— Где я? — в ужасе ору я.

Я сажусь и сбрасываю с груди одеяло. Чье это одеяло?

Мой взгляд, как птица, порхает туда-сюда, оглядывая обстановку.

Я в минивэне.

Я в минивэне с незнакомым парнем.

Я вытягиваю шею, чтобы выглянуть из окна, и понимаю, что нахожусь неизвестно где. В минивэне! Всем известно, что на минивэнах ездят насильники!

Чтобы выяснить, не подверглась ли я насилию, прислушиваюсь к ощущениям в своих интимных местах, выискивая малейшие признаки неполадок. Кажется, места остались интимными, но кто их знает.

По венам расползается истерика, и я снова ору, на этот раз громче:

— ГДЕ Я?

Незнакомец вздрагивает и просыпается.

— Что случилось… — начинает он, но вдруг садится и смотрит в окно. — Нет! — ахает он. — О, нет! Уууууужас. Уже светает!

«Ясное дело!» — думаю я про себя, но молчу. Не хочу дразнить медведя.

— Сколько времени? — цедит незнакомец. Он яростно пытается выпутаться из своей части одеяла, за которую я продолжаю цепляться, поэтому я разжимаю руки. Он вскакивает и нажимает кнопку, чтобы открыть отъезжающую дверь со своей стороны. Выскакивает из машины, захлопывает дверь и бросается на место водителя. В следующее мгновение с ревом включается двигатель.

— Надо ехать, — говорит он, поправляя зеркало заднего вида. — Ты хочешь остаться сзади?

Я прикидываю, что с пассажирского места будет легче выпрыгнуть в случае опасности, поэтому перебираюсь в переднюю часть машины. При этом я крепко держусь за ручку двери все время, пока таинственный парень отъезжает назад от ограды из колючей проволоки и выруливает на грунтовку.

— Лондон, ты в порядке? — спрашивает он, когда мы выезжаем на мощеную улицу. Так, уже проще. По крайней мере, он знает, как меня зовут. И с виду мой ровесник. Возможно, я добровольно угодила в эту ситуацию, а потом забыла написать себе записку?

Хотя насильники всякие бывают.

Этот парень просто прекрасен. Я бы непременно запомнила его, будь он настолько важен для меня, что я согласилась бы провести с ним ночь неизвестно где. Да еще в минивэне.

— Лондон? — снова спрашивает он, глядя на меня такими глазами, которые я до сих пор видела только у кинозвезд. В его голосе слышатся молящие нотки, кажется, он искренне обеспокоен. Это немного успокаивает меня, что само по себе неплохо, поскольку я, кажется, уже на полпути в город Панической атаки.

— Все нормально, — выдавливаю я, отворачиваясь от него к окошку.

— Я страшно виноват, — говорит он и, не дождавшись моего ответа, добавляет: — У тебя очень строгая мама, да? Надеюсь, у. тебя не будет серьезных неприятностей из-за меня?

Мы уже съезжаем с трассы в мой район, и я начинаю потихоньку расслабляться, поскольку вижу, что незнакомец везет меня домой. Страх немного стихает, и я решаю про себя, что, наверное, знаю этого парня. Значит, мне нужно только добраться домой, а там спросить у мамы или заглянуть в свои записи, чтобы узнать, кто он такой.

И тут меня охватывает новый приступ паники — я с ужасом понимаю, что моя мама вряд ли могла одобрить ночевку у черта на рогах, в минивэне, вдвоем с каким-то парнем. И возвращение домой — во сколько, кстати? — в 7:14 утра. Когда парень сворачивает за угол к моему дому, мне кажется, что его стены вздымаются от материнского гнева.

Мы едва успеваем въехать на подъездную дорожку, как дверь дома широко распахивается, и мама бросается ко мне. Машина еще не остановилась, когда она начинает дергать ручку двери.

— Ох ты, — шепчет парень, пытаясь переключиться на режим парковки, чтобы разблокировать двери. — Мне так жаль, Лондон, — повторяет он, и на этот раз мне становится его жалко.

— Марш в дом — оба! — рявкает моя мама на нас обоих. Незнакомый парень робко выключает двигатель и отстегивает свой ремень безопасности. Я делаю то же самое и плетусь следом за ним и мамой в дом. Моя мама вихрем проносится через прихожую в гостиную и занимает боевую позицию в центре комнаты.

— Садитесь! — орет она на нас, когда мы появляемся на пороге. Я опускаюсь на краешек кожаного дивана шоколадной расцветки, а парень устраивается посередине. Я замечаю, что хотя он и держится на приличном отдалении от меня, но при этом не празднует труса, заняв место поближе к выходу. Похоже, у него есть характер. Это плюс.

— Для начала позвольте сообщить вам очевидное, — с трудом сдерживаясь, начинает мама. — Вы оба под домашним арестом. — Я едва успеваю подумать о том, каким образом моя мама собирается арестовать незнакомого парня, но она все объясняет: — Я всю ночь была на связи с твоими родителями, Люк.

Люк? Красивое имя.

Но мама продолжает:

— Крайне неприятно, что мне пришлось познакомиться с новыми жителями нашего района при таких скверных обстоятельствах. Но мне кажется, что твой отец, Люк, удручен еще сильнее, и ты очень скоро в этом убедишься. Он всю ночь искал вас повсюду. Как ты догадываешься, он вне себя.

Люк испускает сдавленный стон и хватается руками за голову.

Но выволочка еще не окончена.

— Я позвоню твоим родителям, когда ты поедешь домой, и скажу, что с тобой все в порядке. Но сначала пусть кто-нибудь из вас объяснит мне, где вы, черт вас возьми, были всю ночь?

Мама складывает руки на груди, и в комнате воцаряется тишина. Я смотрю на Люка и молчу. Он вопросительно приподнимает бровь, словно ожидает, что я сама объясню все своей маме. Как будто я могу объяснить все моей маме! Он ничего про меня не знает.

— Серьезно? — горячо шепчет он мне. Я отвечаю ему умоляющим взглядом, и тогда Люк поворачивается к моей маме и начинает рассказ: — Мы были на Олд-Фокс-Роуд, к северу от города, — говорит он. — Я придумал поужинать там и посмотреть кино. В моем минивэне есть DVD-плеер, мы ели пиццу и смотрели на звезды. Все было нормально… а потом мы, кажется, уснули. Честное слово, мне очень жаль, миссис Лэйн.

— Что? — шипит Люк, оборачиваясь ко мне и видя мою упавшую челюсть.

Неужели я могла пропустить такое тщательно спланированное свидание?

Я с полуоткрытым ртом поворачиваюсь к маме — и лед тает. В ее глазах мелькает догадка. Теперь мама понимает, что я не помню прошлого вечера. Но ради Люка она продолжает игру и спрашивает:

— Это правда, Лондон?

При этом взглядом она просит у меня подтверждения.

— Да, — бормочу я, и мне вдруг страшно хочется остаться с Люком наедине и заставить его пересказать мне каждую минуту прошлой ночи. Но стоит мне взглянуть на его кислое лицо, как меня охватывает смущение, и я начинаю сомневаться в том, что ему сейчас хочется вспоминать о приятном. И еще я сомневаюсь, что я поставила его в известность о коротком замыкании у меня в мозгах. Сомневаюсь, но не уверена.

Тут моя мама снова берет слово.

— Ладно. Поскольку я доверяю своей дочери и поскольку, как мне кажется, ты, Люк, мальчик из очень хорошей семьи, я поверю в то, что это была невинная ошибка, и поставим на этом точку. Мне очень не нравится то, что вы находились одни так далеко от города, однако, к сожалению, я не могу похвастаться тем, что не устраивала такие вылазки в вашем возрасте.

Мама улыбается, и кислое выражение на лице Люка сменяется растерянностью. Он не понимает, почему эта незнакомая женщина вдруг сменила гнев на милость. Но тут моя мама снова надевает шляпку Строгой Мамочки и сурово добавляет:

— Но все равно вы оба под арестом. А сейчас, Люк, тебе лучше поскорее отправляться домой. Твои родители с ума сходят.

С этими словами она выходит из комнаты и направляется на кухню. Я понимаю, что тем самым она дает мне попрощаться с Люком наедине.

Я провожаю его до дверей. Перед тем как уйти, он поворачивается и недоверчиво смотрит на меня.

— Что произошло с тобой? — спрашивает он.

— Мне страшно неудобно, — говорю я, потому что так оно и есть. — Я просто замерзла. И я никогда раньше такого не выкидывала, — добавляю я, искренне надеясь, что это правда.

— Думаешь, я выкидывал? Я не трудный подросток и не сумасшедший. Родители меня убьют.

— Мне очень жаль, — говорю я и подхожу к нему ближе, поскольку мне кажется, что у меня есть на это право. Люк подтверждает мою догадку, сжимая мне руку. Потом он улыбается, глядя на меня из-под густых ресниц, — и у меня тает сердце.

— Но это того стоило? — спрашивает он, улыбаюсь одними глазами.

— Да, — искренне отвечаю я. Конечно, стоило — хотя бы ради этих мгновений, когда я стою возле двери и держусь за руки с этим сказочным принцем. — А ты тоже так думаешь? — спрашиваю я в свою очередь.

— Несомненно, — отвечает он и убирает прядку волос с моего лица. Потом наклоняется, легко касается губами моих губ и шепчет мне на ухо: — До встречи, королева бала.

Я стою в дверях, счастливая и смущенная, и еще долго после ухода мальчика, с которым только что познакомилась, чувствую прикосновение его пальцев к моему лицу и поцелуй его губ.