Ласковый морской ветер быстро домчал их до Кадиса – города белоснежных башен, поднимавшихся из самого моря, подобно сверкающей мечте. Констанция выросла на севере Испании, далеко от побережья, однако она бывала в Кадисе и навсегда запомнила красоту этого города.

Кайл расхаживал по берегу. Как бы ему хотелось, чтобы она сейчас была с ним… Но она спала, оглушенная лауданумом.

Он не мог усидеть на вилле в ожидании, пока она проснется, поэтому решил побродить по городу. В величественных зданиях и на площадях, казалось, витал дух финикийских торговцев, основавших Кадис три тысячи лет назад, и римлян, создавших здесь порт своей империи. Позже Кадис стал испанскими колониальными воротами. .Через него в Испанию стекались богатства Америки.

Больше всего ему понравился бульвар, протянувшийся вдоль набережной. Кайл наслаждался панорамой гавани, испытывая чувство вины оттого, что может восхищаться красотами, в то время как Констанция лежит дома и умирает. И все же не мог унять радостного возбуждения при звуке голосов, выкрикивающих какие-то фразы на различных языках, не мог не думать о далеких землях, которые посетили эти корабли.

Запахи порта все еще щекотали ему ноздри, когда он вернулся на виллу. Она стояла в очень красивом месте. Владел ею их лондонский друг, разбогатевший на перевозках хереса из Кадиса. Рексэм, разумеется, не одобрял друзей-торговцев. Кайлу же они казались более интересными людьми, чем аристократы его собственного круга.

Едва он вошел в прохладный холл, как к нему подбежала служанка Констанции Тереза. Глаза ее потемнели и расширились от волнения.

– Милорд! Пойдемте скорее!

О Господи! Не может быть! Нет, еще нет! Не так скоро. Он помчался мимо служанки в комнату Констанции, которая выходила во внутренний дворик с садом. Ветер разносил запах цветущих апельсиновых деревьев, такой до боли живой в отличие от мертвой тишины, царившей в комнате Констанции. На один ужасный момент ему показалось, что она уже мертва. Потом он услышал тяжелое хриплое дыхание.

Он взял ее за руку, словно пытаясь вызвать оттуда… издалека.

– Тереза, за врачом послали?

– Да, милорд. Но я не знаю, когда он придет. Он был не в силах просто сидеть и ждать.

– Принеси бренди и ложку.

С чувством облегчения оттого, что теперь ответственность перешла к нему, Тереза повиновалась. Кайл молился, чтобы это помогло, в то время, как служанка вливала бренди из ложки в сжатые губы хозяйки, по нескольку капель за раз, чтобы та не захлебнулась.

Веки Констанции дрогнули.

– Я напугала тебя, друг мой. Прости. Он вздохнул с облегчением:

– Пока ты здесь, все остальное не имеет значения.

Она сжала его руку, но так слабо, что он едва почувствовал.

– Мое время… еще не пришло. Я скажу тебе, когда посылать за священником.

Он улыбнулся ей, хотя все тело сотрясала дрожь. Инстинктивно он почувствовал, что она была на грани. А он еще не готов ее отпустить.

Нет, он еще не готов.