Иукена чувствовала себя последней дурой.

Она не знала почему.

Нет.

Знала.

Все дело в ощущении, что Малый совет обвел ее вокруг пальца и заставил плясать под свою дудку. Вынудил, позабыв обо всем, отправиться в Школу Магии, на встречу с Уолтом Намина Ракурой, о котором, разумеется, знал каждый член Малого совета. И при этом им и в голову не пришло подстегнуть его исследования? Им, давно размышлявшим о бедах и надеждах Лангарэя, не пришла в голову та простая идея, до которой она додумалась за несколько секунд? Вазаон Нах-Хаш Сива – да он же первым должен был предложить обратиться к Ракуре. Ведь именно он подтолкнул сына к созданию отряда, грозного не только своими трансформами, но и магическим оружием. Понтей создал Клинки Ночи, Понтей выбрал ее, Вадлара и Каазад-ума, Понтей обучал их владению Клинками. Но сама задумка принадлежала Вазаону, изучавшему практику действий Истребителей и совместно с Вииан-омом Нугаро выбиравшему из воинов клана Нугаро бойцов для мобильных отрядов.

Иногда Иукене казалось, что слишком часто за многими идеями и планами Понтея мелькала тень его отца. Вазаон Нах-Хаш Сива не был гением, подобно сыну, но он являлся хитрецом и манипулятором, с которым мало кто мог сравниться.

Так для чего им понадобилась Иукена? Для чего они пугали ее пробуждением Понтея? Чтобы она сломя голову бросилась к Ракуре и выбила из него формулу эликсира? Чтобы по ее просьбе начали готовиться отряды Истребителей, для чьих командиров ее слова имели немалый вес? Ведь, в отличие от Братства Крови, Истребители подчиняются Совету Идущих Следом, и без его прямого приказа Главные Истребители не отдадут команды на поиск и истребление тех, кто не принадлежит к Блуждающей Крови. Малому совету нужна поддержка Истребителей, в организации которых Иукена смогла подняться довольно высоко?

Чем больше она размышляла о беседе с пятью носферату, тем больше странного в ней находила. Первый Незримый может оживить Понтея и управлять им. Совет оживит Понтея, если узнает, что Царствию Ночи грозит серьезная опасность. И как только Понтей оживет, начнется война – война всех против Царствия Ночи.

Но разве оживление Понтея не создаст для Лангарэя большей угрозы, чем та, что существует нынче? Разве минусы от возвращения носителя крови Золтаруса не перечеркивают все плюсы? Одного бога-упыря уже удалось остановить – как долго продержится его усовершенствованная версия? На что рассчитывает Совет Идущих Следом, кроме божественной мощи и совокупной Силы Крови, которая принадлежит лишь одному Живущему в Ночи? На Свитки Эк-Шера? Понтей был убежден, что они фальшивка, и говорил, что в их подлинности сомневается большинство Незримых. На артефакты из Границы? Их не столь много, чтобы противостоять магии тысяч чародеев.

Война со всем миром, да хоть с его половиной – это чистое безумие! Никому не выиграть такой битвы. Маги-Драконы и Операторы Поля Сил, пользователи могучей магии, которые бросили вызов всему Равалону – что с ними стало? Уничтожены, стерты с лица земли. И кто за последние три тысячи лет слышал о магах, стремящихся править миром?

Вот только князья упырей – не маги. История научила их лишь тому, что в единственной войне, которую вел Лангарэй, они победили. Заговорщики внутри Атан и Вишмаган на основе этой победы создали целую идеологию. Идеологию, которая затуманила головы многим упырям, заставила их считать себя не просто иными по сравнению с другими смертными, а лучше этих смертных.

И чем больше Иукена думала о разговоре с Малым советом, тем больше она в мыслях возвращалась к последнему разговору с Первым Незримым. К разговору, в котором сама сказала, что Незримые выявили множество сообщников Атан и Вишмаган в Совете Идущих Следом. И что они сдерживают гражданскую войну в Лангарэе, не предавая их в руки Братьев Крови.

А что, если – совсем наоборот?

Что, если заговор проник в кланы глубже, чем она представляла? Нейтральный к внутренней политике Главный Истребитель оказался одним из его организаторов, что тогда говорить о Братстве Крови, которое каждую ночь варится в соку интриг и козней кланов?

А что, если Малый совет уже не так властен над Идущими Следом, как раньше, и гражданская война смиряется лишь внешней угрозой? Что, если самому Малому совету нужна внешняя угроза?

Перед Иукеной возникал страшный вопрос, ответ на который пугал ее.

Кто связан с неведомым врагом Лангарэя – Малый совет или оставшиеся в Совете Идущих Следом заговорщики?

Оба ответа на этот вопрос могли быть истинными. Врагам нужны упыри для исследований, это понятно. А заговорщикам, сторонникам военной экспансии Царствия Ночи, нужна угроза, чтобы оживить Понтея и начать вторжение в окружающие страны. Если Малый совет против этого, то понятно, почему они скрыто отсылают Иукену к Уолту Намина Ракуре и пытаются через нее получить тайное содействие Истребителей. Лучше Иукены им никого не найти – ее связь с Понтеем заставит упырицу сосредоточиться на задании, позабыв обо всем. Сосредоточиться – и выполнить, чего бы это ни стоило.

Как заговорщики, так и Малый совет может поставлять для изучения необычным магам Живущих в Ночи. А совету нужна угроза, чтобы сдерживать заговорщиков, не дать им расколоть Лангарэй и вернуть Понтея к жизни. Маги с неведомой Силой, перед которой могут оказаться бессильными и могущественные чары Купола – они, как и сказала Иукена главе Постигающих, давно могли просачиваться в Царствие Ночи и в самый неожиданный момент способны были нанести удар. Удар не по Пелене – пропуская армию из Границы (как нужно было бы заговорщикам), а удар по городам и замкам – удар изнутри. И тогда Малый совет – да, Малый совет, поскольку в нем, а не в Совете Идущих Следом состоит Первый Незримый – объявит о магической угрозе и получит абсолютную власть. И отъезд Иукены тоже выглядит вполне логичным – если они собрались все провернуть во время отсутствия той единственной упырицы, которая догадывается об этих ударах.

Хотя куда более логичным было бы просто убить ее. Ее и всю команду. С другой стороны, это вызвало бы вопросы. Множество вопросов у ее друзей и товарищей среди Истребителей и Братьев. И тогда вместо убийства (которое может и не произойти, ведь ее команду не зря считают лучшими Истребителями) отослать Иукену подальше окажется наилучшим решением. И не просто отослать, а заставить ее саму пойти на встречу с Магистром, сделать это ее собственным решением, которое она предложит Малому совету, а не он ей.

Спектакль. Убоги ее побери, весь разговор с Первым Незримым, вся беседа с Малым советом – это был спектакль? Жонглирование эмоциями, кои заставили ее чувства заглушить глас рассудка, слишком поздно прорвавшегося сквозь переживания?

С каждым днем путешествия Иукена все больше убеждалась в этом. Осталось только понять, для чего был затеян весь спектакль.

Сделать желание узнать у Магистра формулу эликсира ее новой Жаждой, которую она утолит, даже если это пойдет вопреки Законам Крови? Или временно устранить ее из Лангарэя, чтобы устроить переворот и уже не опасаться ее возвращения?

И самое страшное, что бы из этого ни было правдой – враги не только вне Царствия Ночи, но и внутри.

И все же Иукена надеялась, что все ее умозаключения окажутся глупой выдумкой уставшей женщины, у которой слишком много свободного времени для фантазий. И никакой связи между неведомыми врагами и внутренней политикой Лангарэя не существует. А Идущие Следом и Малый совет в очередной раз разыгрывают многоходовые комбинации друг против друга, в которых она со своей командой – лишь мелкие пешки.

Она очень на это надеялась.

…Команда потратила недели, чтобы добраться до Школы Магии и в итоге узнать, что Уолт Намина Ракура отправился по поручению Архиректора на другой конец Серединных земель, в вольный город Мирту. Город, который был куда ближе к Лангарэю, чем долина Кавиш в Эквилидоре.

Хотелось побить головой об стенку тех богов, что решили посмеяться над ней.

Посланник от Архиректора передал, что глава Школы по возвращении сообщит Уолту о желании заинтересованных лиц пообщаться, после чего Ракура свяжется с ними. Иукена готова была дождаться возвращения Магистра (Правайстский лес идеально подходил для создания временной базы), однако посланник прозрачно намекнул, что присутствие отряда Высших упырей в окрестностях более чем нежелательно. И если они сами в течение трех часов не смогут найти выход из долины, то им поможет группа улыбчивых и обходительных боевых магов. А еще лучше, если они вообще окажутся как можно дальше не только от Школы Магии, но и всех владений эквилидорского короля, в Вестистфальде например, или в Пограничье. А можно и в Лесах Кенетери, там в это время года цветут золотистые райа-инири, из листьев и цветов которых Ночные эльфы создают лечебные кремы. Архиректор советовал как можно быстрее приобрести несколько для Первого Незримого, иначе Торговый дом Герзен скупит всю созданную в этом году мазь и отправит на Архипелаг, где перепродаст ее втридорога.

Мотаться по соседям Эквилидора, дожидаясь возвращения Ракуры, Иукена не собиралась. Эвиледаризарукерадин Светлый сообщил не то что идеально точные координаты нахождения Магистра, но вполне подробные для того, чтобы использовать Свиток с Астральным Порталом. За последние два года количество телепортационных артефактов у Царствия Ночи сильно сократилось. Школа Магии и две другие гильдии, создававшие носители межпространственных чар для Лангарэя, резко прекратили их изготовление, ссылаясь на новый Номос о Межпорталье. Решить эту проблему как прежде – золотом, драгоценными камнями и магическими веществами из Границы, не получилось. Конклав сурово карал отступников от нового Номоса, и сотрудничающие с упырями ордена не собирались рисковать в ближайшие лет сорок-пятьдесят. Недолго по меркам Совета Идущих Следом, но слишком долго для Истребителей и лангарэевских эмиссаров. Иукена собиралась использовать Свиток с Астральным Порталом для возвращения в Царствие Ночи, однако по здравом размышлении пришла к выводу, что быстрее будет отыскать Ракуру в Мирте и уже из Города Магов отправиться домой.

Задумка казалась вполне разумной.

И только оказавшись в Мирте, Иукена пожалела о принятом под наплывом эмоций решении. Арк доложил о сотнях сигнальных чар, которые они не задели лишь благодаря Шур-Эйхину Эдлара, и о десятках магов, сканирующих ауру города и окрестностей. Куда меньше чар тратилось на охрану Школы Магии. Без Эдларовой Силы Крови команду моментально обнаружили бы и схватили. Вернее, попытались бы схватить. Ни один не сдался бы без боя – и ни один не выжил бы в бою с миртовскими чародеями.

Но даже с Шур-Эйхином и Тир-Шастом Инглару постоянно приходилось перемещаться с места на место, чтобы местные не обнаружили странности в его ауре. А ведь Апостол не спал уже шесть дней, и хотя он не жаловался на усталость, его переутомление ощущалось всей командой. Но никто ничего не говорил Иукене, даже обычно дерзкий Лиррон и едкая Шрана держали рты на замке. Команда привыкла побеждать под ее началом и уже давно не сомневалась в ее решениях и действиях.

А она? Она тоже стала воспринимать способности своих ребят и службу Инглара как должное. Ведь как иначе объяснить, что она, не озаботившись проработкой тактики, без раздумий отправилась в город, известный как Город Магов?

Магов, Иу, Город Магов!

А не Город Глупых И Недальновидных Смертных, Которые Не Обратят Внимания На Упырей, Даже Если Те Будут Выпивать Людей Прямо У Них Перед Глазами!

Постоялый двор, где остановился Ракура, нашли не сразу, пришлось потратить на поиски два дня. В такой массе колдовских полей и эфирных волн Арк и при поддержке Постигающих не смог бы отыскать одну нужную ауру, так что пришлось действовать по старинке – по запаху. Запах приезжих сильно отличался от флюидов местных, хотя почти все смертные в Мирте являлись магами. Отличался собственным, специфическим для Магистров «ароматом» и Ракура. По образцу этого запаха, уловленного от посланника Архиректора, и удалось отыскать я-маджирскую гостиницу, а от нее проследить, куда направился маг. Магистр нашелся в пятиэтажном здании, принадлежавшем магической гильдии, на гербе которой изображалось Вселенское Древо, похожее на символ Лесных эльфов, только без десятеричной системы сфер, Змея Гедггига и Грифона Хаггура. Он проторчал там несколько часов и вышел, испуская ощутимый odor vinosus, как выразился начитанный Арк.

– Отличные у Школы Магии поручения для боевых магов, – прокомментировала Шрана, сама любительница выпить. За последние полгода Дайкар не удалось и стаканчика пропустить, так что довольный вид Ракуры вызвал у нее не самые добрые чувства.

Иукена приказала Инглару следовать за боевым магом, а сама начала раздумывать, как начать разговор. Что следует сказать, чтобы уговорить Ракуру отдать формулу эликсира? Как убедить мага, если он не захочет этого делать? Что обязательно нужно сказать, а о чем необходимо промолчать?

От размышлений ее оторвали удивленные возгласы Шраны и Арка. Дайкар поразилась совершенно неожиданному для ее Внутреннего Взора исчезновению Магистра, а Цуумхут самым настоящим образом обалдел от внезапных трансформаций окружающего эфира.

Инглар резко застыл. Идущий позади гном чуть не врезался в Апостола, недовольно покосился на него. Лишь то, что гном спешил, не дало ему закатить посреди улицы скандал, совершенно ненужный команде.

– Почему остановился? – резко спросила Иукена, предварительно отправив Апостола к небольшому фонтану неподалеку.

«Не было распоряжений!» – спокойно отозвался Инглар.

– Как не было? – опешила Иукена.

Апостол замялся с ответом, что уже само по себе было делом небывалым.

«Магистр… не ощущать Магистра. Не ощущать Магистра… не следовать за Магистром… Магистр быть… Не быть… Поэтому и приказ не быть…» – неуверенность скользила в мыслях Инглара. Апостол знал, что исчезновение Магистра не отменяет приказа следить за боевым магом, ничем себя не выдавая и не привлекая внимания. Но по его мыслям выходило, что он вообще не получал связанных с Ракурой приказов и его ничто не связывало с магом. Инглар пытался вспомнить боевого мага, которого только что видел – и не мог вспомнить.

– Он под магическим воздействием, – сказал Арк. – Мощным воздействием. Как вообще все вокруг.

– Почему тогда до сих пор не подняли тревогу? Где стража?

– Как я уже говорил, мощное воздействие. Божественного уровня. Большая часть мощности направлена на то, чтобы скрыть это воздействие. И оно связано с Магистром.

– Тогда почему мы не попали под него?

– Возможно, это как-то связано с Силой Крови Эдлара, – пожал плечами Арк. – Я вижу, как говорят маги, интерференцию на границах новой эфирной волны и волн Эйна-Нотха, Тир-Шаста, Шур-Эйхина и Ноа-Илима. Они взаимно гасят друг друга.

– Взаимно?

– Да. Я как раз хотел об этом сказать. Минут через десять мы забудем о Магистре, как и Инглар.

– Так. Весь город под воздействием?

– Нет. Зона ограничена. Инглар успеет ее покинуть, если сейчас отправится… так… Ему надо идти прямо по улице, никуда не сворачивая, быстрым шагом, вон к той башне с девятиконечной звездой.

– Ты слышал, Инглар? Выполняй.

Апостол послушно вернулся на тротуар и быстро зашагал в сторону башни Ночных эльфов, ловко лавируя между прогуливающимися магами.

– Арк, прежде чем мы выйдем за пределы зоны воздействия, ты сможешь разобраться, куда делся маг?

– Мне кажется, его перенесло в субпространство по типу Эдларового. Ну или что-то в этом роде. Поэтому пространства и когерентны… ну, между ними есть связь.

– Вот как? А ты бы мог найти это субпространство и перенести нас туда?

– Если бы не было интерференции, то, скорее всего, нет, но благодаря ей могу по реликтам выйти на нужную частоту…

– Без подробностей. Сколько тебе для этого нужно времени?

– Мм, минут семь-восемь.

– Тогда ищи частоту. Как найдешь, сразу направь в это субпространство Инглара. Эдлар, в этом случае, как только там окажемся, забери Инглара к нам. Все слышали? Готовьтесь. Не думаю, что Магистра пригласили на продолжение банкета.

– Разве что он сам теперь в качестве главного блюда, – не удержалась от ехидного замечания Шрана.

В каком-то смысле Дайкар оказалась права. Арк разобрался в эфирных волнах прежде, чем Апостол покинул зону магического воздействия, и открыл проход в колдовское пространство, где боевой маг сражался с очень опасным противником. Цуумхут предупредил об искажении эфира внутри субпространства, однако способности упырей остались при них, ослабли лишь чары Клинков Ночи. Иукена решила выждать и понаблюдать за обстановкой. Сначала следовало понять, с чем столкнулись Живущие в Ночи.

Иукена так и не простила себе промашку с переносом в Мирту.

Потому и в сражение мага они вмешались лишь в самом конце, когда Шрана уверилась, что, кроме команды, Магистра и его противника, в пространстве больше никого нет, а Арк, как он выразился, уловил основной принцип гармоники эфирного континуума.

И хотя им удалось спасти Магистра и без проблем покинуть колдовское пространство, Иукена злилась на себя. Сначала она поспешила с Переходом в Мирту, а после слишком долго выжидала с помощью Ракуре.

А ведь они могли и не успеть. У Магистра могло и не оказаться нужных Свитков. И что тогда? Пришлось бы оставить его миртовским чародеям, а самим как можно быстрее покинуть Город Магов. И все планы Иукены, все ее связанные с Ракурой надежды полетели бы дракону под хвост. Боевого мага отправили бы в Мирту, а команда вынуждена была бы ни с чем вернуться в Лангарэй.

И тогда Понтею придется покинуть скрывающую его оболочку – потому что, кроме него, Царствию Ночи нечего противопоставить врагам, желающим уничтожить Лангарэй и владеющим необычной магией.

«Что со мной происходит? – думала Иукена, пока Инглар, следуя указаниям следящего за охранными чарами Арка и наблюдающей за перемещениями смертных Шраны, проникал в я-маджирскую гостиницу, молниеносными скачками переходя из обычной реальности в Шур-Эйхина и обратно и пробираясь в номер Ракуры. – Почему я совершаю ошибку за ошибкой? Все из-за Понтея? Из-за того, что пытаюсь не думать о нем – и все же он не уходит из моих мыслей? Хватит. Соберись. Ты в ответе за семерых подчиненных. За верного Апостола и отряд Истребителей, лучше которого орден не знал последние двести лет. И за Лангарэй. Царство, правда, далеко, и, скорее всего, обойдется без тебя – но эти семеро на тебя полагаются. И ты не должна подвести их!»

Арк, шипя из-за Воздействия, тем не менее быстро отыскал лечебные Свитки, он же вскрыл активирующий их паттерн (так он объяснил свое махание руками над артефактами) и направил заклинания на Ракуру. Применять магию пришлось вне Тир-Шаста. Для лечения требовалась вольно текущая Сила, а Тир-Шаст мешал ее свободному потоку. Мага уложили на соломенную циновку и оставили одного в комнате. Рана затянулась, оставив в напоминание о себе рваный шрам, да и общее состояние Магистра улучшилось. Он спал, дыша ровно и спокойно.

Иукена ждала его пробуждения в Тир-Шасте и чувствовала себя последней дурой.

Чтобы отвлечься от глупых мыслей, она принялась рассматривать Ракуру. Удивительно, как маг изменился. Шесть лет назад он был обычным, ничем не примечательным парнем, гордым и самоуверенным, как всякий молодой чародей. Не просто чародей – Магистр, пуп земли. Как же ей хотелось засадить Стрелу Ночи в наглую рожу темноволосого сероглазого волшебника!

А сейчас в волосах добавилось седины, прибавилось морщин, уголки губ опустились. Он выглядел старше своих лет, что в общем-то совсем не характерно для магов.

И еще – изменились его флюиды. Шесть лет назад Иукена ощущала от Магистра легкую опасность, в моменты сражений сменявшуюся отчетливой угрозой. Аура бойца, знающего, как сражаться, изменилась – теперь в ней чувствовалось постоянное и отчетливое предупреждение – предупреждение, исходящее от воина, привыкшего побеждать. Побеждать – и платить за эту победу соответствующую цену.

Похоже, Ракура многое повидал за прошедшие годы.

Иукена усмехнулась. В отличие от Магистра, она совсем не изменилась внешне. Хотя эти шесть лет и для нее не прошли бесследно.

Маг шевельнулся во сне, поморщился. И открыл глаза. Моргнул, явно не понимая, где находится и что происходит. Руки дернулись к животу, замерли. Ракура бережно ощупал себя, провел пальцами по шраму. Скривился. Осторожно приподнялся, огляделся. Нахмурился. Наверняка пытался сообразить, куда подевались Живущие в Ночи и не были ли они плодом его исковерканного болью сознания.

Ну что ж. Не стоит откладывать разговор «подальше в сундук». Проклятый Путник покинул небосвод, и можно выходить из Тир-Шаста, не опасаясь Воздействия.

– Шрана, Арк. Идемте.

Они вышли из Тир-Шаста позади Магистра, чтобы он не заметил их появления. Не стоит раскрывать свои возможности раньше времени, даже перед союзником.

Перед союзником? Не стоит так называть Ракуру. По сути, он наемный работник. Алхимик, создающий зелье для клиента. Лангарэй платит деньги за его исследования, и довольно большие деньги.

Стоит напомнить затянувшему со сроками алхимику о его обязанностях перед клиентом.

– Здравствуй, маг, – сказала Иукена.

Надо отдать ему должное. Магистр не вздрогнул, не подал вида, что удивился неожиданно появившимся упырям. Лишь покосился на стоявший в углу посох и устало вздохнул. Надеялся, что Живущие в Ночи ему привиделись, и он сам добрался до постоялого двора? Увы, увы.

Ракура заговорил – и сказал совсем не то, что ожидала услышать от него Иукена.

– Прежде, чем мы поговорим, я хотел бы переодеться, – заявил Магистр, поднимаясь и стягивая с себя окровавленную одежду. Он не только скинул сапоги и снял раскромсанные плащ и рубашку, но и не постеснялся избавиться от штанов с кальсонами, совершенно не стыдясь присутствия упырей.

Арк смущенно уставился в потолок. Ничуть не обескураженная Шрана прошлась по Магистру взглядом опытного конюха, оценивающего купленную хозяином лошадь, одобрительно хмыкнула. Иукена недовольно глянула на Дайкар и показала ей на стены, напоминая о необходимости наблюдать за гостиницей и округой. Шрана кивнула, закрыла глаза, сосредоточилась. Сквозь прикрытые веки сверкнули алым зрачки, подбородок заострился, верхние клыки слегка удлинились. Как Высший Гений Крови, Дайкар, прибегая к своей Силе Крови, могла обойтись без полной трансформации. Арк вообще обходился без трансформы, изучая Взором Вечности эфирные волны на постоялом дворе и вне его.

И за это стоило поблагодарить мага, нагишом роющегося в сундуке с одеждой.

Нет. За это стоило благодарить Понтея. Магистр лишь продолжил его работу.

Ракура, игнорируя засохшую на теле кровь, надел просторные шаровары и сорочку с короткими рукавами, набросил сверху плащ. Ох уж эти маги. Что Постигающие, что Магистры. Не могут обойтись без плащей, словно стоит не надеть мантии, и их за это накажут боги.

Снятую одежду Ракура аккуратно завернул в еще один плащ из сундука и спрятал тюк на дно ларя.

– Гм. – Магистр повернулся к упырям, посмотрел на Иукену и улыбнулся. – Думаю, уважаемая Татгем, теперь мы в расчете.

– Что? – нахмурилась Иукена.

– Ну мне довелось видеть вас обнаженной, а теперь и я предстал перед вами, ничего не скрывая. Можно сказать, мы с вами сквитались.

Нахалка Шрана глянула на Иукену, откровенно ухмыльнувшись. Скотина. Магистр, а не Шрана. Вот значит, как он решил начать? Сбить ее с толку, отвлечь и взять инициативу в свои руки? Ну уж нет!

– За ваше спасение сможете поблагодарить позже, – сухо ответила Иукена. – А о нашем взаимном обнажении можете по возвращении в Школу рассказать супруге, она, думаю, оценит.

Олорийская серьга не укрылась от взгляда Живущей в Ночи.

Маг перестал улыбаться, нахмурился.

– Я благодарен за вашу помощь. И все же не могу отделаться от мысли, что ваше появление не случайно. Я прав?

– Да, маг, – кивнула Иукена. Сразу переходить к делу? Правильно. Не стоит тянуть дракона за хвост. – Мы пришли за формулой эликсира.

– Эликсира? – делано удивился Магистр. – Прошу прощения, но Постигающие что, взорвали лабораторию, где хранились все записи?

– Ты понимаешь, о чем я говорю, маг. Окончательная формула эликсира. Созданная, но утерянная… со смертью Понтея. А также восстановленная и улучшенная тобой. Она нужна Лангарэю.

– Вы что-то путаете, Татгем, – сказал Ракура, разглядывая Иукену так, будто впервые увидел не-живого вживую. – Все имеющиеся у меня разработки я передал Незримым, и я не понимаю, о какой окончательной формуле вы говорите.

– Не считайте меня пустоголовой девицей, способной лишь вертеть в постели задницей, Магистр. И не думайте о наших Постигающих как о полных профанах в Искусстве. Да, почти все они лишь на третьем уровне оперирования Полем Сил по классификации Конклава, но это не значит, что они глупы. Не одними вашими магическими гештальтами и моделями можно познать мир. Они не достигли высот в магической науке, однако никто не лишал их острого разума. Может, им и трудно с практикой, но теория им подвластна не хуже, чем Магистрам. И они знают, и я знаю, что вы восстановили формулу Понтея или создали на ее основе новую.

– Да неужели? – Магистр прищурился. – Скажите, Татгем, а помнят ли Постигающие, и помните ли вы, что у Понтея была кровь Золтаруса? А у меня – только кровь Одиннадцати и обычная упыриная кровь?

Иукена прикусила губу. Беседа с Ракурой предполагала упоминание бога-упыря и предмет его исследований, но она рассчитывала на разговор с глазу на глаз. Однако сейчас с присутствием команды приходилось считаться. К счастью, ее ребята не из болтливых.

– Надеюсь, ваши «не полные профаны» понимают разницу в субстанциях, которые я исследую? Осознают те трудности, с которыми я столкнулся? Как и у меня, у них есть копии записей Понтея. Как и я, они знают об открытых Ке’оганом «минусах» и их влиянии на физиологию крови. Как и я, они понимают, с какими трудностями имеет дело маг, изучающий современную сангвинемософию. По крайней мере, мне казалось, что понимают. Видимо, я ошибался. Не могли бы вы передать Первому Незримому, что я сильно огорчен его учениками?

Иукена подавила зарождающуюся ярость. Магистр специально злит ее и пытается уйти от главного. Не получится, маг.

– Не пытайтесь запутать меня, Ракура. Эликсир. Окончательная формула. Постигающие высчитали, что вам нужно не больше года, чтобы завершить ее. По крайней мере, завершить формулы для Гениев Крови.

– Так вам нужна окончательная формула эликсира или эликсир только для вас и товарищей? – поднял бровь чародей. – Я запутался. Не могли бы вы начать с начала и объяснить, зачем вам так срочно понадобилась формула и почему вы полагаете, что она у меня есть?

– Эликсир был нужен Лангарэю всегда, Магистр. Срочность здесь ни при чем…

– Да ладно, – перебил Ракура. – Шесть лет никто не пытался контролировать мои исследования, требуемые материалы высылались мне без всяких вопросов, Постигающие отдавали даже не копии, а оригиналы записей с результатами экспериментов. И тут появляется Иукена Рош-Шарх Татгем, которую я не видел шесть лет, требует окончательную формулу эликсира и убеждает меня, что это не срочно. Позвольте мне не поверить, уважаемая Татгем. Позвольте не поверить и снова спросить: что за срочные обстоятельства вынудили вас искать встречи со мной?

Живущая в Ночи долго смотрела на мага ничего не выражающим взглядом. Он отвечал ей тем же.

– Лангарэю грозит беда, – наконец ответила Иукена. Нет, она ни за что не скажет о Понтее. Это тайна, которая не должна выйти за пределы узкого круга. – Беда, от которой Царству не спастись имеющимися силами. И если она затронет мою страну, то Повелевающие не остановятся ни перед чем, чтобы забрать с собой в Тартарарам если и не весь мир, то большую его часть. И поэтому нам нужен эликсир, Магистр. Нам нужен эликсир, чтобы я и мои товарищи стали Бродящими под Солнцем – и спасли Лангарэй.

– Повелевающим по силам грозить миру? – заинтересовался Ракура. – У них есть такая сила? И это я узнаю сейчас, а не шесть лет назад в Границе? Просто чудесно! Скажите, а если вашим Повелевающим предложить, чтобы им отрубили головы, то только последний из них вспомнит, что можно и отказаться?

Шрана дернулась, открыла сверкающие алым глаза, недобро уставилась на Магистра. Глумление над владыками кланов ей не понравилось. Оскорбляют Повелевающих, значит, оскорбляют Повелевающего Дайкар, а если оскорбляют Повелевающего Дайкар, значит, оскорбляют всех Дайкар. А Дайкар не любят оскорблений – конечно, если это не они сами оскорбляют других.

– Шрана, – Иукена мрачно посмотрела на упырицу, – не отвлекайся.

Прошипев ругательство (несмотря на неразборчивый шепот упырицы, Иукена не сомневалась, что она обругала Магистра последними словами), Живущая в Ночи вновь погрузилась во Внутренний Взор.

Арк пропустил издевку Ракуры мимо ушей. Вполне возможно, что он был согласен с чародеем. Как и Иукена, Арк был Перерожденным, а не Наследником, и особого благоговения к повелителям не-живых, подобного почтению Чистокровных, не испытывал.

– Дело не в том, что могут, а чего не могут Повелевающие. Я пытаюсь объяснить тебе, маг, что грозящая Лангарэю беда приведет к гибели десятков тысяч смертных. Но все закончится малой кровью, если ты поделишься формулой эликсира.

– Пока все, что я слышу, лишь абстрактные измышления «не профанов» Постигающих и твои пустые угрозы, Татгем. – Как и Иукена, Ракура перешел на «ты». – Что за беда? Что за сила у Повелевающих? Я вообще не понимаю, о чем мы говорим. И стоит ли нам продолжать этот разговор.

«Пустить бы тебе кровь, маг, – мрачно подумала Иукена. – Как тем элорийским князькам. О, они сразу становились разговорчивыми, стоило их подвесить вверх ногами и чуть-чуть вспороть плоть. Посмотрела бы я на тебя…»

Жаль, так сделать нельзя. Очень жаль. А то очень уж руки чешутся указать Магистру его место.

Ладно. Попробуем по-другому.

– Ты слышал о Свитках Эк-Шера, маг?

– О мифических Свитках титана Эк-Шера? Да, доводилось слышать.

– И ты знаешь, на что они способны?

Судя по пораженному взгляду Ракуры – да, маг знал. Эк-Шер, титан Внемирья, пространства и времени, что лежали вне Равалона. Он не участвовал в войне с богами и все же добровольно ушел в Тартарарам со своими братьями и сестрами. И спустя века после заточения Первых, в эпоху Начального Времени, когда смертные вступили в реальность Равалона, отгремела Первая Война, и Маги-Драконы стали обучать чародейству имевших Дар, в астрале появились знания об оставленных Эк-Шером Свитках. Эти Свитки содержали в себе чары Призыва даймонов – ужасных эфирных существ из Все-Вышнего Порядка и Без-Образного Хаоса. Сотен, тысяч даймонов, власть над которыми заставила бы даже Бессмертных считаться с призвавшим их смертным.

– Ну уж нет, Татгем. Нет. Не верю. Колбы Атекмуса? Ладно. Рубиновое Ожерелье Керашата? Удивительно, но вполне возможно – и то оно было не у вас. Странные, поражающие воображение артефакты и существа из Границы? Допустим. Но не Свитки Эк-Шера. Это легенда. Миф. Их искали Бессмертные и не нашли. Нет, я знаю, что боги и убоги не всесильны и не всезнающи, но если им не удалось отыскать наследие Эк-Шера, то я ни за что не поверю, что оно досталось упырям. Нет, нет, нет. Этого. Не может. Быть.

– Может, Ракура. Их нашел сам Золтарус, и он оставил их Двенадцати как последнее средство против него. – Иукена заколебалась и все же, собравшись с духом, призналась: – Он считал, что нашел Свитки Эк-Шера, но Самые Величайшие всегда сомневались в этом. Их сомнение передалось и Незримым. Многое говорило о подлинности Свитков, но многое говорило и о том, что они не настоящие. Первый Незримый полагает, что это тот случай, когда лечение может оказаться хуже болезни – если Свитки воистину сотворены Эк-Шером. Он не верит, что возможно контролировать даймонов, особенно если их тысячи. Золтарус представлял собой страшную опасность для Равалона, он вполне мог уничтожить мир – и даймоны не лучше его.

Ракура молчал, хотя Татгем видела, что Магистр явно хочет что-то сказать.

– Скажи, маг, ты готов рискнуть? Готов позволить Повелевающим выпустить в мир чудовищ, с которыми вам, магам, не справиться – лишь потому, что не хочешь отдать эликсир? Готов взять на себя ответственность за гибель десятков тысяч смертных?

– Unius mortem – tragoedia, myrias mortem – statistics.

– Что?

– Это на макатыни: «Смерть одного – трагедия, смерть мириадов – статистика». Один древнероланский император сказал. – Ракура вздохнул. – Не надо взваливать на меня ответственность за действия ваших владык, Татгем. Во-первых, я не верю в Свитки Эк-Шера, во-вторых, даже если они существуют и находятся в Лангарэе, то нужно быть последним идиотом, чтобы призвать даймонов в Равалон.

– Или нужно быть смертным, а не магом. Пускай и упырем, давно живущим и властным, но все же смертным, который не разбирается в магии и для которого даймон такое же чудовище, как и мантикора, разве что более сильное и опасное. А армада даймонов, находящихся под заклинанием, ничем не отличается от послушной армии Апостолов. Ты правда думаешь, что привыкшие повелевать и управлять представляют себе всю опасность Свитков Эк-Шера? Они видят в них еще одно орудие для установления и упрочнения их власти, а не опасный артефакт.

Иукена почти не лгала Ракуре. Так, слегка лукавила. Ведь если заменить «активацию Свитков Эк-Шера» на «возвращение к жизни Понтея», то получится почти то же самое.

– Так что же за беда такая грозит Лангарэю, если Повелевающие не побоятся призвать даймонов, а Первый Незримый не сможет им помешать?

Магистр уловил главное. За магию в Лангарэе отвечают Постигающие Ночь, а к слову Незримых прислушиваются и Идущие Следом и Малый совет.

– А вот этого я не могу тебе сказать, маг.

– Почему?

– А тебе недостаточно моего слова?

– Недостаточно.

– Да что с тобой такое, маг? – не выдержала Иукена. – Мы спасли тебя, мы просим – заметь, не требуем, а просим – то, что ты и так обязан нам отдать, и я объяснила тебе, в чем причина нашей просьбы, хотя и не обязана говорить. А ты делаешь вид, будто вообще не имеешь никакого отношения к Лангарэю. Мне это не нравится, маг. Лучше тебе меня не злить.

– Ну, я даже не знаю, что на это ответить, – Ракура развел руками. – Еще раз скажу: информацией, которой я располагаю, располагают и Постигающие. У меня в Школе нет ничего, чего бы я не предоставил вашим магам. Я продолжаю изучать сангвинемософию и работать с экземплярами имеющейся у меня упыриной крови и буду продолжать работать, пока не создам формулу. И не потому, что Царство Ночи платит мне за эту работу, Иукена. Лангарэй вообще платит не мне, а Школе. Я обещал Понтею – и я сдержу обещание.

– Ладно. Тогда ответь на простой вопрос: у тебя есть формула эликсира, способного обратить Гениев Крови в носферату?

– Нет, – быстро ответил Магистр, – у меня нет такой формулы.

– Может, и нет, – согласилась Иукена. – Сейчас нет – с собой, здесь. Я неправильно выразила мысль. Позволь перефразировать…

– Ну, хватит, – поморщился Ракура. – Я снова отвечу, ты снова перефразируешь – и так до бесконечности. Ну пойми, Татгем, не получите вы от меня нужный вам эликсир, хоть Свитки Эк-Шера ты сунешь мне под нос. Нет его у меня. Это тебе понятно?

– А я не верю тебе, маг. Хоть убей – не верю. Я слушаю тебя, маг, внимательно слушаю, и слышу не только то, что ты говоришь, но и то, как ты говоришь. Уловок в твоих словах столько же, сколько тьмы в душе орков. Жаль. Я думала, ты пойдешь нам навстречу. Я думала, тебе нужно золото или, может, труднодоступные артефакты. Но ты не просишь их. И это все осложняет.

Магистр прищурился, бросил быстрый взгляд на Шрану и Арка. Напрягся, дыхание изменилось. Готовится к драке? Смешно. Без своей магии он перед Гениями Крови, как хоббит перед великанами. Да и не собиралась она с ним драться.

Иукена одним ловким движением приблизилась к Магистру. Он не успел и глазом моргнуть, а Живущая в Ночи уже стояла вплотную к нему.

Он был чуть выше, и это раздражало.

– Я не буду угрожать тебе, маг, – прошептала Иукена, вглядываясь в его серые глаза. – Я могла бы, но не буду. Но ты должен понять, что я в отчаянии. Как ты думаешь, что произойдет, когда «Зеркало» получит сведения о чародее из Школы Магии, который вопреки Уставу, Эдиктам и дополнению к Номосу «О поддержке эдиктов Равалонского Союза» оказывает магические услуги Лангарэю? А если за сведениями последуют и доказательства? Как думаешь, что случится с этим чародеем? Защитит его Архиректор или избавится от него? И что же будет с женой этого чародея… – Иукена осеклась. Ракура спокойно слушал ее, но стоило упырице упомянуть его супругу, как Магистр взбесился. Его лицо не изменилось, он не бил упырицу, не пытался даже оттолкнуть – попробуй он, и ему тут же помешала бы Шрана. Только взгляд его внезапно превратился во взгляд охваченного безумием Маэлдрона-Разрушителя – видела Иукена однажды такого и очень не хотела повстречать вновь.

– Еще хоть одно слово скажешь о моей жене – и ты пожалеешь, – тихо произнес Магистр. Убоговским безумием полыхнула его аура – и убоговской яростью отозвалась аура Иукены. Она – пожалеет?! Скотина! Стоило оставить Ракуру подыхать в колдовском пространстве, а самой вломиться в его дом в Школе Магии, в рабочий кабинет, в лабораторию – и найти формулу эликсира. Пришлось бы сразиться с лучшими чародеями Школы? Да плевать! Все лучше, чем терпеть этого ублюдка!

– Может, Повелевающие и спустят на Равалон свору даймонов, но в тюрьме Конклава ты этого не увидишь, Ракура, – прошипела Живущая в Ночи. – Ты думаешь, что такой ценный? Да Лангарэй просто наймет другого Магистра, пока ты будешь гнить в темнице Стражей Системы. Ты этого хочешь, Ракура? А?

Магистр не успел ответить. Кашлянул Арк, привлекая внимание Иукены, и тут же заговорила Шрана:

– Улицу перекрывают. Десять магов с каждой стороны гостиницы. И десять… нет, пятнадцать магов на крышах домов вокруг гостиницы. С ними арбалетчики и лучники. Вижу пехоту с алебардами.

– Заклинания, – сказал Цуумхут. – Много заклинаний, в основном однотипных… Ага, это скрывающие чары. И орбы. Шесть мощных пожирателей магии.

– Какого убога? – Магистр изумленно уставился на упырей. – О чем они говорят, Татгем?

– Не понятно, что ли? – огрызнулась упырица, лихорадочно размышляя. – Гостиницу окружают маги, видимо, будут идти на штурм.

– Это чародеи Конклава, – сообщила Шрана. – На плащах сигны Высшего совета, и те же метки на доспехах алебардистов.

– Да, это конклавовцы, – подтвердил Арк. – Их негаторы ни с чем не спутаешь. И еще они готовят поисковую «сеть». Весьма впечатляющую, стоит сказать. Признаться, я опасаюсь за Тир-Шаст…

– Подожди, – прервала Цуумхута Иукена. О Тир-Шасте Ракуре знать незачем. – Они уже используют магию на гостинице?

– Пока нет, хотя готовятся. Заклинания еще плетутся. Ого. Они готовят малый Периметр Заклинаний.

Шрана присвистнула:

– Еще два десятка бойцов появилось. Серьезные ребята – в полных доспехах, а руны на кирасах сверкают так, что глаза слепит.

– Рунные доспехи? – спросил Магистр. – Там есть… – Он взмахнул рукой, убогыхнулся, схватил свечку со стола и начертил на полу несколько рун. Шрана покосилась на Иукену, та кивнула, разрешая сказать.

– Да, есть.

– Это конклавовские наблюдатели из Старога. Но почему они… – Уолт посмотрел на упырей и застонал. – О Великий Перводвигатель! Пожалуйста, скажите мне, что вы прибыли в Мирту как честные и добропорядочные путешественники, а не воспользовались межпространственным Переходом.

– Мы использовали Астральный Портал. – Иукена нахмурилась. – Насколько я знаю, такие порталы сложно отследить из-за их связи с астрально-эфирной энергетикой, и раньше у нас никогда не было проблем с их использованием.

– А ты знаешь, что Мирта – зона пристального внимания Конклава?! – зло спросил Ракура. – Как и Школа Магии, но Школа экранирована от следящих заклинаний по договору между Архонтами и ректоратом, это было одно из обязательных условий признания Номосов. А Мирта, хоть и вольна от Конклава, поддержала Номос об Арках, и специальная группа наблюдает за межпространственным туннелированием на территории Города Магов. Вот эта группа сейчас и окружает гостиницу. Выследила вас по астральному отражению, не иначе. Чтобы ты знала, Татгем: да, отследить, куда ведет Астральный Портал, практически невозможно, но на прошедшем сквозь него остается отпечаток, еще долго резонирующий на некоторые астральные формы. Я знаю, я однажды сам использовал Астральный Портал. И специалисту по Переходам не составит труда подобрать нужные формы для нахождения нарушителей. Как давно вы переместились в Мирту?

– Два дня… если точнее, то два с половиной дня назад…

– Ох, ну это все равно что послать конклавовцам приглашение на встречу! Твою мать! – Ракура со злости ударил кулаком по столу. – Ну что, Татгем, довольна? Накликала? Вот он, твой Конклав, пришел за вами – и заодно за мной.

– Лучники заняли позиции. Арбалетчики готовятся.

– Маги преобразуют Периметр… и делают что-то еще, не могу понять, что именно…

– Появились долговязые типы в туниках. Эш-шенори, кажется. Они о чем-то спорят с конклавовскими чародеями.

– Ага, разобрался. Это Периметр Барьеров, в первую очередь совокупность блокирующих порталы заслонов.

– Все возможные пути отхода перекрыты. Абсолютно все. У них три чародея в небе и даже отряд в канализации.

– А вот это очень плохо. Мощные поисковые артефакты сканирующего типа, настроенность на субпространственные конфигурации.

– Долговязые и конклавовцы прекратили спорить. Эш-шенори уходят.

– Непонятная магия… Точнее, я ее не знаю. Таких волн еще не встречал.

Ракура, схватив посох, выскочил из номера, напоследок одарив упырей многообещающим взглядом. Арк и Шрана продолжали докладывать о смыкающемся вокруг постоялого двора кольце из магии и воинов. Иукена лихорадочно размышляла.

Если сейчас все они используют трансформу, то прорвутся. Они Гении Крови, они Высшие – и вряд ли конклавовские бойцы к этому готовы.

Вот только тогда придется позабыть о Ракуре и эликсире и вернуться в Лангарэй ни с чем.

Но если их схватят здесь, то это ничего не изменит ни в судьбе Ракуры, ни в судьбе Царствия Ночи. Они либо вернутся в Лангарэй несолоно хлебавши, либо просто не вернутся.

Что так, что эдак – Понтея оживят. Но вернувшись, ты сможешь быть рядом с ним. А нужно ли это тебе – быть рядом с бездушной оболочкой того, кого любила? Рядом с укрощенным магией чудовищем, в которого он превратился? Разве Понтей не заслужил покоя после всего, что сделал? Ведь именно ради того, чтобы никто не потревожил его, ты отправилась к Ракуре.

И теперь ты просто уйдешь?

Думай, Иукена! Думай! Выход есть – просто ты его еще не нашла! Еще чуть-чуть, еще немного – и ты его увидишь…

– Они здесь, – одновременно сказали Арк и Шрана.

Магистр сразу понравился Янису. Ему вообще мало кто нравился, но при виде Уолта Намина Ракуры он тотчас почувствовал колоссальный дефект. Огромный, невероятно огромный, не чета дефекту глупой девчонки, создавшей запретное приворотное зелье. О, как же Янису хотелось его допросить, как же хотелось найти этот дефект! Он почувствовал возбуждение, давно забытое, давно не вызывавшееся мелкими дефектами пустоголовых болванов, по глупости и скудомыслию обратившихся к запрещенной магии.

Поэтому в Староге Янис и не отпускал Магистра, потому продолжал задавать ему одни и те же вопросы, наслаждаясь лишь ощущением, простым предчувствием удовольствия, которое он мог бы получить, добравшись до этого прекрасного дефекта. О, как бы он хотел найти запрещенные артефакты в его багаже или уловить черную магию в его Локусах! К сожалению, ничего запретного у Магистра не было. Уолт Намина Ракура путешествовал с официальным заданием от Школы Магии, его багаж проверялся на тамирийской таможне, а компактифицированные заклинания в ауре соответствовали рангу боевого мага первого разряда.

Янис попытался вывести Магистра из себя – но и тут не получилось. Вмешался гаденыш из Небесного Огня, и Ракуру пришлось отпустить.

Чудесный дефект ушел у него прямо из рук, и Янису это очень не понравилось. Изъяны следует исправлять, особенно такие огромные. Он отправил весточку агентам Конклава в Мирте, чтобы те проследили за Магистром, и, продолжая свою обычную работу наблюдателя, стал ждать.

Дефекты, если их не исправить, становятся больше или привлекают другие дефекты.

Что-то должно было произойти, Янис это знал. Знал так же, как ощущал дефекты. В Конклаве его прогностическую предрасположенность определили как недифференцированную глубинную эмпатию. Яниса звали в «Оракул», он подумывал о «Молоте», но в итоге попал в «Эгиду». Он сам сделал свой выбор в пользу департамента, расследующего случаи использования черной и запретной магии. Только здесь Янис Тиратус мог заниматься любимым делом: искать и исправлять дефекты.

Он не удивился, когда ему сообщили о незаконном межпространственном туннелировании на территории Мирты. Лишь улыбнулся и отдал приказ рунным рыцарям выдвигаться в Город Магов.

– В «Молот» сообщать не будем? – поинтересовался Брохс. – Вдруг потребуется помощь Стражей Системы.

– Не стоит беспокоить боевых магов. И Стражи не понадобятся. Они нужны там, где преступникам под силу скрыть недозволенные порталы. Обойдемся собственными силами.

Слова Яниса убедили Брохса. К тому же сержант знал, что в Стражи Системы берут не только магов «Молота», но и волшебников «Эгиды» и «Зеркала». А Тиратус как наблюдатель за особой областью Мирты обладал полномочиями на использование могучих артефактов и заклинаний. С такой поддержкой риттеры сражались не хуже боевых магов Конклава или Школы Магии.

Янис не стал говорить Брохсу, что, возможно, им как раз и предстоит стычка с боевым магом Школы.

Пока рунные рыцари и отряд старогских наемников размещались в Мирте, Янис дождался магов «Эгиды» из ближайших тамирийских городов с Арками, после чего они отправились на место открытия незаконного Перехода. Это оказался небольшой утес в Волтарийских горах. По договоренности с Миртой эш-шенори следили за формированием Переходов лишь в самом городе, вне его, в том числе и внутри рубежа из рунных менгиров, портальные передвижения находились в юрисдикции Конклава. Поэтому тилаари не появлялись на утесе, хотя наверняка зафиксировали пространственное преобразование.

День ушел на то, чтобы определить характер Перехода. Астральный Коридор – малораспространенная разновидность сложных порталов вроде Фантомного, Лесного или Речного. Дальше было проще. Полдня на анализ астрального отражения, полдня на выявление свойств положительного астрального эффекта. На этой стадии Янис подключил к работе эгидовцев тилаари, доверив им развертку поисковых заклинаний с характеристиками экзоастральной реакции по Мирте. Разумеется, трем чародеям из своей группы Янис велел продублировать сканирование. Он доверял эш-шенори, но привык полагаться лишь на себя и на свои предчувствия. И, как всегда, предчувствия его не подвели. Эгидовцы обнаружили совпадение намного раньше эш-шенори – потому что исследовали ограниченную область вокруг я-маджирского риокана, где, по донесениям агентов, остановился Магистр. На нее указал Янис – и не ошибся.

Тиратус послал Брохса выдвигаться вместе с наемниками к бульвару Тюльпанов, выдал троим магам левитационные пояса и велел занять воздушную область над гостиницей, но ничего не предпринимать до появления основных сил. По-хорошему, следовало связаться с эш-шенори и властями Мирты, но Янис чувствовал себя в своем праве. Нарушители Номоса пребывали в одном доме с боевым магом, и действовать следовало быстро, нужно было успеть до того, как они расстанутся.

Дефекты. Много дефектов. Он исправит их. А если не исправит – избавится.

Изъяны должны исчезнуть.

Десница Дракона перечеркнула созвездие Креста, когда маги «Эгиды» взяли территорию вокруг гостиницы под свой полный контроль. Возмущенные соседи соглашались сотрудничать и пускали стрелков на крыши своих домов, стоило перед ними сверкнуть Меткой Конклава и сослаться на запретную магию. Вскоре появились разгневанные эш-шенори, которым жители сообщили о происходящем на бульваре Тюльпанов. Их заклинания к этому времени обнаружили астральный отклик, указав на тот же бульвар. Перекрывшие улицы бойцы Яниса мешали движению, а использование артефактов, особенно тех, что содержали составные части Периметров Заклинаний, следовало согласовать с городским советом. Янис лишь улыбался и ссылался на Номосы. Эш-шенори ничем не могли ему помешать. Нарушителей законов Конклава должны ловить представители Конклава – по крайней мере, на земле, где эти законы приняты. Мирта поддержала Номос об ограничениях межпространственного туннелирования, и тилаари были обязаны помочь Янису поймать использовавших запрещенную магию порталов или, по крайней мере, не мешать ему их ловить.

Маги с наемниками заняли проходы к гостинице, площадь перед ней перекрыли риттеры во главе с Брохсом. Стрелки на крышах следили за окнами и выходами. Группа магического подавления ждала своего часа. Стоило хоть кому-то, находящемуся в риокане без сигны Конклава, прибегнуть к чарам, и негаторы заклинаний пожрали бы всю недозволенную магию. Их хватило бы, чтобы сдержать Магистра и не дать ему сотворить четырехфазовые заклинания стихий или воспользоваться иной боевой магией.

А если все же Ракуре удастся обойти негаторы, если у него найдется какая хитрость или противочары от подавляющих орбов, то в дело вступят рунные рыцари и наемники. Защитные знаки на доспехах и атакующие знаки на мечах – воинам Брохса трудно противостоять, особенно тем магам, что привыкли готовиться к сражению и бить издалека. А боевые маги Школы, как знал Янис, именно из таких, преимущественно дистанционных чародеев.

Во время Шастинапурского кризиса риттерам – не отряду Брохса, но его знакомому – приходилось защищать группу Магистров, и те перед атакой сначала ставили Щиты, затем подготавливали защитные чары и лишь после этого обрушивали огонь и молнии на убоговских созданий.

Янису не довелось побывать в долине Шастинапура. С другими дознавателями и следователями Конклава он допрашивал пойманных убогопоклонников, пытаясь выявить ковены южных адептов Хаоса и способы проникновения западных и восточных чернокнижников в Махапопу. Разрушители призывали своих смертных слуг в Шастинапур, и Высшему совету никак не удавалось понять, как приверженцы Нижних Реальностей просачиваются сквозь сотни барьеров и заслонов, поставленных на их пути.

Ничего конкретного так и не удалось выяснить, и еще одна из тайн Шастинапурского кризиса осталась нераскрытой.

Янис проследил за рассекшей небо пополам Десницей Дракона, улыбнулся. Как там говорят на севере Серединных земель? Час Меча и Копья, Час Крови и Боли?

Интересно, настанет этот час здесь и сейчас?

От охвативших предчувствий Янису стало жарко, он ощутил приятную тяжесть в паху. Да. Пора. Пора выявить дефект.

– Приступайте! – бросил он Брохсу, мысленно дублируя приказ для магов, и тут же, повинуясь жесту сержанта, рунные рыцари бросились в освещенный магическими светильниками двор риокана, Периметр Барьеров сковал гостиницу, и зашептали-запели чародеи, сдерживая накопленную Силу, готовую горным обвалом скатиться на любого, кто посмеет выступить против правого дела «Эгиды».

Из риокана послышался женский крик, раздались возмущенные голоса. Бойцы Брохса не церемонились, выгоняя отдыхающих и слуг во двор. Если кто пытался сопротивляться, его просто оглушали и вышвыривали из номера, заставляя слуг или других постояльцев тащить нарушителя наружу.

С двумя дюжими риттерами Янис вошел во двор риокана, наслаждаюсь чувствами недоумения, страха и боли. Перекошенные яростью и ужасом лица сразу обратились к нему. Тиратус в белоснежном плаще с яркой октариновой сигной Конклава выделялся среди воинов в тяжелых сплошных доспехах с золотистыми рунами.

– Всех прошу успокоиться, – властно сказал Янис, упиваясь своим превосходством. Перепуганные мужчины и женщины в легких вечерних нарядах, не простые смертные, а маги, среди которых наверняка имелись чародеи с более высоким уровнем, чем у него самого – смотрели на Яниса, словно он был богом, нисшедшим карать и миловать. А почему – словно? Он и является таким богом! Пантеон его – Конклав, а божественный Принцип, дающий ему Силу и Мощь – право находить и искоренять нарушителей воли Высшего совета! Может, он и не Старший бог, живущий на Небесах, но точно бог Младший, и Мирта – владения его!

– Мы представители Конклава и ищем преступников, обратившихся к запретной магии и спрятавшихся в этой гостинице. Нам нужны только они. Когда мы найдем их, отпустим вас и больше не побеспокоим. Однако мы надеемся на всестороннюю помощь и согласие с нашими методами. В противном случае мы вынуждены будем…

– Известно ли тебе, представитель Конклава, в чей дом ты посмел ворваться, точно разбойник? – Статная златовласая я-маджирка в кимоно бесстрашно выступила из толпы устрашенных магов, с презрением глянула на Яниса и сопровождавших его риттеров.

– Мама! – испуганно воскликнула девчонка позади нее. Женщина не обратила внимания на ее возглас.

– И хотя гнев во мне требует наказать тебя, я позволю тебе принести извинения нашим гостям и немедленно покинуть наши владения. – Она не боялась Яниса. У нее не было дефекта. И Тиратусу это не нравилось. Приятная теплота внизу живота начала исчезать, а вместо нее в левый висок стала погружаться ледяная игла.

Риттер справа от Яниса двинулся было к я-маджирке, собираясь толкнуть ее обратно к магам. Тиратус остановил его.

– Уличенным в запретной магии чародеям блокируют каналы Силы в тонком теле. Их физические тела ждут пытки и лишения. Разум подвергается изменениям и мукам. Сообщников этих чародеев, помогавших им как по умыслу, так и случайно, ждут физические пытки и заключение. Родственники этих чародеев и их близкие друзья будут наказаны денежным или имущественным штрафом, если окажется, что они подозревали о связи чародея с запретной магией и не донесли о своих подозрениях. Решение о вовлеченности принимается следователем, выявившим запретную магию или расследующим дело о ней. – Янис повысил голос: – Слышите меня, господа и дамы?! Мне решать, кто вы: помощники преступников или случайные лица, оказавшиеся не в то время не в том месте! Это! Решаю! Я! И мне не нравится, когда кто-то пытается мне помешать! Это заставляет меня быть подозрительным! Поэтому если не хотите оказаться под подозрением в вовлеченности, то заставьте ее, – он указал на я-маджирку, – замолчать! Иначе каждое ее новое слово заставит меня подозревать одного из вас! Понятно?! Она скажет слово – и я заподозрю кого-то из вас! Тебя! – Конклавовец ткнул пальцем в бородатого мужчину в синей мантии с расшивкой ордена Монтеруано, небольшой аланской гильдии морских магов, и ноги чародея подкосились.

– Или тебя! – Теперь Янис указал на молодую черноволосую смуглую девушку явно с востока Серединных земель. Она хоть и смертельно побледнела, но на ногах устояла.

– Прошу вас, госпожа Тамамо, замолчите!

– Больше ни слова, умоляю!

– Пусть ищут, что нужно, и уходят!

– Госпожа Тамамо, ни мне, ни моей супруге нечего скрывать, зачем нам проблемы с Конклавом?!

– Не надо им мешать!

Я-маджирка кусала губы, с ненавистью глядя на Яниса. Она хотела многое высказать ему, но крики становились все отчаяннее. Ей уже угрожали – те, ради кого она выступила вперед и посмела противиться воле Конклава. Мудры древние роланцы, сказавшие: «Divide et impera». Разделяй и властвуй. Тупой скот понимает лишь язык силы и страха. А смертные в большинстве своем и есть скот. И маги ничуть не лучше своих лишенных Дара собратьев.

Вот теперь она ему нравилась. Теперь в ней появился дефект, пока еще небольшой, связанный только с ним, – но из искры разгорается пламя, способное спалить вековечный лес.

А вот этого Янис не ожидал – женщина сделала шаг вперед и залепила ему пощечину. Ошарашенно замолчали постояльцы и слуги, только ахнула девчонка, та, что кричала «мама».

Он отшатнулся, не успев понять, что случилось, а к наглой я-маджирке рванулись риттеры. И они не собирались просто швырять ее обратно в толпу. Схватить поднявшего руку на слугу Конклава! Наказать его! Уничтожить!

Будь перед рунными рыцарями хоть король Эквилидора, хоть сам Архилорд Баалааб, они бы, не раздумывая, бросились на него. Брохс выбирал в подчиненные парней, отслуживших в армии в отряде наемников и привыкших бездумно выполнять приказы. А они не выполнили приказа защищать Яниса Тиратуса, не смогли прикрыть его, позволили ударить. Свою ошибку бойцы собирались исправить, стократно вернув доставшийся их начальнику удар.

Мешать им Янис не собирался.

Навершие с восьмью кристаллами врезалось в закрытый шлем, пошло назад и тотчас вернулось, вонзившись в «мертвую голову». Риттер покачнулся. Чтобы заставить его упасть, потребовался бы удар дубиной огра – или хлесткий удар посохом по опорной ноге в область стопы и мгновенный удар другой стороной этого же посоха в грудь. Риттер потерял равновесие и грохнулся на землю.

Второй боец не терял времени. Покинул ножны покрытый серебристыми рунами меч, застонал воздух, разрезанный острой сталью и впитавшейся в нее губительной магией. Его собрат еще падал, а рунный рыцарь, закрыв собою Яниса, обрушил клинок на напавшего.

Тиратусу довелось видеть, как рунные мечи подчиненных Брохса кромсали мифрил, как заклейменные магическими знаками лезвия разрезали и гасили огненные заклинания, как с одного удара разрубалась напополам нечисть. А вот чтобы древко посоха приняло на себя удар рунного меча и не развалилось на две части – нет, такого видеть не доводилось.

Все бывает в первый раз.

Не ожидавший, что выставленный ему навстречу посох выдержит, риттер упустил момент для повторного удара и пропустил выпад концом посоха в шлем. Один раз, второй, третий, четвертый… Пятка и навершие без остановки долбили «мертвую голову», пока рунный рыцарь не замахал мечом перед собой, просто пытаясь отогнать противника. А тот ловко взмахнул посохом и, хотя Янис мог поклясться, что он не коснулся ни рунного рыцаря, ни его клинка, рунный меч неожиданно врезался в рунный доспех. Сверкнул декарин, в ответ засиял эннеарин – и окутанный золотисто-серебристой мандорлой риттер отлетел к воротам, сбил с ног троих магов с поисковыми артефактами и покатился по тротуару.

– Довольно глупо не оборонить защитные чары доспехов от атакующей магии собственного оружия, – сказал Уолт Намина Ракура, глядя на Яниса так, будто вместо наблюдателя он видел мокрицу. – Понимаю, это трудно и затратно. И все же целесообразно.

Магистр в простой одежде, с одним лишь посохом, стоял перед я-маджиркой и удивленно перешептывающимися смертными за ней. Валяющийся на земле риттер попытался подняться – и вновь грохнулся, получив навершием по шлему. В этот раз Магистр ударил, предварительно раскрутив посох, и, судя по прекратившимся попыткам встать, ему удалось оглушить бойца.

Без всякой магии, ведь имейся хоть какой-то намек на постороннее чародейство, двор накрыло бы воздействие орбов, а будь это чародейство направлено в Яниса или рунных рыцарей, стрелки мигом послали бы в создавшего чары десятки стрел… Так или иначе, но без всякой магии Ракура расправился с двумя имеющими опыт схваток с чародеями риттерами и при этом даже царапиной не обзавелся.

Похоже, сведения Яниса о боевых магах Школы Магии устарели.

Из гостиницы с ревом выбежал Брохс. Оба рунных меча сержанта переливались всевозможными серебристыми оттенками декарина. Сержант одним прыжком встал между Магистром и Янисом, зарычал по-звериному. Боевой маг смерил взглядом возвышающегося над ним на две головы орка и покрепче взялся за посох. Маг выглядел уставшим, Вторые Глаза показывали серьезное перенапряжение в его ауре, но чувствовалось, что Магистр не отступит перед риттером.

– Подожди, Брохс! – крикнул Янис. – Отойди! Не мешай!

Сержант, тяжело дыша и не сводя взгляда с Ракуры, попятился, уступая дорогу наблюдателю. Улыбаясь (о боги, какой же прекрасный дефект!), Тиратус обратился к Магистру:

– Не ожидал встретить вас здесь, господин Ракура.

– А ты еще кто такой? – недобро поинтересовался маг, все так же смотря на лоб Яниса. Это начинало раздражать.

– Мы встречались с вами. В Староге. Помните?

– Нет, не помню. Несущественная, видимо, была встреча.

– Плохо, что не помните. Иначе сохранили бы в памяти, что я представляю Конклав и его Номосы.

– Конклав? Любой проходимец может сказать, что представляет Конклав.

– Господин Ракура, вы не видите сигну на моем плаще? Не замечаете таких же на сопровождающих меня воинах?

– На свинью тоже можно плащ с такой сигной нацепить – и что?

Янис опешил. Магистр в открытую насмехался над ним, слугой Конклава, представителем Высшего совета магов, что может лишь одним своим словом смешать его с грязью! Стоит ему приказать – и рунные рыцари снесут наглому Магистру голову с плеч!

– Настоящий представитель Конклава, – продолжил между тем Ракура, – вместо угроз в адрес добропорядочных смертных обязан им представиться и объяснить причину своего появления – это согласно Номосам. Настоящий представитель Конклава обязан получить разрешение хозяина на осмотр его владений и имущества, конечно, если нет прямых и явных проявлений черной и запретной магии, выражающейся в видимом и непосредственном следствии из этих разновидностей колдовства – это согласно Номосам. И еще настоящий представитель Конклава обязан обеспечивать защиту смертных, находящихся на осматриваемой территории, до тех пор, пока не будет доказана или выявлена их видимая и непосредственная связь с черной и запретной магией – опять же согласно Номосам.

– Что вы хотите этим сказать, Магистр? – нахмурился Янис.

– Всего лишь то, что я вижу кучку бандитов, прикрывающихся именем Конклава. И до тех пор, пока они не подтвердят свою принадлежность к Высшему совету магов так, как того требуют его Номосы, я даю Слово Мага, что буду оберегать от этих самозванцев смертных, которым они угрожают. А если они окажутся представителями Конклава, которые нарушают свои Номосы, и я паду в борьбе с ними – то за мое Слово ответят мои друзья и товарищи, боевые маги Школы Магии. Я сказал!

Боевому магу первого разряда позволено давать Слово Мага. Позволено – и он может это сделать, обладая развитыми Локусами Души и будучи инициированным на множество источников Силы. В противном случае он бы и первый разряд не получил.

Полыхнули, подтверждая сказанное Магистром, кристаллы на посохе, и вязь октариновых символов побежала по рукам мага. На щеках расцвели декариновые знаки, лоб покрыли эннеариновые метки. Клятва Ракуры, подхваченная эфирными потоками Силы, была услышана, одобрена и принята. Стихии, Начала и Изначальные открывали магу свои сокровенные хранилища, позволяли ему черпать из них чистую, незамутненную материей и конечными вещами Силу. Силу, которую не сдержать и не подавить негаторами, с которой придется считаться, несмотря на Периметр Барьеров, артефакты и рунных рыцарей.

Возможно, стоило прислушаться к Брохсу и обратиться за помощью к «Молоту». Потому что Янис знал, что нарушители связаны с Магистром. Знал, что они здесь, в гостинице. Скорее всего, в комнате, где Магистр поселился. Прячутся. Пускай прячутся. Поисковую сеть заклинаний накинули на гостиницу еще до того, как риттеры вошли в нее, и любые перемещения и преобразования пространства фиксируются и записываются. Если Ракура пытается выиграть время для своих подельников или надеется, что они покинут его номер и спрячутся в другом, пустующем, скрыв таким образом связь с ним, то это он зря. Янис Тиратус отнюдь не дурак и не первый день ловит нарушителей Номосов.

Из гостиницы высыпали остальные рунные рыцари, подтянулись с улицы эгидовцы. Они с настороженностью следили за магом, насмешливо разглядывающим конклавовца перед ним, и ждали сигнала, позволяющего отправить Магистра на встречу с предками. Они не слышали Слова и не понимали значения символов на его руках и лице. Откуда им было знать, что стоит сойтись в магическом поединке, и на Суд Истины, скорее, отправится весь отряд «Эгиды», чем этот чародей.

И все же еще не все было потеряно.

– Хорошо, господин Ракура, сделаем по-вашему, – согласился Янис. – Возможно, я действительно поторопился, желая как можно скорее отыскать преступников и не мешать местным жителям отойти ко сну. За это я приношу свои извинения. Что касается ваших слов, то я представлю себя и своих подчиненных, а мои полномочия подтвердят представители властей Мирты. Этого будет достаточно, чтобы убедить вас в нашей принадлежности к Конклаву?

– Вполне, – кивнул Магистр.

– А о причине нашего внимания к сей славной гостинице я объясню прямо сейчас, раз вы этого так хотите. Вы же не будете против?

– Не буду, – хмуро отозвался Ракура. Кажется, он надеялся на битву. Ну да, в пылу сражения нарушители могли бы улизнуть, а сам маг получал возможность «случайно» задеть поисковые артефакты. Нет, Магистр. Закон и право на стороне Яниса. Ему ни к чему схватка с прошедшим Шастинапурскую бойню боевым магом, особенно давшим Слово, которое было признано.

И пока за эш-шенори бегал гонец, Янис назвал себя и подробно объяснил причины неожиданного вторжения Конклава на территорию риокана. Особенно он подчеркнул связь нарушителей Номоса с кем-то из гостиницы, поскольку несколько часов подряд астральный отклик не менял своего местоположения. И, как заметил Тиратус, ему бы не хотелось плохо думать о хозяевах гостиницы, но если они сами не обнаружили появления посторонних в своем доме, понятное дело, может возникнуть подозрение насчет их причастности к сокрытию нарушителей. Если преступникам не помогает кто-то из остановившихся в гостинице или слуг.

К концу речи конклавовца постояльцы поглядывали на я-маджирку с опаской. Никому не хочется ссориться с Конклавом, никто не хочет быть заподозренным в пользовании черной и запретной магии.

Divide et impera.

Это всегда действует.

Трое эш-шенори в туниках с гербами Мирты и с особыми медальонами, обозначавшими их принадлежность к полицейской службе Города Магов, подтвердили полномочия Яниса. Я-маджирке, к которой тилаари почтительно обращались «госпожа Абэ-но», ничего не оставалось, кроме как дать дозволение на обыск гостиницы. Миртовские стражи остались во дворе вместе с двумя риттерами, обеспечивая для постояльцев и слуг ту защиту, которую потребовал Ракура.

Хозяйка сжимала кулаки, прислушиваясь к доносящимся из здания звукам и бросая полные бессильной злобы взгляды на конклавовцев. Обладай она силой архэйских горгон, быть бы Тиратусу со своими подчиненными обращенными в камень. Абэ-но не имела никакого отношения к нарушителям, Янис понимал это, и все же она должна была ответить за пощечину. И она ответит, да. От одной мысли о допросе я-маджирки Тиратуса охватывала сладостная дрожь. Но эта сладость не шла ни в какое сравнение с экстазом, который Янис чувствовал, поглядывая на Магистра.

Интересно, когда охотник готовится заколоть выбежавшего на него кабана, он тоже испытывает такое возбуждение?

Янис, улыбаясь, подошел к боевому магу. Ему хотелось быть как можно ближе к нему в тот момент, когда «Эгида» схватит нарушителей и представит доказательства их союза с Магистром. Ведь тогда данное Слово не сможет защитить боевого мага. Доступ к чистой Силе дан ему в согласии с условиями Слова, и он сам ограничил его действие лишь теми, кто не затронут деликтом.

Как только нарушители окажутся в руках эгидовцев и появятся доказательства, твое слово, Магистр, лишится Силы.

И ты окажешься полностью во власти Яниса Тиратуса!

– Скажите, господин Ракура, где находится ваша комната?

– В Школе Магии, – буркнул чародей.

– О, вы неправильно поняли. Я имею в виду, в каком номере вы остановились?

– Можно подумать, вам это неизвестно.

Янис улыбнулся. Правильно. Разумеется, известно. Именно туда в первую очередь отправились риттеры и эгидовцы с поисковыми артефактами. Зеница Архуса – носитель мощных сканирующих чар, полученных от совмещения многих освященных предметов в единую конструкцию. Зеницы накапливали Силу в храмах и местах, посвященных различным богам Света и Солнца, над ними проводились многомесячные обряды с танцами и песнопениями, их выдерживали в особых жидкостях, созданных из труднодоступных трав, растущих в Адских джунглях и подземельях Раш-ати-Нора. Конклав располагал малым количеством Зениц, большая часть хранилась в тайниках, но наблюдателю за особой областью Мирты полагалась одна из Зениц.

Вот как раз для таких случаев.

Янис улыбался, видя беспокойство Ракуры, которое тот неумело пытался скрыть. Как ни странно, Магистр не порывался бежать. А куда ему было бежать? Стоит боевому магу выступить против Конклава – и вся Мирта ополчится против него. Ему не скрыться.

Из гостиницы выбежал один из посланных в номер Ракуры магов. Приблизился к Янису, шепотом, чтобы не слышали посторонние, доложил:

– Комната проверена. Мы не нашли ничего запретного или подозрительного.

Улыбка застыла на губах Тиратуса. Что?! Что он только что услышал?!

– Этого не может быть.

– Мы тщательно все перепроверили. Просканировали комнаты рядом, но там тоже ничего и никого. И… – маг замялся.

– Что еще?

– Исчезли экзоастральные реакции. Точно так же, как они исчезали до того, как закрепились над этим районом.

– Что?! – рявкнул Янис. Сопровождавшие его риттеры встрепенулись, схватились за рукояти мечей. Эш-шенори вместе с постояльцами и слугами заинтересованно уставились на наблюдателя. Магистр делал вид, что ему совершенно неинтересно перешептывание эгидовцев, но от Тиратуса не ускользнуло промелькнувшее на его лице облегчение.

– Еще раз все проверить и перепроверить, – прошипел Янис, схватив подчиненного за воротник камзола. Ледяные иглы кололи оба виска, внутри черепа нарастало давление. Нет. Неправда. Вот же он – дефект. Руку протяни. Он принадлежит Янису, это прекрасный огромный дефект, Янис должен его исправить.

Иначе и быть не может!

Побледневший эгидовец кивнул, высвободился из захвата. Но вернуться в здание не успел.

– Что здесь происходит?!

Разъяренный голос перекрыл все – шум из дома, разговоры магов во дворе, перешептывания мужчин и женщин в толпе посреди двора. Янис удивленно повернулся к воротам, от которых прозвучал вопрос. А это еще кто?

Лысый смертный в дальневосточных одеждах стоял на входе и переводил бешеный взгляд с риттеров на эгидовских магов и с эгидовских магов на риттеров.

«Какого убога его сюда пропустили? – раздраженно подумал Янис. – Сказал же, никаких посторонних!»

Видимо, так же подумали и рунные рыцари, охранявшие вход. Высокий и широкоплечий верзила Грум, телосложением превосходивший самого сержанта, шагнул к восточнику, протянул руку, собираясь выпроводить его за ворота.

Риттера размазало о землю, его доспехи смяло, словно они были из бумаги, а не из прочнейшей стали. Защитные руны обреченно мигнули глянцгольдом и погасли.

– Я повторяю: что здесь происходит?!

Колючий град обрушился на лысого. Стрелки на крышах не зря получали деньги за свою работу. Тяжелые болты и быстрые стрелы полетели в дальневосточника, как только Грум упал, и ни один из стрелков не промахнулся.

Только какой толк от этих стрел, если честному железу не совладать с магией? Невидимый барьер оберегал восточного мага, и ни одна стрела не смогла пройти сквозь незримую защиту. Стрелки повторили залп, их поддержали эгидовские чародеи, оплетя оголовки блещущими сапфировым огнем молниями.

Дальневосточник зашагал вперед, отмахнувшись от зачарованных стрел, как от докучливых мух. Их раскрошило в воздухе, уничтожило вместе с чарами. Во двор поспешно выбегали те рунные рыцари и эгидовские маги, которые были посланы в здание на проверку. Однако риттеров, бросавшихся ему наперерез, вторгшийся чародей продолжал впечатывать в землю с удивительной легкостью, а выпущенные по нему пульсары, фаерболы и молнии без вреда для дальневосточника поглощались невидимым барьером.

С оглушительным громыханием с небес опустился образованный огненными шарами круг с темной сердцевиной в виде оскаленной пасти, испускающей в огнешары дымные спирали. Следившая за домом с неба тройка магов пустила в дело магию посерьезнее, обратившись к подготовленному эгидовцами эфирному запасу.

Светильники во дворе потускнели, Янис почувствовал легкое головокружение. Руны на доспехах риттеров, прикрывающих наблюдателя, ярко засияли, окружив бойцов защитным золотистым коконом. Несущееся с небес заклинание впитывало находившиеся неподалеку чары, усиливая себя и лишая того, против кого оно было направлено, источников дополнительной Силы.

Магистр вскинул посох, выставив энергетические Щиты и прикрыв не только себя, но и тех, кого дал Слово защищать. Боевой маг точно знал, что за чары используются против восточного чародея, и не экономил на эфире.

А ведь это заклинание готовилось против него, и творившие его конклавовцы не могли не знать, на что способны боевые маги первого разряда. Мощности этих чар должно было хватить, чтобы помешать Ракуре прибегнуть к боевым заклинаниям, заставить его бросить весь свой эфир на оборону, предоставив отряду «Эгиды» достаточно времени для его обезвреживания.

Теперь эту магию задействовали, чтобы остановить непонятно откуда взявшегося дальневосточника. Неужели ее будет недостаточно?!

Темная пасть широко раскрылась. Барьер, не поддавшийся стрелам и предыдущим заклятиям, стал видимым, стоило черным клыкам вонзиться в окутывающий мага заслон. Барьер походил на вихрь, только кружился не ветер, а чистый эфир – бесцветный субстрат, испускающий из себя микроскопические октариновые, эннеариновые и декариновые импульсы.

Увидев это, Магистр торопливо взмахнул посохом, на навершии заблестели монокристаллы Земли и Тьмы. Боевой маг усиливал Щиты – и Янису стало не по себе от мысли, что Ракура, кажется, знает, что сейчас произойдет, и явно опасается последствий.

Черные клыки глубже погрузились в вихрь, огненное кольцо опустилось ниже и начало сжиматься, преодолевая потоки эфира. Пламя вытягивало Силу отовсюду, откуда могло, да и сами эгидовцы без остановки повышали его разрушительную мощь. Ревущий огонь влился в вихрь без остатка, дальневосточник исчез за пламенной пеленой.

В следующий миг весь двор затопило огнем. Вихрь раздул пламя, усилил его, диким шквалом разнес во все стороны. Пламя взбесившейся нечистью ринулось на риттеров во главе с Брохсом, вставших плечом к плечу перед Янисом, бросилось на вбегавших через ворота конклавовцев, вышвырнуло их на улицу вместе с собравшимися во дворе эгидовскими магами, воющим торнадо вознеслось в небо, где поймало и раскидало паривших чародеев. Огонь обошел стороной только Щиты боевого мага, едва коснулся их и тут же отпрянул.

Янис шумно вздохнул. Вместо того чтобы отразить заклинание или защититься, дальневосточник переподчинил его, усилил своим эфирным вихрем и обратил против конклавовцев. И при этом он никого не убил, лишь обездвижил и оглушил.

Защищавший восточного мага вихрь исчез, растворился в огне, которым он обезвредил почти весь отряд «Эгиды» в гостинице. Уловившие момент лучники и арбалетчики выстрелили. Стрелы подхватил ветер, измельчая, завертел их. Восточный маг остановился, посмотрел на крыши соседних домов. Вытянул правую руку с особым образом сложенными пальцами, громко произнес фразу на неведомом Янису языке, то ли преднебесном, то ли я-маджирском, то ли кочатоновском. С открытой ладони сорвались огромные фиолетовые бабочки, на чьих крыльях сверкали алым замысловатые иероглифы. Магические создания разлетелись во все стороны, исчезли в ночи.

Отчаянные вопли донеслись от окружающих гостиницу зданий. Янис не сомневался – посланные дальневосточником бабочки добрались до стрелков и магов на крышах.

«Где группа подавления?! Куда подевалось прикрытие?!» – Все, что мог Тиратус, это думать о ничем не проявлявших себя эгидовцах с орбами и удивленно таращиться на подходившего все ближе чародея. Восточный маг шел, словно аватар бога войны по полю боя, и рунные рыцари были против него – что обычные воины, а конклавовские артефакты – подобны лишенному чар оружию.

– Я в последний раз спрашиваю: что здесь происходит?! – Его взгляд задержался на эш-шенори. И обычно бесстрастные тилаари испуганно попятились, избегая смотреть на восточного мага. Поставленные Магистром энергетические Щиты продолжали оберегать их, но и с ними они не чувствовали себя огражденными от ярости дальневосточника.

Янис глянул на лежавших перед ним риттеров. Чары восточного мага сокрушили бойцов, когда огонь разрушил рунную магию, и только Брохс пытался подняться, рыча от ярости.

Дрожащий от страха эгидовец позади Тиратуса завопил дурным голосом и бросился в здание. Как будто это могло его спасти!

Ну все, хватит. Кем бы ни был этот смертный, хоть Высшим, хоть Высочайшим магом, но на стороне Яниса вся мощь Конклава. Он не должен бояться, совсем наоборот, это его должны бояться!

– Именем Высшего совета магов я повелеваю тебе назвать себя и немедленно сдаться, в противном случае тебя ждет…

Янис, сипя, схватился за горло. Он не мог дышать, из легких за одно мгновение исчез весь воздух, как и из пространства вокруг него. Нагревшийся амулет на груди предупреждал о сильной магии – как будто Тиратусу это не было известно!

– Конклав, значит? – Прищурившись, восточный маг неторопливо подошел к задыхающемуся Янису. – Судя по знакам различия, «Эгида», подразделение наблюдения. Староговский отдел. И как же зовут идиота из Старога, который посмел войти в этот дом, не узнав предварительно, кому он принадлежит?

Янис обнаружил, что может дышать. Жадно хватая ртом воздух, он не удержался на ногах и рухнул на колени. Помотал головой, приходя в себя.

– Нападение на сотрудника Конклава карается…

Воздух опять исчез.

– Я не просил рассказывать, что ждет того, кто поднимет руку на конклавовскую шавку, – произнес восточный маг, пристально глядя в глаза отчаянно пытающемуся вдохнуть Тиратусу. – Я просил тебя назвать свое имя. Это понятно?

Янис отчаянно закивал. Дышать! Он безумно хотел дышать и ради этого готов был назвать себя, рассказать тайны отряда, поведать о секретах «Эгиды». Все, что угодно, лишь бы получить толику драгоценного воздуха!

– Правда, помнится, ты просил меня назваться. Хорошо. Я уважу твою просьбу.

Что? Не надо! Не нужно представляться! Он сам скажет все, что нужно! Дышать!

– Меня зовут Абэ-но Ясунари. В Я-Маджире, моей родине, меня знают как Танцующего на Солнечных Полях, в Преднебесной империи, где мне довелось бывать, как Сокрушителя Драконов, а в Кочатоне, с магами которого мне приходилось сходиться в сражениях, как Гнев Небес. Здесь же, на западе, Конклав, признав мою Силу, назвал меня Аэрусом.

Аэрус…

Аэрус?!

– Вижу, ты понял, с кем имеешь дело, – удовлетворенно сказал Ясунари. – Теперь можешь назваться сам.

Ему не требовалось особых Жестов или вербальных формул для управления ветром. Одной лишь мыслью он отбирал воздух у смертных и одной лишь мыслью возвращал. Аэрус. Номен сильнейшего мага Воздуха.

Плохо. Это очень плохо. Конклав признавал определенную независимость от Номосов даже тех Номенов, которые не работали на Архонтов. Если и не высшая, то, по крайней мере, достаточно высокая автономия Номенов от законов Высшего совета позволяла им прибегать не только к магии, запретной для большинства волшебников, но и к магии черной, если того требовали их изыскания в Искусстве и собственное развитие. Нередко Конклав сам помогал им поднимать навыки и умения, открывая доступ к инициациям, доступным лишь для немногих.

Это имела в виду я-маджирка, спрашивая, известно ли ему, в чей дом он посмел ворваться? Тупая сука, она должна была прямо сказать, что ее муж – Аэрус! Да Номен же мог прикончить отряд «Эгиды» со всеми наемниками – и ему бы за это ничего не было!

Почему эш-шенори не предупредили Яниса? Или тилаари сами не знали о Номене, живущем в их городе? Да как такое может быть? Аэрус получил бы место в городском совете, открой он свой статус! А вместо этого он решил быть владельцем обычной гостиницы?

Или… Или наоборот, миртовский совет знал, в чей дом намерен войти староговский наблюдатель? И позволил войти, зная, что произойдет. Но для чего? Чтобы Тиратус и Конклав в его лице столкнулись с Номеном? Зачем это миртовским градоправителям?

Янис не понимал.

Он совершенно ничего не понимал.

Кроме одного. Янис искал нарушителей Номоса и сам нарушил Номос, вторгшись в жилище Номена без его на то дозволения. Тиратус чувствовал, как земля разверзается под ногами, отворяя путь в Нижние Реальности, и сам Архилорд Баалааб хохочет, наблюдая за ним.

Нижние Реальности? Нет! В убоговских измерениях душа проходит через адские муки, очищаясь от грехов и получая право на перерождение. Бездонное зияние Тартарарама открылось Янису, Бездна, в которой душа бесследно растает, обратится в ничто, навсегда исчезнет из бытия.

Янису хотелось заорать, как до этого заорал его подчиненный, и точно так же убежать, скрыться, спрятаться, чтобы его не нашли. Но это невозможно. Для него – невозможно. Конклав найдет его даже в Тайных морях.

– Эй, конклавовская шавка! – Ясунари пнул скрючившегося от ужаса Яниса. – Что-то я не слышу твоего имени и звания, которое, к слову, тебе недолго осталось носить, уж поверь мне. Архонту Коорба-У очень не понравится то, что ты здесь устроил.

– Господин Абэ-но! – Старавшийся держаться достойно длинноволосый тилаари приблизился к Номену. – Позвольте мне объяснить.

Эш-шенори перешел с всеобщего языка на наречие, похожее на то, на котором говорил, создавая магических бабочек, Номен. Я-маджирский язык, видимо.

С каждой новой фразой эш-шенори Аэрус становился все мрачнее. Под конец речи тилаари Номен выглядел весьма недовольным.

– Значит, стоило появиться подозрению, всего лишь подозрению, что в доме добропорядочного миртовского гражданина имеются формы запретной волшбы, которой интересуется Конклав, как городской совет тут же начал лизать зад Высшему совету, позволяя творить ему в Мирте все, что тому вздумается? – Ясунари говорил на всеобщем специально для Яниса и своих постояльцев, Тиратус в этом не сомневался. – Кто следующий решит, что Мирта обязана падать перед ним на спину и задирать лапы, а совет согласится? Канцлер Тамирии? Или новая любовница тамирийского короля? Или, может, чистильщик сапог главы гильдии, состоящей из четырех смертных со вторым уровнем оперирования Полем Сил?

– Мы приносим свои извинения, господин Абэ-но, но договор между Миртой и Высшим советом…

– Знаешь, тилаари, когда в твой дом ворвутся маги Конклава, схватят твою жену, твоих детей и твоих гостей, ты тоже будешь успокаивать себя мыслями об этом договоре? А, что с вас взять, у вас одни границы на уме! – Номен отвернулся от эш-шенори, повернулся к Тиратусу. Взмахом руки поднял его с колен, заставил стоять прямо.

– Твои подчиненные нашли то, что искали, Янис? – Интонация вопроса Аэруса не была требовательной, скорее, безразличной, но именно это безразличие заставило Тиратуса сказать правду:

– Нет… Ничего… Ничего не нашли…

– Вот как? – Номен улыбнулся. От этой улыбки Яниса словно ледяной водой окатило. – Тогда, я так понимаю, ни ты, ни твои псы не можете здесь находиться. Ведь верно?

– Д-да… – кивнул Тиратус.

– Тогда вон отсюда. Даю вам две минуты на то, чтобы ваш отряд убрался из моего дома, пять минут, чтобы вы покинули район, и полчаса, чтобы убрались из Мирты. Любого, кто не успеет, я убью. Понятно?

Это не было угрозой, нет. Это была констатация факта – и Янис понял, что через полчаса он постарается оказаться как можно дальше от Города Магов.

– Все артефакты, что ваш отряд принес с собой, вы оставите – в качестве моральной компенсации. Вы же не против? Не против.

«Зеница Архуса!» – мелькнуло сожаление. Мелькнуло – и сгинуло под навалившимися мыслями о том, что спасение своей жизни важнее, и пускай сам Конклав забирает Зеницу у Аэруса, что главное сейчас – убраться из города, а потом уже можно будет все осмыслить и придумать, как спасти свою шкуру…

– Пошли вон, – сказал Номен и, потеряв всякий интерес к Тиратусу, повернулся к спешащей к нему жене.

И Янису не осталось ничего, кроме как «пойти вон».

– Я хотел бы еще раз поблагодарить тебя, Магистр, – я-маджирец Абэ-но Ясунари, назвавший себя Аэрусом, низко поклонился Ракуре, чем, как поняла Иукена, жутко смутил боевого мага. Странно. Ей казалось, что Магистры, да и маги вообще, любят, когда им оказывают почести, заслужили они того или нет.

– Не нужно благодарностей, – сказал покрасневший маг. Они с хозяином постоялого двора стояли на веранде номера Ракуры. – Я сделал то, что сделал бы каждый на моем месте.

– Не каждый, Магистр. Отнюдь не каждый. Не все из остановившихся в моей гостинице маги, но из тех магов, которых выгнали из комнат и как овец сгоняли во двор – ни один не встал на сторону моей супруги и не воспрепятствовал конклавовской швали творить все, что вздумается.

– Они тоже смертные. Как простолюдин опасается гнева дворян, так и маги побаиваются немилости Конклава.

– Этого мне не понять, – вздохнул я-маджирец. – Именно маги запада научили меня ценить свободу, именно от них я узнал, что такое быть не просто индивидом, но вольной личностью. Что же мешает им самим ценить свою свободу? Что же заставляет их раболепствовать и не давать отпора тем, кто посягает на их свободу?

– Видимо, больше, чем жить свободно, им хочется жить, и жить без проблем. – Уолт улыбнулся. – Знаете, мой друг Ксанс как-то пошутил, что негласный девиз магов из западных гильдий – выжить самому и выжить других. В чем-то он прав. Конклав может доставить много проблем, а западные маги проблем не любят.

– Но вас это все равно не остановило, Магистр.

– Просто подумалось, что если бы кто-то посмел угрожать моей жене, когда меня нет рядом, то я бы захотел, чтобы рядом оказался тот, кто ее защитит. Вот как-то так, наверное. Простите, что коряво выражаюсь, но я чувствую себя нехорошо… – Ракура неожиданно покачнулся и чуть не упал. Я-маджирец успел поддержать его.

– Знаешь, Уолт, я заметил серьезные повреждения в твоей ауре, причиной которых являются физические ранения. Вижу я и проблемы с твоим дыханием, идущие от порчи жизненных духов. Когда я уезжал, ничего подобного не было. К тому же твои меридианы сильно перенапряжены из-за Слова Мага. Тебе стоит подумать об отдыхе.

– Обязательно. – Ракура слабо улыбнулся. – Мне как раз осталось дождаться возвращения Роамна Теллерика, и я буду свободен.

– Теллерик? Маг крови? По дороге сюда я повстречал его слугу. Он не мог пройти к гостинице, потому что конклавовские псы перекрыли улицу, ну а когда я от них избавился, он не рискнул последовать за мной. Не могу его винить за это, я был излишне суров с теми магами, что пытались не пропустить меня. Подумать только, они решили, их орбы помешают Танцующему на Солнечных Полях!

– Да, Аэрус, ваш Божественный Ветер впечатляет.

– О, ты знаком с этим волшебством?

– Лишь по книгам. Я… Я интересовался аэромагией, хотя у меня склонность к стихии Земли. А в библиотеке Школы Магии много трактатов по чарам Ветра. Дзугабан, основатель Школы, изначально обучал убийц, в том числе и смертников, чья аура с помощью ныне утерянного ритуала изменялась и превращалась в своеобразный сжатый пульсар. Энергией этого «пульсара» и был Божественный Ветер. Активация заклинания приводила к тому, что происходил взрыв, Божественный Ветер высвобождался и разрушал все в диаметре сотни метров. Дзугабан называл таких убийц «камикадзе». Как мне известно, именно так и звучит «Божественный Ветер» на я-маджирском.

– Дзугабан бывал на островах?

– Неизвестно. О нем вообще мало что известно, хотя он оставил множество дневников, писем и трактатов. Загадочная личность. Как и многие маги тех времен и предыдущих эпох. О-о-ох… – Ракура схватился за голову. – Видимо, мне нужно прилечь. Что-то совсем уж тяжко.

– А тут еще и я со своими разговорами. Знаете, завтра вас будут ждать лечебный массаж и горячий источник. Я обеспечу все в наилучшем виде. Ладно, не стану больше надоедать. Еще раз благодарю вас. Благодарим – я, моя супруга и моя дочь. Мы все вас благодарим.

– Право, не за что…

«Ага, – подумала Иукена. – Действительно, не за что. Ведь ты косвенно виноват в том, что конклавовцы ворвались в дом Ясунари и угрожали его семье».

– Подождите, – спохватился Ракура, почти войдя в номер. – А чего хотел слуга Теллерика?

– Ах да! Виноват, виноват. Он должен был передать, что Роамн Теллерик вернулся и готов встретиться с тобой.

– Отличная новость, – улыбнулся Магистр. – Благодарю вас.

– Ох, ну вот уж ты точно не обязан благодарить меня. Кстати, – я-маджирец огляделся, понизил голос, – а как твоя супруга относится к многоженству?

Уолт рассмеялся:

– Боюсь, если я задам ей этот вопрос, то лишусь кой-чего важного для меня как мужчины.

– Жаль, жаль. Знаешь, раньше я, может, и шутил, но теперь действительно думаю, что ты был бы достойным мужем для моей дочери. Но – все, ухожу. Спокойной тебе ночи, Магистр!

Иукена проводила Аэруса взглядом. Я-маджирец скрылся в основном здании, и упырица сосредоточилась на Ракуре. Уставший маг побрел к циновке, даже не поставив посох в угол, а просто бросив на пол. Судя по всему, Магистр собирался упасть и забыться во сне.

Ну уж нет.

– Арк, что с магическим фоном?

– Никто за нами не следит, никто ничего не выискивает. От наблюдательных заклинаний с дистанционным эффектом маг Воздуха кое-что применил. Мне жаль того дурака, который рискнет пройтись Далеким Взором по гостинице. Да, еще маг Воздуха начал возиться с артефактами, изучать их.

– Шрана?

– На улицах и в домах ничего подозрительного. Не вижу, кто мог бы следить за номером Магистра обычными средствами.

– Хорошо. Эдлар, выпускай. Если Арк и Шрана заметят что-то странное, сразу забирай меня.

Она появилась в трех шагах от Магистра. Он измученно уставился на упырицу и отпустил ругательство, в котором вместе с Иукеной присутствовали толпа орков, шаманские жезлы гоблинов, пыточные столбы троллей и пожелание длиться ее отношениям с Темными несколько недель подряд без остановки. Она выслушала Ракуру с каменным лицом. Стоило бы врезать ему. А, пускай катится в Нижние Реальности со своими оскорблениями. Формула эликсира – единственное, что важно. Все остальные слова Магистра пусты и бессмысленны.

– Я слышал, конклавовцы ничего не нашли, и понадеялся, что вы смогли ускользнуть от «Эгиды». Увы, вы все еще здесь. Не расскажете, каким образом вам удалось скрыть себя от Зеницы Архуса?

– Хорошо, что ты спросил, маг. – Иукена сняла с куртки иглу. – Видишь эту Стрелу Ночи? Она спасла тебя, маг. Она спасла тебя от застенков Конклава, когда пронзила ладони моего Апостола. Пронзила его шею. Пронзила его глаза. Пронзила его сердце. Эта Стрела Ночи убила моего Апостола, верного Апостола, преданно служившего мне пять лет. Она убила его – и спасла тебя.

– И вас, – заметил Ракура, зевая.

– О, ты ошибаешься, маг. Мы могли уйти, могли прорваться. Но мы остались. Мы решили спасти тебя. Мы думали, ты воздашь должное, услышав о жертве того, кто даже не знал тебя. Он сам вызвался умереть, понимая важность происходящего – и лишь ценой его жизни ты избежал колодок Конклава. Каково это, Ракура? Знать, что кто-то умер за тебя? Знать, что твоя жизнь – это жизнь другого…

– Заткнись.

Иукена осеклась.

– Больше ни слова, Татгем. Знаешь, когда ты посмела упомянуть мою Эльзу, ты подошла к обрыву. Но сейчас ты почти рухнула в него. Лучше не продолжай.

Иукена оскалилась. Взмахнула рукой – и растянувшаяся до полноценной стрелы игла пролетела рядом с лицом Магистра, резанув щеку.

– В таком состоянии ты еще смеешь угрожать? Ты сейчас и ребенка не одолеешь, маг. Не понял? За тебя отдал жизнь мой товарищ, и ты теперь ему обязан. Значит, обязан мне. И, как я уже говорила, я тебе не верю. У тебя есть эликсир. Постигающие Ночь – не дураки. Понтей ничего бы не сделал без них, и без них же ничего не сделал бы ты. Здание твоих шестилетних изысканий стоит на фундаменте их столетней кропотливой работы. Им я верю. И когда они говорят, что ты завершил формулу, по крайней мере, ее часть для Гениев Крови, то значит – ты ее действительно завершил. А когда ты говоришь, что у тебя ее нет – ты врешь. Пока я терплю твою ложь. Но мое терпение не безгранично. У тебя есть время подумать, маг. Подумать, что произойдет, когда мне надоест ждать от тебя правды. Подумать, достоин ли ты жизни, отданной за тебя. Подумать о том, что у тебя есть возможность предотвратить катастрофу – и что будет, если ты ее не предотвратишь.

Иукена замолчала. Ракура трогал порез на щеке и недовольно кривился.

– Татгем, может, ты уйдешь, а? Туда, откуда пришла. Не знаю, что это за субпространство, но лучше посиди там. Если ты собралась провести ночь со мной, то я верен своей жене. Не подумай ничего, ты, конечно, красива, но мое сердце занято. По секрету скажу, что я вынужден лишить тебя неземного удовольствия.

Нет, все же стоит ему врезать. Измолотить, как тренировочный манекен. Вогнать с десяток Стрел Ночи в грудь. Загнать лирроновское Копье Ночи в глотку.

Благая ночь, как же ей хотелось сдавить убоговскому Магистру шею и всмотреться в его перепуганные глаза, когда до него дойдет, что она не остановится, что она продолжит давить, пока он не испустит дух!

Нужно вернуться в Шур-Эйхин. Иначе она сорвется.

– Подумай, Магистр, – сказала она и шагнула назад. Эдлар верно угадал ее намерение, открыв проход.

– Можно я сломаю ему руку? – сразу же спросил Лиррон, сжимая и разжимая кулаки. По лицу упыря можно было прочитать все обуревающие Сайкеу эмоции. Да как этот человечишка посмел оскорблять Иукену Рош-Шарх Татгем? Как он отважился насмехаться над ней? Разве не следует объяснить ему, что этого не стоит делать?

– Нельзя. Пока – нельзя. Получим формулу – тогда, может быть.

– Он понимает, что мы не тронем его, пока он ничего не сказал, и пользуется этим. – Лиррон зло глянул на разлегшегося на циновках Магистра. – Нам нужно действовать иначе.

– Ты предлагаешь пытки? – живо заинтересовалась Шрана. – Я тут недавно прочитала роман о приключениях охотника на упырей, его там так интересно истязает носферату. Нереалистично – но интересно. Все попробовать хочу, вдруг такое возможно.

– Сейчас мы можем лишь ждать.

– Почему? – угрюмо спросил Лиррон. – Почему ты уверена, что он в итоге все расскажет?

– Потому что, хоть он и маг, у него есть совесть. – Иукена зло усмехнулась. – Не будь ее, он бы отказал Незримым и не продолжил исследования Понтея. Не создал бы эликсир, который сделал нас Высшими.

«И он чувствует свою ответственность за смерть Понтея, – подумала она. – Я намекнула о ней, рассказав об Апостоле. Он помнит и о Золтарусе. Я напомнила о нем, рассказав о Свитках Эк-Шера и угрозе их применения. Если в тебе осталась хоть частичка того боевого мага, который помогал нам шесть лет назад, который не смог отказать Понтею – ты не откажешь и мне».

– Признаться, когда ты говорила об Ингларе, я чуть сама не поверила, что ты горюешь о нем. Если бы я не знала, что его обратили в Апостола за грабежи и убийство, то могла бы и прослезиться. – Шрана ухмыльнулась. – «Он сам вызвался». Куда ему было деваться, когда ты приказала?

– Хорошая все-таки идея, привязать Миры Эдлара к этому волшебнику, – заметил Лиррон. – Теперь мы постоянно будем рядом, не надо его искать.

– Это небезопасно.

– Да, Эдлар, небезопасно, – согласилась Иукена. – И все же у нас не было другого выбора. Оставь мы Тир-Шаст связанным с Ингларом, нас бы нашли, и пришлось бы прорываться с боем. А Магистра задержали бы. Нам это крайне невыгодно. Ладно, чего объяснять прописные истины? Шрана, продолжай следить за обстановкой. Квилла, сменишь ее через три часа. Дарион, ты сменишь Квиллу. Остальные – отдыхать.

Иукена покосилась на Магистра. Тот спал, жутко храпя. Устал. Ну, сегодня он чуть не умер, потом эта катавасия с конклавовцами. Любой убоговски устанет. Наверняка все, о чем он мог думать, войдя в номер, это о хорошем крепком сне, которому ничто и никто не помешает.

– Эдлар.

– Да?

– В саду есть муравьи?

– Сейчас… Да, есть.

– Сможешь запустить несколько сотен к Магистру?

– Думаю, это не будет проблемой.

– Замечательно. Как сделаешь, отдыхай.

Это научит мага вежливости. А не научит – не беда. Иукена при надобности продолжит обучение Магистра политесу.

– Итак?

– Я не нашла Родерика, да.

– Я понял, ведь ты пришла сюда одна. И все же Куб продолжает существовать, хотя в нем нет ни Родерика, ни Магистра.

– Да, учитель. Поверьте, я обыскала все здания и тщательно осмотрела все пространство Куба. Родерик мог быть без сознания или под заклинанием. Судя по следам сражения, противник ему достался достойный, и он пустил в ход профанум. Я знаю, Родерик сделал это, поскольку иначе ему было не победить, да.

– Почему ты считаешь, что победил Родерик, а не Магистр?

– Он же победил мага в Морском Союзе, да.

– Маг магу рознь. Как и смертный смертному. Одних хранят боги, других хранят смертные, третьи хранят самих себя. И к каждому нужен свой подход. Подход Родерика не был удачным.

– Родерик погиб? Но ведь Куб…

– Родерик жив. Однако жив и Магистр. Очевидно, что он одолел Родерика и теперь держит его в месте, которое трудно отыскать даже нашим покровителям.

– Учитель! Позвольте мне…

– Не позволю, Генриетта. Пока существует поставленный Родериком Куб, Магистр неприкосновенен для следующего из шрайя-ат. Таков обычай. Ты же не хочешь, чтобы Госпожа разгневалась на нас? Вот и я не хочу.

– Но мы не можем позволить магу удерживать Родерика, да!

– Мы и не позволим. Поэтому мы здесь.

– Магистр в этой гостинице? И Родерик?

– Магистр – да. Родерик – сомневаюсь.

– Учитель, я обыщу здесь все, да, и найду…

– Нет, Генриетта. После нападения Магистр вернулся в гостиницу. Не обратился к страже, не сообщил в Конклав, не вызвал поддержку из Школы Магии. Он что-то скрывает. Что-то, позволившее ему одолеть Родерика и не позволившее искать помощи на стороне. Поэтому мы найдем к нему другой подход. Теперь нам нужно не только убить мага, но и вернуть Родерика.

– Я понимаю, да. И все же…

– Твои чувства – твой враг, Генриетта. Я постоянно вынужден напоминать тебе об этом. Но твои же чувства – твой союзник. Родерика поддерживали рассудок и расчет, твоя поддержка в эмоциях и интуиции. Тебе необходимо помнить об этом. Как и о том, что ни рассудок, ни расчет не помогли Родерику. Все в руках Госпожи. Ты – длань Госпожи. Когда мы придем за Магистром, помни лишь это. И тогда ты победишь.

– Да, учитель.

– Не волнуйся, Генриетта. У меня уже есть план. Мы вернем Родерика. И Магистр не избежит своей участи.