Маймонида с завязанными глазами провели в помещение, которое, как он предположил, было пещерой, находившейся далеко в горах, где-то в окрестностях Иерусалима. Раввин задавался вопросом: неужели этот человек в черной маске, словно по волшебству появившийся ночью у его кровати, в наказание за безрассудство собирается убить старика, а тело бросить в недра земли?

К счастью, Ревекка не проснулась от его удивленного вопля, когда он пробудился и увидел страшные желтые глаза, сверлящие его поверх темной маски. Человек молча бросил испуганному раввину его походный плащ и жестом приказал ему следовать за ним, где их ждал гнедой жеребец, похожий на тех, что впряжены в колесницу Аида. Как человек в маске проник в квартиру, откуда знал, какой плащ он надевает, отправляясь в путешествие, — осталось полнейшей загадкой. Впрочем, Маймонид полагал, что сегодня ночью его ждет еще много загадок.

Человек в маске, не проронивший за все время ни слова, положил руки на плечи раввина и надавил. Маймонид, вынужденный опуститься на колени, почувствовал, как душа ушла в пятки. А потом без лишних церемоний его молчаливый проводник развязал ему глаза. Маймонид заморгал, но это мало помогло. Даже с развязанными глазами он почти ничего не мог различить, за исключением того, что находится внутри какой-то огромной, глубокой пещеры под землей. Он прожил в Иерусалиме почти два года, но понятия не имел, что в округе есть такие большие пещеры.

Маленькая масляная лампа, стоящая перед ним, являлась единственным источником света. Одинокий огонек тускло мерцал, отбрасывая причудливые тени. Тут было не по сезону холодно; прямо над ним, словно челюсти гигантского дракона, ждущего, чтобы схватить свою жертву, свисали ледяные сталактиты.

За пределами круга света, который отбрасывала крошечная лампа, Маймонид различил силуэт человека, облаченного во все черное и сидевшего со скрещенными ногами на каменном полу. Он видел, что на мужчине темная чалма, но черты его лица скрывала темнота.

Однако все это не имело значения. Маймонид интуитивно догадался, кто этот человек, хотя и не ожидал, что ему удалось так быстро прибыть в Иерусалим. Прошел всего один день, как он отослал тщательно продуманную просьбу через одного из султанских шпионов, обязанных раввину жизнью. По спине пробежал холодок. Может, этот человек все это время был в Иерусалиме, а не прятался в горах в Сирии, как полагали те немногие, кто решался произносить его имя вслух?

Именно к нему и привела Маймонида жажда мщения. Пред очи человека, чья жестокость превосходила все известные акты жестокосердия. По сравнению с его деяниями преступления франков выглядели великодушными актами милосердия. Если бы его близкие узнали, насколько низко он пал, добровольно оказавшись в лапах самого дьявола, они бы от него отреклись. Что ж, будь что будет. Он поклялся отомстить. Конрад де Монферрат должен умереть, но есть только один человек, способный проникнуть за линию обороны франков и казнить отвратительного маркграфа. И этот человек сейчас сидел перед Маймонидом в ледяной пещере, ведущей, по-видимому, прямо в ад.

Звали этого человека Рашид ад-Дин Синан, но имя это редко произносили вслух даже те, кто отрицал само его существование, кто считал слухи о нем выдумкой, которой матери семейства пугают маленьких детей. Он также был известен как Старец Горы, и за этим уважаемым титулом скрывалась его чудовищная сила. На самом деле Синан был предводителем банды самых отъявленных за всю историю человечества головорезов.

Ассасинов. Наемных убийц.

— Прошу прощения, что мы не могли встретиться в более уютном месте, ребе.

Когда Синан говорил, его голос напоминал змеиное шипение. Маймонид почувствовал, как от животного страха у него перехватило горло. Он не испытывал ни малейшего желания видеть лицо Синана после того, как услышал его голос.

— Спасибо, что согласился встретиться со мной, — ответил раввин, сосредоточившись на главном деле. Чем скорее он с этим покончит, тем скорее отсюда выберется. Во всяком случае, он на это надеялся. — Я понимаю, что моя просьба очень необычна.

Синан подался вперед, но, к облегчению раввина, его лицо по-прежнему оставалось в тени.

— Мои люди рассказали мне о твоем плане, — произнес он тем же пугающим голосом. — Смело. Вероломно. Ты удивляешь меня, ребе. Не ожидал, что врач, особенно Божий человек, разработает такой план.

Нравоучения из уст самого жестокого человека на земле привели к тому, что раввина еще больше стали мучить угрызения совести. Однако у него не было выбора. Маймонид сомневался, что его отпустят живым из пещеры, если он внезапно передумает. Скорее всего, он не выйдет отсюда живым.

— Даже Люцифер когда-то был ангелом, — тихо ответил раввин.

Синан засмеялся, и раввин почувствовал, как от его смеха кровь стынет в жилах. Этот смех напоминал звук стали, режущей броню.

— Твой план достоин награды. Но почему бы не нанять моих людей, чтобы убить Ричарда, а не эту немощную змею Конрада?

Маймонид не желал делиться с этим головорезом своими переживаниями и объяснять причину своей просьбы. Мысль о том, что Синан узнает о Рахили, страшила Маймонида. Возможно, его душа сейчас принадлежала этому человеку безраздельно. Он не хотел, чтобы дух убитой сестры и после смерти был у него в долгу.

— Я хочу посеять раздор между франками, — тщательно подбирая слова, ответил раввин. — В смерти Ричарда обвинят Саладина, и это разожжет войну.

— Ты на самом деле мудр, — прошипел Синан. — Ты понимаешь, что твой султан казнит тебя, если узнает, что ты обратился ко мне?

— Да. — Маймонид склонил голову. Похоже, Синан взялся его стыдить в обмен за выполнение этого злодеяния. Если такова цена мести, он с радостью ее заплатит. Но раввин чувствовал, что цена договора с этим дьяволом намного больше, чем он может себе представить.

— Ты знаешь, почему он меня ненавидит?

Маймонид не знал, и ему было на это плевать. Он просто хотел заключить договор и уйти. Но свои мысли он оставил при себе.

— У меня есть много предположений. Возможно, ты меня просветишь.

Синан тяжело задышал. Это было алчное, свистящее дыхание, еще более пугающее, чем его смех.

— Я единственный, кто когда-либо держал жизнь великого Саладина в своих руках. Не стану утомлять тебя подробностями нашей вражды. Достаточно сказать, что однажды ночью он проснулся с кинжалом у горла. Он не верил, что мои люди смогут проникнуть в его личные дворцовые покои, в саму его спальню. Великий султан настолько испугался, что обмочился.

Став свидетелем того, с какой легкостью ночной гость в маске проник в его дом этой ночью, Маймонид не сомневался, что Синан говорит правду.

— Тем не менее ты пощадил его.

Маймонид внезапно понял, сам не зная почему, что Синан улыбается в темноте. Но лицо его продолжало оставаться в тени.

— Да. Он играет свою роль. Я послал головореза, чтобы показать Саладину, что он, как и любой человек на земле, живет лишь согласно моей доброй воле.

Скорее всего, он говорил об этом из желания напомнить себе о том, кем он был на самом деле, когда жажда мщения еще не поглотила его разум, но раввин не мог позволить этому безумцу заблуждаться относительно своего всемогущества. Это было оскорблением Всевышнего и всего, во что верил Маймонид.

— Только Богу подобное подвластно, — сказал раввин и тут же пожалел об этом. Какой смысл гневить злого убийцу с раздутым самомнением? Чтобы накликать собственную смерть?

Но Синан опять засмеялся — ни малейшего намека на обиду.

— Согласен с тобой.

И тут Маймонид понял. Молва ничего не преувеличивала. Старец Горы создал наивысший культ воинов, и эти воины готовы положить за него свою жизнь, потому что они верят в его божественную сущность. Ходили слухи, будто Синан похищал юношей и привозил их в свое секретное горное лежбище, напоминавшее самый великолепный сад на земле. Юношам говорили, что они умерли и очутились в раю. Юношам, которых окружали пьянящие родники и сочные плоды; юношам, которые находились в компании самых красивых на земле женщин, облаченных в роскошные одежды райский дев; юношам, которых ежедневно одурманивали гашишем, убеждая их в том, что они воины-ангелы Синана. Поэтому они — после соответствующей обработки — беспрекословно выполняли все, что приказывал им Синан. Они не боялись смерти, поскольку верили, что уже мертвы, а поэтому бессмертны. Синан убедил своих воинов, что он Бог. И сейчас, слушая его речи, раввин внезапно понял, что этот демон сам в это искренне верит.

Не зная, как поступить в присутствии безумца, который являлся воплощением подлинного зла, Маймонид решил стоять на своем.

— Ты сделаешь то, о чем я прошу?

— Сделаю. Но мне понадобится помощь твоей племянницы. Я слышал, она спит с Ричардом.

Раввин от удивления открыл рот. Синан знает о Мириам! И явно слышал, что болтают злые языки об отношениях Мириам и безнравственного короля.

— Я не знаю, как с ней связаться, — ответил раввин, когда обрел способность говорить. Он не имел ни малейшего желания втягивать Мириам в это безумие, но его посетило ужасное предчувствие, что уже слишком поздно.

— Мои люди об этом позаботятся, — отмахнулся Синан. Он, по-видимому, считал, что проникнуть в хорошо охраняемую крепость крестоносцев и втянуть пленницу раввина в заговор — детская забава. Кем же возомнил себя этот человек?

— Я боюсь впутывать ее в это дело, — прямо заявил Маймонид.

Синан откинулся назад.

— Я понимаю, что она сносит ласки Ричарда только потому, что вообразила себя шпионкой вашего султана. Пусть докажет свою преданность.

Все услышанное оказалось для раввина новостью. Но в словах Синана звучала ужасная правда. Мириам не единожды выказывала желание сыграть роль шпиона в этой войне. Если она легла в постель Ричарда, то лишь по этой причине. И Маймонид неожиданно подумал, что ситуация уже вышла из-под контроля. Она распалила любопытство Синана, и он не остановится, пока не закончит дело к своему удовольствию. Мириам так или иначе будет втянута в это страшное деяние, даже если раввин не даст своего одобрения.

— Я знаю Мириам, — наконец проговорил раввин. По необъяснимой причине он не мог лгать этому жестокому убийце. — Если дадите ей знать, она обязательно поможет.

Синан радостно захихикал. Маймониду показалось, что именно так смеялся Сатана, когда наблюдал, как Адам и Ева вкушают запретный плод.

— Мне понадобится ожерелье твоей сестры.

Маймониду захотелось с криком убежать в ночь. В этот момент он понял, что Синан на самом деле чудовище из потустороннего мира. То ли джинны ему нашептали, то ли другие демоны пустыни были у него в услужении, то ли через учеников Соломона к нему перешло запрещенное волшебство, — но Старец Горы явно знал то, чего не могла знать ни одна живая душа.

И все же раввин подчинился. Как будто под гипнозом, Маймонид полез в карман и достал амулет. Зеленый нефрит блеснул в свете одинокой лампы. Не желая ни на дюйм приближаться к Синану, раввин послушно бросил ему ожерелье. Синан с легкостью поймал его, и сердце раввина ухнуло вниз, когда он подумал, что отныне в руках этого человека находится амулет со священными буквами тетраграмматона.

— Отлично. Осталось обсудить мое вознаграждение.

Маймонид приготовился. Он чувствовал: что бы ни потребовал Синан, цена окажется намного выше — во всех смыслах.

— Я бедный человек, но я найду способ…

Синан в темноте поднял руку, призывая к молчанию.

— Мне не нужны деньги.

Маймонид затаил дыхание.

— Тогда что?

Синан встал, но не стал подходить к кругу света.

— Я слышал, ты почти закончил трактат о вероисповедании иудеев. Так называемый «Путеводитель колеблющихся».

Больше Маймонид ничему не удивлялся.

— Да. И что?

— Я хочу, чтобы в обмен за смерть Конрада ты подарил мне экземпляр этого трактата со всеми своими пометками. Это все.

Даже в самых темных своих мыслях раввин не ожидал такого.

— Зачем?

Когда Синан заговорил, голос его звучал на удивление сухо:

— Вопросы божественного интересуют меня больше любых мирских сокровищ. Ты можешь не поверить, ребе, но я тоже выполняю святую миссию. Я властвую над смертью, а в смерти мы по-настоящему переживаем божественное.

Когда он говорил, огонь в лампе трепетал, хотя Маймонид не чувствовал ветерка — какой ветер так глубоко под землей? Раввин на секунду загляделся на пламя. Когда он поднял глаза и посмотрел на то место, где стоял Синан, по его спине пробежал холодок.

Старец Горы исчез.