Лишних людей на даче Егор Сергеевич не держал, это была его личная держава, он оставил Ирина, повара, одного охранника. Для всех внешних связей ушел на дно отпуска. Янтарная комната находилась в его загородном доме, комната с антикварной мебелью всегда была закрыта, в ней даже пыль не протирали. Егор Сергеевич в нее заходил сам, заводил старые часы, сидел на стуле, смотрел на шкаф, часы, конторку, стол и мечтал найти еще несколько предметов старины с янтарем. Иногда предметы, в знак приветствия посылали световые импульсы.

Тревожная атмосфера комнаты повышала адреналин в его крови, в ней было немного жутко, иногда он из нее резко выскакивал и быстро закрывал дверь, боясь, неизвестно чего…

Ключи от этой комнаты Нинели он не дал, а ей хватало работы в его большом доме.

Егор Сергеевич и его дядя Аскольд Николаевич, управляющий гостиницей, почти одновременно заболели янтарной мебелью. Егор Сергеевич собирал предметы старины, его дядя заказал у Матрены накрученный янтарный кабинет, увиденный случайно у одного знакомого энергетика.

Аскольд Николаевич жил с женой Серафимой, не пытаясь, менять судьбу. С годами она стала его правой рукой, в делах гостиницы, Аскольд несколько обленился, иногда он приезжал в загородный дом Егора Сергеевича и сидел у озера в кресле. В последний свой приезд на озеро с лебедями, Аскольд Николаевич заметил, что его администратор Ирина в свой личный отпуск работает на даче его племянника Егора Сергеевича.

На работе Аскольд Николаевич вел себя весьма сдержанно, и на горничных внимания не обращал, ведь рядом с ним всегда была Серафима, а сюда она дороги не знала.

Он невольно стал наблюдать за Ириной, других женщин здесь не было, поваром работал пожилой мужчина, охранником был крупный молодой мужчина. Она ходила постоянно в коротких брюках и кофточках с воротником, на блузках рукава были разной длины, но белый воротник словно прирос к ее шее. Иногда ее руки были видны до самого воротничка, но он оставался на месте. Она постоянно существовала в своей нехитрой работе, требующей затрат физического труда, содержать дом в порядке. Не выдержал Аскольд ее голых плеч, выступающих рядом с воротничком, его руки сами потянулись тронуть эту чистую, шелковистую кожу.

– Аскольд Николаевич, что с вами? – возмутилась Ирина.

– Слепень сел, я его прогнал.

– Ох, уж эти слепни, здесь говорят, комаров у озера потравили во время, их и нет, а слепни остались, да еще мухи чужие залетают, вы держите в руках что-нибудь, чтобы их отгонять от себя, – сказала Ирина, вымыв пол на веранде, любимом месте отдыха Аскольда Николаевича.

Макар в детской коляске обнаружил приличную пачку сто долларовых купюр, сопоставил их количество с числом дней отсутствия Матрены дома, и в его голове что-то встало на место. Ребенок спал в коляске, Макар сидел на скамейке в парке и совершенно случайно наткнулся на эти деньги, доставая соску младенца, которая умудрилась закатиться под матрас.

Он знал о существовании Егора Сергеевича, но не думал о нем серьезно, оказалось, что он более серьезный соперник. Макар качал на автомате коляску и витал в облаках ревности, потом это занятие ему надоело. Он сделал вывод, что об этих деньгах Матрена, точно ничего не знает, иначе давно бы их изъяла из детской коляски. Значит, а, что значит, если после возвращения от Егора Сергеевича она легла в больницу, тут и так все понятно, что ничего хорошего для мужа нет в ее отсутствии.

Макар позвонил Лене, та примчалась на зов достаточно быстро, а он взял да и отдал половину найденной суммы денег Леночке. О, как она обрадовалась! И с ребенком помогла посидеть пару дней в отсутствие матери ребенка, и еду приготовила, и само собой полюбила Макара со всем старанием.

Я обнаружила полный порядок в трехкомнатной квартире, полный холодильник продуктов, приготовленную пищу в кастрюлях и на сковородах, улыбающегося Макара и довольного малыша. Я странно улыбнулась, увидев пачку долларов, лежащих на телевизоре, рядом с пультом управления. Так мы и жили, каждый со своей любовной историей за пазухой жизни. Макар пришел к Леночке, и остановился на пороге. В комнате он увидел Шурика, устанавливающего в углу комнаты тумбу, на верху тумбы, находился мини театр, из очень старых кукол. Вещь антикварная. Макар посмотрел на Леночку, на Шурика и ему показалось, что он здесь лишний, ни слова, не говоря, он вышел из квартиры. Его никто не остановил…

Шурик решил на Леночке проверить, то сексуальное удовольствие с пихтовым маслом, которое он познал с другой женщиной, но повторить с ней он не мог, он понимал, что та любовь была случайной, импульсной, без продолжения. Поэтому этот антикварный предмет мебели он привез продавщице Леночке, а не отдал его директору антикварного магазина. Он сменил объект обожания. На Макара, он не обратил внимания, даже не заметил его приход, или сделал вид, что не заметил. В кармане у Шурика лежал новый флакон с маслом… Макар побрел домой. Ждал он, ждал Матрену с ребенком, а, не дождавшись, решил, что за ней, вероятно, опять заехал Егор Сергеевич, и позвал соседа Родьку скоротать вечерок за пивом.

Никогда не знаешь, где объявиться ангел любви, а он облюбовал дачу с лебедями.

Хитрый ангел поселился в душе Аскольда Николаевича, уже давно в нем чувства не возникали, а тут не на шутку увлекся Нинелей. Она первую неделю много хлопотала по хозяйству, все убирала на свой вкус, но через неделю у нее стало появляться свободное время, солнце светило исправно на маленький земельный участок внутри высокого забора.

Она, после трудов праведных надела купальник, взяла раскладушку, поставила ее у озера и легла загорать. Аскольд Николаевич из своей беседки видел край этой раскладушки, Ирина скрывал куст сирени. Он встал и почти на цыпочках подошел к молодой женщине, и двумя пальцами с двух сторон нажал ей по ребра. Она вскочила, вскрикнула, но, посмотрев на довольного Аскольда Николаевича, улыбнулась.

– Вам скучно, Аскольд Николаевич? – спросила Ирина.

– А ты, как думаешь? Поговорить не с кем, а ты вся в работе.

– Так меня сюда взяли поработать.

– Ирина, а ты не догадываешься, что тебя пригласили для меня? Не сопоставляла факты нашего присутствия на этой даче?

– Когда? Мне сказали убирать – я убираю.

– А, если я скажу тебе любить, ты будешь меня любить?

– Как скажите, Аскольд Николаевич.

– Что ты такая покорная?

– Так подчиненные всегда влюблены в своего хозяина, а я у вас так давно работаю, так, значит, давно вас и люблю…

– Что ж ты молчала? Мне поговорить не с кем, а тут любовь моя пропадает, так, где говоришь, встретимся? Ты знаешь, лучшие комнаты в этом доме, они на месяц в нашем распоряжении, а неделю мы уже потеряли. Куда вино принести?

– Вы не шутите? А то завтра меня возьмете и уволите!

– Ирина, я приглашаю тебя на любовное свидание без свидетелей, говори, где здесь лучшая спальня?

– Лучшая спальня у Егора Сергеевича. А вдруг он вернется? Лучше вы ко мне придете.

– А почему ни ко мне?

– У меня надежнее, жду вечером, после ужина, чтобы повар спать лег спокойно.

– Разумно, я приду…

Муж Серафимы, давно жил праведной жизнью, он уже и забыл, как это все может быть, без ее участия. Красивый мужчина, с густой шевелюрой наполовину седых волос, появился на пороге спальной комнаты Нинели. Он был несколько обескуражен простым убранством ее комнаты, у него в комнате все было в стиле люкс, а у нее словно свалка старых вещей, далеко не антикварного вида. Среди этого мебельного хлама сидела приятная женщина, в платье с белым воротником, в белых босоножках. Его чувства попали в состояние облома, не по приколу хозяину любить служанку в нищих условиях.

– Ирина, перейдем в холл, там приятнее, и вид из окна лучше.

Да, ангел любви куда-то улетел.

Она, выпив вина в присутствии Аскольда Николаевича, почувствовала, что она человек, ей импонировало его внимание, рядом с ним ей было приятно во всех отношениях. Она перестала себя чувствовать горничной, душа ее возвысилась до уровня собеседника, и она спокойно отстегнула белый воротник со своего платья.

Невольно женщина потянула молнию на платье до груди, маленькая золотая цепочка лучше подходила к моменту их общения. Егор Сергеевич рядом с ними не задержался за столом, привезя комод, он покинул территорию дачи.

Аскольд и Ирина вышли из-за стола и, не сговариваясь, направились к его спальне.

Обстановка полностью соответствовала моменту, оба они были высокие и в меру стройные, остановились у кровати и обнялись, в порыве, своих проснувшихся чувств.

Редкое единство взглядов привело их в душ, они стояли под струями воды, улыбаясь, словно смывали с себя прикосновения прошлой жизни.

Ей доставляло удовольствие касаться его тела, в струях прохладной воды, он с внезапным желанием, с удовольствием ощущал новые, волнующие импульсы в своем теле, о которых последнее время подзабыл. Они вытерли друг друга полотенцами, не касаясь себя, словно их души уже переселились в любимые тела. Так и дошли они до кровати, продолжая ощущать себя в двух кратном увеличении импульсов желания.

Желание, страсть, влечение, прикосновение, поцелуи, объятия воссоединили их требующие любви тела. Они поплыли по воле волн царственного желания любви.