Глава 33. Трудный день эльфа Илериона.

Потерянное сознание возвращалось к эльфу Илериону медленно и трудно, как если бы он выдирался из вязкой мглы. Только после продолжительной борьбы с беспамятством ему удалось разлепить глаза. Он попытался сосредоточить взгляд на окружающей обстановке, и тут же об этом пожалел. Накатила такая дурнота, что его стошнило. Зато после стало полегче. Трясущейся рукой он дотронулся до горящей скулы. Даже от слабого прикосновения голова пыхнула вспышкой боли. Он невольно застонал.

Он полежал еще, набираясь сил, и снова открыл глаза, но теперь не пытался ни во что всматриваться, просто дожидался, когда мир прояснится сам. Наконец, ему удалось осмотреться, и он понял, что так и лежит в той подворотне. Запустил руку в карман, с удовлетворением обнаружил, что все монеты на месте. Если бы он знал, как благоволила ему удача, радовался бы гораздо сильнее. Кабы Вася не отказался наотрез брать с собой в город Коротка, эльф очнулся бы в одних подштанниках.

Достал из кармана горсть монет, выбрал одну с заклятием малой заморозки и, борясь с искушением взять монету покрупнее, засветил и приложил к скуле. Обезболивающий холод растекся, подмораживая пылающую щеку, и выдавил из него еще один, но уже блаженный стон. Голова кружилась, но он смог подняться на ноги. Первый шаг дался через силу, второй чуть легче, потом еще легче, и он пошел, держась за грязную стену.

Когда он выбрался на улицу, то держался на ногах уже довольно сносно. Эльф посмотрел на небо. Солнце стояло в зените. Он достал крупную монету-навигатор, и над ладонью высветилась карта, показавшая, что маяк находится за пределами города где-то на воде близ побережья, и смещается на север. Другой на его месте махнул бы рукой, предоставив гнаться за камнем кому-нибудь другому. Тому, у кого есть быстроногая конница на суше и быстроходные суда на воде. Но Илерион был опытным шпионом и сдаваться не спешил.

Так было бы слишком просто. Если бы ведьма собиралась податься на север, то сделала бы это сразу. А она провела в городе сутки. Зачем? Эльф собирался это выяснить. «А ведь он был прав, — эльфу припомнилась утренняя беседа в негостеприимном кабинете, — кто как не я изучил повадки чертовой ведьмы? Нет, рано пока сдаваться». Это соображение придало ему сил, и уже не останавливаясь, он пошел в торговую часть города.

Менее чем через полчаса он вышел к воротам знаменитого на все средиземье ойсбургского базара. Здесь полно приезжих, и чужаки не вызывают подозрений. Здесь бесцельно бродят толпы народу, и можно легко затеряться, а ведьма, наверняка и скрытом владеет, и глаза отведет любому стражнику. Так где же еще ей прятаться, как не здесь? Илерион, не раздумывая, влился в гомонящий поток.

Чтобы пообвыкнуться в суетной толчее, он какое-то время слонялся по базару, будто, не имея никакой цели. А когда немного освоился, стал выбирать путь так, как его могла бы выбирать сама ведьма. Она бы совершенно точно стороной обошла пост стражи, постаралась бы поскорее миновать резко пахнущий рыбный ряд. А потом возможно задержалась бы у прилавков с пряностями, но ненадолго, зачем ей пряности, если она не собирается готовить.

С каждым шагом в нем разгорался охотничий азарт. Он уже чуял, что пришел на базар не зря. Он засветил на себя крупную монету с усилением, и его окутала зеленая нифрильная взвесь. Из тела ушла тяжесть, чувства обострились, прояснился разум. Его цепкий взгляд сам собой выхватывал важное. Вот ряды с диковинными вещицами, привезенными из дальних стран, здесь она могла останавливаться надолго, девчонке, выросшей в глуши, здесь есть на что посмотреть. Что дальше? Ковры, ткани, украшения… Илерион остановился. А вот теперь спешить не надо, она должна быть где-то рядом.

Эльф подошел к одному из прилавков, ткнул наугад в какую-то безделицу на самой верхней полке, попросил продавца показать. Пока продавец двигал деревянную подставку, пока взбирался на нее и тянулся к нужной полке, эльф осторожно осматривался по сторонам. Вдруг его потянуло в сторону посудного ряда, ему даже показалось, что он заметил ее, мелькнувшую за людскими спинами. Илерион быстро пошел туда. Он слышал, как что-то крикнул в спину продавец, может принял за вора, эльфу было плевать. Он уже не сдерживал себя, подарив силу, нифрил отобрал осторожность. Он шел напрямик, расталкивая людей, которых ему надоело обходить, — вечно мешающее стадо. Они сносили его толчки покорно, как стаду и положено. Нутром своим чуяли в нем одержимость хищника, которому позволено, с которым связываться себе дороже, и привычно притапливали поднимающееся из душевных глубин возмущение. У посудных рядов он заозирался. Да где же она? Он не мог ошибиться. Его взгляд упал на следующий ряд, где торговали сладостями. Там. Она точно там.

* * *

Ольха почуяла дух опасности, когда Илерион только входил в базарные ворота. Она заставила себя успокоиться. Бежать глупо, это вызовет подозрение. Даже уходить с базара рискованно, потому что у каждого выхода стоит стража. Чтобы попасть на базар, она долго ждала подходящего случая, когда стражники отвлекутся.

А потом она его увидела, хотя и не сразу узнала. Левая половина лица распухла и посинела, отчего он стал походить на утопленника. Она пробовала петлять между торговых рядов, но он будто знал где ее искать. Не сбивался со следа и не отставал. А потом на какую-то пару минут она потеряла его из виду. От греха Ольха быстро перешла к соседнему ряду.

— Эй, красавица? Попробуй медовую сладость, не пожалеешь.

— Что? Ах, да. Дайте мне… вот этой. Немного.

На время отделавшись от навязчивого торговца, она снова обернулась. Эльф уже стоял у посудной лавки. Там, где она была минуту назад. «Да что ж делать-то с ним?»

— С тебя полкопейки, красавица, — пришлось снова поворачиваться на голос продавца, такой же прилипчивый и сладкий, как его товар.

— Вон тех орешков еще мне насыпьте, — когда торговец отвернулся, чтобы насыпать еще и орешков, она стянула с прилавка нож, которым он только что отрезал «сладость».

Ольха резко обернулась. Эльф быстрыми шагами приближался, расталкивая людей. От Ольхи его теперь отделяли лишь пара человек. Они увлеченно беседовали друг с другом и не замечали рвущегося прямо на них эльфа, при этом стояли к нему боком, и слишком близко друг к другу, чтобы эльф мог свободно пройти между ними. А обходить их он не собирался. Не сбавляя скорости, он тараном выставил перед собой согнутый локоть, если не успеют убраться с дороги, получат урок на будущее, — не забывать смотреть по сторонам.

Дальше случилось то, чего ни Ольха, ни крашеный эльф предположить не могли. Эти двое беседующих и стоящих в расслабленных позах, лишь едва заметно изменили положения тел, однако локоть Илериона попал в пустоту, а сам он налетел грудью на подставленное плечо, как на камень. Эти двое от молодецкого толчка не сдвинулись ни на волос, а вот эльфа отбросило назад.

— Куда так спешишь, родной? — с деланым участием спросил один из них ошарашенного эльфа, и насмешливо глядел, как тот хватает воздух ртом и пытается протолкнуть его в отбитую грудь. Впрочем, ответа он по всему видно и не ждал, и как ни в чем не бывало, обратился к своему товарищу, — Гляди, Ефим, какой знаменитый фингал ему отрисовали. Не будь мы в тридевятых землях, я бы готов об заклад биться, что из нашей деревни кто-то постарался.

— Эт, ты, Прохор, точно подметил, — согласился его собеседник, — Тока в нашей деревне умеют так с замахом из-под дюпы в скулу припечатать, точь-в-точь вол копытом лягнул.

Ольха сжимала нож побелевшими пальцами, она уже была готова, что, если придется прирезать эльфа, значит так тому и быть. Тот стоял в пяти шагах и смотрел на нее с ненавистью во взгляде, уж он-то убьет не задумываясь. И чтобы до нее добраться, ему осталось преодолеть одну единственную досадную помеху, в лице двух случайных хотя и наглых зевак.

Илерион довольно быстро оправился и оглядел этих двоих своим презрительным взглядом. Благо он имел богатый набор способов поставить их на место. Ольха и сама видела, что эти двое — не местные. Одеты как крестьяне, да они крестьяне и есть. Пожалуй, тут даже бежать за стражей не придется, Илерион сумеет подобрать нужные слова, чтобы эти двое пожалели, что встали на его пути.

Уже начал скривляться его рот, чтобы начать выплевывать привычные оскорбления, но видать что-то шепнуло ему чутье, и на всякий случай он переключился на тонкое видение, решив, видимо, прежде посмотреть какого они роду-племени. И вот тут Ольха отчетливо увидела, как в его глазах проявился страх. Не понимая, что его так испугало, она тоже перешла на «глаз» оборотня.

Эти двое были волками. Да какими! Оба матерые, оба опытные бойцы, послужная дорожка «от запястья до запястья» — образы ставить негде. В отличие от эльфа, ей не нужна была монета, чтобы увидеть нифриловые образы под одеждой. В груди плесканул сумасшедший всполох надежды: «неужели они мне помогут? — а следом пришла уверенность, — помогут обязательно».

Тот из них, которого товарищ называл Прохором, приблизил свои глаза к глазам эльфа:

— Ты ведь уже все понял, родной? — его голос звучал странно, тягуче, будто обволакивал. Ольха глазам своим не верила. Он насылал на эльфа заклятие безо всякого нифрила, — Иди-ка, ты, отсюда по-добру да по-здорову.

Эльф послушно повернулся и пошел. «И это все?» — Ольха была так потрясена, что не сообразила даже, как те двое оказались возле нее, как чьи-то сильные пальцы бережно отобрали у нее нож и вернули его на прилавок. Она пришла в себя, только обнаружив, что вместо ножа держит в руках кулек со сладостями, а сама идет с этими двумя с базара в сторону выхода. Не встречая никакого сопротивления, они миновали стражу и направились к причалам.

Когда ее совсем попустило, то прямо стало распирать от вопросов. Она подумала, что если сейчас их не задаст, то, наверное, лопнет. Тот из крестьян, что с такой легкостью избавился от Илериона, видимо, чувствовал ее состояние, и дружелюбно кивнул, будто приглашая, «давай-мол, спрашивай».

— А вы с князем пришли? — спросила она самое важное.

— Так точно, с князем, — подтвердил он, — Тебе, я так понимаю, к нему надо?

— Ага.

— Мы тебя отведем. Как звать-то тебя, дочка?

— Ольха.

— Вона как. Ну, меня зовут Прохор. А его вот Ефим.

— Как же удачно вы там оказались, — ее еще основательно потряхивало, — Спасибо.

Дядьки переглянулись и рассмеялись.

— Да, мы минут двадцать смотрели, как ты по базару круги нарезаешь, — сказал Прохор весело, — Стало нам любопытно, перед кем это ты след заметаешь.

— Дядя Прохор, а вы на него заклятием каким-то воздействовали?

— Если быть точным, чару наложил, — пояснил Прохор.

— Вообще-то тот эльф довольно силен…

Прохор сам себя хвалить не стал. За него ответил Ефим:

— Прохор у нас медведя-шатуна может от деревни отвадить, что ему этот прощелыга?

— Так ведь вы же без всякого нифрила!

— Ну и что? Отчего-то многие думают, что сила в самом нифриле, а на самом деле, он — просто лукошко.

— Какое лукошко?

— В которое ягодки в лесу собирают. Вот чтобы из лукошка ягодку взять, надо чтобы сначала, что…?

— Что надо? — Ольха начинала чувствовать себя полной дурой.

— Надо чтобы сначала эту ягодку в лукошко кто-то положил. Подумай сама, пока человек свою силу в нифрил не вложит, он будет оставаться обычной каменюкой.

— Так что сила — не в нифриле, что ли?

— Ну, наконец-то, поняла. Все верно. Сила в человеке. Потому у нас так и говорят, копеечка в хозяйстве нужна, а в остальном нифрил, — он только морок плодит.

«Ой-ей-ей, — сказала она себе, — вот тебе девочка еще одна короткая, но емкая и совершенно поразительная лекция по теории нифрила»…

* * *

Как вышел с базара, Илерион не помнил совершенно. Перед ним стоял один из воротных стражников и пытался привлечь его внимание:

— Вы в порядке, господин?

— Что?

— Вам чем-то помочь?

Хотя в этот раз он сознания не терял, но приходил в себя не менее мучительно. Он с большим трудом сосредоточился на стражнике. Тот показался ему знакомым, но эльф никак не мог вспомнить, чем именно: щеткой усов, бегающими глазками или запахом, составленным из запахов пота и вареного лука.

— Да, чем ты поможешь-то? — в сердцах бросил он и пошел прочь.

Илерион направился в офис. Камня он не добыл, зато добыл важные сведения. Возможно даже поважнее самого камня. Стычка на базаре помогла ему сложить, как он считал, полную картинку. Он понял теперь, что ведьма не просто так провела сутки в городе и наверняка отправила погоню по ложному следу, чтобы самой по-тихому ускользнуть. Те двое ее подельников, полагал он, оказались на базаре неслучайно. Хотя и только что сошли на берег, эльф это учуял. Всего и дел теперь осталось: послать людей на причалы, вычислить судно, а потом обыскать.

Вот только пусть этим занимается не безмозглая стража. Впрочем, это уже не его проблема. Он даст наводку, а кого и сколько компания отправит к причалам разбираться с волками, пусть сами решают. А с него хватит, сегодня он натерпелся достаточно. Мысль о том, что ему не придется соваться в волчье логово немного подняла настроение.

До главной площади он добрался быстро, только что не бежал. Ступив на знакомую площадную брусчатку, эльф сбавил шаг, до дверей головного офиса осталось рукой подать, так торопиться уже ни к чему. Он даже позволил себе оглядеться по сторонам. Внимание привлек купчижка, стоящий ровно посреди площади. Эльф таких здесь насмотрелся. Одет вроде и дорого, но за время путешествия изрядно просалился. А теперь вот добрался до главной площади Ойсбурга, стоит между двух офисов и размышляет, в какую из двух компаний ему податься.

Илерион знал, что разницы нет никакой. Обе торгуют одним и тем же по одним и тем же ценам. Ему даже захотелось поддеть незадачливого купца. Подойти сзади, хлопнуть по плечу, и сказать что-нибудь насмешливое, на вроде того чтоб не раздумывал слишком долго. А то здесь таких олухов любят, заставят расстаться с деньгами еще до того, как он доберется до одной из компаний.

Будто почуяв его намерение, тот, кого он со спины принял за купца, повернулся. Эльф встал, будто врос в землю. Он думал до этого, что сильней испугать его уже нельзя. Оказалось, можно. Ему отчетливо вспомнился из своего детства скрипучий голос старой и высушенной как вековое дерево прабабки: «Ох, Лери, ох баловник. Смотри, будешь озорничать, утащит тебя белый волк». А следом он вспомнил когда-то красивое, а после изувеченное безобразным шрамом лицо отца, когда тот опивался брагой, то всегда повторял одно и тоже: «никогда, ты понял меня, парень? Никогда не вставай на пути у красного князя».

Лери понял. Только теперь, но понял. Потому что увидел его. Никогда раньше не встречал, а вот узнал сразу. Моложавый, хотя и полностью седой человек, и такой же седой волк-оборотень. В его серых глазах было все что угодно, может быть даже вся мудрость мира, и только одного в них не было — жалости. Он удостоил эльфа одним единственным взглядом. Не ударил, как тот боец в подворотне, не сотворил заклятия, как тот матерый на базаре. Только посмотрел, но ему хватило и этого.

О том, чтобы идти в офис, больше не было и речи. Чаша терпения переполнилась. Он сначала попятился, а потом развернулся и побежал. Опять в сторону моря. Ему подумалось с тоской, что он просто мечется по кругу. Он ощущал себя заплутавшим в лесу одиноким путником, которого окружила волчья стая. А весь этот переполненный людьми город — всего лишь морок. Он перебегает от дерева к дереву, от куста к кусту, и везде натыкается только на ощеренные волчьи пасти.

«Все. С меня хватит, — рассуждал он на ходу, — Вернусь на острова. Женюсь. Заведу детей. Буду напиваться дряной брагой и вдалбливать отпрыскам одну простую мысль: «никогда, вы поняли меня? Никогда не вставайте на пути у красного князя».

Он шел к причалам, и вовсе не для того чтобы искать волчий корабль, ни со стражей, ни с людьми компании. Скорее он желал обратного, — не попасться волкам на глаза. Впрочем, это было маловероятным. Он шел к эльфийским причалам, у которых не то что людей волчьего племени, вообще никаких людей быть не должно. Начинало смеркаться, Илерион прибавил шаг. «Только бы Кени был здесь» — твердил он про себя. И с облегчением выдохнул, когда увидел парус. Его не спутать ни с каким другим. Такие паруса встречается только у островных эльфов. На вахте стоял молодой эльф.

— Эй, Кени здесь? — крикнул Илерион.

Вахтенный буркнул что-то неразборчиво, но видимо узнал его, и перебросил веревочный трап, а уже через пару минут он входил в капитанскую каюту:

— Привет, Кени.

— Лери, братишка. Какими судьбами? — молодой эльф в пестрой одежде, с лихо повязанной на голове красной косынкой на пиратский манер, развел руки в стороны, приглашая гостя в свои объятия, — О, что это у тебя с лицом?

— Так, неприятности, — Лери поморщился, — Кени, отвезешь меня на острова?

— Отвезу, конечно, не вопрос, — Кени посмотрел сочувственно, — Что, сильно припекло?

— Не спрашивай. Лучше не спрашивай, Кени, — он прошел к столу, наполнил кружку из пузатого кувшина, и стал жадно пить.

— Я и сам туда собирался, — сказал Кени, — Вот только одно маленькое дело…

— Какое дело? — спросил Лери, утирая рот рукавом.

— Да, я тут почти неделю пасу один корабль, — сказал он, после некоторого колебания, и добавил с намеком, — Так что, ты можешь поучаствовать…

— Леший тебя, Кени, ты все-таки решил пиратствовать, — сказал он осуждающе, — Мои уговоры на тебя не действуют.

— Так ведь, верное же дело, — возразил Кени с жаром, — И не опасное. Это же зайцы. Они не бойцы. Контрабандисты. Для них главное скрытность. Ну, братишка, я тебя не узнаю. Я что-то не вижу на твоем поясе тяжелой мошны. Ты собираешься на острова с пустыми карманами?

Лери действительно собирался на острова с пустыми карманами, однако кузен был прав, без денег там его ждет довольно жалкое существование. Но главным было не это. Ему вспомнились услышанные утром в офисе слова: «…Эту ночь она провела в доме контрабандиста… Зайцы умудрились выбить для нее дипломатическую неприкосновенность…». Илериону не составило труда сопоставить факты:

— Так ты говоришь, пасешь корабль уже неделю?

— Вот именно. А сегодня они грузятся, заметь, в спешке! Я сам проверял. Ну, Лери, ты с нами?

«А что если все эти волчьи рожи в городе только для отвода глаз? — думал он, — Разгуливают по базару, привлекают внимание, а в это время ценные сведения, переписанные с камня, преспокойно уплывают с какими-то Зайцами?» Илерион тут же убедил себя, что именно так все и обстоит. Грабануть зайчишек, получить куш от компании, а главное… главное обставить хитрую ведьму! Вот тогда будет что рассказывать отпрыскам, сидя за кувшинчиком… нет, не браги, а самого лучшего вина.

— Конечно, я с тобой, Кени, — оживился он, — Надеюсь, клинок для меня найдется?

Все шло как по писаному. Они дождались, когда заячье судно выйдет в море и пустились в погоню. Догнать контрабандистов труда не составило, корабль Кени значительно превосходил их в быстроходности. Сошлись бортами. Как и предполагал Кени, трусливые Зайцы все побросали и попрятались в трюме.

Абордажная команда ловко, будто всю жизнь этим занималась, перевалила с борта на борт перекидные трапы. Предвкушая легкую добычу, пираты с веселым гиканьем спрыгивали на палубу атакованного корабля. Кени радостно улыбался и потирал руки. А дальше, все пошло не так…

На место скрывшихся зайцев на палубу вышел десяток воинов-ежей. Кени пересчитал их, и улыбка на его лице стала еще шире. Видимо, он полагал, что против тридцати его лихих молодых бойцов десятка защитников продержится недолго. А вот Лери понял все сразу. Еще до того, как услышал звон скрещенных мечей.

Впрочем, звона особо и не было, потому что не было как такового фехтования. Ежи убивали быстро и точно. Один выпад, — один удар, — один труп. В отличие от эльфов, они бились молча, не издавая ни звука, даже получая ранения. С лица Кени не успела сползти дурацкая улыбочка, как абордажная команда была перебита, и воины-ежи по тем же самым трапам перебегали теперь уже на их палубу.

Эльф Илерион пятился, сжимая чужой непривычный руке, и как он отчетливо понимал, бесполезный клинок. Он успел увидеть, как разбрызгивая кровь катится к его ногам отрубленная голова Кени. Он попытался атаковать, но воин-еж легко отразил удар, слитным движением его меч крутанулся в руке и рассек эльфу грудь. Илерион знал, — этот удар смертелен. Его сознание стремительно меркло, и последним, что он услышал был голос, который прошлой ночью так и не удалось услышать Ольхе:

— Как вы думаете, Егер, они тоже охотились за камнем?

— Нет, мастер Рибус. Полагаю, они обычные пираты.