Бобби за рулём, мы едем в аэропорт. Мы прекрасно провели выходные, компенсируя то время, которое не виделись. Мы много играли в шахматы, много ели, причём много того, что приготовил я. Я также рассказал ему побольше о Джульетте, но про инцест не упоминал. И я сказал про болезнь Альцгеймера. Он знал, что я что-то скрываю. Но Бобби свой секрет не раскрыл.

– Секреты порождают секреты, – сказал он, а я просто ответил:

– Да, отец Бобби.

Кстати, в прошедшие выходные не только Бобби составлял мне компанию. Я также принимал у себя персидского кота Джульетты, мистера Попугая. Джульетта, которая называет себя «консультантом по вопросам семьи и брака кота и попугая», посчитала, что расставание на недолгое время пойдёт только на пользу этой паре!

– Я поражён, что ты согласился приглядеть за котом, папа, – нарушает поток моих размышлений Бобби, когда мы направляемся к шоссе. – Ты даже не забывал убирать кошачий лоток.

– Любовь – магическая вещь. А у меня в прошлом была соответствующая подготовка – я менял подгузники одной определённой личности.

– Может, эта личность сможет отплатить тебе любезностью за любезность, когда ты, будем надеяться, доживёшь до 120 лет!

– Я обратил внимание, что кот не ел, когда блюдце с едой стояло рядом с лотком. Кошачья дилемма: оставаться голодным или есть рядом со своим туалетом, нарушая принципы гигиены. Я сталкиваюсь с дилеммой: запятнать свою личность лицемерием или быть доносчиком, быть отвергнутым и стать живым мертвецом.

– Зачем делать в смешной истории грустный конец, папа? Ты хочешь, чтобы и мне было грустно?

Несмотря на то, как нам было хорошо и весело, я уже сейчас немного в депрессии, уже переживаю из-за его отъезда до того, как мы попрощались. Я не хочу быть один в стеклянном доме, где единственными моими спутниками являются кусачие проблемы. Я ругаю себя, потому что беспокоюсь из-за того, что не случилось, или из-за того, что я не могу контролировать. Утрата напоминает человеку о других утратах.

Мы проезжаем мимо старой каменной церкви, увитой плющом.

– Почему в нашем доме никогда не было религии, папа? Мы никогда не ходили в мечеть, церковь или синагогу, или пагоду, если только на чью-то свадьбу, похороны или бар-мицву.

– Мне очень жаль, Бобби, если ты чувствуешь себя из-за чего-то ущемлённым, что, по твоему мнению, ты что-то упустил.

– Я не жалуюсь, – говорит он. – Это просто наблюдение. У меня нет ощущения духовной пустоты или чувства духовной полноты. У меня просто ощущение духовной неопределённости или туманности, как ты бы сказал.

– Если это плохо, то прости меня также и за это, – шучу я.

Он улыбается.

– Я знаю, что ты почитаешь истину, вдохновлённую наукой, этикой, даже поэзией, даже, что странно, сутью каких-то религий. Но, по правде говоря, есть у тебя какая-то вера? И, пожалуйста, не раздражайся из-за того, что я повторяю этот вопрос.

– Я верю в Божественную Мать-Землю и Божественного Отца-Солнце, как в божества. Они питают цветы и души, у которых одна и та же суть!

– Правда? – мы оба хохочем. – А теперь расправь крылья, как гордый павлин-поэт, вместо ответа. Папа, это всё, что ты можешь сказать?

– Хорошо. У меня есть вера только, когда я сижу за рулём автомобиля и еду в снежную бурю. Слабохарактерные атеисты обращаются к Богу во времена голода, кризисов или когда сидят в окопе, а везде вокруг них рвутся снаряды! Даже если бы рай был гарантирован, лишь немногие бы приветствовали смерть. Мне хотелось бы, чтобы все священнослужители прямо сейчас отправились в рай. Они постоянно о нём говорят – о том, как замечательно в раю. Посмотри, как попы и аятоллы борются за то, чтобы избежать скорейшей отправки в рай, держась за аппаратуру, продлевающую жизнь, даже если Бог и хочет видеть их у себя в раю без промедления!

– Я не имел в виду авраамические религии, папа. У тебя есть духовная жизнь? Или ты думаешь, что значение имеет только материя и никому не следует верить в то, что не является материальным? «Жизнь – это праздник группы атомов в одном теле, а затем – фьють!» Разве это не твоё высказывание?

– Человек смертен в этом мире; но человечество может быть почти бессмертным в этом мире. Я называю эту простую идею вселенским оптимизмом. А теперь я говорю серьёзно.

– А ты веришь в бессмертие человека в следующем мире?

– Нет. Нет никакого следующего мира, только один мир, только этот мир.

– Так скажи мне, во что ты веришь, папа?

– На самом деле я думаю о философии жизни, новой религии, или не-религии для меня – новой духовности без атрибутов типа Бога, Сверхразума, Духа или скрытой Силы. Вероисповеданиям тоже нужна модернизация, как транспортным средствам или здравоохранению.

– Ты, папа, в некотором роде пророк?

– Нет, Бобби, только в некотором роде что-то. Для усиления существующей веры не нужны гении или новые откровения. Я думаю об этом большую часть своей взрослой жизни. Посмотри, сколько у нас уже религий – свыше тысячи христианских конфессий только в США.

– Ещё одно вероисповедание – это как раз то, что нужно миру, – делает вывод он, посмеиваясь.

– Нам нужен новый вид мышления или верования, Бобби, причём гораздо больше, чем любой новый гаджет, или вариация старых вероисповеданий, которые загоняют в угол, ставят в безвыходное положение человеческий дух. Нам нужна вера, свободная от страха и чувства вины, старых сказок и неподтверждённых заявлений типа другого мира. Современная вера, которая развивается вместе с человеческим интеллектом, наукой и мудростью, а не та, которая замедляет прогресс, – вера, которая отдаёт человеческую судьбу в человеческие руки, а не в руки внеземной сущности, которая не поддаётся пониманию, и спекулянтов, которые достойны порицания. Я хочу философию жизни, которая не полагается на раннее внушение каких-то идей или догм, чтобы завоевать обращённых, а полагается на разум, доказательства, земное видение и духовность. Вера, разработанная для думающих людей, а не для верящих людей!

– Это тип рационального гуманизма типа унитарного универсализма?

– Это синтез из многих мыслей, наук, религий и духовных путей плюс мои новые идеи.

– И это мне приходится выслушивать.

– Хорошо, но не забывай, что это только предварительные мысли из серого, а не откровения с неба, – я показываю на свой череп и продолжаю: – Я называю это ПайяРах. Пайя на фарси означает «бессмертный». А рах означает «путь, тропа». ПайяРах – это одновременно и путь к человеческому бессмертию в этом мире, а не в следующем, и цель. Есть пять «пайе» или столпов, или основ, как средств для актуализации ПайяРах. У них персидские названия, потому что они вначале пришли мне в голову на фарси. Но они не выбиты в камне. ПайяРах даст человечеству шанс узнать происхождение всего сущего, происхождение жизни и магию сознания. Это также ускорит создание представляемого человеком рая на много поколений.

– Но человеческое саморазрушение не даст реализовать ПайяРах.

– Надо надеяться, что постепенное следование вселенскому оптимизму этого не допустит.

Бобби выезжает на скоростное шоссе, умело обходит большой грузовик и на большой скорости едет по левому ряду. Он больше не задаёт вопросов. Я воспринимаю это как разрешение продолжать.

– ПайяРах уходит корнями в реальность и в наше знание реальности, которое является динамичным. Называй это религией или анти-религией, как хочешь. ПайяРах не требует слепой веры и следования догмам. Это не обещание пирога на небе и не искушение нас, чтобы верили в прибытие спасителя в этот мир или судьи в следующем – того, который практиковал с нами суровую любовь. Она уважает и полагается на истину, установленную наукой, разумом, интуицией, коллективной мудростью, даже поэзией, даже нынешними вероисповеданиями. Она будет исследована и снова исследована, её пластичность позволит её менять. На ПайяРах влияет Иисус, как проповедник любви и прощения, и Будда, как проповедник сочувствия и отсутствия насилия.

– Папа, хватит рекламы. Что там за пять столпов или основ?

– Боже, теперь, когда у меня, наконец, появился слушатель, он оказывается самым нетерпеливым!

– Хорошо, папа, я буду себя правильно вести, только не забывай, что до аэропорта осталось совсем немного.

– Возможно, именно поэтому Моисей записал десять заповедей. Неопалимая купина подгоняла его, а до аэропорта было всего несколько тысяч лет. – Мы вместе смеёмся, и я продолжаю: – Первый столп – это Агахи-Гараи, Агахи означает «осознание» или «осознанность», как в дзен-буддизме или суфизме. Гараи означает «склонность, предрасположенность». Таким образом, Агахи-Гараи означает предрасположенность к осознанности. Этот столп поможет приподнять личность и духовно, и познавательно. Жизнь не должна быть борьбой за бунгало в раю, а развитием нового сознания и нового осознания для новой жизни на Земле.

– Но, папа, как нам достичь этого вселенского осознания?

– Путём медитации, путём концентрации на реальности, самокритики, искреннего скептицизма, путём приобретения знаний и мудрости. Но не путём внушения определённых идей и догм нашим детям с использованием тысяч вероисповеданий. Осознание прекращает обманывать себя и других. Оно будет помогать самореализации и реализации ПайяРах.

– Я вижу в первом столпе дзен-буддизм и суфизм.

– Я пытаюсь объединить всё хорошее из человеческого опыта и созданного человеком.

Я делаю большой вдох, словно поднимаюсь со дна моря с жемчугом в руке. Я продолжаю, будто помолодевший от внимания Бобби:

– Второй столп – это Пейваст-Гараи. Пейваст означает «соединяться, объединяться». Пайваст-Гараи означает предрасположенность к объединению и сотрудничеству, как клетки в теле.

Этот столп имитирует эволюцию, но делает это сознательно. Миллиарды лет назад одиночные клетки в первобытной среде постепенно объединились и стали многоклеточными растениями, животными и людьми. Этот столп, или основа создаст демократичное и свободное от эксплуатации общество разумных личностей, где наука о мире, наука о сознании и наука о любви станут важными науками.

– Карл Маркс шептал тебе в левое ухо, а Руми в правое, да, папа?

– Может, и так, когда я дремал! Самоотверженность и целеустремлённость необходимы, чтобы подняться к высшим ступеням ПайяРах. Третья пайе или столп – это Джан-Гараи. Джан означает «жизнь». Джан-Гараи – это предрасположенность или стремление к сохранению жизни и окружающей среды и поддержке хрупкой взаимозависимости паутины существования. Мы сохраняем наше прошлое в книгах и музеях. И мы должны также сохранять наше будущее. «Зелёная» революция – это аспект этого столпа. Так же, как вид, мы должны улучшать наше качество, а не наше количество. Мне продолжать?

– Следующий поворот – к аэропорту.

Я отказываюсь спешить и чувствую себя так, словно нахожусь в аудитории.

– Четвёртый столп называется Данеш-Гараи. Данеш – это одновременно и знание, и мудрость. Данеш-Гараи – это предрасположенность к науке, искусству, мудрости и истине, это тяга к знаниям. Это подразумевает уничтожение алетофобии из нейросферы. Человек должен знать себя генетически, биохимически и психологически, и знать бытиё, и даже знать взаимоотношение между собой и бытиём.

Меня заставляет сделать паузу разрывающий барабанные перепонки шум пролетающего над головой гигантского самолёта.

– Наука и техника продвигают друг друга. Этот процесс расширяет человеческие возможности, но им нельзя злоупотреблять в войнах людей друг с другом и против природы. ПайяРах остановит это сползание к коллективному самоубийству.

– Твои слова заставляют меня волноваться, папа.

– Я признаюсь тебе, что чувствую необходимость в срочных действиях!

– А кто будет внедрять ПайяРах в жизнь, папа?

– Пока меня интересует связное представление этих идей. Я надеюсь, что те, кто посчитают их полезными, сделают то, что должно быть сделано. ПайяРах потребуется творческая и смелая политика на протяжении многих поколений. Человек каменного века впал бы в состояние шока, если бы смог увидеть нашу современность. Точно так же наше сегодняшнее общество будет представляться отсталым в сравнении с будущим обществом ПайяРах, когда отдельные люди будут смотреть на свои собственные интересы точно так же, как на интересы человечества.

Бобби следует по подъездной дороге к аэропорту. Аэропорт перед нами. Ещё один самолёт, огромный, как Ноев ковчег, отбрасывает на нас тень в форме эллипса и заставляет содрогнуться внутри, когда спускается к взлётно-посадочной полосе.

– А пятый столп, папа? У нас время заканчивается!

Кажется, сейчас Бобби не терпится дослушать меня до конца.

– Пятый Столп – это Хуби-Гараи. Хуби означает «доброта, великодушие». Хуби-Гараи означает предрасположенность к доброте, тягу к великодушию. Высшие Ценности добродетели – это истина и любовь. Персидский пророк Зороастр призывал к добрым словам, добрым делам и добрым мыслям. Пятый столп призывает человечество духовно верить не в сверхъестественное, а в истину и любовь. Такие ценности, как мир, нравственное поведение, справедливость, сочувствие, сопереживание и законность, – это логические производные от этих двух высших ценностей. История доказала, что заявления о любви к Богу или страхе перед Богом не являются ни необходимыми, ни достаточными для духовности. На самом деле некоторые из самых жестоких людей в истории заявляли о любви к Богу и страхе перед Богом.

– …Папа, ты знаешь, что сказал раввин Штейниц? – перебивает меня Бобби. – «Весь мир полон божественности».

– Что это означает? Вера в проникающую всюду божественность подобна вере в силу идолов отвести природные катаклизмы. Бобби, я знаю очень мало, я – только один муравей-интеллектуал в муравейнике, который я называю цивилизацией. У меня нет ответов на все вопросы.

– Пять (или больше) столпов ПайяРах – это фундамент для изменений в человеческом сознании, совести и состоянии. Это дорога к человеческому бессмертию в этом мире, в противоположность смерти людей в этом мире, воскрешению и бессмертию в следующем. Бесспорная духовность, основанная на недоказанных убеждениях, – это псевдодуховность, точно так же, как псевдонаука основана на недоказанном. Неправда не является духовной, независимо от того, насколько убедительной она может казаться верующим. ПайяРах – это путь и цель, и как таковая она ставит под вопрос все вероисповедания, но впитывает в себя лучшее из каждой веры. Она пытается найти реальные ответы на все вопросы и создать рай на Земле и других планетах, как его представляют люди. Это твоя мечта, папа?

– Да, – говорю я.

Бобби заезжает на парковку и ставит машину на свободное место.

– Но что такое истина, папа? Может ли любая истина существовать во Вселенной, где ничто не является постоянным? Может ли любая научная теорема удержаться в меняющейся Вселенной? Даже законы физики? Даже так называемые физические постоянные? Даже скорость света?

Я отстёгиваю ремень безопасности. Или пытаюсь. Бобби склоняется ко мне и отстёгивает его.

– В твоих словах есть смысл, Бобби. Возможно, что когда-нибудь ты соединишь один атом кислорода и два атома водорода и вместо того, чтобы получить молекулу воды, ты получишь стоячего таракана, который сможет выступать на эстраде. Я говорю о настоящем и видимом будущем, а не о вечности.

– ПайяРах, как путь и цель, – это видение очень далёкого будущего, папа.

– Но это не видение бесконечного горизонта, когда небо станет кладбищем мёртвых звёзд, через сто миллиардов лет!

– А ты хочешь от этого увильнуть, папа-профессор! – он улыбается мне с любовью.

– Спасибо, за твою щедрость, сын Бобби! – и я тоже улыбаюсь ему с любовью.

– А что происходит с Богом в ПайяРах? – он смотрит мне в глаза.

– Что я могу сказать? Подозреваю, что с Ним ничего не происходит! То же самое, что Он делает с нами после того, как целует нас или любит нас после землетрясения, – ничего! Я надеюсь, что мы во всё большей и большей степени будем контролировать нашу судьбу! Я надеюсь, что Бог будет счастливо и вечно жить в словарях и музеях человеческих верований. Я ничего не имею против идеи о воображаемом создателе, но Его нельзя использовать для злоупотребления свободой и прогрессом. Я предпочитаю то, что поддерживает ПайяРах, и ещё больше предпочту то, что ещё лучше будет её поддерживать, и больше всего предпочту то, что будет поддерживать её наилучшим образом.

– Кто открыл тебе эту ПайюРах? – Бобби мне подмигивает, затем смотрит на небо. Я смеюсь, думая, что это справедливый вопрос, и это забавно! Я серьёзно отношусь к нему.

– ПайяРах возникла из источников вне меня и из источников внутри меня, из коллективного знания и мудрости человечества и из моей мечты о бессмертии для человечества. У меня нет связи с Гавриилом или с каким-либо духом или джинном с рогами и хвостом. Это пришло ко мне из моих сознательных и бессознательных источников.

– А как насчёт возникновения жизни в ПайяРах?

– Я работаю над этим. Оно не основывается на мифах о мироздании, в которых многочисленные священные книги заявляют о различном возникновении жизни без доказательств. Моя версия будет основываться на том, что мы знаем сейчас, и будет развиваться по мере того, что мы в будущем будем узнавать о прошлом.

– А что насчёт самого пророка Пируза?

Бобби смеётся, и я к нему присоединяюсь.

– Он, я – это совсем неидеальный человек без какой-либо связи со сверхъестественным и без возможности творить чудеса. У меня много недостатков и, надо надеяться, несколько достоинств, и я буду рабочим проектом до самой смерти. Пусть идеальный мужчина, женщина или пророк встанет и выйдет на сцену! ПайяРах может буквально трансформировать нас в новый вид! Мы поднялись от обезьяны до человека прямоходящего, до гомо сапиенса и до современного человека. Псевдо-невозможности не должны остановить человека от превращения в человека ПайяРах!

Мы выходим из машины и направляемся к стойке регистрации, которая находится так далеко, словно в другом часовом поясе.

– Значит, твоя духовность приземлённая, а не парящая в небесах.

– Правильно. Но нет необходимости противопоставлять ПайяРах какому-либо вероисповеданию. Давайте вести настоящий диалог. Средства массовой информации, священнослужители и власти пытаются пресечь в зародыше любые дебаты, которые не служат их целям. И Бог не поможет нам выбрать истинную веру среди тысяч вероисповеданий. Нам следует это знать. История говорит нам об этом.

– Эта твоя ПайяРах, как кажется, имеет смысл – практический смысл выживания. Но потребуется убеждение для того, чтобы заменить или дополнить нынешние вероисповедания с помощью ПайяРах. Ты способен творить чудеса, папа? Ты готов взойти на крест?

– Чёрт побери, нет! И нет! Никаких чудес. Никаких жертв. Я хочу вести обычную жизнь, что мне пока не удавалось!

Мы подходим к эскалатору. Он не работает. Нам нужно подниматься к терминалу по лестнице. Я смотрю на ступени и хмурюсь.

– В Вавилонской башне не было такого количества ступеней, – ворчу я.

Мы делаем глубокие вдохи, чтобы наполнить лёгкие воздухом, и идём вверх. Я начинаю говорить с того места, где прервался, увидев, что эскалатор не работает:

– Люди не должны больше полагаться на старые поверья и старые книги, которые подводили людей или не оправдывали их ожиданий на протяжении тысяч лет. Мы не овцы, и нам не нужен пастух, чтобы контролировать нас кнутом или пряником.

– Я думаю, что тут у тебя возникнут проблемы с поиском последователей.

– Я не ищу ни апостолов, ни последователей, ни учеников. Я просто неизвестный поэт, который ничего не обещает, не творит чудес, не имеет могущества, не обладает даром предсказания, он только хочет, чтобы его услышали несколько человек и поправили его. Ничто не написано ни на камне, ни на песке, ни на воде. Это всё.

Мы пыхтим, поднимаясь по лестнице, за нами вверх бежит мужчина в костюме. У него в каждой руке по чемодану. На спине у него болтается мешок с клюшками для гольфа. Зубами он сжимает ручку кожаного портфеля. Мы с Бобби прижимаемся к перилам, чтобы дать ему пройти. Одна клюшка для гольфа ударяет меня по рёбрам, больно. Он не извиняется.

– Богу следовало бы сделать вас осьминогом! – кричу я ему вслед.

Бобби странно смотрит на меня, словно хочет сказать: «Что ты за пророк?», но вместо этого говорит:

– Как ты думаешь, папа, истина и любовь могут противоречить друг другу?

– Обычно нет, – отвечаю я. – Любовь рождает истину, а истина рождает любовь.

– Но мать может демонстрировать любовь, говоря своему ребёнку неправду, – указывает Бобби. – Например, чтобы ребёнок чувствовал себя лучше, если у него неизлечимая болезнь.

– Да, можно придумать и другие примеры, которые заставляют напрячь мозг, – признаю я. – У меня нет всех ответов, как во всех религиях, где есть ответы на все вопросы.

Внезапно меня охватывает беспокойство, оно набрасывается на меня, как голодный тигр, когда я думаю о себе и Джульетте, о болезни Альцгеймера и себе самом, об Университете и обо мне – проблемах, который выбивают из меня этот момент счастья.

Мы добираемся до верха лестницы и идём к стойке регистрации на рейс Бобби. Стоит длинная очередь. Перед нами оказывается как раз Человек-Осьминог. Я ему победно улыбаюсь. Он раздражённо хмурится в ответ.

– Твоя ПайяРах – это новая концепция, насколько мне известно, – говорит Бобби. – Но столпы – нет.

– Я не создавал никаких новых ингредиентов или столпов, – говорю я. – Я использовал доступные ингредиенты, чтобы сварить новый суп – суп для всех сезонов, надо надеяться. Это всё. Как он на вкус, Бобби?

– Пока неплохо. Но меня нужно ещё какое-то время убеждать.

Он проводит языком по губам, как будто пробует ПайяРах.

– Я знаю. Я чувствую то же самое. Именно поэтому я решил попробовать её на тебе на первом, Бобби.

– И куда ты собираешься с этой своей ПайяРах?

– Сегодня только в аэропорт, – говорю я ему. – Проводить тебя. Представить, каким ты видишь всё, находясь высоко над землёй, каким маленьким ты видишь меня, стоящего на земле, если смотреть сверху.

– А какие у тебя высшие ценности, папа, если вкратце? – он говорит это с широкой улыбкой. Она напоминает мне весну.

– Все просто, Бобби: ПайяРах, мы и французский сыр фета – не солёный греческий и никакой другой сыр фета.

Через несколько часов я получаю от него письмо по электронной почте:

«Когда я находился высоко в небе, то смотрел вниз, чтобы разглядеть тебя, но не смог найти. Тогда я стал искать тебя внутри себя. Я нашёл тебя в своём сердце все ещё булькающим о Боге! Спасибо, папа, за всё, в особенности за вкусные идеи и ещё более вкусные блюда, которые ты придумываешь».

Я чувствую себя счастливым и тем не менее несчастным. Моё счастье, возможно, мелкое, а несчастье глубокое. Как мне справиться с моими проблемами, реальными или воображаемыми?

Мои страхи взаимодействуют с моей любовью к Джульетте, любовью к сыну и любовью к человечеству, и моим вселенским оптимизмом по отношению к будущему – и я остаюсь каким-то образом парализованным, в некоторой неопределённости, и тем не менее я улыбаюсь несколько горько-сладкой улыбкой.

Нам говорят про одного Бога, говорят о многих богах и многих пророках, но не говорят много правды. Священные книги говорят нам, что делать, а что не делать, но не как быть скептиками, не как искать истину и не как узнать, как искать истину.

С этими мыслями в голове я пишу стихотворение, которое также и не стихотворение!