К тому времени, как Джеки закончила наряжать елку в комнате Бенедикта, пламя в камине почти потухло, и только раскаленные докрасна угли отдавали свое последнее тепло. Сам хозяин комнаты, устав помогать Джеки, заснул на диване, уткнув голову в мягкий живот Файдоу. Тэд, казалось, был полностью погружен в чтение газеты, но Джеки чувствовала его взгляд на себе. Всякий раз, когда она внезапно оборачивалась, Тэд быстро опускал глаза.

Как быстро все произошло между ними! Еще три дня назад она стояла на крыльце его дома, совсем чужая, а сейчас они оба страстно желают друг друга, как подростки, сгорающие от нетерпения поскорее испытать это, еще незнакомое им наслаждение. И хотя она старалась контролировать свои эмоции в присутствии Тэда, одного его взгляда было достаточно, чтобы она забыла все установки, которые давала себе перед каждой встречей с ним.

Джеки никогда не придавала большого значения физической стороне любви. Близость с Дэвидом приносила ей удовлетворение, но она не знала того неизъяснимого блаженства, о котором пишут в романах. Она впервые почувствовала, в какое волнение способен привести женщину один взгляд желанного мужчины. Дрожь, охватывающая все ее тело каждый раз, когда она встречалась взглядом с Тэдом, приятные ощущения внизу живота, когда он касался ее, сладкая нега от теплоты его дыхания – все это пришло к ней впервые.

Разум приказывал ей не переходить за рамки чисто деловых отношений с Тэдом. Но сердцем она чувствовала, что это невозможно.

После прогулки в лесу Джеки больше ни о чем не могла думать, только о том несостоявшемся поцелуе. Она заставляла работать свое воображение, пытаясь представить, что могло бы быть дальше, к чему мог бы привести простой поцелуй. Но единственным итогом этого романтического приключения ей виделось разбитое сердце и море страданий, и это страшило ее.

Она повесила последнюю игрушку на елку и сделала шаг назад, чтобы полюбоваться своим произведением. Хотя она так и не смогла до конца смириться с «жуками» на рождественской елке, пришлось признать, что тема природы довольно органично вошла в общий замысел. Они с Бенедиктом еще добавили украшения в виде птичек. Джеки нашла оригинальную самодельную гирлянду, сделанную из засушенных диких цветов, которая придала теплый тон зимнему настроению Рождества. Может быть, это была не самая замысловатая елка, сделанная Джеки, но все же в ней было свое очарование.

– Ну, что вы об этом думаете? – спросила Джеки, задумчиво глядя на скворечник, красующийся на самом верху елки.

– Что?

Джеки поправила один из фонариков и повернулась к Тэду.

– Что вы думаете? – Тэд взглянул на сына.

– Я думаю, лучше отнести этого парня в кровать. – Он отложил газету в сторону и взял на руки Бенедикта. Тот открыл глаза и зевнул.

Когда его взгляд упал на елку, украшенную огоньками в виде стрекоз и жуков, мальчик радостно улыбнулся.

– Здорово! – Тэд поставил его на пол, и Бенедикт нежно обнял Джеки, поцеловав ее так, что на душе у девушки сразу стало тепло. – Спокойной ночи, Джеки.

Джеки ласково погладила его по голове и улыбнулась. Тэд взял за руку сына, и они оба вышли из комнаты. Даже оставшись одна, Джеки продолжала улыбаться. Любовь между отцом и сыном была так трогательна! Такие же теплые, доверительные отношения у нее были со своим отцом. Настанет время, мечтала Джеки, когда и у нее будет ребенок, и он будет так же сильно ее любить.

Но когда она начинала думать о своей собственной семье, воображение рисовало ей образ Бенедикта в качестве желанного сына, а своим мужем она почему-то представляла Тэда Сноу. Не то чтобы она хотела выйти за него замуж и иметь от него детей. Просто именно такого отца она хотела бы своему ребенку.

Джеки вздохнула и начала собирать разбросанные по полу упаковки. Когда уборка была закончена, она подошла к выключателю и погасила свет. Настала долгожданная минута: нарядная рождественская елка предстала перед ней во всем своем великолепии. Комнату наполнял свежий аромат хвои, потолок причудливо расцветили отсветы елочных огней. Любой в эту минуту поверил бы, что попал в сказку, а прекрасная девушка рядом с елкой действительно самая настоящая фея.

– Красиво…

Она повернулась и увидела рядом Тэда.

– Вам нравится?

– Я не о елке.

Джеки почувствовала, что краснеет. Как легко обезоружить женщину простым комплиментом! Особенно если он сделан таким мужчиной, как Тэд Сноу.

– Я думаю, идея Бенедикта насчет жуков очень удачна.

– Хотите бокал вина? – предложил Тэд.

С ее губ уже готово было сорваться «да», но она вовремя остановила себя.

– Здесь я уже закончила, но надо еще повесить гирлянды в библиотеке и составить…

Тэд взял ее за руки и медленно развернул к себе. Уверенным движением он обхватил ее голову большими ладонями и прильнул к ее губам. Поцелуй был таким нежным и таким неожиданным, что Джеки даже растерялась. Она не почувствовала ни возмущения, ни стыда, только несказанное наслаждение.

Тэд долго ласкал губами ее губы, словно изучая их, пробуя их на вкус. Джеки обвила руками его шею и крепко прижалась к нему. Когда он попытался слегка отстраниться, она мягким движением руки удержала его. Ее пальцы стали поглаживать его затылок, ласкать плечи. Тэд сжал ее еще сильнее, чувствуя, как страсть захватывает его все больше и больше… Стон блаженства вырвался из его груди.

– Я хотел этого с первой минуты нашей встречи, – прошептал он, обдав ее щеку теплым дыханием. Джеки запрокинула голову назад, и он стал покрывать ее шею поцелуями. – Скажи, что ты тоже хотела этого.

– Я не знаю, – слабо проговорила Джеки, охваченная сладким томлением. Она-то думала, что хочет только одного – как можно дальше держаться от Тэда Сноу. Но сейчас она мечтала, чтобы он довел ее своими поцелуями до исступления.

Тэд провел рукой по ее волосам и посмотрел ей прямо в глаза.

– Почему ты отрицаешь это? Мы нравимся друг другу. Это так просто.

– Не просто, – ответила она. – Я здесь работаю. Потом я вернусь обратно в Манчестер, чтобы продолжить свою карьеру, свое дело.

Тэд нахмурился.

– Я не прошу тебя остаться и не предлагаю тебе выйти за меня замуж.

Джеки вспыхнула:

– Поэтому мы и не должны делать это. – Она резким движением оттолкнула его от себя.

– Тебе необходимо обручальное кольцо, чтобы я мог поцеловать тебя еще раз?

– Не будь смешным!

– Тогда что?

Джеки судорожно пыталась найти разумную причину, по которой она не могла отдаться ему. Но ничего не приходило ей в голову. Почему не целоваться с ним, если это так приятно? Почему нельзя уступить своей страсти? Она же не была помолвлена с Дэвидом. Она была свободной женщиной и могла заводить романы с кем угодно.

– Есть другой мужчина, – наконец произнесла она, найдя первый попавшийся предлог.

Тэд поцеловал ее в шею.

– После сегодняшней ночи его не будет.

– Я серьезно, Тэд.

Он медленно поднял глаза. Джеки почувствовала, как напряглись его плечи.

– Ты помолвлена? – Игривый тон исчез. В его голосе сквозила ревность и едва сдерживаемая злость. Джеки уже пожалела, что не смогла придумать что-нибудь другое.

– Н-нет. То есть, да. Мы давно с ним знакомы, и в прошлом году он сделал мне предложение. – Это не было ложью.

– А где же кольцо?

– Мне не нужно носить кольцо, чтобы помнить о своих чувствах.

– А какие у тебя чувства, когда ты с ним, Джеки? – спросил Тэд. – Ты чувствуешь с ним то же, что и со мной? Задыхаешься от страсти, забываешь обо всем, хочешь идти дальше и дальше, чтобы до конца испытать это? Так?

Он схватил ее за талию и притянул к себе.

– Перестань! – попыталась она оттолкнуть его. Но как только заглянула ему в глаза, сразу сдалась.

Тэд прижал ее к себе сильнее.

– Сделай это со мной. – И он снова прильнул к ее губам.

Она ощутила его желание, такое бешеное, что она почувствовала, как постепенно оно захватывает и ее. Жар его поцелуев распространялся по всему ее телу. Он целовал ее жадно, яростно. Джеки понимала, что с каждым мгновением все больше теряет контроль над собой. Секунда промедления могла обернуться непоправимой ошибкой. Собрав остатки воли в кулак, она заставила себя оттолкнуть его.

– Ты не можешь отыгрываться на мне за свое прошлое. Я – не она. Мы не должны допустить ошибки, о которой потом будем сожалеть. Праздник кончится, настанут серые будни. Я уеду, и ты не сможешь ни в чем обвинить меня, потому что это не будет выглядеть так, что я бросаю тебя. Я просто вернусь к своей прежней жизни.

Помрачнев, Тэд отпустил ее и отвернулся. После того, как еще несколько минут назад она сливалась с ним в одно целое, расстояние в несколько шагов показалось ей огромным, и она вдруг почувствовала себя несчастной и страшно одинокой…

– Я думаю, ты ответила на все мои вопросы, – сказал Тэд. Он потер руки и огляделся вокруг. – Тебе нужно помочь здесь убраться? Если нет, то я пойду. У меня еще на конюшне кое-какие дела.

– Это все?

Он выжал из себя улыбку.

– Не волнуйтесь, мисс Ланг. Больше я вас целовать не буду. Если, конечно, вы сами не попросите меня об этом. – С этими словами он схватил свою куртку и быстрым шагом направился к двери.

Дверь за ним захлопнулась с таким оглушительным грохотом, что Джеки даже подскочила от испуга и прижала руки к груди. Сердце ее колотилось с такой бешеной силой, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

– Ну и ладно, – пробормотала она. – Даже хорошо, что все прояснилось. – Она принялась убирать оставшиеся в углу вещи, но тело ее сотрясал такой озноб, что пришлось сесть на диван, чтобы успокоиться.

Все к лучшему, подумала она. Не будет больше вожделенных взглядов, страстных желаний, горячих поцелуев. Джеки застонала и закрыла лицо руками. Теперь ей оставалось только убеждать себя, что произошло то, к чему она и стремилась, и что теперь она наконец-то сможет сконцентрироваться на работе. Только почему-то она была разбита и подавлена, и у нее совершенно не было сил, чтобы выйти из этого состояния и заняться работой.

– Упаковывай чемоданы и садись на первый поезд до Бакстона. – Джеки твердым голосом давала указания в телефонную трубку, чувствуя, что ее нервы на пределе. – Первый поезд отходит в восемь двадцать. Он прибывает сюда еще до полудня.

– Мам? Это ты?

– Нет! Это Джеки.

На некоторое время на том конце трубки воцарилась тишина. Затем раздался стон и недовольный голос Люси:

– Джеки! Сейчас пять часов утра!

– Я знаю, сколько сейчас времени, – сказала Джеки, расхаживая взад и вперед. Два шага туда, два – обратно. – Мне надо, чтобы ты сюда срочно приехала. Самое позднее – завтра утром. Я решила, что этим заказом займешься ты.

Джеки могла представить, какое изумленное выражение лица было у Люси в этот момент. Но это мало волновало ее. Она провела бессонную ночь, поедая одно за другим пирожные и взвешивая все за и против своего дальнейшего пребывания на ферме. На рассвете она решила, что единственно правильное решение – немедленно уехать отсюда. Несмотря на то, что Тэд пообещал больше не прикасаться к ней, Джеки знала, что рано или поздно она сама прибежит к нему и дело не закончится невинными поцелуями. Она давно уже хотела большего.

Джеки снова и снова мысленно возвращалась к их поцелую, вспоминая, какое желание он вызвал в ней и как она заглушила это неистовое желание усилием воли. С того самого момента, как Тэд коснулся ее губ, она поняла, как сильно хочет его, и уже была готова отбросить все свои комплексы. Но голос разума еще не совсем умолк, удерживая ее от неосторожного шага.

Как она могла понять, чего хочет? Она целый год не могла решить, нужен ли ей Дэвид. И чем все закончилось? Нет, Джеки Ланг никогда не принимала поспешных решений. Она всегда все тщательно обдумывала, учитывая каждую деталь.

Несмотря на то, что роман с Тэдом мог бы стать для нее удивительной сказкой, его последствия были бы более чем прозаичны. Она отлично видела, что имеет дело не с тем мужчиной, который легко позволяет себе влюбиться. Развод наверняка оставил глубокий и болезненный след в его сердце. Он довольно определенно высказался по поводу своих чувств и желаний. Она ему нравилась, но о предложении выйти замуж даже и речи не заходило.

– А что случилось? – спросила Люси сонным голосом.

– Просто я подумала, что ты лучше справишься с этим заданием.

– Почему?

– Ну… – Джеки запнулась, подыскивая подходящее объяснение. – Потому что ты сильнее.

– Если там надо поднимать что-то тяжелое, почему ты не наймешь кого-нибудь? – наивно предложила Люси. – У нас есть деньги.

– Я не об этом говорю, – сказала Джеки, вытаскивая из-под кровати свою дорожную сумку.

Люси затихла.

– А о чем ты говоришь? – наконец спросила она. – Что-нибудь случилось? У тебя расстроенный голос.

– Со мной все в порядке, – ответила Джеки, раскрывая сумку.

– Неправда, – возразила Люси. – Я всегда знаю, когда ты говоришь неправду, даже по телефону. Что случилось?

Джеки помедлила, раздумывая, рассказать ли Люси все подробно или просто изложить факты.

– Хорошо. Это мужчина. Отец Бенедикта Сноу, Тэд. У нас с ним… ну…

– Между вами что-нибудь есть? Ты там показываешь свой характер? Знаешь, мужчины это не любят. Я всегда говорила тебе, что нужно быть более мягкой и податливой.

– Я не показываю характер! – Она села на край дивана. – Как раз наоборот. Всякий раз, когда мы с ним пересекаемся, у нас доходит до поцелуя или почти до поцелуя.

– Ты уже целуешься с ним? – Люся замолчала на мгновение, переваривая информацию.

– Один раз. До этого мы чуть не поцеловались на снегу и еще в кухне. И однажды он поцеловал мой палец. Но это не считается.

– Не считается? – переспросила Люси.

– Я не думаю, что поцеловать девушку в пораненный палец – это домогательство.

– Джеки, если у меня уже шесть месяцев никого нет, то это не значит, что ты тоже должна лишать себя радостей жизни.

– Но мне нужно заботиться о своей репутации, – ответила Джеки.

– Ты просто капризничаешь.

– Я не могу вступить в подобные отношения с клиентом… – Затаив дыхание, она ждала, что ответит Люси, в надежде, что та не вспомнит, что Тэд Сноу на самом деле не был клиентом. Раз не он оплачивал ее работу, то она имела полное право раздеться догола и вытанцовывать у него на кухне в фартуке и кухонных варежках-прихватках, если ей захочется. – Пожалуйста, Люси, ты должна помочь мне. Если я здесь останусь, я не знаю, что может произойти.

– Ты можешь сходить с ума и заниматься с ним любовью. И это именно то, что тебе нужно! – закричала в трубку Люси. – Джеки, ты всегда жила по плану до такой степени, что знала, какие трусы наденешь в следующий вторник. Может быть, пора позволить себе действовать немножко более спонтанно?

– Речь идет не об особенностях моего характера! Речь идет о сексе. О сексе с мужчиной, который понимает в этом толк. А мне не нужно говорить тебе, что я в этом не сильна. Поэтому, если ты хочешь, чтобы на следующее Рождество я вместе с тобой развешивала гирлянды, то начни упаковывать чемоданы и садись на первый же поезд в южном направлении.

– Но мне тут еще дела закончить надо, – запротестовала Люси. – Самое раннее, когда я смогу сесть на поезд, – это завтра утром.

У Джеки не было больше сил спорить с ней, объясняя, что ее репутация ей дороже нескольких безумных ночей любви с Тэдом Сноу. Тем более, что это было бы ложью.

Она дала Люси еще пару указаний и повесила трубку. Тихонько застонав, она спрятала лицо в ладони и легла на постель. Как она могла позволить себе так далеко зайти? Надо было проявить твердость уже тогда, когда он в первый раз пытался поцеловать ее.

Но все было серьезнее, чем она сама осознавала. С того самого момента, как они встретились, какая-то магическая сила, которой невозможно было противостоять, потянула их друг к другу. С детства привитая ей сдержанность куда-то исчезла, и она чувствовала, что руководствуется скорее импульсом, чем здравым смыслом.

Перевернувшись на живот, она потянулась за телефонным справочником, лежавшим на столе, и стала пролистывать его, не отдавая себе отчета в том, что собирается делать. Наконец Джеки нашла службу такси. Несмотря на то, что первый поезд на Манчестер отправлялся только в час дня, она решила вызвать такси, понимая, что чем скорее она сбежит, тем лучше. Владелец единственной в городе службы такси снял трубку только после восьми гудков, и его голос не оставлял сомнений в том, что его хозяин только что крепко спал. Джеки попросила его подъехать через полчаса. Этого времени ей хватит, чтобы собрать чемоданы и набросать несколько строк Бенедикту, объясняя ему причину своего внезапного отъезда.

Торопливо упаковав сумку, Джеки быстро застегнула ее и схватила пальто. Окинула взглядом свою комнату на прощание и вышла из пристройки. Солнце еще не встало, но фонари, стоявшие во дворе, освещали дорогу к дому. Она торопливо пробежала мимо гаража, стараясь держаться как можно дальше от конюшен, ярко освещенных светом фонарей.

Но, завернув за угол дома, она неожиданно уткнулась в мускулистую грудь, которую плотно облегал знакомый свитер. Сумка выпала у нее из руки прямо на ногу. Джеки вскрикнула от боли и поспешно подхватила тяжелую сумку снова. Она едва осмелилась поднять глаза и посмотреть Тэду Сноу в лицо.

Его взгляд упал на сумку.

– Что это? – спросил он, нахмурившись.

– Я уезжаю, – ответила Джеки, все еще морщась от боли.

– Сегодня?

– Все закуплено и приготовлено. Ты сам можешь нарядить оставшиеся два дерева и повесить гирлянды на двери. Ты ведь хотел, чтоб я осталась только на три дня, а они прошли. Прощай. – И она быстро направилась к воротам.

Тэд, спотыкаясь, поспешил за ней.

– Это было сначала, – сказал он. – Я сказал, что…

– Это не имеет никакого значения. Я думаю, мне и вправду лучше уехать. Но не волнуйся. Я вызвала мою ассистентку, Люси Браун. Она приедет сегодня и доведет все до конца.

– Но Бенедикт хочет тебя, – сказал Тэд, схватив ее за локоть. – Ты его рождественская фея. – Он сжал губы. – Это из-за того, что я поцеловал тебя?

Джеки сдержанно засмеялась, стараясь не обращать внимания на трепет, который охватил ее, как только Тэд дотронулся до ее руки.

– Ты слишком много о себе думаешь, – возразила она и вырвала свою руку из его ладони, но едва сделала шаг, как поскользнулась и растянулась во весь рост.

Что происходит? Просто наваждение какое-то. Ведь она собрала всю свою решимость, чтобы не позволить Тэду производить на нее сногсшибательный эффект! Но собственные ноги вновь подвели ее! Пытаясь подняться, Джеки простонала:

– Я не хочу быть ничьей феей.

Тэд нагнулся, чтобы помочь ей, но Джеки оттолкнула его руку, прекрасно помня, в какое состояние приводят ее его прикосновения. Она стряхнула снег с пальто, схватила сумку и решительно зашагала к выходу. На этот раз Тэд за ней не последовал.

– Бенедикту понравится Люси. Она гораздо лучше ладит с детьми, чем я, – не оборачиваясь, заверила Джеки.

– Ты отлично ладишь с малышней, черт возьми.

Джеки остановилась, ошарашенная таким неожиданным и специфическим комплиментом. Она медленно повернулась к нему и увидела, что он стоит и смотрит на нее, подавленный и угрюмый.

– Ты действительно так считаешь? – спросила она.

Выражение его лица стало мягче.

– Не уходи. Бенни будет скучать. Я не хочу, чтобы он расплачивался за мои ошибки.

– Ты хочешь сказать, что совершил ошибку, когда поцеловал меня? – спросила Джеки, не совсем готовая услышать ответ.

– Нет. Я не это хотел сказать.

– Чего ты хочешь от меня?

Тэд сжал челюсти и покачал головой. Взгляд его потух. Как всегда, настроение его изменилось за одну секунду.

– Откуда мне знать? Я сам не понимаю, что я чувствую к тебе, Джеки. Или чего я хочу. Я думаю, ты тоже не знаешь. Но если ты сейчас удерешь в Манчестер, как трусливый заяц, мы так и не разберемся в своих чувствах.

– Я приехала сюда, чтобы работать, – сказала она. – Но я не могу работать, когда меня каждую минуту пытаются поцеловать.

– Ты боишься изменить своему жениху? – Джеки удивленно сдвинула брови.

– Моему же… А! Да, моему жениху. Вот именно, – пробормотала она, уже забыв о том, что наговорила ему вчера вечером.

– Обрученная женщина не целуется с другими мужчинами, – сказала он.

Джеки раскрыла рот от изумления.

– Я тебя не целовала. Это ты целовал меня. И ты целовал меня не как джентльмен.

Язвительная усмешка появилась на его губах.

– Я принимаю это как комплимент.

– Я повторю его, если тебе так приятно. Ты не джентльмен. – Она резко развернулась на своих высоких каблуках и пошла дальше по дорожке.

Но не успела Джеки сделать и несколько шагов, как Тэд грубо схватил ее за руку. Пытаясь вырваться, она запустила в него сумкой. Но, упаковывая сумку в спешке, Джеки не достаточно хорошо закрепила ремни. Сумка упала и распахнулась, бесстыдно демонстрируя гардероб Джеки.

Шелковые черные трусики упали прямо к ногам Тэда, и он проворно подхватил их, опередив Джеки, а потом издевательски покрутил их перед ее носом.

– Ты сказала, что я не джентльмен, но и ты, как я погляжу, не леди.

Джеки вспыхнула. Внутри у нее все кипело. Но кроме ярости там было еще что-то, более сильное. Она усмехнулась, глядя ему прямо в лицо.

Что ж, тогда мне нечего терять… – Она обхватила его лицо двумя руками и поцеловала Тэда в губы. Не как леди. Как женщина, охваченная неистовой страстью. Потом она отпустила его и, даже не заглянув в затуманенные серые глаза, сделала шаг назад, хрипловато бросив:

– Можешь оставить трусики себе в качестве елочного украшения.

С этими словами она развернулась и пошла прямо по сугробам, оставив выпавшие из чемодана вещи лежать на снегу. Казалось, сердце ее вот-вот выскочит из груди. Голова кружилась. И хотя ее уход не был самым достойным, она не испытывала ни досады, ни стыда. Она вообще больше ничего не чувствовала, кроме сумасшедшего влечения к Тэду Сноу, в чем она лишний раз удостоверилась, когда бешено целовала этого мужчину, сжимающего ее трусики в ладони.

Оказалось, что поезд на Манчестер отбывает в три часа дня. Так как Пит частенько околачивался на станции, он знал расписание поездов наизусть. Бенедикт выскочил из автобуса, моля Бога, чтобы время текло как можно медленнее. Он так запыхался, что не сразу мог заговорить. Пока он стоял, пытаясь отдышаться, раздался голос по радио, объявивший посадку на трехчасовой поезд на Манчестер.

– Мы опоздали! – закричал он.

– Нет, – уверенно сказал Пит, – посадка идет пятнадцать минут.

Бенедикт распахнул дверь, сжимая в руке подарок, и выбежал на платформу. Оглядевшись вокруг, он нигде не нашел свою рождественскую фею. Взгляд его упал на кондуктора, стоявшего возле вагона. Бенедикт был здесь несколько раз, когда приезжала его мама, поэтому он знал, что имеет полное право выйти на платформу поискать Джеки. А вдруг она уже в поезде?

– Держись уверенно, – наставлял его Пит, – как будто мы собираемся садиться на поезд. – Они оба выдвинули челюсти вперед, как это делают крутые парни в кино про шпионов, и зашагали по платформе.

– Я ничего не вижу! Все окна темные! – прокричал Бенедикт.

Пит пожал плечами.

– Тогда пройдись по вагонам. Билет необязательно предъявлять. Если спросят, скажи, что твоя мама уже села, а ты бегал в туалет.

Сердце Бенедикта бешено стучало, он чувствовал, что от страха может упасть в обморок. Но он собрал всю свою храбрость и направился к первому вагону. Когда он уже подошел совсем близко к двери, ему вдруг захотелось развернуться и убежать. Но тут раздался резкий голос кондуктора:

– Ваши родители уже в вагоне, ребята?

– Нет! – прошептал Бенедикт.

– Да! – сказал Пит. – Его мама уже там. А я просто пришел попрощаться.

Бенедикт кивнул в подтверждение слов Пита. Хотя он старался никогда не лгать, сейчас это было не так уж важно. К тому же, раз он сказал «нет», хоть и достаточно тихо, то он не совсем соврал.

– Тогда проходи.

Он не мог поверить в свою удачу! Ему разрешили войти. Без билета. Бенедикт посмотрел на Пита на прощание и забрался по ступенькам в вагон. Ему повезло. Он сразу нашел Джеки, сидевшую с закрытыми глазами почти рядом с дверью.

– Ты не можешь уехать, – сказал Бенедикт, усаживаясь на сиденье напротив.

Когда она открыла глаза, он сунул ей букет искусственных цветов и положил в руку шоколадный батончик. Цветы он нашел в гараже отца Пита, а батончик остался у него с завтрака. Но это было лучшее, что он мог найти.

– Бенедикт! Что ты здесь делаешь? – спросила Джеки, сев прямо.

– Я пришел за тобой, – сказал Бенедикт. – Я не знаю, за что ты рассердилась на меня, но…

Она улыбнулась ему своей нежной улыбкой, от которой ему всегда становилось хорошо на душе.

– Бенни, я совсем не сержусь на тебя. Просто у меня важное дело в городе.

– Джеки, если ты все-таки злишься, то я принес тебе цветы и шоколад. Пит говорит, что, когда его мама злится, отец приносит ей цветы, и она успокаивается.

– Как ты сюда попал? – спросила Джеки.

– Приехал на автобусе. Пит знает расписание. Он настоящий гений, когда дело касается автобусов и поездов.

– Так ты получил мое письмо?

– Да. Я хотел приехать за тобой еще утром, но папа запретил. Тогда я пошел к Питу якобы поиграть, а на самом деле мы с ним сели на автобус, и вот мы здесь. Пит на платформе. – Он перегнулся через Джеки и постучал в окно. Когда Пит увидел его, Бенедикт помахал ему рукой. – Представляешь, Джеки, сюда легко можно попасть без билета.

– Тебе надо немедленно сойти, – сказала Джеки. – Пока поезд еще стоит.

Бенедикт замотал головой:

– Нет. Я поеду с тобой в Манчестер. Мы справим Рождество в твоем доме.

Он представил себе, какой, должно быть, великолепный дом у Джеки. С огромной елкой, под которой лежит куча подарков, обернутых в блестящую бумагу и перевязанных лентами. Ни за что не догадаешься, что у них внутри. У нее есть специальная тарелки и чашка для Санта-Клауса с его именем. Она разрешит ему встать, когда он захочет, в Рождество. И пока он будет открывать все свои подарки, она сделает вафли с шоколадом и поджарит мясо так вкусно, как она умеет делать, до хрустящей корочки. А пить они будут свежевыжатый апельсиновый сок.

– А как же твой папа? А родители Пита? Они будут волноваться.

– Пит знает, куда я еду. Он скажет папе и дедушке. Когда мы отправляемся? Давай перейдем в вагон со стеклянной крышей.

Джеки издала стон, затем схватила Бенедикта за руку.

– Никуда ты не поедешь. И я, пожалуй, тоже. Мы сейчас же сойдем с поезда, и я отвезу тебя домой, пока твой отец не начал искать тебя и обвинять во всем меня.

Бенедикт просиял и вскочил с места.

– Я знал, что ты вернешься. Интересно, что на тебя подействовало? Цветы или шоколад?

Она спустилась по ступенькам и, подхватив Бенедикта на руки, поставила на платформу.

– Твоя улыбка, – ответила Джеки. – Ты очень обаятельный молодой человек.

– Не в отца пошел.

Знакомый суровый голос привел Бенедикта в трепет. Он медленно поднял глаза и виновато посмотрел на отца, стоявшего на платформе рядом с Питом, покрасневшим, как помидор. Мальчик попытался спрятаться за широким пальто своей феи. Сейчас ему достанется. Наверняка отец в качестве наказания запретит ему смотреть телевизор целую неделю и не будет никуда пускать.

– Я заехал к Питу, чтобы забрать тебя домой, – начал его отец, сурово сдвинув брови, – а вас уже и след простыл. Мама Пита уже хотела в полицию звонить, но я догадался, где вас искать.

Бенедикт что-то пискнул в ответ и сжал руку Джеки так крепко, что ей стало больно. Он знал, что сильно рисковал, приехав сюда, но у него не было выбора.

– Мы просто стояли возле автобусной остановки и, когда автобус пришел, зачем-то сели в него, – пробубнил Бенедикт.

– Да! – уверенно подхватил Пит. – Мы только собирались посмотреть, кто там внутри, но дверь вдруг закрылись, и автобус поехал.

– И автобус поехал, – повторил Бенедикт. Он вздохнул и вышел из-за спины Джеки. – Ладно. Все это было не совсем так. Но мне все равно, сердишься ты или нет. Я должен был вернуть мою фею обратно.

Кондуктор убрал подножку с платформы и запрыгнул в вагон. Он засвистел в свисток и закричал:

– Отправляемся!

– Джеки должна ехать домой, – сказал Тэд. – Ее поезд отходит.

– Нет, – ответила Джеки.

Он перевел взгляд с Бенедикта на нее.

– Что?

Они уставились друг на друга. Бенедикт смотрел то на Джеки, то на отца. От напряжения на лбу у него появились морщинки. Тут было что-то не так. Джеки смотрела на его отца так, как Патриция Клейн смотрела на Майкла, когда говорила ему, что любит его и хочет за него замуж. А отец смотрел на Джеки так, как смотрит Пит на фотографию Ринго Стара с автографом, которая стоит у Бенедикта на полке.

– Я не еду домой. Я остаюсь до Рождества. – Она порывисто вздохнула и направилась к выходу, не обращая никакого внимания ни на изумленное выражение лица Тэда, ни на вздох, который он издал. Как будто до предела надутый воздушный шар проткнули иголкой. Он торопливо пошел за ней, оставив позади Бенедикта и Пита.

Пит сделал загадочное выражение лица и хитро улыбнулся:

– Понятно.

Бенедикт нахмурился. Не могла же фея влюбиться в его отца. И разве отец мог влюбиться в фею?

– Ты думаешь? – спросил он.

– Хм, я первый сказал Майклу, что Патриция в него влюблена. Я хорошо разбираюсь в этих делах. Твой отец запал на твою фею. Она тоже к нему не ровно дышит.

Бенедикт молча постоял несколько минут, переваривая информацию, потом широко улыбнулся.

– Здорово! – воскликнул он, схватил за руку Пита и побежал вслед за Джеки. Когда они поравнялись с ней, он взял ее за руку и втиснулся между ней и отцом.

– Джеки, когда придем домой, ты испечешь имбирный пряник в виде домика, как в твоем журнале нарисовано?

– Мы будем делать все, что ты захочешь, – ответила Джеки.

– Здорово! – сказал Бенедикт с хитрой улыбкой на губах. – Потому что мой папа очень любит имбирные пряники.