Бен наконец понял, как лучше освободиться. Он должен признать мастерство того, кто привязал его. Это была профессиональная работа, но не ровня ему, лейтенанту флота. Во время службы Бен выиграл много пари, развязывая узлы, правда, они не были завязаны на его запястьях. Но он справится с ними, подумал он.

Удовлетворенный, он оставил веревки в покое. Его беспокоило растущее онемение в руках, но он решил потерпеть. Так он мог узнать больше информации, продолжая завоевывать доверие Мэган, а потом заставить ее развязать его. Она сказала, что не знала, где держали короля, но, возможно, она знала больше, чем думала.

Вспомнив о Мэган, он нахмурился. Она признала, что была вынуждена помогать заговорщикам, чтобы защитить свою трехлетнюю дочь. Используя ее, Бен сам подвергает ребенка опасности. Что же делать? Как поступить, не сделав вреда Молли? Очевидная симпатия, возникшая между ним и Мэган, могла только усугубить дело.

Это всего лишь физическая реакция, говорил он себе. Ему было жаль ее, но он не собирался позволить, чтобы какая-либо женщина еще раз завоевала его сердце, как бы красива она ни была. Он не мог отрицать, что она нравилась ему, но она была из семьи, которая жила на грани закона. Она признала, что ее брат был одним из организаторов заговора против королевской семьи.

Мэган очень напоминала ему Марину, подумал Бен, ожидая почувствовать привычную выворачивающую наизнанку скорбь. К его удивлению, он ощутил лишь грусть, значит, боль после смерти его невесты наконец начала притупляться. Возможно, так и должно быть. Или причиной была золотоволосая Золушка Мэган со своими заботами и печалями.

Он сжался, когда дверь открылась, расслабившись снова при виде Мэган. Она несла графин с водой. И снова он был загипнотизирован ее движениями, плавными и грациозными, как будто она двигалась под музыку, которую только она могла слышать.

— Мой брат ушел, ваше высочество, — сказала она.

Он наблюдал, как она наливала воду в стакан на туалетном столике.

— Итак, вы сейчас одна?

Немного воды пролилось на столик. Хорошо. Не один он чувствовал, как между ними накалялся воздух.

Она взяла детское полотенце из шкафа и промокнула воду, потом повернулась к нему, сжимая полотенце.

— В доме никого нет, но люди Шейна патрулируют сад и лес.

— Нет причины, чтобы держать меня связанным. — Бен пристально глядел на нее.

— А откуда мне знать, что вы не попытаетесь бежать, — возразила она.

— Слова вашего коронованного принца будет недостаточно для вас?

Казалось, она не заметила, что он еще не дал его.

— Я думаю, достаточно. Но вы должны потом предоставить мне возможность связать вас снова до того, как вернется Шейн. И держитесь подальше от окна. Мне бы не хотелось, чтобы остальные узнали, что я освободила вас.

Он одарил ее ослепительной улыбкой.

— Я не хотел бы, чтобы у вас были проблемы с вашими друзьями.

— Они мне не друзья. — Она положила полотенце и уселась на кровать. Нагнувшись над ним, стала развязывать. Он расправился бы с ними в два раза быстрее, но, без сомнения, было гораздо приятнее лежать и ощущать ее тело, опирающееся на него и благоухающее восхитительным ароматом роз.

— Вы совсем не такой, каким я ожидала увидеть члена королевской семьи, — заметила она.

Бен почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Он спросил:

— А что вы ожидали увидеть?

— Высокомерие, возможно. Меньше внимания к вашим подданным.

Она не будет обижена вниманием, подумал он, если не поторопится. Ее близость сводила его с ума. Неужели она не чувствовала его состояние? В таком случае она была более невинной, чем считала себя. Вслух он высокопарно произнес:

— Обязанность королевской семьи — служба людям Эдембурга. Здесь нет места высокомерию.

Она закусила губу.

— Шейн говорит не так. Согласно его мнению, королевская семья — паразиты, истощающие людей.

Наконец освобожденный, Бен опустил руки, корча гримасы, чувствуя, как кровь разливается по всему телу.

— А что вы думаете?

Она опустила свои длинные ресницы, как будто боясь открыть слишком многое.

— Я не согласна с ним.

Ее признание было ему приятно, и он попросил:

— Расскажите мне побольше о друзьях вашего брата.

Она встала, покачав головой.

— Они не стоят жизни Молли.

Бен скинул ноги с края кровати и взял девушку за руки. Он почувствовал мозоли на ее пальцах, и ему стало не по себе. Она объяснила, что у нее трудная жизнь и ей приходится много работать. Ему стало жаль ее.

— Вы сказали, что ваш ребенок сейчас в безопасности. Я уверен, что так оно и будет.

Ее большие глаза наполнились слезами, и она крепко зажмурилась.

— Если бы это было в ваших силах…

— Поверьте мне.

— Ваше высочество, я хотела бы, но…

Он догадался об остальном.

— Кто-то вам уже преподал урок, что нельзя слишком доверяться. Кто он, Мэган?

Она внимательно и пристально посмотрела на него, напомнив ему молодого оленя, которого он однажды фотографировал в королевском лесу.

— Откуда вы узнали, что это был мужчина?

Он вздохнул:

— Так всегда бывает.

Он должен быть осторожным. Когда он встал с кровати, он увидел, как большая тень двигалась мимо окна в определенные промежутки времени. Чтобы не испугать Мэган и не вынудить ее звать на помощь, он двигался медленно, осторожно, разминая застывшее тело.

Он лег на пол и отжался несколько раз, чтобы его кровь опять стала нормально циркулировать, чем вызвал у Мэган восхищение. Им действительно можно было восхищаться, высоким, красивым, сильным. Когда он наконец поднялся, то чувствовал себя намного лучше. Она выглядела ошеломленной.

— Вы никогда не видели, как мужчина отжимается? — Ему была приятна реакция Мэган.

— Так — никогда. — Мэган смотрела на него влюбленными глазами.

— А ваш брат не увлекается спортом? — спросил он.

— Я не знаю, он не живет здесь.

Еще одно полезное известие для дальнейшего использования.

— Можно мне подышать свежим воздухом? — обратился он к ней. На улице он мог бы сориентироваться и определить, где находится.

Она склонила голову набок, думая.

— Никто не увидит вас во внутреннем дворике. Сюда, — пригласила она его, открыв вторую дверь, которая вела не в чулан.

Он так и подумал, что эта дверь ведет наружу. И не ошибся. Они вышли на маленький двор, примерно три метра в длину в каждом направлении. Двор был огорожен высокими каменными стенами, обвитыми плющом. Фиалки росли между посеребренными булыжниками под ногами. В центре стояло кресло на двоих, также обвитое плющом.

— Тайный садик Молли, — сказала Мэган, — за который я полюбила этот дом.

— Да, здесь есть простор детскому воображению, — согласился он, ступая во внутренний дворик. Свежий воздух наполнил его легкие, взбадривая и прибавляя сил. Положение солнца показывало, что уже было после полудня, значит, он находится у похитителей около шести часов. Он пришел в себя три часа назад, значит, без сознания он пробыл около трех часов. Он помнил, как был связан в машине, до того как наркотик свалил его окончательно, что давало ему около ста километров пути от места отправления.

— Вы на окраине района Старый Стэнбери, — предвосхитила она его мысли, — дом изолирован, поэтому нет смысла звать на помощь.

Ему и не надо помощи. Он уже все продумал. Ворот не было, но он прикинул, что через каменную ограду было перелезть проще простого. Для него, моряка, плавающего даже в штормовом море, такое препятствие не представляло особой трудности.

Его удивляла недальновидность и глупость похитителей. Он поражался, что брат Мэган и его друзья не подозревали, какой неподходящей тюрьмой был дом его сестры. К счастью для них, побег еще не был на повестке дня Бена. Пока он не узнает больше.

Он ласково прикоснулся руками к хрупким плечам Мэган.

— Я знаю, что вы хотите помочь мне, Мэган. Зачем же останавливаться на намеках? Почему бы не последовать за своим сердцем и не помочь спасти своего принца?

Жар его рук проникал через тонкое платье Мэган и жег как раскаленное железо. Но ей было приятно, и она не хотела, чтобы он убрал руки. Его жест напомнил ей, как давно мужчина не дотрагивался до нее. Тем более такой мужчина, ведь он к тому же был ее правителем. Однако она вдруг поняла, что ее чувство к нему не ограничивается только симпатией, оно растет в ней все больше и больше.

Пораженная своими мыслями, она вспомнила, что у Николаса были жена и ребенок. Его попытка использовать ее в своих целях делала его не лучше отца Молли. Она освободилась из его рук.

— Я хочу вам помочь, ваше высочество, но вы не должны трогать меня, — сказала она, зная, что ее слова звучат до глупости чопорно, но иначе у нее не выходило.

— Я не буду, пока вы сами не захотите, — пообещал он, и его голос звучал тихо и убедительно.

— Как я могу хотеть? Вы исполняете обязанности короля, и вы женатый человек.

Он нахмурился, и она удивилась, что его так же притягивало к ней, как ее к нему, несмотря на то что для него такое поведение было неподобающим.

— Вы правы. — Он провел рукой по лицу.

— Вам лучше войти внутрь до того, как вернется Шейн.

Он не узнал ничего нового, подумал Бен в негодовании. Он приблизительно определил, где находится сам, но где держали его дядю, короля Майкла, он так и не узнал. Придется воспользоваться симпатией между ним и Мэган, чтобы попытаться узнать больше. Он не хотел признаться даже самому себе, как его волнует Мэган. Он повернулся, как будто собрался войти в дом, и закрыл собой часть прохода так, что Мэган оказалась между ним и железной скамейкой.

Мэган поняла, что попала в ловушку. Она почувствовала, как участился ее пульс, когда между ней и принцем осталось расстояние не больше толщины ладони. Странно, она не испугалась, хотя, казалось бы, должна, ведь Николас был достаточно большим и сильным, чтобы взять над ней верх. Ее чувства обострились, они выдавали ее желание, выражавшееся как ответ женщины на привлекательного мужчину. В голове Мэган проносилось, что он занимает высокий пост правителя государства, но это не помогло унять дрожь, охватившую ее. Не помогли и увещевания, что ее чувства были только результатом того, что он был пленником в ее доме. В нормальных обстоятельствах он не признал бы даже ее существования…

Неужели она поступила глупо, освободив его, поверив ему на слово, что он не попытается сделать ничего неприличного? Сейчас она еще раз убедилась, что нельзя верить мужчине на слово. Однако напоминание о предательстве отца Молли не помогло Мэган. У нее в горле пересохло, когда она представила себя в объятиях принца и его поцелуй. Ее собственные руки обнимали его. Она жаждала быть любимой им.

Им?

Что такого было в принце Николасе, что рождало такие мысли в ее голове? Мэган попыталась охладить жар, бьющий из нее через край. Отец Молли тоже был женат. Мэган узнала об этом, когда была беременна. Она поклялась никогда больше не позволять мужчине использовать ее. Однако вот сейчас ее охватило такое сильное желание, что она едва могла дышать.

Ее воображение рисовало картины, что она одна с Николасом, не в тюремном заключении со стражами, которые могут услышать любой звук, а действительно одна. Где-то внизу живота появилась сладкая боль. Сейчас она боялась, но не его. Себя и того, что он заставлял ее чувствовать.

Бен видел, как загорелись огоньки в ее глазах, и был уверен, что ее испепеляла та же страсть, что и его. Пожар близости, бушующий между ними, необходимо было погасить. Жаль, что он не доверял ей настолько, чтобы сказать, кто он такой. Тогда ничто бы не помешало ему взять ее в свои объятия и выпить всю сладость близости.

Он представил, как его губы сливаются с ее губами, и его пронзило сильное желание.

Ее вздох показался слишком громким в тишине пространства. Он вызван желаниями, которых Бен был лишен, с тех пор как умерла Марина. Вместо этого он с головой погрузился в работу, приобретя репутацию энергичного человека, который мог управлять всем. Смешно. Сейчас он не мог управлять даже собой из-за предательской привлекательности женщины.

Мэган хотела его так же сильно, как он хотел ее, осознал он с изумлением. Казалось, она совершенно забыла, что была его тюремщицей. А он забыл, что находится в плену.

Усилием воли он сдержался, чтобы не обнять ее, и оставил достаточно безопасное расстояние между ними, как бы говоря, что все нормально, что он не тот, за кого она его принимает. Он дал ей свободу действий — все, что было в его силах, согласившись только на то, что она была готова ему дать. Он чувствовал, что только так и нужно поступить.

О чем он думал? Он не понимал своего поведения. Голова была забита только желанием к ней, хотя он сознавал, что она была на другой стороне, вне зависимости от того, хотела она этого или нет. Он же должен был выполнить свою работу, ради которой он здесь оказался. Однако пламя страсти сжигало его изнутри. Сознание того, что он не может иметь ее, только заставляло его еще больше хотеть ее.

Он сказал себе, что может узнать больше хитростью, чем противоборством, но он знал, что не был честен с собой. Он не хотел целовать Мэган по обязанности, он хотел, чтобы все произошло у них по взаимному желанию и согласию. Только так они могли доставить друг другу счастье любви.

Видя образовавшееся свободное пространство, Мэган воспользовалась им, сказав:

— Вы член королевской семьи, и ваша семья ждет вас.

В ее голосе слышалось то же сожаление, что испытывал и он. Честь и достоинство могут быть проклятьем, подумал он, вздохнув и еще раз убедившись, что ее пылающие щеки и испуганный взгляд говорят о ее чувстве к нему, которое она так неумело прячет. Почему они не могли встретиться при других обстоятельствах? Тогда ему не пришлось бы сдерживаться и подавлять себя. Он думал, что после Марины никогда не будет чувствовать ничего подобного. К несчастью, это произошло не с самой достойной женщиной в Эдембурге, а с женщиной, которая меньше всего должна была бы интересовать его.

— Мы должны войти, — напомнила она, — мне нужно связать вас до того, как Шейн обнаружит, что я отпустила вас.

Бен взял ее за плечи и заставил посмотреть на него.

— Вам не обязательно меня связывать. Вы можете помочь мне. Подумайте о своей маленькой девочке.

В ее глазах был холод, момент близости прошел. Он отпрянул. Как же он обманулся! Он должен был воспользоваться, когда у него был шанс, сказал он себе, но почему-то он не жалел о своем бездействии. Он найдет другой способ сделать свое дело, не используя женщину, которая заслуживала лучшего.

— Я думаю о ней. Вы войдете или мне позвать на помощь?

Он зашел.

— Могу я хотя бы сначала воспользоваться вашей ванной? — спросил он, когда она указала ему на кровать.

Она провела его через первую дверь в коридор. Выбеленные стены и отполированный деревянный пол не дали ему никакой информации. Он хотел пройти дальше, но она преградила ему путь.

— Ванная там.

Он мог бы применить силу, но не хотел подвергать ее или ее ребенка риску, пока не было необходимости.

— Наверное, вы не захотите войти и помыть меня.

Она вспыхнула. Ему было приятно видеть, что компания друзей ее брата не огрубила ее.

— Вы уже достаточно взрослый, чтобы справиться самому.

Она покраснела еще больше, когда ей пришло на ум, что он мог по-разному воспринять ее фразу.

Он решил поддержать ее шутку и спросил:

— Откуда вы знаете, что я не пролезу через окно?

— Не пролезете.

Вскоре он убедился, что окно было слишком маленьким, чтобы вместить его широкие плечи. Он принял душ, потом быстро изучил содержимое туалетного шкафчика. Среди всевозможных туалетных принадлежностей и средств по уходу за детьми он не нашел ничего. Но он нашел источник восхитительного аромата роз — маленькую лабораторию эфирных масел и цветочных ароматов, которой пользовалась его красивая тюремщица.

Он взял бутылочку с написанной от руки этикеткой, снял стеклянную крышечку и глубоко вдохнул. Определенно это был запах Мэган. Еще долго он не сможет нюхать розы, не думая о ней.

Она ждала, когда он вернется в холл. На стене позади нее висела фотография в рамке с изображением Мэган и ребенка, который был похож на нее как две капли воды. Миниатюрную копию матери, конечно же, звали Молли.

— Ваша дочь очень похожа на вас, — прокомментировал он.

— Люди говорят, что она вся в меня.

— Совсем не похожа на отца?

Мэган покачала головой и приняла непроницаемый вид.

— Ложитесь, я вас попробую связать, — сказала она строго.

Он лег, и ему потребовался максимум усилий, чтобы сдержать себя от желания поцеловать ее, заставить прилечь рядом. Она старательно связывала его. Видно было, что она делает это в первый раз. Он заметил, что с ее неумелыми попытками его связывания труднее будет справиться, чем с более умелой версией, когда он захочет освободиться. Но он терпел, как терпел ее тесное соприкосновение с ним. По существу, ей приходилось прикасаться ко всем частям его тела, и он заставлял себя не отвечать на ее движения возникавшими в нем ощущениями.

— Как вам кажется, они нормально выглядят? — спросила она.

Он мог только сдавленно промычать о своем согласии.

Каждый раз, когда она протягивала веревку через его тело, чтобы приладить узлы, ее грудь оказывалась на уровне его губ, и он задыхался от накатывающего на него желания. Казалось, она не осознавала, какое действие производила на него своими движениями, и продолжала усердно работать.

— Удобно? — спросила она, укрыв его легким покрывалом.

Он чуть не задохнулся от горячей волны неутоленной жажды, нахлынувшей на него огромным потоком. Связанный и беспомощный, он никогда не чувствовал себя таким возбужденным. Воспоминание о близости между ними во дворе заставляла его дрожать и автоматически напрягаться, чтобы высвободить руки, готовые обнять Мэган. Но он не мог. Вдруг он понял, что не сможет больше разыгрывать из себя белого рыцаря и держать дистанцию перед лицом такого соблазна.

— Сойдет, — сказала между тем она, вставая, — мне нужно идти. Шейн скоро вернется.

— Вы придете покормить меня еще? — спросил Бен с надеждой.

Она покачала головой:

— Я не смогу. Мне нужно будет уйти.

— Чтобы повидаться с Молли?

— Да, вчера я забирала ее в такой спешке, что забыла ее любимого плюшевого мишку, мистера Снага. Она не сможет заснуть без него.

Бен поднял голову, указывая глазами на потертого медвежонка, сидящего на подушке возле его головы.

— Мистер Снаг, как я предполагаю? — спросил он.

Она кивнула.

— Если Шейн будет искать меня, то ему скажут, что мне пришлось пойти в магазин за продуктами, — сообщила она Бену.

— Почему вы уверены, что за вами не будут следить?

— Я вылила молоко в раковину и выбросила продовольственные продукты, поэтому, я думаю, они поверят. Это единственное, что мне пришло в голову. Я и так очень долго не видела Молли, я не могу без нее. И потом, она действительно будет плакать перед сном, если с ней не будет ее любимого медвежонка.

Бен понял страдания Мэган, она была хорошая мать. Но если она выйдет из дома, он мог бы попросить ее отослать записку от него в замок, но не был уверен в том, что ей повезет уйти не остановленной дружками ее брата. Другая мысль пришла ему в голову.

— Почему вы не ушли сразу, вместо того чтобы ухаживать за мной?

— Тогда не подошло время. Я еще не была готова, — ответила она.

Конечно, она хотела помочь ему, догадался Бен, невольно обрадованный этой мыслью, но тут же охладил себя, вспомнив, что она принимала его за коронованного принца.

— В любом случае спасибо, что вы были рядом, — сказал он грубо.

Она помолчала, прошлась по комнате, поправила покрывало на нем.

— Я всего лишь думала о Молли, — сказала наконец она и ушла, не обернувшись.

Когда Бен остался один, он не мог ни о чем думать, кроме того, как приятно было бы держать Мэган в своих объятиях, целовать ее, ласкать ее тело, пышную грудь. Он до боли хотел сделать это реальностью.

Но, скорее всего, такое не могло произойти на самом деле. Когда все благополучно закончится, а он был уверен в этом, она с легкостью могла попасть в тюрьму за участие в похищении короля. Конечно, Бен будет давать показания в ее пользу, но будет ли этого достаточно? Он знал все исключительно по ее рассказам, но как было в действительности, можно только предполагать.

Он прогнал все сомнения. Страх в ее глазах был неподдельным, он мог поклясться. Она была такой же жертвой, как и король. Бен надеялся, что убедит судью не отсылать ее в тюрьму, ведь что тогда станет с маленькой Молли?

Бен отбросил мысли о Мэган. Он должен был думать об освобождении. Он попробовал развязать себя. Но неумелые узлы Мэган, как он и предполагал, не поддавались. Надо было найти к ним свой ключ. Пока он пытался ослабить узлы, игнорируя растущую боль в запястьях, где веревка особенно сильно врезалась, он решил проанализировать сложившееся положение дел.

Он был в скромном коттедже на краю леса недалеко от старой части города. Король был жив, но в плохом состоянии, и его держали в другой части города. Похищениями занималась группа, к которой принадлежал брат Мэган. У Бена складывалось мнение, что они действовали с помощью кого-то из дворца.

Бену не нравилась мысль, что здесь замешан кто-то из членов королевской семьи, но факты были налицо. Никто не мог знать, когда, где и на какой дороге должны появиться члены королевской семьи. Кто-то давал информацию. Кто? Джейк Стэнбери был оправдан. Брат короля Майкла, Эдуард, и его сын Люк вернулись в Эдембург спустя годы. Бен видел, как Эдуард любил Майкла, несмотря на их долгую разлуку. А его старший сын Люк очень старался примирить их. Так кто оставался? Бен не знал, что и думать.

Огромного роста детина принес ему тарелку супа. Вероятно, охранник, решил Бен. Его тень он видел в окне в определенные промежутки времени. Самого Шейна Бен не видел, но догадывался, что скоро увидит, и не жаждал встречи с ним. Человек, который угрожает собственной сестре и племяннице, вряд ли будет приятной компанией.

— У тебя есть имя? — спросил он охранника без особой надежды на ответ.

К удивлению Бена, человек ответил, заикаясь:

— Д-д-дейв.

— Ты тоже замешан в похищении, Дейв?

Человек пробубнил что-то сердито и приподнял голову Бена так, чтобы тот мог пить суп из тарелки. Он вспомнил, как Мэган кормила его, и заставил себя проглотить суп, зная, что ему нужно поддерживать силы. Неуклюжий гигант протер его рот не очень чистой тряпкой, отвязал его, предложив умыться в ванной, на что Бен ответил отказом. Ворча, Дейв снова привязал Бена и оставил одного.

Бен попытался заснуть, но не смог. Очень неуютно. Мысли о Мэган заставили его чувствовать себя еще более неуютно. Он боялся, что ему предстоит длинная ночь.