Джессика стояла у кучи одежды, сваленной посреди комнаты Элизабет, и примеряла розовую хлопчатобумажную блузку. Поразмыслив, она решила, что блузка тоже не подходит и бросила ее к остальным вещам.

– Ради бога, Джес. Ты собираешься на похороны, а не на вечеринку.

– Может, надеть твою шелковую темно-синюю блузку? – размышляла Джессика, не обращая ни малейшего внимания на замечание сестры. – Нарядная и в то же время строгая. – Она подошла к шкафу Элизабет и стала перебирать аккуратно развешанные там вещи, пока не нашла то, что искала.

– Ну как тебе? – Джессика приложила блузку к себе.

– Джессика, сегодня будут хоронить любимую девушку Стивена, а тебя волнует то, как ты будешь выглядеть. – Элизабет с трудом удавалось не повысить голос.

Сама она надела темно-серый свитер с небольшим воротом.

Джессика с досадой взглянула на сестру:

– Лиззи, дорогая, хоть кто-то в этой семье должен же выглядеть так, чтобы сгладить неприятное впечатление от того, что с нами будет сама-знаешь-кто.

– Джесси, дорогая, – копируя интонации сестры, сказала Элизабет, – не ты ли вчера вечером дала мне обещание оставить Бетси в покое?

Джессика застегнула темно-синюю блузку и посмотрелась в большое зеркало на двери.

– Это было до того.

– А что случилось после того? – Элизабет застегнула молнию на юбке и надела туфли.

– То, чего следовало ожидать. – Джессика заглянула в шкатулку с украшениями Элизабет и выбрала золотые серьги-колечки.

– Джессика, я не понимаю, что ты такое говоришь. Неужели трудно объяснить по-человечески?

– Я говорю о том, во сколько Бетси вчера вечером вернулась домой. Вернее, сегодня утром. Я слышала, как она пришла. Было уже светло.

Элизабет села в кресло, обитое кремовой тканью.

– Ты в этом уверена?

– Конечно.

– Но, Джес, – простонала Элизабет разочарованно, – а как же ее обещание? Она ведь была так решительно настроена…

– Лиз, о каком выполнении обещания можно говорить, если речь идет о такой девице, как Бетси? За свою жизнь она делала гораздо худшие вещи, чем простое невыполнение обещания.

– Но я только вчера с ней разговаривала, и она была готова… не знаю, как сказать… Была полна решимости начать новую жизнь. Я как будто узнала ее совершенно с другой стороны.

– Ну, здесь я не в материале. Говорю только то, что слышала. А слышала я, что она пришла как раз перед тем, как все проснулись. Но, впрочем, меня это не касается. После похорон, слава богу, мы наконец от нее избавимся. – Джессика сделала жест рукой в сторону двери, снова подошла к шкафу Элизабет и выбрала себе пару серых туфель на высоких каблуках.

– Эй, а где твои голубые туфли, – поинтересовалась Элизабет, – те, которые ты только что купила? Почему ты их не надеваешь?

– Но, Лиз, твои так хорошо подходят к моей юбке. Можно мне их взять?

– Джессика, ты же на новые туфли потратила все деньги, которые дали нам обеим на месяц.

– Что ж… хорошо, если ты настаиваешь… – И Джессика прошла через ванную, которая соединяла ее комнату с комнатой сестры, к себе, и через минуту вернулась с одной туфелькой-лодочкой в руках.

– Представляешь, я не могу найти вторую, – с досадой сказала она.

– Удивительно еще, – усмехнулась Элизабет, – как ты сумела отыскать хоть одну.

Беспорядок в комнате Джессики был обычным явлением. Можно было подумать, что по ней прошел тайфун более страшный, чем те, которые бушевали в Карибском море.

Джессика умоляющим взглядом смотрела на Элизабет.

– Ну ладно, бог с тобой, – вздохнула Элизабет. – Надевай мои, а то мы опоздаем к завтраку, если ты еще прособираешься.

Джессика без малейшего колебания надела серые туфли Элизабет и довольно улыбнулась. Как обычно, она получила то, что хотела.

Когда сестры вошли в просторную, облицованную кафелем в испанском стиле кухню, Элис Уэйкфилд как раз ставила на стол блюдо с горячими оладьями. Нед Уэйкфилд разливал кофе и сок. Бетси уже сидела за столом, склонив голову.

– Всем доброе утро, – поздоровалась Элизабет.

Бетси подняла голову. Глаза у нее были красные. Интересно, от слез или от затянувшейся вечеринки?

– Поздно вернулась, да, Бетси? – Джессика присела на стул рядом с ней.

– Ты слышала, как я пришла? – смутилась Бетси. – Я ходила к себе домой, разбирала вещи Трисии. – Ее лицо приняло отрешенное выражение. – Я заснула на диване.

– А, понятно, – недоверчиво произнесла Джессика.

Элизабет ледяным взглядом посмотрела на сестру и повернулась к Бетси.

– Как ты, Бетси? Все в порядке?

Бетси молча кивнула. Элизабет заметила, как по ее щеке прокатилась слеза. Элизабет сочувственно сжала руку Бетси. За столом воцарилось напряженное молчание. Не успели мистер и миссис Уэйкфилд присоединиться к остальным, как на пороге кухни показался Стивен.

– Всем привет, – устало поздоровался он.

Глаза у Стивена опухли, под глазами виднелись темные круги. Вид у него был такой, будто он провел бессонную ночь.

– Бетси, у меня для тебя подарок, который, я думаю, должен тебя очень обрадовать. – Стивен изо всех сил пытался говорить весело.

Он положил перед Бетси большой сверток и сел за стол.

– Мне? – озадаченно спросила Бетси. – Но почему?

– Ты только посмотри, что там внутри.

Вся семья с любопытством наблюдала, как Бетси разворачивала коричневую оберточную бумагу и открывала белую коробку.

– Ой, Стиви! – восторженно воскликнула Бетси. – Просто потрясающе!

Внутри лежал большой набор акриловых красок и несколько кистей разных размеров.

– Лиз сказала мне, что ты любишь рисовать, – объяснил Стивен, – и я подумал, может, тебе попробовать рисовать красками.

Бетси подняла глаза на Стивена и покраснела до корней волос.

– Это самый прекрасный подарок… Я просто не знаю, как тебя благодарить…

– Замечательно, Стивен. – Элис Уэйкфилд одобрительно кивнула.

Бетси восхищенно перебирала яркие тюбики с красками. Потом снова взглянула на Стивена.

– Никогда в жизни мне не делали такого прекрасного подарка… Вернее, мне вообще никто не делал подарков. – Бетси немного помедлила.

Лицо ее вдруг опять стало печальным, у нее задрожали губы, и она опустила голову.

– Никто, кроме Трисии…

Стивен сидел напротив нее, усердно помешивая кофе, и тоже не поднимал взгляда от стола.

Элизабет поняла, что они оба снова погрузились в воспоминания.

Завтрак закончился в полном молчании.

– …Яко земля еси и в землю отъидеши, – священник завершил обряд, и гроб с Трисией Мартин опустили в могилу.

Элизабет поежилась от холодного утреннего тумана. Со скорбным лицом она стояла в первых рядах до неприличия маленькой группы людей, пришедших проститься с Трисией. Несколько учителей из школы, несколько одноклассников Трисии и еще два-три человека. Из семьи Мартинов была только Бетси. Остальные родственники не захотели лишний раз себя печалить. Никто из них не пришел сказать Трисии последнее «прощай». Джим Мартин, отец Трисии и Бетси, тоже не появился. Хотя Бетси ничего и не говорила, но все время в течение короткой службы она пристально вглядывалась в толпу, пытаясь отыскать отца. Слабый луч надежды в ее глазах сменился выражением разочарования и раздражения, как только она рассмотрела всех присутствовавших.

Но теперь уже Бетси стояла с окаменевшим лицом, одной рукой держась за руку Элизабет, другой за Стивена. Мистер и миссис Уэйкфилд, склонив головы, стояли рядом с сыном. Даже на лице Джессики появилось скорбное выражение, когда в могилу бросили первую горсть земли.

Вдруг Бетси издала душераздирающий крик, как будто ее саму закапывали в могилу, и рухнула на землю.

– Нет! Господи! Нет! – зарыдала она и принялась бить кулаками но влажной от росы траве.

Стивен опустился на колени рядом с ней и обнял, пытаясь привести в чувство.

– Все будет хорошо, – тихо шептал он, сам едва сдерживая слезы, – все будет хорошо.

Он не отпускал Бетси, пока ее рыдания не сменились едва слышными всхлипываниями. Наконец она совсем успокоилась. Стивен помог ей подняться, но продолжал поддерживать, пока, бормоча соболезнования, не прошли все, пришедшие на похороны.

– Такая милая девушка, – прошептала женщина из центра по уходу за престарелыми, где до своей болезни в свободное от учебы время работала Трисия.

– Такая прекрасная девушка.

– Мне ее так будет не хватать, – сказала одна из одноклассниц Трисии Стивену и Бетси и отошла в сторону, вытирая слезы краем рукава.

Каждый пришедший на похороны выразил соболезнования, но даже самые теплые слова не могли вместить в себя всего, чем была Трисия. Добрая, внимательная, великодушная Трисия. Девушка, с которой Стивен был так счастлив. И единственный настоящий друг Бетси.

Последним подошел Роджер Коллинз, молодой красивый куратор «Оракула», газеты школы в Ласковой Долине. Элизабет и Джессика очень любили его уроки английского языка.

– Трисия была одной из моих лучших учениц, – начал он. – Она была особенным человеком… Бетси… Стивен. – Он крепко обнял их обоих. – Мне кажется, всего, что я смогу сказать, будет недостаточно. – Он пожал руки Элис и Неду Уэйкфилд и повернулся к близнецам: – Вы будете сегодня на занятиях?

Элизабет с Джессикой утвердительно кивнули, и мистер Коллинз ушел.

– Вот, кажется, и все, – тихо сказала Элизабет.

Ей казалось, что должно быть еще что-то, что может как-то заглушить боль и скорбь. Но ничего больше не было. Осталась только какая-то сосущая пустота под ложечкой.

Элис Уэйкфилд обняла дочь за плечи:

– Да, все позади. – Она повернулась к Стивену и Бетси: – Я думаю, дети, вы справитесь без нас?

– Да, конечно, – ответил Стивен. – Вы с папой можете ехать на работу, а я завезу Лиз и Джессику в школу и… – Он запнулся, глядя на Бетси.

– А затем вы с Бетси вернетесь к нам домой, – закончил Нед Уэйкфилд. – Бетси, ты ведь останешься у нас… ну… еще на несколько дней? – Он посмотрел на жену, и та одобрительно кивнула.

Элизабет заметила, как в недоумении замерла Джессика.

Бетси в последний раз огляделась по сторонам в тщетной надежде увидеть отца и наконец согласилась.

– Если что-нибудь случится, звони, – сказала Элис Уэйкфилд Стивену. – Отец будет в суде, у него слушание дела, а я весь день у себя в офисе.

Нед Уэйкфилд был одним из самых известных адвокатов в Ласковой Долине, а его жена работала дизайнером.

Миссис Уэйкфилд обняла Бетси:

– Мы понимаем, как тебе тяжело, и всегда готовы помочь.

Бетси молча кивнула. Она не произнесла ни одного слова, пока не уехали родители. Усевшись на переднее сиденье маленького желтого «Фольксвагена» и подождав, пока Стивен заведет машину, она вдруг взяла его за руку.

– Отвези меня в бар Келли, – холодно попросила она.

Элизабет; сидевшая на заднем сиденье, открыла рот от изумления. Бар Келли пользовался самой плохой репутацией в Ласковой Долине. И появиться там даже в субботу вечером было уже скверно, а тем более утром в будний день. В это время там собирались только самые закоренелые, совсем спившиеся алкоголики.

Джессика пододвинулась к Элизабет и толкнула ее локтем в бок.

– Понятно, – шепнула она на ухо сестре. – Что я тебе говорила? Бетси опять принялась за свое. Не прошло и пяти минут, как Трисию опустили в могилу.

Стивен посмотрел на Бетси и твердо произнес:

– Мне кажется, я тебя не расслышал.

– А мне кажется, ты прекрасно меня расслышал, – категорическим тоном ответила Бетси. – Или, может, мистер Паинька Стивен Уэйкфилд не знает, как доехать до бара Келли? – В голосе Бетси слышалось раздражение. – Что же, я могу вам показать дорогу туда даже с завязанными глазами. Второй поворот направо и дальше прямо в сторону пляжа…

– Я знаю, где бар Келли, – невозмутимо ответил Стивен, – но мы туда не поедем. Сначала мы отвезем Лиз и Джес в школу, а сами – прямо домой.

– Домой? – возмущенно переспросила Бетси. – Что это значит? И кто ты такой, чтобы указывать, куда мне ехать, а куда не ехать, – повысила она голос.

– Бетси, успокойся, – холодно сказала Джессика. – Я уверена, что если Стивен не захочет отвезти тебя к Келли, то любой другой парень сделает это с превеликим удовольствием.

Стивен со злостью посмотрел на сестру и опять повернулся к Бетси.

– Мне помнится, что вчера вечером ты дала себе одно обещание. Что случилось?

– Черт побери это обещание! – закричала Бетси. – Почему я должна вести себя прилично? Что мне с этого? Какой мне прок пытаться быть похожей на Трисию? Она была самой лучшей в мире, и что с ней стало???

Элизабет увидела в зеркало заднего вида, что Стивена передернуло при этих словах.

– Бетси, – с горечью в голосе сказал он, – я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но Келли не поможет. Он не воскресит нам Трисию.

Бетси примолкла. Очевидно, она испытывала такие же душевные муки, что и Стивен. Когда она снова заговорила, голос ее был спокойнее.

– Стив, я не хотела причинять тебе лишние страдания. Просто мне некуда больше поехать. – Бетси в отчаянии вздохнула. – Да, я слышала приглашение твоих родителей. Но сколько это может продолжаться? Пока мой отец не придет за мной? А если он никогда не придет? Ты ведь понимаешь, что именно это и имел в виду твой отец. – Она спрятала лицо в ладонях.

Стивен вел машину, а в ушах у него звучали последние слова Трисии. Ему казалось, что она сидит рядом и просит:

«Позаботься о ней, Стив. У нее не осталось никого, кто мог бы ей помочь…»

– Бетси, – наконец произнес Стивен голосом, не терпящим возражений. – Келли для тебя закончился. Мы с тобой едем домой.

Он остановил машину рядом с колоннами перед входом в школу.

– С этого момента, – объявил он к полному изумлению и Джессики и Элизабет, – дом Уэйкфилдов – твой дом. Так будет лучше.