Вибрирующие водяные струи били по раскинувшемуся на нейлоновой сетке телу Элфоса, смывая засохший пот, пыль, разминая напряженные мышцы и снимая усталость. Горячая вода сменялась холодной и вновь горячей, но Эми ничего не замечал. После невероятного напряжения матча он впал в какое-то полусонное состояние, мысли текли вялые, сосредоточиться ни на чем не удавилось да и не хотелось, звуки доносились как сквозь стенку, его поздравляли, тискали, колотили по плечам, по спине, но он сопротивлялся, только прикрывал руками внезапно занывшую грудь. Потом ему всунули в ладони ручки тяжеленной серебряной вазы, увенчанной золотым шаром, и он, прихрамывая, обежал с нею вокруг всего стадиона под вой, свист и улюлюканье пустых трибун. После этого его окружила назойливо крикливая толпа репортеров. Эми спрашивали он отвечал, скалил зубы в улыбке, махал рукой в телеобъективы, моргал от вспышек фотоаппаратов. А в голове неотвязно билась одна мысль: «Только бы не упасть, только бы добраться живым до раздевалки…»
Напор воды несколько ослаб, она уже не впивалась в кожу тысячами иголок, а струилась по ней ласковыми ручейками. Эми приоткрыл глаза и прислушался. В радостном гомоне раздевалки глухо звучал чей-то незнакомый голос, перебиваемый голосом тренера. Тот что-то невнятно объяснял, но голос настаивал, и Эми услышал неуверенные шаги, а затем осторожный стук в дверь душевой.
— Какого дьявола? — проворчал Элфос, закрывая глава, но дверь уже приоткрылась, и в щели показалась встревоженная физиономия тренера.
— В чем дело? — недовольно произнес Эми. — Дайте хоть помереть спокойно!
— Эми, — сдавленно просипел Тифос, — там к тебе пришли!
— Гони всех к чертовой матери!
— Эми, — так же непривычно тихо повторил тренер, — тебя желает видеть господин Президент!
* * *
В подтрибунном переходе было прохладно, и Элфос невольно поежился, потрогав свои мокрые волосы. Двое сопровождавших его верзил, затянутых в белые с золотом мундиры Личной Охраны Президента двигались бесшумно, но так быстро, что у Эми вновь закололо в груди.
Наконец коридор, тускло освещенный неживым светом редких ламп, затянутых металлической сеткой, уперся в невысокую бронированную дверь, возле которой стоял, широко расставив ноги, охранник с автоматом.
Первый из сопровождающих сделал ему какой-то знак и часовой отодвинулся чуть в сторону. Стальная дверь за его спиной дрогнула и бесшумно отворилась. Следом за провожатым Элфос шагнул внутрь, и в ту же секунду броневая плита с глухим лязгом вернулась на место.
В комнате, где он очутился, было так накурено, что два мощных вентилятора, надсадно гудящие под потолком, с трудом разгребали синеватые пласты сигарного дыма. Эми невольно закашлялся — ему еще ни разу не приходилось видеть столько курящих сразу, табак уже давно стал огромной роскошью, доступной немногим, но усилием воли подавил кашель и выпрямился. Комната была битком набита высшими офицерами — генералами и адмиралами. В глазах рябило от множества звезд, орлов, дубовых и пальмовых ветвей, золотых нашивок и позументов. Эми еще сильнее вытянулся, горько сожалея, что на нем дурацкий купальный халат, а не привычный и уместный в данной ситуации мундир.
«У, шакалы, переодеться не дали… — огорченно подумал он. — Стою теперь в халате, как головастик паршивый…»
Горестные раздумья Элфоса прервало появление высокого, худощавого мужчины, который, несмотря на свой штатский черный косном и галстук, выглядел куда значительней, чем большинство раззолоченных военных.
Вблизи Президент выглядел гораздо старше, чем на портретах и телеэкране, несмотря на черную, почти без проседи шевелюру и ослепительную улыбку, открывающую два ряда безукоризненных зубов. Многочисленные морщины густой сеткой покрывали его загорелое лицо, и только широко посаженные ярко-синие глаза глядели молодо и весело.
Эми напрягся и раскрыл рот, чтобы представиться главе государства, как положено по уставу, но Президент уже подошел вплотную и похлопал его по плечу тяжелой горячей рукой.
— Ну, заходи, заходи, герой! — пророкотал он своим знакомым всей стране мужественным голосом. — Очень рад познакомиться. Эми Элфос, если не ошибаюсь?
— Так точно, господин Президент! Младший стажер-гвардеец первого разряда!
— Молодец! — похвалил Президент, с видимым удовольствием оглядев Эми, и с пафосом обратился к почтительно смолкшим окружающим. — Вот такие крепкие парни и нужны нам, Надежда и Опора Нации! Только они смогут защитить наше дело, только они смогут высоко и гордо пронести над миром священное знамя справедливости!
Президент еще улыбнулся, но в его глазах уже появился грозовой блеск, и он вытянул руку вперед, как бы указывая на кого-то:
— Подлые и безжалостные враги, трусливо прячущиеся в своих унылых норах и всегда готовые исподтишка вонзить нам нож в спину, в бессильной ярости изрыгают потоки клеветы, нагло утверждая, что наша великая страна зашла в тупик, а могучая Нация вырождается! А? — внезапно обратился он к Эми: — Что ты ответишь на это, малыш?
Эми вздрогнул от неожиданности, но быстро нашелся и, твердо глядя чуть поверх головы Президента, произнес уставную фразу из Кодекса Непобедимых:
— Мы свернем всем им шею!
В комнате одобрительно загудели.
— Именно! — подхватил глава государства. — Именно так, сынок. Нация вырождается! Ну, нет! Как бы этого ни хотели наши враги, мы день ото дня становимся все сильнее и сплоченнее! Нация — это одно громадное сердце, бьющееся ровно и точно, один гениальный мозг, создающий великие, небывалые открытия, одна могучая рука, защищающая страну и всегда готовая покарать любого врага. Кто мы? — он вскинул руки вверх, как бы в экстазе, но в то же время не забыв повернуться лицом прямо к немигающему темному глазу телекамеры.
— Дети Нации! — проревели в едином порыве все присутствующие.
— В чем смысл нашей жизни?
— Сила, свобода и справедливость!.
Президент с шумом выдохнул и вновь повернулся к Эми.
— Сегодня твой великий день, малыш! Ты не просто завоевал для своей команды Кубок Нации, ты сделал это, можно сказать, в одиночку! Все знают, я всегда болел за «Бешеных Бизонов», это моя команда, но сегодня я рад победе «Ангелов». Спору нет, «Бизоны», — отличная команда, но сегодня ее победил великий игрок! Это так, и вся страна видела это. Ведь главное не в том, что за команда владеет Суперкубком Лиги рэгикретча, а в том, что могучий дух Нации, дух многих и многих поколений наших героических предков жив и воплощен в наших молодых, могучих орлах, таких, как сержант Эми Элфос!
Эми удивленно моргнул и раскрыл рот, но Президент властным жестом остановил его.
— Да, да, ты не ослышался! Личным именным указом Президента, за особые заслуги, младшему стажеру первого разряда Эми Элфосу присваивается звание вице-сержанта!
Он, не глядя, протянул руку, и один из адъютантов вложил в нее большую кожаную папку.
— Ты заслужил это, мой мальчик! — Широко улыбаясь, Президент протянул папку застывшему, как монумент, игроку. Первый шаг сделан! Надеюсь, сынок, когда-нибудь вручить тебе генеральскую звезду.
— Моя жизнь принадлежит Отечеству! — пересохшим горлом прохрипел Эми. — Я готов служить ему днем и ночью, везде и всюду, потом и кровью!
— Это верно, — кивнул Президент, — служба тебе предстоит нелегкая. Но ты справишься, сержант, я в тебя верю!
* * *
Элфос медленно брел по коридору, возвращаясь к себе в раздевалку. Все происшедшее казалось ему нереальным, эпизодом из какого-то фильма, сном, наконец, и только коричневая папка, остро пахнущая новой кожей, в какой-то степени убеждала, что это не так. В голове у Эми все перемешалось: игра, кошмар беспамятства, крики несуществующих болельщиков, неожиданная встреча с Президентом… Элфос не мог ни на чем сосредоточиться, тем более что теперь, когда нервное напряжение схлынуло, вновь навалилась невероятная усталость, разболелась грудь, мелко подрагивали мышцы рук и ног, и страшно хотелось спать…
До Резиденции оставалось не более получаса езды, когда Президент, развалившийся в мягком удобном кресле своего бронированного автомобиля, заметил, что его личный секретарь, сидевший на переднем сиденье рядом с охранником, чем-то явно озабочен. Он все время ерзал, вздыхал и украдкой поглядывал на спокойно сидящего шефа в длинное узкое зеркало, укрепленное над лобовым стеклом. Это было так непохоже на всегда спокойного и уверенного в себе Коми Эзимайнда, что Президент Даже несколько встревожился.
— Что с вами, Эзимайнд? Что-нибудь случилось? — спросил он, поймав в зеркале взгляд секретаря.
— Да как вам сказать, господин Президент… — нехотя, но с явным облегчением ответил Коми. — Это насчет того парня, Эми Элфоса. Вы ведь отдали приказ ввести его в состав Особого Отряда «Свобода»…
— Ну и что? — уже нетерпеливо осведомился Президент.
— Видите ли, в чем дело… — секретарь щелкнул замками портфеля и, достав оттуда узкую карточку с выбитым на ней текстом, протянул ее на заднее сиденье.
Прочитав несколько печатных строчек, Президент раздраженно отшвырнул карточку и исподлобья тяжело поглядел на Эзимайнда. «Черт бы побрал этих головастиков, — загораясь гневом, подумал он, — всегда сумеют испоганить настроение!»— и резко спросил:
— Что, нельзя было сообщить раньше?
Секретарь виновато опустил глаза. Президент еще несколько мгновений сверлил его взглядом, затем заставил себя улыбнуться:
— Ладно, не переживайте так, дружище! От ошибок никто не застрахован. Я думаю, здесь все обойдется. Не отменять же приказ Президента, верно?
Секретарь благодарно взглянул на него и торопливо кивнул.
— Кстати, какова вероятность срыва?
— Не более 5—7%, — быстро ответил Эзимайнд.
— Семь процентов… — задумчиво произнес глава государства, — пускай даже десять… Что ж, девять против одного, риск не так уж велик. — И он вновь откинулся на кожаные подушки, закрыв глаза. Но хорошее настроение не возвращалось.