— Элизабет, ты даже не слушаешь меня! — недовольно воскликнула Джессика Уэйкфилд, болтая стройными загорелыми ногами на мелководье домашнего бассейна. Была вторая половина дня пятницы, и двойняшки нежились на солнце вместе с лучшей подругой Элизабет — Инид Роллинз, которая недавно к ним присоединилась. Элизабет очень ценила свою подругу и была рада ее приходу. Но она знала, что сестра с ней не согласна.

На первый взгляд было трудно даже представить себе, что между Элизабет и Джессикой Уэйкфилд могут возникнуть какие-либо разногласия. Внешне они были абсолютно одинаковыми — начиная с шелковистых, выгоревших на солнце белокурых волос и зеленовато-голубых глаз и кончая крошечными ямочками, появлявшимися на щеках, когда они улыбались. Обе девушки были ростом сто шестьдесят восемь сантиметров и сорок четвертого размера. Изящные, стройные белокурые — такими знали двойняшек Уэйкфилд во всей округе.

Однако никто из знавших близнецов не мог спутать их друг с другом. И не только потому, что у Элизабет были наручные часы, а Джессика никогда не пользовалась часами, действуя, как шутили их родители, в соответствии с собственным мерилом времени. Отец двойняшек, Нед Уэйкфилд, часто шутил, что даже за долгие годы юридической работы он не встречал более сложного случая идентичных противоположностей.

Сестры придерживались совершенно разного стиля. Элизабет нравилась строгая одежда — скромные, но изящные юбки и джемпера, брюки, трикотаж, спортивные рубашки. Словом, одежда, которая, по ее твердому убеждению, останется стильной на протяжении многих лет. Джессика, наоборот, одевалась по самому последнему крику моды, причем эти вещи надоедали ей прежде, чем успевали выйти из моды. Элизабет с ранних лет знала, чем будет заниматься, когда вырастет. Она хотела стать писательницей и много работала над статьями к рубрике «Глаза и уши» для газеты «Оракул», издаваемой школой Ласковой Долины, где учились сестры. Интересы Джессики, похоже, менялись еженедельно. Сначала это была сцена, затем балет, потом, в результате непродолжительного пребывания в юридической конторе отца, Джессика воспылала желанием пойти по его стопам. Ее девизом было: чем бы ни заниматься, главное, чтобы было интересно. Она была столь же экспансивной и неусидчивой, сколь спокойной и уравновешенной была ее сестра. И поэтому казалось, что Джессика вот-вот взорвется, если ей не удастся немедленно обратить на себя внимание сестры.

— Лиз, — повторила она, захватив в пригоршню воды из бассейна и обдав ею ноги Элизабет. Та сидела рядом с сестрой, но, судя по мечтательному выражению на лице, она с таким же успехом могла находиться за сотни километров отсюда. — Эй, есть ли кто-нибудь дома? — засмеялась Джессика, наклонившись в ее сторону и делая вид, что стучит ей по лбу.

Элизабет широко улыбнулась, при этом около ее бирюзовых глаз появились лучики морщинок.

— Прости, Джес, я просто задумалась об Эми Саттон, вот и все. Не могу поверить, что она возвращается в Ласковую Долину!

Зеленые глаза Инид казались задумчивыми, в то время как ее тонкая рука скользила по поверхности воды.

— Когда они приезжают, Лиз? Ты не в курсе?

Элизабет покачала головой.

— Эми звонила вчера вечером, но она тоже толком не знает, когда это будет. Похоже, это может произойти в любой момент. — Она от возбуждения обхватила колени руками. — Не могу поверить! Инид, я не могу дождаться, когда вы познакомитесь друг с другом!

Инид улыбнулась, глядя на воду.

— Надеюсь, мы понравимся друг другу, — задумчиво произнесла она. — Я имею в виду…

— Инид Роллинз! — воскликнула Элизабет с притворным ужасом, вскакивая на ноги и бросаясь к подруге, чтобы обнять ее. — Конечно, вы понравитесь друг другу! Эми Саттон просто удивительный человек. Она такая жизнерадостная, такая деятельная, такая веселая…

— Ты говоришь о ней так, словно она какая-то выдающаяся, — вклинилась Джессика, которая, не в пример сестре, была совершенно равнодушна к предстоящему возвращению Эми Саттон.

Джессика знала Эми гораздо меньше, чем Элизабет, которая была с ней «не разлей вода» многие годы, вплоть до пятого класса, когда Эми вместе с семьей покинула Ласковую Долину. Джессика помнила, как была расстроена сестра. Ей было интересно, насколько изменилась Эми за последние пять лет. Кроме того, ей было любопытно узнать, как скажется предстоящий приезд Эми на, казалось бы, нерушимой дружбе Элизабет и Инид. Поглядывая краем глаза на Инид, Джессика видела, что та не в восторге от предстоящей встречи с Эми Саттон, о которой так много говорилось, и Джессика не осуждала ее за это. «Если уж ты упакована так, как Инид Роллинз, — подумала она, — зачем стремиться к знакомству с кем-то деятельным и веселым?»

— Вчера вечером она сказала, что дата их приезда зависит от ее матери, — продолжала Элизабет. — Телевизионной станции в Коннектикуте, где работает миссис Саттон, требуется несколько спортивных обозревателей. Поэтому ей, возможно, придется задержаться еще на одну — две недели, если она не сможет убедить свое руководство отпустить ее без замены.

— Как здорово, — сказала Джессика, — иметь подругу, чья мать настоящий спортивный обозреватель. Как ты считаешь, не сможет ли она познакомить нас с какой-нибудь спортивной знаменитостью?

— Очень сомневаюсь, — неодобрительно отозвалась Элизабет. — Дело в том, что, по словам Эмми, ее мать будет чрезвычайно занята в эти дни. Нам, вероятно, даже не удастся просто поговорить с ней, не говоря уже о том, что бы она знакомила нас со спортсменами, у которых берет интервью.

Именно из-за матери Эми, Дианы Саттон, вся семья переехала в Коннектикут. Ей предложили должность ведущего спортивного комментатора на местном телевидении, а мистер Саттон был фотографом, человеком свободной профессии, а значит, как он сам считал, его работу было легко транспортировать. Элизабет до сих пор помнила, как тяжело ей было расставаться с Эми. Как только Эми уехала, Элизабет затосковала. Поначалу они переписывались каждую неделю, однако постепенно количество писем пошло на убыль. Один или два раза Эми приезжала в Ласковую Долину, а Элизабет, в свою очередь, однажды ездила к ним в гости на Рождественские праздники, но со временем их встречи становились все более редкими. Когда на прошлой неделе Элизабет получила от Эми письмо, она поняла: случилось что-то невероятное. Но она не могла даже вообразить себе, что такое возможно — семья Саттонов буквально на днях собиралась возвратиться в Ласковую Долину! Диане Саттон предложили место в широковещательной корпорации Западного побережья, расположенной неподалеку от Ласковой Долины. И Саттоны собирались приобрести у семьи Брэдли дом, находящийся в четырех кварталах от дома Уэйкфилдов!

Элизабет была настолько возбуждена, что не могла усидеть на месте.

— Мне кажется, это совсем не плохо, — сказала Джессика, беря пузырек с маслом для загара и наливая немного себе на ноги. — Это почти компенсирует потерю одной из наших ведущих болельщиц в результате отъезда Элен Брэдли.

Элизабет рассмеялась:

— Вряд ли она уезжает, только что бы досадить тебе, Джесс. Кроме того, Элен уезжает не так уж и далеко — в Лос-Анджелес. У тебя по-прежнему будет возможность встречаться с ней.

— Дело совсем не в этом, Лиз, — нахмурилась Джессика. — Мне на самом деле совершенно безразлично, будем мы с ней встречаться или нет. Я просто не хочу заниматься поисками человека, который заменит ее в команде болельщиц, вот и все. Помнишь, что произошло в прошлый раз?

Элизабет и Инид переглянулись. Они-то помнили! Разве это можно забыть? Джессика была капитаном одной из подгрупп, но в результате последних выборов ей пришлось взять на себя руководство всей командой. Энни Уитмен тогда подала заявление о приеме в команду, против чего резко возражала Джессика, которая сделала все, чтобы та не была принята. Когда Энни узнала, что ее не взяли в команду, она чуть не покончила с собой. Конечно, это было ужасно. В итоге Джессике пришлось уступить, и сейчас Энни была одной из ведущих болельщиц.

— Не хотелось бы, что бы на этот раз произошло нечто подобное, — проворчала Джессика, положив пузырек с маслом для загара на прежнее место и взяв в руки блокнот.

Инид удивленно приподняла брови:

— Домашняя работа? В пятницу вечером?

— Уж не думаете ли вы, что во всей округе только вы интересуетесь здешней литературной жизнью? — с негодованием спросила Джессика, откидывая назад волосы. — Мы с Карой Уокер теперь ведем свою собственную колонку для «Оракула». Что вы на это скажете?

Элизабет еще на прошлой неделе узнала от самой Джессики и главного редактора газеты «Оракул», что ее сестра будет вести новую колонку. Но для Инид это оказалось сюрпризом. Конечно, она не могла не восхищаться трудоспособностью и энергией Джессики. Например, недавно она организовала марафон в креслах-качалках «Качаемся без перерыва», чтобы заработать немного денег для болельщиц.

— Ты? И Кара? Что это за колонка? — удивилась Инид, и на ее лице было написано, что она с трудом воспринимает Джессику и Кару Уокер в качестве редакторов.

Кара Уокер вместе с Джессикой выступала в команде болельщиц и встречалась со старшим братом двойняшек — Стивеном, она больше была известна как любитель потанцевать и повеселиться на вечеринке, чем благодаря своим литературным талантам.

— Колонка называется «Дорогая Мисс Несчастная Любовь», — с гордостью пояснила Джессика. — У нас с Карой разделение труда — выбираем из прочитанных писем пригодные для публикации и отвечаем на них. И поверь мне, Инид, эта рубрика станет лучшей из когда-либо появлявшихся в «Оракуле».

Инид с любопытством заглянула в блокнот, Джессики.

— Вы уже получили какие-нибудь письма?

— Всего несколько, — призналась Джессика. — Но мы только на прошлой неделе дали объявление и вплоть до понедельника не могли установить почтовый ящик в редакции «Оракула». Как только все наладится, мы будем получать их тысячами. Только подожди — и увидишь. Элизабет одобрительно улыбнулась:

— Пенни совершенно без ума от этой идеи, Джес. Она уверена, что рубрика будет замечательной.

Глаза у Джессики заблестели от удовольствия.

— Лично я полагаю, что она совершенно права. В конечном счете, кто может дать лучший совет влюбленным, чем не ваш покорный слуга?

— Ну, в этом тебе нет равных, — усмехнулась Инид. — Кому, как не тебе, заниматься этим.

— Переходи к делу, Джес, — взмолилась Элизабет. — Давай послушаем один из твоих вдохновенных ответов. Мне хотелось бы узнать, какого рода советы ты даешь, прежде чем я увижу их в напечатанном виде.

— Ну, хорошо, — согласилась Джессика и откашлялась. — Вот первый ответ, подготовленный нами на письмо Печальной Старшеклассницы, которая пишет: «Дорогая Мисс Несчастная Любовь, мне не очень приятно быть первой, кто обращается к тебе за советом, но я просто в отчаянии. У всех моих подружек есть парни, а я одна. Куда бы я ни пошла, мне кажется, что я единственная, у кого нет приятеля. Я даже не знаю, в чем тут дело, так как выгляжу я неплохо и веду себя достаточно скромно. Не могла бы ты посоветовать мне, как жить дальше, чтобы не провести последние школьные годы в одиночестве?»

— Ну и ну, — проговорила Инид, глядя на Элизабет. — Серьезная заявочка. И что же вы ответили, Джес?

Джессика снова откашлялась и принялась читать ответное послание:

— «Дорогая Печальная Старшеклассница! Отбрось дурные мысли и возьми инициативу в собственные руки. В следующий раз, когда тебе захочется куда-то пойти, пригласи кого-нибудь из ребят. Если же никто не согласится, иди туда одна и постарайся как можно лучше провести время. Мисс Несчастная Любовь всегда получает удовольствие, когда ходит куда-либо одна».

— Неплохо, — прокомментировала Элизабет. — Давай послушаем другие.

— Ну, максимум еще одно, — откликнулась Джессика. — В противном случае вам не захочется читать нашу колонку на следующей неделе. — Она покопалась в своих бумагах, покуда не нашла то, что искала, и затем принялась читать: — «Дорогая Мисс Несчастная Любовь! Дело в том, что у меня слишком много девушек! Девчонки буквально дерутся из-за меня, и у меня их в десять раз больше, чем мне нужно. Куда бы я ни пошел, кто-нибудь из них преследует меня. На самом же деле я глубоко чувствующий, ласковый парень и мне хочется настоящей привязанности. Как мне убедить всех этих девчонок, что мне нужно нечто большее?» — Джессика не выдержала и хихикнула: — Подписано «Свингер Ласковой Долины».

Инид залилась звонким смехом:

— Это очень похоже на Брюса Пэтмена. По крайней мере, на Брюса недавнего прошлого. Не правда ли?

Даже Джессика рассмеялась вслед за ней. Брюс Пэтмен был одним из самых богатых юношей в Ласковой Долине. Ученик выпускного класса школы, он отличался беспримерным тщеславием, которое было видно за версту: на государственном знаке его черного «порше» стоял номер «1 БРЮС 1». Правда, Брюс здорово изменился после того, как влюбился в красавицу Регину Морроу. Но девушки продолжали забавляться.

— И что же Мисс Несчастная Любовь ответила на это? — спросила Элизабет.

Джессика вновь опустила глаза на листок бумаги.

«Дорогой Свингер, — продолжила она. — Ты не произвел на Мисс Несчастную Любовь никакого впечатления. Ты напоминаешь огромную застежку-«молнию» в рекламном отделе магазина. Любая девушка, достойная настоящего чувства, скорее всего, предпочтет держаться от тебя подальше. Измени свое поведение или найди себе другую отрасль, в которой можно было бы раскачиваться».

Здорово, ничего не скажешь, — рассмеялась Инид, кивая в знак одобрения. — Вы с Карой врезали ему что надо!

В глубине дома Уэйкфилдов зазвонил телефон, и Элизабет, прислушавшись, спросила:

— Кто пойдет снимать трубку — Мисс Несчастная Любовь или я?

— Мисс Несчастная Любовь полагает, что это сделает ее сестричка, — ответила Джессика, лениво потягиваясь, и захихикала, увидев, каким взглядом одарила ее Элизабет, прежде чем бежать в дом.

Это было хорошим завершением прекрасно прошедшей недели, и Джессика хотела только одного — немного вздремнуть, чтобы почувствовать себя вполне отдохнувшей к началу дискотеки на берегу океана.

«У Инид Роллинз, — подумала в полудреме Джессика, отложив в сторону блокнот и переворачиваясь на бок, — есть одно очень хорошее качество: никогда не приходится беспокоиться о том, что она заставит тебя бодрствовать!»

— Это опять Эми, — сообщила Элизабет Инид, доставая из холодильника кувшин с охлажденным чаем и наливая каждой из них по полному стакану.

— Что случилось? — спросила Инид и глотнула чая.

— Она просто еще раз хотела подтвердить, что они обязательно приедут на следующей неделе. Ее матери удалось отделаться от двух или трех последних передач и при этом никого не обидеть.

Инид прищурилась. На следующей неделе… Это так скоро — можно сказать, слишком скоро.

— Эй! — воскликнула она, стараясь, чтобы голос звучал как можно нейтральнее. — В таком случае нам необходимо решить, что делать с нашим лыжным отдыхом!

— Это точно. — Лицо Элизабет засияло, и она пошлепала ладонями по кухонному столу. Целую вечность они с Инид с нетерпением ждали этого путешествия. У Нэнси, тетушки Инид, был коттедж в горах неподалеку от озера Тахо, и она настоятельно предлагала племяннице приехать к ней вместе с подругой на уик-энд. Вполне естественно, Инид хотела, чтобы с ней поехала Элизабет, которая назвала эту идею великолепной. Нэнси лишь недавно исполнилось двадцать восемь лет, и рядом с ними она выглядела как их старшая сестра. Это была веселая, жизнерадостная рыжеволосая женщина с большим чувством юмора, и у Элизабет не было ни малейшего сомнения в том, что они проведут у нее сказочные выходные.

Вдруг лицо у нее омрачилось. Недавно, после многочисленных обсуждений, они наконец решили, что следующий конец недели будет самым подходящим временем для этой поездки. Единственное, что им оставалось сделать, это позвонить Нэнси и сообщить дату своего приезда.

Только сейчас Элизабет поняла: если они уедут на следующий уик-энд, это будет означать, что она не встретит Саттонов в день их приезда. Эми полагала, что они приедут в воскресенье, и Элизабет искренне желала быть дома в этот день. Она и представить себе не могла, что ее вдруг не окажется в городе в момент возвращения подруги через столько лет!

Со слегка порозовевшими щеками Элизабет поделилась с Инид своей проблемой.

— Как ты думаешь, не могли бы мы отложить нашу поездку на несколько недель? — спросила она неуверенным голосом. — В таком случае мы не рискуем пропустить приезд Эми.

Немного поразмыслив, Инид ответила, причем ей стоило значительных усилий выглядеть так, будто ей все равно.

— Ну, возможно, мы сможем пригласить с собой Эми, когда наконец соберемся туда, — согласилась она, стараясь не обращать внимания на комок, подступивший к горлу.

— Инид Роллинз, ты самая лучшая подруга во всем мире! — воскликнула Элизабет. — Не говоря уже о том, что ты самая понимающая из всех людей, которых я когда-либо встречала. Ты уверена, что твоя тетушка не будет возражать?

Инид улыбнулась, что далось ей с некоторым трудом:

— Что касается тети Нэнси, то она сама неоднократно меняла планы. Так что ничего страшного. Я уверена — она отнесется к этому с пониманием, Лиз. Почему бы мне не сказать ей, что мы позвоним на следующей неделе и сообщим ей точную дату нашего приезда?

Аквамариновые глаза Элизабет засияли от радости.

— Это было бы прекрасно, Инид. Я не могу передать тебе, как счастлива, что у меня такая подруга, как ты.

Инид закусила губу и ничего не сказала. Она сожалела, что не может с таким же энтузиазмом ожидать приезда Эми Саттон.