Элизабет оглядела спортзал. Ряды скамеек для болельщиков отодвинули к стенке и вместо них поставили стулья. Мистер Боумен, директор и Джессика сидели на сцене у микрофона. Там должно было состояться представление работ. Девочки пробирались сквозь толпу, знакомые здоровались с ними.

– Привет, Дженифер! Как дела? – Чарли Кэшмен подмигнул Элизабет и указал на передний ряд. – Торопитесь: есть еще два свободных места.

Элизабет нервно улыбнулась и попыталась направить Брук к последнему ряду. Там она заметила еще один незанятый стул. Нельзя допустить унижения Брук! Она просто ужасно запуталась, и ей нужно помочь. Немыслимо предать ее именно теперь.

– Давай сядем здесь, – попросила Элизабет. – Не люблю первые ряды.

– Не говори глупостей, Джен, – засмеялась Брук, – там только один стул. Не забывай: тебе надо быть поближе к сцене, если выиграешь приз.

Она снова ласково, по-дружески улыбнулась. Как тогда, в саду.

– Ну хорошо, я пойду вперед. А ты оставайся здесь. Пожалуйста! Я просто умру, если ты будешь на меня смотреть. – Элизабет знала, что несет чушь, однако твердо решила избавить Брук от позора. – Прошу тебя, пожалуйста, сядь здесь. Встретимся сразу после закрытия.

Внезапно к ним на скорости спринтера подбежал Брюс Пэтмен.

– Извините, девочки, – сказал он, запыхавшись, – место занято. – Брюс широко улыбнулся.

Но Элизабет твердо решила не отступать. Она проигнорировала обворожительную улыбку Брюса и настаивала на своем.

– Ты же сидел рядом с Джерри Макалистером, – сказала она. При виде Брюса лицо Брук омрачилось. – Считай себя хоть пупом земли, но тебе все равно не усидеть на двух стульях сразу.

– А ему и не требуется, – раздался голос сзади. – Брюс придерживал место для меня.

Лила Фаулер демонстративно уселась на стул, скрестила ноги и изысканным движением поправила юбку. У Элизабет упало сердце. Лила повернулась к Брук:

– Мне кажется, тебе подобает наблюдать за церемонией с первого ряда, Брук. Нельзя же позволить, чтобы такая важная персона путешествовала не первым классом!

Теперь в зале не оставалось свободных мест, кроме тех двух в первом ряду. Рассерженная Брук направилась к ним. И тут Элизабет приняла отчаянное решение. Когда подруга приготовилась сесть на стул, помеченный черной лентой, Элизабет схватила ее за руку:

– Я хочу сидеть здесь!

Ожидая сопротивления, она потянула на себя Брук и встала у злополучного стула. Как ни странно, Брук не возражала.

– Хорошо, Дженифер, мне не важно, где сидеть. Хочешь здесь – пожалуйста! – И она села на другой стул.

Однако Джессика была не из тех, кто легко сдается. Она вскочила, будто ее пружиной подбросило, сбежала по ступенькам и подлетела к девочкам. Схватив Элизабет за руку, она оттащила ее от „заминированного" стула.

– Не срывай наш план, Лиз! – прошептала она.

Затем повернулась к Брук. Мгновенно все рассчитав, Джессика произнесла именно то, что должно было заставить Брук сесть на нужный стул.

– К сожалению, место занято, – громко сказала она. – На него не сядет никто!

В этот момент мистер Боумен стал призывать к тишине. Джессике пришлось вернуться на сцену. И тут случилось непоправимое: Брук толкнула Элизабет на безопасный стул, а сама уселась рядом.

– В конце концов, это не частная школа! – воскликнула она с обидой. – Никто не вправе нам указывать, Дженифер.

Элизабет затаила дыхание. Может быть, все обойдется и ловушка не сработает?

– А сейчас я попрошу ученицу, которая сама много потрудилась над плакатом, вручить приз победителю конкурса. – Мистер Боумен улыбнулся залу и указал на Джессику: – Джессика Уэйкфилд, будьте так любезны.

Он протянул ей конверт.

– Имя победителя написано на конверте. Прочитайте его громко, чтобы слышали все.

Зал притих. Джессика взяла конверт из рук учителя. Вдруг ее лицо засветилось от радости.

– Здесь написано Джессика Уэйкфилд, – прошептала она. – Это ошибка.

– Никакой ошибки, Джессика. Жюри единодушно признало, что твой плакат, до того как он был испорчен, оказался самым оригинальным по замыслу и самым профессиональным по исполнению.

Мистер Боумен подбадривающе улыбнулся и зааплодировал. К нему присоединился зал.

Джессика зарделась от радости и смущения. Элизабет была счастлива не меньше сестры. Как замечательно, что труд Джессики не пропал даром! Элизабет вспомнила о Брук, когда заметила, что та стоит рядом и аплодирует вместе со всеми. Она была так счастлива, словно сама выиграла приз. Девочки обменялись улыбками.

– Я правда рада! – Из-за шума в зале Брук почти кричала. – Может, теперь Джессика перестанет на меня злиться.

Аплодисменты стихли. Мистер Боумен снова подошел к микрофону. Все сели, Брук тоже.

И вдруг раздался громкий треск: фальшивое сиденье провалилось, и Брук – вместе с ним. В зале воцарилась тишина. Брук сидела на полу, а ее ноги нелепо торчали сквозь пустое сиденье. Послышалось хихиканье, затем смех и, наконец, неудержимый хохот. Брук взглянула на подругу. Внезапно она поняла смысл споров о том, кто где сядет:

– Ты об этом знала!

Боль и обида отразились на лице Брук. Элизабет не знала, куда девать глаза. Брук попыталась подняться. Ребята, которым не раз досаждала Брук, продолжали хохотать. Какое унижение! У Элизабет от стыда закружилась голова. Она нагнулась помочь.

– Не прикасайся ко мне! – закричала Брук. – Мне не нужна ничья помощь!

Подошел мистер Боумен:

– Ну-ка, Брук, давай посмотрим, как тебе выбраться. – Стараясь шуткой и доброй улыбкой смягчить смущение Брук, он предложил ей руку. – Похоже, твой стул потерпел маленькую аварию.

– Все было подстроено. – Брук заплакала. – Это все Дженифер. – Она кивнула на Элизабет, и знакомое злое выражение появилось на ее лице.

– Говоришь, Элизабет сломала твой стул? – Мистер Боумен обнял Брук, которая все еще всхлипывала. – По-моему, не надо никого винить.

– Нет, это она. Дженифер заранее знала.

– Не Дженифер, а Элизабет, – улыбаясь, поправил мистер Боумен. – Сейчас-то не ошибусь, ведь ее сестра на сцене.

– Это Дженифер, – настаивала Брук, не догадываясь, в какую ловушку попала. – Их же три сестры!

Окружавшие их пятиклассники корчились от смеха. Брук окончательно растерялась.

– Ты права, иногда кажется, что в школе три сестрички, – согласился мистер Боумен. – Но уверяю, кроме Джессики и Элизабет, здесь нет больше Уэйкфилдов.

Несколько мгновений Брук еще отказывалась верить, что ее так жестоко разыграли.

– Нет, – покачала она головой, – это Дженифер. – Но, взглянув на печальное и виноватое лицо Элизабет, наконец поняла все. – Как вы могли? – спросила Брук, оглядывая хохочущих ребят. – Как вы могли!

Затем она повернулась к Элизабет. Та стояла, опустив голову, не в силах смотреть подруге в глаза.

Брук вихрем пронеслась между рядами и выскочила из зала. Элизабет бросилась вслед. Что она натворила! Почему допустила такую ужасную оплошность? Как теперь оправдаться перед Брук? Простит ли она? Но сначала ее нужно остановить. Элизабет бросилась следом:

– Брук, пожалуйста! Позволь мне объяснить!

– Не знаю, как тебя там: Элизабет, Джессика или Дженифер! Я не хочу никаких объяснений! Убирайся! Оставь меня в покое! – закричала Брук.

Она повернулась на каблуках и через несколько мгновений исчезла из виду. Элизабет стояла в растерянности. Ах, зачем она согласилась участвовать в этой ужасной шутке! Чего они хотели добиться и как теперь все исправить? Элизабет решила во что бы то ни стало найти Брук. Минут пятнадцать она искала ее на школьном дворе, потом вспомнила про укромный уголок за сараем.

И действительно, Брук была там, где они недавно ели торт. Она сидела на траве, закрыв лицо руками, и безутешно рыдала. Она даже не заметила, как Элизабет села рядом. Сейчас Элизабет не стала сдерживать себя. Она обняла девочку и привлекла к себе.

– Я думала, мы подруги. – Брук подняла мокрое от слез лицо. – Как ты могла так меня обманывать? Как ты могла допустить такое?

– Когда я узнала тебя поближе, то пыталась остановить их! Правда! Но не смогла.

– Да, им удалось отомстить. – Брук всхлипнула и стерла с лица дорожки от слез. – Уехать бы куда-нибудь, где никто не обидит! Ни мама, ни папа, ни ты – никто!

– Брук, мне очень стыдно! – У Элизабет сердце разрывалось от раскаяния. – Давай будем подругами. Попробуем сначала!

– Что толку? Опять будет то же самое! Меня же все ненавидят!

– Только не я! – с жаром воскликнула Элизабет.

– Кстати, ты кто? Которая из сестер?

– Элизабет. Я хочу вернуть нашу дружбу. Можешь не верить, но мне, правда, за тебя очень больно!

– В таком случае ты единственная, кому за меня больно. Потому что даже я уже не способна ничего чувствовать.

Брук вскочила и стремительно зашагала прочь, ни разу не оглянувшись.