В последнем штурме, в полной темени, никто не участвовал. Милорд не захотел привлекать лишнего внимания и взял с собой лишь свою охрану, Тамсара, Милюка, и, конечно, его, Ратимира, и еще пять десятков из дежурной сотни. Был еще один человек, жрец храма, святой отец Микаэль, сам вызвавшийся на переговоры с защитниками замка. Правда, никто его не звал, и пришел к милорду он сам. И только теперь Ратимир смог узнать еще об одном чуде, о чем совсем недавно как-то пошептались несколько воинов. Оказывается, в местном храме произошло почти то же самое, что в Верестиноре сотворили Лиллена и сам милорд. И жрец, впечатленный этим, сам пришел, получается, к захватчикам и прямо с порога заявил:

  - Милорд, разрешите мне переговорить с защитниками замка. Я понял, что в Изнур пришел истинный барон, и проливать теперь людскую кровь - это уже грех перед Всевышним.

  Милорд, конечно, разрешил. Что говорил жрец защитникам замка, неизвестно, но они отказались сдаться. Точнее, отказались оба барона. Святой отец, по-настоящему огорченный этим отказом, отправился в свой, точнее, уже принадлежащий как бы милорду, храм.

  А потом начался штурм. Над замком неистово пылали факелы, освещая и близлежащую площадь. Милорд один, прикрывшись магическими щитами, подошел к замку. По нему лучники со стен и башен открыли свой неистовый и ураганный обстрел, но безрезультатно. А потом милорд создал фиолетовый шар и просто закинул его в башню над воротами замка, и, пошатываясь, пошел обратно. Отойдя в безопасное место, он рухнул на землю. Пришлось занести его в близлежащий дом, хозяева которого от непрошенных гостей пришли в ужас. Надо же, в полной темени, и в твой дом врываются чужие воины, только что захватившие город. Хотя от всяких неприятностей Всевышний миловал, но кто его знает, что будут делать эти страшные воины? Оказывается, ничего. Они просто уложили своего барона в постель и остались его сторожить.

  Ратимир остался ждать на площади. Сначала ничего не происходило, а потом открылись ворота, и из замка вышел глава управы. Нетвердой походкой, подойдя к группе штурмующих, он произнес:

  - Все, мы сдаемся. Не применяйте, пожалуйста, больше эту магию. Бароны сбежали, и теперь никто не хочет сопротивляться.

  Потом из ворот стали выходить безоружные люди. Их сразу же хватали воины, уже приготовившиеся к штурму и уводили в темень. А потом в сопровождении воинов Ратимир вошел в замок. Он был почти пустой, лишь самые последние, запоздавшие люди выходили из него. А еще в темнице сидели провинившиеся в чем-то люди, много, почти три десятка. Вот тут и Ратимир нашел того графа Инвара, которого как-то мельком видел перед самим штурмом города, и который так интересовал милорда. Он и двое из его людей были очень плохи. А один уже был мертв. Их, похоже, зверски пытали, а потом бросили в темницу. Графа и трех мужчин, по виду бывалых воинов, осторожно извлекли из подземелья и доставили в более подходящую комнату. Находящийся тут же Шерпинас начал хлопотать над ними. Его старания увенчались успехом, и граф пришел в сознание.

  - Коста, ты тут?

  - Милорда тут нет. Он не может подойти. Извините, но милорд тоже пока без сознания. Он применил магию, и упал без сил.

  - Все-таки молодец, Коста. Добился своего. Если можно, пригласите мне жреца. Я чувствую, что истекают мои силы, и хотел бы исповедаться.

  Граф и на самом деле был слаб. Чуть погодя, еще один из его людей пришел в сознание. Он сразу же попытался пошевелиться и от боли просто выругался.

  - Милорд, вы живы? Я чувствую, что в меня загнали тысячи иголок, и совсем нет сил, чтобы их вытащить.

  - Карпер, пока живой, но, наверное, недолго осталось мне жить. Слишком долго они мучили меня. Переломали все. Сволочи! Ну, ничего, Коста отомстит за меня!

  Пришел жрец и попросил других немного отойти назад, чтобы никто не слышал, о чем они говорили. Все-таки тайна исповеди.

  Граф о чем-то говорил и говорил, захлебываясь словами. А потом вдруг замолк. Шерпинас мгновенно подскочил к графу, но было уже поздно.

  - Все, отошел в мир иной. Перед смертью он попросил у Всевышнего прощения за свои дела. И еще сказал, что пусть Коста присмотрит за его сыном.

  - Милорд! Сволочи! - вскрикнул другой. И тоже замолк. Но, все-таки, он был живой и просто потерял сознание.

  Всего сдались около восьми десятков воинов и чуть более сотни приближенных барона и простых жителей, обслуживавших замок. Тут были многие важные сановники и простые чиновники, и их семьи, мастеровые, слуги барона и прислуга, обслуживавшая его покои, и множество дворовых работников. Вот только сам барон вместе с пришлым советником графа, со своей женой и двумя детьми, несколькими слугами и десятком каринурских воинов исчезли. После долгих поисков удалось найти подземный ход, приведший в укромное место на берегу реки, закрытое от людского взора городской стеной, где, по всей видимости, и хранились лодки. И куда уплыли эти люди, было неизвестно. Дозоры, выставленные вдоль берегов реки, ничего не заметили.

  Напоследок Ратимир поднялся в башню над воротами, где и увидел страшную картину. Два десятка воинов, преимущественно лучников, приняли тут свою страшную смерть. И самое главное, похоже, вражеский маг огня тоже был здесь. Ратимир уже видел такое при схватке на галерах недалеко от столицы Таларской империи, но все равно ему было страшно. С другой стороны, замок был почти неприступен, и примени здесь милорд даже свою белую магию, все равно без штурма было не обойтись. И сколько уже северных воинов здесь приняли бы свою смерть? Может, и сам Ратимир мог запросто пострадать от вражеских стрел, хотя при схватке на мечах он наверняка бы вышел победителем. Но стрелы-дуры целей не разбирают, и могут убить хоть любого, кроме, конечно, милорда. Все-таки его белая магия сильней стрел.

  Милорд так и не приходил в себя, но Ратимир был спокоен. Такое бывало уже не один раз. Это магия смерти, похоже, слишком страшная штука, раз даже самого мага, применившего ее, валит с ног. Вот поэтому милорд остерегается применить его.

  Охрана надежно заблокировала весь дом, не пуская в него даже вождей родов. Но воины уже знали, что во время болезни Великого вождя доступ к нему ограничен. И еще, уже внутри, у милорда засели Лиллена с Сильпиккой и тоже не подпускали к комнате, где находился милорд, даже его, Ратимира. Это было уже слишком, и ему стоило больших трудов уговорить девушек.

  Так как милорд болел, то Ратимиру, как первому его помощнику, пришлось взять на себя все баронские дела и полномочия. Во-первых, сразу же после восхода светила пришлось полнее заняться замком. Велир Аренский и его окружение, видимо, думали отсидеться в замке, и бросили его практически целым. Даже важные государственные бумаги, и те лежали нетронутые. Казна барона, за исключением небольшой части, правда, наиболее ценной, так как, со слов слуг, барон забрал с собой часть украшений, и то досталась северянам практически нетронутой. Весь замок теперь переходил в собственность нового барона Изнура, так как, получается, что Коста практически сам один и принудил его защитников сдаться на милость победителя.

  А потом потянулись делегации горожан. Видимо, новость о том, что в Изнур прибыл настоящий барон Изнура, так как сам Всевышний принял его молитвы, и благословил на владение и этими землями, успела разлететься по всему городу. Они приходили в городскую управу, где Ратимир временно облюбовал себе местечко, и клялись в верности новому барону, уже проклиная Велира Аренского.

  Пришли донесения от разведывательных отрядов. Они уже успели занять несколько деревень в одном переходе от Изнура. Оказывается, пришлые веренцы, едва узнав о потере столицы баронства, бросали все и убегали на восток. Новость о приходе войск с севера быстро распространялась по всему баронству. Коренные изнурцы и рабы брали в свои руки оружие и шли громить усадьбы рыцарей и дворян. Но, как правило, там уже, кроме немногочисленных работников, никого не бывало. Сами хозяева усадеб с семьями находились в столице баронстве и приняли кто смерть, а кто попал в плен, а оставшиеся стражники, слуги и прочая челядь просто разбегалась в разные стороны. Воинские отряды люди встречали с ликованием, а многие мужчины и сами просились в войско. Отряды потихоньку росли, пополняясь в основном молодежью. Много людей потянулись в столицу, и скоро можно было ожидать их и в окрестностях Изнура.

  Спокойнее всего было на довольно бедном западе, где пришлое население просто отсутствовало. Вот на востоке и юге приходилось быть настороже, опасаясь засад и нападений. Но и там веренцы бросали замки и усадьбы и уходили на восток в Каринур. Ратимир снарядил еще два таких отряда, придав им Милюка и даже Ситьруха, направив один на восток, другой на юг. И на север в сторону Центральной долины потянулся крупный караван с очень огромным обозом, с пленными воинами и целой сотней охраны.

  Разбитые ворота уже были отремонтированы городскими мастеровыми, став еще более крепкими и массивными. На стенах и башнях постоянно дежурили воины, но только северяне. За Изнур можно было быть спокойным. Ратимир ждал только прихода милорда в сознание, что и тот сделал уже в следующем заходе. Наконец ему можно было хоть немного и ненадолго расслабиться.

  *

  Ринвар, сын графа Инвара Макенского, видел такой странный и тревожный сон. Как будто он, еще маленький и щуплый, играя в прятки с гостившими у них в замке соседскими баронскими детьми, заблудился в одном из большущих амбаров и никак не мог выбраться наружу. Как ни пытался Ринвар найти выход из мешанины каких-то вещей, мешков, свисающих с потолка, или больших и маленьких ларов, расставленных в беспорядке по всему пути, но у него ничего не получалось. И как ни пробовал он докричаться до кого-нибудь из своих друзей, или взрослых, удивительно и страшно, кроме странных хриплых и шипящих звуков из горла ничего не выходило. От своей беспомощности, от испуга и одиночества, Ринвар, как ни старался сдерживаться, хотя он еще маленький мальчик, которому только недавно в своей короткой жизни удалось перейти в восьмой круг светила, заплакал горькими слезами, роняя их на кучу из какой-то одежды и мешковины, где и, неизвестно как, заснул. И проснулся он только от странного чувства, уже на руках у своего отца, несшего его, закутанного в теплые одежды, видимо, домой. Было уже темно, и на небе мерцали и переливались загадочным светом множество далеких звезд, маня куда-то в неизведанную даль. От постоянного покачивания и тепла сильных отцовских рук ему было так хорошо и приятно, как никогда на свете, что Ринвар снова заснул. И как будто во сне, и что удивительно и странно, еще в том далеком детском сне, отец ласковым и грустным голосом, словно прощаясь, говорил ему:

  - Держись, сын. Видимо, пришло мое время, и я покидаю тебя навсегда. Я попросил у Всевышнего прощения за все свои дела, и он принял меня. Так что я покидаю вас с легким сердцем. Не забывай сын, обо мне, и позаботься, пожалуйста, о матери и сестрах. Пусть Всевышний хранит вас всех. Прощай, сын!

  И Ринвар внезапно проснулся. Мысли были четкие и ясные. И сон помнился до последнего слова отца. Странно, почему ему приснилось именно то, что произошло когда-то в далеком детстве. И ведь отец говорил тогда совсем другие слова, что-то о беспокойстве матери пропажей сына, и о том, что все так любят его. Что-то случилось с отцом? Он что, прощался с ним? Ведь отец сейчас наверняка где-то в пути. Последнее письмо от него было еще две номы назад откуда-то из запада графства Верен. Ах, да, из Арена, где он жаловался на барона Велира Аренского, воспротивившегося поездке графа на север в какое-то баронство Изнур, где бароном стал старый знакомый Ринвара Коста.

  Надо же, еще одно баронство, и опять на севере. Уже почти четыре каледы Ринвар на севере, в Южном Дэлиноре, где недавно сумел приобрести неплохое имение. Правда, только с одной деревней, но зато земель только в наполовину меньше, чем у отца. И денег достаточно много. То странное соглашение, заключенное Костой и его отцом с сэром Персивилем, тоже имперским графом, как ни странно, работало, и в Банке Южного Дэлинора потихонечку накапливалась немалая сумма. Часть денег перечислялась в Талассину, и что с ними, Ринвар не знал.

  И еще здесь же, на севере гостила его невеста Камилла. В принципе, она и так проживала в имении, просто в других покоях. И живо интересовалась состоянием хозяйства и даже увлеклась охотой. Какие здесь просторы, и сколько дичи! Ринвар сам был захвачен красотой здешних мест. Молодые люди неплохо проводили время вместе, и им никогда не было скучно. К тому же, к ним стали заезжать гости из Таласской империи, совершавшие паломничество в Северный Дэлинор, к заброшенному храму с чудесным алтарем. Такого чуда не было во всей округе. Алтарь всегда благоприятно отзывался на молитвы людей, когда сильнее, когда слабее, иногда даже еле-еле, чуть-чуть, но это происходило, как говорили, только тогда, когда сами просители, похоже, вообще не верили в существование Всевышнего. Правда, чтобы проехать на север, на другую сторону Великой реки Дэлинэ, требовались деньги, и немалые. Места были неспокойными, изредка показывались воинские отряды степняков, хотя они особо никого и не беспокоили, но требовалось нанимать наемников для охраны. Возросла стоимость перевоза через реку, и еще Святая Церковь прямо у алтаря собирала пожертвования для своих нужд. Ринвар с Камиллой в сопровождении своих воинов, Альдо и Бартоло, и еще Ринара, посетили это место, и алтарь снова одарил их волной благожелательности и добра. Камилла так расчувствовалась прямо там, что чуть не заплакала. Алтарь отозвался неожиданным всплеском божественного света, что другие люди, присутствовавшие там, очень удивились этому.

  Вообще, Ринвару здесь на севере понравилось. Он сам был себе хозяином, и никто не мешал ему, и не вмешивался в его распоряжения по хозяйству, разумеется, кроме Камиллы, и то иногда. Он был представлен барону Альбано, и милорд на этот раз вполне благосклонно отнесся к нему, и хотел даже посвятить Ринвара в рыцари баронства, но пока удалось отговорить его от этого шага. Тем не менее, молодой имперский аристократ был желанным гостем во всех домах знати баронства, хотя и в светских кругах многие шутливо выражали сожаление, что Ринвар Макенский так опутан чарами лэри Камиллы Сперанты Паркурской, что того и гляди, как скоро и оженится. Что же, Ринвар совсем не был против женитьбы, и его невеста тоже мечтала об этом, что только и требовалось согласие родителей на свадьбу и их благословение на дальнейшую совместную жизнь.

  И что же случилось с отцом, что в такую рань приснился странный сон? Нет, с ним не может быть ничего страшного. Он уже побывал в таких переделках и всегда выходил из них целым и невредимым, как, например, в степи. И еще не один раз отец испытает свою судьбу. Такая у него работа. Шиктан бы пробрал этого герцога Аркеда ин Талара, все время заставлявшего отправляться отца в странные поездки, и погнавшего его опять на дикий север. Хорошо, что отец в своем письме наказал ему никуда не выезжать из имения, чтобы быть подальше от рук Первого Министра Двора, и ждать его дальнейших распоряжений. Что ж, скоро отец наверняка вернется со своей поездки, и тогда Ринвар попросит у него разрешения жениться на Камилле.

  Тем не менее, сон не шел, и Ринвар, одевшись потеплее, вышел во двор. До восхода светила было еще немало времени, и на небе, как и в недавнем сне, так же мерцали и переливались загадочным светом множество далеких звезд, маня куда-то в неизведанную даль. Что-то сон вещий что ли? И неясная тревога снова стала подниматься в его душе, забирая последние остатки сна и наполняя сердце щемящей болью.

  *

  Истекла вторая нома, началась третья. Барон Тавр Пущинский с войском баронства находился недалеко от северной границы и проводил воинские маневры. Слов нет, воины разленились, и теперь то, что они должны были выполнять быстро и как следует, получалось с трудом. Построения на поле запаздывали по времени, и строй получался не таким, как надо. И с оружием воины обращались не так уверенно, как раньше. Особенно огорчило барона то, что его тяжелая конница не могла держать строй и нужный темп во время атаки. Отдельные всадники вырывались вперед, а некоторые, наоборот, сильно отставали. Да и лучники допускали много промахов.

  Да, надо почаще проводить такие сборы, иначе совсем можно остаться без войска. Время-то тревожное, и новости с севера поступали тревожные, вроде занятия бароном Ассалимом деревни Выселки или сожжения замка барона Изнура. Похоже, Косте уже не спасти свой Изнур, и остается только удариться в бега, как вдруг новости оттуда перестали поступать. Совсем. А потом вдруг в конце второй номы в лагерь прибыла сама принцесса Амель. Совсем с небольшой свитой из нескольких человек и всего лишь с десятком охраны.

  - Как у Вас тут дела, барон Тавр? Говорят, что Вы уже целую ному гоняете свое войско. Как там новости с севера?

  - Да плохо все, Ваше Высочество. Не войско, а какой-то неповоротливый монстр. Воины плохо выполняют команды, растеряли умения. Как можно воевать с таким войском? Да, давно надо было проводить такие маневры. А Вы как решили сюда забраться, Ваше Высочество?

  - Вот взяла и сбежала из дворца. Надоело все. Все время одно и то же. Заговоры, интриги, сплетни. А тут у Вас хоть маневры посмотрю.

  - Скучное это занятие, Ваше Высочество.

  - Надо же когда-нибудь узнать, что могут войска королевства.

  И на самом деле принцесса не вылезала с маневров. Правда, всего чуть более одного захода светила. Тут пришло донесение от десятника Албанара о том, что появились сообщения о появлении на севере Арена войск северных охотников. Это было как гром среди ясного неба. Чуяло сердце барона, что не зря перестали поступать новости. Так бывало обычно в период резкого изменения обстановки.

  - Ваше Высочество, кажется, случилось. Северные охотники вступили войну. Только что пришло донесение с границы о том, что на севере Арена замечены их войска.

  - А как же Коста и его баронство?

  - Не знаю, Ваше Высочество. Но войска надо готовить походу. Вдруг придется вмешаться и нам?

  Раз помочь Косте не получилось, то потрепать нервы веренцам, может быть, и удастся. Жаль, что Арен по сравнению с другими баронствами сильно беден. А вот южные земли Каринура будут существенно побогаче. Вот туда и можно совершить набег. Узнать бы, что задумали северные охтники?

  И вот почти сразу же, уже на следующий заход светила поступила последняя удивительная новость, теперь из самого Арена. Чей-то срочный гонец был задержан на границе, и он сообщил о занятии войсками барона Косты столицы баронства Арен. О судьбе барона Ассалима Салимбарского ничего не сообщалось. Но можно было предположить, что его войско разгромлено, а сам наверняка находится в плену. Не зря же северные охотники появились у Арена.

  - Ваше Высочество! Разрешите поднять войско по тревоге. Пришли новости, что Коста занял Арен. Ему может понадобиться и наша помощь. Покажем этим веренцам, что нечего сбрасывать со счетов и Борус.

  - Да, барон Тавр! Разрешаю!

  И почти тысячное войско баронства Западная Пуща тронулась в путь на север. Переход границы прошел без осложнений. Его уже просто никто не охранял. Конной разведке удалось нагнать небольшую группу пограничной стражи, уходящей в сторону Каринура и захватить в плен. Сведения о захвате Арена северными охотниками под командованием Косты подтвердились. Барон Тавр порадовался тому, что вовремя успел собрать войско.

  - Ваше Высочество, сведения подтвердились. Арен пал. Коста в столице баронства.

  - Барон, дайте мне сопровождение. Надо же, захватили Арен? Как они сумели так быстро захватить такой укрепленный город? Мне не терпится поскорее отправиться туда.

  Барон и сам бы хотел быстрее очутиться на севере. Но, к сожалению, на нем войско, и покинуть его он не может. Но, ничего, скоро и барон Тавр доберется туда. И тогда веренцам, точно, не поздоровится.

  *

  Попытался удержаться на ногах, и не получилось. Слишком сильны мучения людей, и адская боль бьет по голове, и устоять просто невозможно. Еле-еле успел отойти на безопасное расстояние, и, как прежде, свалился без сознания. Вот и сейчас, встать-то встал, но чувствую себя полностью разбитым. Настроение паршивое, и видеть никого неохота. Аппетита нет, заниматься делами тоже совсем нет желания, и лежать просто так тоже не могу. Во-первых, хочется немного поразмяться, и, во-вторых, как-то неудобно.

  - Милорд! Вы проснулись? Как себя чувствуете? Мы тут с Сильпиккой места себе не находим. Вы уже почти полтора захода светила не встаете и не можете прийти в себя, хотя и живы. Боялись мы. Вдруг Вам станет совсем плохо?

  Это что же, полтора суток девушки находились рядом со мной? Что, они меня сторожили что ли?

  - Со мной все хорошо, Лиллена. Лучше расскажи-ка, что случилось в то время, когда я лежал тут.

  - Ничего особого не случилось, милорд. Замок проверили полностью. Барон Велир Аренский и другой, из Верена, сбежали. Пока Вы тут болели, сэр Ратимир принимал горожан. А вот Вашего друга, графа Инвара, спасти не удалось. Их там, четверых, нашли в темнице, и они были очень плохи, милорд. Один был уже мертвым. Шерпинас сделал все, что мог, и граф даже пришел в сознание, но все равно умер. Остальные двое, вроде, пока держатся.

  - Пойдем, Лиллена. Посмотрим на них.

  Наскоро приведя себя в порядок, в сопровождении девушек и охраны отправился в замок. А что делать? Пусть и очень болит голова, но лежать тоже неохота.

  Хмурый день уже перевалил далеко за полдень. Неприветливый баронский замок полностью был в наших руках. Ратимир встретил меня у самых ворот и сопроводил внутрь.

  - Милорд, замок практически не пострадал. Захвачены казна, весь архив баронства, важные документы. Бароны сбежали. Наши отряды продвигаются к границам Изнура. Пока никаких серьезных военных столкновений не было.

  - Пойдем, Ратимир, посмотрим на графа Инвара и его людей.

  Граф лежал в отдельном помещении и как будто спал. Только вид у него был не очень привлекательным. Видать, пытали его жестоко. Вот, сволочи! Он же практически ничего не знал, и помочь врагам просто не был в состоянии. Наверное, думали, что послан мною? Так я его полгода как не видел.

  Вторым убитым был Риналдо. Простой парень и виртуозный копейщик. Хотя в степи мы так особо и не общались, но я чувствовал к себе симпатии всех людей графа Инвара, может быть, кроме него самого. Риналдо особо, видать, не трогали, но убит был он мечом в бок и в сердце.

  - Добивали, милорд. Видимо, сопротивлялся.

  - Хороший воин был, Риналдо. Мы с ним целую седмицу от степняков убегали. Там уберегся, а здесь... Что говорят пленные, Ратимир?

  - Так они ничего и не видели, милорд. Это Бальд Веренский и его люди. Говорят, что даже сам Велир Аренский был против. Больше всего пытали Жюльена, но он оказался живучим. Пока не пришел в сознание и лежит. Но Шерпинас говорит, что выживет. Второй, Карпер, сильно избитый, но тоже жить будет. Вот графа, говорят, пытал сам Бальд, по особому методу. Но ничего узнать не смог. Оказывается, все дела проворачивал этот Жюльен, но никого из его знакомых поймать не смогли. Не хватило времени. Хватали первых попавшихся, а потом убили.

  Жюльен, действительно, был без сознания. А вот Карпер меня узнал.

  - Коста, это Вы? Я слышал, что Вы тут вроде бароном стали, и все тут только о Вас и говорят. А мы вот не убереглись. Риналдо убили. Джорж Каринский убил, мечом. И милорд, похоже, тоже не выдержал. Сволочь он, этот барон Бальд. Как там Жюльен? Мы ведь ничего о его делах не знали. Пытали его сильно.

  - Ничего, Карпер, жить будет. Выздоравливай. Если хочешь, можешь остаться у меня. Мне такие воины, как ты, очень нужны. И Жюльена вылечим.

  - Спасибо, Коста. Только у меня в Нижине семья - жена, две дочки и сын.

  - И семью сюда привезешь, Карпер.

  Жюльен лежал без сознания. Когда я его потрогал, он показался мне холодноватым. Ведь так может и умереть! Не хватало еще, чтобы после таких мучений остался целым, и вот на тебе, умереть? Нет, не дам!

  - Ратимир, надо позвать Шерпинаса.

  А сам сосредоточился, положил руки на грудь Жюльена и начал осторожно ощупывать его внутренним зрением. Вроде живой, вот только, кажется, сил у него маловато. Может, подпитать? Ведь у меня тоже есть нужные способности. И я решился. Медленно-медленно вливая в Жюльена Силу, все время проверяя его состояние, мне пришлось просидеть, не знаю сколько, но прилично времени рядом с еле живым человеком, и кажется, не зря.

  - Милорд, осторожно, может быть, хватит? Кажется, ему уже лучше.

  Оказывается, Шерпинас был рядом и тоже все время проверял состояние Жюльена. Я посмотрел на лежащего и ощутил, что тому действительно лучше. Он задышал ровнее, и вроде, даже сердце билось сильнее.

  Вот самому было не очень хорошо. Поэтому меня, можно сказать, накормили, напоили, и насильно уложили в постель, но уже в замке, где я и проспал до следующего утра. И, кстати, отлично выспался и отдохнул.

  Но вот на другой день мне уже пришлось встречать войско племени горных птиц во главе самим Верховным вождем Юманом. Вот это было войско! Как я понял, там были отряды чуть ли не с тридцати пяти родов, и воины один лучше другого. Жаль, что магов было всего трое - маги огня, воздуха и жизни Талут, Алманч и Шерпик, кстати, младший брат Шерпинаса. Как он отнесется к своим десяти родам, уже перешедшим в мое полное и частичное подчинение?

  Оказалось, никак. То есть, конечно, ему были неприятны сами такие факты, но он стоически пережил эти неприятности, и сам предпринял кое-какие встречные шаги. После торжественной встречи дружественного войска, с приветственными речами и традиционным хлебом, солью и пивом, Верховный вождь попросил меня переговорить с ним с глазу на глаз, как говорится, тет-а-тет.

  - Великий вождь, мне приятно иметь дело с таким могущественным магом, как Вы. Я в Верестиноре уже переговорил с Великим Шаманом Патманом, и хотя был неприятно поражен его поступком, но теперь склонен даже одобрить его выбор. То, что рода перешли к Вам, это их право. У нас в племени, да и у всех северным охотников, никогда не было такого тесного единства, как у южных народов, и мы всегда терпели поражение. То, что наше слово твердое, и нам можно верить, это, конечно, делает нам честь. Прежде, чем сказать свое слово, я хотел бы услышать Ваши планы.

  - Уважаемый Верховный вождь Юман! Я уже говорил Великому Шаману Патману, что ничего и никому обещать не буду. Простите, что повторяюсь, но скажу еще раз, что мы просто будем жить, и делать свое дело, хорошо или плохо, как получится. Как Вы уже видели, строится Верестинор. По предложению вождя Ухтияра на берегу Великой Куты будем строить Новые Выселки. На очереди освоение земель Северной долины. Будем добывать железо, горючий камень, серебро и золото, а потом производить оружие и другие нужные нам вещи. Про магическую школу Вы уже знаете. Могу сказать и про будущие порядки и обычаи в баронстве. Про "Правду Изнура" Вы уже наверняка знаете. Вот так и будет. Обычаи родов тоже будут соблюдаться, да они и не противоречат "Правде". Только предательства и шараханья из стороны в сторону не потерплю. Мне нужен единый и сильный Изнур, чтобы можно было достойно встречать разные опасности и спокойно жить не только самому, но и моим близким, и всем подданным Изнура. Чтобы и дальше баронство процветало, и чтобы всякие недруги, как ранее, не смели растащить его. А пока, самое ближайшее, притом, как пожелали сами рода, и не только Вашего племени, но и племени волкодавов, удержание за Изнуром старых земель. Старую столицу, как Вы видите, мы уже взяли. Скоро и все баронство будет нашим. Если и даже не получится пока сохранить эти земли за собой, то люди, думаю, охотно переселятся на север в Северную долину. У нас мало людей, и это самая главная беда. Будут люди, будут и воины, и мастеровые, и крестьяне, и даже маги и вожди. А без них мы никто, звать нас никак.

  - Что же, как сказал Великий Шаман Патман, повторю и я его слова, достойные цели, Великий Вождь. То, что Вы изложили, полностью соответствует и желаниям моего племени. Племя горных птиц с радостью признает Вас своим вождем. Можете и меня, и все племя считать своими подданными.

  Конечно, я волновался, и, притом, очень сильно. Я так ждал этих слов, как, наверное, никогда в своей жизни. Разве что тогда, когда просил руки и сердца у своей будущей жены. Точнее, даже раньше, когда пригласил ее на свидание. А потом уже был почти уверен, что она не откажется выйти за меня замуж. Хотя, кто его знает, этих женщин? Слишком уж они не предсказуемы. И здесь было почти то же самое. Шутка ли, после этих слов мое баронство приросло многими богатыми землями, и главное, как и сказал в своей речи, людьми. Десятками тысяч мужественных и сильных, красивых и умелых людей. И само баронство из посмешища превратилось в одного из достойных уважения государств. По крайней мере, Верен теперь мне не так страшен.

  - Спасибо, Верховный вождь Юман. Не скрою, я так хотел услышать именно эти слова. До этого момента будущее баронства было неясно, хотя я и попытался бы выстоять. Но с Вашими добрыми словами в меня вселилась уверенность, что у Изнура теперь точно будет достойное будущее.

  А потом была уже торжественная церемония принятия присяги у племени горных птиц, с традиционным фейерверком из разноцветной радуги и праздничным торжеством. Что же, это стало традицией, хотя мне не хотелось особо светить свои способности. Но что делать? Когда-нибудь все рано придется заявить о том, что белая магия возродилась, и на Сувар пришел, вернулся Великий бог вместе со своими белыми магами. И жители Изнура, похоже, были приятно и неприятно удивлены этим фактом. Хотя, слухи о применении белой магии при штурме Восточных ворот наверняка ходили среди них. Мало того, представительная делегация горожан, прежде всего из коренных изнурцев и бывших рабов, и даже немногочисленных представителей из пришлых веренцев, всего лишь немного погодя, тоже изъявила желание присягнуть Изнуру, что и было сделано ближе к вечеру. Вечерняя радуга вышла еще более красочной и завораживающей. И мне пришлось толкнуть речь пред всеми собравшимися о том, что отныне баронство Арен упраздняется, и Арену возвращается его исконное название Изнур, и что Южная долина, как и прежде, будет являться владением суверенного и независимого Изнура под своим историческим названием Южного дола, главой которого я тут же назначил Чагатана, вождя рода больших кошек. Что же, он и среди вождей первых четырех родов являлся самым авторитетным, и при штурме города неплохо командовал малым отрядом. Думаю, что и здесь справится, тем более, кроме Верховного вождя Юмана, здесь нет никого, кто имеет достаточный опыт. А про себя уже вообще молчу, тем более, я как раз тут и самый главный и самый могущественный. Жрец храма Всевышнего Апгура святой отец Микаэль, принявший самое деятельное участие в обоих празднествах, притом, именно во многом его усилиями состоялось принятие присяги жителями Изнура, все-таки осмелился задать мне, видать, так волновавший его вопрос:

  - Милорд, Вы, что, белый маг?

  - Да, отец Микаэль, как видите. Великий бог вернулся на землю Сувара, и вместе с ним - и белая магия. И мне выпало честь стать обладателем этого Дара.

  - И что будет с храмом Всевышнего в Изнуре, и с людьми, почитающими его?

  - А ничего и не будет, отец Микаэль. Богу богово, а барону - земные дела и заботы. Пусть люди веруют в своих богов, но и не забывают про свои родные земли. Все-таки эти земли принадлежали Изнуру, точнее, они сами были Изнуром, и остались им, несмотря на захват и полсотни лет забвения и попирания этого славного имени. Мы теперь только и вернули это исконное название городу и землям вокруг него. А что касается Верена и веренцев, то те, кто желает, могут вернуться обратно. Правда, чуть попозже, после окончания войны, ибо сейчас я не хочу, чтобы лишние сведения не стали достоянием тех, кому они не предназначены. И не забывайте, что алтарь храма признал меня, и что я так же, как и другие, являюсь почитателем Всевышнего, мало того, и его жрецом.

  - Значит, милорд, храм может работать, и людям можно посещать его?

  - Конечно, отец Микаэль, конечно. Никто не может запретить людям этого. Скажите всем, что барон Изнура сам почитатель Всевышнего, и будет всегда стоять на страже того, чтобы никто никого не притеснял из-за веры.

  И так, между делом, незаметно и пролетела мимо ушей новость о занятии отрядами Сулима целого баронства Тракт. А я ведь почти сразу же отпустил баронов с сыновьями, и воеводу Сиятула, и дал им отряд в полсотни воинов для сопровождения и обеспечения безопасности. Отборные воины-пластуны должны были сопроводить уже моих гостей в Лабинор и отпустить там, и заодно провести разведку. А еще я попросил баронов и воеводу сделать официальные заявления от своего имени перед людьми своих баронств, что, мол, войны не будет, так как этого не хочет сам барон Изнура. Мои гости, наверное, наверное, уже в Лабиноре, и что делать с этим Трактом, мне даже трудно сказать. С другой стороны, заняли так, заняли, и не возвращать же баронство, которое и так должно быть моим, обратно. Может быть, пронесет, и простят мне этот непредвиденный захват. Так и ничего и не придумав, я выкинул мысли об этом баронстве из головы и занялся более насущными делами.

  Праздники праздниками, но и о достойных людях, пусть и мертвых, тоже забывать не стоит. Люди продолжали веселиться. На улицы осмелились выйти даже те жители, которые боялись высунуть туда свои головы, и теперь наблюдали за празднеством. А мы со многими вождями собрались в замке и начали обсуждать свои проблемы. И первым вопросом я поставил чествование погибших героев.

  - Уважаемые, как вы знаете, много достойных воинов у нас приняло смерть во время штурма. Многие захоронены на воинском погосте, но еще остались и те, кого не успели, и кто позже умер от ран. И еще, как вы все знаете, в замке найдены тела людей, умерших в темнице. Я лично прошу оказать воинские почести и им тоже, так как они тоже погибли за наше дело. Это граф Инвар из Таласской империи, и воин Риналдо, которых я знал лично, и которые сделали все, чтобы уведомить Норана и Сулима о вторжении салимбарского войска. Может быть, поэтому и мы успели увести всех людей с Центральной долины, и достойно встретить врага. Ратимир может подтвердить, что они после пыток были убиты Бальдом Веренским и каринурскими воинами.

  Прости меня, граф Инвар. Это все то, что я могу сделать для тебя. Пусть и мы встретились в странных обстоятельствах и странно расстались, а потом я почти позабыл о тебе и твоих людях, но ты сумел вновь напомнить о себе. И не моя вина, что звезды так сложились.

  Торжественные похороны назначили на утро следующего дня. Потом решили направить отряды воинов по всему баронству, чтобы быстрее занять его, и прекратить возможные беспорядки. Законы военного времени никто не отменял, и поэтому порядок в баронстве и на всех моих землях должен быть и соблюдаться. Кроме того, предполагалось направить несколько разведывательных отрядов вплоть до Каринура, и один, даже в далекий Салимбар. Остро встал вопрос строительства укреплений и крепостей на западе у перевала в Лабинор, и особенно на востоке у границ с Каринуром. Решили к нему вернуться после занятия всего баронства. А пока, на всякий случай, предполагалось отправка материальных ценностей и части жителей баронства на север в Верестинор. Наверное, это было для нас даже главнее всего. Баронство остро нуждалось в людях, способных помочь нам в освоении месторождений железа и горючего камня, меди и серебра, заняться крестьянством на безопасных землях севера, и строить, строить дома и дороги, мастерские и промыслы, и, когда-нибудь, настоящие фабрики и заводы.