Лешка шел впереди всех. Он выискивал укромный уголок. Спина у него была угрюмая, сутулая. Вдруг он остановился, присел. В кустах сирени стояла скрытая от посторонних глаз скамейка. Лешка пробрался к скамейке.
Поставил на нее бумажный стаканчик из-под мороженого, затем усмехнулся и достал из кармана зеленую бутылку.
– За процветание, – и захохотал. – Тетя Берта ругается, чтоб больше не драться в школе.
Он отломил сучок от куста сирени и проткнул им пробку внутрь бутылки. Плеснул в бумажный стаканчик водки, оглядел мальчишек, толкнул стаканчик к Гоге:
– Заглотни!
– Не хочу!
– Давай, давай, – Лешка уже был пьян, и Гога понял, что спорить с ним бесполезно. Зажмурившись, он выпил и скорее сунул в рот пряник.
– Можешь, – похвалил Лешка. – Теперь ты, Заяц.
Заячья губа глотнул, поперхнулся, закашлялся.
– Учиться надо. Теперь ты, Кучерявый.
– Нет.
– Не задерживай пассажиров.
– Не надо.
– Дурак, – скривился Лешка. – А зачем я ее покупал?
– Не знаю.
– Чтоб помирить вас. Пей.
Алик совсем слез с лавочки и сделал шаг назад. Потом он хотел еще сделать шаг, но что-то ему помешало. Он попытался оглянуться, но не успел, потому что Лешка толкнул его в грудь. Алик перелетел через спину Зайца. Это рассмешило Лешку, и он мигнул своему любимчику, чтобы тот снова зашел за спину Алику и еще раз лег. Но Алик увернулся и выскочил из кустов на аллею.
– Иди сюда! – прорычал Лешка.
– Не пойду!
– Последний раз говорю. Считаю до трех. Раз, два, два с половиной, два с четвертью…
«Три» Лешка не стал говорить, он выпрыгнул на аллею и поймал Алика за рубашку. Рядом оказалась лавочка без спинки. Видя, что Лешка сейчас ударит его, Алик зажмурился и хотел сесть, но не успел. Удар пришелся в подбородок. Алик почувствовал спиной лавочку, перелетел через нее и, встав на четвереньки, хотел уползти подальше, но в это время услышал испуганный крик девчонки:
– Па-па!
Вдоль аллеи с лаем неслась маленькая ушастая собачонка.
Лешка ринулся в кусты, а секундой раньше по кустам зашуршали убегающие мальчишки: Гога, Шурка и Заяц.
Алик встал на ноги и столкнулся лицом к лицу с Маринкой. Они переглянулись и, не сговариваясь, побежали к выходу из сквера. Диез вприпрыжку бросился за ними, перегнал их и выбежал на оживленную улицу первым.
– Я тебя сразу узнала, – остановилась Маринка, чтобы перевести дух. – Больно?..
– Нет.
– А за что он тебя?
– Так просто.
Диез путался под ногами и, подпрыгивая, заглядывал в глаза то Маринке, то Алику.
– Он тебя тоже узнал.
Из-под красного берета у Маринки торчали две черненькие косички. Ярко-коричневые глаза с любопытством смотрели на Алика. Алик потер ушибленное плечо и поморщился.
– Болит? – спросила девчонка.
– Нет.
– Помнишь, ты мне подарил цветы?
– Помню.
– Они еще не завяли.
Маринка говорила это, а сама смотрела в стороны и на ходу считала рукой чугунные прутья ограды.
– А вот мой дом. Можно с этой улицы идти, а можно через сквер, через двор и вот в эту арку…
Алик посмотрел в сторону арки и ничего не ответил. Маринка присела, погладила Диеза.
– Знаешь, какой он смелый? – спросила она. – Ты не думай, если он маленький. Он тоже может подпрыгнуть и так схватить! Хочешь, погладь его.
Алик осторожно дотронулся до шерсти Диеза.
– Не бойся, он к тебе уже привык.
Алик погладил смелее.
– А ты какие книжки любишь? – спросила Маринка.
– Всякие.
– Робинзона Крузо любишь?
– Люблю.
– Я тоже люблю. А Тома Сойера любишь?
– Люблю.
– Я тоже люблю. Помнишь, как он красил забор?
Маринка тихонько засмеялась. Она выпустила из рук Диеза, выпрямилась, поправила шапочку, опустила глаза:
– Хочешь, мы будем с тобой дружить?
– Хочу.
– Приходи ко мне завтра на день рождения. Только обязательно приходи. А то ты говоришь, что придешь, а сам не придешь. Может, ты номер забыл?
Маринка взяла Алика за руку и как маленького мальчика потащила вверх по лестнице.
– Вот, видишь?
«А. Г. Лавлинский», – прочитал Алик.
– Это мой папа. Он главный хирург. Про него недавно в газете писали. Он человека оживил. Совсем, совсем мертвого. Не веришь?
Алик кивнул, что верит.