Идешь ты лесом, без дороги, Бредешь сквозь длинную траву. А я боюсь, в душе тревога, Травинку длинную сорву. Ты так велел, чтоб шли не рядом, Ты там один, я тут одна, Но каждый миг мне неким адом, Туманит страх, одна, одна. Тебя не видно, ходишь где-то, А я дрожу одна в лесу, Среди травы не видно следа, Рюкзак затравленно несу. Грибов не вижу, ягод тоже, Одна всемирная тоска, Мне душу нежную тревожит, Зеленым пламенем листка. Ну, крикни, свистни, спой хоть что ли! Но только милый не молчи! А то заплачу я без воли, Кричи же, миленький, кричи! — Любимая, куда ты делась? — Я здесь, я рядом, я сейчас! — А это ты так мило пела? Наш поезд скоро, через час.

Живу в стране, которой нет, На общей карте Самиздата, Среди людей, несущих свет, Одним себе и в полкарата. Не верю им и никому, Поскольку нет людей на свете, Есть человечество, ему Привет сухой, сухой галеты. Есть подлость странная людей, Она прикрыта маркой фарса, Из них бежит толпа судей, Как толпы мышек к шкуре барса. Есть блеск коротких, мудрых фраз, Под ними тонны вязкой глины, Подобен фэнтези блеф-сказ, Но фэнтези — потоки ила. Какая черная тоска, Витиеватыми словами, Закручена в Миры — слова, Лишь чтоб не быть, здесь между нами.

Океан моих мыслей и чувств, Поглотил океан беспристрастный, Я меж волнами в яле мечусь, Ты, как волны, любимый опасный. Ты опять расплескался в душе, Океанскими волнами страсти, Я тебя позабыла уже, А ты вновь на глазах: — Здравствуй! — Здравствуй… Впрочем, весла твои у меня, Я гребу, растирая мозоли, Ты по волнам бредешь семеня, В волнах этих так много есть соли… Человеческих радостей, бед. Сколько в волнах людей потонуло! А с тобою свидание — бред, Я весло под волнами согнула. Тяжело раскачать океан, Это только стихиям подвластно, А ты в сердце моем снова пан, И в тебе бытие сладострастно. Ты плыви по волнам кораблем, Белым лайнером, солнечным бликом, Только в сердце моем — ты углем, Позабытым остался, великим.

Заревели короли и королевы, Накричались, изругались, как могли, Подрались Алена с Маем, как умели, И глаза у них горели, как угли. Только стыдно все смотреть без перерыва, Олю Моцак истерзала всю Дашко, Не хватало им бурлящего обрыва, Поделили все вершки и корешки. Лейла бегает и плачет, и боится, Так сидела бы у мамы за спиной, То к Антону она кошечкой прельститься, То его ругает некой сатаной. Солнце тянется к Димону, словно зелень, Словно вьюн ползет по телу мужика, Каждый день свои права на шоу мелет, А живет уже, как верткая жена. Боня умница, богатая невеста, Степа тоже в общем славный, не дурак, Он не бьет ее как палочка оркестра, И у них весьма приятный шоу — брак. Тори с Рассолом дерутся, словно тигры, А потом сидят, как суслики в ночи, Это тоже называют шоу — игры, Где костер пылает пламенем свечи. У Собчак весьма приятные манеры, Она знает, как извлечь людскую страсть, Совершает все словесные маневры, Доводя до безрассудства свою власть!

Платина, золото и серебро, Тина, платина, лото и ребро, Золото, латы, ребро от Адама, Вышла одна проклятущая дама. Вышла к Адаму, в чем мать родила, Яблоко съела, сама родила. Золото бедный Адам ей нашел, Перстень ей сделал, чтоб пальчик вошел. Дама надела сей перстень и вот, Прочь он пошел, от ворот поворот. Долго Адам вновь по лесу бродил, Где-то его вдруг поймал крокодил. Шкуру Адам с крокодила всю снял, Даме принес, и за плечи обнял. Юбку из кожи строчил ей всю ночь, Утром он послан был дамою прочь. Вновь пред Адамом дилемма стояла, Где — же найти для той дамы хоть сало. Вынул Адам из груди вдруг ребро, Дал его даме, как-то, серебро. Но из ребра, как еще из полена, Вышла на свет, всех прекрасней Елена. Дама раскрыла от крика свой рот, Лена его закрывает, как грот. Видит Адам, что теперь дамы две, Быстро бежит он от них ко вдове. Вдовушке жалко Адама, она, Долго кочует без мужа одна. Тут на Адама с небес снизошло, Было ли, не было, все вмиг прошло. Стрелы амура Адам наш берет, Роет он землю, как сказочный крот: Золото, платина и серебро, Вдовушка, дама, Елена — ребро.

Что я знаю, о Сахалине? Там был брат, когда-то давно, Там сверкал он в матроске линий, Там с девчонкой ходил в кино. Я держала большого краба, Или только его клешню, Брат его нашел как-то в робе, Я в стихах его вам верну. Затуманена память годами, Нет и брата давно — давно, Все равно, Сахалин, я с вами, Память — годы, ей все равно.

Программа копирует файлы, Конструктор остался без дел, Не посланы в пропасть все мейлы, И грифель вновь пишет, как мел. Давно ли жизнь вся — мой компьютер? А надо же, как прикипел! И мысли тихонечко вьются, Коль Windows еще не запел. Меняются платы сегодня, Идут измененья всегда, Начало собачьего года, Тихонько меняет года. Зачем мне унынье лихое? Напишем стихи на века, Мне выпало счастье простое, Жить с рифмой, а жизнь с ней легка. Вот муж заглянул на секунду: На месте ли я или где? На месте сегодня я буду, Пишу я рукой на листе. В руках покручу микросхему, На выводы ей посмотрю, И как же ввести ее в схему? Как жизнь схему я замудрю. Потом все поставлю, как надо, Читаема схема моя, Меняются платы для склада, Заказчиков тихо маня. Завял мой компьютер, синеет Его голубой лишь экран, И строчка стоит, файлы реют, Мой нужный компьютер, мой пан. Смеются ребята, что в ссылке, Сижу за чужим я столом, Разбросано все, нет лишь вилки, В порядке тут страшный облом. Здесь умный сидит разработчик, Придет он еще не сейчас, Строчит карандашик наводчик, Ведь есть на поэзию час. Мой плоттер завис молчаливо, Он слушает стрелки часов, Программы меняют лениво, Компьютер закрыт на засов. Мой стол вновь свободен и что же? Желтеет загрузки строка, Компьютер великий вельможа, И жизнь без него так строга! О кульмане вспомним мы всуе, Был кульман из дерева весь, И рама железная, всунут В нее был еще дикий вес. Чертили на ватмане люди, Чертила и я много лет, Никто труд такой не осудит, Наброшен истории плед. Сменилась работа, другая Система оценки труда. Немного она дорогая, Но меньше в процентах руда. Все мысли идут на компьютер, Исчез копировщиков труд, И плоттер работает круто, Чертеж на компьютере мудр. Как в книге выходит чертежик, Как в книге прекрасны СП, Конструктор уже не чертежник, А как разработчик СБ. Программа копирует файлы, Желтеет полоска труда, Пять лет не меняли, устали Мозги электронные, да! Вновь будет умнее компьютер, И память усилят ему, Мне станет немного уютней. Еще много дел я сверну. А так без него — без работы, И нет кульманов, циркулей, С компьютером жизнь беззаботней, Чайку за компьютер налей! Сереют, небесные дали, Желтеет полоска — процент, Нажми на программы педали, Ускорь-ка загрузку доцент!

Без дела строчит карандашик. Да здравствуют строчки Наташи!

Однако компьютер подвел, и все наработки вмиг смел.