Виталий смотрел в окно на журналистов, окруживших металлическую изгородь его усадьбы со всех сторон.

– Лизка, за оградой твои собратья по перу собрались, ждут интервью из первых уст.

Хочешь поговорить?

Лизка вылезла из-под красно-вишневого шелкового одеяла, посмотрела спящими глазами на Виталия и сонно вздохнула.

– Не хочу я говорить, я спать хочу, – промурлыкала она.

– А люди работают! Им на тебе сегодня надо деньги сделать! Пойди, поговори, да отправь их на все четыре стороны света.

– Хорошо, я встану. А Феликса среди них нет? – тревожно спросила невеста без места.

– Не вижу. Спит еще.

Лизка сообразила, что кроме свадебного платья у нее ничего нет, если не считать мужской рубашки Виталия. Она надела его рубашку и вышла на балкон. Журналисты захлопали руками, засверкали вспышками, зажужжали камерами.

– Доброе утро, всем! – крикнула Лизка. – У меня все нормально!

Раздались смешки со всех сторон. Она фыркнула и скрылась в доме.

Журналисты большего выступления от нее и не ждали. Важно, что их коллега жива, здорова.

Режиссер Панин получил информацию о нахождении Лизки от ее коллеги по газете. Он был рад непредвиденной раскрутке журналистки, но его также интересовал взгляд Добрыни Никитича на этот счет. Панин позвонил Феликсу, чтобы узнать, как он себя чувствует. Феликс молчал, урчал и ничего путем не отвечал. Панин решил, что пусть Лизка сама выпутывается из этой ситуации, а он подождет ее возвращения.

Лизка опять была в ситуации, когда надеть на себя ей было нечего, не в свадебном же платье возвращаться домой!? Первый снег растаял, но холод остался, а она почти без одежды находилась на чужой даче! Дом Виталия Нарышкина она приняла за его дачу и не более того!

И она решила наглеть!

– Феликс, – проговорила она по сотовому телефону, брошенному жениху, – привези мне одежду! Я на даче у Нарышкина. Не знаешь, где его дача? Он тебе расскажет.

– Лизка, спасибо, что ты нашлась! Но пусть он тебя домой на машине в своей одежде отвезет! Тебе не привыкать: быть чучелом!

– Так ты на меня не сердишься?

– С какой стати мне сердиться? Я поел, выспался, теперь лежу и смотрю на тебя по телевизору, как ты на балконе в мужской рубашке стоишь.

– Вот видишь, мне выйти из дома не в чем!

– Да, ты неподражаемая женщина! Слушай, Лизка, но я против того, чтобы после Виталия ты ехала ко мне.

– Феликс, Виталий предлагает мне остаться у него, одежду он мне сюда привезет, все, пока! – крикнула Лизка в трубку и обняла Виталия.

Феликсу позвонила мать, Нимфа Михайловна:

– Сын, ты попал в такую переделку! Не ожидала я этого от Лизки!

– Мама, все отлично! Я стал популярным сам по себе!

– Такой популярности не позавидуешь! Твоему отцу и мне со всего мира пишут всякую чепуху! Мне стыдно за тебя!

– Глупости! Я чист и во время остался свободным.

– Феликс, мы найдем тебе другую невесту!

– Невест мне больше не надо, мне и так хорошо.

Я, надев голубоватый костюм, синие туфли и все золото с аквамаринами, пришла на прием к Добрыне Никитичу. Он, увидев голубоватую богиню в аквамаринах, улыбнулся, показывая белые, ровные зубы. Его жена Нимфа Михайловна, тоже предпочитала такие цвета.

Мне показали кабинет и представили мне молодого секретаря Шишку, друга Крошки, сбежавшего с университета Джокер. Шишка с обожанием посмотрел на меня, свою начальницу в должности министра, и сразу приобрел мою симпатию. Мы понравились друг другу.

Феликс – вспомнил, что он теперь руководитель корпорации, и что его помощница сбежала к другому мужчине. Заниматься строительством нового здания ему не хотелось. У него было одно желание – избавиться от такой нагрузки. В его голове промелькнула мысль, передать еще несуществующую корпорацию под эгиду министерства. Он надел голубоватый костюм, синие туфли и поехал в министерство нестандартного приборостроения.

Я села в кресло, оглядела кабинет, и в этот момент мне доложили о приходе Феликса. Он вошел вальяжно и плюхнулся в кресло для посетителей. Я улыбнулась и спросила, чем могу ему помочь. Мы друг друга поняли с полуслова, его тема мне была знакома, оставалось найти исполнителя проекта, под начальством якобы Феликса.

В голову мне пришел один вариант – Глеб Ильич Воротников! Я прекрасно понимала, что все, что он делает – вторично, что он использует чужие наработки, а они не вечны, как не вечна микробиолог, благодаря которой он выбился в известного человека. Глеб Ильич оказался дома и довольно быстро приехал в министерство в темно – синем костюме и синих туфлях.

Я, Феликс и Глеб сели за стол переговоров. Воротников согласился возглавить корпорацию 'Прибор Z' в качестве заместителя Феликса. Все удачно сложилось для моего первого дня в качестве министра, о чем я доложила Добрыне Никитичу. Тот довольный дал право решать мне все самой, без дальнейших докладов.

Глеб Ильич поставил одно условие: его жена должна работать в новой корпорации!

Она сидела с маленьким Илюшей, и теперь ей надо было выходить на работу. Условие понравилось Феликсу, он назначил жену Глеба своим личным секретарем по связи с Глебом Ильичом, тем самым, отодвигаясь от всех проблем.

Жену Виталия Ильича, скромную, молодую женщину с длинной косой, закрученной вокруг головы, звали Надежда. Она была из работящей семьи, в которой мать и отец работали всю свою сознательную жизнь и при этом не богатели. Феликс был потрясен внешностью Надежды. Ее коса – его пленила. Таких исполнительных женщин он не встречал. Она была в меру стройна, в меру полная, скорее фигуристая. Лизка Каспийская проигрывала ей в его глазах и сразу растаяла в памяти, как страшный сон, оставив на память два штампа в документе личности.

В своей квартире на проспекте Джокера он сделал своей офис и приемную комнату для Надежды. Он подписывал финансовые затраты, этим его участие в создании корпорации ограничивалось. Феликс прикупил соседнюю квартиру, сделав в ней спальню, совмещенную с кинозалом и столовой, на этом его трудовая деятельность останавливалась.

Осип сник после ухода Спинозы в министерство округа Валет. Грусть тоска съедала его сердце, секретарша Машенька – не радовала. Новые роботы не появлялись. И вдруг в офис вошел Ваня Сидоров с заданием для внутренних структур округа – создать прибор 'Вспышка памяти'. Смысл прибора: луч прибора направляется в ту часть мозга человека, которая отвечает за память. На приборе выставляется дата и время событий, и человек вспоминает то, что от него требуют сказать следственные или иные органы власти. Новая работа поглотила все мысли Осипа Ильича. Он работал с полной отдачей, заставляя работать и своих сотрудников.

Мартин занимался продажей уже разработанных серий приборов, его способности развивались медленно, продукция фирмы так же медленно продавалась. И в его планы не входило объединение всех фирм трех Ильичей. Его устраивал Осип и работа с ним.

Мартина не привлекала вновь создаваемая корпорация Прибор Z, он не мог объять все изделия и не хотел. Он пригрелся на фирме и лишний контроль ему был не нужен.

Мартин Филин решил, что это Феликс хочет потревожить его теплое местечко и стать главой корпорации. Спиноза знала эту особенность Мартина, помогала ему понять действие приборов, и направляла его мысли в нужное русло. Без нее Мартин практически остановился в своем развитии. Машенька вообще о приборах фирмы понятия не имела, она работала чисто, как секретарь, не вникая в технические подробности, и не страдала комплексом неполноценности. Для нее было важно то, что показывало зеркало, остальное ее не волновало.

Мартин задумал убрать объект своей нервозности – лидера новой корпорации Феликса.

Филин в отсутствие Осипа Ильича садился на его рабочее место и просматривал клиентов фирмы на телевизионных экранах. Феликс все еще пользовался прибором Аппетит, поэтому был под негласным наблюдением Осипа. Таким образом, Мартин узнал о Феликсе все, что хотел. Своим умом он понял, что Феликс – ленив, и меньше всего занимается созданием корпорации, и строительством нового здания.

Еще он с удивлением узнал, что всеми делами стал руководить Глеб! А Мартина интересовали только личные доходы и прибыль с продажи приборов Осипа без посторонних капов на его личной березе прибылей.

Мартин Филин хотел одного – чтобы ничего не менялось! Как отвести Глеба от доходов фирмы Осипа? Мартин Филин на этом споткнулся, дальше он ничего не мог понять! Тогда он перевел камеры слежения на Виталия Нарышкина и с удивлением узнал, что Виталий пользуется прибором Сердечко для привлечения к себе Лизки Каспийской! И еще Мартин сделал вывод, что Виталий деньги на своих изобретениях практически не делает, а занимается продажей автомобилей. Получалось, что корпорация Прибор Z могла потреблять только умственную энергию Осипа!

Мартин так расстроился, что невольно увеличил свою долю прибыли в продаваемых изделиях. Он не выдержал новой информации и вечером позвонил Спинозе домой, дабы выяснить ситуацию с ее точки зрения. Но Спиноза Ивановна четко сознавала, что для ее министерства выгодно иметь в подчинении крупные корпорации, и была прямо заинтересована в создании новой корпорации Прибор Z.

Филин от холодного тона Ивановой расстроился и решил отмстить, но кому? У него выявились такие враги, что врагу не пожелаешь, и все норовят укусить его пирог доходов! И тут он вспомнил о Фае и Рае! Давно он этих дамочек не видел! Они теперь работали в одном из секретных цехов. Фая и Рая пришли в кабинет главного менеджера по продажам Мартина Филина. Он объяснил им ситуацию и сказал, что их фирме угрожают состоятельные или влиятельные люди. Дамочки подумали и решили, что против Феликса и Спинозы они по понятным причинам не пойдут, а вот притормозить деятельность Глеба они смогут.

Этого Мартину было вполне достаточно, он нашел на кого сбросить свои заботы.

Он нашел по документам, что Глеб Ильич купил прибор Жалость, следовательно, за ним можно было наблюдать. Каждый прибор последнего поколения имел скрытую камеру слежения, которая отслеживала хозяина прибора, будучи в любом месте его квартиры или одежды.

Фая и Рая получили от Мартина по новому прибору Жалость, фотографию Глеба, его координаты. Указание было одно – отвлечь Глеба от фирмы Осипа любым путем!

Дамочки разбирались в продукции фирмы и предложили Мартину продать или подарить Феликсу прибор Сердечко последнего поколения, для привлечения к нему Надежды Воротниковой. Мартин сам отвез Феликсу новый прибор, как постоянному клиенту в подарок. Все трое сели у экранов телевизор для наблюдения за Феликсом и Надеждой, нужные кадры они превращали в цветные фотографии.

Через пару дней материалы против новой парочки были собраны. Фая и Рая передали фотографии Глеба, включив против него два прибора Жалости. Господин Воротников, увидев на фотографиях жену Надежду с Феликсом в разных неблагообразных позициях, так воспылал жалостью к себе любимому, что слезы полились из глаз Глеба Ильича.

Он рыдал, крокодиловыми слезами, не стесняясь Фаи и Раи. После рыданий из него вырвался звериный крик, потом на него напало безразличие.

– Я не буду работать на Феликса! – мрачно проговорил Воротников. – А эти фотографии я покажу Спинозе для ознакомления, чтобы она меня отпустила с этой работы.

Дамочки в знак согласия оставили его одного с фотографиями его жены и ее нового любовника.

Я, посмотрев на фотографии, засмеялась от души, на мне ходуном заходили аквамарины, с которых не спускал глаз Глеб Ильич.

– Прости, Глеб Ильич, я не сдержалась. Одно не пойму, где ты на фото увидел измену?

– Они там сфотографированы в разных позах.

– Надень очки, я и то вижу, что это фотомонтаж! Это подделка! Твоя жена – честна перед тобой!

– Правда? – с надеждой в голосе спросил Воротников.

– Да, правда. Это – фотомонтаж и не более того, тебя хотели настроить против жены или Феликса, я еще не поняла против кого, но скоро пойму, – сочиняла я изо всех сил, понимая, что это дело рук Мартина.

Успокоенный Глеб Ильич ушел работать.

Я, весьма расстроенная, вызвала к себе Мартина.

– Мартин, ты чего добиваешься от Глеба? Чем он тебе не угодил? – стала я задавать вопросы, как только Филин перешагнул порог моего кабинета.

– Спиноза Ивановна, они хотят…

– Какое твое дело кто и что хочет? Ты продаешь продукцию, и продавай! И не лезь в планы округа Валет!

– Ты против своего мужа? Спиноза, что с тобой?

– Я делаю все правильно и не менеджеру обсуждать министра!

– Так, прости. Я могу уйти? – подавленно спросил Мартин.

– Ты можешь мне не вредить?

– Могу.

– До свидания.