Чёрный Огонь

Решение, принятое мной, зрело давно, очень давно. При всём желании сложно было сказать, что именно стало последней каплей, снежинкой, сорвавшей лавину. Просто я поняла, что больше не могу здесь оставаться. Не могу, и всё тут. Возможно, причиной явился сегодняшний поединок, но… нет, проблема не в нём. Я и раньше знала, что ничем не уступаю Аэтиару, начальнику гвардии Владык, первому мастеру боя среди носящих клинок. Другой вопрос, раньше он никогда не давал мне повода считать, что сражается в полную силу.

Ну и что с того?

Возможно, я даже превосхожу Первого Стража в мастерстве владения мечом, но разве это повод бежать из дома? Любой, услышав такое, просто посмеялся бы надо мной, не вникая в суть проблемы. Да, она не лежала на поверхности, эта проблема, но для меня это ничего не меняло. Разве что обрекало на некую… отстранённость, что ли, друзей и сородичей. Для себя я уже давно сформулировала главное: мне нечего делать на наших райских островах, отгороженных от остального мира магическими завесами и пеленой забвения. Мои немногочисленные таланты просто не находили применения. Ловить рыбу, нырять за моллюсками или охотиться в горах на многочисленных коз и куда более редких хищных кошек — не интересно, да и зачем? Мне никто не мешал рисовать, писать книги, заниматься рукоделием — и какой в этом толк? Мои собратья, рождённые в мире и для мира, могли радоваться такой жизни; я — нет.

Моей стихией с детства была война. Когда сверстницы зачитывались романами о прекрасных рыцарях и великой любви, меня за уши не могли оттащить от военных трактатов и описаний битв прошлого. Давнего — давнего прошлого, тех седых времён, когда наш народ ещё не порвал всех связей с внешним миром. Наверное, я уже тогда знала, что не смогу жить до старости в тишине и спокойствии.

На мои увлечения смотрели сквозь пальцы, по принципу «чем бы дитя не тешилось…». Тем более отец не ограничивал нашей свободы, а кроме него никто не смог бы запретить что-то дочери Владыки. Даже когда я решила выучить язык людей, никто ничего не сказал. Да, косились, да, шептались за спиной — но сейчас, когда решение принято, какое мне до них дело?

Сборы заняли немного времени. Я понятия не имела, какую одежду принято носить у людей-наёмников, так что осталась в кожаных штанах, заправленных в высокие сапоги, и свободной шёлковой рубашке. Естественно, оружие я собрала всё. Кинжалы — на пояс, перевязь с метательными ножами, кастеты, небольшой арбалет и связку болтов, секиру на короткой рукояти и любимые парные тесаки — в мешок. Амулеты — что на шею, что за пазуху. Теперь — шмотки. Всякие платья, полупрозрачные ночнушки и изящные туфельки я отвергла сразу. Пара рубашек, замшевые и шёлковые штаны, тёплый плащ. Вроде всё. Остальное на корабле, который я по непонятному капризу построила по эскизам из книги о вооружении людей. Последний взгляд я бросила, убеждаясь, что ничего нужного не забыто. Никакая сентиментальная чушь, вопреки опасениям, в голову не лезла. Казалось, вся моя жизнь была лишь прелюдией к этому шагу. Закинув увесистый мешок на спину, я аккуратно выбралась в окно и спустилась по стене, привычно нашаривая выступы и карнизы. Этой дорогой я уходила всякий раз, когда хотелось просто побродить под звёздами — чтобы не беспокоить прислугу. Сейчас эта привычка пришлась как нельзя более кстати.

Дорога словно сама стелилась под ноги. Тёплый ветер нёс ароматы ночных цветов и терпкий запах океана. Вечный его голос, гул прибоя и шелест волн, становился всё громче. Редкие дворцы давно скрылись из глаз, утонули в буйной зелени, исправно скрывающей светлый мрамор.

Мысли отсутствовали. Я не прикидывала, каким окажется человеческий мир, не рассчитывала, каким курсом лучше покинуть воды Огненных Островов, не гадала, смогу ли пересечь барьер или моё путешествие окончится, не начавшись… Природа барьера была мне толком не известна, но почему-то он никогда не казался непреодолимым препятствием для желающих убраться из рая.

Тропинка спустилась к самой полосе прибоя и вновь начала карабкаться по камням. Звёздный Волк исчез за горизонтом, предупреждая о приближении рассвета. Было бы неплохо выйти в море с утренним отливом. Придя к такому выводу, я побежала, прыгая с камня на камень. Дорогу я знала, что называется, как свои пять пальцев; впрочем, даже будь я здесь в первый раз, опасность оступиться и упасть мне не грозила.

Закончилась тропинка на уступе, нависающем над сонной водой. Если бы не полный мешок оружия, ничто не мешало бы прыгнуть вниз и доплыть до корабля, но перспектива сушить, полировать и смазывать весь этот арсенал не вдохновляла. Так что пришлось спускаться по скале, цепляясь за трещины и неровности. Ничего сложного, но как же медленно!

Этот грот сама природа создала в качестве маленькой потайной гавани. Стены отвесно уходили в воду на неизвестную глубину — я так ни разу и не добралась до дна, хотя пыталась неоднократно. О причале природа не позаботилась, что пришлось исправлять мне при помощи магии, к которой я, в отличие от моих сородичей, почти не способна. Чего мне это стоило! Зато у меня появилось убежище, в котором можно хранить то, что не стоит показывать соотечественникам.

Например, «Ваарнир».

Корабль едва заметно покачивался, корпус чуть мерцал, намекая, что при его строительстве использовалась отнюдь не банальная древесина. Словно пришитый, он держался на расстоянии ладони от причала, при полном отсутствии каких-либо верёвок или якорей. Да, тут мне было чем гордиться. По сравнению с любым из нас, способностей к магии у меня не больше, чем у человека, и всё же я построила его сама, без чьей-либо помощи, и смело могу пересекать океан в гордом одиночестве. На «Ваарнире» есть и паруса, и рулевое весло, только мне всё это без надобности. Он слушается голоса, а порой, мне кажется, и мысли.

Первым делом я убрала оружие в специальные промасленные чехлы. Главная заповедь воина — заботься о своём оружии, потом оно позаботится о тебе. После недолгих раздумий я решила всё же поставить парус и руль. Вдруг использование магии помешает пересечь барьер? Руки механически выполнили привычную работу. Мне самой начинало казаться, что собираюсь я, самое большее, несколько дней путешествовать по соседним островам. Сумрак грота стал почти прозрачным. Рассвет уже наступил, пора отплывать. Я собралась произнести ключевое слово и «отвязать» корабль от пристани, когда прозвучало негромкое и властное:

— Подожди. Ты ещё не готова.

Этот голос я знала очень хорошо и не могла спутать ни с чем, хоть и не часто приходилось его слышать. Отец не баловал нас своим вниманием. Если он наложит запрет на это путешествие, во внешний мир придётся идти пешком…

— Я не собираюсь ничего запрещать. Просто тебе надо многое узнать, прежде чем ты покинешь Острова. Иди за мной.

Только сейчас я увидела его — смутную тёмную фигуру у дальней стены. В отличие от бесталанной меня, Владыка был одним из сильнейших магов Островов — а, значит, и всего нашего мира. Что ему стоило просто возникнуть из воздуха в искомом месте, не утруждая себя долгой прогулкой!

Я прыгнула с палубы на камень и пошла следом за ним, сквозь расступившуюся стену, по узкому, идеально прямому тоннелю. Гладкие закруглённые своды подсказывали, что тоннель этот не прорублен, как положено, а, скорее, проплавлен. Что ж, магия Огня всегда была коронкой дома Оро Ваи. Отец шагал молча, и я тоже, хотя сдерживать готовые сорваться с языка вопросы оказалось сложнее, чем парировать атаки Аэтиара. Подгорный путь вёл вперёд и вниз, мы уже спустились хорошо ниже уровня моря и продолжали идти вглубь. Да и направление… Мы шли куда угодно, только не во дворец. Даже его подземелья не простираются на половину острова.

Тоннель окончился внезапно. Стены разошлись в стороны, и мы очутились в огромной пещере. Строительство этого зала начала природа, а завершила магия. Ровный пол, светящиеся сталактиты и заключённое в хрусталь круглое озерцо не могли возникнуть естественным путём.

— Итак, ты собралась во внешний мир, к людям. — отец остановился на берегу озера и резко обернулся, откинув полы плаща. Под ним почему-то не оказалось ничего, кроме чешуи цвета солнечного огня. Таким я отца никогда не видела, и что-то мне подсказывало, что никто не видел. Но удивление удивлением, а отвечать надо.

— Мне нечего делать на Островах, Владыка.

Услышав официальное обращение, он недовольно поморщился.

— Оставь эту ерунду. Сюда, кроме тебя, я приводил только двоих Старейших. И скромно надеюсь, что без меня в этот зал попасть вообще невозможно, как и услышать или увидеть здесь происходящее. Как, по-твоему, к чему такие предосторожности?

Мне и самой хотелось бы это знать. Кто или что может угрожать Владыке Огненных Островов? И… как это связано с моим решением?

— Ты кого-то опасаешься? — я решила пренебречь обращением.

— Опасаюсь… Что ты знаешь о нас, об арранэ? Почему мы отгородились от внешнего мира, зачем нужен барьер?

— Фактически ничего. Я прочла все книги о древних битвах, но могу только предполагать. Была война, в которой нам противостоял равный противник. Не знаю, кто победил, скорее всего, проиграли обе стороны. Наверное, тогда и нарушился баланс Сил в нашем мире, и заклинания Высшей Магии лишились смысла. Мир остался… точнее, мы оставили его людям, из которых к магии способны единицы. Думаю, так было сделано, чтобы они со временем вообще забыли о чём-то большем, чем врачевание и управление погодой. Это даёт миру некий шанс, что называется, зализать раны. Возможно, опустошённые Источники смогут ожить… через миллиарды лет. — я отвечала, словно прилежная ученица, хорошо выучившая урок; да я себя и ощущала ученицей.

— Теперь я не удивляюсь, что мои стратеги проигрывали тебе девять из десяти сражений — и все войны. В военных играх ты разбираешься… но что будет в настоящей войне? — он словно размышлял вслух, и я вновь с трудом удержалась от вопроса. — Ты во многом права. Это действительно была война… нет, безумие, охватившее вчерашних друзей, союзников и братьев. В этом безумии мы перешли всяческие границы. Исчерпав доступные нам Источники, мы не прекратили взаимное истребление. Нас оставались жалкие горстки… Не стану называть имена тех, кто совершил Ошибку. Их уже давно нет, они сполна поплатились за свою самонадеянность — но скольким ещё предстоит платить? Маги, и наши, и… противника, объединили Силы, вычерпали последние капли её из умирающих Источников — и протянули коридор куда-то… вовне. За пределы нашего мира. К иным Источникам. Потом, когда арранэ укрылись на этих островах, самые сильные из оставшихся в живых — и я в том числе — попытались уничтожить этот коридор или хотя бы завалить выход с нашей стороны. Вроде бы нам это удалось… так казалось тогда. Но сейчас в мире происходит нечто странное. Потоки Сил, как бы мало их не осталось, меняют русла. Пока это чувствую только я и ещё двое. Они считают, что в мире зарождаются новые Источники, или пробуждаются старые, — но я помню эфирную сеть, какой она была до истребительного Безумия, и не нахожу сходства. Я боюсь, что это действительно новый Источник, — нет, новая Сила, которая готовится вступить в наш мир через плохо запечатанный лаз.

— И что могу сделать я? Чтобы противостоять Силе, нужна Сила, а я полный бездарь в плане магии.

— Для начала ты можешь подтвердить или опровергнуть мои опасения. И потом… ты не бездарь. В тебе спит изрядная мощь, и она будет спать, пока ты живёшь на Островах. Мир и покой не нуждаются в ней. Что произойдёт, если нам и впрямь придётся схватиться с Неведомым — не знаю. Но лучше, если ты будешь держать эмоции под контролем и не станешь прибегать к магии без крайней необходимости.

Я никак не могла понять, куда он клонит. То ли хочет вынудить меня остаться, то ли, наоборот, собирается благословить безумное путешествие… Отец словно увидел мои сомнения:

— Я прошу тебя отправиться во внешний мир не просто в поисках приключений, которые, без сомнения, сами тебя найдут. Я прошу, чтобы ты побывала у лаза, и вообще посмотрела, что творится у людей. Хочется верить, что эта Сила не может просто взять и придти. По всем законам Высшей Магии для этого необходима некая подготовка. Ну да сама должна понимать…

— Я понимаю, и я согласна. — мне не требовалось изображать энтузиазм — он был вполне натуральным.

— Тогда иди сюда и запоминай.

Я подошла к озеру, и вода потеряла глубину и прозрачность. Словно с высоты птичьего полёта я видела поля, леса, реки и горы. Детальная карта разворачивалась передо мной с невероятной скоростью, ни одна птица не смогла бы так лететь. Благодатные тёплые края сменились суровыми заснеженными равнинами. Чёрные пики скал и ослепительно сверкающие ледяные шапки выглядели гордо и величественно, но никак не мрачно. Одну из вершин словно срезал гигантский нож, и белый покров не спешил замаскировать рану горной гряды.

— Вот это место. — произнёс отец. — Я не знаю человеческих названий этих гор и этой вершины, не знаю, по чьим владениям и землям каких государств тебе придётся добираться до цели.

— Это не важно. Карту я запомнила. Только покажи, где я должна высадиться.

Горы тут же сменились океаном. Бесконечная гладь мерно волновалась, редкие рыбы взлетали над волнами, блестя чешуёй. Путь лежал за солнцем, строго на закат, к золотому берегу, охраняемому коралловыми рифами. Побережье казалось необитаемым.

— Я думал, через два-три десятка лет мне придётся тебя подтолкнуть к этому решению… — негромко произнёс отец.

— Почему через два-три? К тому времени мои увлечения окончательно бы всех достали? — попытка пошутить окончилась полным провалом. Отец ответил совершенно серьёзно:

— Потому что дольше ждать мы вряд ли можем. Хотя… вряд ли мы вообще можем ждать.

— Тогда мне надо спешить.

— Подожди. Осталось последнее. Я не зря начал разговор с вопроса о нашем народе. Ты знаешь, чем арранэ отличаются от людей и… наших противников? Конечно, ты не можешь этого знать. Сразу после нашего ухода действовал запрет, сейчас помнящих остались единицы.

Сумбурная речь отца выдавала его волнение. Что же такое в нас особенное?

— Можно долго говорить, но я лучше покажу. — быстрым движением он сбросил плащ и отошёл к середине пещеры.

Чешуя, которую все мы, расставаясь с детством, носим, почти не снимая, вспыхнула солнечным золотом. Сияние ширилось, на него было больно смотреть — но я смотрела и видела, как со свистом развернулись могучие крылья, вознеслась к потолку увенчанная золотым гребнем голова, гибкий хвост хлестнул по сторонам, чудом не задев ни стен, ни сталактитов… Передо мной стоял дракон! Легендарное, многие даже считали, выдуманное существо эпохи юности нашего мира! По телу прошла волна дрожи, на миг мне показалось, что сейчас и я стану драконом, только не золотым, как отец, а серо-стальным, словно носимая мной чешуя. Впрочем, куда мне, я даже иллюзию такую не потяну. Что уж говорить об истинном перевоплощении! Вопрос только, что хочет этим сказать Владыка?

Дракон открыл пасть, полную более чем внушительных клыков, и изверг струю пламени. Как это возможно для существа из плоти и крови, я не знала. Разве что и впрямь иллюзия… Сияние чешуи легендарного зверя вновь стало нестерпимым, и через несколько мгновений на месте дракона стоял мой отец. Он не казался усталым, а если я наблюдала перевоплощение, то должен был. Даже магу его уровня такие фокусы легко не даются.

— Это не перевоплощение и не иллюзия. — пояснил он, совершенно правильно поняв мой изумлённый взгляд. — Это способность любого арранэа. Мы в первую очередь драконы, а уже потом — люди. Ты, как и все мы, вылупилась из яйца, и первые годы своей жизни провела именно в драконьем облике. Как и все. После первой смены кожи мы можем менять облик… становиться людьми. Чешуя, которую мы носим — это и есть сброшенная дракончиком шкура. Она сдерживает потребность в превращении, но не мешает ему.

— То есть я действительно могла сейчас… — я не окончила фразу. Отец всё понял и так.

— Могла. И можешь в любой момент. Да, первый раз это не просто, но ты можешь. Отсюда и необходимость в демонстрации. Оказавшись в мире людей, столкнувшись с чем-то, против чего будет бессилен и клинок, и доступная тебе магия, ты способна нечаянно разбудить умения крови. Кроме того, среди людей ты можешь встретить кого-то, с кем захочешь связать свою жизнь. Знаю, ты терпеть не можешь этих разговоров и эту тему, но ничего нельзя исключать. Так вот, союз арранэа и человека ничем хорошим окончиться не может, потому что изначально мы — драконы. Сложно себя контролировать, когда… ты понимаешь.

— Я понимаю. Ты знаешь моё к этому отношение, поэтому за моего потенциального супруга можешь не волноваться — его не будет. Никогда.

— Может быть. — не стал спорить отец. — Просто помни: изначально ты — дракон. Мифический, а то и вовсе забытый среди людей зверь. Не стоит давать новую жизнь старым сказкам и плодить новые.

— Я запомню. — произнося это, я не могла оторвать взгляд от серо-стальной, сейчас отливающей голубым чешуи, выглядывающей из-под рукава.

Сегодня был особенный день. День её совершеннолетия. День, начиная с которого отец мог устраивать турниры в её честь, рыцари могли называть её дамой сердца, а сама она могла благосклонно принимать их ухаживания. Как она мечтала в детстве о своём первом выходе в свет, придумывала платья и причёски…

Всего два года назад всё было просто и понятно. Дочь графа иль Ноэр могла рассчитывать на приличную партию, отец надеялся на её брак с виконтом Каэлли, наследником владетеля соседнего графства; сама же Иния мечтала встретить прекрасного принца, как, наверное, и все девчонки. Сейчас казалось, что от тех дней её отделяет не одна прожитая жизнь.

— Шевелись, шлюха! — и грубый пинок, от которого девушка с трудом удержалась на ногах.

Гордая графская дочь покорно прибавила шаг. Она хорошо успела выучить, что бывает за неповиновение. Привяжут за ноги к стремени — и волочись за конём атамана по лесу, где каждый корень норовит задрать тебе юбку на уши!

Таким образом отмечать день совершеннолетия не хотелось. И всё же отчего-то настроение не мог испортить ни грубый, воняющий чесноком «лесной брат», ни бесконечный поход, ни предстоящая ночь с атаманом. В первые месяцы плена она бы поверила, что именно сегодня придёт наконец тот самый прекрасный принц и спасёт её от разбойников, как это происходило во всех балладах, во множестве прочитанных девушкой тайком от наставников. Но этот урок она тоже усвоила хорошо. Жизнь — не баллада, и даже если какая-нибудь компания странствующих рыцарей перебьёт банду, её они в лучшем случае проводят до ближайшего поселения, и то только потому, что оставить женщину в лесу против кодекса чести.

Кто она теперь, после двух лет, проведённых в банде Рваного Уха? Графская дочь?! Нет, верно было сказано, — шлюха. Так что, даже доберись она до родного Но, отец никогда не признает в разбойничьей подстилке свою дочь. Никогда! Какая разница, по своей воле или против попала девушка к «лесным братьям»? Она опозорена, и дорога ей или в бордель, или в храм Сийланы, богини мудрости и тайны. Там, говорят, в цене отверженные благородной крови… Впрочем, всё это пустые размышления. За все два года плена ей ни разу не предоставили шанса не то что убежать, а даже покончить с собой. Атаман ценил возможность регулярно насиловать графскую дочь, а также заставлять её шить, стирать, готовить и так далее. Иния иль Ноэр, отскребающая песком закопченный котелок в ледяном ручейке, — подобные зрелища его забавляли.

— Шире шаг, ребята! Кажись, клятый лес кончается! — заорал атаман, оборачиваясь в седле.

Девушка, плетущаяся в середине нестройной колонны разномастно одетых и вооружённых разбойников, подняла взгляд. Деревья впереди и впрямь стояли реже, давая место подлеску, да и света прибавилось. «Лесные братья» заметно ускорили шаг — всем этот лес успел надоесть до печёнок. Влажный сумрак, в котором сложно было заметить змей всех размеров, нетопырей-кровососов и прочих тварей до того, как они нападали, не казался подходящим местом для устройства постоянного лагеря. Тем более Эльфий Лес испокон веку пользовался дурной славой, и люди тут появлялись только в крайних случаях… вроде как их банда.

Разбойники благоденствовали в лесах по берегам широкой полноводной Этии, питающей Озёрную Страну. Богатый край, обилие купцов, за спиной — Эльфий Лес, в котором всегда можно отсидеться, если не лезть вглубь… красота! Герцоги Баодара и старшины Оллидии вечно делили между собой реку, до разбойничьей братии у них просто руки не доходили — до недавнего времени. Новый выборный старшина Олля, города-на-воде, уступил герцогу часть реки, и соединённые дружины обрушились на лихой народец. Много «лесных братьев» украсило деревья вдоль Восходного Тракта, болтаясь вверх ногами; уйти удалось единицам.

Банда Тарга Рваное Ухо уцелела случайно. Уходя от погони, разбойники забрали слишком на восход и оказались в топях Каэдры. Болота эти слыли непростыми, рассказывали про них всякое, населяли разной нечистью, в меру убогого воображения селян граничащего с Оллидией Тирисского герцогства; но, так или иначе, людей, знающих тайные пути сквозь топи, не существовало. Опять хотелось помянуть чудо, потому что банда покинула Каэдру без потерь. Сухие островки словно сами ложились под ноги, а настоящих топей, способных поглотить и караван, на пути беглецов не оказалось. Тогда, бредя по грудь в болотной жиже, Иния не думала ни о чём — просто переставляла ноги, да на редких привалах старалась соскрести грязь, насколько возможно. Отчего вдруг вспомнилось это бегство по болоту?

— Привал! — рёв атамана мог распугать всё зверьё в округе. — Ты и ты — за дровами, вы трое — за мясом, остальные устраивают лагерь. Девка, на тебе жратва.

У атамана, однако, тоже хорошее настроение. Обычно она в лучшем случае шлюха, а «братья» — всякие «свиномордые», «ослиные дети», «жабьи выкидыши» и так далее. Про худший и вспоминать не хочется. Благородные дамы, как правило, даже не подозревают о существовании таких слов.

Девушка схватила котелок и побежала в сторону, где слышалось журчание ручейка. Маленький родничок бил в ложбинке между корней огромного дерева, вода оказалась ледяной до ломоты в зубах и на удивление вкусной. Иния напилась и наполнила котелок. Обычно ей не было дела до окружающего пейзажа, разве что с точки зрения удобства: близко или далеко вода, есть ли хищники, сухо ли будет спать, — но сейчас она с восхищением оглядывалась вокруг. Несколько деревьев передовой заставой леса выбрались на взморье — в их тени и разбивался лагерь. В нескольких десятках шагов земля становилась каменистой, а дальше начинался песок. Отсюда он казался белым и мягким на ощупь. Так и тянуло бросить все, побежать по пляжу и кинуться с разбега в тёплую, спокойную воду Моря Рифов! Скалы, давшие название водному пространству, она тоже видела. Чёрные на фоне изумительно синего неба, они не казались опасными или угрожающими.

— Чё ты копаешься! — донеслось из лагеря, возвращая девушку с небес на землю.

Подхватив котелок, она бросилась бегом. Если хорошее настроение атамана сохранится до вечера, возможно, он и позволит искупаться. Самый лучший подарок, который только может быть у неё на день совершеннолетия!

Вернулись охотники, добычу насадили на заранее приготовленный вертел, в огонь закапал жир. Рядом в котелке варились собранные на камнях моллюски. Иния не знала, как это можно есть, но один из разбойников, в прошлом промышлявший пиратством, смотрел на свою добычу с немалой жадностью. На запах сбежались все, кто отправился купаться или осматривать побережье. Закон делёжки был прост: кто не успел — тот опоздал. В стороне от костра остался только атаман. Пристроив седло на древесный корень и прислонившись к нему спиной, он сидел и точил кинжал.

Мягких шагов не услышал никто.

— Мир вам, люди добрые. — старинное приветствие, произнесённое низким сильным голосом, заставило разбойников похвататься за оружие.

Один атаман сохранил присутствие духа.

— Кого нелёгкая принесла? — рявкнул он, не меняя позы.

— Я всего лишь странник… и я одна. — ответил пришелец — или правильнее сказать «пришелица»?

Разбойники расступились, пропуская девушку к огню, и Иния смогла её рассмотреть. Высокая, не ниже атамана, она держалась, словно Императрица в тронном зале, который графская дочь видела только на картинках. Чем дальше она разглядывала незнакомку, тем больше её глаза округлялись от изумления; во взглядах остальных без труда читалась алчность и возбуждение от лёгкой добычи. Начать с того, что девушка была одета в рубаху легчайшего шёлка, какой не всякому барону по карману; широкий пояс украшали стальные бляхи, ножны висящего на нём кинжала поражали изяществом отделки, кожа штанов казалась тонкой, словно ткань, и бархатистой на ощупь. Завершали наряд высокие, выше колена, сапоги с металлическими пластинами на голенищах, нос и каблук окованы сталью. Спинная перевязь с двумя клинками крест-накрест пересекала грудь, подчёркивая её форму — весьма, надо сказать, впечатляющую. Впрочем, внешность девушки заслуживала отдельного описания. Иния никогда не видела ничего подобного, даже статуи работы великих скульпторов древности не шли ни в какое сравнение с суровой красотой пришелицы. Точёные черты, внешние уголки глаз подняты к вискам, глаза странного серо-зелёного… или серо-голубого цвета, в отсветах костра не разберёшь, высокий лоб украшен обручем с небольшим сияющим камнем, волосы заплетены в косу, свисающую ниже пояса, толщиной с крепкую мужскую руку и обвитую, похоже, серебряной цепочкой… Да кто она такая, что осмелилась явиться в разбойничий лагерь одна, да ещё с такими цацками?!

— Мне нравится. — одобрил атаман. — Такой красивой бабы у меня ещё не было. — конечно, он уже всё решил. — Раздевайся.

— Простите, я не очень хорошо владею вашим языком… — неуверенно произнесла девушка, непонимающе оглядываясь по сторонам.

Разбойники уже окружили её, предвкушая потеху. Плотоядные взгляды, кривые или откровенно жестокие усмешки, пальцы, скрюченные, как когти… Иния хотела крикнуть «беги!» — но упустила момент, и подобный вопль только добавил бы вторую жертву к развлечению.

— Я сказал, раздевайся. Снимай одежду, цацки, оружие. Это денег стоит, так что не хочу просить ребят помочь. Они парни горячие, ещё порвут чего… Давай, шевелись. Я третий раз уговаривать не буду. — лениво пояснил атаман.

Взмах кинжала — и вся банда обнажила оружие. Девушка оказалась в кольце стали, отражающей отблески костра. Солнце почти зашло, но Иния увидела, как изменилось выражение её лица. Оно стало спокойным и жестким, глаза чуть сощурились, губы сжались, — и в тот же миг гостья атаковала. Не обнажая клинков. Кинжал остался в ножнах, рукояти мечей торчали за плечами. Дочь графа даже представить себе не могла, что можно убивать вооружённых разбойников голыми руками, без доспехов и меча! Она часами наблюдала за учебными поединками рыцарей отца и своих братьев, она тайком смотрела на турнир, когда выдавали замуж её старшую сестру, но это..! Такого не было ни в одной балладе, просто потому, что о таком менестрели не поют — знают, докуда можно врать, а где стоит остановиться. За этакие небылицы могут ведь и рёбра пересчитать! Но на глазах Инии невозможная схватка завершилась в считанные минуты. Разбойники лежали, кто выронив оружие, кто сжимая его последней, смертной хваткой. Никто не шевелился и даже не стонал. Атаман стоял, держа в правой руке короткий меч, в левой — кинжал. Странная девушка замерла, словно изваяние.

— Значит, такой у тебя не было? — произнесла она негромко, словно про себя. — Это правда. Ты даже не представляешь себе, насколько это правда! И от какой участи я тебя избавила, отклонив лестное предложение. Тебе повезло. Даже если я решу убить тебя, здесь и сейчас.

Атаман заметно побледнел. Да, в банде он считался лучшим бойцом и играючи справился бы с любым из «лесных братьев», достаточно легко — с тремя-четырьмя, но не со всеми одновременно.

— Впрочем, возможно, я подарю тебе жизнь. Чем ты можешь быть полезен, червь? — каждый жест, каждая её интонация не говорили даже, а кричали о привычке приказывать и явном презрении к вожаку банды. Не враг, но червь, не достойный схватки один на один.

Похоже, Рваное Ухо тоже это понял. Зачастил, с неподобающей для атамана «лесных братьев» поспешностью выкладывая свою подноготную. Недовольная гримаса, смесь презрения и брезгливости, ясно показала степень полезности разбойника в глазах девушки. Иния следила за беседой с растущей надеждой — неужели сегодня действительно особенный день, день окончания постылого плена?

— Ты действительно червь. — словно выплюнула девушка и повернулась спиной к Рваному Уху.

Множество былых конкурентов и соперников могло бы поведать о неосторожности такого поступка — если бы живые имели возможность слушать мёртвых. Недавний атаман не без оснований считал себя мастером во всём, что касалось метания заточенного железа в спину. Кинжал свистнул, коротко и отчётливо. Девушка не оборачивалась. Молниеносное движение — и оружие поймано за лезвие, зажато у неё между пальцев. Ещё одно движение, вовсе неразличимое глазом — свист не успел за клинком. Судорожно взмахнув руками, Рваное Ухо рухнул между корней. Привязанный неподалёку конь дёрнулся и захрапел — почуял запах крови.

Вот и всё. Конец плену, конец банде, конец… всему. Осталось только выбрать, куда идти — в бордель, в храм, или камень на шею и вот в это море. Последнее представлялось самым приятным. Спасительница тем временем успокоила коня, отвязала его от дерева и ушла с ним куда-то в темноту. Вернулись они с объёмистым тюком, лежащим поперёк лошадиной спины. Тюк соскальзывал, девушка придерживала его одной рукой. До Инии ей, похоже, не было совершенно никакого дела. Конечно, это же не прекрасный принц!

— Ты собираешься остаться с трупами? Они тебе так дороги? — неожиданно спросила та, так что Иния не сразу поняла, кому адресованы вопросы.

— А ты хочешь куда-то идти в темноте?

— Конечно. Полчаса прогулки вдоль ночного моря — что может быть приятнее? Не люблю ночевать рядом с подобным безобразием; кроме того, зверь чует кровь и бесится.

— Это лошадь. — машинально сказала Иния и только потом поняла, что девушка, похоже, лошадь видит в первый раз.

— Пусть лошадь. — согласилась та. — Так ты идёшь?

Повторять приглашение не пришлось. Графская дочь вскочила с травы, подхватила седло с потником и водрузила их на спину коню. Тюк мешал, и девушка, до того с интересом наблюдавшая за действиями Инии, сняла его. Надев подперсье и затянув подпруги, благородная дама перекинула повод через лошадиную шею и вскочила в седло. Тюк водрузили на переднюю луку, так что всаднице пришлось его придерживать. Зато управлять конём не требовалось совершенно — он, как пришитый, шёл за грозой разбойников. Та шагала себе по песку, словно вокруг не было ни одной живой души, и Иния не выдержала:

— Извини, что не по этикету, но как тебя зовут?

— Какой здесь может быть этикет? Я — Альвиарран деа Оро Ваи.

— Иния иль Ноэр. — не задумываясь, ответила та — и отметила очередную странность. Такого имени не могло быть в империи Алькартан! — Ты издалека? Никогда не слышала такой фамилии. Это ведь дворянский род, да?

— Это фамилия правящего дома. Очень далеко отсюда. — коротко ответила Альвиарран, и спросила в свою очередь: — Иль Ноэр — ты из благородных?

— Мой отец — граф иль Ноэр, он состоит в свите императора.

— И что же благородная дама делала в столь… сомнительной компании и в столь… неприглядном виде? — несмотря на непривычный выговор спутницы, иронию Иния уловила.

— Это длинная и печальная история. — начала она и замолчала, поймав себя на том, что цитирует канонический зачин баллады.

— Нам ещё долго идти. Если, конечно, ты не хочешь сохранить эту историю в тайне. — сейчас в голосе спасительницы не слышалось ни намёка на иронию или насмешку. Нет, эта странная девушка была предельно серьёзна, и полна готовности уважать чужое право на личные тайны, что подкупало. Немного подумав, Иния решила начать с начала.

— За два года до моего совершеннолетия отец отправил меня на учение в храм Дронга, покровителя наук…

Я проснулась первой, что было совсем не удивительно. Моя нечаянная спутница спала, закутавшись в плащ чуть ли не с головой. Наружу торчали только грязные спутанные волосы. Надо будет уговорить её помыться в первом же пруду. Честное слово, я не жалела о расправе над разбойниками. У нас на Островах не встречалось, да и не могло встречаться ничего подобного! Но надо же — этой девочке вчера исполнилось шестнадцать лет! Они так быстро взрослеют — или так мало живут?

Звякнула упряжь, хрустнул песок под копытами — этот зверь, как его… лошадь, не спал. Интересно, чем его кормить? Похоже, они травоядные, хотя кто его знает… Я встала и обернулась, отыскивая зверя взглядом. Красивое животное, ничего не скажешь. Ноги тонкие, шея длинная и изящная, голова маленькая… В хрониках я ничего похожего не встречала. Сущий Огонь, и я считала, что готова к появлению среди людей! Нет, то, что я нарвалась на это отрёбье — самая настоящая удача. Если ещё чуть-чуть повезёт, девочка Иния ответит на мои вопросы, не задавая своих. Заодно можно будет попробовать выяснить, известно ли ей что-либо о чёрных скалах и обрезанной горе. Но это потом, а сейчас стоило озаботиться завтраком. Я разделась и вошла в воду.

На Островах считалось детской забавой вплавь догнать косяк и поймать пару рыбин на выбор. Конечно, крупная рыба близко к берегу не подходит, поэтому на рыбалку ушло не меньше получаса. Потом осталось разжечь костёр, сбегать в лес и нарвать каких-то тёмно-зелёных листьев размером с тарелку, почистить и выпотрошить улов, завернуть тушки в листья и зарыть в угли. Я наслаждалась каждым действием. Мне ничего не стоило запечь рыбу с помощью магии, и дело даже не в том, что девочка может о чём-то догадаться, — нет, мне просто нравилось возиться с костром, отгребать пышущие жаром угли, а потом распустить мокрую косу и сушить волосы, ожидая, когда будет готов завтрак. Лошадь я отвела к лесу, где та с видимым удовольствием принялась уничтожать ветки и листья. Если прислушаться, можно разобрать звяканье упряжи и хруст поедаемой зелени.

Само собой, Инию разбудил запах. Выбравшись из-под плаща, она потянулась и начала принюхиваться.

— Пойди умойся, рыба сейчас будет готова.

Девочка убежала к морю. Огонь Всесущий, шестнадцать лет! Я уже и не помню себя в этом возрасте. Вернулась она тоже бегом. Я могла её понять — вряд ли эти бандиты хорошо кормили пленницу. Разгребая угли, я по одному доставала куски рыбы и выкладывала их на плоский камень. Каждому движению я радовалась, словно очнулась от вековой спячки и с удивлением обнаружила, что могу жить и получать от жизни удовольствие.

— Делить будем по-братски — кто сколько съест.

Иния тут же набросилась на рыбу, словно боялась, что её долю отнимут. Девчонке здорово не повезло, и в какой-то момент я пожалела, что вчерашние гады умерли так быстро. Знай я раньше… Нет, желать кому-то медленной и мучительной смерти недостойно арранэа, и всё-таки…

— Какие у тебя волосы… странные. — тихо сказала Иния.

С рыбой она уже покончила и теперь пристально меня разглядывала. Похоже, это местным этикетом вполне допускалось.

— Обычные волосы. — двухцветная грива, да ещё такая контрастная, как моя чёрно-белая, была редкостью у нас на Островах, но ничего странного я в ней не видела.

— Извини, но ты вообще… странная. Не могу сказать…

— Ещё бы я не казалась странной. Знаешь что… давай договоримся: я тебе кое-что расскажу, а ты решишь, помогать мне или отправиться по своим делам. Хорошо? — девочка кивнула, видимо, проникшись важностью момента, и я продолжила: — Я родом… издалека. Мой отец — Владыка нашего народа — как-то сказал о странных событиях, которые происходят среди людей. Я видела карту, а на ней — чёрные скалы, подпирающие небо над снежной равниной, и гора, с которой словно срезали верхушку. Там — источник странностей, волнующих нашего Владыку. Я сбежала из дома, потому что лучше других подготовлена к встрече со… странностями. Мне надо найти эти скалы. Я думала, что знаю, на что иду, но ошибалась. У нас всё не так, как здесь… лошадей вот нет. Ты — местная, ты знаешь нравы и обычаи. Помоги мне найти тупую гору… или хотя бы направление, в котором искать!

— Чёрные скалы, снег, обрезанная гора… В империи две горные цепи: Зиалкан и Аридар. Зиалкан, считай, у нас под носом. Пара дней по побережью на юг — и мы в него уткнёмся. Аридар подальше… и он как раз на севере. Его ещё называют Ледяным Стражем. Это северная граница империи, за ним вечные снега и лохматые дикари. Но хребет огромен, он тянется, считай, от моря до моря…

— Где бы достать карту…

— Карту? — девочка взяла обугленную палку и начала рисовать на песке.

Грубый, схематичный набросок со множеством белых пятен — но это много лучше, чем ничего. Теперь я хотя бы имела приблизительное представление о направлении, в котором предстоит двигаться. Если бы искомые горы находились рядом с побережьем, карта отца бы так и показала. Я же видела степи, реки и леса. Значит, скорее всего, мне нужен Аридар, Ледяной Страж. Перспектива пройти пешком полматерика не радовала. Интересно, сами люди как путешествуют? Похоже, на этих вот лошадях…

— …Можно дойти до Олля, через Эльфий Лес, пересечь Дейру и выйти к Ари-Вайе. Она, по слухам, берёт начало в предгорьях Аридара. Это самый короткий путь. Можно обогнуть Эльфий Лес и пройти через герцогство Тирисс, так будет даже короче, если твоя тупая вершина ближе к восточной оконечности гор, но одиноким путникам лучше избегать этой дороги. О герцоге Тирисском ходят разные слухи… — Иния увлеклась, она тыкала палкой то в одну точку, то в другую, сыпала незнакомыми, но странно привычными уху названиями и честно хотела помочь.

— Я могу за себя постоять. — я против воли улыбнулась. Здесь мои умения и впрямь оказались необходимы!

— Ты будешь драться с воинами герцога? Но даже если ты победишь, на тебя ополчится вся империя! Герцог пошлёт гонца к императору, и на тебя начнётся охота. Разве у вас всё иначе?

Я не стала отвечать на провокационный вопрос. Новость была из разряда самых гнусных. Значит, если я хочу избежать войны с империей, придётся идти по ночам, выбирая самые глухие места и обходя поселения… Весело, ничего не скажешь!

— А кто у вас может свободно путешествовать, не боясь произвола знати? — я сначала спросила, а потом подумала, что стоило подобрать другие слова.

— Странствующие рыцари, наёмники благородного происхождения. Ну и служители богов, само собой, но это не пойдёт.

— Почему?

— Мы не сможем выдать себя за храмовых слуг, я не знаю ритуалов и тайных наречий, на которых они разговаривают между собой, да и одеваются они…

— Мы? — я не дала ей договорить. Похоже, эта девочка решила составить мне компанию в прогулке на север!

— Ну, ты же сама попросила помочь! А без меня ты ввяжешься в драку в первой же деревне. Ты не знаешь наших обычаев, а каждый владетель сочтёт тебя законной добычей. Твоя красота не оставит равнодушным даже дерево, не то что окраинных лордов! — с жаром выпалила Иния.

— Моя… что? — от неожиданности я засмеялась, не думая, что могу обидеть девочку.

Слышали бы это мои многочисленные сверстницы, чьё единодушное мнение при всём богатстве метафор и эпитетов всегда сводилось к тому, что с моей внешностью только с мечом и танцевать! Впрочем, у разных народов разное представление о красоте. Вчерашние взгляды оборванных гиен только подтверждали как эту истину, так и слова девочки.

— Чего смешного? — нет, она не обиделась — просто не поняла, над чем я смеюсь.

— Вот доберёмся до ближайшего поселения, отмоем тебя, оденем как следует — и все ваши лорды будут смотреть только на тебя. — пообещала я ей, заставив себя произнести это как можно серьёзней.

В словах Инии крылось достаточно много правды, чтобы позволить ей навязаться в сопровождающие, но не только и не столько это заставило меня смириться с наличием спутницы. Похоже, ей просто некуда идти. Девчонка горда, как и подобает дворянке, она скорее утопится в море, чем признается в этом, и уж тем более она не станет ни о чём просить. А так — я избавила её от разбойников, и сама попросила о помощи. Всё в рамках кодекса чести. Если так, местный кодекс очень похож на наш, только, видимо, на владетельных лордов не распространяется.

Идти мы решили прямо по побережью. Береговая линия уходила точно на север, к восточной оконечности Аридара. Этот путь приводил нас в пределы Тирисского герцогства, довольно близко к замку Его Светлости — но я скромно надеялась проскользнуть в горы незамеченной. По рассказам Инии получалось, что побережье там, где скалы Ледяного Стража обрываются в море, почти безлюдно. Обилие рифов исключало рыбный промысел, и охотники не тревожили покой редких горных коз — добычи хватало в других местах, куда более приятных. На всякий случай мы договорились, что я — странствующий рыцарь, а Иния — мой оруженосец.

Свою угрозу насчёт купания я исполнила в полной мере. Для этого мы зашли в лес и отыскали пруд с тёмной, но чистой водой. Лохмотья, которые девочка носила в плену, отправились в костёр. Мне пришлось основательно перетряхнуть свои запасы, прежде чем её удалось одеть. Юбок и платьев я с собой, конечно, не брала. Терпеть их не могу и не представляю, как женщины в них ходят! Так что графская дочь выглядела, как заправский наёмник: замшевые штаны, полотняная рубаха, кинжал в ножнах на поясе — и босиком. Мои сапоги оказались ей катастрофически велики, как и всё остальное, но если штанины можно подвернуть, рукава — закатать, а в поясе проделать новые дырки, то с обувью так не поступишь. Придётся таки заглянуть в какое-нибудь селение. Босиком по горам не поскачешь!

Кстати, о скачках. Мне пришлось в ударном темпе осваивать верховую езду — то есть искусство управления лошадью. Зверь не доставлял нам никаких неудобств, от леса мы не удалялись, пищи для него было вдоволь, но вот ездить верхом оказалось совсем не так просто, как думалось поначалу. Иния словно сливалась с конём, носясь по песку взад-вперёд, останавливая животное с полного хода и с места поднимая в галоп, прыгая через камни, соскакивая на землю и запрыгивая в седло — всё на том же галопе! Слушая ежедневные лекции, я понемногу становилась специалистом в лошадиных аллюрах, мастях, статях и породах, — вот только с практическими навыками всё обстояло не так хорошо. Зато я отыгрывалась, когда, отшагав взмокшего коня, Иния уводила его пастись, и начинались занятия с мечом. Ловкая и подвижная, девочка была способной ученицей, но ей откровенно не хватало силы и выносливости. По этим параметрам, похоже, арранэ превосходят людей на голову, — если, конечно, встреченные мной люди могут считаться хоть сколько-нибудь типичными представителями своей расы.

Видели бы меня мои соотечественники! Дочь Владыки, которая бегает взапуски с лошадью, учит человека владеть мечом и не только, ловит рыбу, соревнуясь с ней в скорости, спит на песке — и получает от всего этого ни с чем не сравнимое удовольствие! Они бы не поняли, обитатели прекрасных сонных Островов, просто не поняли бы. Разве что отец… Интересно, показывает ли ему озеро в пещере непутёвую дочь?

Шорох шагов отвлёк меня от мыслей об Островах. Глянув на солнце, я поняла, что Ини хочет сказать.

— Ну как, готова? Жара спадает. — произнесла я, не оборачиваясь.

— Иногда я думаю, что ты можешь слышать мысли. — раздалось в ответ.

Сняв вьюк с коня, я вскинула его себе на спину. Иния вскочила в седло, и мы помчались. Копыта грохотали чуть сзади, боковым зрением я видела, как девушка, пригнувшись к конской шее, подгоняет животное — и прибавила темп. Садиться на эту тварь, пока она не до конца вымотана, отчего-то не хотелось. Иногда мне казалось, что я в седле — это личное оскорбление для лошади. Под Инией зверь вёл себя спокойно и послушно, но, стоило мне сесть верхом, конь словно сходил с ума. Он прыгал, пинался, падал, ходил на задних ногах — но, как только я вылетала из седла, тут же успокаивался и тыкался мне в руки бархатным носом, умильно фыркая. Понимай, как хочешь!

Бежали мы добрых полчаса, прежде чем Иния остановила коня. Чёрная шерсть чуть намокла, но дышал он тяжело. Пока я освобождалась от лямок, девчонка шагала вокруг, давая коню отдышаться. С трудом подавив напрашивающийся мученический вздох, я направилась к лошади. Иния соскользнула с седла и отошла. Конь тут же сделал попытку рвануться вперёд, но это мы уже проходили. Одним прыжком я оказалась сверху, схватила повод и потянула его на себя. Зверь присел на задние ноги.

— Слишком резко. — тут же сделала замечание графская дочь. — Мягче руки.

Это я уже слышала не один десяток раз. Всё, что говорила Иния, мне не составляло труда повторить на память с любого места и в любой последовательности, а толку? Едва я поймала стремена, как началось. Несмотря на отчаянность попыток избавиться от всадника, конь ни разу ещё ни на что не наступил и никуда не провалился, так что моя задача заключалась в одном — сидеть. Где море, а где небо, я сказать не могла. В моей жизни только раз произошло что-то похожее — когда мы играли в морской бой, и я попала под вызванный кем-то тайфун. Но в какой-то момент я с удивлением поняла, что знаю, куда этот зверь прыгнет в следующий момент, и что надо сделать, чтобы усидеть в седле.

— Давай, двинь его вперёд! — заорала Ини, заметив перемену. — Ноги, корпус!

Это она мне уже объясняла. В ответ на мои действия конь сорвался в бешеный галоп. Крик Ини растаял позади. Как можно мягче я потянула за повод, и лошадь послушно повернула, описав большую дугу. Горизонт мчался навстречу, песок стелился пыльным шлейфом, стук копыт безнадёжно отстал, я всем телом ощущала работу мышц лошади — это чем-то напоминало поединок с Аэтиаром. Единение с противником и ощущение своего превосходства!

Рядом с Ини я перевела коня на шаг. Он подчинился. Кажется, сегодня мы наконец нашли общий язык.

— Я же говорила, что это легко! — заявила девчонка. — Завтра будешь прыгать через камни!

Я ничего не сказала. Просто подняла коня в короткий галоп и поскакала прямо на валун. Я не управляла зверем, просто направила на препятствие — остальное он сделал сам, прыгнув спокойно и аккуратно. И как такой конь очутился в руках разбойников?

— Завтра мы начнём осваивать конный бой! — крикнула я.

— Всё, отстань от коня, ты его вконец измучила! — ответила мне Иния, и я бросила повод. Такому меня никто не учил, я просто знала, что лошадь поймёт этот жест. Похлопав животное по мокрой шее, я вспомнила недавний спор с Ини о том, что коня надо как-то назвать. Мне на тот момент ничего путного в голову не приходило, самым ласковым вариантом было «Тварюка», так что конь остался безымянным.

— Я знаю, как мы его назовём! Это самый настоящий Тайфун! — громко сказала я и зачем-то повторила на нашем языке, еле слышно: — Аллиэро.

Таких лесов я никогда не видела. Деревья стояли далеко друг от друга, их стволы казались слишком тонкими, а листья — непривычно мелкими. Редкий подлесок, толстый слой прелой листвы под ногами, обилие камней — всё говорило о том, что мы приближаемся к горам. Зато, в отличие от наших джунглей, здесь не было необходимости прорубать себе дорогу, что не могло не радовать. Мы уже вошли во владения недоброй славы герцога Тирисского, так что я старалась не оставлять следов. Костры мы разводили в ямах, которые потом закапывали, а спали по очереди. Для конских копыт пришлось соорудить специальные кожаные башмаки, чтобы звон подков о камень не привлёк ненужного внимания.

Обрывистые горные склоны, казалось, нависали над головой, но до них оставался ещё не один день пути. Здесь мы не могли устраивать скачки и звенеть мечами до изнеможения, но тренировки продолжались, хоть и ограничивались рукопашным боем. Надо же, среди людей никто не додумался, что тело может стать не менее эффективным оружием, чем клинок! Эту науку Иния постигала столь же самозабвенно, как и меч. Сегодня можно будет ей показать…

Я принюхалась и поняла, что сегодня никакой тренировки не получится. Идти придётся дотемна, а то и всю ночь. В воздухе отчётливо чувствовался запах дыма. Не пожара, нет — пахло кострами и чем-то, похожим на горючую смесь. Последнее мне особенно не понравилось.

— Ты чувствуешь? — вполголоса спросила я у Ини.

— Тихо… слишком тихо. Ни одной птицы… — ответила она, указав мне на ещё один признак наличия рядом большого количества людей.

— Что-то собираются жечь. Или кого-то. — предположила я. — Нам больше нельзя идти наобум. Давай искать укрытие, в котором можно спрятать тебя и Тайфуна.

— А ты?

— А я пойду и узнаю, что здесь происходит и как это лучше обойти стороной.

Толстый слой жухлых листьев не способствует бесшумности передвижения, но мне как-то удалось незамеченной подобраться к самому лагерю. Возможно, помогло то, что люди не ждали нападения. Они не выставили часовых, не соблюдали тишину и меньше всего походили на армию. Тем не менее из их разговоров я выяснила, что именно армией они и являлись. Войска герцога, да ещё под его личным командованием, направляющиеся штурмовать какую-то крепость в горах, где засели мятежники.

Обойдя лагерь по периметру, я прикинула, что герцог собрал не меньше тысячи человек, плюс осадные орудия, лестницы, тараны и вязанки хвороста. Крепость собирались штурмовать по всем правилам военного искусства. Солдаты только и говорили, что о предстоящем сражении, так что вскоре я знала всё, известное им, — и начавшая было зарождаться симпатия к мятежникам увяла на корню. Не знаю, был ли герцог таким зверем, как думала Иния, но те, кто воюет с женщинами и детьми врага, в моих глазах не лучше бешеных собак. Горстка приговорённых к казни, уж не знаю, за что, умудрилась бежать с эшафота и взбунтовать пару деревень. Мужики с кольями и вилами выступили против герцогской дружины и, понятно, победить не смогли. Ничего особенного, для таких случаев дружину и держат — но, пока герцог развешивал доверчивых и недалёких крестьян на деревьях вдоль дороги, смертники проникли в замок, перебили слуг и немногочисленную охрану, и увели с собой герцогиню с детьми. Заняв горную крепость, заслуженно считающуюся неприступной, «беглые убивцы», как их называли, прислали герцогу какие-то невозможные требования с головой одной из его дочерей. Конечно, это меня не касалось; конечно, мне надо было возвращаться к Инии, обходить эту крепость и двигаться дальше в горы. «Это не моё дело!» — твердила я себе, а ноги несли меня туда, куда направлялось герцогское войско.

Бег в сумерках по лесистым предгорьям после скал родных островов казался развлечением. Лес словно вымер — солдаты распугали всё зверьё на несколько дней пути вокруг. Крепость оказалась ближе, чем я думала. Каменистая возвышенность с вырубленными деревьями заканчивалась у одинокой скалы, первой вестницы близких гор. К скале лепился небольшой замок, обнесённый внушительной стеной и окружённый рвом. Больше из леса ничего увидеть не удалось, и я побежала дальше. Мой расчёт оправдался — если на стене и дежурили часовые, то высматривали они наступающую армию, а не одиночку-разведчика. Забраться на скалу было нелегко, но мне приходилось преодолевать и более сложные подъёмы. Когда-то давно я верила в Синюю Птицу и обшарила все обрывы на островах в поисках её гнезда…

С высоты крепость лежала как на ладони. Значительную часть замка, похоже, вырубили прямо в скале. Где-то есть источник воды, заполняющей ров, площадь перед замком обильно изгажена навозом — загнали внутрь стадо, предполагая осаду, правильно. Значит, сидеть тут они могут долго, особенно если их немного. Тем более с такими козырями на руках… Нет, брать крепость надо неожиданно, с налёта, молниеносным ударом… Это напоминало военную игру — если забыть, что в случае неудачи и в самом деле прольётся кровь женщины и детей, чья вина заключается исключительно в их фамилии. Нет, меня не слишком волновала судьба супруги и отпрысков невезучего герцога. Дети всегда вызывали во мне некую брезгливость, а женщина сама виновата, кто мешал ей сопротивляться? Меня бы точно никакие висельники в заложники не взяли! Я не знала, как сформулировать причины, заставившие меня лежать на скале и прикидывать варианты взятия крепости, — да и не собиралась я их формулировать! В конце концов, имеет дочь Владыки Драконов право на капризы?

Увидев всё, что было необходимо, я спустилась вниз и побежала туда, где осталась Иния, срезая угол и огибая отдыхающее войско.

Тайфун вызывающе цокал подковами по камням, Иния шла чуть сзади, как и подобает оруженосцу, и тащила заплечный мешок. Само собой, он был почти пуст, иначе девочка не сделала бы ни шагу. Я надела доспех, рассовала по ножнам мечи, кинжалы и метательные ножи, а волосы убрала под шлем, но всё равно в моей принадлежности к женскому роду сомневаться не приходилось.

Арранэ не знают тяжёлой брони, превращающей человека в металлическую статую, о которой всю ночь рассказывала Иния. Наш стиль боя подразумевает скорость и лёгкость, так что мой доспех состоял из тонкой кольчуги, доходящей до середины бедра, панциря, шлема и наручей. Арбалет и секира болтались на седле, к которому очень кстати оказались приделаны многочисленные кольца. Инии я дала парные тесаки, которые и висели у неё на бёдрах, раскачиваясь в такт ходьбе. Не знаю, походили ли мы на странствующего рыцаря и его оруженосца, но выглядели внушительно.

Армия уже вышла на осыпь. Осадные машины подтягивались ближе к крепости, солдаты бегали туда-сюда с вязанками хвороста, явно планируя ими заваливать ров — то ли не подозревая о наличии в нём воды, то ли игнорируя этот факт. В их действиях не просматривалось никакого намёка на необходимый герцогу немедленный штурм, что не могло не радовать, так как полностью отвечало моим планам.

Полководцев я увидела сразу. Они со свитой расположились на еле заметном холмике, чуть в стороне от войска и довольно близко к нам. Пять закованных в металл фигур не различались ничем, даже их коней — и тех прикрывала броня. Герцога выдавала корона — золотой обруч, закреплённый поверх шлема. Какие титулы и звания носили остальные четверо, меня не слишком интересовало.

Нас заметили, когда мы преодолели половину пути от леса до командной возвышенности. Несколько солдат вскинули луки, но, видимо, приказа стрелять не последовало. По крайней мере, ни одна стрела в нас не полетела. Жаль! Иначе я бы показала, как умею отбивать различные метательные снаряды, что, возможно, заставило бы герцога отнестись к женщине-воину с должным уважением. Но чего не произошло, того не произошло. Так, в молчании, мы поднялись на холм. Герцог и его свита откровенно рассматривали нас, но никто не произнёс ни слова. По рассказам Инии, здесь так принято — пришедший говорит первым.

— Я слышала о постигшем тебя горе. Твари, способные воевать с женщинами и детьми, достойны позорнейшей из казней. — я намеренно обращалась к герцогу на «ты», демонстрируя собственную принадлежность к благородной фамилии. Здесь этому придавалось слишком большое значение. Герцог молча ждал продолжения. Не старый ещё мужчина с бледным, усталым лицом, на котором жили одни глаза, казалось, был готов поверить в чудо. Похоже, он уже понял, что своими силами ему не спасти жену и детей. Да, крепость он возьмёт, но вместе с трупами висельников ему достанутся и тела его близких. Я смотрела — и не видела в его глазах подлости, жестокости или злобы.

— Твари выбрали удачное место. Быстро крепость не взять, а стоит тебе начать штурм, они перебьют заложников, ведь терять им уже нечего.

— Его Светлости всё это известно, женщина! — влез в разговор сидящий на огромном коне мужчина. Поперёк его седла лежал обнажённый двуручник, сбоку висела секира, раза в два тяжелее моей. Я смерила его презрительным взглядом и не опустилась до ответа. Вместо этого я продолжила:

— На мой взгляд, есть только один способ победить: отвлечь противника подготовкой к штурму или переговорами, в то время как кто-то проберётся в замок со скальной стороны и освободит заложников.

— Это невозможно! — фыркнул всё тот же тяжеловес.

— Сколько их в замке? — спросила я.

— Восемь смертников и десяток крестьян. — без выражения ответил герцог.

— Не так много. Если ты отвлечёшь их внимание, я поднимусь по скале.

— Хорошо. Мы начнём подготовку к штурму, и я вызову их главаря для переговоров. — похоже, Тирисский владетель уже находился по ту сторону реальности. Наверное, даже явись сюда божество из многочисленного местного пантеона, он остался бы столь же безучастен. Впрочем, мне это было только на руку. Всё так же демонстративно мы вернулись в лес.

Оказавшись под прикрытием деревьев, я взяла Инию в седло, и мы поскакали, огибая вырубленное пространство. К скале лес подбирался почти вплотную. Оставив коня пастись, я подошла к препятствию. Журчание воды, заполняющей ров, заглушало все прочие звуки.

— Виа, ты действительно собираешься туда лезть? — шёпотом спросила Ини, задрав голову.

— Я тебе больше скажу: я туда уже лазила прошлой ночью. Ничего сложного.

Я несколько преувеличивала свой героизм. Вчера я поднималась без доспеха, но если я перебью этих бандитов, будучи в одной рубашке, местные рыцари меня не поймут. Возникнет куча вопросов, а этого хотелось бы избежать.

Найдя знакомую трещину, я начала восхождение. Конечно, совершенно бесшумным оно не получилось. Может, я изначально и дракон, но не ящерица и не муха! Если бы обороняющимися командовал кто-нибудь вроде меня или моих вечных соперников по военным играм, на вершине уже стоял бы десяток арбалетчиков. Но «беглые убивцы» — это не стратеги Огненных Островов, так что никто не помешал мне с вершины скалы перебраться на крышу замка. У стены люди в грязных обносках разводили костёр под внушительным котлом. Наверху, между зубцами, я заметила четверых. Остальные четверо наверняка с пленниками. Вопрос, где их держат…

Скользнув в первое же окно, я прислушалась. Камень — хороший проводник звука. Если кто-то из заложников устроил истерику, я его услышу.

Что-то я действительно услышала, какие-то мяукающие вопли, словно где-то внизу расчленяли кота. За неимением лучшего пришлось избрать их ориентиром. Идти никто не мешал, замок оказался пуст и безлюден. Создавалось впечатление, что прежние обитатели вывезли отсюда всё, включая пауков с паутиной.

Вопли слышались всё отчётливей, вызывая настойчивое желание бежать. На удивление мерзкий звук! Наконец очередная лестница вывела меня в огромный холл. Впереди, за распахнутыми дверями, лежал внутренний двор. Смертники не стали прятать заложников в комнатах или подземельях. Высокая женщина в богатом платье застыла, гордо выпрямившись, к ней жались несколько подростков, один, видимо, старший, с ненавистью смотрел вперёд, сжимая кулаки. Двое угрюмого вида мужиков, грязные и заросшие донельзя, стояли рядом с герцогиней; другая пара, ничем не отличимая от первой, нависала над грубым подобием стола. Это оттуда доносились вопли — но кто и почему орал, я не видела.

Расстановка — удачнее не придумаешь! Два метательных ножа одновременно оборвали жизнь тех, рядом со столом, следующие два через секунду поцеловали оставшихся. Вопли усилились, но не заглушили звука падающих тел, тем более что один из них сжимал в руке странную металлическую загогулину, весомо звякнувшую о камни. Оставалось ещё четверо, и я не стала ждать, пока они прибегут на шум.

Выйдя во двор, я выхватила клинки из спинных ножен. Так и знала, у них луки! Конечно, проще расстрелять противника, чем сражаться с ним на мечах. Впрочем, луки у смертников оказались никудышные, да и стрелки из них… такие же. Это был не бой — бойня. Ради неё не стоило обнажать фамильное оружие, но убивать голыми руками на глазах у всего герцогского семейства представлялось как минимум глупым.

Крестьяне сами всё поняли, повалились на колени, ткнулись лбами в камень и забормотали что-то о своей подневольности. Остался последний штрих. Осмотрев безнадёжно испорченный подъёмный механизм, я ударом меча перерубила цепь, удерживающую мост. За цепью последовал засов — здоровенный брус, окованный бронзой. Толкнув тяжёлые створки, я подчёркнуло вежливо обратилась к герцогине:

— Ваше Сиятельство, ваш супруг ждёт вас.

Женщина, похоже, не верила в происходящее, она смотрела на меня и не двигалась. Я уже смирилась с тем, что до герцогского войска её придётся нести, но Тирисс избавил меня от этой необходимости. Простучали по мосту копыта, закованный в металл всадник влетел во двор и осадил коня. С жалобным всхлипом гордая герцогиня бросилась к мужу. Я не стала им мешать, и пошла к лагерю, хотя, видит Огонь Всесущий, было у меня желание незаметно проскользнуть обратно в замок, спуститься по скале и исчезнуть с Тайфуном и Инией!

Графская дочь ехала, словно во сне, сразу за герцогской четой. Тирисс не пожадничал и выделил оруженосцу спасительницы великолепного коня — хотя, конечно, до Тайфуна этому зверю было далеко. Рысившие сзади дворяне из ближайшего окружения герцога пребывали не в лучшем настроении, Иния спиной чувствовала их не самые дружелюбные взгляды.

Ещё бы! Вылезли из леса две вооружённые бабы и шутя спасли семейство герцога, так что Его Светлость теперь готов выполнить любую их просьбу, о чём заявил во всеуслышание, — ну как тут не переживать за собственное благополучие! И всё равно происходящее казалось графской дочери сном, балладой, чем угодно — только не реальностью. В жизни одинокие герои не проникают в неприступную крепость, чтобы перебить врагов и освободить прекрасную даму! Одно то, что герцог спокойно отреагировал на появление женщины в доспехах, уже невероятно! Истории об отчаянных разбойницах Инии приходилось слышать, но вот о рыцарях женского пола — никогда. Этого просто не могло быть, потому что быть не могло.

Леса предгорий остались позади, колонна выползла на торную дорогу. Немногочисленные путники, попадавшиеся навстречу, резво сворачивали в кусты, срывали шапки и кланялись Его Светлости. Иния не знала, была ли подобная почтительность обычной для Тирисса, или её рождали головы бунтовщиков, с высоты копий озирающие окрестности. Если вспомнить всё, что говорили о герцоге…

Что удивляло, так это угрюмое молчание, царящее среди свитских. Как бы они не относились к произошедшему, если эти железные болваны хотят сохранить расположение своего господина, они должны старательно изображать радость по поводу чудесного избавления герцогини с отпрысками — но нет! Они ехали плотной кучкой, изредка перебрасывались односложными фразами и не смотрели по сторонам.

Иния не смогла бы объяснить, почему ей так не нравится поведение этих рыцарей. Да, скорее всего причиной этих странностей были они, а точнее, Виа, — но что свита может сделать гостям герцога? Вряд ли они станут задерживаться в Тиссе, подберут недостающую экипировку и отправятся в горы! Девушка не в первый уже раз ощутила себя героем баллады. Второстепенным героем, который со стороны наблюдает за событиями, что-то предчувствует, но ничего не понимает. Читая подобные истории, графская дочь часто возмущалась непонятливостью персонажей — ну разве сложно сложить два и два? Ведь это очевидно, и это, и вон то… Сейчас же девушке очевидно было одно — повествование начато, и никто из его героев не скажет, в какую бурю окунёт их менестрель. Сомнений не вызывала лишь неизбежность бури.

Вечером, на привале — им с Виа выделили отдельный шатёр из толстого, пропитанного маслами шёлка, расшитого золотом и серебром, — Иния попыталась поделиться своими переживаниями. Виа отреагировала более чем странно — прижала палец к её губам и показала кулак. Пока Иния обиженно хлопала ресницами, она достала пергамент и перо (и то, и другое выглядело крайне непривычно), и быстро набросала несколько слов.

«Среди них есть маг. Разговариваем ни о чём, и ты — мой оруженосец, не более». - с трудом разобрала графская дочь. Давно ей не приходилось упражняться в чтении! Кто эти «они», пояснять не стоило. Свита герцога! Маг? Способный услышать, что говорится в шатре на другом конце лагеря? Иния испытывала твёрдую убеждённость, что подобные чародеи остались в давнем-предавнем прошлом, — и в сказках. Ей не приходилось видеть ничего серьёзней вызова дождя, изгнания насекомых с грызунами и освещения дворцов волшебным огнём, горящим без дыма и копоти. Способных на последнее можно было пересчитать по пальцам, и все они толклись в столице, надеясь влезть в мантию придворного мага и встать за троном. Но чтобы здесь, в пограничном герцогстве?

— Что там с ужином? — небрежно бросила Виа, и подмигнула в ответ на недоумённый взгляд спутницы.

Игра с неведомым магом началась.

Всё произошедшее имело некий тайный смысл, но суть его ускользала от дочери Владыки Островов. Как я ни старалась, наблюдая за герцогом и его семейством, ничто не указывало даже перспективного направления для размышлений. Конечно, местные обычаи пока оставались для меня тайной за семью печатями. Иния, та наверняка заметила странности и несоответствия, но поговорить с ней открыто не было никакой возможности. Я могла сомневаться во многом, но не в собственных ощущениях. Да, маг я весьма посредственный, но тот, кого мы заинтересовали, даже не пытался маскировать свои действия. Подобная самоуверенность позволяла надеяться, что мы имеем дело с не слишком опытным чародеем… или у него завышено самомнение. Впрочем, это может оказаться и уверенность в своих силах. Последний вариант не стоило отбрасывать как невозможный, особенно в свете отцовских тревог. Конечно, маловероятно наткнуться на цель моих странствий в первом же герцогстве, но, с другой стороны, оно граничит с Аридаром, Ледяным Стражем, среди пиков которого, скорее всего, и кроется тупая гора. Если отец прав, и там — эпицентр неких магических возмущений, то… Великий Огонь, подробная карта необходима просто позарез! Надеюсь, в герцогском замке найдётся хоть одна?

Неприятное ощущение, преследующее меня всю дорогу, наконец оформилось: кто-то буравил мою спину пристальным взглядом, причём во взгляде этом не чувствовалось ненависти, страха или злобы. Уже странно!

Наклонившись в седле, якобы поправить секиру, я бросила косой взгляд назад. Этому не учили на Островах, но среди людей, похоже, иначе никак нельзя. Естественно, моя хитрость пропала втуне. Я ничего не увидела, кроме старшего сына герцога, поспешно отвернувшегося. Этот парень, уже не мальчик, но ещё не юноша, явно питал повышенный интерес к моей персоне. Меня сие не удивляло. Он видел, как я разобралась с похитившими его мятежниками, к тому же женщины-воины среди людей, похоже, встречались не часто. Вспомнить одну только реакцию Инии на предложенный мной маскарад! Нет, чем дольше я находилась в человеческой империи, тем яснее понимала — на Островах ничего не знают о реальном положении дел во внешнем мире. За столетия, прошедшие мимо моего народа, здесь всё изменилось до неузнаваемости. Оружие, доспехи… одни лошади чего стоят!

Нет, странным было не повышенное внимание старшего сына и наследника герцогской короны. Вся эта история с беглыми смертниками и похищенной семьёй владыки Тирисса казалась придуманной, ненастоящей. Насколько я успела понять взаимоотношения местных сервов с господами, у осуждённых простолюдинов не могло даже возникнуть мысли о нападении на герцогский замок! А магический взгляд, который не отрывался от меня, пока Тирисс рассыпался в благодарностях? Сейчас я уже начала сомневаться, что маг скрывается в свите герцога. Эти люди постоянно были на виду, и ни в одном из них я не чувствовала Силы. Конечно, само по себе это ничего не доказывало — закрыться от такой неумехи, как я, способен и человек. Но, кроме того случая, я больше не ощущала магических проявлений.

Мог неведомый маг подтолкнуть смертников к мыслям о мести, а то и помочь им бежать с эшафота, преследуя при этом свои, мне непонятные, цели? Вполне. Тогда логично предположить, что этот маг следил за своими орудиями откуда-то издалека, не желая подвергать свою особу риску? Логично. Ну и что? Ну и ничего. Чтобы хоть что-то утверждать наверняка, нужны факты, а не предположения. Этот маг может сидеть на искомой тупой горе, а может — на соседнем дереве или в седле любой лошади из тех, что топчут сейчас торговый тракт.

Впрочем, мысль о неслучайности побега смертников продолжала вертеться в голове. Многочисленные поединки со стратегами Островов научили меня верить в случайности только тогда, когда я сама их организовывала. Все остальные совпадения, счастливые и нет, могли быть только каверзой противника.

На осознании этого факта мои размышления прервал рёв многочисленных труб, каковые находились на вооружении у воинов авангарда. В ответ раздался ослабленный расстоянием гул толпы. Дорога как раз огибала поросший редким лесом холм и выбегала в долину, ограниченную отрогами Аридара. Здесь, под защитой реки и гор, и раскинулся Тисс, первый среди городов герцогства.

Равнина перед стенами оказалась запружена народом, причём крестьяне и ремесленники толкались вперемешку с воинами городской стражи, наёмниками, купцами и лавочниками. С удивлением я заметила даже насколько паланкинов с гербами. Похоже, герцога встречало всё население города! При виде владетельной четы гул толпы перешёл в слитный рёв, заставивший вздрогнуть горы. Когда наша колонна приблизилась, люди расступились, образовав живой коридор к распахнутым воротам. Незаметно, чтобы герцога здесь считали кровавым тираном. Так, под приветственные крики, по цветам, летящим из окон под копыта коней, мы добрались до замка.

Полированные плиты светлого камня, тонкая резьба, изваяния богов и цветные витражи не скрывали того, чем это строение являлось на самом деле — крепостью, в прошлом явно выдержавшей множество натисков. Посвятив не одну сотню часов изучению фортификационных сооружений, я могла по достоинству оценить оборонные качества цитадели.

Во внутреннем дворе было намного тише, вопли толпы долетали сюда в виде отдалённого шума. Многочисленные слуги без суеты приняли лошадей, но я видела счастливые лица этих людей, и слёзы радости на глазах женщин, окруживших герцогиню с детьми. Нет, не могла я считать Тирисса злобным угнетателем, что бы ни говорила Иния! Хотя графская дочь, похоже, сама потеряла почву под ногами. Ишь, озирается — только открытого рта не хватает до полноты картины!

— Это скромное обиталище полностью в вашем распоряжении, леди Оро Ваи. — герцог склонил голову, как если бы обращался к своему императору, чем изрядно шокировал всех свидетелей этого поступка.

— Я с радостью принимаю гостеприимство Тирисса. — ответила я положенной фразой и вернула поклон.

— Вас проводят в комнаты и предоставят все необходимое. Завтра же будем праздновать!

Нельзя сказать, что меня обрадовало это известие. Всякие праздники и прочие сборища я успела возненавидеть ещё на Островах. Увы, деваться было некуда. Поиграла в спасителя, выпендрилась перед людьми — терпи теперь!

Всю дорогу, пока мы с Инией шли за пышно одетым слугой по лестницам и коридорам, я пыталась придумать способ отвертеться от участия в празднестве, но бросила это занятие как безнадёжное. Придётся играть роль до конца, если я хочу раздобыть карту и экипировку для путешествия по горам.

Иния была счастлива, уже несколько часов крутясь перед зеркалом и примеряя один наряд за другим. Она и представить себе не могла, как соскучилась по жизни, достойной дочери графа! Настоящая ванна, бассейн с горячей водой, ароматические масла, тончайший шёлк длинной рубахи и сон на огромной кровати — после двух лет жизни в лесу! Девушка с недоумением косилась на Виа — та с утра занялась оружием и доспехами, устроившись на полу и вооружившись куском замши и различными баночками с маслами, шлифовальными порошками и пастой для полировки. Иния честно пыталась объяснить ей, что рыцари подобными глупостями не занимаются — для этого есть оруженосцы, слуги и кузнецы. В ответ девушке было предложено в промежутках между примерками следить, чтобы никто не застал рыцаря за неподобающим занятием. К платьям и драгоценностям, присланным герцогом, Виа осталась совершенно равнодушна, предоставив всю эту роскошь в распоряжение Инии, чем та и воспользовалась.

С утра девушка первым делом побывала на конюшне и удостоверилась, что Тайфун не обделён овсом и вниманием конюхов. Там она натолкнулась на группу слуг, обсуждавших предстоящий турнир в честь герцогини. Статью и норовом вороного коня они откровенно восхищались, сходясь во мнении, что ездить на таком чудовище может только настоящий рыцарь, а слухи о женщине-воине — безумный бред! Неизвестно отчего, но этот разговор насторожил Инию. В принципе, Виа не обязана принимать участие в турнире, если только её не вызовет на поединок кто-нибудь из рыцарей герцогской дружины. А вызвать могут запросто! Никто ведь не видел, как она сражается; любопытство и зависть вполне способны заставить какого-нибудь благородного болвана совершить глупость. Виа им покажет!

Иния примерила ещё два платья, наблюдая краем глаза за плавными аккуратными движениями Виа, полирующей длинный прямой меч, — и до неё дошло, что же было не так. Виа не может участвовать в турнире, потому что не умеет вести бой в седле! Ездить верхом она училась на глазах графской дочери, её народ не знает конных сражений, как и лошадей, — а основой любого турнира является поединок на копьях, и ведётся он всадниками! Да, ещё и копья…

— Виа, ты каким оружием владеешь? — Иния отвернулась от зеркала, оставив корсаж зашнурованным лишь до половины.

— Любым. — спокойно ответила та, не отрываясь от клинка.

— А перечислить можешь?

— Тебе придётся слушать до послезавтра. Проще объяснить, что случилось.

Иния тяжело вздохнула и пустилась в объяснения. Как она и ожидала, для Виа турниры оказались в новинку. Через слово девушке приходилось разъяснять непонятные названия, правила и обычаи. Когда же она подошла к главному, оправдались худшие ожидания — Виа понятия не имела о том, что такое копьё и как им пользуются.

— Мы даже устроить тренировку не можем! За нами обязательно будут наблюдать, и если увидят, что я учу тебя держать копьё..! — Иния не договорила и начала снимать платье.

— Не надо паники. Кто предупреждён — тот вооружён, как говорили предки. Давай решать проблемы по мере их поступления. Сначала надо пережить это празднество, и неизвестно ещё, рискнёт ли кто-нибудь бросить мне вызов.

— А если рискнёт?

— Что-нибудь придумаю. В конце концов, ваши правила не запрещают выходить с мечом против копья?

— Нет, но поединок должен начинаться в равных условиях.

— А если я скажу, что считаю бросившего мне вызов слабаком и предоставляю ему преимущество, чтобы сделать бой хоть чуть интереснее?

— Ты оскорбишь его, и он согласится на любые условия, лишь бы получить возможность убить тебя.

— Вот тебе и выход. — и она вновь взялась за меч.

Несмотря на спокойствие спутницы и её очевидное превосходство над рыцарями Тирисса, Иния не могла найти себе места. Даже наряды отошли на задний план. Девушка почти без удовольствия надела тёмно-бордовое бархатное платье, расшитое тёмным жемчугом. Виконтесса Каэлли иль Ноэр никогда не смогла бы позволить себе такую роскошь, особенно если прибавить сюда бесценную диадему, ожерелье, серьги и браслеты, щедро усыпанные чёрными алмазами. Камни таинственно мерцали на бархате платья и в рыжих волосах девушки. Увы, ощущение того, что праздник — лишь прелюдия к возможной драме, убивало всё очарование момента.

Всесущий Огонь, и я считала, что празднества во дворце отца — тоска смертная! Знала бы я тогда, что такое празднества людей..! В течение нескольких часов десятки рыцарей и их спутниц сидели за длинным столом, а легион слуг сновал туда-сюда, не позволяя бедной мебели опустеть. Поднимались бесчисленные кубки, провозглашались здравицы герцогу, герцогине и так далее в соответствии с местной иерархией; поминались различные божества и духи предков… как можно столько пить? На Островах не знали, что такое вино, и слава Огню, что Иния успела восполнить этот пробел в моём образовании! Глядя на этих мужчин и женщин, их красные лица, неестественно блестящие глаза и ставшие неуверенными движения, слыша чересчур громкий смех и крики, я могла только радоваться, что не стала экспериментировать с незнакомыми напитками и ограничилась водой. Похоже, это вино заставляло людей терять всякий контроль над собой, что для арранэа было совершенно недопустимо. Я представила себе последствия появления в пиршественном зале пьяного дракона, и с трудом сдержала смех.

Кто получал от происходящего максимум удовольствия, так это Ини. Она от вина отказываться не стала, и сейчас отчаянно кокетничала с сидящими рядом рыцарями. Что ж, я могла её понять. После жизни с разбойниками… И всё же, когда закончится это бесконечное застолье? Когда последний из собравшихся упадёт под стол?

— Скажи, леди, ты будешь участвовать в турнире? — обратился ко мне сидящий рядом человек. Насколько я поняла, он занимал должность, сравнимую с нашим Старейшим. Первый советник герцога или что-то в этом роде… Невысокий, пухлый, неопределённого возраста человек отчего-то вызывал во мне некую брезгливость. Возможно, причина крылась в его заляпанных вином и жиром одеждах, возможно, в том, что, разговаривая, он продолжал жевать… Так или иначе, общаться с этим типом у меня не возникло ни малейшего желания.

— Не буду. — ответила я, пытаясь дать ему понять, что разговор окончен.

Увы, мне это не удалось.

— А отчего? Благородные противники, высокая награда… — он всё так же чавкал, роняя крошки на колени и под стол.

— Предпочитаю настоящий бой.

— Почему так? — вмешался в разговор герцог.

Желая продемонстрировать свою признательность, Тирисский владетель посадил меня справа от себя, отодвинув с этого почётного места неопрятного советника. К нашему разговору герцог прислушивался с явным интересом — видимо, хотел увидеть меня на ристалище.

— Разве турнир — не лучший способ показать свою доблесть и мастерство?

— Я предпочитаю показывать их врагам. К тому же я училась воинским искусствам очень далеко отсюда. Моя манера боя может сильно отличаться от принятой среди ваших рыцарей.

— Но это же замечательно! Ты можешь показать свои ухватки и посмотреть на наши. Среди моих рыцарей есть истинные мастера клинка! Это могли бы быть крайне поучительные поединки… но я ни в коем случае не настаиваю. Решение за тобой, леди.

— Боюсь, я не привыкла быть в центре внимания.

— Чего не скажешь про твою… оруженосца. — хохотнул герцог. — Кстати, в турнирную программу входят и поединки оруженосцев. Если она владеет оружием, то вполне могла бы… она ведь благородной фамилии?

— Мой оруженосец — леди иль Ноэр. — сказала я и тут же пожалела о своих словах. Ини не раз говорила, что для её семьи было бы лучше, если бы она умерла, а не попала живой в руки разбойников. Может, стоило сочинить ей новую фамилию и биографию… Впрочем, сейчас об этом думать уже поздно.

— Иль Ноэр? — изумлённо переспросил герцог. — Но дочь графа иль Ноэр пропала во время путешествия несколько лет назад!

— На караван напали разбойники. Мне посчастливилось оказаться в нужном месте и в нужное время. Иния отказалась возвращаться домой, и уговорила меня взять её оруженосцем. — вывернулась я, обойдясь без лжи. Ни к чему герцогу знать, что между нападением разбойников и нашей встречей прошло два года. — Не знаю, захочет ли она участвовать в турнире, и не уверена, что её владения оружием достаточно для этого.

— Но ты учишь её?

— Пытаюсь. — я вздохнула и пожала плечами, как бы жалуясь на нерадивость ученицы. То, чему я научила Ини за дни нашего странствия, вряд ли тянуло на результат двух лет тренировок.

— Тогда приходите после рассвета на малую учебную площадку. Посмотрим, может ли дочь графа иль Ноэр принять участие в турнире. — и, обернувшись, герцог приказал музыкантам начать играть.

Может, люди и способны считать этот шум музыкой, но, вспоминая виртуозов с Островов, я мечтала о возможности заткнуть уши. Представляю, что бы с ними случилось, услышь они это! Уж если даже я, напрочь лишённая всяких способностей к музыке, слышу фальшь… Всесущий Огонь, когда же это кончится?

Солнце только-только окрасило в нежно-розовый цвет снега на вершинах гор, когда я растолкала Инию. Это оказалось не так легко сделать — пиршество продолжалось до глубокой ночи, а за ним следовали танцы, и дочь графа не пропустила ни одного. Я прекрасно представляла себе, что она сейчас чувствует, но это не помешало мне поднять её с кровати и опустить головой вниз в бадью с ледяной водой. Что я услышала…! У кого бы эта девочка ни училась ругаться, она явно превзошла наставника!

— Одевайся. У тебя есть минута. — как можно серьёзней произнесла я и быстро вышла, из последних сил сдерживая смех. Эту физиономию надо было видеть!

Само собой, я не ожидала, что Иния уложится в отведённое время, так что запаслась терпением. Девочка, однако, сумела меня удивить, появившись минут через пять. Мокрые волосы выдавали варварский способ, применённый для приведения её в чувство, а в остальном — полный порядок. Мы вышли в коридор, и первый же попавшийся слуга показал, где находится малая учебная площадка.

В такую рань площадка пустовала — на что я и надеялась. Возможно, людская паранойя заразна, но мне не хотелось демонстрировать обитателям замка значительную часть своих умений. Вообще-то рассвет — не моё время. Вечером и ночью я чувствую себя значительно лучше, и тренироваться всегда предпочитала на закате, но сейчас выбора мне не оставили. Мы начали с разминки, потом я погоняла Инию с шестом, используя жерди, аккуратно составленные у стены, после чего отправила графскую дочь бегать вокруг площадки, а сама приступила к Четырём Стихиям.

Первая Стихия — Вода. Движения замедленны, ты плавно перетекаешь из формы в форму, словно волны в океане, — слитное, безостановочное движение в одном ритме. Здесь я ещё могла поглядывать на Инию и следить, не появился ли на площадке кто любопытный. За Водой следует Огонь, любимая Стихия арранэ. Теперь я знала, почему это так, и мечи в моих руках сверкали, подобно языкам пламени. Огонь — это скорость и быстрая смена ритма, так что на Ини я отвлекаться перестала. Следующая Стихия — Воздух — всегда заставляла меня раствориться в движении и забыть о реальности. Воздух — это ураган и штиль, молния и порыв, лёгкое касание и вихрь, крушащий всё на своём пути… По мнению многих мастеров, самая сложная из Стихий. Я бы не стала так утверждать. Камень, четвёртая Стихия, где абсолютная неподвижность сменяется лавиной атак, мне не казался легче.

Застыв в последней из канонических позиций, я выждала положенное время и кинула мечи в ножны. Клинки вошли мягко, с едва слышным шорохом, — гораздо тише, чем услышанный мной слитный выдох нескольких людей. Оборачиваясь, я уже знала, что увижу. Иния, герцог и его старший сын застыли у стены, за их спинами виднелась челядь. Да, увлеклась…

— Что встала? Оруженосец называется! — напустилась я на Ини. — Бери палку и иди сюда.

Девушка бросила косой взгляд на герцога и пошла за палкой. Двигалась она без особого энтузиазма, ну да это поправимо.

— Атакуй! — сама я жердь брать не стала.

Иния хотела задать вопрос, но вспомнила о зрителях и атаковала молча. Довольно неплохо атаковала, между прочим! Удар на обратном взмахе я показала ей только сегодня, а она уже вполне сносно его использует! Ещё бы силы с выносливостью добавить… Первые пять минут она честно гоняла меня своей жердью по утоптанному песку площадки, после чего выдохлась. Девочка изо всех сил старалась держать ритм, но совершенно забыла про дыхание. Вон, напрягается при каждом вдохе, словно хочет воздух в лёгкие силком запихать!

— Стоп. Так дело не пойдёт. Отдышись, расслабься и успокойся. И не стой столбом!

Какое-то время Иния молча смотрела на меня, растерянно моргая, пока не поняла, чего от неё хотят, и не начала самый простой танец Воды.

— Леди Оро Ваи! — окликнул меня герцог. — Позволено ли будет мне..? — он не договорил, положив ладонь на жердь.

— С удовольствием. — откликнулась я и тоже взяла шест.

Герцог оказался вполне сносным бойцом, а для человека — так вообще! Чуть погодя к нам присоединился его сын, вдвоём они гоняли меня довольно долго, пока не сломалась жердь в моих руках. Потом мы с Тириссом позвенели мечами, а наследник напросился в пару к Инии. Здесь он жестоко просчитался — девочка уступала ему в силе, зато превосходила в скорости, и, чего греха таить, в технике. В результате мы не стали им мешать, отойдя к стене и обмениваясь мнениями. Иния уже несколько раз пробивала оборону юноши, но ударить так, чтобы сбить его с ног, не могла.

— Ты — великий боец, леди. И девчонка станет великим бойцом, если доживёт до этого. — неожиданно заявил Тирисс. — Теперь я понимаю твоё нежелание участвовать в турнире. Среди моих рыцарей нет достойных противников для тебя. Но иль Ноэр молодец! За пару лет научиться так махать палкой!

Нет, он не издевался, он действительно так считал! Возможно, я чего-то не знаю… чего-то о скорости обучения людей. Я уже хотела сказать, что не стану возражать против участия Инии в турнире, если она сама не против, — но тут на площадке появилось новое действующее лицо. Я сразу узнала этого человека, хоть он и был без доспехов и без коня. Тот самый рыцарь, что стоял рядом с герцогом перед намечающимся штурмом, обладатель огромного двуручника. Он ещё сказал мне какую-то гадость…

— Вы позволите, мой лорд? — он низко поклонился юноше.

Иния бросила на меня затравленный взгляд. Новый противник весил, должно быть, раза в три больше, чем она сама, и сильнее был соответственно. Ну да в горах могут встретиться и более крупные экземпляры. Пусть лучше сейчас поймёт…

Жерди столкнулись несколько раз, на чём поединок и закончился. Рыцарь безо всяких изысков ударил сверху вниз, Иния подставила свою палку, держа её над головой, руки шире плеч… ну и получила по черепу сразу двумя жердями. Вполне ожидаемый исход. Но следующим жестом воин швырнул свою жердь на колени сидящей девушке и демонстративно повернулся к ней спиной. Что это означает, я поняла, несмотря не своё слабое знакомство с людскими обычаями. Да и лицо Инии приобрело достаточно красноречивое выражение. С неё ведь станется вызвать этого амбала на поединок!

— Хороший приём… против женщин и детей. — намеренно громко произнесла я.

— И против кого же он плох? — набычился рыцарь, поворачиваясь ко мне.

— Против воина. — спокойно ответила я. — Хочешь — давай проверим.

— Давай. — согласился он, не делая, впрочем, попыток подобрать шест. — Вечером, на турнире.

— Вечером, на турнире. — я внимательно смотрела на него, и увидела то, что ожидала — огонёк удовлетворения в глазах. Сейчас я уже не сомневалась, что вся эта сцена разыграна с одной целью — вынудить меня участвовать в предстоящей махаловке.

Провожая взглядом объёмную фигуру моего противника, я заметила ещё кое-что: силуэт, скользнувший следом за ним по коридору. Почему-то его вид напомнил мне о вчерашнем разговоре с первым советником герцога. Интересно, ему-то зачем нужно моё участие в поединках?

Иния пропустила все конные сшибки, уговаривая Виа воспользоваться щедрым предложением герцога и выбрать турнирные доспехи себе и Тайфуну. Без толку! Она даже попону на коня надевать отказалась! Её легкий панцирь, не панцирь даже, а, скорее, нагрудник, в глазах графской дочери выглядел насмешкой над бронёй. Единственное, на что Виа согласилась, это на смену конской амуниции. Роскошное рыцарское седло из великолепной кожи, на двух подпругах, и отличная уздечка, щедро украшенная металлическими бляхами, подчеркивали стать коня. Амуницию Иния выбирала сама, и сама следила за подгонкой всех ремней. На этот счёт можно было не волноваться, но броня и оружие..! Да, от копья Виа тоже отказалась наотрез. И как она собирается сражаться? Голыми руками?

Вопли с трибун возвестили о конце очередного поединка, и герольд звучным голосом объявил следующую пару:

— Барон Кардок, лорд Диз, вызывает леди Оро Ваи!

Виа легко, не касаясь стремян, вскочила в седло. Тайфун сделал пару прыжков и перешёл на шаг, подчиняясь прикосновению коленей. Герольд ещё два раза прокричал вызов и умолк. Стоило Виа появиться на турнирном поле, как воцарилась тишина. Иния прекрасно понимала причину этого. Без брони, без копья, — против рыцаря в полном вооружении!

Стоя около ворот, девушка отлично видела и ряды сидений, заполненные зрителями, и герцогское семейство в отдельной ложе, и барона на могучем коне, замершего на противоположном конце поля. Вот герцогиня взмахнула ярким платком, подавая сигнал начинать, — и земля вздрогнула от ударов копыт. Два всадника неслись навстречу друг другу, и было решительно непонятно, что Виа собирается делать с длинным копьём противника. Дальнейшее заняло от силы пару секунд: девушка уклонилась от удара, свесившись на бок лошади, схватила руками пролетавшее мимо копьё барона и направила его вниз. Воткнувшись в землю, взрыхлённую множеством копыт, оружие выбросило рыцаря из седла. Тяжёлые доспехи добавили весомости его приземлению, так что вставал он медленно и с видимым трудом.

Зрители неистовствовали. Что-то подсказывало Инии, что такого на этом поле ещё не происходило! Виа имела полное право объявить о своей победе и забрать оружие и доспехи барона, — но она обнажила меч и спрыгнула с лошади. На что тоже имела полное право. К её противнику уже бежал оруженосец, таща огромный двуручник. Этот меч раза в полтора превосходил по длине «бастард» Виа, но её такая мелочь не смущала. И без того неповоротливый, в своих доспехах барон по подвижности напоминал статую. Иния не сомневалась, что Альвиарран может прикончить хама в любой момент, и с нетерпением ждала очевидного финала, вспоминая утреннюю сцену.

Виа же, похоже, решила продемонстрировать беспомощность рыцаря со всех сторон. Раз за разом её меч пробивал его доспехи, не касаясь тела. Люди на трибунах свистели и орали, герцог встал и перегнулся через перила, чтобы лучше видеть, — а Виа продолжала издеваться над бароном, столь опрометчиво понадеявшимся на силу своего оружия. Но вдруг, уклоняясь от двуручника, девушка споткнулась о валяющееся копьё и потеряла равновесие. Барон взревел, вздымая меч над головой и обрушивая его на голову врага, — точь-в-точь как утром, в поединке с Инией! Но сейчас в его руках не палка; такой удар и рыцаря в полном доспехе пополам разрубит! В полной тишине Виа левой рукой поймала тяжёлый клинок за лезвие, и в тот же миг её собственный меч врезался в шлем противника. Плашмя, но этого оказалось достаточно. Барон грудой железа осел на землю, выронив двуручник. Альвиарран убрала меч в ножны и поклонилась герцогской ложе.

— Леди Оро Ваи объявляется победителем и может забрать доспехи и оружие барона Кардока, лорда Диза. Главный поединок состоится на закате. Сторону леди решит жребий. — провозгласил герольд, и трибуны взревели.

За воротами Виа сказала всё, что думала по этому поводу. Насчёт главного поединка уговора не было! Иния в двух словах объяснила ей суть сказанного герольдом. Все рыцари, победившие в одиночных поединках, жребием делятся на две стороны, которые сражаются, пока на ногах не останется один человек. К какой стороне он принадлежит, та и выигрывает. Эти рыцари награждаются призами, а тот, кому они обязаны победой, объявляется победителем турнира.

— А что делать, если с одной стороны на ногах остаётся несколько рыцарей, а их противники повержены?

— Они должны сразиться между собой. Победитель может быть только один.

Виа выслушала всё это с мрачным лицом, ничего не сказала и пошла к Тайфуну. Конь жевал сено и выглядел вполне довольным жизнью, несмотря на удила, мешающие питаться. Прежде чем Иния успела вмешаться, Виа сняла с коня уздечку и повесила её на луку седла.

— Ну и что ты наделала? — негромко возмутилась графская дочь. — Вот убежит он сейчас… Как ты теперь её обратно наденешь?

— Молча. — коротко ответила Виа.

Тайфун, не интересуясь спором девушек, уткнулся мордой в сено. Иния постояла, подумала, — и уселась на землю, прислонившись спиной к стогу. Виа расстегнула пояс с мечом и последовала её примеру. Так они и сидели, пока запыхавшийся мальчишка не крикнул на бегу:

— Жребий уже брошен!

Не торопясь, Виа встала, подошла к коню, надела на него уздечку, — Иния могла только хлопать глазами, глядя, как Тайфун сам поднял голову и открыл пасть, чтобы ей было удобнее, — и в поводу повела его на поле.

По десять рыцарей с каждой стороны стояли и ждали сигнала. Обычно такие схватки, начинаясь на закате, затягивались до глубокой ночи. Специальные слуги стояли по периметру стен, чтобы с приходом темноты зажечь факелы, — но сегодня они оказались лишними. Взмах платка, вопли зрителей, дрожь земли под слитными ударами копыт… Тайфун опередил своих тяжело нагруженных собратьев и первым врезался в неровную линию рыцарей. Полутораручный «бастард» рассёк подпругу, и всадник свалился под копыта. Сгущающиеся сумерки не позволяли рассмотреть в подробностях, кто, кого, чем и по какому месту. Лязг металла о металл, хриплые крики и лошадиное ржание, свист и улюлюканье на трибунах, — всё это сливалось в настоящую какофонию. Но до того, как окончательно стемнело, шум стих. На поле остался один всадник. Носились потерявшие седоков кони, стонали раненые, и зрители притихли, не первый раз в течение этого турнира не понимая, что произошло.

— Леди Оро Ваи, это мастерство достойно всяческого подражания. Хотел бы я, чтобы мои рыцари обладали хоть половиной такого искусства! Титул победителя турнира — твой по праву, как и приз! — эту тираду произнёс сам герцог, не дожидаясь, пока герольд вспомнит о своих обязанностях.

— Любой воин может гордиться этой честью. — ответила Виа, спрыгнув с коня перед герцогом.

— Слава победителю турнира! — крикнул Тирисс, подняв сжатый кулак, что означало признание более высокого мастерства, нежели собственное.

— Сла-а-ва-а-а! — откликнулись зрители.

А на поле уже суетились лекари и оруженосцы, кому-то помогая встать, кого-то вынимая из доспехов и укладывая на носилки. Двое пажей вынесли роскошную, расшитую золотом попону, и накинули её на Тайфуна, прямо поверх седла. Виа не стала садиться верхом, коротко поклонилась герцогской ложе и пошла к воротам. Повод свободно болтался на шее коня, но вороной жеребец шёл за девушкой, как привязанный.

Зрители ещё немного поорали и начали расходиться. Иния очнулась от ступора, догнала Виа и пошла рядом с конём, как и положено оруженосцу. Вопреки обыкновению, она молчала. Перед её глазами стояли картины двух побоищ — сегодняшнего главного поединка и бойни на морском берегу. Да, о таком менестрели не поют, но Иния иль Ноэр видела невозможное своими глазами! Что разбойники, что лучшие рыцари Тирисского герцогства — они оказались одинаково беспомощны перед этой странной девушкой, невесть откуда появившейся на пустынном пляже! А ведь она меньше месяца назад впервые села в седло! Было над чем задуматься…

Иния молчала, и я испытывала искреннюю признательность за это. Наверняка я нарушила все правила, просто уйдя с поля; наверняка мне полагалось изобразить что-то торжественное, — но на это моих сил не хватило. Надеюсь, Тирисс поймёт… На душе было мерзко, как никогда раньше. Не говоря о том, что мне давно следовало гулять в горах, искать тупую вершину… Чем я занимаюсь? Стоило первым делом раздобыть необходимые припасы и исчезнуть! А вместо этого — глупый, никому не нужный выпендрёж. Да, барон сам напросился, и получил по заслугам. Но остальное..! Кто мешал мне просто защищаться? В этой бойне нет ни чести, ни доблести! Победа над заведомо слабейшим противником… А они орали «Слава!»… Какая это слава, это позор, и, узнай об этом тот же Аэтиар, он никогда больше не скрестит со мной клинок… и будет прав!

Внутренний двор цитадели встретил нас совершенным безлюдьем. Видимо, вся челядь смотрела на турнир, и плетётся сейчас в толпе, обсуждая увиденное. Меня не расстроило отсутствие прислуги, даже наоборот. Мы прямиком отправились на конюшню, где я в меру своих познаний занялась конём. Иния помогала, по-прежнему молча. Догадываюсь, что девочка про меня думает, и не удивлюсь, если она предпочтёт остаться в Тиссе. После этакого представления…

Ощущение магического присутствия уберегло меня от нового приступа самобичевания. В огромном замке, кроме нас, находилось всего несколько часовых, и тех сейчас наверняка больше волнует возможный исход турнира, чем исполнение непосредственных обязанностей. Что ж, это даёт определённые возможности… Я отошла в дальний конец конюшни, якобы за водой, и, наклонившись над бочкой, произнесла несколько слов. Вытащив полное ведро, я уже знала ответ на заданный вопрос: наблюдатель находился здесь, в замке. Магическая нить, связавшая нас на краткий миг, дала мне почувствовать его ненависть и жажду убийства — но не только! Разочарование ощущалось настолько явно, что становилось очевидно — именно он убедил барона бросить мне вызов, надеясь, что с турнирного поля меня принесут вперёд ногами. Но почему? Чем я успела заслужить такое отношение? Неужели… вмешательством в судьбу герцогского семейства?!

Внезапная догадка едва не вынудила меня сказать глупость. Сохранить невозмутимое выражение лица и продолжить чистить коня стоило мне изрядных усилий. Оно того действительно стоило; если у крепости внимание мага представлял слух, то сейчас я ощущала именно взгляд. Если он всё время находился в замке, сие можно объяснить ограниченностью его сил. Слышать проще, особенно на большом расстоянии. Это утешало, но не слишком. Даже если он слабый маг, неприятностей может доставить преизрядно, особенно учитывая моё полное незнание аспектов человеческой волшбы. И всё же, зачем этому магу могла понадобиться смерть герцогини и детей?

Так и не придумав более-менее убедительного ответа на этот вопрос, я поставила Тайфуна в денник и отправилась в отведённые нам комнаты. Иния шла за мной, изображая привидение. Она так и не сказала ни слова, — видимо, мне придётся официально освобождать её от обещания помочь найти тупую гору. Конечно, одна я смогу двигаться значительно быстрее, и риска намного меньше, но… Огонь Всесущий, я привыкла к её компании, и, самое главное, взялась её учить!

В таких вот невесёлых мыслях я сняла доспех, сапоги и растянулась на кровати. Магический взгляд почти тут же исчез, — видимо, у моего оппонента нашлись дела поважнее, чем наблюдать постную рожу победителя турнира. Я не успела обрадоваться этому событию, как раздался осторожный стук. Первым моим порывом было крикнуть что-нибудь вроде «Подите на..!», но Иния вспомнила о своих обязанностях оруженосца и открыла дверь. За ней обнаружился сын и наследник владетеля Тирисса. До участия в турнире мальчишку не допускал нежный возраст, и в ложе рядом с отцом я его не заметила. Это позволяло надеяться, что он не видел моего позора… хотя какая разница!

— Я… прошу прощения, но… Отец занят, и никто не заметит моего отсутствия… Я знаю, что не должен это говорить, но многие рыцари говорят… Култиан сказал, и они повторили… Они считают вас демонами, и убеждают отца устроить испытание огнём!

Парень волновался, но главное я уловила. Испытание огнём! Что бы это ни значило, звучит достаточно мерзко. Убивать воинов, виновных лишь в том, что исполняют приказ, я не стану. Значит, выход один — бежать. Исчезнуть из замка и из города, пусть думают, что я и впрямь демон. Главное — забраться на крышу. Люди не очень любят смотреть вверх, к тому же уже темно.

Я вскочила на ноги, натянула сапоги, — и вспомнила про Ини и Тайфуна. К лошади я успела привязаться, а девчонка наверняка погибнет, раз её тоже причислили к демонам. Ситуация усложнялась на глазах…

— А с чего ты помогаешь демонам? — поинтересовалась я у парня, так и стоявшего в дверях.

— Вы — не демоны. Рыцари просто завидуют мастерству, которое они не в силах понять. Я видел тебя с мечом сегодня.

— А кто такой этот… Культя?

— Култиан — первый советник отца и самый страшный человек в герцогстве. Ходят слухи, что он маг.

Вот оно! Этот неопрятный слизняк и есть мой неведомый противник! Но зачем первому советнику нужны были эти смерти?

— Скажи, висельники, взявшие вас в плен, действительно верили, что герцог выполнит их условия?

Парень удивился внезапной смене темы, но ответил:

— Нет, они говорили, что им заплатит кто-то другой.

— За вашу жизнь?

— Они должны были сделать что-то… в определённый момент. Это их волновало больше всего — угадать со временем.

— И как же они собирались узнать нужный момент?

— У одного из них был какой-то камень, который должен был стать горячим…

— Дура! — не сдержавшись, крикнула я.

Всесущий Огонь, какая же я дура! Ну что мне стоило обыскать тела? Теперь стало ясно, что за кот орал на столе. Все элементы головоломки встали на свои места.

— У вас есть время до рассвета. — произнёс юноша. — Я слышал, Култиан говорил вернувшимся с поля, что он их предупреждал, и что на рассвете он предоставит всем доказательства вашей демонической сущности.

На рассвете… Значит, что-то должно случиться этой ночью. Чем она отличается от остальных? И чем отличался день несостоявшегося штурма?

— Кто скажет, чем в сказках руководствуются чернокнижники, когда творят злую магию? — это было глупо, но меня захватило знакомое ощущение, когда разум отступает на задний план, и ты просто совершаешь глупости, которые ведут к победе! За это меня особенно не любили стратеги отца, — и именно так я выигрывала почти все учебные войны.

Иния и герцогский сын переглянулись — я почти наяву услышала недовольное «Сражаться с сумасшедшим — дело безнадёжное», — и ответили:

— Положением лун и тёмных звёзд.

— А какая из тёмных звезд главная?

— Муарус. — тихо произнесла Иния.

— Показать можешь?

Девушка послушно высунулась в окно по пояс и ткнула пальцем в одну из точек на чёрном небе. Едва ли не самая яркая, она висела, казалось, точно над замком. Ти-Аро, Мёртвый Глаз Дракона, звали её на Островах. Одним прыжком я оказалась у своего мешка, достала оттуда морскую линейку и произвела необходимые измерения, точно выполняя зачёт на скорость. Почему-то казалось, что каждая секунда промедления гибельна. Мои предположения подтвердились, да я и не ждала иного. Через полчаса звезда достигнет зенита, а пять дней назад она находилась в созвездии Лилии. Слияние символа Тьмы и символа Света… Тогда мне совершенно случайно удалось сорвать его планы; сейчас я должна сделать это вновь. Осталось только найти место, где произойдёт церемония… И времени терять нельзя.

Приняв решение, я не колебалась. То, с чем я столкнулась, в моём понимании являлось Злом в чистом виде, его необходимо уничтожить, и какая разница, что скажут потом Иния и этот парнишка! Я налила воды в тазик, опустила в воду палец и закрыла глаза. Предметной магией, для которой необходимы пентаграммы, редкие эликсиры и талисманы, арранэ почти не владеют. Магия Островов — это магия воображения, где в основе сила разума, воли и сущности. Мой внутренний взор искал след слизня, по следу — его логово, а увиденное отразилось в воде. На словах всё довольно просто, но мои ощущения были бы приятней, если бы я искупалась в отхожем месте.

Открыв глаза, я внимательно посмотрела в воду, запоминая картинку. Похоже на какой-то подвал…

— Я знаю, где это. — внезапно вмешался герцогский сын. — Старая оружейная… бывшая, то есть. Я могу показать, туда есть потайной ход из пиршественного зала!

— Подожди. Как ты считаешь, твой отец верит, что мы с Инией — демоны?

— Он не хочет в это верить, и матушка не верит, так что, если вы сбежите, погони не будет. — серьёзно ответил достойный отпрыск.

— Как раз если мы сбежим, погоня будет. Пошли к твоему отцу.

— Но там же все!

— Уверена, что этого вашего Культи там нет. — бросила я и вышла в коридор.

Слуги торопливо освобождали нам дорогу и косились так, что становилось предельно ясно — весь замок уже в курсе насчёт демонов. Какая чушь! Впрочем, этот закон давно доказан — чем абсурднее обман, тем охотней ему верят.

Герцог обнаружился в том самом пиршественном зале, откуда потайной ход должен вести в бывшую оружейную. Я могла только молить Огонь, чтобы юноша не ошибся, потому что иначе мы безнадёжно опоздали.

При нашем появлении все, как один, замолчали и повернулись к дверям. Герцог не знал, куда девать взгляд. Идти против совести он явно заставлял себя с трудом. Я не успела ничего сказать. Через другую дверь в зал ворвалась герцогиня. Показываться перед рыцарями с распущенными волосами и в домашнем платье являлось, по местному этикету, верхом неприличия, но ей было плевать и на приличия, и на этикет.

— Что творится в этом доме? — нет, она не кричала, но в окружающем безмолвии даже негромкий голос был прекрасно слышен. — Я не верю в демонов, но, если нашего младшего сына не найдут до рассвета…

— Что с ним? — взревел герцог, забыв про всяких демонов и прочую чушь.

Если бы у меня оставались какие-то сомнения, они бы развеялись. Я не успела это предотвратить, значит, у нас остаются считанные минуты.

— Если хотите вернуть вашего отпрыска живым, действовать следует очень быстро. — произнесла я, обращаясь к сиятельной чете. — Давай, показывай дверь.

Парень уверенно подошёл к одному из гобеленов, просунул под него руку — и часть стены с гобеленом напротив бесшумно повернулась вокруг своей оси. Герцог смотрел на это представление непонимающими глазами.

— Твой сын там. — я махнула рукой в тёмный проход. — И там же виновник всех этих похищений. Кто хочет убедиться, может пойти за мной. — с этими словами я нырнула в узкий, но сухой и проветриваемый лаз.

Времени оставались последние крупицы, поэтому я побежала, не заботясь, смогут ли свидетели меня догнать. Доспехи, мечи и метательные ножи остались в комнате, при мне находился только единственный кинжал на поясе, но драка предстоит скорее на магическом уровне. Впрочем, ожидай впереди даже отряд профессиональных убийц, отсутствие оружия меня бы не остановило. Бряцание железа позади эхом разносилось по узким коридорам, но я здорово опередила рыцарей, так что у меня был шанс прийти в гости к магу неожиданно.

Выход из потайного хода охранял магический страж, что меня обрадовало — значит, я на верном пути! Справиться со стражем оказалось совсем не сложно, его создатель не поставил ни единого щита, непонятно, почему. Может, не умел, может, не счёл нужным, кто его знает…

Бывшую оружейную заполняла тьма. В центре зала я с трудом разглядела тёмную глыбу алтаря, окружённую замысловатой сетью линий, прочерченных прямо в камне пола. Кто бы ни устроил всё это безобразие, он не боялся оставлять следы. Линии светились, тускло, едва заметно, и такие же тёмно-багровые точки я увидела на стенах. Настораживала тишина — творящий обряд маг должен ходить, читать заклинания, дышать, наконец! Но всё, что я слышала, это медленно приближающийся лязг железа, то бишь рыцарей. Противника здесь не было, если верить глазам и ушам, но все остальные ощущения утверждали обратное. Глупо предоставлять врагу право первого хода, к тому же магический поединок стоило провести без свидетелей, — и я атаковала. Воздух застонал, становясь огнём, и на фоне рыжих прядей проявилась тёмная фигура, до того скрывавшаяся за завесой невидимости.

Маг воздел руки; в правой он сжимал кинжал с волнообразным лезвием. Тёмная, почти чёрная сталь исторгла дымное облако, — я не знала, что это такое, и проверять на себе не собиралась. Слияние Стихий всегда получалось у меня лучше всего. Воздух, ставший Огнём, оставался Воздухом. Пламя, сменив цвет на бледно-жёлтый, свернулось воронкой смерча, которая втянула в себя дым.

Издав пронзительный крик, противник бросился на меня, нелепо размахивая своим кинжалом. Я легко увернулась; повинуясь приказу, вспыхнули свечи, а истребительный огонь угас. Теперь самый подходящий момент для появления герцога с рыцарями. Маг бегал за мной, пытаясь воткнуть в меня свою железяку, а я тянула время, дожидаясь свидетелей.

Наконец в тёмном проёме возник герцог, встрёпанный и грязный, как будто планомерно вытирал собой и стены, и пол потайного лаза. Впрочем, это сейчас не имело значения. Одним движением я поймала руку мага в болевой захват, нажатием на определённую точку заставила выронить кинжал, и оглушила врага ударом за ухом. Стоило ему потерять сознание, как тут же раздались эти мерзкие вопли, коими я сполна насладилась ещё в горной крепости. Только теперь я знала, что кот здесь ни при чём, — это орал человеческий ребёнок. Честное слово, мне захотелось повторить удар ребром ладони за ушной раковиной!

Герцог, услышь такое, наверняка со мной бы не согласился. Он кинулся к алтарю со всех ног, хотя сейчас необходимость в спешке уже отпала. Вынув из углубления орущий свёрток, он прижал его к себе, и только тогда вспомнил о существовании похитителя. Рыцари один за другим протискивались в проход, там же я увидела и Инию, и старшего герцогского сына. Наконец принесли факелы. Двое рыцарей подошли к телу, перевернули его и разрезали балахон. Как я и ожидала, это оказался первый советник. Что за этим последовало..! Ругань, проклятья и обещания такой казни, что на месте мага-неудачника любой человек должен был скончаться, не приходя в сознание — просто для облегчения собственной участи.

Последней в старую оружейную заявилась герцогиня. Она отобрала у мужа свёрток, который наконец-то замолчал, и гордо удалилась — через дверь, а не тайным проходом. Я собралась последовать за ней, но меня остановил окрик Тирисса.

— Что я могу сделать для той, что вторично спасла мою семью? — больше всего гордый герцог напоминал побитую собаку.

— Мне нужна карта Аридара и его окрестностей, и снаряжение для путешествия в горы. — без колебаний перечислила я.

— Всё, чем я владею, в твоём распоряжении. — высокопарно заявил Тирисс, и я с трудом сдержала ехидный смешок.

Представляю, что бы он думал обо мне, если бы я удрала, как собиралась!

Иния пришла, когда я заканчивала упаковывать свой мешок.

— Герцог хочет поговорить с тобой. Он ждёт тебя в библиотеке. — девушка говорила совершенно спокойно. Значит, решение уже принято. Что ж, для неё так будет лучше. Наверное, и коня стоит здесь оставить. Вряд ли лошади с их копытами хорошо лазают по скалам…

— Иния, лошади используются для горных переходов?

— Есть горные породы. Они мелкие, мохнатые, очень выносливые и устойчивые, почти как горные козлы. Но по скалам карабкаться не умеют, они для перевалов и горных троп.

— А без троп, значит, только пешком?

— Думаю, да. Я не очень хорошо знакома с горами, никогда там не бывала. Лучше спроси об этом герцога. — что-то в её голосе заставило меня подумать, что девочка не хочет разговаривать, то ли вообще, то ли на предложенную тему.

Что ж, всё правильно. Я — арранэа, она — человек, и пропасть между нами слишком велика, чтобы её можно было скрыть моим маскарадом.

Библиотека меня удивила. До сих пор ничто не говорило о том, что у людей развиты науки и искусства, но это… Огромный камин, длинный стол, множество мягких кресел, — и книги, сотни фолиантов в переплётах из кожи, дерева и металла, аккуратными рядами стоящие на полках от пола до потолка. Сейчас в зале находились только герцог и его старший сын, но чувствовалось, что обычно здесь довольно людно.

— Вот карта. — без предисловий начал Тирисс, разворачивая пергаментный свиток.

Карта оказалась настоящим произведением искусства. Цветными чернилами на ней были нарисованы горы, леса и реки, отмечены города и селения, тракты и мосты, — но вот тупой вершины я не увидела. Чего и следовало ожидать!

— Со снаряжением я вам смогу помочь, если узнаю, куда вы собираетесь. — Это «вы» напомнило мне о необходимости поговорить с Тириссом насчёт Инии.

— Если бы я сама это знала… Единственный известный мне ориентир — гора, с которой как будто срезали верхушку.

Выражение лица герцога сделало слова излишними. Он явно что-то знал о цели моих поисков, и это что-то вряд ли было приятным.

— Ради всего святого, зачем вам это? Там не найти ни славы, ни богатства, ни чести, — только смерть! Что заставляет вас идти ей навстречу?

— Этого я не могу сказать. Готова поклясться, что цель этого похода — не зло. Я не замышляю ничего ни против Тирисского герцогства, ни против иной части империи.

— В этом я не сомневаюсь. Только… плохое это место. Смотри: северная граница моих владений — река Вайя. Здесь она судоходна, но выше превращается в настоящий горный поток. Если двигаться против её течения, придерживаясь направления на северо-запад, придёшь к Тихому Перевалу. Им давно не пользуются; вся торговля с дикарями ведётся на Диком Берегу. Да и неладное там что-то творится… С перевала эта тупая гора видна.

— М-да, не близко. — я смотрела на карту и ясно представляла себе этот путь черед льды и снега, по скалам, навстречу неприятностям. Хотя, если вспомнить, удирая с Островов, я именно этого и хотела!

— Думаю, коня придётся оставить здесь. — через силу произнесла я. Как ни хотелось мне сохранить хоть какую компанию, стоило пожалеть животное. Он замёрзнет в горах, да и кормить его там нечем. Художник весьма красочно нарисовал вечные снега Ледяного Стража.

— Тащить на себе всё снаряжение? Ты представляешь, сколько его будет? — неожиданно возразила Иния. — А потом, чем он нам помешает? Не обязательно сразу лезть в горы; до перевала можно добраться и верхом — по предгорьям. И быстрее, и приятнее.

Сказать, что я была удивлена, значило ничего не сказать. Иния решила ехать со мной? Впрочем, данный момент не казался мне самым подходящим для обсуждения этого вопроса.

— Тогда нам придётся купить второго коня.

— Я почту за честь подарить вам боевого коня и двух вьючных лошадей. Тёплую одежду, верёвки, крючья и всё остальное начнут готовить прямо сейчас. А теперь главное. Мой старший сын и наследник, лорд Литар, хочет отправиться с вами.

— Что?! — я не смогла сдержать изумлённый возглас. Можно подумать, мне Инии мало! Так она хоть с разбойниками вольной жизни хлебнула, а этот парень небось без слуги и одеться не сможет!

— Я понимаю твоё удивление. Как может отец отпустить сына в путешествие, которое, как он сам только что уверял, может окончиться лишь смертью? Но я боюсь, что он просто сбежит и последует за вами тайком. Я видел тебя на турнире, я видел, что случилось с тёмным магом, и я готов доверить тебе жизнь моего наследника. Если ты скажешь «нет», я запру его в темницу на столько, сколько выдержит родительское сердце.

Я посмотрела в умоляющие глаза парня и поняла: даже если его посадят под арест на годы, он всё равно пойдёт на тупую гору, и плевать, что мы с Инией в это время уже будем совсем в другом месте.

— Зачем тебе это надо? Ты — наследник герцогской короны, чего тебе не хватает? — задавая эти вопросы, я видела его взгляд, — и неожиданно вспомнила себя в ночь перед отплытием. Дочь Владыки Огненных Островов, к услугам которой было всё — наука, магия, искусства арранэ, их тысячелетняя история…

— Я готов выполнять любую работу, я не стану обузой, и я неплохо знаю Аридар, хотя бы до Вайи! — парень явно уловил перемену в моём настроении.

— Мне это не нравится. Твой отец готов доверить мне твою жизнь, но готова ли я отвечать за неё? Если честно, я и Инию хотела оставить. Его Светлость прав — это опасное предприятие. Я сама не знаю, что ждёт дерзких путешественников у Тупой горы. С дикими зверями и дикими людьми я надеюсь справиться, но магия — моё слабое место. Никто, и я в первую очередь, не даст гарантий, что мы вернёмся оттуда.

— Я понимаю. Но и сына понимаю тоже. Увидеть невозможное, поверить, что оно возможно, и понять, что эта возможность — не для тебя… Из нашего рода вышли многие славные воины, а в его возрасте кровь кипит и требует подвигов. К тому же прадеду прадеда его прадеда исполнилось на год меньше, когда войска Ильва-Безумца прошли сквозь Эльфий лес, обманув короля Дорады, и захватили Ситэл, ставший Илливианом. — взгляд герцога вспыхнул огнём битв и странствий, точно таким же, как тот, что горел в глазах его сына.

— Человек волен сам выбрать свой путь навстречу смерти. — несколько вольно процитировала я одного из наших мудрецов. До меня дошло, что именно заставляет молодого Тирисса очертя голову рваться навстречу неприятностям. Искусство боя! Он видел танец Стихий, он не смог победить Инию… и решил напроситься ко мне в ученики! Бедняга ещё сам не знает, на что напрашивается…

— Раз ты знаешь горы, то тебе и заниматься снаряжением. Учти одно — до Вайи ты ещё сможешь вернуться. Потом — нет.

Клинки продолжали свой танец; неистовый звон и вихрь движений ничуть не изменились для постороннего взгляда — но юноша почувствовал, что одержал победу. Противник выдохся, ещё чуть-чуть, и он опустит меч, признавая поражение. Окружающий мир вернулся к молодому воину: подстриженные кусты, увешанные разноцветными фонариками деревья, посаженные согласно канонам Зелёной магии, посыпанные белым песком дорожки…. Великолепно одетая пара прошла мимо. Кавалер смотрел в другую сторону, дама бросила ленивый взгляд на поединщиков и тоже отвернулась. Да, в империи прочно забыли о войне! В прежние времена поединок бойцов, считающихся первыми мечами света, собрал бы толпу, — но не теперь.

— Ты вновь победил, мой принц! — Выдохнул немолодой мужчина, опуская оружие отточенным жестом.

— Наверняка ты поддаёшься. — Заявил юноша, вкладывая свой клинок в ножны. — Ты сражаешься лет на двадцать дольше, чем я.

— Да, и всю жизнь считал, что неплохо владею клинком. Но у тебя — настоящий талант. Тебе не нужен опыт, чтобы видеть, куда ударит меч. Жаль…

Что именно «жаль», ветеран не договорил, да в этом и не было нужды. Юноша, внучатый племянник ныне царствующего императора и наследник трона, и так прекрасно знал продолжение. Судя по действиям Его Величества, тот полагал, что империи никогда больше не придётся воевать. Ни с кем. На принца, с утра до вечера пропадаюшего на тренировочных площадках, при дворе смотрели как на сумасшедшего. Дамы, вместо того чтобы восхищаться отвагой и мастерством юного рыцаря, недоумённо пожимали плечами, выслушав сплетню об очередном безумстве наследника, и внимали речам разодетых кавалеров, благоухающих, как дворцовый цветник. Принц откровенно презирал этих щёголей, великолепно разбирающихся, на какой приём камзол из какой ткани следует надеть, и сколько драгоценностей может нашить на него барон, а сколько — герцог. Вместе с тем эти благородные господа ни в жизнь не сумели бы отличить лёгкий, едва изогнутый меч южан с балансом, чуть смещённым к концу клинка, от сабель, любимых всадниками срединных равнин.

— Мне кажется, произошло что-то, о чём ты не хочешь говорить. — Уверенно произнёс принц, наблюдая за выражением лица своего вечного соперника.

— От тебя ничего не скроешь… — проворчал ветеран. — Ну да ты всё равно это узнал бы, не от меня так… Лише сложил с себя полномочия, вернул жезл и удалился в свои владения.

— Маршал Лише? Но почему?

— Не знаю. Но произошло это после приватной беседы…

— Понятно. — Юноша внезапно словно стал старше, сжав губы и прищурив глаза.

Собеседники замолчали, стоя посреди истоптанной сапогами площадки. Слова были излишни. Несмотря на юный возраст, принц видел многое и понимал, что в империи творится что-то не то. Нет, внешне всё шло просто замечательно — мир и благолепие, полное отсутствие врагов внешних и внутренних, знать всем довольна, сервы покорны, урожаи обильны, боги милостивы…. Никого не удивляло, что император сократил численность армии, что земли, где испокон веков проводились учебные манёвры, розданы фаворитам, что полководцы и воины не пользуются успехом при дворе — но этим дело не ограничивалось! Лучшие оружейники уехали в северные предгорья, турниры остались в смутных воспоминаниях ветеранов да в отдалённых провинциях, отпрыски благородных семей изучают этикет, танцы и изящную словесность, маги лечат, изводят вредителей на полях и паразитов во дворцах, состязаются в красочных иллюзиях…

— Может, оно и к лучшему. — Негромко произнёс ветеран. — Может, я и такие, как я, действительно живут вчерашним днём и боятся тени, развеявшейся века назад. Но, что бы ни говорили про меня в приёмных, я не хочу войны.

— И я не хочу. — Эхом отозвался принц. — Но слабость государства — это вечное искушение для сильных и властных. Алькартан — слишком лакомый кусок. Я не верю в возможность нападения из-за Аридара. Дикари глупы и невежественны, они никогда не объединятся и передерутся из-за добычи в первом же захваченном селении — но что творится за Великим Океаном? Да и та же знать, верные подданные Его Величества… Кто мешает окраинным владетелям собрать армию и двинуть её на Илливиан? Теперь уже никто. И ещё… Лише был последним при дворе, верным империи, а не своим амбициям. Остальные сдались раньше. Сейчас они сидят по своим замкам у самых границ, а в столице заправляет мразь.

При этих словах ветеран вздрогнул и оглянулся.

— Не так громко, мой принц! — Умоляюще произнёс он.

— Какая разница? Я говорил это раньше и повторю в лицо любому, даже дяде! Вокруг трона вьётся мразь! Каэлли-младший, например. Я не верю, что его отец погиб на охоте. И другие не лучше! Они откусывают от империи кусок за куском, а император не возражает, пока эти твари ползают перед ним кверху задницами. Только это змеи, Вильям, ядовитые змеи, и ни один маг не предскажет, как и когда они ужалят.

— Это так. Но твой дядя немолод…

— Похоже, со своими магами он рассчитывает пережить нас всех. Кроме того, я слышал, Его Величество собрался осчастливить народ Алькартана императрицей. — Принц невесело усмехнулся — подобная гримаса приличествовала скорее умудрённому печальным опытом мужу, нежели юноше, едва начавшему бриться.

Глаза ветерана изумлённо расширились, но переспрашивать он не стал.

— Нет, Вильям, мне не дадут сесть на трон, эта самая мразь и не даст. Твари прекрасно понимают, что я с ними сделаю. А дядя… он сильно изменился за последнее время, иногда я просто его не узнаю. Не знаю, как далеко это может зайти. И ещё эти маги…

Солнце поднималось всё выше, парк постепенно заполнялся прогуливающимися парочками, стайками придворных дам и группами чинно шествующих сановников. Леди и лорды щеголяли друг перед другом нарядами и причёсками. Двое, замершие на площадке, казалось, не принадлежали этому миру роскоши и лени. Их старательно не замечали; заметив, торопились свернуть и скрыться за деревьями.

— Здесь становится душно. — Заметил принц, намекая, что количество людей вокруг становится чрезмерным для приятного времяпровождения.

— Именно что душно. — Проворчал ветеран. — Во всём Алькартане. Как перед грозой.

Последние дни для Инии иль Ноэр слились в один волшебный сон. Отличные кони, лёгкая дорога, ночёвки на дорогих постоялых дворах, компания сына и наследника герцога, каковой сын и наследник с радостной готовностью бросался чистить лошадей и мыть посуду на редких привалах в чистом поле…. К тому же она могла не скрывать свою фамилию, — Виа умудрилась, не привирая ни слова, так рассказать её историю, что никому и в голову не пришло, будто благородная девица два года провела среди разбойников в известном качестве. Впрочем, возвращаться в Но Иния не собиралась. Во-первых, её тут же постараются женить, и правда всплывёт в первую же ночь, а потом, тихая жизнь дочки провинциального графа после знакомства с Виа девушку не привлекала. Стал бы отец или братья учить её сражаться? Правда, пока они двигались по оживлённым трактам, тренировки ограничивались бегом и различными стойками. Виа говорила, что не хочет привлекать внимание — как будто своим выступлением на турнире и разоблачением чёрного мага она уже его не привлекла!

Вроде не торопясь, маленький отряд тем не менее двигался быстро, нигде не задерживаясь дольше необходимого. Как говорил Тирисс-младший, к перевалу нужно было попасть до сезона снегов, но после сезона лавин. Тогда у них есть шанс добраться до цели, не расставаясь с конями.

И всё же предгорья Аридара понравились Инии намного больше наезженных трактов. Она сама не понимала, насколько устала постоянно ощущать на себе чужие взгляды и ждать неприятностей. Да, несравненное воинское искусство Виа их выручило бы в любом случае, но разгромленная, полная трупов корчма — не выход. Слава богам, всё это осталось позади, копыта коней топтали высокую сочную траву, по правую руку поднимались кручи Ледяного Стража, а яркое солнце, бездонное синее небо и облака, с которыми в белизне соревновались снежные шапки горных пиков, вызывали в девушке давно забытый восторг. Хотелось мчаться во весь опор или, наоборот, упасть в эту траву и лежать, глядя вверх и вдыхая аромат позднего лета…

— О чём мечтаешь? — весело крикнула Виа, подъезжая ближе.

— Конечно, о тренировке! — немедленно ответила Иния.

— А ты как, согласен? — обратилась Виа к Литару.

Парень торопливо закивал.

— Отлично. Видите рощицу? Как — не видите? Ну тогда поверьте на слово — она там есть. Вон в том направлении. — Виа вытянула руку, указывая на еле виднеющиеся вдали точки, возможно, и впрямь обозначающие верхушки деревьев. — Слезаем, берём лошадей под уздцы и бегом до рощи. Кто первый — молодец, он немного отдохнёт перед тренировкой.

Тайфун поднялся в галоп с видимым удовольствием, вьючные лошади поскакали следом. Иния скользнула на землю, перекинула стремена через седло и припустила бегом. Слава богам, её конь уже привык к таким чудачествам и спокойно рысил рядом. Поначалу он пытался играть с девушкой, что изрядно мешало сосредоточиться на движении и дыхании. Сейчас же Иния сражалась с высокой, по пояс, густой травой, в которой прятались коварные кочки и рытвины, — и с собой. Первое время всегда тяжело, пока мышцы не разогреются. Хотя по такой траве… Чуть позади слышался топот и хруст, так что девушка знала — Литар не отстаёт.

Их соперничество началось ещё тогда, в герцогском замке. Наследник герцогской короны не смог победить девушку, пусть и ученицу великого мастера! Когда Виа начала заниматься и с ним, парень опрометчиво решил, что уж теперь-то дочь графа ему не противник! Каждый раз, освоив новое движение, позицию или удар, он начинал тренировочный поединок, будучи уверен в победе. Увы! Иния по-прежнему превосходила соперника в скорости. Юный лорд старался изо всех сил, слушал наставницу с открытым ртом и беспрекословно выполнял всё, что ему говорили — но никакое волшебство не способно превратить мальчишку в могучего воина за десяток дней.

С трудом заставляя повиноваться непослушные ноги, девушка пробежала между тонкими деревцами. Конь, почуяв воду, рвался вперёд. Умело сдерживая животное, Иния перешла на шаг, с трудом веря в окончание пытки. Лорда Литара нигде не было видно — а она и не заметила, как и когда герцогский сын отстал.

Несколько валунов, заботливо уложенные неведомыми путешественниками, окаймляли родничок. Рядом в траве валялись седельные сумки, седло Тайфуна лежало на поваленном дереве, а сам конь пасся неподалёку, как обычно, без привязи или пут. Иния привычно расседлала своего скакуна, почистила, стреножила и пустила к траве. Пить умное животное само не стало. Герцог и впрямь подарил путешественникам настоящих боевых коней, не нуждающихся в постоянном присмотре. Покончив с житейскими вопросами, девушка ополоснула лицо ледяной водой, но искушению сделать несколько глотков сказала решительное «нет!» — чай, не глупее лошади! Лорда Литара всё ещё не было ни видно, ни слышно, и Иния медленно направилась вглубь рощи, подальше от родника-искусителя.

Ушла она недалеко. За перелеском — хотя какой это перелесок, три дерева, название одно! — обнаружилась поляна. Залитая солнечным светом, заросшая мягкой травой с золотистыми метёлками, она даже не слишком опытной графской дочери казалась идеальным местом для продолжения тренировки. Виа явно пришла к такому же выводу. По поляне метался вихрь, в котором изредка удавалось различить взблеск стали да тугую косу странной чёрно-белой расцветки. Девушка замерла, надеясь, что её присутствие останется незамеченным. Нет, не то чтобы ей не хотелось продолжить тренировку — ноги вроде уже не дрожали, дыхание давно восстановилось — но демонстрациями своего мастерства Виа учеников не баловала. Как-то так получалось, что увидеть удавалось в лучшем случае разминку или завершение её собственной, как она это называла, работы. На самом интересном месте приходилось идти за дровами, заниматься лошадьми, или просто глаза закрывались сами, игнорируя желание хозяина бодрствовать и дальше. Нет, Инии и в голову не пришло заподозрить Виа в организации этих случайностей. Она вообще сейчас ни о чём не думала, просто смотрела, пытаясь разделить вихрь движения на отдельные выпады. Пару раз ей это удалось, казалось, надо только поймать нужный ритм… Как обычно, в самый подходящий момент из кустов вывалился юный лорд. Почему-то появился он вовсе не со стороны родника, и коня зачем-то за собой вёл…

— Долго. — недовольно заявила Виа, замирая в полной неподвижности. — Коня приведи в порядок… хотя ладно. — не глядя, она кинула мечи в ножны за спиной, подошла к Литару, забрала у него поводья и увела лошадь за деревья, бросив на ходу: — Стойка дракона. Малая.

Драконов Виа, похоже, особенно уважала. Может, её саму учили именно так — Иния несколько раз порывалась спросить, да так и не набралась наглости. Почему-то казалось, что всё, касающееся жизни Виа до их встречи на пустынном побережье — табу, запретная тема. Впрочем, графскую дочь не слишком волновала подноготная учителя. Женское любопытство, конечно, великая сила, но от её демонстрации девушку планомерно отучали сначала в отцовском замке, потом — в разбойничьей шайке. Так что Иния послушно приняла указанную позу, радуясь, что успела придти в себя после разминочного забега. Герцогский сын тоже попытался изобразить малого дракона, но то, что получилось, выглядело не слишком убедительно. Спина почти не прогнута, колено то и дело упирается в землю, стопа под каким-то непонятным углом… Руки парень и вовсе кое-как задрал вверх, словно символизируя сдачу на милость победителя.

— Ногу не напрягай… и спину! — громко прошептала Иния, в ответ на что юный герцог гордо отвернулся.

Ну, сейчас Виа придёт, и он всё про себя услышит!

Руки автоматически выполняли ставшие такими привычными процедуры — расседлать, разложить для просушки чепрак и потник, прополоскать удила под тонкой струйкой воды, вытекающей из родника, обтереть животное влажной суконкой, дождаться, пока высохнет шерсть, после чего вычистить коня скребницей… Огонь Всесущий, прошло несколько месяцев — миг для арранэ! Каждый раз, когда я об этом вспоминала, меня охватывало ощущение нереальности происходящего. Дочь Владыки Огненных Островов, управляющаяся с лошадьми не хуже людей, да ещё ученики эти… От моего слуха не укрылась реплика Ини насчёт «расслабься». Силы Великие и Величайшие, никогда бы не подумала, что для кого-то это может оказаться так сложно — просто не мешать себе! А парень зря строит из себя наследника герцогской короны. Вот с конём закончу, у него как раз коленочки трястись начнут, тогда и посмотрим…

Тренировка продолжилась до глубоких сумерек. Литар старался, но герцогское воспитание то и дело проявляло себя, особенно когда я поставила оруженосцев в пару. Превосходство Инии явно бесило юношу, так что один раз даже потребовалось моё вмешательство. Похоже, чтобы учить людей боевым искусствам, просто знать оные недостаточно. Нужно нечто большее… И всё же мне удалось добиться своего — они спокойно и грамотно отработали пол-Стихии, после чего были отпущены обустраивать лагерь. Вскоре на поляне с родником уже весело потрескивал костерок; языки пламени жадно облизывали закопченные бока котелка, а Иния возилась с припасами, решая, из чего делать ужин. Я вела себя, как и подобает рыцарю — проверила состояние оружия, прислушалась к хрусту травы на зубах коней, после чего удобно устроилась в развилке ветвей поваленного дерева, предоставив все хлопоты по хозяйству молодым людям.

Небо над головой казалось непривычно далёким. Маленькие колючие звёзды не шли ни в какое сравнение с роскошными россыпями, украшавшими ночные небеса на Остовах. Север, однако… Ощутимо похолодало, но вставать и идти за плащом было лень. Всё равно, судя по запаху, Иния вот-вот закончит с ужином. Против воли мой взгляд раз за разом возвращался к яркой точке над чёрным гребнем Аридара. Ти-Аро, или, как её называют люди, Муарус. Звезда, по движению которой можно определить смещение потоков Силы и вычислить место и время, необходимые для получения максимального эффекта произведённого воздействия.

Человеческое жертвоприношение… Интересно, сколько Силы можно высвободить таким образом? На Островах эта тема под запретом. Видимо, не без оснований, раз в дни истребительного безумия было испробовано всё — но не это. Отдельные отрывки древних хроник намекают, что при ритуальном умерщвлении арранэа — или одного из тех, кто сражался с нами — высвободится колоссальная Сила, обуздать которую не сможет ни один маг. Но вот о людях там ни словом не упоминается. Итак, варианта два — или советник герцога экспериментировал, не подозревая об угрозе, или он знал, что делает.

В свете отцовских опасений мне всё это казалось весьма подозрительным. Неведомая Сила, которой нужны человеческие жертвы — довольно мерзкая перспектива. И, как это ни печально, даже не прикинешь, что ей надо для воплощения в нашем мире. Причина элементарна — отсутствие информации. Что за Сила высвобождается при жертвоприношении, каковы её особенности и граничные условия, как можно её нейтрализовать…

— Ужин готов! — громко объявила Иния, прервав мои размышления — надо заметить, весьма своевременно. Всё равно ничего путного в голову не лезло.

Несмотря на мрачные прогнозы Тирисса, до перевала мы добрались легко. Погода, словно по заказу, стояла сухая и прохладная. Море высохшей травы волнами штурмовало седые обрывистые скалы, коронованные снежными шапками — и разбивалось о неуступчивые громады.

Последнюю пару дней мы двигались по старой дороге, которая, несмотря на долгое небрежение, почти не заросла. В стороне от неё на равных промежутках располагались укрытия для караванов. Деревянные крыши и перекрытия сгнили и рассыпались за прошедшие годы, но каменные стены стояли непоколебимо, словно скалы, частью которых некогда были. Что-то во мне, однако, противилось ночёвкам под их защитой. Нет, я не чувствовала никаких следов враждебной и чуждой Силы, о которой говорил отец, хотя по мере приближения к цели всё больше времени тратила на всевозможные прощупывания местности. Просто интуиция предупреждала о некой опасности — интуиция, не имеющая ничего общего с магией. Мы принимали все меры предосторожности, но пока вокруг царило спокойствие.

Перевал встретил нас следами множества осыпей, приветствовал тонким, унылым свистом ветра в камнях. Карта отца показала мне гордый, суровый, но по-своему прекрасный уголок; я же наблюдала картину уныния и запустения. Скорость передвижения существенно снизилась — лошади не могли скакать по щебню. Мы ехали шагом, иногда вели животных в поводу, перебираясь через особо выдающиеся завалы — и, несмотря на это, поднимались всё выше.

С каждым днём холодало, заставляя гадать: следствие ли это высоты или надвигающаяся зима решила напомнить людям о своём существовании? Пока холод не доставлял особых неудобств, но Иния твердила не переставая, что, если так пойдёт и дальше, лошадям придётся туго. Меня же гораздо больше волновали обвалы и осыпи. С холодом справиться легче, чем с несущейся тебе на голову лавиной! Так что за дорогой я почти не следила, предоставив это Инии с Литаром, и вслушивалась в малейшую дрожь камня, ловя каждое колебание воздуха. То, что при таком раскладе мы проморгали банальную засаду, ничего удивительного в себе не таило.

Коротко свистнула оперённая смерть, выдёргивая меня из транса. Поймав стрелу перед самым лицом — умны, гады, в панцирь и кольчугу не целятся, даром что доспехи мои намного легче человеческих, — я сжала кулак, ломая древко. Громкий хруст в тишине прозвучал вызовом. Ответом стал дружный залп со скал. Я и не сомневалась, что враги засели по обе стороны старой дороги. Один из простейших щитов, воздушный, разметал летящие стрелы, но, вопреки моим ожиданиям, атака на этом не завершилась. Тот факт, что среди беспомощной на вид добычи затесался маг, нападающих не остановил. Нет, они сделали выводы и грамотно сменили тактику. Скалы огласили дикие вопли, вспугнутое эхо заметалось в ущелье, и со всех сторон словно из камня появились люди.

Несмотря на дикий вид, на разбойников они не походили. Длинные, нечесаные волосы и бороды, одежды из шкур, нечленораздельные крики резко контрастировали со слитными, отлаженными действиями шайки. Да и оружие их — неказистость, а то и просто отсутствие отделки не могли скрыть продуманную форму, умелую проковку и грамотную заточку. Я много в чём могу ошибаться, но не узнать в этих людях воинов регулярной армии было невозможно. Всего я насчитала их около двух десятков. Ничего смертельного — будь я одна. Сражаться же в окружении, прикрывая двух всадников, которые наверняка станут лезть в драку — безнадёжно. Позицию необходимо сменить.

— Держитесь вплотную ко мне! — крикнула я спутникам, надеясь, что их мозгов достанет просто выполнить команду.

Тайфун, умница, помчался стрелой к выходу из ущелья. Сзади раздавался слитный топот — Иния и Литар не отставали. Здоровяк с боевым молотом в руках перехватил поудобнее своё тяжёлое оружие. Гримаса хищной радости, которую не могла скрыть даже буйная растительность на лице, не оставляла сомнений — передо мной воин до мозга костей, для которого смертельный бой желанней вина, богатства и женщин. Молот начал свой разбег, готовясь встретить мчащегося вороного жеребца одним сокрушительным ударом — но конь взмыл в воздух, распластавшись в великолепном прыжке. Умное животное словно понимало, куда нацелен удар, и прыгнуло с запасом. Воин тем не менее попытался дотянуться, запрокинув голову и чуть ли не привстав на цыпочки. Именно туда, под задранный к небесам подбородок, и вошло лезвие «бастарда», окрасив грязную бороду чисто-алым. Тело не успело упасть на землю, а три коня уже неслись, никем не остановленные, разбрызгивая копытами каменную крошку. Само собой, нападающие не стали долго скорбеть над телом павшего товарища. Воющая орда кинулась в погоню.

Иния слышала крики за спиной и прекрасно понимала, что дикари будут гнаться за ними, пока не потеряют след — или не догонят. Последнее представлялось более вероятным. Кони вихрем мчались по ущелью, и девушка старалась не думать, чем это чревато. Сбитые копыта, растянутые сухожилия, и так далее, по списку… Хорошо, если после скачки по такой дороге лошади смогут передвигаться хотя бы шагом! Но, несмотря на всю любовь к животным, Иния не собиралась останавливаться. Это сделала Виа. Огромный вороной конь плавно замедлил ход и перешёл на шаг.

— Что случилось? — крикнула Иния, натягивая повод.

— Езжайте вперёд. Ждите меня в конце ущелья. — спокойно распорядилась Виа.

— Ты собираешься драться с ними одна?

— Именно. Их и так достаточно, чтобы сделать бой интересным. Помеха в вашем лице мне ни к чему. — всё с тем же ледяным спокойствием заявила та и отстегнула от седла секиру на коротком древке.

До конца ущелья они не доехали. И Иния, и Литар, не сговариваясь, одновременно перевели коней на шаг и обернулись. Девушка сразу вспомнила турнир в Тиссе. Как и тогда, она не могла разглядеть никаких подробностей. Одинаковые в своих меховых одеяниях, воины топтались посреди дороги, пытаясь подобраться на расстояние удара к всаднику на злющем чёрном звере, — и умирали, один за другим. Как разбойники на пустынном взморье. Никто из упавших не шевелился.

Сбоку и сзади послышался шорох, посыпалась каменная крошка. Иния вскинула голову, нашаривая лук. На высоте нескольких человеческих ростов, по уступу, со дна ущелья фактически незаметному, пробирались две сгорбленные фигуры. Если бы они не двигались, вряд ли девушка смогла бы хоть что-то заметить — плащи скалолазов практически сливались с камнем. Кто они, что тут делают и куда направляются, Инию не волновало. После неожиданной атаки орды лохматых дикарей, да ещё на фоне битвы Виа с оными, графская дочь могла придти только к одному выводу.

Пальцы наконец коснулись прохладного гладкого дерева. Одним движением, быстрым, но плавным, девушка подняла лук, натягивая тетиву и прицеливаясь. Мгновение длилось и длилось, стела неслась по незримой нити, соединившей стрелка и жертву, уже обречённую, но ещё не сознающую это… Резкий порыв ветра взлохматил волосы и гривы, тронул странные серо-пятнистые плащи, но стрела, попав в его объятия, закружилась волчком и бессильно скользнула по камню. Иния проводила взглядом фигуры, исчезающие среди скал, и вздрогнула, когда рядом зло выругался Литар.

— Маги. — пояснил он в ответ на удивлённый взгляд спутницы, и бросил стремена, приготовившись спрыгнуть с коня.

— Не сходи с ума! — рявкнула Виа, резко останавливая Тайфуна рядом. — Возможность геройски погибнуть представится ещё не один раз, это я тебе обещаю. Пусть уходят. Если я хоть что-то понимаю, мы успеем посетить тупую гору и вернуться до того, как эти герои поднимут на ноги всё племя.

— Клан. — механически поправил её Литар. Мысли юноши явно витали где-то не здесь.

— Пусть клан. Не суть. — Виа сделала паузу, внимательно разглядывая спутников, словно видела их впервые. — Вообще-то, вы могли бы вернуться на равнину и подождать меня там. Одна я управлюсь быстрее…

— И угробишь коня! Карьером по горам носиться — особого умения не надо, а лечить его потом кто будет? — с вызовом заявила Иния.

— Карьером — не карьером, но тащиться шагом мы тоже не можем. Значит, так: держаться рядом, выполнять все команды, не раздумывая, и, самое главное — о героизме забыть!

Тайфун побежал спокойной рысью, Иния и Литар заняли позиции по бокам и чуть сзади. Графская дочь внимательно оглядывала возвышающиеся с обеих сторон каменные стены, но ничего подозрительного не видела. У Литара же был такой вид, словно его мучила зубная боль, или же вместо седла между ним и конём оказался ёж.

После неудачной засады на нашем пути не попалось ни одного живого существа. Может, так и должно было быть, а, возможно, местное зверьё покинуло родные места, имея на то веские причины. Предчувствуя вторжение чуждой Силы, например…

С вершины перевала на искомую гору вела тропинка, узкая, но ровная и вроде нахоженная. Одно это наводило на весьма невесёлые размышления. Плюс засада… Воины и маги, действующие заодно — насколько я успела понять, среди людей такое не принято. Воины, как правило, магов боятся и оттого усиленно презирают, маги платят им взаимностью. Кроме того, так называемая боевая магия не пользуется среди людей популярностью — сложно, опасно и невыгодно. И вот, рядом с тупой горой… Хотя кто их знает, может, у местных это в порядке вещей. Нравы и обычаи дикарей в цивилизованной империи Алькартан никто не изучает.

А на пресловутой вершине не оказалось ничего особенного. Довольно ровная площадка, способная послужить основанием солидному замку, никакого снега — и никаких эманаций Чуждого. Гора как гора… С трудом сдержав мученический вздох, я полезла в седельную сумку. Похоже, на сей раз одним разумом не обойдёшься. Найди то, не знаю что, так, не знаю как! Хорошо хоть, не там, не знаю где!

Нащупав замшевый мешочек, я извлекла его на свет и высыпала на камень содержимое, прикидывая, что из этой кучки способно помочь. Остановив наконец выбор на тёмном непрозрачном кристалле на длинной, похожей на серебряную цепочке, я убрала остальное и направилась к центру площадки. Краем глаза я всё время отслеживала перемещения своих, так сказать, оруженосцев — запросто ведь могут с обрыва сверзиться или ещё что-нибудь в таком роде отколоть, — так что заметила, как Литар, подойдя к краю площадки, внезапно отпрянул назад. Высоты парень раньше вроде не боялся, что же за зрелище так его поразило? Лицо наследника Тирисса отливало бледной зеленью, дар речи его временно покинул, так что я просто подошла и посмотрела вниз.

Огонь Всесущий и прочие Стихии! Оставалось радоваться холоду, если бы не он, никаких засад бы не потребовалось — незваных гостей отпугивал бы запах. Нет, не отпугивал бы — убивал. Вот так, на глаз, не удавалось даже представить, сколько народу угробили, чтобы соорудить чудовищный откос. Не удавалось в первую очередь потому, что ни одно из тел не осталось в первозданном виде. Насколько я могла понять, сбрасывали их именно отсюда, предварительно порубив на части. Отсутствие одежды и падальщиков наводило на грустные мысли.

— Не подходи! — Иния, движимая любопытством, собиралась полюбоваться панорамой с обрыва. — И вообще, ребята, возьмите лошадей и постойте вон там, на тропинке.

Дождавшись выполнения приказа, я повернулась спиной к чудовищной гекатомбе и, держа перед собой камень на цепочке, пошла, по спирали огибая площадку. Как и следовало ожидать, источник возмущений оказался примерно в центре, но уж больно эти возмущения не соответствовали куче трупов. Или при человеческом жертвоприношении высвобождаются жалкие крохи Силы, или я вообще ничего не понимаю!

Впрочем, понимания от меня никто и не требовал. Моё дело — разведка. Доставлю информацию на Острова, пусть отец с первыми магами разбираются. Вот только, прежде чем информацию доставить, её надо собрать. Придётся оставлять следы, но что поделать: как уже неоднократно упоминалось, маг из меня никакой, что бы ни говорил Владыка.

Иния и Литар дисциплинированно стояли у начала тропы, держа коней в поводу, и наблюдали за моими действиями. Небось считают, что видят великую и могучую Магию!

Сапогом расчистив место для первого из якорей, я с удивлением увидела явно рукотворное углубление и две линии, выходящие из него под тупым углом. Небольшой смерчик мгновенно ликвидировал весь мусор с середины площадки, и взгляду предстала довольно правильная пентаграмма с ямками в каждом углу. Точно в центре зияла яма побольше. Для моих целей сие геометрическое построение подходило идеально, хотя и рождало вполне закономерный вопрос: кто его соорудил? Явно не мои соотечественники, линиям не было и десятка лет, что уж тут говорить о веках и тысячелетиях! Лохматые дикари? Точность начертания свидетельствовала в пользу последнего предположения. Может, отец ошибается, и нет никакой чуждой Силы, или она не имеет ни малейшего отношения к данной точке пространства, здесь же просто жертвенник варваров…

Размышляя таким образом, я зажгла по костерку в каждом из периферийных углублений, в центральном же огонь вспыхнул без топлива, повинуясь Зову Стихии. Почти предел моих возможностей, башка будет болеть… Встав над клубком живого пламени, я опустила в него тёмный камень. Серебро бы не выдержало жара стихии, но цепочка только казалась серебряной. Оранжевые языки лизали артефакт, и в ответ на огненную ласку в чёрной непрозрачной глубине вспыхнула красная искра. Я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться, выкинуть из головы всё лишнее и ни о чём не думать.

Виа застыла, вытянув руки над костром и закрыв глаза. Если бы не ветер, трепавший шёлковую рубаху, воительницу легко можно было бы принять за статую. Бледные языки пламени метались, но не гасли — магия, не иначе. Время шло, солнце неотвратимо приближалось к зубчатому горизонту, а костры и не думали прогорать. Виа ни разу не шевельнулась.

Иния куталась в два плаща, Литар, мужественно поделившийся с девушкой одеждой, жался к тёплым лошадиным плечам, спрятавшись от ветра между своим конём и Тайфуном. Вороной зверь, видимо, проникся ответственностью момента, потому что спокойно снёс подобную вольность, даже не пытаясь укусить нахала. Как Виа не мёрзнет в своей шёлковой блузе? И сколько ещё им придётся стоять на этой горе, продуваемой всеми ветрами?

Иния отдала бы полжизни за возможность свернуться калачиком рядом с костром. Понятно, что магическое пламя, пылавшее всего в нескольких десятках шагов, для этой цели не подходило. Но всему приходит конец, прекратилась и пытка холодом. Альвиарран выдернула подвеску из огня — камень, раньше чёрный и непрозрачный, сейчас напоминал рубин, словно вобрал в себя саму суть пламени, — и сжала в руках, как будто драгоценность могла вырваться и улететь. Костры погасли, особо сильный порыв ветра, закручиваясь смерчом, равномерно распределил мусор и щебень по площадке, в буквальном смысле слова заметая следы. Только после этого воительница разжала пальцы, и, подумав, надела цепочку на шею. Шагом, утратившим большую часть уже ставших привычными плавности и стремительности, она подошла к спутникам и взяла поводья Тайфуна. Вблизи камень производил ошеломляющее впечатление. Тёмно-алый, словно сгусток крови, он светился изнутри, как будто в глубине меж сияющих граней бушевал пожар.

— По-моему, его лучше спрятать. — не выдержала Иния. — Иначе тебе придётся устилать путь телами тех, кому сокровище покажется лёгкой добычей.

— А таких найдётся с избытком. — подтвердил Литар, словно очнувшись от спячки. Он всё ещё был бледен, но хоть избавился от зелёного оттенка физиономии. Что же за картина открывается при взгляде с обрыва, к которому ей велели не подходить? Пожалуй, не стоит проявлять излишнего любопытства. Ещё покажут…

Признав справедливость замечаний, Виа убрала камень под рубаху. На виду осталась только цепочка незатейливого плетения, тёмная, как старое серебро. Молча кинув свой плащ Литару, она вскочила в седло, и, уверенно развернув коня на узкой тропе, направила его вниз. Наследник Тирисса каким-то чутьём понял, что спорить и демонстрировать своё благородство не стоит, покорно завернулся в плащ и поехал следом. Иния и находящиеся на её попечении вьючные лошади покинули вершину последними.

Большая часть моей миссии успешно завершилась. Осталась малость — вернуться на Острова и передать отцу камень, вобравший в себя память скалы о творимой рядом волшбе. Казалось, можно расслабиться и получать удовольствие от прогулки по горам, предвкушая более чем вероятную драку на перевале — так ведь нет! Мысли упорно крутились вокруг таинственной пентаграммы и кучи трупов. Почти полное отсутствие способностей к магии не означает, что я прогуливала уроки. Совсем напротив! Когда-то давно мне казалось, что проблема вовсе не в моей бездарности, просто нужен особый подход… Ага, как выразился один замечательный тип, со спины с занесённой дубиной!

Сейчас-то ясно, что он был прав на все сто, но тогда я сутками не вылезала из библиотеки, пытаясь отыскать этот подход, так что в теории разбираюсь не хуже любого из советников Владыки. Полностью обескровленные останки указывали способ отъёма жизненной силы. Самый простой, и, как утверждают древние манускрипты, самый эффективный. Но где следы крови на камне? И где Сила? Не может быть, чтобы человеческая жизнь несла в себе Силы меньше, чем огонёк свечи! И потратить её тоже не могли — такой выброс не остался бы незамеченным даже мной. Разве что… да, эту Силу вполне могли собирать в некий предмет, помещаемый во время ритуала в центр пентаграммы. Но тогда получается, что маги этих дикарей заслуживают самого пристального внимания! Зачерпнуть Силу, неважно, откуда, и переместить её в замкнутый объём, создав своего рода аккумулятор — подобное даже на Островах не всякий мог проделать! И ещё получается, что в руках варваров находится могущественный талисман, вобравший в себя жизни всех, нашедших свой конец на тупой вершине. А может, всё совсем не так, я в очередной раз не вижу очевидного, и отец будет смеяться над моими выдумками… или мечтать, чтобы они оказались правдой.

— Виа, чем тебя не устраивает вон та расщелина? — крикнула Иния, указывая рукой в сторону от тропы.

— А чем она так понравилась тебе? — я не совсем поняла, на что девочка пытается намекнуть.

— Возможностью спрятаться от ветра и разжечь костёр! — раздалось в ответ.

— Я предлагала вам вернуться с перевала. — каюсь, ехидных ноток в моём голосе звучало более чем достаточно. — Никаких расщелин, костров и прочих привалов! Или ты хочешь дождаться, пока наши друзья поставят на уши все окрестные племена и перекроют единственную дорогу, по которой могут пройти лошади?

— Ну конечно! Какой же я дурак! — внезапно заорал Литар. Я даже испугалась, не повредился ли парень умом после недавних событий. — Та засада, я всё никак не мог понять, что же неправильно! Нас атаковали воины из разных кланов!

— Это как же ты определил? — насмешливо спросила Иния.

— По одежде и оружию. У каждого клана свои узоры и свой кузнец, который украшает свои изделия каким-либо отличительным знаком. Мой дуаньер потерял кисть руки в стычке с этими варварами, на одиннадцатом году службы на границе, так что я знаю, о чём говорю. И как я сразу не сообразил?!

— Ну хорошо, пусть они были из разных кланов, что в этом такого важного, из-за чего надо орать на весь Аридар и пугать лошадей? — похоже, я опять чего-то не понимала.

— За хребтом живёт множество разных кланов: какие-то в горах, какие-то у самого океана, где не бывает лета и снег лежит всегда. У каждого клана своя территория, свой вождь, свой шаман, свои порядки и традиции, свой дух-покровитель. Иногда, очень редко, два-три клана могут объединиться на время, например, для набега на наши приграничные поселения на Диком Берегу. Во всех остальных случаях они враждуют со всеми или из-за богатых дичью земель, или из-за нанесённых когда-то кому-то кем-то оскорблений, или ещё почему… В общем, воюют они постоянно. Собрать вместе десяток кланов, да ещё отправить смешанный отряд охранять перевал, по которому давным-давно никто не ездит, и где ни славы, ни добычи не возьмёшь — такое никому не под силу! — выпалил парень на одном дыхании.

Вот тебе и ещё одна странность. Кто-то умудрился объединить воинственные кланы, заставил их позабыть вековую вражду и отдать все силы общему делу. Интересно, какому? Охране заброшенного перевала? Вряд ли… Кроме того, ребята, атаковавшие нас, действовали весьма слаженно, наводя на мысли о бойцах регулярной армии.

— Литар, раз уж ты такой знаток дикарских обычаев, скажи, как они сражаются?

— Дуаньер Оноре говорил, что они свирепы и бесстрашны, не чувствуют боли от ран и сражаются, пока не упадут замертво. Это плюс сила и выносливость делают их опасными противниками, но они не имеют ни малейшего представления ни об искусстве владения оружием, ни о тактике и стратегии. Нет, они налетают всем скопом, и разбегаются, если убить вожака, который всегда сражается в первых рядах.

— Очень мило. Что-то не заметила я проявлений такой необразованности. Засада была организована весьма грамотно, и убивали нас по всем правилам тактики и стратегии, и магов отослали предупредить командование, когда стало ясно, чем дело кончится. На действия банды дикарей, к тому же дикарей из разных кланов, исконно ненавидящих друг друга, всё это мало похоже. Вот что: когда твой… дуаньер, так? — вернулся с фронта по причине инвалидности?

— Меня отдали на воспитание в четыре года, значит, тринадцать… нет, четырнадцать лет назад.

— А пентаграмме лет десять, не меньше… — задумчиво произнесла я вслух. — Получается, кто-то не просто объединил кланы, но и весьма успешно создаёт регулярную армию, вполне представляя себе, что такое тактика и стратегия. За Аридаром, как я поняла, завоёвывать нечего, значит, цель этого гения — Алькартан. Вопрос, как это связано с… — «жертвоприношениями на тупой горе» я произнесла про себя.

— Дикарям никогда не прорваться через границу! — запальчиво возразил Литар.

— Позволь с тобой не согласиться. Ваших рыцарей я видела. Лохматые ребята показались мне более серьёзными противниками. Тем более на их стороне наверняка будет внезапность. Разве кто-нибудь в империи ожидает вторжения с севера? К тому же неизвестно, какова их численность.

— В клане редко набирается больше ста человек, а бывает, что и вовсе десяток-два.

— Но при этом наверняка все мужчины от шести до шестидесяти способны носить оружие. И ещё учти, что последние лет десять междоусобицы забыты. Нет, из этого материала можно такую армию создать… — я уже представила себе сильных, выносливых воинов, закалённых суровыми условиями жизни, для которых нет музыки прекрасней, чем грохот битвы, и смерти желанней, чем на поле боя, в доброй компании поверженных врагов… Заставь их подчиняться центральному командованию и соблюдать дисциплину, научи сражаться единым строем, вбей в головы, что иногда, чтобы победить, надо отступить или даже побежать — и получишь силу, с которой я бы прошла через Алькартан, не заметив сопротивления.

— Надо предупредить… надо сообщить императору! — воскликнула Иния.

— Что сообщить? Что на Тихом перевале трое путников попали в засаду — из которой, заметьте, не ушёл ни один варвар, если не считать двоих магов, — и на этом основании сделали вывод, что Алькартану угрожает вторжение превосходящих сил дикарей? Представляю, как будут ржать те, кто это услышит. Не двор, конечно, потому что аудиенции у императора ты не получишь, как и я. — ехидно заметил Литар. Не знаю, сколько правды было в его словах, но возражений у Инии не нашлось.

— Значит, нам надо добыть доказательства. И сообщить новости не императору, а тому, кто командует армией. — заявила я.

— И как ты себе представляешь добычу доказательств? — спокойно осведомилась графская дочь.

— Очень просто. Проехать по перевалу чуть дальше, поймать какого-нибудь дикаря и быстро исчезнуть.

— Отличный план. А если никаких дикарей на перевале не обнаружится?

— Значит, спущусь на равнину. Где-то недалеко какое-то стойбище быть просто обязано. Но вас это никоим боком не касается. Вы вместе с лошадьми отправитесь обратно к цивилизации, как только мы выберемся на перевал. — как можно твёрже заявила я. Кроме сбора доказательств существования армии у меня возникла и ещё одна мысль. Хотелось проверить свои умозаключения и попробовать найти аккумулятор Силы, да и просто узнать, имеют ли дикари хоть какое-то отношение к творящемуся на тупой горе. Такие операции хорошо проворачивать с командой опытных бойцов или в одиночку, но никак не с парой учеников и табуном лошадей! Так что, хотят они этого или нет, а за Аридар я отправлюсь одна.

Ледяной ветер с самого начала ни у кого не вызывал восторга, но, когда с его порывами в лицо полетела ледяная крошка, стало вовсе невесело. Слава богам, спуск кончился, тропа выровнялась — насколько в горах хоть что-то могло быть ровным, конечно. Лошади шли неуверенно, спотыкаясь о невидимые в темноте камни и выбоины. Если бы не Тайфун, то ли, против лошадиной природы, видевший ночью не хуже кошки, то ли сверх всякой меры доверявший всаднице, путникам давно пришлось бы остановиться, невзирая на жизненную необходимость спешки. А так кони, как и все стадные животные, следовали за вожаком.

Вертикальные стены по обеим сторонам тропы исчезли — такой вывод можно было сделать по изменившемуся направлению ветра. Он взвыл с удвоенной силой, чуть ли не сдувая всадников с сёдел. Им таки удалось вернуться на перевал — в ночи, в кромешной тьме, по горной тропе. Может, за время пути Виа передумала насчёт одиночной вылазки? Нет, не стоит надеяться на невозможное.

Словно подслушав мысли графской дочери, Альвиарран остановила коня, спрыгнула на камень и принялась рыться в седельных сумках. Рассовав по различным ножнам и кармашкам огромное количество заточенного железа странной формы, но недвусмысленного назначения, она протянула Инии поводья вороного жеребца.

— Отправляйтесь на равнину. Найдите удобное место и ждите. Я вас отыщу. — коротко и ясно.

У юных дворян и мысли не возникло возражать приказу — а это был именно приказ, и ничто иное. Девушка послушно взяла повод и толкнула шенкелями своего скакуна, понуждая его двинуться в указанном направлении. Возможно, они с лошадьми и впрямь в случае вполне вероятной стычки с дикарями могли играть одну-единственную роль — обузы и помехи… Конь сделал пару шагов, повод, зажатый в руке Инии, натянулся — и всё. Тайфун избрал весьма эффективную тактику сопротивления. Умное животное прекрасно понимало, что на вражеской территории шуметь не стоит, и не стало устраивать демонстраций норова с визгом, пинками и свечками. Нет, вороной жеребец просто встал, как вкопанный, и по выражению наглой чёрной морды становилось очевидно, что сдвинуть его с места сможет только Виа — которая, разумеется, уже успела исчезнуть. Девушка не сразу поняла, что значит улучшающаяся на глазах видимость. Светает! Надо спешить, а тут эта скотина выпендривается, словно безумного ночного перехода ему мало!

— Он прав. — прошептал подъехавший Литар, помешав девушке облегчить душу десятком самых тёплых слов. — Виа будет возвращаться здесь, а верхом мы быстрее любых дикарей — если лошади отдохнут, конечно.

— Точно. Надо устроить днёвку и пробираться следом за Виа. — Иния согласилась, не раздумывая.

Стоило им развернуть лошадей, как Тайфун покорно пошёл рядом с девушкой, словно и не он минутой раньше весьма реалистично изображал статую.

Как ни странно, на перевале дикари сторожей не держали. Возможно, конечно, что стражу убрали из-за уничтоженной засады — или потому, что неведомый полководец готов к вторжению и больше не нуждается в подобных мерах предосторожности. К тому же, какой дурак полезет на пользующийся недоброй славой перевал в самом начале зимы? Ясно какой — полный! Или круглый, как говорят люди.

Уже спустившись на заснеженную равнину, я почувствовала магический барьер. Простенький, не сплошной — своего рода паутинка из тончайших линий, — но его протяжённость внушала уважение к сотворившему такое магу. Как я ни прислушивалась, уловить, где кончается полог, мне не удалось. Ну и Огонь с ним, я и не собиралась идти в обход. Несложное действо — и магические нити чувствуют порыв ветра, несущий ледяную крошку, а никак не разведчика-арранэа.

Каменистая равнина, равномерно укрытая снегом, оказалась не лучшим местом для скрытного передвижения. Местные наверняка знают все особенности рельефа, и уж точно на изрядном расстоянии отличат человека от здешних животных. Конечно, маловероятно, что они меня заметят раньше, чем я их, и всё же такой возможностью пренебрегать не следовало. Наверное, я переборщила с осторожностью, но полог невидимости всё-таки накинула.

Как выяснилось совсем скоро, особой нужды в нём действительно не было. Людей я сначала почувствовала, потом услышала, и, наконец, увидела. Уже знакомые лохматые воины, одетые в причудливую смесь кожи, меха и металла, числом не менее десятка, до боли напоминали патруль. Внимательно озирая окрестности, они прошли в паре полных выпадов от меня, позволяя разглядеть оружие, упомянутые Литаром ритуальные узоры и прочую экипировку. Как и на перевале, здесь оказались собраны воины из различных кланов. Особое же внимание привлекали широкие, вытянутые в длину приспособления, крепившиеся к сапогам дикарей. Вот что позволяет им ходить по снегу, не проваливаясь в него по пояс!

Подождав, пока патруль скроется из виду, я продолжила путь. Обычно мне хватало одного взгляда на воина, чтобы понять, насколько он серьёзный противник. Так было на Островах, но люди, по крайней мере, все, что мне встречались, безнадёжно проигрывали слабейшим из арранэ. Эти же, дикари и варвары, такого печального впечатления не производили. Нет, до нас они, конечно, не дотягивали, но вот рыцарей Алькартана, похоже, превосходили. Если та засада — хоть какой-то образец их дисциплины, то империя обречена. Конечно, остаётся открытым вопрос о численности северных орд, столь скудные земли вряд ли могут способствовать активному увеличению населения…

Нет, я совсем не знаю людей! К такому выводу я пришла, поднявшись на очередную возвышенность. Передо мной лежала обширная впадина. Не долина, нет, просто углубление, по форме более всего напоминающее гигантскую тарелку. И всё оно было заполнено войсками. Кожаные палатки на шестах, костры в специальных ямах, аккуратно составленное оружие… Вдалеке возвышалось что-то похожее на штабной шатёр. Сколько же их? И точно ли тут все? Эти вопросы требовали чётких ответов, так что приходилось опять делать глупость. Маги у них точно есть…

Спустившись с холма, я уселась в снег, надеясь, что в следующие несколько минут никому не придёт в голову прогуляться именно здесь. Конечно, без кокона в глубокий транс не войдёшь, а его внешний слой сам по себе великолепная защита, но если она сработает, не заметить фейерверк будет просто невозможно. Не хотелось бы драться со всей армией… равно как и удирать по перевалу, имея её на плечах. Так что пусть лучше гуляют в другом месте, мне надо не так много времени…

Второе зрение — штука специфическая. Строго говоря, только зрением оно не ограничивается, но не я давала названия магическим формам. В одном из древних фолиантов этот приём обозвали стихийным поиском — по-моему, куда более точно. Ты словно сливаешься с воздухом, который заполняет интересующий тебя объём, и с огнём, если он там есть. Говорят, можно использовать и воду, и камень, но я не пробовала. Не те мои силы!

Воздух вездесущ, и ты одновременно ощущаешь всё, что происходит там, куда ты смотришь. Очень интересные переживания! Понять, что же ты узнал и узнал ли хоть что-нибудь, можно, только выйдя из транса. Для того же, чтобы составить в голове связную картину, использовав всю полученную информацию, и вовсе нужна специальная тренировка.

Вернувшись к привычному восприятию, какое-то время я просто сидела, привыкая к новым ощущениям и раскладывая по полочкам сумбурный ворох образов и звуков. Похоже, самый мрачный из прогнозов оказался чересчур оптимистичен! Неведомый полководец, видимо, собрал всех боеспособных дикарей, живущих на снежных равнинах, и получил армию, которая пройдёт через весь Алькартан и не заметит сопротивления. Перевести дикарский счёт в привычные тысячи оказалось не так легко, да и сам их язык… Если бы не Сила, неизвестно, сколько времени ушло бы на его расшифровку. По сравнению с этим лаем мёртвые языки, на которых написаны древнейшие труды по высшей магии, крайне легки в изучении!

Итак, получается примерно следующее: армия северных варваров насчитывает около полумиллиона бойцов — лучников, копейщиков, мечников. Никакой кавалерии, никакой военной инженерии, никакой поддержки с воздуха. Есть маги с неизвестным потенциалом, возможно, имеющие доступ к силе, аккумулированной жертвоприношениями. С воинами всё ясно — сильны, выносливы, оружие держат в руках разве что не с младенчества, комфорт почитают недостойным мужчины, а посему передвигаются налегке, по принципу «всё своё ношу с собой». Ничего похожего на обоз с маркитантами и женщинами я не видела. Конечно, это только авангард, но вряд ли в основной армии дело обстоит иначе. Мобильность противника можно оценить крайне высоко — если, конечно, у вождей хватит власти не допустить мародёрства и не дать войску обрасти добычей в первом же захваченном городе. Что у них с разделением на тактические единицы, умением маневрировать и связью между частями — неизвестно. Но в любом случае угроза более чем серьёзная. В Алькартане же, насколько я поняла, как по заказу в армии полный развал. Полководцев разогнали, воинам не платят, единственное более-менее боеспособное подразделение — императорская гвардия, да и та годится больше для парадов и прочей красоты. Да, проблема… Конечно, численный перевес не главное, и, вовремя получив информацию о готовящемся вторжении, грамотный военачальник может сделать многое. Я бы первым делом попробовала не пустить ребят за перевал — очень удобный естественный рубеж! Хотя что-то сомнительно, что император легко и просто позволит мне командовать его войсками, а других грамотных военачальников, если верить Литару, в империи не осталось. И, если задуматься — какое мне дело до этой войны? Моя задача состоит в том, чтобы как можно быстрее вернуться на Острова и вручить отцу огненный камень.

Пока я сидела, оценивая масштабы бедствия, ледяная крошка сменилась крупными хлопьями, валящимися с неба в изрядном количестве. Ветер вольно носился вокруг, не встречая препятствий, кружил снежинки в фантастическом танце — короче, намечалась нешуточная метель. Самая подходящая погода, чтобы вернуться к перевалу. Тем более ночь кончается, за день было бы неплохо под покровом бури добраться до гор, а по темноте — проделать большую часть пути по ущелью.

Я успела отойти от лагеря хорошо если на полёт стрелы, когда сзади послышались торопливые шаги. Кто-то бежал по моим следам! Дура, что тебе стоило накинуть снятый на время транса полог! Ругая себя разными словами, я прыгнула за небольшой камень, с одного бока которого намело изрядный сугроб. Кто бы ни был этот преследователь, он один, видимо, не хочет делиться с товарищами наградой или расположением начальства. Что ж, последнее желание свято, им ничего не достанется…

Дикарь не заставил меня ждать. Три коротких метательных копья, лук и полный колчан стрел — нет, два! — да туго набитый мешок за плечами… Не походил он на дозорного, кинувшегося в погоню за подозрительной тенью. Это немного меняло планы. Пожалуй, бедолага даже кстати побежал именно здесь. Если это гонец, то он должен знать немало интересного.

Свист ножа потерялся в завываниях ветра. Дикарь споткнулся на бегу и упал лицом в снег, выронив копья. Да, подобного привета он явно не ждал. Выудив из снега метательный нож, я подняла копья и бегуна, пребывающего, как и ожидалось, в глубоком обмороке. Взвалив дикаря на плечи, я отправилась к перевалу, проваливаясь в снег по колено, несмотря на магию. Хотя, подозреваю, если бы не она, я бы ушла в сугроб по уши.

Снежная круговерть вряд ли давала возможность разглядеть собственную вытянутую руку. Мои конечности были заняты, так что ни подтвердить, ни опровергнуть сие подозрение я не могла, но видимость оставляла желать много лучшего. Я бы даже не взялась утверждать, что уже наступил день, хотя доселе чувство времени меня не подводило. Сумрак, затянутое тёмными тучами небо, бешено мчащиеся снежинки и ветер, рвущий волосы и одежду, сбивающий с ног… Казалось, в целом мире больше нет ничего — только ветер и снег, снег и ветер. Нет, направление я не потеряла и знала, что иду к перевалу кратчайшим путём, но крылось в этой пляске воздушных духов что-то манящее, затягивающее.

Магический поиск я почувствовала, когда перевал был уже совсем близко. Нет, гор за буйством стихии я не видела, просто знала, что они рядом. Мрак стал почти осязаемым — похоже, невидимое за тучами солнце садилось за горизонт. Внимание неизвестного чародея сосредоточилось не на мне, это я поняла сразу. Дикарь, так и не пришедший в сознание, мёртвым грузом висящий на плечах! Чем он так интересен магу? Несёт настолько важное послание? Чушь, в таком случае отправили бы отряд с магической поддержкой, никак не одинокого гонца.

Борьба с сугробами отнимала слишком много сил, и я не рискнула по нити, соединившей нас с магом, влезть в сознание последнего. Сейчас он ещё не знает про случившуюся с воином неприятность и моё здесь присутствие, но, стоит ошибиться… Нет, риск слишком велик. И я шла, игнорируя навязчивое магическое внимание и удвоив бдительность. Напрасно — меня окружали только камни и снег, лишь слабые отголоски говорили об оставленном позади лагере, впереди же… Впереди сквозь мутную тьму виднелась ещё более тёмная громада. Я таки доползла до гор, прямо передо мной лежал перевал, и доносилось едва слышное, приглушённое ветром и расстоянием, но подозрительно знакомое ржание. Огонь Всесущий, ну откуда здесь мог взяться Тайфун? Я же отправила его с оруженосцами!

День и ночь Иния с Литаром провели в полуразрушенном строении, таком же, как и встречавшиеся им прежде на заброшенной дороге. Всё деревянное то ли давно рассыпалось в труху, то ли было использовано в качестве топлива для костров, но стены уцелели и крыша тоже. Окно и дверной проём кое-как занавесили плащами. Плохая защита от непогоды, но всё не так дует, да и огня со стороны никто не увидит. Лошадей загнали внутрь. Замёрзшие животные не имели ничего против, несмотря на то, что совсем рядом, в импровизированном очаге, пламя облизывало камни жаркими языками.

Взятый с равнины запас топлива кончился где-то к середине ночи. До рассвета люди и животные жались друг к другу, сберегая жалкие крохи тепла. Время ползло, как пьяная улитка, временами девушку посещала уверенность, что тьма будет царить вечно, но ночь всё-таки сменилась чем-то похожим на утро. Когда слабый, неверный свет позволил разглядеть контуры плаща на окне, Иния решительно выглянула наружу — и обнаружила, что к ветру прибавился снег, крупными хлопьями носящийся в воздухе. В ущелье бушевала настоящая зимняя метель.

— Придётся остаться здесь! — крикнула девушка наследнику Тирисса.

Тот не стал задавать вопросов, просто подошёл и тоже глянул в щель между стеной и плащом.

Дорогу занесло, и с каждой минутой её заметало всё сильнее. Вьюга, похоже, началась совсем недавно, она и не думала стихать, наоборот, снег падал всё гуще, а ветер завывал, как стая голодных демонов. Стены ущелья скрылись за белёсой мглой. В такую погоду можно пройти в двух шагах от человека и не заметить его. И он тебя не увидит и не услышит. К тому же не стоит забывать о дикарях…

— Да, иного выбора у нас нет! — проорал, соглашаясь с очевидным, Литар.

— А ещё у нас нет топлива для костра! — всё так же на повышенных тонах, перекрикивая вой метели, заметила Иния.

— Будем танцевать Стихии, пока не согреемся! — предложил юноша, тщательно крепя плащ на прежнее место, закрывая щель.

Как выяснилось секундой позже, у одного из участников безумной экспедиции имелось на сей счёт своё мнение, идущее вразрез со здравомыслием людей. Издав дикий визг, Тайфун оборвал ремень недоуздка и, избавившись от испорченной сбруи, крупной рысью вылетел наружу, втоптав в снег плащ, загораживавший дверной проём. Без уздечки, под седлом с ослабленными подпругами… Иния выскочила следом, но конь уже пропал в снежных вихрях.

— У него больше шансов найти её, чем у нас всех, вместе взятых! — крикнул Литар. — Тайфун — умница!

Иния согласно кивнула и подняла плащ, на который уже успело намести целый сугроб.

Первым делом молодые люди перерыли развалины в поисках хоть чего-нибудь, годящегося в костёр. Не найдя ни единой щепки, перекусили сухарями и накормили лошадей. Закутанные в попоны, животные не испытывали особых неудобств. Люди же, даже намотав на себя всю запасную одежду, быстро продрогли до костей. Окончательно закоченев, Иния с Литаром устроили тренировку. Не прыгать же по каменному мешку просто так, без цели и смысла! Поначалу заледеневшие конечности плохо слушались владельцев, но к концу известных оруженосцам стоек, ударов и переходов оба были мокрыми, как мыши. Как очень быстро выяснилось, промокшая одежда не способствует сохранению тепла. Пришлось плясать по второму кругу. К ночи у обоих тряслись руки и ноги, любое движение давалось с огромным трудом — но они остались живы, а не замёрзли насмерть.

О том, насколько мизерны их шансы дождаться Виа или конца бури и вернуться в Алькартан, по молчаливому соглашению не упоминали. Главным было протянуть до ночи… а потом до утра… а потом, возможно, опять до ночи и до утра, и не один раз. В начале зимы в горах такие бури не редкость, и зачастую они длятся по несколько суток, заметая перевалы до полной непроходимости. В первые дни пути Литар, гордый и счастливый, при каждом удобном случае демонстрировал своё глубокое знание гор, вываливая на спутников кучу сведений, полезных и не очень. Прах его побери, сейчас Иния предпочла бы блаженное неведение и надежду! Прыгать и бегать, лишь изредка останавливаясь передохнуть, в течение нескольких суток — такое выше человеческих сил! Эти самые силы и так уже почти оставили девушку. Но ложиться или садиться нельзя — холодный камень мгновенно вытянет тепло жизни, и, заснув, запросто рискуешь не проснуться. Лошадям легче, спать стоя для них естественно.

Вид сгрудившихся в углу животных натолкнул Инию на мысль. С трудом закарабкавшись верхом на своего коня, она прижалась к тёплой спине, обхватив животное за шею. Зверь фыркнул и переступил с ноги на ногу, явно не имея ничего против. Литар последовал её примеру. Конечно, так теплее, но девушка прекрасно понимала — это отсрочка, а не выход. Ног она уже не чувствовала, ветер пробирался под одежду сквозь малейшие щели, свернуться клубком на лошадиной спине не представлялось возможным… Смерть от холода приобретала всё более чёткие очертания.

Проклятая буря и не думала стихать, вой ветра глушил все звуки — поэтому свидетельством спасения в ушах Инии стала фраза, произнесённая на неведомом графской дочери языке. Впрочем, несмотря на мелодичное звучание, интонации говорившего сомнений не вызывали. Виа выругалась ещё раз и сняла с Тайфуна чьё-то тело. Мертвец? Зачем он тут?

— Вот вы, два остолопа, как считаете: зачем я велела вам возвращаться? — Альвиарран перешла на понятный человеческий язык. — Именно потому, что наши припасы не предусматривали такой задержки. Головой думать иногда надо, это не подставка для шлема, как некоторые, без сомнения, полагают! Я, между прочим, рассчитывала, что вылазка займёт дня три-четыре! Вы сами понимаете, как вам повезло? Не говоря уже о коне. Если бы Тайфун меня не встретил и не привёл сюда, нашла бы я вас? Нашла… к середине зимы! Так что без погребения ваши тела бы не остались. Это в том случае, само собой, если бы дикари не нашли вас раньше. А главное — зачем?

Иния не вникала в смысл обвинительной речи. Она прекрасно понимала, что Виа права и оруженосцы сотворили большую глупость, граничащую с самоубийством, но волны тепла, невесть откуда взявшиеся в выстуженных развалинах, растворяли в себе всякие остатки сознания.

Когда Иния проснулась, на улице сияло солнце. Было довольно странно видеть каменные стены, окно без рамы и стёкол, под которым намело изрядный сугроб — и чувствовать тепло. Графская дочь с удивлением обнаружила, что лежит на полу, завернувшись в попону, а рядом, под второй попоной, сопит Литар. В углу сидел дикарь и настороженно смотрел на девушку своими глазами-щёлочками. Увидев его, Иния вспомнила, что Виа вернулась в ночи и привезла с собой этого варвара. Значит, он был без сознания. Интересно, кто его так — свои или Виа для удобства доставки?

Тайфун обнаружился у выхода. Вороной жеребец был полностью собран, как и остальные лошади. Это могло значить лишь одно — пора отправляться, ждут только сонь-оруженосцев. Надо спешить! Придя к такому выводу, Иния растолкала наследника Тирисса, и они принялись лихорадочно сворачивать попоны. Не успели молодые люди покончить с этим ответственным делом, как появилась Виа. Бросив недобрый взгляд на оруженосцев, она обратилась к северянину на его диком наречии. Жуткие звуки, как такое может служить чьим-то языком? Но вчера Виа, прежде чем начать их распекать, ругалась не так! Варварский язык резкий, отрывистый — а тот звучал, как птичья трель, мелодично и напевно, даром что нецензурно.

— Виа, а на каком языке ты вчера ругалась? — Иния не стала ломать себе голову и просто спросила.

Альвиарран не ответила, ограничившись одним взглядом, ещё более добрым, чем все предыдущие. Охота задавать вопросы сразу пропала. Варвар же коротко кивнул и поднялся на ноги, одним слитным движением, как дикий зверь.

Путники выехали, едва закончив сборы. Никаких глупостей вроде завтрака или хотя бы горячего чая — Виа не стала опускаться до подобных мелочей. Что явилось причиной отвратительного настроения рыцаря, никто не знал, но даже Иния не осмелилась комментировать поспешный отъезд, больше напоминающий бегство. Отличие заключалось разве что в отсутствии погони, но в этих горах дикарей не заметишь, пока они тебе на голову не свалятся!

Солнце светило изо всех сил, словно извиняясь за метель, снег сиял и искрился в его лучах, демонстрируя первозданную белизну и отсутствие чьих-либо следов. Лошади шли крупной рысью, проваливаясь в сугробы чуть ли не по брюхо и высоко задирая ноги. Один Тайфун двигался легко, словно получая удовольствие от пробежки, невзирая на то, что ему достался самый тяжёлый груз. Вьючные лошади бежали почти налегке, но Иния прекрасно видела, что скоро придётся делать привал, иначе глубокий снег доконает животных. Не лучше дело обстояло и с теми конями, на которых ехали оруженосцы. Единственным, кому было плевать на заметённую тропу, оказался подобранный Виа дикарь. Прицепив к сапогам какие-то невероятные штуки, он легко держался вровень со всадниками, передвигаясь странным скользящим шагом. Казалось, это легче, чем просто ходьба: как Иния ни приглядывалась, заметить хоть малейший след напряжения или усталости варвара ей не удалось. Девушка как раз решала, стоит ли на привале попросить примерить снегоходные приспособления, или ну его, этот новый опыт, когда дикарь резко затормозил. Одновременно с ним замер, словно превратившись в статую, Тайфун. Следуя примеру вожака, с явной охотой остановились и остальные кони. Иния не поняла, в чём причина задержки, даже когда Виа и дикарь обменялись лающими репликами. Следом девушка услышала знакомую певучую фразу, похожую на строку баллады, только произнесённую с интонациями, весьма характерными для грязной ругани. На сей раз Виа снизошла до объяснений:

— За нами погоня. Большой отряд, усиленный магической поддержкой. Видите, как передвигается наш новый друг? Все его соплеменники при помощи таких вот снегоступов способны бежать не медленнее скачущей лошади до следующего заката, без остановок и передышек. Всем всё ясно?

— Но по такому снегу мы загоним коней и не оторвёмся от погони! — воскликнула Иния, озвучив очевидное.

— Всем и всё. — спокойно подытожила Виа. — Езжайте впереди. Когда нас догонят, я их задержу на денёк и попробую прорваться в обход тропы, по горам.

— Лучше ты езжай впереди. Лошади с трудом идут по снегу, но постараются не отстать от Тайфуна. Поменяться местами всегда успеем. — возразила Иния.

Виа молча кивнула, и вороной жеребец пошёл крупной рысью. Несмотря на вполне реальную угрозу жизни, девушка залюбовалась картиной: заметённое снегом, залитое солнечным светом ущелье и чернильно-чёрный конь на фоне ослепительно белых сугробов. Графская дочь никогда раньше не видела, чтобы лошади двигались так, как Тайфун — чуть зависая в воздухе, прежде чем сделать следующий темп, красиво отставив хвост и изогнув шею. Виа в очередной раз пренебрегла плащом, и в тонкой блузе среди искрящегося снега смотрелась не человеком, а неким сказочным существом.

На привале все молчали. Выпили по кружке кипятка, больше не опасаясь привлечь враждебное внимание огнём, горевшим без всякого топлива на голых камнях, погрызли сухарей — и сидели, дожидаясь, пока лошади хоть чуть-чуть восстановят силы. Иния, и та сдерживала вертевшийся на языке сонм вопросов. Сейчас стала очевидной правота Альвиарран, отсылавшей их с Литаром на равнину. Вдвоём с этим дикарём Виа легко оторвалась бы от любой погони. Вот Тайфуна она зря пыталась отправить с ними. Он чем дальше, тем сильнее походил на рыцарского коня из баллады, который по любой грязи способен скакать день и ночь, не останавливаясь и таща на себе закованного в железо воина со всем его оружием.

Раньше Иния считала подобное поэтическим преувеличением. В балладах всегда так — и девы прекрасны невыразимо, и рыцари благородны, отважны и все, как на подбор, непревзойдённые воины, и кони соответствующие, и мечи волшебные… Короче, в жизни так не бывает! Это графская дочь усвоила твёрдо, проведя два года в разбойничьей шайке и вдосталь налюбовавшись и на благородных дам, казавшихся близкими родственницами болотных кикимор, и на отважных рыцарей, без споров отдававших фамильные драгоценности в обмен на жизнь, вместо того чтобы молча обнажить меч, не опускаясь до переговоров с безродным сбродом. Так было, пока в её жизни не появилась Альвиарран — леди, рыцарь и маг. С памятной встречи на берегу моря Рифов девушка не могла отделаться от ощущения, что попала в легенду. Внешность Виа, её оружие, воинское искусство и магические способности — всё это вполне подходило главному герою баллады и никак не вязалось с привычной реальностью. А теперь ещё и конь…

Глядя на высокое, мощное, но вместе с тем изящное животное с длинной гривой и хвостом и вороной шкурой, отливающей синевой в солнечном свете, Иния вспоминала заморенного жеребчика, некогда выбредшего к разбойничьему лагерю, и поражалась несоответствию. Если бы девушка не знала, что перед ней тот самый конь, ни за что бы не поверила.

Как и положено девице благородного рода, она прекрасно разбиралась в лошадях и могла по жеребёнку определить, что из него вырастет. Прибившийся к лихим людишкам зверь был ужасен. Очевидно, животное довольно долго блуждало по лесам: кости выпирали, грозя проткнуть грязную шкуру, покрытую длинной клочковатой шерстью невнятного цвета засохшей болотной жижи; свалявшаяся грива в колтунах и огрызок хвоста красоты не добавляли, но главным достоянием оставались пропорции.

Графская дочь повидала всяких лошадей — массивных рыцарских, изящных степняков, неказистых рабочих, внушительных упряжных, — но это! Короткий перестроенный корпус, длинная, зато начисто лишённая затылка шея, узкая грудь, непомерно длинные ноги и утончённая, аристократичного вида голова, непропорционально большая для хилого тела — понятно, почему на подобное чудо не позарился ни один серв!

Атаман позволил Инии возиться с уродцем, конь шайке ничего не стоил и никому не мешал. Наверно, только забота о несчастном животном не дала девушке сойти с ума. Затем, во время бегства из Оллидии, вожак раздобыл где-то сбрую и конь перекочевал в его личную собственность. К тому моменту жеребец отъелся и подрос, да и вообще начал напоминать породистого скакуна. Ну а после был берег, вечерняя трапеза — и явление Виа. За время безумного похода зверь окончательно превратился в мечту рыцаря. Как рванул в метель за хозяйкой! И как регулярно ссаживал её в песок поначалу… Нет, верно считают степняки: лошадей умом не понять, надо их душу чувствовать!

И снова блеск снега слепит глаза, и так слезящиеся от холода, ущелье изгибается, тропа ныряет то вправо, то влево, и за каждым поворотом чудится засада. Но время идёт, кони медленно, но верно одолевают перевал, и начинает казаться, что опасность осталась далеко позади. Тем не менее Виа и дикарь всё чаще обменивались короткими репликами, что наводило на неприятные размышления. Иния не представляла, что они будут делать, если их всё-таки догонят. Место, где путники напоролись на засаду, отряд уже миновал, до конца ущелья осталось не так далеко…

— В карьер! — внезапно крикнула Виа, пуская коня галопом.

Иния и Литар выполнили приказ, не раздумывая. Вьючные лошади без всякой команды помчались вслед за удаляющимся вожаком. Взметнувшийся снег хлестнул по лицу, девушка зажмурилась, на время предоставив жеребцу самому выбрать дорогу. Даже проморгавшись, она почти ничего не видела из-за слёз, выбиваемых ветром. Тёмным силуэтом впереди летел Тайфун, справа и чуть сзади мелькал Литар, а где дикарь и успевает ли он за несущимися во весь опор конями, девушка не могла сказать.

Скала, маячившая слева, кончилась внезапно, словно её обрезали ножом. Тропа резко пошла вниз, по продуваемому всеми ветрами склону. Отсюда снесло почти весь снег, и лошади перестали проваливаться по брюхо, что заметно оживило животных. Да, теперь на дороге начали попадаться камни, некоторые — чуть припорошенные снежком для маскировки, но спасение заключалось в скорости. Иния по-прежнему не видела и не слышала ничего, что стоило бы столь отчаянного бегства — но не сомневалась, что оно есть, и совсем близко. Как и предгорья Аридара, принадлежащие империи, осталось только спуститься с этого склона! Туда дикари вряд ли сунутся вот так, с налёта, особенно если их вожди замыслили вторжение, так что ещё немного — и они спасены!

Стоило Инии подумать о спасении, как вмешался закон мерзавчика, похоже, подсунув Тайфуну под копыта особо подлую каменюку. Огромный вороной конь на всём скаку кувыркнулся через голову, подминая под себя всадницу. Туча снега скрыла подробности падения, но Иния не раз видела подобное на турнирах и знала, чем оно заканчивается, даже когда лошадь бежит гораздо медленнее. И что теперь делать? Продолжать бегство и бросить Виа? Она вполне могла отделаться переломами, да и тело отставлять дикарям — против кодекса чести.

Крик Литара заставил графскую дочь осадить коня и обернуться. Преследователи молча высыпали из-за поворота тропы. Одетые в меха и кожу, сжимающие в руках обнажённое оружие, на знакомых снегоступах, они спокойно сокращали дистанцию. Погоня была окончена. Что-то пролаял дикарь — как-то ухитрился не отстать во время дикой скачки!

Варвары приближались неторопливо, в полном молчании. Последнее пугало больше всего. Ни приказов командиров, ни предложений сдаться, ни даже диких воплей, характерных для обитателей снежных пустынь — тишина. Всё уже решено, пришельцы, неведомо как выжившие в буране — покойники, и ничто не отменит вынесенный приговор.

От ужаса, близкого к панике, Иния знала одно лекарство. Справа и чуть сзади раздался характерный звук трения стали клинка о медное устье ножен. Литару это лекарство тоже известно, и он готов его принять. Их участь решена, смерть неизбежна, они знали, на что шли, сопровождая Виа в гиблое место — так пусть об их первом и последнем бое сложат легенды! Стыдно прибыть в чертоги богов без достойной воина свиты! Иния связала повод узлом и зацепила его за переднюю луку седла, освобождая руки. Колени сжали конские бока, и измученный жеребец, словно почуяв намерение всадницы, подобрался, готовясь к рывку.

— Стоять! — рявкнул сзади знакомый голос.

Иния, в который раз за сегодняшний день, обернулась — и не поверила своим глазам. Альвиарран, вся в снегу, но живая и, похоже, невредимая, шла навстречу дикой орде. Чуть дальше из сугроба выкарабкивался Тайфун, что и вовсе выходило за рамки вероятного. При таком падении лошадь просто обязана сломать себе шею! Но больше всего девушку поразило не это. И не то, что Виа шла, не проваливаясь в снег даже по щиколотку. Просто графская дочь никогда не видела свою наставницу в такой ярости. Нет, воительница молчала, и на лице её, как обычно, застыло выражение, больше приличествующее древней статуе, чем живому человеку, но девушке казалось, что воздух вокруг Виа потрескивает, как во время грозы. Она просто шла навстречу дикарям, не обнажая оружие, не выкрикивая заклинаний — но те остановились, словно в замешательстве. И Иния могла их понять!

Строй варваров, ещё недавно ровной стеной перегораживающий тропу, сломался. Кто-то, не выдержав, отступил, прячась за спины товарищей, кто-то, более смелый (или глупый), остался на месте. Раздался командный лай, через пару секунд какой-то начальник заверещал повелительным тоном — но ни один дикарь не двинулся с места. Все глаза были прикованы к женщине в кожаных штанах и шёлковой блузе, совершенно невозможной на этаком морозе. Рукояти мечей торчали над её плечами, но Виа к ним даже не потянулась. Просто шла, пока не достигла некоего, только ей понятного, рубежа. Тут Иния вновь получила возможность распрощаться с остатками здравого смысла, потому что гостья с далёких островов раскинула руки, словно крылья, и горы вздрогнули от оглушительного рёва, который просто не мог быть рождён человеческим горлом. Словно в ответ взвыл ветер, и первый порыв наполнил воздух снежной пылью. Взъерошив волосы оруженосцев и лошадиные гривы, он свернулся смерчем — и обрушился на дикарей. Недавняя метель рядом с этим ураганом казалась ласковым морским бризом. Взбесившаяся стихия перемешала щебень, валуны, человеческие тела — на строго ограниченном пространстве, против всяких законов природы. Изломанные, искорёженные останки падали на землю, заваливались камнями и заметались снегом. Исчез смерч столь же внезапно, как и появился. Последние снежинки в ставшем совершенно неподвижном воздухе неторопливо занимали свои места на белом покрывале. Виа уронила руки, однако с места не двинулась, словно хотела убедиться, что никто не попытается вылезти из-под завала. Но нет, ничто не нарушало первобытного безмолвия гор, и никаких следов не осталось от гнавшейся за путниками орды. Ровная, чуть всхолмленная, словно застывшие волны, снежная целина.

Лошадиное фырканье разорвало путы оцепенения, овладевшего людьми. Тайфун подошёл к Виа, отчаянно размахивая хвостом в попытках стряхнуть снег с крупа. С некоторым трудом, чего раньше за ней не водилось, Альвиарран забралась в седло. Неторопливым шагом жеребец направился вниз. Остальные лошади потащились за ним, не дожидаясь соответствующих действий всадников. То ли привыкли бежать за вороным конём, то ли поняли, что от хозяев ещё долго никаких команд не последует.

Тропа давно кончилась, потянулся унылый пологий склон. Полёгшая сухая трава, присыпанная снегом, показалась Тайфуну подходящей для более резвого, нежели шаг, аллюра, так что пришлось придержать животное. Имелись у меня веские основания предполагать, что с оного более резвого аллюра я позорно свалюсь под копыта.

Какие, оказывается, лошади гибкие! Как кошки! На всём скаку кувыркнулся через голову — и хоть бы что! И слава Огню, а то был момент, когда я попрощалась со зверем. Не знаю, какая подлюка это придумала, но исполнили задумку грамотно. Чётко и аккуратно ударили по ногам коня, вместо того чтобы заведомо неудачно атаковать всадника. Человек имел все шансы свернуть себе шею при таком приземлении, на что наверняка и рассчитывали. Но вот то, что я учудила после, не укладывалось ни в какие рамки. Призвать суть воздушной стихии мне ещё ни разу не удавалось, но, что главное, так, как я это сделала, оно вообще невозможно. Тогда я мало чего соображала, мне хотелось поубивать всех, кто гнал нас по перевалу, как последних зайцев, и чуть не угробил Тайфуна. Никогда не подозревала в себе подобной кровожадности! Я не подумала, что для спасения достаточно банальной завесы — пока их маги подбирали бы ключи, мы вполне могли миновать предгорья. Нет, на тот момент меня могла устроить только смерть врагов, и я сотворила невозможное.

У магии, как и у всякой другой науки, есть свои законы, по которым строится любое воздействие. Всевозможные схемы, каноны, последовательности… Да, настоящий маг редко чертит сложные геометрические фигуры и использует амулеты с талисманами. Как правило, все подобные пассы выполняются в воображении, но я не делала даже этого! Никаких схем, ни одной цепочки воздействий — просто я стала ветром, а он стал мной, моей яростью, и выплеснулся на дикарей. Огонь Всесущий, такого я не видела ни в одном трактате по магии, даже в самых древних, спрятанных в глубоких подвалах фолиантах. Невольно на ум пришли слова отца: «Твоя сила спит и будет спать, на Островах в ней нет нужды…».

На Островах нет, а здесь, выходит, есть? Ладно, уж себе-то я могу сказать правду. Никакой необходимости в таком фокусе не было. Нам с избытком хватило бы и того, что я могу, безо всякого «невозможного». Тот же воздушный щит — эффективно и вполне по силам. Ну так это я сейчас такая умная, спокойная и рассудительная! Раньше головой думать надо было! Вроде, когда с коня навернулась, ни об какой камень ей не прикладывалась! Но, стоило увидеть Тайфуна, бьющегося в снегу, и увериться, что ему конец, что я наблюдаю агонию… Тут все разумные мысли и разбежались в разные стороны. И слава Огню, что на призыв отозвался ветер! Я ведь не соображала, что творю, мне хотелось уничтожить варваров, не важно как, главное — всех до единого. И был момент, когда я ощутила то же внутреннее напряжение, как тогда, в пещере, где отец показал мне сущность арранэ. Мне нельзя терять контроль! Я — дракон! И вполне могла, не найди моя ярость иного выхода, превратиться в мифического зверя и истребить дикарей, так сказать, собственноручно. Понятно, что у дракона рук нет, но как ещё назвать сие действо? И всё это — на глазах людей. Неизвестно, как бы отреагировали мои спутники на перевоплощение. Ещё набросились бы на чудовище…

Огонь Всесущий, среди моего народа нет никого, кто был бы мне так же дорог, как эти двое, разве что отец. Но, несмотря на все его страхи, беспокоиться о нём не получалось — всей моей фантазии не хватало, чтобы представить себе опасность, угрожающую Владыке Огненных Островов. В общем, хорошо, что такого не случилось. Нет, прах меня побери, надо держать себя в руках, иначе может произойти непоправимое…

— Виа, не хочешь сделать привал? Вроде больше нет необходимости в ночных переходах… — несмело произнесла догнавшая меня Иния.

Вот он, явный минус самокопания — прозевала приближение всадника!

— Видишь что-то подходящее? — я ничего не имела против привала, просто не заметила, как стемнело.

— Как тебе нравятся вон те камни? — девушка вытянула руку в направлении груды валунов.

Она не могла отсюда видеть, что длинная плоская плита упала (или была положена) на несколько массивных, вросших в землю обломков, создавая замечательное убежище. Кивнув в знак согласия, я направила Тайфуна в указанную сторону.

Укрытие оказалось рукотворным, но давно заброшенным. Внутри было чисто, никакой хищник не польстился на это убежище, так что нам не пришлось выгребать кости и прочие продукты жизнедеятельности, чего я опасалась. Внутри места хватило даже лошадям. Расседлав животных и укрыв их попонами, мы занялись обустройством лагеря. Место казалось вполне подходящим, чтобы задержаться на день-два, дать отдых коням, чуть не загнанным на перевале. Иния и Литар отправились собирать хворост — вдали виднелись какие-то кусты и деревца, — а я собралась на охоту. Сухари надоели до не могу, да и не так много их осталось. Но просто взять и уйти мне не дали.

Дикарь, назвавшийся Ортигом, загородил выход из-под каменного навеса и, уставившись в пол, быстро залопотал на своём жутком наречии. Не язык, а издевательство какое-то! Надо будет научить его человеческому… а лучше нашему! Но, хоть мне и не нравилось это чередование лая с визгом, понимать его я понимала. Ортиг хотел сам идти на охоту и утверждал, что за такого великого мага, как я, всё должны делать верные рабы, в каковые он ничтоже сумнящеся записал и себя, и обоих оруженосцев. Теперь мне стало ясно, почему он с таким перекошенным лицом наблюдал, как мы возились с лошадьми. Интересно, за кого он меня принял? Хотя после расправы над его соплеменниками…

Если бы он иначе сформулировал своё предложение, я бы с радостью согласилась поменяться с ним местами и осталась под крышей. Голова болела безумно, и тело почти не слушалось — расплата за невозможное, сотворённое не так давно. Хотелось свернуться калачиком в дальнем тёмном углу, и чтоб никто не трогал. А надо куда-то идти, на кого-то охотиться… Да, я бы с удовольствием предоставила эту радость Ортигу, но идея с рабами мне не понравилась совершенно. Не знаю, какие порядки у них там, в кланах, но парня надо перевоспитывать. Повторив, что его задача — сторожить лошадей, я отодвинула дикаря с дороги и пошла в сторону, противоположную выбранной оруженосцами. Эти двое наверняка там уже всю живность распугали.

Долго гулять не хотелось, но сил не осталось даже на элементарный зов или поиск живого. Приходилось полагаться на удачу. Вдруг кто-то съедобный и невезучий ищет пропитание или спит где-то рядом? Темнота мне нисколько не мешала — любой арранэа видит ночью так же хорошо, как днём. Помню, как я удивилась, узнав, что люди во мраке слепнут! Впрочем, похоже, человеческие органы чувств вообще изрядно уступают нашим.

Я шла, нарочито громко шурша высохшей травой и разбрасывая снег, надеясь таким маневром спугнуть спящую живность. Четыре метательных ножа наготове, зажаты между пальцами — арбалет я, молодец, захватить забыла. И всё из-за этого лохматого варвара! Великий маг и верные рабы! Это же надо было такое ляпнуть! Как бы он при таком раскладе в боги меня не произвёл… Слушай тогда каждый день его молитвы! Представив себе эту картину, я с трудом подавила смех. Ничего, мне с ними по пути максимум до Тисса, дальше я отправлюсь одна — как-нибудь вытерплю. Хотя, конечно, лучше перевоспитать. Тоже мне, верный раб Великой и Ужасной… или как он там меня обозвал?

Метнувшиеся прочь тени оборвали мои попытки вспомнить сложную комбинацию восхвалений. Птицы взлетели бесшумно и не стали набирать высоту, но на этот раз опыт предков их не спас. Четыре ножа свистнули одновременно, и четыре тушки упали в снег. Подобрав добычу, я с чувством выполненного долга отправилась обратно. На мой взгляд, по такой птичке на едока — вполне пристойный ужин! Кроме того, впервые за всю дорогу начал донимать холод. Похоже, с этим вихрем я изрядно перестаралась…

Вынув ножи, я положила птиц рядом с Инией, колдовавшей над костром. Сырые, промёрзшие ветки гореть не желали, невзирая на труху и сухую траву, с трудом надёрганную из-под валунов. Ортиг, по обыкновению, сидел на корточках, забившись в дальний угол, и насмешливо наблюдал за бесплодными стараниями девушки. Наверняка его соплеменники, не знающие, что такое лето, придумали, как поступать в подобном случае. Иния же никогда раньше не забиралась так далеко на север, разбойники предпочитали более тёплые края, что при их образе жизни неудивительно. Варвар, несомненно, мог помочь, но ждал, пока его об этом попросят. Нет, перевоспитывать, и точка! Жаль, сил не осталось даже на такой пустяк, бойня на перевале вычерпала все мои резервы… хотя почему все?

С трудом сохранив спокойно-отстранённое выражение на лице — губы так и норовили расползтись в ехидной усмешке — я достала из тюка всё необходимое для чистки, полировки и заточки, и уселась поудобнее, пристроив под спину седло Тайфуна. Пока мы мотались по перевалу, у меня не было возможности как следует ухаживать за оружием, что следовало исправить.

Никто не заметил, что, пока я рылась в седельных сумках, в моих руках побывала крупная чёрная жемчужина из заветного замшевого мешочка. Тем более никто не видел, что обратно она вернулась, лишившись своего блеска и став похожей на дешёвую старую бисерину. На миг головная боль отступила и туман перед глазами рассеялся, но я использовала этот резерв с другой целью. Незначительное усилие — и костёр вспыхнул, занялись разом все сучья, сложенные Инией в аккуратный домик. Девушка с облегчением вздохнула, подбросила хворост в огонь и занялась ощипыванием птиц. Литар подхватил котелок и выскочил наружу, набрать снега и натопить воды. Можно было начинать предвкушать скорый ужин.

Я сидела, склонившись над полируемым лезвием, но краем глаза поймала странный взгляд, брошенный на меня Ортигом, когда вспыхнул огонь. Парень, несомненно, понял, что его зажгла я. Вот и пусть делает вывод: помогать надо, когда в этом есть необходимость, а не когда тебя об этом просят. По крайней мере, друзья поступают именно так.

Иния вновь подкинула дров, так что свет костра озарил всё убежище, отблески заиграли даже на дальней стене.

— Учти, костёр придётся жечь до утра. — заметила я, не отрываясь от клинка. — Сегодня завесы не будет. Так что рассчитывай запас.

— Может, после ужина мы с Литаром ещё принесём? Там густые кусты и сушняка полно. — предложила девушка, ловко свежуя тушки.

— Я вижу, какой это сушняк. Без магии не горит! И вообще, нечего бродить по ночам. До утра дотянем, а там, надеюсь, уже и завесу можно будет ставить. — остудила я энтузиазм графской дочери.

— С утра можно будет, а сейчас нельзя? Почему? — само собой разумеется, Иния не могла не задать этот вопрос.

— Потому. — коротко ответила я. Терпеть не могу говорить о своих слабостях.

Теоретики на Островах до хрипоты обсуждали, что же первично — Воля или Сила, — но факт оставался фактом: последняя необходима для любого воздействия, так же, как и первая. Раньше, до Безумия, многочисленные Источники щедро дарили свою Силу магам, давая возможность реализовать любые фантазии. Высшая магия, само собой, являлась уделом немногих избранных, — но она существовала. Потом, когда Источники иссякли, вычерпанные магами, в стремлении убивать перешедшими все границы, любое воздействие стало забирать часть жизненной силы чародея. Ерунду, вроде той же тепловой завесы, я даже не замечала, но что-то более серьёзное…

Когда мы учились, некоторые даже сознание теряли — самые талантливые, само собой. Мне такое не грозит, разве что кто-то прикончит Тайфуна у меня на глазах. Учителя утверждали, что некоторые воздействия, относимые к Высшей магии, можно осуществить и сейчас, ценой жизни мага. Понятно, утверждение умозрительное. За все века, прошедшие после Безумия, не нашлось никого, готового таким образом положить жизнь на алтарь науки. Ради чего? Это не наполнит Источники Силой. Разве что, взяв за пример создателя гекатомбы на склоне Тупой горы, умертвить множество магов…

Рукотворная пещерка довольно быстро прогрелась. Иния спала, сбросив плащ, Литар расстегнул верхние пуговицы рубахи, сидя рядом с костром и поддерживая маленький огонь. Спал ли дикарь — не знаю. Он так и продолжал сидеть на корточках у стены, за всё время, прошедшее с ужина, ни разу не сменив позу. Глаза его были закрыты, но проверить, притворяется он или нет, я не могла. Так же, как не могла согреться. Проклятый холод, казалось, шёл изнутри, и мне никак не удавалось от него избавиться. Конечно, кроме чёрной жемчужины, в мешочке найдутся и другие артефакты, но использовать невосполнимые резервы, чтобы перестать мёрзнуть?!

Плюнув на всё, что могут по этому поводу сказать или подумать окружающие, я достала из вьюка плащ, подбитый мехом, и попону Тайфуна. Нынешним вечером конь отчего-то отказался терпеть её на себе, чему я сейчас могла только порадоваться. Не вникая в причины лошадиного самодурства, я устроила из отвергнутой амуниции уютное (а главное, тёплое!) гнездо между седлом и вьюками, завернулась в плащ — и провалилась в сон, даже не успев согреться.

— … Ну и что — дикарь? Мы не можем явиться с ним ко двору императора! Точнее, явиться-то нам никто не мешает, но знаешь, куда нас там пошлют? Далеко и надолго! — Литар изъяснялся на повышенных тонах, и прозвучавшая фраза явно была не первой в подобном духе. Почему же именно она вырвала меня из тёплого небытия, именуемого сном?

— И пусть пошлют! Зато все, у кого ещё остались мозги и хоть что-то от чести, поймут, что грозит империи! — запальчиво ответила Иния.

— Ты хоть одним ухом меня слушала? Нас не пустят не то что во дворец — во Внутренний Город! Уже год как приказано живущим в центре иметь специальные пропуска! Вот если бы у нас нашёлся друг, принятый при дворе, и выписал приглашения на всю компанию — тогда да, твой план не был бы лишён смысла. А так мы только насмешим стражу. Наверное, наша история даже будет пользоваться успехом — за бутылкой в ближайшем трактире. Дальше она не пойдёт, уверяю тебя!

— Но что-то же надо делать… — упавшим голосом произнесла Ини.

— Да, что-то надо. — заметно тише подтвердил Литар.

Выбравшись из-под плаща, я тут же увидела оруженосцев. Они стояли напротив выхода из пещерки, сжимая в руках мечи — явно прервали тренировку ради словесного поединка. Интересно, как получилось, что звон клинков меня не разбудил? И… Огонь Всесущий, уже вечер?

Раскалённый шар негреющего солнца завис над самым горизонтом, придавая снегу нежно-розовый оттенок. Оставалось надеяться, что я пропустила только один рассвет. Хотя в любом случае мне только что удалось поставить личный рекорд по продолжительности и беспробудности сна. Но во всём можно найти свои плюсы — головная боль вместе с липким холодом исчезли, как не бывало, от отвратительной слабости тоже остались одни воспоминания. Надеюсь, вернулась и потенциальная возможность повторить давешний подвиг. Почему-то казалось, что в надвигающейся войне оно лишним не станет.

— Наверное, вы, дети, называете ваше времяпровождение тренировкой? — как можно язвительней осведомилась я.

Подпрыгивать оруженосцы не стали, но вздрогнули оба, одновременно поднимая клинки и оборачиваясь на звук. С одной стороны, делают успехи, а с другой… Ну какой враг, скажите на милость, мог выбраться из нашего укрытия, да ещё задать такой вопрос? Рефлексы — оно хорошо, конечно, но думать тоже иногда не лишне! Интересно, смогу я это им объяснить?

— Ну, и что встали? Начали атаку — и замерли! Думаете, враг испугается одного вида ваших мечей и убежит с криками?

Они совершенно верно истолковали мои слова и бросились вперёд, размахивая клинками. Слава Огню, времена, когда оруженосцы с пеной у рта пытались объяснить мне, неразумной, что нападение двоих вооружённых воинов на одного безоружного противоречит рыцарскому кодексу, давно миновали. Сейчас ребята совершенно искренне стремились достать меня мечами, не делая никаких скидок на безоружность и прочее, и не останавливая удары, если казалось, что они найдут цель. Дети до сих пор заводились, работая в паре, но меня атаковали довольно слаженно, не мешая друг другу. Со временем из них может получиться довольно опасный дуэт — по меркам людей, разумеется.

Сначала я просто уворачивалась, заставив ребят изрядно побегать, а потом мы перешли к «ручкам». Название этой игре дала Иния, а суть её состояла в том, что я отбивала клинки руками, не двигаясь с места, в то время как задачей оруженосцев было отрубить мне конечность или вынудить сделать хоть шаг. Пока им ни разу не удалось ни первое, ни второе, но развлечение отчего-то не приедалось.

В какой-то момент я заметила Ортига. Варвар выбрался из своего угла и, стоя в тени, отбрасываемой валуном, наблюдал за нашей вознёй. На скуластом лице с узкими прорезями глаз, как обычно, царило отсутствующее выражение. Не знаю, кто дёрнул меня за язык, но я крикнула:

— Присоединяйся! Может, хоть с твоей помощью они до меня доберутся!

На мгновение на его лице мелькнула тень неуверенности — чтобы отражать атаки Инии с Литаром, мне не приходилось следить взглядом за их клинками, — но исчезла, когда варвар, бесшумно и мягко, как большая кошка, выпрыгнул из укрытия, обнажая меч. Широкое, мощное лезвие с полуторасторонней заточкой не поражало изяществом отделки и вообще нуждалось в полировке, что никоим образом не отражалось на его смертоносности. Владел же им дикарь на удивление неплохо. Полагаю, среди воинов, сидевших в памятной засаде, не нашлось бы никого, способного продержаться против Ортига дольше пары минут. Оруженосцы не сразу приноровились атаковать втроём, северянин же продемонстрировал изрядный опыт командных потасовок. Теперь я уже не могла позволить себе роскошь разглядывать окрестности. Варвар держал вполне приличную скорость; стоит зазеваться — и рефлексы возьмут верх над разумом, заставив переместиться, уклоняясь от удара. По условиям игры, сие означало моё поражение, чего ну очень не хотелось.

Последнее изрядно удивляло. Понятно, как можно бояться проиграть Аэтиару или не суметь выполнить магическое воздействие на глазах у отца, но сейчас… Внезапно до меня дошло, что я реагирую на атаки Ортига, как если бы сражалась с кем-то из наших. Дикарь всё наращивал скорость, его выносливость после знакомства с людьми поражала, но главным было иное. Варвар прикрыл глаза, и так напоминающие щёлочки; казалось, ему нет надобности отслеживать каждое моё движение, он и так знает, где окажутся руки противника в следующий момент. Огонь Всесущий, если хоть половина воинов в армии севера способна на такие фокусы, остановить их сможет только ударная сила Островов!

Иния и Литар потерялись на фоне Ортига, от их ударов я отмахивалась машинально, сосредоточив всё внимание на северянине. Он уже несколько раз пытался перехватить инициативу, но для такого подвига доступного ему темпа не хватало. Парень из последних сил пытался ускорить движение клинка, и до меня наконец дошло, что он считает, будто видит мой предел скорости! Серьёзная ошибка, которую можно и должно использовать! Чуть замедлив движения и пару раз буквально в последний момент убрав руку из-под лезвия, я дала понять, что силы мои на исходе. Нехитрая ловушка, старая, как мир — но Ортиг ухнул в неё всеми четырьмя конечностями. Резкое ускорение, финт, удар — и широкий меч летит в одну сторону, а дикарь — в другую, явно не успев увидеть, ни как я выбила оружие у него из рук, ни как провела бросок. Ученики, замерев, проводили взглядами полёт гордой птицы, — и синхронно воззрились на меня. Выражение их лиц было абсолютно одинаковым. Можно сказать, одно выражение на двоих. Они тоже не успели ничего увидеть.

Ортиг отчего-то не спешил подниматься. Сидел в сухой, полёгшей под тяжестью снега траве, а во взгляде варвара читалось нечто новое. Казалось, он увидел меня впервые в жизни. Не совсем ясно, с чего такая реакция на полёт; оставалось надеяться, что в траве не прятался камень, на который гордая птица приземлилась головой. Только ушибленного сим хрупким местом в нашем безумном отряде и не хватает для полного счастья!

Подняв варварский меч и отметив исключительный баланс и лёгкость, с которой клинок скользил в воздухе, я протянула его северянину.

— Вставай и бери оружие, воин. — моё спасение заключалось в предельной лаконичности. И как эти варвары всю жизнь изъясняются подобным образом? Воистину, привычка — великая сила!

Вместо того, чтобы просто подойти, северянин как-то по-крабьи, опираясь на все конечности, переместился поближе ко мне и замер, глядя снизу вверх и даже не попытавшись потянуться за мечом. Мне не хотелось насиловать глотку и язык, посему я просто повела клинком в сторону Ортига, надеюсь, достаточно выразительно. В ответ дикарь принял престранную позу — опираясь на ладони и подтянув колени к животу, прижался грудью к земле, уткнулся лицом в снег, — и заговорил, негромко и так быстро, что я не сразу уловила смысл. Пока магия распутывала сию абракадабру, мне пришло в голову несколько возможных вариантов объяснения наблюдаемому спектаклю одного актёра. Возможно, на севере побеждённый должен вести себя именно так, или…

Реальность оказалась куда менее романтична — парень просто-напросто просился в ученики, за что готов был расплачиваться чем угодно, включая пожизненное рабство. Огонь Всесущий! Последнее, в чём я нуждалась в пути, это третий ученик! Как и первые два, если разобраться… Нет, я не жалела, что взяла ребят в попутчики, хотя, будь я одна, экскурсия на Тупую гору прошла бы без осложнений. С другой стороны, если бы не Литар, мне бы и в голову не пришло лезть в лагерь варваров….

Ортиг замолчал, но не сделал никаких попыток встать или хотя бы сменить позицию. Что-то подсказывало, что он так и будет стоять в этой дурацкой позе, пока я не соглашусь, — или пока не умрёт от переохлаждения.

— Ты уверен, что не пожалеешь? — спрашивая, я прекрасно знала ответ.

— Никогда.

— Учти, тебе придётся выучить человеческий язык. Иначе я повешусь на собственном, пытаясь хоть что-то объяснить!

Не знаю, оценил ли Ортиг игру слов, его голос был по-прежнему бесстрастен, произнося:

— Я повинуюсь учителю во всём.

Звучало, как какая-то ритуальная фраза, прах её побери!

— Тогда считай, что ты принят. — я разжала пальцы, позволяя мечу Ортига упасть. Оружие воткнулось в мёрзлую землю перед самым носом (точнее, макушкой, если учитывать позу) своего хозяина. — Ты сам не понимаешь, на что напросился…

Внезапно вспомнилось, что именно эти слова, только про себя, а не вслух, я произнесла, смиряясь с присутствием в отряде наследника Тирисса. Всё повторяется, не так ли?

— Опять стоим? — самое время вспомнить, что у меня есть ещё два ученика, и последнее время их не слишком загружали тренировками. Раз уж мы проводим в пещере вторую ночь, пусть работают! Длительный отдых полезен только лошадям.

— Разминка окончена. Взяли в каждую руку по камню, позиция «аэртаннэ»… то есть «парящий орёл»… развернуть кисти, развернуть! Кто первый уронит камень, тот не прав. Но стремление его удержать на правильности стойки сказываться не должно!

Нырнув в пещерку и вернувшись на «тренировочную площадку» с «бастардом» в руках, я с чувством выполненного долга обозрела чудную композицию. Иния слегка заваливалась вперёд, о чём полутораручник сообщил ей, пощекотав графскую дочь под подбородком, но в целом держалась неплохо. Литар, как обычно, слишком напряжён, но ни руки, ни колени не дрожат. Пока… Ортиг же опять удивил: выбрал булыжники покрупнее и постарался скопировать позы оруженосцев. И, что самое поразительное, ему это почти удалось! «Орёл», конечно, не самая сложная стойка, — но и не самая примитивная! Особенно учитывая прошлое нашего лохматого друга. Вряд ли его с детства учили подобным образом! Хотя, конечно, кто их, северных варваров, знает…

Пара прикосновений лезвия исправила основные ошибки, после чего парень зажмурился, словно прислушиваясь к некоему внутреннему голосу, — и неуловимо изменил положение рук и корпуса, прогиб спины, наклон головы… Каждая часть тела сдвинулась, самое большее, на толщину волоса, но общее впечатление разительно переменилось. Лохматый дикарь сам, без объяснений, демонстраций и медитаций, с первой попытки смог ухватить суть образа, почувствовать себя орлом, парящим в прозрачной голубизне и с высоты взирающим на копошение жалких существ, прикованных к земле! Похоже, с этим учеником скучно не будет…

Кто бы спорил, отдых, конечно, штука приятная, — но всему приятному рано или поздно приходит конец. Как и неприятному, впрочем, что не может не радовать. Лошади вполне оправились после дикой скачки по камням и сугробам; что удивительно, обошлось без различных наминов, растяжений и проблем с суставами, коими в изобилии пугала Иния. Кони пребывали в отличной форме, бодрые и отдохнувшие — и перед нами во всей красе встал банальнейший из вопросов: «Что делать?». Нет, лично для меня всё было предельно ясно: как можно быстрее отправляться на Острова, по возможности избегая «дорожных приключений». Но вот мои, с позволения сказать, ученики…

Иния во всю глотку доказывала необходимость оповещения военачальников Алькартана о готовящемся вторжении; Литар в принципе с ней соглашался, но не менее громогласно (и весьма аргументировано, с моей точки зрения), объяснял, что ничего путного из этой затеи не может выйти по определению. Один Ортиг не принимал участия в словесных баталиях: став изгоем среди своих, в империи он оставался чужаком, так что политика его не волновала никоим образом, в отличие от воинских искусств.

Из бесплодных споров Инии с Литаром я довольно быстро составила картину, обрисовывающую положение дел в армии Алькартана. Чаще других юный лорд упоминал имя Инберта Лише, грамотного полководца, и, что самое главное, честного вояки, не ищущего личной выгоды путём тщательного вылизывания императорской задницы. Если и имело смысл искать встречи с кем-то из военачальников, то только с ним. Остальные, похоже, даже слушать нас не станут, потому что орда варваров не может угрожать цивилизованной империи. Не может, и всё тут.

Оставалась одна загвоздка: как организовать такую встречу? Обретался вышеупомянутый Лише в столице, куда без пропуска не попадёшь, а потом наверняка придётся убеждать кучу народа в том, что принесённые нами сведения действительно достойны личного внимания полководца… Сомневаюсь, что его можно встретить на улице, прогуливающегося в одиночестве.

Конечно, для меня никаких сложностей не составляло проникнуть в столицу, в особняк Лише… да хоть в императорский дворец! Вот только пользы подобный ход принесёт меньше, чем вреда. Я — представитель державы, о которой имперские политики ничего не знают. Моё появление в Илливиане, что называется, из разреженного воздуха, вызовет массу домыслов и подозрений. Император и присные вполне могут понять это как демонстрацию силы — мол, не расслабляйтесь, наши эмиссары в любой момент могут вас всех…! После чего Острова и я, как ихний представитель, станут врагом номер один, куда там дикарям! Они-то не могут взять да и придти в столицу! Хотя, возможно, вождю северных варваров просто неизвестно, что во вражеские города принято засылать лазутчиков.

В общем, лезть в осиное гнездо не хотелось, но просто уехать, предоставив ученикам самостоятельно решать проблему, я не могла, прекрасно понимая, чем оно закончится для юных патриотов. И тут, в разгар споров, Литар очень кстати вспомнил, что родовые владения Лише находятся в относительной близости от нашей стоянки. Сейчас, в начале зимы, военачальнику нет никакой необходимости торчать в столице. Можно понадеяться на удачу и нелюбовь маршала к дворцовым увеселениям, и отправиться в Риттаран — городок, выросший вокруг замка барона Риттара. В любом случае там можно будет запастись овсом на дорогу до Тисса.

Последнее служило слабым утешением. Ну не люблю я полагаться на удачу и действовать на «авось»! К тому же, если Лише в родовом гнезде не окажется, придётся придумывать что-то ещё, а это новая потеря времени. Увы, более приемлемого варианта нам найти не удалось.

Перед отправлением пришлось преодолеть ещё одну загвоздку, самую, на мой взгляд, неожиданную. Распределив всю поклажу на двух лошадей (благо, её осталось немного), освободили третью для Ортига. Следовало спешить, посему варвару предстояло осваивать верховую езду, совсем как мне — в рекордные сроки и по ходу дела, то бишь по дороге.

Вот только сказать это оказалось намного легче, чем сделать!

Дикарь упёрся, как баран, влекомый на заклание. Слушая его вопли, можно было решить, что парня ждёт как минимум медленное расчленение. Основные возражения северянина сводились к тому, что он вполне способен бежать на своих ногах, и что мужчина, путешествующий на животном, лишается права называться воином. Хотелось согласиться с его утверждениями и позволить один день догонять лошадей на своих двоих — но после такого развлечения он и в седле сидеть не сможет, так что желание поставить хвастуна на место пришлось принести в жертву скорости. В конце концов я прибегла к безотказному аргументу: напомнила парню, что, записываясь в ученики, он обязался слушаться меня во всём. Сие напоминание возымело желаемое действие, и Ортига усадили-таки на коня.

Вьючная лошадь отличалась спокойным, уравновешенным нравом, посему я надеялась, что северянин быстро освоится. Силы, выносливости и умения владеть своим телом варвару не занимать, а конь вроде как не имел ничего против всадника и послушно следовал за остальными, не нуждаясь в управлении. Ортигу оставалось только держаться в седле, с чем парень вполне сносно справился. Такой вот странной кавалькадой мы отправились в Риттаран, надеясь на встречу с бароном Риттара, маршалом Инбертом Лише.

Роскошная кавалькада растянулась чуть ли не половину поля. Великолепные кони, сияющая драгоценными камнями амуниция, разодетые в пух и прах всадники… Придворные, одним словом. Если с сих благородных господ поснимать всю эту мишуру, да выковырять камешки из лошадиной сбруи, можно одеть, накормить и вооружить вполне приличную армию! Или изрядно пополнить казну, после чего снизить подати хотя бы для северных провинций…

В лесу, серой полоской видневшемся за полем, загнусавили дудки загонщиков. Несколько лошадей откликнулись нервным ржанием. Разводимые во фруктовых графствах кони испокон веку ценились за стать, скорость и выносливость, они стоили запрашиваемых барышниками баснословных сумм, но даже самую лучшую лошадь сперва нужно выездить, а уж потом вылезать на ней куда бы то ни было… Дудкам ответил истошный лай собачьей своры, и кавалькада крупной рысью устремилась к лесу.

Принц охоту не одобрял. Что за удовольствие — чуть ли не целой армией, с вышколенной сворой травить несчастного оленя? Да хоть бы и кабана…

Многочисленные загонщики старались вовсю; вспугнутая дичь окружалась собаками, так что отважным охотникам оставалось лишь прицелиться и спустить стрелу. Что характерно, попадали не все. Наблюдать за позорищем становилось все тяжелее, но этикет лишал юношу выбора: наследник трона обязан присутствовать на императорской охоте. Закон оставил лишь одну уступку гордости — стрелять Кодара никто не заставлял. Раньше такое поведение не преминули бы обозвать трусостью и обвинили бы принца в неумении держать лук, но Его Высочество уже многим доступно объяснил, почему дуэли, в отличие от охоты, не вызывают у него отвращения. А жаль… Встречаться в поединке с достойным противником нынешнее дворянство отчего-то не любит, им подавай беззащитное зверьё!

Юноша уже готов был сам затеять ссору, лишь бы не сидеть на коне безмолвным истуканом, когда красавец-олень вскинулся в великолепном прыжке, перелетел через кольцо окруживших его псов, и с треском исчез в зарослях. Спустя мгновение гнедой жеребец принца уже нёсся следом. Нет, отнюдь не азарт погони стал причиной этого рывка — просто представился повод покинуть общество блестящих дворян.

Звуки дудок и собачий лай растаяли, затерялись меж деревьев; сырой осенний лес принял в себя юношу в простой кожаной одежде, верхом на великолепном коне. Девор нёсся стрелой, легко перепрыгивая поваленные стволы и редкие ручейки, олень давно скрылся в чаще… На краю оврага, по дну которого тёк то ли широкий ручей, то ли узкая речка, принц перевёл коня на шаг. Навалившаяся тишина казалась оглушительной.

Бросив повод и предоставив коню самому выбирать дорогу, юноша наслаждался неяркой красотой предзимней чащи. Не так часто на его долю выпадали подобные прогулки! Раньше они с Вильямом регулярно выезжали в леса, иногда по несколько дней не возвращаясь во дворец, ночуя на земле около костра и охотясь ради пропитания. Но дядя изменился, резко и внезапно, и за принцем установили негласный, но от того не менее ощутимый надзор. Нет, ему никто не запрещал конных прогулок, но какое, скажите на милость, удовольствие — греться у огня, зная, что в окрестных кустах трясётся от холода и сырости десяток доглядчиков?! И людей жалко, и отдыха никакого. Сиди и думай, что можно говорить, что нельзя, как подобает себя вести члену императорской фамилии, как нет…. А теперь ещё охоты….

Повелитель Алькартана велит называть себя дядей, но на самом деле он брат деда нынешнего наследника. Уже лет десять как не устраивалось императорских охот — с тех пор как правитель перестал садиться на коня и брать в руки лук. И вдруг, ни с того, ни с сего…. Мелькала подленькая мысль: охота затеяна нарочно, чтобы заставить племянничка Его Величества сорваться и натворить глупостей. Но тогда получается, что дядя разрешил (если не приказал) избавиться от ставшего лишним родственника. В такое принц поверить не мог. Да, император изменился, и не в лучшую сторону. Да, полководцы кто — в опале, кто — в могиле. Да, от регулярной армии остались одни огрызки. Да, попробуй сейчас собрать ополчение — неизвестно, откликнется ли хоть один из владетельных лордов. Да, всё это сделано тем самым правителем, чьи наставления принц помнил с детства, и первое из них: слабое государство — вечный искус для сильного! Да, теперь (понятно, из-за чего!) у них с дядей не лучшие отношения. Но, как бы они не ругались, не может быть, чтобы….

Девор, умница, прекрасно знал, что выдать своё местонахождение ржанием — преступление, посему, почуяв путника, остановился и всхрапнул. Рука юноши тут же оказалась на рукояти меча, глаза зорко обшарили ближайшие кусты.

— Насилу тебя догнал! Ну и здоров же ты по чащобам скакать! — при звуках знакомого голоса принц оставил оружие в покое.

По следам Девора ехали двое: дуаньер наследника Вильям и командующий… бывший командующий Лише. Увидев последнего, юноша изрядно удивился — ведь, отдав маршальский жезл, полководец удалился в родовые владения и, уезжая, мечтал об одном — никогда больше не появляться при дворе.

— Инберт, как я рад тебя видеть! Но почему… и откуда..?

— У меня много новостей, Кодар, и я всё расскажу. За этим я, собственно, и приехал. Но, если в двух словах: мой принц, это война.

— Война? — удивление юноши не знало границ. — С кем?!

— Изложу по порядку. Как вам известно, в конце лета я покинул Илливиан, направившись в родовое имение. Мой управляющий не так уж плох, и всё же дел накопилось по самое горло. До снега мы через день ночевали у костра, мотаясь по деревням и заставам, и успели переделать всё самое неотложное. И вот, когда я предвкушал тихую, сонную зиму, в ворота моего замка постучалась престранная компания. Наследник герцога Тирисского, дочь графа иль Ноэр — в оруженосцах у рыцаря, и с ними дикарь из-за гор. Уже замечательно, так ещё и рыцарь — женщина!

— Так не бывает! — со смешком воскликнул принц. — Как женщина может носить доспехи и держать в руках меч?

— Если бы только носить и держать! Такого искусства в обращении с оружием я никогда прежде не видел, даже в мечтах! Так вот, компания эта завернула ко мне, возвращаясь с Тихого перевала. Они побывали на той стороне Аридара, где и прихватили дикаря. Я всё ломал голову: почему варвары почти прекратили набеги? Не думаю, что они способны отказаться от драки только потому, что противник сильнее или многочисленнее! Так оно и вышло. Кланы объединились и готовят вторжение в Алькартан.

— Это тебе леди-рыцарь рассказала? — принц скептически приподнял бровь.

— И это, и многое другое. Очень толково обрисовала их армию, сильные и слабые стороны, магов, вождя…. Само собой, в таком вопросе я не мог просто поверить на слово, хотя её рассказ объясняет все странности последних лет, — но разведчикам не удалось проникнуть за Аридар. Дикари так и кишат, причём отрядами, в которые входят воины разных кланов. И обязательно маг, хотя бы один. Несколько моих людей погибли.

— И что делать?

— Уезжая, я разослал Зов по северным владениям. Какие поближе, сейчас, наверное, уже выдвигаются к перевалу. Осталось добиться, чтобы император подтвердил сбор ополчения и вывел регулярную армию к Аридару. У нас один шанс остановить северную орду — не позволить им перейти горы. По приблизительным оценкам, их численность достигает пятисот тысяч воинов. Если варвары прорвутся в Алькартан, они опустошат империю, как саранча.

— Ты сам понимаешь, что говоришь? Инберт, ты отдал маршальский жезл, сложил с себя полномочия командующего! И разослал Зов, после чего хочешь говорить с императором. Да тебя просто обвинят в измене и казнят, не станут они слушать про варваров! Я тебе верю, но от дяди ты такого подарка не дождёшься. Они посмеются над твоим рассказом. Женщина-рыцарь, неисчислимые полчища дикарей…. Нет, тебя назовут лжецом, и…. Вот что. Я никому ничего не скажу. Возвращайся в свои владения, собирай ополчение — от армии всё равно почти ничего не осталось, — и плюнь на Илливиан. Там они тебе ничего не сделают, у императора сил не хватит, чтобы вам помешать. А потом — победителей не судят! — возбуждённый голос юноши давно затих, а Лише молчал. То ли обдумывал неожиданное предложение, то ли формулировал вежливый ответ….

— Вот и она говорила то же самое. — наконец произнёс он. — Почти слово в слово. Но северные дружины хоть и сильны, но малочисленны. Боюсь, чтобы противостоять этой угрозе, надо поднимать весь Алькартан.

— Она — это пресловутый рыцарь? — в голосе принца слышались презрительные нотки. — Надо же, баба, которая разбирается в стратегии!

— Мой принц, леди Оро Ваи принадлежит к древнему роду, правящему далёким островным государством, и я был бы счастлив иметь хотя бы половину её знаний и умений во всём, что касается войны. — почтительно, но твёрдо произнёс бывший маршал. — Надеюсь, вам представится возможность скрестить с ней клинки — поверьте, это выдающийся противник.

— Быть может. — отмахнулся принц. — И всё же, друг, прошу тебя, прими моё предложение. Знаю, для тебя честь дороже жизни, но ты присягал империи, не императору. Сейчас ты можешь спасти первую, только забыв про второго. И ещё: если дядя решит казнить тебя, я выступлю против. В открытую, при всех.

— Мой принц, это не поможет мне и окончательно рассорит вас с Его Величеством.

— Ты отстал от жизни, друг. Если мои подозрения верны, он воспользуется поводом, чтобы убрать меня. Обвинение в государственной измене, а то и в подготовке переворота — с твоей помощью, разумеется! Вполне логично, не находишь?

— Тогда вам лучше вообще не появляться на Совете Рыцарей.

— И не надейся. Я сказал, и я сделаю. Или ты вернёшься на границу, или мы погибнем вместе.

— Благородно, но глупо. — до того ехавший молча Вильям не выдержал и вмешался в разговор. — Что и кому ты этим докажешь? Только позволишь змеям у трона вздохнуть спокойно.

— Не отговаривайте меня. И, Вильям, ты не прав. После такого обвинения нас не смогут тихо удавить где-нибудь в подземелье; да и не захотят. Нет, нашу смерть увидит весь Илливиан, и мы должны показать людям, воинам, горожанам и сервам, как умирают те, кто не забыл о долге и чести! Из поражения может родиться победа, не ты ли, Инберт, говорил так?

Лише мог продолжить спор. Мог сказать, что знать поддержит императора и не возмутится убийством наследника; что горожане и сервы не станут задумываться о настоящих причинах казни, им хватит того, что прокричат герольды, толпа поверит всему и насладится кровавым представлением, получив тем большее удовольствие, чем более знатный человек расстанется с жизнью…. И смысл? Принца не переубедить, Инберт слишком хорошо его знал, чтобы надеяться на иное; принять великодушное предложение не позволяла честь.

Бывший маршал не боялся смерти. Он знал, на что шёл, когда, дождавшись отъезда леди Оро Ваи, отправился в Илливиан. Инберт помнил завершение спора с воительницей, спора, очень похожего на нынешний. С едва заметной усмешкой, небрежно, словно в шутку, она сказала: «Я не могу силой заставить тебя остаться, и не могу переубедить. Просто учти — я не позволю ни императору, ни кому-либо ещё убить тебя, иначе кто будет командовать армией? Так что в случае чего палачам придётся встретиться со мной.». Эта угроза пугала Лише, так как сводила на нет все его усилия.

План экс-маршала, простой и надёжный, состоял в том, чтобы убедить императора и двор: убив его, они пресекают мятеж в зародыше. Зимой никто не поедет на север, ловить домочадцев опального лорда, да и желающие завладеть Риттаром нескоро найдутся. Альвиарран вполне способна командовать армией, за ней пойдут и рыцари, и простые солдаты, и если кто-то и может остановить варваров, то только она. А он, Инберт Лише, отвлечёт внимание двора от войны, о которой императору знать не следует. И чего стоит жизнь в сравнении с честью?

Песок негромко похрустывал под копытами, волны лизали берег с тихим шелестом, где-то в вышине орали птицы… Идиллия, да и только! Даже не верилось, что не так уж далеко отсюда суровые скалы увенчаны снежными шапками, узкое ущелье заметено до полной непроходимости, да и предгорья укрыты белым покрывалом. Словно не я каждый вечер ставила вокруг лагеря завесу, удерживающую тепло, и кутала коня в двухслойную шерстяную попону. Да, того самого коня, который наотрез отказался оставаться в замке Лише, до недавнего времени — маршала Алькартана. Челядь владетельного лорда до сих пор небось вечерами вспоминает беспредел, устроенный вороным жеребцом. И как эта тварь поняла, что я ухожу? Ему никто не сообщал! Я сама не знала, когда смогу покинуть гостеприимный замок. И тем не менее — дверь денника вышиб, дверь конюшни вышиб, стену, отделявшую замковый двор от хозяйственных построек, перепрыгнул… Одно слово, Тайфун! Грамотно я ему имечко подобрала.

Теперь бы ещё решить, что дальше делать. Приметный риф с обглоданной верхушкой — вон он виднеется. Рядом, скрытый завесой невидимости, пришвартован «Ваарнир». Конная прогулка окончена. И что, интересно, я собираюсь предпринять, если упрямая тварюга поплывёт следом за кораблём?

Спрыгнув на землю, я сняла с коня всю амуницию. Оно придумано людьми для своего удобства, не лошадиного. Вольному зверю седло с уздечкой ни к чему, всё верно. Но вот кто мне скажет, зачем я выгребла сухой песок из-под корней погибающего дерева, выросшего слишком близко к солёной воде, и тщательно спрятала всё это добро в получившемся тайнике? Да, я надеялась на возвращение, не собираясь задерживаться на Островах дольше необходимого, — но ждать, что конь станет торчать на побережье пару недель, а то и дольше, это что-то большее, чем просто глупость. В моём поступке при всём желании не находилось и следа логики — и тем не менее я тщательно замаскировала тайник, магией защитив от сырости кожу и металл.

— Давай, парень, иди отсюда. — оттолкнув лошадиную морду, я направилась к воде.

Конь не сдвинулся с места, и всё то время, которое понадобилось, чтобы раздеться, упаковать сапоги с оружием в водонепроницаемый мешок и доплыть до корабля, клянусь Огнём, я чувствовала на себе его взгляд.

Взобравшись на борт, я с лихорадочной поспешностью выполнила все магические манипуляции и развернула судно, взяв курс на Острова. Казалось, чем быстрее берег скроется из виду, тем лучше. Главное — не поддаваться искушению и не оглядываться. Я ведь знала, что он так и стоит, стоит и смотрит, как мой корабль с невозможной для обычного парусника скоростью исчезает за горизонтом.

Это плавание ничем не напоминало предыдущее. Тогда я спешила навстречу приключениям, на поиски таинственной тупой горы, в неведомые земли, населённые людьми! Об Островах и мысли не возникало, словно детство, проведённое в сём райском уголке, родные, учителя, знакомые — все это перестало существовать, едва «Ваарнир» преодолел Барьер. Сейчас же я возвращалась, мысленно оставаясь в старом пограничном замке, где нашли приют Иния и Литар. А ещё Тайфун… Надеюсь, у него хватит мозгов уйти в степи и держаться подальше от людей. Как жаль, что мой корабль совершенно не приспособлен для перевозки лошадей!

Не признаваясь в этом самой себе, где-то в глубине души я знала — когда вернусь с Островов, обязательно попробую найти вороную тварь.

Грот оказался пуст, как в первый день творения. Пришвартовав «Ваарнир», я спрыгнула на узкую ленту причала. Прекрасно понимая, что отец не хочет широкой огласки моего путешествия и посему не станет устраивать торжественных встреч с фанфарами, я тем не менее почувствовала какое-то детское разочарование. Ну как же, столько бессмертных подвигов насовершала!..

— А ты чего хотела? — спросила я у невнятного отражения в неспокойной воде. — Правильно. Смыться отсюда. А подвиги ещё только намечаются… — утешив сама себя, я прыгнула в тёплые волны, не утруждаясь лазанием по скалам. Как уже отмечалось ранее, я не ящерица и не муха, а всё, что могло пострадать от соприкосновения с влагой, осталось на корабле.

Солнце стояло в зените, поливая ослепительно ярким светом океан и кучку потерявшихся в водном просторе островов. Я успела забыть, как здесь тепло! Или просто теперь мне есть с чем сравнивать? Одежда из тонкого шёлка высохла моментально, и к тому моменту, когда впереди замаячил дворец, только тяжёлая мокрая коса напоминала о купании.

Знакомый вдоль и поперёк пейзаж, весьма живописный, между прочим, никоим образом не радовал глаз, не наводил на приятные воспоминания о счастливом детстве и вообще не вызывал ощущения дома. Отчего-то совершенно не хотелось видеть никого, кроме отца. Мелькнула мысль: пробраться во дворец, оставить камень и тихо исчезнуть.

Да, такое могло придти в голову только после длительного общения с людьми! Отец наверняка узнал о моём возвращении, едва «Ваарнир» пересёк Барьер, посему, если моё исчезновение в его планы не входит, покинуть Острова я смогу разве что по воздуху, в драконьем облике. Да и то не факт. Увы, хочешь — не хочешь, а придётся идти во дворец, и, как положено по этикету, просить аудиенции у Владыки. Проклятье на этот этикет! Прах его побери, всю жизнь терпеть не могла это… даже не знаю, как назвать! Пройти сквозь большую приёмную, говорить с кем-то из советников отца — нет, такой подвиг выше моих сил.

Глаза сами остановились на башенке, венчающей дальнее крыло дворца. Из её окон открывался чудесный вид — море, скалы, небо, и никаких следов цивилизации. Как правило, полуденные часы отец проводил именно там. «Да, общение с людьми явно не пошло тебе на пользу. Раньше ты себе такого не позволяла!» — подобные мысли назойливо жужжали в мозгу, пока я, перебравшись через символическую ограду и тенью скользя мимо стражей, пробиралась к искомому строению. Ни один из гвардейцев не почувствовал моего присутствия, что настораживало. Владыка мог наблюдать мои перемещения в любом зеркале или ёмкости с водой — и в нужный момент отдать соответствующий приказ. Я представила себе надменно-величавое выражение на лице Аэтиара, с которым он будет объяснять мне недопустимость подобных выходок…

А, Огонь с ним со всем!

Поднимаясь по стене, я старательно маскировала своё передвижение статуями, колоннами и прочими архитектурными излишествами. Не знаю, помогли ли предосторожности или просто не нашлось идиота, в такую жару покинувшего прохладу помещения, чтобы полюбоваться палящим солнцем и белёсым, словно выжженным небом. Так или иначе, до окон башенки я добралась без проблем.

Отец оказался именно там, как и предполагалось. Сидел за столом, заваленным ворохом свитков, и, казалось, не замечал ничего вокруг. Бесшумно проскользнув в открытое окно, я аккуратно постучала по раме, обозначая своё присутствие.

— Я знал, что ты не воспользуешься парадным входом. — спокойно, без малейших следов удивления или недовольства, произнёс Владыка, оборачиваясь.

Слова, которые я тщательно подбирала всю дорогу, разлетелись, словно брызги прибоя. Не найдя им достойной замены, я запустила руку под блузку и достала подвеску на длинной цепочке, напоминающей старое серебро. Отец взял протянутую драгоценность, даже в ярком солнечном свете сияющую ало-багряными переливами.

— Это всё? — буднично спросил он, будто я явилась к Владыке с какой-то пустяковой просьбой.

— Вряд ли мой рассказ может что-то добавить. Я не маг.

— Да? Ну-ну… — непонятно к чему произнёс отец, разглядывая огненный камень. — А этим я займусь сегодня же. Хочешь сделать приятное Аэтиару, выйди через приёмную. Он как раз сейчас там, и ему наверняка будет любопытно, каким образом ты очутилась во дворце. И, если тебе интересно, твои комнаты никто не трогал. — во взгляде Владыки, теперь устремлённом на непутёвую дочь, ясно читался вопрос, но я не смогла вот так вот, в лоб, заявить: «Нет, не интересно!». Вместо этого я сказала:

— Пусть аро Первый Клинок спит спокойно. К тому же через окно до гор ближе, чем через парадное.

Отец молча кивнул, соглашаясь то ли со мной, то ли с какими-то своими мыслями. Во взгляде его мелькнуло что-то похожее на сочувствие… или сожаление? В любом случае, довольным он не выглядел.

Само собой, я могла воспользоваться своими комнатами во дворце. Принять ванну, переодеться, потом, по вечерней прохладе, позвенеть мечами с Аэтиаром… И зачем? С какой стороны ни посмотри, смысла в подобном времяпровождении было не больше, чем в плотном обеде перед казнью. Я покинула Острова совсем недавно, но сейчас казалось, что та ночь, ночь Решения, осталась где-то в другой жизни. Апартаменты принцессы Огненных Островов, прислуга, дворцовые церемонии — всё это находилось за дверью, не только запертой на все замки, но и заколоченной для надёжности. Виа, странствующий рыцарь, бродяга-наёмник, не испытывала ни малейшего желания её взламывать.

За невесёлыми размышлениями я не заметила, как поднялась на вершину горы, венчающей Ороас, самый большой остров в Огненном архипелаге. Что ж, это место не хуже любого другого… и уж всяко лучше дворца! Распустив так до сих пор и не высохшие волосы, я растянулась на горячем камне, наблюдая за медленным передвижением солнца по небосводу. Странно, оказывается, люди не могут смотреть в упор на светило. Какие же мы разные… и, тем не менее, они мне ближе, чем сородичи. Почему? Что делает меня чужой на Островах? Любовь к боевым искусствам?

Отсюда мысли ловко свернули на утоптанную дорожку. Намечающаяся война, северная армия, жалкие огрызки военной мощи Алькартана, отчаянные потуги Лише и кучки его товарищей переломить ситуацию и не менее отчаянное сопротивление императорского двора… Из всей этой неприятной кодлы, которую так и тянуло назвать гадючьим кублом, реально оценить угрозу способен только принц Кодар. Император, тот вообще, похоже, окончательно выжил из ума. Вопрос, сколько должно пройти времени, прежде чем до вояк дойдёт, что выполнение приказов коронованного безумца угробит империю? Разве что по быстрому устроить переворот, убрать правителя и короновать его племянника. Если успеть до середины зимы, возможно, дикарей и удастся запереть за перевалом. Да, мечтать, как говорится, не вредно…

— Все уже собрались. Ждут только нас. — негромкий голос отца заставил меня вздрогнуть. Среди людей я совершенно отвыкла от того, что кто-то может подойти (или просто возникнуть рядом) незамеченным!

Глядя на Владыку, я поймала себя на желании рассказать всё, что не давало мне покоя последние месяцы. Рассказать — в надежде услышать в ответ подробное и понятное объяснение происходящему, и поэтапное перечисление действий, необходимых для того, чтобы вернуть всё на круги своя. Отец всегда казался мне неким высшим существом, ему по плечу и не такой подвиг, — но, встретившись с его взглядом, выжидающим и отчего-то печальным, я промолчала.

Небрежным пассом Владыка создал мерцающую, словно жаркое марево, завесу. От меня не укрылась гримаса боли, на долю мига исказившая черты его лица. Ничего удивительного — за недостатком Силы Источника магу приходится тратить личный запас, что не слишком приятно. И чем больше Силы забираешь из своих внутренних резервов, тем острее ощущения. А то, что сотворил отец, я видела впервые, хотя описание сего действа встречала — в древних трактатах. Тропа двух стихий, воздушной и огненной, позволяющая мгновенно переместиться в любую точку нашего мира!

Шагая сквозь дымку, я с трудом подавила невольную дрожь. Сколько веков огонь и ветер не сплетались в такой узор?

Миг головокружения — и я едва сдержала удивлённый возглас. Никогда не подозревала о существовании на Островах чего-либо подобного! Огромный зал купался в потоках света, испускаемого каким-то невидимым источником. Строгие изящные колонны поддерживали куполообразный свод, выложенный мерцающим камнем, напоминающим матовый хрусталь голубоватого оттенка. Ступать приходилось по великолепной мозаике, изображающей символы четырёх стихий, в центре образующих дракона с распахнутой пастью и развёрнутыми крыльями. Над головой мифического для людей зверя, спускаясь сверху на тонких, едва видимых цепочках, свисало узорчатое кольцо из незнакомого мне светлого металла.

Оправившись от удивления, я заметила стоявших у стен арранэа. Среди них я узнала своих вечных соперников по военным играм, нескольких магов и советников Владыки. Никто не проронил ни слова, и я сочла за лучшее отступить к стене. Хотелось вжаться в какую-нибудь щель, слиться с камнем — в общем, исчезнуть с глаз старейших и мудрейших. Никогда не чувствовала себя комфортно в подобном обществе!

Отец с достоинством прошествовал в центр зала. Достав привезённый мной камень, он медленно пропустил подвеску сквозь кольцо, нависающее над мозаичным драконом. Драгоценность вместе с цепочкой постепенно скрылась из виду, словно обруч светлого металла был входом в другой мир, — и зал наполнился огненным сполохами. Мягкий голубой свет исчез, помещение залила тьма, едва разгоняемая алыми вспышками, и на фоне мрака начали проступать образы. То смутные, то предельно чёткие, они держались по несколько мгновений и уступали место следующим. Что-то понять в этом калейдоскопе мог разве только отец! Я так и вовсе зачастую не успевала осознать, что именно вижу, прежде чем картинка сменялась. Жертвоприношения имели место, это точно, и проводил обряд всегда один и тот же человек. Видение показывало то здоровяка, заросшего русой бородой по самые глаза, то изрядно битого сединой, скособоченного мужчину, поддерживаемого парой юношей, но сомневаться не приходилось — именно этому типу обязана своим происхождением памятная гекатомба. Очень мне не понравился нездоровый блеск светлых глаз и экстатический восторг, охватывавший этого маньяка всякий раз, когда очередная жертва испускала дух среди огней, венчающих пентаграмму. В тонкостях ритуала мне, само собой, разобраться не удалось. Запомнились же почему-то два момента: подросток, чью худобу не скрывала даже меховая одежда, в несколько слоёв намотанная на тщедушное тело, дрожа от холода, прижимается к камню, и с закрытыми глазами беззвучно шевелит посиневшими губами — то ли молится, то ли проклинает… И солнечный диск, застывший в зените над тупой горой, а на его фоне — пикирующий дракон. Распахнутая пасть уже полна пламенем, которое вот-вот прольётся на объект ненависти зверя, закованного в странную чёрную чешую. Или какой-то иной цвет в сиянии светила кажется чёрным? Ведь драконов такого окраса не бывает….

Неяркий свет робко, нерешительно потеснил мрак с занятых позиций. Камень, вновь тёмный и непрозрачный, упал на мозаику. Стук прозвучал в тишине неожиданно резко и многократно отразился от стен. Пауза длилась довольно долго, прежде чем молчание прервал один из стратегов.

— Мне кажется, я узнал дракона…

— Не сомневаюсь. — негромко произнёс Владыка, глядя куда-то сквозь стену. — Я помню, Ритиэль, ты был его ближайшим советником и другом. Алькэтар, мой отец, погиб именно там… и мы все видели, как. И это, пожалуй, единственное, что не вызывает у меня вопросов.

— Что загадочного можно найти в жалком человеческом шамане? — возразил кто-то из магов. — Примитивный ритуал! Варварский отъём жизненной силы себе подобных!

— Это так. Но кто-нибудь может сказать мне, куда ушла полученная сила? — не стал спорить отец.

— В воздух, в камень… В мир, одним словом. Смертный не в силах вобрать в себя такую мощь, он собирает крохи, тогда как всё остальное бесконтрольно выплёскивается в окружающее пространство.

— Но в том месте нет никаких эманаций, указывающих на подобное! Куда бы ни шла эта сила, она использовалась или собиралась полностью! — не выдержала я.

— Ваше высочество, никто не отрицает ваших заслуг в проведённой разведке, но магия, тем более связанная с жертвенным ритуалом — удел специалистов. Чтобы хоть что-то утверждать с уверенностью, необходим опыт многолетних изысканий и доскональное знание множества тонкостей и нюансов. — тут же заявил другой маг. В переводе с дипломатического на разговорный: «Молчи в тряпочку, девчонка, в магии ты полный бездарь!». Что тут ответишь… Сама напросилась. Можно подумать, не знала, с кем имею дело!

Мнения и точки зрения высказывались одна за другой, но сводились к одному: жалкие смертные не способны ни на что серьёзное, жертвоприношения никому, кроме людей, не мешают, посему пусть люди сами и разбираются. Старейшие и мудрейшие не желали слышать ничего, что не укладывалось в их стройную теорию. Никого не интересовали странности, приведшие империю людей и дикарские кланы на грань истребительной войны.

Отец молчал, не участвуя в дискуссии. Я не понимала, почему он не укажет всем этим специалистам на нестыковки в рассуждениях, но по отрешённо-невозмутимому лицу Владыки прочесть не удавалось ничего, и не только мне.

С трудом дождавшись конца совета, я покинула зал в числе первых, правда, обычным путём, через дверь. Пришлось какое-то время поплутать по коридорам, прежде чем удалось сориентироваться. Отсюда можно было довольно быстро попасть к выходу из дворца, а можно… Можно пойти и в другую сторону. В большой приёмной наверняка собралась целая толпа, мне придётся выслушивать упрёки за неподобающий вид и прочую светскую чушь… Не хочу! Вот в ночи можно попробовать тихонечко проскользнуть мимо стражи, сейчас же мне в первую очередь необходимо найти тихий тёмный угол и обдумать всё увиденное и услышанное. И я знала, где полно подходящих углов. Конечно, вход в библиотечные подземелья запрещён, но я уже нарушала этот запрет, причём неоднократно. Кто мешает повторить?

Приняв такое решение, я направилась вниз. Тёмные коридоры вскоре сменились ещё более тёмными тоннелями. При первом же взгляде на грубо обработанный камень стен становилось очевидно, что эти помещения не предназначались для частого посещения. Ни магических светильников, ни малейших следов отделки, ни даже держателей для факелов… Арранэ видят в темноте не хуже, чем при ярком свете, но мягкое тёплое мерцание придаёт помещению ощущение уюта, да и вообще мои сородичи любят свет и не слишком жалуют тьму. Видимо, я — неправильный дракон. Мне всегда нравился мрак, царящий в древнем книгохранилище. Мрак, тишина, запах старых фолиантов и ощущение полной изолированности от внешнего мира. Пожалуй, это манило меня ничуть не меньше всех тайн Высшей магии или загадок древней войны, именуемой в хрониках Истребительным Безумием. Самые лучшие идеи приходили в мою сумасшедшую голову именно здесь. Может, и сейчас туда забредёт что-то путное?

Увы, сосредоточиться на проблемах надвигающейся войны не удалось. Перед глазами стояли две картинки: замерзающий юнец и атакующий дракон. Почему-то казалось, что я видела ключевые события, осталось лишь сделать усилие и понять их суть и взаимосвязь, чтобы найти ответ! Глупая, ни на чём не основанная уверенность — но избавиться от неё не получалось. Оставалось одно: разобраться-таки в назойливом видении.

С драконом всё более-менее ясно. Отец упомянул Алькэтара, Владыку арранэ, погибшего в последние дни Безумия. Моего деда. Также он упоминал, что совершившие ошибку за неё поплатились — из чего можно сделать вывод, что маги, протянувшие тоннель за пределы нашего мира, расстались с жизнями. Очень может быть, что убила их применённая магия — или последствия волшбы. Многие хронисты склонялись к мнению, что смерть Алькэтара каким-то образом остановила войну. Значит, если отец прав и тупая гора на самом деле видела гибель прежнего Владыки, то мой дед — один из потянувшихся к запретному. Допустим. И что нам это даёт? Да пока ровным счётом ничего. Остальные вопросы остаются открытыми. Почему из всех магов, как арранэ, так и наших оппонентов, гора запомнила лишь гибель моего предка? И что за юноша замерзал на камне? Кто он и какое отношение имеет к Владыке древности? Если предположить, что парень таки замёрз насмерть, то это — первая жертва, пробудившая спящее зло? Могла ли жизнь человека без всякого ритуала разрушить созданный сильнейшими магами «завал»? Стоило тогда спросить отца, как именно они перекрыли тоннель… я ведь не чувствовала никакого намёка на Силу, присущую арранэ! Или преграда рухнула под весом минувших веков? Да, все эти возможности можно и нужно обсудить с Владыкой, но для начала недостающую информацию стоит поискать в другом месте — благо, я в нём сижу!

Не знаю, сколько времени я провела, вчитываясь в затейливую вязь древнего языка. Полагаю, ночь уже готовилась уступить место утру, когда я окончательно уверилась, что между жертвоприношениями на тупой горе, развалом Алькартана изнутри и стремящейся на юг северной ордой существует взаимосвязь. Пока я не могла сказать, что именно объединяет эти события и явления, но чувствовала их зависимость друг от друга.

Само по себе жертвоприношение оказалось весьма многогранным ритуалом. Ну как тут не вспомнить Култиана с его настойчивыми попытками лишить жизни младшего сына Тирисского владетеля! Кстати, учитывая время ритуала, возраст и пол жертвы и прочие известные факторы, можно довольно точно определить цель сего действа. Быстро набросав таблицу, я сверилась с книгой. Результаты не удивляли. Первая попытка, в горной крепости, должна была направить Силу в камень; вторая — выбросить в воздух. Камень — предгорья Аридара… Возможно ли, что эта жертва предназначалась для той же цели, что и жизни умерщвлённых на тупой вершине? Огонь Всесущий, и почему я такой бездарь в магии? А те, кто понимают куда больше моего и могут с лёгкостью ответить на все мои вопросы — они не станут вмешиваться в войну людей! Что им до жалких смертных? Если же я изложу свои опасения, меня поднимут на смех. Даже такому профану, как я, очевидно — Сила, высвобождаемая зверским убийством, поистине колоссальна! И предположение, что человек способен обуздать эту Силу и направить в нужное русло — пусть не сам, пусть при помощи артефактов и ритуалов, всё равно! — вызовет у наших магов крайне негативную реакцию. Разве что с отцом поговорить…

— И часто ты здесь бывала? — голос Владыки раздался, словно по заказу, стоило мне о нём вспомнить. Видимо, подсознательно я ожидала чего-то в этом роде, и даже не удивилась.

— Не возражаешь, если станет посветлее?

Не дожидаясь моего согласия, на стенах заплясали тёплые жёлтые отблески, напоминающие последние лучи заходящего солнца.

— Полагаю, нам надо поговорить. — подобрав полу плаща, Владыка сел на каменный стол, даже не потрудившись смахнуть с него многовековой слой пыли.

— Мне тоже так кажется — нагло заявила я, усаживаясь напротив. — В мире людей намечается глобальная война, и я уверена, что идейный вдохновитель у предстоящего побоища и виденных тобой жертвоприношений один и тот же.

— Рассказывай всё. — негромко велел отец.

И я выложила Владыке действительно всё, что видела и слышала за время недолгого путешествия по землям людей и в их обществе. Так получилось, что рассказ мой включил и Инию, и Тайфуна, и наш визит в Тирисское герцогство, и метель на перевале, и Ортига, с полувзгляда перенимавшего любое движение…

— И ты твёрдо уверена, что твоё место — в Алькартане? — спросил отец, когда я наконец замолкла.

— Да, Владыка.

— А если я скажу «нет»?

На этот вопрос я ответила не сразу — долго подбирала формулировку.

— Я всё равно покину Острова. Ты сам сказал, что я могу стать драконом — так мне не нужен корабль и не страшен Барьер.

— Тогда спрашивай. Я постараюсь ответить на все твои вопросы… прежде чем ты уйдёшь на войну. — маска ледяной невозмутимости дала трещину, и я впервые увидела за ней родительский страх. Страх за меня, за чужака среди своего народа?

— Для чего нужны жертвоприношения? Куда идёт Сила?

— Ключевой вопрос. — Владыка медленно кивнул. — Но я не знаю ответа. Могу сказать лишь, что в нашем мире этой Силы нет.

— А если она собирается в некий артефакт?

— Даже если так. Артефакт, вобравший в себя такую мощь, я бы почувствовал, даже не желая того. Нет, эта Сила, возможно, частично была потрачена на разрушение поставленной нами преграды, частично рассеяна, но основной объём ушёл куда-то… вовне.

— Допустим. Но может ли нечто, сидящее «вовне», впитывать силу и подбрасывать людям информацию о необходимых ритуалах?

— Кто может утверждать хоть что-то, когда речь идёт о неведомом? — спокойно ответил отец, но от моего взгляда не укрылось, как он вздрогнул, услышав вопрос. — Думаю, нам лучше считать, что может. Откуда-то ведь люди узнали о том, как, когда и где надо приносить в жертву своих сородичей!

— Но тогда получается, что нашему неведомому другу зачем-то необходимо, чтобы дикари завоевали Алькартан! Может, ему для воплощения в нашем мире нужен какой-нибудь предмет Силы, спрятанный где-то в империи?

— Для воплощения ему в первую очередь нужна Сила. Просто Сила, но по мощи сравнимая с той, что была пущена в ход в дни Безумия. Полагаю, сейчас такую Силу можно получить одним путём, и люди его уже нашли.

— Жертвы… — прошептала я.

— Именно. В нашем мире не осталось иных Источников. Что касается завоевания… Ты не учитываешь, что исполняющий ритуал человек вполне мог заключить с неведомым соглашение. В обмен на жертвы он мог потребовать власти над Алькартаном… а то и над всем миром. Судя по тому, что мы видели, это самый настоящий безумец, одержимый.

— А может, есть ещё что-то, чего мы не знаем. — мрачно произнесла я.

— Может, Альви. Ещё как может. — тихо произнёс отец.

Повисшее молчание нельзя было назвать тягостным — просто каждый думал о своём. Не знаю, какие мысли не давали покоя Владыке, я же отчего-то вспомнила своих учеников. Интересно, что они сейчас делают?

— Пойдём. — неожиданно приказал отец и спрыгнул с каменной плиты.

Я последовала за ним, недоумевая, что такое пришло в голову родителю. А ну как решил запереть меня в какой-нибудь подземной келье и держать там, пока мозги на место не встанут? И превращайся тогда в дракона, не превращайся…

Владыка уверенно шагал по тёмным тоннелям. Этой части подземелий я не знала. Никогда раньше здесь не бывала и даже представить себе не могла, куда мы направляемся. Явно за пределы дворца, но куда именно…

— Ты уже знаешь, что составляет суть арранэа. Судя по всему, если в этой войне возникнет такая необходимость, ты используешь все свои возможности. Но я умолчал об одной детали. О причине, по которой я вынужден был ввести запрет на смену облика. Видишь ли, восприятие человека и дракона в корне различны. Можно долго философствовать о причинах, но следствие я наблюдал неоднократно. Если арранэа принимает истинный облик под воздействием эмоций, туманящих разум: гнев, страх, жажда мести, — он далеко не всегда способен сохранить способность рассуждать, оценивать ситуацию, да и просто память о том, что произошло до трансформации. Именно так началось Безумие… Представь себе дракона, могучего, почти неуязвимого, обладающего магией — обуянного жаждой крови и не соображающего, что творит! Это жутко, Альви, другого слова я подобрать не могу. Наши воины в дни Безумия проходили специальную подготовку, но на неё у нас нет времени.

Я окончательно перестала что-либо понимать. Разве что стало ясно: ни в какую келью меня запирать не собираются. Пока, во всяком случае. Оставалось держать в узде любопытство на пару с фантазией и молча шагать следом за Владыкой по бесконечным коридорам. Похоже, Ороас изрыт подземными ходами, словно старое бревно — жуками-древоточцами! Тоннелям, казалось, нет числа. Они сходились в пещерах и кавернах, пересекались на развилках и вели, по-моему, в любую часть острова. Никаких указующих знаков, магических или иных, я не заметила. Не знаю, как отец умудрялся ориентироваться в этом лабиринте, но одна я бы, пожалуй, отсюда не выбралась.

Против всяких ожиданий, путь окончился не в подземном зале, а у вершины горы. Воздух уже приобрёл предутреннюю прозрачность, свежий ветер дул в лицо, далеко внизу сонно вздыхал океан… Тёмное небо над головой и скала, отвесно уходящая вниз, создавали впечатление полёта. Отец скинул плащ, сапоги, и принялся за рубашку. Поймав мой изумлённый взгляд, он спокойно произнёс:

— Тебе тоже стоит раздеться.

— Зачем? — конечно, под одеждой — чешуя, но всё равно оно как-то… неприлично, что ли…

— Затем, что дракон значительно крупнее человека, так что при трансформации твоя одежда разлетится в клочья. — с прежней невозмутимостью пояснил Владыка.

Золотая чешуя тускло мерцала, очерчивая фигуру отца, замершего на самом краю уступа. Моя чешуя в рассветных сумерках казалась тёмно-серой.

— Слушай внимательно. Сейчас я сменю облик. Смотри на меня, выброси из головы все мысли, сосредоточься на ощущениях — и повторяй мои движения. Не задумываясь. Разум сейчас тебе не поможет. Чтобы пробудить природный дар, нужно обратиться к инстинктам. К интуиции. К тому, что внутри тебя, что составляет твою суть, суть арранэа… — отец говорил, не глядя на меня, его внимание целиком досталось тёмной пропасти под ногами. Не прерывая монолог, он раскинул руки и подался вперёд. Смысл слов расплывался, ускользал от осознания, оставляя лишь ощущение. Но только оно и было сейчас необходимо — жажда свободы, а что такое полёт, как не свобода? Свобода от притяжения, от земли, от всего наносного, поверхностного… И когда Владыка нырнул в бездну, расправляя золотые крылья, я без колебаний последовала за ним.

Мир изменился. Очертания предметов приобрели почти болезненную чёткость, воздух и вода оказались пронизаны слабым сиянием, а позади, за островом, линия горизонта полыхала живительным огнём. Ветер упруго толкнулся в крылья; один взмах — и Ороас провалился вниз, становясь тёмным пятнышком среди волнистой равнины океана. Cила переполняла моё существо, сила бурлила в крови и требовала выхода, — и я помчалась навстречу сиянию рассвета, поднимаясь всё выше и выше. Потоки воздуха скользили по чешуе, нисколько не мешая полёту; даже с такой высоты я прекрасно видела тёмные клыки рифов, белые барашки на ленивых волнах, рыб, выпрыгивающих из воды… Но нечто мешало целиком отдаться движению, скорости, ветру; какая-то заноза сидела в сознании и твердила: «Что-то не так!».

— Ты тоже это чувствуешь. - услышала я голос отца. Нет, «услышала» — не то слово, фраза просто возникла в моей голове, минуя уши. — Так я и думал. - последнее высказывание сопровождалось чем-то похожим на мысленный вздох.

Слова Владыки, наложившись на ощущение «неправильности», вернули меня к реальности. Я вспомнила тупую гору, Инию, Тайфуна, намечающуюся войну… Но драконы и впрямь по-своему воспринимают мир: сейчас я не боялась предстоящих битв, я жаждала их всем своим существом. Невесть откуда взялась совершенно иррациональная уверенность в собственном превосходстве над всеми неведомыми тварями, вместе взятыми. Самым сложным оказалось сдержать жажду действия и не позволить себе сломя голову понестись к тупой горе, разбираться с незваным гостем. Чтобы подавить это желание, я спикировала к самой воде, перевернулась в воздухе, поставив крылом пенный росчерк на волнах, и понеслась обратно к Островам.

— Следуй за мной. — приказ отца прозвучал, стоило мне поравняться с вершиной Ороаса, — и одновременно вверх взвилась золотая молния.

Солнечный дракон поднимался по спирали, пока небо над нами не потемнело. Рассвет остался далеко внизу. На такой высоте не встретишь ни одного живого существа, даже самые сильные птицы летают намного ниже, но я не испытывала никаких неудобств. Они не появились, даже когда отец принялся демонстрировать мне головокружительные пируэты, показывая, на что способен дракон. Повторить их оказалось довольно просто — словно я всё это проделывала миллионы раз. Клянусь Огнём, ездить верхом куда сложнее! Тело дракона — моё тело! — было идеально приспособлено для таких полётов: на огромной высоте, на сумасшедшей скорости… Я словно растворилась в воздухе, стала частью стихии — как тогда, призвав ураган на головы северных варваров! А когда отец выдохнул струю жидкого огня, я повторила, не задумываясь, — и только потом ощутила внутри себя биение второй стихии. Неожиданно пришло понимание: вот так создаётся тропа двух стихий! Воздух и огонь! Их суть сплетается воедино — в сущности дракона!

— Именно так! — согласился отец. Такой разговор без слов не способствовал маскировке эмоций, так что я почувствовала его радость и… гордость? Гордость… за меня?!

Владыка первым опустился на уступ, принимая человеческий облик. Я знала, что должна повторить и это — но как же не хотелось возвращаться к ограниченному восприятию и, главное, к невозможности полёта! Снова ходить по земле, будучи не в состоянии преодолеть её притяжение и взмыть ввысь! Какая-то часть меня — следует заметить, очень незначительная часть! — испугалась, понимая, что происходит именно то, о чём предупреждал отец. Разум уступал инстинктам, человеческое сознание растворялось в сознании дракона. И она, эта часть, вспомнила поединки с Аэтиаром, танцы Стихий, Тайфуна… Ощущение единства с мечом, с конём, со всем миром; гармония, достигаемая многолетними упражнениями в боевых искусствах — всё это оказалось достойным противовесом волшебству полёта и слияния со стихиями.

Какой-то миг я видела себя в спокойном зеркале залива, лежащем внизу — стального дракона с чёрными подпалинами и «чулками» на лапах, — а потом камнем упала вниз, боясь упустить момент. Разумеется, мне не удалось, как отцу, постепенно меняя облик, плавно встать на ноги. Я поторопилась, упала с высоты в пару человеческих ростов и чуть не свалилась со скалы. Владыка внимательно наблюдал, как я, с трудом встав на ноги, добралась до своей одежды и принялась натягивать штаны.

— Я знал, что ты справишься. — наконец сказал он. — Теперь мне не так страшно отпускать тебя. В нашем мире мало что способно представлять угрозу для арранэа, полностью осознавшего свою сущность. Но мы не знаем, что — или кто — желает прорваться к нам. Так что… не расслабляйся. И последнее: в случае крайней необходимости можешь прилететь сюда или, приняв истинный облик, позвать меня. Я услышу, в каком бы уголке нашего мира ты не находилась. А если полетишь, старайся держаться как можно выше. Боюсь, мы знаем далеко не всех участников грядущей войны.

— Спасибо. — я с трудом проглотила комок в горле, надеясь, что отец не заметит краткой паузы, и продолжила: — Тогда, на совете… я решила, что твоей поддержки мне не дождаться.

— Вот и отлично. Раз так решила ты, осведомлённая о моих опасениях, значит, остальные тем более поверили в моё нежелание вмешиваться.

— Так ты считаешь..? — отец не дал мне продолжить, жестом велев умолкнуть.

— Пусть это останется твоими домыслами. Я бы просил тебя не лезть на рожон и соблюдать осторожность, но понимаю, что бесполезно. Иди, и да поможет тебе Огонь!

Буланый конь, просунув голову в щель над дверью денника, умильно выпрашивал подачку, шлёпая губами и пытаясь дотянуться до девушки. Иния отмахивалась или уворачивалась, развешивая для просушки амуницию и складывая на место щётки. Конюх, старательно работавший метлой в дальнем конце прохода, поглядывал на неё чуть ли не с суеверным ужасом. Девушку такая реакция не удивляла. Да, все благородные дамы умеют ездить верхом, но их познания в уходе за лошадьми, как правило, ограничиваются приказами «Подать коня!» и «Возьми коня!». А тут графская дочь, оруженосец рыцаря королевской крови, и разве что не вылизывает своего буланого, никого к нему не подпуская!

А что ещё прикажете делать? По утрам ученики леди Оро Ваи тренировали лошадей и себя, упражняясь в поединках верхом и обучая Ортига тонкостям управления конём в бою; на закате троица собиралась во дворе перед конюшней и пугала животных неистовым звоном клинков. Всё остальное время оруженосцы могли слоняться по замку и его окрестностям, или сидеть в отведённых им комнатах. Тоска смертная! Иния даже начала подумывать, не заняться ли ей копытами Рыцаря. Старые подковы давно следовало оторвать, но ковать коня сейчас, пока вокруг лежит мягкий снег, не обязательно. Достаточно просто расчистить, срезать отросший рог, придать копытам правильную форму… Процедура требовала определённых навыков и изрядной силы, но девушке от нечего делать хотелось попробовать. Пока останавливало одно — боязнь искалечить животное, отрезав не то, не там и не так.

Шарканье метлы по каменным плитам внезапно прекратилось. Конюх замер, словно прислушиваясь, после чего прислонил орудие труда к стене и выбежал наружу. Иния напрягла слух и вычленила из общего гула отдалённые выкрики, похоже, со стороны ворот. Может, барон вернулся? Воспользовавшись неподвижностью девушки, Рыцарь схватил её зубами за рукав. Несильно хлопнув коня по морде, графская дочь освободила одежду и вышла во двор. Оглядевшись, она заметила Ортига и Литара, спускающихся с внутренней стены, перепрыгивая через две ступеньки. Во дворе варвар и наследник герцогской короны оказались одновременно со знакомым вороным конём. Тайфун замер у дверей конюшни, словно изваяние: ноги вместе, шея красиво изогнута, хвост отставлен, но главное — взгляд. Челядь словно ветром сдуло. Если оруженосцев леди Оро Ваи прислуга просто сторонилась, то саму Альвиарран откровенно боялись.

Виа спрыгнула с седла и похлопала коня по плечу. Только после этого вороной зверь расслабился, вытянул шею и пошёл за хозяйкой в конюшню. Следом потянулись ученики. Иния с трудом верила своим глазам. С отъезда Альвиарран не прошло и месяца! Если честно, девушка боялась, что Виа вообще не вернётся. Останется на Островах, а то и вовсе растает в воздухе, и жизнь перестанет напоминать балладу, вернувшись к обыденно-тоскливой прозе реальности. Ортига с Литаром, казалось, обуревали схожие чувства, так что никто не проронил ни слова, пока Виа снимала с коня вьюки, рассёдлывала, чистила и выполняла прочие необходимые действия. После того, что Тайфун учудил при отъезде леди Оро Ваи, для него соорудили отдельный денник — обшили стены толстыми досками в два слоя, поставили высокую дверь, окованную металлом, и три засова, каждый толщиной с руку. Потом некий обладатель твёрдой руки и странного чувства юмора изобразил на массивной двери проломленный человеческий череп. Похоже, Виа юмор оценила, безошибочно определив, куда следует поставить коня, и сдержав смешок, задвигая засовы.

— Я так понимаю, здороваться с учителем у лю… вас не принято. — неожиданно заявила она, поворачиваясь к ученикам. — Ну и правильно. Прах побери все церемонии мира! Лучше покажите какой-нибудь тёмный угол, куда можно кинуть это барахло.

— Тёмный угол тебе не светит. — машинально ответила Иния, и не сразу сообразила, в чём причина смеха друзей. — Не так уж и смешно, и, между прочим, правда.

— С правдой, с ней всегда так. Она или смешная, или грустная… до того, что остаётся только ржать.

— Эта правда, скорее, из второй категории. Ты произвела на барона такое впечатление, что принимать тебя здесь будут, как императора. Или даже хуже. Что ты там говорила о церемониях?..

— Только не это! — Виа решительно подхватила вьюки и огляделась вокруг, убеждаясь в отсутствии лишних ушей, глаз и прочих частей тел. — У вас-то тёмный угол быть обязан. Так вот, сейчас мы отправимся туда, тихо и незаметно, не беспокоя достойных обитателей замка.

— Это в башне. Почти на самом верху. — заметил Литар. Ну да, он же не видел, как Виа лазает по отвесным скалам!

— Отлично. Можете считать, что тренировки возобновились. — закинув вьюки на спину, Альвиарран совершенно бесшумно направилась к задней двери, ведущей к птичнику, навозной куче — и входу на кухню.

Послеобеденное затишье оказалось на руку новоявленным скалолазам (или стенолазам, что точнее), но Иния бы предпочла тьму ненастной ночи. Само собой, девушка не потрудилась представить себе, как бы она проделала пройденный путь на ощупь, да ещё в снегопад или просто при сильном ветре. Хотя, конечно, её падение никто бы не увидел со стороны.

Запрыгнув на крышу дровяного навеса, пристроенного прямо к стене башни, Виа отошла в сторону на несколько шагов, и начала подъём. В её исполнении процесс казался не сложнее прогулки по галерее. Ортиг без колебаний последовал за учителем, а вот Ини с Литаром выразительно переглянулись. Впрочем, оба оруженосца прекрасно понимали, что выбора у них нет. Девушка решилась первой. Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в ледяную воду, графская дочь прижалась к стене, подняла руки и нащупала щель между камнями. Подтянувшись, она зацепилась за какую-то неровность носком сапога и судорожным рывком выбросила вверх одну руку. Шорох и сопение, раздавшееся совсем рядом, подсказали ей, что Литар тоже пытается изобразить гигантское насекомое. Заставив себя забыть о высоте и надеясь, что в ближайшее время никто не станет рассматривать баронский замок, Иния полезла дальше. Буквально через несколько минут её пальцы заявили о своей готовности капитулировать перед морозом. При этом рубаха девушки насквозь промокла, да и дыхание держать удавалось с трудом. Зато про высоту, с которой, случись что, придётся лететь, графская дочь забыла напрочь.

Окоченевшие пальцы вскоре потеряли чувствительность, что изрядно затруднило поиск трещин и выступов в старой кладке. И, тем не менее, она ползла вверх — медленно, очень медленно, но ползла!

— Давай руку. — Неожиданно прозвучавшее предложение разрушило хрупкую гармонию. Иния вздрогнула, и эта дрожь, несомненно, послужила бы причиной её первого (и, вероятно, последнего) самостоятельного полёта, — но чья-то сильная рука сомкнулась на тонком девичьем запястье и мощным рывком закинула юную леди на узкую галерею, опоясывающую башню.

Минут пять оруженосец сидела, прижавшись спиной к стене и пытаясь восстановить контроль над своим телом… для начала хотя бы унять эту проклятую дрожь! Виа тем временем выудила Литара, кинув наследника герцогской короны на каменный пол ничуть не более бережно, чем незадолго то того — графскую дочь. Парень, следует отдать ему должное, грамотно сгруппировался, перекатился через плечо и нырнул в открытую дверь.

— Ты до ночи намерена тут сидеть? — язвительно осведомилась Виа, оборачиваясь к девушке.

Под насмешливым взглядом учителя Иния заставила себя встать, и, пригнувшись, дабы никто не заметил движения на галерее, пробралась внутрь башни.

Верхний этаж сего сооружения, целиком предоставленный в пользование оруженосцам, являл собой довольно просторное помещение круглой формы, условно разделённое дощатыми перегородками, для приличия прикрытыми ткаными гобеленами. Узкие окна-бойницы закрывались неплотно пригнанными рамами, затянутыми чем-то полупрозрачным. Посередине, между перегородками, находилось отопительное устройство, в котором Ортиг уже развёл огонь. Судя по результату, задохнуться в этих замках куда проще, чем согреться! Бросив взгляд на дрожащую Инию и жмущегося поближе к костерку Литара, я плюнула на конспирацию и поставила тепловую завесу. Вряд ли столь ничтожное действо кто-то заметит… а даже если и! На такое, с позволения сказать, волшебство, и люди способны.

Разницу оруженосцы ощутили почти сразу. Иния наконец перестала трястись и деликатно напомнила окружающим, что нормальные люди уже пообедали. Идею встретили с горячим одобрением, хотя с чего вдруг моим оруженосцам вздумалось уподобляться нормальным людям…?

Чтобы не объявлять прислуге о нашем местопребывании, я полезла во вьюки. Увы, всё съедобное, что там нашлось, путешествовало со мной с Островов: сладкие лепёшки, сушёные фрукты, чай и прочие блюда, не слишком привычные людям. Впрочем, троице пришлось по вкусу и то, и другое, и третье. Ортиг взял котелок, набрал воды (предварительно разбив корочку льда в бочонке), и подвесил его над огнём. Удобно устроившись на шкурах, устилавших пол, похоже, а несколько слоёв, мы принялись за трапезу.

Обедали в тишине. Создавалось впечатление, что мои ученики потеряли дар речи — или с некоторых пор боятся использовать его в моём присутствии. Посему, разлив по кружкам горячий чай, я сочла нужным проявить инициативу:

— Расскажите, как успехи, что ли. А то сидим, как будто дали обет молчания.

— А вдруг нас услышат? — негромко, если не шёпотом, спросила Иния.

— А вы не орите — и не услышат.

— Да пусть слушают. — вмешался Литар. — Уже небось весь город знает, кто приехал. Так что сюда ни одна живая душа без приказа не сунется.

— Если весь город знает, тогда где барон? — резонно, как казалось, заметила я.

— Барон уехал. — спокойно сообщила Ини, прихлёбывая чай.

— Далеко?

— Кто его знает. Он нам почему-то не доложился. — девушка пожала плечами и вновь уткнулась в кружку.

— И давно? — задавая этот вопрос, я изо всех сил старалась убедить себя, что дела баронства вполне могли потребовать срочного отъезда Лише. Получалось не очень… чтобы не сказать «очень не»!

— Да, считай, сразу за тобой. Дня через два, если не раньше…

Не сдержавшись, я выругалась на родном языке. Три пары изумлённых глаз уставились на меня поверх исходящих паром кружек.

— Он таки поехал в Илливиан! — мои слова явно ничего не объяснили оруженосцам, так что пришлось продолжить: — Лише хотел говорить с императором. Просить того объявить общее ополчение, поднять весь Алькартан. Он утверждал, что перед лицом подобной угрозы правитель должен пересмотреть свою политику. Рыцарь, мать его! Ведь прекрасно же понимает, что из Илливиана он не вернётся! Что император не поверит во вторжение — а вот в заговор северных провинций запросто! Да, такого заговора не существует, но в императорском дворце его придумают! Лише стал слишком неудобной фигурой, да и вообще — такой повод вырезать всех неугодных!

— Его надо спасти. — решительно заявила Ини после паузы.

— Надо-то надо, кто бы спорил. Только, боюсь, поздно! Сколько времени занимает дорога отсюда до столицы?

— Барон поехал один. Сейчас дороги заметены, быстро не поскачешь…. Дней двадцать — двадцать пять, не меньше. Плюс ещё столько же — на ожидание аудиенции. Это в лучшем случае. Некоторые месяцами ждут. — с оптимизмом сообщил Литар.

— Лише — не некоторый. Скорее всего, при дворе заинтересуются, с чего это бывший маршал, не делавший тайны из жгучего желания забыть столицу, как страшный сон, явился к императору. Мечтать, как говорится, не вредно, но вот рассчитывать я предпочитаю на худшее. Вполне вероятно, что наш барон уже под стражей. Надежда только на то, что император не пожелает, чтобы опального маршала тихо удавили в подземелье. Ну, чтобы состряпать фальшивый заговор, тоже время нужно. Возможно, Лише ещё жив. Но он уже там, а мы ещё тут! Положим, недели за две я до столицы доберусь… В любом случае ехать надо. Не успею спасти барона — устрою дворцовый переворот. Лише хвалил наследника трона.

Торопливо допив чай, я разворошила вьюки, отбирая самое необходимое — то есть оружие и доспехи. Собравшись, обнаружила, что мои ученики в полной готовности выстроились около люка в полу, выполняющего в сих апартаментах роль двери. Ну что тут скажешь? Только одно:

— Отставшие добираются до Илливиана самостоятельно.

Меньше чем через полчаса наша кавалькада — четыре всадника и шесть заводных лошадей — выехала из ворот Риттарана и помчалась по направлению к столице империи. Если стражники на стенах и заметили, что кони идут по свежему снегу, как по утоптанной дороге, они никак не прокомментировали сие явление.

Их оказалось трое. Маленькие человеческие фигурки, облачённые в одинаковые солдатские доспехи, выглядели жалкими и беззащитными на огромном, посыпанном песком вперемешку с опилками, поле. Ристалище окружала массивная каменная стена, с верха которой, собственно, я и наблюдала за происходящим. Добрая такая стена, с башенками для лучников, галереей (открытой, правда), двумя воротами, расположенными диаметрально противоположно… Зачем понадобилось городить такое чуть ли не в центре столицы, оставалось только гадать. От стены к чисто символическому заграждению вокруг взрыхлённой площадки ярусами спускались деревянные скамьи. Свободных мест видно не было. Куда ни кинь взгляд, он всюду натыкался на толпу: поглазеть на гибель (или правильнее сказать — казнь?) экс-командующего собрался, наверное, весь Илливиан. Плюс предместья. О грядущем торжестве справедливости объявили заранее, давая возможность всем желающим подтянуться к началу мероприятия.

Справедливость, ха! Интересно же люди трактуют сие понятие! Просто император позволил опальному маршалу самому выбрать способ расставания с этим миром, и воин предпочёл умереть так, как жил — с мечом в руках.

Я не знала, что делать. Нельзя позволить им прикончить Лише, он единственный, кто сможет собрать армию вопреки воле императора, и единственный, кто сможет оную армию повести против северной орды. Нельзя… легко сказать! Я видела только один выход — сделать так, чтобы маршал сотоварищи выиграл этот бой. Интересная мысль, вот только как её осуществить?

Гнусаво взвыли трубы, толпа откликнулась нестройным гулом. На специальном помосте воздвигся герольд в длинном, ярком до невозможности балахоне, нелепой шапке и с огромным свитком в руках. Развернув внушительный документ, для солидности украшенный несколькими печатями, болтающимися снизу, парень заорал, донося до всеобщего сведения высочайшую волю. Я не слушала — мои мысли целиком занимали варианты спасения Лише. Толпа же притихла, внимая. Внезапно сквозь сумбурные размышления прорвались слова:

— Напоминаю также, что считающий правоту обвиняемых неоспоримой, а справедливость — более ценной, чем кровь, может выйти на поле, разделив с обвиняемыми славу и судьбу!

Герольд сделал эффектную паузу — а может, просто ждал, найдётся ли среди собравшихся хоть один самоубийца. Я не колебалась. Вот он, способ обеспечить бывшему маршалу победу! Дождавшись, когда парень вновь уткнётся в свой свиток, я спрыгнула со стены в мягкий песок и неторопливо подошла к троице осуждённых, демонстративно оставив мечи в ножнах.

Слитный выдох толпы. Тихое ругательство сзади — своеобразное выражение удивления. Скрип простых кожаных лат. Восприятие обострилось до предела: я ждала любой подлости, начиная с арбалетного залпа и заканчивая магическим ударом. Но секунды ползли, превращаясь в минуты, а люди бездействовали. Похоже, такой вариант никем не предусматривался. Приятно, когда противник ошибается! Главное, чтобы то, что я приняла за ошибку, не оказалось этапом неведомого мне плана…

Первым опомнился герольд. Нагромоздив один на другой не один десяток высокопарных метафор, он предложил мне представиться.

— Леди Оро Ваи, рыцарь Огня. — просто назвать имя и фамилию значило расписаться в непринадлежности к рыцарскому сословию, это мне уже объясняли. На моём нагруднике — стилизованный символ огненной стихии, вполне сойдёт за фамильный герб и знак посвящения.

— Найдутся ли ещё герои, готовые поднять свой меч в защиту справедливости? — с пафосом проорал герольд. Понятно, что ему оно по должности положено, и, тем не менее, он мог бы изъясняться попроще… и с меньшей долей сарказма в последней фразе!

Проорав своё непристойное предложение ещё дважды, парень зачитал последние строки со свитка и резво скатился с помоста. Всё, вступление окончено. Сейчас начнётся разминка…

Словно отвечая моим мыслям, воротные створки натужно поползли в разные стороны, демонстрируя собравшимся довольно ровную шеренгу рыцарей. Конных, в полном боевом облачении, с копьями… Медленной рысью они по одному выезжали на поле, салютовали пустой императорской ложе и занимали позицию напротив нас. На первый взгляд их насчитывалось около двух десятков.

— Ни хрена себе! Теперь я знаю, что такое справедливость по-человечески! — не удержалась я от довольно глупой реплики.

А народу, наоборот, понравилось! Толпа неистовствовала. Эти вояки явно в представлении не нуждались. Если прислушаться, можно было разобрать, какое именно имя или прозвище выкрикивают люди на скамьях.

Я не прислушивалась. С моей точки зрения рыцари, согласившиеся выполнять работу палачей, лишались права называться воинами и заслуживали одного — позорной смерти.

Обернувшись к осуждённым, я увидела именно то, что ожидала — делающее их похожими друг на друга выражение обречённости, отчаяния и готовности продать свою жизнь как можно дороже. Соратниками Лише оказались юноша, может, чуть постарше Литара, и изрядно битый сединой мужчина, в котором по выправке и взгляду угадывался бывалый вояка.

— Значит, так — никакой геройской гибели! Ваша задача — выжить. Не убить как можно больше врагов, не покрыть себя славой, — выжить! Держитесь вместе, прикрывайте друг другу спины, отражайте атаки — а остальное предоставьте мне. — не знаю, что за юнца экс-маршал потащил за собой красиво умирать, но глазки у него загорелись нехорошим таким блеском… Чем-то мои слова ему очень не понравились!

— Девушка, ты собираешься перебить сих доблестных рыцарей в одиночку? — насмешливо спросил он; чувство превосходства скользило не только в словах, но и в мимике, и в движении, когда его рука мягко легла на эфес. Да, ещё одна насмешка: осуждённым из всего оружия дали лишь по лёгкой шпаге. Замечательный для дуэли, сейчас такой клинок был не слишком уместен…

— Мальчик, поговорим на эту тему после боя. И вот ещё… держите. — я протянула им два тесака и кинжал.

Юноша замялся на секунду. Думаю, не маячь совсем рядом полтора-два десятка палачей, он бы вызвал меня, или, по крайней мере, ответил оскорблением. Но здравый смысл победил эмоции: парень взял кинжал, попробовал заточку, баланс и восхищённо прищёлкнул языком.

Земля содрогнулась. Подняв тучу пыли, наклонив копья, рыцари понеслись вперёд. Приученные кони без колебаний мчались прямо на жалкую горстку людей… и одного дракона, что в принципе меняло расклад. Просто атакующие ещё об этом не знали. Массивные лошади напоминали горную лавину — но по турниру у Тирисса я помнила, что они не слишком поворотливы. К тому же на них, кроме рыцаря в броне и с вооружением, было навешано ещё много всего: нагрудники, толстые стёганые попоны с нашитыми сверху металлическими пластинами, да и сами сёдла… В общем, минут десять поскачут, и всё! Ещё раз крикнув Лише и прочим о недопустимости героизма, я прыгнула навстречу атакующим. Самоубийство? В исполнении человека — наверняка.

Увернуться от листовидного наконечника, рывком за ногу выкинуть противника из седла, в полёте ломая ему шею; вскочить на освободившегося коня, бросить обезумевшее животное на ближайшего всадника; поймать летящее в спину копьё и вогнать его в лицо возникшего сбоку бородатого верзилы… Сбив с ног очередную лошадь, мой скакун и сам полетел кубарем. Под конским весом отчётливо захрустели человеческие кости. Перекатившись, я вскочила на ноги, выхватывая клинки — как раз вовремя, чтобы успеть разрубить древко нацеленного в меня оружия. Через миг копья засвистели вокруг в изобилии — противник понял, кого надо уничтожить в первую очередь. Очень хорошо! Следующие несколько минут я металась взбесившимся ужиком, уворачиваясь от зубов, копыт, секир, палиц и двуручников. Рука не поднималась калечить и убивать лошадей, хотя такой выход в данной ситуации напрашивался. Перед пресловутым турниром в Тиссе Иния рассказывала, что в бою подобным приёмом никто не гнушается, — а я вот не могла. Впрочем, справилась и так. Доспехи рыцарей, закрывавшие человека, казалось, от макушки до пяток, тем не менее имели достаточно уязвимых мест. Кроме того, с хорошего удара мои мечи довольно легко пробивали их сталь.

Когда последний палач упал в песок, тишину нарушали только лошади, бестолково бегающие по полю. Зрители молчали. Лише сотоварищи — тоже. Сжимая оружие и тяжело дыша, они оглядывались по сторонам и явно пытались уразуметь, что же произошло.

— Ловите коней! Скорей, пока они не опомнились! — крикнула я и схватила за повод пробегавшее мимо животное.

Слава Огню, они подчинились и довольно быстро оказались верхом. Толкнув пятками доставшуюся мне лошадь (выезжена она оказалась отвратительно, явно понимала только шпору), я подняла её в галоп и понеслась к воротам. Пара гвардейцев почла за лучшее отскочить к стенам, пропуская нашу кавалькаду. Копыта загрохотали по мощёным булыжником улочкам центра; ближе к окраинам булыжник сменился тропами, проложенными между канавами, полными нечистот. День стоял безветренный, так что амбре наблюдалось… соответствующее. У стены я спрыгнула с лошади и плашмя мечом огрела животное по крупу. Конь визгливо заржал и помчался куда глаза глядят, разбрызгивая помои. Объяснять ничего не пришлось — мои спутники без вопросов повторили манёвр. Как можно быстрее я вскарабкалась на стену и скинула вниз заранее заготовленную верёвку с узлами. Распластавшись на нагретом камне, чтобы не так бросаться в глаза возможным наблюдателям, одному за другим я помогла людям подняться и перебросила верёвку на другую сторону. Её, конечно, найдут — но к тому времени, надеюсь, мы будем уже далеко. Спрыгнуть со стены, сбегать в укрытие за лошадьми и вернуться оказалось быстрее, чем с той же стены спуститься по верёвке три раза. Хорошо ещё, из непонятной параноидальной предусмотрительности мы с собой взяли целый табун, хотя планировали спасать одного Лише.

Скрыться мы не успели. Поля, вернее, одна большая равнина, лежащая между Илливианом и перелесками герцогства Баодар, всё ещё стелилась под копыта наших коней, когда из распахнутых ворот внешней стены, окружающей столицу, топча сервов и перепрыгивая через возы, вылетел отряд преследователей. Знать бы, кто там такой шустрый… убила бы!

— Быстрей! — заорала я, придерживая Тайфуна. Если понадобится, я отстану и приму бой, хоть это и будет означать войну с империей. Как будто одних дикарей до полного счастья недостаточно!

Огонь Всесущий, о чём я думаю? Война с империей началась в тот момент, когда Лише с моей подачи принялся собирать армию, не дожидаясь приказов из Илливиана!

Иния, Литар и Ортиг, послушные команде, нахлёстывая лошадей, оказались в авангарде, а вот Лише и его друзья, заметив мой манёвр, не торопились. Рыцари-самоубийцы! Правильные, прах их побери!

— Шевелитесь! Я могу о себе позаботиться! — вновь заорала я.

Крик души пропал втуне. Юноша, явно мнящий себя великим воином, поборником чести и справедливости и защитником слабых (к каковым, похоже, причислял и меня ввиду принадлежности к женскому полу), натянул повод и обернулся, собираясь сказать что-то этакое…. Вытряхнув из наруча в ладонь маленький дротик, я отправила смертоносный снаряд… нет, не в парня, конечно. В круп его коня. Испуганное внезапной болью животное совершило дикий прыжок, едва не выбросив юношу из седла, и понеслось вперёд, не реагируя на попытки всадника управлять бешеной скачкой. Охваченные стадным порывом, остальные лошади прибавили ходу. Великолепные степные скакуны пластались в стремительном галопе, буквально стелясь над землёй, словно вовсе не прикасались копытами к бренной тверди…. Тайфун легко мог бы обогнать их, но послушно держался сзади, замыкая кавалькаду. Похоже, этому зверю стадный инстинкт глубоко чужд.

Свистнула стрела, на излёте ныряя в траву рядом с копытами. Вторая, третья…. Луки на такой дистанции не опасны. Я напряжённо вслушивалась, ожидая, что в следующий миг на нас обрушится арбалетный залп… но преследователи медлили. Обернувшись, я поняла причину столь странной тактики — нас уверенно догонял одинокий всадник на тёмно-гнедой лошади, статью не уступающей Тайфуну. Человек казался достойной парой такому скакуну. Шлемом он пренебрёг, длинные волнистые волосы тёмным плащом развевались за его спиной. Одной рукой воин придерживал повод, другой — массивный арбалет со странно коротким и широким ложем. Упирая махину в плечо, он ловил в прицел то ли меня, то ли Тайфуна. Стрелять из подобного чудовища с одной руки, да ещё сидя на лошади, мчащейся во весь опор… я бы в такой ситуации не гарантировала, что попаду в цель, а он не арранэа, он — человек! В следующий миг мне пришлось, откинувшись назад, лечь головой на круп коня, пропуская над собой арбалетный болт. Его форма показалась мне странной, ну да пусть стреляет, чем хочет, хоть ложками!

Принять вертикальное положение и оглянуться — простое движение и довольно быстрое в моём исполнении, но преследователь успел перезарядить оружие. Второй болт я поймала, едва не вывихнув себе плечо — арбалет оказался на удивление мощным. Стрелял же он чем-то, напоминающим сильно вытянутый метательный нож без рукояти. Странный баланс…. Краем глаза я видела, что мы уже почти догнали Инию, скачущую последней.

Пойманный снаряд свистнул, целя в горло резвому преследователю — и был отбит рукой в латной перчатке! Огонь Всесущий, вот это фокус! Отозвавшись на прикосновение шенкеля, вороной жеребец прибавил скорость и понёсся наперерез преследователю. Тёмно-гнедой изрядно опередил своих товарищей; остановить его — и беглецы смогут оторваться от погони! Если, конечно, не станут героически меня спасать.

Тайфун, умница, стрелой нёсся к цели. Я набросила повод на переднюю луку, освобождая руки, и обнажила клинки. Преследователь без труда разгадал мои намерения — да я их и не скрывала. Его такой поворот событий, похоже, вполне устраивал. Довольно оскалившись, он потянул из ножен, закреплённых на седле, свой меч. Исход такого поединка мог быть только один, но время работало против меня. Противник наверняка станет затягивать бой, дожидаясь подмоги. Его надо убить быстро, желательно — первым ударом. Пусть остальные задумаются, а стоит ли нас догонять?!

Точная, тщательно выверенная атака. Конь ощущается, как продолжение собственного тела. Клинки рассекают протестующий воздух, их скорость такова, что человеку вовек не увидеть приближение отточенной смерти…. Внезапным рывком преследователь взметнул меч, парируя первый из моих ударов; и одновременно он выстрелил из арбалета, с упора в бедро. Быстро, для человека невероятно быстро — но я успела подставить клинок, и странный болт, вместо того чтобы вонзиться в живот, всего лишь зацепил бок. В тот же миг мой второй меч нашёл его горло. Схватка заняла считанные мгновенья, вряд ли в основном отряде вообще поняли, что произошло. Тёмно-гнедой конь продолжал бег, всадник уткнулся лицом в гриву и выронил оружие, но с такого расстояния людям не разглядеть этих подробностей.

Чуть натянув повод и сжав коленями конские бока, я заставила Тайфуна замедлить ход. Преследователи приближались. Пальцы грели рукояти метательных ножей. Конь словно понимал, что я задумала. Он бежал всё медленней, прыжки его стали тяжёлыми и неуверенными, пару раз он даже споткнулся…. Со стороны вполне могло показаться, что лошадь измотана и вот-вот упадёт. Неудивительно, что погоня сокращала разрыв, не чуя никакого подвоха. Я слышала их вопли, полные азарта и жажды крови, и уже готова была отправить в полёт смертоносную сталь, когда вокруг вновь засвистели стрелы. Неведомые лучники засели в лесочке, в котором мы надеялись уйти от преследования, и методично расстреливали догоняющих меня вояк! Мне осталось только вцепиться в гриву, чтобы не вывалиться из седла от удивления. До первых деревьев ещё скакать и скакать, а таинственные союзники ни одной стрелы не тратили зря. Оперённая смерть шипела в воздухе, безошибочно находя щели в сочленениях доспехов, и отряд редел на глазах. Засев на каком-нибудь дереве со своим арбалетом, я бы ещё попыталась показать чудеса меткости, но из лука — увольте! Такие подвиги выше моих скромных способностей! Более того, присмотревшись, я поняла, что неизвестный доброжелатель один! Просто стрелял он, похоже, почти не целясь, и с такой скоростью, что стрелы летели кучно, создавая иллюзию залпа. Невероятно! На Островах никто не смог бы повторить такое! Да, арранэ не слишком увлекались искусством стрельбы из лука, предпочитая метать всякое заточенное железо своими руками, в крайнем случае, при помощи арбалета — и тем не менее! Я уже как-то привыкла считать людей слабыми, слепыми, глухими, медлительными и лишёнными всяческой интуиции, и тут — нате! За одну недолгую скачку столько впечатлений! Сначала — противник, теперь — спаситель….

В лесок мы въезжали рысью, а, оказавшись под защитой деревьев, перевели коней на шаг. Мокрые, тяжело дышащие лошади с явным удовольствием сменили аллюр. Только Тайфун словно и не скакал вместе со всеми. Вспотел слегка — и всё. Впрочем, меня это уже не удивляло.

Прошагав с полчаса, мы нашли небольшую поляну, с ручейком и поваленными деревьями. Место словно самой природой было создано для ночлега. Конечно, Илливиан слишком близок, чтобы чувствовать себя в безопасности, но меня, если честно, больше беспокоил лучник, пожелавший остаться неизвестным. С рыцарями я как-нибудь справлюсь, а если такой гений по части стрельбы решит, что мы лишние в его лесу? Я, может, и уцелею — стрелой чешую не пробить, а в голову и горло попасть не так-то просто, — но вот остальные…. Кстати, к вопросу о — ведь этот… арбалетный нож сквозь чешую прошёл, как сквозь масло! Прах побери, стоило позаимствовать парочку, изучить на досуге!

Лагерь обустраивался чётко и быстро, выдавая привычку собравшихся к такого рода действиям. Позаботившись о лошадях, Ортиг и Литар взялись за сооружение шалашей — ночь обещала вполне зимний холод, к тому же хмурое небо могло в любой момент разродиться мерзким осенним дождиком, ледяным и проникающим во все щели. Иния развела костёр, Лише сотоварищи отправился за хворостом, а я — на охоту.

Обнаружив сравнительно недалеко лёжку кабана, я, не скрываясь, подошла почти вплотную. Возмущённый таким нахальством свин, привыкший, что люди охотятся на его сородичей целыми толпами, с собаками, но никак не в одиночку, с визгом и треском выломился из кустов. Прыгнув ему на холку и вонзив кинжал в глаз, я с удивлением почувствовала сбоку что-то тёплое и мокрое. Сущий Огонь, совсем забыла про эту царапину! Краткий осмотр показал, что порез несколько серьёзней, чем мне сгоряча показалось. Кровь пришлось останавливать с помощью магии. Слава Огню, в сей области я не обделена способностями — но только применительно к себе. Нет, я точно неправильный дракон. Остальные, напротив, магически могут врачевать кого угодно, кроме собственной персоны. У меня же всё наоборот!

Пока кабана готовили и ели, лес погрузился во тьму. Дождь так и не собрался, костёр уютно потрескивал, выхватывая из темноты то куст, то корягу, то замшелый пень. Огромная куча хвороста гордо возвышалась рядом — вояки поработали на совесть. Неподалёку паслись лошади, довольно фыркая и сочно хрупая зеленью. Хотя какая там зелень — воспоминание одно, давно пожелтевшее и падающее на головы при малейшем дуновении ветерка. Впрочем, коней оно устраивало. Я уже собиралась предложить распределить дежурства и расползаться по шалашам, когда тишину нарушил голос Лише:

— Леди Оро Ваи, мы обязаны тебе жизнью. — старый вояка говорил спокойно, не рисуясь, просто констатируя факт.

— Остановите северную орду, маршал, и мы в расчёте. — со смешком ответила я.

— Боюсь, теперь наша задача не ограничивается победой над варварами. — вздохнул Лише. — Позвольте представить вам всем принца Кодара, наследника трона империи Алькартан.

С трудом сдержав просившееся на волю нецензурное слово, я назвала себя, после чего представились все остальные. На Ортига принц глянул с плохо скрываемым презрением, на Инию — с любопытством. Со мной же он старался не встречаться взглядом. Ещё бы! Наследник трона слыл выдающимся мастером клинка, Лише мне все уши про него прожужжал — и тут какая-то баба с мечами…! Позор, одним словом. Надеюсь, этот не станет проситься в ученики? А то такими темпами придётся забыть про всякие тупые горы и прочую чертовщину, открыть школу боевых искусств имени себя, любимой… печальная перспектива!

— Вильям. Мой дуаньер и друг. — коротко представил принц ветерана, третьего из их компании.

— Ну, раз мы все знакомы, давайте разберёмся с дежурствами — и спать. Мы всё ещё рядом с Илливианом. — предложила я.

— Прости, леди, но не согласишься ли ты немного позвенеть клинками? — спросил в ответ ветеран.

— На мой взгляд, звон стали в ночном лесу привлечёт внимание всякого, кто услышит подобное безобразие. — возразила я.

— Мы — единственные люди в этом лесу. За исключением Илливиана, вокруг на много дней пути нет ни одного поселения. Все деревни расположены ближе к побережью. Места здесь, говорят, недобрые. Даже герцог Баодара не может заставить сервов тут селиться. Потому и новый отряд за нами отправят не раньше утра. Никто не сунется сюда на ночь глядя. — доложил обстановку Вильям. Лише и Кодар кивками подтвердили слова друга.

— Хорошо, если так. Но скажи, Вильям, ты видишь в темноте? — задала я провокационный вопрос и, дождавшись отрицательного ответа, продолжила: — Ну а я вижу, и не хуже, чем днём. Тебе не кажется, что условия для поединка не слишком равные?

В ответ Вильям засмеялся. Заметив мой удивлённый взгляд, он пояснил:

— Леди, я видел тебя на турнирном поле. Никакие условия не будут равными, разве что тебе отрубят руки и ноги…

— Тогда она тебя загрызёт. — невинно заметила Иния, после чего со смеху покатились все, кроме лошадей.

— Спасибо за комплимент. — произнесла я, с трудом справившись с очередным приступом веселья.

Смех смехом, а устраивать спарринги мне хотелось меньше всего. Но Вильям не отставал, Лише его поддержал, и в результате против меня оказались принц и ветеран. Каюсь, растягивать удовольствие я не стала. Просто выбивала у них оружие после каждой атаки, стараясь, чтобы оно отлетало подальше. Пока найдёшь, всякий настрой пропадёт. Как я и надеялась, людям очень быстро эта забава надоела, и я смогла наконец уползти в шалаш. Хорошо ещё, ученики не стали напоминать о тренировках. В конце концов, мы на вражеской территории или как? Осторожность надо соблюдать, силы беречь, и вообще….

Чешуя оказалась испорчена безвозвратно. Солидный клок был просто вырван и, видимо, валялся где-то в жухлой траве вместе с загадочным оружием. Теперь через пару дней она потеряет эластичность, скукожится, и станет пригодна разве что для набивки уродливого чучела. Старясь поменьше шуметь и радуясь, что мне выделили отдельный шалаш, я стянула её с себя. Сквозняк тронул холодными пальцами обнажённую кожу. Непривычное ощущение, что и говорить! Перевязав царапину, я оделась и завернулась в плащ. Интересно, почему эти места пользуются дурной славой?

Меня разбудили, когда уже рассвело. Судя по всему, при распределении дежурств обошлись без моего участия. В приготовлении завтрака тоже: Иния жарила на костре остатки от вчерашнего кабана, Литар таскал воду. Остальные возились с лошадьми. Тайфун, разумеется, к себе никого не подпустил. О том, что знакомство состоялось, говорило то, как аккуратно Лише, принц и Вилли обходили вороную тварь.

Вместо завтрака я занялась конём. Мысль о еде почему-то внушала отвращение. Вычистив животное, принесла седло, лежавшее на бревне у костра, и закинула его на спину зверя. В глазах заплясали цветные пятна, и, не прислонись я к коню, наверняка бы не удержалась на ногах. Тайфун повернул голову и фыркнул с ясно различимым удивлением. Похлопав его по шее, я продолжила седловку. Видимо, спать всё-таки надо больше! Даже драконам.

Весь день мы продвигались лесом, используя каждый ручей, чтобы замести (хотя в данном случае скорее утопить) следы. Где дорога позволяла, шли рысью, но в основном, само собой, шагали. Медленно, зато, если повезёт, собьём с толку погоню. У меня из головы всё не выходил тот лучник. Почему он помог нам и не пожелал показаться на глаза? Уж не он ли виноват в недоброй славе здешних мест? И не укажет ли он следующему отряду, куда направились беглецы? Но сумерки сгустились, мы нашли место для стоянки, разбили лагерь — и никаких признаков погони. Сомневаюсь, что люди смогут приблизиться бесшумно — видела я, как они по лесу ходят, особенно в темноте. Хруст, треск, тяжёлое дыхание, а иногда и ругань сквозь зубы…. Хотя вспомнишь того парня с арбалетом, — и перестанешь обобщать и делать выводы!

Я попыталась магически прощупать окрестности — головокружение и проклятая радуга перед глазами заставили отказаться от этого намерения. Да что ж такое творится! Может, всё из-за того, что я сняла чешую? Да нет, вряд ли, я же иногда ходила без неё на Островах…. Прах меня побери!

Рассёдлывая коня, я спиной чувствовала устремлённые на меня взгляды. Проклятье, неужели я не в состоянии скрыть слабость от людей?! Во избежание вопросов я отправилась на охоту, едва закончив возню с Тайфуном. Какая-то некрупная зверушка оленьего семейства была столь неосторожна, что выскочила из зарослей на расстоянии броска ножа. Я не промахнулась, но после резкого движения пришлось прислониться к стволу и подождать какое-то время. Нет, ну просто зла не хватает! На себя, разумеется! Тоже мне, дракон-воин! Даже если проблема в отсутствии чешуи — её больше нет, так что привыкай, прах тебя побери! Обидные слова помогли взвалить тушку на плечи и дойти до лагеря, но не больше. Если дело так пойдёт и дальше, завтра мне не удастся сесть на коня.

Бросив добычу перед Инией, я забилась в шалаш. Взгляд, брошенный ученицей мне вслед, был более чем красноречив. Огонь Всесущий, как же мне всё это не нравится! Попытавшись исправить ситуацию с помощью Силы, я добилась того же результата, что и при недавнем магическом поиске. Стало очевидно, что волшебство сейчас мне не помощник. Люди тем более — я не человек. Что же тогда? Отправляться на Острова? Отец, без сомнения, во всём разберётся — вот только я туда не доберусь. Тирисс далеко, а от него ещё по побережью…. Нет, не вариант. Разве что сменить облик…. Не нравится мне это! Владыка предупреждал, что мы можем не знать всех, участвующих в событиях. Он намекнул на предателей среди собственного народа. Не думаю, что Острова — выход. Разве что на самый крайний случай…. Но в самом крайнем случае я вряд ли смогу стать драконом. Или всё-таки попробовать? Не лететь на Острова, просто принять изначальный облик — и обратно. Вдруг….

Проснулась я совершенно самостоятельно. Серый предрассветный сумрак превращал деревья в невнятные тени, застывшие в тумане. Еле теплился маленький костерок; Иния, завернувшись в плащ и прислонившись к поваленному стволу, подкармливала его тонкими ветками. Похоже, остальные ещё спят — Ини всегда выбирает последнюю стражу, ей проще рано встать, чем поздно лечь. Вот чего никогда не могла понять!

Из шалаша я выбралась на четвереньках, и встать смогла, только цепляясь за дерево. Тело просто отказывалось повиноваться, и всё тут. Надо отправлять Лише с остальными в Риттар, я их только задержу. Иния наблюдала за мной глазами, полными ужаса. Неужели всё настолько плохо? А ведь с неё станется отказаться ехать со всеми! Только оруженосца под боком мне не хватает при смене облика…. Хотя кто сказал, что мне оно вообще удастся….

— Светлого утра, друзья! — негромко произнёс кто-то совсем рядом.

— Светлого утра и чистого неба, друг. — не задумываясь, ответила я, и только, произнеся традиционное приветствие арранэ, поняла, что говорю на родном языке.

«Надо достать меч из шалаша.» — мелькнула крайне своевременная идея. Мысль была вялой и никчёмной — толку от меня сейчас, хоть с мечом, хоть с чем угодно!

— Найдётся ли свободное место у вашего костра? — спросил всё тот же голос.

— Костёр — лишь отблеск солнца, а под ним есть место всем. — вновь ответила я положенной фразой, и только сейчас до меня дошло, что говорящий знает не только наш язык, но и наши обычаи!

Не дрогнула ни одна ветка, не упал ни один лист; даже капли росы остались не потревожены. Казалось, он просто возник рядом с густым кустарником, словно соткавшись из предрассветной дымки. Нет, кем бы он ни был, этот ранний гость, к народу арранэ он не принадлежал. И тем не менее я не могла избавиться от чувства узнавания, словно мы уже встречались когда-то… в другой жизни.

— Знает ли рождённая огнём и ветром, что её дни сочтены? — знакомые с детства слова, произносимые довольно высоким для мужчины голосом, звонким и мелодичным, не укладывались в мозгу. Что значит «сочтены»? Почему? Стоило только узнать настоящую жизнь….

— Я могу говорить красиво и долго, но на это нет времени. Скажу лишь, что, отправившись в путь прямо сейчас, мы можем успеть.

— Успеть что?

— Попасть туда и к тем, кто сможет тебя спасти.

— Зачем оно тебе? — я отбросила всякую вежливость.

— Ты убила того, кого иначе пришлось бы убивать мне. Я отправил преследовавших вас в Зелёные Миры, и считаю, что должен закончить начатое. Тем более что сейчас тебе без моей помощи не обойтись. — спокойно пояснил гость. Только после этих слов я заметила лук за его спиной. Невесомый, призрачно-серый, он казался чьей-то фантазией, прекрасной и хрупкой, как тончайший хрусталь. Подобное произведение искусства не могло быть смертоносным оружием — и тем не менее его эффективность я наблюдала своими глазами. Да, гость не принадлежал к арранэ, но и к людям тоже! Предложение надо принимать, тем более что-то внутри меня знало, ещё со вчерашнего вечера знало ту правду, которую загадочный стрелок лишь облёк в слова.

Иния наблюдала, как Виа выбирается из шалаша. За время совместных странствий девушка неплохо изучила её характер и понимала, что расспросы ни к чему не приведут. Потому и молчала последние два дня, хоть и видела, что с наставницей творится что-то не то. Сейчас же Инии стало очевидно, что сегодня Лише и остальные поедут без них. Нет, девушка не боялась. Несмотря ни на что, Виа казалась ей существом всесильным и бессмертным. И, когда из леса послышалась странная речь, певучая и мелодичная, графская дочь не двинулась с места. Она уже слышала этот язык, даже дважды. Виа ответила, и на поляне возник дух. Или божество. Пришелец, казалось, не принадлежал этому тварному, грубому миру. Рейтузы и туника из странной переливчатой ткани облекали стройное, гибкое тело, на тонком поясе висели узорчатые ножны с небольшим кинжалом, мягкие сапожки ступали совершенно бесшумно, лук и колчан со стрелами, небрежно перекинутые через плечо, стоили целого герцогства, но взгляд девушки приковали его глаза. Слишком большие для мужчины, тёмно-зелёные, словно омут в изумруде, пронизанный чёрным светом….

Иния сама не знала, откуда берутся такие сравнения. Она просто не могла оторваться от созерцания этого совершенного лица, тонких благородных черт, бледной кожи, пепельных с зеленоватым оттенком волос, стянутых на макушке в пышный хвост…. Пришелец говорил, Виа отвечала — девушку совершенно не интересовало содержание их беседы. Графская дочь наслаждалась самим звучанием слов, его голосом, необычайно музыкальным. Дух походил на Альвиарран, словно день на ночь, обманчиво-хрупкий и тонкий, как и его оружие; и всё же Иния видела сходство. Одинаковое совершенство черт роднило их куда больше, чем смогли бы одинаковое сложение, цвет волос или глаз.

— Ини, дальше отряд поведёшь ты. — неожиданно Виа перешла на привычную речь. Девушка аж вздрогнула — до того странно прозвучали слова родного языка. Впрочем, сориентировалась она быстро:

— Отряд может вести кто угодно. Тот же Лише. Или принц. Я иду с тобой.

— Вряд ли это возможно. Видишь ли… меня приглашают в гости. Меня одну.

— Виа, ты отделаешься от меня только одним способом — если уедешь, оставив меня лежать здесь без сознания. И всё равно потом я поеду по вашим следам. — Ини, что называется, упёрлась рогом.

— Девочка, ты просто не сможешь ехать с нашей скоростью. Нам надо спешить изо всех сил, а пока мы спорим, время идёт. — вмешался пришелец, непринуждённо переходя со своего языка на человеческий. Его голос буквально завораживал, но графская дочь нашла в себе силы стряхнуть наваждение.

— Вот когда не смогу, тогда меня и бросите. — заявила она и пошла седлать лошадей.

Тайфун, в последнее время не подпускавший к себе никого, кроме Виа, милостиво позволил Инии проделать все необходимые манипуляции. Создавалось впечатление, что зверь прекрасно понял всё, что говорилось. Оное впечатление только усилилось, когда конь, никем не понукаемый, подошёл к Виа и опустился на колени, чтобы та могла забраться в седло. Пришелец наблюдал за представлением со странным выражением на совершенном лице. Когда Тайфун встал на ноги, гость издал переливчатую трель, на которую с готовностью откликнулись ранние птицы. Не успели певуньи умолкнуть, как на поляну выбежал конь. Тот самый тёмно-гнедой! Избавленный от сбруи и прежнего хозяина, блестящий и лоснящийся, он казался вполне довольным жизнью. Пришелец легко запрыгнул на спину животному, и конь пошёл крупной рысью. Это как же надо выездить лошадь, чтобы сбруя стала просто не нужна? Впрочем, Иния могла поверить и не в такие таланты утреннего гостя — то ли духа, то ли божества.

Графская дочь могла только надеяться, что набросанная второпях записка вышла достаточно убедительной. Так и не представившийся гость не позволил задержаться ни на миг. Исчез в зарослях, предоставив простой выбор: хотите — догоняйте, хотите — нет. Виа не колебалась, Тайфун устремился за тёмно-гнедым конём; Инии оставалось только последовать за ней.

Лошади шли друг за другом, причём девушка не могла избавиться от иллюзии, будто слишком ровная и прямая тропа возникает перед мордой тёмно-гнедого и исчезает, едва по ней простучат копыта буланого жеребца, замыкавшего отряд. Странное ощущение, странная тропа, странный гость…. Вообще ситуация странная. С чего вдруг Виа должна отправляться неведомо куда и неведомо с кем, чтобы остаться в живых? Хотя это ей, Инии иль Ноэр, не сказали: зачем, куда и с кем. Виа вполне может знать ответы. Тот певучий язык — он, скорее всего, родной и для неё, и для таинственного лесного гостя. Возможно, отряд отправляется на те самые острова, родину людей, владеющих невероятными познаниями в магии и боевых искусствах….

К тому времени, как солнце начало клониться к закату, девушку оставило всякое желание строить домыслы и предположения. Как и предупреждал Дух (такое прозвище Иния мысленно присвоила загадочному проводнику), выдержать предложенную им скорость оказалось нелегко. В полдень маленький отряд сделал остановку — только для того, чтобы напоить буланого Рыцаря какой-то зеленоватой тягучей жидкостью. Дождавшись, пока конь слизнёт последние капли с плошки, Дух положил на лоб животного узкую белую ладонь и замер, прикрыв глаза. Промедлив с десяток ударов сердца, он отдёрнул руку и взлетел на своего скакуна. Иния откровенно любовалась движениями незнакомца — столько грации, силы и лёгкости сквозило в каждом из них. Не учись графская дочь у Альвиарран уже более полугода, наверное, вообще не смогла бы следовать взглядом за Духом. Воистину, даже клок тумана рядом с ним выглядел бы тяжеловесным и неуклюжим! И насколько похожими казались повадки гостя и наставницы, — но вместе с тем различались, как лавина и водопад.

Девушка раз за разом ловила себя на том, что в голову приходят образы и сравнения, достойные баллады, а никак не размышлений в тяжёлом путешествии, удивлялась сама себе — и вновь не могла оторвать глаз от мелькавшей впереди узкой спины, украшенной струящимися прядями роскошной шевелюры, лёгкими и шелковистыми. И какое значение имела цель путешествия и тяготы, ожидающие на пути?

Иния не сомневалась, что скачка продлится до полной темноты, но не ожидала, что и в кромешной тьме отряд продолжит путь. На своего буланого графская дочь могла только удивляться — прошагав за весь день не больше нескольких минут, он оставался свеж. Наверное, так действует то загадочное питьё. Интересно, что произойдёт с конём, когда они наконец доберутся до цели? Упадёт замертво?

А Дух, по-видимому, намеревался скакать всю ночь. Девушка вспомнила безумный переход в горах и мысленно добавила ещё одну строку в графу «Сходства»: прекрасный незнакомец оказался столь же ненормальным, как и Виа. Ладно, допустим, эту ночь лошади ещё выдержат, но, если до рассвета придётся чередовать рысь с галопом, то потом они просто падут. Или завтра уже все кони получат по порции зеленоватой жижи?

К утру Инию уже не волновало ничего — ни окутывающая лес (или маленький отряд?) призрачно-серебристая дымка, ни мелькающая впереди развевающаяся пепельная шевелюра. Осталось только одно желание — упасть и лежать. А ведь это только первая ночь, и неизвестно, сколько их ещё впереди! В голове назойливо жужжала мысль: остановить коня и свернуть с зачарованной тропы, предоставив этим странным людям самим решать свои странные проблемы…. Это же так легко: натягиваешь повод, чуть разворачиваешь корпус и прижимаешь один шенкель сильнее другого, показывая направление…. Но гордость и упрямство заставляли графскую дочь подгонять Рыцаря, вперёд и вперёд, по загадочной тропе в нехоженом лесу, — который, кстати, давно должен был кончиться! Но даже этот факт не удивил девушку. Она лишь отметила его краешком сознания и стряхнула с лица капли росы, осыпавшиеся с пышного куста. Лес, которого нет, в нём тропа, которой не может быть, и кусты, какие растут на юге, в предгорьях Зиалкана, никак не рядом со столицей империи — здесь проглядывала некая закономерность.

Когда окончательно рассвело, и сочную тёмную зелень пронизали золотые лучи, Дух скомандовал остановку. Виа легла на шею Тайфуна, и Ини испугалась, что в следующий момент она, продолжая движение, сползёт с седла — но вороной конь легко шевельнул плечом, не давая всаднице упасть. Действительно, мечта рыцаря! Кстати, никакой волшебной жижи не пил, а выглядит вполне бодро, как и тёмно-гнедой. Чудеса!

Дух вновь напоил Рыцаря, но на сей раз обошёлся без возложения рук.

— Большая часть пути позади. — негромко произнёс он, устремив на Ини бездонный взгляд.

Прах побери, она могла бы поклясться, что его глаза сменили цвет: были тёмно-зелёными, а стали серо-зеленоватыми, почти как у Виа! Лицо же, и без того бледное, приобрело пепельный оттенок, в тон волосам; да и голос казался бесконечно усталым. Дух словно постарел за эту ночь на несколько сотен лет; сейчас Иния видела перед собой существо без возраста, впитавшее мудрость веков, и язык не поворачивался назвать его человеком.

Их взгляды встретились всего на миг. Отвернувшись, Дух неуловимым движением оказался верхом, и путешествие продолжилось.

Лес расступился неожиданно, словно кто-то отдёрнул гигантский занавес. Буйная тропическая растительность уступила место мягкой траве, усеянной разноцветными каплями цветов; переплетение лиан и ветвей сменилось открытым пространством, на котором без видимой симметрии, но в некоем определённом порядке росли… деревья? Или всё-таки гигантские кусты? Излишне говорить, что ничего подобного Иния никогда раньше не видела и даже не воображала, хоть банда Рваного Уха и прошла сквозь Эльфий Лес….

Эльфы! Сказочные, волшебные существа, в описании которых сходились все баллады — вот кого напоминал Дух! С известным страхом девушка глянула на проводника — вдруг её мысли открыты для него, и, узнав тайну, она должна умереть? Но эльфа (если Дух действительно принадлежал к сему почтенному племени, конечно) такие глупости не волновали. Он спрыгнул в высокую траву (которой явно не место в лесной чаще, как мимоходом отметила Ини), снял с седла Виа, окончательно потерявшую сознание, и понёс её к ближайшему то ли дереву, то ли кусту. Сила в обманчиво тонком и хрупком теле, похоже, и впрямь крылась нечеловеческая — весила Альвиарран изрядно, но спина Духа оставалась идеально прямой, а движения не потеряли ни лёгкости, ни стремительности. При его приближении занавес из лиан разошёлся в стороны, и, пропустив хозяина, скрыл дальнейшее от глаз девушки. Подумав, она слезла с коня, ослабила подпруги, отстегнула трензеля и пустила лошадей пастись. Ни Рыцарь, ни Тайфун падать замертво не собирались, отошли на пару шагов и захрустели травой, словно не скакали больше полутора суток почти без остановок. Сев прямо там, где стояла, графская дочь какое-то время наблюдала за пасущимися животными, пока усталость не взяла своё.

Слова, кои вынудили наследника трона империи подскочить на ложе из сухой травы, покрытой плащом, никоим образом не позволяли предположить, что их автором является юный лорд. Скорее подобные пассажи приличествовали конюху, сапожнику или висельнику-душегубу.

Выглянув из шалаша, принц убедился, что слух его не подвёл. Ругался именно Литар, наследник герцогской короны. Стоя на коленях у погасшего костра и внимательно разглядывая землю, парень выражал свои эмоции, ничуть не опасаясь привлечь ненужное внимание или просто разбудить спутников. В следующий миг Кодар заметил, что, если солнце не сошло с ума, уже довольно поздно. Иния давно должна была поднять всех…. Очередным открытием явилось отсутствие двух лошадей. Нетрудно догадаться, каких. Не хватало буланого Рыцаря, на котором ездила дочь графа иль Ноэр, и Тайфуна. Также бесследно исчезла соответствующая амуниция. Не подходя к кострищу, принц догадался, что именно нашёл юный лорд.

— Соблаговолите перестать впустую сотрясать воздух. Лучше зачтите вслух столь поразившие вас письмена. — не без сарказма произнёс Его Высочество.

Звук голоса заставил Литара вздрогнуть — похоже, парень от волнения позабыл, что, кроме него, в этом лесу есть другие люди. Но, надо отдать ему должное, взял себя в руки он мгновенно, и чётко продекламировал:

— Мы вынуждены срочно покинуть отряд. Вопрос жизни и смерти. Следуйте в Риттар и помните ваш долг.

— Прямо сейчас мой долг, как рыцаря и просто как мужчины, мне предельно ясен. — рык Лише стряхнул последние полупрозрачные листья с близстоящих деревьев. Дальнейшие разъяснения экс-маршал явно счёл излишними. Вместо них он схватился за седло.

— А мне казалось, леди просила вас, цитирую: «Остановить северную орду». Конец цитаты. — язвительно заметил принц.

— Остановим. Но я никогда ещё не бросал друзей. Они не могли далеко уехать. Почва сырая, мягкая, подлесок густой….

— Вот именно. — подтвердил Вильям, с треском выбираясь из кустов на противоположной стороне поляны. — Пока вы тут беседовали, я прошёлся вокруг. Всё именно так, как вы сказали, лорд Лише: почва сырая, подлесок густой. С их отъезда прошло часа три-четыре, не больше. Лошади должны были оставить след, чёткий и ясный. Но я нашёл только несколько свежих отпечатков копыт. Думаю, вам всем лучше на это глянуть. Когда ещё доведётся!

Заинтригованные вельможи гуськом потянулись за следопытом. Намётанный глаз охотника не мог пропустить надломанные ветки в густом кустарнике и глубокие следы подков, а таким глазом обладали все путники. И всем с первого взгляда стало очевидно, что прошла здесь только одна лошадь. Причём рысью. И та, проломившись сквозь кусты, словно растворилась в воздухе. Особенно впечатлял один отпечаток, чёткий и глубокий у пятки и исчезающий к зацепу.

— Что за чертовщина? — выразил общее мнение Инберт.

— Она не хочет, чтобы мы за ними следовали. — с какой-то тоской произнёс Литар.

— Вы, юноша, знаете, как это было проделано? И почему только одна лошадь оставила следы? — сухо вопросил принц.

— Леди Оро Ваи — сильный маг. Она и не такое может….

— Ещё и маг! — фыркнул принц. — Ну-ну….

Лише собрался было вновь отстаивать честь и достоинство спасительницы, но его прервал Вильям:

— Не знаю, кто как, а я ещё вчера заметил, что вороное чудовище следов не оставляет. Вообще. Сперва подумал — мерещится. Стал приглядываться, и понял — нет! Не мерещится! Чем хотите клянусь, своими глазами видел.

— Чем дальше, тем больше мне хочется узнать, кто же такая на самом деле эта… рыцарь Огня. — медленно произнёс Кодар. — Маг, воин — и женщина. Женщина, рядом с которой прекраснейшие леди империи показались бы последними посудомойками.

— Она, простите за грубость, вытащила наши задницы из…. В общем, понятно, откуда. А до того она предупредила о дикарях. Рискуя жизнью, отправилась за перевал и собрала сведения об их войсках. Вот и всё, что я хочу о ней знать. — веско заявил Лише.

— Я никоим образом не хотел задеть твоих рыцарских чувств, Инберт. Но согласитесь, последовать за ней не представляется возможным. Значит, надо продолжать путь. На север.

Никто не выступил против очевидного. Литар, тот вообще не принимал участия в обсуждении. При взгляде на юного лорда на ум само собой приходило сравнение с побитым псом. В глазах парня, когда он смотрел на растворяющийся в земле след, мелькало очень похожее выражение.

Иния так и не поняла, что же собой представляют удивительные жилища — несколько гигантских деревьев, выросших рядом, или одно, но престранное. Но они росли, это точно! Гладкие, словно полированные, полы, изящные, прихотливо изогнутые лесенки, занавеси из лиан или тончайших гибких веточек, ажурная мебель, растущая так же, как само обиталище — ко всему этому за две недели привыкнуть просто невозможно! Максимум, чего девушке удалось добиться — перестать ходить везде с открытым ртом. Сейчас она уже не сомневалась, что оказалась среди эльфов, волшебного народа, хранителей зелёного мира. Одни дома могли в корне пресечь всякие высказывание вроде: «Никаких эльфов не существует, это всего лишь выдумки менестрелей!». А домами дело не ограничивалось. Кроме них, Иния видела небольшой табун эльфийских лошадей, после чего на своего Рыцаря смотрела с лёгкой жалостью. Даже Тайфун на фоне этих великолепных животных несколько терялся. Удивляло одно — зачем на голове каждой лошади торчит тонкий витой рог? На доспехах — понятно, но просто так..? И как оное украшение крепится: под длинными чёлками не разглядеть, а подойти поближе и уж, тем более, дотронуться до волшебных созданий девушка не рискнула.

Из двуногих обитателей зачарованного леса Инии на глаза показывался только старый знакомый. Эльф так и не представился — прежде, чем он успел это сделать, графская дочь в разговоре упомянула ставшую привычной кличку. Против всяких ожиданий, тот ничуть не обиделся, совсем наоборот, и прозвище прижилось окончательно. Дух появлялся пару раз на дню, приносил незнакомые фрукты, лепёшки, напитки, развлекал гостью беседой и исчезал. На вопросы про Виа не отвечал, ограничиваясь лаконичным: «Она сама расскажет тебе всё, что сочтёт нужным». Естественно, расспрашивать про эльфийское житьё-бытьё Иния не рисковала, посему разговор, как правило, не затягивался.

Предоставленная самой себе, девушка отыскала укромный уголок и ежедневно (точнее, ежевечерне) устраивала тренировки, вместо меча используя палку. Брать оружие Виа без её разрешения казалось оруженосцу чуть ли не святотатством. Вот за этим-то непристойным занятием и застал её как-то Дух. Полюбовавшись на скачки графской дочери и рассекающую воздух дубину, он вышел из зарослей, обнажая меч. Иния впервые получила возможность разглядеть эльфийское оружие. Рукоять короткая, под одну руку, оплетена тонкой посеребрённой проволокой; та же проволока, свиваясь ажурным кружевом, образует гарду, а лезвие, тонкое и гибкое, отчего-то не блестит, как положено полированной стали, но тускло взблескивает в полумраке.

— Атакуй! — приказал эльф, становясь в непривычную позицию.

Прах побери, сражаясь с Виа, Иния, по крайней мере, могла следить за её движениями! Не всегда умудрялась парировать, не говоря уже о том, чтоб опередить, но откуда летит плюха, видела. Дух же словно обладал способностью находиться в нескольких местах одновременно. Он мелькал перед глазами смазанной тенью; девушка ушла в глухую защиту, и всё равно чувствовала прикосновения клинка: плечо, бедро, опять плечо, живот, щиколотка, горло…. Касания казались нежными, лезвие ни разу не поцарапало кожу, эльф лишь обозначала удары, и делал это виртуозно. Когда он замер, опустив меч, Ини едва сдерживала слёзы. Как могла она, дура, хотя бы надеяться приблизиться к подобному искусству? Человеку никогда не удастся двигаться так легко и стремительно, никогда!

— Она учит тебя? — неожиданно спросил Дух.

Девушка смогла только кивнуть в ответ.

— И давно?

— Около полугода. — предельным усилием Иния заставила голос звучать ровно.

— А ты способная девочка. — с едва заметной усмешкой произнёс эльф, и в тёмных глазах мелькнула тень одобрения. — Если ты не против, можем фехтовать каждый вечер.

— Ты оказываешь мне честь. — а что ещё она могла ответить? Не отказаться же!

Тёплый ветер, напоенный ароматами тропических цветов, напомнил Огненные Острова. Неужели я таки добралась до дома? Но почему совершенно не помню пути? И где запах океана и его вечная песня?

Открыв глаза, я убедилась, что нахожусь где угодно, только не на Островах. Вокруг царил полумрак, что не мешало разглядеть плавные линии стен, сводчатый потолок, арочные проёмы, закрытые плетьми лиан…. Никогда прежде я не видела ничего подобного! Ни одного прямого угла, сплошные изгибы, округлые и выпуклые очертания; и зелень! Цветы, листья и опять цветы, словно я ненароком угодила в оранжерею! Бутоны самой разной величины и самых причудливых форм неярко светились в темноте. Огонь Всесущий, куда я попала? И где моё оружие, доспехи… Тайфун!

— С возвращением в мир живых. — от паники меня уберёг негромкий насмешливый голос, показавшийся странно знакомым. — Я — Аллиэль, сын Ланиэли из дома Авиэлльдар, супруги Хранящего Жизнь.

Прозвучавшие имена были похожи и не похожи на наши, да и вообще назвавшийся Аллиэлем слишком растягивал слова, превращая их в подобие птичьей трели.

— Альвиарран деа Оро Ваи, дочь Владыки Огненных Островов. — представилась я в ответ. — Не соблаговолит ли высокородный Аллиэль ответить на несколько вопросов?

— Сначала спрошу я: знает ли рождённая огнём и ветром о сути собственной природы?

Тут в моей памяти наконец забрезжили какие-то воспоминания. Я уже слышала это странное обращение, и тогда оно показалось мне столь же естественным, как и сейчас. Лагерь в лесу, раннее утро, и таинственный лучник….

— Мне известно, кто я. — я постаралась ответить как можно более кратко. Не рассказывать же ему о драконах?

— Ты — арранэа, но знаешь ли ты, что это значит? — похоже, мой ответ собеседника не удовлетворил. И… он сказал «арранэа»?!

— Мне принять истинный облик здесь и сейчас? — подобный намёк мог бы прозвучать угрозой, если бы моё тело подчинялось мне.

— И ты собираешься отправиться на Тупую гору. — он не спрашивал, он утверждал.

— Нет, не собираюсь. Я там уже побывала. — как можно равнодушней заметила я.

— И что? — напряжение в голосе Аллиэля, казалось, можно потрогать.

— И ничего. Северные варвары устроили там алтарь. Приносят жертвы… надо думать, какому-нибудь своему божку.

После длительной паузы он наконец соизволил показаться. Да, именно Аллиэль демонстрировал искусство лучника, стреляя по преследовавшим нас воинам; и ещё он сказал, что я могу остаться в живых, если мы успеем куда-то доехать. Видимо, успели.

— Ты — не арранэа, но и не человек. Тогда кто?

— Элльвио. Или, как именуют нас люди, эльф.

Мне ни о чём не говорили упомянутые названия, что изрядно удивило Аллиэля.

— Вы там, на своих островах, решили забыть обо всём? Ну, хоть о войне-то ты знаешь?

— У нас её называют Безумием. Из твоих слов можно сделать вывод, что вы сражались против арранэ.

— Именно так. И ни Хранящий Жизнь, ни его супруга не простили вам этой бойни. Так что у меня есть две новости. Хорошая: мы добрались сюда вовремя, и наша магия пересилила оро-тай.

— Что ещё за убийца драконов? — не поняла я.

— Особый состав, которым покрывают клинок, после чего оружие кладут в горн и ждут, чтобы оно накалилось добела. Когда металл остыл, им можно пользоваться, как прежде, но, если такое лезвие хотя бы ранит арранэа, он обречён. В том случае, конечно, когда под рукой нет толковых целителей. — спокойно пояснил эльф.

— Вот это новость! Значит, людям известно, и кто я, и как со мной бороться. Весело, ничего не скажешь!

— Рад, что сумел тебя развеселить, ведь есть ещё и плохая новость. Приглашая тебя в гости, я не рассчитывал на встречу со своей матерью. Она редко покидает супруга, а он никогда не снизойдёт до визита к жалким отщепенцам вроде нас. И, тем не менее, она здесь, и знает о тебе. — Аллиэль умолк, словно предполагал, будто остальное я пойму и так.

— И в чём проблема?

— Моя мать — сторонник старых традиций. Она была среди тех, кто пришёл в ваш мир, спасая свой народ от истребления. Тогда вы протянули нам руку помощи, а после едва не уничтожили. Мать ненавидит всех арранэ, без исключения. Поэтому тебе придётся вступить в ритуальный поединок с тем, кого она изберёт достойным.

— То есть достаточно умелым, чтобы убить меня. А что произойдёт, если ему не удастся меня прикончить?

— Если ты убьёшь его, то сможешь идти на все четыре стороны. Только не говори, никому не говори, пока ты здесь, что побывала на Тупой горе! Иначе мать сама выйдет в Круг Закона. С ней тебе не справиться.

— Поединок состоится сегодня?

— Нет, конечно! Мы не убийцы, хоть ты и вправе думать именно так. Поединок состоится, когда ты сможешь сражаться в полную силу.

— Справедливо. Но я и не собиралась называть вас убийцами. Разве что по отношению к своим же. Вы ведь ничего обо мне не знаете.

— Отнюдь. Девочка, которая увязалась с нами, рассказала довольно много.

— Ини! Она здесь? И тоже должна будет участвовать в каком-нибудь поединке?

— Зачем? С людьми мы не враждуем. Ей не причинят никакого вреда. Наоборот. Я фехтую с ней каждый вечер. Для человека она очень способная. И, между прочим, утверждает, что ты не можешь того, что ей демонстрирую я. А среди нас есть и более умелые воины.

— Как ты считаешь, обучая человека нашему искусству боя, велика ли необходимость показывать всё, на что ты способен? — я постаралась изобразить самую пакостную усмешку. — Так что же, получается, я в плену?

— Нет, зачем? Вы, насколько мне известно, не бегаете от опасности. Конечно, с живой арранэа я встретился впервые, но много слышал. Если в тех историях была хоть капля правды, ты должна ждать поединка с нетерпением, а не мечтать о побеге. — почти неразличимым глазу движением эльф исчез за портьерой из лиан — похоже, он и впрямь серьёзный противник. Но предстоящее развлечение не пугало, наоборот. Аллиэль оказался прав, целиком и полностью — мне бросили вызов, и разве могла я сбежать? Нет, я останусь, и мне заранее жаль бедолагу, которого судьба поставит напротив меня в эльфийский круг закона!

Неизвестно с чего в памяти всплыло лицо прежнего хозяина тёмно-гнедого, знатока древних способов убийства арранэ. Его черты, тонкие и нечеловечески правильные, довольно хрупкая фигура, не соответствующая продемонстрированной силе, скорость, реакция, и, главное, движения — всё это заставляло предположить, что я поторопилась, причислив воина к людям. Куда больше он напоминал элльвио!

С явления эльфа прошло три дня, прежде чем мне удалось наконец совершить подвиг: самостоятельно сползти с лежанки и, цепляясь за стену, добраться до окна. Хотелось осмотреться. Я ведь даже приблизительно не представляла, где нахожусь!

Впрочем, подвиг оказался напрасным. Вид, открывающийся из ничем не загороженного арочного проёма, никакой ясности не принёс. Разве что стало очевидно, что погулять мне удастся не скоро. Зелёный ковёр лежал далеко внизу, в зародыше пресекая мысли о возможности такого прыжка прямо сейчас.

Вокруг, насколько хватало глаз, простирался лес. Даже, я бы сказала, дебри. Некоторые деревья и запахи напоминали об Островах. Можно предположить, что эльфийское поселение, где, как выяснилось, живут отщепенцы, лежит на юге империи… если, конечно, это вообще Алькартан. Как я ни старалась, из памяти не удавалось выжать ничего касательно дороги от окрестностей Илливиана. Ну и Огонь с ним! Выберусь как-нибудь. Для чего, возможно, понадобится прикончить какого-нибудь эльфа. А то и не одного.

Интересно, какие они бойцы? Оружие, школы, стили, слабые и сильные стороны… я ведь ничего о них не знаю! Из хроник же можно сделать вывод, что нам они не уступали. Конечно, за тысячи лет искусство боя сделало добрый шаг вперёд. И наверняка сие в равной степени применимо и к нам, и к ним. Да, стоит предположить, что эльфам есть, чем меня удивить. И остаётся надеяться, что я сумею удивить их сильнее.

Надежды, предположения, рассуждения…. Ладно, когда речь идёт о магии, — но здесь-то магия не при чём! Мне предстоит поединок! С неизвестным противником, вооружённым неизвестно чем — ну и что? Нет, подруга, так дело не пойдёт. Ползи на середину помещения… да, подальше от цветочков с вьюночками… и в стоечку. Вот так, правильно. А теперь первая связка…. Больно? Тяжело?! Твои трудности. Кверху пузом валяться каждый может! Нет, лёгкие пути — не для нас. Хочешь удивить эльфов — тогда работай, прах тебя побери!

Меня хватило только на Воду. Силы кончились одновременно с запасом ругательств. Растянувшись на полу, я могла только радоваться, что этого никто не видел и, надеюсь, не слышал. Представляю, что случилось бы с Аэтиаром, наблюдай он сие позорище! Небось ржал бы, как Иния после похабного анекдота. Даже вообразить не могу, как оно выглядело со стороны. Интересно, сколь долго придётся злоупотреблять гостеприимством эльфов, прежде чем я смогу, пользуясь выражением Аллиэля, сражаться в полную силу? Как бы не пришлось потом, выбравшись из буйного леса, наткнуться на северную орду, покорившую Алькартан! И нечто неизмеримо худшее, вовсю пользующееся плодами победы. Отсюда я вновь, в который уже раз, попыталась просчитать, каким образом поражение империи может помочь неведомому в реализации неведомых же замыслов.

Тени на полу становились всё длиннее и, наконец, исчезли совсем. Перебравшись к окну, я наблюдала, как на темнеющем небе появляются первые звёзды. Яркие россыпи доказали, что мои догадки насчёт юга близки к истине. Похоже, побережье, где спрятан «Ваарнир», совсем недалеко. Получается, между мной и Аридаром — вся империя. Печально….

Шагов я не услышала. Ни шагов, ни дыхания, ни шелеста одежды. Эльфа выдало что-то другое, гораздо более трудноуловимое, чем звук. Какое-то время он стоял за занавесью неких вьющихся растений, пристально меня разглядывая. Ничем не показать своей осведомлённости оказалось посложнее, чем пытаться изобразить Стихию! Но я справилась. Отодвинув плети вьюнков, Аллиэль вошёл в комнату. Краем глаза наблюдая за ним, я отметила лёгкость и необыкновенную пластику движений. При этом бесшумности перемещений эльфа могли завидовать тени облаков. Да, не хотела бы я драться с ним с завязанными глазами!

— Вижу, ты уже встала. Это хорошо. Не придётся слишком долго испытывать матушкино терпение. — насмешливо произнёс Аллиэль, пренебрегая всякими условностями вроде приветствий.

— Видишь ли, моё терпение тоже подвергается испытанию. — я недобро усмехнулась, не сомневаясь, что в темноте эльф видит не хуже меня.

— Ну, раз так — держи. — он протянул маленький деревянный сосуд, покрытый изящной резьбой. — Это надо выпить, одним глотком. Не бойся, не яд, специально созданный нами для арранэ.

— Яд — не яд, но гадость наверняка редкостная. — объяснила я отсутствие энтузиазма.

Против ожиданий, жидкость оказалась весьма приятна на вкус. Причём, несмотря на все старания, ни распознать ингредиенты, ни даже подобрать сравнения мне не удалось. Нечто освежающее, бодрящее, утоляющее жажду и голод одновременно….

— Не хочешь пойти посмотреть, как я гоняю девочку? — выдержав паузу, вкрадчиво осведомился эльф.

Мне показалось, что я разгадала подлый замысел. Отказаться — значит признаться в слабости и беспомощности; если же не отказываться… то оную слабость придётся продемонстрировать.

Эльф не стал дожидаться ответа. Тенью скользнул сквозь занавес и исчез, предоставив мне выбор: идти или не идти. Встать удалось гораздо легче, чем днём. За вьюнками оказалась лестница, винтовая, узкая и довольно крутая. Создавалось впечатление, что я перемещаюсь внутри ствола дерева. Изредка встречались слабо светящиеся цветы, но в целом лестницу окутывал мрак. Интересно, эльфы в принципе не любят свет, или специально для меня старались?

Аллиэль ждал у подножия дерева. Огонь Всесущий, это — дерево?! Огромный ствол уходил ввысь, и глупым казалось прикидывать, сколько человек, взявшись за руки, смогли бы обхватить громадину. Рядом, слишком близко к исполину, росли деревья помельче, их кроны сплетались высоко над головой. Как им всем хватает света? И, прах побери, как же я обратно залезу?

— Каэльдарны растут только там, где земля источает Силу. — как бы между делом заметил эльф, откровенно наслаждаясь моим изумлением.

— А мне казалось, что все Источники были вычерпаны досуха.

— Живая природа быстро затягивает раны.

На прогалине росло около десятка таких… каэльдарнов. При этом ни один эльф не показывался на глаза, хотя жить здесь могли сотни. Да, если бы кто-то из них появился у нас на Островах, его бы держали под постоянным надзором. В первую очередь, понятно, магическим. Здесь же я не чувствовала магии. Совсем. Хотя это ещё ничего не значит. Может, моих способностей просто недостаточно для такого подвига. Про эльфийскую магию я знаю столько же, сколько про особенности эльфийского фехтования.

Иния ждала нас на маленькой полянке. Здесь цветы не светились, их с успехом заменяли крупные насекомые, усеивавшие изнанку широких листьев. В призрачном освещении эльф казался неким потусторонним существом, сотканным из чего-то, более эфемерного, нежели привычная материя. Увидев меня, девушка сделала шаг — и замерла. Видимо, не знала, стоит ли давать волю эмоциям и прыгать мне на шею.

— Ну, и где тренировка? Разминку уже пора делать самостоятельно. — заявила я, пресекая колебания ученицы. Может, для людей бурное выражение чувств и норма, но мне оно непривычно.

Разминку девочка отработала вполне прилично. Сразу становилось видно, что делать ей здесь особо нечего, вот она и не отлынивает. Тем более что эльфы расщедрились и выделили Инии меч. Уж не знаю, на время или насовсем, но оружие удивительно подходило девушке. Лёгкое, под одну руку, с односторонней заточкой и тонким, облегчённым до максимума клинком, оно создавалось в расчёте на скорость. Пока Ини изображала бой с тенью, мне, честное слово, хотелось аплодировать. Казалось, девочка наконец поняла, что меч должен быть продолжением руки воина, а не жить своей отдельной жизнью. Но стоило Аллиэлю обнажить клинок и встать напротив неё, как всё изменилось. Кардинально и не в лучшую сторону. Эльф с первого же взмаха взял скорость, на которой стоило бы работать со мной, а не с человеком-недоучкой. Ини растерялась, потеряла движение, перестала следить за дыханием и судорожно размахивала оружием, похоже, надеясь случайно попасть по противнику. Тот же грамотно не давал ей взять себя в руки, обозначая удары, прикасаясь клинком с обнажённой коже, но не позволяя увидеть движение меча. Когда Аллиэль замер, девушка отвернулась, громко шмыгнув носом, и пошла куда-то к кустам.

— Это что такое? Тренировка не окончена, оруженосец. — строго заявила я. — Для начала дай сюда твой меч.

Ини протянула оружие, не отрывая глаз от травы под ногами.

Малый каскад кистевых ударов не потревожил светляков — меч резал воздух почти бесшумно. Конечно, для меня он был слишком лёгок, да и рукоять коротковата, но баланс оказался именно таким, как я и предполагала, одинаково подходящим и для рубки, и для фехтования. Первосортная сталь, не хуже нашей, под ладонью вместо обычной проволоки что-то шершавое, похожее на рыбью чешую, изысканная отделка без всяких камней и жемчугов, про заточку и вовсе молчу….

— Что это? — обратилась я к эльфу.

— Аэреллья. Женский клинок. Достался мне…. Он идеально ей подходит, словно для неё выкован. Это подарок. Мой подарок человеческой женщине, которую я пытался научить сражаться, как мы.

— Аэреллья…. Вы делите мечи на женские и мужские? Любопытная традиция. — последний раз крутанув клинок, я заметила, что он не прямой, а чуть изогнут, причём изгиб настолько мал, что заметить его можно, лишь посмотрев под определённым углом.

— Для скорости. — пояснил эльф, заметив мой взгляд.

— Так, Ини, вытри слёзы и соберись. — протянув девушке меч, я вышла на середину поляны. Как ни странно, тело меня слушалось. Довольно медленно, неуверенно, — но на порядок лучше, чем днём! Наверняка дело в эльфийском напитке. — Сначала одна. Переходы Огня, давай. Если ещё помнишь, конечно.

Девочка помнила. Сбилась всего один раз, с каждым движением избавляясь от зажатости и страха. Поначалу косилась на Аллиэля, изваянием застывшего у кустов, но вскоре ей стало не до него.

— Хорошо. Теперь — атакуй.

Этого Иния тоже не забыла. Клинок едва слышно шипел, пластая воздух, словно предупреждал: тут, если зазеваешься, царапиной не отделаешься. Такое лезвие руку отхватит, и никто не заметит! Тем более чешуи на мне больше нет…. Эльфийское питьё — эльфийским питьём, а для того, чтобы составить Инии достойную пару, пришлось сконцентрироваться на её мече целиком и полностью. Да, хотелось бы, конечно, прямо сейчас показать Аллиэлю, что издеваться в спарринге над человеком, и над арранэа — две большие разницы, но увы! На данный момент разница между мной и Инией свелась бы к одному: девочка, в отличие от меня, ударов эльфа не видела.

Отправив графскую дочь, раскрасневшуюся и довольную, завершать тренировку медленным танцем Воды, я внезапно всей спиной ощутила чей-то взгляд и словно наяву увидела тонкую, почти игрушечную стрелу в белом оперении и тетиву, ползущую по щеке к уху. Уже оборачиваясь, я поняла — не успею. Не то что поймать стрелу, даже просто заметить, как она вонзится туда, куда пожелает неведомый лучник. Но выстрела не последовало. Вместо этого сквозь просвет в листве, возникший по воле ветра, показался один из каэльдарнов… или каэльдарн? Аллиэль, проследивший за моим взглядом, оказался гениальным актёром — или ничего не разглядел. Возможно, арранэ обладают более острым зрением, чем эльфы, а может, я занимала более удобную позицию — но целый миг мы смотрели в глаза друг другу. Я и та эльфка… эльфийка… элльвиа, которая наблюдала за нами с высоты жилища на гигантском дереве.

Про её внешность не могу сказать ничего. Любая красота и любое уродство потерялись бы на фоне ненависти, клокотавшей в огромных чёрных глазах. Ненависти, адресованной не только мне.

Тайфун ластился к Виа, словно желал, вопреки очевидному, доказать свою принадлежность к кошачьему племени. Огромный вороной конь не отходил от воительницы ни на шаг, игнорировал сочную траву и то и дело тёрся головой о человеческое плечо. Хотя человеческое — оно вряд ли. Уж что-то, а это-то Иния поняла! Да, Виа — не эльф, но с людьми у неё ещё меньше общего. Вот Дух, тот наверняка знает, кто она такая. Сплошные тайны! И в совершенно новом свете предстаёт поход на Тихий перевал. Что Виа делала на вершине тупой горы?

— Руки расслабь. — небрежно бросила воительница, не прекращая почёсывать лоб Тайфуна и не отрывая взгляда от пасущегося неподалёку табуна.

Закусив губу, девушка попыталась выполнить указание. Новая стойка, показанная ей всего два дня назад, была намного сложнее предыдущих. Чтобы поставить руки в требуемое положение, приходилось чуть ли не выворачивать суставы. Как тут расслабишься? Но выбора Инии не оставили. Графская дочь прекрасно понимала: стоит Виа хоть раз услышать что-либо вроде «Я не могу», «Мне больно», «Я устала», — и тренировки прекратятся. Навсегда. И девушка терпела, хотя казалось, что ещё чуть-чуть — и сухожилия просто лопнут. Терпела, про себя проклиная Духа и посыпая его всяческими, порой весьма оригинальными, ругательствами. До сих пор эльф мог служить образцом пунктуальности, появляясь сразу после захода солнца; сегодня же…. Может, решил посчитаться за вчерашнее? Иния понимала, что своим успехом обязана случайности, что ей просто повезло — и всё равно, вспомнив, не смогла удержать глупой улыбки.

Вначале всё шло как обычно. Разминка, стойки, бой с тенью, работа с контролем… и эльфийское издевательство. Девушка прекрасно помнила наставления Виа, и честно пыталась им следовать, но после первых трёх движений потеряла Духа из вида. Человеческие глаза не могут следить за существом, перемещающимся с такой скоростью! Иния почувствовала прикосновение ледяного металла к обнажённой шее и приготовилась к ежедневному позору. Но Виа остановила эльфа, и певучесть языка не могла скрыть грубость сказанного. Дух не стал спорить, отошёл на шаг; ни на идеально правильном лице, ни в огромных тёмных глазах не отражалось ни единой эмоции.

— Несколько минут назад ты изображала бой с тенью, ориентируясь на задаваемый мной ритм. Так вот, поверь мне на слово, он был не медленней, чем взятый эльфом. — веско произнесла Виа и сделала паузу, подчёркивая важность сказанного. — Ты уже можешь работать на такой скорости. Просто боишься. Не веришь в свои силы. Вместо того, чтобы расслабиться и войти в предложенный ритм, напрягаешься и пытаешься двигаться, как эльф. Что тебе, понятное дело, не удаётся. И не удастся! Ты — человек, у тебя иное строение тела, мышечной ткани, нервной системы…. Не надо пытаться копировать движения противника. Надо показать ему свои. Тебе уже есть, что показывать.

Виа замолчала, но Инии казалось, что слова продолжают звучать в посвежевшем воздухе; что трава, деревья и кусты шепчут, подсказывая, поддерживая, одобряя….

Дух атаковал без предупреждения. Клинки столкнулись, высекая искры, и заплясали в темноте. Лёгкий, почти невесомый эльф то и дело менял уровни и направления, словно танцуя невероятно быстрый и сложный танец. «Не пытайся подражать…». И девушка ответила отработанным «хвостом павлина», широкими плавными взмахами отбивая удары. В следующий миг эльф продемонстрировал её ошибку — при желании он мог двигаться в несколько раз быстрее. «Не напрягайся…».

Что-то произошло с глазами. Они внезапно перестали воспринимать чёткую картинку, словно поляну заволокло густым, плотным туманом. Исчезли деревья, кусты, трава, Виа, Дух…. Остался только клинок в руке смутной тени. Сведя количество и размах движений к минимуму, Иния ушла в глухую защиту. На атаки скорости девушки не хватало, и она, осознавая сей факт, даже не пыталась. Раз за разом клинки, встречаясь, сыпали искрами, разлетающимися и гаснущими отчего-то медленно-медленно…. Тень всё ускоряла и ускоряла движения, усложняла финты, заставляя девушку предельно концентрироваться. Хотя в густом тумане для неё и так существовали только два меча. Нет, не два — один! Второй — она сама! И в какой-то момент Иния поняла, осознала с предельной ясностью: сейчас враг окажется вот здесь. А его меч прочертит вот такую кривую…. Повинуясь новому знанию, графская дочь шагнула навстречу эльфу, прогнулась в пояснице, пропуская над собой его клинок, и, продолжая разворот, рубанула. Острое как бритва лезвие рассекло переливчатые одежды и остановилось, замерло, едва коснувшись кожи. Эльф застыл, как никогда напоминая статую светлого мрамора.

— Ну наконец-то! — ворчливо заметила Виа, и пелена тумана начала таять, выпуская деревья, кусты, траву — и Духа. Сейчас совершенные черты эльфа украшала гримаса банального удивления.

— Запомни, Ини, запомни это ощущение. Мы называем его «боевой транс». — Виа старательно изображала суровый тон, но получалось не очень.

— Думаешь, у меня так ещё получится?

— Надеюсь, в следующий раз у тебя получится не так, а как надо. То есть лучше. — Инии захотелось благодарить воительницу за язвительные интонации — они возвращали с небес на землю.

Графская дочь не видела, не могла видеть застывшую за деревом фигурку, столь тонкую и хрупкую, что её легко можно было бы принять за молодой побег. Вот только не бывает у побегов таких бездонных глаз, горящих неистовым пламенем.

— Похоже, наш друг сегодня не придёт. — задумчиво произнесла Виа, оттолкнула конскую морду и встала на ноги. — Придётся обойтись без него. А ты иди, займись чем-нибудь. Иди, иди! — она отступила на пару шагов, уворачиваясь от Тайфуна. Конь явно считал, что Виа обязана чесать ему лоб до конца времён. Впрочем, резкий окрик на эльфийском языке возымел требуемое действие, и жеребец крупной рысью направился к собратьям. Иния проследила за животным — и не сдержала удивлённого возгласа. Ещё не настолько стемнело, чтобы скрыть невероятное: примятая копытами трава распрямлялась, целая и невредимая! И вокруг Виа растительность оказалась в полном порядке, хотя сапоги девушек исправно оставляли следы, ломая сочную зелень, да и Рыцарь вытоптал больше, чем съел….

— Только сейчас заметила? — язвительно осведомилась Виа. — Между прочим, на мягкой земле он вообще следов не оставляет, как и здешние лошади. Это не самое удивительное, что тут можно обнаружить, уверяю тебя, так что закрой рот и атакуй.

Выхватив меч, Иния тихо ругнулась — суставы и сухожилия протестовали изо всех сил, а ноги и вовсе ощущались как нечто инородное. Но девушка успела твёрдо усвоить: когда Виа говорит «атакуй», надо атаковать. Меч зашипел в сиреневых сумерках, поляну постепенно затянула уже знакомая мгла, Виа превратилась в безликую тень, но безошибочное знание запаздывало, и лезвие впустую пластало воздух….

— Извиняюсь, но вынужден вас прервать. — мелодичный голос Духа донёсся до Ини откуда-то из бесконечной дали, но этого оказалось достаточно, чтобы поляна вновь приобрела чёткие очертания.

— Я уж решила, что ты не придёшь. — небрежно заметила Виа.

— Держи. — вместо того чтобы объяснить причину задержки, эльф протянул воительнице её перевязь с двумя клинками.

Лицо Виа тут же приобрело бесстрастно-отстранённое выражение, хорошо знакомое оруженосцу. Она молча надела перевязь и обратилась к Духу, перейдя на эльфийский. Смысла слов Иния не понимала, но догадывалась, что ничего приятного не прозвучало. Каменные лица, ледяные взгляды… ох, не к добру всё это! Само собой, когда Виа решительно зашагала за Духом, Иния не осталась на поляне.

Миновав несколько чудо-деревьев, компания перебралась через овраг по ажурному мостику, прошла сквозь кусты и оказалась на новой прогалине, посреди которой возвышался настоящий исполин. Наверное, с его верхушки ничего не стоило окинуть взглядом весь лес, а то и полюбоваться океаном. Растущие вокруг каэльдарны привычных размеров на фоне гиганта просто терялись.

Пройдя сквозь занавеси из пышного мха и лиан, усыпанных светящимися цветами, эльф, человек и Виа оказались в кругу, образованном несколькими стволами. Короткая трава напоминала ковёр с вышитыми на нём цветами. Светляки и бутоны разгоняли темноту, позволяя Инии разглядеть собравшихся. Эльфы стояли у стволов, выглядывали из сплетения ветвей и наверняка смотрели в окна своих жилищ, поднятых к звёздам. Графской дочери они казались совершенно одинаковыми: тонкие, гибкие, нечеловечески прекрасные, с длинными и густыми волосами, которые все носили распущенными. Пожалуй, различить их удалось бы разве что по цвету шевелюры и покрою одежды.

Лесной народ явно не придерживался человеческого мнения: мол, женщина должна носить юбку, а мужчина — штаны. Здесь выбор между платьем и брюками делали в соответствии с личными вкусами. Некоторые эльфийки щеголяли одеждой, обтягивающей их тела, как вторая кожа; другие, наоборот, предпочитали нечто свободное, развевающееся. И ни у кого Иния не увидела оружия. Она, само собой, не могла знать, что воины рассредоточены в лесу, окружающем тайное поселение; здесь же собрались те, кому оружие без надобности.

Ничто не нарушило тишины. Толстенная ветвь опустилась совершенно бесшумно, не прошелестел ни единый лист. Женщина, замершая на столь необычном помосте, впилась взглядом в Альвиарран, неподвижно стоящую в центре круга. Инии хватило полувзгляда, чтобы понять: перед ней королева эльфов! Красотой эльфийка не поражала, ничуть не отличаясь от своих совершенных сородичей, но окутывающий её ореол властности, мудрости и силы рождал желание преклонить колени.

Королева заговорила. Разумеется, никто не спешил перевести высочайшую речь для человеческой девчонки. Графской дочери оставалось только догадываться о смысле её слов, что изрядно затруднялось одинаково отсутствующим выражением лиц. Что Виа, что эльфы равно умело прятали свои чувства под маской ледяного спокойствия. Разве что взгляд королевы, чёрное жерло просыпающегося вулкана, не соответствовал негромкому спокойному голосу.

Владычица эльфов не стала тратить время на долгие речи. Повелительно махнула рукой, и в круг вышел воин. Светловолосый, в развевающихся одеждах, с мечом в ножнах за спиной, он замер, выжидающе глядя на эльфийку. Иния почувствовала, как вздрогнул Дух, рука которого внезапно оказалась лежащей на плече графской дочери.

Тонкие ветви за спиной королевы сплелись в некое подобие трона, на который она величественно опустилась. В тот же миг воитель атаковал. Взгляд девушки безнадёжно опоздал, она успела заметить лишь смазанную тень, — и услышала слитный выдох множества… нет, не людей. Эльф стоял у противоположного края круга и переводил взгляд с меча на Виа и обратно, явно не понимая, как умудрился промахнуться. Альвиарран же замерла в прежней позиции, словно и не двигалась с места. Рукояти мечей вызывающе торчали из-за спины, словно говоря: «Чтобы справиться с вами, мы не нужны!». Впрочем, эльф быстро опомнился. Сделав выводы, он атаковал ещё стремительнее, оружие в его руках выписывало самые замысловатые фигуры, Иния видела лишь размытый силуэт, окружённый сетью высверков, да слышала шипение протестующего воздуха.

Виа уклонялась. Не совершив ни единого лишнего движения, не сместившись ни на волос больше, чем требовалось, и только раз подпрыгнув над лезвием. Выносливость эльфа восхищала. Он не снижал темпа, ожидая, когда противник совершит ошибку, одну-единственную, которая станет последней в его (точнее, её) жизни. Но первым такую ошибку совершил он сам. Виа улучила момент, поймала его меч, зажав лезвие между пальцами, и отправила противника в полёт.

Иния ничего этого не видела, просто догадалась, глядя на результат: лежащего у ствола эльфа и его оружие, со свистом обернувшееся вокруг кисти Альвиарран и отправленное следом за хозяином. Клинок до половины ушёл в землю, почти касаясь тонкой руки. С трудом, растеряв всю эльфийскую лёгкость, воин встал и взялся за рукоять. Виа произнесла короткую фразу на певучем языке. Ответом стал свист вытащенного из земли меча. Но, похоже, эльф при падении себе что-то повредил, по крайней мере, двигался теперь он достаточно медленно, чтобы Иния видела каждый удар.

Второй раз он пролетел чуть дальше и тормозил о ствол. Виа повторила фразу. Упрямый воин попытался встать. Из уголка его рта показалась кровь, чёрная на мертвенно-бледном лице. Альвиарран повернулась к королеве и, глядя ей в глаза, сказала что-то весьма резкое. Услышав это, Дух сжал плечо девушки так, что та едва подавила крик.

Владычица леса встала. Ветвь опустилась до самой земли, позволяя ей сойти в траву. Двое эльфов поднесли подушку, на которой лежал обнажённый меч — длинный, слегка изогнутый, с двуручной рукоятью и ажурным плетением вместо гарды. Дух выругался по-человечески, но на него никто не обратил внимания. Все взгляды были прикованы к женщинам в круге. Королева лесного народа, облачённая в бело-голубое платье с открытой спиной и свободной юбкой, с серебристо-пепельными волосами, буйной волной спадающими гораздо ниже талии, казалась воплощением эфемерной хрупкости. Меч в её руках никак не выглядел грозным оружием, скорее он мог сойти за принадлежность карнавального костюма. Виа же являла собой полную противоположность. Чёрно-белая грива заплетена в косу, подвёрнутые рукава шёлковой рубахи открывают мощные предплечья, ремни перевязи подчёркивают форму груди и ширину плеч….

Королева медленно отвела правую руку в сторону и вверх, ведя клинок параллельно земле; левую же вытянула вперёд, словно удерживая в ладони невидимый шар, и, верх невозможного, подняла правое же колено почти к подбородку. То, что Ини приняла за юбку, оказалось широченными штанами. В такой вот позе эльфийка застыла, словно изваяние. Виа в ответ замерла в ещё более заковыристой позиции, тоже опираясь на одну ногу, но согнув её в колене до прямого угла. Мечи она всё так же демонстративно не обнажала, держа в обеих руках воображаемые сферы.

Такого воительница своим оруженосцам ещё не демонстрировала! Иния непроизвольно задержала дыхание… и, похоже, не она одна. Тишина сгустилась такая, словно даже воздух застыл в напряжённом ожидании вместе с эльфами. Тем резче оказался контраст между полной неподвижностью и невесомым вихрем, в который превратилась королева, атаковав.

Прямо из заковыристой стойки Виа кувыркнулась вперёд, уклоняясь от лезвия, и вскочила за спиной хрупкой эльфийки. Обнажённые мечи в её руках выписывали замысловатые петли и восьмёрки. О дальнейшем графская дочь могла только догадываться. Лязг сшибающихся клинков не утихал ни на миг. Противницы использовали всё пространство круга, перемещаясь с невероятной, нечеловеческой скоростью… что не удивляло. Ни одна из воительниц не принадлежала к человеческому племени. Иния смотрела — и видела два размытых силуэта, окружённых призрачным мерцанием стали. Рядом с этой картиной сцена избиения разбойников, турнир у Тирисса и прочие подвиги леди Оро Ваи становились тем, чем, вероятно, для неё и были — забавой, детской игрой.

Порыв ветра, сильный и внезапный, загудел в исполинских кронах. Дух опять выругался, вновь используя обычную речь. Негромкий гул голосов раздался одновременно со всех сторон: эльфы возбуждённо обсуждали нечто, ускользнувшее от внимания человека. Следующий порыв, ещё более резкий, осыпал сражающихся листьями и лепестками…. Слитный лязг стали внезапно сменился дребезжанием, тут же оборвавшимся, — и наступила тишина.

То, что бой окончен, Иния поняла сразу. Эльфийка лежала на спине, раскинув руки. Её ладонь по-прежнему сжимала рукоять, но что толку, если на клинок Виа попросту наступила? При этом один её меч замер у живота королевы леса, а второй ласкал кожу на горле. Тон, которым воительница обратилась к поверженной сопернице, источал издёвку — и неприкрытую угрозу. Не оставалось сомнений: Виа ставит условия, на которых владычица эльфов может сохранить жизнь.

Если бы взгляды могли убивать без помощи магии, Альвиарран не просто упала бы замертво, а превратилась в пепел — столько ярости, ненависти, злости и прочих добрых чувств отражали глаза эльфийки. Вряд ли её когда-либо подвергали унижению большему, чем сейчас. Такая ненависть обязательно даёт плоды, обычно именуемые местью. Королева лесного народа никогда не простит и не забудет, даже если эльфы и впрямь бессмертны.

Да, вот так и обзаводятся могущественными врагами! Сначала — северная орда, потом — император Алькартана, а теперь вот — королева эльфов, наверняка владеющая магией, которую человеку и не вообразить. Что поделать, Виа на мелочи не разменивается! «Интересно, далеко ли мы успеем отъехать, прежде чем вокруг засвистят белые стрелы?» — подумала Ини, когда рыцарь Огня убрала ногу с клинка и со свистом кинула свои мечи в ножны.

Эльфийка встала, даже не пытаясь скрыть бурю, бушующую в её душе. Но пламя взгляда бессильно скользило по ледяной броне Альвиарран: она молча развернулась и пошла прочь, нимало не интересуясь переживаниями окружающих. Иния поспешила за ней, не дожидаясь приглашения.

За ажурным, невесомым мостиком, переброшенным через овраг, маячил Тайфун. На сей раз поведение коня заставляло вспомнить о преданном псе: дождался, молча пристроился рядом и держался сбоку и чуть спереди.

— И что теперь? — Ини спросила, не слишком рассчитывая на ответ.

— Седлаемся — и на север. — спокойно произнесла Виа.

— Сейчас? Ночь же… темно….

— В первый раз, что ли? Радуйся, что тепло. Огонь Всесущий, мы и так потеряли уйму времени!

— Главное, чтобы не получилось, как в балладах. — девушка хотела пошутить, но, произнеся это вслух, испугалась: а вдруг и впрямь..!

— Что — как в балладах? — не поняла Виа.

— Ну, знаешь, когда герой проводит у эльфов пару дней, возвращается домой — а дом развалился, все, кого он знал, давно умерли….

— Раньше такое, может, и бывало. — прервала рыцарь оруженосца. — Но сейчас ни один маг не сможет создать петлю времени.

— Даже ты? — в ответ на невинный вопрос Виа засмеялась в голос, игнорируя наблюдавших за ними эльфов.

— Да, это шутка только для меня. — отсмеявшись, пояснила воительница. — Видишь ли, ты угадала — с точностью до наоборот! Я, Ини, не смогла бы ничего подобного, даже если бы жила в те благословенные времена, о которых поют в балладах.

На привал мы остановились незадолго до рассвета. Ини рассказала о беспримерном полуторасуточном марш-броске, во время которого кони вообще не отдыхали, но повторять подвиги Аллиэля желания не возникло.

Стоило покончить с насущными хлопотами, как Тайфун опять пристал — чеши ему башку, и всё тут! Кстати, он и в дороге не упускал случая приложиться лобешником к шершавой коре! Наводит на подозрения…. Отбросив густую чёлку, я произвела тщательный осмотр. Могла не стараться: прямо посреди лошадиного лба красовалась шелушащаяся проплешина размером с золотую монету и такой же формы.

— Ини! Иди сюда. Ты у нас знаток — смотри. Что это с ним?

Графская дочь развернула коня мордой к огню, рассмотрела плешь под разными углами — и виновато пожала плечами.

— На ссадину не похоже… но и не лишай. Никогда раньше такого не видела!

— Печально. Ладно, надеюсь, дня три-четыре он ещё потерпит, а там посмотрим, что можно сделать.

— На твоём месте я не стал бы лечить его магией… да и вообще не стал бы лечить. — на сей раз эльф обошёлся без традиционных приветствий и прочих вежливых выкрутасов. Просто вышел из-за деревьев, по обыкновению, не потревожив ни листика.

— Аллиэль? Разве у вас остались ко мне вопросы? — не слишком вежливо осведомилась я, отпуская рукоять меча.

— Супруга Хранящего Жизнь совершила ошибку. — уклончивая фраза явно служила прелюдией длинной речи.

— О да. — оборвала я эльфа. — Ещё какую! В поединке с равным противником нельзя отвлекаться на магию.

— Всё равно я не понимаю, что ты сделала и как. — внезапно признался Аллиэль. — Мне почти ничего не удалось разглядеть.

— Тогда мне остаётся только скромно уставиться в травку и заметить, что я — не лучший боец Островов. — язвительно ответила я.

Эльф тяжело вздохнул, словно желая показать, какую глупость только что услышал. Выдержав паузу, он поймал мой взгляд и проникновенно произнёс:

— Ты, конечно, имеешь право относиться к нам не лучшим образом, особенно учитывая почтенный возраст вражды между нашими народами. Представляю, что говорит ваша история…. И всё же я прошу — не спеши судить.

— А я сужу? Ты удивишься, но на Островах вас предпочли просто забыть. А история у нас общая, нравится это кому-то или нет. Мы похоронили вражду вместе с Алькэтаром, и я не собираюсь воскрешать ту войну. Что бы ни думала ваша владычица, для арранэ с Безумием покончено века назад. Если ты заметил, не так давно на лезвии моего клинка держались две жизни! — прах побери, я что, начинаю оправдываться?!

— Пощадив Иритиалля, ты заслужила уважение всех нас, и… я твой должник. Потому и помчался за вами. Ланиэль не простит. Не знаю, правильно ли ты поступила, остановив мечи. Мать сделает всё, чтобы смыть оскорбление кровью… твоей, разумеется. Впрочем, её смерть могла бы развязать новое… Безумие. На тебя ополчились бы все, кроме… нас.

— Стоп. — прервала я бурные словоизлияния. — Давай по порядку. Ты мчался за нами, чтобы сообщить о мстительном нраве своей матери? Я, возможно, тебя удивлю, но ты не сказал ничего нового. Ваша владычица не считает нужным скрывать эмоции. И что дальше?

— Ты мне не веришь. — сокрушённо вздохнул эльф. — Ищешь подвох, забывая, что, если бы не я…

— Отнюдь. У меня хорошая память. И только поэтому я не стала проливать кровь. — я постаралась сделать всё, чтобы фраза прозвучала окончанием диалога.

— Хорошо. — усталым жестом Аллиэль откинул со лба пепельно-зеленоватую прядь. — Давай займёмся решением насущных проблем. С мечом у горла мать дала слово, что вы обе покинете наш лес без приключений, но держать его она не намерена. Придётся мне позаботиться об её чести… и жизнях наших воинов. Я выведу вас отсюда так же, как и привёл — зелёным путём. Так нас не заметит ни один дозор, а если удастся объединить усилия, то через пару дней мы достигнем предгорий.

— Каких предгорий? Нам надо на север.

— Предгорий Аридара. — спокойно ответил Аллиэль, явно ожидая увидеть, какое впечатление произведёт такое заявление.

Я постаралась ничем не выдать удивления, спросила только, насколько необходимы безостановочные переходы при использовании «зелёного пути».

— Путь здесь ни при чём. Просто, если мы хотим избежать драки с дозорами, остаток этой ночи придётся провести в сёдлах. — охотно пояснил тот.

— Хорошо. — медленно произнесла я, поймав чёрно-изумрудный взгляд. — Я поверю тебе на слово. Только учти: Безумие осталось в прошлом, но начать новую войну никогда не поздно.

— Угрозы излишни. Лучше поторопитесь.

Слава Огню, Тайфун не успел вываляться в траве, так что тратить время на чистку не пришлось. Конь стоял у кряжистого дерева и усердно полировал ствол головой. Аллиэль заметил мой взгляд и, выдав свою коронную полуулыбочку, пояснил:

— Это совершенно нормально. Через месяц-полтора пройдёт. Тогда сама всё поймёшь.

Желания спорить с эльфом не возникло, поэтому, подхватив седло, я проворчала:

— Надо было оставить вам Рыцаря, а для Инии угнать кого-нибудь из вашего табуна.

— Надо было. — совершенно серьёзно согласился эльф. — Но эту ошибку я могу исправить. — с этими словами он подошёл к коню, вылил на ладонь немного жидкости из плоской фляги, каковую жидкость животное с видимым удовольствием слизало…. Всё, как рассказывала Иния. Вот доберёмся до владений Лише — устрою эльфу допрос. Не просто так он притащил меня сюда, и сейчас помогает (если помогает, конечно!) не просто так.

Церемония прошла удачно, как всегда; привычная эйфория наполняла душу, заставляя ступать осторожно — каждый шаг, казалось, мог унести в небо… и всё же что-то было не так. В давние времена наставник бы шкуру с него спустил за такую формулировку. Старик пытался вбить в ученика умение изъясняться чётко и точно, в нескольких словах описывая явление и событие, и почти в том преуспел — но сейчас на языке крутилось только убогое «что-то не так». Причём, пожалуй, прошлая церемония сопровождалась похожим ощущением, просто куда более слабым.

Зак, молодой парень, взятый в помощники за редкостную силу в сочетании с редкостной же внешностью тупого увальня, легко поддержал старого шамана на сыпучем щебне. Да, эйфория — эйфорией, а ноги совсем никуда не годятся. Вот сведёт их сейчас, и Зак потащит наставника к шатру на закорках, невзирая на Силу, сосредоточенную в дряхлом теле. Хотя… Застыв на месте, старик прислушался к ощущениям. Да, пожалуй, раньше ему перепадало больше Силы. Странно…. Сосуды, как всегда, подбирались крайне тщательно: никаких больных, старых, слабых, изнурённых непосильной работой или голодом… Только цвет кланов, юноши и девушки, лучше всего — ещё не знающие, зачем ледяные боги из первого мохнатого человека сделали мужчину и женщину. Видимо, вся Сила, собранная на церемонии, ушла в Алый Хлад.

Что ж, значит, так надо.

Кто он такой, чтобы оспаривать, осуждать или просто пытаться понять действия Спасителя? Человек может лишь верить, что спасение придёт, старший народ перестанет сражаться с холодом и голодом, Светлый Оро будет освобождён, а тёмные боги льда — повержены, и Кар Таг расцветёт под живительными лучами всеобщего творца. И если для достижения великой цели надо вспороть мягкое подбрюшье южной империи, перебить слабых, изнеженных мужчин, а женщин и детей превратить в Сосуды для церемонии — да будет так!

Воображаемые реки крови волновали старика не больше настоящих. Кровь давно потеряла для него всякое значение, кроме одного — вытекая из Сосуда, она несла Силу. Ту Силу, которая держала в узде многочисленных воинов из десятков, сотен, десятков сотен кланов — сильных, гордых, непокорных, — но покорившихся. Ту Силу, что давала своему жрецу возможность жить долго, куда дольше, чем боги льда дозволяют человеку. Ту Силу, которая изливается в Алый Хлад, помогая Спасителю в его нелёгкой битве с ужасом, коему нет названия на людском языке. Ту Силу, что, как говорит Дева Льда, только и существует на самом деле.

Старик вновь споткнулся — дрожащие ноги отказывались и дальше тащить скособоченное тело. Невероятно широкоплечий парень в меховой безрукавке, надетой на голое тело, легко удержал тщедушного спутника от падения. Холодный ветер, несущий ледяную крупу, похоже, не доставлял здоровяку никаких неудобств. Косматая шкура, стянутая кожаными ремешками, оставляла открытой толстую шею, мощные плечи и плиты грудных мышц, заросшие густым чёрным волосом. Бороды парень не носил, и не молодость служила тому причиной — ученики Девы Льда испокон веков подчёркивали таким образом своё отличие от рядовых воинов. Да, всем хорош Зак — и боец, каких поискать, даже среди прочих элльвайнов, и вождь прирождённый, умён, опять же… Не то что сопляк Ортиг! Нет, выбор сделан правильный — Зак поведёт орду, когда Спаситель явит знак. Пожалуй, даже хорошо, что прежний помощник сбежал. И что этот щенок тщедушный о себе возомнил?

Шорох и хруст каменной крошки под ногами сменился едва слышным шарканьем сапог по ровной скальной поверхности. Недалеко, рядом с развалинами убежища для караванов, поставленного в незапамятные времена торговцами с юга, виднелся шатёр. Разглядеть серые, крашенные под скалу шкуры смог бы разве что опытный охотник, и то если бы искал человеческое жильё на заброшенном перевале. При виде нехитрого укрытия старец ощутил подъём, не меньший, чем когда Сила покидала Сосуды, принимая указанную Спасителем форму. Шатёр означал тепло, и, главное, возможность сесть и вытянуть ноги. Эйфория сгинула бесследно; мысль же потратить драгоценные капли Силы на такую ерунду, как ходьба, даже не пришла в седую голову. Сила пойдёт на то, чтобы небывалая в северных краях армия сохранила единство, чтобы невероятный по смелости замысел не вылился во всеобщее побоище, после которого Кар Таг и впрямь станет безжизненной пустыней. Сила — чтобы убедить несогласных, усмирить непокорных, укрепить в вере сомневающихся…

Зак завязал входную шкуру, помог старику скинуть тяжёлую меховую накидку и опуститься на ложе, после чего занялся костром. Огонь милостиво принял подношение, и шатёр наполнился потрескиванием, оранжевыми отблесками, запахом дыма — и теплом.

— Скажи, Зак, — неторопливо обратился старец к воину, — ты бился с Ортигом… после того, как он вернулся с Кручи?

— Бился. — коротко ответил тот, не прерывая своего занятия. Узкоглазое лицо не выражало никаких эмоций, кроме неизменной почтительности.

— И Ортиг жив?

— Мы бились не до смерти.

— А если бы…?

— То сейчас, Старейший, здесь стоял бы другой Младший. — равнодушный, слишком равнодушный тон не обманул старика — парню отнюдь не безразлично первенство и в бою, и на Совете Вождей. Дух лидерства в нём горит неукротимым пламенем, юноша привык побеждать — но люди ледяной равнины не лгут. Никогда и никому. Если воин не может сказать правду — он промолчит. В остальных случаях на прямой вопрос возможен лишь честный ответ.

— То есть Ортиг сильнее.

— Ты же знаешь, Старейший, каждый уносит с Кручи столько, сколько может. Ортиг научился у Девы большему, чем я.

Старик медленно кивнул, словно движение причиняло ему боль. Да, Дева Льда не станет магическим заклятьем превращать сопляка и слабака в великого воина — она лишь указывает путь. Сколь далеко ты пройдёшь по этому пути — зависит от тебя и только от тебя.

Жрец поёжился, словно от внезапного озноба, хотя шатёр успел прогреться. Казалось, старые воспоминания уснули навсегда; что Старейшего, Говорящего со Спасителем, не волнуют и не могут волновать ошибки, совершённые когда-то давно младшим сыном охотника из клана Белого Тарва. Тот парнишка, хилый и болезненный, умер, замёрз на странной тупой вершине. И всё же нет-нет да и всплывёт в памяти картина: белизна одеяний соперничает с белизной снегов, волосы волной искрящейся под лунами стали ниспадают почти до лодыжек, а тёмные, полные загадочного огня глаза красавицы, словно выточенной из глыбы льда, смотрят холодно, оценивающе, и радость достижения растворяется в снежном безразличии… а потом Дева исчезла. Растаяла, словно видение, затерялась среди мрачных обледенелых валунов. Мимолётный жест показал пареньку следующий шаг его пути — если, конечно, всё увиденное не было бредом, рождённым голодом, усталостью и надеждой.

Сверкающая зеленоватым льдом вершина Кручи, обитель Девы, казалось, упиралась в небо. Скалистые склоны не оскверняла ни единая тропа. Существовал лишь один верный способ подняться на заветную вершину — отрастить крылья. Во всех остальных случаях взыскующий славы и доблести скорее окажется внизу, в качестве доброй трапезы для желтобрюхих ворру, нежели достигнет желаемого. Так и должно быть, ибо тот, кто хочет стать больше, чем воином, должен сперва доказать, что достоин идти по пути, указываемому Девой Льда.

Видят боги льда и Светлый Оро, он пытался! Шёл, полз, карабкался, кровь из-под сорванных ногтей застывала на морозе…. Проклинал свою слабость, и болезни, и отца, отдавшего отпрыска в учение старому знахарю, и мать, родившую на свет сына, неспособного стать воином…. А потом на проклятия не осталось сил, и звёзды, насмешливо прищуренные глаза богов, завертелись в безумном хороводе. Каким чудом полумёртвый паренёк не сорвался ни в одну расщелину, не поскользнулся на обледенелых камнях, не потерял сознание от голода и усталости? Когда Светлый Оро, из непредставимой дали посылающий людям тепло, вырвался из плена угрюмых скал, мальчик, взыскующий высшего воинского мастерства, сидел на какой-то площадке и ждал смерти. Тронутая первыми лучами солнца, желанная и недостижимая вершина сверкала розоватой шапкой в изрядном отдалении. Человеческая память не сохранила пройденного пути. А чего он хотел? Что Дева приведёт его, слабого и жалкого, в свою обитель, и он волшебным образом перестанет болеть и обретёт силу? Нет, владычица Кручи покровительствует лишь воинам, а он недостоин даже принять отцовское копьё!

Что произошло дальше, он тоже помнил весьма смутно. Смерть от холода приближалась: безмерная усталость наполнила тяжестью руки и ноги, глаза после бессонной ночи слипались, тщедушное тело в отцовском кожухе поверх собственного постепенно теряло чувствительность и способность шевелиться. На сверкающей, девственно ровной поверхности снега одна за другой возникали призрачные картины: воины какого-то клана на охоте, сшибки на Диком Берегу, Дева Льда с обнажённым мечом в руке, какие-то вовсе непостижимые твари, огромные, крылатые, плюющиеся огнём…. Постепенно всё заслонили сцены убийств, и алая влага жизни, щедро хлещущая из ран, казалось, вот-вот растопит вечный снег. Мальчик умирал, и кровавые сцены не вызвали отклика в замороженной душе, а тот, кем этот мальчик, возможно, и стал бы, сумей он дойти до заветной вершины, мог лишь завидовать чужой силе и мечтать о невозможном — вобрать в себя ненужные павшим доблесть и отвагу, крепость мышц и силу духа, покидающие умирающего с багровыми струями. Сознание затягивала смертная пелена, реальность видений мешалась с реальностью заснеженной площадки, и голос, прозвучавший в голове паренька, с равным успехом мог исходить из Царства Тумана и из глубин воображения. Умирающий неудачник не понимал, что первый из всех людей слышит глас Спасителя. Он вообще тогда ничего не понимал, кроме одного — некая Сила спасла ему жизнь, и Сила эта достойна поклонения.

Чуть слышный лязг вырвал старца из потока воспоминаний. Зак насыпал углей в жаровню и, придвигая её поближе к Старейшему, задел крышку.

— Значит, Ортиг превосходит тебя… — задумчиво произнёс жрец, привычным жестом поглаживая бороду. — Как ты считаешь, смог бы он уничтожить отряд, посланный в погоню?

— Нет, Старейший. — судя по уверенности тона, Зак неоднократно размышлял на данную тему. — Он смог бы убить всех, но не сразу, а используя атаки из засад и прочие хитрости, возможные в горах. Сезон лавин уже прошёл, да и не заманить ему опытных воинов из горных кланов под оползень. Нет, уничтожить всех скопом он не мог, а в ином случае они бы отправили весть — с отрядом шли маги.

— И какой вывод ты делаешь? — старец спросил небрежно, словно его ничуть не интересовал ответ — но простоватого с виду парня тон Старейшего не обманул.

— Ему помогли. — уверенно произнёс он. — Не знай я, что подобное невозможно, то решил бы, что за него заступилась Дева Льда.

— Да, ему помогли. — жрец несколько раз кивнул, помолчал и негромко продолжил: — Интересно, кто… не Дева, это точно…

Заснеженная равнина лежала светлым пятнистым покрывалом, тёмная громада гор сливалась с небом, затянутым тучами, и потрескивающий костерок казался оскорблением этому царству тьмы и холода. Вытянувшись на плаще, Иния следила за извивами пламени, языки которого тщетно тянулись ввысь. Покинув этим утром «зелёную тропу», маленький отряд оказался во владениях Лише, совсем рядом с памятным перевалом. Виа с Духом довольно долго обсуждали некий животрепещущий вопрос, после чего уехали к горам, велев девушке оставаться на привале. Для разнообразия графская дочь не стала сопротивляться и даже возмущаться. Ини не сомневалась — они направились на тупую вершину. Отчего-то такая уверенность восторга не вызывала, равно как и желания следовать за спутниками. Хоть в обществе Виа девушка и чувствовала себя спокойно и уверенно практически при любых обстоятельствах, но…. Вот это самое «но» и определяло необходимость добавлять «практически». Вроде бы ничего особо страшного на оной вершине не случилось, никакие монстры не нападали, и всё же при мысли о повторном визите в сие заповедное место графскую дочь сотрясал неясной природы озноб. Вместе с тем Иния прекрасно понимала, что скорее откусит себе язык, чем сообщит о своих переживаниях хоть Виа, хоть эльфу.

К слову сказать, на свою мистическую разведку оба нечеловека (или обе нелюди, что тоже верно по сути, но не по форме) отправились довольно давно, сразу после ужина. Отправились, само собой, верхом, скакуны хорошо, если пару часов отдохнули… Хотя эльфийским коням, надо понимать, и не такие нагрузки по плечу. Множественное число возникло не на пустом месте — Иния уже не сомневалась в принадлежности Тайфуна к этой породе… или этому виду? Те же пропорции, те же стати: маленькая голова, лебединая шея, тонкие ноги… И такой же взгляд, из-за которого девушке зачастую казалась, что конь понимает человеческую речь. У обычных лошадей графская дочь такого никогда не встречала, равно как и такой скорости, выносливости, гибкости и силы. Вот только, как ни напрягала девушка память, не могла вспомнить, чтобы в эльфийском табуне ей на глаза попался хоть один конь тёмной масти. Белоснежные, словно взбитые сливки; туманно-серые; серебряные, будто клинки, облитые лунным светом; золотисто-рыжие и рыжие, точно языки пламени… Как-то раз мелькнул даже сияюще-белый зверь с длиннющими гривой и хвостом, поблёскивающими бледным золотом. Но никаких тёмно-серых, гнедых и игреневых, не говоря уж о вороных! Вот вернутся Дух с Виа, надо будет спросить, с чего бы такая закономерность.

Подбросив веток в костёр, Иния оглядела окрестности. Рыцарь, пофыркивая, выковыривал из-под снега какие-то жалкие жухлые травинки; кроме сих незатейливых звуков, ничто более не нарушало тишины, которую так и тянуло назвать первозданной. На миг девушке показалось, что она — единственное живое существо в этом мёртвом, холодном мире, а Виа, Дух и прочие — лишь фантазия, попытка защититься от бесконечного, безмерного одиночества, выдумка, довольно долго обманывавшая разум, но развеявшаяся в свой срок, как и положено наваждению…

Ощущение накатило и растаяло, оставив дрожь в коленях и почти неодолимое желание бежать к горам, оглашая заснеженное пространство истошными, истерическими воплями. Но именно что «почти» — собрав жалкий остаток сил, Ини заставила себя сесть, завернуться в плащ, устроиться так, чтобы видеть Рыцаря сквозь пламя костра. Жаркий, живой огонь, прихотливые извивы его языков, стайки искр, с треском вылетающие на свободу — всё это постепенно вернуло графской дочери часть самообладания. Но, подкидывая сушняк, она стремилась даже краем глаза не смотреть на расстилающийся вокруг унылый пейзаж.

Следующим в голову явилось опасение, что топлива может не хватить до утра, и она останется беззащитна перед жутким зовом пустоты. И, хоть ночь и перевалила уже за половину, а рядом лежала изрядная охапка сушняка, девушка начала подбрасывать его в костёр чуть ли не по одной веточке. Как следствие, тут же стало ощутимо холоднее. Иния разве что не села на угли, что совершенно не спасало, и никак не могла уговорить себя встать, повернуться спиной к костру и вытащить из сваленных рядом седельных сумок ещё один плащ — а лучше два!

— Интересно, каков смысл совершаемого тобой аскетического подвига? — внезапно раздался мелодичный голос Духа. — Боишься, что яркий огонь враги издалека заметят? Ну так совершенно зря — здесь вокруг на пару дней пути ни одной живой души. Так что отодвинься и возьми второй плащ.

Отдав распоряжение, эльф кинул в огонь изрядную охапку хвороста. Через несколько минут пламя уже весело трещало, жадно пожирая щедрое подношение. Немного оттаяв, Ини в душе посмеивалась над недавним страхом, если, конечно, эти запредельные ощущения можно втиснуть в рамки сего банального определения. Впрочем, опровергать выводы эльфа и объяснять истинную подоплёку своего несколько странного поведения девушка не собиралась. Пусть лучше считает её глупой перестраховщицей, чем сумасшедшей.

— Как ты и предполагал — никого! — заявила Виа, спрыгивая с коня у самого костра. — Горы словно вымерли. Не сразу поверишь, будто по первому снегу тут нас гоняла целая орда этих ребят. — говоря, она сноровисто рассёдлывала Тайфуна.

— И как же ты в этом убедилась? — скептически осведомился эльф.

— Посредством стихийного поиска. — спокойно ответила Виа, словно не замечая скепсиса собеседника.

— Стихийный поиск? — недоверчиво нахмурился Дух.

— У нас его ещё называют вторым зрением. Это как бы слияние со стихиями, в процессе которого ты воспринимаешь всё, что происходит там, где…

— Я в курсе, что это такое, спасибо за лекцию. Я не понимаю, как?

— Как? Как любое воздействие такого рода. Составляешь форму, вкладываешь в неё Силу, направляешь… Потом анализируешь результат, переводишь его в привычное восприятие.

— Я читал хроники и помню, что магия арранэ основана на мыслеобразах. Смысл моего вопроса предельно прост: как ты можешь проделывать такие фокусы при опустошенных Источниках? Откуда ты берёшь Силу?

— Отсюда. — коротко ответила Виа и выразительно стукнула себя в грудь.

Дух какое-то время молча сверлил собеседницу взглядом, и выражению совершенного эльфийского лика для полноты картины не хватало только отвисшей челюсти. Выдержав длинную паузу и убедившись, что Виа не намерена ничего пояснять, он осторожно спросил:

— И что, все ваши могут… так?

Виа засмеялась, шлепком по крупу отправила Тайфуна рыться в снегу и села к огню.

— Оказывается, и на сына супруги Хранящего Жизнь можно произвести впечатление? Что ж, мы в расчёте за твою эльфийскую поляну. — она неторопливо наполнила котелок водой и подвесила его над огнём, заявив: — Раз уж мы не спим и треплемся, стоит выпить горячего чаю.

— Ты не хочешь или не можешь ответить на мой вопрос? — произнёс Аллиэль, и ухо, более чуткое, нежели человеческое, могло уловить в его голосе нотки если не страха, то некоего напряжения.

— Не только могу, но и отвечу. Просто очень хочется растянуть удовольствие, любуясь твоей ошеломлённой физиономией.

Услышав такое высказывание, эльф тщетно попытался придать своему лицу привычное отрешённо-спокойное выражение. Виа великодушно не стала комментировать результат, и приступила к объяснениям.

— Видишь ли, издавна повелось, что сильнейшими магами становятся те, в ком течёт кровь дома Оро Ваи. От меня ждали подтверждения сей аксиомы… поначалу. Потом смирились — все, и я в том числе. Просто приняла как данность, что могу быть воином, полководцем, — но не магом. Нет у меня способностей к магии, даже средних для арранэ, нет, и всё тут. Всем, что я, вопреки сему факту, умею, я обязана настойчивости отца и талантам учителей. Это лирическое отступление, по сути, и есть ответ на твой вопрос. Любой арранэа — я не говорю о таких титанах, как Владыка Огненных Островов, — любой смог бы проделать то же, что и я, только быстрее и с меньшими затратами сил.

Иния, само собой, не только не видела никакого смысла в прозвучавшей тираде, но и не все слова поняла. Эльф же погрузился в размышления, выражением лица сделавшись неотличим от мраморной статуи. Неподвижность тоже соответствовала, так что единственным отличием Духа от произведения искусства осталась эльфийская красота — столь совершенных статуй не бывает.

Вода в котелке забурлила, и Виа заварила чай, сыпанув в него ещё и каких-то сушёных листьев из своего мешка, отчего от костра пополз восхитительный пряный аромат. Инии почему-то представилась густая, насыщенная солнцем и влагой зелень, в чаще которой одуряющее благоухают фантастические соцветия самой причудливой окраски.

Чай пили в молчании. На вкус напиток оказался ничуть не хуже, чем на запах. Тепло, разливающееся внутри после каждого глотка, гнало прочь последние остатки пережитого кошмара, и Иния уже хотела рассказать о странных своих ощущениях, просто чтобы повеселить компанию, — но Дух вдруг встал и решительно направился прочь от костра. Правда, вернулся он быстро, достав из своего вьюка нечто вытянутое в серебристом чехле. Усевшись, эльф аккуратно снял покров и извлёк таинственный предмет. Дерево, из которого выточили корпус, казалось слегка прозрачным, будто лунный камень, только туманно-серебристого оттенка. Изящные очертания ничем не напоминали знакомые графской дочери угловатые формы инструментов, виденных у менестрелей. Завершали картину тёмные, если не чёрные струны разной толщины, натянутые по всей длине этой странной лютни. Количество их явно превышало привычные девушке три и встречающиеся в балладах пять, что совершенно не удивляло. Эльфийская музыка, воспетая в легендах, не может исполняться на примитивных и грубых человеческих инструментах.

Нежные, ласковые прикосновения Духа к полированному дереву вызвали у Инии острый, как нож в спину, приступ ревности. Совершенно безосновательной, следует отметить. Впрочем, стоило эльфу заиграть, как всё, в том числе и ревность, потеряло всякий смысл. Музыка лилась, превращая унылый заснеженный пейзаж в пристанище чудес и тайн, скрытых от непосвящённых завесой тени. Мир расцвечивался новыми красками, невозможное становилось единственно правильным, и легендарные герои столпились на границе света и тьмы, прислушиваясь….

Голос Духа ни в чём не уступал музыке, и, когда вслед серебряным переборам полилась трель эльфийской речи, Иния растворилась в песне без остатка. Чудесные звуки заполнили весь мир, они создавали его заново, и девушка словно наяву видела океаны огня, плюющиеся расплавленными камнями горы, небывалые бури — и над всем этим величественным и прекрасным буйством стихий простираются сверкающие крылья величественных и прекрасных созданий. Повелители хаоса кружат над миром; могучим, закованным в чешую телам не страшны ни смерчи, ни молнии, ни вулканы — это их мир! В вольном полёте пронзают они штормовые тучи и огненные небеса, и нет силы, которая остановила бы их — живое воплощение стихий!

Когда эльф умолк и прижал ладонью струны, музыка ещё какое-то время звучала над степью, пока не растаяла в темноте.

— Прекрасная песня. — со вздохом произнесла Виа, выдержав изрядную паузу. — Кто её написал?

— Альдэйрэ, сестра моей матери. Говорят, они почти никогда не разлучались. Это их врата открылись в ваш мир. Она погибла. Не имела ни малейших способностей к боевой магии, не желала участвовать в военных действиях, до конца пыталась остановить безумие — и погибла по нелепой случайности. После её смерти мать оставила всякие попытки примирить народы и сделалась самой ярой сторонницей войны до полного истребления.

— Мне жаль всех, кто погиб тогда… — тихо произнесла Виа. — Найти такие слова… и музыка… а я умею только убивать! — казалось, последние слова вырвались у неё под влиянием момента, и она была бы счастлива, если бы их никто не слышал. Дух, однако, не собирался изображать глухого.

— У вас, наверное, поют иные песни, но уверен, они не менее прекрасны. — и он недвусмысленным жестом протянул Виа свой инструмент.

— О, нет! Поверь на слово, гитара в моих руках — просто кощунство, оскорбление благородного инструмента и так далее; мои же попытки петь…. Это даже не издевательство над ушами окружающих, это нечто неизмеримо худшее. Знаешь, когда меня учили музыке — для принцессы это почему-то считается обязательным, — наставники именовали сию громкую жуть исключительно во-кал. Через дефис.

Услышав последнее откровение, Дух сложился пополам и чуть не сунул гриф инструмента прямо в огонь. Иния и представить себе не могла, что невозмутимые эльфы могут так самозабвенно ржать. Правда, хоть девушка и хихикала, глядя на Духа, скорчившегося на плаще, словно в предсмертной судороге, соль шутки от неё ускользала. Ну, «кал» — оно любому ясно, но «вокал»? Хоть вместе с неким непонятным «дефисом», хоть по отдельности.

— Вот сейчас тебе смешно. — заявила Виа, когда Дух начал успокаиваться. — А возьми я в лапы твой инструмент, стало бы грустно. Хотя хороших песен у нас хватает, как и хороших музыкантов. С чего, как ты думаешь, я здесь развлекаюсь? Мои таланты исчерпываются вот этим. — и она похлопала по спине, где скрещивались ножны парных мечей.

Эльф взял сложный аккорд и, когда вибрирующий звук затих в отдалении, загадочным тоном произнёс:

— Есть необходимость, и есть предопределённость. Таланты, может, и существуют, но лишь как производная этих двух величин. Когда родилась Альдэйрэ, тому миру понадобился поэт. В момент твоего рождения этому миру требовался воин.

— Я бы согласилась с тобой, если бы ты ограничился необходимостью. Но вот предопределённость — в неё я не верю. Мы свободны в выборе своей судьбы. — возразила Виа.

— Ты удивишься, но одно другому не мешает. Мы и впрямь свободны. Вот тебе простейший выбор: встать на защиту собственного мира, встретить неведомое, едва оно посмеет сюда сунуться — или устраниться, предоставив будущее то ли судьбе, то ли случаю? Что выберешь ты, воин по призванию, лучший мастер клинка среди известных мне?

— В этом вопросе мой выбор сделан давно и, мне казалось, очевиден.

— Именно это я и имел в виду. — загадочно усмехнулся Дух.

Шорох чехла, натягиваемого на инструмент, поименованный гитарой, доносился до Инии уже сквозь дрёму. Девушка тщетно гнала её прочь, глядя в огонь и часто моргая воспалёнными веками, любопытство требовало слушать дальше, но вторая бессонная ночь подряд оказалась не по силам графской дочери. Искры превратились в звёзды, костёр стал шаром, огненным миром, висящим в пустоте — но к реальности всё это уже не имело ни малейшего отношения.

Бледное зимнее солнце, стоя низко над горизонтом, освещало зал куда эффективней, чем ставшие привычными свечи. Огромное, от пола до потолка, окно (застеклённое, что являлось признаком богатства и процветания) позволяло наблюдать за всем, происходящим во дворе. Сейчас на вымощенном булыжником пространстве прыгала, размахивая мечами, троица моих учеников — разминалась. С десяток слуг, маскируя своё присутствие кто — возом с сеном, кто — приоткрытой дверью конюшни, кто — тачкой с навозом, наблюдали за ними, разинув рты. Аллиэля я не видела, что не удивляло — после прибытия в замок Лише эльф старался, по человеческому выражению, «не мозолить глаза». Получалось у него, надо отметить, просто замечательно.

— Нет, заслон в центре перевала будет слишком уязвим! — громкий возглас Лише отвлёк меня от созерцания человеческой самодеятельности. Все наши полководцы: принц, его дуаньер, экс-маршал и пара его соседей посмелее собрались вокруг длинного стола, украшенного огромной и весьма подробной картой Алькартана. Поверх неё топорщились карты поменьше, изображавшие отдельные баронства и графства, Дикий Берег, предгорья, части Аридара и даже Тихий Перевал.

— Но полагаться на заслон в конце ущелья значит поставить на кон всё! Если мы их не остановим там, мы вообще их не остановим. — твёрдо возразил принц.

Следовало понимать, что стратеги продумывают начальные этапы грядущей войны, и готовы сцепиться из-за первого же вопроса: где встречать противника? Меня же, если честно, куда больше волновал другой: куда делись дикари? Ведь совсем недавно у перевала стоял авангард их орды… или то, что я приняла за авангард! Тут взгляд мой вновь упал на учеников. Ортиг, так и не расставшийся со своим мохнатым костюмом, отбивал атаки оруженосцев, причём некоторые его движения показались мне странно знакомыми.

Среди хитросплетений оконного переплёта нашлась секция, снабжённая петлями и задвижкой. Воспользовавшись ей по назначению, я выглянула в окно и попросила северянина подняться в зал. Как обычно, этот фанатик не произнёс ни слова, оставил меч на брусчатке и помчался в дом. Войдя в помещение, он, ни на кого не глядя, подошёл ко мне и опустился на колени. Прогресс! Раньше он ещё и лицом в пол утыкался!

— Который день ломаю голову над одним вопросом — и вдруг до меня дошло, что про северную орду стоит спросить у северянина. Для начала скажи: воинское соединение, из которого ты… отбыл, — авангард вашей армии?

— Нет, это… — Ортиг замялся, подыскивая слово плохо знакомого языка, и наконец, видимо, отчаявшись найти нужное, пролаял пару фраз.

— На языке империи это будет «эскорт». - перевела я. — Так этот жрец столь важная фигура, что его должна сопровождать целая толпа воинов?

— Митхал — Старейший, единственный, кто говорит со Спасителем, первый жрец нашего Защитника в борьбе с Извечной Тьмой. — если бы подобную тираду произнёс кто угодно другой, она казалась бы преисполненной пафоса.

— Спаситель — это ваш бог?

— Ещё нет, но станет им, если наши мечи вдосталь напьются крови мягкотелых. — Ортиг говорил всё так же бесстрастно, но в непроницаемой глубине чёрных глаз нет-нет да и мелькала некая искорка, позволявшая предположить, что затронутая тема парню не безразлична. Да, от человека он бы сумел скрыть малейший проблеск чувств — но не от меня.

— Интересно, каким образом Спаситель связан с кровью… — произнося эти слова, я очень внимательно смотрела на северянина, и не упустила мимолётной, тут же подавленной дрожи. Что-то он знал, и неспроста побежал тогда в метель, тщательно подготовившись к дальней дороге! — Но мы отвлеклись. Значит, вы сопровождали жреца, он совершил обряды, и воины покинули окрестности перевала. И где они сейчас? Вернулись к своим очагам? — наблюдая за Ортигом, я тем не менее видела, что тактики и стратеги, затаив дыхание и забыв про карты, ловят каждое слово одетого в шкуры дикаря.

Варвар отрицательно покачал головой:

— Они собрались на ледяном поле, Поле Славы. За тёмное время, время вьюг, туда подойдут остальные.

— И когда время вьюг выйдет, орда двинется на Алькартан. — продолжила я, но Ортиг опять качнул головой.

— Они двинутся тогда, когда льды подадут знак.

— А мы здесь сможем этот знак увидеть?

— Он будет виден лишь избранным, если они, стоя на ледяном поле, направят свои взгляды на зелёную вершину.

— Как всё сложно. Ладно, иди, Ини с Литаром уже наверняка замёрзли.

Нет, мои вопросы далеко не иссякли, более того, ответы северянина породили множество новых — но задавать их в присутствии полководцев отчего-то не хотелось. Избранные, зелёная вершина, Спаситель, который станет богом, если прольётся море крови…

Огонь Всесущий! Море крови — море Силы! Силы, способной сделать богом того, кто её соберёт — и Силы, способной протащить бога в этот мир! Но между ритуальным жертвоприношением и смертью в бою, как говорят люди, две большие разницы. И в то же время определённое сходство можно найти… Нет, что-то в этом есть, какое-то зерно истины!

Так, давай по порядку. Насильственная смерть имеет место в обоих случаях, уже хорошо. Необходимые условия ритуального убийства: место, соответствующим образом приготовленное, правильно выбранное время, жертвенный нож и грамотное умерщвление жертвы, то есть обеспечение ей медленной смерти от потери крови. Вроде всё… нет, ещё нужен жрец. Каковой, если верить Ортигу, у них один на все кланы. И что мы получаем применительно к армии? Пункт первый — место. С большой натяжкой можно предположить, что подготовить его они могут в считанные минуты, тогда остаётся только заманить противника на соответствующую позицию. То же самое со временем. Допустим, что место — склоны Аридара. В случае с сыном Тирисса предгорья подошли прекрасно, так что допустим. При таком раскладе вождю дикарей достаточно высчитать нужный момент, оценить время, необходимое для преодоления перевала, и начать вторжение. Такую орду заслон не остановит, она прорвёт его играючи и обрушится на ожидающие её за перевалом основные силы империи — вот вам ваша бойня, море крови и всё прочее по списку. Жертвенный нож… по сути, это просто оружие, посвящённое божеству; кто мешает перед выступлением собрать в кучу всё оружие северных воинов и посвятить его этому Спасителю, проделав положение обряды? Правильно, никто не мешает. Далее — способ убийства. Конечно, в битве не до того, чтобы следить, как именно убивать врагов, но варвары как воины превосходят имперцев и вполне способны во имя великой цели отрубать не головы, а ноги и руки. Итак, остаётся последний пункт — жрец. Конечно, научить каждого дикаря вбирать и направлять Силу невозможно, но что, если это и не обязательно? Их можно рассматривать как руки жреца, руки, выполняющие грязную работу, в то время как сам жрец, вне битвы, собирает Силу…

— Леди Оро Ваи! — судя по громкости крика, отвлёкшего меня от размышлений, Лише звал не первый раз.

— Прошу прощения, господа. — я продемонстрировала готовность слушать.

— Мы с Его Высочеством никак не можем решить, где же ставить первый заслон. Что ты посоветуешь — в середине ущелья или в конце?

— Вам интересно моё мнение? По-моему, заслон вообще лишён смысла. Вы ждёте позиционной войны, которую так хорошо изучили — её не будет. У дикарей свои правила, им не нужны победы и поражения, им нужна бойня. Не говоря о том, что варвары превосходят нас как количеством, так и подготовкой бойцов, тому есть ещё и причины метафизического свойства. Противнику необходимо организовать генеральное сражение, первое, оно же последнее, и в строго определённый день и час; наша же задача сводится к тому, чтобы не поддаваться на провокации. — Конечно, мои рассуждения не могли служить поводом для уверенности, но я не сомневалась — дела обстоят именно таким образом. Некий дремучий инстинкт, угнездившийся где-то в нижней части позвоночника, совершенно безапелляционно заявлял о моей правоте, нимало не смущаясь отсутствием доказательств.

— Прости, леди, но всё это звучит… по меньшей мере странно. — принц старался казаться невозмутимым, но нарочитая медлительность речи не вязалась с лихорадочным блеском глаз.

— Как и всё остальное, что вам уже известно о готовящемся вторжении. Я отметила наличие причин метафизического свойства. Будь ты магом, я бы представила все теоретические выкладки; но ты не маг. У нас нет пары лет, за которые я смогу объяснить, из чего и почему делаю такие выводы, так что тебе придётся поверить мне на слово.

— Верить на слово — и игнорировать вторжение? — выкрикнул Кодар, отбросив маску спокойствия.

— Если нам не оставят выбора — да. Игнорировать. Решающими будут несколько часов, за это время они не успеют далеко продвинуться.

— Дикари — что волки, они могут бежать без отдыха с утра до ночи; за несколько часов они пересекут предгорья и выйдут на дорогу к Илливиану! — возразил Вильям.

— Возможно, но маловероятно. Упустив время, они не захотят упустить ещё и место; нет, решающее сражение должно произойти у Аридара.

— Сплошные загадки! Почему нельзя просто сказать: варварам нужно то-то и то-то, потому-то и потому-то, так что мы должны поступить так-то и так-то! Нет, надо изображать мага из баллады, который, вместо того чтобы объяснить, только запутывает. — возмутился принц.

— С позволения Его Высочества, я никого не изображаю… — начала я, но в последний момент успела взять себя в руки и не продолжила весьма оскорбительную фразу. Не хватало ещё со своими драться! Хотя принц, похоже, именно на такой исход и нарывается, причём сознательно и со знанием дела. — Хорошо. Попробую объяснить, и постараюсь обойтись без специфических терминов. Итак, начнём с начала: цель готовящегося вторжения — отнюдь не банальные завоевания или грабёж. Нет, варварам нужна битва, вернее, бойня, в которой погибнут десятки, если не сотни тысяч человек; но просто резня их не устроит. Им, или, точнее, их вождю, необходима магическая сила, и, чтобы получить её, воины орды будут убивать, не отвлекаясь на грабежи и насилие. Но то, что для стороннего наблюдателя покажется убийством, на самом деле — жертвоприношение. Ритуал, цель которого — изъятие жизненной силы. И, как всякий ритуал, он обязан вершиться в строгом соответствии с законами Высшей магии. Сражение должно произойти в определённом месте и в тот промежуток времени, который укажут звёзды и прочие небесные тела. Если пренебречь этими условиями, Силу не удастся ни собрать, ни контролировать. Я не знаю всех граничных параметров, поэтому, проделав необходимые расчёты, получу некую группу результатов, которая позволит очертить примерную зону боевых действий. — по лицам слушателей я видела, что из всей моей лекции они поняли хорошо если десяток слов. Разве что Лише составлял счастливое исключение. Он-то и задал следующий вопрос:

— А зачем им такая сила?

— Не знаю. — я ответила честно — мне и впрямь ничего не известно, все мои теории основаны на сплошных догадках и предположениях. — Исходя из слов Ортига, можно сделать вывод, что они намерены призвать в наш мир какого-то бога. Не могу себе представить, как это возможно, и не понимаю, зачем оно им надо. По всем законам Высшей магии, мне известным, насильственное вторжение чуждой сущности, обладающей божественным могуществом, должно положить конец существованию этого мира. Впрочем, я бы воздержалась от проверки этой теории экспериментальным путём.

— Гибель мира — из-за обычной войны? — недоверчиво усмехнулся принц.

— И стоило тратить время на объяснение, если из всего монолога ты понял лишь два предложения? Ладно, пока всё вышесказанное — мои догадки, ничем, кроме интуиции, не подкреплённые. Я их проверю: посчитаю кое-что, возможно, прогуляюсь на вышеупомянутое ледяное поле… Тогда и начнём строить серьёзные планы.

На следующий день с утра пораньше к воротам Риттарана, города, где обосновался барон Лише, подошла пёстрая толпа голов этак сотен в пять; сами себя они именовали воинским соединением. При виде этих, с позволения сказать, воинов, меня охватило жгучее желание плюнуть на все отцовские подозрения, явиться на Острова и расписаться в собственном бессилии. И с такой армией пытаться остановить вторжение? Заставить противника играть по нашим правилам? Вынудить северную орду действовать вопреки приказам жреца? Уже смешно.

Боюсь, мне не удалось скрыть все эмоции, потому что Лише пустился в объяснения оборванного вида, разнокалиберной экипировки и разномастных кляч прибывших бойцов. Объяснения эти не утешали; по всему выходило, что ничего лучшего в нашем распоряжении не появится. Хотелось бы сказать, что на Островах мне доставались задачи и потруднее, но врать себе — занятие абсолютно бессмысленное, по крайней мере, в моём случае.

Без императорского приказа весь Алькартан нам не поднять, рассчитывать можно только на дружины ленных владетелей, тех, что обитают подальше от Илливиана и поближе к границе. Дружины — это тысяч пятнадцать-двадцать экипированных (как именно, я уже видела!) воинов; ещё имеется ополчение, созванное в Риттаре и некоторых соседних ленах, общим счётом чуть больше пятидесяти тысяч. Последних требуется вооружить и обучить, на что нужно время, которого не так много, как хотелось бы. Мне казалось, что это — наша главная проблема на данный момент… счастливы несведущие!

Так или иначе, а выбора нам, как водится, никто не предоставил. Что ж, с армией вроде северной орды каждый сможет победить! На смену минутному отчаянию пришла странная радость, словно мне вновь предстояло доказать стратегам отца, что пол и возраст — не главное. В результате мы с Лише до глубокой ночи носились по городу и его окрестностям, решая вопросы размещения, снабжения и экипировки. С последним проблема стояла особенно остро. Во всём Риттаране проживало кузнецов десять, да ещё столько же удалось наскрести в округе. Эту зиму им явно предстояло спать прямо у наковальни. В кузни отправили большинство мальчишек — помогать и учиться. Ещё оставались мастера в дальних деревнях, но они занимались вооружением ополчения.

Оценив ситуацию, я предложила барону раздать воинам оружие, в изобилии развешанное по стенам многочисленных залов в его замке. Лише, вопреки опасениям, воспринял идею с энтузиазмом; многие лорды последовали его примеру. Проблему это не решило, но хоть что-то!

Весь день я помнила, что собиралась поработать с Ортигом, посмотреть повнимательнее на его движения и поговорить о его родине, но к вечеру (точнее, к ночи) решила, что варвар никуда не убежит, и вообще такие разговоры вести лучше на свежую голову. С утра же мне приспичило заняться расчетами, благо день выдался ясный. Неяркий свет зимнего солнца не мешал разглядеть звёзды, так что я до темноты прыгала по двору с куском угля и морской линейкой, пропустила и обед, и ужин, изрисовала все булыжники, до смерти перепугала слуг — и всё зря. Нет, конечно, отсутствие результата — тоже результат, но я ждала чего-то более существенного.

Ученики, демонстрируя изрядное мужество, наблюдали за моими стараниями с сеновала. Когда сгустившуюся темноту чуть рассеял свет двух малых лун, Иния не выдержала и сбегала за едой. Аппетитное чавканье окончательно убедило меня смириться с неудачей и признать, что чего-то я не понимаю, не знаю или не учитываю.

Завершив поздний ужин, оруженосцы потребовали чаю. Людям сей напиток оказался так же неизвестен, как и боевые искусства. Пили они вино, воду, молоко или настойки из лесных ягод — то же вино, только из другого сырья. Когда слугам случалось заметить мои манипуляции с заваркой, они отворачивались и убегали, на ходу жестикулируя с целью изгнания злых духов. Барон просто не понял, зачем нужен чай, если в нём нет алкоголя. Ученики же пристрастились к новому напитку, то ли в силу молодости, то ли считая это необходимым для постижения искусства.

Устроившись на сене с дымящейся кружкой в руках, я оглядела компанию и решила, что момент для задушевного разговора вполне подходящий.

— Ортиг, вот скажи: что ты собираешься делать весной, когда мы будем драться с твоими сородичами?

— Место ученика — рядом с учителем. — невозмутимо ответил варвар. По его лицу мне не удалось понять, как он относится к подобному допросу.

— Разве ты не хранишь верность своему клану? — рискованный вопрос, но иной формулировки я не нашла.

— У меня нет клана. — последовал спокойный ответ. Интересно, мне каждое слово придётся из него клещами вытаскивать?

— Поэтому ты сбежал?

— Я ушёл. — первый раз в голосе северянина проскользнул намёк на эмоции. — Я сопровождал жреца и видел ритуал. Я не могу считать Спасителя добром. Я сказал жрецу, что думаю, и сказал, что не хочу ему помогать. Он отложил ритуал, ждал, что я… перестану так думать. Но я сказал слово, и сделал так. Я думал, что братья сделают так тоже. Но они сказали: «Спаситель велик, и Он придёт!». Я ждал, что жрец пойдёт к месту ритуала один, и я уйду. Но он ждал. И началась метель. И я ушёл. Я хотел идти к Деве Льда, рассказать ей всё, она знает, что правильно, а что нет. Если она скажет «нет», послушают её, а не жреца. Но я не дошёл. — да, сразу видно, то есть слышно, что язык парень учит недавно. Ладно, основная мысль ясна.

— Значит, братья у тебя всё же есть. — заметила я.

— Уже нет. — лаконично ответил тот.

— Они отреклись от тебя? А мать, отец?

— Нет, таких братьев у меня нет. Я один. Отца убил горный тхар, давно. Мать умерла, когда я учился. Я один.

— Тогда каких братьев ты упомянул?

— Все ученики Девы Льда — братья. — всё, запал кончился. Опять слова надо клещами тянуть!

— Может, расскажешь, что это за Дева Льда и чему она учит?

— Дева Льда — это…. Дева Льда. Холодна, как лёд, и прекрасна, как звезда; она живёт на зелёной вершине и ждёт достойных; им она дарует высшую награду — возможность стать воином. — от волнения Ортиг заговорил правильно и даже поэтично.

— Значит, Дева Льда учит боевым искусствам, и ты прошёл её школу. Это многое объясняет. А теперь, выходит, отрёкся и от братьев, и от сородичей, и от наставницы. Так и подумаешь, не совершила ли я ошибку, согласившись учить тебя? — последний вопрос, разумеется, задавался с провокационной целью. Реакция превзошла все мои ожидания: узкие глаза Ортига распахнулись непривычно широко, и во взгляде, устремлённом на меня, ясно читался страх. Я не сомневалась, что варвар боится не разоблачения или клейма предателя — нет, страх вызван тем, что его обучение боевому искусству может завершиться, так толком и не начавшись.

— Нас ждёт война. Вторжение твоих соплеменников вызвано не жаждой завоеваний, и не желанием грабить и убивать. Нет, за всем этим стоит чья-то воля, но я не понимаю её мотивов и целей. Предположения слишком фантастичны… Извини, Ортиг, но, пока я не узнаю, что погнало тебя в горы, я не смогу тебе доверять.

Иния и Литар сидели, затаив дыхание и не шевелясь. Наверное, боялись, что, вспомнив о существовании оруженосцев, я найду, чем их занять. Аллиэль, полдня наблюдавший за моими попытками вычислить место и время глобального жертвоприношения, тоже ничем не выдавал своего присутствия. Я просто чувствовала, что эльф затаился рядом, и с интересом прислушивается к разговору.

— Я не смогу рассказать всё — не знаю столько слов. — произнёс варвар после долгого раздумья.

— Ничего страшного. — подбодрила я его. — В крайних случаях можешь переходить на свой язык.

Возникла очередная пауза — северянин то ли собирался с духом, то ли подбирал слова, то ли решал, с чего начать.

— Много тёмных вьюг назад у меня был брат… друг. Мы охотились вместе. Я только получил копьё отца моего отца, а у Зака не было никого, и он сам сделал себе копьё. Мы вдвоём ходили к краю мира за железным деревом. Так неправильно, против обычаев, но Зак был мой друг. Старики ворчали, но Зак был сильный воин и хороший охотник, и мой отец принял его в свой шатёр. Потом пришла смерть. Стада афф ушли, и даже грязные ворру дохли от голода. Дни и дни клан шёл, и охотники не видели следов. Сначала умирали старики и дети, потом — женщины. Мы были рядом с горами, и Зак ушёл. Теперь мы были не охотники, а лишние рты. Я хотел уйти с ним, но мать умирала. Отец взял копьё, и велел мне идти с ним. Мы шли медленно, голод лишил нас сил, но Светлый Оро был милостив. Мы нашли аффу, убитую тхаром, и сразились с ним. Тогда умер отец. Мяса было мало, но скоро стада вернулись. Клан пережил голод, но я помнил отца и Зака. Потом пришёл Митхал, говорящий со Спасителем. Он много сказал, и клан присоединился к тем, кто шёл за ним. Две, три вьюги мы шли за ним, от края мира до края, и все, кто слышал слова Митхала, забывали вражду и становились рядом. Потом вернулся Зак. Он не умер, как я думал. Он дошёл до Кручи, встретил Деву и стал элльвайном. — последнее слово прозвучало изрядным диссонансом. Не могло оно принадлежать языку варваров! Скорее на ум приходил наш язык… или эльфийский. Ортиг заметил мою реакцию, истолковал её по-своему и пояснил: — Так Дева Льда называет своих учеников.

Аллиэль в своём укрытии едва слышно прошипел нечто невразумительное. Слов я не разобрала, но, похоже, эльф что-то понял. Чем дальше, тем больше мне хотелось узнать, кто же такая эта столь часто поминаемая Дева Льда!

— Зак изменился. Он перестал быть другом. — продолжил Ортиг своё печальное повествование. — Он показывал своё мастерство просто так, он дрался со всеми, он заставлял воинов служить ему, будто они женщины, он забыл нашу дружбу. Он… — от избытка чувств варвар залаял на родном языке, живописуя деяния великого мастера боя. Да, я бы за такое зубами загрызла… Хотя странно — занятия боевыми искусствами меняют не только тело, но и дух. Осознающий свою силу никогда не станет демонстрировать её, издеваясь над заведомо слабейшим! — И я ушёл. В горы. Я искал Деву Льда. Долго, до время вьюг и дальше. Никто не ходит в горы во время вьюг. Темно, ветер, снег. Тхары охотятся, когда темно. Я пришёл на Кручу, и Дева Льда взяла моё слово. На зелёной вершине я видел тёмное время… восемь раз. Потом… — Ортиг снова перешёл на своё жуткое наречие, объясняя, что однажды проснулся в маленькой пещерке, обнаружил рядом свой мешок и ледяной меч и понял, что обучение закончено. Естественно, я не удержалась и спросила, что такое ледяной меч. Оказалось — именно ледяной меч, то есть ледышка в форме оружия. Такую получает каждый, прошедший школу Девы. Задача «выпускника» — донести подарок до клана, не повредив, и выковать настоящий клинок, пользуясь ледяным, как шаблоном. Причём не просто так! Придав оружию должную форму, раскалённый металл следует положить на ледышку. Если ученик всё сделал правильно, рождающийся меч приобретёт магическую силу, а ледяной исчезнет бесследно. Надо будет на досуге изучить клинок Ортига…: — Я вызвал Зака на бой. Митхал именем Спасителя запретил воинам убивать друг друга, но элльвайны чтят только Деву. Но я не хотел смерти друга. Я хотел, чтобы он понял — сильный дерётся с сильными! Зак хотел меня убить, но не смог. Он понял, что я сильнее, и стал врагом. Он ненавидит меня. Спаситель сказал Старейшему, что надо воевать с югом. Митхал собрал всех и стал учить. Не как Дева. Как вы — тех оборванцев. — похоже, парень имел в виду подготовку ополченцев. Оборванцы — меткое определение!: — Мы тоже учили. Никогда ещё на ледяных равнинах не собиралось такое воинство! Мечи ждали горячей крови врага из-за гор, но Митхал сказал, что не может вести нас в бой. Старейший нужен Спасителю, войску нужен вождь. И Старейший собрал элльвайнов и устроил… — очередное взлаивание приблизительно переводилось как «состязание»: — Я стал первым, Зак — вторым. Старейший решил, что воинов поведёт Зак, а меня назвал Младшим. Своим помощником. Мы пошли к перевалу. С нами шли воины и десять, десять и пять детей. У гор воины остановились, а я, Митхал и дети пошли дальше. Я не знал, зачем. Мы пришли. Старейший приказывал, я выполнял. Очистил скалу, зажёг огонь. Он сказал, я привёл мальчика, посадил его на… священный камень…

— Я знаю, каким образом ваш Старейший добывает Силу. — произнесла я, избавив варвара от необходимости описывать ритуал.

— Я хотел убежать… нет, я хотел убить его. Но он приказал, и я привёл девочку. И ещё одну, и ещё… Я хотел убить, но ноги и руки слушали его, а не меня. Потом я скинул… тела вниз. Мы пошли обратно. Митхал говорил о Спасителе, о победе над холодом и богами Тьмы, а я видел, как мой меч перерубает его шею. Но я не мог дотронуться до рукояти! Это кончилось, когда мы пришли в лагерь. Я собрал элльвайнов, и сказал, что видел. Но они сказали, что цель велика. Я сказал: «Зачем Защитнику кровь и смерть тех, кого он хочет спасти?». Но они повторяли слова Митхала и не хотели думать. Тогда я решил идти к Деве Льда. Это надо остановить! Спаситель — зло! Только тёмный бог может требовать таких жертв. Когда началась метель, я ушёл. — Ортиг завершил свой рассказ и уставился в пол, словно ожидая приговора.

— Ты считаешь, Дева Льда стала бы помогать тебе? Судя по её ученикам… Нет, я не тебя имею в виду, а остальных. Они не увидели ничего зазорного в идее расплаты за Силу кровью и мучениями соплеменников. Ни одному из них, как я понимаю, и в голову не пришло пресечь развлечения твоего приятеля, хотя такое поведение ученика позорит учителя. Видимо, Дева придерживается иного мнения на этот счёт. Мне почему-то кажется, что она на одной стороне с Митхалом, Заком и Спасителем, кем или чем бы он ни был.

— Тогда я должен благодарить ледяных богов и Светлого Оро за нашу встречу. — тихо, почти шёпотом произнёс северянин.

— Ты в любом случае должен их благодарить. Иначе ты бы так и не понял, что Дева тебя почти ничему не научила. Ну и не продолжил бы обучение, ясное дело. — я усмехнулась, давая Ортигу понять, что его рассказ полностью развеял мои сомнения.

Похоже, следующим номером в нашем цирке станет аналогичный разговор с эльфом. Клянусь Огнём, он выудил из повествования варвара куда больше информации, чем я!

Всё началось с того, что Рыцарь потерял подкову. Вся троица, то есть Иния, Литар и Ортиг, ежедневно участвовала в обучении ополченцев. Уж за что жеребец умудрился зацепиться копытом на покрытом снегом поле, неизвестно, но теперь расковать и расчистить коня стало необходимо. Сия необходимость приводила к следующей проблеме: с данной процедурой надо обращаться к кузнецу, а кузнецы в Риттаране и окрестностях завалены работой даже не по уши, а гораздо выше макушки. То есть конные тренировки накрываются медным тазом — пока мастер найдёт свободную минутку, пока то да сё…. Или поставить Рыцаря и взять на время другого коня. Незнакомого, иначе выезженного…. В общем, девушку не устраивали оба варианта. На всякий случай по дороге на конюшню она завернула к кузнице. Кузнец, огромный бородатый мужик в кожаном фартуке, бросил недовольный взгляд на хромающую лошадь и коротко рыкнул:

— Некогда мне!

В ответ Иния, удивляясь собственной наглости, попросила инструменты, необходимые для расчистки коня.

— Может, ещё и подковы, а? Молот, горн, наковальню? — со смехом поинтересовался тот.

Подмастерья навострили уши, не прерывая, впрочем, работы.

— Я не собираюсь его ковать. Только сорвать старые подковы и расчистить. — пояснила девушка.

Подмастерья дружно заржали — куда там коням! Кузнец, отсмеявшись, собрался продолжить комментарии к просьбе, но, приглядевшись повнимательней, признал в Инии оруженосца леди Оро Ваи, каковую леди побаивались не только в замке. Завернув в кусок кожи клещи, большой напильник и ещё несколько железяк, он протянул девушке свёрток и с тяжёлым вздохом сказал:

— Ох, покалечишь коня!

Надо заметить, подобные сомнения терзали графскую дочь и без напутствий кузнеца.

Оказавшись на конюшне, девушка расседлала Рыцаря и тщательно протёрла стремена, путлища и подпруги, вымыла удила, и аккуратно развесила всю амуницию по местам. Затем она приступила к чистке, поглядывая на лежащий у стены свёрток. Привычная процедура на сей раз заняла не меньше получаса. Конечно, надо же лошадь как следует вычистить, прежде чем за копыта браться!

Наконец претендентка на звание коваля отложила щётки и скребницу и развернула промасленную кожу. Нет, нельзя сказать, что Иния не представляла себе, с какого конца браться за дело — пару раз в отцовском замке девушка наблюдала за кузнецом, ковавшим её кобылу. Оставалось надеяться, что за прошедшие годы она ничего не забыла… и не напутала.

Вооружившись клещами с длинными ручками, графская дочь решила для начала сорвать старые подковы. Припоминая, как это делал кузнец, Ини взяла переднюю ногу Рыцаря и зажала её между колен. Конь стоял спокойно и держал ногу на весу, не наваливаясь плечом на юную леди. Несмотря на покладистость животного, оторвать подкову оказалось неожиданно нелегко. Когда злосчастная железяка наконец звякнула о каменный пол, с Инии пот лил в три ручья. Чуть передохнув и отдышавшись, девушка вновь взяла лошадиную ногу и принялась за расчистку. В самом скором времени графская дочь начала понимать, почему все кузнецы — здоровенные мужики. Чтобы срезать специальным ножом лишний рог, удерживая при этом копыто коленями, требовалась изрядная сила и выносливость! Тем более что Иния, не имея в данной области никакого опыта, отрезала лишнее очень маленькими кусочками, боясь перестараться. Прежде чем девушка закончила возиться с одним копытом, она раза три устраивала передышку.

Именно такой момент и застал Дух, отправленный на поиски пропавшего оруженосца. Юная леди сидела на полу, прислонившись спиной к дощатой стене, и пыталась восстановить дыхание. Причёска растрепалась, длинные тёмно-рыжие пряди прилипли к покрасневшему, мокрому от пота лицу, штаны заляпаны кровью из порезанной ладони…. Настоящая графская дочь! Эльф внимательно осмотрел привязанного в проходе Рыцаря, разбросанные по полу инструменты, обрезки рога, и, в последнюю очередь, виновницу всего этого бардака — и в самых изысканных выражениях поинтересовался, что сие означает.

— Коня расчищаю. — буркнула Ини в ответ, всё ещё не справившись с дыханием.

— Что ты с ним делаешь? — эльф явно не понял значения последнего слова применительно к животному.

— Ну, копыто же растёт… как волосы и ногти. А подковы не дают рогу стираться. Поэтому лишнее надо отрезать. А кузнец занят.

— И насколько оно необходимо? — Дух нагнулся и поднял ковочный нож.

— На таких копытах коню бегать тяжело и неудобно, и они могут потрескаться или заломаться. Тогда… слушай, у вас же есть лошади!

— Их не надо ни ковать, ни… расчищать. — эльф запнулся, используя новый термин.

Иния тут же вспомнила Тайфуна, не устающего и не оставляющего следов, и поняла абсурдность сравнения. Всё равно что поставить рядом Духа и… виконта Каэлли!

Эльф тем временем успел осмотреть копыта Рыцаря, особое внимание уделив тому, над которым Ини успела потрудиться. Конь покорно поднимал ноги, косясь на Аллиэля и пару раз тяжело вздохнув.

— Говоришь, необходимо…. И как вы это делаете? — Дух опустился на колено и приготовился резать.

Иния уже чувствовала себя в силах продолжать, но искушение оказалось слишком велико. Эльф представлялся девушке существом высшего порядка, и пока все его поступки только укрепляли первое впечатление. Ну разве могла она упустить возможность устроить кумиру, так сказать, «проверку на вшивость»?!

— Ты неправильно ногу держишь. — графская дочь с готовностью показала, что и как надо держать, подала клещи и встала рядом, внимательно наблюдая, как Аллиэль обкусывает ими копыто по краям. Как тут не вспомнить дни, проведённые в тайном эльфийском поселении, когда Дух фехтовал с ней каждый вечер! Показывая, как держать ковочный нож, и объясняя, где и сколько нужно срезать, девушка испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие. Ну хоть чего-то это ходячее совершенство не умеет!

Иния не стала ничего говорить о последствиях ошибки, но эльф и сам догадался, что, если отрезать слишком много, коню лучше не станет. Так что он, как недавно Ини, работал аккуратно, снимая рог чуть ли не стружкой. Минут через пять Рыцарь решил, что стоять на трёх ногах тяжело, и навалился плечом на Духа. Тот пробормотал что-то краткое и наверняка выразительное, но этим и ограничился. Копыто тем временем приобретало приличный вид, и, наконец, дело дошло до рашпиля. Протягивая эльфу огромный напильник, девушка сияла от гордости: Аллиэль не отдыхал, но времени на расчистку одного копыта потратил не меньше, чем она!

Отпустив ногу Рыцаря, Дух разогнулся с видимым трудом. Графская дочь внимательно осмотрела передние ноги, убедилась, что форма и размер копыт одинаковы, и с улыбкой повернулась к эльфу:

— Отлично! Остались только задние!

Сквозь обычное выражение отстранённого равнодушия на совершенном лице на миг проглянуло некое сомнение. Не слишком внимательный собеседник ничего бы не заметил — но Ини смотрела очень внимательно! Само собой, Аллиэль разгадал нехитрую задумку девушки. Вооружившись клещами, он поднял заднюю ногу коня. Рыцарь в очередной раз испустил тяжёлый вздох. Эльф, возможно, тоже.

— Сначала надо оторвать подкову. — сообщила графская дочь.

— Чем это вы здесь занимаетесь? — строго спросила Виа, появившись бесшумно, как всегда.

Эльф с готовностью выпрямился, выпустив конечность несчастного животного. Похоже, ему искренне хотелось услышать, что он позарез необходим где-нибудь подальше от конюшни.

— Коня расчищаем. — со вздохом ответила Иния. Как она и ожидала, ей второй раз за день пришлось объяснять, что это такое и зачем оно надо.

— И что в этом сложного?

Девушка не успела ничего сказать. Взяв копыто одной рукой, Виа подцепила подкову пальцами и оторвала её одним движением. Аллиэль тут же протянул ей клещи. Иния повторила краткую лекцию, не упомянув, что копыто надо держать иначе. Ей стало интересно, кто победит в этом соревновании. На лице эльфа, как обычно, не отражалось ни единой эмоции, но девушка могла поспорить, что ему тоже любопытно, сколько выдержит очередной начинающий коваль.

Взяв в руки ковочный нож, Виа заковыристо выругалась — не иначе, у ополченцев научилась, раньше подобные пассажи она произносила исключительно на родном языке.

— Понятно, почему вы так долго возились! — воительница отпустила конскую ногу и полезла в кошель, висящий у неё на поясе. Достав оттуда горсть шероховатых разноцветных камней, она выбрала подходящий и принялась за правку инструмента. Дух с Инией молча следили за быстрыми, уверенными движениями и недоумевали, как им самим не пришло в голову проверить режущую кромку.

С наточенным ножом дело пошло куда быстрее, хотя, конечно, любой кузнец вдоволь бы насмеялся, наблюдая за друзьями. Иния подсказывала, Аллиэль подавал инструменты, Рыцарь терпел. Когда команда ковалей добралась до последнего копыта, терпение коня иссякло, а может, Виа неосторожным движением причинила ему боль. Так или иначе, жеребец вздрогнул, взвизгнул и брыкнул удерживаемой на весу ногой. Дух, в отличие от Альвиарран, увернуться не смог. Он как раз наклонился, потянувшись за рашпилем, и копыто попало точно в скулу. Эльф успел лишь чуть повернуть голову, так что удар пришёлся по касательной. Иния взвизгнула, а Виа от души врезала коню по рёбрам.

— Не надо его бить! — тут же возмутился Аллиэль. — Он же не специально! И ничего страшного не произошло.

Возможно, страшного ничего и не произошло, но, когда расчистка наконец завершилась победой коллективного труда над дикой природой, эльфийский лик украсился роскошным чёрно-багровым синячищем, а глаз заплыл и превратился в узенькую щёлочку. Отпустив по этому поводу пару весьма колких шуточек, Иния неожиданно осознала, что теперь, когда нечеловеческое совершенство черт не так бросается в глаза, она может воспринимать Духа как равного, а не как высшее существо. Или перемене отношения способствовал вид эльфа, в поте лица строгающего копыто тупым ножом? Так или иначе, а сейчас девушка чувствовала себя в его обществе совершенно свободно — впервые за всё время знакомства!

Окончательно стемнело уже довольно давно, но ни Виа, ни барон, ни кто другой из кучки полководцев так и не появились. Значит, этим вечером тренировка отменяется. Литар и Ортиг, смирившись с сим фактом, затеяли соревнование на ловкость и реакцию — что-то из обширного арсенала варвара. Инию же неудержимо тянуло на улицу. Да, в помещении особо мечом не помашешь, места маловато, да и сизые клубы, вместо дымохода важно выплывающие из очага прямо в комнату, тоже не вдохновляли. Но снаружи царил такой мороз, что барон со спутниками, прежде чем уехать, закутали лошадей в попоны и надели на животных шерстяные намордники, призванные защитить лёгкие скакунов от обжигающе-холодного воздуха. Раньше Иния, никогда не забиравшаяся так далеко на север, с подобными приспособлениями не сталкивалась. Само собой, Тайфун обошёлся и без попоны, и без намордника. Действительно, что этой эльфийской твари сделается?

Обозвав коня эльфийской тварью, девушка тотчас вспомнила Духа, и мысли унеслись по проторенной дорожке. Графской дочери даже показалось, что откуда-то доносится странная, рвущая душу мелодия, рождаемая струнами гитары. Желание оказаться снаружи, вне каменных стен, наедине с бесконечностью звёздного неба и снежной равнины, стало поистине нестерпимым. Даже холод, к ночи только усилившийся, не мог остудить эту странную жажду. Дымовая завеса в комнате слегка поредела, когда Иния, откинув гобелен, предположительно защищающий от сквозняков, открыла дверь, ведущую на галерею, и выскользнула в прозрачный мрак.

Свет бесчисленного количества звёзд заливал землю, укрытую белым покрывалом. Холодные и далёкие, бесконечно далёкие глаза богов подчёркивали тьму и тишину, царящие вокруг. Снег сиял, словно состоял из хрустальной пыли, и отсутствие всех трёх лун являлось неотъемлемой частью колдовского очарования этой ночи. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, Иния стянула меховые перчатки, заткнула их за пояс и подошла к стене, ища, за что бы ухватиться. Мороз покусывал обнажённые пальцы, пока несмело, словно приноравливаясь, но девушка воспринимала эти ощущения, будто их испытывал кто-то другой. Холода она не чувствовала, но снимать тяжёлую тёплую парку не стала. Полезла так.

Ощупывая камни в поисках трещин и выкрошившегося раствора, Иния не могла избавиться от навязчивого наваждения — ей всё явственнее слышалась музыка. Эльфийская музыка. После того вечера в предгорьях, когда графская дочь впервые увидела — и услышала! — гитару, она не спутала бы её звучание ни с чем.

С трудом перевалившись через парапет между зубцами, девушка встала на ноги, тяжело переводя дыхание, и обернулась. Глубокий вдох пришёлся как нельзя кстати — она не смогла сдержать восхищённый возглас. С этой высоты вид открывался куда более величественный, нежели с галереи. Спящий городок лежал как на ладони, по левую руку ледяное сияние звёздной крошки заслоняла громада Аридара, и колдовской отблеск снежных шапок на вершинах, казалось, обозначал границу мира смертных. Во всех остальных направлениях, насколько хватало глаз, простиралась холмистая равнина, надёжно укрытая зимней шубой. Узкая полоска наезженного тракта среди первозданной белизны лишь подчёркивала ничтожество и беззащитность человека перед силами природы. Вспомнив, что где-то там, в предгорьях, куда-то едут, а может, уже остановились на ночлег Виа и её спутники, девушка вздрогнула, как от озноба. Величественная безграничность, наполненная ледяным сиянием, вызывала восхищение, трепет, — и страх.

Лишь когда музыка оборвалась, Ини поняла, что слышала её на самом деле. С трудом оторвав взгляд от хрустально-морозного великолепия, девушка обернулась, прекрасно зная, что увидит. На противоположной стороне площадки, прямо на зубце парапета, сидел Аллиэль. Одной ногой эльф упирался в соседний зубец, другой и вовсе качал в воздухе. Высоты он, судя по всему, не боялся. Скорее всего, Дух её вообще не замечал. Бездонный взгляд эльф устремил в усыпанное звёздной пылью небо, длинные тонкие пальцы — безо всяких перчаток! — легко касались полированного дерева гитары, словно лаская инструмент, шелковистые пепельные волосы, отливающие тёмным серебром в призрачном свете ночи, рассыпались по плечам… Аллиэль смотрел в бесконечность, но Иния знала, что он заметил её, ещё когда она ползла по стене, если не раньше; как знала и то, что он не обернётся. Так и должно было быть. Неосторожные слова, и даже встретившиеся взгляды могли разрушить хрупкое волшебство, разбить хрустальную призму, сквозь которую они оба смотрели сейчас на мир…

Девушка вновь повернулась к равнине, но видела она только эльфа, облитого неземным сиянием, непринуждённо сидящего на камне над пропастью и поглаживающего серебристое дерево. Гитара молчала.

— Свет. Призрачный свет, тающий мрак… Мир — словно хрусталь, сделай лишь шаг. Шаг в вышину, шаг в пустоту, шаг в тишину… Можно смотреть, можно мечтать — но наяву… — шёпот в ушах Инии, кажется, принадлежал звёздам. Слова рождались где-то там, в наполненной мерцанием бездне над головой, они были тем завершающим штрихом, без которого эта невозможная ночь не могла окончательно завладеть девушкой — и графская дочь утонула в их гипнотическом ритме.

— Ночь. Холод и тьма, звёздная даль… Лёд — в сердце моём лёд и печаль. Стужа внутри, стужа вокруг — больно глазам. Жизнь — это сон, мир вокруг нас — сумрачный зал. Снег. Дай мне уйти, дай мне забыть. Звон звёзд о клинок — не затупить. Жизнь или тень, ночь или день, смерть или бой? Но в пустоте, в бездне, везде: выбор — он твой! Боль. Сладкая боль, страх и восторг. Нет! Вечный изгой — это мой рок. Пепел костра, пепел души — не разожжёшь. Только лишь пыль, прах и слова — воздуха дрожь.

Иния замерла в полной неподвижности, и напряжённо ловила едва слышные строчки, которые звучали уже только в её воображении. Воздуха не хватало, сияние, заливающее равнину, пульсировало перед глазами, сердце билось так, словно хотело вырваться из грудной клетки и улететь….

Замолчав, Дух вспомнил о гитаре. Казалось, на таком морозе пальцы должны просто примерзать к струнам, но, видимо, на эльфов многие законы природы не распространяются. Негромкая мелодия естественно вплелась в тот таинственный звон, который можно услышать только на севере и только в самые лютые холода. Иния не шевелилась. Она смотрела на звёзды и слушала игру Аллиэля, не замечая ни болезненной ласки ледяного воздуха, ни течения времени.

Так продолжалось, пока на небо одна за другой не выкарабкались малые луны — Ки и Ило. Большая, Анио, скрывалась за Аридаром, но и этих двух хватило, чтобы очарование ушло без следа. Ну ночь, ясная и морозная… пожалуй, даже чересчур морозная… и что с того? Словно очнувшись от наваждения, девушка с недоумением глянула через парапет вниз, на галерею. Между прочим, люк на смотровую площадку заперт изнутри, так что спускаться придётся так же, как и поднималась.

— До встречи с тобой я считал, что люди ничем меня не могут удивить. — внешне невозмутимо заметил Дух, подойдя к Инии. Гитару он держал в одной руке, а второй что-то искал под плащом. Единственной свободной конечности на поиски явно не хватало, но ни класть инструмент на камни, ни доверять его Инии эльф не стал. Наконец, ценой изрядных усилий, искомый предмет удалось извлечь наружу. Это оказался моток тонкой серебристой верёвки. Соорудив петлю и набросив её на зубец, Аллиэль с гитарой легко перешагнул через парапет и повис, упираясь в стену ногами.

— Сама ты с окоченевшими руками не спустишься. — заметил эльф, убедившись, что девушка намерена следовать за ним. — Цепляйся за меня.

После некоторых колебаний графская дочь послушалась, перелезла через парапет (по сравнению с Духом, крайне неуклюже), и повисла, вцепившись в эльфа руками и ногами. Тот, казалось, не заметил увеличившегося веса и начал спуск, держась за верёвку одной рукой и шагая по стене, как по дороге. Иния удивлялась, пока не вспомнила, как он нёс Виа, чуть ли не на вытянутых руках и без всякого видимого усилия. Надо полагать, для него что человек на плечах, что гитара в руке…

Сгрузив девушку на галерею, Аллиэль как-то хитро дёрнул за верёвку, и она упала к его ногам. Иния тут же представила себе последствия, неизбежные, вздумай верёвка проделать этот фокус чуть раньше, и содрогнулась.

— Странные вы существа — люди. — эльф покосился в её сторону, сматывая верёвку и по-прежнему упорно не выпуская гитару из рук.

— Вы тоже. — ответила Иния и замолкла, набираясь наглости. После паузы, собравшись с духом, она спросила:

— Чьи это были стихи? Твои?

Аллиэль сделал шаг назад, чтобы не сказать «отшатнулся», и смерил девушку недоверчивым взглядом.

— Мои. — с вызовом произнёс он наконец, явно ожидая какого-то подвоха.

— Красиво. — с некоей затаённой тоской вздохнула Иния. — Непонятно, но красиво. Никогда не думала, что наш язык может звучать почти как эльфийский.

— Интересно, ты одна такая… странная, или это люди настолько изменились? Если так, то наши пословицы нуждаются в пересмотре. Скажем, стоит предложить что-то вроде: «Проживи хоть век, хоть пять, а людей нам не понять». - с этими словами эльф развернулся и исчез. Растворился в темноте, слился со стеной — кто его знает?

— Не только вам нас не понять. Мы сами себя не понимаем…. -пробормотала Иния, и, подавив тяжёлый вздох, проскользнула в комнату, тёплую и заполненную дымом — видимо, пока она любовалась на звёзды, ребята подкидывали дрова.

Устроившись на толстой шкуре какого-то северного зверя, девушка с тоской уставилась в огонь. В родительском замке она прочитала достаточно баллад, чтобы понимать, что с ней происходит, как оно называется, и с чем его едят. Одного она не знала — как этому сопротивляться? Ведь немыслимо же, просто немыслимо: она, человек, смертная, отнюдь не красавица и даже не принцесса, — и эльф. Прекрасный, бессмертный… совершенный! И такой одинокий….

По мягкому снегу кони неслись совершенно бесшумно, вздымая клубы сверкающей пыли. Сотник прокричал команду, и всадники почти одновременно опустили копья. Строй при этом, как ни странно, не рассыпался. Правильным прямоугольником, ощетинившись стальными жалами, сотня летела вниз по склону, набирая скорость. Когда между первой шеренгой и рубежом обороны осталась пара сотен шагов, прозвучала ещё одна команда. В ответ с тихим шипением из кустов, с деревьев, да и просто из-за сугробов навстречу атакующей конной лаве полетели стрелы. Вместо наконечников ополченцы обматывали их тряпками, набитыми шерстью или паклей — на случай меткого попадания, скажем, в глаз. Конечно, с такими мерами предосторожности становилось сложно понять, кто в кого попал. Дух весьма изящно решил эту проблему — он использовал магию, и теперь при соприкосновении с целью мягкий наконечник оставлял светящееся пятно.

Пара минут активной стрельбы — и искрящиеся узоры украсили почти всех атакующих воинов. Повинуясь новой команде, ливень стрел прекратился. Всадники повернули коней и неторопливой рысью направились обратно на склон, стряхивая с доспехов светящиеся частицы. Лучники по одному потянулись собирать утонувшие в снегу стрелы.

Дух спрыгнул с дерева, на котором в удобной развилке устроил себе командный и наблюдательный пункт, и совершенно бесшумно приземлился в сугроб рядом со мной. Какое-то время эльф молча смотрел на мельтешение людей, после чего тяжело вздохнул и отвернулся, взъёрошив густую пепельную гриву. Жест получился каким-то нервным, не похожим на обычные движения Духа.

— Чего мы хотим добиться? Успеть до весны сделать из этих крестьян лучников? Проще тебя научить играть на гитаре…

— Ну, того, что ты подразумеваешь, говоря «лучник», из них вообще не сделать. Ни до весны, ни до конца их жизней. Но нам достаточно, если они станут хорошими стрелками — по человеческим меркам.

— Думаешь, достаточно? — энтузиазма в голосе эльфа я не услышала.

— Мне бы хотелось видеть в своём войске отряды эльфийских лучников, ваших и наших магов, гвардию Владык в качестве ударной силы, и прочих арранэ как прикрытие с воздуха… мечтать не вредно! Эльфы никогда не станут сражаться бок о бок с моим народом, наши маги не верят в реальность угрозы, отец опасается предательства… Так что останавливать жертвоприношение придётся нам, теми силами, какие мы сможем собрать. И вообще, хочешь поднять себе настроение — приходи посмотреть на занятия фехтованием. Сразу поймёшь, что, во-первых, ты гораздо более талантливый учитель, чем я, и, во-вторых, лук люди осваивают куда быстрее и с меньшими усилиями, чем меч, уж не знаю, почему.

— Слабые они. Ни реакции, ни пластики, ни силы, ни выносливости… И как только они вообще выжили в процессе эволюции?

— Я смотрю, ты их любишь… странною любовью! Можно ждать «несчастных случаев в результате неосторожного обращения с оружием»?

— С чего ты взяла? Среди них попадаются вполне достойные экземпляры… та же Иния… — что Дух хотел этим сказать, осталось неизвестным, так как он резко повернулся и направился к лучникам, на ходу распекая их за недавнюю стрельбу. Пожалуй, правильно сделал. Трепаться можно в любое время, а немногие светлые часы лучше использовать для тренировок. Тем более что лошадей на таком морозе долго держать не стоит.

Тайфун отозвался на лёгкое прикосновение коленей и пошёл крупной рысью, по своему обыкновению красиво изогнув шею и высоко поднимая ноги. Следовало ещё глянуть, как там Лише с пехотой и Кодар с рыцарями… ну и тренировка оруженосцев, само собой! И чего мне дома не сиделось? Ни людей, ни войны, ещё и тепло к тому же…. Вспомнив сонный покой Островов, я вдохнула морозный воздух полной грудью и чуть подтолкнула коня шенкелями. Тайфун довольно фыркнул и поскакал галопом, взметая снежный шлейф.

Вечером того же дня, когда мы все (то есть я с учениками) пили чай после тренировки, в комнате совершенно бесшумно, как и положено духу, возник Аллиэль. Нет, я, конечно, видела, как эльф выскользнул из-за гобелена, прикрывающего дверь, ведущую на галерею, но мне стало интересно, когда его вторжение заметят люди. Дух очень грамотно использовал пляшущие тени, отбрасываемые горящим в очаге огнём, так что, когда он вышел на освещённое пространство, ученикам, несомненно, показалось, будто гость возник из воздуха. Впрочем, справедливости ради следует отметить, что кидаться кружками с чаем и хвататься за оружие никто не стал.

Дух с интересом принюхался к аромату напитка, и Иния тут же схватила котелок и метнулась к бочонку с водой.

— Пришлось сегодня копаться в древнем хламе, — эльф скинул плащ и положил на него бесформенный свёрток, — и откопалось вот это.

Под слоем промасленных шкур обнаружилась железяка, судя по её внешнему виду, ровесница моего деда. Тёмный, весь в выщерблинках металл покрывал изрядный слой какой-то дряни, больше всего напоминающей окалину. Наверное, когда-то это был меч. Прямой клинок с намеком на двустороннюю заточку и хвостовиком, напоминающим жёванный огрызок — вероятно, изначально он имел спиральную нарезку. Ни крестовина, ни рукоять не сохранились.

— Такое впечатление, что его вынули из жерла вулкана. — я провела пальцем по металлу, подняла древнее оружие за хвостовик и крутанула его вокруг кисти.

— Вот это баланс! Здесь не нужна крестовина, нет… гарда, маленькая, овальная, как на ваших мечах. И двуручная рукоять….

— Я и не сомневался, что в клинках ты разбираешься лучше меня. Я вот, пока клеймо не увидел, не мог понять, что же такое откопал. — заметил Дух, указав на едва заметные линии у основания хвостовика. Линии эти сливались в замысловатый узор, почему-то показавшийся мне знакомым. Где я могла видеть подобное?

— Это староэльфийская работа. — эльф словно услышал мои мысли. — Ему не меньше трёх тысяч лет. Чёрная сталь… таких не делают со времён войны. — по его сбивчивой речи я поняла, что Аллиэль знает о древнем клинке гораздо больше, чем говорит. Если и не знает, то подозревает точно. Но в присутствии оруженосцев эту тему развивать не стоило.

— Могу посоветовать, кто из кузнецов поприличней. — спокойно произнесла я, протягивая Духу его находку.

— Издеваешься? Если здесь кто и сможет вернуть ему первозданный вид, то только ты! — возмутился эльф.

— Я? Первозданный вид? Нет, друг, это ты издеваешься! Мне вздохнуть лишний раз некогда, а ты предлагаешь возиться с этим образчиком древности. И вообще, зачем он мне? Между прочим, я предпочитаю парные клинки. — моё возмущение являлось чистой воды притворством — просто стало интересно, что Дух предпримет в случае отказа.

— Давай так: ты восстановишь этот меч, а потом мы проведём бой. — решительно произнёс Аллиэль после недолгих раздумий.

Следует отметить, что до сих пор Дух виртуозно уклонялся от многочисленных попыток моих оруженосцев устроить такой поединок. Особенно усердствовала Иния — после визита на эльфийскую поляну ей не терпелось выяснить, кто же из нас лучше владеет клинком, — но Аллиэль не сдавался. И вдруг…. Нет, не всё так просто с этим мечом, первое впечатление меня вновь не обмануло. Вслух я, разумеется, ничего такого говорить не стала, просто выразила согласие, завернула древнее оружие в кожу и отнесла в свой угол. На этом тема меча была закрыта. Дух просидел с нами до глубокой ночи, мы пили чай и травили байки, и башня то и дело содрогалась от дружного хохота.

Но самое смешное произошло после ухода Аллиэля. Литар и Ортиг, засыпая на ходу, расползлись по углам, но Иния, похоже, решила сражаться со сном до последнего. Выждав некоторое время, она подобралась ко мне поближе и шёпотом спросила:

— Виа, ты ведь много знаешь про эльфов?

— Судя по всему, меньше, чем люди. — я усмехнулась, не понимая, что ей понадобилось.

— Людям известны легенды, сказания, баллады… это не то. Не разберёшь, где кончается правда и начинается вымысел. Если там вообще есть правда…

— Правда тебе нужна…. То, что знаю я, относится к древним временам. Так что вряд ли я смогу тебе помочь.

Ини какое-то время молчала, глядя в огонь — то ли пыталась оценить степень моей искренности, то ли просто формулировала новый вопрос.

— Как бы это сказать…. Я как-то слышала балладу о любви эльфа и смертной… конечно, она была прекрасной принцессой…. Скажи, такое возможно? — последние слова Ини выпалила, словно бросаясь в пропасть.

Этот вопрос, вкупе с очевидным волнением девушки, заставили меня по-новому взглянуть на ученицу… да и на ситуацию в целом.

— Вряд ли. Ни в одной хронике нет упоминаний о смешанных браках… хотя о людях там вообще нет никаких упоминаний. Подозреваю, что в те времена людей в нашем мире ещё не было. Но если рассуждать логично: чем хорошим могут кончиться отношения между человеком, который проживёт от силы лет восемьдесят-девяносто, и эльфом, у которого впереди вечность? Между эльфом, который и через тысячу лет останется молод, красив и здоров, и человеком, которому ничего подобного не светит? Кроме того, насколько мне известно, у них с расовой принадлежностью очень строго. Где-то мне встречалось упоминание, что из всех существующих народов они признали равными только нас.

— Из всех существующих? Это люди, эльфы и… вы?

— Нет, что ты. Рас гораздо больше. Просто в нашем мире представлены только эти три. Отвечая на твой следующий вопрос: миров — бесчисленное множество. Путешествовать из мира в мир очень сложно, удовольствие сие доступно лишь выдающимся магам и существам, изначально обладающим необходимой Силой. Но мы отклонились от темы. Знаешь, я не лучший советчик в подобных вопросах. Любовь…. Мне оное явление в корне непонятно. Оно существует и у нас, и у эльфов, и у людей, ему посвящают баллады и романы…. Но моей эрудиции хватает только на то, чтобы сделать вывод: логике оно не поддаётся. Возможно, у любви и есть какие-то законы, но мне они неизвестны. Так что могу дать тебе один совет: хочешь получить ответ на сей вопрос — спроси Аллиэля. Он лучше знает свой народ, чем я.

Иния покраснела до корней волос, но промолчала. Н-да, ситуёвина! Молодец девчонка, на мелочи не разменивается! Учится у дракона, влюбилась в эльфа….

После долгой паузы Иния прошептала, не отрывая взгляда от огня:

— Помнишь, тогда, в предгорьях, Дух пел под гитару..? О чём?

— О мире. О нашем мире, каким он был тысячелетия назад, каким его увидели эльфы, впервые открыв сюда дверь….

— А мне мерещился огонь. Вулканы, бури… и неведомые твари, огромные, крылатые, с лёгкостью летящие сквозь вихри….

— Так оно и было. Тогда солнце занимало полнеба, и его ослепительное сияние плавило камень! В реках вместо воды текла лава, океаны кипели, а ураганы бушевали непрерывно…. Горячие вихри, гейзеры, цунами….

— Кто же мог жить в таком мире? — выдохнула Иния, совершенно заворожённая моими словами.

— Драконы. — как можно спокойней ответила я. — Сила, облечённая в плоть. Полёт сквозь сердце торнадо — наслаждение, купание в лавовом потоке — освежающая процедура, а ледяная бездна над головой дарит тепло…. - я словно наяву видела изначальный облик мира и своих далёких предков — полновластных его хозяев.

— Они прекрасны…. - восторженный шёпот Инии дал мне понять, что я слишком увлеклась. Девушка видела те же картины, что вставали перед моим внутренним взором, что не есть хорошо. Осторожно разорвав мысленную связь, я добрым словом помянула Духа с его песнями. Гениальные стихи рождали видения, звали окунуться в буйство стихий, и мне стоило изрядных усилий удержаться от смены облика — что тогда, что сейчас.

— А откуда ты всё это знаешь? Твой народ… вы когда-то видели драконов?! — Ини сделала единственный возможный для человека вывод — слава Огню, совершенно ошибочный.

— Когда-нибудь… когда мы остановим северян, и этому миру не будет грозить никакое вторжение… возможно, тогда я тебе расскажу и это. А возможно, ты сама всё увидишь. Ладно, полуночный трёп — дело хорошее, но скоро светать начнёт. Иди-ка ты спать!

— Можно ещё один вопрос? Только один!

— Хорошо. Но только один. Я отвечаю — и ты идёшь спать.

— Сколько… тебе лет?

Возможно, я недооцениваю фантазию девочки… или ей не совсем это хотелось спросить!

— По человеческому счёту? Чуть больше ста восьмидесяти. А Духу не меньше пятисот… если оно тебе интересно, конечно.

Иния опять покраснела и молча ушла в свой закуток. Да, диагноз ясен. У людей на эту тему есть смешная поговорка: «Любовь зла, полюбишь и козла». Интересно, у эльфов найдётся что-нибудь похожее?

Древний меч, невесть где откопанный эльфом, оказался железякой с характером. Собравшись отнести его в кузню, я, что называется, всей шкурой почувствовала отвращение оружия к подобной затее. Представив себе кузницу без людей, я испытала аналогичное ощущение. Время поджимало, так что эксперименты пришлось отложить, и клинок остался лежать завёрнутым в кожу. Поздним вечером я вновь взяла в руки находку Духа, и в голове внезапно возникла картинка: острые пики заслоняют небо, над головой сияют необычайно яркие звёзды, а ледяной ветер приятно холодит обнажённое тело… Никакого простора для сомнений — там, на вершине в сердце Аридара, много столетий назад и выковали этот меч. Снова та самая тупая гора! Хотя нет, гора-то та самая, вот только форма у неё вполне обыкновенная. Открывшаяся бездна времени измерялась тысячелетиями. Сколько же путей сходится в данной точке пространства?

Само собой, в горы со всем необходимым инвентарём я не полезла. Хватило смотровой площадки, венчающей башню, в коей обитали мы с оруженосцами. Наковальню я уволокла из кузницы, благо там их оказалось гораздо больше одной. В этой грабительской экспедиции меня сопровождала Иния. Надо понимать, девушка навязала свою компанию из корыстных побуждений — когда она просила у кузнеца инструменты для расчистки коня, над ней изрядно посмеялись. Теперь юная леди вернула долг, откровенно потешаясь над ошарашенным кузнецом и его подмастерьями.

Хотя я так и не поняла, что произвело на этих ребят столь сногсшибательное впечатление. Я вежливо попросила разрешения выбрать подходящий инструмент, дождалась согласия, сложила несколько молотков в мешок и закинула на плечо наковальню нужного размера. Что тут такого? Надо будет спросить у Инии, а то даже немного завидно — она ржала как ненормальная до самой смотровой площадки. Хотя, если подумать, у кузнеца вполне мог возникнуть закономерный вопрос: что я собираюсь делать с одной наковальней, без горна, мехов, угля…. Я даже клещи не стала брать!

Всё-таки человеческая технология обработки металла на редкость примитивна! При помощи магии оно удобнее и быстрее; кроме того, имелись у меня некоторые сомнения в том, что обычный огонь сможет нагреть эльфийскую «черную сталь» до нужной температуры.

Обычно я не возражала против присутствия Инии, но на сей раз непреодолимая потребность остаться в одиночестве просто не допускала вариантов. Только звёзды видели, как на голых камнях вспыхнул шар ярко-жёлтого огня. Древний клинок, освобождённый от промасленных шкур, опустился в центр сияния, где и повис. Минут через десять я достала меч и положила его на наковальню. Большая часть покрывавшей его дряни сгорела, остальное осыпалось под ударами молота, после чего находка отправилась обратно в огонь. Повторив процедуру, я обнаружила, что странный тёмный металл и не думает нагреваться. В пламени, рождённом Зовом Стихии! Невероятно! Просто невозможно, ни при каких условиях! И, тем не менее…. Держа оружие на вытянутых руках, я постаралась максимально открыть своё сознание. Раз этот меч такой умный, пусть объясняет, как его обрабатывать!

То, что я увидела, больше всего походило на издевательство: на фоне полуденного солнца смутно вырисовывался чёрный силуэт дракона, и струя бело-голубого пламени делила мир пополам. Почти такую же картинку я видела на Островах, когда отец исследовал камень, принесённый мной с тупой горы. Какая связь между древним оружием и…? Но поиск ответов пришлось отложить. Сначала надо завершить начатое, для чего необходимо понять, как всё-таки обрабатывать этот металл. Драконьим огнём? Вывод напрашивается, но, когда отец устроил мне испытательный полёт, я видела его выдох. Пламя дракона — золотое, как и возникающее в ответ на Зов Стихии! Откуда я возьму бело-голубой огонь? Или любой другой, если уж на то пошло…. Прикажете менять облик прямо здесь? Жители Риттарана во главе с бароном будут счастливы, я полагаю!

Вопреки логике, подобная перспектива меня не остановила. Продолжая протягивать меч к звёздам, я перебирала варианты и отбрасывала их один за другим, пока не остановилась на самом безумном. Чтобы сделать его логичным, прошлось принять два безумных же допущения. Первое: пламя может являться индивидуальной характеристикой дракона, в смысле, оно у каждого своё. Или, возможно, дракон способен контролировать его мощь. Второе: для создания огня не обязательно менять облик. Почему-то мне казалось, что пламя рождается не телом, а сущностью арранэа.

Не меняя позы, я сосредоточилась на своих ощущениях. Что чувствует дракон, выдыхая огонь? Вокруг моих рук сверкнул бледно-золотой ореол. Сверкнул — и тут же погас. Нет, не так. Это у тебя Зов Стихии получается…. Расслабься, ощути экстаз полёта, представь фиолетовую глубину на высоте, недоступной иным существам! Освободи свою сущность….

Внезапно меч оказался заключён в шар призрачно-голубого огня. Сквозь яростное сияние клинок виделся смутной тенью. Жар, способный плавить камень, лишь согрел мои руки. И ничего похожего на запредельное усилие, необходимое для совершения любого магического воздействия серьёзного порядка!

Убрав огонь, я с удивлением обнаружила, что металл стал бархатисто-чёрным, а по всей длине клинок прорезали светящиеся бело-голубым извивы. При этом на ощупь не обнаружилось ни одной неровности, исчезли даже виденные недавно выщерблинки. Пальцы ощущали идеально отполированную поверхность, только режущая кромка вызывала сомнения. Лезвие оказалось столь любимой эльфами чуть изогнутой формы, с полуторасторонней заточкой и закруглённым срезом у острия. Оружие, созданное для рубящих ударов — и максимальной скорости. Что и говорить, мой любимый стиль…. Направив клинок остриём вниз, я разжала пальцы. Он упал строго вертикально и на треть ушёл в камень, словно в мягкую землю. Я не удивилась — ждала чего-то подобного.

Оставив древний меч воткнутым в пол, я занялась железяками, прихваченными в кузнице. Возможно, из этого удастся соорудить гарду….

Рыцари шумной гурьбой уехали в город, и на вытоптанном поле остались только трое: Кодар, Вильям и Лише. Колонна пеших воинов направлялась к воротам, всё больше отставая от всадников, хоть те и не торопились. И лошади, и люди стремились в тепло, предвкушая отдых и обед; на троих, задержавшихся на морозе, не обращали внимания.

Убедившись, что никому нет дела до их троицы, принц скинул тяжёлый, подбитый мехом плащ и толстые рукавицы, вынул из ножен меч и дал сигнал начинать. Вильям, вооружённый таким же, как у Кодара, прямым клинком средней длины, атаковал первым; барон со своим массивным двуручником присоединился к схватке с небольшим опозданием. Юноша весьма уверенно отбивал их атаки, ведь рыцари, закованные в доспехи, увязали в снегу, что давало принцу, защищённому лишь тонкой кольчугой, изрядное преимущество в скорости. Да, защищаться он мог хоть до вечера, но не нападать. Инберт и Вильям замечательно работали в паре, прекрасно дополняя друг друга, Его Высочество уже имел возможность в этом убедиться, — и сегодня хотел попробовать новый приём. Спровоцировав дуаньера на боковой удар в верхней плоскости, юноша поднырнул под клинок, обозначил удар в незащищённый бронёй бок, продолжая движение, упал в снег, перекатился, встал на колено и направил меч в живот барона, в щель между панцирем и стальной юбкой. Связку эту наследник престола подсмотрел пару дней назад, наблюдая, как леди Оро Ваи гоняет своих оруженосцев. Движения показались простыми и понятными, и, пока принц сражался с воображаемым противником, так оно и было. Но тяжёлый двуручник внёс свои коррективы, парировав выпад Кодара так, что юноша взвыл от боли в плече и кубарем покатился в сугроб. Понятно, на том поединок и закончился — встав на ноги и попытавшись отряхнуться, принц выяснил, что левая рука почти не действует, а всякая попытка пошевелить хотя бы пальцами приводит к скрежету зубовному.

Всю дорогу до замка наследник престола пытался понять, что же он сделал не так. Каким образом Инберт успел парировать удар, и почему столкновение клинков имело столь фатальные последствия? Ведь на его глазах девчонка иль Ноэр проделала этот фокус с Литаром и варваром, проделала не на мягком снегу, а на мощёном дворе! Где он ошибся?

Не желая представать перед челядью барона в подобном виде, юноша проехал верхом до дверей конюшни. Спрыгнул с коня он самостоятельно, и тут же начал ослаблять подпруги, прижавшись к лошадиному боку — чтобы никто не видел, как перекосилось его лицо. Поглощённый собственными переживаниями, принц не замечал ничего вокруг, пока Вильям не увёл его коня. Только тогда, оторвав взгляд от булыжника под ногами, Кодар увидел Аллиэля и Альвиарран. Совершенные нечеловеческие лица, по обыкновению, не выражали ничего, но юноша понял, что они знают о его травме и, возможно, даже об обстоятельствах, при которых она была получена. Почему-то сейчас это знание оставило наследного принца совершенно равнодушным, разве что стало немного стыдно за то, что он тайком подсматривал за учебными боями оруженосцев.

— Пойдём. — спокойно произнёс Аллиэль, и Кодар подчинился, молча и без всякого внутреннего сопротивления.

В молчании они дошли до комнат, отведённых принцу. Слуги, завидев спутников Его Высочества, исчезали, как призраки. Закрывая дверь, Альвиарран не сочла нужным трогать засов — правильно, кто из челяди в здравом уме сюда по своей воле сунется?

— Ты знаешь, как это железо снимается? — обратился к ней Аллиэль.

— Через голову. — бросила леди, осмотрев цельного плетения кольчугу.

— Н-да… Ладно, постараюсь заблокировать боль.

Вдвоём они довольно ловко раздели юношу до пояса. Увидев опухшую конечность, красную с фиолетовыми разводами, Аллиэль усадил пациента в кресло и встал сзади, едва касаясь плеча ледяными пальцами. Перед глазами принца поплыла голубоватая дымка, но боли он не чувствовал. Собственный пульс отдавался в ушах гулом прибоя, сквозь который до затуманенного разума долетали ничего не значащие слова.

— Твоя Сила способна исцелять?

— Только себя. Но зачем здесь Сила? Боль ты снял, осталось вправить вывих.

Сильные пальцы легли на локоть и предплечье, подняли руку, повертели в стороны и резко, с усилием, дёрнули. Кодар услышал слабый хруст, но боли по-прежнему не ощущал.

— Вот и всё. Теперь зафиксировать плечо…

По травмированной конечности побежали жалящие мурашки, следом разлилось тепло. Только плечо словно натёрли льдом, прикосновения Аллиэля и Альвиарран ощущались как сквозь стёганную подкольчужницу.

— Я всё-таки попробую. Не знаю, как оно подействует на человека… но сустав повреждён, да и сухожилия…

— Пробуй. — не стала возражать леди и отошла в сторону.

Какое-то время принцу казалось, что он гуляет по прекрасному саду… или лугу… или лесу… неважно, где именно! Ласковое солнце, тёплый ветер, пряная смесь ароматов травы, цветов и разогретой земли вернули юношу в детство, подарили ощущение безмятежности и полного покоя, увели бесконечно далеко от морозной зимы и предстоящей войны.

Хлопнувшая дверь и аромат вина со специями вернули Кодара к реальности.

— Можешь одеться. — разрешила Альвиарран. — Только плечом не пытайся двигать, не получится.

В голове несколько прояснилось, и принц с радостью выполнил распоряжение. Холод можно пережить, а вот необходимость демонстрировать воительнице худощавый торс юношу смущала изрядно. Подогретое вино окончательно вернуло наследнику трона способность рассуждать. Рука легко сгибалась в локте, и пальцы слушались без усилий и боли, плечо же словно неким невидимым бинтом примотали к телу. Да, придворные лекари этим двоим и в подмётки не годятся! Маги, говорят, могут убрать боль, но только на короткое время. Хотя кто знает, может, нелюди сейчас уйдут, и чудеса закончатся….

— К тому времени, как воздействие прекратится, плечо уже не будет болеть. — пояснил Аллиэль, словно читал мысли пациента. — И лучше всего ложись спать.

Понятно, такая рекомендация не вызвала у Кодара энтузиазма, что не прошло незамеченным.

— Тогда завтра сможешь сесть на коня и повод в этой руке удержишь. — заметила Альвиарран как бы между делом и направилась к двери. Аллиэль скользнул следом, и принц расслабился — сидеть с ним, как с маленьким, или силой укладывать его в постель никто не собирался. Наверное, именно это и подвигло юношу на героический поступок.

— Леди Оро Ваи! Вы не могли бы объяснить, почему так получилось? — чтобы произнести это, потребовалось всё его мужество.

— Если ты расскажешь, как именно оно получилось, могу попробовать. — спокойно ответила та, без тени насмешки или презрения.

Кодар внимательно разглядывал лица собеседников, но разве по этим нелюдям поймёшь, что они думают и чувствуют? И в серых, и в тёмно-зелёных глазах он видел только доброжелательное спокойствие… и сам не заметил, как начал рассказывать. Упомянул даже, откуда взял столь неудачно выполненную связку. Как и следовало ожидать, Альвиарран последнее откровение не впечатлило совершенно. Скорее всего, ничего нового она не услышала.

— Как я поняла, ты вот об этой связке? — для уточнения леди легко и почти бесшумно повторила давешний подвиг Инии. Глядя на стремительные, выверенные движения, принц почти воочию видел меч в её руке, входящий в тела врагов.

— Да, только я меч держал двумя руками, и… по-моему, я встал после кувырка как-то по-другому.

— Попробуй изобразить. Только не кувыркайся.

Юноша послушно сполз с кресла и встал на колено, правой рукой держа воображаемый меч.

Альвиарран фыркнула, Аллиэль тактично отвернулся — несомненно, чтобы скрыть от принца ехидную усмешку.

— Твоё счастье, что ты колени перепутал. А я удивлялась, почему только одно плечо пострадало! — леди взяла Кодара за запястье вытянутой вверх руки и слегка дёрнула. Юноша тут же потерял равновесие, а в здоровом плече что-то хрустнуло.

— Тебе нельзя атаковать снизу вверх, пока не поставишь удар. Ты плечом неправильно работаешь, отсюда травма. А в сугроб тебя отправили, потому что не на то колено сделал упор. Почувствовал, как легко в этой позиции равновесие потерять? И спину так никто не держит….

Альвиарран объясняла спокойно, без тени насмешки, и тот общеизвестный факт, что женщина не может быть рыцарем, отошёл на самый задний план из всех возможных. Следующий вопрос наследника престола если кого и удивил, то только его самого.

— А вы… можете… меня научить?

— Я - вряд ли. — всё так же спокойно ответила леди. — Тебя не учить надо, а переучивать, на что требуется много времени.

— А если… вместе с вашими оруженосцами?..

— С ними точно нельзя. Пойми, с тобой с нуля заниматься надо, с самого начала. Ты привык в доспехе передвигаться, твои суставы не разработаны, лишены должной подвижности — как тебя учить даже простейшим связкам?

— Ну, начальную подготовку ты можешь доверить Инии. Всё равно ребята полдня дурью маются. А учитель из девочки неплохой. — внезапно присоединился к беседе Аллиэль.

— А по вечерам — простейшие стойки…. - продолжила его мысль Альвиарран. — В принципе можно — если ты это выдержишь.

Последний вопрос подействовал на юношу, как шпоры на чистокровного коня. Вскочил на ноги, грудь колесом, глаза горят…

— Диагноз ясен. Тренировки начнём, когда плечо заживёт. Так что в твоих интересах героя из себя не строить и лечь спать.

Дверь закрылась с едва слышным скрипом. Оставшись один, Кодар налил себе ещё вина и только сейчас представил, на что согласился… или, если быть совсем точным, напросился. Сумеет ли он, принц крови, совсем недавно считавший себя если не лучшим клинком Алькартана, то одним из лучших… сумеет ли он принять наставничество девушки, юного оруженосца, дочери графа? Прах побери, он и насчёт леди Оро Ваи в качестве учителя не ощущал уверенности! Женщина не может быть воином! Тем более таким, у которого есть чему поучиться…. Ладно, вот вернётся подвижность руке, тогда и посмотрим. Может, увидев его с мечом, леди изменит своё мнение!

Чёрное лезвие с молочно-серебряными прожилками. Маленькая, в форме паутинки, гарда, сплетённая из чернёной стальной проволоки. Рукоять из рога неведомого мне зверя, странного бело-серебристого, словно светящегося оттенка, тёплая и чуть шершавая на ощупь. Рог этот — такая же находка Аллиэля, как и останки меча. Капризному клинку чем-то не понравилось дерево, вот и пришлось пытать эльфа, что за кость мне мерещится. Но капризы капризами, а витой рог подходил древнему оружию просто изумительно. При перехватах пальцы чуть проскальзывали по едва заметным ложбинкам, и рукоять словно сама ложилась в руку. Баланс править ни на волос не пришлось, лишь обрезать кость по нужной длине. Пожалуй, если с чем и возникли проблемы, так это с заточкой. Хорошо, среди всякой ерунды в моём мешке обнаружилась акулья шкурка, покрытая алмазной пылью. Нагревая клинок в голубом пламени, и яростно орудуя шкуркой, мне удалось привести лезвие в должный вид, хоть и ушло на это три ночи. Прямо как в человеческой сказке! Ещё две ночи заняла окончательная полировка и гарда с рукоятью, зато сейчас я могла наслаждаться плодами собственных героических усилий.

Лезвие пластало воздух почти беззвучно, и ни звёздный, ни лунный свет не отражала его бархатистая поверхность. Ночь, холод, звёзды, тишина и одиночество. Одиночество, разделённое с мечом. Ни к одному клинку я не привыкала настолько быстро — а их в моих руках побывало немало! Пожалуй, не одна сотня наберётся…. Но этот… словно неведомый мастер ковал его специально для меня!

— Его выковали для первого Владыки твоего народа. — негромко произнёс Аллиэль, неведомо откуда взявшийся на обзорной площадке. Первый раз за всё время нашего знакомства он умудрился появиться так, что я не заметила!

— Первым Владыкой был… отец моего отца. Алькэтар Миэроаррайон. Я появилась на свет, когда его уже не стало.

— Моя мать часто его поминает… незлым тихим словом. Но как его звали, я услышал впервые.

— Ненависть твоей матери слишком велика, чтобы в её сердце осталось место уважению к достойному противнику. Мне жаль всех, кто не в силах освободиться от когтей прошлого. Наш Владыка не держит зла на ваш народ, хоть и сражался в дни Безумия… и потерял отца.

— Если бы я мог сказать, о чём думает Хранящий Жизнь! Но он никогда не снизойдёт до беседы с жалким отщепенцем вроде меня… будь я хоть сто раз его сын. Ладно, не стоит о грустном. Как тебе клинок?

— Он великолепен. Понятия не имею, где ты его откопал… и сомневаюсь, что смогу вернуть его законному владельцу. До сего дня я полагала, что знаю о холодном оружии всё, что можно узнать, и осознанно выбрала парные клинки как оптимальный вариант при моём стиле фехтования…. До сего дня. — я продолжала держать меч в руке, и, если честно, сомневалась, найдётся ли в нашем мире сила, способная его у меня отобрать. Разве что отец….

Аллиэль не стал размениваться на банальности вроде «Ну вот, а не хотела возиться со старьём», просто загадочно улыбнулся и произнёс:

— Его законный владелец — Алькэтар. Он погиб. Значит, теперь меч принадлежит твоему отцу.

— Такое оружие он мог завещать только сам. Если же он не оставил никаких распоряжений, его место — в сокровищнице Владык. Кстати говоря, не хочешь рассказать, где конкретно ты его нашёл?

— Честно? — неожиданно спросил эльф, взглянув в упор.

— Хотелось бы.

— Украл у матери. — спокойная констатация факта, ничего более.

— И зачем? Она и раньше-то вряд ли любила меня всем сердцем…. - я не договорила. Впрочем, к чему произносить вслух очевидное?

Эльф отошёл к парапету и облокотился на выщербленный камень, устремив взгляд куда-то в пространство: то ли звёзды, то ли мерцающий голубоватый снег приковали к себе всё его внимание. Начав рассказ, он не счёл нужным повернуться, так и стоял, демонстрируя роскошную шевелюру, собранную в неимоверно густой и длинный хвост.

— Как-то в детстве мне довелось услышать одну балладу. Слов я, разумеется, не помню, только общий смысл и совершенно непередаваемое ощущение. Для себя назвал её «Баллада о Мече». Очень долго потом я приставал ко всем с этой песней, и каждый раз слышал одно и то же: «Какая баллада? Какой меч? Нет, не припомню ничего похожего…». Наконец до меня дошло, что сия тема находится под негласным запретом, и я принялся рыться в древних рукописях. Между прочим, раскопал немало нового и интересного. Меч же…. Как я понял, поразившую меня балладу написала Альдэйрэ, сестра моей матери. И речь в той песне шла об оружии, созданном её отцом в подарок одному из вашего народа. Невозможном оружии, сотворённом с помощью нашей магии и вашей Силы! Дракон, коему был преподнесён сей дар, позже принял титул Владыки арранэ и повёл за собой… впрочем, это уже спорный вопрос. Одно несомненно: именно он собрал магов на горе, тогда ещё не выделявшейся вершиной странной формы, он попытался сотворить ставшее невозможным, для чего принял свой изначальный облик, — а меч оставил другу, отцу Альдэйрэ. Один из лучших наших магов, тот участвовал в попытке переступить через предел Сил — и превратился в прах вместе со всеми, державшими внутренний и внешний круги, когда чудовищный выброс энергии расплавил вершину скалы. Меч уцелел в этом катаклизме, уж не знаю, каким чудом. Даже, правильнее сказать, уцелел не меч, а клинок — всё, что от меча осталось. Эти останки мать нашла вплавленными в каменную глыбу, и никому не показывала сие абстрактное украшение интерьера. Я наткнулся на него случайно, и долго не мог понять, что эстетически привлекательного можно найти в куске чёрного вулканического стекла с бурыми разводами, сквозь толщу которого едва просматривается нечто продолговатое. А потом… незадолго до нашей первой встречи, кстати… что-то словно заставило меня разбить эту глыбу. Как будто моими действиями управлял не я, а кто-то другой, но при всём при этом на подчинение воли или подавление сознания оно совершенно не походило. Выудив клинок из осколков, заметил клеймо — и что-то начал смутно понимать. На свитках, написанных рукой Альдэйрэ, такое же…. Вот, собственно, и всё. Не знаю, зачем я взял с собой этот раритет, когда кинулся догонять тебя… и зачем отдал. Ты будешь смеяться, но, по-моему, он сам этого хотел.

— Нет, я не буду смеяться. В некоторых ситуациях он становится весьма красноречив, проверено на собственном опыте. — я не удержалась и провела ладонью по стали, словно поглощающей свет.

— Одного я не понимаю. В нашем мире не найдётся того, кого Ланиэль ненавидела бы сильнее, чем первого Владыку арранэ. Зачем ей понадобилось хранить то, что осталось от его меча? — задумчиво произнёс Аллиэль, продолжая разглядывать бело-чёрный пейзаж.

— Помнится, ты говорил, что она питала нежные чувства к своей сестре. Возможно, это память о ней… или об отце, создавшем клинок.

— Не знаю…. - с сомнением в голосе протянул эльф. — Я вообще ничего не знаю. Что-то слышал, что-то читал, о чём-то догадываюсь… а теперь ещё и сомневаюсь кое в чём из услышанного и прочитанного. Песней нельзя солгать — значит, Альдэйрэ и Алькэтара связывала истинная дружба… а может, и нечто большее. Но тогда как могла моя мать любить сестру больше, чем свет, и ненавидеть её друга сильнее, чем тьму?

— Друг моего брата — не мой друг. — я весьма вольно перефразировала известное выражение, и не смогла удержаться от глупого, по сути, вопроса: — А тьму обязательно надо ненавидеть?

Аллиэль как-то странно на меня покосился и предпочёл сменить тему:

— Если я ничего не путаю, мы собирались ознаменовать возрождение меча, скрестив клинки.

— Предлагаешь заняться сим непристойным делом здесь и сейчас?

— Если ты настаиваешь… но я бы предпочёл выбраться за городскую стену.

— Используя твой «зелёный путь»?

— Зимой на севере зелёной тропой не очень-то побегаешь, да оно и не надо. Конюшня прямо под нами. — небрежным жестом эльф указал на искомое строение.

— Конюшня — это хорошо. Посреди ночи поставим на уши конюхов, привратников в замке, стражу на внешней стене..!

В ответ Аллиэль загадочно улыбнулся и тенью скользнул с парапета вниз, едва касаясь тонкой, почти невидимой в свете звёзд веревки. Не успела я до неё дотронуться, как узел развязался, словно живой, и бечева исчезла в темноте. Помянув добрым словом эльфийский выпендрёж, я просто спрыгнула с парапета и приземлилась рядом с Аллиэлем, самую малость притормозив падение магией.

— И что теперь?

— Сейчас увидишь! — эльф так и светился от удовольствия, предвкушая момент. Давать объяснения он явно не собирался, так что мне осталось только молча следовать за ним и ждать обещанное зрелище.

Тихо, не потревожив ночного конюха, мы вывели лошадей во двор. Аллиэль в принципе обходился без сбруи, и я решила на сей раз взять с него пример. Чтобы добраться до сёдел с уздечками, требовалось стащить ключи от амуничника или взломать замок, чего делать не хотелось. Проще прокатиться так, тем более что меня давно интересовало, как отреагирует Тайфун на подобную ситуацию.

Как выяснилось, вполне спокойно отреагирует. Конь подчинялся малейшему прикосновению колена и шенкеля, не нуждаясь в поводе.

— Езжай по моим следам. — велел Аллиэль, и тёмно-гнедой, кажущийся вороным в призрачном свете звёзд, пошёл рысью через конюшенный двор. Его копыта, как, впрочем, и копыта Тайфуна, производили не больше шума, чем тени от облаков. Картина получилась вполне сюрреалистическая: в ночи два всадника на тёмных конях рысью пересекают мощёный булыжником двор, и движение это не сопровождается ни единым звуком.

Представляя, как оно выглядит со стороны, я пропустила момент, в который окружающее пространство скрылось в жемчужной дымке. Тайфун уверенно продолжил бег, словно не замечая окутавшего нас безобразия. Такая езда на ощупь длилась от силы пару минут, после чего дымка рассеялась без следа. Надо полагать, это и был обещанный эльфом сюрприз — вокруг простиралась снежная целина, чью первозданную белизну лишь изредка пятнали каменные глыбы, торчащие из-под зимнего покрывала. Обернувшись, я сумела разглядеть Риттаран — далеко в стороне и существенно ниже.

Аллиэль спешился и замер, явно предлагая мне сделать то же самое. Спрыгнув с коня, я с удивлением обнаружила, что наст под ногами легко выдерживает мой вес. Эльф не стал тратить время на разговоры: обнажил клинок и плавными, скользящими шагами двинулся навстречу, забирая вправо. Чёрный меч словно сам вылетел из ножен, и в тот же миг Аллиэль внезапным прыжком сократил дистанцию, и низким выпадом попытался достать моё бедро. Ни о какой разминке не шло и речи, Дух сразу взял изрядную скорость — но для меня не предельную. Как выяснилось после первого обмена ударами, и для него — тоже.

Привыкнув к лёгким парным клинкам или, на худой конец, к прямому полутораручному «бастарду», я опасалась, что незнакомый вес и баланс чёрного меча не позволят работать на максимальной скорости… и надеялась, что максимальная скорость просто не понадобится. Ни одно из этих ожиданий не оправдалось. Эльф оказался чрезвычайно быстр, а чёрный клинок…. Впервые в жизни я ощутила, что на самом деле означает фраза: «Меч — продолжение руки»! Всё, что мне доводилось испытывать раньше, не шло ни в какое сравнение с этой безумной пляской. Подозреваю, сторонний наблюдатель не увидел бы ничего, кроме завихрений снежной пыли, — но, слава Огню, вокруг не было никаких наблюдателей.

Верно утверждали древние мастера: только сражаясь с очень сильным противником, можно понять, на что в действительности ты способен! Аллиэль заставил меня показать всё, чему я научилась на Островах, и придумать пару финтов по ходу действия. Аэтиар на его фоне выглядел бледной тенью, да и незабвенная Ланиэль заметно уступала своему отпрыску. Пожалуй, более серьёзного противника мне ещё не попадалось! При этом ни один из нас не стремился ничего никому доказать, или продемонстрировать превосходство, или добиться признания…. Честное слово, я просто не знаю, какими словами можно описать эту странную игру в вопросы и ответы, этот танец в призрачном свете звёзд, под музыку поющих клинков… и надо ли его описывать?

В какой-то момент эльф перебросил клинок в левую руку и нанёс рубящий удар сверху, целясь в основание шеи. Шагнув вперёд и в сторону, я предплечьем отвела лезвие, а чёрный меч словно сам провернулся в ладони, добавляя к силе кистевого удара инерцию вращения. Аллиэль умудрился, до предела вывернув кисть, прижать свой клинок к моему локтю в опасной близости от сухожилий, — но кончик чуть изогнутого лезвия, едва касаясь кожи, заставил его очень высоко задрать подбородок. Замерли мы одновременно. Снежная пыль оседала с царственной неторопливостью, а далёкие холодные звёзды перемигивались, точно аплодируя… или радуясь прекращению лязга и звона.

— Неплохо размялись. — заявил Аллиэль, убирая клинок в ножны.

— Ну, если ты так хочешь, пусть будет «размялись». Хотя лично мне на ум приходят другие слова.

— Ты о чём? — невинно осведомился эльф, делая вид, что не понимает намёка.

— Да так, вспомнилось кое-что. Например, чьи-то реплики… дословно не процитирую, но звучало что-то вроде: «…среди нас есть и более сильные фехтовальщики…», «…с моей матерью тебе не справиться…». Интересно, а Ланиэль когда-нибудь видела, как ты… разминаешься?

— Нет. — последовал лаконичный ответ. Как всегда, эльф не собирался ничего объяснять.

— Странное ты существо. — со вздохом отметила я и кинула меч в ножны, сделанные наспех и потому не очень хорошо пригнанные.

— Надеюсь. — Аллиэль загадочно усмехнулся и свистом подозвал своего коня.

Тайфуна звать не понадобилось — он сам подошёл, каким-то образом угадав, что мы собираемся возвращаться.

— Ты умеешь устанавливать мысленный контакт? — неожиданно спросил Дух, едва я оказалась верхом. Дождавшись утвердительного кивка, он предложил: — Тогда попробуй нащупать контакт с Тайфуном.

— С лошадью?!

Эльф никак не прокомментировал мой возглас, ограничившись демонстрацией ехидной полуулыбки. Что мне оставалось делать? Только пробовать!

Первые несколько попыток окончились полным провалом. Чего и следовало ожидать! Как можно уставить контакт с животным? Тайфун, конечно, очень умная тварь, иногда так и хочется заподозрить его в наличии разума… и в какой-то момент я почувствовала прикосновение чего-то тёплого, живого — мысленное прикосновение!

— Представь себе конюшенный двор в замке. — тихий голос эльфа не помешал, не нарушил хрупкого баланса и даже не вызвал желания задавать вопросы. Я просто сделала, что велели, и конь пошёл спокойной рысью, не дожидаясь посыла. Окружающий пейзаж затянуло уже знакомой мглой, и через пару минут мы оказались перед конюшней.

— Это — врождённая способность любого единорога. — негромко произнёс Аллиэль, опередив лавину вопросов. — Как и его сила, выносливость, умение не оставлять следов и многое другое. Просто Тайфун ещё очень молод, у него даже первая линька впереди… как и у Шороха. — эльф потрепал своего тёмно-гнедого по шее и скрылся с ним в дверях конюшни.

Единорог! Я никогда прежде не слышала этого слова, но почему-то именно оно расставило всё по местам. Сразу вспомнилась загадочная чесотка, мучавшая Тайфуна с начала зимы, лоснящаяся проплешина на лбу… и реплики Инии, указывающей на многочисленные различия между вороной тварью и обычными лошадьми.

Единорог!

Откинув густую чёрную чёлку, я без особого удивления нащупала гладкий роговой вырост на месте былой проплешины. Из недр памяти всплыл эльфийский табун, в котором каждый зверь щеголял витым, слегка изогнутым рогом под цвет шкуры. Светлый, словно светящийся изнутри, рог…. Тут до меня дошло, из какого материала я сделала рукоять для меча Алькэтара. Интересно, единороги сбрасывают рога? Надо будет спросить Аллиэля. Чёрная рукоять этому мечу подходит лучше белой… да и мне так больше нравится!

Эта тренировка поначалу ничем не отличалась от всех прочих. Сначала оруженосцы разминались, как говорится, кто во что горазд, затем начали отрабатывать Стихии. После Виа взялась за Литара, поставив Инию в пару с Ортигом. Тут, как обычно, имелось только два варианта: или графская дочь умудрялась поймать состояние, называемое учителями «боевой транс», или она получала от северянина по полной программе. На сей раз девушке удалось совершить духовный подвиг, и поединок завершила аэреллья, коснувшись кожи на горле варвара. Виа отметила успех ученицы и велела ей повторять Стихии, начиная с самых простых элементов, но предельно медленно — движение в таком ритме вызывало у Инии определённые сложности. Ортиг присоединился к Литару.

Вот тут-то, обретя способность нормально воспринимать окружающий мир, леди иль Ноэр и увидела наследного принца, честно пытающегося копировать её движения. Глупо было предполагать, что Виа не замечает присутствия Его Высочества — значит, она ничего не имеет против. Возможно, он даже потрудился заранее заручиться её согласием. В любом случае ей, Инии, никто не разрешал прерывать Стихию и бежать за разъяснениями.

Придя к такому выводу, девушка постаралась не обращать на принца внимания. Довольно скоро ей это удалось. В самом деле, когда весьма сложные связки с резкой сменой уровней приходится проходить предельно медленно, требуется полная концентрация. Хотя связки — это ерунда! Вот прыжки, падения, перекаты, сальто… попробуй их проделать медленно! Виа демонстрировала, что в принципе оно возможно, ну так она на то и… неизвестно кто.

— Руки расслабь! И плечи! — знакомый голос заставил Инию вздрогнуть и сфокусировать взгляд.

Слух девушку не обманул — рядом, всего в двух шагах, обнаружился эльф. Дух стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за попытками Кодара плавно и медленно изобразить связку из двух ударов с подшагиванием. В правой руке принц держал воображаемый клинок, в левой — воображаемую же чашу. Судя по его движениям, вместо чаши наследник трона представил себе что-то вроде кадки, битком набитой булыжниками.

— Не дёргайся. Здесь двигаться надо в одном ритме. — заметил эльф за миг до того, как аналогичное высказывание вырвалось у девушки. — Плавность — залог скорости, которой ты никогда не добьешься, если станешь при каждом движении напрягать всё, включая уши.

Иния с трудом сдержала смех. На её памяти Дух такие обороты не использовал, наоборот, все его реплики отличались предельной лаконичностью. Если, конечно, не считать той ночи….

— Всё, Ини, хватит. У тебя почти получилось, и могло получиться совсем, если бы ты не отвлекалась на некоторых… юмористов. — Виа подошла, как всегда, неслышно.

Несмотря на суровый тон, графская дочь не сомневалась, что ей понравилась шутка про уши.

Понаблюдав какое-то время за стараниями Кодара, Виа вынесла приговор:

— С такими суставами плавно не получится. Сначала надо работать с растяжкой. Раздевайся.

— То есть..? — Кодар замер на миг, после чего рывком обернулся к эльфу в поисках поддержки.

— Штаны и рубаху можешь оставить. — после довольно длинной паузы Дух снизошёл до пояснения, не трудясь скрывать ехидные интонации.

Наследник трона с тоской посмотрел на искрящиеся свежим снегом сугробы, окружающие двор, и взялся за пряжки камзола.

Только теперь Иния осознала тот невероятный факт, что принц напросился к Виа в ученики! А может, и не только к Виа… с чего бы Дух ему советы даёт? Следом за последней мыслью пришло почти неодолимое желание вызвать юношу на дуэль и… нет, не убить. Лучше всего искалечить, но на худой конец сойдёт и демонстрация превосходства во владении оружием при многочисленных свидетелях. Увы, дуэль — выход, доступный только рыцарям. Хорошо мальчишкам! Они, если не калеки и принадлежат к благородному роду, в шестнадцать лет уже могут претендовать на посвящение! Один турнир — и ты рыцарь… если, конечно, останешься в живых. Но кто допустит к участию в турнире девушку-оруженосца?..

Стон отвлёк графскую дочь от невесёлых размышлений. Виа с Духом общими усилиями при помощи знакомой Инии серебристой верёвки свернули принца, что называется, в бараний рог. А после ещё и начали тянуть верёвку в разные стороны. Несильно, пальцами — но Кодар почему-то позеленел и до крови прикусил губу. Какое-то время он пытался сохранять на лице пристойное выражение, но надолго его не хватило. Наблюдая за гримасами и сменой цветов на физиономии Его Высочества, Иния ощутила, как желание покалечить юношу растворяется без следа. Он и так наверняка уже начал проклинать своих родителей за порочную идею произвести на свет наследника… или вот-вот начнёт!

Оруженосцам довольно быстро надоело наблюдать за истязаниями Кодара, и они ушли в другой угол двора, где устроили привычный поединок: Иния против Литара с Ортигом. Вскоре девушка в очередной раз убедилась в том, что боевой транс — состояние зловредное, два раза подряд себя поймать не позволяет. Получив от варвара мечом в ухо — хорошо, что плашмя! — графская дочь предложила изменить распределение сил. В итоге они с Литаром атаковали северянина. Пляска с мечами продолжалась довольно долго, так что Иния ничуть не удивилась, когда услышала приказ Виа «прекратить баловство и идти сюда!». Но вот дальнейшее поставило девушку в тупик.

Дух выдал оруженосцу и принцу по короткой жерди, примерно такой же длины, как обычный прямой меч имперского ратника, а Виа велела ученице только защищаться, и использовать при этом исключительно мягкие блоки.

Кодар атаковал, и Иния с трудом удержалась от напрашивающегося ухода с полуоборотом и удара в открытый бок. Вместо этого блокировала, мягко, как велели, и чуть отступила назад. Юноша повторил атаку, повторил один в один, разве что в первый раз он бил с правого плеча, а теперь — с левого. Девушка отступила в сторону, пропуская палку мимо. Принцу потребовалось почти два вздоха, чтобы нанести следующий удар. За это время его могли убить раз пять… а Виа или Дух и вовсе успели бы сделать из него рагу! Но Ини промолчала и аккуратно подставила жердь под очередной богатырский замах, плавно гася инерцию атаки. Кодар бил сильно, но медленно, слишком широкие и очевидные движения можно было даже не парировать — но ей сказали защищаться, и она защищалась. Блокировала удары один за другим, изредка чуть смещаясь, а принц скакал вокруг и размахивал жердью, больше напоминая лесоруба, нежели фехтовальщика.

— Достаточно. — со вздохом произнесла Виа, и девушка, повинуясь привычке, выработанной сотнями часов тренировок, опустила палку и повернулась, ища взглядом эльфа. Кодар же то ли не расслышал, то ли не понял команды, отданной негромко и спокойно. Его жердь продолжила движение, и траектория, описываемая палкой, заканчивалась на затылке графской дочери — чего та, разумеется, не видела. Просто некий холодок в позвоночнике и странное, непривычное выражение в глазах Духа заставили её упасть чуть ли не плашмя, перекатиться и вскочить на ноги уже лицом к неведомой угрозе. Ини проделала сей пируэт достаточно быстро, чтобы успеть увидеть, какими глазами смотрит принц на обрубок жерди в своих руках… и каким взглядом его наградила Виа, нарочито медленно убирая чёрный меч в ножны.

Булыжники, коими далёкий предок Лише некогда приказал вымостить двор перед конюшней, покрылись различными геометрическими фигурами и заковыристыми загогулинами… в который уже раз? Память наотрез отказалась давать точный ответ на этот вопрос. То ли в восьмой, то ли в десятый…

Сегодня я для разнообразия, пользуясь подсказками Аллиэля, построила схему по эльфийской системе. Результат остался прежним, то есть нулевым. Ни в ближайшие несколько месяцев, ни даже в следующую пару лет не намечалось взаимного расположения небесных тел, способного помочь направить небывалую Силу из предгорий Аридара на тупую вершину. С целью очистки совести мы произвели аналогичные расчёты почти для каждого пятачка Алькартана, худо-бедно годящегося на роль поля боя. Из раза в раз, с удручающим постоянством, вырисовывался один и тот же ответ: Силу такого порядка в искомую точку напрямую переместить невозможно! Нужно заключить её в какой-нибудь артефакт, а подобное воздействие серьёзно превышает доступное человеческим магам. Разве что они объединят свои возможности по принципу кольца… нет, не подходит! Ортиг говорил, что маг у них один — тот самый Старейший, Говорящий со Спасителем. Помощники не в счёт, они не маги, а мясники, с грехом пополам владеющие несколькими фокусами….

— Опять фигня получается! — Огонь Всесущий, мне почудилось, или и впрямь в голосе эльфа прозвучала досада пополам с раздражением?! — Ну не могут же они рассчитывать, что заманят наши войска прямо на жертвенник!

— И в артефакт он в одиночку всю эту Силу не запихнёт. — согласилась я.

— В артефакт? — эльф оторвал взгляд от разукрашенных нами булыжников и уставился на меня. В тёмных миндалевидных глазах появился некий подозрительный блеск.

— А это мысль! Почему не запихнёт? Чем по сути сие действо отличается от того, что мы тут с тобой пытались просчитать? На тупую вершину он поток направить не сможет, это мы выяснили — но что помешает ему собрать эту Силу в какой-нибудь кристалл прямо на поле боя?

— Что помешает? Да он сам себе и помешает! — и не хотелось остужать Духов энтузиазм, а пришлось. — Прежде чем направить Силу в артефакт, её надо вобрать в себя… как будто тебе незнаком механизм этого процесса! По-твоему, описанный Ортигом старец в состоянии совершить сей подвиг? Ладно, два-три десятка жизней — и те, между прочим, не одновременно, а строго по очереди! Но тысячи? Даже с учётом ритуала оно как минимум сомнительно…. Кроме того, я не уверена, что этот Старейший вообще умеет аккумулировать Силу. Скорее жертвоприношение — как вдох-выдох. Вобрал в себя — и тут же выбросил в канал. Между прочим, оно логично получается: для чего Спасителю учить чему-то, кроме самого необходимого? Покажи человеку, как впитывать Силу — и зачем ему тогда понадобится бог? Нет, этот Спаситель сам забирает жизни жертв, жрец ему нужен лишь как орудие и направляющая, не зря ведь алтарь всего один — на тупой вершине! Кстати, ты бы видел используемую Старейшим пентаграмму! В каждом угле погрешность не меньше градуса! Если бы старик полагался только на ритуал, половина Силы выплёскивалась бы в мир, и мы обнаружили бы жертвенник намного раньше….

— Ты полагаешь, что этот Спаситель, чем бы он ни был, в нужный момент создаст должную разницу потенциалов между полем боя и тупой вершиной? А между полем боя и артефактом, на оном поле находящимся, не сможет…. Да, но ведь даже на алтаре жертвоприношения совершаются согласно ритуалу. Значит, одной разницы потенциалов и жреца в роли направляющей недостаточно!

— А зачем, по-твоему, мы изрисовали все камни? Ритуал необходим. И невозможен, когда речь идёт о перенацеливании потока на тупую вершину. Разность потенциалов есть, жрец, бойня — пожалуйста, но внешние условия не складываются! И не сложатся в ближайшую пару лет! А без них ничего не выйдет! Ты представляешь себе, какая мощь высвободится при подобной резне?

— Ты тоже не представляешь. — усмехнулся эльф. — Или вы на своих Островах вели исследования в этом направлении?

Похоже, все мои вопли пропали даром, ни в чём Аллиэля не убедив.

— Ты упускаешь из вида несколько нюансов. — продолжил Дух, подтвердив моё предположение. — Во-первых, артефакт можно подготовить, создать разницу потенциалов заранее. На короткое время, не спорю, но можно. Потом, мы не знаем, что такое этот Спаситель и каковы его возможности. Во-вторых, можно подготовить жреца. Пусть он сдохнет после ритуала — ну и что? Вряд ли его смерть будет хоть что-то значить как для нас, так и для Спасителя. Заряженный артефакт на алтарь сможет положить любой варвар, и он же послужит одноразовой направляющей. Тоже довольно логично, не находишь?

— Так-то оно так…. Да, такую возможность надо учитывать. Давай посчитаем с артефактом.

Вдохновлённые свежей идеей, мы с новыми силами принялись чертить, вымерять и рисовать. Очередная ясная морозная ночь позволяла наносить проекции звёзд, почти не пользуясь инструментами, но отображение всех известных нам переменных всё равно отняло немало времени. К тому моменту, когда мы наконец прекратили ползать по булыжникам, все три луны успели выкарабкаться из-за горизонта и рассредоточиться по небу. На камнях, к слову сказать, живого места не осталось, как будто во дворе несколько дней кряду игралась пара сотен безумных детишек. Но зато, похоже, мы таки наткнулись на решение задачи. Моментов, пригодных для аккумулирования Силы, обнаружилось изрядное количество, что очень удобно, когда речь идёт о выборе дня сражения. Обычно полководцы предпочитают атаковать внезапно, да ещё при благоприятной погоде, и, желательно, не прямо с суточного марша…. А ещё оно удобно нам, потому что артефакт можно разбить, можно отнять, можно помешать процессу аккумулирования, можно просто убить Старейшего… хотя последний вариант сомнителен. Мы действительно не знаем, что такое этот Спаситель и на что он способен. Возможно, наш неведомый враг уже присмотрел своему служителю десяток преемников, ждущих только кончины действующего жреца.

Эльфа, похоже, терзали аналогичные размышления, так как он стоял рядом, похлопывая моей морской линейкой по голенищу сапога, и смотрел на звёзды. Молча.

Нарушившие тишину тяжёлые шаги, сопровождаемые бряцанием железа, могли принадлежать только барону. Осознав сей факт, Аллиэль вернулся с небес на землю и дёрнулся было покинуть двор — но почему-то передумал.

— Надеюсь, не помешал? — хрипло поинтересовался Лише. Похоже, он довольно долго ждал окончания «магического беспредела»!

— Мы как раз закончили. — отвечать пришлось мне. Дух, как всегда в присутствии кого-либо из наших военачальников, молчал в тряпочку.

— Позвольте узнать, удалось ли вам определить день вторжения? — вежливо осведомился барон, в который раз продемонстрировав, что за внешностью неповоротливого тугодума скрывается живой и проницательный ум.

— Не день — дни. Дни, благоприятные для противника, начиная с весны — и до конца осени. Таких довольно много, так что для уточнения придётся совершить вылазку за Аридар. Впрочем, её я и так планировала. Но даже после вылазки я не смогу назвать день. В лучшем случае — четыре-пять дней с разбросом между ними от двух до семи суток.

— Понятно. Я ждал чего-то такого… почему, собственно, и пришёл. Не будет ли разумным разместить дозоры на перевале?

— Дозоры? — предложение барона меня, мягко говоря, удивило. — А смогут ли они остаться незамеченными? И как подадут сигнал, если увидят орду?

— Сигнал можно подать костром. Огонь ночью, дым днём…. - пояснил Лише.

— То есть в дозоры мы отправим самоубийц?

— У меня есть идея получше. — неожиданно заявил Дух. — Я попрошу моих… друзей взять на себя эту заботу. Их никто не заметит… и никаких проблем со связью.

— Маги? — уточнил Лише.

— Хуже. — я не удержалась от ухмылки, представив себе эльфов, рассредоточенных по секретам на перевале. — А ты сможешь это организовать? Как я поняла, твоя матушка и её супруг вряд ли одобрят такие действия!

— Среди моих друзей отсутствуют способные бежать и оповещать кого бы то ни было о моих просьбах, даже если выполнение оных просьб не входит в их намерения. — похоже, своим вопросом, продиктованном паранойей, я наступила эльфу на какую-то мозоль.

— Что ж, лучших дозорных и разведчиков вообразить себе трудно. Надеюсь, твоя просьба не останется без ответа.

— И я надеюсь. — вздохнул барон. — Похоже, все, кто решил откликнуться на мой зов, уже здесь. От остальных — ни ответа, ни привета. Хорошо, что сейчас зима! До весны в Илливиане никто не пошевелится, и слава богам, а то мы запросто могли бы оказаться между молотом и наковальней. Прах побери, я не могу винить тех, для кого император — куда более серьёзная угроза, чем все варвары Кар Тага, но у нас слишком мало людей! Слишком мало обученных, закалённых в боях воинов. Мои владения обширны и не безлюдны, и смерды здесь, на севере, привычны и от волков, и от разбойников отбиваться — но я не уверен, что они останутся в строю, когда увидят противника. Орда варваров — это всё-таки не стая волков и не разбойничья шайка. Да и защищать требуется не свою хибару, а весь Алькартан! Когда холопы за господ жизни клали? Вот дружина — это да!..

— Ничего, глядишь, и смерды на что-нибудь сгодятся. Главное — разрушить планы северного мага. Тогда выбросить орду за перевал и завалить его телами варваров будет не так сложно. — я постаралась ободрить барона. Уж не знаю, насколько оно мне удалось: Лише похлопал руками по бокам, подышал на пальцы и заявил:

— Замёрз я, как собака! Зима уж на убыль пошла, а мороз всё крепчает! Может, продолжим беседу у камина, с подогретым вином?

Я отказываться не стала, и Аллиэль тоже, чем несказанно меня удивил. Неужели Лише признан достойным общества эльфийского принца? Или как там у них называют сына Хранящего Жизнь….

Покидая двор, я представила, как завтра (то есть уже сегодня) челядь станет выводить лошадей на разрисованные нами булыжники, и с трудом сдержала смех. Услышав в стороне задушенное хихиканье, я поняла, что эльфу пришла в голову аналогичная мысль. Было над чем посмеяться: прислуга панически боялась всех этих загогулин, считая безобидные астральные проекции самой жуткой чёрной магией. А что я могу сделать, если во всём Риттаране не нашлось мела? Только уголь! Хотя неизвестно, какое впечатление произвела бы на них жуткая белая магия…. Люди, они странные!

Эльфы откликнулись на зов Аллиэля. Отряд в количестве пары десятков стрелков отправился на Тихий перевал, не показываясь среди людей. Дух общался с друзьями, используя какой-то то ли камешек, то ли косточку… амулет, в общем. Добравшись до гор, лучники разбились на пятёрки и обустроили наблюдательные пункты, ежедневно докладывая о тишине и спокойствии. Теперь северяне нас врасплох не застанут, но, несмотря на это, я продолжала ощущать необходимость в глубокой разведке. Хотелось своими глазами взглянуть на орду, на элльвайнов, на Старейшего… да и на обещанное знамение, после коего варвары выступят в поход.

Ехать я собиралась одна. Тайфуна оставлять, конечно, не хотелось, но что лошади делать в горах, особенно зимой? Даже если она единорог. Ни сена, ни овса там не найти, а если ещё придётся по скалам прыгать? Нет уж, в одиночку проще. Пришлось выдержать настоящую битву с оруженосцами — Иния и Литар не успокоились, пока я не напомнила им о предыдущей вылазке за Аридар. Ортиг, по обыкновению, в споре участия не принимал. Скорее всего, северянин ждал, что я возьму его с собой, показывать дорогу. Но, когда я попросила рассказать, где находятся упомянутые в его рассказе Поле Славы и зелёная вершина, варвар ничем не выдал своего разочарования.

Аллиэль присоединился ко мне, когда Риттаран скрылся из виду. Я как раз успела пожалеть, что тропа двух стихий мне не по силам, и придётся потратить уйму времени на пешую прогулку до перевала. К хорошему привыкаешь быстро! Вот к чему привыкнуть оказалось сложно, так это к эльфийской манере ставить меня перед фактом, предоставляя весьма скромный выбор: либо ругаться, либо смириться. Вот как сейчас, например — вышел из жиденького перелеска и пошёл себе рядом, как будто так и надо. Молча. Я никак не стала комментировать сие явление. Сочтёт нужным — сам объяснит, за коим, как выражаются люди, фигом его понесло в горы.

Вот так, в молчании, мы прошагали не меньше часа, прежде чем эльф произнёс, как ни в чём не бывало:

— Может, всё-таки воспользуемся зелёной тропой?

Можно подумать, он меня всю дорогу уговаривает, а я отказываюсь!

— Давай воспользуемся. — я умудрилась ответить спокойно и по существу.

Горы… пожалуй, нигде более так сильно не ощущается спокойная и величественная мощь природы. Загораживая полнеба, каменные громадины высились всюду, куда ни падал взгляд; ледяные шапки ослепительно сверкали в лучах заходящего солнца, а в ущелье уже сгустились сумерки. Тишина не нарушалась ни единым звуком, намекая, что перед тобой лежит девственный, нетронутый мир, не осквернённый мельтешением существ разумных… или же лишь полагающих себя таковыми. Сугробы, сделавшие перевал непроходимым, надёжно скрыли следы человеческой деятельности, что добавляло иллюзии убедительности.

Прах побери! И почему, интересно, в обществе эльфа меня так тянет на всякую лирику? В жизни не замечала за собой подобной склонности. Называется, отправились на разведку — горами любоваться! Торчим, между прочим, на самом виду — вот они мы, встречайте!

Эльфийская тропа открылась почему-то не на дне ущелья, а на узком карнизе, тянущемся по его склону. За отсутствие снега на этом уступе, наверное, следовало благодарить ветер — но, когда очередной его порыв, близкий к ураганному, едва не сбросил меня вниз, всякий намёк на благодарность испарился без следа. Уж лучше снег! Может, стоит попробовать идти понизу?

Аллиэль прижался к скале и словно слился с ней. Воистину, в вопросах маскировки эльфам нет равных! Но продолжать путь Дух явно не торопился.

— Мы чего-то ждём? Или ждёшь ты, а я могу идти? — надолго моего терпения не хватило.

Эльф в ответ сделал неопределённый жест, допускающий массу толкований. Мне показалось, что он имел в виду «подожди чуть-чуть», хотя, возможно, я приняла желаемое за действительное. Завернувшись в плащ, дабы не сверкать белой блузой на фоне тёмной скалы, я по примеру Духа прижалась к камню. Ждём — так ждём.

Наконец Аллиэль встряхнулся, словно собака после купания, и зашагал по уступу. Причём, если моё чувство направления не подняло мятеж, эльфа зачем-то понесло обратно, к предгорьям.

Шли мы недолго. Скальный карниз окончился узкой расселиной, куда ветер, похоже, планомерно сметал снег отовсюду. Дух спрыгнул вниз, не замедляя шага, и легко приземлился на ноги. Я последовала его примеру, наивно решив, что наст достаточно твёрдый. Зря! Уж не знаю, почему Аллиэль не провалился в сугроб по самые уши — магии я не чувствовала, — но у меня так не получилось. Пришлось выбираться на поверхность при помощи Силы, используя её минимум и надеясь, что вражеские маги не околачиваются поблизости.

Отряхиваясь, я не заметила, откуда взялась троица эльфов. Серые плащи слегка переливались, делая своих носителей похожими скорее на бестелесных духов, нежели на созданий из плоти и крови. Магии не ощущалось по-прежнему, но в снегу никто не тонул. Наверное, это какая-то врождённая эльфийская способность.

Один из элльвио поклонился и отдёрнул в сторону… часть скалы, на поверку оказавшуюся пологом просторного шатра всё из того же серо-переливчатого материала. Внутри обнаружились ещё двое эльфов, костёр, над которым висел котелок с закипающей водой, и плоский камень с разложенными на нём лепёшками и сушёными фруктами. Понятно. Аллиэль связался со своими сородичами, несущими пограничную стражу на перевале, и заказал ужин.

Встретивший нас эльф скинул плащ и принялся колдовать над кипятком. В ход пошли какие-то листья, лепестки и даже засушенные целиком соцветия. Аромат, наполнивший шатёр, так и тянуло назвать божественным. Кстати, этого мастера чайных церемоний я уже встречала. Вроде бы именно с ним мне пришлось драться на эльфийской поляне. Кажется, его зовут Иритиалль или что-то вроде….

— Пешком по горам мы ещё нагуляемся. — неожиданно заявил Дух. — Тянуть тропу сразу на ту сторону — рискованно, да и не слишком я уверен, что понял, где это Поле Славы. Сюда, на перевал, меня занесло лишь однажды, и всё, что запомнилось — вот этот самый карниз. А с помощью моих друзей мы завтра утром прыгнем прямо к выходу, и избежим путешествия по занесённому ущелью, ночёвок в снегу и прочих прелестей зимней прогулки.

Ну надо же! Хоть что-то объяснил! Интересно, какой самый крупный хищник в Кар Таге? Один из них наверняка сейчас сдох.

— Вот дальше идти придётся ножками… если, конечно, тебе не приспичит полетать. — ехидно закончил эльф.

— Нет уж, никаких «полетать»! Говоря о разведке, я имела в виду скрытное проникновение на вражескую территорию, скрытный сбор информации и скрытное же возвращение. А ты предлагаешь весь Аридар на уши поставить, да ещё и продемонстрировать врагу, кто именно ему противостоит!

— Вообще-то я пошутил. — заметил Дух, выслушав эту тираду.

— Я так и поняла, и решила тоже попробовать. А что, не получилось? Ну вот, так всегда.

— Не переживай, нам ещё долго вдвоём гулять. Глядишь, научу. — невозмутимо парировал Аллиэль. Его друзья попрятали лица за волосами — скрывали неуставное выражение оных.

— Ладно, шутки — шутками, но что тебе понадобилось в Кар Таге? По-моему, ледяная пустыня сильно отличается от вашего лесного убежища — и вряд ли может тебе понравиться.

Дух ответил своей коронной полуулыбкой, за которую мне иногда хотелось его придушить; а вот остальные эльфы не удержались от задавленных смешков.

— Ребята, шутка звучала раньше. Похоже, у элльвио и арранэ просто принципиально разные понятия юмора.

— Да нет. — неожиданно ответил Иритиалль, продолжая колдовать над напитком. — Просто Аллиэль в юности излазил весь Кар Таг и почти весь Аридар. Один, пешком и без магии.

Эльф умолк и изящным движением разлил исходящую паром жидкость в приготовленные чашки с удивительно тонкими стенками. Мне такое произведение искусства, если честно, даже как-то страшновато было в руки брать. Раздавлю ведь!

— Без магии? А это-то почему? — я всё-таки рискнула уточнить.

Иритиалль замялся, бросая на Духа вопросительные взгляды.

— Рассказывай, раз уж начал. — с тяжёлым вздохом бросил сын эльфийского правителя, и спрятал лицо за чашкой.

— Видишь ли, Хранящий Жизнь считал, да и считает, что никто из элльвио не должен покидать убежища, в целях сохранения тайны. Тем более он возражал против прогулок своего единственного сына и наследника: Кар Таг — не самое безопасное место. А сыну за первую же сотню лет до колик надоело безвылазно сидеть в сияющих чертогах Ари-Вайля. Приключений ему хотелось, открытий, опасностей… вот наследник и сбегал в полярную ночь при каждом удобном случае. Но воспользоваться магией, даже забравшись в самое сердце Аридара, означало громко крикнуть отцу в самое ухо: «Я здесь!». Разгневанный родитель не преминул бы лично отправиться за отпрыском и за шкирку приволочь его домой. Так что Аллиэль даже по скалам лазил, как смертный — ручками и ножками.

Последнее высказывание едва не заставило меня заржать в голос.

— Теперь понятно, что у нас общего! Есть такое психическое заболевание….

Эльфы, ничуть не стесняясь присутствия наследника Хранящего Жизнь, негромко засмеялись.

— Я одного не понимаю — почему именно Кар Таг? Для контраста с лесом? — раз уж, в кои-то веки, нашёлся разговорчивый элльвио, готовый отвечать на вопросы — этим надо пользоваться!

Веселье исчезло из глаз Духа — словно свечу задули. Мне показалось, что он сейчас встанет и уйдёт, а то и вовсе откроет вход на свою «тропу»… но эльф всего лишь сделал глоток и предельно аккуратно поставил чашку на камень.

Молчание затянулось. Я не могла придумать, как продолжить беседу и сгладить неловкость, вызванную неосторожным вопросом. Паузу прервал Аллиэль:

— Контраст тут ни при чём. Тогда ещё не было никакого леса… то есть нашего поселения в нём. Ари-Вайль, Ледяной Чертог… маги создали его сразу после окончания войны… Безумия… и выбрали для этого самую северную оконечность материка, мыс, наиболее далеко выдающийся в Застывшее море…. Наверное, из чувства противоречия — раз уж вы укрылись на тропических островах…. И ведь в хрониках всё это осталось — описание наших древних поселений, людских городов, лесов и озёр, тёплых морей и золотых пляжей. Я мечтал увидеть своими глазами то, о чем читал. Ледяной Чертог с его серебристыми растениями, полупрозрачной травой, негреющим солнцем, что светит только половину года — не то место, где можно представить себе щедрость южных земель, как бы талантливо ни писали хронисты. Вот я и убегал в горы. Залезал на самые высокие пики и смотрел… а вот так взять и уйти за Аридар — мужества не хватало.

— Но ведь ушёл же, пусть и не сразу. — заметила я, убедившись, что эльф не собирается продолжать. Такой приступ откровенности в моём присутствии с ним случился впервые. Надо ценить!

— Это было не мужество, а отчаяние, боль и безысходность. — после длинной паузы произнёс Дух.

Множество вопросов вертелось на языке, но ни один из них не прервал молчания, вновь наполнившего шатёр. Неестественная даже для элльвио неподвижность черт и боль, заполнившая тёмно-зелёные глаза, спрашивали: а стоит ли удовлетворённое любопытство того, чтобы сдирать корку с незаживших ран души? Так что я уткнулась в чашку, старательно делая вид, что последние слова Аллиэля пролетели мимо моих ушей. Дух, однако, сам решил продолжить.

— Я ведь не просто так по снегам бродил. С людьми сталкиваться приходилось. Сначала избегал их, потом как-то спас одного…в общем, и друзья завелись, и… не только друзья. Некоторых и учить пытался, но быстро забросил. Ни к чему оно им, с их сроком жизни и в этой ледяной пустоши. Тут бы просто выжить! Но песни под гитару слушать любили. Отец этого сильно не одобрял. А когда у меня возникла идея посетить тёплые края, посмотреть, что там, — и, глядишь, перебраться жить в места, эльфам более подходящие… в общем, понимания я не нашёл. Мы с отцом тогда поругались — неслыханное дело! Понятно, после такого я долго не появлялся в Ари-Вайле. Бродил у гор без всякой цели — и там впервые столкнулся с элльвайном. Нет, как эти выбритые ребята называются, я узнал от Ортига, ну да как не назови…. В общем, нахала пришлось убить, но перед смертью он громко орал про Деву Льда, великую миссию и великое же освобождение… понятно, я счёл его откровения полной чепухой и тут же забыл — мало ли чокнутых на свете? Лет за двадцать… или за тридцать, не помню уже, при моём активном участии к своим богам отправился ещё пяток таких же. Что характерно и очень удивительно — школа боя серьёзная, а психология — детская. Точнее, если по людям мерить — подростковая. Слабого подростка, стащившего у отца боевой магический жезл. За косой взгляд — убивать, за нежелание ползать на брюхе и снимать последние штаны — убивать опять же; кто сильнее — тот и прав, и для подтверждения своей правоты силу надо демонстрировать всем окружающим и без всякого повода. Ортиг в этом смысле никакой не элльвайн, а так — ошибка Девы Льда. Понятно, что меня заинтересовало подобное явление, особенно когда выяснилось, что все эти ребята — плоды трудов одного и того же, с позволения сказать, мастера. Стало любопытно, что же это за Дева и как она учит, что в результате получается такое вот… такое. И, представь себе, все мои попытки её найти провалились. Сначала я облазил все горы с зеленоватым льдом на вершинах, потом — просто все, угробил на это развлечение несколько десятков лет, встретил по ходу дела ещё двух элльвайнов и одного даже оставил в живых… без толку. Конечно, Дева Льда могла оказаться такой же химерой, как и все потусторонние существа, коими северяне населяют ночь, край мира, вьюги и бураны… если бы не одно «но». Те, кто клялся, будто видел её собственными глазами, весьма подробно и очень близко друг к другу описывали её внешность и одежду. И никаких рогов, шерсти, крыльев… женщина небывалой красоты с чёрными глазами и льдистыми волосами, необыкновенно густыми и длинными; бело-серебристое одеяние из неведомого материала не способно скрыть хрупкость и изящество фигуры, а каждое движение выдаёт силу. Можно решить, что эти люди видели эльфа — или арранэа. Ну не верю я в духов гор, снега и льда! Но найти не смог ни её, ни следов её существования, и вернулся в Ари-Вайль. Что мне ещё оставалось? Только поговорить с Хранящим Жизнь в надежде, что тот остыл за прошедшие годы. Я рассказал ему всё, что смог узнать. Не как сын — отцу, а как подданный — владыке. На следующий день он вызвал меня и сообщил, что сильно разочарован. Что такая мразь, как я, не имеет права называться его сыном и наследником. Что только у подлеца могла возникнуть подобная мысль — использовать силу и знания, преимущества, дарованные мне принадлежностью к расе элльвио, для подчинения людей своей воле. Что жажда власти — отвратительный порок сама по себе, а жажда власти над смертными ещё и унижает, ибо они слабы и беззащитны…. В общем, это был длинный монолог. Я выслушал его в полном ступоре. В голове не укладывалось, что отец может говорить такое про меня — и искренне верить каждому слову. А главное — с чего? Напоследок мне сказали, что дадут шанс заслужить прощение, но придётся очень постараться. Что именно он имел в виду, я, наверное, никогда не узнаю. До меня наконец дошла реальность происходящего, и… в общем, я ушёл. Не помню, что наговорил отцу, а что — друзьям. Но заявил, что ухожу из ледяного склепа в жизнь — это точно. А Хранящий изгнал меня по всем правилам и запретил возвращаться. Тогда Иритиалль и другие последовали за мной. Ири ещё ляпнул отцу что-то вроде: «Можете не утруждать себя проведением ритуала изгнания ещё и над нами. Долг дружбы свят, так что раньше друга мы не вернёмся.». Так и возникло то убежище, которое ты видела. Мать появлялась там на моей памяти раза три, отец — никогда. У него больше нет сына.

Парой глотков Аллиэль допил почти остывший чай, резким движением встал и вышел, тенью просочившись сквозь полог. Эльфы вполголоса договорились, кто на какой позиции дежурит, и тоже покинули шатёр. Честно говоря, я этому только обрадовалась. После таких откровений приходить в себя лучше в одиночестве.

И всё-таки, кто же такая эта Дева Льда?

До Поля Славы мы решили добираться по горам. С высоты открывался роскошный вид на ровную белую поверхность, на горизонте плавно преходящую в светло-голубое, словно заиндевевшее, небо. Красота! Вот только многочисленные отряды северян, весьма резво передвигающихся на своих снегоступах, портили картину. Нет, упражняться в скалолазании всяко приятней, чем ползком пробираться по равнине.

Аллиэль демонстрировал преизрядную сноровку в покорении вершин, что после рассказанного Иритиаллем не удивляло. В особо гнусных местах нас выручала эльфийская верёвка. С такой магией я сталкивалась впервые: пока по ней лезешь, узел не развяжется ни за какие коврижки, и перерезать её не удастся, как ни старайся. Но стоит твёрдо встать на ноги и хитрым образом дёрнуть, как она падает тебе в руки. Прямо мечта скалолаза!

Что заслуживало удивления, так это тот факт, что Дух так и не расстался со своей драгоценной гитарой. На первом же привале он устроил концерт для звёзд и вершин, и вновь наслаждение мешалось с острым осознанием собственной ущербности… недолго. Волшебная музыка растворяла в себе, заставляла забыть обо всём, слиться с горами, небом, снегом — со всем миром, замершим в благоговении..!

Тот факт, что во время этого концерта кто угодно мог подойти к нашему костру хоть тайком, хоть с развёрнутыми знамёнами и под барабанный бой, и остаться незамеченным, до меня дошёл только глубокой ночью. К этому моменту тщательно засыпанная снегом проталина, обозначающая место краткого отдыха, осталась далеко позади. Но эльфу я ничего говорить не стала — вдруг решит не ставить под угрозу цель нашей вылазки и больше не достанет гитару! Да и угроза-то, если честно, весьма призрачна. Да, в горах звуки разносятся далеко, но даже если некий разведчик или просто охотник и услышит их, так наверняка примет за музыку каких-нибудь духов, их в мифологии варваров полным-полно. Кроме того, забраться на те уступы, где мы устраивали привалы, не так-то просто даже для элльвио и арранэа!

Правда, ещё оставалась Дева Льда…. Насколько я поняла, мы как раз вторглись в её владения. Так что пусть эльф играет! Глядишь, наконец-то узнаем, кто же она такая!

Если бы Аллиэль только играл! Он ещё и пел, туда его и сюда! В том состоянии, в которое меня погружала его музыка, слова не запоминались. Зато потом всю дорогу в голове крутились какие-то обрывки, и невозможность связать их между собой сводила с ума. Причём большинство из них рождало странные образы, принадлежащие скорее дракону, чем эльфу или арранэа в двуногом облике — а карабкаться по скалам и грезить наяву не стоит, в чём я убедилась на собственном опыте! В первый раз маленький выступ раскрошился под пальцами до того, как я перенесла на него вес тела; второй раз от необходимости менять облик меня спасла только чудом нащупанная трещинка в скале — но даже это не разрушило гипнотическую власть стихотворных строк.

Алый — цвет крови, заката, огня,

Золото — власть и сияние дня

Сполох серебряный — ветра порыв…

Почему-то запомнились только эти слова, хотя в песне упоминались и другие расцветки. Эти — и ещё последняя строчка: «Чёрный — свобода. Свобода и ночь!». Что хотел сказать этим неведомый поэт, я понятия не имела — как обычно. Стихи, особенно эльфийские, вообще слишком сложная штука для моего куцего восприятия. Это тебе не война! Но если так пойдёт и дальше, я и впрямь рискую сорваться в пропасть!

На ходу мы с эльфом не разговаривали, ограничиваясь только самыми необходимыми репликами — не до того! Но на привале я не выдержала и прямо спросила, что это за песня и, главное, о чём она. Дух даже не стал уточнять, что именно из спетого им имеется в виду. Едва заметная усмешка заставляла предположить, что он ждал подобного вопроса. Возможно, и пел не просто так… по крайней мере, эту песню.

— О чём? Да о вас, о чём же ещё. — с деланным равнодушием ответил Аллиэль и полез в заплечный мешок за заваркой.

— О нас? В смысле, о драконах? Это цвета чешуи перечисляются?

— Могла бы и сразу догадаться! — фыркнул эльф в ответ на мой вопль.

— Не могла. Я видела всего двух драконов — себя и отца. А в древних трактатах говорится, что чёрных драконов не бывает. И, уж если на то пошло, из этих стихов можно сделать вывод, будто от окраса зависят способности!

— Так они и зависят. — всё так же невозмутимо заметил Дух, заваривая чай.

Ничего себе новость! Значит, отец — Владыка Островов и первый маг только потому, что у него чешуя золотая? А я, наверное, бездарь из-за двухцветной окраски?

— Хотя, конечно, правильнее будет сказать, что цвет чешуи зависит от возможностей. — уточнил Аллиэль. — Странно, что я должен это объяснять тебе. Кто из нас дракон?

— Старейшие и мудрейшие сделали всё, чтобы новое поколение ничего не знало о своей сути. Иначе Безумие могло продолжиться.

— Не знаю…. Мудрость ваших старейших вызывает у меня некоторые сомнения… ну да Леса с ними. Наши хроники сохранили очень подробные описания противника, и внешнего вида, и применяемой магии. Историки не поленились и составили весьма объёмную классификацию. — сделав сие заявление, эльф уткнулся в кружку и умолк. Видимо, полагал, что дал исчерпывающие объяснения.

— Продолжай уж, раз начал. Просвети меня, глупую и необразованную драконь!

Какое-то время Дух смотрел в огонь и прихлёбывал чай, то ли вспоминая упомянутую классификацию, то ли и вовсе решая, не послать ли меня на фиг со всеми моими вопросами. А что, этот может!

— Понимаешь, это хроники военных времён, поэтому и описания делались в основном с точки зрения боеспособности. Так что начинается классификация с Алых Стражей. Легко догадаться, какого цвета их чешуя. Иногда её украшает золотой узор — таких мои предки называли Стражами Огня и проклинали, потому что почти ничего не могли противопоставить их сокрушительной мощи. Призвание Алого Стража — война. Это первоклассные бойцы, независимо от облика, умение сражаться у них в крови, как и разрушительные проявления стихий. Золото чешуи — это стихия огня в чистом виде, поэтому следующими идут Золотые Властители. Для них характерны огромная сила, способности к высшей магии и талант предвидеть или просчитывать все последствия собственных действий. — тут я вспомнила отца и мысленно согласилась с эльфийской классификацией. — Серебро — воздушная стихия. Она многогранна, как и Братья Ветра, а разные оттенки показывают, катастрофу какого масштаба способен устроить обладатель данной чешуи. Чем он темнее, тем больше его сродство к смерчам, ураганам, торнадо и тому подобному. Драконы этих трёх цветов — основная ударная сила вашей расы. Четвёртый цвет упоминается в хрониках лишь однажды — чёрная чешуя встречается чрезвычайно редко, во время войны среди вас такой был один. Алькэтар, недаром прозванный Искрой Тьмы. Тёмный Воин. В боевых искусствах им нет равных, и неважно, о каком бое идёт речь: об одиночной схватке или сражении армий. Это — могущество, не нуждающееся в Источниках, и даже стихии бледнеют рядом с чёрным драконом. Магия им доступна в ограниченном объёме, потому что, когда речь заходит о действительно мощном воздействии, она становится просто не нужна. У них свой путь. Кстати, давно хотел спросить — а какого окраса твоя чешуя?

— Стальная с чёрным подпалом. Жаль, не чисто чёрная.

— Странно. Я был уверен, что ты — Тёмный Воин.

— Хотелось бы! Тогда, судя по твоим словам, Спаситель мог бы забиваться в любую щель и трястись от ужаса. Но нет, я действительно абсолютный бездарь в магии.

— Или, возможно, ещё не нашла путь к своей силе. Чёрная чешуя — знак полного владения своими способностями. Кто знает, вдруг у тебя всё впереди? — с усмешкой предположил Аллиэль.

Естественно, я тут же вспомнила перевал, преследующих нас дикарей — и то невозможное, что проснулось во мне в момент мнимой гибели Тайфуна. Да, магией это не назвал бы ни один арранэа или элльвио. Хотя, скорее, данный подвиг лишний раз подтверждает правильность эльфийской классификации: чешуя цвета тёмной стали означает способность устраивать катастрофы с помощью воздушной стихии.

— Знаешь, у нас есть одна баллада… из тех, негласно запрещённых. — Дух достал гитару и начал снимать чехол. Аккуратные прикосновения эльфа к инструменту так и тянуло назвать нежными. — Сейчас, попробую вспомнить… — Аллиэль несколько раз пробежал пальцами по струнам, а даже огонь, казалось, притих, вслушиваясь. Найдя наконец верный ритм, Дух заиграл, и я, как обычно, потеряла всякую связь с реальностью.

Образы и ощущения вытеснили слова, мне виделась тупая гора с высоты драконьего полёта, клинок бело-голубого пламени, рассекающий ночь, и чёрный меч в моих руках, и звёздная крошка поверх тёмного бархата неба, превращающаяся в смерч, пронизанный сиянием…. Нет, у меня нет слов, способных передать это чувство. Просто что-то изменилось, то ли вовне, то ли внутри, и к этому мне только предстояло привыкнуть.

Музыка давно стихла, но я продолжала слышать повторяющуюся рефреном фразу: «Тёмное пламя — сердце дракона». Эти слова задевали какую-то струну в моей сущности, рождая новое и одновременно с тем странно знакомое ощущение.

— По-моему, именно ты не так давно читала лекцию о скрытных акциях в тылу врага. — в голосе эльфа, несмотря на внешнюю беспечность, крылось некое напряжение. — Так что давай всё-таки не надо менять облик здесь и сейчас.

Только теперь я осознала, что огонь исчез, но выбранный нами для отдыха уступ заливает яркий белый свет, заставляя даже самые мелкие камешки отбрасывать чёткие чёрные тени. Изрядным усилием воли я взяла себя в руки, и скалу вновь укрыл ночной мрак. Звёзды, такие близкие и такие недостижимые, насмешливо подмигивали, словно звали прыгнуть в небо, зная, что даже дракону не взлететь так высоко.

— Я не стану менять облик… если ты воздержишься от подобных песен, пока мы гуляем по вражеской территории. — я ответила Аллиэлю шёпотом, сама не знаю почему.

Тёмный небосвод намертво приковал к себе взгляд, так что реакция Духа на эти слова осталась мне неизвестна. Серебряное на чёрном, хрустальное крошево в бездне мрака — это сочетание цветов что-то значило, но вот что именно? Понимание не спешило, оставив меня один на один с этой ночью, а она, словно сговорившись с эльфом, продолжала шептать: «Тёмное пламя — сердце дракона»!

Солнце припекало уже совсем по-весеннему. В недальнем перелеске вовсю орали птицы, хотя под деревьями всё ещё лежали сугробы. В мокрый синевато-серый снег человек проваливался по пояс, так что тренировочные бои проводились теперь только на каменистых склонах, где обнажившаяся земля успела подсохнуть. Как повелось в последнее время, принц, отправив рыцарей в город, задержался на вытоптанной множеством копыт и сапог площадке. Причуды наследника трона ни у кого не вызывали вопросов, тем более что среди благородных воинов он по-прежнему считался одним из лучших бойцов. Они же не видели, как его гоняет графская дочь..! Собственно, именно это и заставляло юношу тренироваться в одиночестве, снова и снова отрабатывая стойки, связки и переходы. Кольчуга не мешала, он уже привык в ней падать, кувыркаться, прыжком вставать на ноги — и на мягкой земле, и на камнях. Полный доспех же Кодар давно не надевал. Настоящая защита — скорость и меч, а шальную стрелу и кольчуга выдержит.

Застыв в очередной стойке, юноша перевёл взгляд с камней на небо. В весенней голубизне чернела одинокая точка. Ястреб или коршун… Внезапно птица спикировала вниз, почти у самой земли резко распахнула крылья, тормозя падение, и Кодар смог во всех подробностях рассмотреть белую грудку и серо-стальное, с чёрной окантовкой, оперение. Гартир, посланник. От удивления принц забыл про стойку, выпрямился и опустил руки. Птица плавно села на камень рядом и кокетливо склонила голову набок. В лучах солнца блеснуло серебро ошейника.

Действительно, посланник, причём искал он именно его, Кодара! Аккуратно, заставив руки забыть про тренировку и не дрожать, юноша снял блестящую полоску. Гартир издал мелодичную трель, никак не вяжущуюся с хищным загибом когтей и клюва, взлетел и направился прочь от Аридара. Через пару вздохов чёрная точка исчезла из виду.

Проводив птицу взглядом, принц вынул из ошейника кусочек тончайшего пергамента. На всякий случай, прежде чем читать, наследник трона присел на камень, и только после этого развернул письмо. Оно оказалось кратким, что неудивительно — полноразмерный свиток в ошейник не засунешь.

«Дорогой племянник и наследник! Я во главе объединенной армии Империи выступаю к Тихому перевалу. Надеюсь, в предгорьях к нам присоединятся ведомые тобой северные отряды».

Подпись отсутствовала.

Первым побуждением Кодара было бежать в Риттаран и поднимать тревогу — армия во главе с императором движется на север! Какую цель они могут преследовать, если не уничтожение мятежников? Вместо этого принц взял себя в руки и перечитал послание. Внимательно. И отметил «дорогого племянника и наследника», «ведомые тобой», а, главное, «выступаю к Тихому перевалу». Если цель этого похода — мятежники, то при чём здесь Тихий перевал? Армия императора должна атаковать Риттаран, где засел Лише со сподвижниками и где расквартированы «северные отряды». Неужели дядя поверил в реальность угрозы из-за Аридара и собрался воевать с варварами? Похоже на то…. И буйного племянника решено помиловать, иначе с чего он вдруг «дорогой» и «наследник»? По приговору суда Кодар был лишён титулов….

Да, если подумать, то всё встаёт на свои места. Что-то подтвердило информацию о готовящемся вторжении северной орды, подтвердило настолько весомо, что дядя поверил. Бывший наследник и родной племянник в роли спасителя Алькартана его не устраивает никоим образом — герою слишком просто сменить дядю на троне. Значит, надо слать Зов, собирать армию и двигаться к Аридару. Но где-то там готовится к бою с ордой войско, созванное беглым экс-маршалом, и неизвестно, с кем это войско станет сражаться в первую очередь — с варварами или с императором. Северные дружины лучше прочих подготовлены для боёв в предгорьях, они знают местность, славятся умением устраивать ловушки и засады среди камней…. Значит, эти дружины должны драться на стороне империи, для чего родного племянника можно простить, вновь объявить наследником и списать все его выходки на патриотизм и горячность молодости. Естественно, до тех пор, пока Алькартану угрожает вторжение. Кодар не строил иллюзий на этот счёт: однажды дядя уже утвердил смертный приговор. Нет, он понадобился только затем, чтобы присоединить собранное Инбертом войско к армии императора, и сражаться с варварами. В бою может всякое случиться, ну а если, против ожиданий, он останется жив, так найдутся добрые люди и помогут, к примеру, упасть с лестницы и сломать шею.

Юноша поёжился: прыгать и махать мечом было жарко, а вот стоять на ветру — отнюдь. Свернув и спрятав послание в ножны кинжала, принц поднял с камня плащ, накинул его на плечи и спустился к деревьям. Приученный боевой конь стоял там, где его оставили, и пытался найти среди жухлой прошлогодней травы хоть что-то съедобное. Пристегнув трензель и подтянув подпруги, Кодар вскочил в седло и направился к городу.

Следующие несколько дней наследник трона провёл, словно в тумане. Альвиарран или Дух наверняка заметили бы неладное, но они ещё не вернулись из самоубийственной вылазки, а остальные не отличались наблюдательностью (как Литар), были слишком занятыми собственными делами (как Инберт) или переживаниями (как Иния), или же объясняли рассеянность и задумчивость принца трудностями подготовки к войне (как Вильям). Кодару не давала покоя одна мысль — в бою ведь и впрямь может многое случиться. Конечно, император не встанет в первые ряды, но мало ли что…. Шальная стрела, например….

Раньше он как-то не задумывался о том, что будет после того, как вторжение утонет в крови. Сначала его надо в этой крови утопить, и желательно, основную массу оной жидкости выпустить из варваров, а уж потом…. Теперь это самое «потом» казалось близким и не слишком радужным. Послание дяди заставило Кодара осознать простую истину: если армия империи остановит северян (в чём юноша в глубине души не сомневался), то император найдёт способ избавиться от племянника. К его услугам придворные маги, алхимики, мастера несчастных случаев… не говоря уж о банальных палачах. Конечно, можно бежать. В горы, на Дикий берег… и жить, как зверь, по пещерам, питаться сырым мясом, боясь развести огонь, скрываться ото всех — уж лучше палач! А ещё лучше — предупредить удар. Сыграть по правилам, которые предлагает дядя. Сейчас, пока нет ни эльфа, ни леди Оро Ваи, ничего не стоит преподнести предложение императора так, что дружины счастливы будут отправиться на соединение с основными силами. Разумеется, под его, Кодара, командованием. Объединённая армия вышвырнет варваров за Аридар впереди их собственного визга, а дальше… масса возможностей.

На сей раз Литар с Ортигом не иначе, как сговорились заранее! Состояние боевого транса понемногу становилось привычным, равно как и распределение сил в учебных поединках: мальчики против девочки. И взять верх над Инией её друзьям удавалось всё реже и реже, что, разумеется, не могло их оставить равнодушными. Придумав таки хитрый маневр, они разыграли его, как по нотам. Зажав Рыцаря своими лошадьми, юноши атаковали графскую дочь с разных сторон. Литар на несколько взмахов взял предельный для себя темп, вынуждая Инию сконцентрироваться на защите; в тот же момент Ортиг, поднырнув под меч девушки и блокируя его рукой, прыгнул с седла прямо на противника. Посадкой юная леди могла гордиться, так что из седла она не вылетела. Рухнул конь. Рыцарь не удержал равновесия на мокром камне, поскользнулся, и Литар чудом успел увернуться, заставив своего жеребца совершить дикий скачок вбок. Если учесть, что во время поединка лошади шли весьма резвым галопом…. Иния не помнила, когда и как она успела выдернуть ногу из стремени и закинуть её на шею Рыцарю, но что успела, это факт. В результате на каменистой земле оказалась куча мала — графская дочь пыталась сопротивляться, даже оказавшись в столь невыгодной позиции. Естественно, в самом скором времени Ортиг зафиксировал болевой захват, вынудив противника выронить меч и сдаться на милость победителя.

Литар же пытался поднять Рыцаря, но все его усилия пока имели нулевой результат. Конь лежал на боку, вытянув ноги и уткнувшись носом в жухлую траву, периодически тяжело вздыхая и громко, от души, фыркая. Рассмотрев сию картину, варвар изменился в лице и торопливо встал, освобождая Инию от захвата. Да, на неопытный взгляд могло показаться, что лошадь на последнем издыхании, но девушка видела и расслабленные мышцы, и блаженное выражение морды. Рыцарь не поднимал головы, но глазом косил, отслеживая перемещения оруженосцев, и графская дочь легко читала в этом взгляде ехидный вопрос: «Ну и что вы теперь делать будете?». От подобного ехидства юная леди знала очень хорошее лекарство. Оглядевшись вокруг, она быстро нашла искомое — прижатые к земле тяжестью снега и не успевшие ещё выпрямиться кусты с длинными, тонкими, а, главное, гибкими ветвями. Демонстративно подойдя к зарослям, Иния не менее демонстративно достала кинжал и принялась придирчиво отбирать прут поухватистей. Она нарочно повернулась к лошади спиной, и не удивилась, услышав тяжёлый вздох, скрежет подков о камни и прочий шум, обычно издаваемый осёдланным конём, когда тот поднимается и отряхивается. Даже растение калечить не пришлось!

На всякий случай девушка ощупала суставы и сухожилия Рыцаря и провела его в поводу, наблюдая, как он наступает на ноги. Ничего, что намекало бы на травму, осмотр не выявил, так что графская дочь тщательно вытерла аэреллью от следов соприкосновения с влажной землёй, и вскочила в седло. И только теперь, посмотрев по сторонам, она поняла, что не знает, где находится. Сюда оруженосцев ещё не заносило! Ни стен Риттарана, ни даже многочисленных дымков, поднимающихся над городом, в обозримых пределах не наблюдалось. Нет, заблудиться Иния не боялась, чувство направления никуда не делось, так что в какую сторону ехать, она знала. Просто желудок весьма настойчиво оповещал о наступлении обеденного времени, а добираться до замка явно предстояло довольно долго.

Возвращались не торопясь, давая отдых измученным долгой скачкой лошадям. Изредка, на участках мягкой земли, рысили, но в основном ехали шагом. Ортиг и Литар держались чуть сзади, негромко о чём-то беседуя; Иния же молча наслаждалась сочетанием тёплых солнечных лучей и холодного ветерка. Пахло мокрой землё, прошлогодней травой, тающим снегом — весной пахло, и запах этот вкупе с птичьим гомоном рождал в душе странные желания. Хотелось кричать во всё горло, нестись во весь опор, не разбирая дороги…. А что толку её разбирать, дорогу эту, если ноги несут туда, куда тянет дурацкое, никому не нужное, невесть зачем возникшее чувство! Девушка не сомневалась: сорви она сейчас коня в бешеный галоп, помчись, не глядя по сторонам — если конь выдержит, то очнётся от весеннего наваждения она на Тихом перевале, под ливнем стрел сторожевого отряда варваров. Ведь Дух там, за Аридаром, в компании Виа любуется на какую-то синюю вершину. Или зелёную? Да хоть на фиолетовую! Разве расцветка этой проклятой возвышенности хоть что-то меняет?!

Нет, графская дочь не боялась за эльфа. Его мастерство во владении оружием, умение исчезать и появляться, несомненный магический дар — всё это не оставляло места страху. К тому же там Виа…. Иния не раз, сравнивая их манеру сражаться, двигаться, учить, пыталась понять, кто же кого превосходит. И не могла. В любом случае, варвары для этой парочки угрозы не представляют. Так что девушка сама не знала, как назвать ощущение, не дающее ей покоя. Просто Дух вёл разведку там, за горным хребтом, а должен был быть где-то рядом, присутствовать на тренировках и оставаться после них, на ночное чаепитие….

Как и ожидалось, обед оруженосцы пропустили. Самое печальное заключалось в том, что припасы в их комнатах давно иссякли: после отъезда Виа с эльфом полуночные посиделки прекратились сами собой, в связи с чем отпала нужда запасать что-нибудь «к чаю». К слову сказать, и чай кончается…. Иния оставила парней заниматься растопкой очага и доставкой в башню дров и воды, а сама направилась на кухню. Ничего необычного такой поход в себе не таил, девушка легко добралась до цели, где разжилась увесистым свёртком, источающим соблазнительные ароматы. Не удивительно, что ей захотелось как можно быстрее очутиться в комнате, где приступить к уничтожению содержимого этого свёртка… но не лезть же по стене башни, у всех на виду! Кружной путь через конюшню, единственный известный Инии, казался слишком длинным. Графская дочь не сомневалась, что можно пройти напрямую, через замок — вот только не знала, как именно. Но поговорка, часто вспоминаемая разбойниками — «Из всех дорог короче известная!» — Инию не устрашила.

Через полчаса блужданий по полутёмным коридорам, мимо одинаковых стен, сложенных из необработанного камня, и одинаковых дверей, из некрашеного, источенного жуками дерева, то ли запертых, то ли рассохшихся, по одинаковым лестницам с неровными, выщербленными ступенями девушка была готова взвыть. Да что там взвыть! Она даже была готова отдать драгоценный свёрток первому попавшемуся смерду, лишь бы он показал, где конюшня. Или кухня. Или парадный вход. Или хоть какой-нибудь ориентир! В замке Но подобные лабиринты отсутствовали, родовое гнездо юной леди вообще не могло похвастаться ни столь солидными размерами, ни столь солидным возрастом. Видимо, раньше строили совсем иначе!

Пару раз у девушки мелькала мысль устроить трапезу, расположившись на первой же ступеньке — и желудок замолчит, и свёрток полегче станет. Но тратить время на еду, когда её ждут не менее голодные друзья, Иния не могла. Так что она продолжала идти наугад, надеясь уже не на чувство направления, а на встречу с кем-нибудь из прислуги. Вышеупомянутое чувство, по-видимому, в замковых лабиринтах не работает. Однако, как назло, коридоры оставались пустынны.

Поднявшись по очередной лестнице, графская дочь обнаружила, что попала, наконец, в более обжитую часть замка. На стенах появились гобелены и шкуры, под ногами — ковры. Держателей для факелов стало заметно больше, хотя самих светильников не прибавилось. Приободрившись, девушка быстро зашагала по коридору. Впереди откуда-то пробивался солнечный свет, слышались голоса…. Иния чуть ли не подбежала к неплотно прикрытой двери — и замерла, словно натолкнулась на невидимую преграду. Она узнала местность — ей уже доводилось здесь бывать вместе с Виа, на каком-то из совещаний полководцев. За дверью располагалась зала с огромным, чуть ли не во всю стену, окном — предметом особой гордости барона. Судя по звукам, сейчас там собрались все командующие во главе с Лише, и бурно обсуждали некий вопрос. Естественно, девушка не стала вламываться и прерывать обсуждение просьбой довести её до башни. Отсюда, если постараться, дорогу можно отыскать и самостоятельно. Перехватив свёрток поудобнее, юная леди сделала шаг — и застыла. Она не могла объяснить услышанное, разве что предположить слуховые галлюцинации на почве голода. Громко и отчётливо голос принца Кодара за дверью предложил вести войска на соединение с армией императора, как только подсохнет тракт, для чего подготовку к выступлению нужно начать немедленно! Подслушивать нехорошо, но графская дочь стояла, словно парализованная. По всему выходило, что с Кодаром согласны все! Возражения касались деталей, но основная идея — объединиться с силами императора — ни у кого не вызывала вопросов! Инии показалось, что голос Лише звучал несколько неуверенно, но, даже если у барона и имелись какие-то сомнения, делиться ими он не стал. Дождавшись, пока выскажется большинство, девушка медленно, точно во сне, пошла прочь.

До башни Иния всё-таки добралась. И свёрток донесла, чему Литар с Ортигом несказанно обрадовались. Но растерянность, написанная на лице и в глазах дочери графа, отодвинула трапезу на задний план. Естественно, Ини не стала ничего скрывать. К тому моменту, как закипела вода в котелке, и Ортиг сыпанул туда щепотку заварки из маленького кулька, девушка как раз закончила рассказ. Чай пили в молчании. А что тут скажешь? И сделаешь, если уж на то пошло….

— Надо идти за Аридар. — как ни странно, первым к этому выводу пришёл Литар, а не Ортиг.

— Зачем? — не поняла Иния.

— За учителем. — невозмутимо пояснил варвар. — Она должна это остановить. Эти вожди глупы, они охотятся на аффу, и не видят стаю ворру, сжимающую кольцо. Митхал собрал могучее войско, и Зак сумеет грамотно нанести удар, он опытный воин и он — элльвайн… но главная опасность не в них! Бой нужен, чтобы Спаситель смог прийти в наш мир, и только учитель знает, как этому помешать. Ваш император хочет сделать то, что Митхалу и нужно. Чем больше воинов — тем больше крови, а Спаситель любит кровь!

— Я ничего не понимаю в магии… но принц, по-моему, понимает в ней ещё меньше. Виа столько раз объясняла!.. Зачем ему это понадобилось? — не удержалась Ини от риторического вопроса.

— В магию он не верит, это точно. Так что, скорее всего, хочет купить прощение. — Литар пожал плечами и залпом допил остывший чай. — Собираемся?

— Только уходить придётся завтра. Выедем пораньше, вроде как на тренировку. Сейчас мы верхом незаметно из города не выберемся — заметила Иния.

Ей никто не возразил. Без суеты, спокойно и деловито оруженосцы принялись за сборы. Практика путешествий по горам имелась у всех троих. Вопросы вызывали лошади — пройдут ли они по местности за перевалом, и что там с фуражом. И ещё один вопрос, главный: как найти Альвиарран на просторах Кар Тага? На него ответил Ортиг:

— Я знаю, куда они пошли. Меня спрашивали про дорогу к зелёной вершине, и про Поле Славы. Я знаю горные тропы, и проведу в обход стражей.

— Не забудьте взять попоны. — напомнила Иния. — За Аридаром холоднее, чем здесь.

Утром никто не обратил внимания, что лошади оруженосцев навьючены по-походному. Ранний, но очень основательный визит на кухню тоже не вызвал вопросов. Когда же ратники, лучники и рыцари заняли позиции, готовясь к очередному учебному бою, исчезновения троицы и вовсе никто не заметил. Все привыкли, что они часто тренируются отдельно и возвращаются, когда захотят. Некоторые сомнения зародились лишь у Кодара, когда ни в этот вечер, ни в следующий он не увидел никого из них на конюшенном дворе, где обычно проводились занятия с мечами и без. Ещё дня через два он таки дал себе труд подняться на верхний этаж башни, где его сомнения полностью подтвердились. Прибранное нетопленное помещение вкупе с отсутствием одежды, посуды и прочих мелочей говорило само за себя. Разумеется, к этому времени пытаться догнать беглецов было поздно.

Тихий перевал весной внешне ничем не отличался от Тихого перевала осенью. Те же камни и скалы, демонстрирующие разные оттенки чёрного, серого и коричневого, та же тишина, подчёркиваемая тонким свистом ветра, то же ощущение бесконечного одиночества, оторванности от всего, составляющего повседневную человеческую суету, именуемую жизнью. Горы, одним словом.

Лошади шли осторожно, тщательно выбирая место, куда поставить копыто. Последний раз тропу приводили в порядок после лавин и осыпей явно в незапамятные времена. Варварам, похоже, камни ничем не мешали — по крайне мере, дорога осталась в том же состоянии, в каком Иния увидела её впервые, чуть меньше года назад. С другой стороны, у северян нет вьючных и верховых животных, нет повозок, нет осадных и стенобитных машин…зачем им расчищать тропу?

Оруженосцы молчали. Величественные пики, вздымающиеся довольно далеко — а казалось, над самой головой! — внушали благоговейный трепет. Возможно, Ортиг, привычный к подобному зрелищу, и не испытывал никаких особенных эмоций, но он не относился к любителям поболтать. Иния же, кроме всего прочего, прекрасно помнила их первый визит сюда и первую встречу с дикарями. Не хотелось заранее предупреждать возможную засаду о своём появлении. Виа далеко….

Ехали медленно, и на привал остановились, едва начало темнеть. Не хватало только, чтобы лошади на этих камнях покалечились! Огня в целях маскировки не разводили. Спали по очереди, хотя Иния сильно сомневалась, что она или Литар способны заметить подкрадывающихся северян до того, как в горло дозорному прилетит нож или стрела. Продрогнув под утро до самых костей, девушка начала завидовать Ортигу — варвар спал под одним плащом и, похоже, не испытывал никаких неудобств.

Второй день путешествия по перевалу ничем не отличался от первого. Иногда приходилось спешиваться и переводить коней через свежие завалы, камни в которых не успели слежаться. Припасы для людей, взятые в минимальном количестве, закончились, так что останавливаться на днёвку не стали. Ортиг попытался булыжником сбить какую-то птицу, но зловредная живность почувствовала неладное и взлетела за миг до броска. Больше ничего, способного послужить пищей, путникам не встретилось. Спать ложились голодные. Невидимые в темноте лошади сочно хрупали овсом в торбах, наводя людей на мысли о том, что овёс — это вкусно. Тем более что его с собой взяли в избытке, опасаясь не найти фуража на землях варваров.

Утром третьего дня опасения по-прежнему пересиливали голод, так что овёс насыпали коням, а сами путники ограничились пустым кипятком — чай кончился ещё на пути к горам. Склоны вокруг будто вымерли. Ничего живого и съедобного! Впрочем, отсутствие живого в виде выскакивающих из засад отрядов дикарей могло только радовать.

К полудню оруженосцы почти добрались до поворота на памятную тупую вершину. Ещё зимой, услышав от Ортига про жертвоприношения, Иния поняла, чем же таким ей не дали полюбоваться с оной горы. Подъезжая к перевалу, девушка испытывала некий трепет; сейчас же голод заставлял мысли концентрироваться совсем на другом. Хотя тех, кто перегородил путникам дорогу, графская дочь не заметила бы, даже сосредоточь она всё своё внимание на окрестных скалах. Как и Литар, и Ортиг.

Лучники в серых, точно сотканных из плотного тумана плащах, казалось, просто возникли на тропе, в шаге от морды идущего первым Рыцаря. Иния с первого взгляда поняла, кто перед ней. Нечеловечески грациозные движения, луки из серебристого, словно светящегося изнутри дерева, полная неподвижность, в которой они замерли — плащ не колыхнётся….

Стоящий впереди эльф сделал выразительный жест луком — мол, возвращайтесь, откуда пришли. Литар схватился за рукоять меча, Ортиг окинул недобрым взглядом встающие вокруг скалы. И Иния решилась. Медленно, спотыкаясь на каждом слове, она произнесла:

— Кэа мионо тиэро… элльвио Аллиэль.

Лук в руках предводителя эльфийского отряда едва заметно дрогнул. Видимо, последнее, чего он ожидал, это услышать из уст человека корявую фразу на своём родном языке. После секундного замешательства эльф неуловимым движением забросил лук на плечо и откинул капюшон. Взглядам оруженосцев предстало бледное лицо с тонкими, нечеловечески правильными чертами, обрамлённое роскошной гривой белых волос, удерживаемой надо лбом узким серебряным обручем. Голубые глаза, большие и чуть раскосые, в упор глянули на девушку. Инии показалось, что этого эльфа она уже где-то видела — и в тот же миг в нечеловеческом взгляде мелькнула тень узнавания. Прозвучала короткая певучая фраза, после чего эльфы то ли растворились в воздухе, то ли слились с камнем, а их предводитель направился вперёд по тропе, сделав приглашающий жест.

Иния последовала за ним без малейших колебаний. Девушка вспомнила, почему он кажется ей знакомым — именно с ним Виа сражалась, прежде чем бросить вызов супруге Хранящего Жизнь. Если графская дочь ничего не напутала, то правила поединка требовали от Виа убить поверженного противника, что та делать отказалась. Интересно, как этот эльф сей факт воспринял? Как протянутую руку помощи или как смертельное оскорбление?

Конечно, последнюю возможность не стоило сбрасывать со счётов, но Иния достаточно долго общалась с Духом, чтобы научиться разбирать выражения невозмутимо-отстранённых эльфийских ликов. Этот эльф — кажется, его звали Иритиалль — не испытывал ни ненависти, ни презрения. Похоже, он понял смысл, вложенный девушкой в едва знакомые слова, и, возможно, готов помочь. Дочь графа вспомнила, какими вкусностями её кормили в эльфийском поселении, и рот тотчас наполнился слюной. Интересно, смогут ли дозорные поделиться с путниками провизией?

Аллиэль вернулся через двое суток. Гадать по выражению лица об испытываемых эльфом чувствах — занятие заведомо бесполезное, так что я не стала и пытаться. Как не стала его ни о чём спрашивать. Сочтёт нужным — сам расскажет.

Орда по-прежнему стояла лагерем на обширной равнине. С нашего наблюдательного пункта это напоминало южное небо, усеянное яркими, крупными звёздами непривычного оранжевого цвета. Впечатление портил лишь фон, грязно-серый вместо бездонно-чёрного. Как я и полагала, Старейшему (или Спасителю?) удалось превратить огромную толпу варваров в дисциплинированное войско. За все дни, что мы следили за ждущими знамения северянами, в лагере ни разу не возникло суеты или неразберихи, я даже ни одной драки не видела! Кстати, тренировочной — тоже. Видимо, подобное времяпровождение варвары не слишком жалуют. Хотя, если, как говорил Ортиг, они получают меч, едва становятся способны его поднять….

Словно в оправдание своей отлучки Аллиэль приволок какую-то мелкую копытную живность, разделал её и повесил куски мяса над огнём. Надо отметить, что готовить эльф умел просто исключительно. Поварам Владыки следовало бы взять у него несколько уроков. Почти не пользуясь магией, с помощью разнообразных сушёных травок из обычного мяса Дух умудрялся сотворить такое..! Слава Огню, что Старейший не чувствовал наших маскировочных пологов — иначе какой костёр на голой скале, ввиду полумиллионного войска? Оставалось надеяться, что Спаситель их тоже не чувствовал. Такое, конечно, маловероятно, Тупая гора осталась несколько южнее и хорошо западнее, Поле Славы находилось всего в нескольких днях пути от Дикого Берега — но кто их, неведомые Силы, знает?

За возможностью жертвоприношений мы следили особенно тщательно. И глазами, и заклятиями.

Ничего похожего.

Скорее всего, Старейший и впрямь не умеет аккумулировать Силу, а без такого умения жертвоприношение вне алтаря становится банальным и бесполезным убийством, жестоким и грязным.

В целом наша разведка, которую Лише обозвал самоубийством, больше напоминала увеселительную прогулку. Удобная стоянка, горный воздух, непуганая дичь, кулинарные изыски Аллиэля и великолепный вид, словно специально созданный для любителей мрачной красоты вроде нас. Первое время я ещё дёргалась, опасаясь, что Старейший уже знает о нашем присутствии, и какие-нибудь элльвайны подкрадываются по скалам…. Побродив пару раз чуть ли не у самых костров северного воинства, я убедилась в полной беспочвенности собственных опасений. Элльвайны, попавшиеся мне на глаза, явно уступали Ортигу. То ли Дева Льда просто не умеет учить, то ли для её целей и так сойдёт. Старейший же и вовсе не произвёл на меня, как и на Духа, никакого впечатления. Человек, по меркам обитателей ледяных равнин не старый даже, а древний — но всего лишь человек. Никакой магии мы в нём не почувствовали. Или его уровня мастерства хватает, чтобы закрыться не только от меня, но и от эльфа, — или он действительно не более чем марионетка, «направляющая» для жертвенной Силы, с которой Спаситель делится жалкими крохами. В пользу последнего варианта говорило многое, но мы не торопились принимать его как аксиому, постоянно напоминая себе: «Мы не знаем, что за сущность назвалась Спасителем, не знаем её целей и возможностей, так что в расчёт надо принимать все вероятности…».

В темноте звёзды над головой казались неверными отражениями моря костров внизу, где-то в горах раздалось короткое взлаивание, перешедшее в вой — ночь вступала в свои права. Я бы не удивилась, возьми эльф гитару — если честно, я даже надеялась, что он так и сделает, — но вместо инструмента Дух внезапно схватился за голову и замер, уставившись в огонь невидящим взглядом. Сосредоточившись, я уловила слабый, на самой грани восприятия, отзвук эльфийской магии. Никакой враждебности в ней не ощущалось… впрочем, я не успела разобрать оттенки.

Аллиэль потряс головой, чудом не подпалив свою роскошную шевелюру, и растерянно посмотрел на меня. Такими темпами от его невозмутимости скоро одни воспоминания останутся!

— Иритиалль встретил твоих оруженосцев на перевале. — после долгой паузы произнёс эльф — вспоминал, как с помощью языка разговаривать?

В следующий момент мне стало не до язвительных комментариев. Иния с ребятами потащилась на перевал — зачем? Наверное, не просто так. Что могло случиться в Риттаране, чтобы ученики нарушили все мои распоряжения, пренебрегли явной опасностью….

— Ты говорил, что твои друзья не пропустят никого, вообще никого, без исключений. Ни о каких оруженосцах и речи не шло. С чего они взяли, что встретили именно их, и почему решили связаться с тобой? Насколько я помню, человеческим языком никто из них не владеет.

— Иния сумела представиться и объяснить им, что ищет нас. — Дух отвечал не слишком охотно, словно знал, к чему приведёт этот разговор, и не хотел неизбежных откровений.

— Интересно, как? Жестами?

— Она знает несколько фраз на эльфийском. Я её научил. — последние слова эльф произнёс, отвернувшись. Интересно, что такого предосудительного можно найти в попытке научить языку?

— Конечно, этого не хватит, чтобы рассказать, какая нужда выгнала их из Риттарана. — моя реплика не подразумевала необходимости отвечать.

Внезапно на окружающие нас скалы легли странные отблески; снег же внизу словно зажёгся бледной зеленью. Никаких ассоциаций с растительным миром этот цвет не вызывал — ни с молодой порослью, ни с летней чащей. Скорее на память приходило то мертвенное свечение, что испускает гнилушка на болоте. Огонь Всесущий! За гнилостным этим светом крылась Сила, злая, могущественная, и… как мне показалось, абсолютно чуждая нашему миру. А вот Аллиэль, похоже, считал иначе. Вскочив на ноги, он запрокинул голову к звёздным небесам, куда сейчас ввинчивался столб призрачного зелёного огня — маска эльфийской бесстрастности упала, и на лице Духа отчётливо читалась смесь удивления, неверия — и узнавания.

Войско на снежной равнине пришло в движение. Быстро, но без суеты, беготни и криков, неизбежных, казалось бы, при таком скоплении народа, орда снималась с лагеря. Как по волшебству исчезали шатры, гасли костры, разбирались аккуратно составленные копья…. Болотные отблески ещё дрожали в посветлевшем небе, когда армия северян потекла на запад. Лишь вытоптанный снег да многочисленные кострища напоминали о многодневной стоянке орды.

Аллиэль всё так же стоял, застыв и вслушиваясь в отголоски приведённой в действие Силы. Несомненно, эльф углядел что-то знакомое то ли в самой Силе, то ли в приданной ей форме….

— Пожалуй, нам пора. — нарочито громко произнесла я, ликвидируя костёр, горевший без дров, прямо на голых камнях.

Эльф вздрогнул, выходя из транса, и прижал тонкие пальцы к вискам. Слова, сорвавшиеся с побелевших губ, я расслышала с трудом. Что-то ласковое про чью-то мать… налицо дурное влияние человеческого общества.

— Ты и на сей раз не снизойдёшь до объяснений? — на вразумительный ответ я, если честно, не рассчитывала. И верно — Аллиэль молча уставился на меня бездонными изумрудными глазами, и растерянность пополам с болью, заполнившие эти омуты до краёв, делали излишними все и всяческие вопросы.

За перевал эльфы своих гостей не пустили. Каким-то магическим способом передали Духу то, что сумела рассказать им Иния, и предложили оруженосцам на выбор — возвращаться или остаться. Разумеется, для друзей такого выбора не существовало. Эльфы отнеслись к молодым людям вполне доброжелательно, Иритиалль даже взялся учить графскую дочь своему языку — вот только тренировки оказались под запретом. Сей факт оруженосцев не слишком огорчил. Последний идиот бы уже понял, что ожидание надолго не затянется. В ближайшие дни варвары выплеснутся из-за гор, как река в половодье, и на её пути заслоном встанут баронские дружины, императорская гвардия и северное ополчение. Интересно, что будут делать эльфы, Виа и Дух? И смогут ли остановить неведомого Спасителя….

Пока же в горах царили тишина и спокойствие. Выполняя просьбу Иритиалля, оруженосцы почти не вылезали из просторного шатра. Тонкая, похожая на шёлк ткань не пропускала ни влагу, не ветер; а заметить её на фоне скал могли, наверное, только эльфы. Да и те, скорее всего, просто знали, где искать. Свет же проникал в жилище почти беспрепятственно. Магия, не иначе!

Впрочем, когда полог откинулся и в шатёр, пригнувшись, проскользнул сначала Дух, а потом — Виа, Иния не удивилась. И даже, пожалуй, не потому, что неоднократно была свидетелем их «подвигов» — нет, просто на какое-то время чувство громадного облегчения вытеснило из души девушки все остальные эмоции. Наверное, именно это и называют «камень с сердца упал»!

Дух коротко кивнул в ответ на приветствие, после чего, стянув с себя сапоги и перевязь, свернулся калачиком в углу, закутавшись в плащ. Таким измотанным графская дочь его ещё не видела!

Виа же первым делом развела костёр в специальном углублении — Литар тут же понял намёк и выскочил за водой. Не менее понятливый Ортиг выложил на плоский камень, заменяющий стол, эльфийские лепёшки и сушёные фрукты. Дух к еде не притронулся, но вот от чая отказываться не стал. Передавая ему исходящую паром кружку, Иния заметила невозможное — пальцы эльфа дрожали. Едва заметно, но… что же такое они там сотворили? Часом, не перебили ли вдвоём всех варваров?

— Ну, рассказывай, что у вас тут произошло. — голос Виа вернул девушку к реальности.

Глубоко вздохнув, Иния начала рассказ. Графская дочь не упустила ничего: ни того, как она очутилась там, куда её не звали, ни услышанного (что смогла вспомнить, то дословно), ни сделанных оруженосцами выводов и принятых решений, ни подробностей побега. Повествование в итоге получилось долгим, Литар дважды бегал к роднику за водой. Виа не торопила ученицу. Она вообще не комментировала рассказ. Точёные черты нечеловеческого лица хранили привычное выражение отстранённого равнодушия; Дух же и вовсе с головой завернулся в плащ.

— Как ты думаешь, как и когда мог Кодар получить послание от императора? — неожиданно спросила Виа, выдержав паузу после окончания рассказа.

Вопрос поставил девушку в тупик. Сама она ни о чём подобном не задумывалась. Вместо неё ответил Ортиг:

— Когда — дня за три-четыре до того, как Иния услышала… их. Он оставался в полях, один… тренировался. Каждый день. Потом перестал. Вдруг. И к нам когда присоединялся… не о бое думал. А вот как — не знаю.

— Дня три-четыре… — задумчиво повторила воительница. — Получается… Или кто-то осуществляет общий контроль над этой войной, или я — позорная ящерица! — внезапно воскликнула она, удивив Инию до чрезвычайности. При чём здесь ящерица?

— Ты о чём? — буркнул Дух из-под плаща. Наверное, тоже про ящерицу не понял.

— Наши лохматые друзья выступили в поход как раз тогда, когда армия императора вошла в северные провинции. Учитывая разницу в скорости перемещения противников, перевала они достигнут одновременно. Причём…. — Виа замолчала и полезла в мешок. Достав оттуда стопку тонких пергаментных листов, исписанных закорючками и завитушками, отсутствующими в человеческом алфавите, она принялась быстро их просматривать. Дух сдвинул плащ так, чтобы видеть происходящее.

— Вот оно! — Виа торжествующе махнула листом, норовящим свернуться в трубочку. — Войска придут на перевал, а следующий день — один из ключевых!

— В бой с марша? — усомнился эльф.

— Варварам это привычно, они выносливые. А вот императорское войско на перевал с ходу не полезет, встанет лагерем в предгорьях, так что день, а то и два, на отдых у них будет. Отряды Кодара пойдут в авангарде. Наверняка император надеется, что они полягут все, но обескровят орду, после чего его гвардия одержит лёгкую и красивую победу. Но запереть северян в ущелье Кодар не сможет, варвары его сомнут и вырвутся, что называется, на простор. Вот вам и требуемая бойня!

— Но почему ты считаешь, что обеими армиями управляет кто-то один? Тот, кто подал сигнал варварам, мог просто следить за войском империи.

— Не управляет армиями, а скорее координирует действия военачальников и там, и там. Следить за такой толпой несложно, ты прав, но император вообще не собирался идти к Алькартану. Он не верил в угрозу вторжения. И всяко, отправившись на север, он должен был сначала разгромить мятежников, чтоб в спину не ударили, и только потом идти к перевалу. А вместо этого — нате вам! Сначала он отправляет на смерть лучшего полководца и родного племянника — отправляет, заметьте, из-за призрачной угрозы его власти! — а потом им, спасшимся, можно сказать, чудом, предлагает присоединить свои силы к его армии! Чушь и абсурд. Или в этот поход войско ведёт не император, а некто, прикрывшийся его именем, и для него самое главное — разбить варваров, для чего он собирает все дружины; или та Сила, что замыслила бойню, властвует и в Алькартане. Ей, понятно, нужно, чтобы в битве участвовало как можно больше воинов — с обеих сторон.

— Кодар как-то обмолвился о магах, собравшихся у трона, по его выражению, как грифы вокруг падали. Вроде бы это из-за них император угробил собственную армию и начал разрушать империю. — неуверенно произнёс Литар.

— Даже так? Похоже, с парнем придётся пообщаться… на разные темы. — Виа сказала это спокойно и без угрозы, но Иния посочувствовала принцу. И не удержалась от глупого вопроса:

— Значит, пока просто ждём?

— Ждём. — Виа невесело усмехнулась. — Дней десять, вряд ли меньше. Но не больше, это точно! Мы ушли с Поля Славы «зелёной тропой», а варвары в походе не шагают, а бегут. Так что особо не расслабляйтесь!

— Ты лучше подумай, как всё произошедшее меняет наши планы. — недовольно произнёс Дух.

— Да никак не меняет. Наше дело — следить за магами, искать артефакт и не допустить его наполнения. А с Кодаром я поговорю. Он не дурак и, насколько я помню слова Лише, не полный профан в тактике и стратегии.

— Возможно. Но он слишком жаждет власти. Наверняка ведь решит, что ты хочешь ему помешать занять дядин трон.

— Значит, надо сыграть именно на этой его жажде. В любом случае, у нас своя задача, и, кто бы ни командовал армией империи, он мало чем способен нам помешать… или помочь.

Армия императора встала лагерем в небольшом лесочке, в дне пути от собственно Тихого перевала. Стратегически место казалось не самым удачным. Да, с верхушки дерева зоркий стрелок смог бы увидеть старую дорогу, скрывающуюся в ущелье — но и всё. От лесочка до перевала простиралась чуть всхолмленная равнина, поднимающаяся к горам. То есть варвары, атакуя, будут бежать вниз, тогда как рыцарям в тяжёлой броне придётся скакать вверх. Это не говоря о том, что северную орду вообще не стоило выпускать из ущелья. Альвиарран, конечно, женщина, но в том, что касалось тактики предстоящего боя, принц целиком соглашался с леди рыцарем. Впрочем, пока варваров не видно, а сменить позицию — дело нетрудное, тем более что ничего похожего на рвы и частоколы юноша не заметил.

Отряды под предводительством Вильяма Кодар отправил к старой дороге. Там, в паре полётов стрелы от ущелья, разведчики обнаружили вполне подходящий холмик. Такое расположение дружин принца более чем устраивало: что называется, поближе к горам, подальше от дяди. Понятно, что всё это — ловушка, устроенная императором, чтобы не гоняться за мятежниками по диким северным краям, а взять их скопом. Вопрос только в том, доверит ли дядя варварам перебить приведённые племянником дружины, или предпочтёт нанести удар сам, чтоб наверняка?

Наследный принц явился к императору в сопровождении всего десятка рыцарей. Небольшая кавалькада беспрепятственно проехала через весь лагерь. Изредка юноша ловил на себе удивлённые взгляды — но не более того.

Ближнее окружение императора явно получило чёткие инструкции насчёт блудного племянника. Кодар не успел спешиться перед огромным шатром малинового шёлка, затканным алыми и золотыми узорами, как двое караульных раздёрнули полог и почтительно склонили головы. Юноша вошёл один, сопровождавшие его рыцари остались снаружи. Принц шагал по мягким коврам, ожидая чего угодно — свиста клинка, скрипа тетивы, заковыристых слов заклинания… но тишину нарушали только его шаги.

Тяжёлую портьеру отдёрнули изнутри; на юношу уставились тёмные масленые глазки, приторно-слащавое выражение лица чародея вызывало отвращение. Равно как и мигающий, тусклый багровый свет, и тяжёлые, душные ароматы благовоний, источаемые добрым десятком жаровен. Принцу нестерпимо захотелось развернуться и бежать наружу, к дневному свету и свежему воздуху… нет, сначала всадить каблук прямо в эту мерзкую гримасничающую рожу!

Кодар сдержался. Правитель обязан уметь владеть собой.

Он не сомневался, что его переживания не тайна для дядюшкиных магов, но стоящий рядом волшебник лишь ещё шире улыбнулся. «Словно моя ненависть к ним учитывалась их планами» — мелькнула весьма несвоевременная мысль.

— Заходи, племянник, заходи. Нечего топтаться на пороге.

При звуках этого голоса Кодара пробрала дрожь. Сейчас, закутавшись в бархатный плащ и уютно устроившись в кресле у жаровни, дядя казался почти прежним. Почти…. Если бы не этот маг за спиной… нет, чародеи никогда не оставят их наедине!

— Я рад, что долг и верность пересилили в твоей душе глупость молодости. Какова численность приведённых тобой дружин?

Принц слышал мягкий голос, видел родное лицо, исполненное отеческой заботы и доброты, смотрел в глаза, светящиеся теплом — и одновременно перед его внутренним взором стояла совсем иная картина, в ушах звучали слова, произносимые бесцветным, невыразительным тоном. Слова смертного приговора, утверждённого этим вот человеком. С трудом, словно продираясь сквозь наваждение, юноша ответил:

— Двадцать одна тысяча — дружины, и пятьдесят семь тысяч — ополченцы.

— Почему двадцать одна, когда было почти тридцать? — император даже не пытался скрывать, что прекрасно осведомлён обо всём, что творилось в Риттаране.

— Восемь тысяч мечей — это дружина барона Риттара, Инберта Лише. Они остались со своим господином, как и около тридцати тысяч ополченцев.

— Лише не явился сюда? — дядя явно огорчился. Видимо, избавиться от экс-маршала на войне проще, чем в его собственных владениях.

— Он не получил ни Зова, ни известия о помиловании. — нагло заявил Кодар.

Выражение доброты и заботы мгновенно сбежало с лица императора, сменившись холодностью и брезгливостью. Именно таким принц и привык видеть дядю в последние годы.

— Я могу помиловать тебя, племянник, ибо знаю, что ты был дружен с этим мятежником, пока он ещё притворялся верным слугой короны и империи. Я знаю, что намерения твои были наилучшими, что молодость и доверчивость не позволили тебе увидеть пропасть, в кою идёшь… — Кодар не сомневался, что слышит всего лишь «официальную версию», что дядя сейчас изощряется в ораторском искусстве не для него, но для тех ушей, что в изобилии растут изо всех стен, даже из шёлковых. — …но я не могу простить того, кто самовольно собрал войско, собираясь вторгнуться в столицу, кто тщился занять древний трон, на который не имеет ни права крови, ни права силы. — император помолчал, словно собираясь с мыслями… или вспоминая, о чём шёл разговор, прежде чем прозвучало имя Лише. — Ладно, племянник, я звал тебя не затем, чтобы толковать о мятежнике и предателе. Полагаю, ты понимаешь, что твои люди должны делом доказать свою верность. Кроме того, они лучше других подготовлены к боям среди этих скал. Так что вы пойдёте в авангарде. Займите соответствующую позицию.

— Я надеялся на это и уже присмотрел подходящее место. — дядя, похоже, ждал возражений, аргументов и доводов, объясняющих, почему из его людей выйдет плохой авангард, так что своей репликой принц выбил его из колеи. Теперь можно спрашивать:

— А твоя армия останется здесь?

— Разумеется. Эта позиция очень удобна и отвечает всем требованиям нашей тактики и стратегии.

Юноша не дал воли эмоциям. Значит ли это, что дядя окончательно сошёл с ума? Или он не представляет себе реального положения вещей, численности и боеспособности противника? Или же… орда варваров должна перемолоть мятежный авангард вместе с ненужным более племянником, понести изрядные потери — и вот тогда, и только тогда, ударит гвардия. Да, дядя вполне может рассуждать именно так… и это значит, что он не знает, с чем им предстоит столкнуться, или не верит донесениям.

— А теперь я хочу спросить тебя: кто тот рыцарь, что присоединился к вам..?

Принц ждал этого вопроса. Естественно, человек, продемонстрировавший такое боевое искусство, не мог ускользнуть от внимания соглядатаев, даже если отбросить в сторону то, что в результате оной демонстрации приговорённые избежали смерти и скрылись на севере. Вот только что отвечать?

— Леди Альвиарран из дома Оро Ваи, рыцарь Огня. — не придумав ничего лучше, юноша сказал правду.

— Леди? Надо же, и впрямь… и где она сейчас?

— В разведке. Где-то за Аридаром.

— За горами? Она не из трусливых, так? Ну да с таким мастерством, наверное, можно забыть про страх. Я хотел бы говорить с ней, как только она вернётся.

Кодар не стал комментировать императорскую просьбу, хотя не сомневался, что, желай Виа подобного разговора, она уже явилась бы в гости, невзирая на дозоры, гвардию и магов. Вместо этого он сказал:

— Она вернётся, когда варвары пойдут в атаку. И будет драться вместе с нами. — в последнем юноша испытывал изрядные сомнения, но говорил твёрдо и уверенно. — Так что после боя, если сподобят боги отбить натиск и остаться в живых….

Принц внимательно следил за лицом, и, главное, глазами дяди, произнося последние слова. Он хотел знать, чего ждут от него и его людей, знать, а не предполагать и догадываться! Император не обманул ожиданий племянника. Чуть искривились губы, едва заметно дрогнули веки, и странная искра промелькнула в выцветших старческих глазах. Впору хвалить себя за сообразительность. Надо же, угадал, не ошибся! И сам заявился в западню, сам, не под конвоем! Хорошо, хоть Инберта с собой не поволок.

— Ты же лучший клинок Алькартана. — тепло улыбнулся дядя. — Да и леди эта, рыцарь Огня, тоже знает, с какого конца за меч берутся. Моим гвардейцам теперь, небось, и впятером с тобой не сладить! — император словно бравировал своей осведомлённостью, откровенно намекая на тренировки оруженосцев Виа, в коих участвовал и принц. — Ну да ступай. Тебе ещё своих людей устроить надо, а я тебя тут всяческой болтовнёй задерживаю. Если какие вопросы возникнут, приходи. Тебе я всегда рад.

Оказавшись на свежем воздухе, услышав ругань, разговоры и песни под пиво, обычные в военном лагере, юноша почувствовал себя вновь родившимся. Его не застрелили, не отравили и не заколдовали. Более того, ему удалось выяснить, зачем понадобилась несложная эта ловушка. Племянник нужен императору, чтобы стальным заслоном поставить северные дружины на перевале — и геройски погибнуть. Что ж, известная угроза — это уже пол-угрозы.

Выбранный разведчиками холм как нельзя лучше подходил для размещения на нём командного пункта. На склонах расположились дружины, в лощине — ополчение. Лагерь опытные вояки под предводительством Вильяма и пары баронов успели обустроить, пока принц наслаждался обществом дядюшки и поездкой по весенним предгорьям. Для наследника трона шатёр разбили на самом высоком, и, следовательно, сухом месте. Вильям бодро доложил о расставленных дозорах и готовом ужине. Юноша дозволил дуаньеру распоряжаться и дальше, отдал должное и жареной оленине, и неплохому вину, и забился в шатёр. Права на ошибку он сам себе не оставил, так что требовалось просчитать все возможности, и для каждой разработать план действий, хотя бы черновой…

Давно стемнело, давно отправился на боковую Вильям, давно угомонились дружинники — а Кодар всё сидел и размышлял. Правда, вместо планирования и расчётов его всё больше тянуло на воспоминания. Каким дядя был до гибели отца, неожиданной и бессмысленной; каким он был, пока следом за отцом не ушла мать, не сумевшая научиться жить без мужа, как трагедия враз состарила правителя, до того стойко сопротивлявшегося неумолимому течению времени….

Мягкий, мерцающий свет, внезапно заполнивший помещение, не резал привыкшие к темноте глаза. Неяркое жемчужное сияние обрисовало контуры предметов — и гостью. Сказать, что Кодар удивился — значило очень сильно преуменьшить действительность. Альвиарран должна считать его предателем и трусом… хотя кто знает, зачем она явилась….

— Где Лише? — без всяких предисловий спросила леди.

— В Риттаране. Мы решили, что ему лучше не попадаться на глаза императору. Показательная казнь наверняка взбунтовала бы половину дружин.

— Ну и не попадался бы! Кто мешал скрытно подойти к перевалу и не высовываться, пока варвары не полезут? Посреди боя — какая может быть казнь? А победителей не судят… если судьи гибнут в бою. Ведь ты на это рассчитываешь?

Принц опешил. Неужели его планы настолько очевидны? И, значит, дядя….

— Не знаю, догадался император о твоих расчётах или считает тебя идиотом… да оно и не важно. Главное, до боя он тебя не тронет. Командование авангардом он оставил тебе?

— Мне. — юноша пообещал себе больше ничему не удивляться. Мысли эта нелюдь читает, что ли? Или подслушивала его беседу с дядей?

— Это хорошо. Надеюсь, ты помнишь, что надо делать?

— Остановить варваров и выжить. — Кодар пожал плечами.

— Остановить их ты не сможешь. Орду надо как можно дольше продержать на перевале, причём с минимальными потерями. Кого привёл с собой император?

— Свою гвардию — двадцать тысяч мечей, сборные дружины фруктовых графств — там тысяч семнадцать наберётся, и воины герцога Баодара — ещё пятнадцать. — эту информацию собрали его рыцари — принц знал, кого брать в сопровождающие.

— И все они по слову императора покорно пойдут на смерть?

— Они выполнят приказ и будут сражаться.

— Я не это хотела спросить. Пойдут ли они за тобой, против воли спятившего властителя?

— Дружины — возможно. Гвардия — нет. Да и не дадут мне такой возможности. Дядя не сдвинется с места, пока не убедится, что нас всех перебили.

— Ну хоть это ты понял! И каковы твои планы?

— Сопротивляться какое-то время, потом отойти, пропустить варваров, пусть бросаются на дядю, и ударить им в тыл. — план этот, надо сказать, Кодар придумал только что.

— Ну и ну! А я только поверила, что ты не дурак! Мы о чём всю зиму говорили? Нельзя делать то, чего хочет враг! Им же нужна именно такая битва! Их полмиллиона, а вас? Головой думать иногда надо, не только есть! В общем, так: или мы действуем вместе и решаем обе проблемы — и с варварами, и с императором и его магами, — или… ты действуешь сам по себе.

— Вместе — это значит, что вы берёте на себя командование? — недоверчиво спросил принц.

— Нет уж, с этим придётся тебе справляться. У меня есть более важные задачи. Вместе — значит именно вместе. Я сообщу, когда варвары появятся на перевале, и вы сможете встретить их в ущелье. Зря мы, что ли, этих крестьян всю зиму гоняли? Если умело маневрировать, вы орду там надолго задержите. Сумеете продержаться, сколько надо — дальше в ход пойдёт магия.

— А император? — юноша отбросил всякую осторожность.

— Ну, всегда может лошадь понести, или дерево упасть… да мало ли какие неожиданности случаются на ровном месте? — Альвиарран усмехнулась, и принц ощутил цепкие коготки озноба. Не возникало ни малейших сомнений, что эта нелюдь даст сто очков вперёд всем специалистам дяди, вместе взятым. — Во время боя, полагаю, мне будет не до него…. А варвары, кстати, уже около ущёлья — со своей стороны, разумеется. Итак?

— Я жду вашего сообщения. — твёрдо произнёс юноша.

Виа кивнула, словно ничего иного и не ждала, и свет погас. Как принц не напрягал слух, он не услышал ни малейшего шороха. Сухая трава шелестела снаружи, ветер трепал стяг на шесте у входа в шатёр, где-то довольно далеко раздавался зычный храп…. И ничего больше.

Наутро, улучив минутку, когда рядом никого не оказалось, к наследнику трона подошёл Вильям. Буквально прижав юношу к тонкой стенке шатра, ветеран высказался прямо и недвусмысленно. Речь его сводилась к одному — недостойно пользоваться бедами страны в собственных корыстных целях! Судя по всему, дуаньер слышал ночную беседу. Да, такой возможности Кодар не учёл. Честный служака, ненавидящий интриги и прочие хитросплетения политики, тот никак не мог одобрить планы и действия подопечного. При этом Вильям отнюдь не относился к дуракам, и подлость императора видел вполне отчётливо, но считал, что долг истинного воина — защищать свою страну, жертвуя собой, если нет иного выхода. И Кодар, по его мнению, обязан был такую жертву принести — или в открытую потребовать от дяди объяснений, а то и заявить свои права на трон… то же самоубийство, только в профиль! В общем, впервые в жизни принц всерьёз поспорил со своим наставником и, не имея возможности переубедить ветерана, в конце концов просто приказал ему заниматься делом, а не тратить время на пустую болтовню.

Времени, к слову сказать, и впрямь почти не осталось. Варвары у ущелья…. Каравану пути через перевал — три дня. Дикари пробегут это расстояние за несколько часов… что ничуть не утомит их и не уменьшит боевую ярость и жажду крови. И вот тогда от него, наследного принца, и от последовавших за ним воинов потребуется всё их умение — и всё мужество. Без остатка.

Виа опять то ли ушла куда-то ранним утром, то ли, что более вероятно, так и не появлялась с ночи. Собирая завтрак на каменное подобие стола и суетясь вокруг котелка, Иния то и дело бросала взгляды на Духа. Бесполезно — эльф сидел с закрытыми глазами, не шевелясь и, похоже, даже не дыша.

Вода в котелке наконец закипела; девушка споро сняла его с огня и принялась колдовать над заваркой. По шатру поползли восхитительные ароматы, но надежды графской дочери не оправдались — Аллиэль никакого интереса к напитку не проявил. Подавив вздох разочарования, девушка разлила тёмно-золотистый напиток в три кружки.

Атмосфера чаепития утреннего разительно отличалась от аналогичного мероприятия, проводимого поздним вечером. Вместо оживлённой болтовни и дружного хохота — молчание и сосредоточенное изучение исходящей паром жидкости. Иния старалась не смотреть на эльфа, Литар с трудом держал открытыми слипающиеся глаза, а Ортиг вообще редко вступал в разговор. Обычно молчаливый и сдержанный варвар сидел в углу с равнодушным, даже каким-то отсутствующим выражением на лице — вот как сейчас.

Внезапно Дух одним стремительным, неразличимым глазом движением вскочил на ноги. Замер, словно прислушиваясь к чему-то далёкому — а может, слышимому только для него — и выскользнул из шатра. Полог едва шелохнулся. Какое-то время оруженосцы продолжали чаепитие, не обращая внимания на эльфийские странности. Следующим насторожился Ортиг. Слуху варвара вполне могли завидовать кошки, так что молодые люди оставили кружки и покинули шатёр, соблюдая все меры предосторожности против обнаружения.

Аллиэля Иния, разумеется, снаружи не увидела, хотя эльф вполне мог стоять в паре шагов от девушки. Впрочем, иное зрелище заставило графскую дочь на миг забыть даже про Духа.

По ущелью текла река. Живая река из воинов, облачённых в шкуры и простые кожаные нагрудники. Разномастное вооружение не лязгало, слитные шаги множества ног производили лишь негромкий шорох — варвары передвигались, сохраняя молчание. Никаких разговоров, ни одной команды — полная тишина.

— Нашим дружинам бы такую дисциплину… — едва слышно прошептал Литар, замерший рядом с Инией, под прикрытием груды валунов.

Девушка промолчала. Во-первых, могут услышать, а во-вторых — что тут скажешь? Варвары шли внешне хаотично, не соблюдая никакого подобия строя, не стараясь идти в ногу, без видимого разделения на десятки и сотни…. На первый и неискушённый взгляд — толпа. Но Иния за истёкшую зиму достаточно поднаторела в воинском деле, чтобы понимать: торжественным маршем, стройными рядами под развёрнутыми знамёнами по ущелью просто не пройти. А вот что заслуживало удивления, а то и восхищения, так это то, что в кажущемся хаосе столпотворения никто никого не толкал и не задевал, ничей клинок не звякнул об оружие соседа, нигде не возникло ни единой свары! Виа опять оказалась права — тому, кто замыслил всё это, удалось из диких, разобщённых кланов создать настоящую армию, страшную не только и не столько численностью, сколько умением опытных, сильных и выносливых воинов действовать, как единый организм.

Но обещанного полумиллионного войска оруженосцы так и не увидели. Они совсем недолго просидели за камнями, прежде чем половодье схлынуло, и последние варвары скрылись за изгибом тропы. Литар с Инией недоумённо переглянулись. И вот этот отряд — причина всего переполоха?

— Это авангард. — невозмутимо произнесла невесть откуда появившаяся Виа, как всегда правильно истолковав изумлённое выражение лица ученицы.

— Принц извещён. — с лёгким поклоном доложил Иритиалль, словно возникнув из воздуха.

Виа кивнула в ответ и произнесла длинную фразу по-эльфийски. Иния ничего не поняла. Впрочем, она и не вслушивалась; в её голове билось одно-единственное слово: началось!

Иритиалль вновь склонил голову и исчез — наверное, отправился выполнять приказ.

— Ну а мы что делаем? — внезапному появлению Духа, казалось, прямо из скалы, Иния не удивилась.

— Идём на наблюдательный пункт. — Виа пожала плечами и двинулась к ближайшей осыпи.

Эльф направился следом, и девушка, разумеется, не могла остаться на месте. За графской дочерью потянулись и Литар с Ортигом.

Тренировок в горах Виа не проводила ни разу, так что Иния и наследник Тирисса изрядно отстали от варвара и нелюдей, преодолевая осыпь. Дальше идти пришлось по голой скале… узенький такой карниз, тянущийся по стене ущелья до небольшой трещины, дающей возможность вскарабкаться на самый верх. Хорошо, Ортиг подождал друзей — без помощи северянина Иния и Литар вряд ли смогли бы преодолеть сей путь.

С площадки, названной Виа наблюдательным пунктом, открывался чудесный вид на ущелье и предгорья, расцветающие чуть ли не на глазах. Вот только никого из собравшихся здесь природные красоты не волновали.

В конце ущелья серая река пыталась вырваться на простор. Пока безуспешно. Накатывающийся вал дикарей разбивался о точно и кучно летящие стрелы, залп за залпом — уроки Аллиэля явно не пропали даром! Стрелки расположились и у выхода из ущелья, и на его стенах. Варвары огрызались дротиками и короткими стрелами с костяными наконечниками, но позиции Кодар выбрал грамотно, и метательные снаряды северян лишь без толку лязгали о камень. Воины в шкурах гибли во множестве, устилая своими телами старую дорогу — но отступать не собирались.

— Магов с ними нет. — негромко заметил Дух.

— Это разведка боем. Проба сил. — пояснила Виа. — Основная армия сосредоточена на середине перевала. Недалеко, кстати, от…. - она замолчала, не закончив фразу, но эльфу, похоже, продолжения не требовалось — он и так всё понял.

Варвары напирали. Несмотря на мастерство лучников, расстояние между противниками медленно, но неуклонно сокращалось. Вполне предсказуемый исход, даже для неопытного командира предсказуемый. Чётко, как на учениях, стрелки покинули свои позиции, пропуская всадников, невесть откуда взявшихся на старой дороге. Дружины северных баронств! Закованные в броню массивные, мощные боевые кони своими шипастыми подковами произвели в рядах дикарей, прикрытых лишь кожаными латами, настоящее опустошение. Но варвары не растерялись. Отступив, они перегруппировались, и влетевших в ущелье всадников встретил частокол копий — тех самых, о которых рассказывал Ортиг, с металлическими наконечниками и древками из железного дерева. Дружинники, похоже, именно этого и ждали. Демонстрируя первоклассную выездку, они развернулись на месте, построились колонной и поскакали к выходу из ущелья. По бокам колонны засвистели стрелы — лучники успели занять новые позиции. Приученные лошади не обращали внимания ни на завывания варваров, ни на проносящуюся мимо оперённую смерть.

Иния готова была аплодировать Кодару — ведением боя юноша демонстрировал, что Лише не зря хвалил его как стратега и тактика. Хотя, если вспомнить обещание Альвиарран «побеседовать» с принцем… тогда он как минимум грамотно приводит в исполнение чужой план, что тоже не мало.

— Неплохо. — одобрил эльф. — Так они смогут держать дикарей в горах, пока хватит стрел.

— Пока не подойдут основные силы. — внесла поправку Виа. — Стрел у них много.

Варвары опомнились после короткой сшибки со всадниками и вновь полезли вперёд, под ливень стрел, по-прежнему не обращая внимания на чудовищные потери — но сверху было прекрасно видно, насколько уменьшилась численность авангарда. Ещё пара столь же удачных манёвров — и дружинники смогут перейти к рукопашной. Чего ждут вожди орды?

— Полагаешь, они не выдержат? — спросил Аллиэль, не отрывая взгляда от сражения.

— Уверена. Им сюда надо, а не нам — туда. Да и время — с полудня до полуночи. Не так уж много, с учётом объёма предстоящей работы. У них нет выбора. Кодар здесь заслон долго держать может, уж это-то они поймут. — пояснила Виа.

Полдень приближался, согласно заведённому богами распорядку, и никакие свары человеческие, никакие потуги жрецов и магов не могли замедлить или ускорить бег золотой ладьи по небесному океану. Сражение замерло — варвары, тщетно силясь пересечь намеченную Кодаром границу, гибли во множестве, но не отступали. Конечно, и воины принца понесли потери, но их можно было не считать в сравнении с ковром из тел в шкурах, устлавшим россыпи щебня.

Чистый, глубокий, довольно низкий и очень громкий звук, напоминающий тот, что издаёт большая изогнутая труба — Ини забыла, как она называется — сотряс горы. В буквальном смысле слова сотряс, со стен ущелья покатились мелкие камешки.

— Великий Рог…. - с благоговением прошептал Ортиг.

— Вот и дождались. Теперь смотри в оба. — спокойно заявила Виа.

Инии показалось, что первые ряды дикарей появились ещё до того, как последние отголоски эха потерялись среди скал. На глаз основные силы от авангарда ничем не отличались, но Аллиэль, прикрыв глаза и запрокинув голову, прошептал едва слышно:

— Вот оно… чувствуешь?

Девушку пробрал озноб. В тёплый, солнечный день графскую дочь словно окутала промозглая сырость поздней осени, и свежий, напоенный весенними ароматами ветер превратился в затхлое дыхание старого склепа. Только теперь Иния наконец в полной мере осознала, что достойное баллады сражение сил Света и Тьмы произойдёт на самом деле, если не здесь и сейчас, то близко и скоро; и она, обычный, в сущности, человек, окажется в эпицентре событий!

— Странно…. Почему артефакт и Старейший находятся чуть ли не на разных концах ущелья? — Виа недовольно нахмурилась — видимо, усмотрела в этом некое несоответствие своим теориям.

— Ты поняла, где артефакт? — вместо ответа спросил Аллиэль.

— Я поняла, куда стекается Сила жертв. Это где-то здесь, почти прямо под нами. А Старейший в первые ряды не рвётся… подожди секунду…. Перемещается. Но не по ущелью. Где-то рядом.

— Приближается. По противоположному гребню. — подхватил эльф.

— Верно. Будет руководить жертвоприношением со стороны, как мы и предполагали. Но почему артефакт не с ним?

Кодар действовал безупречно. Стрел его люди заготовили, похоже, по сотне на каждого варвара. Промахнуться, когда противник плотной толпой прёт по ущелью, не смог бы и самый косорукий лучник. Но с подходом основных сил северяне перестали отступать. Они шли вперёд, воины перешагивали через трупы своих собратьев, чтобы в следующий миг отточенное жало вонзилось в глаз, или в горло, или в сердце — отправляя ещё одно тело под ноги наступающим. Варвары платили поистине чудовищную цену за каждый шаг, но не останавливались.

— Ты чувствуешь скопление Силы? — внезапно спросила Виа. Обращалась она, понятно, к Духу.

— Я вообще артефакт не чувствую. — отозвался тот.

— А я не понимаю, что происходит. Сила стекается к некоей точке — и исчезает! Посмотри на эти «горы трупов» — там же море Силы! Океан! Если оно всё где-то аккумулируется… такую мощь нельзя не заметить!

— Согласен. Чего-то мы не понимаем. Может, спросим у Старейшего? Он где-то тут недалеко! — невесело пошутил эльф.

— Может, и спросим…. Знаешь, на что это больше всего похоже? На прямую передачу Силы. Словно они создали канал….

— Но мы же считали! Это невозможно…

— Для нас. — резко завершила Виа начатую Духом фразу.

Как выяснилось, принц подготовился и к такому развитию событий, как вступление в бой всей орды. Когда варвары приблизились настолько, что стали угрожать лучникам, в дело вновь вступили всадники. Дружинники в кольчугах и доспехах, на закованных в броню конях ударили слитно, словно стальной кулак. Варвары не умели воевать со всадниками. Вооружённые в основном недлинными мечами, они не могли достать до сравнительно уязвимых лица или горла, и ломали своё оружие о панцири, поножи и наручи. Дикари не понимали, что гораздо проще убивать лошадей.

— Поймут. — невозмутимо произнесла Виа, и Иния осознала, что последнюю фразу произнесла вслух. — Это вопрос времени.

Лучники, тем временем, заняли новые позиции по краям лощины, в которую выходило ущелье и которой, собственно, и начинался перевал. Или кончался — смотря с какой стороны посмотреть. Нагромождения валунов надёжно защищали стрелков. Иния хорошо помнила эту ложбину, и могла бы поклясться, что раньше камни валялись без какого-либо подобия порядка и не могли служить столь удобным укрытием. Дикари не имели возможности наблюдать за маневром, так что не знали, насколько тёплый приём их ожидает, покинь они ущелье. Понятно, что последует дальше: дружины якобы не выдержат и побегут, варвары бросятся следом — и угодят прямиком под ливень стрел… да что там ливень! Неизвестно, с каким природным явлением можно сравнить одновременный залп с трёх сторон….

Дружинники держались довольно долго. Изредка то один, то другой рыцарь, получив удар копьём в лицо или стрелу в глаз, валился из седла, но эти потери не шли ни в какое сравнение с той просекой, что осталась в рядах варваров за конным отрядом. Правда, разгон лошади потеряли уже в первые минуты после столкновения, и теперь дружинники топтались на месте, нагромождая вокруг себя валы из тел. Тот, кто командовал дикарями, заметил оплошность противника и постарался её использовать — всадников начали окружать. Именно этого рыцари и ждали. Злые боевые жеребцы легко раскидали копошащихся вокруг людей в шкурах; построившись клином, дружины без труда вырвались из незамкнутого кольца и понеслись по лощине.

— Да, план был хорош. — негромко произнесла Виа, когда через край лощины, навстречу дикарям, ровными рядами, как на параде, двинулась императорская гвардия.

Первый залп произвёл в рядах атакующих настоящее опустошение — но он оказался и последним. Чёрно-красные мундиры гвардейцев смешались со шкурами мехом наружу и кожаными нагрудниками, лишив лучников возможности использовать своё преимущество. Блестящая задумка провалилась, стрелять отваживались только самые меткие. Что, само собой, ощутимого урона противнику не наносило и нанести не могло — и дружины Кодара вернулись в бой. А из ущелья выплёскивались всё новые волны атакующих, словно где-то в горах и впрямь прорвало древнюю плотину.

То, что тщательно выстроенный план сражения летит ко всем чертям, я поняла сразу, как только увидела императорских гвардейцев на гребне лощины. Властитель Алькартана не имел ни малейшего повода для вмешательства, принц держался замечательно, а отряды его были далеки от истребления… и вот вам. Очередной поступок, демонстрирующий полное отсутствие логики в действиях дядюшки Кодара! Интуиция подсказывала: существует некто, задумавший эту бойню и следящий, чтобы события развивались строго по плану. Этому неведомому стратегу, естественно, плевать на желание императора отделаться от племянника и верных ему воинов. Ему нужно, чтобы северяне перебили защитников империи, причём справились с этой работой до полуночи. Хотя… принц вроде не выбивался из графика! Или сей некто наблюдает за ходом битвы и купился на отступление дружин, столь похожее на бегство? Чушь, гвардейцы не успели бы подойти. Огонь Всесущий, опять я ничего не понимаю!

Битва внизу неудержимо перерастала в свалку. Никакой тактики, никаких хитрых манёвров — копьё против алебарды, меч против меча, доспех против ловкости и подвижности…. А Сила по-прежнему словно сворачивалась в воронку и исчезала, теперь уже в лощине.

Отыскав взглядом то место, где, предположительно, должен был находиться артефакт, я обнаружила молодого варвара. Гладко выбритое лицо говорило о его принадлежности к элльвайнам, но я не нуждалась в подобных подсказках. Каждое его движение демонстрировало школу Девы Льда; скорость и техника позволяли воину сражаться в первых рядах, не получив до сих пор и царапины. Оружие его меня несколько удивило — широкий, наверняка тяжеленный меч в одной руке и что-то вроде тесака в другой. На мой взгляд, столь массивные клинки сковывают движения и лишают изрядной толики скорости, если ты не сказочный силач, конечно. Да, странный выбор, но парень держался неплохо… хотя любой из моих оруженосцев справился бы с ним без особых проблем. Вот что мне совсем не понравилось, так это то, как именно он убивал. Тяжёлые лезвия в умелых руках планомерно отсекали конечности, так, чтобы жертва умирала не сразу, от потери крови или затоптанная ногами и копытами. Вряд ли это случайность… и мои ощущения…. Значит, артефакт у него?

Кодар, правильно оценив ситуацию, понял, что ни о каком «задержать без потерь» уже не идёт и речи, — и видел, что в лощине у империи шансы ещё есть, а вот если противник вырвется в предгорья…. И остававшиеся в резерве ополченцы ударили варварам во фланги. Бойня постепенно приобретала должный размах. Стоять и размышлять больше было нельзя.

Стихия легко отозвалась на Зов. Золотое, словно солнечный свет, пламя кольцом взвилось вокруг юного элльвайна, взвилось — и опало, словно прибитое к земле летним ливнем. На краткий миг огонь высветил нечто вроде сферы… нет, скорее, кокона, окутавшего парня. Защита, способная устоять перед Зовом Стихии? Огонь Всесущий….

— Думаешь, нам пора вмешаться? — невозмутимо спросил Аллиэль.

— Этого парня необходимо убить. — я сама удивилась прозвучавшей в собственном голосе жёсткости. — Был бы здесь Тайфун….

— Это просто. Установи с ним контакт — это ты уже умеешь — и передай ему изображение того места, где он тебе нужен. Насколько я помню, в этом ущелье он тебя сопровождал?

Слова эльфа звучали воплощённым бредом — наверное, именно поэтому я с готовностью выполнила его инструкции.

Спустившись в ущелье и увидев, что Тайфун явился не один, я не удивилась. Тёмно-гнедой Шорох подчёркнуто не смотрел в нашу сторону, словно случайно здесь оказался. Говори после этого, что единороги — не разумные твари! Разумеется, сёдла с уздечками на скакунах отсутствовали. Впрочем, я уже привыкла ездить без сбруи.

Оруженосцы следовали за нами, как привязанные. Увидев единорогов, они тут же сделали соответствующие выводы — и бросились седлать своих лошадей, укрытых эльфами в каком-то отнорке. Я даже не стала пытаться их остановить. Понимала, что бесполезно.

Мы атаковали варваров с тыла. Впятером. Самоубийство? Возможно. Но вряд ли хоть один из нас задумался, как именно называется то, что мы делаем. Пять скакунов промчались по ущелью; десять пар копыт при помощи эха производили такой грохот, что задние ряды варварского войска вполне могли решить, будто их атакует целая армия.

Неведомой мне защитой обладал, как и ожидалось, только тот элльвайн… или, возможно, все элльвайны. В тылу ученики Девы Льда нам не встретились, надо отдать им должное. Магия работала, так что мы с Аллиэлем изрядно проредили ряды противника ещё до столкновения. Иния со своим луком помогала в меру сил. А потом мы на всём скаку врезались в массу северян. Уж не знаю, испугались они нас или нет, но дрались как бешеные. В такой обстановке не до магии — за мечами бы уследить! Кони сражались наравне со всадниками, и, несмотря на отсутствие нагрудников, намордников и толстых стёганых попон с металлическими бляхам, оставались невредимы. Мелькнула мерзкая в своей правдоподобности мыслишка: «Пока невредимы!» — но в следующий миг круговерть боя вымела из головы все мысли, и мерзкие, и нет.

Прорывались мы подобием клина: я впереди, сзади и справа — пара Ортиг-Литар, а сзади и слева, соответственно, Аллиэль с Инией. За зиму, проведённую в тренировках, оруженосцы успели сработаться и с эльфом, и друг с другом. Теперь варвары пожинали плоды их усилий. С одной стороны, нападения с тыла дикари не ждали; с другой — расступиться и пропустить нас они просто не могли, ширина ущелья не позволяла. Пришлось в буквальном смысле слова прорубаться сквозь их ряды.

Впервые в жизни мне в сражении против людей понадобилось всё мастерство, вся скорость и вся сила. Демонстрируя опыт и сноровку, дикари не пытались задавить нас всей массой, они не мешали друг другу и вообще действовали на редкость грамотно. Остановить нас они не могли, но вот замедлили продвижение изрядно. Да, подобным темпом до того парнишки мы доберёмся не раньше завтрашнего утра!

Аллиэль несколькими стремительными движениями очистил вокруг себя пространство, перехватил меч, словно собирался его метнуть, и выкрикнул короткое слово, на мой взгляд, бессмысленное. От эльфа вперёд, на хороший бросок ножа, пролегла широкая полоса, усеянная кусками тел, ещё недавно загораживавших дорогу. Я всем существом почувствовала, как потянулась с наслаждением неведомая тварь, впитывая водопад Силы….

— Старайся без пролития крови! — заорала я, нимало не заботясь о том, что мой вопль могут услышать, и понять степень нашей осведомлённости. На память пришло кое-что из древнего арсенала, ныне невыполнимое — вот только последнее вспомнилось, лишь когда я построила формулу воздействия и влила в неё Силу. Широкое пламенное кольцо вспыхнуло вокруг нас, превращая варваров в горячий пепел. Там, куда огонь не достал, лохматые воины дымились и падали — у них вскипала кровь. Получилось! Легко и просто, без боли и обмороков! И тварь, охочую до чужих жизней, я перестала ощущать.

Топча копытами прах, мы помчались вперёд. Аллиэль вновь крикнул, взмахивая мечом — с уступа свалились трое в маскировочных плащах. Лучники? Маги? Опомнившиеся варвары приготовились к столкновению, ощетинившись двумя рядами копий. Иния на всём скаку всадила в противника десяток стрел, не промахнулась ни разу — дикари не заметили потерь. Вновь в дело вступил эльф. Что он сотворил, я не поняла, но древки копий с треском ломались и рассыпались трухой. Ортиг взвыл, словно неприкаянный призрак, остальные вломились в толпу северян молча.

Чёрный меч рассекал воздух, кожу, сталь и плоть с одинаковой лёгкостью. Аллиэль и Иния прекрасно дополняли друг друга, как и Ортиг с Литаром. Непрерывный звон клинков, вопли умирающих и атакующих варваров, злое ржание боевых коней — всё это складывалось в чёткую картину боя. Тайфун проламывал черепа и грудные клетки всеми четырьмя ногами, согласуя при этом свои прыжки с моими действиями. Или это я подстраивалась под кульбиты, выделываемые единорогом? И я, и меч, и зверь сейчас составляли единое целое, смертоносное и, казалось, неуязвимое. Видел бы это Аэтиар!

Очередной магический удар, нанесённый эльфом, заставил северных воинов умирать в корчах, но и сам Аллиэль опустил меч и вцепился в гриву единорога. Несколько секунд, пока он приходил в себя, Иния отчаянно отражала сыплющиеся на обоих стрелы. Пришла моя очередь сбивать вражеских лучников с карниза, тянущегося по стене ущелья. Огонь Всесущий, вон та трещина, по которой мы взбирались наверх! Выход в лощину уже близко! Выход… бойня… парень с артефактом….

Словно наяву я увидела пасть — огромную, довольно облизывающуюся, за которой едва угадывались смутные очертания массивного тела. Тварь эта стремительно поднималась из неведомой бездны, и пусть погибшие от нашей с эльфом магии отдали чудовищу лишь жалкие крохи своей жизненной силы — остальные сражающиеся питали монстра от души.

Вокруг вновь запели стрелы, вынуждая прервать транс. Несколько самых метких коротко звякнули о чёрное лезвие, остальные вспыхнули в воздухе. Лучников, окопавшихся на верху скалы, сбросил вниз сильный и внезапный порыв ветра. Между нашим отрядом и рядами северян вновь образовалось пустое пространство. Заваленное телами, правда, ну да трупы — не в счёт. Я уже видела конец ущелья; вроде бы цель близка, ещё одно, последнее усилие..! Но некое странное ощущение не позволяло мне двинуться с места. Ощущение это казалось знакомым, но вот откуда…. Беря с меня пример, оруженосцы с эльфом тоже замерли. Варвары не атаковали — видимо, прониклись должным уважением. Наконец до меня дошло:

— Арранэ! Отец решил вмешаться! — это я крикнула на родном языке, адресуя реплику эльфу, но Иния, похоже, всё поняла.

Аллиэль тоже понял. Поднял Шороха в галоп и взмахнул мечом, увлекая оруженосцев за собой, в атаку на замершие ряды противника. Тайфун не сразу отреагировал на прикосновение коленей — ему хотелось туда, следом за собратом, в гущу схватки, а я требовала прямо противоположного… но после некоторого замешательства единорог подчинился.

Добравшись до широкой части ущелья, я спрыгнула с Тайфуна прямо на скаку и принялась быстро, чтобы не сказать, судорожно, раздеваться. Видел бы это какой-нибудь человек! Новое, невесть откуда взявшееся знание утверждало, что здесь хватит места и на трансформацию, и на взлёт. Присутствие где-то совсем близко кого-то родственной природы и хорошо знакомого ощущалось всё чётче. Аккуратно положив на кучку одежды ножны с чёрным мечом, я зачем-то произнесла:

— Если что, отнесёшь его Аллиэлю. Хорошо? — единорог, глянув на меня, на меч и снова на меня, утвердительно кивнул.

Ущелье внезапно стало маленьким и тесным. Прыжок, взмах крыльев — и перевал провалился куда-то в бездонную пропасть, взгляду открылся весь Аридар с предгорьями, маленькие деревушки, редкие замки, несколько небольших городов, в одном из которых я узнала Риттаран…. И парящий рядом дракон, ало-золотой, словно облитый сиянием… не отец. Но кто? И почему я уверена, что знаю его, знаю очень хорошо? И почему он один? Неужели Владыка считает, что этого достаточно? Но времени для игры в вопросы и ответы не осталось, поэтому я просто спикировала вниз, надеясь, что арранэа поймёт, в чём дело, и сможет помочь.

Битва успешно превратилась в бойню, ту самую, которую мы не должны были допустить ни под каким предлогом. Сверху открывался прекрасный обзор; зрение дракона позволяло разглядеть даже выражения лиц сражающихся. Я с удивлением узнала в предводителе довольно сильного отряда Инберта Лише. Видимо, барон не смог усидеть в замке, и последовал за Кодаром, не афишируя своего присутствия. Теперь его дружина и ополченцы весьма успешно орудовали на левом фланге, закрепившись на возвышенности и пресекая все попытки варваров покинуть лощину с этого края. Гвардейцы, похоже, полегли все. Фронт и правый фланг удерживали рыцари, приведённые Кодаром и императором. Вперемешку. Масштаб бойни впечатлял. Где-то в ущелье пробивались в общую свалку эльф с оруженосцами, но их скрывали скалы.

Того элльвайна я заметила сразу. В драконьем облике Сила чувствовалась куда острее, я словно чешуёй ощущала эту воронку, эту дыру в ткани нашего мира…. В какой-то момент мне показалось, что такая воронка не одна, что где-то рядом Сила свивается в ещё один смерч… некогда исследовать смутные ощущения, потом разберёмся. Посмотрим, как таинственная защита устоит против моего пламени! Но этот носитель артефакта, прах его побери, сражался в первых рядах, почти что в окружении дружинников! Что же теперь — изжарить их всех? Пикируя, я уже вытянула лапу, чтобы выхватить бедолагу из гущи битвы — как вдруг таранный удар отбросил меня на скалы, чуть не поломав крылья. Первое, что мне пришло в голову — сработала на редкость мощная защита элльвайна… или артефакта. Лишь увидев краем глаза отблеск солнца на чешуе, я вспомнила про ало-золотого арранэа. Но… как же это?

Рефлексы и на сей раз спасли мою шкуру. Разум пытался осознать нечто, согласно его представлениям о реальности, невозможное, а тело действовало. Прыгнув вниз, я еле увернулась от слепящего потока драконьего пламени. Или не совсем увернулась? Левое крыло слушалось не лучшим образом… впрочем, это ощущение долго не продержалось. Как всегда в бою, всё несущественное просто исчезло. Остался только враг.

Взмах крыльев у самой земли; поднятый ими ветер раскидал воинов обеих армий — куда там урагану! Похоже, только теперь сражающиеся люди заметили двух драконов у себя над головами. Рывком набрав высоту, я обрушилась на противника сверху — но тот ловко увернулся, самую малость не достав когтями до моего крыла. Экстаз полёта мешался с яростью боя; мы то прижимались к скалам, то поднимались туда, где небо из голубого становится тёмно-синим, почти чёрным… и никто не мог добиться преимущества. Ало-золотой дракон ни в чём мне не уступал, демонстрируя при этом изрядный опыт воздушных поединков. Никаких сомнений — мне повезло схватиться с одним из Старейших, видевших ещё Дни Безумия и сражавшихся с эльфами. Само собой, крылатый облик ему привычнее двуногого, и непонятно, почему он вообще столько времени со мной возится. Возможно, Старейший вовсе не собирается убивать дочь Владыки, а всего лишь удерживает её от вмешательства в бойню — ведь, кроме меня, этого элльвайна никто не остановит!

Безумное решение пришло само, и я подчинилась безумию, не раздумывая. Застонал рассекаемый крыльями воздух, багровые когти царапнули перепонку — но земля уже мчалась мне навстречу. Противник не мешкал. Он ринулся в погоню, потеряв от силы миг, но сократить возникшую дистанцию не мог. Элльвайн по-прежнему сражался в первых рядах, почти там же, где я его видела в прошлый раз. Похоже, битва замерла в некоем равновесии… или наша схватка заняла считанные минуты? Нацеливаясь на юношу в шкурах, я чуть замедлила полёт. Дистанция, разделявшая меня и ало-золотого, была слишком мала, чтобы надеяться успеть покончить с элльвайном — но на такой исход никто и не рассчитывал. За миг до того, как Старейший атаковал беспомощную жертву, я развернулась лапами вверх и вцепилась в незащищённое бледно-золотистое брюхо. Проливать кровь дракона над артефактом показалось мне не лучшим решением проблемы. Чтобы изменить траекторию нашего падения, понадобилось поистине отчаянное усилие — ало-золотой тщетно пытался вырваться, беспорядочно размахивая крыльями, что изрядно усложняло задачу. Но мне это удалось, так что мы со всего размаху шмякнулись о скалистый уступ, скатились с него на следующий и шмякнулись ещё раз. В тесные соприкосновения с камнем противник входил первым, а моя тушка сверху и мои крылья добавляли ударам весомости. Вот только достаточно ли этого, чтобы вывести из строя дракона? Ало-золотой лежал на уступе, не шевелясь, и вообще не подавая никаких признаков жизни, но на всякий случай я приласкала его доброй порцией огня. Никакого видимого эффекта сие не произвело, даже хвост не дёрнулся. Ну, будем считать, что с этим разобрались. Остался элльвайн. И артефакт.

Спрыгнув с уступа и попытавшись набрать высоту, я поняла, что переоценила свои возможности. Левое крыло меня не слушалось, болталось тряпкой; оставшееся невредимым правое смогло лишь превратить падение в неуправляемое, по воле ветра, планирование. Элльвайна придётся оставить эльфу. Надеюсь, он сообразит… если успеет, что маловероятно. Отец оказался кругом прав, неведомый Спаситель дотянулся аж до Островов, и один-единственный союзник, чьего появления я не предполагала в самых пессимистических расчётах, похоже, принёс ему победу. Оказавшись над бойней, я сделала последнее, что могла — соединив Зов Стихий, огненной и воздушной, выдохнула пламя, целясь в скопище дикарей. Никакой крови, никакой Силы для неведомой твари! Огонь очищает…

Многоголосый вопль, заглушаемый рёвом урагана, размётывающего рыжие и золотистые пряди пламенной гривы, донёсся до меня словно издалека. Лощина исчезла где-то в стороне, внизу потянулись холмы и перелески, одетые молоденькой, светло-зелёной листвой. В один из них я и рухнула, ломая деревья. Интересно, потеряв сознание, я сменю облик?

Арранэ! Вот как, оказывается, называется народ Виа! И они решили вмешаться…. Впрочем, время на рассуждения вышло — если его вообще стоило тратить на подобную ерунду. Дух взмахнул мечом, лошади копытами выбили из камней слитную дробь, ряды варваров приблизились рывком, и девушка буквально рухнула в ставшее привычным состояние боевого транса. Лязг металла о металл, ржание и злобный визг коней, крики варваров, похожие на лай — какофония боя вновь наполнила воздух. Мысли исчезли. Какие мысли в трансе? Только знание, своевременное и безошибочное; да смутное осознание того факта, что рядом сражаются друзья. Каким-то непостижимым образом Иния чувствовала, где они и что им грозит, словно некая её часть парила над сражением. Пожалуй, только это и позволило девушке, ощутив беспокойство эльфа, вовремя вернуться к реальности. Внезапный порыв ветра взъёрошил гривы и волосы; графская дочь поймала взгляд Аллиэля и содрогнулась — она и представить себе не могла, что такое вообще возможно, и одновременно с этим понимала, что не ошиблась. Огромные чёрно-изумрудные глаза наполнял ужас, осознание непоправимости свершившегося, какой-то катастрофы….

— Бежим! Быстрее, назад! — в диком вопле не осталось ничего от эльфийской утончённости и невозмутимости.

Привычка повиноваться учителям немедленно и без вопросов на сей раз спасла оруженосцам жизни. Это Иния поняла весьма отчётливо, когда, уже за поворотом тропы, их настиг ураганный порыв иссушающе-горячего воздуха. Дух резко остановил коня — Шорох аж присел, после чего в одно движение встал на свечку и развернулся. Эльф раскинул руки в стороны, одними ногами держась на спине застывшего вертикально зверя — а тропу перегородила зеленоватая дымка магической защиты.

Оруженосцы остановились. Бросать Духа и удирать от неведомой опасности никто не собирался. Иния ровным счётом ничего не понимала в случившемся, так что вопросительные взгляды Ортига и Литара остались без ответа. Конечно, девушка догадывалась, что происходит нечто неправильное, нечто, чего никто не предусмотрел, на что никто не рассчитывал… но догадки эти основывались на смутных ощущениях да выражении эльфийских глаз, и всё, что графская дочь могла сказать друзьям, укладывалось в одну не слишком осмысленную фразу: «Что-то пошло не так». Ну и зачем произносить вслух очевидные вещи?

Эльф всплеснул руками, словно стряхивая с пальцев капли воды, и Шорох медленно опустился на все четыре ноги. Завеса рассеялась, явив изумлённым взглядам почерневшие, будто закопченные, скалы.

— Что это было? — потрясённо произнесла Иния, не рассчитывая на ответ.

— Магия. — почему-то шёпотом предположил Литар.

— Да нет… или, вернее, не совсем. — подъехавший Дух криво усмехнулся.

Девушка не могла не обратить внимания на ссутулившуюся спину эльфа, на тонкие пальцы, судорожно вцепившиеся в гриву. Создавалось впечатление, что, стоит Шороху сделать хоть шаг или просто переступить с ноги на ногу, как всадник свалится на камни.

Раздавшееся где-то недалеко знакомое ржание заметалось между скал, рождая многочисленные отголоски.

— Тайфун! — воскликнула Иния, не сообщив никому ничего нового.

Вороной жеребец обнаружился за ближайшим скальным выступом. Словно привязанный, он топтался рядом с кучкой одежды, поверх которой лежали ножны со знакомым всем присутствующим чёрным мечом. Оруженосцы застыли, пытаясь сообразить, а что бы это могло означать, и куда делась Виа — без коня, без оружия, да ещё и, похоже, в чём мать родила. Дух подъехал к Тайфуну вплотную. Тот всячески демонстрировал своё нетерпение — скрёб копытами камни, переминался с ноги на ногу, хлестал себя по бокам хвостом, сопел и фыркал.

— Ну и где? — Аллиэль, задав внешне бессмысленный вопрос, похоже, и в самом деле ждал ответа от лошади.

Какое-то время они пристально разглядывали друг друга — конь и эльф; потом жеребец повернул голову к выходу из ущелья и заржал, а Дух принялся раздавать приказы.

— Бери всё это и следуй за Тайфуном. Он знает дорогу. — обратился от к Инии, и девушка отметила огонь, зажёгшийся в глазах эльфа, и уверенность, появившуюся в его голосе и в посадке. Похоже, конь ему поведал нечто обнадёживающее….

— Вы, парни, осторожно гляньте, что там творится… только не лезьте в герои, хорошо? — Ортиг и Литар согласно закивали, но обменялись при этом весьма красноречивыми взглядами. Эльф только вздохнул.

— А ты? — девушка не удержалась от вопроса, хоть и знала, что ответа на него не дождётся. И действительно, Дух только усмехнулся — но графская дочь искренне посочувствовала тому, кому эта усмешка предназначена.

Без очередного чуда не обошлось и тут. Перекинув через плечо перевязь с мечом — и как только Виа его так носит? Неудобно же! — девушка направила Рыцаря за Тайфуном. След в след, как велел Дух. Вороной явно знал, что от него требуется, и крупной рысью побежал к выходу из ущелья. Иния задумалась, как проскользнуть незамеченной мимо войск, в избытке сосредоточенных там, куда направился конь — но для эльфийских лошадей, как выяснилось, таких проблем не существовало. Следуя указаниям Аллиэля, девушка не отрывала взгляд от вороного крупа, но боковым зрением видела, как скалы вокруг скрываются в дымке, как дымка превращается в густой, плотный, чуть светящийся туман странного голубоватого оттенка — и как из этого тумана постепенно проступает зелень листвы, ветки, корни…

Корни? На уровне лица всадника?

Туман рассеялся окончательно, и Иния огляделась. Холм, на котором она оказалась, возвышался над соседними. До перевала отсюда не меньше дня пути, по лощинам да перелескам. Невдалеке над лесом поднималась древняя дозорная башня… вернее, то, что от неё осталось. Вокруг же, казалось, совсем недавно бушевал ураган. Вековые стволы, сломанные, как щепки, истекали смолой и соком; выдранные из земли исполинской силой, деревья лежали, вздымая корни выше крон. С некоторых ещё осыпалась земля. Только этот звук и нарушал тишину — да ещё шум, с которым Тайфун пробирался сквозь бурелом.

Девушка спрыгнула с коня и направилась следом за вороным зверем, ведя Рыцаря в поводу. Через несколько шагов буланый встал, насторожив уши и шумно принюхиваясь. Иния потянула за повод, толкнула лошадь в плечо — без толку. Тихо выругавшись, графская дочь отломала ближайшую ветку. Совершенно безумными глазами Рыцарь наблюдал за её действиями, то и дело косясь куда-то в лабиринт поваленных деревьев. Он явно чуял что-то, что пугало боевого коня куда сильнее ветки в человеческих руках. Иния очень не любила бить лошадей, и прибегала к этой мере только в крайних случаях. Вот как сейчас. Палка оказалась достаточно гибкой и быстро внушила животному должное уважение. Храпя, фыркая и вздрагивая при каждом шорохе, конь двинулся вперёд.

Обогнув очередную яму и лежащее за ней корнями кверху дерево, Иния от изумления едва не упустила коня. Увидев то же, что и хозяйка, Рыцарь встал на свечку, дико заржал и хотел броситься прочь — но девушка опомнилась до того, как жеребец успел вырвать повод из руки, и довольно жёстко пресекла лошадиную истерику. Заставлять животное идти дальше явно не стоило, так что Иния накинула повод на корень и медленно направилась к лежащему не прогалине чуду. Назвать ЭТО зверем не поворачивался язык. ОНО лежало на боку, и размеры не позволяли графской дочери охватить ЕГО взглядом целиком. Осторожно, стараясь ступать как можно тише, девушка пошла в обход. Хвост, покрыт чешуёй, сверху чёрной, снизу — серебристо-стальной, цвета плавно переходят друг в друга. Чёрный гребень идёт по хвосту, спине и шее. Крылья — перепончатые, не чешуйчатые, на глаз напоминающие бархат или замшу, тоже чёрно-серебристые. Гребень на голове образует что-то вроде короны… ну не рога — точно. Остальное скрыто кустами, так что о форме оной головы можно только догадываться. На горле чешуя стальная, на лапах — чёрная….боги! Левое крыло, плечо и лапу покрывала корка запёкшейся крови, почти незаметная на тёмном фоне. Глубокие рваные раны могли быть оставлены… девушка покосилась на солидные когти, коими оканчивались лапы. Да, вот чем-то таким и могли. Кроме того… Графская дочь подошла поближе и убедилась, что глаза её не обманывают — чешуя выглядела оплавленной. Рядом тяжело вздохнул Тайфун.

— Ну и что мы здесь делаем? — спросила Иния у коня. — Это вот, конечно, удивительно, но у нас вроде как были и более важные дела. Или Дух таким образом просто отправил меня куда подальше? Так и будешь на меня смотреть? Понятно, разговариваем только с эльфами. Интересно, оно вообще живое? — не прерывая фразы, девушка обернулась на шелест листвы, так что договаривала она, глядя в глаз, похожий на озеро расплавленного серебра с островом-зрачком. Хотя, конечно, не бывает островов такой правильной формы — звезды с восемью лучами. Зрачков, кстати, тоже. Графская дочь забыла, что ОНО рухнуло сюда явно не от хорошей жизни и, скорее всего, не сможет причинить ей вреда. Сердце заколотилось как бешеное, и, если бы тело по-прежнему подчинялось девушке, она уже неслась бы прочь, оглашая перелесок дикими воплями. Существо облизнулось, на краткий миг показав чёрный раздвоенный язык и весьма внушительные зубы, острые и белоснежные. Иния попрощалась с жизнью. Но вместо того, чтобы заняться обедом, ОНО окуталось жемчужной дымкой; крылья, лапы, хвост — всё превратилось в свет, шар сияющего серебра, словно таящего в своей сердцевине нечто…. Шар сжался, став поистине ослепительным. Графская дочь зажмурилась, из глаз потекли слёзы. Когда зрение вернулось к девушке, прогалина опустела. Чешуйчатое чудо исчезло, как и свет. Зато на его месте обнаружилась Виа — без одежды, с распущенными волосами и… обожжённым, разодранным плечом. Левым.

Тайфун, едва не сбив с ног застывшую в столбняке Инию, рысью подбежал к хозяйке.

— Ты только меч привезла? — спокойно спросила Виа, по обыкновению не собираясь ничего объяснять.

Вопрос вывел девушку из ступора, и она бросилась за Рыцарем, надеясь, что конь не смог порвать повод. В том, что пытался, графская дочь не сомневалась.

Жеребец стоял там, где его оставили. Повод уцелел. Теперь, когда то, что так пугало животное, исчезло, Рыцарь спокойно пошёл рядом с девушкой. Внезапно Иния вспомнила, где она видела таких тварей, крылатых и чешуйчатых. Они мерещились ей дважды. Первый раз — в предгорьях, зимой, когда Дух впервые продемонстрировал свою гитару, и второй раз — когда Виа рассказывала, о чём говорилось в той песне. Она назвала их — драконы….

Оделась Виа сама. Шипела, ругалась сквозь зубы по-эльфийски и по-человечески, но Инию к процессу не допустила. Надевать перевязь не стала даже и пытаться, как и заплетать косу. Волна из чёрных и белых прядей свисала ниже… того места, выше которого спина, и цеплялась за все ветки.

Возвращаться к перевалу не имело смысла. Выспросив, что произошло после разделения сил, Виа сказала, что Аллиэль, возможно, исправит ситуацию, но это вряд ли. Скорее всего, Спаситель уже победил. Иния понимала, что всё пошло не так, как планировали, но не верила, что Дух может с чем-то не справиться. И вообще, в представлении девушки победа Всеобщего Зла выглядела совсем не так. Нельзя сказать, что она себе так уж отчётливо её представляла, эту победу — но как-то иначе, это точно. Не говоря уж о том, что все легенды и баллады утверждали в один голос — Добро всегда побеждает Зло! Поэтому Зло в принципе не может победить. Особенно не просто Зло, а Всеобщее. Но Альвиарран и впрямь нечего было делать среди сражающихся — сейчас, во всяком случае. Решив добраться до виденной Инией сторожевой башни, где и ждать известий от эльфа, Виа не смогла забраться на коня, даже когда тот встал на колени. В результате пошли пешком, со скоростью умирающей улитки. Здоровой рукой Виа цеплялась за гриву Тайфуна — иначе, как подозревала Иния, она вообще не смогла бы идти. Слава всему на свете, дракон упал рядом с древним строением.

Верхний ярус полуразвалившейся башни напоминал гнилой пень, но внизу, как оказалось, до недавнего времени кто-то жил. Подновлённый потолок, загородка для скота, примитивный очаг из камней…. Весь ценный скарб жильцы забрали с собой, в том числе и фураж… если он у них был, конечно. Всё, что Инии удалось обнаружить после тщательных поисков, это немного сена и две старые дырявые попоны. Из оного богатства девушка соорудила некое подобие тюфяка для Виа, после чего пустила лошадей пастись, наполнила водой из родника грубо выдолбленное корыто и собралась на охоту. Это коням хорошо, а люди травой сыты не будут… да и арранэ тоже.

Отойти далеко от башни она не успела. Вой протестующего воздуха ударил по ушам, деревья застонали под ветром, графская дочь не удержалась на ногах и, падая, заметила знакомое сияние. Только не серебряное, а золотое, как солнце в полдень. На всякий случай Иния уткнулась носом в землю, закрыла глаза и лежала, пока в перелеске вновь не воцарились тишина и покой. Поднявшись наконец на ноги и отряхнувшись, девушка от души выругалась. Что бы за чертовщина тут не происходила, она распугала всё зверьё в округе на пару дней пути. А ягод или грибов весной в лесу не бывает, хоть с чертовщиной, хоть без. Стоило осознать сей факт во всей его полноте, как голод напомнил о себе с новой силой. Ну что за…! Иния набрала в грудь воздуха, чтобы облегчить душу отчаянным загибом — и тут из кустов вышел… не человек. Графская дочь застыла, забыв дышать. Высокий, широкоплечий мужчина с золотыми волосами, мягкими волнами падающими на спину, мечта любой женщины от шести до шестидесяти, прошёл мимо, словно после недавних событий леди иль Ноэр превратилась в невидимку. Медленно выдохнув и обретя способность соображать, Иния кинулась следом. Всю одежду мужчины составляла золотая чешуя, повторяющая каждый изгиб тела. Такую же, только серо-стальную, одно время Виа носила, не снимая. И эти черты лица, это отстранённое совершенство, недоступное людям, и сила, кроющаяся в каждом движении…. Он — арранэа, и это ещё не значит, что он друг.

О том, что она, человек, собирается делать, догнав его, Иния не думала. Как и о том, что она вообще может сделать в подобной ситуации.

Ворвавшись в башню, графская дочь остановилась, словно натолкнувшись на стену. Он уже был тут. Сидел рядом с Виа. Тёмное золото волос и светлое — чешуи, казалось, освещало полутёмное помещение. Чуть обернувшись, он спокойно произнёс:

— Ты вовремя. Принеси воды.

И Иния, проглотив все вопросы вместе с возмущёнными воплями, молча отправилась к роднику, прихватив у выхода черпак, которым она носила воду для лошадей. Пока девушка ходила, арранэа успел, наплевав на приличия (если они вообще для него хоть что-то значили), снять с Виа рубаху и разжечь костёр. Если, конечно, огненный шар, лежащий на каменных плитах, можно так назвать… Мятый черпак без ручки мужчина взял и поместил прямо в пламя. Посудина осталась висеть в воздухе, будто так и надо, и, само собой, огонь никак не повредил голой руке. Вода вскипела почти мгновенно, арранэа успел только оторвать рукава рубахи. Прокипятив материю, он принялся аккуратно промывать раны. Кипятком! Впрочем, ощутив странное, согревающее до костей тепло, внезапно заполнившее сырое и промозглое помещение, Иния поняла, что видит только внешний слой, оболочку творимой магии. И действительно, багровое пятно ожога бледнело и исчезало на глазах, словно смываемое водой, да и следы когтей вроде затягивались…. Интересно, этот арранэа — лекарь, или у них там любой так может?

Фразу, произнесённую Виа на родном языке, Иния не поняла. Кроме первого слова — «папа». Эльфийский, которому учил девушку Аллиэль, всё же несколько отличался от наречия, используемого арранэ. В этих языках смысл слов зависел от интонации, ритма и тональности, так что привычка графской дочери к более напевному произношению эльфов мешала понять, о чём Виа беседует с… отцом?! Только какие-то обрывки….

— То есть ты готова смириться с поражением. — затянутый в золотую чешую лекарь внезапно перешёл на человеческий язык, небрежным жестом ликвидировав огонь и поставив черпак с кипятком на пол.

— Со своим. Эту тварь необходимо остановить, и теперь на это способны только вы, Круг Старейших. И только если найдёте источник силы. В нашем мире он остался один. Ты знаешь, какой.

— Последовать путём этого… Спасителя? Собрать уцелевших людей и перебить их?

— При чём здесь люди? Смерть любого из нас даст столько силы, сколько не вычерпаешь из тысяч их жизней. Круг сможет эту силу собрать и направить. — дальше Виа вновь воспользовалась родными словами, Иния разобрала только что-то про ошибку и её исправление.

Мужчина вскочил на ноги, как золотая молния.

— Вот теперь мне действительно хочется тебя выпороть. Я никого не стану класть на жертвенник, ни по его воле, не против! Мы найдём иной путь. А то, что предлагаешь ты — это не самопожертвование, а трусость. Убейте меня, и делайте, что хотите! — он не кричал, но этот тон и этот взгляд… лучше бы кричал.

— Но наш мир лишён Силы! Как иначе ты остановишь тварь, вобравшую жизни тех, кто погиб сегодня? Ты же сам сказал, что артефакта не было, что мы ошиблись….

— Подожди. Об ошибках — после. Ответь на два вопроса: где эта тварь, впитавшая достаточно Силы, чтобы прийти в наш мир, и куда делся Аэтиар?

— Так это был… Я не убила его?

— Дракона сложно убить, но он бы умер… без посторонней помощи.

— Митхал, маги… не их уровень. Сам Спаситель? Вряд ли. Мог бы он действовать в нашем мире без направляющей — зачем ему тогда Говорящий? Нам до сих пор известны не все переменные… и если не артефакт, то что? Сила могла быть аккумулирована, но не перенацелена, все внешние условия…. — Виа замолчала, уставившись куда-то в пространство невидящим взглядом.

За истёкшую зиму Иния успела выучить, что сие обозначает: проблема повернулась под неким неожиданным углом, и в новом ракурсе возник намёк на её решение.

— Зак. Элльвайн, вождь… молодость и сила… А то и не он один! Мы идиоты. Труднее всего заметить очевидное, так?

Арранэа молчал, выжидающе глядя на дочь.

— Кто сказал, что Силу можно аккумулировать исключительно в кристалл? Чем человек не подходит? А потом его останется только зарезать на алтаре…. Мы должны успеть. — заканчивая фразу, Виа уже стояла и завязывала на талии рубаху, лишившуюся рукавов. Иния молча сняла с плеча перевязь и протянула оружие законной владелице. Похоже, про свежие рубцы та просто забыла.

— Ну и что ты там собираешься делать? — внешне невозмутимо спросил арранэа. — Против Силы нужна Сила, если я ничего не путаю.

Виа на миг замерла, глядя на отца, и ответила, процитировав двустишие на родном языке. Или, может, не процитировав, а сочинив, кто её знает?«…Тёмное пламя в сердце дракона…».

— Это тоже Сила. — добавила она по-человечески, и, на ходу подтягивая ремни, вылетела из башни, с разбега запрыгнула на Тайфуна, подняла коня в галоп и исчезла за деревьями.

Иния бросилась седлать Рыцаря, хотя прекрасно помнила, как именно может перемещаться в пространстве вороная тварь при наличии необходимости. Но не торчать же здесь?!

Арранэа покинул башню последним. Какое-то время он стоял, наблюдая за суетой девушки, а потом, пробормотав что-то про людей и молодость, распорядился:

— Убери своего зверя подальше. Сейчас я сменю облик. Если не боишься — садись сверху. Всё равно иначе ты никак её не догонишь.

— А конь? Не могу же я его здесь бросить? — спросила Ини, сама удивляясь собственной наглости.

Тот вздохнул, бросил критический взгляд на лошадь и произнёс:

— Ладно, возьму и его… надеюсь, он это переживёт. Ну не буду же я сажать это копытное себе на загривок. — пояснил он в ответ на удивлённый взгляд графской дочери. — В лапах полетит.

Аллиэль не сомневался, что ребята замыслили какую-то авантюру — но это, в конце концов, их решение и их выбор. Возможно, эльфа в каком-то смысле и можно назвать учителем этих молодых людей… возможно. Но не нянькой!

Топот четырёх пар копыт не успел затеряться в нагромождениях скал, как Дух погнал Шороха в противоположную сторону. Впрочем, сие отнюдь не означало, что эльф направился в заснеженные просторы Кар Тага. Поднявшись в галоп, единорог темпе на пятом бесшумно растаял в воздухе. Вместе со всадником, разумеется.

Дымка рассеялась, явив взгляду мешанину острых скальных изломов, уступов и обрывов. Шорох замер на площадке, размера которой единорогу едва доставало, чтобы развернуться. Внизу и в стороне Аллиэль без труда разглядел тех, кого искал. Не только арранэ способны ощущать присутствие сородичей…. Прах побери, он был бы счастлив ошибиться — но худшие догадки и предположения облекались плотью прямо на глазах. В буквальном смысле слова: эльфийское зрение позволяло наблюдать происходящее во всех подробностях.

В первый момент распростёртый на уступе ало-золотой дракон показался Духу мёртвым. Некогда роскошная, игравшая сочными красками чешуя потускнела и оплавилась; могучие крылья безвольно раскинуты и, похоже, изломаны; гордая голова беспомощно свисает над пропастью…. Ало-золотой — Страж Огня, бич и проклятье эльфов в дни Безумия, когда таких звали Огненными Убийцами… а Виа, похоже, и впрямь Воин. Тёмный Воин, что бы она про себя не думала. Как Алькэтар…. Никому другому не под силу расправиться с Алым Стражем в поединке один на один.

Маленькая хрупкая фигурка легко коснулась оплавленной чешуи — и дракон с видимым трудом приподнял голову. Общались они, как и следовало ожидать, мысленно. Но вот того, что произошло дальше, Аллиэль не ожидал и ожидать не мог. Взмахнув широченными рукавами бело-голубого одеяния, эльфийка развела руки в стороны, описала ладонями замысловатую фигуру и медленно, благоговейно взяла из сгустившегося перед ней сияния нечто продолговатое, похожее на кристалл хрусталя, заполненный молочно-серебристым светящимся туманом.

Эльхорн!!!

Плод Серебряного Древа! Но… оно же дало единственную завязь! Последний раз Дух посещал Ледяной Чертог лет триста назад, и отец показал сыну сияющее чудо, на которое уже перестали надеяться. Эльхорн, средоточие Силы Жизни! Когда он созревает, Хранящий Жизнь может взять его у Древа, и тогда…. Неужели мать самовольно сорвала драгоценность?! Ведь невозможно же, просто никак невозможно, чтобы отец тоже участвовал в этом… новом Безумии!

Положив мягко светящийся плод на грудь умирающего дракона, Ланиэль вновь раскинула руки. Похожее на песню эльфийское заклинание отчасти успокоило Аллиэля. Получи мать эльхорн с согласия Хранящего Жизнь, ей не потребовались бы никакие ритуальные воздействия, хватило бы мысли. Отчасти — потому что даже украденный, плод Древа давал огромное могущество, противостоять которому в этом мире мог только отец… ну, возможно, ещё Владыка Огненных Островов, хотя это уже под большим вопросом. Серебряное Древо посадили после войны, когда стало очевидно, до какого плачевного состояния Безумие довело баланс Сил, так что драконы о нём, скорее всего, ничего не знают и, соответственно, не представляют, что такое эльхорн и как с его обладателем можно бороться.

Значит, отец. Хранящий Жизнь.

Ланиэль тем временем демонстрировала, до каких высот в Искусстве может довести чистая, незамутнённая ненависть. Ало-золотой дракон исчез; вместо него рядом с эльфийкой лежал атлетического сложения красавец с буйной чёрной шевелюрой, на обнажённом теле которого не осталось ни малейшего следа ожогов или иных травм. Жестом фокусника мать извлекла откуда-то плащ и прикрыла наготу арранэа. Забавно: Виа просто Искусством называет все, что относится к умению набить лицо ближнему своему, а для эльфов Искусство — это в первую очередь мастерство контроля над потоками Силы. И Ланиэль, следует признать, достигла в нём чуть ли не совершенства. Буквально за уши вытащив дракона с того света, она небрежным жестом открыла вход на зелёную тропу. По своему опыту Аллиэль помнил, какая это мука — тащить арранэа путём эльфов, даже с помощью единорогов. А уж в одиночку…! Мать же и не поморщилась. Да, эльхорн открывает доступ к Силе, для этого мира чуть ли не запредельной. И, если её объединить с тем, что дала недавняя бойня…. «А ведь именно это и произойдёт, если наши усилия не смогут переломить ход событий.» — внезапно понял Дух.

Мать исчезла в зеленоватой дымке следом за арранэа, но Аллиэль не трогался с места. Солнце клонилось к закату, хотя жара ещё и не думала спадать. Битва окончена, и артефакт уже наверняка на пути к алтарю. Большую часть дикарей уничтожил драконий огонь, так что Силы Спаситель получил куда меньше, чем мог бы….

Нет, нельзя рассчитывать, что этого достаточно для победы!

Но, как Аллиэль не старался, местонахождение артефакта определить не мог. Если бы не высказывания Виа, он и вовсе бы уверился, что они ошиблись и никакого артефакта не существует. Хотя нет, ведь это означало бы, что Спаситель уже победил — и где же он? И куда, а, главное, зачем направилась мать в компании арранэа? Нет, остался некий этап, скорее всего — последний, и помешать врагу его реализовать — единственный шанс на победу.

Дух не нуждался в сложных вычислениях для определения направления проложенной матерью тропы — он и так знал, где произойдёт решающая схватка. И когда.

Бросив оценивающий взгляд на солнце, Аллиэль прикинул, сколько времени уйдёт на дорогу, сколько — на всякие формальности, сколько — на объяснения… По всему выходило, что, соблюдая формальности, никак не успеть. Да, Хранящий Жизнь отказался от сына и запретил ему появляться в Ари-Вайле, а для эльфа воля родителя свята, даже если оный родитель и не является Владыкой Зелёного Мира… а куда деваться?

С диким… или нет, скорее истерическим ржанием тёмно-гнедой единорог прыгнул в пропасть, — и исчез, растаял, не долетев даже до нижнего уступа.

Когда ураган, поднятый взмахами гигантских крыльев, играючи, словно жёлтый осенний лист, отбросил его на груду валунов, принц поверил, что жрецам северян и впрямь подчиняются изрядные силы. Два чудовища в небе, по мнению Кодара, не могли быть ничем иным, кроме как порождениями магии. Понятно, чьей — северных жрецов и императорских кудесников. Изящество, с которым твари пластали воздух, приковывало взгляды, заставляло забыть о кипящей вокруг битве и смотреть, не отрываясь. Впрочем, дикари опомнились на удивление быстро, словно в своём Кар Таге видели таких зверей ежедневно; и бойня вскипела с новой силой. Кодар выбросил крылатых бестий из головы, сосредоточив всё внимание на сверкающих вокруг лезвиях. Тем неожиданней оказался вихрь, взметнувший языки пламени в опасной близости от вросших в склон дружинников. К чести его высочества следует отметить, что сориентировался он в доли секунды.

— За камни! В укрытие! — заорал принц во всю мощь глотки.

Оказавшийся рядом парнишка-сигнальщик изо всех сил задул в рожок. Рыцари бросились бежать, потерявшие коней прыгали за спины товарищам или просто цеплялись за стремена. Небывалый огненный смерч ширился, захватывая всё большую площадь, и лошади даже под двойным весом мчались, не сбавляя хода.

Дикари убежать даже не пытались. Часть их погналась за отступающими рыцарями, но эту горстку вырезали, едва преследователи перевалили через край лощины. Основная масса северян продолжала переть по старому тракту, а невозможное пламя пожирало человеческие тела, как сухие ветки.

С высоты Кодар видел, что почти все защитники империи успели отойти, уступая место магическому огню. Императорский штандарт гордо реял чуть в стороне от древней дороги, недалеко от южного края лощины, там, где трава и кустарник переходили в редкий лесок. И именно туда прорывалась, сбившись в плотный кулак, немногочисленная группа дикарей. Воин, сражающийся на острие их атаки, напомнил принцу оруженосцев леди Оро Ваи. Разумеется, Его Высочество не мог остаться сторонним наблюдателем. Спрыгнув с камней, юноша вскочил на первого попавшегося коня и погнал его по гребню лощины, огибая огненную купель.

Он опоздал. Натиск северян и боевое искусство их вожака просто ошеломили рыцарей, и так выбитых из колеи магическим ударом невиданной доныне силы. До сего дня только в балладах маги повергали армии, в жизни обычно происходило наоборот… Растерянные, с трудом справляющиеся с испуганными лошадьми, дружинники прозевали рывок северян. А у тех, как оказалось, наличествовала определённая, хоть и не совсем понятная, цель. Они не шли на прорыв, спасая свои жизни, отнюдь. Пробившись сквозь охрану императора (хотя «пробившись» — не самое удачное определение, варвар просто прошёл сквозь них, как горячий нож сквозь масло, не замечая сопротивления!), их вождь зарубил владыку Алькартана, после чего дикари рассеялись и поодиночке рванули обратно в свои горы. Естественно, не сквозь огонь, а по гребню лощины. Причём, как нарочно, выбрали не тот, по которому скакал Кодар, а противоположный. Так что, осадив взмыленного коня около вкопанного в землю штандарта, принц только и смог, что разглядеть вдалеке десяток фигурок. Демонстрация фехтовального мастерства откладывалась… если вовсе не отменялась. Юноша выругался, спрыгнул с седла, и только сейчас, за расступившимися гвардейцами, увидел неподвижное тело в лужке крови.

Дядя умирал несколько часов. Маги не позволили перенести его в шатёр, и, по их словам, приложили все усилия к спасению венценосца. Неудачу они наперебой объясняли тем, что успешное волшебство, уничтожившее северную орду, отняло слишком много сил. Кодар им не верил, хотя никаких объективных причин для недоверия назвать не мог. Они же и впрямь старались, разожгли круг костров, бросали туда разную вонючую дрянь, размахивали руками, завывали, как голодные духи, пара аж лишилась чувств от усердия… а дядя умер. И даже в последние его минуты им не позволили остаться наедине. Теперь уже никак не узнать, существовала ли возможность вернуть его-прежнего, мудрого и справедливого правителя, дядю, заменившего Кодару и отца, и мать….

Совсем недавно юноше казалось, что он готов убить императора собственными руками; да что там «казалось», достаточно вспомнить, какой договор он заключил с Виа… а сейчас, глядя, как холёные пальцы мага закрывают остановившиеся глаза и надевают на голову умершему корону, слетевшую при падении, Кодар с трудом сдерживал слёзы. Горечь последних лет куда-то отступила, оставив на поверхности светлые и добрые воспоминания. До боли стискивая оплётку рукояти меча, юноша пообещал себе, что найдёт этого дикаря. К чертям и демонам демонстрации фехтовального мастерства и прочий выпендрёж — он просто убьет северного выродка.

— Император мёртв. Слава императору! — произнёс маг, низко кланяясь Кодару.

— Слава императору! — слитно гаркнули гвардейцы, одинаковым движением выхватывая клики и салютуя новому правителю.

Толстый маг выпрямился, и в его глазах принц… нет, теперь уже император, прочитал немой упрёк: «Ну что же ты? Радуйся! Ликуй! Ведь ты этого хотел?!». Воистину правы древние, говоря: «Остерегись желать, ибо желание может и исполниться!».

Исполнилось.

Дядя мёртв, а он, Кодар — император. Не преследуемый беглец, не жалкий изгнанник, не приживала в доме Инберта, а владыка могущественной империи, только что одержавшей убедительную победу. Из огня удалось спастись считанным десяткам дикарей, вторжение остановлено, так что можно распускать ополчение, возвращаться домой, в Илливиан, награждать верных и отличившихся, праздновать… хотя нет. Сначала — похороны дяди и траур, потом — коронация и остальные торжества.

— Когда огонь погаснет, соберите всех командиров. И магов. А сейчас оставьте меня. Я хочу попрощаться с дядей. Один. — говоря, Кодар смотрел куда-то в небо. В безбрежную и безмятежную синь, которую ещё совсем недавно рвали на части могучие крылья. Видеть слащавую потную физиономию свежеиспечённый император просто не мог.

Косые лучи вечернего солнца, пробиваясь сквозь ветви, пятнали траву ало-золотыми отблесками. Собрание устроили прямо здесь, на поросшем деревьями склоне лощины. Отсюда открывался потрясающий вид на то, что ещё недавно было полем боя. От неисчислимой орды, грозившей залить кровью весь Алькартан, остался выжженный круг, где-то два полёта стрелы в поперечнике. Почерневшие и будто бы оплавленные скалы указывали на то, что огонь бушевал и в ущелье. Сгорело всё, даже кости, и лишь лужи металла, застывшие бесформенными кляксами, позволяли предположить, что до катаклизма здесь сражались.

Появление в числе командиров дружин Инберта Лише стало для Кодара полной неожиданностью. Они же решили…! Утомлённое лицо барона покрывала копоть, обгорелые усы топорщились завитушками, похожими на поросячьи хвостики, — но, поймав взгляд принца, экс-маршал улыбнулся одними глазами и едва заметно кивнул.

Собравшиеся рыцари походили друг на друга сильнее, чем братья. Помятые, забрызганные кровью, у многих ещё и закопченные доспехи, воспалённые, покрасневшие глаза, движения, выдающие усталость и боль…. Маги, кстати, в отличие от воинов, успели и покушать, и переодеться. Показательно….

— Вы все, вероятно, уже знаете, что наш император пал жертвой этой войны. Мой дядя погиб, и я, как наследник трона, объявляю траур. Поэтому прошу вас проследить, чтоб веселье по поводу победы, подогретое праздничным вином, не перешагнуло границ допустимого. — спокойно и буднично начал Кодар.

Толстого мага аж перекосило. Другое он ожидал услышать, совсем другое… учтём.

— А теперь я хотел бы узнать, каковы наши потери. — юноша краем глаза следил за магом и не удивился, вновь заметив недовольную гримасу.

Один за другим командиры выходили вперёд и докладывали. Картина вырисовывалась, мягко горя, нерадостная. Похоже, если бы не магия, воины империи полегли бы в этой лощине все до одного, оставив орде дикарей, несколько уменьшившейся в размерах, беззащитные города и деревни. Права была Виа, утверждая, что их нельзя выпускать в предгорья! И зачем дядя вмешался… теперь и это навсегда останется тайной. От гвардии уцелели жалкие огрызки в числе нескольких десятков — всё, что император оставил при своей особе. Рыцарей полегло больше половины, у ополченцев приемлемые потери только среди лучников…. Хорошо, что, кроме северян, атаковать Алькартан просто некому — ведь империя сейчас, по большому счёту, беззащитна! А бароны и герцоги теперь долго будут сидеть тише воды, ниже травы… их дружины в составе армии сражались доблестно и потеряли многих. Сделав такой вывод, Кодар случайно поймал взгляд мага, и поправил сам себя: будут, если им никто не предложит магическую поддержку. Сегодняшняя победа возводит чародеев на новую ступень. Если они способны сжигать армии…. Юноша поёжился, хотя жара стояла отнюдь не весенняя. Только сейчас он понял, сколь тонка та грань, по которой ему предстоит пройти. Кто помешает этому вот толстяку сменить неугодного императора на барона посговорчивей? И кто, после сегодняшнего, станет противиться его ставленникам?

— Благодарю вас. — будущий властитель обращался ко всем, но смотрел на Инберта — и читал в глазах барона молчаливую поддержку и искреннее сочувствие. — Мы понесли тяжёлые потери, но сумели победить. Враг уничтожен. Алькартан в безопасности. Выдайте воинам вина — но не забудьте про дозоры. Завтра мы выступаем в Илливиан.

Рыцари разошлись молча — объявленный траур делал неуместными крики радости и поздравления с победой, да и усталость брала своё. А ещё предстояло хоронить павших — тех немногих, чьи тела избежали огненного погребения; разместить раненых на телегах и волокушах; посвятить в рыцари выживших оруженосцев…. Маги остались, и по очередному пойманному взгляду Кодар понял, что выступать они бы предпочли перед более обширной аудиторией. Впрочем, недовольство мелькнуло и исчезло. Толстяк проводил уходящих рыцарей своей отвратительной улыбкой. Остальные замерли истуканами — даже лиц не видно из-под капюшонов.

— Итак, что же произошло? Откуда появились крылатые твари, что за огонь спалил дикарей? — отрывисто спросил принц.

Эх, зря он дал им время! Надо было спрашивать сразу, в лоб — тогда, возможно, и удалось бы понять, где правда. А так… поздно. Уверенная, красочная речь толстяка, в изобилии пересыпанная магическими терминами, звучащими для юноши не понятнее слов эльфийского языка, яснее ясного говорила о солидной подготовке, проведённой во время столь опрометчиво предоставленной передышки. Эх, Виа бы сюда… её бы звучные незнакомые слова в тупик не поставили!

Если опустить терминологию, то, по словам мага, выходило следующее: жрецы северян, увидев, с каким отчаянным сопротивлением столкнулись их воины, создали крылатую, плюющуюся огнём тварь, и напустили её на противника. Но им, магам империи, удалось понять, что враг сделал и как, и они сотворили свою тварь. В короткой схватке их чудовище, чёрно-серое, разорвало ало-золотого собрата, испепелило орду и прекратило своё существование. Ясный пень, фокус потребовал от чародеев напряжения всех сил, потому-то они и не смогли спасти императора и прозевали кучку северян, избежавших пламенной смерти. Выглядело всё это складно и вполне правдоподобно — но принц не хотел верить. Иначе приходилось признать, что против их могущества бессильны честь и доблесть, боевое искусство и верная дружина… приходилось покориться.

Отвернувшись, чтобы не видеть самодовольной гримасы на отвратительной роже, Кодар вперил невидящий взгляд в густой кустарник… и не сразу понял, что же кажется ему таким странным. Кустарник смотрел на юношу подозрительно знакомыми глазами. Если бы не сумасшедший денёк, принц, несомненно, узнал бы Литара сразу. Но так получилось даже лучше — он успел подумать и решить, чего делать не стоит ни в коем случае. Например, не стоит привлекать к мальчишке внимание магов.

— Я понимаю, какую услугу вы оказали империи. Сегодня магия спасла Алькартан, и это, без сомнения, заслуживает небывалой награды! — как можно больше громких слов, они это любят. — После окончания траура и коронации я обязательно….

Маги внимали. Толстяк даже не пытался скрыть удовлетворение, выражение коего сделало его масляную физиономию ещё гаже… и такое, оказывается, возможно! Литар из кустов переместился за разбитый для императора шатёр — грамотно переместился, не заметь его Кодар раньше, ничего бы не увидел. Наследник трона разливался певчей птицей. Петь магам дифирамбы пришлось долго; ещё немного, и юноша бы сорвался, высказав им в довольно грубой форме, что он на самом деле думает — но чародеи откланялись всё ж таки до того, как терпение будущего императора иссякло окончательно.

Обогнув шатёр, принц увидел только качающиеся ветви. Литар не стал его дожидаться. Чуткое ухо охотника уловило лошадиный храп. Где-то рядом, и не со стороны лагеря… значит, он верхом. И наверняка, узнав всё, что сможет, направится к месту общего сбора. Ну и замечательно.

Кодар чувствовал настоятельную потребность поговорить с Виа или эльфом. Если кто и сможет объяснить, что же произошло на самом деле и можно ли как-то противостоять владеющим такой мощью магам, то только они.

Не поднимая шума, юноша сам оседлал коня и повёл его в лес. Несмотря на сгустившийся под деревьями полумрак, он легко нашёл то, что искал — следы копыт и сапог недалеко от шатра. Вот отпечатки сапог исчезли, остались только копыта. Принц вскочил в седло и, не торопясь, поехал по следам, которые Литар, похоже, и не думал скрывать.

Чудовищ, столкнувшихся в воздухе над его макушкой, Зак попросту не заметил. Вой возмущённой таким насилием стихии не достиг его слуха; ураганный порыв ветра не потревожил ни один волос на голове элльвайна. Вождь северян ничего не слышал, кроме предсмертных стонов и криков боли, и видел лишь шлейфы кровавых брызг, сопровождающие полёт его клинков, да падающих врагов, тщетно зажимающих раны в попытке удержать алую влагу жизни. И даже жидкий огонь, вплетённый в смерч, не смог прорвать пелену боевого безумия, захватившего варвара целиком, без остатка. Зак продолжал движение, не оглядываясь. Он не знал, что рядом осталась лишь горстка самых удачливых, что остальные воины сгорели заживо или всё ещё горят… он шёл вперёд.

Ещё утром элльвайн не сомневался, что обряд Посвящения, проведённый Старейшим над ним и его оружием — церемония красивая, внушительная, и весьма полезная для управления войском. И всё. В то, что оный обряд даст ему какую-то силу, или там неутомимость с неуязвимостью, варвар не верил. Да и не нуждался он в такой вере — ему вполне хватало уверенности в себе: в своих силах, своей выносливости, своём мастерстве. Зачем ему, элльвайну, прошедшему школу Девы Льда, в бою может понадобиться божественное вмешательство?

И поначалу всё шло так, как он и предполагал. Битва, обычная битва смертных, клинок против клинка, выучка и тактика цивилизации против закалки северных равнин… и искусство полководцев против численности орды. Зак не знал, кто командовал передовыми силами противника, но очень многое бы отдал за возможность прикончить отродье ворру собственноручно. Эти его танцы спутали все планы; основные силы пришлось бросить в бой не там, не так и не тогда… а потом вождь убил первый десяток врагов, и его накрыла мутная, пенящаяся волна — накрыла и поволокла за собой. Он не знал, к какой цели рвётся сквозь ряды закованных в железо рыцарей, он забыл, что поставлен во главе всего северного воинства и что задача вождя — отнюдь не рубиться в первых рядах… он просто убивал. Кровь брызгала на руки, лицо, грудь; кровь упругими струями выплёскивалась из рассекаемых жил — и то, что раньше в исполнении Девы Льда или того же Ортига вызывало в элльвайне жгучую зависть, сейчас получалось легко и естественно. Клинки в его руках разрубали доспех вместе с рыцарем, а зачастую и вместе с конём, от стрел он уворачивался играючи, а усталость безнадёжно отстала, затерялась где-то в мешанине тел, мёртвых и умирающих. Силы, казалось, лишь прибывали с каждой минутой боя, но Зак не видел в этом ничего странного или необычного. Способность думать, сопоставлять и делать выводы покинула его, оставив только Цель — и стремление достичь её любой ценой. И с каждым взмахом клинков, с каждой отсечённой конечностью, с каждым телом, рухнувшим под ноги, элльвайн всё сильнее, явственнее ощущал напор волны, несущей его, настоятельную потребность нанести удар, обагрить лезвие и руки кровью… но не этой! И не этой! И эта — тоже не то!

Дикое ржание лошадей, перекрывающие друг друга звуки сигнальных рожков, спины рыцарей, удирающих во все лопатки — всё это осталось где-то там. Снаружи. Вне волны.

Частокол копий, коими при виде северян ощетинились гвардейцы, Зак миновал, не заметив. Он попросту прошёл… нет, протанцевал между ними, мимоходом срубив тех, кому не повезло оказаться поблизости — то есть в пределах досягаемости его клинков. Но Цель звала, не позволяла отвлекаться на несущественные мелочи вроде истребления остатков гвардии; и неожиданно перед элльвайном оказался старик. Почти столь же древний, как Митхал, облачённый в тяжёлые, полностью скрывающие фигуру одежды, щедро расшитые золотом, с венчающим седины замысловатым украшением… или всё же головным убором? Ничего, похожего на оружие, Зак не увидел — но волна властно толкнула изнутри, клинки отозвались слитным свистом, неуловимым движением слегка касаясь бархата и меха — и старик упал. Упал на спину, раскинув руки, затейливый головной убор — или всё же украшение? — отлетел далеко в сторону, а трава вокруг стремительно темнела, становясь алой на солнце и чёрной в тени….

Вождь мог — и хотел! — сражаться дальше, кровь старика словно превратила его в бога войны, неуязвимого и непобедимого, сила так и бурлила, просясь на свободу, но всё та же волна заставила элльвайна развернуться и, убивая лишь тех, кто сам лез под удар, побежать к горам. И, даже когда варвар широкими скачками нёсся по гребню лощины, а на лице его плясали отблески бушующего внизу пламени, он по-прежнему ничего не видел. Не замечал. В том числе и одинокого всадника, последовавшего за ним, держась в отдалении.

Воля волны, воцарившейся в его душе… нет, ставшей его душой, привела Зака к алтарю, на Гору Без Вершины. Там Младшего уже ждал Митхал. Говорящий со Спасителем. Варвар ощущал, что способен свернуть горы, хоть с вершинами, хоть без — но волна застыла в шатком равновесии, и он подчинился велению Старейшего — сел в стороне и замер в неподвижности. Элльвайн не пошевелился, даже когда на площадке прямо из воздуха появилась Дева Льда в сопровождении похожего на неё мужчины, обладателя роскошной гривы чёрных волос и изящной фигуры. Любое движение могло нарушить хрупкий баланс, а Зак откуда-то знал, что этого нельзя допустить ни в коем случае. И он сидел, не обращая внимания на действия Девы, на её спутника, на суету Митхала, на величественный закат и первые звёзды… пока на тропе не показалась странная компания. Кони, женщины, мужчины… и одного из них вождь узнал сразу, несмотря на то, что он весьма уверенно сидел в седле. Навстречу незваным гостям шагнул спутник Девы и ещё двое, похожих друг на друга, как две капли воды… а они-то тут откуда? Старый враг, заклятый друг и вечный соперник одним мягким движением спрыгнул с лошади и обнажил меч. Не он один приготовился к бою, но Зак смотрел лишь на него. Смотрел и вспоминал их последнюю встречу, поединок, унижение — а как ещё можно назвать проигрыш такому вот хлюпику?! И волна, потеряв равновесие, упруго толкнулась в виски, отгородив элльвайна от всего мира — кроме врага.

Дымка рассеялась, вместо ожидаемой картины явив унылый и до боли знакомый пейзаж: скалы справа, скалы слева, посередине дорога. Старая, заброшенная, заваленная мелкими камнями и валунами покрупнее. Тихий перевал. Причём самое его начало.

Низкое солнце равнодушно освещало потёки на камне — сюда добрался мой огонь. Да… это я от души…. Но что, хотелось бы знать, мы тут делаем? Тайфун неправильно понял, куда должен попасть? А казалось, техника уже отработана…. На всякий случай я вновь попыталась донести до скакуна образ ровной площадки с грубо обтёсанным камнем посередине — в ответ единорог обиженно заржал и не двинулся с места. Похоже, он просто не может мгновенно перенестись на тупую вершину. Что ж, поедем ножками….

До сих пор мне не приходилось сталкиваться с проблемами копыт, коими так любит пугать Иния, — и всё же я не стала гнать Тайфуна галопом. Если до меня и впрямь наконец всё дошло, раньше ночи они ничего не предпримут. Нет, но надо же быть такой идиоткой! Хотя бы по расчётам могла понять: с полудня до полуночи — идеальные условия для аккумулирования Силы, а с полуночи до рассвета — благоприятное время для жертвоприношения. Очевидно ведь! Ну почему мы в последнюю очередь замечаем очевидное?! И где, интересно, эльф с парнями? Наверняка ведь совершают какую-то глупость….

Недалеко от памятного поворота меня догнали. Нет, не Дух, не Ортиг и не Литар. Золотой дракон завис над древней дорогой, кривые янтарные когти, нежно сжимающие буланого коня, разжались и аккуратно поставили животное на его собственные копыта. Отлетев в сторону, отец приземлился, и с его спины, цепляясь за чешуйки, спустилась Иния.

— Это чтобы мне не скучно было? Не припомню, когда я тут жаловалась на скуку. — ехидно заметила я. — Но всё равно — спасибо за заботу.

Последние слова вырвались сами собой, и только спустя пару секунд до меня дошло, ЧТО я сказала и КОМУ. Это же отец! Но Владыка оставил мою дерзость, граничащую с хамством, без внимания.

— Я буду рядом. - коснулась моего сознания его мысль, и золотой дракон легко, без усилия взмыл ввысь, почти сразу пропав из виду.

Иния подошла к своему коню; двигалась она, надо сказать, не очень уверенно. Прочувствовала, что такое полёт… наш полёт! И Рыцарь тоже прочувствовал. Взмыленное животное била дрожь, напряжённые мышцы выдавали готовность в любой момент рвануть в любом направлении… вот только ноги его явно не слушались. Не удивительно! Куда более странно, что он попросту не умер от ужаса ещё в воздухе.

Девушка тихо заговорила с конём, погладила его по морде, по шее — и запрыгнула в седло. Жеребец продолжал дрожать и косить по сторонам безумными глазами, но на прикосновение шенкелей отреагировал вполне адекватно и двинулся шагом. Большего от него никто и не требовал. Иния, против всех ожиданий, молчала. Я думала, что девочка обрушит на меня град вопросов и про драконов, и про единорогов, и про отца, и про Духа — но она ехала рядом, продолжая тихо бормотать что-то успокоительное в адрес своего скакуна.

Интересно, знает ли тот элльвайн, что предназначен в жертву? Если вспомнить рассказы Ортига, становится сомнительно, чтобы кто-то из них оказался способен по собственному желанию взойти на алтарь. К тому же древние свитки упоминают, что жертва обычная и жертва добровольная, сиречь самопожертвование — вещи разные не только с точки зрения морали, но и высвобождающейся Силы. Нет, насколько я смогла понять врага, этого парня убьют в спину, подло, и боль душевная, рождённая предательством, слившись с болью тела, поможет вытолкнуть всю собранную Силу, до последней капли. Понятно, что проще всего не допустить такого исхода, то бишь смерти варвара. Но нас, даже если эльф вовремя присоединится к веселью, всё равно окажется только трое — оруженосцы не в счёт. А противник… элльвайны, Аэтиар, тот, кто его спас — интересно, кто? — Старейший, его помощники. Возможно, это далеко не полный список, но для беспокойства и его достаточно. Один Аэтиар чего стоит… и второй раз он на ту же уловку не попадётся! А ещё загадочный спасатель драконов, как минимум — очень неслабый маг. Старейший, Говорящий со Спасителем, как боец никуда не годится, но как жрец, да ещё рядом с алтарём, предположительно — прямым каналом к его богу…!

Пока мы шагом пробирались по тропе, солнце успело скрыться за горизонтом, и на горы опустились по-весеннему прозрачные сумерки. Первые неяркие звёзды украсили небо, ветер стих — приближалась ночь. И вместе с ней то самое время, благоприятное для радикальных кровопусканий. Тайфун ускорил шаг — то ли чувствовал что-то, то ли просто уловил мою мысль. Я придержала единорога. Спешка не имела смысла: до полуночи мы всяко успеваем, а Рыцарь, как и положено любой уважающей себя лошади, неважно видит в темноте.

Недалеко от тупой вершины к нам присоединились Ортиг, Литар и… Кодар. Вот уж кого я мечтала увидеть в последнюю очередь! Ребята прятались рядом с тропой и ждали меня или эльфа. Отправленные Аллиэлем в разведку, они умудрились раздобыть ценнейшие сведения. Варвар проследил за элльвайном, вобравшим Силу. Им оказался тот самый Зак, о котором мы слышали неоднократно. Покинув поле боя (странно покинув, кстати: посреди драки развернулся и убежал…), он без приключений добрался до тупой вершины, где и сидит до сих пор. Причём, как я и предполагала, не один. Старейший, Дева Льда (да кто же это?), её спутник, в коем по описанию я узнала Аэтиара… и всё? Значит, Дева Льда спасла начальника гвардии Владык. Очень интересно…. Вот где, прах его побери, Аллиэль?!

Литар с Кодаром тоже рассказали забавную и любопытную историю. Начать с того, что, по версии людей, мы с Аэтиаром — существа магические, одноразового использования. Создали нас для своих целей северные жрецы и имперские маги соответственно. Причём маги победили. Слава Огню, теперь я наконец знаю, кто меня сотворил! Пламя дракона эти гении тоже приписали себе. Смешно, конечно, но Кодар им почти поверил.

А вот убийство императора смешным не выглядело. Ни под каким углом. Элльвайн, заменивший артефакт, прорубился через всю бойню, чтобы прикончить старика — не воина, не полководца и не стратега! Добившись своего, он разворачивается и убегает… ну что тут подумаешь? Только одно — это убийство и было его целью. И зачем? Вобравший Силу обязан избегать ненужного риска, а вместо этого — отчаянный прорыв сквозь ряды противника, многократно превосходящего числом….

Кодар прервал мои размышления просьбой объяснить, неужели маги и впрямь настолько могущественны, и существует ли способ сопротивляться их власти. А ведь он, можно считать, уже полновластный правитель Алькартана! Пришлось заверить юношу, что в словах чародеев нет ни единой крупицы истины, но парень не успокоился, пока я не пообещала наглядно и прилюдно продемонстрировать беспомощность «спасителей империи». Если останусь в живых, конечно. Только после этого уточнения принц поинтересовался, а куда и зачем мы, собственно, направляемся. Во взглядах оруженосцев читался тот же вопрос, но я промолчала. Не стоит сообщать врагу о границах твоей осведомлённости, а в горах звуки разносятся далеко….

Так ради чего Зак прорывался к императору? Ради одной-единственной смерти, причём… смерти медленной, от потери крови, возможно, растянутой магами. Кто сказал, что они действительно пытались его именно спасти? Тут вспомнилась примерещившаяся мне двойная воронка, намёк на второй артефакт…. И версия, сложившаяся следом, не радовала ну никоим образом. Единый режиссёр, умело направляющий действия противников. Два человека — аккумулятора для Силы. Два полюса. Вождь северян и император. Один убивает другого — и сосредотачивает в себе всю мощь этого чудовищного жертвоприношения. На вопрос «Кто кого?» легко ответить, не прибегая к магии. Императору не оставили шансов. А Зак направился к алтарю. И если его кровь прольётся в нужном месте и в нужное время, Спаситель получит жизни всех, погибших сегодня. Не только защитников Алькартана, но и варваров, а их потери неизмеримо больше! Всех… кроме разве что сгоревших в моём огне.

Вроде логично — но я боялась безоговорочно поверить логике. Вдруг в этой картине всё ещё не хватает деталей? Частиц мозаики, способных придать происходящему совершенно иной смысл? А ведь Аллиэль явно что-то знал, что-то, неизвестное мне. Почему я не устроила ему допрос до битвы? Теперь гадай, куда он отправился, зачем, и появится ли вообще….

Голубоватое мерцание, куполом накрывшее площадку, объясняло, почему Тайфун перенёсся в ущелье, а не сюда. Ближе он и впрямь не мог. Интересно, это кому же по Силам такой полог…? Фигуры собравшихся у алтаря, размытые и укутанные в призрачное свечение, казались нереальными, не принадлежащими этому миру. Наверное, сверхмощная защита отрезала не только их от нас, но и нас от них; ничем иным я не могла объяснить тот факт, что чуть ли не целый эскадрон беспрепятственно, незамеченным приблизился вплотную к месту проведения ритуала. Впрочем, из этого заблуждения меня вывели быстро и эффективно. Два силуэта отделились от груды валунов и двинулись навстречу, шагая совершенно бесшумно; во всяком случае, я ничего не слышала. Ни шороха камушков и скрипа песчинок под подошвами, ни шелеста одежд, ни дыхания. Грация и пластика их движений с головой выдавала происхождение. Эльфы. Два одинаковых эльфа, высоких и тонких, что свойственно всем представителям их расы. Роскошные волосы, серо-серебристые, оттенка старой стали, оба носили распущенными, как-то хитро закалывая лишь пряди над висками. Наверное, специально, чтобы продемонстрировать всем и каждому чуть вытянутые в длину уши с заострёнными кончиками. Одинаковое оружие, одинаковая одежда, тёмная и неброская, зато удобная. Одинаковое отсутствующее выражение лиц, одно на двоих, как и стойка, и жест, коим ладонь роняется на рукоять….

Иния, Литар и Ортиг не стали ждать приказаний. Оруженосцы, не сговариваясь и даже не обменявшись взглядами, спешились и встали перед близнецами, демонстративно не обнажая оружия. Что ж, тут они правы. Мои умения нужнее в другом месте, так что сладкую парочку придётся оставить на растерзание молодёжи.

К мерцающему пологу я приближалась с изрядной опаской. Вдруг у этих мастеров хватило Силы на создание активной защиты? В таком случае ошмётки меня придётся отскребать от половины Аридара… если, конечно, кому-то вообще взбредёт в голову заняться столь неблагодарным и неаппетитным делом. Но нет, на прикосновение арранэа голубоватое свечение никак не прореагировало. На ощупь оно напоминало гладкий, слегка упругий камень, который вряд ли стоило пытаться пробить кулаками. Да, это задачка не для меня, а, скорее, для наших Старейших. Тут мозги нужны и магическое искусство! Увы, никого из Старейших, кроме Аэтиара, поблизости не наблюдалось. Пришлось напрячь память, вспомнить древние тексты и, сосредоточившись на стихии Огня, попытаться «увидеть» внутреннюю структуру защитного полога.

Рядом остановился Тайфун и зачем-то прижался лбом к барьеру. Как ни странно, в следующий миг попытка проникновения в чужую волшбу увенчалась успехом. За спиной слитно зазвенели клинки — оруженосцы вступили в бой с близнецами.

Не отвлекаться!

Странная форма, непривычные стяжки и удерживаемая ими Сила, чуждая моей природе, создавали условия, далёкие от идеальных. Я и так не блистала на занятиях по расшифровке заклятий…. Вот эльф наверняка бы справился с этой головоломкой… но эльфа здесь нет, так что давай, шевели для разнообразия не конечностями, а извилинами!

Не знаю, получилось бы у меня хоть что-нибудь без Тайфуна. Присутствие единорога каким-то образом позволяло не просто погрузиться в чужую магию, а слиться с ней, стать её частью. И чем более полным становилось это слияние, тем более отчётливо я понимала: защита совершенна. У неё просто нет слабых мест, удар по которым смог бы вызвать разрушение системы; нет, результат могла принести только атака в лоб. Разумеется, если вложить в оную атаку Силу, превосходящую ту, которой создан барьер. То есть попросту запредельную….

Я отдёрнула руку от защитного полога и извернулась всем телом, пропуская мимо возмущённо свистнувший клинок; лезвие прошло суть ли не вплотную. Следующий удар заставил меня отпрыгнуть, разрывая дистанцию, и обнажить чёрный меч. В шорохе, с которым он покинул ножны, мне послышался возглас, полный ликования, ненависти, и предвкушения мести. Аэтиар заметно вздрогнул, увидев моё оружие, но атаковать не прекратил. Краем глаза я заметила тень, метнувшуюся на помощь той парочке, что схватилась с оруженосцами. Мои соболезнования… парочке с помощником.

Аэтиар из кожи вон лез, стараясь покончить со мной как можно быстрее. Выжимая из себя максимум скорости, он стремительно менял уровни и плоскости атак, падал, прыгал, совмещал удары клинка, ног и рук — и всё впустую. Невольно вспомнился наш последний поединок на Островах: тогда мы сражались на равных. Да, победила в результате я, но преимущество моё было едва заметным — и, если честно, спорным. Теперь же я легко отражала натиск командира гвардии Владык, парировала самые отчаянные атаки и при этом отслеживала ход сражения оруженосцев с их противниками. Может, аро Первый Клинок страдает от полученных недавно ран? Может, волшебства Девы не хватило, чтобы полностью исцелить его? Или дело в чёрном мече? Хотя не всё ли равно, ведь причина не повлияет на результат.

Перейдя в наступление, я с удовлетворением заметила страх, мелькнувший в глазах врага. Меньше минуты потребовалось, чтобы загнать его в глухую оборону. Убить Аэтиара в любой момент не составляло никакого труда, но мне по-прежнему не хотелось проливать его кровь, тем более здесь, рядом с алтарём. Кто знает, к каким последствиям оно приведёт? Так что меч в качестве способа убийства не годился. Разве что рукоятью…. И, пока я выбирала момент, к терпящему поражение Аэтиару присоединилась… Ланиэль! Мать Аллиэля, супруга Хранящего Жизнь, и, похоже, по совместительству — Дева Льда. Вот он, последний недостающий фрагмент! Наконец я смогла увидеть картину происходящего целиком, всех заинтересованных лиц, их мотивы, чаяния и надежды! Но теперь отвлекаться на размышления стало затруднительно, да и чревато не самыми приятными последствиями. Ланиэль и сама по себе — далеко не рядовой противник… хотя Аэтиар ей скорее мешал, как и она ему. Оба явно привыкли работать в одиночку, чем я не преминула воспользоваться, стоило сородичу вновь замешкаться, дабы не помешать союзнице. Выпад эльфийки я парировала, и одновременно с тем провела удар пяткой в челюсть Аэтиара. Грубо, некуртуазно — зато эффективно. В канонах, кстати, это называлось «Дракон бьёт хвостом». Грамотным «хвостом» умельцы раскалывали гранитные валуны… в общем, гвардия Владык осталась без начальника. Ну да после его подвигов отцу и так пришлось бы искать замену….

Оставшись одна, Ланиэль не стала повторять ошибки покойного союзника: атаковала грамотно, аккуратно и продуманно, не позволяя эмоциям прорвать пелену боевого транса. Эльфийская королева собиралась повторить другую ошибку — свою собственную. Как и тогда, среди невероятных деревьев, я ощутила движение разбуженных Сил. Супруга Хранящего Жизнь легко могла состязаться с лучшими из наших магов, судя по непринуждённости, с которой она манипулировала потоками. Тут я ей противником считаться не могла, но магия и боевой транс сочетаются с трудом…. И точно, как и в прошлый раз, сосредоточившись на совершаемом воздействии, Ланиэль снизила темп… но воспользоваться её ошибкой я не успела. Эльфийка всё же учла печальный опыт и не собиралась, как говорят люди, наступать второй раз на те же грабли.

Удар был нанесён мастерски, а вложенная в него Сила потрясала. В буквальном смысле, и, на мой вкус, чересчур сильно. Пролетев по воздуху шагов пять, не меньше, я врезалась спиной в груду валунов — и слава Огню, потому как за валунами площадка сменялась обрывом. Менять облик пока, пожалуй, рановато….

Ланиэль не атаковала, изображая великодушие — или, как сказал бы человек, приверженность рыцарским традициям. Демонстративно опустив клинок, подождала, пока я встану, прижала левую руку к груди… я не успела понять, что мне грозит на сей раз. Просто между нами упала золотая молния, приняв удар эльфийки на себя. Отец сменил облик на человеческий ещё в воздухе, но призванная Стихия Огня окутывала его коконом солнечного сияния. Сразу стало светло, будто первые лучи светила уже обагрили кровью рассвета пики Аридара. Пущенная в ход Сила поражала воображение — но Ланиэль даже не шелохнулась. Вся мощь Владыки разбилась, как волна о скалы, о невидимую защиту той же природы, что и недавно исследованный мной барьер.

Огонь Всесущий! Если даже отец не может…! А Митхал внутри, и ни до него, ни до Ланиэли нам не добраться, пока защитный полог не снят. «Тёмное пламя — сердце дракона…» — эта строчка из эльфийской баллады вновь возникла из глубин памяти. Тёмное пламя — это тоже Сила… если верить Аллиэлю… и если суметь разжечь его в своём сердце!

Иния с Литаром уверенно теснили близнецов, игнорируя массу возможностей для ампутации выступающих частей — молодцы, сообразили, что кровь проливать не следует. А я хороша! Могла бы и дать соответствующие инструкции… рыцарь Огня! Ортиг самозабвенно сражался с каким-то варваром, судя по технике — элльвайном. Уж не Зак ли это, часом? Но отца надолго не хватит, возможности Владыки велики, но не беспредельны, а проклятая эльфийка словно заполучила персональный Источник невиданной мощи..!

Никто из сражающихся не заметил, как я подошла к обрыву и прыгнула вниз.

Когда дорогу перегородили двое, словно возникшие из воздуха, Иния не испугалась и даже не удивилась. Подумаешь, эльфы, похожие друг на друга, как две капли воды! Девушка ждала чего-то подобного с того самого момента, как тропа пошла вверх, на тупую гору.

Виа удостоила парочку косым взглядом, и только — всё её внимание поглощалось чем-то, происходящим впереди, на площадке. Наверное, там готовят ритуал, которому они должны помешать… и в предстоящей схватке магов оруженосцы мало чем смогут помочь рыцарю. Вывод напрашивался.

Спрыгивая с коня, графская дочь заметила такие же перемещения парней. Трое учеников леди Оро Ваи встали, как множество раз на тренировках — Иния в центре, Ортиг и Литар на флангах и на полшага впереди. Виа ничего не сказала в ответ на действия оруженосцев, просто поехала дальше, мимо замершей парочки. Одинаковыми жестами близнецы положили ладони на рукояти мечей, но атаковать рыцаря Огня не осмелились. А может, перед ними никто и не ставил подобной задачи, и им вполне достаточно оруженосцев.

Трое против двоих — расклад привычный, тем более что одинаковые эльфы как бойцы и в подмётки не годились Духу с Альвиарран. И при этом явно не принимали оруженосцев всерьёз — до того момента, как аэреллья располосовала одному из них предплечье от локтя до запястья. Раненый успел подхватить падающий меч левой и стал гораздо осторожней. Клинком в правой руке он владел куда уверенней.

Похоже, достижение графской дочери не осталось незамеченным — на помощь близняшкам примчался кто-то третий. Завидев нового противника, Ортиг, обычно молчаливый и невозмутимый, страшно оскалился (возможно, сам он считал, что улыбнулся), и пролаял что-то по-своему. Гладко выбритый варвар богатырского сложения, для северянина довольно высокий, тут же потерял всякий интерес к общей свалке и сосредоточил всё внимание на Ортиге.

Инии с Литаром его помощь, собственно, и не требовалась. Со стороны могло показаться, будто сражение идёт на равных, но девушка чувствовала, что близнецы достигли своего предела. Они использовали, похоже, все хитрости, какие знали — и ничего не добились. Кроме того, их явно не учили работать в паре, дополняя друг друга. «Проход крыла и ветра» принёс Инии ещё одно очко в виде длинной царапины на лбу противника, до сих пор успешно избегавшего столь близкого знакомства с её клинком. Ничто не мешало девушке ударить ниже, в горло — но все эти разговоры про кровь, жертвоприношения и прочую магию в последний момент заставили её изменить траекторию клинка. Впрочем, Виа учила убивать не только мечом.

Вопрос во взгляде Литара сменился пониманием, и его меч провернулся в ладони, ударив эльфа плашмя по уху, вместо того чтобы рассечь вдобавок к руке ещё и череп. Ортиг, сражаясь со своим соплеменником, похоже, забыл про всё на свете, добившись просто невозможной скорости — на тренировках Иния такого не видела ни разу. В исполнении северянина, разумеется.

А Виа тем временем сцепилась со… старой знакомой, королевой эльфов! Она-то здесь что делает? Глупый вопрос. На сей раз Её Величеству помогал какой-то соплеменник, обладатель роскошной тёмной шевелюры, но надолго его не хватило. Одним движением рыцарь Огня уклонилась от клинка черноволосого, парировала королевский и ударила эльфа ногой в голову, демонстрируя невозможную для человека подобного сложения гибкость. Ну так то для человека….

Инию изрядно раздражала необходимость обмениваться ударами с близнецами — поединок Виа и Ланиэль хотелось смотреть, не отрываясь. Вот только действия учителя подтвердили выводы девушки: убивать с пролитием крови не стоит. Но близнецы ушли в глухую защиту и не подпускали оруженосцев достаточно близко, чтобы имело смысл рискнуть и попробовать повторить трюк Виа.

Золотое сияние разлилось по площадке, превратив позднюю ночь в раннее утро. Отца Альвиарран Иния узнала сразу. И сразу же поняла, что противостояние с Ланиэлью переместилось с физического уровня на магический. Правда, основное внимание девушка всё-таки уделяла близняшкам, так что куда и когда исчезла Виа, графская дочь не заметила.

Упав, якобы уходя от выпада, Иния перекатилась через плечо и встала, зажав в кулаке небольшой округлый камешек. Что, собственно, и являлось целью манёвра. Вновь включившись в драку, девушка улучила момент и запустила камень в лоб тому, чья рука если и станет вновь слушаться владельца, то только при помощи магии. Враг молча повалился на камни; меч беспомощно звякнул, ударившись о валун. Второй, оставшись в одиночестве против двоих, долго не продержался. Иния связала его боем, а Литар просто и без затей врезал по затылку рукоятью меча. Словно дождавшись сигнала в виде падения последнего близнеца, в небе родилась фиолетовая звезда. Графская дочь изумлённо моргнула — звезда превратилась в шар. Шар стремительно рос; ещё одно движение век — и нечто вытянутое, закованное в панцирь лилового сияния, врезалось… нет, не в гору. В невидимый до сего момента купол, её закрывающий. Нежно-голубоватое свечение в миг столкновения обрисовало защитную полусферу — и разлетелось вдребезги. Осколки её Иния видела столь явственно, что могла пойти поискать парочку, чтобы сохранить на память.

Девушка не почувствовала ни ветра, ни толчка земли, но Ланиэль и отца Виа просто отшвырнуло друг от друга. Золотое сияние вокруг опирающегося на валун арранэа медленно угасло. А вот мать Аллиэля опомнилась на удивление быстро. Меч она из рук не выпустила, а безоружного отца Виа защищала только золотая чешуя. Хотя нет, не только — ещё ловкость и владение собственным телом. Чего и следовало ожидать — не мог же Владыка Островов оказаться изнеженным слабаком?

Литар не сдержал удивлённый возглас и поднял руку, указывая Инии на знакомого зверя, парящего в небе. Чёрно-серебряный дракон взмахнул огромными крыльями и спикировал вниз. У самой скалы тело его засияло бело-лиловыми переливами, вспышка…. Виа кувыркнулась, гася инерцию падения и выхватывая из ножен чёрный клинок, который тут же оказался между мечом Ланиэли и золотой чешуёй. Эльфийка прошипела что-то, наверняка не слишком пристойное, и бросилась на нового — или правильнее сказать старого? — противника.

— Ну я же говорил. — девушка подпрыгнула от неожиданности, обернулась — и наткнулась на спокойный, даже какой-то умиротворённый взгляд Духа. — Тёмный Воин, и никто другой. Причём наконец-то осознавший свою природу. — невозмутимо продолжил эльф своё малопонятное высказывание, махнув рукой на такие нелепые формальности, как приветствие.

Иния ни о чём не спросила. Воин — так Воин, Тёмный — пусть Тёмный; ведь он рядом, целый и невредимый, и можно просто стоять, смотреть и слушать…. Главное — не позволить губам растянуться в дурацкую, по-идиотски счастливую улыбку, что сложнее, чем победить близнецов. Гораздо сложнее.

Аллиэль наблюдал за битвой, и по отрешённому, невозмутимому лицу, как обычно, прочитать его мысли или хотя бы настроение не представлялось возможным. Вот только глаза, тёмно-изумрудные омуты, подвели эльфа — из них исчезла затаённая, привычная и неотступная, загнанная как можно глубже боль. Где он успел побывать, что с ним случилось, из-за чего он изменился за один-единственный вечер, изменился неуловимо, но разительно? Иния вновь промолчала, задушив вертящиеся на языке вопросы.

Ланиэль отчаянно защищалась, Виа атаковала, казалось, со всех сторон одновременно, превосходя эльфийскую королеву в скорости и не стесняясь использовать своё превосходство. У эльфийки не осталось ни единого шанса на победу. Клинки мелькали, как молнии, белая и чёрная; Виа проигнорировала уже добрую сотню возможностей покончить с противником. Ланиэль не могла не понимать причины, по которой бой затягивался, как не могла не понимать безвыходности своего положения. Но голову супруга Хранящего Жизнь не потеряла, выверенная защита держала противника на безопасной дистанции… на что она рассчитывает? Наверняка задумала какую-то пакость..!

Голубоватое сияние на миг обняло фигуру королевы эльфов, Аллиэль издевательски рассмеялся, светлый меч столкнулся с чёрным и взлетел в небо, ловя на клинок отблески далёких звёзд, а Виа приблизилась вплотную к ошеломлённой эльфийке. Со стороны это выглядело, как дружеское объятие, вот только ноги Ланиэль почему-то подогнулись, и могущественная волшебница растянулась на камнях.

Аллиэль изящно поймал падающий меч и приблизился к телу, как обычно, не информируя окружающих о своих переживаниях, если, конечно, таковые вообще имели место. Без всякой скромности он засунул руку за корсаж королевского платья и вытащил на всеобщее обозрение нечто, похожее на кристалл, заполненный жидким серебром. Оказавшись в ладонях Духа, магическая драгоценность начала пульсировать, окутывая эльфа призрачно-туманным свечением. Волшебное мерцание завораживало, притягивало взгляды; только Ортиг и его противник не видели ничего, кроме своих клинков.

Звон стали о камень и последовавшая за ним тишина Инию не насторожили. Девушка любовалась эльфом, пребывая в полной уверенности, что Добро уже одержало верх над Злом в лице матери Аллиэля, и смолкший лязг клинков истолковала как победу Ортига над соплеменником. Тем не менее, следуя примеру большинства, графская дочь нашла взглядом замерших варваров.

Противник Ортига спиной опирался на глыбу в центре площадки; меч, выбитый из его руки, валялся в стороне, а второй клинок, короткий и широкий, удерживался в надёжном захвате. Свободной кистью варвар цеплялся за камень, сопротивляясь нажиму Ортига, но скрещенные клинки неумолимо двигались вниз. Северяне боролись молча, сверля друг друга яростными взглядами. Ни Иния, ни Литар, ни нелюди вмешиваться в поединок не собирались. И никто не вспомнил о Митхале, Говорящем со Спасителем.

В какой щели он прятался, пока остальные сражались? Наверное, понимал, что как воин никуда не годится, и ничем не способен помочь мастеру уровня Ланиэль. Скрывшись с глаз, Старейший ждал. Знака богов, подарка судьбы — чего угодно, что позволило бы изменить ход событий и завершить ритуал.

И дождался.

Ортиг прижал своего противника к алтарю; пытаясь высвободить тесак из захвата, элльвайн всё дальше отклонялся назад, буквально ложась спиной на жертвенник. Северяне не видели ничего вокруг, они продолжали старый спор, и никакой Спаситель не смог бы заставить их опустить оружие. Древний жрец выскочил из-за грубо обтёсанной глыбы и с безумным смехом провёл лезвием ритуального кривого ножа по горлу Зака. Ортиг еле увернулся от крови, струёй брызнувшей из рассечённой артерии. Круглое лицо вождя орды, покрасневшее от усилий, приобрело по-детски обиженное выражение. Аллиэль прижал к груди сияющую драгоценность и словно ушёл в себя. Умирающий варвар упал на алтарь, так и не выпустив тесак из левой руки, а правой пытаясь нашарить меч. Гора ощутимо вздрогнула. Вновь, как во время битвы, я увидела омерзительную тварь, стремительно поднимающуюся из бездны. Наверняка Спаситель выглядит как-то иначе; отвратительный монстр — всего лишь образ, созданный воображением, как и бездна, и рушащийся в неё тёмный водопад — жизнь элльвайна, убитого в полном соответствии с моими ожиданиями…. Не задумываясь, отдавшись на волю боевого безумия, я бросилась к краю площадки и с разбегу прыгнула в пропасть, в полёте меняя облик.

— Стой! — крикнул вдогонку отец.

Слава Огню, криком он и ограничился. Почему-то я не сомневалась, что сумею перехватить поток жизненной Силы — и что Владыка мне не помощник. Зависнув над алтарём, я как могла более чётко представила тёмный водопад, и заставила себя забыть о его природе. Это — Источник, и обращаться с ним надо, как и с любым другим Источником!

Отвечая на мой импульс, водопад превратился в фонтан.

Отец и Аллиэль, похоже, разгадали мой замысел. Приблизившись к алтарю, они вдвоём взялись за таинственную драгоценность, мерцающую расплавленным серебром. Прикосновение Владыки вплело в призрачное сияние золотые искры. Арранэа и элльвио, объединив усилия, отдавали мне всю свою Силу, без остатка. Окунувшись в мягкий свет, я поняла, что Ланиэль и впрямь обладала персональным Источником. Если бы Спасителю удалось соединить его возможности с жизнями жертв…и если это удастся мне….

Боль и экстаз, ярость и страсть, гнев и радость… жизнь и смерть. Сила Стихий, эльфийский Источник и Зак, истекающий кровью — кровью всех тех, кто пал в недавней бойне…. Эти Силы, такие разные, смешались в некое целое и рвались на свободу — даже сущность дракона не могла вместить в себе подобную мощь. Поднявшись повыше, я второй раз за эту безумную ночь спикировала на тупую вершину, только сейчас пламя моего дыхания и впрямь получилось тёмным. Чёрный огонь скрыл отца, эльфа, оруженосцев, перекошенную рожу Митхала, безвольное тело Зака; на месте алтаря возникло бледное пятно. Драконье зрение отказалось служить, я видела лишь неясные очертания, расплывчатые и бесформенные, но та Сила, что рождалась из боли, отчаяния и чужих жизней, безошибочно нашла цель.

Существо оказалось маленьким и жалким, никакого сходства с той тварью, что рисовало моё воображение. Но кокон, в котором оно пряталось, впечатлял. Сколько смертей, медленных и мучительных, ушло на его создание? Наверное, больше, чем вобрал в себя Зак. Вот только моя Сила, Сила дракона, этим не ограничивалась. Формы, скрепы, последовательности — все изыски высшей магии ничем не могли помочь, и были отброшены за ненадобностью. Как тогда, на перевале, кажется, вечность назад, я стала чёрным огнём, а он стал мной, и это пламенное копьё пробило защиту твари. Столкновение Сил одинаковой природы породило настоящий ураган, но управлять им оказалось неожиданно легко. Мой мир, лишённый Источников, нуждался в Силе, и я направила её, подчиняясь невесть откуда взявшемуся знанию. Существо, назвавшееся Спасителем, сгорело в тёмном пламени, не оставив после себя даже пепла. Теперь необходимо закрыть лаз, дабы история не повторилась. Секунду назад я не представляла, как подступиться к этой задаче, но, взмахнув крыльями, обрушила призрачный тоннель, связавший сие неприятное место с тупой вершиной хребта Аридар. В следующий миг исчезающий канал вышвырнул меня под знакомые звёзды, в опасной близости от не менее знакомых скал. Вот это, похоже, и есть победа.

Безумное решение, воистину достойное Тёмного Воина! Перехватить контроль над потоком жертвенной силы, устремившемся из нашего мира, вобрать его в себя и использовать, нанеся удар по тому, что назвалось Спасителем. Из всех собравшихся на тупой вершине такая идея могла прийти в голову только одному психу. Владыка тоже понял, что задумала его дочь, и в первом порыве хотел её остановить, но быстро осознал свою ошибку. Если что-то и могло ещё помешать завершению ритуала, так это безумие.

К алтарю Владыка шагнул одновременно с Аллиэлем. Его Сила влилась в эльхорн мягко, исподволь, выдавая мастерство арранэа и облегчая Виа контакт с эльфийским Источником. Жертвенную Силу Дух так и не смог ощутить, хотя её носитель умирал меньше чем в шаге от него. Но безумная идея хотя бы частично увенчалась успехом — это стало очевидно, когда чёрно-серебряный дракон, нацелившись на грубо обтёсанную глыбу, выдохнул тёмное пламя и исчез в его языках.

Дикий вопль, хриплый и пронзительный одновременно, чуть не заставил эльфа выйти из транса. Он и представить себе не мог, что человек способен так орать. Впрочем, кто бы ни орал, Зак или Митхал — они оба покойники. Дух сконцентрировался на эльхорне, пропуская вопли мимо ушей. Виа может понадобиться каждая капля Силы, так что Аллиэль погрузился в глубокий транс и не заметил, как наступила тишина, а облако тьмы вокруг алтаря рассеялось, явив взглядам два тела, высохших и сморщенных. Лишь оглушительное хлопанье крыльев над головой и поднятый ими ветер заставили эльфа оторваться от серебристой драгоценности.

Виа рановато сменила облик, упала с изрядной высоты и несколько раз кувыркнулась, гася инерцию. То, что осталось от шёлковой рубахи, украсилось ещё парой дырок. Владыка окинул дочь изучающим взглядом и многообещающе произнёс:

— Потом ты мне расскажешь, как у тебя это получается.

— Что именно? — Виа, похоже, ещё не поняла, на каком свете находится… что неудивительно.

— Менять облик с одеждой. — пояснил Владыка.

— А какая разница между телом и штанами? Просто трансформируешь в Силу всё, что на тебе надето… а потом обратно. — объяснила Виа, причём, судя по её виду, до вопроса отца она не задумывалась над этой деталью, и вряд ли вообще её замечала.

— Я так понимаю, Спаситель недолго мучался? — не выдержал Аллиэль.

— Не долго. Но, надеюсь, интенсивно.

— Осталось закрыть лаз. Полагаю, теперь это будет просто, если ещё и эльфы помогут… — Владыка углубился было в расчёты, но Виа уверенно заявила:

— Это не нужно. Лаза больше нет.

— А Сила выплеснута в мир… Хочешь сказать, у нас есть шанс увидеть восстановленный баланс? — усмехнулся арранэа, на что последовал достойный ответ:

— Учитывая продолжительность нашей жизни — да. Шанс есть. А если ещё и эльфы помогут….

— Надеюсь, Хранящий Жизнь сможет забыть свою ненависть… — начал было Аллиэль и умолк, глядя на край площадки.

Там, в ореоле зеленоватого свечения, возник силуэт эльфа. Наверное, человек нашёл бы лишь минимальные различия между ним и Духом: одежда, цвет глаз и волос, причёска…. Арранэа видели фамильные черты, но не могли не заметить, насколько сын не похож на отца.

Держа эльхорн на вытянутых руках, Аллиэль приблизился к Хранящему Жизнь, и с поклоном передал ему магическую драгоценность.

— Я не намерен ничего забывать. — невозмутимо произнёс тот. — Любой опыт полезен, особенно… учитывая продолжительность нашей жизни. — намёк на улыбку оживил неподвижное лицо эльфийского правителя. — Но кое в чём ты прав, сын — прошлое горе надо оставить в прошлом. Моя супруга предстанет перед судом, а Ари-Вайль, Ледяной Чертог, открыт для любого, к какому бы народу тот ни принадлежал.

— Даже для человека? — неожиданно спросил Аллиэль.

— Человека? — эхом отозвался его отец. — При чём здесь люди?

Виа понимающе усмехнулась — и быстро отвернулась, пряча усмешку.

— Есть один человек… она очень много для меня значит, и я… хотел бы показать ей место, где прошла изрядная часть моей жизни… если, конечно, она примет моё приглашение. — говоря, Аллиэль смотрел в глаза Инии, и читал в них счастье, удивление, неверие — и согласие.

— И так бывает. — Владыка Огненных Островов подмигнул Хранящему Жизнь. — Барьер я, пожалуй, всё же оставлю… как защиту от случайных мореплавателей. А так — Острова открыты для всех. В том числе и для молодожёнов. — последнюю фразу он произнёс на родном языке и снова подмигнул, на сей раз Аллиэлю.

Впрочем, по физиономии Инии, немедленно принявшей оттенок спелого помидора, становилось очевидно — она все поняла.

— Мне кажется, нас больше ничто не удерживает в этом… не самом изысканном обществе. — Виа кивнула в сторону тел и направилась к Тайфуну.

— Леди выразилась на редкость изящно и точно. — Хранящий Жизнь подошёл к Ланиэли и положил одну ладонь ей на лоб, а другую — на грудь. Через пару секунд эльфийка открыла глаза и с видимым трудом и помощью супруга встала на ноги. Впрочем, разглядев, на чью руку опирается, женщина едва вновь не потеряла сознание.

— Я могу отвести тебя в Ари-Вайль… а могу притащить за волосы. Выбор за тобой. — ледяным тоном заявил эльфийский правитель, и вокруг него разгорелось знакомое зеленоватое мерцание. Ланиэль покорно двинулась вслед за супругом — видимо, поверила в серьёзность угрозы. Наблюдая, как меркнут их силуэты, Аллиэль с удивлением понял, что не чувствует ничего — ни жалости, ни удовлетворения, ни злорадства, ни радости отмщения. В тот самый миг, когда он увидел мать рядом с Алым Стражем, на стороне врагов, жалкие остатки кровных уз испарились окончательно. Женщина, некогда давшая ему жизнь, стала чем-то вроде бешеного зверя, которого надо уничтожить без гнева и сожалений.

— Я возвращаюсь на Острова. — Владыка подошёл к Виа и положил ей руку на плечо. — А ты продолжишь поиск приключений?

— Они сами меня найдут. Твои слова, между прочим. У меня ещё остались обязательства. Я ведь рассчитывала, что встречу смерть — вот и наобещала. Выполняй теперь…

— Слово надо держать. — согласился Владыка и подпрыгнул в воздух, превращаясь в полёте. Миг — и золотая искра исчезла в начавшем светлеть небе.

— Ну что, со Спасителем общими усилиями разобрались. Остались маги. Если, конечно, они не разделили участь жреца. — усмешка Виа скорее напоминала оскал голодного хищника.

— Если вдруг не разделили — мы найдём, что им предложить. — невинно заметил Аллиэль и широко улыбнулся.

— Кстати, к вопросу о магах и обещаниях: где Кодар? — неожиданно спросила Альвиарран, оглядываясь вокруг.

Немедленно организованные поиски быстро увенчались успехом — принц обнаружился у груды валунов на краю обрыва. Юноша лежал без сознания; внушительный кровоподтёк у виска свидетельствовал о весьма тесном соприкосновении его головы с гранитной глыбой. Впрочем, жизни будущего императора ничто не угрожало. Иния и Литар мигом закрепили растянутый плащ между сёдел своих скакунов; Виа легко, как ребёнка, положила парня на импровизированные носилки, и отряд отправился вниз, в предгорья.

Маги встретили нашу безумную команду, мягко говоря, не с распростёртыми объятиями. Из-за успешного соприкосновения каменюки с головой Кодара мы тащились, как увечные черепахи, и путь до военного лагеря занял больше двух суток. Нет, очнулся парень тем же утром, но в седле держался еле-еле и ехать мог только шагом. Медленным. Сотрясение мозга, однако… оказывается, он там есть.

Тип, принявший командование в отсутствие принца, улыбался и корчил прочие рожи, долженствующие изображать радость, дружелюбие и гостеприимство, но увидеть Кодара живым явно не ожидал. И неожиданность эта не грела его ну никоим образом.

Магическую ауру оный тип скрывать даже не пытался. Не мог? Не считал нужным? Кто его разберёт…. А уж когда мы с Аллиэлем заявили, что сами разберёмся с травмой будущего императора, без посторонней помощи, он аж позеленел. Правда, быстро взял себя в руки, нацепил улыбку, выделил нам шатёр… так и хотелось стукнуть его, как таракана — в смысле, насмерть. Впрочем, у «таракана» оказался на редкость развитый инстинкт самосохранения — после официальной встречи я больше его не видела.

Через два дня отряды снялись с лагеря и отправилось по домам. Принц во всеуслышание объявил о великой победе — именно великой, не какой-нибудь! — и распустил войско. Лише отослал своих ополченцев и дружины в Риттаран; остальные двинулись на юг, посему армия почти не уменьшилась.

Кодар крайне возмущался необходимостью ехать в экипаже, в коем перемещался его дядюшка. Он спорил до хрипоты, доказывая, что мужчина, воин и вождь не может передвигаться в карете, как нежная леди, и, раз он не способен держаться в седле сам, его надо привязать к лошади. Или, что ещё лучше, повременить с отправкой в столицу. Увы, ждать мы не могли: припасы подходили к концу, а позволять солдатам грабить бедные окрестные деревушки казалось не самым достойным выходом. Что же касается «привязать к лошади»… каюсь, временами мне хотелось так и поступить.

Иния и Аллиэль всю дорогу не отходили друг от друга, на марше ехали бок о бок, на привалах устраивались рядом… и молчали. Косились по очереди, то он на неё, то она на него, словно проверяли, не исчез ли мираж, и не пора ли возвращаться к реальной действительности. Нет, чего-то я не понимаю… и никогда не пойму.

Ортиг, хмурый и неразговорчивый больше обычного, старался не привлекать внимания и по возможности сливался с местностью. Тренировки я временно прекратила — слишком много глаз, да и маги эти… не стоит забывать об осторожности. Может, мрачность северянина объяснялась именно этим; или, возможно, он вспоминал о тысячах сородичей, чьи жизни унесла эта война.

Вот кто оказался в своей стихии, так это Литар. Наследник Тирисса почти всё время проводил в обществе дворян, командиров отрядов, где взахлёб рассказывал о наших похождениях. Судя по количеству историй, две трети он придумывал на ходу. В редкие моменты, когда юноша присоединялся к нам, он гадал, посвятят ли его в рыцари (не сомневаясь при этом, что посвятят), и кто, где и когда проведёт сию церемонию.

Кстати, ведь Иния тоже оруженосец, и в битве проявила себя ничуть не хуже Литара, да и вообще как боец превосходит герцогского сына. Её тоже посвятят в рыцари?

Кодар как-то обмолвился, что хочет церемонию посвящения особо отличившихся воинов устроить сразу после коронации, и тут же объявить Большой Императорский Турнир, который вроде как не проводился уже лет десять, если не дольше. А на коронацию, надо понимать, съедутся все, даже самые незначительные владетели. Наверняка и отец Инии там мелькнёт. Интересно, как он отреагирует на рыцарский пояс дочери и жениха-эльфа?

Но ещё интереснее, доживём ли мы до всего этого. Коронация, посвящение…. Маги не показывались, то ли прятались, то ли покинули армию и сейчас могут находиться где угодно и что угодно замышлять… а то и осуществлять. Тёмное пламя — сердце дракона, оно во мне, но даже чёрный огонь бессилен против подлости и предательства.

В Илливиан войско вступило, изрядно поредев. В триумфальном возвращении Кодара сопровождали командиры отрядов, бароны, графы и герцоги, оставившие при себе лишь необходимую свиту. Зато теперь всадники выглядели весьма внушительно. Породистые кони, сытые и ухоженные; блестящие, выправленные и вычищенные доспехи; яркие шелка флагов, парадных плащей и попон; ровные ряды с одинаковыми интервалами, лошади идут ноздря в ноздрю — красота! И никаких деревенских кляч, или частокола кривых колов, вздымающегося над толпой ополченцев, одетых в невообразимое рваньё….

Принц ехал впереди, на молочно-белом жеребце, как и полагается победителю, а мы с Аллиэлем держались по бокам и чуть сзади. За нами следовала троица оруженосцев (и все — мои!), а за ними — музыканты, знаменоносцы и лорды со своими дружинами. Мне оказали огромную честь и доверили везти императорский штандарт. Толстое древко полагалось упирать в стремя, но ввиду отсутствия не только стремени, но и седла, и прочей упряжи, я держала знамя на весу, подняв руку повыше, чтобы полотнище, обвисая, не хлопало меня по уху. Кодар, по-моему, как-то неправильно сие истолковал — уж больно надменную физиономию он скроил. Хотя, возможно, я придираюсь.

В таком же порядке мы миновали распахнутые ворота; по широкой, мощёной булыжником улице проследовали сквозь Внешний город, обиталище не самой богатой части населения, и, добравшись до второй стены, вступили в город Внутренний, украшенный множеством затейливых особняков. Здесь под копыта коней из окон и с балконов бросали свежие цветы, а из толпы, собравшейся поглазеть на триумфальное шествие, летели многочисленные здравицы императору. Что особенно радовало, так это отсутствие сточных канав вдоль улиц, по которым мы проезжали.

Дворец оказался на удивление впечатляющим. Строгое, соразмерное и величественное сооружение словно парило над землёй. Возможно, такое впечатление создавал контраст цветов: серо-голубой камень стен и тёмно-серые с чёрными прожилками плиты, покрывающие центральную площадь. Посреди широких ступеней, ведущих к парадным дверям, располагался фонтан. В бассейн из чёрного мрамора с тихим шелестом падала струя воды, извергаемая чёрной же, похоже, обсидиановой зверюгой, отдалённо напоминающей дракона. Тварь изогнулась и раскинула крылья, пронзённая мечом серебряного воина; оставалось только поражаться искусству неведомого скульптора, точно передавшего боль и отчаяние погибающего зверя. При этом мастер вырезал в камне каждую чешуйку, каждое сухожилие, и даже сумел сделать перепонку крыла просвечивающей на солнце. Тот, кто отливал серебряного истукана, подобных высот в своём ремесле не достиг.

Любуясь фонтаном, я пропустила целую речь, которую Кодар произнёс, не слезая с коня. Видимо, он упомянул о трауре, поскольку громкие выкрики тут же стихли, площадь прекратили устилать цветами, а толпа разряженных дам и кавалеров начала довольно быстро редеть. С несколькими вельможами будущий император перебросился парой слов о каком-то имперском совете, который следовало собрать как можно скорее.

Наконец площадь опустела, Кодар слез с коня, и это, видимо, послужило сигналом для остальных. Лошадей знати брали под уздцы гвардейцы в парадной форме и уводили от главного входа. Разумеется, я, Аллиэль и оруженосцы отправились за ними, на конюшню. Никаких проблем с этикетом не возникло — Тайфун при приближении «коновода» по-змеиному изогнул шею, пряча маленький ещё рог под длинной и густой чёлкой, злобно взвизгнул и захрапел, кося глазом и скребя копытом камень. У парня напрочь отпала всякая охота даже просто подходить к зверю, не то что брать и куда-то его вести. Тем более что без уздечки этого коня брать особенно проблематично….

Маги не показывались. Я их не видела, не слышала и не ощущала поблизости никакой активной ауры. Или прячутся, или спят, все скопом, или их здесь нет. Хорошо бы они сбежали как можно дальше, оставив Кодара и Алькартан в покое! Нет, о возвращении на Острова я не думала, но вот отправиться куда-нибудь вглубь непроходимых болот, в северную пустыню или на пики Аридара хотелось все сильнее. Там нет людей!

Жизнь в императорском дворце казалась Инии волшебным сном, и вовсе не роскошь комнат и залов служила тому причиной. Полированный камень стен, ковры и гобелены, резные колонны и прекрасные статуи, мраморные вазоны с живыми цветами и бесчисленное множество слуг, готовых исполнить любую прихоть почётных гостей… графская дочь проходила мимо всего этого, словно выросла в подобной обстановке. Девушка не замечала ничего вокруг; она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что небезразлична Аллиэлю. То, что смертная влюбилась в эльфа, называлось безнадёжной глупостью. А как назвать то, что эльф полюбил смертную?

Иния не думала о будущем и не вспоминала о прошлом; даже тот факт, что их безумный отряд сумел одержать победу, когда это уже казалось невозможным, и закрыл Злу дорогу в Алькартан, отошёл на задний план. Ежедневные встречи с эльфом, случайные и запланированные, конные прогулки, тренировки, полуночные посиделки и вылазки за город — вот что составляло её «здесь» и «сейчас». Разумеется, и в этой бочке мёда без ложки дёгтя не обошлось: отец, граф иль Ноэр, обязательно будет присутствовать на коронации, он же входит в императорскую свиту. Не захочет ли он забрать блудную дочь в Но и выдать замуж за одного из соседей, как и собирался? Иния не секунды не сомневалась, что к замужеству её не смогут принудить даже силой; если Кодар дипломатично решит не вмешиваться в семейные ссоры, то Виа точно не откажется помочь, а они с Аллиэлем, если возникнет такая необходимость, весь Илливиан по камешку разберут…. Но скандала хотелось избежать.

На эльфа графская дочь наткнулась по пути на конюшню. Солнце уже почти зашло, так что в парке не осталось ни придворных, ни садовников, ни прочих слуг. Вряд ли Аллиэль специально прятался в кустах, скорее, просто ждал девушку и наслаждался обилием зелени после суровых гор, но Иния не заметила его, пока от зарослей не отделилась невесомая тень и не скользнула навстречу.

— Ты же собирался ждать меня за городом. — удивилась юная леди.

— Тссс… — вместо ответа эльф прижал палец к губам и поманил девушку за собой, в переплетение ветвей и листьев.

Аллиэль сквозь кусты просочился бесшумно, словно и впрямь тень бесплотная; по сравнению с ним графская дочь ломилась, точно бешеный вепрь, с треском и хрустом. Но, преодолев зелёную преграду и оказавшись на небольшой полянке, со всех сторон окружённой густыми зарослями, девушка позабыла о своей неуклюжести. На фоне тёмной, почти чёрной растительности застыло сияющее чудо. Шерсть небывалого серо-голубого, со стальным блеском, цвета, словно светилась в сгущающихся сумерках. Молочно-серебряная грива закрывала шею и мягкими волнами падала на плечо, немыслимо густой хвост того же оттенка доставал до коротко подстриженной травы, а длинная чёлка свисала набок, закрывая один глаз. Второй, тёмно-голубым мерцанием напоминая драгоценный камень, пристально смотрел на Инию, и та, встретив этот взгляд, спокойный и мудрый, невольно вздрогнула. Статью скакун походил на Тайфуна, отличаясь разве что меньшим объёмом грудной клетки, более тонкой костью и не столь мощной мускулатурой. Рог графская дочь заметила в последнюю очередь, наверное, потому, что почти чёрное украшение на фоне быстро темнеющего неба не слишком бросалась в глаза, особенно по сравнению со всем остальным.

— Иди! — эльф слегка подтолкнул Инию. — Вы найдёте общий язык, я уверен.

— А… как его зовут? — несмело произнесла девушка.

— Вот у него и спроси. — странные слова и загадочная усмешка, как обычно, ничего не объясняли.

Помедлив ещё чуть-чуть, леди иль Ноэр двинулась вперёд, осторожно, маленькими шажками, словно подкрадывалась к пугливому зверьку. Единорог не шевелился, наблюдая за её приближением, и во взгляде его, как показалось графской дочери, снисхождение мешалось с любопытством.

Коснувшись наконец серо-голубой шкуры, Иния поразилась, насколько шелковистой та оказалась. Шерсть Тайфуна гораздо больше походила на лошадиную, а это чудо на ощупь напоминало и шёлк, и бархат одновременно.

Единорог фыркнул, привлекая внимание, девушка обернулась и вновь встретилась со взглядом, который так и тянуло назвать разумным. И Иния, повинуясь внезапному импульсу, произнесла:

— Ты — настоящее чудо. Я словно в балладу попала. Да, в песне герой бы так тебя и назвал — Чудо. Но, может, у тебя уже есть имя, и ты позволишь мне узнать его?

Графская дочь ждала чего угодно, но только не того, что увидела. Картина перед глазами сменилась стремительно, место тихой лужайки заняла степь, придавленная тяжёлыми, сизо-чёрными тучами, бешено мчащимися по воле бушующего урагана. И сине-белая ветвящаяся плеть, рассёкшая небо, возникла одновременно со словом: «Аэльвэйр».

— Молния… — прошептала девушка, изумлённо уставившись на единорога, когда вновь смогла его видеть — давшая зверю имя вспышка словно отпечаталась в глазах.

— Аэльвэйр — так эльфы называют не все молнии, а только те, что бьют в самую сильную грозу; способные превратить застигнутого на равнине всадника в чадящий факел, а вековое дерево — в обгорелый пень. — пояснил Аллиэль, подошедший, как всегда, беззвучно. — Ну что, поехали?

За спиной эльфа стоял невесть откуда взявшийся Шорох, но Иния восприняла очередное чудо без всякого волнения — её способность удивляться временно иссякла.

Вскочив на Молнию, девушка не стала даже пытаться ей управлять — а зачем? Кобылица сама порысила вслед за Шорохом, и мир вокруг исчез, скрылся в серебристой мгле на несколько шагов. Графской дочери уже приходилось перемещаться подобным образом, но тогда она сидела на Рыцаре. Сейчас, ощущая коленями работу мышц единорога и касаясь шёлковой гривы, Иния словно плыла в потоке призрачного света, и наслаждалась неведомым доселе ощущением силы, спокойствия и свободы, недоступным для человека. Увы, волшебное наваждение, как и в прошлый раз, длилось недолго. Дымка рассеялась, возвращая всадников в привычный мир, на опушку леса недалеко от Илливиана.

Вечер плавно перетекал в ночь, и под деревьями уже сгустился мрак, но чудесные скакуны бежали, не замечая темноты — похоже, видели в ней не хуже эльфов. Аллиэль держался впереди, выбирая дорогу. Вскоре они выехали на берег то ли широкого ручейка, то ли мелкой речки, и остановились у двух поваленных деревьев. Иния с трудом заставила себя расстаться с единорогом и слезть с Молнии. Мысль о том, что эта ночь кончится и эльф уведёт её, причиняла почти физическую боль. Поэтому неудивительно, что, устроившись у небольшого костерка, графская дочь завела разговор о чудесном звере.

— Аэльвэйр — красивое слово. И имя красивое. А она вообще чья?

— Твоя. — невозмутимо ответил эльф. — Или, вернее, она сама по себе, но пока останется с тобой.

— Это… подарок? — осторожно спросила Иния.

— Единорога нельзя подарить… или купить, или обменять. Только встретить. И, если найти общий язык, то он может остаться. Не в моей власти приказать Аэльвэйр служить кому бы то ни было; я мог лишь рассказать ей о тебе и попросить об этой прогулке. Остальное — её решение. Вот то, что я с ней поговорил, можешь считать подарком. Как там у людей это называется… «свадебный дар», так?

Иния заметно покраснела и уставилась в костёр.

— Знаешь… наверное, нам лучше обойтись без свадьбы. — медленно произнесла девушка и тут же поспешила пояснить, увидев выражение лица Духа. — Понимаешь, свадьба без родительского благословения — это не очень хорошо, но случается. Но свадьба против воли отца… нас ни один жрец не поженит, если мой родитель на церемонии, при всех, заявит, что против этого союза. А он заявит, если ему не понравится мой выбор. Знаешь, он всегда мечтал породниться с соседями, расширить границы графства….

— И какой-то там эльф в качестве твоего мужа его не устроит. — завершил Аллиэль сбивчивый монолог девушки. — Мне нелегко это понять. У нас нет таких сложностей. Элльвио просто выбирают себе спутника жизни и живут вместе, пока их пути не разойдутся. Только Хранящий Жизнь официально представляет всем свою супругу и мать возможного наследника, и только он не совсем свободен в выборе. У людей всё гораздо… запутанней.

— У нас брак — это на всю жизнь. Конечно, многие заводят друзей и подруг вне дома, но супруг должен быть один. И сделать нас мужем и женой может лишь жрец одного из храмов, но при активном сопротивлении родителей ни один богослужитель не согласится провести церемонию. А если после брачной ночи выяснится, что невеста шла к алтарю, уже будучи женщиной, то муж имеет полное право зарезать её, как свинью, а на весь её род ложится позорное пятно. Поэтому я никогда не выйду замуж так, как хочет отец. Я ведь жила в плену у разбойников… два года жила. Сначала меня насиловали все, потом — только атаман. Как же я жалела, что не умерла в первую же ночь…. — Иния не отрывала взгляда от огня и не заметила, как эльф оказался рядом, только вздрогнула от неожиданного прикосновения, когда он обнял её, прижимая к себе.

— Забудь об этих скотах, они ведь сполна расплатились за всё совершённое зло. Не позволяй воспоминаниям отравить тебе жизнь. И знай — для меня это ничего не меняет. Я от тебя никогда не откажусь. Не думай о свадьбе, если твой отец будет против, мы просто сбежим, как влюблённые в ваших балладах. В мире множество мест, где мы сможем жить, и которые я хотел бы тебе показать: моё убежище на Закатном Озере, Огненные Острова, Ледяной Чертог…. — Аллиэль шёпотом рассказывал о далёких, напоенных магией уголках, и девушка расслабилась, чувствуя, как полные стыда и беспомощности воспоминания о годах плена растворяются и исчезают без следа, вместе со страхами и сомнениями. Пусть отец устраивает скандал, оруженосцу может приказывать только его господин, а Виа на их стороне. В худшем случае придётся уйти, куда-нибудь в горы… или в леса… или на Острова…. Единорогов никто не догонит, и следов они не оставляют. Отец станет долго ругать магов, возможно, даже проклянёт непокорную дочь — ну и гори оно всё драконьим огнём!

Илливиан принял Кодара на удивление спокойно. Не равнодушно, нет — уж чего-чего, а равнодушия по отношению к претенденту на престол лорды империи себе позволить не могли; но спокойно. Словно никто и никогда не обвинял юношу в измене и подготовке переворота, никто и никогда не лишал его титулов и не приговаривал к смерти… словно никогда не стоял бывший наследный принц посреди малого турнирного поля, готовясь к последнему бою, который и боем-то назвать трудно. Не было такого! А юноша во всех подробностях помнил позорное обвинение, сырое, холодное, кишащее крысами подземелье, безнадёжную покорность Вильяма, весёлую злость Инберта, и собственное отчаяние, постепенно вытесняемое всепожирающим огнём ненависти к дяде. Нет, к императору — этот… это существо, кроме короны и внешности, более ничего общего не имело с братом деда Кодара. И вот вам: ни лорд-хранитель Илливиана, ни лорд-канцлер, ни верхушка жречества из многочисленных столичных храмов — никто ни взглядом, ни намёком не напомнил будущему властителю о его недавнем прошлом. И простолюдины, встречая рыцарей, искренне воздавали почести победителям северной орды, напрочь забыв, как предвкушали на трибунах зрелище казни наследного принца. Да, император официально его простил и вернул все титулы, но кто об этом знает? Те немногие лорды, что лично возглавили свои дружины в походе к Тихому перевалу. Да, ещё маги — не стоит забывать про магов! Может, это спокойствие — вообще их рук дело?

Кодару и в голову не могло прийти, что в памяти горожан новые события — угроза вторжения, всеобщее ополчение, война на севере — давно вытеснили не только скандал в правящем семействе, но и невозможный бой четверых против двух десятков. С памятью лордов, само собой, ничего подобного не произошло, но юный принц остался единственным представителем рода, происходящего от Ильва-Безумца. Резни, без которой смена династии не обойдётся, не хотел никто. И вообще, победителей не судят.

Несмотря на траур, подготовка к коронации шла полным ходом. Кодар хотел успеть к середине лета, и провести церемонию в Светлый день, самый длинный в году. Хорошее предзнаменование, да и просто удобно, ведь, кроме собственно коронации, юноша планировал устроить Большой Императорский Турнир, на котором и рыцари, и прошедшие войну оруженосцы смогут продемонстрировать своё мастерство и доблесть. Каковых оруженосцев сразу после турнира ожидает посвящение. И пиршество — до утра, вино в фонтанах по всему городу, сотни музыкантов, бродячие артисты… В общих чертах всё продумано, но в ходе приготовлений постоянно возникали какие-то вопросы, вроде цвета драпировок в пиршественном зале или того, какие цветы кидать на площадь — гвоздики или розы? И главное, каждую такую мелочь почему-то необходимо обсуждать именно с Кодаром. Есть же такая специальная должность — главный распорядитель торжеств. Вот к нему бы и бегали, а то ведь поесть спокойно не дают!

С трудом отделавшись от герцога Баодара, предлагавшего после коронации объявить о помолвке — ведь он последний из рода Ильва, а императору нужен наследник, династия не должна прерваться! — и явно намекавшего на своих дочерей в количестве то ли четырёх, то ли пяти штук, принц чуть ли не бегом добрался до своих покоев, и едва смог подавить желание захлопнуть дверь и заложить её засовом. Не глядя по сторонам, юноша подошёл к камину и налил вина из стоявшего на мраморной полке кувшина. Прохладная терпкая жидкость не только утоляла жажду, но и прогоняла раздражение. Кодар вновь наполнил бокал. Тёмная фигура, шагнувшая из угла на середину комнаты, оставалась незамеченной, пока не заговорила:

— Коронация назначена на Светлый день? Мудрый выбор.

Юноша вздрогнул, чуть не расплескав вино, и резко обернулся. Незваный гость поклонился и откинул капюшон. Пожалуй, более неприятного зрелища принц при всём желании не смог бы вообразить: из-под тёмной ткани показалась знакомая лоснящаяся рожа одного из придворных магов, то ли их главы, то ли представителя. Скорее, второе — ну не тянул этот тип на верховного чародея. Хотя, конечно, делая сей вывод, Кодар руководствовался исключительно эмоциями, а никак не глубокими познаниями в магии.

— Любопытный способ получить аудиенцию. — ледяным тоном заявил принц. Только боги знают, чего это ему стоило — страх дядин советник внушал не в меньшей степени, чем омерзение. — Не припоминаю, чтобы тебя вносили в список лиц, коим доступен беспрепятственный вход в мои комнаты.

Отпить вина юноша не решался — из опасений, что зубы будут стучать о кубок, зажатый в дрожащих руках.

— Ваше Высочество повелевает мне удалиться? — приторные интонации вызывали тошноту, и, что самое неприятное, Кодар не понимал, сколько в словах мага готовности повиноваться, а сколько — насмешки и вызова.

— Если ты и дальше собираешься вести пустые разговоры, то да. Мне есть чем заняться и без досужей болтовни. — холодно ответил принц, решив все реплики собеседника воспринимать как издёвку.

— Не смею занимать драгоценное время Вашего Высочества. Скажу лишь, что я, от имени моих братьев по Искусству, хочу предложить маленькую деталь, которая сделает предстоящую церемонию воистину незабываемой!

Кодар едва не подпрыгнул при этих словах. Понадобилось вспомнить всё, чему он научился за годы придворной жизни, чтобы ничем не выдать своих эмоций, изобразить недолгое раздумье и словно вспомнить:

— Хорошо, что ты об этом сказал. Была у меня одна мысль… помнишь зверя, который спалил дикарей? Насколько я понял, это создание вашей магии. Вот если бы такие же кружили в небе во время церемонии! — заметив, как изменилось выражение лица мага, принц сделал паузу и продолжил: — Ну хотя бы только один. Чёрно-серебряный дракон, парящий над площадью Равновесия! Об этом внуки приглашённых на коронацию станут рассказывать правнукам! — юноше не требовалось разыгрывать энтузиазм — он и впрямь жаждал увидеть дракона в столичном небе. Только вовсе не из-за того, что и кому станут рассказывать потомки горожан — отнюдь! Виа утверждала, что маги не способны на такое, что они просто присвоили себе чужой подвиг. Кто на самом деле сотворил невозможных зверей, осталось невыясненным; Кодар подозревал, что Альвиарран принимала в этой магии непосредственное участие. И вот мерзкий тип сам предоставил принцу возможность выяснить доподлинно: может он со своими братьями по Искусству создать дракона, или нет.

А маг тем временем молчал, пребывая в явном замешательстве. Не к такому разговору он готовился, и на подобный поворот никоим образом не рассчитывал! Наконец чародей нащупал почву под ногами и, откашлявшись, произнёс:

— Ваше Высочество, позволю себе заметить, что магия, о которой вы говорите, чрезвычайно мощная. Совокупные усилия более десяти адептов потребовались тогда, и многие дни после победы мои братья восстанавливали свои силы. Разумно ли использовать одно из самых сильных боевых заклятий, чтобы поразить зевак? К тому же драконы крайне злы и кровожадны; не могу сказать, какие усилия придётся приложить, чтобы удержать чудовище от истребления толпы. — к концу тирады с лица оратора исчезли всякие следы недавней растерянности, он вещал уверенно и неторопливо, паузами выделяя ключевые слова.

Всё, как и говорила Альвиарран! Она почти дословно предугадала, что именно станут плести прижатые к стенке маги! Видимо, они и впрямь приписали себе чужую заслугу. Раньше принц на это надеялся, теперь он почти верил. И вера эта изгнала страх, ещё недавно чуть ли не парализовавший юношу, на самые дальние позиции. Кодар неторопливо допил вино, смакуя каждый глоток и изображая на лице работу мысли. Опустошив наконец кубок, он решительно пересёк комнату, открыл дверь, кликнул гвардейца — отметив при этом, как беспокойные глазки на круглой роже забегали, словно ища выход из ловушки, — и велел пригласить к нему леди Оро Ваи. Вернувшись к камину, принц уселся в кресло и снизошёл до объяснений:

— Леди как-то обмолвилась, что северный жрец вершил свои тёмные деяния в одиночестве. Значит, дракона может создать и один маг. Или, возможно, объединение ваших усилий с искусством леди позволит выполнить моё пожелание.

— Несомненно, будет очень любопытно узнать, на каких фактах леди основывает свои утверждения. — маг тут же бросился в бой. — В соответствии с законами магии, мне известными, такое просто невозможно! Сотворить дракона в одиночестве — это противоречит…

— Я не чародей, и в магии ничего не смыслю. — прервал Кодар разошедшегося оратора. — Полагаю, леди сможет принять участие в учёной беседе, и, надеюсь, не заставит нас долго ждать.

Кстати говоря, находиться Альвиарран могла где угодно, начиная с предоставленных ей во дворце покоев и заканчивая ближним лесом, где она, её оруженосцы и эльф частенько устраивали тренировки — подальше от любопытных глаз.

Принцу повезло. Видимо, планы судьбы (или, как с подачи язвительных нелюдей начала выражаться половина гвардейцев, судьбеца), совпали с намерениями наследника — Виа обнаружилась в непосредственной близости от дворца, так что длительной передышки маг не получил.

Как обычно, леди не унизилась до соблюдения этикета, несмотря на присутствие постороннего. Интересно, на коронации она тоже будет стоять столбом? Ладно, что-нибудь придумаем….

— Леди, надеюсь, вы поможете нам разрешить возникшее противоречие. — принц решил тоже не тратить время на светские расшаркивания, и с ходу перешёл к делу. — Боги не даровали мне способностей к магии, так что в сём искусстве я несведущ, как младенец. Досточтимый магистр, — Уважительный кивок в сторону закутанной в балахон фигуры, — уверяет, что вызов дракона — слишком сложный трюк, и применять его для развлечения всё равно что черепицу из золота делать: тяжело и невыгодно. Но вы, как мне кажется, упоминали, будто северный жрец действовал в одиночку.

Завершив сию тираду, Кодар выжидательно замер, передавая инициативу Альвиарран. Юноша мог только надеяться, что рыцарь Огня помнит своё обещание наглядно продемонстрировать беспомощность магов, и не упустит предоставленную возможность.

— Без сомнений, Говорящий со Спасителем действовал в одиночку. Но какое отношение он имеет к драконам? И, если не секрет, для каких развлечений вам понадобился мифический зверь? — невозмутимо, с лёгким оттенком удивления поинтересовалась леди.

— Мне бы хотелось, чтобы в момент коронации в небе над Илливианом парил дракон… — мечтательно пояснил Кодар, — чёрно-серебряный, как тот, что спалил орду дикарей! А этот… говорящий, или как его… он, по утверждению магистра, создал второго зверя, ало-золотого.

— Вы так считаете? — взгляд, устремлённый на «магистра», и приподнятая бровь являли крайнее удивление нелюди. — Мне казалось, этот зверь имел совсем иное происхождение. Впрочем, теперь любая версия недоказуема. А что касается дракона на коронации, тем более чёрно-серебряного — не вижу ничего невозможного.

— Мои братья ещё не восстановили силы после битвы у Тихого перевала. Кроме того… я не сомневаюсь в ваших магических талантах, леди, но наш Круг вряд ли сможет вот так, сразу, без подготовки, работать с незнакомым чародеем. Мы давно знаем друг друга, выучили сильные и слабые стороны…. - маг, наверное, ещё долго мог бы нести этот околомагический бред, но Виа его прервала:

— Прошу прощения, но я не сказала ни слова об объединении усилий и совместной работе. Не претендую также и на место в вашем круге. Задача поставлена — в момент коронации над площадью должен парить дракон. Вам это не под силу — или, если точнее, это не под силу вашему кругу. Значит, просьбу его высочества выполню я, поскольку не вижу в ней ничего сложного или хотя бы затруднительного.

— То есть вы создадите дракона прямо на площади Равновесия? — глазки мага аж заблестели от предвкушения и азарта.

Кодар ничего не понимал в магии — но не в интригах. Тут он съел не одну собаку, и сейчас легко читал намерения чародея. Откуда бы не взялся тот чёрно-серебряный зверь, маги к его созданию не имели ни малейшего отношения, — но научиться подобному трюку они явно не против! Так называемый магистр мгновенно посчитал все выгоды, кои можно получить, проследив и скопировав действия Виа. Но рыцарь Огня разбила радужные мечты одной-единственной фразой:

— Разумеется, для проведения ритуала мне придётся уединиться.

— Но… — маг растерялся и мямлил, не зная, как мотивировать необходимость наблюдения за действиями Альвиарран. — Но как мы тогда узнаем, что дракон создан именно вами?

— Вы допускаете возможность того, что мифический зверь, в природе вроде бы не существующий, случайно залетит на коронацию? — в голосе Виа не слышалось ни издёвки, ни иронии, только искреннее любопытство — и так получилось ещё смешнее. Принц с трудом сдержал рвущийся наружу смех — вряд ли такая бурная реакция приблизит результат беседы к желаемому.

— Итак, решение принято. Вы, леди, обещаете, что в день коронации горожане и гости смогут полюбоваться чёрно-серебряным драконом. — подвёл итог Кодар, справившись со смехом. — Вы же и ваше братство, не сомневаюсь, в будущем окажете трону помощь не менее весомую, нежели уже оказанная. — Кивок в сторону мага точно адресовал последнюю фразу. Виа, похоже, оценила двусмысленность высказывания — теперь пришла её очередь бороться со смехом. Наверное, эта борьба поглотила леди целиком — иначе с чего бы вдруг она, прежде чем выйти, кивнула принцу? Возможно, именно так нелюди себе представляют поклон.

Маг, наоборот, усердно гнул поясницу, но в глазках, поблёскивающих из-под накинутого капюшона, не мелькало никаких верноподданнических чувств. Вот злости — сколько угодно! Взгляды же, бросаемые мерзким типом вслед Виа, Кодар и вовсе не брался истолковать. Интересно, что произойдёт, если оный тип решит любой ценой подсмотреть ритуал вызова дракона, а то и, чем боги не шутят, помешать? Кодар представил себе возможное развитие ситуации — и пришёл к выводу, что исчезновение то ли главы, то ли представителя магического братства его нисколько не расстроит.

По-летнему ослепительное солнце царило в невероятно синем небе, заливая потоками света разубранную, заваленную цветами столицу. Тёплый ветерок лениво шевелил многочисленные флаги, вымпелы, гирлянды и ленты. В десятках фонтанов по всему городу с раннего утра били винные струи вместо воды, и горожане тянулись к источникам влаги отнюдь не за прохладой. Что удивительно, несмотря на палящее солнце, особой нужды в прохладе и не возникало. Древние (если верить легендам, то и вовсе эльфийские) постройки надёжно оберегали своих обитателей от летнего зноя, даже несмотря на то, что те чуть ли не поголовно высыпали на улицы.

На площадях и перекрёстках вовсю трудились бродячие комедианты, жонглёры, фокусники и музыканты. Торговцы сдобой и сластями сновали в толпе, нахваливая свой товар и через слово повторяя, что сегодня всё бесплатно. Разумеется, чем ближе ко дворцу, тем сложнее становилось протолкнуться между любопытными. Зеваки постарше стояли на улицах и балконах, выглядывали из окон, а крыши облюбовала молодёжь.

Площадь Равновесия не могла вместить всех желающих увидеть коронацию собственными глазами, да к этому никто и не стремился. Мальчишки на крышах лучше всяких герольдов оповестят город обо всех подробностях церемонии; на саму же площадь приглашались только вельможи. Иния, Литар, Ортиг и Аллиэль, как почётные гости, стояли у самых ступеней дворца. Виа по каким-то своим соображениям приглашение проигнорировала, но перед тем, как исчезнуть, грозилась неким сюрпризом. Графская дочь уже видела подобное ехидное выражение в глазах наставницы, и не сомневалась, что сюрприз удастся на славу.

Оказывается, коронация — процедура непростая и не быстрая. Перед тем, как соединить императорский венец с ожидающей его макушкой, необходимо совершить массу всякого-разного. Кодар, десяток жрецов и некий вельможа, назначенный наследником престола, пока император не обзаведётся семьёй и детьми, ходили по площади туда-сюда, что-то говорили, в чём-то клялись…. Иния не вникала в суть многочисленных церемониальных действий. Ни пышность намечающихся празднеств, ни тень угрозы, исходящая от фигур в тёмных балахонах, замеченных девушкой ранним утром — ничто не могло вернуть графскую дочь к реальности. Эльф стоял рядом и глаз от неё не отводил — и это единственное в мире имело значение. Правда, Дух, в отличие от своей невесты, при этом ухитрялся не упускать ни единой мелочи. Когда Кодар, приняв коронационные дары, упомянул в благодарственной речи Инию, Аллиэль вытолкнул девушку вперёд и шепнул на ухо: «Поклонись!». Сама она бы вряд ли сообразила, что от неё требуется. Потом, когда на плечи принцу надели мантию, тяжёлую и длинную, Дух взял графскую дочь под локоть и подвёл к Литару, вместе с которым ей предстояло оную мантию нести. При этом в глазах эльфа мелькнуло что-то такое… сложноопределимое, но уж никак не радость по поводу чести, оказанной его любимой. Да, сам Аллиэль, предложи Кодар ему занять почётное место в шествии, наверняка счёл бы себя оскорблённым. Придерживая расшитый золотом и камнями бархат, Иния кожей чувствовала недовольство Духа.

Тощий жрец, потерявшийся в складках просторного одеяния, неожиданно сильным голосом пропел короткую молитву и опустил на голову Кодара массивный венец. В следующий миг резкий порыв ветра захлопал флагами, рванул яркие гирлянды и ещё более яркие подолы, ленты, плащи…. Тень пала на площадь, словно нечто огромное заслонило солнце. Люди, как по команде, задрали головы — да так и застыли, не замечая, что на камень под ногами падают шляпы, банты, цветы и шпильки.

Угольно-чёрная с серебряными разводами тварь, широко раскинув крылья и вытянув хвост, парила над морем лиц. Единый слитный выдох издал, казалось, сам город. Красота мифического зверя завораживала, и ни у кого не возникло мысли, что это великолепное создание может спикировать вниз и приняться за истребление беззащитной толпы. Да, вот уж действительно — сюрприз!

— Знамение! — взвился одинокий голос и тут же умолк, а на ясном, без единого облачка небе невесть откуда стали возникать грязно-бурые тучи.

На вид тяжёлые, плотные и вообще какие-то неестественные, они окружили дракона, заключив его вместе с кусочком голубизны в рамку, словно картину. Сказочный зверь беззвучно выдохнул бело-сиреневое пламя, и оно растеклось по чешуе, образовав вполне надёжный щит. Соприкоснувшись с драконьим телом, тучи вспыхивали, скукоживались и исчезали. Мощный взмах крыльев очистил небо окончательно. Пламя погасло, чёрно-серебряная тварь кувыркнулась в воздухе и устремилась ввысь, мгновенно исчезнув из вида. Очередной порыв ветра едва не посбивал людей с ног. Несколько долгих мгновений на площади царила полная — нет, полнейшая тишина, — а потом толпа словно взорвалась приветственными криками. Кто-то орал: «Знамение!», кто-то — «Да здравствует!», кто-то — «Слава!». Стало тяжело дышать от наполнивших воздух цветов и гирлянд. Всё это роскошество бросали под ноги императору — но прилетало оно, куда боги пошлют. В общем, сказать, что на площади воцарился хаос, значило скромно промолчать в тряпочку. Кодару не скоро удалось объявить Большой Императорский Турнир!

Инию объявленный турнир не заинтересовал. Оруженосцы в подобных мероприятиях не участвуют. Большой Императорский Турнир — только для именитых рыцарей, для тех, чьи гербы известны каждому серву, кто своими деяниями заслужил подобную честь… не для графской дочери. Да и нельзя сказать, чтобы девушка мечтала о чём-то подобном. Похвала Альвиарран или Аллиэля казалась ей куда более весомым подтверждением успеха, нежели победа в поединке. Воинское мастерство рыцарей юную леди уже давно не впечатляло. Тем неожиданней оказалось заявление Кодара об участии в турнире всех троих: Инии, Литара и Ортига. Духа новоявленный император мог только просить — и ничуть не удивился отказу. Виа так и не появилась — но её отношение к подобным развлечениям знали все.

От тяжёлого турнирного доспеха Иния отказалась наотрез. Так же как и Литар с Ортигом. Глядя на изумлённую физиономию пажа, проводившего их в оружейную, девушка от души рассмеялась. На память пришёл другой турнир, в Тирисском герцогстве: тогда Иния со всем пылом свежеиспечённого оруженосца пыталась убедить Виа надеть эту гору железа.

Выступать на единороге показалось графской дочери попросту нечестным, так что поседлала она Рыцаря. Но вот от эльфийского клинка отказаться не смогла. Тяжёлый двуручник ей просто не по силам, какие с такой дурой возможны скорость и точность, не говоря уже о выносливости? Нет, аэреллью девушка, как обычно, закрепила у бедра. Литар с Ортигом также не изменили привычному оружию и испытанным коням. В результате троица оруженосцев разительно отличалась от массы рыцарей, больше всего напоминавших железных истуканов, невесть зачем изукрашенных перьями, лентами и цветами.

Жребий разбил рыцарей на пары, герольды громогласно напомнили, по какому поводу праздник, Кодар, стоя в императорской ложе, выхватил клинок из ножен и резко взмахнул им — турнир начался.

По воле случая в поединке на копьях оруженосцы не сражались друг с другом. Отсутствие доспехов, великолепно выезженные лошади и непривычная рыцарям тактика и техника — всё это позволило троице очень легко выиграть конные сшибки. Духа Кодар пригласил в свою ложу, и эльф наблюдал за творящимся на ристалище, с трудом сохраняя на лице выражение отстранённого спокойствия. Когда же не выбывшие из состязаний рыцари начали пешие поединки, Аллиэлю и вовсе пришлось то и дело отворачиваться, сдерживая рвущийся наружу смех. Иния всё это прекрасно видела — и радовалась, что Виа до сих пор не присоединилась к празднеству. Вдвоём они бы не сдержались. Зрелище и впрямь выходило забавное, не только для нелюдей, но и для их учеников, привыкших к отточенной технике боя, мгновенной реакции и молниеносным движениям учителей.

Оставшиеся на ногах рыцари выстроились с двух сторон ристалища и приготовились к финальному поединку, как раз когда солнце вцепилось раскалённым краем в горизонт. Всё шло в соответствии с традициями. Вот только сама схватка подкачала! Нет, правила не запрещали участникам объединяться во временные отряды — но особой эффективностью такая тактика не отличалась. Сложно сражаться плечом к плечу, когда точно знаешь, что в ближайшем будущем соратники превратятся в противников. Троица оруженосцев опровергла это правило, в три меча произведя настоящее опустошение среди цвета рыцарства. С невиданной доселе точностью клинки рассекали ремни крепления доспехов, разрезали подпруги, не касаясь кожи животных, перерубали поводья…. Оставшись втроём, Литар с Ортигом атаковали Инию. Уздечкой не пользовался ни один из них — хватало коленей. Боевые кони изящно переступали через тела раненых и оглушённых рыцарей, словно исполняя некий сложный танец. Трибуны замерли, Кодар перегнулся через перила, да и Дух смотрел с интересом — но Иния ничего этого не видела. Плотный туман скрыл ристалище от её глаз. Она знала, кто и где находится, куда надо направить коня, чтобы он не споткнулся, и в какую сторону отклониться, пропуская мимо разочарованно шипящее лезвие…. После боя в ущелье девушке ещё не приходилось обнажать меч, Виа почему-то прекратила тренировки с оружием, а эльф предпочитал гонять будущую супругу с жердью, — но графская дочь не могла ошибиться. Что-то изменилось, нынешний боевой транс чем-то неуловимо отличался от того, привычного, но отличие это не мешало, скорее наоборот! Да, раньше погружению в бой не хватало завершённости, а теперь… теперь нужное состояние обрело целостность, и безошибочное знание явилось сразу, без задержек — как и должно. Не задумываясь, Иния свесилась на бок, пропуская над собой мечи соперников, атаковавших девушку с разных сторон. Клинки с лязгом столкнулись над холкой Рыцаря, и графская дочь воспользовалась мигом замешательства, кольнув Литара в бок кинжалом — и одновременно с этим остановив аэреллью у горла Ортига.

Привычный мир обрушился на Инию подобно лавине. Предзакатная синь неба, алые отблески на стене, множество людей вокруг — и тишина. Впрочем, тишина длилась недолго — ровно столько, сколько потребовалось зрителям, чтобы выдохнуть и вдохнуть. Слитный вопль, последовавший за паузой, казалось, заставил дрожать древние стены. Даже Кодар, позабыв о новом титуле, орал что-то невразумительное, хотя он-то мог бы уже и привыкнуть. Но Иния, медленно принимая вертикальное положение и убирая аэреллью в ножны, видела только эльфа, читала похвалу в его довольной улыбке и гордость — в сияющих глазах, и с трудом сдерживала торжествующий крик.

Гул голосов, многочисленные здравицы и звон кубков, вилок и ножей легко заглушали музыкантов… и слава Огню! Не знаю, может, это я чего-то не понимаю, но сипящие дудки, дребезжащие струны и охрипший чтец посредственных стихов весьма похабного содержания — не совсем то, что меня приучили считать музыкой. Впрочем, и человеческие застолья — не совсем то, то я привыкла называть праздником. Вот с турниром Кодар удачно придумал. Теперь у него есть веский повод посвятить ребят в рыцари, и пусть хоть кто-нибудь вякнет! После сегодняшнего представления — очень и очень сомнительно. Силу и мастерство здесь уважают. А Иния молодец! И догадалась не шокировать народ единорогом, на Рыцаре поехала… или это Аллиэль посоветовал? Всё равно молодец.

Обилие событий заставляло зал гудеть, словно где-то недалеко сходили лавина за лавиной. Обсуждали сразу всё: и туалеты дам, и полководческий талант нового императора, и боевых коней, доспехи и оружие, продемонстрированные на ристалище цветом рыцарства… но больше всего говорили о драконе и победителях турнира.

Герцог Тирисса был откровенно счастлив, Литара от себя не отпускал и сиял, как полированный клинок. Аллиэль с Инией старались держаться в тени, что неудивительно. Впрочем, найти укромный уголок им никак не удавалось. Ортиг, к моему величайшему удивлению, что-то оживлённо обсуждал с бароном Лише… нет, вру, уже графом и снова маршалом. Кодар явно старался использовать суматоху, чтобы поговорить с нужными людьми, не опасаясь лишних ушей. Способный мальчик, кто бы спорил. А вот магов я не видела. Ни одного. Конечно, их глупейшее нападение на меня в истинном облике стоило жизни многим… но не всем же! Нет, их атака рассчитывалась на иллюзию, не на живого и полного сил дракона. Максимум, чего они могли добиться — развеять морок и доставить несколько неприятных минут его создателю. Защиту я использовала не намного более мощную, так что должны остаться живые. Возможно, уцелевшие сейчас валяются по тёмным углам и смакуют те самые ощущения, что предназначались мне… но с той же вероятностью они могут, сделав выводы, планировать какую-нибудь пакость. Лучше готовиться к последнему, нежели надеяться на первое, но, как я ни старалась, ничего подозрительного не заметила.

Кодар тем временем собрался произносить очередную речь. Опять про великую победу, беспримерный подвиг, светлую память почившему дядюшке, искреннюю благодарность тем, кто сражался вопреки всему… и как только людям не надоело это слушать? Так ведь нет, не просто слушают, а с интересом, да ещё и поддерживают оратора нестройными воплями! Не понимаю…. А вот концовку речи Кодар на сей раз придумал оригинальную! Вытащив меч из ножен, император объявил, что в решающей битве участвовали трое оруженосцев, и показали себя настоящими воинами. И сегодня, на турнире, они только подтвердили, что достойны почётного пояса.

— Оруженосец Литар, сын и наследник герцога Тирисского! — выкрикнул герольд, повинуясь сигналу.

Литар, прекрасно понимающий, что сейчас произойдёт, приблизился к императору и замер, соблюдая предписанную этикетом дистанцию. Кодар сам шагнул навстречу, положил меч на плечо юноши, вынуждая того опуститься на колено, и произнёс:

— Нарекаю тебя рыцарем, сэр Литар, и да станет твоя честь защитой и порукой всем, кто в том нуждается! Встань, защитник своей земли!

По очередному сигналу паж вынес на бархатной подушке роскошный пояс с тиснением и гравированными бляхами. На самой большой красовался герб Тирисса. Литар снял свой старый пояс, Кодар застегнул на нём новый, рыцарский. Оружие на пиру запрещалось, так что подбирать ножны парню придётся потом. Счастливый юноша поклонился императору, после чего, следуя этикету, развернулся и повторил поклон, адресовав его вельможам.

Следующим выкрикнули Ортига, поименовав его доблестным воином ледяного севера. Возбуждённый гул стих, сменившись настороженной тишиной, переросшей в негромкое бормотание. Ещё бы! Как бы этот воин не проявил себя в недавней войне, как бы ни отличился на турнире — он оставался варваром. Врагом. Низшим существом. Вот кто бы объяснил глупой дракони, как низшее существо способно заслужить звание врага? Мне всегда казалось, что врагом может стать только достойный, тот, с кем сражаешься на равных! А вот люди никакого противоречия тут не усматривают.

Как и следовало ожидать, Ортиг головы не склонил. На одно колено опустился, но смотрел при этом не в пол, как положено, а в лицо императору. И ведь знал, паршивец, что нарушает этикет! Литар неоднократно рассказывал, как надо вести себя на посвящении, а память у северянина отменная, так что об ошибке или неведении и речи не идёт! Просто воин Кар Тага склоняет голову лишь тогда, когда признаёт превосходство над собой. В боевом искусстве, разумеется — иного мерила достоинства варвары не допускают. Кодар под это определение, ясное дело, не попадал. Но император вышел из щекотливой ситуации с честью — «не заметил» вопиющего нарушения ритуала, и, только застегнув рыцарский пояс с пряжкой в виде оскаленной морды тхара, грозного северного хищника (и где только нашли такую?), произнёс:

— Наш друг не слишком силён в дворцовых церемониях, но мужество и преданность мы ценим гораздо выше, нежели безупречное знание этикета.

Да, мальчик на удивление быстро освоился! Как естественно у него выходит это «мы»! Не иначе, перед зеркалом тренировался!

Ортиг, видимо, стал рыцарем Тхара.

Инию Кодар оставил напоследок. Вроде так и положено — эту честь следовало оказать наиболее отличившемуся оруженосцу, а девочка, как ни крути, выиграла Большой Императорский Турнир. Но девочкой… точнее, девушкой она от этого быть не перестала! Ортиг, хоть и варвар, а всё ж таки мужчина. Воин. Это знать ещё способна переварить. Но женщину — в рыцари!?

Судя по гробовой тишине, которая воцарилась, едва прозвучало имя моей ученицы, вельможи просто не поверили своим ушам. А Кодар, воспользовавшись этой паузой, быстро произвёл все необходимые действия, обозвал девушку рыцарем Ветра и схватился за очередной пояс. Так что, когда дворяне разродились возмущённым гулом, император уже застёгивал на тонкой талии Инии свидетельство воинской доблести, а эльф наблюдал оную сцену с крайне неприятным выражением в глубине глаз.

Гул не утихал. Литар стал рыцарем Тирисса по праву крови, как наследник герцога. Ортиг, уроженец ледяной пустыни, вполне закономерно получил звание рыцаря Тхара. Но наречение рыцарем Ветра, как и любой другой стихии — величайшая честь, оказываемая только самым-самым! Похоже, назвавшись рыцарем Огня, я, как говорят люди, попала пальцем в небо! Иния аж покраснела — то ли от смущения, то ли от удовольствия. Помня наставления Литара, девушка поклонилась Кодару, потом, не обращая внимания на недовольное брюзжание и отдельные выкрики — вельможам. Выпрямляясь после поклона, она глянула в толпу — и вздрогнула всем телом, явно подавив порыв развернуться и убежать. Причина подобного желания стала очевидна буквально через минуту, когда из плотных рядов благородных гостей выбрался представительный пожилой мужчина, одетый богато, но со вкусом. Фамильные черты и откровенный ужас на лице девушки не оставляли сомнений: перед ней стоял её отец.

Граф иль Ноэр шумно откашлялся — похоже, сам не знал, как начать разговор. Мало того, что дочь воскресла из мёртвых, так ещё и обзавелась рыцарским поясом и покровительством императора! Как с ней разговаривать прикажете? Уж точно не поздравлять с успехами! Но граф, как и подобает опытному придворному, справился с затруднением.

— Мне было нелегко смириться со смертью дочери. Но даже в самые тяжёлые дни я не желал, чтобы ради жизни она предпочла позор. — веско заявил он.

Иния словно застыла. Да уж, услышать подобное из уст родного отца…. Попала в плен — кончай с собой! Бежала из плена — тем более кончай с собой. На первом же суку вешайся! А ведь девочка знала, что так и будет, потому и напросилась в спутницы — чтобы не вешаться. И домой не стремилась — понимала, как её встретят. Вот примерно так! Надо вмешаться, пока она себе горло не перерезала каким-нибудь тупым предметом.

— Вы считаете воинское искусство позором? Или, возможно, позор — победа на турнире и рыцарский пояс? — громко спросила я, на всякий случай смещаясь поближе к Инии.

— Позор для незамужней девицы — бродить по лесам и горам с мужчинами, без подобающей свиты! — выкрикнул граф.

— По-вашему, я — мужчина? Или вы считаете, что я не способна защитить честь своей ученицы? — я постаралась, чтобы намёк прозвучал как можно более очевидно — до людей, особенно в таком возбуждённом состоянии, доходит плохо.

— Тогда вам придётся драться ежедневно, без обеда и ужина! — фыркнул граф, показывая, что намёк понял. Сбавив тон, он продолжил: — Честь — не препятствие для слухов, но слухи — препятствие для брака. Пока Иния не выйдет замуж, девицами останутся две её младшие сестры. Одну из них уже посватали, и… и теперь я должен отказать жениху, и… Никто не захочет взять девушку из опозоренного рода!

— Граф иль Ноэр. — негромко, но твёрдо прервал вельможу Аллиэль, незаметно оказавшийся рядом с Инией. — Я люблю вашу дочь и хочу, чтобы она стала моей женой. Прошу, благословите наш союз!

Эльф старательно копировал человеческий ритуал, но в его глазах вместо мольбы легко читалось, что произойдёт, если в просьбе ему откажут.

Сказать, что граф был ошарашен… нет, я не знаю слов, адекватно описывающих состояние, в которое заявление Духа ввергло отца Инии… да и не его одного. Только шок и неожиданность помешали вельможе тут же задать вполне закономерный вопрос: «Да ты кто такой?». И слава Огню! Дух бы ему ответил! А так в немую сцену вполне естественно вписался принц… тьфу ты, уже император.

— Позвольте, благородный граф, я представлю этого пылкого юношу. — величественно произнёс он.

Чего мне стоило не заржать..! «Пылкий юноша»! Теперь я знаю, как буду его звать, когда доведёт!!!

— Лорд Аллиэль предпочитает хранить инкогнито и не вдаётся в подробности касаемо местоположения и названия своей страны, но он сын и наследник её правителя. Если я не ошибаюсь, его титул — Хранящий Жизнь. — Чей именно это титул, правителя или наследника, Кодар уточнять не стал. — Аллиэль — выдающийся воин и наездник, и в сражении у Тихого перевала играл далеко не последнюю роль.

Кто бы говорил! Да если бы Дух не взял на себя эльхорн, мы бы все уже лежали на алтарях Спасителя! Хотя Кодар всё равно молодец. Истинной подоплёки недавней войны он не знает, и не узнает, скорее всего. Ни к чему оно ему, знание это. А вот влюблённых выручил. Грамотно надавил на болевые точки графа — происхождение жениха и императорское благоволение к нему и к свадьбе. Такую атаку вельможе не отбить! Впрочем, вряд ли Кодар старался ради счастья друзей. Упрись папаша рогом и начни проклинать дочь или ещё что-нибудь в этом роде чудить — и у Духа слетит планка. Что произойдёт дальше, объяснять не надо, парень ещё в бытность свою принцем имел возможность оценить боеспособность эльфа. Кроме меня, его никто не остановит, а я этого делать не буду, что очевидно… разве только Иния..? Так она не просто мешать не станет, она помогать полезет! Так что Кодар попросту предотвратил превращение праздника в бойню.

— Я благословляю этот союз и отдаю свою дочь Инию иль Ноэр в жёны принцу Аллиэлю, если есть на то её согласие. — решившись, граф произнёс положенную фразу громко и внятно, так, чтобы все поняли: да, отдаёт и благословляет!

Под сотнями изумлённых взглядов эльф встал перед Инией на колено и спросил:

— Готова ли ты связать свою жизнь с моей, на весь отпущенный нам срок или до конца вечности?

Интересно, это у эльфов так положено, или он сейчас придумал? Поэт ведь!

Иния, похоже, забыла про зрителей — или их наличие потеряло всякое значение, что, в принципе, одно и то же. Девушка опустилась на колено, взяла эльфа за руку и произнесла, глядя в его глаза:

— До конца вечности — и дальше.

— Счастья влюблённым! — заорал кто-то, подхватив со стола первый попавшийся кубок.

— Слава юным рыцарям! — подхватили в другом конце зала.

Вельможи потянулись к кубкам, послышались здравицы, одна другой заковыристее — обошлось. Веселье вернулось в привычное русло, о первых словах графа, о его обвинениях уже забыли, ещё немного выпьют — и о помолвке забудут. Хорошая штука — вино! Да, за такое благословение стоит выпить! Но я всё-таки не рискну.

На неожиданной помолвке сюрпризы не закончились. Нет, магов я по-прежнему не чувствовала, хотя момент для удара был вполне подходящий — большая часть пирующих уже допилась, как выражалась Иния, до фиолетовых драконов. То есть до потери способности отличать реальность от пьяных фантазий.

Кодар до такого состояния всё-таки не дошёл. На ногах держался с трудом, да и внятность речи оставляла желать лучшего, но на каком он свете, император осознавал. Или это я ему льщу? Лучше бы он про фиолетовых драконов говорил! Когда юноша в третий раз, запинаясь и путая слова, повторил своё непристойное предложение, я поняла, что он не шутит. Клянусь Огнём, это не радовало!

— Леди Альвиарран, я предлагаю вам меч, сердце и корону и прошу вас стать моей женой. — четвёртый раз у него получился вполне внятно и членораздельно.

Тренировка — основа мастерства! Так, глядишь, раз на двадцать пятый он сумеет эту фразу и с должным выражением произнести! Я с трудом сдержала смех. Обижать парня не хотелось, а достойный ответ не придумывался, хоть тресни — сказывалось полное отсутствие опыта. Инии было проще — она хоть какие-то романы читала! Единственное, что приходило на ум — принять истинный облик. Понятно, что нельзя, но как хочется..!

— Полагаю, этот разговор лучше отложить до того момента, как ты протрезвеешь. — ничего лучше мне в голову не пришло.

— Я… трезвый! — уверенно заявил Кодар, плавно покачиваясь.

— Да? — я мучительно соображала, как же выкрутиться, и наконец-то вспомнила, как, если верить Инии, в таких случаях выкручиваются человеческие дамы: — Ваше предложение крайне лестно, но принять его я не могу по массе причин.

— Это… по каких? — с вызовом вопросил Кодар.

Вот и выкрутилась, как человеческая дама! Уже! Император, качаясь из стороны в сторону, ждал ответа. Между прочим, меня всё это потихоньку начинало злить.

— Я не раз слышала, как ты именуешь меня нелюдью. И ты прав. Я — не человек. Это причина номер раз. Номер два — я старше тебя минимум в десять раз. Номер три — я не собираюсь замуж. Никогда и ни за кого. Семья меня не интересует и не привлекает. Это только начало списка, но, полагаю, его достаточно для обоснования отказа.

Воспользовавшись ступором, в который Кодара вогнали мои откровения, я поспешила покинуть пиршественную залу, благо официальная часть праздника уже закончилась, и помешать мне никто, кроме императора, не мог. Огонь Всесущий, лучше выслеживать магов, задумавших неизвестно что, лучше готовиться к почти безнадёжной войне против неведомого, чем объясняться с влюблёнными юнцами! Интересно, это пример Аллиэля дурной и заразный? Хотя, если подумать — с чего бы тут взяться влюблённости? Я, конечно, не эксперт по человеческой психике, но сказала бы, что парень меня не понимает, побаивается… возможно, ещё уважает. Откуда тут любовь? Скорее политический расчёт: жениться, не обидев никого из вельмож (или обидев сразу всех, в равной мере), и заполучить в личное пользование стратега, наставника боевых искусств и, самое главное, очень сильного по человеческим меркам мага. Да, этого толстого типа и его «братьев» Кодар явно боится куда сильнее, чем меня — мне трон Алькартана без надобности. Вот только почему он вылез со своим предложением сердца и прочего хлама, предварительно набравшись до «состояния нестояния»? Изложил бы в спокойной обстановке, как деловое предложение…. Нет, пока он не протрезвеет, его истинные чувства и их подоплёку никакой магией не определить… мне, по крайней мере. Жаль, Иния с Аллиэлем уже куда-то сбежали. Эльфу наверняка несложно провернуть такой фокус, но искать их и просить Духа разобраться в императорских переживаниях казалось не слишком дружеским поступком. В конце концов, ничего страшного не произошло. Возможно, всё дело в вине, и завтра, протрезвев и выспавшись, Кодар и думать забудет о свадьбе с моим участием.

Придя к такому выводу, я направилась в отведённые мне комнаты, за мечом. Стоит на всякий случай проверить, что поделывают маги… и каковы их потери.

Собираясь зайти на конюшню попрощаться с Рыцарем, Иния не рассчитывала там никого встретить. Кому может понадобиться лошадь на закате? Конюхи, и те в такое время, накормив животных, сидят в своём закутке и ужинают. Девушка надеялась без помех пообщаться с боевым товарищем и побаловать его стянутой на кухне морковью — и ей это удалось. Стук открывшейся двери денника раздался как раз на последнем огрызке овоща.

Иния осторожно глянула в щель между досками — и вздохнула с облегчением, увидев торчащую из открытой двери знакомую чёрную морду с коротким, едва заметным под чёлкой рогом. Правильно, кто ещё, кроме Виа, может поздним вечером возиться с лошадью, не поставив на уши всю конюшенную прислугу? Разве что Литар, Ортиг или Аллиэль, но они к Тайфуну не полезут.

Графская дочь потрепала Рыцаря по шее и вышла из денника, закрыв за собой дверь. Для Виа появление ученицы не стало неожиданностью. Устроившись на полу под светильником, леди-дракон безжалостно пробивала дырки в крыле красивого, явно нового седла из чёрной кожи с посеребрённым тиснением.

— Ини, можно тебя попросить… — произнесла Виа, не оборачиваясь.

Девушка с готовностью подошла.

— Подержи вот эту ерунду.

Иния прижала пальцем указанный плетёный ремень, невесть зачем положенный поверх крыла, и Виа быстро закрепила его парой серебряных заклёпок.

— Так, теперь вот тут держи. — графская дочь послушно переместила руку, и процедура повторилась.

— Сейчас посмотрим, что у нас получилось. — с этими словами она вошла в открытый денник и положила седло на спину Тайфуна. Коню — то есть единорогу — обновка шла неимоверно.

— Зачем оно тебе? — не удержалась Иния, сама до конца не понимая, о чём именно спрашивает: о непонятных ремнях или о седле в целом? Последнее время Виа обходилась вовсе без сбруи — пример Аллиэля оказался заразным. — Я, на вас с Духом глядя, решила, что единорогов седлать нельзя!

— Не знаю, может, и нельзя. — отозвалась Виа, проверяя прочность заклёпок. — Но в дороге некоторые вещи должны быть под рукой. Арбалет, например. Не в зубах же его везти?

— Это крепления для арбалета? — Иния догадалась, что за «ерунду» помогала приклёпывать.

— Именно. А это — для болтов. — Виа показала девушке специальные кармашки, явно того же происхождения, что и ремни.

— Ты из принципа всё это сама делала? — поинтересовалась Иния.

— Надо было тебя заставить? Или, ещё лучше, вас с эльфом? — съехидничала Виа в ответ.

— Зачем? Есть такие специальные люди — шорники называются. Они не только продают готовую амуницию. Они её ещё и на заказ шьют. Объяснила бы, что тебе нужно….

— И бегала бы с арбалетом по мастерским, чтобы всё точно по размеру получилось! По мне, и так неплохо вышло. Надёжно и удобно.

— А так ремни бы сделали с таким же тиснением….

— Скажи спасибо, что они чёрные, а не коричневые или вовсе сыромятные! Нет, я знаю, что красота — страшная сила, но с этим не ко мне, а к эльфам. — удовлетворившись полученным результатом, Виа расседлала Тайфуна и повесила обновку на верх двери денника, вместо того, чтобы отнести в амуничник.

— Не хочешь беспокоить конюхов? — предположила Иния.

— И это тоже. Зачем седло туда-сюда таскать? Часик и тут полежит, а мне на сборы и этого много.

— Ты уезжаешь? — ничего неожиданного в этом не было, но девушка удивилась — и только сейчас поняла, что приключение, длившееся больше года, с той встречи на берегу Моря Рифов, закончено. Наверняка Аллиэль не даст ей скучать, да и погонять новоиспечённую супругу с мечом не откажется — но с Альвиарран их пути расходятся. На время — или навсегда?

— Мы тоже… уезжаем. Лиэ… Дух хочет побывать на ваших Островах, а потом показать мне Ледяной Чертог.

— У людей это называется свадебное путешествие, так?

— Да… но у нас как у людей не получится. Да я и не хочу — как у людей. Привыкла уже к эльфам, драконам… северным варварам и чёрным магам на худой конец. И, между прочим, Дух сейчас, небось, бегает по дворцу и ищет тебя. Мы хотели устроить что-то вроде посиделок перед дорогой. Я ещё плохо знаю эльфийский, так что точно не переведу, как он это назвал.

— Ну так скажи ему, где нас искать. — ехидная усмешка ясно показывала, что Виа про эльфов и их взаимоотношения всё-таки кое-что знает.

Графская дочь сосредоточилась и позвала. Не вслух, разумеется. Став женой Аллиэля, сначала по человеческому обряду, а после и на самом деле, девушка поняла, что значит любимое менестрелями выражение: «две половинки одного целого». Нет, всё было совсем не так, как в балладах, но Иния затруднялась облечь свои ощущения в более подходящие слова. Просто Дух стал её частью, неотъемлемой и жизненно важной; она знала, далеко он или близко, хорошо ему или плохо…. Да, девушка и раньше улавливала настроения и всплески эмоций внешне невозмутимого эльфа, но после свадьбы… нет, словами это не описать. Всё равно что сравнивать смутные силуэты, доступные глазам полуслепой старухи, с чёткостью форм и яркостью всех красок мира, раскрывающихся перед художником.

Хлопнувшая дверь и шум шагов вынудили Инию прервать мысленный контакт с Духом, послать ему образ конюшни и вернуться к реальности. И что сегодня за вечер такой — всех потянуло на общение с лошадьми! Быстро оглядевшись, девушка поняла, что спрятаться негде. Разве что у Тайфуна в деннике!

Новые посетители разговаривали, не понижая голосов — их не волновало, услышит их кто-нибудь или нет. Ни от кого не скрываясь, Ортиг и Литар прошли в амуничник и вернулись, нагруженные сбруей. Только тут, положив сёдла с уздечками у стены и вооружившись щётками, они заметили Инию.

— Привет, ваше высочество! — Литар изобразил шутливый поклон и взмахнул щёткой и скребницей. — Вы тоже изволите собираться на прогулку?

— Дать тебе в глаз? — недобро осведомилась девушка. — Сколько раз повторять: Дух — не принц!

— Это значит, что мы, недостойные, можем рассчитывать на высочайшую компанию? — Литар угрозы не испугался и продолжил язвить.

— Это вряд ли. Чтобы Кодар в такое время взгромоздился на коня и отправился в лес? Не дождётесь! — поддержала шутку Виа. — А вот нам и впрямь ничто не мешает посидеть у костра… попрощаться. Если хотите, присоединяйтесь.

Слово «попрощаться», похоже, пролетело мимо ушей юных рыцарей. Они уловили только то, что намечаются полуночные посиделки, казалось, прочно забытые за суетой последних месяцев, и кинулись к лошадям, словно собираясь сдавать зачёт по скоростной чистке и седловке. Но, несмотря на все их старания, когда кавалькада покинула Внутренний город, вечер уже полностью сдал свои позиции. Кодар, желая всем продемонстрировать, что в империи наступил мир, приказал ворота на ночь не закрывать, так что покинуть столицу в любое время суток не составляло труда. Правда, Аэльвэйр, сияющая в полумраке летней ночи, не могла остаться незамеченной. Стражники у подъёмного моста позабыли про ужин и повыскакивали из караулки, глазея на кавалькаду. Иния даже задумалась, правы ли были они с Виа, когда решили добираться до леса, не прибегая к способности единорогов почти мгновенно переноситься с места на место.

Выбравшись за город, всадники пустили животных прибавленным галопом, и встречный ветер, несущий влажное дыхание близкого моря, выдул из головы Инии все сомнения. Конечно, магия — это здорово, но никакое волшебство не заменит наслаждения, доставляемого бешеной скачкой, тем более когда под тобой такой великолепный зверь! Увы, наслаждение это пришлось прервать насильственным путём — кони Литара и Ортига взятый единорогами темп поддерживать не могли.

Лес, окутанный полупрозрачной дымкой, казался одновременно уютным и таинственным. Иния так и не научилась видеть в темноте, но заблудиться просто не могла — девушка безошибочно знала, где именно Аллиэль разжёг костёр, и любая тропинка привела бы её к эльфу. Впрочем, Молнией не требовалось управлять, да и дорогу она знала куда лучше графской дочери — просто потому, что внимание, да и вообще все мысли последней концентрировались совсем на другом объекте.

Дух, как обычно, занял своё любимое место — на выступающем корне, прислонившись спиной к толстому стволу. За кустами журчал ручей, и невесомый, почти прозрачный туман окутывал ветви тонкой вуалью. У воды самозабвенно орали лягушки. В углублении, обложенном камнями, весело потрескивал, плюясь искрами, костёр. Рядом громоздилась изрядная охапка хвороста — видимо, эльф ждал уже давно. Над огнём, насаженная на палку, лежащую на рогатинах, висела чья-то тушка. В стороне Иния заметила плащ, придавленный к земле бутылками. фруктами и лепёшками.

Бросив недобрый взгляд на всадников, выломившихся из леса, Аллиэль недовольно произнёс:

— Ну вот, я только начал надеяться, что вы не появитесь до утра и всё это достанется мне…

— В тебя столько не влезет! — фыркнула Виа. — Или это супружеская жизнь… как бы так сказать… требует?

— Кинуть бы в тебя чем-нибудь! — возмутился эльф.

— Ну, если тебе от этого станет легче — кинь. — предложила Виа, спрыгнув с Тайфуна.

— Так ведь увернёшься… — Дух изобразил мученический вздох и перевернул жарящуюся тушку. Жир закапал в огонь с новой силой, и по полянке поплыли восхитительные ароматы — как обычно, Аллиэль не поскупился на загадочные эльфийские приправы.

Коней тут же отправили пастись, ослабив подпруги и отстегнув удила, и вся компания собралась вокруг костра, поедая мясо пока только глазами. Впрочем, ожидание не затянулось. Дворцовые повара, попробовав эльфийскую стряпню, наверняка удавились бы на месте. Вот только кто ж им даст пробовать-то? Самим мало!

Понятное дело, с тушкой расправились в рекордные сроки. Лепёшки и фрукты тоже на плаще не задержались, а Дух умудрился каким-то чудом уговорить Виа попробовать вино. Ничего страшного, вопреки её опасениям, не произошло. Только Ортиг удивлённо косился на учителя, не понимая, какая опасность может таиться в глотке не самого крепкого напитка.

С вина разговор плавно перетёк на недавнее грандиозное застолье, коим Кодар ознаменовал свою коронацию. Иния со смехом вспомнила, с каким лицом её отец пытался осознать сказанное Аллиэлем — обвинения графа забылись, растаяли, как сон, остались где-то в другой жизни, той, которая закончилась словами жреца: «… Высшей волей соединяю две судьбы в одну!». После Виа в красках пересказала, как, вдохновлённый эльфийским примером, к ней сватался юный император. Ржали все, даже невозмутимый Дух. Дружный хохот заставил лягушек в ужасе попрыгать в воду, от греха подальше.

— … И я поняла: из столицы надо линять, пока ему в трезвую голову ничего подобного не пришло!

— И отец собирается уезжать. Пока до Тирисса доберёмся, лето к концу подойдёт, а там — охоты, сбор урожая, праздник Плодов, свадьбы…. - произнеся последнее слово, Литар не выдержал и хихикнул.

— Маршал Лише предложил создать дозоры, для наблюдения за Кар Тагом. Император вроде одобрил. Так что я пока останусь здесь. Инберт говорил, что хочет видеть меня начальником гарнизона на Тихом перевале — там собираются строить крепость. — излагая свои планы на будущее, Ортиг не отрывал взгляда от Виа, будто ждал, что она возразит — и позовёт с собой, сопровождать её в новых странствиях… зря.

— А мы отправимся в Убежище. Прямо отсюда. — мечтательно заявил эльф. — Давно хотел показать его тебе…

Иния, глядя в сияющие глаза Аллиэля, не могла понять, чего такого особенного она не видела в лесном посёлке.

— Она же там уже была! — Виа облекла в слова непонимание Инии.

— Нет, я говорю про моё собственное убежище. Кроме меня, про него никто не знает, я никому его не показывал. Это… совершенно фантастическое место..!

— То, что надо для молодожёнов! — ехидная реплика Виа заставила эльфа очнуться от мечтаний.

— А ты, между прочим, таки Тёмный Воин. Я, если вспомнишь, не ошибся! — заявил Дух.

— Да? А Кодар говорил про чёрно-серебряного дракона. — невозмутимо ответила Виа.

Иния, Литар и Ортиг переглянулись, не понимая, о чём пошла речь.

— Правильно, чёрно-серебряный — как твой меч. Между прочим, у Алькэтара он был чисто чёрным — как и его чешуя. Странное совпадение, не находишь?

Виа вытащила клинок из ножен и положила на колени. Отблески костра не рождали бликов на лезвии — оно словно поглощало свет, а молочно-серебристые прожилки, казалось, светились сами по себе, и никакой огонь не мог придать им иной оттенок.

— А у того дракона, которого я видела, чешуя была как у ящерицы. Сверху чёрная, снизу серая. И, скорее, серо-стальная, чем серебряная. — заметила Иния, вызвав изумлённые взгляды Литара и Ортига.

— Не удивительно. Ведь наш Тёмный Воин окончательно осознал свою сущность, только схватившись со Спасителем. — невозмутимо пояснил эльф. Как обычно, его пояснения только ещё больше всех запутали.

Инии было проще, чем ребятам — ведь она своими глазами видела, как мифический зверь превращается в Виа. И её отца, золотого дракона, она видела тоже, и даже прокатилась верхом. Более того, она уже слышала про Тёмного Воина, и понимала, что Дух называет так Альвиарран из-за цвета чешуи. А вот Литару и Ортигу никак не удавалось увязать воедино кучу разных драконов и учителя. Понятно, что магическое искусство Виа позволяет ей призывать на помощь всяких тварей — но при чём здесь их расцветка?

— Но она ведь не чисто чёрная. Или такие тонкие прожилки не считаются? — возразила Виа, продолжая спор с эльфом.

— Красно-золотой — тоже Алый Страж. Ты — Тёмный Воин, смирись с этим. Чёрный огонь никому, кроме вас, недоступен. А серебро означает лишь, что, вдобавок во всему остальному, ты обладаешь сродством к воздушной стихии. — на сей раз, против обыкновения, ответ Аллиэля несколько прояснил картину. Для Ортига.

Литар продолжал непонимающе хлопать глазами, а вот варвар как-то по-новому глянул на учителя. Похоже, до него что-то дошло.

— Почему же «смирись»? Скорее, поверь. Мне, знаешь ли, нравится чёрный цвет. — Виа с какой-то странной улыбкой провела рукой по клинку, словно гладила живое существо, и продолжила: — Я никогда не считала тьму злом.

— Я заметил. — усмехнулся Аллиэль и без предупреждения исчез в кустах. — Значит, тебе должен понравиться и мой подарок. — раздалось из зарослей, и эльф выбрался на поляну, сжимая в одной руке свою драгоценную гитару, а в другой — роскошные ножны из полированного дерева. Серебряные разводы словно всплывали из чёрной глубины — Иния никогда не видела подобной древесины. Перевязь, выполненная в таких же тонах, предназначалась для ношения меча за спиной. Естественно, ножны оказались идеально подогнаны к древнему оружию.

— Я вложил туда немного магии… так, мелочь, но вдруг пригодится? — Дух явно рассчитывал именно на такой эффект, какой и произвёл.

— Даже не знаю, что сказать…. - пожалуй, впервые на памяти Инии Виа казалась растерянной.

— Попробуй сказать «спасибо». Вдруг получится?

— Язва ты. Но за подарок — спасибо. Большое. Нет, огромное.

Естественно, подобный бредовый диалог не мог не вызвать новой истерики. За дружным и очень громким смехом всякие тайны и загадки попросту потеряли значение. А потом, наверное, для контраста, Дух взялся за гитару. Иния уже достаточно поднаторела в эльфийском языке, чтобы понимать смысл песен; местами она могла даже оценить искусство неведомого поэта, и к наслаждению музыкой и голосом эльфа примешивалось наслаждение стихами. Аллиэль пел про драконов, про войну — не жалкую возню смертных, а битвы, в которых небо пылало, и земля корчилась от боли, полосуемая молниями и огненными струями…. И, конечно, про любовь, любовь к тому, кто был другом и не стал врагом, к тому, кто до последнего пытался остановить безумие — безнадёжную любовь. Но, вопреки всему, надежда на невозможное звучала в каждой строчке.

— Я понял. — прошептал Ортиг после долгой паузы, заполненной лишь шорохом листьев, потрескиванием огня да журчанием воды. — Ты не призываешь дракона, ты в него превращаешься.

Виа насмешливо фыркнула и убрала меч в старые ножны.

— Вовсе нет. Превращаюсь я потом. Видишь ли, я и есть дракон. Или, если использовать наше самоназвание, арранэа. Мы способны принимать любой облик, но нашу сущность это не меняет.

И Ортиг, и Литар стали похожи на сов, вытащенных днём из дупла. Такие же растерянные, и так же хлопают круглыми глазами. Впрочем, Инию откровения Альвиарран тоже выбили из колеи. Одно дело — принять как данность принадлежность наставницы к странному народу, представители которого обладают удивительной способностью превращаться в драконов. И совсем другое — обнаружить, что она вовсе не человек, а дракон, умеющий становиться человеком. Вернее, похожим на человека существом. Хотя, если разобраться, какая разница?

Аллиэль с явным удовольствием созерцал ошарашенные физиономии. Но тишина ему быстро надоела, и эльф запел новую балладу, на сей раз о том, как лавовые поля и кипящие озёра сменялись зеленью лесов и голубизной рек. И крылатым властелинам стихий захотелось узнать, что такое трава, деревья, роса и птицы — и они стали менять облик….

Мир возникал какими-то обрывками. Холод. Тепло. Шорох. Пятно света, оранжевое и нечёткое, как в тумане. Впрочем, если туман и наличествовал, то никак не в окружающем пространстве, а, скорее, в моей голове. И рассеиваться он не спешил. Я никак не могла понять, где нахожусь, как могу одновременно ощущать тепло и холод, что не даёт пошевелиться и какое происхождение имеют пляшущие перед глазами оранжевые разводы.

Скрежет и визг протестующего металла, многократно отражённый гулким эхом, заставил меня пожалеть, что нечто непонятное не позволяет заткнуть уши. Тело не подчинялось. Я его даже не чувствовала. Так, смутные воспоминания о том, что когда-то у меня были руки, ноги и всё прочее, что положено человеку… хотя, вроде бы, я не человек..?

Шаги. Твёрдые, уверенные шаги, стук каблуков по камню, бряцание шпор — в окружении шороха и шелеста. И голос — знакомый голос, вот только память оказывается сообщать, кому он принадлежит.

— С ней можно говорить?

— Да, ваше величество. Смесь уже почти прогорела. Сейчас я уберу факел….

Снова шелест и скрежет — и оранжевые пятна наконец исчезают, а зрение медленно фокусируется, позволяя разглядеть голые каменные стены, низкий сводчатый потолок, приоткрытую железную дверь, глухую и массивную… и людей. В стороне стоял жабообразный маг в неизменном тёмном балахоне: капюшон откинут, в руках — металлическая чаша на ножке, полная огня, на лице — неприкрытое удовлетворение. Ещё несколько фигур в балахонах замерли полукругом, словно желая отсечь меня от двери, буде я вздумаю бежать. В роли главного действующего лица, похоже, собрался выступать богато одетый юноша. Кодар! Гордо вздёрнув подбородок, он смотрел на меня снизу вверх. Странно, я его повыше ростом, но не настолько…. Эта неправильность словно открыла некие шлюзы моей памяти, и перед глазами возникла чёткая картина: раннее утро, площадь перед дворцом, осёдланный Тайфун — и свежеиспеченный император, извиняющийся за не самое достойное поведение, благодарящий за всё хорошее и протягивающий фляжку с вином. Его слова: «В знак того, что вы не держите обиды…». Огонь Всесущий, какая же я дура!!! Как может повредить символический глоток? Да так же, как символическая царапина! Интересно, маги изначально знали, кто я, или догадались после коронации?

Свежий… да нет, затхлый и сырой воздух подземелья, просачивающийся сквозь приоткрытую дверь, разогнал дурман, какая бы гадость не горела в том светильнике. Тело потихоньку вспоминало, что оно есть — заныли вывернутые плечи, сообщила о себе содранная кожа на запястьях… ерунда! Меня всего-навсего подвесили за руки к потолку, если верить собственным ощущениям — посредством металлических браслетов на цепях. Может, они и знают, чем травить арранэ, но как держать нас в плену — нет.

— Леди Альвиарран, я не хочу причинять вам вреда. И Алькартан, и я сам многим вам обязаны, но отпустить вас я тоже не могу!

Я не стала сдерживать ехидный смешок. Что и говорить, логика железная!

— Как император Алькартана, я обязан заботиться об империи, а она беззащитна. От армии остались жалкие огрызки. Северным провинциям изрядно досталось. Вы же — непревзойдённый воин и великий маг… — бурную речь вновь прервал смех. Если кого-нибудь ещё смешили, предварительно подвесив за руки, я ему сочувствую. Не самая удобная поза, честное слово.

— Парень, ты просто гений! Ты открываешь новую грань в науке дипломатии! Таким путём союзников ещё никто не искал! — я умудрилась повернуть голову и убедилась — да, браслеты и цепи. Причём в потолок вмурованы вполне надёжно.

— Союзники мне не нужны. — тоном оскорблённой невинности ответил Кодар. — Я прошу вас стать моей женой. Императрицей.

— Это даже не смешно. По-моему, мы уже обсуждали такую возможность. — я презрительно фыркнула и скосила взгляд на толстого мага. Судя по выражению его лоснящейся рожи, всё шло по плану.

— Позвольте, леди Альвиарран, я объясню, в чём смысл моего предложения. Лорд Аллиэль с супругой покинул Илливиан, покинул магическим путём, и сейчас он слишком далеко, чтобы помочь. Лорд Литар отбывает в свои владения сегодня, пребывая в полной уверенности, что вы уехали сразу после супружеской пары. Варвар, кстати, испытывает такую же уверенность, но он, даже если что и заподозрит, никогда не проникнет в тюремные подвалы. Ваш безумный конь надёжно заперт, и, если и дальше будет отказываться от пиши и воды, сдохнет в самом скором времени. У меня же, если ваш ответ окончателен, остаётся лишь один выход — просить вас передать моим магам все известные вам боевые заклятия.

— Я могу ответить отказом и на эту просьбу. — конечно, только полный кретин бы не догадался, что последует за таким ответом.

— Мы можем очень настойчиво просить. — император моих ожиданий не обманул — намёк на пытки в его словах звучал более чем явственно.

— Твои маги сообщили тебе, что именно намешали в вино? И какая гадость горела у меня под носом? Кстати, совершенно безвредная для этой вот жабы? — мне стало интересно, как много известно Кодару.

— Да, мы знаем, кто ты. — с готовностью отозвался тот, гордо демонстрируя, что разгадал мой подлый план по вытягиванию информации. — Смесь эту открыли в давние времена, и действует она только на стихийных магов, таких, как ты!

— Стихийные маги? Это ещё что за звери? — любопытно, люди так называют арранэ, каких-то неведомых мне существ или плод своего воображения?

— Не надо уловок, леди. — неожиданно заговорил маг с факелом. — Вы выдали себя, явив дракона на коронации. Власть над этим зверем невозможна без власти над стихиями. Но даже он вам сейчас не поможет — мы глубоко под землёй.

Они не знают, кто я! Не знают! Сведения, дошедшие из древних времён, отрывчаты и недостоверны, люди заполнили лакуны своей фантазией, и вместо арранэ, разумных драконов, способных принимать любой облик, возникли маги, повелевавшие стихиями — и гигантскими ящерами, их воплощением. Слава Огню — и человеческому воображению. Мне бы до такого вовек не додуматься!

— Ты упустил кое-что. — я смотрела на Кодара и только на него. — Возможно, ты был слишком пьян, чтобы понимать смысл сказанного, или к утру всё забыл, или просто не счёл нужным поделиться информацией со своими магами… неважно. Мне не сложно повторить. Я — не человек. Возможно, вы ошибаетесь, причисляя меня к стихийным магам. Возможно, стихийные маги — не люди. Но ты зря надеешься, что эти оковы и стены меня удержат. Поэтому позволь внести встречное предложение: ты отпускаешь Тайфуна, снимаешь эти браслеты, возвращаешь моё оружие — и остаёшься жить и править… в целом дворце.

Юноша непроизвольно отступил назад и положил руку на золочёную рукоять меча — похоже, поверил… точнее, усомнился в надёжности оков. С какой-то непонятной беспомощностью он оглянулся на магов, перевёл взгляд на их главу….

— На них можешь не обращать внимания. Они трупы при любом раскладе. Вот тебя я не хочу убивать — но ты можешь не оставить мне выбора.

Кодар растерялся. Он явно понял, какую ошибку совершил, придя сюда с эскортом из одних магов — но и показывать солдатам, какова императорская благодарность, тоже не стоило. Так что звать стражу нельзя, а маги приказ освободить меня не выполнят. И вообще неизвестно, как они отреагируют на подобную блажь властителя. Так что дороги назад нет! И всё же, несмотря ни на что, мне не хотелось убивать парня. Наверное, потому, что я учила его, пусть недолго.

Похожий на жабу маг явно не доверял никому и ничему. Вот и сейчас, решив перестраховаться, он достал из недр балахона подозрительный кулёк и зашуршал промасленной бумагой, держа свёрток над огнём. Почему-то мне и на миг не показалось, что там может храниться что-то безобидное — благовония, к примеру…. Нет, маг явно собирался нейтрализовать меня, а уж потом, на досуге, подумать, какие ещё меры безопасности можно принять. Времени на размышления не осталось. Подъём с переворотом, стойка на руках — до чего неудобно её делать, опираясь запястьями на кольца, но браслеты слишком широкие, за цепи не схватишься, — и упор ногами в потолок.

Фигуры в балахонах, до сего момента стоявшие безмолвными истуканами, зашевелились. На свет… то есть на полумрак подземелья появились многочисленные амулеты. Пара огненных шаров с монету размером прожгла рубаху, ещё один подпалил волосы — и в этот момент оковы лопнули. Вмуровали их и правда на совесть. Приземлившись, я ушла в перекат, уворачиваясь от молнии, выпущенной очередным амулетом, и оказалась рядом с Кодаром. Парень как зачарованный смотрел на потолок, где висели, раскачиваясь, обрывки цепей.

— Беги отсюда, дурак! — прошипела я ему в ухо и швырнула Его Величество в приоткрытую дверь. Попала, между прочим.

Браслеты с обрывками цепей оказались весьма недурным оружием. И очень кстати, потому что убивать магов голыми руками было противно. Всё равно что давить тараканов пальцами. Стража не спешила на помощь — то ли Кодар до них не добрался, то ли что-то всё таки сообразил. Надо бы задержаться тут на полчасика и как следует выпороть этого придурка… но я ему кто? Мама?

Не встречавшая сопротивления цепь вдруг с лязгом отскочила от невидимой защиты, целясь мне в лицо. Похоже, этот толстяк и впрямь лучший маг среди этих… братьев. Хотя теперь его уже не с кем сравнивать. Трупы, они ведь не «кто», а «что», и магическими талантами не блещут….

Мощную бледно-жёлтую молнию я отбила легко — но в следующий миг она развалилась на миллионы маленьких, тонких и ветвистых. Вонзаясь в потолок, в пол, в стены, они все, невзирая на углы падения, рикошетом отражались в меня. Зов Стихии, Щит Огня, режим поглощения… удалось! Молнии впитались в золотую плёнку, маг осел на камень бесформенной кучей — похоже, не выдержал мощи собственного заклинания. Нет, та схватка со Спасителем определённо что-то изменила — полноценный Щит Огня, сферой, у меня получился впервые.

Браслеты и цепи не выдержали буйства стихий и превратились в две стремительно остывающие лужицы металла. Оказывается, обжечь ободранную конечность — это неприятно, даже для арранэа. Пачкать руки и добивать безоружного, беспомощного мага не хотелось. Лучше поискать меч, он вполне может валяться где-то недалеко. А там, глядишь, жаба очухается и обязательно сделает глупость.

Меч я нашла быстро. Как и всё прочее оружие, перевязь с ножнами валялась в углу. Что ж, возблагодарим, помимо человеческой фантазии, человеческую же склонность к разгильдяйству. Понятно, что никто не ждал столь активных действий с моей стороны, но предусмотреть такую возможность стоило. Впрочем, я последняя стану ругать тюремщиков за оказанную любезность. Маг удачно провалялся в отключке ровно столько, чтобы позволить мне рассовать всяческое боевое железо по ножнам и кармашкам. Перевязь я как раз держала в руках, собираясь надеть, когда жаба атаковала. Несмотря на всё произошедшее, на смесь, возможно, убивающую драконов, на молнии, против которых потребовался Щит Огня — я не могла воспринимать человеческого волшебника как серьёзного противника. Да нет, просто — как противника. И убить его я собиралась в основном из-за Кодара — обещала ведь решить вопрос с магами. А зря. Нельзя недооценивать… да никого нельзя недооценивать!

Поток бледного, серо-зеленоватого пламени легко, как пушинку, отшвырнул меня к стене. Не задумываясь о смысле своих действий, я попыталась блокировать атаку мечом. Ножны и перевязь рассыпались невесомой трухой в тот же миг, но чёрное лезвие создало непреодолимый барьер для жертвенной силы. Да, имперский маг оказался умнее и хитрее северного жреца! В отличие от Старейшего, эта жаба копила подачки Спасителя, а, может, и научилась сама черпать из кровавого источника. И сейчас заначка пошла в ход.

Огонь Всесущий, пожалуй, только Ланиэль с её эльхорном могла сравниться с той мощью, что обрушилась на меня. Чёрный меч явно не собирался разделять судьбу ножен, но держать его с каждой минутой становилось всё трудней. Напор силы прижимал меня к стене, и чем дальше, тем более очевидным становилось то, что никакие тренировки не позволят мне отпрыгнуть достаточно быстро и далеко, чтобы сбить прицел.

«Тёмное пламя — сердце дракона…» Прости, Кодар, мне тоже нравился твой дворец. Последнее, что я успела сделать в двуногом облике — нащупать разум Тайфуна и передать единорогу образ леса, в котором мы познакомились с Аллиэлем.

Что-то мешало. Сила закручивалась водоворотом, она уже растворила в себе человеческое тело — но новое, правильное, созданное для полёта никак не рождалось, скованное неизвестной помехой. Вот только что способно противостоять тёмному огню? В треске и грохоте сила устремилась на свободу; мощные крылья одним взмахом оставили искорёженные стены далеко внизу, а бело-голубое драконье пламя превратило руины в озеро расплавленного камня. Отчаянно суетящиеся людишки, маленькие фигурки, бегающие и кричащие, меня не интересовали. Единственное, о чём я жалела, так это о мече. Сомневаюсь, что наши оружейники способны создать столь же совершенный клинок….

Зиалкан отличается от Аридара, как ласковый летний полдень от суровой полярной зимы. Пологие холмы плавно переходят в приземистые горы, почти до вершин поросшие лесом. Снеговые шапки можно увидеть лишь на самых высоких пиках — в отличие от Ледяного Стража, почти целиком закованного в зимнюю броню. Здесь, на юге империи, не найдёшь отвесных обрывов и узких расщелин — горы кажутся приглаженными, словно тепло, солнце, птицы и море заставили расслабиться даже скалы.

Неширокая говорливая речка скакала через камни, превращая куски гранита в гладкие окатыши. Каскад маленьких, чуть выше человеческого роста, водопадов, заканчивался в небольшом озерце почти правильной круглой формы. Без всякого порядка из воды торчали валуны, подставляя обомшелые бока лучам заходящего солнца. Аллиэль так и называл это место — Закатное Озеро, так как в другое время суток от светила прогалину с водоёмом загораживали горы и деревья. А ночью на маленьком пятачке, не заслоняемом пышными, переплетающимися кронами, вспыхивали яркие, разноцветные звёзды — и водная гладь отражала всё это великолепие, даря обитателям потаённой поляны второе небо.

Инию не удивляло соответствие эльфийского пристанища её тайным мечтам, радужным и несбыточным. Скорее девушка удивилась бы, придись скрытое убежище Аллиэля ей не по вкусу. Но нет, здесь даже дом отсутствовал, как и в мечтах. Маленькая пещерка служила для хранения немногочисленных припасов и свитков с эльфийскими балладами… или заклинаниями, кто его разберёт. Может, оно вообще одно другому не мешает? Ещё там можно было прятаться во время бурных, но коротких южных ливней. В хорошую же погоду Дух предпочитал спать на траве, под звёздами — как часто Иния представляла себе подобную картину во время плена! Шум водопадов. Шелест листьев. Осторожная ласка тёплого ветерка, нагретый за день камень под спиной, хрустальное сияние, льющееся с небес — и неизменный принц на белом коне. Прямо бери и вставляй в балладу.

Вот только жизнь оказалась куда удивительней и прекрасней любой сказки. Вместо коня — единорог, после линьки из тёмно-гнедого превратившийся в тёмно-игреневого. Вместо принца — эльф, причём абсолютно сумасшедший эльф, глядя на совершенных, вечных, не подвластных старости эльфиек выбравший её, человеческую девчонку. Смертную. А ещё — гитара. В мечтах она отсутствовала, потому что графская дочь и вообразить себе не могла ничего подобного. Тогда не могла, а теперь… теперь в воображении нет нужды. Теперь можно лежать на камне, смотреть в небо, купаться в свете звёзд и слушать… слушать, забыв о прошлом и о будущем, о разбойниках, о войне, о собственном неумолимо кратком сроке жизни — пока звучит эльфийская музыка, бессмертно всё, весь этот мир и каждая живая тварь!

Внезапно Дух отложил гитару, вскочил и замер, словно прислушиваясь. Иния села, вопросительно глядя на эльфа.

— Ты чувствуешь? — напряжённо спросил он, не поворачиваясь к девушке.

— Нет. — ответила Иния и тут же поняла, что ошиблась. Снова, как тогда, перед бойней в ущелье, графская дочь ощутила озноб и дыхание склепа. — Что это? Неужели опять… Спаситель?

— Вряд ли. Спаситель сгорел в тёмном пламени, после такого не воскресают. И эта… сила крови, она пошла в ход где-то в районе Илливиана.

— Маги? Дождались, пока мы все разъедемся, и…. — Иния не договорила. И так понятно, что ничего хорошего эти неприятные типы устроить не могли.

Аллиэль неуловимым движением подхватил гитару и скрылся в пещере. Девушка мысленно позвала единорогов. Эльф ни единым жестом не обозначил своих намерений, но его супруга знала — их ждёт Илливиан.

— Я попробовал найти Виа, и не смог. Придётся справляться самостоятельно. — не замедляя шага, Дух вскочил на Шороха.

— Ты даже не станешь пытаться оставить меня здесь, в тихом безопасном месте? — сидя верхом, Иния погладила Молнию по шее.

— А смысл? — фыркнул эльф.

Единороги тронулись с места, и мир растворился в густом серебристом тумане. А вот понять, что путешествие окончено, оказалось нелегко. Плотные клубы горячего пара закрывали обзор, и Иния никак не могла угадать, какую же точку Илливиана Дух избрал ориентиром. Вдобавок вокруг смутными тенями носились люди, буквально толпы людей — с вёдрами, бадьями, трубами… и все кричали что-то про воду. Пожар? Не похоже — где зарево и запах дыма?

— Тут наша помощь уже не требуется. — заявил Аллиэль, как обычно, не снисходя до объяснений. Но Иния успела неплохо изучить эльфа, и не сомневалась — когда картина станет ясна полностью и исчезнет необходимость в немедленных действиях, он ответит на любые вопросы. И точно, Шорох пошёл крупной рысью, словно намереваясь растоптать группу людей, неясно виднеющуюся сквозь туман. Аэльвэйр последовала за ним, не дожидаясь приказов девушки, и единороги растаяли в плотных белых клубах.

Тёмная зелень позднего лета, окрашенная заходящим солнцем в осенний багрянец. Редко стоящие деревья, негустой кустарник, травка. Опушка леса, огромное поле, вдалеке, на едва заметной возвышенности — похоже, город.

— Интересно, а ему-то что здесь надо? — Аллиэль, спрашивая, смотрел вдаль и явно не рассчитывал на ответ.

Иния уже открыла рот, дабы обрушить-таки на супруга град вопросов, но рядом раздалось знакомое фырканье, и девушка увидела Тайфуна. Боги всемилостивые, даже выбредший некогда к разбойничьей стоянке жеребчик выглядел не столь ужасно! Рёбра торчат, хвост и грива свалялись и покрыты грязью, шкура вся в белёсых разводах, как от пота — и, венец всего, криво висящее седло на ослабленных подпругах. Или, возможно, они были затянуты, но с тех пор конь изрядно перепал. Это что же надо сделать, чтобы довести единорога до такого состояния? И где, прах её побери, Виа?

— Она сейчас будет здесь. — ответил Дух на незаданный вопрос.

Девушка не стала ждать обещанного «сейчас», спрыгнула на землю и кинулась к Тайфуну. Первым делом — снять седло. Никаких потёртостей, против ожиданий, не обнаружилось, и девушка полезла в походный мешок — искать щётки. Распутать гриву и хвост она не стала и пытаться, но вычистить шкуру просто необходимо! Единорог, не обращая внимания на суету графской дочери, жевал куст.

Ураганный порыв ветра едва не вывернул с корнем все окрестные деревья. Иния вцепилась в Тайфуна, обернулась — и увидела огромную крылатую тварь, пикирующую на лес. Испугаться девушка не успела — чудовище окутал лиловый огонь и растворил в себе закованное в чешую тело. Фиолетовый шар, пронизанный чёрными и серебряными сполохами, уменьшился, став нестерпимо ярким, и исчез. Вместо него на траву упала Виа, перекатилась через плечо и вскочила, озираясь по сторонам. Всклокоченная шевелюра, прожжёная, рваная и грязная блуза, свежие ожоги на запястьях и безумный взгляд заставляли предположить, что бардак в Илливиане произошёл не без её участия.

— Впечатляет. — несмешливо заметил Аллиэль. — Кто это тебя так?

— Где Тайфун? — вместо ответа спросила Виа.

— Тут он. И, между прочим… — начала было Иния, но продолжить ей не дали.

Виа увидела единорога. Нет, за два года, проведённые в разбойничьей шайке, девушка слышала всякое, но никто из попадавшихся ей сквернословов не мог похвастаться знанием нескольких языков. Знакомые человеческие ругательства Виа легко мешала с полузнакомыми эльфийскими и совсем незнакомыми варварскими, соединяя их в неимоверно причудливые комбинации. Это занятие, требующее изрядной сноровки и обширнейшего словарного запаса, не помешало ей тщательно осмотреть Тайфуна. Сообщив всю подноготную тех, кто довёл зверя до столь плачевного состояния, Альвиарран взяла его одной рукой за рог, вторую положила на холку и замерла. Единорог продолжал жевать. Иния уже видела магический транс и не удивилась, когда грива и хвост приобрели первозданный вид, вычищенная шкура заблестела, и рёбра перестали торчать настолько явно. Конь, впрочем, от куста так и не отошёл.

Покончив с магией, Виа повернулась в сторону столицы. Заходящее солнце светило сбоку и ничуть не мешало ей разглядеть город, впрочем, она даже не щурилась, и глядя на светило в зените. Иния наконец узнала местность — именно по этому полю их безумный отряд со спасённым бароном Лише мчался, уходя от погони, вот в этот самый лес. Лес, в котором засел Аллиэль со своим луком — и никто из преследователей не вернулся доложить о неудаче.

На деревья внезапно опустились густые сумерки. Диск светила, уже почти скрывшийся за лесом, виделся сквозь них тусклым багровым пятном. Вокруг Виа полумрак уплотнялся, превращаясь в тьму, лишь мелькающие лиловые сполохи позволяли разглядеть фигуру леди рыцаря.

— Знаешь, когда Ланиэль рассказывала о вас, об арранэ, то характеризовала не иначе как бешеных, не контролирующих себя тварей, стремящихся к хаосу и обладающих гигантским магическим потенциалом. Глядя на тебя сейчас, можно поверить, что она была права. — небрежно заметил Дух — этакая реплика в сторону.

Виа ничего не ответила. Только покосилась на эльфа — Иния отшатнулась от этого взгляда и прижалась к мужу — на всякий случай.

— С единорогом ничего страшного не случилось, он жив и здоров. Враг, как я понимаю, уничтожен. По-твоему, люди, населяющие Илливиан, виноваты в случившемся? Нет сомнений, Тёмный Воин легко оставит от столицы человеческой империи озеро расплавленного камня. Достойная мишень, ничего не скажешь! Вот так небось и началось Безумие! — Аллиэль говорил, а тьма таяла, рассеивалась, превращалась в сумерки, в дымку — пока не слилась с вечерними тенями.

— Меч жалко. — без всякой связи с предыдущим заявила Виа и уселась под деревом.

— Какой меч? — не понял Дух.

— Дедушкин. Он остался там, под землёй….

— Вместе с ножнами?

— Старые сгорели, рассыпались в пыль… а твой подарок остался в седельном вьюке. Я ведь уже собралась в дорогу, а во дворце задерживаться не хотелось, даже чтобы поменять ножны с перевязью. Так что…. — Виа вздохнула и не стала заканчивать фразу.

— Во вьюке, говоришь? Ини, глянь, пожалуйста! — в голосе эльфа звучал азарт.

Девушка без вопросов полезла в мешок, куда не так давно убрала щётки, и легко нащупала гладкое дерево ножен. Вытащив их наружу, графская дочь залюбовалась чёрно-серебристым узором неведомой древесины. Перевязь — чёрная кожа с тиснением и серебро пряжек, прекрасно гармонировала с ажурным плетением чернёной гарды и белым рогом единорога…. Нечеловечески быстрым движением Виа метнулась к Инии и выхватила меч. Серебряные прожилки на бархатно-чёрной поверхности клинка едва светились.

— Я же говорил, что вложил в них немного магии! — Дух улыбался, явно довольный своей предусмотрительностью — и ошарашенным видом Альвиарран.

— Судя по твоему виду, простым «спасибо» на сей раз я не отделаюсь. — предположила Виа, когда вновь обрела дар речи.

— Нет конечно. Рассказывай, что там произошло.

— Может, лучше по дороге? Дракон — тварь крупная и заметная. Так что сюда вполне может спешить отважный, жаждущий подвигов рыцарь на белом коне, с копьём наперевес.

— Нет, конь у него, насколько я могу разглядеть, рыжий. И никакого копья. Да и намерения явно не те. Пока он сюда доберётся, ты как раз успеешь рассказать хотя бы самое главное. — небрежно сказал Аллиэль, уставившись в небо, стремительно темнеющее на горизонте. Виа проследила за его взглядом, кивнула, соглашаясь, и начала рассказ.

В кои-то веки эльф ошибся. Альвиарран в своём повествовании добралась хорошо если до середины, когда рыцарь преодолел поле, проскакал вдоль опушки и, заметив тёплую компанию, осадил красно-рыжего поджарого жеребца, явно чистокровного степняка. Запалённым зверь не выглядел — степные кони всегда славились выносливостью, но всадник спрыгнул с седла и стал прошагивать животное, прислушиваясь к рассказу. Иния узнала Ортига по первым же движениям, а Виа с Аллиэлем, без сомнения, и того раньше.

— …Так что от императорского дворца, наверное, мало что осталось… как и от магов. Тайфун переместился сюда. Вот с мечом я попрощалась. — Виа провела рукой по лезвию и убрала клинок в ножны, за спину.

— Я видел. — заявил Ортиг, ослабив подпруги и позволив коню заняться травой. — Я ждал в парке, так, чтобы видеть дверь конюшни — но не успел подойти. Император мне не слишком… благоволил. Так что я стоял за колонной и смотрел. Все шесть дней я пытался выяснить, где тебя держат и как туда пробраться — и снова не успел. Увидел дракона, понял, куда он летит — и помчался следом. Не знаю, чей это был конь.

— А как же военная служба? — ирония в вопросе Виа присутствовала, но на самом донышке.

— Я не стану служить такому императору! — возмутился варвар. — Если я больше не твой ученик, то лучше вернуться в Кар Таг. Голод и холод лучше подлости!

— Тебя никто не гонит, успокойся. Ты кому-нибудь рассказал о своих наблюдениях?

— Я не говорил. Но, мне кажется, маршал Лише знает. Или догадывается.

— Лише… да. Если он догадывался, то раскуроченный дворец и дракон в небе дадут ему все необходимые доказательства. — заметил Аллиэль.

— Не дадут. Уже дали. — поправила его Виа.

— И что теперь? Отправимся восстанавливать справедливость? — спросила Иния.

— Вот ещё! — фыркнула Виа. — Сможет Кодар удержать власть, или нет — это его трудности. Мы что — отряд нянек быстрого реагирования? Я своё обещание выполнила — маги, помогавшие Спасителю по эту сторону Аридара, уничтожены. На тот случай, кстати, если знание о жертвенной силе сохранилось, я придумала что-то вроде ловушки для тех, кто попытается черпать из этого источника.

— Это как? — заинтересовался Аллиэль.

— Я одна этого точно не смогу. Так что придётся просить тебя поучаствовать… и нашего Владыку.

— А я как раз хотел предложить направиться отсюда на Острова. У вас же есть библиотеки?

— Есть. — согласилась Виа. — Туда, правда, запрещено ходить, но я знаю тайный лаз. Вот только осилят ли единороги такое расстояние?

— Одним прыжком? Через океан? Не думаю, ведь и Тайфун, и Шорох ещё очень молоды. Но у тебя же есть корабль. Или он настолько мал, что один конь и три единорога туда не поместятся? — ехидно осведомился эльф.

Услышав про коня и трёх единорогов, Ортиг заметно расслабился — видимо, несмотря на заявление Виа, что его никто не гонит, всё таки опасался оказаться лишним.

— Ты забыл про нас и фураж для зверей.

— Что, плавание затянется на месяц? Если нет, то о фураже можно не беспокоиться. Единороги неприхотливы.

— Тогда поехали. — даже не оглянувшись на Илливиан, Виа тщательно отряхнула почти просохший за время беседы потник и направилась к Тайфуну.

Иния, вскочив на Молнию, не выдержала и бросила взгляд на столицу. На фоне потемневшего неба довольно чётко вырисовывался плотный столб дыма… или, скорее, пара. Надо же, иногда баллады оказываются правы, и подлость бьёт по совершившему её подлецу… жаль, что редко! Нет, девушка понимала нежелание Виа вмешиваться в интриги и козни имперской политики. Её удивляло другое — почему Альвиарран оставила Кодара в живых?

На Островах царил всё тот же сонный покой, и, глядя по сторонам, впору было поверить, что бойня у перевала, жертвоприношения и Спаситель мне попросту приснились. Видимо, отец не счёл нужным рассказывать, при каких обстоятельствах Аэтиар потерял возможность исполнять свои обязанности. Разве что новому начальнику гвардии, как строго секретную информацию…. С этим арранэа я раньше никогда не сталкивалась, так что в упор не понимала, чего ему от меня понадобилось. Но что-то явно понадобилось, такое количество «случайных» встреч никак иначе не объяснялось. Мне не потребовалось много времени, чтобы оценить мудрость друзей, избегавших появлений во дворце, и последовать их примеру. Владыка ничуть не осуждал избранную нами тактику.

Аллиэль пропадал в библиотеке целыми сутками. Если ему казалось, что он наконец напал на след, то только Иния могла вытащить его из вороха пыльных свитков и фолиантов. Что именно является целью поисков, эльф не говорил, отделывался недомолвками; впрочем, догадаться было не трудно.

Мы с отцом соорудили-таки ловушку для жертвенной Силы. Тут тоже пришлось покопаться в древней мудрости — всего не знает даже Владыка Огненных Островов! Но результата мы добились. Какого именно — сказать трудно, разве что найти добровольцев и заставить их совершить вышеуказанный обряд. Так что эффективность придуманной нами системы могло показать только время — если, конечно, заманчивое знание не погибло вместе с последним из императорских магов.

В свободное от научных изысканий время мы, то есть я, Ортиг и молодожёны, излазили все скалы Ороаса. Аллиэль готовил совершенно восхитительные рыбные блюда, причём, напутствуя меня перед ловлей, в подробностях рассказывал, какая именно рыба ему нужна. Вот травы для приправ Дух собирал сам, попутно преподавая супруге азы сего нелёгкого ремесла. Я наконец смогла выполнить давнее обещание и научить Инию плавать. При всём этом мы, само собой. не пренебрегали совершенствованием в воинских искусствах, а по ночам разговаривали обо всём сразу и слушали эльфийское пение под гитару. Иногда Аллиэлю подпевала жена. У девочки оказался музыкальный слух и красивый голос, но демонстрировала она их крайне редко — стеснялась. Несколько раз к полуночным посиделкам присоединялся отец, и тогда они с Духом, словно соревнуясь, начинали рассказывать о древних временах. Из этих состязаний Владыка выходил неизменным победителем — как-никак, он почти всё, о чём говорил, видел своими глазами. А остальное слышал от очевидцев.

Когда Аллиэль перевернул в тайном книгохранилище всё (не всё, что смог, а именно всё, потому что такого, чего бы он не смог перевернуть, там не нашлось), неугомонный эльф засобирался в Ари-Вайль, Ледяной Чертог. Я ничего не имела против того, чтобы проводить молодоженов до Аридара, но Духу этого оказалось недостаточно. Уж за коим, как выражаются люди, фигом я ему понадобилась — неизвестно, но сын Хранящего Жизнь поступился своей привычкой изъясняться намёками и открытым текстом попросил меня составить им компанию. Можно вместе с Ортигом.

Так в начале осени мы вновь оказались в Алькартане, на побережье рядом с хребтом Зиалкан. Иния словно бы напрочь забыла всё, что предшествовало её ученичеству. Она с удовольствием вспоминала наше знакомство с герцогом Тирисса, строила предположения о местопребывании и времяпровождении Литара, но ни словом не обмолвилась о разбойниках, окончивших свой жизненный путь совсем недалеко от места нашей высадки на берег.

Понятно, на побережье мы задерживаться не стали. Равно как и заглядывать в Илливиан, хоть Иния и выдвигала такое предложение. Единорогам потребовался добрый пяток остановок, прежде чем мы достигли эльфийского Чертога. Ортиг, вернувшийся в родной Кар Таг, ничем не выдал своих чувств — если, конечно, вообще испытывал таковые.

Ари-Вайль являл собой зрелище великолепное и впечатляющее. Эльфы, наверное, в принципе неспособны создать что-то некрасивое. За полупрозрачным ледяным барьером, напоминающим забор из сросшихся боками гигантских кристаллов, царила потрясающая и невозможная смесь зимы и лета. По ледяным аркам карабкался серебристый вьюн, посреди ледяного бассейна бил фонтан, а в воде метались разноцветные рыбки. Под ногами стелилась серо-голубая трава, на краю обрыва росли пушистые кусты той же расцветки — а стоило посмотреть вниз, и взгляду открывалась величественная картина скованного морозом океана. Солнце давно зашло, здесь в это время года оно выглядывало хорошо если на пару часов, по небу в бешеной пляске неслись тучи. подгоняемые неистовым ветром — но в Ледяном Чертоге царила тишь. а призрачный, похожий на звёздный свет источали, казалось, растения непривычной окраски.

Хранящий Жизнь сам вышел встречать гостей — то ли демонстрировал уважение, то ли не хотел никого раньше времени шокировать видом двух человек и арранэа в компании собственного сына. Единорогов он велел отпустить прямо в саду, а Сполоха Ортига Дух увёл куда-то, где тот не сможет ничего разбить и потоптать. Нам же эльфийский властитель устроил целую экскурсию по северному убежищу.

Слава Огню, хоть жилые помещения оказались тут не изо льда! Так далеко эльфийская фантазия всё-таки не зашла, так что мы получили возможность увидеть результат работы элльвио с камнем. Вот кто мне объяснит, как из массивного и не слишком красивого гранита можно создать нечто летящее и чуть ли не полупрозрачное?

Эльфы восприняли наше появление на удивление дружелюбно. Даже тот факт, что Иния — жена Аллиэля, ничего не изменил. Элльвио, в отличие от арранэ, делами внешнего мира хоть немного, но интересовались, так что о недавней войне знали. К тому же незабвенную Ланиэль судили по всем правилам, а, согласно эльфийским законам, на суде мог присутствовать и высказываться любой взрослый, входящий в любой дом.

Честное слово, никогда не искала громкой славы, и теперь просто не знала, куда от неё деваться. Кто-то рвался со мной фехтовать, кто-то жаждал услышать рассказы о героических битвах, кому-то хватало скромного счастья постоять в уголке и посмотреть на живого и настоящего Тёмного Воина… кошмар! Спасительную идею мне подкинул Ортиг, и мы с ним очень неплохо освоили науку выживания на крайнем севере в сезон бурь. Без магии, разумеется, а то неинтересно. Иния в этих забавах участия не принимала — готовила Духу какой-то сногсшибательный сюрприз. Сам Аллиэль, как и на Островах, зарылся в древние рукописи по самую макушку, благо здесь их оказалось ничуть не меньше, чем у нас. Я тоже захаживала в библиотеку, и, откопав там эльфийские хроники дней Безумия, с интересом ознакомилась с точкой зрения наших противников. Что странно, внятное объяснение причин этой нелепой войны отсутствовало в истории обоих народов.

Зачем я понадобилась Духу в этом царстве льда, так и осталось невыясненным — чего и следовало ожидать. Когда он произвёл в здешней библиотеке такой же разгром, что и в нашем хранилище, то заявил, что отправляется в собственное убежище, и просит меня ехать с ним. Конечно, мне ничто не мешало высказать свои догадки и припереть эльфа к стенке — но я ничего не имела против визита в это неоднократно поминаемое «волшебное место». Вот из Ари-Вайля хотелось сбежать — подальше от любопытных элльвио.

Ортиг совершенно спокойно отнёсся к очередному путешествию. Похоже, его мало волновало, где он находится: на тропических островах, на крайнем севере или где-то посередине. Тренировки продолжаются, и это главное.

На Закатном Озере Аллиэль наконец раскрыл мне суть своих тёмных замыслов. Как я и подозревала, сумасшедший эльф решил составить заклятье, способное сделать Инию бессмертной. Ну, или хотя бы продлить ей жизнь. При этом, следует отметить, идеи в его голову приходили весьма остроумные. Естественно, творить схему подобного воздействия, что называется, с нуля, Дух не собирался, предпочитая пользоваться мудростью предков. Вот только среди них до такой степени ненормальных не находилось, так что готового рецепта не существовало. Понятно, влюблённого элльвио это не остановило, собственно, на такую удачу он и не надеялся. Какие-то намёки он нашёл в жилище матери, какие-то — у нас и в Чертоге, остальное придумал сам. Осталось связать все эти хвосты в единое целое, и вот тут-то ему понадобилась моя помощь. Инии Аллиэль пока ничего не говорил, да та и не сильно интересовалась таинственным изысканиями супруга, почти всё время пропадая в лесу — видимо, свой сюрприз готовила.

Надо сказать, что высчитывать время и место атаки северной орды, исходя из неверных предпосылок, было проще. Там мы хотя бы понимали, что делаем, и могли отличить нормальный результат от полной чуши, свидетельствующей об ошибке. Сейчас же мне пришлось вспомнить всё, что я знала по теории магии — но требуемый эффект выходил далеко за границы этой теории.

Мы старались как могли, Аллиэль зачастую находил весьма неожиданные решения, вызывавшие споры до хрипоты, а иногда и до ругани со взаимным ором — в такие моменты Ортиг прикидывался ветошью и с суеверным ужасом посматривал на эльфа, наверное, пытаясь понять, как тот осмеливается повышать на меня голос. А казалось, его попытки преклонения в прошлом… ничего, вылечим, вот только составим невозможное заклинание.

Когда общая схема воздействия приняла наконец более-менее законченные очертания, Аллиэль начал мучить рыбок. В порядке эксперимента и абсолютно безрезультатно. С рыбок он переключился на каких-то мелких зверушек — с там же успехом. До меня дошло, что сама суть воздействия требует направления Силы на существ с принципиально разным сроком жизни. Сформулировав сию гипотезу, я изложила её Духу. Споры продолжались несколько дней (вместе с опытами), потом эльф сдался и начал искать животных, удовлетворяющих граничному условию. Как легко догадаться, не нашёл, и принял волевое решение — рассказать всё Инии.

При этом и он, и я понимали — девочка слишком нам доверяет, и без всяких вопросов согласится на эксперимент, даже если мы честно расскажем ей обо всех сомнениях и возможных недоработках. Тем более её одной для опыта недостаточно, воздействие будет оказано на обоих. Чтобы Иния отказалась разделить судьбу обожаемого Духа? Да никогда. Впрочем, именно на этом и базировалась наша схема.

Последние несколько месяцев таинственность Аллиэля перехлестнула через край. Он явно что-то задумал, что-то, связанное то ли с магией, то ли с древними временами, а, скорее всего, с магией древних времён. Но Иния не приставала к мужу с глупыми вопросами, предоставив ему самому решать, что и когда рассказывать. Любопытство, разумеется, терзало девушку в полной мере, но насыщенная жизнь приучила её держать себя в руках. Вместо того, чтобы изводить себя и Духа, Ини задумала обзавестись своей тайной, и открыть её супругу не раньше, чем узнает цель его изысканий. Эта идея родилась ещё на Островах, вот только подходящей тайны не находилось.

Во время экскурсии по Ари-Вайлю графская дочь увидела эльфийских мастеров — и поняла, чем можно поразить мужа. Элльвио на удивление лояльно отнеслись к смертной жене сына Хранящего Жизнь, и Иния рискнула обратиться к ним с просьбой. Как ни странно, желающих научить её играть на гитаре нашлось больше чем достаточно. Более того, один из мастеров вызвался сделать инструмент специально для неё. Работа эта занимает не так уж мало времени, но Аллиэль самозабвенно копался в бумагах, не замечая ничего вокруг, и не успокоился, пока во всём Чертоге не осталось ни одного свитка, который он бы не знал наизусть. Так что в Убежище девушка приехала, уже умея наигрывать простенькие мелодии и зная значки, которыми эльфы записывают музыку. А, главное, она привезла с собой бесценный подарок.

Изыскания Духа, похоже, близились к кульминации. К нему присоединилась Виа, и вдвоём они то спорили, то ругались, то чертили какие-то невообразимые каракули и снова спорили… почти как в замке Лише прошлой зимой. Вот только сейчас Иния, несмотря на постоянную практику в эльфийском, из всех рассуждений понимала разве что отдельные слова, да и то не всегда. Впрочем, нельзя сказать, что графская дочь ставила перед собой такую задачу.

В свободное время (чего-чего, а этого было предостаточно!), девушка уходила в лес, забиралась подальше, чтобы даже до нечеловечески чутких ушей не долетело ни звука, и упражнялась в игре на гитаре. Это оказалось неожиданно нелегко, грубым человеческим пальцам не хватало длины и гибкости, но графская дочь старалась изо всех сил.

Этим вечером, вернувшись к озеру, Иния обнаружила Аллиэля сидящим у костра. Эльф, казалось, пребывал в каких-то иных мирах, до того отстранённое выражение красовалось на его лице. Виа, расположившаяся у воды, выглядела примерно так же.

— Что случилось? — поинтересовалась девушка, уже приготовившись услышать про очередную угрозу этому миру, предотвращать которую опять предстоит им.

— Я должен тебе кое-что рассказать. — после длинной паузы произнёс Дух, и начало это оправдывало худшие предположения Инии. — Не знаю, задумывалась ли ты об этом, но мы, эльфы, бессмертны. Твоя жизнь, жизнь человека, коротка… чтобы не сказать мимолётна. Я не хочу тебя потерять. И мы придумали способ, как разделить моё бессмертие. Бесконечность, поделенная на двоих, остаётся бесконечностью. Но… это будет одна жизнь. Одна для нас с тобой. Если один погибнет, второй тотчас последует за ним. И… я не знаю, что произойдёт, если когда-нибудь наши чувства угаснут, и мы решим расстаться. Решай. Если ты скажешь «нет», я уничтожу заклинание и никогда больше о нём не вспомню.

— Да. — твёрдо, без раздумий и колебаний произнесла Иния. — Я согласна разделить твою жизнь, я уже дала такую клятву в храме, и эти слова шли от сердца. Я верю в нашу любовь и ничего не боюсь.

— Ини, подумай. Никто и никогда не делал ничего подобного!

— Я не хочу причинять тебе боль, не хочу становится старухой и видеть твою жалость, не хочу, чтобы ты осознал своё бессилие перед смертью! А то, что никто и никогда такого не делал — не повод не пробовать. Всё когда-то произошло впервые! — Иния отвечала не задумываясь, словно давно готовилась к такому разговору.

Аллиэль молча встал, сходил в пещерку за куском пергамента, изрисованным какими-то линиями, и они с Виа принялись за работу. Вновь вспомнилась зима и замок Лише. Там они так же чертили, глядя на звёзды, и раскладывали непонятные предметы поверх своих художеств. Иния не видела в темноте, так что не могла сказать, на что похожа получающаяся магическая фигура. Огромный валун Виа установила точно в центре — они с Духом несколько минут спорили из-за разброса в толщину волоса, после чего пошли перечерчивать один из участков.

Наконец все приготовления были закончены. Ортигу велели взять своего коня и уйти в лес, что варвар и сделал. Единороги, все три, встали в определённые точки, образовав треугольник вокруг центрального валуна. Аллиэль с Инией залезли на камень. Стоять на нём вдвоём оказалось возможным, лишь обнявшись, чем супруги и воспользовались.

Виа что-то сказала, и фигура вспыхнула неярким голубовато-лиловатым пламенем. Единороги оказались в вершинах трёх самых длинных лучей, их рога замерцали едва заметным светом. Сияние, излучаемое сложным переплетением линий, собиралось в туманные пряди, которые тянулись к центру и обвивались вокруг валуна.

— Ты действительно готова разделить со мной вечность? — невесть зачем спросил Аллиэль.

— Я люблю тебя, глупый! — прошептала девушка и закрыла глаза в ожидании поцелуя. Эльф её ожиданий не обманул, но графская дочь видела, словно со стороны, как единороги одновременно вскинули головы, в небе распахнул крылья чёрно-серебряный дракон, и поток лилового огня затопил магическую фигуру.

Проснулась Иния незадолго до заката, а разбудили её голоса Виа и Духа, громким шёпотом спорящих, получилось или нет. Что именно получилось, они не уточняли, но девушка поняла и так. О чём ещё могла идти речь, как не о полуночном безумии?

Прислушавшись к своим ощущениям, графская дочь ничего нового и необычного не заметила. Хотя, может, так и должно быть? Но магия — магией, а есть хотелось ужасно, так что девушка выбралась из пещерки, и обнаружила, что недавно шёл ливень, полностью уничтоживший всякие следы художеств нелюдей. Сами они, мокрые, как утонувшие мыши, в компании Ортига сидели вокруг костра. Эльф готовил ужин, что не мешало ему опровергать гипотезы Виа с применением многоэтажной магической терминологии.

— Вот это я понимаю — чутьё! Явилась точно к ужину! — увидев Инию, Альвиарран отвлеклась от спора. — Как ощущения?

— Кушать хочется. — тоном избалованной девочки заявила графская дочь. Все засмеялись, даже Ортиг, и больше вопрос последствий невозможной магии не поднимали. В самом деле, доказать что-то теоретически невозможно, а на практике надо подождать пару десятилетий, чтобы убедиться, что старость больше не властна над Инией иль Ноэр, вошедшей в дом Авиэлльдар… или убить одного из супругов.

Костёр уже почти прогорел, а солнце село, когда Виа нарушила затянувшееся молчание:

— И что теперь? Обоснуетесь здесь?

— Не знаю. — задумчиво отозвался Аллиэль. — Мне больше по душе дорога, но я уже не один.

— Я привыкла к бродячей жизни. — заметила Иния. — Знаешь, Закатное Озеро — замечательное место. Тут хорошо отдыхать между путешествиями. Знать, что оно есть, и что мы сюда вернёмся — и идти, куда глаза глядят…

— Да ты так скоро поэтом станешь. не хуже эльфов! — усмехнулась Виа. — Останется только гитару освоить!

Иния задавила желание вздрогнуть в зародыше. От наблюдательных нелюдей не укроется странная реакция на невинную шутку, а девушка пока не чувствовала готовности демонстрировать свои успехи.

— Значит, дорога. А я вот никак не решу, то ли бродить по Алькартану, то ли сесть на «Ваарнир» и плыть за горизонт, искать новые земли…

— А зачем тебе плыть? — со смешком вопросил Аллиэль. — Ты на крыльях весь мир исследовать можешь за пару дней!

— Могу, наверно. — согласилась Виа. — И дальше что? Так же неинтересно!

— Ну, пока мы всяко можем бродяжничать вместе. Что к Аридару, что в Озёрный Край отсюда дорога одна. А там посмотрим… — предложил эльф.

— Неужели мы с Ортигом вам ещё не окончательно надоели?

— Раз у нас теперь впереди вечность, вдвоём мы точно успеем побыть. — присоединилась к супругу Иния.

— Тогда предлагаю расползаться спать, а завтра с утра — в путь. — Виа никак не прокомментировала ничем не обоснованную уверенность Инии в успехе невозможной магии.

Несколько дней странная кавалькада — всадники отдельно, лошади отдельно — пробиралась по заросшим буйным, чуть ли не тропическим лесом предгорьям, спускаясь всё ниже. По молчаливому сговору способностями единорогов никто не пользовался. И в самом деле, какой смысл в дороге, если ты можешь мгновенно переместиться в искомую точку? В пути охотились, по вечерам эльф демонстрировал кулинарное мастерство, а потом до глубокой ночи разговоры перемежались песнями под гитару. Инии больше не удавалось сбегать подальше с драгоценным инструментом, а без постоянных упражнений всё, чего она сумела добиться, могло сойти на нет. Девушка долго уговаривала себя, что настало время раскрыть свою тайну и преподнести всем сюрприз, ведь Дух объяснил, чем занимался и какие цели преследовал!

Поддавшись на собственные уговоры, графская дочь весь день в ожидании привала дрожала, как лист на ветру. Но, тем не менее, отступить себе не позволила, и сразу после ужина достала заветный чехол. Выражение лица Аллиэля окупило все её страдания разом. Ошеломлённый эльф, похоже, временно утратил дар речи и мог только наблюдать, как супруга неторопливо и аккуратно извлекает инструмент.

Первые несколько минут девушка, как обычно, просто разминала пальцы, потом начала играть несложную, но очень красивую мелодию. Все молчали, даже Дух. Иния последовательно сыграла всё, что успела выучить, ожидая, когда же терпение мужа лопнет и он, не в силах больше выносить такого надругательства над музыкой, кинет в неё сапогом. Но против всяческих ожиданий сапог остался стоять на месте. Вместо него эльф взял свою гитару, и в какой-то момент мягко, исподволь вплёл её звучание в игру жены. То, что получилось в результате, заставило графскую дочь раствориться в шёпоте струн, шелесте крон, журчании дальнего ручья… это состояние чем-то напоминало боевой транс, но в то же время в корне от него отличалось.

Последние отголоски музыки потерялись меж деревьями, а Иния всё сидела, прикрыв глаза и поглаживая полированное дерево. Никто не рискнул нарушить молчание, оно почему-то казалось необходимым и естественным. Неизвестно, как долго бы длилась пауза, если бы где-то недалеко в лесу не треснула сломанная ветка. Ортиг мгновенно обнажил меч, у Виа в руках словно сами собой возникли метательные ножи, Аллиэль сначала убрал гитару, и только потом потянулся за луком. Одна Иния никак не могла освободиться от гипнотической власти мелодии, всё ещё звучащей в её голове.

Звуки приближались, не оставляя сомнений, что кто-то, не слишком хорошо умеющий ходить по лесу, направляется к костру. Дух с Виа переглянулись, и оставили в покое оружие. Значит, этот кто-то один. А вот Ортиг решил на всякий случай не терять бдительности, и скрылся в кустах.

Хоть все и приготовились к появлению гостя, удивления не смог скрыть никто. В рваном и грязном, хоть и некогда богатом наряде, с единственным кинжалом, заткнутым за пояс ввиду отсутствия ножен, шатаясь, словно пьяный или умирающий от усталости, из-за деревьев вывалился Кодар. Вывалился в буквальном смысле слова — споткнулся об какой-то корень или сук и неловко упал, едва не угодив в огонь. Иния с трудом заставила себя молчать и посмотрела на Виа. Каменно-спокойное выражение лица, устремлённый в никуда взгляд и переплетённые пальцы яснее ясного говорили — она тоже еле сдерживается.

— Ну садись, раз пришёл. Ужинать будешь? — невозмутимо поинтересовался Аллиэль, подбрасывая веток в костёр.

— Буду… — несмело ответил император, судя по его виду — бывший.

Пока Кодар доедал остатки ужина, Виа успела взять себя в руки. Вот Иния такой выдержкой похвастаться не могла, и даже жалкий вид юноши не смирял её негодование. По мнению графской дочери, императора надо было убить вместе с магами, и за прошедшие месяцы это мнение ничуть не изменилось.

Ортиг бесшумно появился из кустов и сел на своё место, демонстративно медленно убирая меч в ножны. Старания северянина пропали даром — Кодар его просто не заметил. Он ел. Похоже, последнее время императору пришлось поголодать. Впрочем, даже этот факт не мог вызвать в Инии жалость. Скорее, презрение — не суметь добыть пропитание в южном лесу?!

Девушка ждала всего, чего угодно — и что парень скажет «спасибо» и уйдёт, и что он с ножом кинется на Духа с Виа, — но только не того, что произошло. Покончив с ужином, Кодар какое-то время смотрел по сторонам, явно пытаясь сообразить, где находится, а потом, сориентировавшись, упал на колени.

— Леди Альвиарран, я поступил недостойно, глупо и подло! Мне нет прощения, и я готов нести любую кару! Прошу, накажите меня, но спасите Алькартан! — голос он, похоже, недавно сорвал и теперь мог только хрипло шептать.

— По-твоему, его надо спасать? — невозмутимо поинтересовалась Виа.

— Северные бароны и герцог Тирисса во главе с Инбертом осуществили переворот. Я сумел прорваться в Баодар и бежать. В Илливиане наверняка смута, герцог Баодара имеет виды на трон, а заговорщики властью делится не станут…. Алькартан может вспыхнуть в любой момент…

— И ты считаешь, что сумеешь это предотвратить. — насмешливо завершила Виа тираду бывшего императора. — А мне кажется, что Лише вполне способен сохранить порядок в государстве.

— Лише — изменник! — взвился Кодар.

— Да? И чему же он изменил?

— Своей присяге! Он клялся в верности императору!

— Если меня не подводит память, в первую очередь он клялся в верности империи… ну да Огонь с ним. Тебе не кажется, что император сам дал повод своим вассалам поступить, может, и против чести, зато по совести?

— Я… да, это была ошибка, но я готов… — Кодар явно не ожидал подобной отповеди.

— Властителям всегда приходится очень дорого платить за свои ошибки, ты ещё легко отделался. Сейчас ты кричишь, что готов понести кару. Вот только место ты выбрал неправильно. Всё это тебе стоило сказать тем, перед кем ты выставил себя подлецом и трусом. Не мне, а Лише, северным баронам, герцогу Тирисса, поддержавшим их воинам. Я тебе не этот, как его… не дуаньер, так что наказывать и утешать не собираюсь. Вот отомстить я могла — но в этом случае от Илливиана осталось бы то же самое, что и от дворца. Скажи спасибо Аллиэлю — он удержал.

— Но… Лише развяжет войну! — нашёл Кодар новый аргумент.

— Сомневаюсь. — всё так же спокойно ответила Виа. — Если честно, Инберт внушает мне гораздо большее доверие, чем ты. А даже если ты и прав, каким образом, скажи пожалуйста, ваши человеческие войны должны касаться дракона? — подобный оборот юношу добил. Он растерянно оглянулся на Аллиэля, столь щедро поделившегося ужином — но в спокойном взгляде эльфа читалось полное согласие с Альвиарран.

— Нет, мы, конечно, злые твари, но не настолько, как ты подумал. — услышав продолжение. Кодар вскинулся, похоже, решив, что Виа сменила гнев на милость и сейчас согласится снова посадить его на трон, но её дальнейшие слова показали всю глубину его заблуждения: — Один в лесу ты явно не выживешь, так что я готова позволить тебе идти с нами до Оллидии. А дальше — как хочешь. Можешь поднять восстание против узурпатора, в чьих жилах нет ни капли крови Ильва, и утопить империю в крови самой обычной, безымянной. Можешь пробовать произвести переворот, но тут тебе вряд ли повезёт. А можешь сделать выводы из случившегося и перестать рваться к власти по трупам… вариант, понятно, невероятный, но чисто теоретически он существует, так что для полноты картины пришлось упомянуть и его. — она закончила язвительный монолог и без всякого перерыва обратилась к Инии: — Так это и есть твой сюрприз? Честное слово, тебе удалось нас удивить! Вот я за сотню лет с хвостиком так и не научилась играть ни на чём подобном. Может, ты в состоянии продолжить концерт?

Иния вопросительно посмотрела на Духа, и тот, старательно изобразив тяжёлый вздох, второй раз за вечер полез за гитарой. Девушка коснулась пальцами струн и запрокинула голову, наблюдая, как в такт порывам ветра в просветах листвы то появляются, то исчезают звёзды. Вечные, прекрасные, холодные и недостижимые… и какой дурак додумался сравнивать с ними эльфов?