Бусы из ларца Простая задача, как скрестить новую мебель, со старой корзиной была по силам Марго, это Лера четко осознавала. Дерево к дереву, и чтобы лучилось! Сердце Марго в это время было абсолютно свободно, деньги ей были нужны, и вечерами она сидела с сыном и прорисовывала вензеля с вплетенными в них прутиками из корзинки.

Корзинку расплели, предварительно замочив, чтобы она не сломалась, веточки напоминали по внешнему виду копченый сыр. К ней на огонек стал заходить Родька, то ли его тянула корзинка, то ли она сама, но он играл с малышом и уходить домой не собирался. Раиса стала забываться, а вот Марго, заполонила все его существо, или это корзина их связывала? Кто знает.

Она иногда шутила:

– Алексашку не боишься?

– Эдика, который? Не знаю, если честно, но мне с тобой уютно.

– Как у Прохора Степановича работается? Не обижает?

– А чего нам делить? У нас разные обязанности, я свои выполняю.

– Давай назовем новый комплект мистической мебели "копченый сыр".

– Марго, ты лучше ничего не придумала?

– А чем плохо? Предложим его директору мясо – молочного комбината, где этот чудесный сыр выпускают.

– Ты, чего этот сыр любишь? Он дорогой!

– Так он сухой, есть иллюзия, что ешь его, ешь, челюсти устанут, а ты при этом не поправляешься.

– Если так, а по мне лучше бутерброд. Сообрази чай с лимоном и бутерброд с обычным сыром и маслом, я это все купил, в холодильнике лежит.

– Раз лежит – сделаем, мне недолго.

Интересные у них складывались отношения, без страсти, без видимых взглядов. Так, теплые отношения, тихие слова, никаких совместных планов на будущее, у обоих были однокомнатные квартиры, и не было родственников в этом городе. Работа у Прохора Степановича на фирме благоприятно отразилась на внешнем облике Родиона, он стал уверенней в себе, в следующем дне, стал лучше одеваться, лучше стричься.

Они не кидались друг другу на шею, не было поцелуев, но все чаще вечера они проводили вместе, втроем гуляли по выходным в парке. Возникало ощущение, что, они начинаем жить с чистого листа. Этого не могла не заметить Инесса Евгеньевна, но и она не возражала, против дополнительной опеки ее внука, Евгения.

Название нового комплекта мебели, "копченый сыр", Лера приняла без улыбки, по деловому и тут же предложила его директору комбината, производящего копченый сыр.

Тот, удивился, рассмеялся и купил, за хорошие деньги.

Весной Кирилл, вместе с Эммой приехал на дачу, видно было, что здесь никого зимой не было. Эмма отказалась от услуг Марго и сама занялась уборкой помещений, ее хозяйская жилка, подсказывала ей, что это роскошь одним жить на такой большой даче. Она предложила ее одному городскому детскому саду. Приехала комиссия, дачу одобрили и к лету сюда заехали малыши с воспитателями. Эмма, таким образом, спасала своего Кирилла от посягательств чужих женщин. Он не возражал.

Стрекоза Ивановна после такого расклада в жизни Кирилла Николаевича, пошла на работу к Прохору Степановичу, его предприятие расцветало, и ее взяли на упаковку готовой продукции, оплата у нее повысилась. Прохор Степанович, получая зарплату, сразу отстегивал деньги ей на Инну.

Неважные дела складывались у Раисы, она не могла дозвониться до Родиона, дома его постоянно не было, а работу он сменил, его визитка морально устарела. Один месяц беременность оказалась в скрытом варианте, потом так стала развиваться, что ничем нельзя было ее спрятать. А Родион молчал. Раису дома ни то, что ругали, а молча презирали. Хуже было другое – средств, для существования, в их доме хронически не было, деньги их дом стороной обходили. В гостинице, где он жил, она узнала его домашний адрес, на последние деньги купила билет на поезд, и приехала к его дому, ждать его там, пока не появится.

Он пришел поздно от Марго, у нее он спать не оставался.

На скамейке у подъезда сидела Раиса с большим животом, он ее с трудом узнал, да и она его узнала, только потому, что впивалась глазами в каждого мужчину, заходящего в подъезд. Код замка она не знала и в подъезд пройти не могла. Он привел ее к себе домой. Срок у нее был серьезный, живот такой огромный, что Родька его с первой минуты забоялся. Рае было немного плохо, после переезда. Она сразу легла на диван, теперь уже пришлось бегать Родьке и ухаживать за Раисой.

Он не отрицал своего участие в образовании этого гигантского живота. После работы он теперь шел домой, а к Марго не заходил, та и не спрашивала его не о чем. Был – хорошо, нет – тоже хорошо.

Родька и Рая были вынуждена расписаться, потому что Раисе требовалось наблюдение врачей, она и приехала со своей медицинской картой. Родила она ближе к лету мальчика и девочку. Весь временный лоск с Родьки слетел, деньги уходили на детей и Раису.

Все это так, но для дополнительного заработка нужна вновь рассада для мистики на новую мебель, это понимали все, кто работал под руководством Леры. Где ее взять?

И главное, что взять? Ясно одно, это должно быть дерево. Родьку так напрягала Раиса с детьми, что его Лера не могла послать далеко и надолго. Свободным оставался сам реставратор Виталик Селедкин. Куда его послать? Вот в чем вопрос.

Лере везло.

Позвонил молодой человек и спросил:

– Вы берете ларцы, двухсотлетней старости? Или его надо в другое место сдать. У меня прабабка умерла.

– Размер большой у ларца? – 300х200х300, он с выступающей крышкой.

– Привозите! – с надрывом сказала Лера, боясь, что его отдадут кому-то другому.

Приехал симпатичный парень, поставил на стол ларец, она быстро сообразила, что он настоящий и ему лет триста, или ей так хотелось думать. Деньги заплатила, чтобы случайно не забрал ларец назад. После его ухода Лера открыла ларец и чуть не закричала от обиды, внутри он был из свежего дерева, и как насмешка лежали деревянные бусы. Бусы на самом деле были старые и деревянные. Лера еще раз осмотрела ларец и поняла, что его термическими циклами снаружи искусственно состарили, это кто-то парня из знакомых надоумил.

А вот бусы? Что если они тоже состарены? Их Лера отдала на дорогую экспертизу.

Получила ответ: им лет 150. Надо было проверить их на мистичность. Вызвала знакомого экстрасенса. Тот запустил свой стеклянный шар. Шар умудрился поговорить с деревянными шарами, ответ был тот же: 150 лет и бусы обладают свойством мистификации.

Бусинок диаметром в 15 миллиметров было девять штук. Вполне достаточно для комплекта мебели, на этот комплект руку наложил экстрасенс, он не захотел бусы выпускать из своих рук, а Лера без мебели, в которую их заточат, продавать ни за какие деньги не собиралась. Они договорились о том, какая мебель нужна в данном случае.

Виталик пошел к Марго прорабатывать новый заказ мебели "бусинки". Ребенок подрос, и внимательно посмотрел на Виталика:

– Книги читать будешь, или азбуку со мной изучать?

– Я вообще-то пришел к твоей маме проработать новый, мебельный заказ.

– Она без тебя нарисует, а ты мне книги читай, или смени мне видеофильм. Мог бы и машинку подарить, чего так просто пришел?

– Исправлюсь, давай сменю фильм.

Маленький Женя взял власть над Виталиком и к Марго его не подпускал, пока она не закончила работу, о чем он сам сообщил мне по телефону.

Марго посмотрела на сына и сказала:

– У меня вырос личный охранник.

– Нет, я твой личный сын, – ответил ребенок и бросил карандаш в пол, тот острием попал в ковер…

Алексашка (Эдик) задыхался от избытка воздуха и свободы на стройке. В дождливую погоду работы прекращались. Ему стало надоедать роль мужика, не мог он больше ходить в ватниках и быть таким замусоленным. Захотелось ему нежной жизни. Флора заводить детей не собиралась, пила таблетки, пачки за пачкой. Цивилизованной женщиной оказалась, а так баба – бабой. Он все локти искусал, что нож свой уникальный закинул в яму, на нем уже завод вырастал, стены были видны, для переработки руды, оборудование завозили. Ему мучительно захотелось уехать, знал он за собой такую особенность. Он почти врос в новую почву, да зашатался от своих желаний.

Как обычно, взял деньги свои и Флоры, документы, в которых была вписана она, сел на проезжающий поезд и был таков. На вокзале зашел в парикмахерскую, навел лоск, удивился, что так изменился за короткое время. И поехал навестить Марго и Женьку, а потом можно ехать, куда глаза глядят. Приоделся в магазине в новую одежду, старую в нем оставил. Из-за дерева посмотрел на свой дом, подъезд, вздохнул и пошел в подъезд.

Марго открыла ему дверь, и, не смотря, на то, что он был с новым лицом, его узнала, но сказала:

– О, Эдик пожаловал, какими судьбами?

В прихожую выскочил Женька:

– Привет, Эдик! Маме работу принес?

– А, что все маме работу приносят?

– Да, бывает.

– Можно я зайду?

– Заходи, мне на компьютере сменить игру надо.

Когда Женька уснул, она спросила:

– Алексашка и долго ты так будешь с чужим лицом и именем жить?

– Всю жизнь, а что узнала?

– Со спины, последний раз, когда тебя видела. Много еще чего натворил?

– Хватает.

– К матери пойдешь?

– Не знаю, но посмотреть на нее надо.

– Куда поедешь?

– Наездился, не знаю, чего хочу. Покоя хочу, а его нет.

Ночью к ним постучали, пришел Петр Петрович и сопровождающие его милиционеры:

– Привет Алексашка, он же Эдик!

– А как вы обо мне узнали?

– Секрет, но тебе он уже не поможет, могу сказать, что на входе в город, на вокзале стоит турникет, он отслеживает отпечатки пальцев, приезжающий в город людей. Вчера там твои отпечатки появились, нам поступил сигнал о твоем прибытии, ты – наш заказ, вот мы и приехали сюда, долго ты нас за нос водил. С Марго, с сыном попрощался? Тогда пойдем. Два убийства, – это больше, чем одно.

Марго посмотрела им вслед и ничего не сказала, затем подошла к окну и глянула вниз: в свете фонаря два милиционера лежали на земле с ножами в спине. Алексашка убегал, за ним мчался Петр Петрович. Она прикусила нижнюю губу, посмотрела в спину Петру – тот подвернул ногу и упал, Алексашка скрылся.

Чем знаменит Бонд? Он всегда побеждает, он положительный герой. А Алексашка – он Бонд наизнанку. Он уходит от погони, он наказывает тех, кто ему мешает. Почему он попадает в переделки? У него нет терпения, и его благоразумие носит относительный характер.

А почему ему она могла изменять, как говорят при живом муже? Потому, что его соперники не считали его серьезным противником. А если они были, значит, Алексашка, как мужчина не очень силен, свою несостоятельность он и заглушил ударом ножа. Большая месть слабого мужчины. Дальше – больше, череда преступлений нанизывается на первое преступление.

Страшное чувство, когда Марго испытывает страх от поведения своего мужчины, и такое чувство редкостью не является. Она прячет ножи в доме, боится сказать ему слово поперек, выполняет все его прихоти, терпит любую любовь, а она бывает приятной и садистской в исполнении одного и того же человека. На протяжении совместной жизни каскад страха и унижений меняется. Любовь воспринимается, как адское наказание, в таких случаях, самое большое желание Марго – прекратить садистскую любовь.

Самое большое желание – остаться одной. Помните святые слова из песни: "женщине из высшего общества, трудно избежать одиночества". Чем выше женщина стоит на социальной ступени, тем большей свободой она обладает. Свободой от повиновения, какому бы то ни было мужчине. Есть пары, редкие супружеские пары, где все гармонично и без садизма. Но в таких парах, скорее всего, есть чья-то мудрая хитрость, которая все держит в рамках приличия. В период революции и после нее, любимый анекдот был: "белые придут, грабят, красные придут, грабят".

У женщины, когда она женщина в расцвете лет, бывает такое: один придет, любит, второй придет, любит. Не отбиваться же от каждого физически? А мужики лезут. У Марго появляется страх загнанности: кого больше бояться?

По поводу социальной ступени, что это такое? Но точно, она не определяется структурой государства. Это не значит, что царица стоит на самой высокой, социальной ступени. А если у нее царь – садист и распутный мужчина? Очень тонкий момент. Такие царицы, принцессы и прочие – были, в самом затравленном состоянии.

Так, что тогда высшее общество? Это точно не Богатое шоссе. Где очень большие деньги, там страсти, и криминал неизбежен. Ревность страшная штука в таких местах. Так, где эта ступенька для женщины, где ей ничего не грозит? Старость?

Нет, она не спасает ни от любви, ни от социальных проблем, ни от насилия. Где женский рай? На небесах? Об этом не будем, Марго интересует жизнь на земле, безопасная для женщины. Ой, ей, ой, как трудно быть женщиной! Сказать по секрету, где хорошо? Мужчины обидятся. Хорошо после развода, как после грозы, но остается чувство потаенной обиды. И это не панацея. А любовь? Иногда от нее надо качественно отдохнуть, и Марго отдыхала.

Марго отдыхала от любви, ее муж Алексашка убежал. Судя по информации, и опросам детектива Петра Петровича его не догнали, не нашли. Женька рос и рос. Она работала и работала. А мужчины, как сквозь землю провалились, вернее, чтобы не провалиться в землю, к ней не подходили. Она от любви основательно отдохнула, ей это стало надоедать. Не вешаться самой на первого встречного!

Она вспомнила Егора Сергеевича, Самсон Сергеевича, Алексашку. А дальше, что?

Прохора Степановича она побаивалась, не для нее он был создан, ей бы красивее мужчину.

Мысли ее колечком улеглись с памятью о Самсоне Сергеевиче, и сама она в кресле колечком сложилась. Сын играл на компьютере, на мать внимания не обращал. Такая тоска разлилась по ее организму, хоть волком вой. Захотелось Марго любви, любой, хоть плохой, хоть хорошей, но лишь бы ни эта отчаянная пустота! Или это интуиция в ней проснулась?

В дверь позвонили, на пороге стоял Самсон Сергеевич.

– Самсон Сергеевич, ты ведь уехал за границу!

– Я вернулся, там сейчас военные действия, а я умудрился уехать до начала бомбардировок, буквально за день, узнал данные разведки и я здесь, цел и невредим.

– А я сижу, о тебе вспоминаю.

– И я о тебе постоянно думал, жалел, что вообще туда второй раз поехал, на одни грабли наступил два раза. А как Алексашка поживает? Где он? Чего мне бояться?

Жилет надевать?

– Алексашка в бегах, теперь ему сюда нельзя возвращаться.

– Марго, давай сменим квартиру, чтобы не нашел он нас.

– Он найдет, хотя это вариант. Здесь мне трудно стало. У тебя есть деньги?

– Успел, я успел деньги сюда переслать, до закрытия банков. Есть вариант проще, можно снять квартиру, а эту сдать, заодно проверим наши отношения.

– Второй вариант мне больше нравится. Давай снимем квартиру на троих!

Они сняли двухкомнатную квартиру, на первый взгляд в ней все было современное, ничего лишнего. В маленькой комнате сделали комнату для Жени, себе они купили две кровати и поставили их рядом, вроде вместе, вроде врозь. Кухня была достаточно большой, в нее вошел диванчик и телевизор, для тех, кто спать не хочет. Заплатили они за год вперед, и свою квартиру она сдала. Маленький рай.

Первая неделя была наполнена эмоциональной любовью, потом эмоции улеглись, страсти поутихли. Марго готова была перейти спать на кухню, вторую неделю любви она уже с трудом выдерживала. Женька ныл, просился домой. Выдержали они втроем месяц совместной жизни, она мудро за свою квартиру за долгий срок денег не брала, и вернулась с сыном в свою квартиру. Больше любовь Марго была не нужна, в ближайшее время.

Самсон Сергеевич остался жить в съемной квартире, без особой обиды на нее.

Одному ему больше нравилось жить. Он решил сам сделать генеральную уборку квартиры, залез на табурет, посмотреть, а, что лежит на антресолях. С одной стороны лежали книги, журналы, с другой стороны лежали в полиэтиленовых пакетах, расписные, деревянные ложки, он взял их. Развязал один пакет, его поразила яркость красок и узоры на ложках. Он осмотрел ложки, получалось, что ими играли, есть такие ансамбли, где играют на деревянных ложках.

Где-то в его памяти отложилось, что Марго тянет к деревянным предметам старины.

Он позвал ее к себе. Ложки были не очень старые, им было лет тридцать. Она сама залезла на табурет, и заглянула в глубь антресоли. Где-то по центру виднелся забавный, деревянный предмет. Самсон Сергеевич достал его. Это оказалось, деревянное корыто. Похоже, здесь жили артисты, а это их инвентарь. Корыто тоже было разрисовано, как ложки, но смотрелось оно по иному. Оно слабо светилось.

– Самсон Сергеевич, подари мне корыто!

– А если его искать будут?

– Будут искать – вернем.

– Бери.

Пришлось Марго оплатить корыто натурой, а куда денешься?

Корыто оказалось очень старым, сверху, видимо, его прикрыли краской, а внутри оно было старое, до трухлявости. Она смотрела на него с затаенной радостью, любила она старые, деревянные предметы.

– Марго, а как мы с ним поступим? На щепки расколотим?

– Нет, целиком оставим.

– Это как?

– Понимаешь, там еще есть ложки, надо сделать кухню под старину с росписью.

– Разумно, это для подобного любителя деревянного музея в доме, клад.