Я бежала во весь дух. Спасаясь от летящего в спину рева Марвари.
Впереди раздался приближающийся топот, и, отскочив, я с трудом втиснулась за статую стражника – на зов господина мимо меня, не заметив, пробежали слуги и скрылись за поворотом.
Я снова припустила и, не отдавая себе отчета в том, что делаю, практически ввалилась в покои Абхея.
Он лежал на кровати, а слуга, смачивая в воде куски полотна, обтирал ему шею и грудь.
Абхей, хоть и был бледен, но выглядел лучше, чем я ожидала.
– Выйди, – едва увидев меня, велел он слуге.
Мужчина испуганно покосился – неудивительно, ведь мои руки и сари были перепачканы кровью – и поспешил скрыться за дверью.
– Чем презренный смертный заслужил счастье лицезреть красоту утреннего лотоса? – улыбнувшись, Абхей приподнялся на локтях. – Пришла завершить начатое? Но сейчас я уже настороже и не так слаб, как может показаться, – но улыбка в тот же миг погасла, стоило ему рассмотреть меня. – Что случилось? – в голосе слышался неподдельный испуг. – Ты ранена?
Я почувствовала, как на плечах смыкаются руки, вспомнила гадкие прикосновения Марвари и сорвалась:
– Не трогай меня! – завизжала я, ощущая себя настолько грязной и оскверненной, что любой, кто ко мне прикоснется, станет таким же.
Но Абхея это не испугало. Обхватив так, что я не могла пошевелить рукой и причинить ему вред, он прижал меня к груди и шептал на ухо успокоительные слова.
– Что произошло? – он решился отстранится, только когда сотрясавшая меня дрожь немного утихла.
И слова полились потоком. Захлебываясь, я рассказывала, как Марвари приказал мне прийти, расспрашивал о том, как Абхей вел себя во время встречи, а потом, как в попытке освободиться я его ранила.
– Значит, Марвари умрет, – прошипел Абхей, и крепче прижал меня к себе. В его голосе звучала такая злость, что мне стало страшно. – Ему повезло, иначе я сам бы его убил за то, что он с тобой сделал.
Я удивленно подняла на него взгляд – никто, кроме, возможно, Ману, не стремился меня защитить.
– Ты же сестра моего брата по оружию, – пояснил Абхей и провел пальцем по моей щеке. Только тогда я поняла, что плачу. – Как я могу позволить кому-то оскорбить мою сестренку. – Не плачь. Я выведу тебя отсюда, а после смерти дяди Саджит сможет вернуться, как полноправный хозяин. Клянусь, мы не хотели, чтобы все произошло так, но Поллав сам выбрал свою судьбу.
В коридоре раздались крики:
– Я видел! Она открывала эту дверь!
Звон сабель.
Сердце пропустило только один удар, как я уже оказалась за спиной Абхея, а он, с той самой саблей, что хотел выиграть Поллав, повернулся ко входу.
Время остановилось. Только дыхание и стук наших сердец нарушали воцарившуюся в комнате тишину.
Словно во сне, я расстегнула пояс и покрепче перехватила рукоять, помня, как Лила смогла выбить оружие из моих рук.
Дверь с грохотом распахнулась, и воздух взорвался криками и лязганьем металла.
У меня был самый лучший учитель, Абхей тоже не производил впечатление новичка, но стражников было большое, и поэтому я не собиралась прятаться за спиной, пока Абхей сражается за нас двоих.
Я сделала шаг вперед и встала рядом с его плечом.
– Это несколько другие танцы, змейка, – покосился на меня Абхей.
– С ними я тоже хорошо знакома, – ответила я и предупреждающе взмахнула гибким мечом, как хлыстом.
Он угрожающе зазвенел, и стражники невольно отступили.
– Что же, тогда давай танцевать, – звонко воскликнул Абхей.
Кажется, для него это тоже часть игры, что кружит голову азартом, а для меня это часть жизни. Та часть, о которой я больше всего хочу забыть.
Но долго предаваться размышлениям не позволили противники, они навалились на нас с силой волн, во время шторма бросающихся на каменный утес. Но, как и утес, мы устояли.
Сначала мы сражались плечом к плечу, но по мере того, как стражники окружали, а Абхей прокладывал путь к дверям, я переместилась и стала прикрывать его спину.
Мы, действительно, словно танцевали – не мешая друг другу и не попадая под руку, довольно успешно отбивались от противника.
Помня, что Абхей еще слаб, я время от времени огладывалась, чтобы убедиться, что у него все в порядке.
С его стороны нападавших было больше, а змеистой сабли почти не было видно, только свист, с которым она рассекала воздух. Ко мне же видимо отчаялись приблизится из-за сверкающего между нами пояса-меча.
Я шагнула, оттесняя Абхея, и, описав идеальный круг, мы поменялись противниками.
Абхей сможет немного перевести дух, я же, закручивая пояс змеиными кольцами и выстреливая им, как Индра молниями, обезоруживала и разгоняла стражников.
Они отступили, и мы на удивление беспрепятственно выбежали в коридор, где и встретились с остальными, поджидающими стражниками.
– Куда теперь? – обезоруживая очередного, выкрикнула я и обернулась – кто-то бросил чакру. Я толкнула Абхея, и отточенный по краю диск пролетел мимо.
– Спасибо, – хрипло ответил он. – К залу приемов, там же есть потайной ход.
– Но он закрыт, – я увернулась от просвистевшего мимо уха кинжала.
– Уже нет, – теперь Абхей оттеснил меня. Резкий выпад, и на сабле тяжело повисло тело стражника.
Чакры и кинжалы летели со всех сторон.
О, Богиня! Когда же они закончатся?
Я отбила один, увернулась от второго и подставилась, спасая Абхея от третьего – острое лезвие рассекло кожу на плече.
– Ты как? – крикнул Абхей, убирая с нашего пути очередного стражника.
– Нормально, – ответила я, игнорируя жгучую боль, и благодаря гибкости и длине меча достала метателя кинжалов, а с ним и еще несколько человек.
Воспользовавшись возникшей у противника сумятицей, мы бросились бежать. Абхей значительно отставал, и я с ужасом увидела, что часть шаровар у него пропитана кровью, и на полу остаются красные следы.
– Ты ранен! – воскликнула я. – Беги вперед, я тебя прикрою.
– Нейса, я не буду прятаться за спиной женщины. – Хватит и того, что я уже потерял мать и сестер.
Какой же он упрямый!
Но я все равно отстала, давая ему возможность убежать. Мы почти достигли зала приемов, а приближающийся топот говорил, что стражники снова нас догоняют. Неизвестно еще, что нас ждет за дверями зала.
Богиня, помоги!
Прервав молитву, Абхей перехватил меня поперек живота и толкнул к дверям.
– Беги. Спасайся. Проход выведет тебя к порту.
Я возмущенно обернулась и увидела чакру, летящую прямо в лицо Абхея.
Молниеносный прыжок, взмах меча, и чакра, изменив направление, прошлась мне вдоль ребер.
От жгучей боли на миг ослепла, только чувствовала, как Абхей, обхватив за талию, куда-то меня тащит.
Над ухом раздаются сдавленные ругательства. Абхей ведь ранен, а тут еще я вишу на нем, бесполезная, как мешок с горохом. С силой прикусила губу. Предметы обрели четкость, и я увидела, что мы уже в зале приемов. К счастью он был пуст, но так продолжалось недолго – вместе с нами сюда ввалились и стражники.
Одной рукой удерживая меня, а другой сдерживая противника, Абхей отступал к скрытой за портьерой двери.
К ране на ноге добавились порезы на руках и лице, а стражники все напирали – откуда они только брались?
Я высвободилась из-под руки Абхея и тут же почувствовала, как что-то теплое потекло по коже. Старалась не смотреть, да и некогда было, но ощущала, как намокая, сари липнет к телу. Я выступила вперед, чтобы дать Абхею перевести дух, как оказалось вовремя – раненая нога подогнулась, и он упал на одно колено.
Выпав из рук, звякнула сабля. Я подцепила ее ногой и поймала налету. Теперь я дралась за двоих – изгибаясь и зловеще щелкая, пояс создал между нами и нападающими стену, тех же, кто смог пробраться за сверкающий заслон, я колола и резала саблей. В руке она лежала прекрасно, была так послушна, будто отлита специально для меня, и входила в плоть, словно кинжал в мягкий сыр.
В пылу битвы я не заметила как за спиной колыхнулась портьера и рядом со мной возник Ману.
– Уходите! – бросил он и бронзовой тенью налетел на стражников.
Учитель двигался так неслышно и молниеносно, что прежде чем нападавшие поняли в чем дело. Несколько человек уже лежало на плитах пола.
Ману отступал, тесня нас к двери. Я помогла Абхею подняться, и он тут же отнял у меня свою саблю. Хотела поддержать, но он отстранился и, опираясь на клинок, как на палку, пошел к двери, сильно припадая на раненую ногу. Стараясь не обращать внимания на жжение в боку, я следовала за ним, а за нами, прикрывая спину, Ману.
По очереди мы проскользнули в коридор, и учитель, захлопнув дверь, заложил засов.
– Как ты здесь оказался? – спросила я, привалившись к стене и стараясь отдышаться.
– После, все после. Надо торопиться, – подталкивал меня в спину Ману. – Абхей, тебе помочь?
– Не надо, – отрезал он. – Я могу идти.
– Нейса, ты как? – одновременно спросили они.
– Нормально, – зажимая бок, ответила я. – А где Реянш?
Конечно, я не хотела, чтобы жизни брата что-то угрожало, но очень хотелось его увидеть.
– Он хотел пойти, но я не позволил, – пояснил из темноты Ману. – Одному можно пробраться незаметно, а вдвоем уже нет. К тому же, он не умеет двигаться так же незаметно, как я или мои любимые ученицы, – в его голосе слышалась нескрываемая гордость.
Остальной путь мы проделали в полном молчании. Только мой пояс звякал, да сабля Абхея чиркала по полу.
– Стойте, – услышала голос учителя, когда спертый воздух сменился влажным морским. – Я выйду первым и найду рикшу. Нейса, не обижайся, но чем меньше людей вас увидят, тем будет лучше.
– Хорошо, – с готовностью согласилась я.
Слова Ману нисколько не обидели, даже обрадовали – шрамы, которые наверняка останутся на теле, обезобразят его. Я уже не буду годиться в жрицы, да и мужчины перестанут меня желать – а это все, чего я хотела.