Дежурную часть Октябрьского РОВД освещала керосиновая лампа, всегда содержавшаяся в боевой готовности на случай отключения электроэнергии. Во мраке коридора бродили и перекликались сыщики, которых так и не отпустили по домам.

Высокий бледный старик, сжимая в руках старенькую двустволку, стоял, прислонившись к деревянному барьеру, из-за которого бросал на ружье неодобрительные взгляды капитан Ковтун.

— Сам поедешь? — спросил он у Логинова. Тот отрицательно мотнул головой.

— Следователь прокуратуры вот тоже ехать не желает. Нет криминала, говорит.

Прокурору, что ли, позвонить?

— Чего ему звонить? — отозвался копавшийся в оперативном чемодане эксперт. — Тоже не разгонится. Взяли моду — на трупы не выезжать. Мы, значит, быдло, давай, куда ни попадя. А они белая кость. Положено ведь…

Николай не обращал внимания на эти привычные дрязги. Перед ним маячила груда развалившегося штабеля и черная дыра в ее основании. Был же там, своими глазами все видел и ни черта не сделал. Не успел, не смог. Опять не сработал чертов механизм. Тот на ужин укатил, другому так все до фени. И хоть Николай понимал, что даже сработай органы четко, все равно бы не успели предотвратить беду, ибо слишком быстро вновь дал о себе знать зверь, но от этого легче не становнлось, и начальник розыска не мог отделаться от чувства личной вины в происшедшем. Надо было не в телефоны названивать да по отделу топтаться, а рявкнуть как следует на Ковтуна, чтоб вприпрыжку общий сбор обеспечил, чтоб на себе охотников притащил.

А самому взять оперов — автоматы в руки, нору проверить и чесать, чесать местность. Логинову было бы легче, узнай он о несчастье, шастая где-нибудь по мокрым буеракам в поисках медвежьих следов.

— Ты сбор объявил? — спросил Логинов дежурного. — Я смотрю, так и нет никого.

— Обзвонил, кого смог, — буркнул Ковтун, не поднимая головы от лежащего перед ним журнала для черновых записей. — Не подтянулись еще.

— Машина подошла?

— Вон, у крыльца стоит.

Начальник розыска глянул на старика, принесшего в отдел скорбную весть.

— Группа поедет — его пусть захватит, чтоб по улицам не гулял. Так, вызывай сюда наряд охраны. Гаишники еще на линии? Тоже в отдел их давай.

— Охрану трогать не будем, — возразил дежурный. — Они объекты объезжают. Света же нет, сигнализация не работает. Поставят на уши магазин или базу, что тогда?

— Ничего тогда. Переживем на крайний случай. Или будем магазины охранять, а зверюга пусть резвится?! Короче, так, опергруппу отправишь на своей машине.

Гаишники пусть охотников хоть под конвоем везут. Открывай оружейку, сыщикам автоматы надо выдать. Охрана подъедет — выскочим к норе. И слушай, хорош вола иметь, давай общий сбор на полном серьезе! Онуфрий на связь не выходил?

Но начальник отдела знать о себе так пока и не дал. Ковтун, судя по всему, понял наконец, что и впрямь пришла пора объявлять тревогу. Логинов стал объяснять ему, чтоб не очень полагался на схему оповещения, разработанную инспектором гражданской обороны, с ней вечно сбои и неувязки, но дежурный только отмахнулся: не учи, сам знаю. Николай решил, что учить его действительно не стоит, теперь-то люди соберутся в ближайшие тридцать-сорок минут. А быстрее все равно не получилось бы, даже если б на поселок уже падала атомная бомба.

— Вы это, — подал голос старик с ружьем, — вы, ребята, поосторожнее. Я на Катерину поглядел — медведь этот… Господи помилуй. Страшное дело. Не зря люди про нечисть толкуют. Так что с оглядкой надо.

— Ничего, отец, — криво усмехнулся Николай. — Нечисть вычистим.

— Это уж обязательно, — затряс головой дед, — это уж вы постарайтесь.

После короткого инструктажа сыщики гурьбой повалили вооружаться. Предстоящая опасная операция их взбодрила. В коридоре мелькали лучи фонарей, кто-то полушутейно орал на нерасторопного помдежа, не спешащего отпирать оружейную комнату.

С охраной, однако, выходила заминка. Экипаж передал по рации, что вынужден менять проколотое колесо, а потому прибудет не раньше, чем через двадцать минут.

Требовалось еще подкачать латаную-перелатаную запаску. Логинов выругался.

Хорошо, хоть Ковтун, проникшись наконец, развил бурную деятельность, слал в эфир грозные понукания, говорил сразу в два телефона, и даже умудрился подключить к подъему личного состава автомобиль «скорой помощи». Плоды его стараний были налицо: в дежурной части на деревянном барьере уже «висели» первые, явившиеся на зов сотрудники.

Оживление оперативно-служебной деятельности слегка повысило настроение Николая.

Он с нетерпением ждал охотников, не лишних как при проверке берлоги, так и для общей облавы на зверя.

Логинов остановился перед распахнутой дверью одного из кабинетов. В глубине, на подоконнике, мерцала свеча. За столом, заваленным бумагами, сутулился оперуполномоченный Седых.

— Так! Все при деле, а ты чего тут?

— Дежурю, — поднял голову оперуполномоченный.

— Ну так ехал бы на труп.

— Да я собирался, а Ковтун сказал — не надо. Емельянцева послал, потому что потерпевшая — его какая-то родня, А меня оставил, вдруг кража где-нибудь.

— Перестраховщик твой Ковтун, — буркнул Николай, — каждого шороха боится.

Седых пожал кривоватыми плечами.

Чтоб не показывать своего нетерпения, Логинов вернулся в кабинет. Едва сел за стол, снова одолело раздражение, Пупки ведь надорвали, сражаясь за повышение процента раскрываемости, будь она не ладна! И «подчищенные» трудовые книжки искали, которые статистика учитывает наравне с кражами и грабежами; и мелкое хулиганство в категорию злостного переводили; чего только еще не выделывали и по какой ерунде ни возбуждали дел! Дела, конечно, потом прекращали — какой суд бы их принял?! — «процент» падал, но главное вовремя отрапортовать. А потом — опять начинай сначала! Но вот случилось настоящее «чэпэ» — и что? А ничего! Одесский шум, похожий на работу.

Но практичный Логинов не любил долго предаваться абстрактным размышлениям.

Закипавшая в нем злость требовала выхода и конкретного приложения Николай выругался. Труженики управленческих структур, организаторы-контролеры, мать их так! Хороший парень Серега Репин, нечего сказать, но лучше бы он у себя в управе цифирки перемножал. А то приехал, такого наорганизовывал, что у нормальных людей чуть крыша не поехала. И завуча приплел, и вообще черт знает что!

Больше всего Логинова бесило то, что в конце концов он и сам начал подумывать — нет, не про кундигу, конечно! — но о какой-то непонятной причастности Григория Олконтовича ко всей этой истории.

Черт бы Серегу побрал! Вот они, маньяки-педагоги. Устроили себе лежку на старом складе. Чем, кстати, сейчас занимается автор идиотских версий? Накатил пару стаканов и кувыркается с радиошалавой? В городе ее не трахнул, так решил на лоне природы упущенное наверстать!

Логинов испытал сильнейшее желание позвонить коллеге на фатеру и обломить кайф.

Он пододвинул к себе телефон, крутанул диск. На том конце линии долго никто не отзывался, и Николай уже начал думать, что ему не доведется получить свое маленькое удовольствие. Но наконец в трубке прозвучал странный, плохо узнаваемый голос Сергея:

— Слушаю.

— Балдеешь? — осведомился Логинов. — Ну, молодец!