На публичные балы в Дорчестере собирались не только сливки местного общества, но и семьи мелкопоместных дворян, чиновников, преуспевающих торговцев. Зал, где они проходили, завсегдатаю столичных балов показался бы весьма невзрачным.

Однако Элис эта просторная комната, без особых затей украшенная цветами, показалась великолепной. Она уже не в первый раз вывозила в Дорчестер Мерри, но сегодня все выглядело как-то по-особому празднично и нарядно. Возможно, это ощущение было вызвано присутствием Джулиана Маркхэма. Джулиан был настолько красив свежей красотой юности, что, когда «делегация» из Стрикленда вошла в зал, взгляды всех женщин обратились на него. Впрочем, вполне возможно, что они смотрели на Реджи — высокого, темноволосого, статного. Во фраке он был дьявольски хорош. Что уж говорить о Мерри — в своем простом муслиновом платье с голубой отделкой, прекрасно гармонировавшей с цветом глаз, она выглядела поистине великолепно. Притягивала к себе взоры гостей и Элис. Золотистое платье с глубоким вырезом, надетое по просьбе Дэвенпорта, было самым красивым и смелым из всех, которые она когда-либо носила. Мерри зачесала ей волосы назад и стянула в свободный узел. Мередит нарочно не закрепила одну прядку, кокетливо спускавшуюся на обнаженное плечо ее приемной матери. Придирчиво оглядев свое отражение в зеркале, Элис с удовлетворением отметила, что она совершенно не похожа на воспитательницу и опекуншу.

Спускаясь в гостиную, Элис нервничала и чувствовала себя не в своей тарелке, но, едва увидев ее, Джулиан и Питер рассыпались в комплиментах, и она немного успокоилась. По-настоящему же ее обрадовало то, что Реджи одобрительно улыбнулся. Да, это в самом деле был особенный вечер.

Элис и Мерри были знакомы почти со всеми, кто собрался в бальном зале. Мередит мгновенно окружил целый рой поклонников. Элис тоже пользовалась вниманием, хотя ее и считали слишком экстравагантной, чтобы служить примером для молодых девиц. И все же на этот раз она была в центре внимания. Матери девушек на выданье одна за другой подходили к ней, выражая сочувствие в связи с пожаром, и с надеждой ожидали, что их познакомят с Джулианом и Реджи, самыми заметными из всех присутствующих на балу мужчин и самыми выгодными женихами.

Дождавшись, когда волна желающих выразить сочувствие его управляющей и познакомиться с ним и молодым Маркхэмом схлынула, Реджи прошептал на ухо Элис:

— Несколько месяцев назад эти добропорядочные матроны потребовали бы от своих мужей вызвать меня на дуэль, осмелься я хотя бы поздороваться с их дочерьми.

— Времена меняются, — улыбнулась Элис. — Теперь, как видите, вы у них прямо-таки нарасхват. — Она кивнула подходящей женщине:

— Очень рада вас видеть, миссис Берд. Познакомьтесь, пожалуйста, с мистером Дэвенпортом.

Обмениваясь с Реджи приличествующими случаю общими фразами, миссис Берд буквально пожирала глазами хозяина Стрикленда, словно ждала, что он набросится на нее и изнасилует при всем честном народе. Опасения не оправдались, и она принялась осторожно выспрашивать у Элис, что собой представляет Джулиан Маркхэм. Элис вежливо, но решительно перевела разговор на другую тему.

Когда миссис Берд наконец вынуждена была удалиться, так ничего и не выведав, Реджи обронил:

— Эта женщина напоминает линейный корабль, идущий под всеми парусами.

— У нее три дочери, которые напоминают фрегаты, — хихикнула Элис. — Через несколько лет они догонят по водоизмещению мамашу.

Реджи едва удержался, чтобы не захохотать, и отошел переговорить кое с кем из мужчин, с которыми он познакомился за последние недели. Судя по тому, как приветствовали Дэвенпорта дорсетские джентльмены, его уже считали в графстве своим человеком.

Занятая болтовней с другими женщинами, Элис наблюдала за Мередит и Джулианом. Протанцевав тур с Мерри, Джулиан, демонстрируя любезность и такт, принялся приглашать самых застенчивых и невзрачных девиц. Элис в свое время сама была застенчивой простушкой и как никто другой знала, сколь важно, чтобы тебя пригласил на танец блестящий молодой человек вроде Джулиана Маркхэма.

Танцы начались ровно в восемь и должны были продолжаться до полуночи. В десять вечера, выдержав эффектную паузу, музыканты заиграли вальс. В Дорчестере он исполнялся впервые. Пока звучали первые такты, танцевальная площадка оставалась пустой, однако затем сквайр Ричарде и его супруга, которые часто бывали в Лондоне, вышли в центр и сделали несколько туров. За ними на площадке появилась еще одна пара — Джулиан и Мерри. Они были настолько хороши, что гости не могли оторвать от них глаз.

Элис с любовью и затаенной гордостью наблюдала за воспитанницей, когда неожиданно к ней подошел Реджи и, взяв под локоть, сказал:

— Ну что, покажем им всем, как это делается? Элис хотела было отказаться, мол, ей, зрелой женщине, танцевать вальс не вполне прилично, но Дэвенпорт уже вывел ее на площадку и встал в исходную позицию, одной рукой крепко обхватив талию Элис, а другой сжав ее затянутую в перчатку руку.

Поначалу Элис держалась скованно, боясь вызвать насмешки присутствующих. Но с Реджи ей не приходилось стесняться своего роста, и довольно скоро она почувствовала себя увереннее. Подняв голову, она заглянула Дэвенпорту в глаза.

— Славная девочка, — сказал он, когда они сделали первый круг по залу.

— Какая же я девочка, — пробормотала Элис, всем своим существом ощущавшая близость Реджи.

— Ну уж, во всяком случае, не старуха, — с улыбкой возразил Реджи.

В их первую встречу Элис решила, что Реджи симпатичный мужчина. Теперь она искренне не понимала, как могла быть так слепа, — Дэвенпорт был не просто симпатичным, он был совершенно неотразим. В эти мгновения она испытывала такое же счастье, как и застенчивые пигалицы, танцующие с Джулианом.

Она нисколько не сомневалась, что Реджи прекрасный танцор, — иначе он бы ее не пригласил. Так оно и оказалось. Элис наслаждалась танцем. Вальс будил в ней какие-то совершенно новые эротические ощущения. Гибкое тело послушно откликалось на каждое движение партнера, золотистое платье развевалось, словно шлейф. Чувствуя на своей талии его руку, Элис поняла, почему этот танец считался неприличным: мысли, роившиеся у нее в голове, пока они кружили по залу, были весьма смелыми.

Элис показалось, что музыка смолкла слишком скоро. Запыхавшаяся от быстрого танца и близости Реджи, Элис рассмеялась и присела перед партнером в глубоком реверансе, нисколько не заботясь о том, что кому-то может показаться странным ее умение это делать. С едва заметной улыбкой Реджи поклонился и проводил ее на место.

— Теперь, когда все увидели, что я умею танцевать, придется пригласить кого-нибудь еще, чтобы меня не сочли дурно воспитанным, — с обреченным видом проговорил он.

— Это весьма разумно с вашей стороны, — как ни в чем не бывало ответила Элис, хотя сердце у нее упало.

— Этого я как раз и боялся, — пробормотал Дэвенпорт и направился к Мередит, собираясь пригласить ее на кадриль.

Элис уже решила, что для нее танцы закончились, но тут, подошел Джулиан и попросил подарить ему кадриль.

— Как хорошо, что Реджи уговорил вас выйти на танцевальную площадку, — с восхищением сказал он. — Если бы я знал, что вы танцуете, я бы его опередил.

Джулиан оказался замечательным партнером, и Элис получила от кадрили большое удовольствие. Оркестр снова заиграл вальс, и Элис была вынуждена с грустью признать, что Реджи в самом деле неудобно вторично приглашать ее на этот танец. Дэвенпорт вышел на площадку с миссис Ричарде, а Элис пригласил ее супруг, сквайр Ричарде, крепко сбитый, широкоплечий мужчина.

На этот раз в вальсе закружилось уже больше пар, и стало ясно, что многие втайне разучивали па и повороты «неприличного» танца. Хотя сквайру Ричардсу было далеко до Дэвенпорта, он был неплохим танцором, и Элис вальсировала с удовольствием. Ее не смущало даже то, что макушка партнера доходила ей всего лишь до носа.

— А вы, мисс Уэстон, оказывается, скрывали от нас, что замечательно танцуете. Напрасно, напрасно! — с сияющим лицом похвалил Ричарде леди Элис, которая, пожалуй, никогда раньше не была так близка к тому, чтобы стать королевой бала.

Было начало двенадцатого, когда в зале появились незнакомцы. Остановившись на пороге тесной группой, трое мужчин и две женщины разглядывали собравшихся со снисходительным, скучающим видом. Музыка умолкла, и громкие голоса незнакомцев, обсуждавших увиденное, разносились по всему залу, хотя разобрать слова было довольно сложно.

Судя по модной одежде, они скорее всего были лондонцами, проездом оказавшимися в Дорчестере, и заглянули сюда посмотреть на местную публику исключительно от нечего делать.

Бросив взгляд на незнакомцев, Элис снова повернулась к Реджи и возобновила рассказ о том, как хранится и перевозится настриженная с овец шерсть, как вдруг боковым зрением она увидела, что от группы отделилась женщина и, сияя, устремилась к Реджи. Женщина была весьма хорошенькая, с густыми рыжими волосами, одетая в платье с таким вырезом, что наряд Элис по сравнению с ним казался пуританским.

Не обращая на Элис никакого внимания, рыжеволосая незнакомка жестом собственницы положила руку на плечо Дэвенпорта и проворковала:

— Реджи, дорогой, вот уж не ожидала тебя здесь встретить. Что ты делаешь в такой глуши?

— Я здесь живу, — холодно ответил он.

— Живешь? — изумленно повторила она. — Среди этой деревенщины?

Тут женщина наконец изволила заметить, что Реджи не один, и окинула Элис ленивым оценивающим взглядом, так при этом задрав голову, будто та стояла на ходулях.

— Боже правый, Реджи, где ты откопал такую дылду? — пьяно хихикнула она. — Какие у нее странные глаза.

От слов, произнесенных маленькой, изящной столичной красоткой, вся радость, переполнявшая Элис, мгновенно улетучилась, и она снова почувствовала себя слишком высокой, нескладной и некрасивой. Когда же она заметила, какие взгляды бросает рыжая чертовка на Реджи, ей захотелось ее убить.

Дэвенпорт снял со своего рукава руку женщины таким жестом, каким снимают прицепившуюся нитку.

— Если вам так не нравится Дорсет, то что же вы здесь делаете, Стелла? — поинтересовался он. — Вас ведь, кажется, зовут Стелла, я не ошибся?

Глаза Стеллы цвета лесного ореха злобно вспыхнули, а губы растянулись в полной яда улыбке. Покосившись на Элис, она прощебетала:

— Если хочешь, можешь обращаться ко мне каким-нибудь из тех чудесных словечек, что ты нашептывал, когда мы с тобой в последний раз были… вместе.

Это было произнесено таким тоном, что у Элис не возникло ни малейших сомнений, что имелось в виду под словом «вместе». Вероятно, в другой ситуации она бы возгордилась оттого, что рыжеволосая куртизанка считает ее соперницей, но не сейчас — ее захлестнула волна гнева. Больше всего Элис хотелось повернуться и уйти, но она осталась — ее удержали смущение, какое-то странное любопытство и непонятно откуда взявшееся ощущение, что Реджи происходящее так же неприятно, как и ей.

Поскольку Дэвенпорт никак не отреагировал на ее последнюю фразу, Стелла с игривой интонацией объявила:

— Если бы у меня был выбор, я бы ни за что сюда не поехала, но Джордж арендовал в этой глухомани дом. У него тут поблизости умирает тетушка, и он вынужден регулярно ее навещать, чтобы она не забыла его в своем завещании. Все это ужасно скучно, но он говорит, что скоро мы поедем в Брайтон.

— А где же Джордж? — со скучающим видом спросил Дэвенпорт.

Стелла пожала плечами, так что платье едва не соскользнуло с них окончательно.

— На улице, в экипаже. Он сейчас придет. Спутники Стеллы подошли и остановились рядом с ней. Один из мужчин хлопнул Реджи по плечу.

— Привет, Дэвенпорт, — сказал он с развязностью отпетого выпивохи. — Давненько не видел тебя в Лондоне.

— Это потому, что меня там не было, Уилдон, — произнес Реджи, едва сдерживая раздражение. Уилдон не был его приятелем, а фамильярности со стороны людей малознакомых Дэвенпорт не терпел. Неужели, подумал вдруг Реджи, и он вел себя подобным образом, находясь под хмельком? Это открытие его крайне огорчило. Реджи решил, что будет лучше, если он и Элис покинут зал.

Проклиная случай, занесший в Дорчестер Стеллу и ее покровителя, он взял Элис под руку.

— Рад был всех вас повидать. Передайте мои наилучшие пожелания Блейкфорду. Жаль, что нам с ним не довелось встретиться, но мы как раз собирались уезжать.

Дэвенпорт почувствовал, как напряглась рука Элис. Она была расстроена, что неудивительно: мало того что Стелла повела себя с вызывающей бестактностью — их диалог с Реджи вызвал любопытство многих обитателей Дорсета.

Прежде чем они успели уйти, Стелла сделала еще одну — и довольно успешную — попытку привлечь всеобщее внимание.

— Реджи, дорогой, — замурлыкала она, с невинным видом хлопая накрашенными ресницами и покачивая бедрами, — разреши, пожалуйста, наш спор. Мы тут говорили о том, существуют ли еще на свете настоящие рыцари. Вот Мартин, к примеру, — указала Стелла на стоявшего рядом с ней не вполне трезвого джентльмена, — считает, что защищать честь женщины — это старомодно. Я же утверждаю, что Мартин не прав. Вот ты, например, джентльмен. Неужели ты не вступился бы за мою честь?

— А с какой стати? — Реджи изобразил удивление, мысленно ругая себя за то, что в свое время не смог удержаться от близости с продажной рыжей бестией. — Ты ведь о ней нисколько не заботишься.

Кто-то из присутствующих тихонько ахнул. В зале повисла тяжелая тишина. Потрясенные жители Дорсета словно окаменели.

Рот Стеллы искривился от злости. На лице ее, разом утратившем привлекательность, появилось угрожающее выражение. Сам Реджи, выпустив свою парфянскую стрелу, почувствовал некоторое замешательство. Ему не впервой было устраивать скандалы, но обычно при этом он был настолько пьян, что нисколько не заботился о последствиях. Оказалось, будучи трезвым, сохранять спокойствие в подобной ситуации куда сложнее.

Почувствовав, что Элис дрожит, он бросил на нее быстрый взгляд. Лицо ее было бесстрастным, но Дэвенпорту показалось, что она изо всех сил сдерживает либо смех, либо приступ истерики, а может быть, и то и другое одновременно. В любом случае ему следовало как можно скорее увести ее из зала.

Заметив приближающегося Блейкфорда, Дэвенпорт как ни в чем не бывало сказал:

— А, вот и Джордж. У меня есть гунтер, который мог бы его заинтересовать. Кто-нибудь знает, собирается он охотиться в этом сезоне?

Подвыпивший Уилдон начал было отвечать, но в это время снова заиграл оркестр, заглушая его слова.

Толпа, собравшаяся вокруг Реджи и Стеллы, поредела. Тем не менее Дэвенпорт был уверен, что его слова будут вспоминать в Дорсете еще не один год.

Пользуясь случаем, Элис высвободила свою руку и, не оглядываясь, начала пробираться к боковой двери. Когда ее высокая, стройная фигура исчезла из виду, Дэвенпорт, спохватившись, хотел последовать за ней, но тут к нему подошел Блейкфорд. Он казался более трезвым, чем его спутники, а в его глазах при виде Дэвенпорта зажегся интерес. Несколько минут, показавшихся Реджи вечностью, он вынужден был перебрасываться с Блейкфордом ничего не значащими фразами. Стелла сверлила его злобным взглядом. При первой же возможности Дэвенпорт извинился и направился к дверям, через которые вышла Элис.

Побродив немного по обсаженным цветами дорожкам, слабо освещенным редкими фонарями, Реджи наконец заметил Элис, сидевшую на каменной скамейке в самом дальнем углу сада. Лунный свет падал на ее волосы, заливая их расплавленным серебром. Наклонив голову, она осторожно гладила пальцами розу.

Реджи почувствовал, как она напряглась, стоило ему опуститься рядом с ней на скамейку. Дэвенпорт не мог разглядеть выражение ее лица — слишком густа была тень.

— В зале душно, и я решила глотнуть свежего воздуха, чтобы не упасть в обморок, — проговорила Элис сдавленным голосом.

Реджи, который был рад уже тому, что Элис не ругает его последними словами, мягко спросил:

— В обморок? Вы? Женщина, способная в самый разгар лета без устали работать по двенадцать часов в сутки?

Элис, не зная точно, что именно заставило Дэвенпорта последовать за ней, ответила:

— Ну хорошо, хорошо. Я ушла не потому, что боялась упасть в обморок, а потому, что была в бешенстве.

— Вот это больше похоже на леди Элис, которую я знаю, — одобрительно заметил Реджи. — Ну что, сейчас вы начнете упрекать меня в безнравственности, корить за дурные манеры и грозить мне адом?

Элис улыбнулась:

— Я подумывала об этом, но мне трудно винить вас за ваше… за поведение той особы.

— Вы вполне вправе поступить именно так, но мне бы очень этого не хотелось.

Наступило молчание, однако оно их не тяготило. Реджи сидел всего лишь в нескольких дюймах от Элис — так близко, что она чувствовала тепло, исходящее от его тела.

— Она довольно миленькая, хотя в ее внешности есть что-то вульгарное, — заметила Элис. — Поскольку мужчины — заложники собственных животных инстинктов, я вполне могу, понять, что подтолкнуло вас к… близости с ней, даже если у вас не было с ней ничего общего, кроме постели.

— Строго говоря, постель как таковая не фигурировала в наших отношениях, — усмехнулся Реджи. — Признайтесь, вас все это шокировало?

— Ничего подобного. Если что и могло меня шокировать, так это то, как вы с ней обошлись. Но мне почему-то ужасно хотелось рассмеяться, я едва сдержалась. — Элис покачала головой. — Честно говоря, Реджи, при всем том, что она вела себя действительно неприлично, я не могу понять, как вы могли прилюдно сказать такое.

— Это совсем не трудно. Оскорбления — мой конек. Из-за этого у меня частенько возникали неприятности. — Реджи вздохнул. — Вы, должно быть, заметили, что Стелла — женщина, мягко говоря, не слишком порядочная. И потом, я оскорбил ее только после того, как она задела вас.

Элис снова потеребила розу.

— Я не понимаю таких женщин, как она.

— Я тоже, — подхватил Реджи и, помолчав, тихо добавил:

— Мне очень жаль, что сегодня мое прошлое испортило нам вечер, Элли. Я знаком со многими мерзкими типами, но я не ожидал, что кто-то из них объявится здесь.

— Насколько я поняла, человек, о котором вы со Стеллой говорили, Джордж Блейкфорд, — ее любовник и покровитель. Он что, ваш друг?

— Да нет. Мы с ним знакомы много лет, но друзьями не стали. Впрочем, даже если бы мы были друзьями, теперь нашей дружбе пришел бы конец — Стелла наверняка расскажет ему о том, что я отмочил.

— Он может вызвать вас на дуэль? — встревожилась Элис.

— Вряд ли, — спокойно ответил Реджи. — Блейкфорд не дурак. Правда, он может наговорить обо мне каких-нибудь пакостей, но при моей репутации это уже не важно.

Элис хотелось поподробнее расспросить Реджи о Блейкфорде, но она понимала, что это может показаться странным. Удивительно, что до сих пор ей ни разу не пришлось столкнуться ни с кем, кто был так или иначе связан с ее прошлым.

В ночном воздухе отчетливо слышались музыка и шум голосов. Чувствуя, что пауза слишком затянулась, Реджи спросил:

— Вы собираетесь вернуться на бал?

— Нет! — воскликнула Элис с излишней горячностью — ей не хотелось, чтобы нежелание возвращаться в бальный зал было воспринято как нерешительность или трусость. Впрочем, уж лучше это, лишь бы Дэвенпорт не узнал об истинной причине. — Простите, но я устала от всей этой сутолоки. Как вы думаете, удастся ли уговорить Мерри и Джулиана отправиться домой пораньше?

— Я уверен, что они не станут возражать. Да и танцы скоро закончатся.

Поднявшись, Реджи протянул Элис руку, чтобы помочь встать со скамейки. Этот галантный жест вернул ей ощущение собственной женственности, утраченное после встречи со Стеллой. Радуясь тому, что Дэвенпорт взял на себя труд пролить бальзам на ее душевные раны, она сказала:

— Пока вы будете разыскивать молодежь, я распоряжусь, чтобы подали экипаж.

Слова Элис явно позабавили Реджи.

— С этим я тоже как-нибудь справлюсь, — заметил он. — Вы сегодня выглядите как настоящая леди и должны примириться с тем, что с вами и обращаются соответственно.

Все еще не отпуская руки Реджи, Элис вгляделась в его лицо, но в темноте было трудно разобрать его выражение.

Глядя ей в глаза, Реджи легонько провел кончиками пальцев по ее брови и щеке, по волосам на затылке и по шее. Элис затаила дыхание, чувствуя его близость, разом обессилев от захватившего ее чудесного ощущения его мужественности и силы. Изнемогая от желания, она в душе молила Бога, чтобы Реджи снова поцеловал ее.

Но на этот раз он был трезв, и губы его так и не коснулись ее губ. Видимо, чтобы снизойти до нее, Дэвенпорту нужно было быть пьяным. Элис постаралась отогнать эту горькую мысль, не позволяя ей перечеркнуть радость, которую доставил ей этот вечер.

Опустив руку, Дэвенпорт сделал шаг назад.

— Прежде чем я отправлюсь искать Мерри и Джулиана, я посажу вас в экипаж, — сказал он громче, чем нужно. Элис молча последовала за ним к воротам сада.

Пока Джордж Блейкфорд, сидя на козлах, правил экипажем, а его подвыпившие приятели галдели, предвкушая главное развлечение, которое готовил им этот вечер, взбешенная Стелла, предоставленная самой себе, молча обдумывала план мести.

Надо же — она еще обрадовалась, увидев Реджи Дэвенпорта! Надеялась, что он поможет ей разогнать скуку, которая охватывала ее всякий раз, когда Джордж отправлялся пресмыкаться перед своей тетушкой. Стелла не забыла последнюю встречу с Реджи в Лондоне, и мысль о том, что у нее появится возможность повторения того, что между ними тогда произошло, привела ее в восторг.

Однако после разговора с Реджи все ее надежды рухнули. Стелла плотнее закуталась в шаль, поежившись от воспоминания о том, как Дэвенпорт публично ее унизил. Должно быть, эта громадина, которая была рядом с ним, что-то для него значит — в противном случае Реджи ни за что не оскорбил бы ее подобным образом. Что ж, подумала Стелла, Реджинальд Дэвенпорт дорого заплатит за это оскорбление.

Блейкфорд недаром слыл опасным человеком, и Стелла не сомневалась, что, если ей удастся умело направить его действия в нужном направлении, он наверняка за нее отомстит. Нужно было всего лишь найти способ разжечь в любовнике злобу по отношению к Дэвенпорту. Всю дорогу она думала, как это сделать.

Джордж казался задумчивым и по возвращении не набросился на нее, как это обычно бывало, когда они оставались вдвоем. Начав переодеваться, он сказал:

— Рядом с Дэвенпортом стояла очень высокая женщина в золотистом платье, но к тому времени, когда я к вам подошел, ее уже не было.

Стелла повернулась к Блейкфорду спиной, чтобы он расстегнул ее платье.

— Надеюсь, ты не влюбился? Она очень странная — слишком высокая, и вдобавок у нее глаза разного цвета. Одному Богу известно, что Дэвенпорт в ней нашел. Возможно, ему нравятся женщины на ходулях.

Блейкфорд на секунду замер и снова принялся нетерпеливо возиться с крючками.

— О вкусах не спорят, — заметил он. — Я, например, без ума от рыжих.

Стащив платье с плеч Стеллы, Блейкфорд стал ласкать ее грудь. Стелла почувствовала, что ее покровитель потерял голову от возбуждения, и решила, что наступил подходящий момент для осуществления ее плана.

— Это было ужасно — встретить сегодня вечером Дэвенпорта, — промолвила она дрожащим голоском. — Я надеялась, что никогда больше его не увижу после… после того, что он со мной сделал.

Схватив любовницу за плечи, Блейкфорд повернул ее лицом к себе. Губы его сжались в тонкую прямую линию.

— Что ты имеешь в виду?

Стелла широко распахнула глаза, стараясь выглядеть невинной жертвой. Она понимала, что, если ей не удастся убедительно сыграть свою роль, Блейкфорд разозлится на нее, а это было опасно.

— Помнишь тот вечер, когда вы играли в карты и ты проиграл Дэвенпорту пятьсот фунтов?

— Конечно, помню. — Лицо Блейкфорда злобно искривилось. — Я помню и кое-что еще — как ты виляла перед ним задом.

— Джорджи, дорогой, это не правда! — запротестовала Стелла. — Я всего-навсего старалась быть гостеприимной. Но… но он не правильно истолковал мое поведение. Ты ведь помнишь, он был совершенно пьян. И… и когда я случайно столкнулась с ним в коридоре…

Стелла опустила голову и поежилась, давая понять, что не в состоянии продолжать.

Пальцы Блейкфорда с такой силой стиснули ее плечи, что она скривилась от боли. Это было кстати, так как помогло Стелле выжать из себя самые настоящие слезы.

— И что же дальше?

— Он… он меня изнасиловал, Джордж. Это было так ужасно! Я пыталась кричать, но он зажал мне рот ладонью.

— Почему ты не рассказала мне об этом тогда же? — спросил, сузив глаза, Блейкфорд.

— Мне было страшно за тебя. Ты ведь знаешь, какая у него репутация. Он очень опасен. Я боялась, как бы с тобой чего-нибудь не случилось. — Стелла опытными ручками принялась расстегивать на своем любовнике рубашку. — Я подумала, будет лучше, если я забуду о том, что произошло. Но когда я увидела его сегодня вечером, то испугалась. И потом, он меня оскорбил при всех, без всякой на то причины. А как он на меня смотрел! — Рыжеволосая интриганка судорожно сглотнула. — А что, если он опять на меня набросится? Он такой большой, такой сильный, Каждое слово Стеллы было тщательно продумано. Каждой фразой Стелла давала понять Блейкфорду, что, по ее мнению, Дэвенпорт превосходит его как мужчина, что Реджи сильнее его и опаснее. Она понимала: уязвленная гордость и оскорбленное чувство собственника вызовут у ее любовника желание отомстить, и, зная его, нисколько не сомневалась, что Блейкфорд отметет общепринятые понятия о чести, если они окажутся для него помехой в осуществлении мести. Это означало, что Дэвенпорта скорее всего найдут где-нибудь убитым выстрелом в спину и никто никогда не узнает, кто с ним расправился. Эта мысль доставила Стелле наслаждение.

Между тем она продолжала ласкать своего покровителя, и вскоре из груди Блейкфорда вырвался стон, в котором звучала уже не только ярость оскорбленного самца.

— Он заплатит, Стелла, заплатит за то зло, которое причинил тебе и мне! — хрипло пробормотал он и впился поцелуем в губы подружки. Блейкфорд не был до конца уверен в том, что Дэвенпорт в самом деле изнасиловал Стеллу, — он допускал, что рыжеволосая шлюха вполне могла ему в этом помочь. Но она была его шлюхой. Она принадлежала ему, Блейкфорду, и Дэвенпорт должен был заплатить за то, что позарился на чужое. Да и вообще Дэвенпорта давно следовало проучить как следует. Мало того, что он переспал со Стеллой, он еще и спас жизнь той, которая называла себя Элис Уэстон. Не окажись Дэвенпорт поблизости от ее дома в ту ночь, когда случился пожар, ее бы уже не было в живых, а на это Блейкфорд и рассчитывал.

Узнав, что Элис Уэстон спасена, Блейкфорд пережил огромное разочарование. Правда, тогда ему было все равно, жив Дэвенпорт или мертв. Теперь же, после разговора со Стеллой, у Блейкфорда появились основания расправиться с обоими.

Блейкфорд повлек любовницу к постели, полный решимости заставить ее забыть о других мужчинах — и в особенности о Дэвенпорте, которого она считала сильным и опасным.