Отмытая до скрипа, одетая в красное коктейльное платье, обнажающее меня несколько сильнее, чем мне кажется уместным в этот вечер, я сижу и барабаню собачий вальс по крышке антикварного столика.

— Испортишь маникюр! — предупреждает мама из кухни, кивая на мои только что накрашенные ногти. Она стоит, прислонившись к кухонной стойке, и смотрит на меня, прихлебывая чай из дымящейся кружки.

Я прекращаю барабанить, но не отвечаю.

— Нервничаешь из-за танцев? — спрашивает мама, чтобы не молчать.

Я слышу, как дедушкины часы в гостиной отбивают один удар, означающий полчаса. С минуты на минуту он будет здесь.

— Наверное, — отвечаю я, откидывая локон с плеча. Честно говоря, я нервничаю вовсе не из-за танцев. Я нервничаю из-за всей своей жизни.

Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, я смотрю на свои записи, разложенные по всему столу, как дневник сумасшедшего. Я убила весь день на тщательное изучение Люка, я готовилась к этому свиданию старательнее, чем в конце этого года буду зубрить материал к предварительному экзамену в колледж. Но все равно могла что-нибудь забыть. При этом я отлично понимаю — сегодня мой разум вряд ли в состоянии справиться с неминуемыми последствиями такой забывчивости.

Мы с мамой дружно вздрагиваем от трели дверного звонка.

— Хочешь, чтобы я открыла? — спрашивает мама, видя мое оцепенение.

— А? Нет, я сама. Это ведь я с ним встречаюсь, правда?

— Ты, конечно, — улыбается мама. — Ты выглядишь просто сказочно, Лондон. Развлекайся вовсю!

На негнущихся ногах я плетусь к выходу из кухни и прохожу через короткий коридор, ведущий к входной двери. Поворачиваю направо, открываю дверь — и вот он.

Вот… он.

Люк.

Высокий, но не слишком, крепкий, но не качок, отличная прическа, сияющие глаза, и совершенно естественно смотрится в простом черном костюме, хотя из своих записей я знаю, что вообще он предпочитает рокерский стиль в одежде.

В руках у него огромный холст, перевязанный бантом.

— Это тебе вместо букета на корсаж, — говорит он, вручая мне картину, на которой изображено мое ухо. Я вижу на мочке след от заросшего прокола, который я заново открою только в колледже. Заправленные завитки волос абсолютно моего цвета. И едва заметный острый выступ сверху.

— Это твое эльфийское ухо, — улыбается Люк. Не в силах удержаться от смеха, я вопросительно дотрагиваюсь до верхушки своего уха.

— Обожаю его, — шепчет Люк мне в левое ухо, и у меня сладкие мурашки бегут по спине. Он отступает на шаг назад и критически осматривает мой наряд. — Выглядишь потрясающе! — без колебаний заявляет он.

—Ты тоже, — отвечаю я. — Мне нравятся твои туфли.

— Ты всегда первым делом смотришь на обувь, — смеется Люк, демонстрируя ямочку на правой щеке.

Я осторожно прислоняю картину к стене прихожей и хватаю пальто. Люк подает мне руку, и в тот самый миг, когда мы уже готовы выйти за дверь, моя мама совершает свой точно рассчитанный выход, чтобы пожелать нам приятного вечера. Я готова расцеловать ее за цифровой фотоаппарат в руках и за то, что она заставляет нас сфотографироваться перед выходом.

Люк открывает передо мной дверь, и как только мы отходим от дома настолько, что мама уже не может нас услышать, он наклоняется и шепчет:

— Очень сексуальное платье.

Мурашки бегут у меня по спине и голова слегка кружится при мысли, что я проведу целую ночь с этим парнем.

Люк доезжает до школы, и поскольку танцы устраиваются в спортзале, мы паркуемся на учительской стоянке. Сегодня это разрешено, но все равно кажется чем-то вопиющим.

И вот мы оказываемся внутри, где безумно мечутся огни дискотеки, а музыка на целую ступень громче оглушительной. Окинув взглядом зал, я вижу Карли Линч в окружении Алекс Морган и других чирлидерш, причем все они одеты в облегающие спортивные платья с такими глубокими вырезами, что мне становится неловко за них.

В противоположном углу я вижу Джейми и перехватываю ее взгляд. Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, а потом Джейми отворачивается.

Она сегодня в прелестном черном платье и стоит неподалеку от Футболиста Джейсона, который болтает с группкой волосатых парней слева.

Еще через несколько секунд обида проходит, и я вспоминаю, что мы с Джейми будем дружить много лет после этого бала. И что на самом деле она меня не ненавидит, пусть сейчас и не знает об этом.

Я прослеживаю за взглядом Джейми, и у меня холодеет в животе, потому что она смотрит на мистера Райса, который в числе других преподавателей сегодня присматривает за порядком на балу. Меня едва не выворачивает наизнанку при виде многозначительной улыбочки, которой мистер Райе отвечает на взгляд Джейми. Женатый учитель не имеет права посылать такие улыбки шестнадцатилетним девочкам!

— Идем потанцуем, — выводит меня из задумчивости Люк. По-моему, он тоже заметил этот обмен взглядами.

В ушах у меня все еще тоненько пищит от недавнего грохота, но я послушно иду за Люком на самую середину площадки, где нас тут же осыпает сверкающими бликами от зеркального шара. Здесь я закидываю руки на плечи Люку, и в следующий миг ощущение его сильных ладоней на моей талии каким-то волшебным образом соединяется с мелодичной песней, под которую мы раскачиваемся, и я вдруг начинаю мечтать о свадьбе.

И пусть это будет наша свадебная песня.

Нежная мелодия затопляет меня, и я наслаждаюсь происходящим и своими фантазиями до тех пор, пока мои мечты не добираются до детей. И в тот же миг на меня обрушивается Страх, и в голове звучит вопрос, на который я не хочу отвечать.

Что, если тот мертвый ребенок был нашим с Люком? Неужели я поэтому его не помню?

Я притягиваю Люка еще ближе, прижимаюсь щекой к его плечу и зажмуриваюсь, пытаясь прогнать эти мысли. Он каким-то образом чувствует, что сейчас нужно обнять меня крепче, и, хотя не может видеть слезу, медленно сбегающую по моей щеке, все равно нежно поглаживает меня по спине, словно говоря: «Все будет хорошо».

Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Мы с Люком, словно приклеившись друг к другу, танцуем три медленных танца подряд, пока диджей не решает, что пришло время сменить настроение и немного ускорить темп.

В уши ударяет ремиксовая версия одной из классических танцевальных композиций, которая будет играть практически на всех свадьбах, где мне суждено побывать в будущем, и неожиданно на танцплощадке происходит рокировка — храбрые бросаются танцевать, а элита, маргиналы и робкие перемещаются на периферию.

Я не знаю, к какой категории принадлежим мы с Люком, однако мы тоже потихоньку уходим подальше от центра.

— Хочешь пунша? — спрашиваю я.

— Разве это не я должен предложить тебе выпить? — улыбается Люк.

Я пожимаю плечами, и он быстро соглашается.

— Я только подойду поздороваюсь с Адамом, мы с ним вместе ходим на живопись, а потом приду и поиграю с тобой в снежки, — говорит он, кивая на ряды банкеток, усыпанных ненастоящим снегом.

Заливаясь смехом, я отхожу к столикам с пуншем и беру два пластиковых стаканчика. Стоящий впереди меня парень оборачивается, смотрит на меня, а потом с изумлением поворачивается снова, как будто не может поверить своим глазам. Его лицо кажется мне знакомым. По-моему, в этом году он будет королем выпускного бала.

— Привет, Лондон, — цедит парень с такой радостью, словно увидел перед собой старуху с косой. Он высокий и голубоглазый и, если бы не злобный взгляд, выглядел бы настоящим красавцем. — Отлично выглядишь, — говорит он с таким видом, будто ему больно это признавать.

— Спасибо, Кристофер, ты сегодня тоже прекрасно выглядишь, — вежливо отвечаю я.

— Ты здесь с этим новеньким? — спрашивает он, избегая смотреть мне в лицо.

Я не понимаю, что значит «новенький», но честно отвечаю:

— Я с Люком Генри, если ты его имеешь в виду.

Парень брезгливо морщится, и я опасаюсь, что он сейчас скажет какую-нибудь пакость, поэтому спешу продолжить нашу светскую беседу.

— А ты с кем? — спрашиваю я и киваю на освободившуюся чашу с пуншем, любезно предлагая Кристоферу налить свой стакан и проваливать.

Он открывает рот, чтобы ответить, но тут Габби Стэйн, которую я помню по классу физкультуры, вклинивается прямо передо мной и непристойно прижимается к Кристоферу.

— Почему так долго, Крис? — скулит она. Меня тошнит от звука ее голоса.

Габби обвивается вокруг Кристофера, как боа-констриктор, и нежно убирает прядку темных волос с его лба. Теперь Кристофер становится немного похож на Супермена. Я тут же вспоминаю свой ник в мессенджере: НеЛоис. Нет, спасибо, я определенно не желаю быть Лоис для этого псевдо-Супермена, думаю я, тихонько хихикая про себя.

— Что? — вдруг рявкает Кристофер, резко оборачиваясь и глядя мне в лицо.

— А? — ошарашенно переспрашиваю я.

— Что смешного? — шипит он.

Ой, мамочки. Этот парень в самом деле меня ненавидит!

— Да так, ничего. Вспомнила один смешной случай, который произошел сегодня. Ты все?

Не дожидаясь ответа, я огибаю змею, сжимающую кольца вокруг своей беспечной добычи, быстро наполняю оба стаканчика и ухожу прежде, чем меня укусят.

— Что ты сделала с этим беднягой? — спрашивает Люк, когда я сажусь рядом с ним на пустующее место. Он пристально разглядывает Кристофера, а Кристофер так же пристально смотрит на Люка. Причем Кристофер так увлекся, что не замечает или не хочет замечать, что Габби уже всем телом висит у него на плечах, словно у нее неожиданно отказали ноги.

Чтобы разрядить напряжение, я беру Люка за подбородок и нежно, но решительно поворачиваю лицом к себе.

— Эй, возвращайся ко мне, — приказываю я, на мгновение задержав ладонь на его щеке.

— Я здесь, — тихо отвечает Люк, и его глаза подтверждают эти слова. — Но, в самом деле, с какой стати он так смотрит на тебя? Кто это? Твой бывший?

Кажется, Люк ревнует. Я польщена.

— Может быть, — честно отвечаю я, потому что не знаю ответ.

— Ладно, ты права. Давай не будем говорить о прошлом. — Люк выдыхает и перестает злиться. Он залпом выпивает свой пунш и ставит стаканчик в фальшивый снег.

— Тебе весело? — спрашивает он.

— Конечно, мне всегда весело с тобой, — отвечаю я, хотя мне немного стыдно за слово «всегда».

— Значит, танцы — это не твое?

Я выдыхаю и смеюсь.

— Честно говоря, нет. То есть это замечательно, но только на несколько минут. Медленные танцы были тоже ничего. Но в этих туфлях у меня просто отваливаются ноги, и я ужасно проголодалась.

Люк смеется вместе со мной, потом встает и легко поднимает меня со стула.

— Тогда поехали! — командует он.

— Ладно, только сначала мне нужно заглянуть в уборную.

— Хорошо, я буду ждать тебя у дверей, — отвечает Люк, нежно целует меня в щеку, и я удаляюсь в женский туалет, расположенный ближе всего к спортзалу.

Там я встречаю целую стайку прекрасных принцесс, любующихся собой в большом зеркале над раковинами. Стараясь ни с кем не встречаться взглядом, я нахожу пустующую кабинку и делаю свое дело. Потом пробираюсь сквозь тюль и атлас к свободной раковине.

Я мою руки и чувствую, что кто-то смотрит на меня в зеркало.

— Я знаю, что ты вообще не говорила с ним обо мне, — хмуро говорит Пейдж Томас.

Вот почему мне следует всеми силами избегать общественных мероприятий — я абсолютно необщительная.

— Прости? — переспрашиваю я, делая вид, будто не расслышала. Если повезет, я успею высушить руки и сбежать, пока она не опомнится.

— Ты обещала, — чеканит Пейдж, насупив брови и сощурив глаза. Потом резко разворачивается, взмахивает льняными волосами и выходит из уборной.

Я заканчиваю мыть руки, и поскольку все принцессы теперь смотрят на меня во все глаза, спешу выскочить за дверь следом за Пейдж.

В конце коридора меня ждет Люк. Рядом с ним Брэд, поджидающий Пейдж. Люк стоит, небрежно прислонившись к стене, словно ожившая картинка из рекламы мужских костюмов, и с улыбкой смотрит на меня. Брэд с любопытством изучает витрину со школьными кубками.

Видимо, Пейдж тоже замечает Люка, потому что вдруг резко оборачивается и видит меня у себя за спиной. Она возмущенно поднимает брови, отворачивается и ускоряет шаг. Добравшись до Брэда, Пейдж хватает его за руку и тянет за собой в физкультурный зал.

Хотелось бы ошибиться, но мне кажется, что по дороге она процедила нечто очень нелестное в мой адрес.

— Я смотрю, ты сегодня повсюду обзаводишься друзьями, — с улыбкой говорит Люк, и у меня сразу же становится немного легче на сердце. Он подает мне пальто.

— Идем, — командует Люк, когда я готова к выходу.

Он хватает меня за руку, и мы бежим под колючим ветром к его минивэну, прочь от всего этого. Мы несемся в кромешной тьме, и я всю дорогу ломаю голову над вопросом, о котором знаю из своих записей: изменила ли я что-нибудь в истории Пейдж или же она, как и прежде, на всех парусах мчится к унижению и страданию, уготованным ей по милости Брэда с математики?

Несмотря на то что Пейдж вряд ли когда-нибудь поделится со мной ответом на этот вопрос, я всей душой надеюсь, что ее судьба будет отличаться от той, что я видела несколько месяцев тому назад. Пусть она злобная зараза, но никто не заслуживает мук разбитого сердца.

Когда я забираюсь в машину и мы отправляемся обратно домой, по моему лицу медленно расплывается улыбка. Стоило мне расслабиться и выпустить ситуацию из-под контроля, как я все вспоминаю.

Ну конечно, Пейдж Томас будет ненавидеть меня до выпускного вечера. И конечно, в свое время они с Брэдом разъедутся по разным колледжам и все равно расстанутся.

Но хотя бы на какое-то время сердце Пейдж будет в полном порядке.

Возможно, так получилось из-за того, что Пейдж пришлось все делать самой, не полагаясь на постороннюю помощь. Может быть, Брэд почувствовал ее силу, и это все изменило. Возможно, он уважает Пейдж за то, что она не боится добиваться того, чего хочет.

Так или иначе, у них сейчас все отлично — у Пейдж и Брэда.

И какой бы заразой она ни была, я рада за нее.