Глава 37. Знамя над крепостью.

Всю последнюю неделю Ольхе пришлось мотаться по Ойсбургу и его окрестностям. Она была рада, что ее больше никто не разыскивает, что не нужно ни от кого прятаться, а еще появилась возможность забрать Птаху, оставленную прежде на загородной конюшне. Князь ежедневно отправлял ее с самыми различными поручениями, связанными с делами оружейной гильдии или приобретением новых причалов в средиземье, в общем скучать не приходилось.

Она привязала лошадь у пирса и, уже привычно прогромыхав по причальным доскам, взошла на головную ладью. Перебираться на сушу князь почему-то не желал, хотя тот же Рибус предлагал ему в полное распоряжение целый этаж своего дома. Одним из вахтенных оказался дядя Леша, с которым она подружилась еще в академии.

— Дядь Леша, князь у себя? — спросила она.

— Да, в своей каюте сидит, — ответил матерый, — Только у него человек сейчас от самого Азум-хана.

— Ну, тогда это надолго, — предположила Ольха, — Можно я здесь с вами побуду?

— Валяй, — разрешил дядя Леша, — Только долго он не пробудет. Уж третий день сюда бегает.

— А чего ему тут?

— А ты что, новость не слыхала?

— За семьдесят верст моталась к каким-то лесорубам, вот только что вернулась. А что еще за новость?

— Кто-то в северградской крепости Красных Собак перебил.

— Вот те раз, — Ольха даже присвистнула.

— Ага. Ну и этот, — дядя Леша качнул головой в сторону княжеской каюты, — Примчался, раскричался. Де, мол князь нарушил подчиняющий договор.

— А что князь?

— Да рассмеялся только. Говорит, давно надо было этих «псов» повырезать. Жаль, говорит, кто-то меня опередил.

— Дядь Леша, я не поняла, а что Азуму прямо так жаль этих Красных Собак?

— Не, на Собак-то ему плевать. Ты про подчиняющий договор вообще слыхала?

— Слышала кое-что, а при чем тут Красные Собаки?

— Тогда слушай. По этому договору наш князь имеет перед ханом много обязательств, но вот какая штука, в этом же договоре написано, что все эти обязательства действуют до тех пор, пока хан удерживает северградскую крепость.

— Да, ну?

— Точно.

— И что, князь теперь…?

— А вот этого я не знаю. Это князю решать.

Ольха хотела еще порасспросить старого воина, но тут послышались шаги, из трюма показался ханов посланник. Не глядя по сторонам, он быстро покинул ладью и скрылся с причала.

— Иди, давай, — дядя Леша ее подтолкнул, — Пока еще кто-нибудь не пожаловал.

Ольха кивнула и отправилась к князю.

— Заходи, — услышала она через дверь, в которую постучала.

— Здравствуй, князь, — поздоровалась она.

— Здравствуй, Ольха, — князь не выглядел озабоченным, скорее даже веселым, — Как съездила?

— Все в порядке. Лесорубы сделку подтвердили. Только я одного не поняла…

— Слушаю.

— Они для сопровождения каравана с товаром просят десять человек охраны, а на обратный путь — двадцать. Зачем им охрана на обратный путь, да еще такая? Они же без товара пойдут.

— Это как раз легко объясняется, — князь даже рукой отмахнулся, будто не ожидал от Ольхи подобной непонятливости, — Обратно они пойдут без товара, да, зато с деньгами. Посуди сама, разбойникам мало ограбить караван, потом товар еще надо сбыть, а это сопряжено с риском, можно ведь и попасться. А деньги есть деньги. Положил в карман и волен как ветер.

— Вот оно что. Теперь понятно.

— Кстати, встречался я с этим твоим Зайцем.

— Это с Хухлей?

— Да. Забавный паренек. И толковый. Его идея социальной сети мне понравилась.

— Вот как? — Ольха считала, что к этой идее Верес относится довольно прохладно.

— Скажу больше. Я тоже решил включиться в эту работу. У этого Хухли есть любопытные находки, а учитывая наши новые возможности, мы распространим сеть сразу на несколько городов, а со временем и на весь материк. Кстати, это же он помогал тебе переписывать данные с того памятного камня?

— Ага.

— Прожужжал мне все уши. Очень его заинтересовал способ записи данных.

— Да уж. Хухля он такой… — Ольха пощелкала пальцами, подбирая нужное слово, — Настырный.

— Настырность — не порок, — Верес усмехнулся, — Ты-то уже выудила у Алексея последние новости?

— Ничего я не выуживала, — Ольха сделала большие честные глаза, — Он сам все рассказал.

— Ну и хорошо, что сам, — не стал спорить князь, — Стало быть про Красных Собак тебе уже известно. Только вот какая штука, я ума не приложу, кому это понадобилось.

— Так мало ли во время войны лихого люда по лесам шастает, — предположила Ольха, — Может на их добро позарились.

— Обычно лихой люд зарится на купеческое добро, — возразил Верес, — А нападать на вооруженную полусотню, у которой из всего добра только крепкая броня да вострые мечи… Сомневаюсь.

— Значит, надо поехать и разузнать? — Ольха уже догадывалась, какое будет для нее следующее задание.

— Поехать надо, но не в Северград, — ответил князь, — Соваться в развалины крепости ни к чему пока.

— А куда же?

— Гуси взяли в плен роту Вепря, слышала?

— Слышала.

— Они держат пленников в крепости как раз недалеко от наших границ. Ты поедешь туда с миссией нейтрального наблюдателя по соблюдению правил содержания военнопленных. Понимаешь?

— Да, а заодно попробовать что-то вызнать про северградскую крепость, — сообразила Ольха, — Так ты думаешь, князь, что это Гуси Красных Собак… того…

— Скажу так, у меня есть хоть какие-то причины их в этом подозревать, — Верес покачал головой, — Не более того. Значит так, сегодняшний день тебе на сборы, завтра выезжаешь. И дам тебе матерого в сопровождение.

— А можно дядю Лешу?

— Можно, — князь усмехнулся, — Иди давай, обрадуй его.

* * *

Когда послышался звук отпираемого запора, Грач-ловкач, лежащий на гнилом соломенном тюфяке в тесной камере, где едва могли поместиться два человека, нехотя приподнялся на локте:

— Рановато что-то для трапезы, — сказал он, — Как думаете, атман, за вами или за мной?

— Сейчас узнаем.

Проскрипев старыми петлями открылась тяжелая дверь.

— Вепрь на выход, — донесся равнодушный голос.

— Все-таки за мной, — Вепрь тяжело поднялся, тело затекло и слушалось плохо.

Ему связали руки и повели. Коридор, отпираемая решетка, снова коридор, лестница вверх, снова коридор, снова решетка, коридор, лестница вверх, коридор. Наконец, его остановили перед обычной деревянной дверью, конвоир предупредительно постучался и завел в светлую просторную комнату.

В темной камере Вепрь отвык от яркого дневного света, щурясь он попытался осмотреться. Заслезившимися глазами кое-как разглядел стол с писчими принадлежностями и, лежащим на нем каким-то тряпичным свертком, а еще сидящего за столом человека в щегольском мундире с пышными усами. Чуть попривыкнув к свету, Вепрь этого человека узнал и даже вспомнил имя. Полковник Витольд. Однажды они участвовали в сражении, правда, тогда еще были на одной стороне.

— Могу присесть? — спросил Вепрь.

— Пожалуйста, — полковник любезно указал на табурет, — Желаете что-нибудь?

— Обойдусь.

— Как хотите, — полковник закинул ногу на ногу, он лучился самодовольством, — Давайте говорить начистоту, Вепрь. Ваша рота разбита, ваше знамя попало в плен…

Полковник замолк и многозначительно посмотрел на Вепря, Вепрь промолчал.

— Мне всегда нравилась ваша невозмутимость, — продолжил полковник после паузы, — Вы большой знаток устава, насколько я помню. Вам ведь не нужно напоминать, что потеря знамени равносильна потере чести?

Вепрь снова ничего не сказал, однако полковника его молчание не смущало:

— Молчите? Ну хорошо. Я напомню, для вас это означает, что даже если, подчеркиваю это, ДАЖЕ ЕСЛИ вам удастся когда-нибудь выйти из подвальных застенков, на вашей военной карьере можно ставить крест.

Вепрь и на этот раз промолчал.

— Так и будете молчать? — полковник изящно приподнял бровь. Он явно наслаждался происходящим. Настал час его торжества. Непобедимый Вепрь загнан в угол.

— А что вы от меня ждете? — Вепрь заговорил, когда полковник решил уже, что тот снова отмолчится, — Вы все верно сказали, добавить здесь нечего. Или… Или вам есть что мне предложить, полковник?

— Может и есть, — полковник поднял, лежащий на столе сверток, и многозначительно покачал его на ладони.

— Я вас слушаю, — Вепрь подался вперед.

— Знал, что вы человек разумный, — в голосе полковника послышалось облегчение, — Я, признаться, боялся, что вас придется уговаривать. Я помню, что вы человек прямой, поэтому буду говорить без околичностей. Значит так, я возвращаю ваше знамя, вы приносите мне присягу и остаетесь в прежнем звании. Все просто, как видите.

— Действительно, все предельно просто, — Вепрь не сумел до конца отыграть задуманное представление, не выдержал и рассмеялся.

— Какого лешего вы смеетесь? Вы проиграли. Проявите мужество и осознайте это.

— Вы правы, все просто. Одно вы не учли, полковник. Вы забыли, что моего могу атаки зовут Грач-ловкач, подчеркиваю это, ЛОВКАЧ. Проявите мужество и осознайте это, — Вепрь вернул полковнику его собственные слова.

Полковник начал догадываться, что его провели. Он развернул то, что считал захваченным знаменем. Морок развеялся, и полковник понял, что держит в руках обычную грязную тряпку.

* * *

— У них не знамя, а тряпка какая-то, — Аким разглядывал снятый с флагштока стяг Красных Собак, — Одно что дикари.

— Да, ладно. Ну, потрепанное, выцветшее, — заступился Вася, — А все ж какое-никакое, а воинское знамя. Прибери его, Акима, отнесемся с уважением.

— Я ж разве спорю, — Аким бережно свернул знамя и покосился на собравшуюся в развалинах толпу, — Вась, а вот это все как понимать теперь?

Действительно, чтобы посмотреть на низложение знамени Красных Собак, здесь собрались все окрестные нелюди. Помимо гоблинов пришли лесные древесники, кикимы, ведущие земноводное существование, и даже чухи откуда-то взялись. Теперь они все ликовали и подбрасывали в воздух шапки, у кого эти шапки были, конечно.

— Да уж, — Вася покривился, — Такого я не ожидал. Боюсь, Акима, про нашу стычку с Собаками знают теперь, наверное, даже в средиземье.

— Можешь в этом не сомневаться, — заверил Аким, — И знаешь, сдается мне, что мы теперь не просто дезертиры, а еще и государственные преступники.

— Это еще почему?

— А ты посуди сам. Наш князь мог и раньше этих Красных Собак вымести отсюда поганой метлой. Но он этого не делал и сто лет их здесь терпел. А ведь Азум-хан не знает, что князь здесь ни причем, на кого он по-твоему подумает?

— М-да. Хан подумает на нашего князя. Ты прав, Акима, получается князя мы крепко подставили.

— Вот и я о том.

— Вот, морока нифрильная. А что же нам оставалось-то? Не могли же мы за местных нелюдей не заступиться.

— Вась, я ж разве спорю? Поступить по-другому мы не могли. Но надо думать, что делать.

— А я знаю, что делать, — Вася достал из-за пазухи тряпичный сверток, — На вот, крепи к флагштоку?

— Это откуда у тебя? — у Акима округлились глаза, — Это же наше ротное знамя!

— Грач отдал, когда мы с Гусями бились.

Аким мог и возмутиться, что Вася скрыл знамя от остальных, но делать этого не стал, понимал, что делал он так не от недоверия. Когда они подняли над крепостью ротное знамя, Аким спросил:

— Я вот чего не пойму. Мы подняли знамя роты Вепря, так?

— Ага, — подтвердил Вася, глядя на развевающееся полотнище.

— Но ведь Вепрь и вся рота, если и живы, то сейчас в плену у Гусей, так?

— Ага.

— И на кого теперь подумает Азум-хан?

— Полагаю, Акима, хан на Гусей и подумает. Чего еще ждать от предателей?

* * *

Наутро Ольха, рассчитавшись с постоялым двором, заехала на причал за дядей Лешей. Матерый ее уже поджидал, гарцуя на вороном жеребчике. Она провела полночи в переживаниях, забыв спросить, доводилось ли ему раньше ходить верхом, а теперь у нее отлегло от сердца, в седле он держался более чем уверенно.

Она думала отправляться, не откладывая, но тут на палубу вышел сам князь, решив дать личное напутствие, она спешилась и направилась ему навстречу.

— Собралась? — спросил Верес.

— Так точно, — ей захотелось ответить по-военному.

— Вот что, девочка, — князь нахмурился, будто бы не одобрял такой ее боевой задор, — Я хочу, чтобы ты помнила. Это не то задание, ради которого стоит рисковать. Понятно?

— Так я это…

— Знаю я как ты «это», — проворчал князь, — Учти, этих Красных Собак я и сам на обратном пути собирался выгнать из крепости. И то, что кто-то сделал это до меня, я расцениваю как добрый знак. Так что, не так уж важно, выяснишь ты, кто их перебил или нет. Ясно?

— Ясно, князь.

— Ну, тогда в добрый путь. А к миссии с военнопленными отнесись с серьезностью, — дождавшись ее утвердительного кивка, князь развернулся и пошел в свою каюту.

Стояло раннее утро, улицы были еще пустыми, и из Ойсбурга они выбрались довольно быстро.

— Ольха, — спросил ее дядя Леша уже на тракте, — Ты расстроена чем-то, или мне показалось?

— Да так, задумалась.

— Ну? — дядя Леша смотрел выжидающе.

— Из нашей столицы мы тоже тогда вдвоем с Ясенем выезжали. Ну, он тоже порученец, как и я.

— А что случилось с ним?

— Ничего не случилось, — она вздохнула, — Просто я уже несколько месяцев его не видела. Мотается где-то по восточным лесам. Даже связи с ним нет.

— Ну, даст бог, свидишься.

* * *

Миха спешился, чтобы получше разглядеть следы:

— Свежие, — сообщил он через минуту, — Не ранее сегодняшнего утра, восемь конных и две повозки.

— Третий отряд за сегодня, — задумчиво сказал Ясень, — Лисы затеяли какое-то великое переселение?

— Учитывая, что они кочевники, я бы скорее решил, что Лисы собираются на войну, — возразил Миха, — Вот только, судя по количеству повозок, на эту войну они тащат все свое добро, включая детей и женщин.

— Тогда это должна быть довольно странная война.

Миха хмыкнул и запрыгнул в седло.

— Как бы то ни было, нам остается только идти следом, — сказал он.

— Знаешь, Миха, мы с тобой так давно мотаемся за этими Лисами, что мне кажется будто я знаком с тобой всю жизнь.

— Это верно, — Миха кивнул, — Мы уже и на восток прогулялись и теперь обратно на запад идем. И горы эти мне как родные стали. Давно уже Лисы нас петлями водят, но я чую, теперь не долго им от нас бегать.

— Откуда такая уверенность?

— Теперь я знаю, куда они направляются. Ты слышал о лисьем о городе?

— Я думал, это сказки.

— Нет, что ты. Скоро убедишься.

Миха оказался прав. Через час они въехали в небольшую окруженную холмами долину, сплошь уставленную шатрами из звериных шкур.

— Это и есть лисий город? — удивился Ясень, — Больше похож на кочевое стойбище.

— А чего ты ждал от лисов? — Миха рассмеялся, — Они же и есть кочевники.

Они въехали в долину и неторопливо двигались по ее окраине. Здесь было много народу, занятого привычным бытом. На кострах готовилась еда, сновали женщины, бегали дети. На них никто не обращал внимания. Но при этом ощущался настрой скорого пути, будто бы Лисы и впрямь готовились к великому переселению.

— Что будем делать? — Миха щурился и поглядывал по сторонам, — Искать здесь наших «дружков», все равно что иголку в сене.

— Для начала нанесем визит вежливости их барону. Я ж как никак княжеский порученец, а Лисы наши союзники. Так что, положение обязывает. Ты со мной?

— А ты уверен, что мы потом от этого барона выйдем живыми? — решил уточнить Миха.

— Совершенно не уверен.

— Тогда с тобой, конечно.

— Не сомневался в твоем ответе. Только сначала мы свяжемся с князем при помощи твоего замечательного устройства. Помнится, мы недавно видели речку. Она ведь нам подойдет?

— Вполне, — подтвердил Миха.

— Вот и ладно. Если мы придем к барону не просто так, а с посланием от князя, то может убивать нас он поостережется.

— Дело говоришь, — согласился Миха и развернул коня, — Возвращаемся к речке.