно, я ж не по роду княжна, а нареченная, — Ольха сразу решила для себя, что перед этими парнями разыгрывать из себя важную особу ни к чему.

— Вот уж не знал, что ты водишь знакомство с княжной, пусть даже и нареченной, — отозвался Акима и, галантно привстав, обозначил легкий поклон, — Рад встрече. Меня зовут Аким, к вашим услугам.

— Ага, вы тот самый Акима, который вспоминает песни из прошлой жизни, — догадалась Ольха, — Ну, и как там дальше?

— Где? — не понял Акима.

— Ну, в песне вашей.

— Поклонился я родне у порога, не скулите обо мне ради бога, — с радостной услужливостью подсказал Короток, поддержать разговор с настоящей княжной ему тоже хотелось.

— «Не скулите», да? — Ольха прищурила один глаз.

— Именно так в той песне и поется, — с достоинством подтвердил Аким.

— Вот чего я больше всего не люблю, — сказала она в упор глядя на Акима, — Так это когда из меня пытаются дуру делать…

— А чего не так в песне-то? — от такого напора Акима несколько растерялся.

— То, что на Старшей Сестре люди про первопредков-оборотней слыхом не слыхивали.

— А, вот вы, о чем. Вы не обижайтесь на меня, Ольха, — примирительно сказал Акима, благоразумно умолчав, что как раз эту строчку он оставил без изменений, — Может я чего и переврал. В конце концов, на историческую точность не притязаю.

Ольха приняла акимины извинения, в знак примирения обменялась с ним рукопожатием и согласилась считать, что песню он не переврал, а творчески доработал.

— В общем, так, — переходя на деловой настрой, Вася строго глянул на Акиму, чтоб не раскрывал рта, — У княжны разговор к нам есть.

Ольха оглядела в миг посерьезневших бойцов, приготовившихся слушать с полным вниманием. «Ну, девочка, решайся», — подбодрила она себя. Она не забыла о предписании соблюдения строжайшей тайны, однако уложение правил княжеских порученцев позволяло ей в случае особых осложнений привлекать в помощь любых людей и нелюдей.

— Только я сразу должна сказать. Все что вы сейчас услышите — исключительно для ваших двадцати ушей. Учтите, парни, я вам вверяю сейчас свою жизнь. Если вы проговоритесь, мне несдобровать, и тогда лучше вообще не начинать этого разговора…

Ольха замолкла и обвела взглядом каждого. Вася для пущей значимости следом за ней сделал тоже самое.

— И не надо на меня сразу так смотреть, — возмутился Акима, округляя глаза.

— Дык, а се, мы ни се, мы могила, — поддержал Акима Короток и преданно уставился на Васю, — Ясное дело, — добавил он, подытоживая доказательную речь.

— Тогда слушайте, — Ольха наклонилась поближе и зашептала, парни придвинулись к ней, насколько позволяли приличия и широкая трактирная столешница, и слушали в полном молчании, лишь время от времени подтверждая кивками, что все понимают и сделают как надо. Она объяснила подробно, где, как и когда она будет выбираться из деревни, и снабдила десятку нифриловой приказкой собственной разработки.

— Здесь на нифриле записан приказ, — сказала она перед тем как подняться из-за стола и незаметно передала Васе копеечную монету, — Я ее сама придумала, чтоб учитель меня не спрашивал, когда я урок не выучила. Называется «меня здесь нет». В общем, довольно простая штука, но внимание отводит хорошо. Я сколько раз проверяла.

Когда Ольха вышла из таверны, солнце уже перевалило за зенит. Она неспешным шагом прогулялась по деревенским улочкам, дошла до стойла Птахи, неторопливо запрягла, перебросилась несколькими словами с конюхом, а затем ленивой трусцой выехала на тракт. На дорожном просторе после кривых деревенских улиц, Птаха прибавила бег. Ольха с удовольствием выпустила свою волчицу, и мир наполнился бесчисленными звуками и запахами. Ей оставалось надеяться и ждать, если ее волчица перестанет чуять опасность, это будет значить, что погоня прервана.

При разработке войсковой операции, ребята исходили из того, что за Ольхой скачет такой же верховой конник, иначе за ней просто не угнаться. Они быстро нашли хорошее место для засады. Вася, не откладывая, засветил копейку Ольхи и переписал ее заклинание на девять дополнительных копеечных монет, похвалив за них запасливого Акиму, потому как писать на личные нательники он поостерегся. Бобры по-тихому подрубили молодое, но ветвистое дерево у дороги, чтобы его можно было легко уронить, поддев плечом. Макарка залег на возвышении, сразу же слившись с травой, его задачей было дать знак о приближении противника. Стрелков: братьев Цапель и Акиму, Вася расставил вокруг места засады квадратом, а остальных поставил так, чтобы в случае чего преградить подход к стрелкам с дороги.

Когда все было готово, парни перешли на оборотков, затаились и пробудили «меня здесь нет». Воздействие этой приказки оказалось довольно любопытным. Она действительно давала ощущение какой-то отстраненности и непричастности к происходящему. Впрочем, Вася был уверен, что в нужный миг все они смогут собраться для боя, действие приказа было ненавязчивым, а ребята уже имели немалый опыт противостояния нифрильной могии.

Довольно скоро Макарка дал знать о приближении первого конника. Вася заранее попросил Ольху, что, если она их почует, пусть посвистит или крикнет что-то. Ольха промчалась мимо как ни в чем не бывало, и это должно было означать, что приказ «меня здесь нет» работает.

Время шло, звук копыт лошади княжны давно затих вдали, а Макарка не улавливал обостренным волчьим слухом ни малейшего признака приближения второго конника. Даже если тот обмотал копыта своей лошади тряпкой, все равно уже должен был себя выдать. Макарка уже начал было склоняться к мысли, что преследователь учуял их засаду и обошел стороной, а потому, когда услышал звук шлепающих по дороге босых ног, чуть было не пропустил его мимо ушей.

Пожалуй, только его поразительная способность мгновенно подстраиваться под неожиданную смену обстоятельств, помогла ему не упустить такого быстрого и непредсказуемого противника, который, по всей видимости, точно так же использовал могию скрытности. Разумом он еще не успел даже толком распознать мелькнувшее за деревьями пятно, а его рука уже выкинула в сторону затаившихся бойцов заготовленную пальцовку, — знак приготовиться. И почти сразу же следующую, — начинаем действовать.

Подняв тучу пыли, бежавший со скоростью лошади огроменный детина, перебирая ногами, кое-как успел остановиться, чтобы не попасть под заваливающееся дерево. Он заозирался, высматривая себе обход, но видел только выступающих из-за деревьев бойцов. Этот нелюдь, даже несмотря на то, что был невероятно сутул, оставался при этом выше любого из них больше чем на голову. У него были длинные ноги и еще более длинные руки, которые благодаря этой его сутулой согбенности свисали аж до колен. Одет он был в какие-то неряшливые шкуры, но зато за плечами его высилась внушительная поклажа, которую он тащил прямо на своем горбу. Он осклабился и поудобней перехватил под стать себе впечатляющих размеров дубину. Даже по длине она не уступала пехотному копью.

Вася сразу понял, что «говорить по-хорошему» с этим нелюдем бесполезно, и не видел иного исхода, кроме как дать команду «бой». Он не сомневался, что вдесятером с этим чудищем они как-нибудь управятся, но тут вмешался Макар.

— Трубочку, а-ну трубочку убери, — звонко прокричал он, указывая копьем на детинин горб. Вася перевел взгляд, куда указывал Макарка, и только в этот миг осознал, то, что он принял поначалу за поклажу, оказалось на деле человеком, вернее человечком, очень маленьким, ниже даже низкорослого Коротка. Этот восседающий на плечах нелюдя наездник действительно прижимал к губам какую-то трубочку, и Васю прошибло холодом от мгновенного осознания, что если на этой трубе и можно сыграть какой-нибудь напев, то это будет зов смерти. Благо, увидел один — увидели все, остальные бойцы в тот же миг прорвались сквозь пелену наведенного морока и тоже разглядели человечка с трубкой. Единым движением цапли перенаправили на него свои луки, что и решило исход схватки, а вернее то, что схватка так и не началась.

— Ч-ч-ч, тише, тише, — человечек показательно медленно отвел руку с трубкой в сторону и разжав пальцы, выронил ее на землю, — Здесь произошло явное недоразумение. Я мирный эльф, направляюсь по своим…

— И этому несуну своему скажи, чтоб тоже оружие бросил, — прервал его выходящий из-за дерева Акимка, продолжая целить арбалетом в живот нелюдя, — Мы не разбойники с большой дороги, а подразделение регулярного войска. Если хотите уладить миром это, как вы сказали, «недоразумение», советую не делать глупостей.

Эльф миролюбиво заулыбался и послушно заговорил с верзилой:

— Бицку, Бицку, дурачина ты этакая, — маленький эльф потрепал детину по холке будто это на самом деле была лошадь, — А ну брось, брось это сейчас же. Не раздражай доблестных воинов.

Нелюдь послушался и разжал пальцы, дубина грохнулась на земь.

Не спуская глаз с эльфа, Вася приблизился и осторожно поднял его трубку из дорожной пыли, потряс легонько, и из нее безшумно выскользнула тонкая длинная оперенная игла с наконечником, смазанным пахучей зеленоватой дрянью.

— А иголочка-то, похоже, с ядом, — сказал он раздумчиво, — Да, вы, спешивайтесь, мирный маленький эльф, спешивайтесь.

— Да, Вася, ты прав, — подтвердил Аким, подходя ближе, — Это малые стрелы для выдувания через трубу, смазаны быстродействующим ядом. Ты слышал, Короток? Яд быстродействующий!

Мышонок, который уже плотоядно потирал ручонки, приближаясь к эльфу с явной целью тщательного обыска, остановился. Пропустив мимо ушей заверение Акима, что они не разбойники, он уже собрался переходить ко второй стадии боевого столкновения, в случае, конечно, если первая прошла успешно: мародерству и грабежу.

— Не спеши шарить по карманам, Короток. Нащупаешь что-нибудь не то, уколешь пальчик, и заморозка тебя не спасет.

На первый взгляд маленький эльф выглядел вполне миролюбиво, даже его нелюдь, бросив свою дубину, стал похож на большого, но безобидного дурачка. Однако Вася мысленно представил, скольких этот мирный с виду эльф успел бы положить, прячась в покрове морока, пока внимание бойцов было бы приковано к его верзиле, и понял, что потерять бдительность — значит подвергнуть всю десятку смертельной опасности.

— Обыскать его все-таки придется. Слишком уж опасно он вооружен для мирного эльфа, — сказал он. И повернувшись к эльфу добавил, — Можете не сомневаться, все ваши вещи впоследствии вернем.

Пленным связали руки и, соблюдая все меры предосторожности, обыскали. Эльфу, который поначалу пытался взывать к справедливости, ссылаясь на право гражданских лиц на свободу передвижений, а после стал предлагать «решить все вопросы на месте», было строго приказано не дурить и рта не раскрывать. Бойцам Вася велел стрелы с тетивы не снимать, оружие не опускать и смотреть в оба глаза. Так и шли до расположения роты в напряженном молчании, зато в самом лагере произвели целый переполох. Все, кто был там, наскучавшись в вынужденном безделье, сбежались поглазеть на их добычу:

— О-о, ребя, бегом сюда. Глядите-ка, Короток младшего брата изловил.

— А Вершок-то, не иначе поймал своего старшего брата…

Сотник Куч сидел возле атманского шатра у догорающего костра. Он натирал тряпицей наконечник копья и без того блестевший пуще водной глади. Сотник поджидал Вепря, чтобы предложить устроить учения. «Войско не должно бездействовать, это его расхолаживает», — повторил он сам себе, хотя по правде, бездействие было невыносимо самому Кучу.

Покуда Вася, его десятка, двое пленных и вся сопровождающая их ротная братия приближались, Куч заставлял себя удержаться на месте. Негоже сотнику бежать навстречу собственным бойцам. Усилием воли он остался сидеть с насупленным видом и рассматривал подходивших из-под переломленной брови.

— Согласно уложению устава о задержании подозрительных лиц до установления личности доставлен эльф, — доложился Аким не очень понятно, но зато по Уставу, а Вася выложил перед сотником изъятую у эльфа плевательную трубку с набором отравленных стрел.

Куч неотрывным строгим взглядом довольно долго смотрел на Васю и всю его десятку, потом перевел взгляд на эльфа, едва заметно покачал головой, и снова стал смотреть на Васю, будто видел его впервые. От этого разглядывания Вася чувствовал неуют и все больше жалел, что решился отвести пленных именно сюда. Можно было сдать их деревенскому старосте, или, наконец, оставить связанными прямо там в лесу. Княжне этого наверняка бы было достаточно, чтоб оторваться от погони. Он даже успел перебрать в уме все мыслимые проявления, в какие может вылиться гнев сотника на их самоуправство, когда Куч заговорил, заставив его вздрогнуть:

— Вепря разыскать срочно, живо, где бы он ни был. И Грача тоже, — добрая треть из собравшейся толпы брызнула во все стороны выполнять приказание. Васина десятка, поскольку была при деле, само собой с места не стронулась.

Искать Вепря не пришлось. Он не был бы вожаком и докой, если бы не обладал способностью оказываться вовремя там, где нужен. Вместе с Грачом они уже приближались к собранию скорым шагом. Завидев ротного атмана, сотник Куч поднялся с места, при этом правда почему-то поворачиваться спиной к пленному эльфу не стал.

— Что случилось? — весело полюбопытствовал Грач-ловкач.

— Да, вот. Согласно «уложения подозрительных лиц доставлен эльф», — Куч исковеркано повторил Акимин доклад, а его лицо при этом перекосило кривой ухмылкой.

— Да, уж, — только и сказал на это Грач и замолк. Лишь его руки привычно из одной в другую перекладывали пятнадчики.

Теперь и Вепрь с Грачом стали разглядывать всю Васину десятку и их пленников с таким же нездоровым любопытством, с каким до этого их разглядывал Куч.

— Вообще-то, справедливости ради надо сказать, — наконец, подал голос мога нападения, — Дайкаров простой люд действительно часто называет темными эльфами.

Вепрь согласно кивнул, осматривая маленького пленника с головы до ног.

— Грач, подсветите-ка нам его, — попросил он.

Грач-ловкач выбрал одну из монет с оплеткой, держа за нить, вытянул перед собой и прошептал приказ. Монета засветилась, а вместе с ней засветилась, до этого скрытая под одеждой, послужная дорожка «липового» эльфа.

Дорожка его оказалась зеленой, и это прямо указывало, что он мога, а кроме того, начинаясь, как и у всех на левом запястье, она проходила по всей левой руке, захватывала плечи и спускалась до другого запястья на правой руке. Хотя точное значение образов, из которых она было прописана, Вася не знал, некоторые из них, например, много раз повторяющийся череп с костями, говорили сами за себя.

— Послужной списочек впечатляет, — сообщил Грач.

— Ты десятник отделения? — Вепрь обратился к Васе.

— Так точно.

— Видишь корневое изображение на левом запястье?

— Змея с отростками, вставшая на хвост, — доложился Вася

— Слушай меня, десятник. Эти отростки называют капюшоном. Змея называется кобра. Это знак гильдии наемных убийц. Этот маленький дайкар, которого ты принял за эльфа, один из самых опасных убийц в средиземье.

Вепрь помолчал немного, оценивая насколько хорошо до Васи дошел смысл его слов. А Вася дураком не был, до него и так уже докатило, почему этот маленький и беззлобный с виду эльф, постоянно внушал ему такую подспудную тревогу.

— А теперь скажи мне, — и тут Вепрь неожиданно добавил силы в голос, — Как ты умудрился, я даже не говорю выследить и взять его силами одной единственной копейской десятки, а хотя бы вообще догадаться о его существовании?

— Его Макарка заметил, — Вася твердо решил Ольху не выдавать ни при каких условиях, — А мы его вообще поначалу не видели, только бугая вот этого.

— Макарка? — переспросил Вепрь и перевел взгляд на Куча.

— Он в пластунах у меня, — подтвердил сотник не без гордости, — Паренек прозорливый.

— Ну, что ж, — сказал Вепрь, смягчаясь, — Либо сегодня этим парням боги удачу лопатой нагребали, либо этот дайкар спешил так сильно, что напрочь утратил бдительность.

— А скорее всего, — добавил Грач, — И то и другое вместе.

— Ладно, ребята. Можете выдохнуть и расслабиться. За пойманного дайкара объявляю благодарность. И раз уж вы умудрились его взять, считаю своим долгом пояснить вам еще кое-что.

Вепрь снова обвел взглядом Васину десятку.

— Полагаю, воспоминания о том, как мы брали заговоренную крепость еще свежи? Вижу, что да. Так вот. Мога, который творил заклятие того замка так и не был пойман. Очень уж ловок да быстр оказался, — ротный атман с прищуром посмотрел на дайкара, — А, напомните-ка мне Грач, что означает вот этот значок в послужном списке «маленького эльфа». Да-да. Вон та змея, обернутая вокруг чаши?

— Мастер ядовитых проклятий, — тут же ответил Грач, — И я с вами полностью согласен, Вепрь, возможно перед нами сейчас стоит именно тот самый мога.

Уже ночью, когда они сидели после ужина у костра, глядя на пламя, Вася вспоминал весь прошедший день, неожиданно оказавшийся таким богатым на события. Он еще ощущал остаточное покалывание на левом предплечье, там, где Грач поставил нифрилом ему, как и всей остальной десятке новый рисунок: «рука, хватающая летящую стрелу».

Был ли этот знак общепринятым в вооруженных силах или дока нападения выдумывал эти знаки сам, Вася не знал, а Аким сказал, что в уставном реестре такого знака не видел. Он прикинул, что если еще столько же знаков сколько уже есть сейчас поставить на предплечье, то послужная дорожка достигнет локтя, и тогда он сможет рассчитывать на прибавку в довольствии. Потому что таких бойцов уже считают опытными, прошедшими через бои и оставшимися в живых. Таких прямо так и называют: «локтями».