Где-то вдалеке церковные часы пробили четыре, когда они привязывали лошадей в конюшне дома Дианы. Почти всю дорогу в Лондон они молчали. Потому что Джерваз сомневался, что шлюха, да и вообще любая женщина, может быть такой честной, какой себя выставляла Диана Линд сей. Виконт подозревал, что она просто насмехается над ним.

Диана тоже ничего не говорила, но, помогая ей спуститься с лошади, виконт заметил, каким напряженным стало ее лицо. Может, она боялась, что перегнула палку и потеряла его? Что ж, такая мысль была даже приятна Сент-Обену.

Девушка стояла на земле, держась за руки Джерваза. Ее слегка покачивало после долгой езды верхом.

— Ты хотел знать — когда? Если ты по-прежнему хочешь меня, можешь прийти завтра вечером. Я приму тебя.

Виконт с облегчением вздохнул, почувствовав, что девушка вновь взяла инициативу в свои руки. Не было смысла сомневаться, зачем она его позвала. Завтра он удовлетворит наконец свою страсть и узнает, какова на самом деле миссис Линдсей. Он знавал немало женщин и был уверен, что без костюма для верховой езды и показной невинности Диана окажется в точности такой же, как и все его прежние любовницы. Стоит им несколько раз оказаться в постели, и он с легкостью сможет оставить ее, если она в чем-то его не устроит!

Сент-Обен низко склонился над рукой Дианы, стараясь не дотрагиваться до нее.

— Отлично. В девять тебя устроит?

— Вполне, милорд. Буду вас ждать.

Проводив Диану до дверей, виконт вскочил на коня и выехал со двора. Девушка наблюдала за Джервазом, ожидая, пока лакей отворит ей дверь. Этот колючий лорд Сент-Обен привык поступать, как хочет. Но почему бы и нет? Знатный и богатый, он волен в своих поступках.

Внезапно девушка подумала, что чем-то Джерваз похож на графа де Везеля. Оба привыкли повелевать, оба были незаурядными людьми, и оба… хотели ее. Разница была лишь в том, что француз собирался овладеть ею силой, не думая даже об ее удовольствии. А Сент-Обен, хоть и не привыкший думать о других, похоже, был готов научиться этому. Так что у него были… неплохие шансы. Хвала Богу!

Когда лакей пригласил Диану в дом, она озорно усмехнулась и, подобрав юбки, перешагнула порог. Диана даже не смогла бы толком объяснить, что именно привлекало ее в лорде. Что и говорить, он был очень силен и, кажется, честен. И у него такое прекрасное — мускулистое и грациозное — тело.

Девушка очень хотела познать тайны любви и надеялась, что его сиятельство лорд Сент-Обен окажется достойным учителем.

Проведя день в приятных развлечениях, Джерваз весь вечер работал в кабинете своего особняка, в Сент-Обен-хаусе. За последние два года он стал главной фигурой в британском правительстве, хотя лишь немногие знали, чем он занимается. Теоретически виконт занимал какую-то, весьма низкую, должность в министерстве иностранных дел. Это была настоящая синекура; Брэнделин появлялся на службе, когда хотел, и отправлял какие-то пакеты с донесениями.

На самом же деле Сент-Обен координировал всю британскую разведывательную сеть. Незадолго до своей преждевременной кончины, премьер-министр Вильям Питт попросил Джерваза заняться неблагодарной работой связного, так как получил отличные рекомендации на Джерваза от его командующего в Индии сэра Артура Уэлсли. За годы службы на Востоке виконт продемонстрировал недюжинный талант к собиранию ценных сведений и составлению по разрозненным сообщениям общей картины происходящего. Теперь его способности понадобились в европейском театре военных действий — что-то уж слишком долго Британия вела войну с Наполеоном.

Существующие разведывательные группы не жаждали делиться сведениями, и требовалось немало такта и жесткости, чтобы уговорить их вести себя иначе. Он оценивал их сообщения и принятые решения: такие люди нередко разрабатывали грандиозные планы, которые вмиг могли опустошить британскую казну. Но эти занятия Сент-Обен считал рутинными.

Менее скучными и куда более опасными были его поездки на континент. Наполеон закрыл для англичан все порты, но Джерваз умудрялся переправляться через канал с контрабандистами. Как и большинство представителей высшего класса, молодой человек прекрасно владел французским и вполне мог сойти за местного. Впрочем, несмотря на это, всегда существовала немалая возможность того, что кузен Франсис получит наследство куда раньше, чем предполагал.

Сент-Обен занимался незаметным, но жизненно важным делом. Оно было ему по душе и поглощало все его помыслы. Однако этим вечером обычное состояние собранности покинуло его, и виконту на рутинные дела потребовалось вдвое больше времени. Последним в целой горе бумаг лежало сообщение из отдела расшифровки. Он был создан больше ста лет назад одним из преподавателей Оксфорда. В нем работало всего несколько человек, и все полагали, что эти люди занимаются каким-то семейным бизнесом.

Нахмурившись, Джерваз прочел расшифрованное сообщение, посланное французскому агенту в Лондоне, и не смог сдержать раздраженного вздоха. Сент-Обен радовался, когда удалось перехватить секретную депешу, но ничто не давало ключа к разгадке того, кто скрывается за таинственным прозвищем Феникс. Этот шпион уже много лет досаждал англичанам, но даже с помощью депеши нельзя было установить его личность.

Виконт лениво перебрал в уме список подозреваемых. Он следил за этими людьми уже несколько месяцев, но ни на йоту не сдвинулся с места в своем расследовании.

И теперь вместо того чтобы думать о деле, он смотрел на исписанный лист и словно воочию видел перед собой Диану. Завтра в это же время он удовлетворит свое любопытство, и его больше не будут мучить догадки о том, что кроется под элегантной одеждой. Одно лишь воспоминание об этой женщине приводило его в такое состояние, когда разум становится бессильным.

Разозлившись на себя, Джерваз скомкал лист и бросил его в огонь. В голову не приходило ни одной мысли о том, кем все-таки может быть этот Феникс. Лучше уж подумать, что он подарит завтра Диане за ее услуги. Виконт невидящим взором уставился на огонь. Чем скорее он уложит эту шлюшку в постель, тем скорее его жизнь вернется в нормальное русло.

Ночью Диану разбудила няня. У Джеффри начинался очередной припадок эпилепсии. К тому времени, когда, накинув зеленый халат, девушка примчалась в спальню сына, все уже миновало. Мальчик спокойно лежал на постели, на его лбу выступили капельки пота. Рядом сидела Эдит. Эта женщина содержала весь дом, но еще добровольно взяла на себя роль охранительницы Джеффри — спала в соседней комнате, прислушиваясь к каждому шороху, готовая прийти на помощь при малейших признаках болезни. Поскольку помочь ребенку было нельзя, родной и приемной матерям мальчика оставалось лишь сидеть рядом и следить за тем, чтобы он случайно не поранил себя чем-нибудь.

Лицо ребенка побледнело, но он с усилием приподнялся в кровати, увидев свою мать.

— Мама, тебе не надо было вставать, — безразличным тоном промолвил мальчик. — Просто еще один припадок.

Улыбнувшись, Диана забралась к нему под одеяло и, прислонившись к спинке кровати, обняла сына. Вмиг забыв о своих словах, Джеффри тут же прижался к ней.

— Я что-то не могла уснуть, сынок, поэтому, думаю, мы можем выпить с тобой горячего какао.

— Хорошая мысль, — согласилась Эдит. — Пойду-ка, сварю его.

Диана пощупала лоб сына. Как она и ожидала, он был горячим. Припадки всегда начинались у ребенка, если поднималась температура. Теперь, когда Джеффри исполнилось семь, припадки случались реже, но были гораздо сильнее, чем раньше.

— Наверное, тебе не надо ходить завтра в школу, — сказала Диана.

— Мама! — возмущенно вскричал мальчик. — Мне нравится в школе. Я не хочу сидеть дома!

— Я очень рада, что тебе там нравится, но, уверена, они обойдутся как-нибудь один день без тебя. — К тому же у тебя температура. Вдруг случится еще один припадок — в школе? Этого нельзя допустить.

Мальчик пожал маленькими плечиками:

— Да у меня уже так случалось. На уроке латыни. Мистер Харди велел мне полежать, но потом я вернулся в класс.

— Да? — удивленно приподняла брови Диана, немного раздосадованная тем, что учитель не сообщил ей об этом случае.

Вдруг Джеффри усмехнулся и проговорил:

— Остальные ребята были потрясены. Все хотели знать, смогут ли они так же.

Онемев на мгновение от изумления, Диана все же рассмеялась. Ей то и дело приходилось напоминать себе о том, какие проказники все мальчишки!

— И что же ты сказал им?

— Я сказал, что им просто не повезло. Надо родиться эпилептиком, чтобы сделать все так, как надо.

Улыбнувшись, Диана погладила шелковистые волосы сына. Конечно, она его мать, но кто угодно скажет, что Джеффри — прекрасный ребенок. Несмотря на малые годы, у него было хорошо развитое тело, и мальчик, несомненно, был умен. Можно было не сомневаться, что многие достоинства еще разовьются в нем, и на его болезнь не будут обращать слишком пристального внимания.

Но уверенность Дианы пошатнулась, когда ребенок взглянул на нее своими огромными, ее глазами, зрачки которых вдруг разошлись в разные стороны. Это случалось с ним после припадков. Секунду-другую он ничего не будет узнавать вокруг себя, забудет, где находится. А когда заговорит, то не вспомнит, что с ним только что произошло.

Было большой удачей, что они смогли найти небольшую школу мистера Харди: дети там находились в теплой атмосфере всепонимания и имели большую свободу, чем в других школах. Директор спокойно отнесся к сообщению о болезни Джеффри — не стал драматизировать ситуацию, но принял сообщение к сведению. Судя по тому, с какой любовью мальчик говорил о школе, директор выбрал нужный тон.

Вскоре вернулась Эдит, неся в руках поднос с дымящимся кофейником и четырьмя кружками. За Эдит спешила Мадлен, на ходу завязывая поясок халата. Зевнув, Мэдди прикрыла рот рукой:

— Что же это вы, устраиваете вечер, а меня не пригласили?

Джеффри засмеялся, к нему присоединилась и Диана. Мать и сын хохотали, пока Эдит разливала по кружкам горячее какао. У них и в самом деле получился настоящий вечер, только довольно тихий: не в первый и не в последний раз они вот так собирались ночью в детской. Диана заботливо поглядывала на мальчика, опасаясь, как бы ребенок не подавился, но все было в порядке. Она не теряла надежды, что со временем приступы прекратятся.

Когда какао было выпито и мальчика потянуло в сон, Диана, встав с кровати, подоткнула его одеяло и собралась уходить. Малыш уткнулся подбородком в прижатую к щеке руку, его ресницы темнели на чуть порозовевших щеках. Она поцеловала Джеффри. В такие мгновения Диана чувствовала такую пронзительную любовь к сыну, что у нее щемило сердце.

— Спасибо, Эдит. Доброй вам ночи, — сказала она, — обращаясь к подругам.

Тепло улыбнувшись молодой женщине, Эдит направилась в свою комнату. Спустившись вниз вместе с Мадлен, Диана задумчиво промолвила:

— Если ты не очень хочешь спать, не зайдешь ко мне на минутку?

— Конечно, — прищурила глаза Мадлен. — Что-нибудь случилось?

— Не совсем.

В своей гостиной Диана разожгла свечи в канделябрах и медленно подошла к окну. Отодвинув портьеру в сторону, она выглянула на Чарльэ-стрит.

— Я пригласила Сент-Обена к себе. Завтра вечером. Точнее, уже сегодня.

Усевшись с ногами на диван, Мадлен плотнее запахнула халат.

— А ты уверена, что готова к этому? Что-то у тебя не очень счастливый вид.

Отпустив портьеру, Диана повернулась к приятельнице:

— Я не несчастна. Просто волнуюсь немного.

— Не стоит нервничать, — . — успокоила ее Мэдди. — В твоем распоряжении было мало времени, чтобы лучше узнать Сент-Обена.

Диана развела руками.

— Я знаю его ничуть не хуже, чем большинство невест знают своих женихов ко дню свадьбы. Но у меня есть преимущество: я не невежественная девственница. Правда, опыт мой невелик, но я хоть знаю, чего ждать.

— Тогда что же тебя беспокоит? Усевшись на стул, Диана подтянула колени к груди и обхватила их руками.

— Даже не знаю толком. Мне кажется… — Она задумалась, подбирая подходящее слово. — Это нечто вроде меланхолии. Признаться, это приводит меня в отчаяние. Все так далеко от тех романтичных мечтаний, что грели мою душу в детстве. — Девушка печально улыбнулась. — Ты понимаешь, о чем я — о Прекрасном Принце, о Вечной любви… Об этом мечтает каждая девочка, но почти никто не получает того, о чем грезит.

— Да ты настоящий романтик, Диана, — с доброй улыбкой промолвила Мэдди. — Тебе хочется полюбить Сент-Обена, а ты его не любишь. Но если так, то почему ты хочешь разделить с ним постель? Ведь ты не нуждаешься остро в деньгах.

Диана задорно улыбнулась:

— Пусть я не люблю его, но он мне очень нравится внешне. Очень!

— Что ж, если ты будешь продолжать в том же духе, то это неплохое начало, — призналась Мэдди. — Похоже, он умеет обращаться с женщинами.

Диана залилась краской, и Мадлен вспомнила, что, несмотря на определенный опыт, девушка была совсем невинной. Но скоро, очень скоро все переменится. Поднявшись на ноги, Мадлен сонно потянулась:

— Знаешь, я хочу лечь, спать ужасно хочется. Лечь в постель. И признаюсь тебе — возраст сказывается — я рада, что моя постель пуста.

Диана усмехнулась, а Мадлен, положив руку на дверь, обернулась к ней.

— Ты уверена в том, что делаешь? В полутьме нельзя было разглядеть выражение лица Дианы, но ошибиться было невозможно: говорила она довольным голосом:

— Уж в чем, в чем, а в этом я абсолютно уверена. Несмотря на все мои страхи, я не сомневаюсь в том, что любовника лучше Джерваза Брэнделина мне не сыскать.

Диана заставила себя отойти от окна, возле которого она стояла почти весь вечер, нетерпеливо вглядываясь в улицу. Было уже без пяти девять, а если она и знала что о виконте Сент-Обене, так это то, что тот очень пунктуален. Он придет, лакей проведет его в гостиную, а потом, потом…

Судорожно сцепив пальцы, Диана переминалась с ноги на ногу, нервничая, как семнадцатилетняя девственница перед первой брачной ночью. Она уже подготовилась к тому, чтобы избежать беременности, засунув в одно потайное местечко пропитанную уксусом губку, и надела соблазнительную рубашку из полупрозрачного шелка, а поверх — голубой халат, удивительно подходивший по цвету к ее глазам. Пышные кудри были заколоты всего двумя шпильками и волной спадали ей на плечи. Было довольно прохладно, поэтому в каминах спальни и гостиной приветливо потрескивал огонь. Кровать была подготовлена. Ее было видно сквозь открытую дверь спальни. Мадлен помогла Диане приготовиться к визиту виконта и ушла, убедившись, что ее ученица готова.

Диана сумела убедить подругу, что ее страхи необоснованны, но теперь, оставшись в одиночестве, она буквально тряслась от волнения. Конечно, интуиция интуицией, но… Несмотря на то что Джерваз был добр к ней и очень ей нравился, нелегко будет вверить себя ему. При мысли об этом руки девушки холодели и сердце бешено колотилось.

Мысленно Диана вернулась к той ночи на болотах, когда решила стать куртизанкой. Если бы она только могла предположить, что будущее приведет ее к Джервазу Брэнделину, то ни за что не оставила бы Йоркшира. Но было поздно что-то менять: узы, связывающие их, были сильнее ее воли.

Мысли девушки стали постепенно возвращаться к темным образам прошлого, как раздался стук в переднюю. Вздрогнув, она посмотрела на часы, стоящие на каминной полке. Без двух девять. Или часы отстают, или его сиятельство слишком спешит.

Не прошло и минуты, как в ее дверь постучали. Итак, время пришло. Удивительное спокойствие овладело вдруг женщиной, когда она открывала дверь.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, напряжение между ними росло. Джерваз был одет, как одевались почти все мужчины из высшего света. Но, обладая необычайной внешней притягательностью, виконт сильно отличался от остальных мужчин. Его красивые глаза чем-то напоминали гордые и одновременно грустные глаза ястреба.

А потом Джерваз улыбнулся, протянул ей руку и оказалось очень легко ввести его в гостиную. Диана затворила дверь и, прежде чем она успела повернуться к молодому человеку, он схватил ее в свои объятия и припал к ее губам жадным поцелуем. Диана разомлела было в его руках, но на мгновение паника вернулась. Все-таки виконт был мало знаком ей. Девушка боялась, что если они будут слишком торопиться, она едва ли сможет притвориться опытной любовницей.

Диана отступила от виконта, приложив к губам пальчик.

— Не стоит спешить, милорд, — прошептала она. Джерваз улыбнулся:

— Прости. Знаю, что слишком нетерпелив, но я весь день думал о тебе. И всю прошлую ночь.

Положив руки на плечи Дианы, он слегка помассировал их, и вдруг она ощутила, как ее тревога уступает место другому чувству.

— Признаюсь, я вообще не о чем больше не думал. Только о тебе.

Он запустил пальцы в ее мягкие кудри и осторожно вынул шпильки. Часть волос, что была заколота, тяжелой массой упала на плечи девушки.

— Вот так. Такой я и представлял тебя. Сент-Обен осыпал шею Дианы поцелуями, а девушка обомлела: она и не представляла, что собственное тело может так отозваться на ласки Пора было осуществить свой план Притянув его голову к своим губам, Диана прошептала Джервазу на ухо:

— Джерваз, я хочу кое о чем попросить тебя.

Виконт нахмурился: разве время сейчас обсуждать вопрос о деньгах. Впрочем, она имела полное на то право — ведь их отношения были деловыми. Но Сент-Обен просто был не в состоянии ни о чем думать, видя перед собой ее тело, едва прикрытое полупрозрачной тканью.

Отойдя в сторону, он вытащил из кармана бархатную коробочку для драгоценностей и вручил ее Диане. Приподняв крышку, девушка восторженно охнула. На черной подушечке лежал невероятной красоты сапфировый кулон в изысканной оправе и на красивой цепочке.

Брэнделин провел немало времени, выбирая подходящее украшение, и полагал, что это достойная плата за услуги куртизанки.

— Смотри, камень почти того же цвета, что и твои глаза, только не так сильно блестит.

— Как красиво! В жизни не видела ничего похожего! — Она робко взглянула на него. — Надеть? — спросила девушка.

Вытащив кулон из коробочки, виконт надел его на шею Дианы и стал застегивать цепочку, опасаясь потянуть волоски на ее затылке.

— Спасибо тебе, — прошептала Диана. — Очень красиво. Ты выбрал прекрасный подарок.

— Я рад, что тебе нравится, — промолвил он, одобрительно оглядывая девушку. А затем он вдруг снял цепочку с ее шеи и на немой вопрос Дианы ответил:

— Вдруг она помешает нам. Лучше пока ее снять.

Девушка признательно кивнула и проследила, как виконт укладывает кулон в коробочку. В свете свечей его глаза казались почти черными.

— Вообще-то я не об этом хотела сказать, — промолвила Диана.

Лицо ее оставалось спокойным, и только нервно сцепленные пальцы выдавали в ней волнение. Виконт подивился тому, что женщина ее профессии так нервничает.

— Ты можешь подумать, что я говорю ерунду, но… у всех любовников первая встреча бывает единственной. — Она подняла на Сент-Обена свои голубые глаза. Ее лицо было совсем юным в это мгновение. — Я хочу, чтобы эта ночь была необыкновенной.

— Так и будет Обещаю, — произнес Джерваз, положив руку на тонкую талию Дианы.

Девушка улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз — они оставались серьезными.

— Существует столько способов… А вот чтобы сделать любовь необыкновенной, запоминающейся, надо, чтобы что-то шевельнулось здесь, — , она дотронулась рукой до лба виконта, — и здесь, — она положила ладонь на его сердце. — Давай притворимся сегодня, что мы неопытные, молодые любовники. Я буду изображать из себя девственницу, а ты будешь учить меня всему.

Сент-Обен изумленно посмотрел на девушку, но она положила теплую руку ему на щеку и тихо продолжила:

— Но отчасти это же правда — мы впервые вместе, так почему бы не позволить себе выпустить на волю нашу фантазию? Давай на час-другой представим, что в жизни все просто, что мы можем вновь постичь очарование первых объятий и просыпающейся страсти. — Диана многообещающе улыбнулась. — Лучше всего всему удивляться и даже быть немного неловкими — как это всегда бывает у новичков.

Джерваз задумался. Неплохо, конечно, продлить удовольствие, но к чему эти игры? Диана была такой соблазнительной, что ему не нужно было дополнительных стимулов к тому, чтобы увеличить желание. Но, глядя на ее лицо, полное надежды, виконт решил, что ему, собственно, не составит большого труда сыграть роль, которую она ему предложила. Женщины не такие существа, как мужчины; если женщина вобьет что-то себе в голову, то куда проще выполнить ее желание, чем пререкаться с нею. К тому же у Дианы было такое невинное, чистое лицо — такие и впрямь бывают только у девственниц, а не у искушенных в плотской любви куртизанок.

И внезапно затея притвориться неопытными новичками начала нравиться Джервазу.

— Твое желание — для меня закон, — заулыбался он. — Несмотря на то что я в жизни не занимался такими вещами. Погоди, я обдумаю, что надо делать, и мы начнем. — Взяв девушку за плечи, Брэнделин принялся нежно поглаживать их большими пальцами. — М-м-м… Итак, я бы начал с разговора, — задумчиво промолвил он. — Да, пожалуй, с разговора за бокалом доброго вина. У тебя найдется вино?

Глаза Дианы мерцали в полумраке, когда она прошептала:

— Да. Бренди подойдет, милорд?

— Вполне. — Девушка направилась к сервировочному столику, на котором стояли напитки и бокалы, а виконт добавил:

— Называй меня по имени. К чему титулы и официальные обращения, если мы находимся в столь интимной обстановке.

Диана осторожно налила бренди в бокал — на высоту трех пальцев — и взглянула на Сент-Обена:

— Хорошо… Джерваз…

Молодой человек и не представлял, что его имя столь благозвучно. Взяв графин с бренди у нее из рук, он отставил его в сторону.

— Одного бокала достаточно, — промолвил Сент-Обен. — У нас еще будет время привыкнуть друг к другу. — Сняв камзол и галстук, он аккуратно положил их на спинку стула. В одной рубашке его плечи казались еще шире и составляли удивительный контраст с узкими бедрами и тонкой талией. В расстегнутом вороте рубашки виднелись курчавые волоски.

Взяв бокал с бренди, Джерваз подвел Диану к дивану. Они сели очень близко друг к другу, но их тела не соприкасались. Виконт протянул ей бокал, и она отпила немного обжигающей жидкости, глядя на молодого человека. Затем он поднес бокал ко рту и отхлебнул из того места, откуда только что пила девушка.

— Мы не будем спешить, — прошептал он, отпив бренди и вновь протягивая ей бокал. — Тебе надо выпить ровно столько, чтобы немного расслабиться, но не потерять головы.

Джерваз заметил, как судорожно дернулось горло Дианы, когда она пила бренди, — это движение оказалось на удивление эротичным. Поднеся одной рукой бокал к собственному рту, виконт другой рукой поигрывал шелковистыми кудрями своей визави.

— А потом я скажу тебе, до чего ты прекрасна.

— И я поверю тебе? — улыбнулась Диана.

— Я буду готов поклясться хоть на десятке Библий. — Передав девушке бокал, Сент-Обен принялся описывать Диану, водя по ее лицу пальцем. — Я скажу тебе о твоих бездонных глазах, темных, как ночное небо, о твоей бархатистой коже и о рубиновых губках…

Глаза Дианы засветились весельем:

— Неужели любовники не могут придумать метафор посвежее?

— Сомневаюсь, — усмехнулся Джерваз. — В противном случае они стали бы не любовниками, а поэтами. — Отпив еще чуть-чуть, виконт подержал напиток во рту, словно для того, чтобы убедиться, что его обжигает крепость бренди, а не горящая страсть. — М-да! Раз ты молода и скромна, я уж не стану говорить о твоей груди, до которой так и хочется дотронуться губами, о тонкой талии и о манящих бедрах.

Диана зарделась, когда Сент-Обен перешел от слов к делу.

— Да, не стоит говорить об этих частях тела, а то скромница вроде меня может и застесняться.

— А потом, — продолжил виконт, — я, пожалуй, подумаю, как еще можно использовать бренди. — Он сдвинул в сторону полу ее халата, и его взору предстала прекрасная, полуобнаженная грудь Дианы. Обмокнув палец в бокал с бренди, Джерваз провел им по горлу девушки и по ложбинке между грудей. А затем, нагнувшись к ней, он поцеловал горячими и твердыми губами влажный след, оставшийся на ее коже.

Задрожав, Диана судорожно вздохнула.

— Девственница очень бы удивилась, — с трудом вымолвила девушка и поспешила добавить:

— Но ей бы это весьма понравилось.

Джерваз с улыбкой приподнял голову, его губы были всего в нескольких дюймах от ее лица.

— А потом, — тихо проговорил он своим низким голосом, — я бы ненадолго отпустил ее, чтобы она могла привыкнуть к новому для нее состоянию возбуждения. Но отпустил бы ненадолго. — С этими словами виконт припал к губам Дианы. На этот раз поцелуй не был жадным, нет, он был ленивым и неспешным. Джерваз словно пробовал ее губы на вкус.

Диана обомлела. Она стала опасаться, что никогда не сможет постичь науку поцелуя и занятий любовью. Они откинулись на спинку дивана, и девушка запустила пальцы в густые волосы Джерваза.

Когда бесконечный, сладостный поцелуй прервался, виконт с улыбкой отбросил с лица Дианы курчавую прядь длинных волос.

— Невинная девушка едва ли смогла бы так умело целоваться, — заметил он.

Итак, пока все получалось неплохо. Сент-Обен ничего не заподозрил, и хотя Диана все еще мучилась сомнениями, тело ее, похоже, знало, что делать.

— Но ведь, — рассмеялась Диана, — мы уже позволяли себе целоваться?

— М-м-м… Возможно, ты и права. Приподняв Диану, виконт стянул халат с ее плеч. Шелковая рубашка едва прикрывала ее груди, к тому же ткань была так тонка и прозрачна, что не скрывала того, что под ней находилось. Тело Дианы напряглось, где-то в глубине тихо занялся пожар, который начал быстро распространяться. Девушка застонала от наслаждения.

Поднявшись на ноги, Сент-Обен прижал к себе Диану.

— Ну вот, — шепнул он ей на ухо. — Теперь, полагаю, ты готова к следующей ступени. — Голос его сорвался.

Девушка подняла лицо к Джервазу и подставила губы для нового поцелуя. Немедленно ответив на ее немой призыв, молодой человек легко поднял Диану и, не прерывая поцелуя, понес ее в спальню.

Положив Диану на кровать, Сент-Обен принялся ласкать ее тело. Белая кожа девушки так и светилась под его загорелой рукой.

На тумбочке у кровати в подсвечнике горело пять свечей. Джерваз стал гасить их — одну за другой.

— Ну вот, — хрипло проговорил он. — Слабого света будет достаточно, чтобы ты не так стеснялась. — Задув четыре свечи, виконт остановился. — Этого довольно. Не могу же я оставить нас в полной тьме. Тогда мне не увидеть твоего прекрасного тела.

Света от одной свечи было достаточно, чтобы все разглядеть. Голубые глаза Дианы мерцали, губы слегка приоткрылись. Одну ногу девушка согнула в колене, и рубашка отбрасывала на ее бедра заманчивую тень, которую Джервазу тут же захотелось рассеять.

Вдруг Сент-Обена охватило какое-то странное чувство. Он никогда не любил. Его опыт общения с девственницей привел к настоящему несчастью, и теперь ему внезапно показалось, что Диана — именно та девушка, о которой он мечтал всю жизнь. Ее нежное, чувственное тело словно само навевало мысли о невинности, и молодой человек неожиданно для себя самого захотел, чтобы все было именно так, как они играли — чтобы Диана была непорочной и они могли бы все начать сначала.

Наклонившись к ее лицу, он взял его в ладони и с жадностью впился в ее губы. Плевать на все — хоть раз в жизни он забудет о сковывающих его цепях и представит, что любим и достоин любви. Конечно, в жизни такого быть не могло, но в глубине души он именно о таких мгновениях и грезил.

— Господи, Диана, не позволяй мне обижать тебя, — нежно и страстно промолвил он. — Ты… ты — необыкновенная…

Она обвила его шею руками, и Джерваз прижался к ней всем телом. Лишь мысль о том, что одежда мешает им, заставила виконта оторваться от Дианы и сесть. Диана потянулась, чтобы помочь ему справиться с пуговицами рубашки.

— Я не слишком развязна для своей роли? — спросила девушка, осторожно погладив его грудь.

— Может, и так, — выдохнул Джерваз, — но только не останавливайся. — Ему и в голову не приходило, что столь легкое прикосновение может так волновать!

На лице Дианы появилось шаловливое выражение, и Сент-Обену стоило больших усилий не броситься на нее сразу.

Он приподнял Диану и, сняв с нее рубашку, залюбовался ее обнаженным телом. Слава Богу, он оставил гореть свечу — такую красоту нельзя скрывать в темноте.

Вытянувшись рядом с ней, Джерваз стал осыпать мелкими поцелуями ее грудь и шею, а рука его скользнула к шелковистым волоскам, прикрывающим ее лоно. Диана конвульсивно содрогнулась.

— Расслабься, — прошептал виконт. — Не надо торопиться. Я буду ласкать тебя столько, сколько захочешь.

Когда Диана слегка раздвинула ноги, когда, казалось, вся ее разгоряченная кожа запульсировала от желания, Сент-Обен медленно, осторожно вошел в нее. Она так хорошо изображала из себя девственницу, что виконт на мгновение даже удивился, не встретив препятствия на своем пути.

Судорожно схватив ртом воздух, Диана так сильно сжала молодого человека ногами, что он едва сдержался, чтобы тут же не взорваться внутри нее. Вспомнив о своей роли, он оперся на локти, чтобы не причинить девушке боли.

— А теперь я дам тебе некоторое время, чтобы ты поняла, каково это — ощущать внутри себя мужчину. Ну и., чтобы успокоиться самому, — добавил он с дразнящей улыбкой.

Диана подалась вперед, чтобы он глубже вошел в нее — она и не подозревала до этого чудесного мгновения, до какой степени ее лоно жаждало принять в себя мужчину.

— Погоди, — остановил ее виконт. — Не делай этого сразу, потерпи, если можешь, а то все будет кончено. Слишком быстро.

Девушка быстро проговорила:

— Нет-нет, не надо! Я не хочу, чтобы это кончилось. — Волосы Джерваза щекотали ее лицо, на его лбу и груди она видела капельки пота. Девушка осторожно погладила его щеку.

Даже легкое прикосновение воспламенило молодого человека, и ему понадобилось некоторое время, чтобы вновь овладеть собою. Немного успокоившись, он стал ритмично двигаться, исследуя тайные глубины ее тела.

— Как хорошо, — промолвил он. — Теперь и ты можешь осторожно входить в наш танец, чтобы мы нашли общий ритм.

…Толчки Джерваза становились все сильнее, он не сводил с Дианы взора. Она стонала, закрыв глаза, надеясь, что так Сент-Обен не сможет понять, в каком она состоянии. Несмотря на все наставления Мадлен, Диана и представить себе не могла, что соитие может быть таким сладостным.

— Пожалуйста, Джерваз, пожалуйста… Прошу тебя… — взмолилась она наконец, не понимая толком, о чем просит. И вот, когда ей казалось, что она не вынесет больше ни мгновения этой сладостной пытки, ее тело содрогнулось, словно внутри вспыхнули тысячи огоньков. Она закричала, сильнее прижимаясь к рычащему от страсти Сент-Обену…

Любовники отдыхали. Единственным звуком, нарушающим тишину, было их прерывистое дыхание. Диана крепко прижимала его к себе, не желая отпускать; девушка чувствовала, как из-под закрытых век у нее струятся слезы.

Приподняв голову, молодой человек заметил, что щеки Дианы влажные.

— Я сделал тебе больно? — встревожился он. Покачав головой, девушка улыбнулась.

— Нет-нет, не беспокойся. Просто все было так… прекрасно. Извини, я всегда плачу от радости, да и вообще от всего, что меня волнует.

Джерваз успокоился и перекатился на бок, не выпуская девушку из своих объятий.

— Знаешь, я в жизни не был в таком состоянии. Твоя задумка замечательна! — Он усмехнулся. — Ты прекрасно сыграла, тебя вполне можно было принять за девственницу — до самого конца.

— А в конце? — встрепенулась Диана, испугавшись, что чем-то выдала себя. — Что же в конце?

— Ну… в конце ты, видимо, забылась и вела себя так, как не смогла бы девственница. — Он поцеловал ее в лоб. — Так ты по-прежнему опасаешься, что не будешь испытывать со мною удовольствия и не получишь удовлетворения от нашей близости?

Диана рассмеялась — Мадлен столько говорила ей о мужском самомнении!

— Что-то ты многовато говоришь о своих успехах, Джерваз, — поддразнила она виконта. — Ты не слишком самоуверен?

— Самоуверен? — переспросил он, прищурив глаза. — Что ж, подходящее слово.

— Да у тебя настоящий талант быть одновременно вульгарным и сообразительным, — хохотала девушка.

Усмехнувшись, Джерваз натянул на них одеяло. Огонь в камине угасал, и в комнате стало довольно прохладно. Диане так нравилось лежать рядом с Сент-Обеном, положив голову ему на плечо, а руку — на талию! Виконт Сент-Обен — ее любовник! Как чудесно звучат эти слова. Похоже, интуиция не подвела ее. А ведь одна мысль о том, что они будут вместе, пугала ее, и девушка едва не отступила в последний момент.

И вдруг, как тогда, в Йоркшире, все ее страхи исчезли, но не только страсть унесла их. Где-то в самой глубине ее существа тлело чувство к Джервазу — Диана не сомневалась, что в его объятиях она в безопасности. Глубоко вздохнув, она прижалась к нему. Их по-прежнему разъединяли темные тайны, но сегодняшнее путешествие они совершили вместе, и, надо верить, наступит то время, когда они придут к светлому счастью, а мрак отступит…

— Мы так и не договорились о цене, — прошептал Джерваз через некоторое время. — Если ты полагаешь, что задумка притвориться девственницей стоит больших денег, я с тобой согласен. — Диана откатилась в сторону, а виконт, приподнявшись на локте, стал поигрывать ее кудрями, которые в полумраке казались почти черными. — Может, ты хочешь, чтобы я оплачивал все твои счета? Или выписать тебе содержание? К примеру, три сотни фунтов в месяц? — Он аккуратно разложил ее волосы по подушке.

Диана почувствовала, что начинает раздражаться от его самоуверенности. Нет слов, он был щедр, но… неужели Сент-Обен полагал, что через несколько минут после вспышки страсти она будет думать о деньгах?! Да, его самоуверенность выше всяких границ, но, пожалуй, решила девушка, она не будет сразу же говорить ему об этом — не стоит ссориться.

— К чему все эти разговоры? — наконец промолвила она. — Приноси мне подарки — иногда. Удивляй меня. Если я подхожу тебе, все будет в порядке.

Виконт нахмурился, отчего темные брови сошлись у него на переносице. Очарование момента исчезало…

— Я бы предпочел обсудить все дела сразу.

— Я не «дело», которое надо обсуждать. — Диана опустила глаза. — Тебе не приходило в голову, что с людьми надо быть… помягче?

Сент-Обен фыркнул, не зная, то ли злиться, то ли удивляться.

— Мне нужна была любовница, а не философ, — заметил он.

— Ты получил обеих, а вдобавок к ним — множество других вещей. Если тебе это не по нраву, то ты волен найти себе другую женщину.

— Может, так оно и будет, Диана. Но не сейчас. — Он принялся ласкать ее груди и поцеловал девушку в губы. — Нет, определенно не сейчас…

У Дианы перехватило дыхание — она не думала, что сумеет возбудиться второй раз.

— Пожалуй, я отступлю от сценария, — прошептал виконт. — Если бы ты и впрямь была девственницей, то настоящий джентльмен повременил бы некоторое время. К счастью, и ты не девственница, и я — не джентльмен.

…Их следующее соитие было божественным. Они удовлетворили первый голод и теперь могли не торопиться. Снова и снова Джерваз почти доводил Диану до края, а потом они вместе отступали. Когда наконец они шагнули за пределы реального мира, и волна наслаждения понесла их вперед, Диана судорожно вскрикнула.

…А потом Диана лежала, положив голову ему на грудь, и волны ее волос темной вуалью прикрывали его. Сильная рука Джерваза покоилась на шее девушки, и он лежал так тихо, как будто уснул. Диане тоже хотелось спать, но она противилась своему желанию. С усилием приподнявшись, она позвала:

— Джерваз!

— Да-а?

Он открыл глаза, и Диана была потрясена их выражением, смысла которого она не могла распознать. Что она увидела в серой глубине? Удовлетворение? Сомнение? А может, даже страх? Обычно Диана без труда могла понять состояние другого человека, но сейчас она оказалась в тупике. Да, Джерваз действительно был необычным человеком.

— Думаю, тебе пора уходить, — прошептала девушка. — Очень поздно.

Она почувствовала, как напряглось его тело. Неужели виконт думал остаться? Судя по словам Мадлен, некоторые мужчины любят спать с любовницами, а некоторые — нет. Кому что нравится.

— Как хорошо, что ты мне напомнила, — холодно ответил Джерваз. — Предпочитаю спать в одиночестве.

Диане показалось, что Сент-Обен обиделся. Несмотря на то что никогда не спала с мужчинами, Диана с удовольствием заснула бы, чувствуя рядом виконта. Но мысль о Джеффри, который может забежать в ее спальню рано утром, отрезвила ее.

— Что еще включают твои правила? — поинтересовался Джерваз, натягивая панталоны.

— Всегда заранее сообщать мне о своих визитах, — спокойно произнесла Диана, не подавшая виду, как огорчена его уходом.

— Чтобы ты успела прогнать другого? — с издевкой спросил он, застегивая смятую рубашку.

— Думай, что хочешь, — Диане было неловко стоять обнаженной перед ним, хотя это было смешно после того, чем они занимались половину ночи. Быстро сбегав в гостиную, девушка вернулась со своим шелковым халатом, который надела якобы для того, чтобы проводить виконта.

— Чем еще ты объяснишь такое желание? — Сент-Обен смотрел на Диану холодным взглядом.

Нельзя было и представить, что всего несколько минут назад они были так близки! Диана почувствовала себя неловко, но не отвела взгляда.

— Видишь ли, моя личная жизнь не связана с… работой. Меня может не быть дома, я могу быть занята чем-то, от чего сразу не оторвешься.

Ее ответ немного успокоил Сент-Обена. Он надел камзол и сунул галстук в карман. В это время суток никто не обратит внимания на то, как он одет.

Подняв свечу, Диана проводила Джерваза вниз и отперла дверь. Весь дом спал, где-то вдали часы пробили три часа ночи. Самое темное время суток.

Прежде чем Диана успела отворить дверь, виконт взял подсвечник у нее из рук, поставил его на стол, обнял девушку и нежно поцеловал — в точности так же, как и несколько минут назад, когда они лежали в объятиях друг друга. Обвив его шею руками, Диана крепче прижалась к Джервазу. Несмотря на усталость, она бы с радостью вновь занялась с ним любовью.

Даже целуя ее, Сент-Обен осознавал, как глупо с его стороны было надеяться на то, что он сумеет завоевать такую женщину. Разве можно добиться ее отказа от других любовников… Когда поцелуй прервался, Джерваз поднял голову и заметил, как затуманились глаза Дианы. Ах какое дивное это было выражение! Но… Диана Линдсей была всего лишь шлюхой, и это нельзя забывать.

Однако, уговаривая себя, что эта женщина его не стоит, виконт вдруг почувствовал раздражение и невероятное желание завладеть ею, стать ее полновластным хозяином.

— Я хочу, чтобы ты стала моей, Диана, — шептал он, лаская ее. — Только моей.

Не говоря ни слова, девушка покачала головой, но Джерваз почувствовал, как ее тело отозвалось на его ласки. Он хотел взять ее прямо здесь, на тонком ковре, прикрывающем холодный мраморный пол. Но видя, что Диана тоже этого хочет, Джерваз решил, что быстрее добьется своей цели, если не будет всегда угождать ее желаниям. Поэтому, отпустив ее, виконт отворил дверь и вышел в темную ночь.

Запирая дверь, девушка дрожала. В спальне она переоделась во фланелевую рубашку с длинными рукавами и улеглась в постель. Она спала здесь уже целых три месяца, но еще ни разу собственная кровать не казалась ей такой пустой и огромной.

Несмотря на усталость, Диане не спалось. «Любовь имеет свою оборотную сторону», — пропомнились ей давнишние слова Мадлен. Девушке казалось, что она тогда постигла их смысл, но лишь сейчас она поняла, что имела в виду ее старшая подруга. Не зная, что такое страсть, Диана оказалась неподготовленной к ней. Прошедший вечер открыл для нее много нового, и не только потому, что она познала новые физические ощущения, но и из-за необычного всплеска эмоций. Они с Джервазом дарили и получали удовольствие.

Виконт хотел ее, но и она не меньше хотела его. Диана мечтала выполнять его желания, мечтала говорить с ним о любви и смеяться вместе с ним, наблюдая, как смягчается его хмурое лицо; она с радостью пообещала бы Джервазу, что будет принадлежать ему одному. Ей так хотелось сделать его счастливым…

Впрочем, сделать Сент-Обена центром своей вселенной и молниеносно выполнять все его прихоти было совсем нетрудно, но не для этого она приехала в Лондон. Диана чувствовала: их несут разные потоки. Сразу было видно, что жизнь потрепала виконта, как и саму Диану, но девушка смогла немного оправиться от пережитого. А до тех пор, пока она не поймет причину и происхождение его боли, им не быть вместе.

Свернувшись калачиком, девушка обхватила себя руками, пытаясь вновь почувствовать то тепло, которое согревало их, когда они были вместе. Как бы трудно ей ни было, она решила не сдаваться. Когда-нибудь, когда позволит Господь, она покорится лорду Сент-Обену, но многое еще должно измениться к этому времени. Диана хотела, чтобы в их дуэте они оба были равны, и чтобы это не был дуэт господина с рабыней.

Диана поежилась: она в который уже раз подумала о том, что их соединила не только рука судьбы, но и воля самой Немезиды — богини неотвратимого правосудия. Если бы Диана только могла представить, как обернется дело, она бы ни за что не уехала из Хай-Тора. Впрочем, отступать было поздно. Узы, связывающие ее с Джервазом, были слишком сильны.

Ну а пока… В ближайшие дни она будет играть роль независимой женщины, а уж как он к ней отнесется — его дело. И девушка разрыдалась в подушку, не зная, отчего плачет — от горя или от радости.